АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Институт ошибки в романо-германском уголовном праве»
На правах рукописи
щ
Прохоров Александр Юрьевич
ИНСТИТУТ ОШИБКИ В РОМАНО-ГЕРМАНСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: КОМПАРАТИВИСТСКИЙ И ТЕОРЕТИКО-ПРИКЛАДНОЙ АСПЕКТЫ
12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
1 " ¡МР 2015 005560591
Краснодар - 2015
005560591
Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Кубанский государственный университет» на кафедре уголовного права и криминологии юридического факультета
Научный руководитель • кандидат юридических наук, доцент
Огородникова Нина Владимировна
Официальные Якушин Владимир Андреевич,
оппоненты: доктор юридических наук, профессор,
ректор АОНО ВО «Волжский университет им. В.Н. Татищева» (институт), заведующий кафедрой уголовного права и процесса Иванчнн Артем Владимирович, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и криминологии ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова» Ведущая организация - ФГАОУ ВПО «Дальневосточный федеральный университет» (юридический факультет)
Защита состоится 23 апреля 2015 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 220.038.11 при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Кубанский государственный аграрный университет» по адресу: 350044, г. Краснодар, ул. Калинина, 13, главный корпус университета, ауд. 215
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет», а с электронной версией диссертации и автореферата - на сайте www.kubsau.ru
Автореферат разослан 2015 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
Шульга Андрей Владимирович
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Ошибка в уголовном праве, определение её места в системе уголовно-правовых категорий были и остаются в центре внимания теории и судебной практики, что обусловлено важностью последствий, порождаемых наличием ситуации ошибки (как юридической, так и фактической). Заблуждение лица, совершившего общественно опасное деяние, влияет на обоснованность привлечения его к уголовной ответственности и ее пределы, на квалификацию содеянного, следовательно, и на назначение наказания.
Проблема юридической ошибки обретает особую актуальность в условиях: 1) нестабильности уголовного законодательства; 2) интенсификации процесса криминализации; 3) расширения круга уголовно-правовых норм с бланкетными диспозициями и динамичности иных нормативно-правовых актов, наполняющих конкретным содержанием такие диспозиции; 4) достаточно выраженной криминализации деяний с неочевидной общественной опасностью. В связи с этим представляется крайне актуальным нормативное закрепление юридической ошибки как важной предпосылки реализации прав человека в России, а также отказ от восприятия презумпции знания закона в качестве правовой аксиомы.
Сложности, возникающие в правоприменительной деятельности при квалификации содеянного, обремененного фактической ошибкой, неоднозначность теоретических подходов к разрешению ряда ситуаций, порождаемых заблуждением деятеля относительно фактических обстоятельств совершаемого посягательства, требуют разработки алгоритма уголовно-правовой оценки совершаемых в таких условиях преступлений с изложением его в соответствующей уголовно-правовой норме. Актуализирует проблему отказ законодателя при формулировании ряда составов преступлений от признака «заведомость» в характеристике свойств некоторых категорий потерпевших. Заблуждения относительно последних, формирующие ситуацию ошибки, при
такой законодательной интерпретации неизбежно становятся предпосылкой объективного вменения, что совершенно недопустимо с позиций его «визави» - субъективного вменения, закрепленного в российском уголовном законе в статусе одного из основных принципов.
Отсутствие цельного правового института ошибки в уголовном праве России, представленного в нем лишь фрагментарно, не способствуют формированию единообразной практики применения закона, не позволяют в отдельных случаях осуществлять точную квалификацию содеянного вследствие объективного отсутствия необходимых для этого уголовно-правовых средств.
Вместе с тем дореволюционный законодательный опыт России, относящейся к романо-германской правовой семье, свидетельствует о наличии в отечественном уголовном праве означенного периода института ошибки. Современное зарубежное нормотворчество государств названной правовой семьи также указывает на возможность построения модели (алгоритма) нормативного реагирования на ситуации субъективной ошибки.
Изучение и критический анализ имеющихся правотворческих достижений, а также рассмотрение соответствующих доктринальных положений уголовного права стран романо-германской правовой семьи должны послужить основой для формирования института ошибки в современном уголовном праве РФ.
Степень научной разработанности проблемы. В уголовно-правовой доктрине осуществлены серьезные исследования субъективной ошибки. В зарубежной уголовно-правовой теории государств романо-германской правовой семьи означенная проблема изучалась как классиками (в частности, А. Бернером, К. Биндингом, X. Гельшнером, Р. фон Гиппелем, Э. Кольрау-шем, Ф. фон Листом, К. Рейном, А. Фейербахом, Г. Эберлином), так и специалистами более поздних периодов, в том числе современными авторами (Ю.А. Вапевой, Р.В. Вереша, О.Д. Комаровым, Ф. Мейером, Б. Мелих,
K.M. Оробець, К. Роксином, Рудольфи, Шмидтхойзером, Г. Штратенвертом и др.).
В России соответствующие научные изыскания проводились в рамках разработки теории вины. Ошибка подвергалась и изолированному анализу в различные периоды развития отечественной уголовно-правовой доктрины. Среди дореволюционных авторов необходимо отметить, в частности, U.C. Белогрнц-Котляревского, А. Верещагина, Г.Е. Колоколова, А.Ф. Копи, С.П. Мокринского, C.B. ГГознышева, П.П. Пусторослева, Н.Д. Сергеевского, Н.С. Таганцева и особенно И.З. Геллера, посвятившего непосредственно названной проблеме бесценный на все времена труд. Из ученых советского и последующего периодов в этой связи следует назвать Б.С. Волкова, Л.Д. Га-ухмана, П.С. Дагеля, С.Е. Данилюка, В.Ф. Кириченко, Л.И. Коптякову, Н.И. Коржанского, В.В. Назарова, A.A. Пионтковского, А.И. Рарога, В.П. Ре-вина, А.Н. Трайнина, Б.С. Утевского, В.А. Якушина.
Способствовали развитию уголовно-правовой науки в названном направлении и подготовленные в двухтысячные годы диссертации З.Г. Алиева, Т.И. Безруковой, И.Н. Горячева, A.A. Кочеткова, Л.Э. Спиридоновой, М.Б. Фаткуллиной.
Несмотря на наличие в уголовно-правовой доктрине серьезных исследований ошибки, тем не менее, целый ряд аспектов проблемы требует дополнительного изучения вследствие полифонии мнений по некоторым дискуссионным вопросам. Не решена проблема законодательной регламентации института ошибки в уголовном праве России. Отсутствует комплексное исследование законодательных и теоретических аспектов ошибки в романо-германском уголовном праве. Вместе с тем его осуществление позволит выявить и систематизировать наиболее значимые достижения в этой сфере и использовать позитивный опыт как при проведении дальнейших теоретических разработок проблемы, так и при совершенствовании отечественного уголовного законодательства.
