Тактико-криминалистические особенности производства следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой по техническим каналам связитекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.12 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции на тему «Тактико-криминалистические особенности производства следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой по техническим каналам связи»

На правах рукописи

Цыкора Александр Александрович

ТАКТИКО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗВОДСТВА СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ, СВЯЗАННЫХ С ПОЛУЧЕНИЕМ И ИССЛЕДОВАНИЕМ ИНФОРМАЦИИ, ПЕРЕДАВАЕМОЙ ПО ТЕХНИЧЕСКИМ КАНАЛАМ СВЯЗИ

12.00.12 - криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

00554/ о«»»

Ростов-на-Дону - 2013

005547345

Работа выполнена в Федеральном государственном казенном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Ростовский юридический институт МВД России»

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор,

Варданян Лкоп Вараздатович

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор,

Ляхов Юрий Алексеевич ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет», заведующий кафедрой уголовного процесса и криминалистики

кандидат юридических наук, доцент, Пахомов Сергей Валерьевич, ФГКОУ ВПО «Краснодарский университет МВД России», начальник кафедры криминалистики

Ведущая организация: Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Казанский юридический институт МВД России»

Защита состоится 20 декабря 2013 года в 13 час. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д 203.011.03 при ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России» по адресу: 344015, г. Ростов-на-Дону, ул. Маршала Еременко, 83, ауд. 503.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России».

Автореферат разослан 15 ноября 2013 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

О.В. Айвазова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность выбора темы диссертационного исследования. Анализ уголовно-процессуального законодательства свидетельствует о том, что регламентации в законе новых следственных действий, как правило, предшествует продолжительный период их научной разработки, сопровождающийся выявлением у ни собственных целей и задач, юридических и фактических оснований, уголовно-процессуальной и тактико-криминалистической сущности . Потребность в разработке новых следственных действий зачастую диктовалась изменениями в структуре преступности, появлением и широким распространением ранее неизвестных и (или) усложнением традиционных способов совершения преступлений, обусловливающих специфичность механизма следообразования и иной информации, значимой для установления обстоятельств преступления. Формирование новых следственных действий всегда предопределяло потребность в разработке специфических тактико-криминалистических приемов их производства, обеспечивающих эффективность их непосредственного воздействия на ситуацию расследования по уголовному делу.

Контроль и запись телефонных и иных переговоров, а также получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами - есть сравнительно новые для отечественного уголовного процесса следственные действия. Разработка уголовно-процессуальных и криминалистических аспектов их производства в целом осуществлялась в соответствии с ранее отмеченными общими закономерностями эволюции системы следственных действий. Но помимо вышеизложенного, одной из приоритетных предпосылок возникновения данных следственных действий явился соответствующий этап научно-технического прогресса, обусловивший глобальную информатизацию нашего общества. Это явление предопределило усиление роли различных средств связи не только в повседневной жизни людей, но и в успешном функционировании различных по организационно-правовой форме, назначению, структуре и уровню юридических лиц. Неотъемлемым последствием также явилась широкая доступность для населения различных высококачественных технических устройств, как специально предназначенных для осуществления общения между абонентами с помощью каналов связи, так и оснащенных подобными функциями в качестве дополнительных. Постепенно общение с помощью различных средств связи, носящее как деловой, так и личный характер, не только заняло прочное место в жизни соотечественников, но и в ряде ситуаций приобрело даже большую распространенность по сравнению с непосредственным личным общением. Преступность, являясь неотъемлемой частью нашего общества, также не могла не отреагировать на данное глобальное явление. Различные по формату средства телекоммуникационной связи прочно вошли и в криминальный обиход, используясь виновными для обсуждения отдельных обстоятельств приготавливаемого или совершаемого преступления, информирования соучастников о реализации преступного умысла, либо о внезапно изменившейся ситуации и т.п. В результате уголовно-процессуальный закон был по-

1 Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М.: «Юрлитин-форм», 2001.-с. 62-73.

полнен новыми следственными действиями - контроль и запись переговоров (ст. 186 УПК РФ), получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ст. 186.1 УПК РФ) при одновременном сохранении в оперативно-розыскном законодательстве технологически сходных, но осуществляемых в ином правовом режиме оперативно-розыскных мероприятий.

