Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого

Марей, Александр Владимирович

Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудроготекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого»

На правах рукописи

Марей Александр Владимирович

Обязательства ex delicio в «Семи Партидах» Альфонсо X Мудрого

специальность 12.00 01 - «Теория и история права и государства. История политических и правовых учений».

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук.

Москва, 2005.

Работа выполнена на кафедре истории и теории государства и права факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор

Д.В. Дождев

Официальные

оппоненты: докт. юр. наук, профессор

Л.Л. Кофанов

канд. юр. наук, доцент М.И. Левина

Ведущая организация: Московский государственный

педагогический университет

Защита состоится «/_?» октября 2005 г. в & ^асов на заседании Диссертационного совета К 212.198.02 на факультете истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного ■университета по адресу: Москва, Никольская ул., д.9, ауд.2.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РГТУ.

Автореферат разослан г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук

/Н.В. Шатина/

1622ZГ

Актуальность темы

Актуальность изучения обязательств ex delicto в «Семи Партидах» для современной исторнко-юридической науки обосновывается двумя основными моментами: важностью изучаемого института и важностью источника, избранного в качестве предмета исследования.

Обязательство, являющееся одним из основных институтов как древних, так и современных юридических систем, парадоксально мало изучено применительно к европейскому праву Средних Веков. То же самое в равной мере относится и к одному из двух основных источников обязательства - к деликту. Понятийное опосредование института правонарушения в категории деликта и соответствующего обязательства отражает определенный уровень признания автономии личности, характерный для развитой правовой системы, показывает наличие в этой системе определенной правовой децентрализации1. Таким образом, по институту деликта проходит разграничительная линия между правом частным и публичным, гражданским и уголовным. Эта граница не имеет застывшего, неподвижного характера, напротив, она неоднократно менялась на протяжении веков, и продолжает меняться сейчас. Исследование деликта и обязательств ex delicto в памятнике средневекового европейского права, каким являются «Семь Партид», позволяет исследовать один из важнейших этапов этой эволюции.

Нельзя не отметить и важности для европейской правовой традиции памятника, выбранного нами в качестве основного источника исследования. «Семь Партид» Альфонсо X Мудрого стали первым европейским памятником права, написанным на национальном языке и вобравшим в себя нормы сложившейся к тому времени системы «общего права» (Ius commune). Созданные во второй половине XIII в., и введенные в действие веком спустя, они были приняты в качестве основного источника права всей Испанской империи, начиная с XVI в., и сохраняли свое влияние в испанских колониях

Покровский, И А Основные проблемы гражданско

Нового Света вплоть до отделения этих колоний от Испании и создания там современных нам кодексов. Но даже после введения в действие Гражданского и Уголовного кодексов «Партиды» применялись в судебной практике Испании, по меньшей мере, вплоть до конца 1960-х годов2. Таким образом, можно с уверенностью констатировать, что «Семь Партид» легли в основу как испанской, так и латиноамериканской правовых традиций, и изучение концепции обязательств ex delicto в тексте этого памятника позволит значительно углубить исследования аналогичных институтов в рамках названных правовых традиций.

В работе на материале «Семи Партид» короля Кастилии и Леона Альфонсо X Мудрого, а также текстов предшествующей им традиции «общего права» (Jus commune) прослеживается генезис и эволюция основных понятий: правонарушение и обязательство ex delicto. Поскольку эволюция исследуемого института проходила в тесной связи с процессом формирования и уточнения соответствующей правовой терминологии, успешная конкретизация объекта исследования требует развернутого анализа этой терминологии.

Предметом нашего исследования является институт обязательства ех delicto в правовой системе «Семи Партид».

Степень изученности темы

Работы, посвященные теме данного исследования крайне немногочисленны. Ситуация эта тем более парадоксальна, что, с одной стороны существует большое количество как общих работ по римскому3 и гражданскому4 праву, в которых затрагивается проблема обязательств ех

2 Ñola del editor // Las S lete Partidas del Rey D Alfonso el Sabio glosadas por Gr López -ed facsímile, Madrid Atlas, 1974 -T3 - infras 30-32.

3 См например Гарсия-Гарридо X M Римское частное право.! пер с исп - М, 2005; Дождев, Д В Римское частное право 2-е изд, испр и доп - М , 2002, Pugliese, О Istituzioni di dírifío romano - Torino, 1990; Talamanca, M Ismuziom di diritlo romano - Milano, 1990 и др.

4 См например Покровский, И А Основные проблемы гражданского права - М, 2002, Шершеневич, Г Ф Наука гражданского права - М , 2002; Синайский, В И Русское гражданское право. - М, 2003, Черепахин, Б Б Труды по гражданскому праву. - М , 2004 и др.

delicto, так и специальных исследований по обязательственному праву5. С другой стороны, можно назвать немало серьезных и основательных исследований «Семи Партид», начиная с сохраняющей актуальность и научную значимость по сей день работы Ф. Мартинеса Марины6. В этой ситуации кажется странным историографический вакуум, возникший вокруг проблем истории обязательственного и уголовного права в Испании в Средние Века вообще и в «Семи Партидах» в частности7.

Испанская юридическая историография располагает лишь несколькими статьями, посвященными понятию о преступлении в средневековом праве, однако ни в одной из них нет достаточно подробного разбора основного источника нашей работы - «Семи Партид». Применительно к изучению уголовно-правовых норм в «Семи Партидах» можно говорить лишь о трех небольших по объему статьях, одна из которых посвящена рассмотрению классификации грехов в «Семи Партидах»8, вторая - изучению кумулятивного характера ответственности ex delicto в этом памятнике9 и третья - изучению и выявлению источников титула «О еретиках»10.

Цели и задачи исследования

В качестве цели данного исследования было заявлено реконструировать эволюцию концепта обязательства ex delicto в правовой мысли Пиренейского полуострова VI - XIII веков; выявить соотношение

5 См. например' Дернбург, Г Пандекты - Т2 Обязательственное право. - М, 19] 1; Zimmerman, R The Law ofObhgations Román fomdations of civihan tradition. - Oxford Clarendon Press, 1996.

6 Martínez Marina, Fr Ensayo histórico-crltico sobre la legislación y principales cuerpos legales de los Remos de León y Castilla, y especialmente, sobre el Código de las Siete Partidas de Alfonso el Sabio - Madrid, 1807

1 Можно отметить, что в современной европейской историко-правовой науке вообще практически отсутствуют работы, посвященные исследованию системы уголовного права или отдельных его элементов того или иного государства Исключением из этого утверждения смотрятся работы современного отечественного исследователя СЮ Хатунова, посвященные рассмотрению проблем преступления и наказания в средневековой Англии

8 Craddock, J R Los pecados veniales en tas Partidas y en el Setenario- dos versiones de Graciano, Decretum D25c3MGlossae -3 - 1992 -P.103-116.

9 Díaz Bautista, A La acumulación de responsabilidades ex delicio en el código de las "Siete Partidas" II Glossae -3.-1992 - P 117-134.

10 Maceraíim, R La posizione gmridica del l'erehco nelle Sute partidas contribuía alio smdio delle fontt dalla partida 7 til 26II Studi senesi - 97 - 1985 - P 223 - 246

классических понятий деликт и ex delicto с концептом правонарушения в «Семи Партидах»; дать юридико-историческую квалификацию форм правонарушения в «Семи Партидах».

Для достижения поставленной цели были решены несколько взаимосвязанных исследовательских задач:

1. Установить понятийные рамки концепта деликта в римском праве;

2. Изучить эволюцию понятия «правонарушение» в правовой традиции Пиренейского полуострова до XIII века (по данным «Бревиария Алариха», «Вестготской Правды», «Фуэро Хузго»);

3. Разработать классификацию форм правонарушений в «Семи Партидах»; провести разграничение деликтного и уголовного права в «Семи Партидах»;

4. Проанализировать соотношение выявленных форм с классической типологией деликтов;

5. Реконструировать понятийную систему деликтного права Леона и Кастилии XIII века и соответствующую ей идеологию правонарушения;

6. Исследовать соотношение принципов системы правонарушений в «Семи Партидах» с римским правом.

Источники.

Основной источник нашей работы - «Семь Партид» короля Альфонсо Мудрого, - представляет собой один из выдающихся памятников юридической мысли Средневековья и, фактически, фундамент испанской правовой мысли Нового Времени. «Седьмая Партида», посвященная правонарушениям, заключает собой текст памятника. Место, занимаемое ей в общем ряду, отнюдь не случайно. Семичастная структура «Партид», как известно, повторяла собой семичастное же деление «Дигест», установленное императором Юстинианом в конституции Tanta, и в «Партидах», так же , как и в «Дигестах», нормы, регламентировавшие правонарушения и

обязательства ex delicto, были собраны в самом конце. При этом, однако, надо отметить, что видимых параллелей между внутренней структурой «Седьмой Партиды» и 47 - 48 книгами «Дигест» не прослеживается.

Весьма любопытно обратить внимание и на расположение материала внутри самой «Седьмой Партиды». Она состоит из 359 законов, объединенных в 34 титула. Порядок расположения титулов внутри «Партиды» на первый взгляд может показаться хаотичным, однако это не так: по нашему мнению, они выстроены, повторяя собой структуру гипотетического судебного процесса. Первым идет титул «Об обвинениях», в котором подробно разбирается, кто имеет право выдвигать обвинение, а кто нет, как его следует выдвигать, кто и на каких основаниях может быть отстранен от обвинения, и что должен делать судья после того, как обвинение было сформулировано. Следующий блок, наиболее значительный по своим размерам, включает в себя титулы с 2 по 28. Он посвящен описанию и регламентации различных видов проступков, которые, в свою очередь, можно разделить на три основные группы: проступки против жизни, чести и имущества другого человека (тит.2 [3 - 6] 7 - 16); проступки, затрагивающие целомудрие и семейные узы (тит. 17 - 22); проступки или люди, затрагивающие или покушающиеся на основы христианской веры (тит. 18 - 28, включая сюда также титулы про иудеев, мавров и еретиков). Далее следует блок, состоящий из четырех титулов (тит.29 - 32) и содержащий в себе нормы уголовно-процессуального права: здесь рассматриваются вопросы, связанные с задержанием, пытками, наказаниями и амнистиями. Два последних титула выделяются в отдельный блок, посвященный теории права, - пояснению непонятных терминов и спорных ситуаций, и нормам древнего права. Внутри каждого титула, посвященного разбору того или иного правонарушения, материал располагался следующим образом: сначала давалось определение рассматриваемому правовому институту, затем расписывались все его возможные формы, и, наконец,

последние законы титула посвящались рассмотрению судебных санкций, полагавшихся за совершение того или иного правонарушения.

Дополнительные источники нашей работы подразделяются на две группы. Первую составляют юридические тексты, входящие в римскую, римо-каноническую и леоно-кастильскую правовые традиции, предшествовавшие «Партидам». Памятники римской правовой традиции представлены «Дигестами» и «Институциями» Юстиниана, «Институциями» Гая, «Кодексом» Феодосия и эпитомой к нему, получившей название «Римского закона вестготов» или «Бревиария Алариха». Леоно-кастильскую традицию представляет, прежде всего, «Вестготская правда» и ее старокастильская версия - «Фуэро Хузго», а также сочинения кастильских юрисконсультов XIII века и ряд документов из собраний королей Леона и Кастилии. Каноническое право в нашей работе отражено «Декретом Грациана» и его источниками.

Также в ходе исследования привлекались и нарративные источники, имеющие вспомогательное значение. В состав этой группы источников входит ряд текстов авторов древнего Рима (комедии Плавта и Теренция, сочинения Варрона и поздних грамматиков, риторов и антикваров - Марка Корнелия Фронтона, Авла Геллия, Помпея Феста, Сервия Гонората, а также значительная часть произведений Цицерона), сочинения христианских авторов - Тертуллиана, Евсевия Иеронима, Аврелия Августина, Исидора Севильского, Григория Великого и Тайона Сарагосского, - и некоторые памятники старокастильской литературно-философской традиции, такие, как поэмы Гонсало де Берсео, «Книга двенадцати философов» и др.