Целью работы является формирование комплексного доктринального представления об институте ошибки в романо-германском уголовном праве и разработка на этой основе модели законодательного закрепления в УК РФ регламентирующих его положений.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
- рассмотреть ошибку как философскую и правовую категорию для формирования обоснованного представления о ней как об уголовно-правовом понятии;
- осуществить анализ процесса становления и развития теории ошибки в уголовном праве;
- рассмотреть законодательные подходы к регламентации института ошибки в зарубежном уголовном праве стран романо-германской правовой семьи для выявления положений, представляющих интерес с точки зрения оптимизации отечественного уголовного законодательства путем нормативного закрепления в нем соответствующих установлений;
- изучить положения, касающиеся ошибки, в уголовно-правовой доктрине зарубежных стран романо-германской правовой семьи (на примере отдельных государств) для дальнейшего развития отечественной теории уголовного права и практики его применения
- сформулировать понятие субъективной ошибки в уголовном праве;
- разработать авторскую классификацию юридических и фактических ошибок и подвергнуть разбору вопрос их влияния на уголовную ответственность;
- предложить ряд рекомендаций по квалификации содеянного в ситуации ошибки.
В качестве объекта диссертационной работы выступает совокупность общественных отношений в сфере применения уголовного закона при оценке ситуаций юридической и фактической ошибок.
Предметом исследования являются положения российского и зарубежного уголовного законодательства, имеющие отношение к институту
ошибки, акты толкования уголовного закона и материалы судебной практики, доктринальные разработки по различным аспектам проблемы ошибки в уголовном праве, обобщенные результаты проведенного автором социологического опроса.
В качестве методологической основы диссертации выступил универсальный диалектический метод познания. Кроме того, в работе использованы сравнительно-правовой, историко-правовой, логико-юридический, системный, лингвистический, социологический и ряд иных методов.
Нормативная база исследования представлена международно-правовыми документами (в частности, Римским статутом Международного уголовного суда 1998 г.), Конституцией Российской Федерации, действующим и утратившим силу российским уголовным законодательством, УПК РФ, уголовными кодексами 20-ти зарубежных государств романо-германской правовой семьи.
Теоретическую основу диссертации образуют труды названных ранее отечественных и зарубежных авторов, посвященные ошибке в уголовном праве; исследования смежных уголовно-правовых проблем (A.B. Грошева, Г.А. Есакова, В.П. Коняхина, В.В. Лунеева, A.B. Наумова, А.Н. Трайнина и др.), а также работы по философии, философии права, истории и общей теории права (И.В. Архипова, Жан-Луи Бержеля, Д. Беркли, М.И. Байтина, Г.В.Ф. Гегеля, П.С. Заботина, Г. Иеринга, Н.М. Коркунова, Фэн Ю-Ланя, П. Лейкфельда, В.А. Лекторского, А.Б. Лисюткина, К. Лукреция, A.B. Маль-ко, Ч. Санфилиппо, В.А. Селиванова, А.Г. Спиркина, Ю.К. Толстого, И.Е. Фарбера, М. Ферворна, P.O. Халфина, Л.С. Явича и др.).
Эмпирическую базу исследования составляют постановления Пленума Верховного Суда РФ, опубликованная и неопубликованная судебная практика (всего 103 уголовных дела), результаты проведенного анкетирования 110 работников судебных и следственных органов.
Научная новизна работы заключается в том, что она представляет собой первое монографическое исследование, специально посвященное ком-
плексному рассмотрению ошибки как относительно самостоятельного института романо-германского уголовного права.
В диссертации представлен анализ доктринальных разработок проблемы ошибки в истории отечественного уголовного права, столь обстоятельно в науке еще не осуществлявшийся, а также положений теории ошибки в зарубежном романо-германском уголовном праве (на примере ряда стран, принадлежащих к данной правовой семье).
Научной новизной обладают сформулированная автором дефиниция ошибки, существенно отличающаяся от разработанных в специальной литературе ранее, а также предложенная им классификация видов фактической ошибки.
В диссертации изложено принципиально новое видение места норм, касающихся юридической ошибки, в системе Общей части уголовного закона, основанное на оценке содержания интеллектуального момента умысла.
Соискателем осуществлен весьма обширный, в таком объеме еще не представлявшийся в науке, анализ уголовного законодательства зарубежных государств, относящихся к романо-германской правовой семье, в части регламентации ошибки, с выявлением положений, представляющих интерес для формирования модели нормативной регламентации института ошибки в отечественном уголовном праве.
В результате исследования предложены отличающиеся от формулируемых иными авторами редакции статей, регламентирующих институт ошибки, которыми предлагается дополнить УК РФ.
Научная новизна находит непосредственное отражение в положениях, выносимых на защиту, суть которых заключается в следующем:
1. Ошибку в праве порождают заблуждения, касающиеся правовой действительности. В общетеоретическом аспекте ошибка в нраве представляет собой институт, имеющий непосредственное отношение к правовой действительности (правовой реальности), тесно связанный с определенными его компонентами (правотворческой, правоприменительной, правоохранитель-
ной деятельностью; правовыми отношениями; правосознанием и правовой культурой) или проявляющийся в их рамках.
Ошибка в уголовном праве как юридический феномен непосредственно связана с такими компонентами правовой действительности (правовой реальности), как охранительное уголовно-правовое отношение, правосознание и правовая культура. Наиболее тесная взаимосвязь видится в соотношении ошибки (главным образом фактической) и охранительного уголовно-правового отношения: она вплетается в канву преступного деяния, содержащего признаки состава преступления и лежащего в основе возникновения этих отношений. Происходит включение ошибки в структуру юридического факта, порождающего возникновение охранительного уголовно-правового отношения (коим является деяние, содержащее все признаки состава преступления), приводящее, как правило, к изменению уголовно-правовой оценки содеянного и пределов ответственности лица, совершавшего посягательство.
2. Разработана дефиниция ошибки в уголовном праве на основе анализа сформировавшихся в философии, в том числе философии права, представлений о соотношении категорий «заблуждение» и «ошибка», и выводов о том, что заблуждение в восприятии объективной реальности представляет собой субъективную интерпретацию человеком действительности, не соответствующую объективным проявлениям последней вследствие дефектов сенситивного (чувственного) или рационального познания, а ошибка — модель поведения лица, основанного на его заблуждении и, как правило, приводящего к негативным для самого деятеля и (либо) для общества последствиям, нередко влекущего для первого социальную ответственность,.
Под ошибкой в уголовном праве предлагается понимать основанную на заблуждении относительно юридических или фактических свойств совершаемого деяния реализацию преступного намерения (подлинного или мнимого), не соответствующую в полном объеме представлению лица о природе, содержании и последствиях содеянного.
3. Компаративистский анализ уголовного законодательства зарубежных государств романо-германской правовой семьи позволяет выявить целый ряд моделей легальной регламентации института ошибки, компонентами которых является реализованный в законе подход: 1) к определению местоположения соответствующих норм; 2) к выделению видов ошибки; 3) к установлению правовых последствий ошибки.
3.1. Образующие институт ошибки нормы представлены законодателями в различных разделах уголовных кодексов: определяющих принципы наказуемости (УК Германии); посвященных преступлению (УК Испании); формирующих общие положения - принципы уголовного права, понятие преступления, вины и ее форм, обстоятельств, исключающих вину: необходимую оборону, крайнюю необходимость; соучастие, покушение на преступление и др. (УК Австрии и Болгарии); касающихся вины (УК Республики Сан-Марино, Туркменистана, Швейцарии); регламентирующих обстоятельства, исключающие и смягчающие вину (УК Грузии), исключающие ответственность либо освобождающие от нее, регулирующие смягчение наказания и освобождение от него (УК Японии, Франции, Польши, Турции и Швеции). Особый статус положения об ошибке имеют в Голландии, где они отнесены к некодифицированным видам извинения и оправдания. Но независимо от места расположения норм об ошибке усматривается связь соответствующих положений с виной, с осознанием лицом определенных фактов и обстоятельств.