Д иалектически отражая закономерности в сфере изменения преступной деятельности, криминалистика также призвана отреагировать на данное явление путем разработки действенных тактико-криминалистических рекомендаций по непосредственному осуществлению указанных следственных действий, в т.ч. с учетом не всегда совершенной их законодательной регламентации в УПК РФ. Практика показывает, что целый ряд различных по своей направленности преступлений расследуется, благодаря своевременному поступлению и анализу в органы расследования информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникационной связи. Это и зачастую носящие высокий общественный резонанс преступления коррупционной, экономической, террористической и экстремистской направленности, и так называемые традиционные корыстно-насильственные преступления, носящие групповой или организованный характер. Вместе с тем, как показывает анализ научной и иной специальной литературы по указанной тематике, криминалистическая тактика этих следственных действий продолжает находиться в стадии формирования. Более того, до сих пор не всеми исследователями данные следственные действия признаются в качестве таковых. Не последнюю роль в этом играет не всегда удачная законодательная регламентация, наличие различных пробелов и коллизий. Существуют и другие разногласия в применении указанных норм, а также производстве иных следственных действий, направленных на введение в уголовный процесс информации о телекоммуникационных контактах в качестве доказательственной. Опубликованная правоприменительная практика свидетельствует, что порой данные разногласия доходят до уровня высших судебных органов, но даже и в этих случаях принимаются противоречивые решения. Тем более остро ситуация развивается на местах, способствуя неоднозначной правоприменительной практике и постоянному возникновению конфликтных ситуаций расследования, что явно противоречит назначению уголовного судопроизводства. Глубокий и разносторонний анализ данных проблем, итогом которого должна явиться выработка действенных, непротиворечивых, добротных и эффективных криминалистических рекомендаций, целесообразно осуществить именно на уровне диссертационного исследования. Указанные обстоятельства предопределили потребность обращения к данной научной тематике.

Степень научной разработанности проблемы. Разработка уголовно-процессуальных и тактико-криминалистических аспектов производства следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации, заметно активизировалась с момента легитимации соответствующих следственных действий (контроля и записи переговоров и получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами) в уголовно-процессуальном законодательстве. Поскольку этап существования указанных следственных действий является сравнительно непродолжительным, то и арсенал отечественной юридиче-

ской науки содержит лишь несколько диссертационных работ, специально посвященных разработке тактических аспектов этих следственных действий: ЛИ. Ивченко, Л.Г. Юриной, ДА. Ширева, А.В. Ярцевой и др. Диссертационные работы названных авторов, несомненно, интересны как в теоретическом, так и в практическом отношении. Однако, во-первых, они не исчерпывают всех проблемных аспектов, характеризующих актуальность указанной проблематики; во-вторых, отчасти не лишены дискуссионного характера. Таким образом, уровень научной разработанности данной проблемы явно не соответствует реальной степени вовлеченности различных технических средств связи в противоправную деятельность виновных лиц, а потому не вполне удовлетворяет потребностям правоприменительной практики в сфере расследования преступлений, что снова указывает на необходимость проведения диссертационного исследования по данной проблематике.

, Цель диссертационного исследования - разработка комплекса тактико-криминалистических рекомендаций, направленных на повышение эффективности проведения следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации, значимой для расследования преступлений.

Для реализации данной цели разработан комплекс следующих задач:

изучение и обобщение нормативной, монографической и шюй литературы по криминалистике, уголовному процессу, оперативно-розыскной деятельности, посвященной особенностям производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, направленных на получение и исследование информации, передаваемой по техшяееким каналам связи;

целенаправленное изучение практической деятельности органов расследования в сфере получения, исследования и использования в уголовном судопроизводстве информации, передаваемой по техническим каналам связи;

определение влияния закрепленных в законодательстве гарантий обеспечения тайны телефонных и иных переговоров или сообщений на производство следственных действий, связанных с получением и исследованием информации* передающейся по техническим каналам связи;

проведение аналитического экскурса в историю становления следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации;

определение правовой и тактической сущности контроля и записи переговоров; определение правовой и тактической сущности получения информации о соединениях между абонентами и (или) абоне1Пскими устройствами;

анализ тактических особенностей и специфических проблем подготовительного, рабочего и заключительного этапа производства контроля и записи переговоров;

исследование тактических особенностей и специфических проблем получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами;

рассмотрение тактических особенностей и специфических проблем производства иных следственных действий, в рамках которых осуществляется получение, исследование, проверка и оценка информации, транслируемой по техническим каналам связи;

разработка иных тактико-криминалистических рекомендаций, повышающих эффективность процесса получения и исследования информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации.