Методологическая основа работы

Заявленная тема носит юридико-исторический характер, что позволяет обращаться как к общенаучным методам исследования - системному, структурному, сравнительному, - так и специальным. Сочетание

общенаучных и специальных методов обусловлено стремлением повысить адекватность полученных выводов.

Методологической основой нашего исследования является принцип историзма, трактуемый нами как изучение объекта исследования в его развитии, от истоков до исследуемого нами этапа. В данном случае имеется в виду как изучение юридической терминологии, использовавшейся для обозначения правонарушений и обязательств, порождаемых ими, так и рассмотрение самой сути изучаемых юридических институтов на разных этапах их развития - от римского права до «Семи Партид».

Исследование концепта обязательства ex delicto в тексте «Седьмой Партиды» непосредственно предполагает изучение ее понятийной системы. В качестве наиболее плодотворных методов, применяющихся в изучении понятийных систем и использованных в нашей работе, можно назвать метод диахронического (или регрессионного) исследования текста, вошедший в исследовательский инструментарий в рамках методологии структурализма (Ф. де Соссюр, Э. Бенвенист и др.), и метод лексико-семантического анализа текста. Оправданность применения данных методов в нашем исследовании доказывается двумя факторами: во-первых, принимая во внимание утверждение о том, что литературный старокастильский язык был искусственно сформирован в эпоху Альфонсо X и при его непосредственном участии", можно предположить плодотворность проведения операции, обратной той, которая была совершена кастильским монархом, то есть диахронического анализа текста.

Во-вторых, такой подход к исследованию юридических текстов уже неоднократно предлагался различными исследователями, как отечественными, так и зарубежными: еще в конце 60-х годов XX века итальянский исследователь А. Каркатерра12 высказал гипотезу, согласно которой у каждого термина, попавшего в юридический лексикон со

" Kasten, LI Alfonso el Sabio and the Thirteenth-Century Spanish.il H Emperor of culture Alfonso X the Learned

of Castile and His Thirteenth-Century Renaissance / ed RobertI Burns -Pennsyvania, 1990. - P 33 -

12 Carcaterra, A Struttura del Imguaggto giuridwo-precettivo romano - Bari, 1968, Id Semántico degh enuncian normattvo-giuridici romani Interpretarlo juris - Bari, 1972

временем формируется свое, особое поле значений, отличных от обыденного словоупотребления. Соответственно, был сделан вывод о том, что исследование юридической терминологии и процесса ее формирования может быть весьма полезным при изучении юридического сознания той или иной эпохи1*. Среди отечественных ученых аналогичные идеи высказывались представителями научного направления юрислингвистики, занимающимися юридической экспертизой современных отечественных правовых текстов.

Согласно принятому нами методу, слово, входящее в юридический текст, должно изучаться в его историческом развитии. В ходе этого изучения следует отделять его первоначальные, внеправовые коннотации от приобретенных им в ходе проникновения в юридический лексикон. Помимо названных методов исследования текста, нами использовались и другие исследовательские методы, такие, как историко-юридический, сравнительно-правовой и историко-филологический.

Научная новизна

Научная новизна данной работы состоит в том, что ее автор впервые как в отечественной, так и в зарубежной историографии проводит комплексное структурное исследование понятий «правонарушение» и «обязательство из правонарушения» в их развитии от римских авторов периода Республики до свода права Леоно-Кастильского королевства XIII века - «Семи Партид» короля Альфонсо Мудрого.

На защиту выносятся следующие основные положения и выводы исследования:

1. Эволюция юридической терминологии применительно к институтам деликта и порождаемых им обязательств, четко отражает основные этапы эволюции названных институтов.

" Thomas, Y La langue du droit romain Problèmes et méthodes II Archives de philosophie du droit Le langage du droit - XIX - Sirey, 1974, Dubouchet, P Sémiotique juridique introduction a une science du droit - P , 1990

2. Детальное артикулирование и тонкая нюансировка понятийной системы римского деликтного права классического периода выявляет высокий уровень развития теоретической мысли римских юристов и может выступать основой для дальнейшего сравнения и критерием развития изучаемой исторической системы права.

3. В юридических текстах поздней Империи наблюдается сближение понятий «правонарушение» (delictum) и «грех» {peccatum). В памятниках права Вестготского королевства и в других, более поздних нормативных текстах Пиренейского полуострова прослеживается полное отождествление этих понятий под воздействием христианской идеологии в изложении Григория Великого, Исидора Севильского и Тайона Сарагосского.

4. Правление Альфонсо X можно охарактеризовать, как начальный период складывания старокастильской юридической терминологии. Необходимость ее формирования была обусловлена не только задачами внутренней и внешней политики (перевод делопроизводства на старокастильский язык, претензии Альфонсо X на трон императора Священной Римской Империи), но и потребностями реальной правовой практики Леона и Кастилии. Складывание нового права в условиях рецепции ius commune требовало и нового юридического языка. Его становление развивалось в направлении поиска обобщающих понятий и попытки построения родовидовых классификаций различных правовых институтов.

5. «Семь Партид» можно охарактеризовать как памятник процесса рецепции римско-правовых норм, а не ее результата: на примере правовых институтов, проанализированных в данной работе, можно увидеть незавершенность реципированных конструкций: как в случае с правонарушением, так и с обязательством из него

отмечается наличие всех необходимых реквизитов этих институтов, но, при этом, отсутствие их родовых определений.

6. Старокастильский термин yerro - «проступок», - синонимичен позднелатинскому юридическому термину delictum, что доказывается идентичностью поля значений этого термина значениям предшествующего ему понятия pecado (от лат. peccatum) и более позднего по отношению к нему термина delito (от лат. delictum). Это, в свою очередь, делает возможным и целесообразным изучение проблемы возникновения обязательств из yerro в «Семи Партидах» как реципированной формы обязательств ex delicto. Правоотношения, трактуемые в работе как обязательства ex delicto в «Семи Партидах», возникали, согласно тексту источника, в случае совершения ряда правонарушений, квалифицируемых классическим римским правом как частные деликты.

7. Обязательства ex delicto присутствуют в «Семи Партидах». В качестве их основных черт можно отметить незавершенный характер института, вследствие отсутствия его родового определения и их роль маркера границы между частным и публичным правом: в отсутствие формального разделения между этими сферами права в «Партидах», представляется возможным провести его, взяв за основу санкции, установленные за совершение тех или иных правонарушений.

Практическая значимость

Практическая значимость исследования заключается в том, что как материалы, так и результаты диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях средневековой системы европейского Ius commune вообще и в исследованиях истории испанского права Средних Веков и Нового Времени, в частности. Представляется, что лексико-семантический метод, примененный автором к исследованию юридического

текста также может быть успешно применяем в исследованиях других памятников средневекового права. Выводы, полученные в ходе исследования, могут быть использованы при составлении как общих учебных курсов по истории зарубежного государства и права, так и специальных пособий. Переводы источников, собранные автором в приложении, могут быть опубликованы и использованы в учебной и научной деятельности.

Апробация работы

Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории и теории государства и права ФИПП РГГУ и рекомендована к защите на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Основные положения диссертации отражены в научных статьях и в комментированных переводах источников, а также предложены вниманию научного сообщества на международных конференциях по римскому праву, проходивших в Ярославле в июне 2003 года и в Неаполе в июне 2005 года.

Структура работы

В соответствии с заявленными исследовательскими задачами, структура нашего исследования включает в себя три главы, первая из которых посвящена процессу формирования римской юридической понятийной системы; вторая глава освещает эволюцию понятия «правонарушение» в юридической мысли поздней античности и раннего Средневековья; третья посвящена проблеме формирования старокастильской юридической терминологии и развитию категории «правонарушения» в праве «Семи Партид». Также в состав исследования входят введение, помещающее данную работу в историографический контекст и содержащее необходимую источниковедческую информацию и заключение, отображающее основные выводы работы. Исследование снабжено научно-справочным аппаратом и четырьмя приложениями:

таблицей частотности употребления латинскими авторами терминологии по теме исследования (Приложение 1), таблицей римских юристов, сочинения которых содержат интересующие нас термины (Приложение 2) и авторскими переводами источников - «Седьмой Партиды» (Приложение 3) и десятого титула 47-й книги «Дигест» Юстиниана (Приложение 4). Источники, помещенные в приложении к работе, на русский язык переводятся впервые.

Содержание работы

Глава 1 данного исследования, озаглавленная «Delictum, maleficium, crimen: проблема формирования римской правовой терминологии», посвящена проблемам формирования терминологии, использовавшейся для обозначения правонарушений. В рамках главы более подробно рассматриваются проблема эволюции терминов delictum, crimen, maleficium, а также пограничных с ними понятий в текстах предклассического периода (§1) и проблема становления римской юридической терминологии в I - Швв. н.э. (§2). Для успешного разрешения проблемы, заявленной в первом параграфе, к исследованию были привлечены нарративные источники периода Республики (произведения Плавта, Теренция, Варрона, Цицерона) и отдельные тексты более поздних авторов (Авл Геллий, Марк Корнелий Фронтон, Помпей Фест, Сервий Гонорат), сохранивших фрагменты из сочинений предшественников или особенности их словоупотребления. В ходе проведенного исследования нам удалось прийти к следующим выводам.

В латинском литературном языке для обозначения правонарушения употреблялись семь основных терминов: delictum, crimen, maleficium, peccatum, facinus, flagitium, scelus. Наиболее древним из этих понятий было, несомненно, последнее - scelus, - которое активно употреблялось еще в текстах Плавта и Теренция. В то время именно оно было основным для

обозначения правонарушения. С формированием корпуса законодательных памятников республиканской эпохи на первое место среди этих терминов выходит crimen, в то время, как три последних термина все больше и больше вытесняются из околоправовой терминологии.

Юридическая латынь как профессиональный язык юристов сложилась относительно поздно - в начале эпохи Принципата, на что указывает ряд моментов, подробно разобранных в первой главе, среди которых можно отметить складывание к первой трети II века н.э. основного корпуса нормативных актов, ставшего впоследствии базой для юридических комментариев; становление к этому периоду науки цивильного права, проявлением чего стало, в частности, появление первых дидактических сочинений по римскому праву; появление и развитие в указанный период жанра юридических комментариев, основной особенностью которого, по нашему мнению, была разработка категориального аппарата и юридической терминологии. По сравнению с литературной латынью юридическая была более бедна, многие слова туда не попали вовсе, а из вошедших большинство потеряло или в значительной мере изменило свои прежние значения. Так, из семи терминов, использовавшихся в латинской литературе для обозначения правонарушения, в юридическую латынь вошли лишь четыре: delictum, crimen, maleficium, peccatum. Наиболее техничным из них был, несомненно, crimen, во многом благодаря своему частому употреблению в законодательных текстах эпохи Суллы, Цезаря и Августа. Delictum прошел в юридической лексике сложный путь: от термина, обозначавшего проступок вообще к частному правонарушению и, фактически, обратно, - в текстах позднеклассического периода delictum часто употреблялся для обозначения правонарушения вообще, в противовес термину crimen, употреблявшемуся при описании конкретных составов правонарушений. Подобная перемена в значении терминов, обозначавших до того частные и публичные правонарушения, была связана, прежде всего, с размыванием в позднеклассическом и постклассическом римском праве

границы между частным и публичным правом, - Рим эпохи Домината терял культуру частного права.

Глава 2

Во второй главе диссертации - «От деликта до греха: эволюция понятия «деликт» в римском праве», - посвященной эволюции понятия правонарушения на протяжении нескольких веков, были рассмотрены изменения в его значении от эпохи Принципата (§1) через период Домината (§2) до становления правовой системы Вестготского королевства (§3).