3.2. Подход к регламентации видов ошибки неоднозначен: в одних УК законодатель предусматривает только фактическую ошибку (УК Болгарии); в других - только юридическую (УК Грузии, Франции и Швеции); в большинстве УК - оба ее вида (УК Австрии, Германии, Голландии, Испании, Польши, Республики Сан-Марино, Туркмении, Турции, Швейцарии, Японии).
3.3. Уголовные кодексы, содержащие нормы о юридической и (или) фактической ошибке, предусматривают следующие правовые последствия их установления в зависимости от конкретной ситуации: а) изменение формы виновности (деяние признаётся совершенным при наличии неосторожной
вины); б) применение более мягкого закона (в ракурсе квалификации содеянного); в) освобождение от уголовной ответственности; г) смягчение наказания; д) освобождение от наказания.
4. Наиболее оптимальной, с точки зрения перспектив регламентации института ошибки в российском уголовном законе, представляется модель, основанная на достижениях отечественного нормотворчества и уголовно-правовой доктрины, учитывающая зарубежный опыт ее формирования.
При конструировании таковой должна быть использована не рецепция конкретной модели, а ее обобщенный образ, вбирающий в себя реализацию различных подходов и к определению местоположения норм об ошибке в системе уголовного закона, и к выделению ее видов, и к установлению последствий.
5. Отсутствие в российском уголовном законе положений, касающихся ошибки, порождает вопрос о возможности признания ошибки уголовно-правовым институтом. Действующий УК РФ, не предусматривая целостного института ошибки, тем не менее, формирует некоторые его зачатки, без чего была бы невозможной уголовно-правовая оценка соответствующих ситуаций. Это, в частности, нормативные предписания о принципах законности и вины (ст. 3, 5 УК РФ), об основании уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ); нормативная дефиниция преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ); установления относительно понятия и содержания умысла (ст. 25 УК РФ); норма, регламентирующая одну из разновидностей невиновного причинения вреда (казус), — ч. 1 ст. 28 УК РФ; положения о неоконченном преступлении (в частности, о покушении), - ст. 29; ч. 3 ст. 30 УК РФ; нормы, регулирующие обстоятельства, исключающие преступность деяния (ст. 37-42 УК РФ).
Однако отсутствие в УК РФ положений, непосредственно регламентирующих ошибку, следует рассматривать как пробел в уголовном законе.
6. Выведение уголовным законом осознания запрещенности совершаемого деяния за рамки содержания вины и соотнесение его с принципом «ignorantia legis поп excusat» требует при законодательной регламентации
положений о юридической и фактической ошибке их нормативного закрепления в разных главах УК РФ. В связи с этим предлагается дополнить УК РФ статьей 141, предусмотрев в ней положения о юридической ошибке, поскольку последняя обусловлена заблуждением лица относительно уголовной противоправности деяния, являющейся в соответствии со ст. 14 УК РФ обязательным признаком любого преступления.
Предлагается следующая редакция ст. 141 УК РФ:
«Статья 14!. Юридическая ошибка
1. Юридическая ошибка, обусловленная заблуждением лица относительно преступности совершаемого им деяния, не влияет на решение вопроса об уголовной ответственности.
2. В случаях, когда лицо не знало о преступном характере совершенного им деяния и по обстоятельствам дела явно не могло знать об этом, а общественная опасность содеянного не являлась очевидной, уголовная ответственность исключается.
3. Юридическая ошибка, обусловленная заблуждением лица относительно уголовно-правовой оценки (квалификации) совершенного им деяния либо пределов его наказуемости, не влияет на уголовную ответственность».
7. Систему фактических ошибок образуют: а) ошибка, основанная на заблуждении относительно обстоятельств, обусловливающих или предопределяющих общественную опасность совершаемого деяния; б) ошибка, основанная на заблуждении относительно объективных обстоятельств, являющихся элементами основного состава преступления; в) ошибка, основанная на заблуждении относительно смягчающих или отягчающих обстоятельств (привилегирующих или квалифицирующих признаков).
К первой группе относятся, во-первых, фактические ошибки, служащие реализации положения «ignoratio facti поп nocet» (исключают ответственность); во-вторых, ошибки, совершаемые лицом в области деятельности, воспринимаемой им в качестве правомерной и объективно являющейся тако-
вой, но окрашиваемой заблуждением уже в другой тон, придающий ей криминальный оттенок (влекут ответственность за неосторожное причинение).
Ситуации ошибки второй и третьей группы возникают исключительно в рамках осуществления преступной деятельности, что осознается лицом, совершающим соответствующее посягательство.
8. В контексте изложенного предлагается дополнить УК РФ статей 28' УК РФ в следующей редакции:
«Статья 281. Фактическая ошибка
1. Умышленное совершение лицом общественно опасного деяния при наличии заблуждения относительно фактических обстоятельств содеянного, воспрепятствовавшего доведению преступления до кош/а, влечет уголовную ответственность по статье иастоягцего Кодекса, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, со ссылкой на часть третью статьи 30 настоящего Кодекса.
2. Если заблуждение лица, умышленно совершившего общественно опасное деяние, относительно фактических обстоятельств содеянного не явилось препятствием для доведения преступления до кош/а, уголовная ответственность наступает за оконченное преступление.
3. Если лицо, совершившее общественно опасное деяние, заблуждалось относительно тяжести возможных последствий, то причинение им более тяжкого последствия, чем охватывалось его умыслом, влечет ответственность за неосторожное причинение такого последствия (если лицо предвидело возможность его наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на его предотвращение, либо, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этого последствия).
4. Умышленное совершение общественно опасного деяния лицом, заблуждающимся относительно наличия фактического обстоятельства, предусмотренного настоящим Кодексом в качестве признака, снижающего общественную опасность содеянного (привилегирующего), на самом деле от-
сутствовавшего во время совершения преступления, влечет ответственность с учетом данного обстоятельства, если лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать ошибочности своего предположения.
5. Умышленное совершение общественно опасного деяния лицом, заблуждающимся относительно наличия фактического обстоятельства, предусмотренного настоящим Кодексом в качестве признака, повышающего общественную опасность содеянного (квалифицирующего), но на самом деле отсутствовавшего во время совершения преступления, влечет уголовную ответственность по статье настоящего Кодекса, предусматривающей ответственность за совершенное преступление при наличии соответствующего квалифицирующего признака, со ссылкой на часть пятую настоящей статьи. В ситуации такой ошибки суд назначает наказание по правилам, предусмотренным ст. 66' УК РФ».
9. В развитие положений части 5 ст. 281 предлагается следующая редакция ст. 661 УК РФ:
«Статья бб'. Назначение наказания в ситуации фактической ошибки
1. Срок или размер наказания лицу, совершившему преступление в ситуации фактической ошибки, предусмотренной ч. 5 ст. 281 настоящего Кодекса, не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса.
2. Смертная казнь и пожизненное лишение свободы лицу, совершившему преступление в ситуации фактической ошибки, предусмотренной ч. 5 ст. 281 настояи/его Кодекса, не назначаются».
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что ее положения и выводы развивают отечественную уголовно-правовую доктрину в соответствующей части, могут быть использованы в процессе
осуществления законодательной регламентации положений, качающихся юридической и фактической ошибки, в уголовном законодательстве России.