Объект исследования - деятельность следователей и иных уполномоченных должностных лиц в сфере получения, фиксации, анализа и использования в уголовном судопроизводстве данных о телефонных переговорах и иной информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации.

Предмет исследования - закономерности деятельности правоохранительных органов в сфере негласного получения, анализа и использования в расследовании преступлений информации, передаваемой по техническим каналам связи, путем производства следственных действий «контроль и запись переговоров», «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами», иных следственных действий, а также оперативно-розыскных мероприятий; научные суждения исследователей-юристов по вопросам заявленной проблематики; правоприменительная практика оперативных и следственных подразделений, связанная с осуществлением указанных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий.

Методологическую основу диссертационного исследования составляет совокупность общих и частных методов научного познания, в первую очередь, - положения диалектического учения о всеобщей связи и развитии. При выполнении диссертационного исследования применялись иные общенаучные и частнонаучные методы познания изучаемых явлений: системно-структурный, формально-логический, логико-юридический, исторический, сравнительно-правовой, функциональный; индуктивный и дедуктивный, анализ и синтез, аналогия, наблюдение, обобщение, сравнение, моделирование, эксперимент, анкетирование, интервьюирование. Автором анализировалось современное отечественное законодательство, регулирующее охрану личных конституционных прав граждан, а также законодательно урегулированные случаи его ограничения, опыт производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой по техническим каналам связи, изучалась научная литература по указанной проблематике.

Нормативную основу исследования образуют Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-процессуальное и оперативно-розыскное законодательство, иные федеральные законы и законы, подзаконные нормативные акты, регулирующие полномочия правоохранительных органов, различных учреждений, организаций, связанные с предоставлением услуг связи и возможностью контроля за информацией, передаваемой с помощью средств телекоммуникации; нормативную основу составили также отдельные положения международного права, затрагивающие проблематику диссертационного исследования.

Теоретическая основа исследования представлена трудами следующих авторитетных российских ученых-юристов: Т.В. Аверьяновой, О.Я. Баева, В.П. Бахина, P.C. Белкина,

B.П. Божьева, В.И. Брылева, A.B. Варданяна, А.Н. Васильева, А.И. Винберга, И.А. Возгрина, А.Ф, Волынского, АЛ. Гинзбурга, А.Ю. Головина, В.Н. Григорьева, Е.А. Доля, ЛЛ Драпки-на, A.B. Дулова, OA. Зайцева, A.A. Закатова, Г.Г. Зуйкова, ЕЛ. Ищенко, Л.М. Карнеевой, ВЛ. Колдшта, А.Н. Колесниченко, В.Е. Коноваловой, С.И. Коновалова, Н.И. Кулагина, Ю.Г. Корухова, В.П. Лаврова, A.M. Ларина, A.A. Леви, И.М. Лузгина, П.А. Лупинской, Ю.А. Ляхова, Г.М. Мерегукова, В.В. Николкжа, ВА. Образцова, A.C. Подшибякина, Н.И. Порубова, А.Р. Ратинова, А.П. Резвана, Е.Р. Российской, H.A. Селиванова, Б.П. Смагоринского, А.Б. Соловьева, Л.А. Соя-Серко, М.С. Строговича, В.Т. Томина, А.Г. Филиппова, A.A. Чувилева,

C.А. Шейфера, М.А. Шматова, С.П. Щерба, П.С. Элькинд, Н.П. Яблокова, И.Н. Якимова, М.Л. Якуб, H.A. Якубович и других исследователей.

Эмпирическую базу исследования составляют следующие источники: - материалы 225 уголовных дел о различных преступлениях (коррупционных, экономических, насильственных и т.д.), расследованных на территории ряда регионов Российской Федерации, по которым применялись следственные действия, связанные с получением и анализом информации, передающейся с помощью средств телекоммуникации (контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами и иные следственные действия), а также технологически сходные оперативно-розыскные мероприятия (прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи); - результаты интервьюирования по предварительно разработанной анкете 154 различных категорий сотрудников правоохранительных органов: следователей (руководителей следственных органов) Следственного комитета РФ и органов внутренних дел, дознавателей органов внутренних дел, оперативных уполномоченных, должностных лиц органов прокуратуры, - по вопросам, связанным с проблематикой настоящего исследования. Кроме того, эмпирической базой исследования послужила опубликованная следственная и судебная практика, статистические данные, результаты эмпирических обобщений, проведенных другими исследователями.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что автор один из немногих продолжает рассматривать одну из актуальных, недостаточно изученных и сложных в теоретическом и практическом отношении проблематику, затрагивающую вопросы ограничения отдельных личных конституционных прав человека в результате осуществления правоохранительной деятельности субъектами раскрыли и расследования преступлений. Элементами научной новизны являются: сформулированная авторская научная позиция по вопросу о генезисе и правовой сущности следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передающейся с помощью средств телекоммуникации; критическое переосмысление научных суждений, выраженных иными авторами ранее, касающихся проблемных вопросов производства указанных следственных действий и технологически сходных оперативно-розыскных мероприятий; авторские рекомендации по повышению эффективности данных следственных действий как средств формирования доказательственной информации. Признаки авторского вклада отражают положения, выносимые на защиту.