Начиная, по меньшей мере, с периода Домината, можно отметить •

серьезные изменения в римской юридической лексике, направленные в сторону ее вульгаризации. Императоры постклассического периода уже не пользовались услугами профессиональных юристов с той же частотой и отдачей, как это было заведено в эпоху Антонинов и Северов, что неминуемо влекло за собой упадок юридической науки, который не мог не отразиться и на правовой лексике. Система терминологии, выработанная юристами классического периода и дошедшая до наших дней в «Дигестах» Юстиниана, конечно не могла исчезнуть полностью, но подверглась значительной вульгаризации, что видно уже при анализе «Кодекса Феодосия». В круг юридической лексики вновь проникли слова, уже вытесненные из нее по причине своей яркой эмоциональной окраски, такие, как scelus, facinus, flagitium. Термины же, заменявшие их в классической юридической латыни, стали употребляться значительно менее технично, как это видно на примере рассмотренных в работе понятий delictum и crimen. *

Вульгаризации юридической латыни, в особенности, той ее части, которая была рассмотрена в данном исследовании, немало способствовала и постепенная христианизация римской культуры, в частности, на Пиренейском полуострове. На становление и формирование юридической культуры Вестготского королевства и пришедших вслед за ним Астуро-Леонского и Леоно-Кастильского королевств серьезнейшим образом

повлияли работы Евсевия Иеронима, Аврелия Августина, Григория I Великого, Тайона Сарагосского и Исидора Севильского. Благодаря этим мыслителям произошло рассмотренное в данной главе объединение понятий delictum и peccatum, правонарушение и грех. Выход ценностно и этически окрашенного понятия греха на первое место, с одной стороны, повлек за собой построение различных классификаций грехов, многие из которых были восприняты средневековой богословской и юридической мыслью, с другой же стороны, способствовал вытеснению понятия delictum из юридической терминологии.

Таким образом, можно сделать вывод, что уже к началу VI в. на территории, управляемой законами королевства вестготов, сложилась двойственная ситуация. С одной стороны, в правосознании людей концепт деликта потерял свою значимость, он перестал восприниматься, как источник обязательств и, фактически, перестал чем-либо отличаться от преступления. С другой стороны, на уровне судебной практики сохранялось различие между цивильным и уголовным процессом, между исками частного и публичного характера. Это противоречие должно было разрешиться тем или иным образом с течением времени. Это и произошло, как это видно при анализе «Вестготской правды».

В «Вестготской правде», с одной стороны, так и не сложилось цельной концепции правонарушения, имеющей теоретическую и практическую, казуистическую части. С другой стороны, отсутствие подобной четкой концепции подразумевало и отсутствие развитого правового сознания в рассматриваемую эпоху, отсутствие понимания права не просто, как конгломерата принудительных норм, но как единой системы, имеющей свое самостоятельное значение в системе социальной регуляции. Между тем, несмотря на отсутствие цельной концепции правонарушения в тексте «Вестготской правды», можно отметить, что к VII веку в королевстве вестготов все же сложилось определенное представление о нем. В качестве одной из основных черт этого представления можно выделить его

синкретичность - к рассматриваемому времени грань между деликтом и уголовным преступлением была, по-видимому, уже совершенно размыта, что подтверждается, во-первых, широким употреблением в тексте термина crimen, и во-вторых, отсутствием указаний на различие между цивильно-правовой и уголовно-правовой формами процесса. При этом, все же, следует отметить, что несмотря на это, в памяти законодателей оставалось, по всей видимости, представление о разделении правонарушений на две части, одна из которых влекла за собой присуждение частного возмещения, другая же -публичное наказание. Части эти примерно соответствовали римскому разделению правонарушений на деликты и преступления: в число правонарушений, влекших за собой компейсационные санкции, входили, прежде всего, кража, грабеж и нанесение ущерба чужому имуществу. Однако разделение это было весьма зыбко и, можно даже сказать, условно: так, например, за кражу, как уже говорилось, человек мог быть присужден к возврату украденного имущества и выплате компенсации и, наряду с этим, к публичному бичеванию. Именно эта условность разграничения между различными типами правонарушений, по нашему мнению, и позволяет говорить о том, что в VI - VII веках на территории, управлявшейся законами Вестготского королевства уже не существовало понятий правонарушения как источника обязательства и, собственно, обязательства как правовой связи, возникающей между людьми - они были искусственно возрождены гораздо позднее, лишь в XII веке, усилиями глоссаторов, принадлежавших к Болонской школе.

Глава 3

Третья глава настоящего исследования, названная «Концепция правонарушения в «Семи Партидах», посвящена непосредственно анализу концепций правонарушения и обязательств ex delicto в «Семи Партидах» и разделена на пять параграфов. Первый из них, имеющий наиболее общий характер, содержит краткий анализ рецепции римского права в Леоне и

Кастилии с точки зрения формирования кастильской юридической терминологии. Второй посвящен процессу формирования понятия yerro, использовавшегося для обозначения правонарушения в «Партидах». В третьем и четвертом параграфах анализируются родовые и видовые признаки понятия yerro и делается попытка построить его родовидовую классификацию, в пятом параграфе исследуется проблема существования обязательств ex delicto в «Семи Партидах».

В старокастильском языке XIII века для обозначения правонарушения использовался термин pecado, но при составлении текста «Семи Партид» он был заменен на термин yerro, остававшийся до того практически вне юридической лексики, куда был введен только Альфонсо X. Два века спустя после создания «Партид» этот термин был вытеснен другим - delito -производным от латинского delictum. Эта замена, так же как и явная синонимичность терминов yerro и delito в тех немногих текстах, где они встречаются вместе, лишь подтверждает тот факт, что термин yerro с полным основанием может считаться «правопреемником» термина delictum в старокастильской юридической терминологии эпохи Альфонсо X Мудрого. Из этой же смены терминов, так же, как и из предшествующей ей замены pecado на yerro, по нашему мнению, можно сделать вывод, что с XIII века шел процесс активного формирования кастильской юридической терминологии, в основном завершившийся к XVI веку. И хотя сама система терминологии в XIII веке была еще очень размыта и несовершенна, но авторы-составители «Фуэро Хузго», а затем и «Партид» вплотную подошли к проблеме выработки обобщающих понятий, отвечающих требованиям родовидовой классификации, разработанным глоссаторами Болонской школы. От этого оставалось совсем немного до появления общих определений основных понятий права, что и произошло в кодексах Нового времени.

В качестве основных родовых признаков понятия yerro в «Партидах» можно выделить дееспособность субъекта правонарушения, наличие в

составе правонарушения трех основных элементов: злого умысла, попытки его претворения в жизнь и достижения результата, - и отягчающие или смягчающие обстоятельства. Среди видовых признаков yerro, позволяющих строить более дробные его классификации следует назвать тип противоправного действия и его объект.

Что же касается концепции обязательств ex delicto в «Семи Партидах», то, несмотря на отсутствие в тексте источника родового определения термина obligación, можно с уверенностью утверждать ее наличие в данном тексте. Обязательство возникало в случае совершения ряда проступков, нарушавших права частных лиц: кражи (furto), грабежа (robo), обмана (engaño), нанесения противоправного ущерба (daño) и бесчестья (deshonrra). В качестве отличительных черт возникавшей правовой связи можно выделить обязательное участие в ситуации двух частных лиц (пострадавшего - истца, и нанесшего повреждение - ответчика), измерение нанесенного ущерба в денежном или в земельном эквиваленте, пропорциональный или волеустановленный характер оценки нанесенного ущерба и присутствие представителей королевской власти в качестве гаранта уплаты возмещения. Нужно отметить при этом незавершенный характер конструкции обязательства в «Партидах»: в источнике есть описание правоотношений, имеющих все необходимые реквизиты обязательств, но при этом отсутствует его родовое определение.

Заключение

Прежде всего, необходимо отметить, что эволюция юридической терминологии применительно к институтам деликта и порождаемых им обязательств, четко отражает основные этапы исторического развития названных институтов. Так, детальное артикулирование и тонкая нюансировка понятийной системы римского деликтного права классического периода выявляет высокий уровень развития теоретической мысли римских юристов, в то время, как процессы вульгаризации римской

I I

правовой латыни, наблюдаемые при анализе текстов «Кодекса Феодосия» и «Бревиария Алариха», ясно свидетельствуют об упадке, переживаемом в то время всей системой римского права.

Из частных выводов исследования можно отметить, что в юридических текстах поздней Империи наблюдается сближение понятий «правонарушение» (delictum) и «грех» (peccatum), а в памятниках права Вестготского королевства и в других, более поздних нормативных текстах Пиренейского полуострова прослеживается полное отождествление этих понятий под воздействием христианской идеологии в изложении Григория Великого, Исидора Севильского и Тайона Сарагосского. Результат этого отождествления особенно ярко виден при анализе старокастильской версии «Вестготской правды» - «Фуэро Хузго», в которой понятие «грех» {pecado) является основным для обозначения правонарушений вообще. Последовавший за ним термин yerro - «проступок», - синонимичен позднелатинскому юридическому термину delictum, что доказывается идентичностью поля значений этого термина значениям предшествующего ему понятия pecado (от лат. peccatum) и более позднего по отношению к нему термина delito (от лат. delictum). Это, в свою очередь, делает возможным и целесообразным изучение проблемы возникновения обязательств из yerro в «Семи Партидах» как реципированной формы обязательств ex delicto.

Правление Альфонсо X можно охарактеризовать, как начальный период складывания старокастильской юридической терминологии. Необходимость ее формирования была обусловлена не только задачами внутренней и внешней политики (перевод делопроизводства на старокастильский язык, претензии Альфонсо X на трон императора Священной Римской Империи), но и потребностями реальной правовой практики Леона и Кастилии. Складывание нового права в условиях рецепции ius commune требовало и нового юридического языка. Его становление развивалось в направлении поиска обобщающих понятий и

попытки построения родовидовых классификаций различных правовых институтов. Основной памятник права той эпохи, - «Семь Партад», созданный в 1265 - 1272 гг., - можно охарактеризовать скорее как памятник процесса рецепции римско-правовых норм, а не ее результата: на примере правовых институтов, проанализированных в данной работе, можно увидеть незавершенность реципированных конструкций: как в случае с правонарушением, так и с обязательством из него отмечается наличие всех необходимых реквизитов этих институтов, но, при этом, отсутствие их родовых определений.

Нужно отметить, что концепт обязательства в «Семи Партидах», выявленный нами в ходе исследования; принципиально важен для понимания всей системы старокастильского права. Обязательства из правонарушения играли важную роль отграничителя частого права от публичного - по ним проходила зыбкая черта, отделявшая цивильно-правовые нормы от уголовно-правовых. Вместе с известной нормой «Партид» о том, что человеческая личность является самым ценным и благородным явлением в этом мире, и что каждый судья должен принимать это во внимание, прежде чем выносить приговор по делу (Р. 7.1.26), наличие обязательств ex delicto в кастильском средневековом праве подчеркивает высокий уровень развития старокастильской юридической теории права, претендовавшей на значимо высокий уровень признания юридической автономии личности.

Приложения

В приложении к работе помещены таблицы частотности употребления латинскими авторами терминологии по теме исследования (Приложение 1), и римских юристов, сочинения которых содержат интересующие нас термины (Приложение 2), поясняющие положения, изложенные в первой главе настоящего исследования, а также комментированные авторские переводы источников - «Седьмой Партиды» Альфонсо Мудрого и титула

47.10 «Дигест» Юстиниана - «Об оскорблениях и порочащих памфлетах». Оба текста впервые переведены на русский язык в полном объеме.

Публикации

Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора (статьи, тезисы, комментированные переводы):

1 «Дружба и доверие» в Леоне и Кастилии XI - XIII веков.// Проблемы социально-политической истории и культуры Средних Веков: материалы XXII Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Санкт-Петербург, 2002 год. - СПб., 2003.-С.54-57.

2 Клеймение позором (enfamamiento) в средневековой Кастилии. // Forum Romanum. Доклады III Международной Конференции «Римское частное и публичное право: многовековой опыт развития европейского права». - М.: 2003. - С. 155 - 158.

3. Iniuria в системе римских деликтов. Д. 47.10: проблемы перевода и интерпретации.// Дигесты Юстиниана/ Пер. с латинского; отв. редактор Л.Л.Кофанов. - Т.8. - М.: Статут, 2005. (в печати).