Результаты настоящей работы могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях по названной проблеме; в правоприменительной деятельности; в учебном процессе при изучении Общей части уголовного права РФ; в системе повышения квалификации работников судебных и правоохранительных органов.
Степень достоверности и апробация результатов исследования. Достоверность результатов исследования обеспечена, во-первых, анализом необходимой нормативной базы. Во-вторых, изучением значительного числа теоретических работ (монографий, научных статей, диссертаций и пр.) по философии, философии и теории права, а также уголовному праву, посвященных рассматриваемой и смежным проблемам. В-третьих, анализом судебной практики по делам, связанным с наличием ошибки, и результатов проведенного автором социологического опроса работников правоприменительных органов. В-четвертых, использованием автором необходимой для исследования методологической основы.
Положения и выводы, сформулированные в диссертации, отражены в 17 статьях автора (в том числе 4-х, опубликованных в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ, и 2-х, представленных в зарубежных изданиях).
Они докладывались на Всероссийской научно-практической конференции «Личность. Общество. Государство. Проблемы развития и взаимодействия» (2-6 октября 2010 г., г. Адлер), Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Профессиональные ресурсы социальной сферы: состояние, проблемы и перспективы» (14 - 15 декабря 2010 г., г. Саратов), Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь в современном мире: гражданский, творческий и инновационный потенциал» (22 декабря 2010 г., г. Старый Оскол); восьми международных научно-практических конференциях:
«Проблемы уголовной политики, экологии и нрава» (24 — 25 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург); «Совершенствование уголовного законодательства в современных условиях» (23-24 мая 2011 г., г. Санкт-Петербург); «Проблемы национальной безопасности России в XX - XXI вв.: уроки истории и вызовы современности» (27 - 31 мая 2011 г., г. Адлер); «Экология и уголовное право: поиск гармонии» (6-9 октября 2011 г., г. Геленджик), «Современные проблемы уголовной политики» (23 сентября 2011 г. и 3 октября 2014 г., г. Краснодар); «OcHOBni напрями розвитку кримшального права та шляхи вдоскона-лення законодавства Украши про кримшальну вщповщальшсть» (11 - 12 жовтня 2012 г., г. Харюв)»; 3rd International scientific conference «European Applied Sciences: modern approaches in scientific researches» (20-21th May 2013, Stuttgart, Germany).
Результаты проведенного исследования внедрены в учебный процесс юридического факультета Кубанского государственного университета, Краснодарского университета МВД России, Кубанского социально-экономического института при преподавании курса уголовного права, в деятельность правоприменительных органов (имеются акты о внедрении).
Структура диссертации определена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования и раскрывается степень её научной разработанности; определяются цель и задачи, объект и предмет, нормативная, теоретическая и эмпирическая базы исследования, методологическая основа диссертации; обосновывается научная новизна; формулируются основные положения, выносимые на защиту; определяется теоретическая и практическая значимость работы;
обосновывается достоверность результатов проведенного исследования и приводится информация об их апробации.
Первая глава «Институт ошибки в уголовном праве: философский, общеправовой и исторический аспекты» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Ошибка как философская и правовая категория» ошибка рассматривается в указанных ракурсах. На основе анализа трудов по философии, в том числе философии права (Аристотеля, Г.В.Ф. Гегеля, П.С. Забо-тина, В.А. Лекторского, М.Н. Росенко, Ф.А. Селиванова, А.Г. Спиркина и др.), работ по общей теории права (С.С. Алексеева, М.И. Байтина, H.H. Во-пленко, А.Б. Лисюткина, A.B. Малько, H.H. Матузова, Л.С. Явича и др.) и римскому праву (М. Бартошека, Д.В. Дождева, И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского, Ч. Санфилиппо и др.) соискатель делает ряд выводов, необходимых для исследования субъективной ошибки в уголовном праве.
Ошибка (в том числе субъективная ошибка в уголовном праве) всегда связана с восприятием окружающей действительности, с ее познанием. В свою очередь, названные процессы представляют собой, прежде всего, отражение объективной действительности в психике лица. Заблуждения могут возникать на любом уровне познания — как на сенситивном, так и рациональном. Обе эти формы постижения действительности, по сути своей, образуют две стороны единого процесса. Соответственно, дефекты познания могут носить смешанную природу. Коль скоро познание представляет собой процесс отражения объективной действительности в психике лица, соответственно, ошибка, заблуждение свидетельствует о неправильном, искаженном отражении. При их наличии субъективный образ чего-либо, сформировавшийся в сознании человека, не соответствует объективной реальности, сущему.
В философии, в том числе философии права, сформировалось четыре основных направления в определении содержания и соотношения категорий «ошибка» и «заблуждение»: а) отождествление, по сути, ошибки и заблуждения; б) наделение этих категорий самостоятельным содержанием с установлением, тем не менее, их логической взаимосвязи; в) рассмотрение ошибки
как разновидности заблуждения наряду с иллюзиями и утопиями; г) признание ошибки результатом заблуждения. В результате их анализа признано справедливым мнение, что заблуждение есть несоответствие познания истине, способствующее наступлению ошибки.
Заблуждение как результат познания в виде искаженного отражения объективной действительности в психике лица лежит в основе ошибок, допускаемых в той или иной сфере жизнедеятельности человека, - от бытовой до интеллектуальной.
В итоге ошибка определена как модель поведения лица, основанного на его заблуждении и, как правило, приводящего к негативным для самого деятеля и (либо) для общества последствиям, нередко влекущего для первого социальную ответственность.
Ошибка человека, допускаемая им в процессе общественно значимой активности, влекущая негативные последствия для окружающих, неизбежно порождает вопрос о социальной ответственности такого лица. Содержание и пределы последней зависят от конкретной сферы допущения ошибки, от восприятия ее социумом, от статуса и социальной роли лица, впавшего в заблуждение, и ряда иных обстоятельств. На решение вопроса об ответственности будет влиять и природа допущенной ошибки. Она может быть извинительной, в том числе возникшей в результате добросовестного заблуждения. При извинительной ошибке социальная ответственность исключается. Ошибки могут носить нейтральный, с позиций общества, характер. Они не являются извинительными, совершаются человеком в социально значимой сфере, но не влекут вредных последствий или создают лишь угрозу их наступления. Ответственность в подобных случаях, как правило, исключается, но в отдельных ситуациях наступает (например, при указании об этом в законе). Третья разновидность — ошибки порицаемые. Лицо, их допустившее, несет социальную ответственность в тех или иных ее формах и пределах. Конкретное решение данного вопроса зависит от сферы допущения ошибки, от тяжести
причиненного в результате вреда, от субъективного отношения заблуждающегося лица к произошедшему событию и etc.
Заблуждения как результаты дефектов чувственного или рационального познания объективной действительности могут возникать в самых разных сферах активности человека. Не является исключением и правовая действительность. Касающиеся ее заблуждения имеют неоднородную гносеологическую природу, возникают в рамках различных ее проявлений, имеют многообразные последствия. Рассмотрев подходы представителей теории права к определению круга элементов системы правовой реальности, автор пришел к выводу, что в ракурсе осуществляемого исследования значимым представляется практически единодушное мнение философов и юристов о включении в понятие правовой действительности, во-первых, таких видов правовой деятельности, как правотворческая, правоприменительная и правоохранительная; во-вторых, правоотношений; в-третьих, правосознания и правовой культуры.