Положения, выносимые на защиту:

1. Следственные действия, связанные с получением и анализом информации, передаваемой по техническим каналам связи, обладают высоким доказательственным потенциалом, но одновременно выступают ограничениями гарантий неприкосновенности частной жизни, предусмотренными не только российскими, но и международными правовыми нормами. Общепризнанной и универсальной гарантией правомерности ограничения указашп>гх прав личности является судебный контроль, который в отраслевом российском законодательстве распространяется на производство как следственных действий, так и оперативно-розыскных мероприятий, связанных с получением информации о телекоммуникационных соединениях, что свидетельствует о признании суда в качестве субъекта, наделенного носящими универсальный характер полномочиями по принятию решения о целесообразности ограничения конституционного права личности, предусмотренного ст. 23 Конституции РФ.

2. Находящиеся в системной взаимосвязи принципы уголовного судопроизводства отражают баланс между гарантиями защиты прав участников уголовного судопроизводства и средствами уголовно-процессуальной деятельности по расследованию преступлений, одновременно являясь руководящими основами для формирования процессуальных и тактико-криминалистических условий производства следственных действий, в т.ч. связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации. В этой связи имеющие место в практике расследования ситуации, когда устанавливается контроль в отношении телефонных и иных переговоров между подозреваемым (обвиняемым) и его защитником, не могут быть оправданы интересами следствия или иными публично значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод. Это противоречит конституционному принципу обеспечения права на защиту личности в уголовном судопроизводстве, и не может являться воплощением принципа состязательности сторон, ибо сторона защиты в таком случае заведомо лишена возможности состязаться, поскольку все ее стратегические начинания могут пресекаться на корню. В этой связи телефонные и иные переговоры подозреваемого (обвиняемого) и его защитника не могут использоваться в качестве изобличающих доказательств по уголовному делу ни при каких условиях.

3. Аналитический экскурс автора в историю следственных действии позволил сделать вывод о том, что возникновение новых следственных действий - контроля и записи переговоров и получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами осуществлялось в соответствии как с общими закономерностями, предопределяющими потребность появления новых средств доказывания, так и со специальными условиями, обусловливающими разработку именно данных следственных действий.

3.1. Основными предпосылками регламентации следственного действия «контроль и запись переговоров» в уголовном процессе России явились: - информатизация общества; - закономерный технический прогресс, обусловивший широкую доступность высококачественных средств телефонной и иной связи среди различных категорий населения, в т.ч. и криминально активного; - высокая способность данного средства доказывания к диалектическому отражению доказательственной информации относительно тех или иных обстоятельств, зна-

чнмых для расследования, в т.ч. вследствие неочевидного для контролируемого лица характера осуществления непосредственного прослушивания переговоров.

3.2. Становление получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как следственного действия было обусловлено интеграцией тактических приемов, присущих выемке предметов и документов, составляющих охраняемую законом тайну, и контролю и записи переговоров.

3.3. Авторская аргуменгарованная научная позиция о соответствии контроля и записи переговоров процессуальным и тактико-криминалистическим требованиям, предъявляемым к следственным действиям, и критика точки зрения о том, что, несмотря на законодательную регламентащпо в ст. 186 УПК РФ, контроль и запись переговоров по своей тактической природе как был, так и остается оперативно-розыскным мероприятием.

4. Учитывая несогласованность в регламентации названия следственного действия, указанного в п. 14.1 ст. 5 и ст. 186 УПК РФ, и с точки зрения проведенного автором исследования его правовой и криминалистической сущности, представлен вывод об оптимальном наименовании данного следственного действия: «контроль телефонных и иных переговоров», вместе с тем, не исключающем потребности в совершенствовании представленного в п. 14.1 ст. 5 содержания понятия данного следственного действия.