4. D.47.10. «Об оскорблениях и порочащих памфлетах»: перевод.11 Дигесты Юстиниана/ Пер. с латинского; отв. редактор Л.Л.Кофанов. - Т.7. - М.: Статут, 2005. (в печати).

5. Семь Партид короля Альфонсо X Мудрого. - VII.XXXIII Означении слов и о сомнительных вещах; VIIXXX1III. Правила права: перевод со старокастильского, комментарий.// Древнее право. - 16: (в печати).

Для заметок.

Сдано в печать 05 сентября 2005г. Объем печати 1 п.л. Заказ № 899. Тираж 100 Отпечатано: ООО «Спринт-Принт» г. Москва, ул. Краснобогатырская, 92 тел.: 963-41-11,964-31-39

не 1 45

РНБ Русский фонд

2006-4 16222

г-

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Марей, Александр Владимирович, кандидата юридических наук

Оглавление.

Введение.

1. Рецепция римского права в историографии: общие замечания.

2. Рецепция римского права в Испании: От вестготских королей до Альфонсо X.

3. «Семь Партид короля Альфонсо X Мудрого» как памятник рецепции римского права: основные направления исследований.

4. «Седьмая Партида» как объект историко-правового исследования.

4.1. «Седьмая Партида» в испанской историко-юридической литературе.

4.2. «Седьмая Партида»: место в структуре памятника, основное содержание и метод компоновки материала.:.

4.3. Концепция обязательств ex delicto в «Седьмой Партиде» как объект исследования. Проблема источников «Седьмой Партиды».

4.4. Методологические принципы исследования.

5. Цели, задачи и структура настоящего исследования.

Глава I. Delictum, maleficium, crimen: проблема формирования римской правовой терминологии.

1. Термин "delictum" и понятия, близкие к нему по значению, в доклассический период.

1.1 Delictum.

1.2 Crimen, peccatum.

1.3 Maleficium, flagitium, facinus, scelus.

2. Проблема формирования римской юридической терминологии в I - III вв. н.э.

2.1 Maleficium.

2.2. Delictum.

2.3. Crimen.

Глава II. От деликта до греха: эволюция понятия «деликт» в римском праве.

1. Деликт в классическом римском праве.

1.1 Классификация деликта и ее эволюция в архаический и предклассический периоды.

1.2 Обязательства аз деликта и римская система судопроизводства в классический и постклассический периоды.

2. Эволюция концепции деликта в Испании в V - VII вв.

2.1 Деликты в «Кодексе Феодосия» и в «Бревиарии Алариха».

2.2 Концепция правонарушения в законодательстве вестготских королей V- VII вв.

2.3 Понятие правонарушения в произведениях Исидора Севильского.Л2А

2.4 Деликт или грех: развитие понятия правонарушения к VII веку.

Глава III. Концепция правонарушения в «Семи Партидах».:.

1. Рецепция римского права в Кастилии и Леоне и проблема формирования старокастильской правовой терминологии (общий аспект).

2. Понятие yerro в системе старокастильской правовой терминологии.

2.1. Yerro.

2.2. Латинские аналоги правового употребления понятия yerro: латинская и старокастильская версии «Вестготской правды».

2.3. Понятия, смежные по значению с «yerro»: crimen и pecado.

2.4 Понятие yerro в старокастильских правовых текстах к середине XIII века.

2.5. Соотношение понятий yerro, crimen и pecado в «Семи Партидах».

3. Концепция yerro в «Семи Партидах»: его родовые признаки.

3.1. Дееспособность.

3.2. Злой умысел, исполнение и результат.

3.4. Отягчающие обстоятельства.

4. Видовые признаки понятия yerro.

4.1. Тип действия.

4.2. Объект действия.

5. Проблема обязательств, порождаемых yerro.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого"

Одной из основных и наиболее актуальных проблем юридической науки считается проблема проведения границы между областями частного и публичного права. Где кончается юрисдикция государства и человек должен сам улаживать возникающие вопросы, да и есть ли граница у полномочий государства, - все эти вопросы на протяжении многих лет занимали самые блестящие умы европейской юридической науки.

Немецкие юристы XIX века, такие, как Ф.К. фон Савиньи, Г. Пухта, Брунс, Бринц, Г. Дернбург предлагали разделить частное и публичное право, взяв за основу противопоставление человека обществу, частного интереса -общественному. Право, которое рассматривает человека как личность, признавалось ими частным, а то, которое берет его как «как члена народного союза в смысле целого и в его отношениях к другим членам того же целого»1, соответственно, публичным. Зом и К.Д. Кавелин предлагали разграничить частное и публичное право по принципу наличия или отсутствия имущественного интереса: все отношения, в основе которых лежал таковой интерес, они относили к частному праву, все же остальные — к публичному. Наконец, известный юрист и теоретик права Р. фон Иеринг предлагал разграничивать право по формальному признаку: правоотношения, защищаемые гражданскими исками, он признавал частными, а те, для защиты которых используются публично-правовые механизмы, — публичными.

Альтернативная точка зрения была сформирована в отечественной цивилистической науке. Уже Н.Л. Дювернуа в своих «Чтениях по гражданскому праву» предложил ввести в оборот понятие юридического правоотношения3 и использовать его в качестве критерия для анализа права.

1 Цит по: Гамбаров, Ю.С. Граэ/сдапское право. Общая часть. - СПб., 1911. — С.38.

2 Там же. - С.39 - 40.

3 Дювернуа, ПЛ. Чтения по гражданскому праву,- СПб., 1902.

Идея была развита и значительно углублена прекрасным отечественным цивилистом Ю.С. Гамбаровым, предложившим разграничивать частное и публичное право по типу используемых в них правоотношений: «Если эти отношения представляют нам защиту отдельного интереса против такого же отдельного интереса другого лица, как это бывает, напр., при исковой защите права собственности, права по обязательству и т. д., то мы говорим о гражданских правах даже в тех случаях, когда заинтересованные в них лица не могут сами, вследствие детства, сумасшествия или других препятствий, участвовать лично в осуществлении предоставленной им защиты права. Напротив, мы называем права, принадлежащие государственной власти как таковой, ее органам - против отдельных лиц, и этим последним против первых - публичными и в тех случаях, когда сами заинтересованные стороны участвуют формально в защите своих прав»4. Если принять эту теорию, как основную, то, соответственно, формы правовой защиты предстанут перед нами не критерием классификации областей права, а лишь симптомом, указывающим на то, какого рода правоотношения необходимо искать в данном случае.

В нашей работе эта проблема занимает одно из центральных мест, прежде всего, по причине изучаемого нами правового института. Понятийное опосредование института правонарушения в категории деликта и соответствующего обязательства отражает определенный уровень признания автономии личности, характерный для развитой правовой системы, показывает наличие в этой системе определенной правовой децентрализации5. Таким образом, но институту деликта проходит разграничительная линия между правом частным и публичным, гражданским и уголовным. Эта граница не имеет застывшего, неподвижного характера, напротив, она неоднократно менялась на протяжении веков, и продолжает меняться сейчас.

4 Гамбаров, Ю.С. Цит. соч. - С.45.

5 Покровский, И.Л. Основные проблемы гражданского права. - М., 2002. - С.б.

Поиску четкого различия между уголовным преступлением и частным правонарушением были посвящены труды многих как европейских, так и отечественных юристов. Н.С. Тагаицев предлагал считать гражданское правонарушение (в его терминологии — гражданскую неправду) не отдельным видом, но лишь моментом общего правонарушения6. Таким образом, в основу классификации был положен принцип нарастания общественной опасности противоправного деяния, который не может быть признан удовлетворительным по целому ряду причин, среди которых не последнее место занимает относительность этого критерия, невозможность его конкретизации. Альтернативная точка зрения была заявлена проф. И.Я. Фойницким7, который предложил теорию «личного преступного состояния»,в основе которой во многом лежала теория преступления Г.В.Ф. Гегеля.gСогласно этой теории, поддержанной впоследствии П.П. Пусторослевым в основе каждого преступления лежит личное состояние преступности, которое и является признаком, отграничивающим уголовное преступление от гражданского правонарушения. Однако описание «состояния преступности», предложенное И.Я. Фойницким, является более философским и наивно-психологическим, нежели юридическим и, по нашему мнению, не может быть принято.

Наконец, Г.Ф. Шершеневич9 провел разделительную линию между гражданским правонарушением и преступлением наличию или отсутствию в противоправном деянии нарушения субъективного права: по его мнению, совершая гражданское правонарушение, человек умышленно нарушает не только объективное, государственное право, но и право субъективное, принадлежащее каждому человеку, тогда как при уголовном преступлении умышленно нарушается преимущественно объективное право. При всей кажущейся неполноте предлагаемого деления, нам оно представляется6 Таганцев, Н.С. Курс уголовного права. - СПб., 1902.

7 Фойницкий И.Я. Уголовное право. Посягательства личные н имущественные.: 3 изд. -СПб., 1907.оПусторослсв П.П. Анализ понятия о преступлении. - М., 1892.

9 Шсршененич, Г.Ф. Общая теория права.- Т.Ъ. - М., 1910.наиболее близким к реальности: классификация Г.Ф. Шершеневича,предлагая критерий «нарушения объективного права», то есть, совершенияобъективно вредного и опасного деяния, приближает нам к формулировкепреступления, принятой в действующем Уголовном Кодексе РФ, согласнокоторой «преступлением признается виновно совершенное общественно юопасное деяние.».

Следуя этому определению, необходимо признать, что частное правонарушение не несет в себе прямой опасности для общества и, следовательно, должно урегулироваться путем исполнения обязательства, возникающего на стороне обидчика, выплатить потерпевшему весь понесенный тем ущерб. Государство в этом правоотношении должно участвовать лишь в качестве посредника и, при необходимости, гаранта исполнения обязательства. Это утверждение согласуется с выводами, сделанными в своих работах такими отечественными цивилистами, как упоминавшийся выше Ю.С. Гамбаров, К.П. Победоносцев, Л.С. Кривцов и др11. Таким образом, именно обязательства ex delicto, то есть, возникающие из совершенного правонарушения, и находятся на границе частного и публичного, отделяя собой нормы цивильного права от норм нрава уголовного. Именно по ним можно определить ту пограничную черту, за которой кончается частное право и начинается право уголовное. Исследование деликта и обязательств ex delicto в памятнике средневекового европейского права, каким являются «Семь Партид», позволяет исследовать один из важнейших этапов этой эволюции.

10 УК РФ, гл.3, ст. 14.ч. 111 Гамбаров, Ю.С. Цит. соч.; Кривцов Л.С. Общее учение об убытках. -Победоносцев, К.П. Курс гражданского права. - Т.З. - СПб., 1896.

Юрьев, 1902;1. Рецепции римского прлпа п историографии: общие замечания.

Судьба римского правового наследия в Средние Века занимала ипродолжает занимать умы многих историков и юристов. Классическая работа Ф.К. Савиньи12 по истории римского права в Средние Века, появившаяся в 1815 году, заполнила много лакун, но поставила перед исследователями еще больше вопросов. Едва ли не самым важным из них стал вопрос о сути самого понятия «рецепция римского права» и о его практической применимости. Сам Савиньи не употреблял в своем труде этого термина13, который был введен в научное употребление полувеком позже, в работах К. Шмидта, В. Моддермана и Г. Белова14, и, следовательно, не задавался этим вопросом, что, в частности, послужило основанием для его критики некоторыми отечественными правоведами15. В одной связке с вопросом о сути понятия «рецепция римского права», что естественно, шел и вопрос о периодизации этого процесса и об уточнении его временных границ.

Отечественная историография конца XIX - начала XX века (прежде всего, речь идет о работах П.Г. Виноградова, С.А. Муромцева и H.A. Покровского)16, опираясь прежде всего на работу Ф.К. Савиньи, предполагала понимание рецепции римского права как процесса заимствования средневековыми юристами римских правовых норм, содержавшихся как в «Своде цивильного права» Юстиниана, так и в более ранних текстах, таких, как «Кодекс Феодосия» и т.д. Поскольку12 Savigny, F. С., Geschichte des römischen Rechts im Mittelalter.: 1 Bd. - 2-te Ausg. -Heidelberg, 1834-1851.