В общетеоретическом аспекте ошибка в праве представляет собой категорию, институт, имеющий непосредственное отношение к правовой действительности (правовой реальности), тесно связанный с определенными его компонентами (правотворческой, правоприменительной, правоохранительной деятельностью; правовыми отношениями; правосознанием и правовой культурой) или проявляющийся в их рамках.
Во втором параграфе «Становление и развитие института ошибки и его теоретического обоснования в романо-германском уголовном праве» рассматривается процесс формирования названного института в законодательстве и уголовно-правовой доктрине соответствующих государств. Соискателем подвергаются анализу разработанные в теории конца XVIII - начала XX вв. положения, касающиеся этого института, представленные в трудах JI.C. Белогриц-Котляревского, А.Ф. Бернера, А. Верещагина, И.З. Геллера, Р. Гиппеля, Г.Е. Колоколова, А.Ф. Кони, Э. Кольрауша, Ф. Листа, С.П. Мокрин-
ского, C.B. Познышева, П.П. Пусторослева, К. Рейна, Н.Д. Сергеевского, Н.С. Таганцева, П. А. Фейербаха, Г. Эберлина и ряда других авторов.
Соискатель отмечает, что развитие названной теории осуществлялось на фоне масштабного обновления в XIX вв. уголовного законодательства государств Западной Европы, принадлежащих к романо-германской правовой семье, включающей и Россию, которое во многих странах стало содержать (в Уголовных уложениях и кодексах) положения, касающиеся ошибки (Баварский УК 1813 г., Брауншвейский УК 1831 г, Ганноверский УК 1841 г., Гессенский УК 1841 г., норвежское Уголовное уложение 1842 г., российское Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение Германской империи 1871 г., Уголовное Уложение Венгрии 1878 г., Уголовное уложение итальянского королевства 1890 г.).
В целом, понимание ошибки как уголовно-правового феномена характеризовалось единообразием. Большинством авторов она связывалась с институтом вины, что ярко проявилось в российской уголовно-правовой доктрине. Вместе с тем ряд исследователей относил ошибку к числу обстоятельств, исключающих преступность и (или) наказуемость деяний.
Как правило, авторами выделялись две разновидности ошибок - юридическая и фактическая. Относительно первой основные дискуссии велись по вопросу влияния презумпции знания закона на решение вопроса ответственности лиц, совершивших преступление и оправдывавших себя незнанием правовых установлений. В этой части сформировалось три позиции: а) «радикальная», предполагавшая жесткое следование принципу «ignorantia legis (juris) neminem excusat», не допускавшая никаких из него исключений и, следовательно, отрицавшая какое-либо значение юридической ошибки при решении вопроса об ответственности лица, совершившего преступление; б) «либеральная», представители которой отказывались признавать данный принцип безусловным, допуская исключения из него (при определенных обстоятельствах лицо не должно нести уголовную ответственность либо содеянное им должно признаваться не умышленным, а неосторожным преступле-
нием); в) примыкающая к «радикальной» в том смысле, что ее апологеты отрицали значение ошибки в праве (юридической ошибки) как самостоятельной категории, но по несколько иным основаниям (осведомлено ли лицо о наличии того или иного закона, не важно, ибо решающую роль играет осознание предосудительности деяния, а также состояние личности, его совершающей; однако законодатель может сознательно допускать в виде исключения вменение умышленного деяния в вину и при неосознании учшштелем предосудительности учиняемого).
Что касается фактической ошибки, то и здесь по целому ряду аспектов существовала полифония мнений. Во-первых, по вопросу о видах таковой. Некоторые исследователи ограничивались выделением ошибки в объекте (предмете) и в средствах совершения преступления (при этом последнюю связывали с «движением» преступления - с покушением на него). Во-вторых, относительно юридического значения фактической ошибки (от полного исключения уголовной ответственности при ее наличии до признания преступления неоконченным или совершенным по неосторожности, либо констатации совокупности посягательств — умышленного и неосторожного). В-третьих, о соотношении фактической ошибки и abberatio ictus, а также о квалификации содеянного в ситуации отклонения действия (единое умышленное преступление либо покушение + casus или culpa).
Таким образом, уголовно-правовой доктриной названного периода были заложены фундаментальные теоретические основы исследования института ошибки в уголовном праве и определены основные его направления.
Вторая глава «Институт ошибки в уголовном законодательстве и уголовно-правовой теории стран романо-германской правовой семьи» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Законодательные подходы к регламентации института ошибки в ромаио-германском уголовном праве» автором рассмотрено в соответствующей части законодательство двадцати зарубежных государств, представляющих названную правовую семью. Компаративистский анализ позволил выявить целый ряд моделей легальной рег-
ламентации института ошибки, компонентами которых является реализованный в законе подход: 1) к определению местоположения соответствующих норм; 2) к выделению видов ошибки; 3) к установлению правовых последствий ошибки.
Основные выводы из осуществленного анализа представлены в положении 3, выносимом на защиту.
Наиболее оптимальной, с точки зрения перспектив совершенствования УК РФ за счет регламентации в нем института ошибки, представляется основанная на достижениях отечественного нормотворчества и уголовно-правовой доктрины модель, в рамках которой в то же время будет учтен уже имеющийся опыт ее формирования в романо-германском уголовном праве. Это должна быть не рецепция конкретной модели (тем более что этому препятствуют некоторые принципиальные различия в регламентации и понимании основополагающих правовых догматов, в частности, понятия преступления и содержания умысла), а использование обобщенного ее образа, вобравшего в себя реализацию различных подходов и к определению местоположения норм об ошибке в системе уголовного закона, и к выделению ее видов, и к установлению последствий.
Кроме этого, следует обратить внимание на положения целого ряда из изученных уголовных кодексов, определяющие такое последствие юридической ошибки, как изменение формы виновности. Это объясняется требованием установления в рамках вины осознания лицом противоправности совершаемого им деяния. Если будет доказано, что лицо не осознавало противоправности совершаемого им деяния, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, оно несет ответственность за неосторожное причинение, хотя, с точки зрения психологического содержания вины, при юридической ошибке ее форма не меняется.
При этом относительно названного вида ошибки, как правило, устанавливаются три вида правовых последствий: при ее непреодолимости — исклю-
чение ответственности, при преодолимом заблуждении - изменение формы виновности или смягчение наказания.
В положениях зарубежных уголовных законов относительно обеих разновидностей ошибок обращает на себя внимание оценочность в решении вопроса об их преодолимое™ и допущение достаточно широкого судейского усмотрения.
Таким образом, в большинстве изученных уголовных кодексов государств романо-германской правовой семьи содержатся положения, касающиеся института ошибки. В этом проявляется историческая преемственность в формировании уголовного законодательства европейских стран. Такой подход выгодно отличает зарубежное уголовное законодательство, регламентирующее ошибку, от отечественного уголовного права, которое отошло от соответствующей традиции, свойственной «родной» правовой системе.
Во втором параграфе «Трактовка института ошибки в уголовно-правовой доктрине государств романо-германской правовой семьи» констатируется, что в европейской уголовно-правовой науке процесс исследования вопросов субъективной ошибки начал активно осуществляться в конце XVIII - начале XIX вв. За столь длительный период теория ошибки получила, несомненно, глубокую разработку. Изученные доктринальные положения, проанализированные на основе обобщения работ немецких юристов, свидетельствуют, что ошибка в зарубежном уголовном праве всегда связывалась с виной. Это касается обоих ее видов, которые традиционно выделялись и зарубежными исследователями, — юридической и фактической.