5. Высокий тактико-криминалистический потенциал получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами актуализирует возможность его разностороннего использования в целом ряде сфер, связанных с доказыванием: - факта присутствия подозреваемых, обвиняемых в определенном месте, а равно маршрута их перемещения, имеющего значение д ля дела; - наличия соучастников, характера их взаимоотношений; - попыток сокрытия преступления, осуществления противодействия расследованию; -многоэпизодного, серийного характера совершения преступлений.

6. С точки зрения положений криминалистической тактики, раскрыто содержание подготовительного и рабочего (каждый из которых разделяется на две стадии), а также заключительного этапов контроля и записи переговоров, сформулирован комплекс рекомендаций по повышению результативности соответствующих этапов указанного следственного действия.

6.1. Установленное ч. 7 ст. 186 УПК РФ требование о присутствии при осмотре и прослушивании фонограммы лиц, чьи переговоры прослушивались, с позиций криминалистической такшки и в интересах результативности расследования, может быть целесообразно лишь в случаях, когда присутствующее лицо ориентировано на дачу правдивых показаний и действует в сотрудничестве со следователем. В иных ситуациях присутствие на данном следственном действии подозреваемых, обвиняемых значительно и неоправданно сворачивает тактические возможности следователя в осуществлении тактических комбинаций с целью внезапного для виновных воздействия, противореча таким тактическим приемам, десятилетиями существующим в криминалистике, как оставление в неведении, создание впечатления о высокой осведомленности следователя относительно того или иного обстоятельства преступления и (или) всего события преступления в целом, маневрирование информацией.

6.2. Поэтому конструкция ч. 7 ст. 186 УПК РФ нуждается в дальнейшем совершенствовании с целью устранения недоразумения, связанного с ошесением к обязательным участникам осмотра и прослушивания фонограммы лиц, чьи переговоры были прослушаны и зафиксированы.

7. Тактико-криминалистический потенциал следственного действия «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами» позволяет использовать его не только для установления обстоятельств, имеющих непосредственное значение для доказывания, но и в качестве меры обеспечения безопасности лиц, подобно тому, как это предусмотрено в ч. 2 ст. 186 УПК РФ для контроля и записи переговоров, когда ограничение права на неприкосновенность частной жизни, тайну телефонных и иных переговоров в данном случае одновременно выступает и средством обеспечения безопасности личности. При выборе указанного следственного действия по такому основанию, как обеспечение безопасности личности от преступных посягательств, ведущее значение должно иметь письменное заявление самого лица, в отношении которого выражаются такие угрозы, либо существует высокая вероятность их выражения. Поэтому целесообразно дополнить ст. 186.1 следующим основанием, которое можно сформулировать в ч. 1.1 ст. 186.1 УПК РФ: «При наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, или их близких родственников, родственников, близких лиц получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами допускается по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления -на основании судебного решения». Представлен комплекс тактико-криминалистических рекомендаций, направленных на повышение эффективности следственного действия «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами», с учетом действующей редакции ст. 186.1 УПК РФ.

8. Разработан комплекс рекомендаций по повышению эффективности иных следственных действий, в ходе которых с учетом различных ситуаций расследования осуществляется получение и анализ информации, передаваемой с помощью технических каналов связи: выемки, обыска с целью изъятия абонентского устройства или иного источника данной информации; осмотра предметов и документов, иных следственных действий, а также назначения судебной фоноскопической экспертизы.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в том, что, развивая в теоретическом и практическом аспекте одну из наиболее сложных юридических проблем, носящих междисциплинарный характер, связанных с законодательным ограничением отдельных фундаментальных гарантий защиты прав личности в результате деятельности по расследованию преступлений, данная диссертационная работа содержит элементы нового знания, направленного на повышение эффективности следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации. Результаты настоящего диссертационного исследования найдут применение в дальнейших монографических и иных научных исследованиях фундаментального и прикладного характера, посвященных аналогичной либо смежной тематике. Практические

рекомендации автора, направленные на повышение эффективности следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью технических каналов связи, будут востребованы: - в учебном процессе вузов и факультетов юридического профиля, особенно юридических вузов МВД России и иных правоохранительных органов; - в практической деятельности следственных и оперативных органов в сфере производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий указанной категории. Отдельные выводы диссертанта могут быть полезны в нормогворческой деятельности по совершенствованию действующего законодательства.