13 Полдников, Д.Ю. Контракт и пакт в доктрине глоссаторов (XII - XIII вв.): дисс. па соиск. уч. ст. канд. ист. паук. - М., 2005: [на правах рукописи]. - С. 19.

14 Schmidt К.А. Die Reception des römischen Rechts in Deutschland. - Rostock, 1868; Modderman W. Die Reception des römischen Rechts. - Jena, 1875 (русский перевод: Модцерман В. Рецепция римского права. - СПб, 1888); Below G. Die Ursachen der Rezeption des römischen Rechts in Deutschland. - München, Berlin, 1905.

15 Русские правоведы критиковали Савиньи за отсутствие в его труде общего и уделен не избыточного внимания частностям. Цит. по: Томсинов, В.А. Рецепция римского права в Европе в Средние Века: постановка проблемы.II Древнее право. - 1998. -№1(3). - С. 172.

16 Виноградов, П.Г. Римское право в средневековой Европе. - СПб., 1910; Муромцев, С.А. Рецепция римского права на Западе. - М., 1886; Покровский, И.А. История римского права.- М., 1999.предполагалась множественность подобных рецепций в истории человечества, сложилось представление о рецепции римского права, как о17классическом образце рецепции вообще. В работах более поздних как отечественных, так и зарубежных авторов эта позиция претерпела множественные изменения. Прежде всего, был поставлен под сомнение сам термин «рецепция», поскольку в рамках сравнительного права под этим термином чаще всего понимают заимствование норм из чужой действующей системы права, современной той, которая проводит заимствование18. Соответственно, по отношению к усвоению римского права средневековой культурой было предложено использовать термин «возрождение», что стыковалось с сложившейся в медиевистике концепцией «возрождения XII века»19. В литературе последних лет некоторые исследователи, среди которых, прежде всего, необходимо отметить отечественного правоведа В.Л. Томсинова, предложили окончательно отказаться, от термина «рецепция римского права», поскольку, по их мнению, средневековое общество не заимствовало римского права, а «родилось с ним в своем чреве» и,следовательно, нельзя говорить о рецепции права, которое и так было20имманентно присуще средневековому обществу. Вместе с тем, В.Л. Томсинов предлагает говорить о «включении античных правовых текстов в духовное поле средневековой европейской культуры»21, что, по нашему мнению, как раз и является сутью процесса рецепции римского права.

17 Покровский И.Л. Основные проблемы гражданского права. - М., 1998. - С. 57. Цит. по: Полдников, Д.Ю. Цит. соч. - С.20.« gСм. например: Полдников, Д.Ю. Цит. соч.; Wieacker, F. The Importance of Roman Law for Western Civilization and Western Legal Thought.// Boston College International and Comparative Law Review. - 4-1981.- P.257-81.

19 Термин введен в научный оборот Ч. Хаскинсом в его одноименной работе: Haskins, С.II. The Renaissance of the Twelfth Century. - Cambridge (USA), 1927. Подробнее об этом см. параграф 2 данной главы.

20Томсинов В.Л. О сущности явления, называемого рецепцией римского права. II Вестник Московского университета. - Сер. 11. Право. - 1998. - № 4. - С. 9.; См. также: Он же. Рецепция римского права в Европе в Средние Века: постановка проблемы./! Древнее право, - 1998.-№1(3). -С. 169- 175.

21 Там же.

Второй и, пожалуй, наиболее болезненный комплекс проблем, связанных с изучением рецепции римского права в Европе в Средние Века -это вопросы ее периодизации. В историографии сложилось две основных концепции, которые условно говоря можно охарактеризовать как «широкую» и «узкую»22. В рамках первой концепции рецепция римского права включает в себя период длиной почти в тысячу лет — от составления «Бревиария Алариха» в 506 году и до полного принятия «Корпуса Цивильного права» в XV веке на территории Священной Римской Империи Германской Нации. Внутри этой концепции история римского права в Европе подразделяется на два периода, получивших условные названия «варварский» - до XII века и «университетский» - от XII до XV. В рамках «узкой» под понятием «рецепция» понимается непосредственно работа глоссаторов, постглоссаторов и комментаторов, принадлежавших прежде всего к Болонской школе и работавших в XII - XV веках.

Наиболее логичной нам представляется «широкая» концепция, поскольку она позволяет показать континуитет римской правовой традиции в юридической истории Средневековой Европы, однако можно отметить, что она практически не используется в общеевропейской историографии римского права. Приятным исключением в данном случае являются работы испанских историков права А. Иглесии Феррейроса, Р. Хиберта и других, проводящих идею континуитета римско-правовой традиции на Пиренейском24полуострове в Средние Века. Напротив, «узкая» концепция рецепции имеет множество сторонников, начиная еще с Ф.К. Савиньи и заканчивая22 Терминология заимствована у Д.Ю. Полдникова: Полдников, Д.Ю. Цит. соч. - С.20.

23 Исключением являются лишь несколько проблемных статей общего характера: Косарев А.И. Этапы рецепции римского права. // Советское государство и право. 1983. № 7. С. 121-127; Томсинов В.А. О сущности явления.- С. 3-17; Оп же. Рецепция римского права.- С. 169-175; Hazeltine H.D. Roman Law and Canon Law in the Middle Ages. // The Cambridge Medieval History. Vol. 5. P. 697-764; Kantorowicz 11. A medieval grammarian on the sources of the law. // Tijdschrift voor Rechtsgeschiedneis, 1937. Vol. 15. P. 36 - 58. [цит по: I lojunniKoij, Д.Ю. цит. соч. - С.20 -21]24 См. параграф 2 данной главы, сноску 19.современными нам исследователями, такими, как Ст. Куттнер, К. Пеннингтон и другие25.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Марей, Александр Владимирович, Москва

Заключение.

Семь Партид короля Альфонсо Мудрого» представляют собой памятник рецепции системы общего права (ius commune) в право Леоно-Кастильского королевства XIII века. В основу этого текста легли тексты «Свода цивильного права» Юстиниана в обработке глоссаторов Болонской школы и сочинения самих глоссаторов, с одной стороны, коллекции канонического права (прежде всего, «Декрет Грациана» и «Декреталии» Григория IX) с другой, и, наконец, тексты местной леоно-кастильской правовой традиции, с третьей. В данной работе нашей целью было выявить концепцию правонарушения и обязательств ex delicto в правовой мысли Пиренейского полуострова VI - XIII веков, соотнести классические понятия delictum и ex delicto с концептом правонарушения в «Партидах» и дать юридико-историческую классификацию форм правонарушения в «Семи Партидах». В ходе работы было решено несколько взаимосвязанных исследовательских задач, необходимых для достижения поставленной цели. Среди них следует выделить, во-первых, установление понятийных рамок понятия delictum в классическом римском праве, во-вторых, рассмотрение разработки понятия «правонарушение» в правовой традиции Пиренейского полуострова до XIII века, в-третьих разработку классификации форм правонарушений в «Семи Партидах» и проведение разграничения деликтного и уголовного права в тексте названного памятника. Также было установлено соотношение выявленных форм с классической типологией деликтов, сделана попытка реконструировать понятийную систему деликтного права Леона и Кастилии XIII века и соответствующую ей идеологию правонарушения, и проведено соотнесение принципов системы правонарушений в «Семи Партидах» с римским правом. В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам.

Во-первых, можно отметить, что эволюция юридической терминологии применительно к институтам деликта и порождаемых им обязательств, четко отражала основные этапы эволюции названных институтов. Доклассический период характеризуется отсутствием понятийной системы римского права. Как это было подробно показано в первом параграфе первой главы настоящей работы, в дошедших до нас памятниках римской литературы IV в. до н.э. - I в.н.э. для обозначения злодеяния использовали семь основных терминов: delictum, crimen, maleficium, peccatum, facinus, flagitium, scelus, — не отдавая значимого предпочтения ни одному из них. Это отражало высокий уровень синкретизма в представлении о правонарушении, свойственный как нарративным, так и юридическим текстам того периода, - попытки построения родовидовых классификаций правовых институтов начинают предприниматься только в I в. до н.э. Правонарушение на данном этапе истории права еще не знало разделения на публичное и частное, и включало в себя чрезвычайно широкий круг составов: от бытового обмана до убийства. Лишь в I в. до н.э. Квинт Муций Сцевола сделал попытку провести это разграничение, выделив частные правонарушения (деликты) в качестве одного из основных источников цивильных обязательств.

В классический период ситуация заметно меняется. Артикулированная детализация и тонкая нюансировка понятийной системы римского деликтного права этого периода отражает высокий уровень развития теоретической мысли римских юристов и может выступать основой для дальнейшего сравнения и критерием развития изучаемой исторической системы права. Именно в этот период, - в начале эпохи Принципата, — складывается профессиональная юридическая латынь, на что указывает ряд моментов, подробно разобранных в первой главе, среди которых можно отметить, во-первых, складывание к первой трети II века н.э. основного корпуса нормативных актов, ставшего впоследствии базой для юридических комментариев; во-вторых, становление к этому периоду науки цивильного права, проявлением чего стало, в частности, появление первых дидактических сочинений по римскому праву; в-третьих, появление и развитие в указанный период жанра юридических комментариев, основной особенностью которого, по нашему мнению, была разработка категориального аппарата и юридической терминологии. По сравнению с литературной латыныо юридическая была более бедна, многие слова туда не попали вовсе, а большинство вошедших потеряло или в значительной мере изменило свои прежние значения. Из семи названных ранее терминов, использовавшихся в латинской литературе для обозначения правонарушения, в юридическую латынь вошли лишь четыре: delictum, crimen, malejicium, peccatum. Наиболее техничным из них был, несомненно, crimen, во многом благодаря своему частому употреблению в законодательных текстах эпохи Суллы, Цезаря и Августа. Delictum прошел в юридической лексике сложный путь: от термина, обозначавшего проступок вообще к частному правонарушению и, фактически, обратно, — в текстах позднеклассического периода delictum часто употреблялся для обозначения правонарушения вообще, в противовес термину crimen, употреблявшемуся при описании конкретных составов правонарушений.

В этот же период формируются основные родовидовые категории деликтного права: в трудах Папиииана, Улышана, Павла, Гая формулируются классические определения кражи и оскорбления, разрабатываются их классификации, создаются развернутые комментарии к Аквилиеву закону, регламентировавшему противоправный ущерб и возмещение за него. Одновременно, начиная, по меньшей мере, с конца эпохи Принципата, в римском праве шел обратный процесс, направленный на размывание границы между публичным и частным правом: многие деликты передавались в императорские суды для разбирательства extra ordinem, приравниваясь, тем самым, к уголовным преступлениям. Происходило это, прежде всего, под влиянием активно развивавшегося императорского законодательства, зачастую подменявшего и вытеснявшего собой ученое право юристов.

Размывание четкой классической системы терминологии деликтного права под воздействием, с одной стороны, императорского законодательства, и, с другой, все более распространявшихся христианских текстов, привело к сближению в юридических текстах поздней Империи понятий «правонарушение» {delictum) и «грех» (peccatum). В памятниках права Вестготского королевства и в других, более поздних нормативных текстах Пиренейского полуострова прослеживается уже полное отождествление этих понятий под воздействием христианской идеологии в изложении Григория Великого, Исидора Севильского и Тайона Сарагосского.

Подобное расшатывание понятийной системы римского деликтного права, с одной стороны, отражало упадок теоретической правовой мысли в позднеклассический и постклассический периоды истории права, а с другой, указывало на вульгаризацию и упрощение процессуального права. На основании проведенного нами исследования можно констатировать, что уже в эпоху «Кодекса Феодосия» деликтное право практически сошло на нет, слившись с правом уголовным, а грань между понятиями «преступление» и «правонарушение» была стерта. Несколько позже, - к началу VI века, — на территории, управляемой законами королевства вестготов («Бревиарием Алариха»), сложилась двойственная ситуация, в которой, с одной стороны, в правосознании людей концепт деликта полностью потерял свою значимость, он не воспринимался более, как источник обязательств и, фактически, перестал чем-либо отличаться от преступления. С другой стороны, на уровне судебной практики сохранялось различие между цивильным и уголовным процессом, между исками частного и публичного характера. Дальнейшее развитие концепция правонарушения нашла в «Вестготской правде».