При анализе последствий юридической ошибки, состоящей в незнании лицом соответствующего уголовно-правового запрета, исследователи дискутировали относительно возможности изменения формы вины при ее наличии. В немецкой уголовно-правовой доктрине применительно к названной проблеме были сформулированы две противоположные позиции — «теория намерения» (или «теория умысла») и «теория вины». Представители первой видели характер преступления в сознательном «восстании» против нормы и
признавали вину субъекта только в том случае, если он действовал с осознанием незаконности, что признавалось ими обязательным условием ответственности за содеянное. По мнению представителей «теории вины», значение правонарушения (то есть сознательного нарушения закона, знания о запрете) для вины переоценено. Несомненно, тот, кто сознательно нарушает закон, навлекает на себя большую вину, чем тот, кто нарушает закон по незнанию; но последнее не исключает вины. В то же время сторонники «теории вины» не исключают возможность уменьшения наказания. Однако они отмечают, что смягчение ответственности при незнании закона не обязательно.
Вообще взгляд на ошибку в праве как на основание для исключения или смягчения наказания, получивший отражение в уголовном законе Германии и ряда других государств, в теории немецкого права не является общепризнанным. При этом в науке преобладает мнение, что ошибка в праве только тогда может приниматься во внимание и являться смягчающим обстоятельством, когда она неизбежна.
В уголовно-правовой теории Германии выделяется три основных разновидности фактической ошибки - в объекте (предмете), в деянии, в причинности. Отсутствие знания о соответствующем фактическом обстоятельстве исключает умысел. Ошибочное восприятие обстоятельства как признака деяния, преследуемого по более мягкому закону, влечет наказание за умышленное совершение деяния по более мягкому закону. К данной разновидности в теории немецкого уголовного права относят и отклонение действия, которое в российской доктрине большинством авторов, как известно, не признается разновидностью фактической ошибки. При оценке такой ситуации мнения расходятся. В традиционном примере убийства иного, нежели замышлялось, лица в результате отклонения действия одни авторы усматривают оконченное убийство жертвы, которую намеревался лишить жизни виновный. Другие видят совокупность преступлений: покушение на убийство желаемой и неосторожное убийство реальной жертвы.
Что касается доктринальных разработок теории ошибки в уголовном праве Беларуси, Казахстана и Украины, то особой специфики при их анализе не выявлено, что объясняется длительным сосуществованием этих республик и России в рамках единого государства и в общем правовом пространстве. Тесно переплетались и научные разработки, в том числе в сфере юриспруденции, что обусловливает единство или, по крайней мере, существенную схожесть взглядов на многие уголовно-правовые институты. Подходы к понятию, видам ошибки, уголовно-правовой оценке содеянного при ее наличии, в принципе, аналогичны представлениям российских авторов. Это относится и к дискуссионным аспектам проблемы.
Вместе с тем в уголовно-правовой теории названных государств, несомненно, встречаются и специфические позиции по ряду вопросов, связанных с анализом ошибки, ряд которых рассмотрен в диссертации.
Третья глава «Современное понимание института ошибки в российской уголовно-правовой доктрине и перспективы его законодательной регламентации)) состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Понятие ошибки и проблема ее классификации на виды» уделено внимание, прежде всего, формулированию дефиниции ошибки.
Соискатель отмечает, что ошибка в уголовном праве, под которой понимается совокупность юридической и фактической ошибок, как юридический феномен непосредственно связана с такими компонентами правовой действительности (правовой реальности), как охранительное уголовно-правовое отношение, правосознание и правовая культура. Наиболее тесная взаимосвязь видится в соотношении ошибки (главным образом фактической) и охранительного уголовно-правового отношения: она вплетается в канву преступного деяния, содержащего признаки состава преступления и лежащего в основе возникновения этих отношений. Происходит включение ошибки в структуру юридического факта, порождающего возникновение охранительного уголовно-правового отношения (коим является деяние, содержащее все признаки состава преступления), приводящее, как правило, к изменению
уголовно-правовой оценки содеянного и пределов ответственности лица, совершавшего посягательство.
Анализ понятий ошибки, представленных в уголовно-правовой доктрине (разработанных, в частности, П.С. Дагелем, В.Ф. Кириченко, A.A. Ко-четковым, A.B. Наумовым, A.A. Пионтковским, M.JI. Прохоровой, В.П. Ре-виным, М.Б. Фаткуплиной, В. А. Якушиным и др.), учет выводов из философского и исторического рассмотрения проблемы позволил соискателю сформулировать авторскую дефиницию названного явления. В работе отмечается, что многие авторы определяют ошибку как «неверное представление», «заблуждение». Но с позиций уголовного права, ни представление, ни заблуждение сами по себе, не будучи реализованными в совершенно определенной деятельности, не имеют ровно никакого значения. Лицо, глядя на А., полагает, что это Б. Оно заблуждается, имеет неверное представление об объекте восприятия, что праву абсолютно безразлично. Но когда лицо лишает жизни А., полагая, что это Б., возникает проблема. И именно такую ситуацию предстоит оценивать с учетом фактической ошибки.
В результате ошибку в уголовном праве предложено определять как основанную на заблуждении относительно юридических или фактических свойств совершаемого деяния реализацию преступного намерения (подлинного или мнимого), не соответствующую в полном объеме представлению лица о природе, содержании и последствиях содеянного.
Ошибку в уголовном праве традиционно связывают с институтом вины. Вместе с тем автор полагает, что выведение осознания запрещенное™ совершаемого деяния уголовным законом за рамки содержания вины и соотнесение его с принципом «ignorantia juris nocet» («ignorantia legis non excusat») требует при законодательной регламентации положений о юридической и фактической ошибке их нормативного «разведения» по разным главам УК РФ.
Отсутствие в российском уголовном законе положений, касающихся ошибки, ставит вопрос о том, можно ли признавать ошибку уголовно-
правовым институтом. Рассмотрев общетеоретические подходы к пониманию правового института (С.С. Алексеева, М.И. Байтина, Ж.-Л. Бержеля, Р. Иеринга, Е.А. Киримовой и др.), доктринальные изыскания относительно определения уголовно-правового института (в частности, М.С. Жука, В.П. Коняхина, Э.С. Тенчова, В.Д. Филимонова), соискатель считает, что действующий УК РФ, не предусматривая целостного института ошибки, тем не менее, формирует некоторые его зачатки, без чего невозможно было бы давать уголовно-правовую оценку соответствующим ситуациям. Это, в частности, установления относительно принципа законности (ст. 3 УК РФ); принципа вины (ст. 5 УК РФ); основания уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ); понятия преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ); понятия и содержания умысла (ст. 25 УК РФ); одной из разновидностей невиновного причинения вреда (казуса), — ч. 1 ст. 28 УК РФ; неоконченного преступления (в частности, покушения), - ст. 29; ч. 3 ст. 30 УК РФ; обстоятельств, исключающих преступность деяния (ст. 37 — 42 УК РФ).
Однако, отсутствие в УК РФ положений, непосредственно регламентирующих институт ошибки, можно рассматривать как пробел закона, нуждающийся в восполнении, что вполне будет отвечать потребностям практи-ки1.