Апробация результатов исследования. Диссертация регулярно подвергалась обсуждению на кафедре криминалистики ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России», где она выполнялась. Наиболее важные положения диссертационного исследования получили освещение в 7 научных статьях автора, в т.ч. в журналах, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией РФ для издания результатов диссертационных исследований, опубликовано 4 научные статьи. Диссертант участвовал в научно-практических конференциях всероссийского и международного уровня, проводимых на базе высших учебных заведений, доводя до научной общественности различные результаты своего диссертационного исследования. Положения диссертационного исследования внедрены в учебный процесс ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД Рос-сит» и в деятельность различных подразделений правоохранительных органов.

Структура диссертационного исследования обусловлена поставленными целями и задачами, объектом и предметом исследования. Диссертация содержит введение, 3 главы, объединяющие 8 параграфов, заключение, список используемой литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАШ1Е РАБОТЫ

Во введении раскрыта актуальность выбора темы диссертационного исследования, сформулированы его цель и задачи, объект, предмет, методологическая, теоретическая и эмпирическая базы, обоснована научная новизна, изложены положения, выносимые на защиту, сформулирована теоретическая и практическая значимость исследования, указаны сведения об апробации результатов исследования и о структуре диссертационного исследования.

Первая глава «Информация, полученная с технических каналов связи, как объект научного анализа», содержащая 2 параграфа, посвящена исследованию общих положений производства следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации. В первом параграфе первой главы получение и исследование информации, передаваемой по техническим каналам связи, раскрывается с позиций конституциошгых гарантий защиты прав личности.

Автор анализирует являющиеся следствием интеграции нашей страны в цивилизованное мировое сообщество гарантии неприкосновенности частной жизни, связанные с обеспечением тайны переписки, телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений. Он приходит к выводу о том, что ограничения указанных личных прав человека на неприкосновенность его частной жизни предусмотрены не только российскими, но и зарубежными и меж-

дународными правовым! нормами, а общепризнанной и универсальной гарантией правомерности ограничения этих прав личности является судебный контроль. Институт судебного контроля предусмотрен как международными императивами, так и нормами внутреннего российского права. Судебный порядок принятия решения о производстве как следственных действий, так и оперативно-розыскных мероприятий, связанных с получением информации о телекоммуникационных соединениях, свидетельствует о признании суда в качестве субъекта, наделенного носящими универсальный характер полномочиями по принятию решения о целесообразности ограничения конституционного права личности, предусмотренного ст. 23 Конституции РФ. Далее автор анализирует содержание отдельных руководящих положений уголовно-процессуального закона (а также в сравнительном аспекте - и оперативно-розыскного законодательства), находящихся в системной взаимосвязи со следственными действиями, направленными на получение и анализ информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации. Заявленное в качестве элемента назначения уголовного судопроизводства обязательство защиты прав и законных интересов граждан, потерпевших от преступлений, не должно образовывать коллизии с нормами, регулирующими обеспечение права каждого лица на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны. Помимо этого, вышеуказанные руководящие положения уголовно-процессуального законодательства (а также нормы, регулирующие непосредственное производство отдельных следственных действий, в т.ч. и являющихся предметом рассмотрения в настоящей работе) не должны конкурировать с конституционной гарантией защиты прав и законных интересов каждого лица. Наиболее актуальной для уголовного судопроизводства формой реализации данного права личности является оказание квалифицированной юридической помощи в виде участия в уголовном деле адвоката в качестве защитника подозреваемого, обвиняемого. Автор обращает внимание на то, что, несмотря на аксиоматичность, казалось бы, вышесказанного, судебная практика свидетельствует о фактах нарушения в ходе предварительного расследования баланса указанных руководящих положений. В практической деятельности нередко возникают проблемы, обусловленные конкуренцией с одной стороны: права каждого лица на неприкосновенность его частной жизни (в форме права на тайну телефонных или иных переговоров, сообщений), а также права на защиту от уголовного преследования; с другой стороны - гарантий защиты прав и законных интересов потерпевших путем производства уголовно-процессуальной и (или) оперативно-розыскной деятельности.