Несмотря на отсутствие цельной концепции правонарушения в тексте «Вестготской правды», можно отметить, что к VII веку в королевстве вестготов все же сложилось определенное представление о нем. В качестве одной из основных черт этого представления можно выделить его синкретичность - к рассматриваемому времени грань между деликтом и уголовным преступлением была, по-видимому, уже совершенно размыта, что подтверждается, во-первых, малым широким употреблением в тексте термина crimen, и во-вторых, отсутствием указаний на различие между цивильно-правовой и уголовно-правовой формами процесса. При этом, все же, следует отметить, что несмотря на это, в памяти законодателей оставалось, по всей видимости, представление о разделении правонарушений на две части, одна из которых влекла за собой присуждение частного возмещения, другая же - публичное наказание. Части эти примерно соответствовали римскому разделению правонарушений на деликты и преступления: в число правонарушений, влекших за собой компенсационные санкции, входили, прежде всего, кража, грабеж и другое нанесение ущерба чужому имуществу. Однако разделение это было весьма зыбко и, можно даже сказать, условно: так, например, за кражу, как уже говорилось, человек мог быть присужден к возврату украденного имущества и выплате компенсации и, в то же время, к публичному бичеванию. Именно эта условность разграничения между различными типами правонарушений, по нашему мнению, и позволяет говорить о том, что в VI - VII веках на территории, управлявшейся законами Вестготского королевства уже пе существовало понятий правонарушения как источника обязательства и, собственно, обязательства как правовой связи, возникающей между людьми - обе этих конструкции были искусственно возрождены гораздо позднее, лишь в XII веке, усилиями глоссаторов, принадлежавших к Болонской школе.

Правление короля Альфонсо X можно охарактеризовать, как начальный период складывания старокастильской юридической терминологии. Необходимость ее формирования была обусловлена не только задачами внутренней и внешней политики, среди которых можно назвать перевод делопроизводства на старокастильский язык и претензии Альфонсо X на трон императора Священной Римской Империи, но и потребностями реальной правовой практики Леона и Кастилии. Складывание нового права в условиях рецепции ius commune требовало и нового юридического языка. Заслуга его создания принадлежит, прежде всего, команде юристов, работавших под руководством Мудрого короля, среди которых можно выделить мэтра Хакобо де лас Лейес, Фернандо Мартинеса де ла Самора, мэтра Ролдана и нескольких других. Этих людей объединяло полученное ими университетское образование - они все закончили либо Болонский университет, либо школы права в Тулузе или Монпелье, все были прекрасно знакомы с «Корпусом цивильного права» Юстиниана и с трудами основных глоссаторов. Следовательно, у всех названных специалистов было общее пространство цитируемых текстов, что, несомненно, облегчало им подбор и согласование старокастильских понятий, вводимых ими в национальный юридический язык. Становление этого языка развивалось в направлении поиска обобщающих понятий и попытки построения родовидовых классификаций различных правовых институтов.

Семь Партид» Альфонсо X Мудрого можно охарактеризовать как памятник процесса рецепции римско-правовых. норм, а не ее результата: ча примере правовых институтов, проанализированных в данной работе, можно увидеть незавершенность реципированных в нее юридических конструкций. Как в случае с правонарушением, так и с обязательством ex delicto анализ текста «Партид» дает возможность отметить наличие всех необходимых реквизитов этих институтов, но, при этом, отсутствие их родовых определений.

Старокастильский термин yerro - «проступок», - синонимичен позднелатинскому юридическому термину delictum, что доказывается идентичностью поля значений этого термина значениям предшествующего ему понятия pecado (от лат. peccatum) и более позднего по отношению к нему термина delito (от лат. delictum). Это, в свою очередь, делает возможным и целесообразным изучение проблемы возникновения обязательств из yerro в «Семи Партидах» как реципированной формы обязательств ex delicto. Правоотношения, трактуемые в работе как обязательства ex delicto в «Семи Партидах», возникали, согласно тексту источника, в случае совершения ряда правонарушений, квалифицируемых классическим римским правом как частные деликты.

Родовыми признаками понятия yerro, по нашему мнению, являются, во-первых, дееспособность субъекта правонарушения, во-вторых, его злой умысел, в-третьих, воплощение им этого умысла в жизнь и достижение результата и, наконец, в-четвертых, совокупность отягчающих обстоятельств, разных для каждого конкретного правонарушения. В качестве видовых признаков рассматриваемого понятия, позволяющих построить непротиворечивую классификацию правонарушений в «Семи Партидах», нами были выделены объект и тип противоправного действия. Итоги классификации правонарушений по их объекту представляются более удовлетворительными, чем в случае с классификацией по типу действия. При этом, все же, необходимо отметить, что и эта классификация неполна и далеко не идеальна. Даже если свести вместе обе классификации по видовым признакам, рассмотренные в предшествующих разделах работы, то в картине правонарушений, регламентированных в «Партидах», все равно остается серьезная лакуна, подлежащая заполнению. Речь идет об ответственности человека за совершенные правонарушения или, если сформулировать вопрос более точно, - о проблеме обязательств, порождаемых yerro, как они регламентируются в «Семи Партидах».

По нашему мнению, обязательства ex delicto присутствуют в «Семи Партидах», хотя, как и было сказано ранее, в тексте памятника отсутствует их определение. В качестве их основных черт можно отметить незавершенный характер института, вследствие отсутствия его родового определения и их роль маркера границы между частным и публичным правом. В отсутствие формального разделения между этими сферами права в «Партидах», представляется возможным провести его, взяв за основу правоотношения, возникавшие в случае совершения тех или иных правонарушений (А. Дювернуа, Ю.С.Гамбаров). По итогам анализа санкций, предусмотренных редакторами «Партид» за совершение различных правонарушений, кажется очевидным, что ни телесные наказания, ни штрафы, как они регламентируются в «Партидах», не подпадают под понятие обязательства, если последнее, следуя за римскими юристами, определять как «правовые путы, в силу которых мы должны предоставить кому-либо определенную вещь, согласно установленному порядку». Напротив, представляется, что компенсационные санкции, описанные в «Партидах», практически полностью подпадают под это определение. В качестве их отличительных черт можно выделить, во-первых, обязательное участие в ситуации двух частных лиц (пострадавшего — истца, и нанесшего повреждение - ответчика), во-вторых, измерение нанесенного ущерба в денежном или в земельном эквиваленте, в-третьих, пропорциональный или волеустановленный характер оценки нанесенного ущерба и, в-четвертых, присутствие представителей королевской власти в качестве гаранта уплаты возмещения. Также следует отметить, что правоотношения, трактуемые в работе как обязательства ex delicio в «Семи Партидах», возникали, согласно тексту источника, в случае совершения ряда правонарушений, квалифицируемых классическим римским правом как частные деликты (кража (furto), грабеж {robo), обман {engaño), нанесение противоправного ущерба {daño) и бесчестья {deshonrra)).

В завершение работы хотелось бы еще раз отметить важность выявленного нами концепта обязательства ex delicio в «Семи Партидах» для всей системы испанского средневекового права. Само наличие этих норм в тексте правового свода Альфонсо X, наряду с присутствием там же положений об исключительной ценности человеческой личности (P.VII.I.XXVI) подчеркивает высокий уровень развития средневековой кастильской теории права или, по меньшей мере, стремление кастильских юрисконсультов к достижению этого уровня.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого»

1. Источники. А. Основные.

2. Las Siete Partidas del Rey D. Alfonso el Sabio./ Publ. por la Real Academia de la Historia Madrid, 1807.

3. Las Siete Partidas del Rey D. Alfonso el Sabio glosadas por Gr. López. -ed. facsímile, Madrid, 1974.

4. Corpus iuris civilis. Vol. 1: Institutiones. Digesta./ edd. Th. Mommsen -P. Krüger. Berolini, 1928. 1908-11; Vol. 2: Codex repetitae praelectionis./ ed. P. Krüger. - Berolini, 1905.1. Б. Дополнительные.

5. Augustinus Hipponensis. In Evangelium Ioannis Tractatus centumviginti quatuor.il PL. 35.

6. Berceo, Gonzalo de. Obra completa. Madrid, 1992.

7. Bremer, F.P. lurisprudentiae antehadrianae quae supersunt: vol.I — II. Lipsiae, 1896.

8. Cerdá Ruiz Funes, J. La "Margarita de los pleytos" de Fernando Martinez de Zamora.!IAHDE. 20. - 1950. - P. 634 - 738.

9. Cicero, M. Tullius. Orator.ll Brutus, Orator./ ed. G. Hendrickson-H. Hubbell. London, 1939: (Loeb Classical Library).

10. Id. In L. Catilinam orationes quattuor.ll In Catilinam, Pro Murena, Pro Sulla, Pro Flacco./ ed. C. Macdonald. London, 1976: (Loeb Classical Library).

11. Id. In Vatinium oratio.il Pro Sestio, In Vatinium./ ed. R. Gardner. -London, 1958: (Loeb Classical Library).1 l.Id. Verrinae. 2 vols./ ed. L. Greenwood. - London, 1928-1935: (Loeb Classical Library).

12. Id. Pro A. Caecina oratio.I I Pro lege Manilia, Pro Caecina, Pro Cluentio, Pro Rabirio./ ed. H. Grose Hodge. London, 1927: (Loeb Classical Library).

13. Id. Pro Cn. Murena oratio.ll In Catilinam, Pro Murena, Pro Sulla, Pro Flacco./ ed. C. Macdonald. London, 1976: (Loeb Classical Library).

14. Id. Pro A. Cluentio oratio. II Pro lege Manilia, Pro Caecina, Pro Cluentio, Pro Rabirio./ ed. H. Grose Hodge. London, 1927: (Loeb Classical Library).

15. Id. Pro L. Cornelio Balbo oratio.ll Pro Caelio, De provincibus consularibus, Pro Balbo./ ed. R. Gardner. London, 1958: (Loeb Classical Library).

16. Id. Pro Q. Ligariö oratio.// Pro Milone, In Pisonem, Pro Scauro, Pro Fonteio, Pro Rabirio, Pro Marcello, pro Ligario, Pro rege Deiotaro./ ed. N.H. Watts. London, 1931: (Loeb Classical Library).

17. Id. De re publica. II De re publica, De legibus./ ed. C.W. Keyes. -London, 1928: (Loeb Classical Library).24.1d. De amicitia.il De senectute, De amicitia, De divinatione./ ed. W.A. Falconer. London, 1923: (Loeb Classical Library).

18. Id. Tusculanae disputationes.l ed. J.E. King. — London, 1927: (Loeb Classical Library).26.1d. AdAtticum. 4 voll./ ed. D.R. Shackleton Bailey. - London, 1999: (Loeb Classical Library).

19. Id. In L. Calpurnium Pisonem oratio / Ed. with text, introd., and comment, by R.G.M. Nisbet. Oxford, 1961.

20. De Differentiis./l Grammatici Latini ex Recensione Henrici Keilii./ ed. H. Keil. Vol. 7. - Leipzig, 1880.

21. Decretum magistri GratianiJ Ed. Aemilius Friedberg. — Lipsiae, 1879.

22. Espéculo ó Espejo de todos los derechos.ll Opúsculos legales del rey Don Alfonso el Sabio. Vol. 1.-Madrid, 1836.

23. Fronto M. Cornelius. Laudes Neglegentiae.il M. Cornelii Frontonis Epistulae./ ed. M. P. J. van den Hout. Vol. 1. - Leiden, 1954.32.1d. De Nepote Amisso.ll M. Cornelii Frontonis Epistulae./ ed. M. P. J. van den Hout. Vol. 1. - Leiden, 1954.

24. Fuero de Cuenca (formas primitiva y sistemática: texto latino, texto castellano y adaptación del fuero de Iznatoraf).! Publ. por Ureña y Smenjaud, R. de. Madrid, 1935.