Что касается проблемы классификации, то на основе анализа представленных в уголовно-правовой теории подходов сделан вывод об оптимальности и наибольшей практической значимости традиционного подразделения ошибки на юридическую и фактическую с вычленением в рамках той и другой определенных подвидов.
Во втором параграфе «Юридическая и фактическая ошибки: разновидности и влияние на уголовную ответственность» отмечается, что юридическая ошибка, как известно, основывается на заблуждении относительно правовых свойств совершаемого деяния, а именно о его преступности или
1 Из участвовавших в проведенном соискателем анкетировании НО работников следственных и судебных органов 79,1% респондентов сталкивался в свосй деятельности с ситуациями ошибки (в том числе 4,6% - с юридической ошибкой, 87,4% - с фактической. 8% - с обоими ее видами). При этом 72,4% опрошенных испытывали -затруднения в процессе уголовно-правовой оценки таких ситуации.
27
непреступности, о квалификации содеянного, а также о характере (виде, размере) наказания, назначаемого за совершенное преступление. По поводу юридической ошибки, связанной с заблуждением относительно преступности содеянного, автор замечает, что тенденция отнесения презумпции знания закона фактически к правовым аксиомам, носящим категоричный характер, представляется не вполне обоснованной. Это именно презумпция, то есть предположение, которое может быть и опровергнуто. Приведя обстоятельства, препятствующие восприятию презумпции знания закона как некоего абсолюта, автор выражает согласие с мнением специалистов, придающих презумпции знания закона опровержимый характер (И.Н. Горячев, A.A. Пионт-ковский, А.И. Рарог, М.С. Строгович, A.A. Тилле, М.Б. Фаткуллина и др.)1. Следовательно, в исключительных случаях, когда лицо не знало о преступном характере совершенного им деяния и явно не имело возможности обладать такими знаниями, а общественная опасность соответствующего посягательства не была очевидной, необходимо признавать, что подобное заблуждение исключает уголовную ответственность. При таких обстоятельствах отсутствие осведомленности о запрещенное™ деяния уголовным законом, имеющее характер извинительного заблуждения, гармонично сочетается с отсутствием осознания общественной опасности содеянного, то есть вины.
Поскольку в работе сделан вывод о необходимости нормативного «разведения» по разным главам УК РФ положений о юридической и фактической ошибке2, предложено сформулировать положения относительно первой в ст. 141 УК РФ. В ст. 14 УК РФ преступление определено как запрещенное уголовным законом (то есть уголовно противоправное) деяние, а юридическая ошибка обусловлена заблуждением лица относительно этого обстоятельства.
1 82,7% опрошенных в процессе анкетирования респондентов полагают, что презумпция знания закона опровержима. 17,3% придают ей характер аксиомы.
" Из респондентов, считающих необходимой регламентацию института ошибки в уголовном законодательстве РФ, 67,1% поддержали данный подход.
В диссертации разработан проект редакции ст. 141 УК РФ («Юридическая ошибка»)1, представленный в положении 6, выносимом на защиту.
В результате рассмотрения представленных в уголовно-правовой доктрине подходов к классификации фактической ошибки предложено авторское видение их системы: а) ошибка, основанная на заблуждении относительно обстоятельств, обусловливающих или предопределяющих общественную опасность совершаемого деяния; б) ошибка, основанная на заблуждении относительно объективных обстоятельств, являющихся элементами основного состава преступления; в) ошибка, основанная на заблуждении относительно смягчающих или отягчающих обстоятельств (привилегирующих или квалифицирующих признаков). К первой группе предложено относить, во-первых, те фактические ошибки, которые служат реализации положения «ignoratio facti поп nocet», то есть исключают вину лица, совершившего соответствующее деяние; во-вторых, ошибки, совершаемые лицом в области деятельности, воспринимаемой им в качестве правомерной и объективно являющейся таковой, но окрашиваемой заблуждением уже в другой тон, придающий ей криминальный оттенок. Ситуации ошибки второй и третьей группы возникают исключительно в рамках осуществления преступной деятельности, что осознается лицом, совершающим соответствующее посягательство2. В диссертации рассмотрены подвиды фактической ошибки с выявлением спорных моментов в их оценке в специальной литературе и с разработкой рекомендаций по уголовно-правовой оценке содеянного в ситуации той или иной ошибки.
' С предложенной редакцией согласились 100% респондентов, считающих необходимой регламентацию института ошибки в уголовном законодательстве РФ.
2 Согласно результатам проведенного анкетирования в большинстве своем респонденты, сталкивавшиеся в своей деятельности с ситуациями фактической ошибки (а их всего 83 чел.), имели дело с ошибкой, обусловленной заблуждением относительно свойств потерпевшего (в рамках квалнфицпровашюго состава), - 73,5% опрошенных; относительно квалифицирующих признаков (за исключением свойств потерпевшего) - 32,5%-, относительно предмета преступления - 22,9%\ относительно свойств потерпевшего (в рамках основного состава) - 13,3%. С иными видами фактических ошибок сталкивалось значительно меньшее число опрошенных; с ошибкой, обусловленной заблуждением относительно преступных последствий, -8,4%; относительно содержания объекта посягательства - 6%; относительно развития причинной связи и способа совершения преступления - по 4,8%; относительно привилегирующих признаков - 1,2%. Общие показатели поданной позиции превышают как абсолютное число 83, так н 100%, поскольку некоторые респонденты сталкивались с несколькими различными ситуациями фактической ошибки.
Соискателем сделан вывод о том, что поскольку заблуждение может коснуться любого объективного признака совершаемого посягательства, главное разработать алгоритм квалификации содеянного в ситуации порожденной им фактической ошибки, а не перечислить все ее конкретные разновидности, что уже достаточно основательно проделано в теории уголовного права. Такой алгоритм необходимо представить в виде соответствующей уголовно-правовой нормы, которой следует дополнить УК РФ. В диссертации соответственно этому заключению разработан проект редакции ст. 281 УК РФ («Фактическая ошибка»)1, представленный в положении 8, выносимом на защиту.
В развитие установлений части 5 ст. 281 предложено дополнить УК РФ ст. 661 «Назначение наказания в ситуации фактической ошибки», редакция которой представлена в положении 9, выносимом на защиту. В норме предлагается более мягкое, нежели для покушения, правило назначения наказания, к формулированию которого привели следующие рассуждения. При покушении на квалифицированное преступление, не обремененном заблуждением относительно наличия обстоятельства, повышающего степень общественной опасности посягательства, последнее объективно существует. В ситуации ошибки, обусловленной названным заблуждением, квалифицирующий признак па самом деле отсутствует, обретаясь лишь в воображении виновного. Представляется, что во втором случае уровень общественной опасности преступления объективно ниже, что и предопределяет более мягкое
2
правило назначения наказания .
В заключении диссертации содержатся выводы исследования, отражающие основные ее положения, а также предложения по формулированию соответствующих уголовно-правовых норм.
1 Из респондентов, считающих необходимым формирование института ошибки в российском уголовном законодательстве, поддержали такую редакцию 67,1%, поддержали с оговорками — 32,9%.