Ни Конституция РФ, ни отраслевое (уголовно-процессуальное и оперативно-розыскное) законодательство не оговаривают специально такие ситуации, когда устанавливается контроль в отношении телефонных и иных переговоров защитника и его доверителя. Выявленными на пракшке вариантами являются ситуации: - когда на контроль поставлен телефонный номер (или номер иного абонентского средства связи) защитника, в ходе которого он общается, в том числе и со своими доверителями, - подозреваемыми, обвиняемыми; - ситуации, когда контролю подлежат телефонные или иные переговоры, ведущиеся с устройств связи, принадлежащих подозреваемому, обвиняемому, но в ходе осуществления данного контроля оказался зафиксированным разговор этих лиц с защитником.

При таких обстоятельствах заведомо сводятся на нет результаты совместного обсуждения защитника и подозреваемого, обвиняемого по поводу разработки тактики защиты, ведения определенной линии поведения. Защита не просто оказывается в неравном положении со стороной обвинения, но она заведомо обречена на поражение. Автор разделяет точку зрения о том, что такие действия сотрудников правоохранительных органов не могут быть оправданы интересами следствия или иными публично значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод. Это противоречит конституционному принципу обеспечения права на защиту личности в уголовном судопроизводстве, и не может являться воплощением принципа состязательности сторон, ибо сторона защиты в таком случае заведомо лишена возможности состязаться, поскольку все ее стратегические начинания могут пресекаться на корню. В ходе осуществления контроля и записи телефонных и иных переговоров, ведущихся с абонентских устройств, принадлежащих подозреваемому, обвиняемому вполне вероятен перехват разговора этих лиц с защитником. Ситуация, при которой произошел перехват разговора подозреваемого, обвиняемого с защитником, повлечет поступление в правоохранительные органы информации, относящейся к категории конфиденциальной. Но предупреждение следователем защитника о назначении контроля и записи переговоров в отноше-гаш подзащитного (например, с целью соблюдения гарантии об обеспечении защиты прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого) также заведомо обеспечит «провал» данного средства доказывания. Защитник в первую очередь стремится обеспечить интересы своего подзащитного, а не интересы следствия. И даже если на него будет возложена обязанность не разглашать данные предварительного следствия (в т.ч. путем отобрания подписки в порядке ст. 161 УПК РФ), то это вряд ли его остановит от того, чтобы предупредить подозреваемого, обвиняемого воздержаться от общения с помощью средств связи либо сознательно сообщать дезинформацию. Представляется, что содержание телефонных и иных переговоров защитника с его подзащитным не может являться доказательством по уголовному делу ни при каких условиях. Поэтому, если при прослушивании фонограммы, представленной следователю техническими исполнителями данного следственного действия в порядке ч. 6 ст. 186 УПК РФ, следователь обнаруживает переговоры подконтрольного лица с защитником, то он не должен признавать этот разговор как относящееся к уголовному делу доказательство, и, соответственно, не должен вносить его в протокол осмотра и прослушивания фонограммы.

В период глобальных судебных реформ на рубеже 20-21 вв. и исследователи, и просто россияне, занимающие активную гражданскую позицию, неоднозначно высказывались по вопросу об официальной регламентации в постреформешюй России контроля телефонных и иных переговоров, будь он следственным действием или оперативно-розыскным мероприятием. Существовала точка зрения о том, что в демократическом правовом государстве, курс на построение которого приняла Россия, не может иметь место подобная тотальная слежка за человеком. Ее сторонники настаивали на категорическом запрете прослушивания телефонных переговоров по причине их несовместимости с демократическими принципами и идеалами. Однако последовавший вскоре небывалый количественный и качественный всплеск преступности, усиление ее организации, глобализации и интеллектуализации, рост преступ-

лений корыстно-насильственной, экономической и коррупционной направленности, и даже попытки организованной преступности контролировать деятельность государственных органов, - заявили об острой необходимости наличия в арсенале средств борьбы с преступностью данных мероприятий. Ибо не менее важным признаком демократического правового государства является способность государства гарантировать соблюдение, охрану и защшу прав и законных интересов личности, что невозможно реально воплотить в условиях широкомасштабной экспансии организованной преступности. Средства телефонной и иной телекоммуникационной связи в условиях сформированного ныне информационного общества являются наиболее востребованными источниками передачи информации, которой активно пользуются как криминальные элементы при подготовке, совершении и сокрытии самых различных категорий преступлений, в т.ч. и получивших статус высоко резонансных, так и потерпевшие сгг преступлений, свидетели, а равно их окружение. Поэтому контроль и запись переговоров рассматривается и в качестве одной из эффективных мер обеспечения безопасности (ч. 3 ст. 11 УПК РФ) потерпевшего, свидетеля, их родственников или близких лиц, - при наличии угрозы совершения в отношении них насилия, вымогательства, других преступных действий. Ограничение права на неприкосновенность частной жизни, тайну телефонных и иных переговоров, сообщений в данном случае одновременно выступает и средством обеспечения безопасности личности.