25. Fuero Real de Castilla.ll Opúsculos legales del rey Don Alfonso el Sabio. Vol. 2.-Madrid, 1836.

26. Fuero Juzgo en latin y castellano cotejado con los mas antiguos y preciosos codices por la Real Academia Española. — Madrid, 1815.

27. Gambra Gutiérrez, Л. Alfonso VI: cancillería, curia e imperio'. 2 vols. — Vol.II: Documentos. Leon, 1998.

28. Gellius, A. Noctes Atticae libri XXJ ed. K. Marshall. Vols. 1-2. -Oxford, 1968.

29. Glosas Emilianenses.il Menéndez Pidal, R. Orígenes del español: estado lingüístico de la Península Ibérica hasta el siglo XI: 10a ed. — Madrid, 1986.-P.6- 12.

30. Glosas Silenses.ll Ibid. P.13 - 30.

31. Gregorius р. I Magnus. Homiliarum in Ezechielem prophetam libri II.И PL. 76.

32. Hieronimus Eusebius. Hieronymi Eusebii Commentariorum super Hamos libri IIIJl PL. T.78.

33. Honoratus, M. Servius. In Vergilii Aeneidos libros Servii grammatici qui feruntur in Vergilii Carmina Commentarii.l ed. G. Thilo. Vols.l-2.-Leipzig, 1878-1884.

34. Jacobo de las Leyes. Flores del Derecho.ll Ureña y Smenjaud, R. de, Bonilla y San Martin, A. Obras del Maestro Jacobo de las Leyes, jurisconsulto del siglo XIII. Madrid, 1924. - P.l - 184.

35. Leges Visigothorum.l ed. K. Zeumer. Hannoverae et Lipsiae, 1902.

36. El libro de los doze sabios o Tractado de la nobleza y lealtad ca. 1237./ Estudio y edición por John K. Walsh. Real Academia Española de la Lengua (Anejos del Boletín de la Real Academia Española, XXIX), - Madrid, 1975.

37. A6.Libro de los buenos proverbios que dixieron los philosophos.H Kunst, H. Mittheilungen aus dem Eskurial. Bibliotek des litterarischen Vereins in Stutgart. - CXLI. - Tübingen, 1879. - Р. 1 - 65.

38. Livius, T. Titi Livi Ab Urbe Condita. Vol. 3.1 ed. C. F. Walters -London, 1955.

39. Plautus, T. Maccius. Amphitruo.ll Plauti Comoediae./ cd. F. Leo. Vol.

40. Rhetorica ad Herennium.il M. Tulli Ciceronis Scripta Quae Manserunt

41. Taio Caesaraugustanus. Sententiarum Libri V.II PL. 80.

42. P. Terentius Afer. Adelphoe.il P. Terenti Afri Comoediae./ ed. R. Kauer; W.M. Lindsay; O. Skutsch. Oxford, 1958.

43. Id. Eunitchus.il Ibid. 66.Id. Hecyra.ll Ibid. 67.1d. Phormio.ll Ibid.

44. Terenti Varronis de linguae latinae quae supersunt./ ed. G. Goetz, F. Schoell. Lipsiae, 1910.

45. Theodosiani libri XVI cum constitutionibus SirmondianisJ cd. Krueger Р., Mommsen Th. Bcrolini, 1905.1.. Литература.

46. Альбрехт, M. фон. История римской литературы: от Андроника до Боэция.-Т.1 -З.-М., 2003-2005.

47. Бартошек, М. Римское право: понятия, термины, определения. — М., 1989.

48. Бенвенист, Э. Предисловие автора.Н Он же. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995.

49. Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994.

50. Виноградов П.Г; Римское право в средневековой Европе. М., 1910

51. Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. СПб., 1911.

52. Гарсия-Гарридо Х.М. Римское частное право.! пер. с исп. М., 2005.

53. Дегтярев, С.Л. Возмещение убытков в гражданском и арбитражном процессе. — М., 2002.

54. Дернбург, Г. Пандекты. — Т.2: Обязательственное право. М., 1911

55. Дождев, Д.В. Римское частное право: 2-е изд., испр. и доп. М., 2002.

56. Дювернуа, Н.Л. Чтения по гражданскому праву. СПб., 1902.

57. Кривцов A.C. Общее учение об убытках. Юрьев, 1902.

58. Курс уголовного права. Т.1. Общая часть. Учение о преступлении./ под ред. Н.Ф.Кузнецовой, И.М.Тяжковой М., 2002.

59. Мартинес Мартинес, Ф. Когда Европа была единой. Общее право: итальянский стиль, французский стиль и кастильский вариант./ Пер. с исп. A.B. Марея.// Древнее право. 16: в печати.

60. Моддерман, В. Рецепция римского права. — СПб., 1888.

61. Муромцев С. А. Рецепция римского права па Западе. М., 1886.

62. Пискорский В.К. История Испании и Португалии. — СПб., 1909. 89.0н же. Кастильские кортесы в переходную эпоху от средних вековк новому времени. Киев, 1897.

63. Победоносцев, К.П. Курс гражданского права. — Т.З. СПб., 1896.

64. Покровский И. А. История римского права. СПб., 1998.

65. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. — М., 2002.

66. Полдников, Д.Ю. Контракт и пакт в доктрине глоссаторов (XII -XIII вв.): дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. — М., 2005: на правах рукописи.

67. Пусторослев П.П. Анализ понятия о преступлении. М., 1892.

68. Сильвестрова Е.В. Источники права в постклассический период. Кодификации императорских конституций в IV — VI вв.Н История древнего Рима: тексты и документы. 4.2: Римское право и общество. - М., 2005. - С.225 - 255.

69. Таганцев, Н.С. Курс уголовного права. СПб., 1902.

70. Томсинов В.Л. О сущности явления, называемого рецепцией римского права. И Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. - 1998.-№4.

71. Он же. Рецепция римского права в Европе в Средние Века: постановка проблемы.// Древнее право. 1998. - №1(3). - С. 169 -175.

72. Фойницкий И .Я. Уголовное право. Посягательства личные и имущественные: 3 изд.-СПб., 1907.

73. Шершеневич, Г.Ф. Общая теория права. — Т.З. -М., 1910.

74. Albanese, В. La nozione del "furtum" nell'elaborazione del giuristi romani.il Jus. 1958.

75. Id. lllecito.ll Enciclopedia del Diritto. vol.20. - 1970. - P.50 -90.

76. Albrecht, M. von. M. Tullius Cicero. Sprache und Stil Л RE Suppl. 13. - 1973. - 1237 - 1347.

77. Alvárez de Morales A. Historia del derecho y de las instituciones españolas. Madrid, 1989.

78. Antequera, J.M. de. Historia de la legislación española. -Madrid, 1884.

79. Arias Bonet, J.A. Estudio complementario.ll Alfonso X el Sabio. Primera Partida según el manuscrito Add.20.787 del British Museum./ Ed. por J.A. Arias Bonet. Valladolid, 1975.

80. Atkins, E.M. Cicero.ll The Cambridge History of Greek and Roman political Thought./ ed. By Ch. Rowe, M. Schofield. -Cambridge, 2000. P.477 - 516.

81. Bellomo, M. Saggio sull'Universitä nelVeta del diritto commune. -Catania, 1979.

82. Below G. Die Ursachen der Rezeption des römischen Rechts in Deutschland. München, Berlin, 1905.

83. Bcneyto Pérez, J. La tradición española en Dolonia.il Revista de los archivos, bibliotecas y museos. 1929.

84. Bonnassie, P. Du Rhône à la Galice: genèse et modalités du regime féodal. Il Structures féodales et féodalisme dans l'Occident Méditérranéen: X XIII ss. - P.: CNRS, 1980. - P. 17 - 55.

85. Du Boys. Histoire du droit criminel de l'Espagne. P., 1870.

86. Burillo, J. La desprivatisación del ''furtum" en el derecho romano postclasico.U AHDE. 52. - 1982. - P.697 - 703.

87. Calasso, F., Medio Evo del Diritto. I. Le fonti. Milán, 1954.

88. Camancho Evangelista, F. Las Siete Partidas del rey D. Alfonso el Sabio. Un estado de la cuestión.!I Studi in onore di Giuseppe Grosso. -V.- 1972.-P.475-516.1:16. Caravale M. Ordinamenti giuridici dell'Europa médiévale. Bologna, 1994.

89. Cerda Ruiz Funes, J. En torno a la pesquisa y procedimiento inquisitivo en el derecho castellano-leonés de la Edád Mediad! AHDE. -32. 1962. - P.483 - 518.

90. Coing, H. Handbuch der Quellen und Literatur der neueren europäischen Privatrechtsgeschichte. — Bd. 1. Mittelalter (1100 -1500). Die gelehrten Rechte und die Gesetzgebung. München, Beck, 1973.

91. Córcoles Olaitz, E. El furtum en la Lex Wisigothorum: tesis doctoral inédita. — Donostia, 2003.

92. Craddock, J.R. La cronología de las obras legislativas de Alfonso Xel Sabio.!! AHDE. 51. - 1981. — P.365 — 418.

93. Id. The Legislative works of Alfonso el Sabio.!I Emperor of culture: Alfonso X the Learned of Castile and His Thirteenth-Century Renaissance./ ed. Robert I. Burns. Pennsyvania, 1990. - P. 182 - 197.

94. Id. La nota cronológica inserta en el prologo de las Siete Partidas.// Al-Andalus. 39. - 1974. - P.363 - 390.

95. Id. Los pecados veniales en las Partidas y en el Setenario: dos versiones de Graciano, Decretam D.25 c.3.// Glossae. 3. - 1992. -P.103 - 116.

96. Dahn, F. Westgotische Studien. — Würzburg, 1874.

97. Evans, E. Commentary.il Tertullian's Homily on Baptism./ ed. with an introduction, translation and commentary by E. Evans. — London, 1964.

98. Garcia Gallo, A. Aportación al estudio de los fueros.!! AHDE. -26.- 1956.

99. Id. El carácter germánico de la épica y del derecho en la Edad Media española. II AHDE. 25. - 1955. - P.583 - 681.

100. Id. "El Libro de las leyes" de Alfonso el Sabio: del Especulo a las Partidas.!! AHDE. 21. - 1951. - P.345 - 528.

101. Id. Nuevas observaciones sobre la obra legislativa de Alfonso X.U AHDE. 46. - 1976. - P.609 - 670.

102. Id. El concilio de Coyanza. Contribución al estudio del derecho canónico español en su alta Edad Media.ll AHDE. — 20. 1950.

103. Garcia y Garcia A. En torno al derecho romano en la España medieval. II Estudios en homenaje a Don Claudio Sánchez Albornoz en sus 90 años. T.III. - Anexos de cuadernas de historia de España. -Buenos Aires, 1985. - P.59 - 72.

104. Gibert y Sánchez de la Vega, R. Enseñanza del Derecho romano en Híspanla durante los siglos VI a XI. II Ius Romanum Medii Aevi. -Milano, 1967.

105. Id. Historia general del derecho español. — Granada, 1968.

106. González, J. Reinado y diplomas de Fernando III: 3 vols. -Cordoba, 1983.

107. González Jiménez, M. Alfonso el Sabio. Barcelona, 2004.

108. Grimm, J. Deutsche Rechtsalterthiimern. Berlin, 1828.

109. Haskins, C.H. The Renaissance of the Twelfth Century. — Cambridge (USA), 1927.

110. Ilelfferich. Entstehung und Geschichte des Westgothenrechts. — Berlin, 1858.

111. Hinojosa y Navero, Ed. de. El derecho en el poema del Cid.ll Id. Estudios sobre la historia del derecho español. Madrid, 1903. - P.73 -114.

112. Id. El elemento germánico en el derecho español II Id. Obras completas. T.2. - Madrid, 1955. - P.407 - 460.

113. Iglesia Ferreirós, A. Alfonso X el Sabio y su obra legislativa: algunas reflexiones.il AHDE. 50. - 1980.

114. Id. Breviario, Recepción y Fuero Real: tres notas.II Homenaje a Alfonso Otero. Santiago, 1981.-P.131 - 151.

115. Id. La creación del derecho en Cataluña.!I AHDE. 47. - 1977. -P. 99-423.

116. Id. La creación del Derecho. Una historia del Derecho español: lecciones: 2 fase. Barcelona, 1987 - 1988, Madrid, 1996.