" Из респондентов, поддержавших полностью или с оговорками предложенную в диссертации модель законодательной регламентации фактической ошибки. 67,1% согласились с таким подходом к формулированию правил назначения наказания. 32,9% не сочли возможным его принять, указав, что УК РФ уже содержит необходимые для этого положения (в частности, ст. 66).
В приложении представлены обобщенные результаты проведенного соискателем опроса работников следственных и судебных органов по исследуемой проблеме.
Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:
Статьи в ведущих рецензируемых изданиях согласно перечню ВАК и изданиях перечня ВАК Министерства образования и науки:
1. Прохоров А.Ю. Понятие и правовые последствия юридической ошибки по зарубежному уголовному праву / А.Ю. Прохоров II Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. - М., 2012. - № 1 (24). - С. 91
- 94. - 0,3 п.л.
2. Прохоров А.Ю. Соотношение субъективного вменения и фактической ошибки (в контексте последних новелл уголовного закона) / Н.В. Ого-родникова, А.Ю. Прохоров // Российский следователь. - 2012. - № 23. - С. 19
- 22. - 0,4/0,2 п.л.
3. Прохоров А.Ю. Влияние фактической ошибки (в предмете) на квалификацию особого и специальных видов хищения / А.Ю. Прохоров, Е.Г. Прохорова II Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал. — Пятигорск, 2013. - Вып. 2. - С. 130 - 136. - 0,45/0,3 п.л.
4. Прохоров А.Ю. Фактическая ошибка: перспективы регламентации в уголовном законодательстве России / А.Ю. Прохоров II Российский следователь. -2014. - №9. - С. 33 - 36. - 0,4 п.л.
Зарубежные публикации:
5. Прохоров А.Ю. Ошибка в уголовном праве Украины, России и Беларуси: законодательные перспективы / M.JI. Прохорова, А.Ю. Прохоров II Ociiobhí напрями розвитку кримшалыюго нрава та шляхи вдосконалення за-конодавства Украши про кримшальну вщповщалыпсть: материалы Международной научно-практической конференции (11 - 12 жовтня 2012 г.). -Харкш, 2012. - С. 425-430. - 0,4/0,2 п.л.
6. Прохоров А.Ю. Понятие и значение ошибки: сравнительный анализ российского и немецкого уголовного права / А.Ю. Прохоров И European Applied Sciences: modern approaches in scientific researches: 3rd International Scientific Conference: conference papers (Volume 2). - Stuttgart, Germany, 2013. -P. 151 - 152.-0,25 п.л.
Статьи, опубликованные в иных изданиях:
7. Прохоров А.Ю. Понятие юридической ошибки, ее влияние на уголовную ответственность / M.JI. Прохорова, А.Ю. Прохоров II Проблемы уголовной политики, экологии и права: сборник материалов Международной научно-практической конференции (24 - 25 мая 2010 г.). - СПб., 2010. - С. 140- 143.-0,25/0,15 п.л.
8. Прохоров А.Ю. Институт вины в уголовном законодательстве стран -участниц СНГ / А.Ю. Прохоров И Личность. Общество. Государство. Проблемы развития и взаимодействия: материалы Всероссийской научно-практической конференции (2 — 6 октября 2010 г., XVIII Адлерские чтения) / отв. ред. С.А. Марков. - Краснодар, 2010. - С. 332 - 336. - 0,5 п.л.
9. Прохоров А.Ю. Подходы к определению понятия, форм и видов вины в зарубежном уголовном праве / А.Ю. Прохоров И Профессиональные ресурсы социальной сферы: материалы Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием) (14 - 15 декабря 2010 г.). Часть II. -Саратов, 2010. - С. 117 - 123. - 0,45 п.л.
10. Прохоров А.Ю. Основные подходы к регламентации ошибки в зарубежном уголовном законодательстве / А.Ю. Прохоров II Молодежь в современном мире: гражданский, творческий и инновационный потенциал: материалы Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (часть 2) (22 декабря 2010 г.). - Старый Оскол, 2010.-С. 136- 138.-0,25 п.л.
И. Прохоров А.Ю. Фактическая ошибка и ее влияние на уголовно-правовую оценку содеянного / А.Ю. Прохоров II Совершенствование уголовного законодательства в современных условиях: сборник материалов Меж-
дународной научно-практической конференции (23-24 мая 2011 г.). - СПб., 2011.-С. 562-566.-0,2 п.л.
12. Прохоров А.Ю. Ошибка в уголовном законодательстве ряда стран романо-германской правовой семьи: подходы к регламентации и решению вопроса о ее влиянии на ответственность / А.Ю. Прохоров II Проблемы национальной безопасности России в XX - XXI вв.: уроки истории и вызовы современности: материалы Международной научно-практической конференции (27-31 мая 2011 г., XIX Адлерские чтения) / отв. ред. С.А. Марков. -Краснодар, 2011. - С. 268 - 270. - 0,25 п.л.
13. Прохоров А.Ю. Влияние фактической ошибки на квалификацию экологических преступлений / А.Ю. Прохоров И Экология и уголовное право: поиск гармонии: материалы Международной научно-практической конференции (г. Геленджик, 6-9 октября 2011 г.) / под ред. В.П. Коняхина, M.JI. Прохоровой. - Краснодар, 2011. - С. 345 - 349. - 0,25 п.л.
14. Прохоров А.Ю. Понятие и значение ошибки в уголовном праве: сравнительный анализ российского и зарубежного законодательства государств романо-германской правовой семьи / А.Ю. Прохоров II Современные проблемы уголовной политики: материалы II Международной научно-практической конференции (23 сентября 2011 г., г. Краснодар): в 2 т. Том II / под ред. А.Н. Ильяшенко. - Краснодар, 2011. - С. 84 - 89. - 0,3 п.л.
15. Прохоров А.Ю. «Мнимое» посредничество во взяточничестве и фактическая ошибка / А.Ю. Прохоров II Право. Адвокатура. Нотариат: сборник материалов межвузовских научных чтений. Вып. 10. - М.: Изд-во Российской академии адвокатуры и нотариата, 2013. - С. 155 - 163. - 0,4 п.л.
16. Прохоров А.Ю. Теория ошибки в современной немецкой уголовно-правовой доктрине / А.Ю. Прохоров II Научный вестник Южного федерального округа: научно-практический и информационно-аналитический журнал. - Пятигорск, 2014. -№1-2 (29 - 30). - С. 46 - 51. - 0,45 п.л.
17. Прохоров А.Ю. Учение о юридической ошибке в российской уголовно-правовой доктрине XIX - начала XX в. / M.J1. Прохорова, А.Ю. Прохо-
ров II Современные проблемы уголовной политики: материалы V Международной научно-практической конференции (3 октября 2014 г., г. Краснодар): в 3 т. Том I / под ред. А.Н. Ильяшенко. - Краснодар, 2014. - С. 269 - 276. — 0,35 /0,25 п.л.
Прохоров Александр Юрьевич
ИНСТИТУТ ОШИБКИ В РОМАНО-ГЕРМАНСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: КОМПАРАТИВИСТСКИЙ И ТЕОРЕТИКО-ПРИКЛАДНОЙ АСПЕКТЫ
12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Подписано в печать 12.02.2015. Формат 60x84 '/,6. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 150 экз. Заказ № 391.
Отпечатано с оригинал-макета заказчика в типографии Кубанского социально-экономического института
НЧОУ ВПО «Кубанский социально-экономический институт» 350018, г. Краснодар, ул. Камвольная, 3