117. Id. Derecho municipal, derecho señorial, derecho regio.// Historia, Instituciones, Documentos. 4. - 1977. - P. 155 - 197.

118. Kleffens, E.N. van. Hispanic law until the Middle Ages. -Edinburgh, 1968.

119. Koschaker, P., Europa y el Derecho Romano. Madrid, 1955.

120. Kuttner St. The Revival of Jurisprudence.il Renaissance and renewal in the twelfth century. Oxford: Clarendon Press, 1982. -P.299 -323.

121. Lalinde Abadía, J. La creación del derecho entre las españoles JI AHDE. 36. - 1966. - P.301 - 377.

122. Lange H. Römisches Recht im Mittelalter. Bd. 1 (Die Glossatoren). München, 1997.

123. Lapesa, R. Símbolos y palabras en el Setenario de Alfonso X.H Id. Estudios de historia lingüística española . — Madrid, 1985. P.226 -238.

124. Larraona, A., Tabera, A. El Derecho justinianeo en España.!I Atti d'el Congreso internazionale del Diritto Romano. — II. — Bolonia — Roma, 1933.

125. Lehel, O. Das Edictum Perpetuum: 3 ed. Lipsiae, 1927.

126. Levy, E. Vulgarisation of Roman law in the early Middle Ages. II Medievalia et humanística. 1.-Boulder; Col., 1943.-P.14-40.

127. Id. West Roman Vulgar Law. The Law of Property. -Philadelphia, 1951;

128. Id. Weströmisches Vulgarrecht das Obligationenrecht. Weimar, 1956.

129. Longo, G. Delictum y crimen. Milano, 1976.

130. López Ortiz, J., fray. El proceso en los reinos cristianos de nuestra Reconquista antes de la Recepción romano-canónica.lI AHDE. 14.- 1943.-P. 184-226.

131. Luz Alonso, Ma. La perduración del Fuero Juzgo y el Derecho de los castellanos de ToledoJ! AHDE. -48.- 1978. P.335 - 377.

132. Macdonald, R.A. Law and politics: Alfonso's program of political reform.il The worlds of Alfonso the Learned and James the Conqueror./ ed. Robert I. Burns. Los Angeles, 1981. - P. 183 - 186.

133. Macdonald, R.A. Notas sobre la edición de las obras legales atribuidas a Alfonso Xde la Castilla JI AHDE. 53. - 1983. - P.721 -725.

134. Id. Problemas políticas y el derecho alfonsino considerados desde tres puntos de vista.ll AHDE. 54. - 1984. - P.25 - 53.

135. Id. Progress and problems in editivo Alfonsine Juridical text J! La Coránica. 6. - 1978.-P.74-81; 8. - 1979. - P.l 19 - 120

136. Magallón Ibarra, J.M. El renacimiento medieval de la jurisprudencia romana. México, 2002.

137. Marrone, M. Istituzioni di diritto romano. — Palermo, 1990.

138. Martinez, G. Tres lecciones del siglo XII del Estudio General de Palencia.il AHDE. 60. - 1991. - P.391 - 449.

139. Martínez Diez, G. Los comienzos de la recepción del Derecho Romano en España y el Fuero Real.ll Diritto comune e diritti locali nella storia dell'Europa. Atti del Convegno di Varenna (12 -15.06.1979).-Milano, 1980.

140. Martínez Marina, Fr. Ensayo histórico-crítico sobre la legislación y principales cuerpos legales de los Reinos de León y Castilla, y especialmente, sobre el Código de las Siete Partidas de Alfonso el Sabio. Madrid, 1807.

141. Menéndez Pidal R. Historia de España. 12 edit. T.XII - XIV. -Madrid, 1990.

142. Merguet, H. Lexikon zu den Reden des Cicero mit Angabe sämtlicher Stellen. Bd. 1 - 4. - Jena, 1877- 1884.

143. Id. Lexikon zu den philosophischen Schriften Cicero's mit Angabe sämtlicher Stellen. Bd. 1 - 3. - Jena, 1887 - 1894.

144. Montanos Ferrin, E. La inexistencia de las circunstancias agravantes en el Derecho histórico español.// Montanos Ferrin, E., Sánchez-Arcilla Bernal, J. Estadios de historia del Derecho criminal. — Madrid, 1990.-P.77- 144.

145. Nelson, H.F. Überlieferung, Aufbau imd Stil von Gai Institutions. Leiden, 1981. - P.395 - 423.

146. Norr, K.W. Institutional foundations of the New Jurisprudence.il Renaissance and renewal in the twelfth century. Oxford: Clarendon Press, 1982.-P.324-338.

147. O'Callaghan J.F. Sobre la promulgación del Especulo y del Fuero Real. // Estudios en homenaje a Don Claudio Sanchez Albornoz en sus 90 años. T.III. - Anexos de cuadernas de historia de España. -Buenos Aires, 1985.-P.167- 179.

148. Orlandis, J. Sobre el concepto del delito en el Derecho en la Alta Edad Media.ll AHDE. 16. - 1945. - P.l 12 - 192;

149. Id. Las consecuencias del delito en el Derecho de Alta Edad Media.// AHDE. 18. - 1947. - P.61 - 165.

150. D'Ors, A. Prefacio. // Id. El codigo de Eurico. / Ed. por Alvaro d'Ors: Estudios visigóticos. II. - Roma - Madrid, 1960.-P.l - 12.

151. Osaba Garcia, E. El adulterio uxorio en la Lex Wisigothorum. -Madrid, 1997.

152. Otero Varela, A. El Códice López Ferreiro del Liber Iudiciorum.ll AHDE. 29. - 1959. - P.557 - 573.

153. Pennington, K., Learned Law, Droit Savant, Gelehrtes Recht: the Tyranny of a Concept.ll Rivista internazionale di diritto comune — 5 — 1994. P.197-209.

154. Pérez Martín, A. El Derecho procesal del "Ius commune" en España. Murcia, 1999.

155. Id. Españoles en el "Alma Mater Stiidiorum". Profesores hispanos en Bolonia (de fines del s.XII a 1767). — Murcia Salamanca, 1998.

156. Id. Importancia de las Universidades en la recepción del Derecho Romano en la Península Iberica.ll Studi Sassaresi. Atti del Colloquio su "Cultura Ibérica e Diritto Romano". 8. - 1980 - 1981. -P. 256-332.

157. Piano Mortari, Y., Gli inizi del Diritto moderno in Europa. -Liguori, Nápoles, 1982.

158. Procter, E. The Castilian Chancellory during the Reign of Alfonso X (1252 1284).II The Oxford Essays presented to H.E. Selter. -Oxford, 1931.-P.104-121.

159. Id. El uso judicial de la pesquisa en León y Castilla: 1157 — 1369. Granada, 1978.

160. Pugliese, G. Istituzioni di diritto romano. Torino, 1990.

161. Rashdall, H. The universities of Europe in the middle ages. 3 vols. - Oxford, 1936.

162. Reichenbecher, M. De vocum quae sunt "scelus, flagitium, facinus " apud priscos script ores usu. — Jena, 1913.

163. Die Renaissance der Wissenschaften im 12. Jahrhundert J ed. P. Weimar. 2 Bd. - Zürich, 1981.

164. Renaissance and renewal in the twelfth century. — Oxford: Clarendon Press, 1982.

165. Rodriguez Mourullo, G. La distinción hurto robo en el Derecho historico español.ll AHDE. - 32. - 1962. - P.25 - 113.

166. Rubio García, L. Del latin al castellano en la cancillería de Alfonso el Sabio.!I Glossae. 5 - 6. - 1993 - 94. - P.225 - 241.

167. Rubio Moreno, L. Contribución al estudio de las definiciones léxicas de las "Partidas" de Alfonso el Sabio. — Avila: Fundación Sánchez Albornoz, 1991.

168. Rumeu de Armas, A. El jurista Gregorio López, alcalde mayor de Guadalupe, consejero de Indias y editor de las "Partidas" .11 AHDE. -63-64.- 1993-1994.-P.345-449.

169. Sánchez Albornoz, Cl. En torno a los orígenes del feudalismo. — Mendoza, 1942.

170. Id. España, un enigmo historico: 2 vols. — Mexico, 1973.

171. Id. Estudios sobre las instituciones medievales españolas. — Mexico, 1965.

172. Id. Tradición y derecho visigodos en León y Castilla: homenaje a Menendez Pidal.H Id. Investigaciones y documentos sobre las instituciones hispanas. Santiago de Chile, 1970.-P. 114- 131.

173. Sánchez, G. Para la historia de la redacción del antiguo Derecho Territorial Castellano.II AHDE. 6. - 1929.

174. Sánchez-Arcilla Bernal, J. La obra legislativa de Alfonso el Sabio. Historia de una polemica.il El Scriptorium alfonsí: de los libros de astrología a las "Cantigas de Santa Maria". Madrid: UCM, 1999.

175. Id. Historia del Derecho. I: Instituciones políticas y administrativas. — Madrid, 2004.

176. Savigny, F. C., Geschichte des römischen Rechts im Mittelalter.: 7 Bd. 2-te Ausg. - Heidelberg, 1834-1851.

177. Schmidt K.A. Die Reception des römischen Rechts in Deutschland. Rostock, 1868.

178. Schulz F. Geschichte der römischen Rechtswissenschaft. Weimar, 1961.

179. Stein, P. G., El derecho romano en la historia de Europa. Historia de una cultura jurídica. — Madrid, 2001.

180. Talamanca, M. Istituzioni di diritto romano. Milano, 1990.

181. Ureña y Smenjaud, R. de, Bonilla y San Martin, Л. Obras del Maestro Jacobo de las Leyes, jurisconsulto del siglo XIII. Madrid, 1924.

182. Wieacker, F., Historia del Derecho Privado de la Edad Moderna. Granada, 2000.

183. Wieacker, F. The Importance of Roman Law for Western Civilization and Western Legal Thought.il Boston College International and Comparative Law Review. -4 -1981. P.257-81.

184. Wolf, F. Ein Beitrag zur Rechtssymbolik aus spanischen Quellen. -Wien, 1865.

185. Zimmerman, R. The Law of Obligations: Roman foundations of civilian tradition. — Oxford: Clarendon Press, 1996: ,

186. Zurita, R. Textos de definiciones romanas y de Partidas. — Madrid, 1973.1.I. Справочная литература.

187. Diccionario crítico etimológico castellano e hispánico./ por Coraminas J., Pascual J.A.: 6 vols. Madrid: Gredos, 1980.

188. Emout A., Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine: histoire des mots'. IV-me ed. — P.: Klincksieck, 1979.

189. Koebler, G. Wörterverzeichnis zu den Leges Visigothorum. -Gießen-Lahn, 1981.61'-OS- 1а-(19?ъ

190. ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ РОССИЙСКОЙ ¡¿, ФЕДЕРАЦИИ

191. РОССИ ИСКИ Й ГОСУДАРСТВ EI 111Ы Й ГУМАН ИТ API IЫ Й1. УНИВЕРСИТЕТ1. На правах рукописи

192. Марей Александр Владимирович ОБЯЗАТЕЛЬСТВА EX DELICTO В «СЕМИ ПАРТИДАХ» АЛЬФОНСО1. X МУДРОГО (1252 1284).том 2. Приложения

193. Раздел 12.00.00 юридические науки. Специальность 12.00.01 - Теория и история права и государства.

194. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук

195. Научный руководитель Д.ю.н., профессор Дождев Д.В.1. Москва 2005.

Автор: Марей, Александр Владимирович
Город: Москва
Год: 2005
Звание: кандидата юридических наук
КОД ВАК: 12.00.01

Диссертация

Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудроготекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Марей, Александр Владимирович, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Марей, Александр Владимирович, Москва

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Марей, Александр Владимирович, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Марей, Александр Владимирович, Москва

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Обязательства ex delicto в "Семи Партидах" Альфонсо Х Мудрого»