Во втором параграфе раскрыта эволюция и современные технические возможности правоохранительных органов в сфере негласного получения и анализа информации, передаваемой с помощью технических каналов связи. Автор анализирует предпосылки регламентации следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации, рассматривая различные общие свойства системы следственных действий, в т.ч. обеспечивающие ее постоянное совершенствование. Происходящая со временем эволюция механизмов осуществления различных преступлений, усложнение способов их совершения и сокрытия как элемент общего поступательного развития общества, требует и дальнейшего развития самой системы следственных действий, ее оптимальной адаптации к изменяющимся социальным условиям. Это актуализирует вопрос о возникновении новых следственных действий. Зарождение новых следственных действий, как показывает аналитический экскурс в историю уголовного процесса и криминалистики, во многих случаях осуществлялось в недрах традиционных следственных действий, закрепленных на данном этапе в действующем законодательстве и имеющих сходную тактическую природу. Массовая правоприменительная практика реализации определенных однородных тактических приемов при расследовании преступлений, в сочетании с развитием юридической научной мысли, постепенно нарабатывают осознание обособленности правовой формы и тактических условий производства отдельных действий познавательного характера, что влечет их признание на законодательном уровне в качестве самостоятельных следственных действий.

Непростой путь законодательного признания пролеживается у следственного действия - контроль и запись переговоров. Изначально данный способ получения информации осуще-

14

ствлялся лишь в рамках оперативно-розыскного мероприятия «прослушивание телефонных переговоров». Получение информации оперативным путем и последующее представление субъекту расследования вызывало немало нареканий, вследствие ограничения одного из фундаментальных гарантий неприкосновенности личности, а также дискуссионного характера процесса представления в уголовный процесс результатов оперативно-розыскной деятельности. Уголовное судопроизводство пошло по пуга ассимиляции данного хорошо апробированного в оперативно-розыскной практике мероприятия в качестве нового следственного действия. Анализируя сохранившиеся в современной научной литературе позиции о том, что, несмотря на законодательную регламентацию в ст. 186 УПК РФ, контроль и запись переговоров по своей тактической природе как был, так и остается оперативно-розыскным мероприятием, соискатель аргументировано их критикует.

Анализируется процесс становления следственного действия «Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами». До вступления в силу Федерального закона от 1.07.2010 г. № 143-Ф3, регламентировавшего указанное следственное действие путем введения ст. 186.1 УПК РФ, правоприменительная практика страдала отсутствием единообразия. В зависимости от неоднозначно складывающейся практики на местах следователи именовали данное следственное действие и контролем и записью переговоров, и выемкой документов, содержащих охраняемую законом тайну, и обыкновенной выемкой и просто изъятием информации. Не был однозначно решен вопрос о необходимости получения судебного решения, нередко следователи напрямую обращались к операторам сотовой связи для предоставления им детализированной информации о входящих и исходящих соединениях абонента. Некоторые операторы предоставляли такую информацию, иные - отказывали, ссылаясь на отсутствие судебного решения, что постоянно провоцировало различные конфликтные ситуации. Проанализировав специальную литературу, точки зрения ряда исследователей на процессуальную и тактико-криминалистическую сущность указанного следственного действия, автор аргументировано разделяет позицию о самостоятельном характере этого следственного действия. Вместе с тем, становление данного следственного действия было обусловлено интеграцией тактических приемов, присущих выемке предметов и документов, составляющих охраняемую законом тайну, и контролю и записи переговоров.

Анализ становления и развития следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой по телекоммуникационным каналам, свидетельствует, что этапы их эволюции предопределяются совокупностью достижений одновременно в сферах: технического прогресса; развития института основных личных прав человека; криминалистической тактики, как диалектически отражающей новые тенденции преступности.

Автор проанализировал и модернизировал существующую в специальной научной литературе (Д.А. Шнрев) периодизацию генезиса следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникационной связи: 1 этап (до 1990 г.) - предпосылки нормативной регламентации следственных действий, связанных с получением информации, передаваемой по техническим каналам связи; 2 этап (1990 - 1991 г.) - активное, но не всегда последовательное развитие уголовно-

процессуального законодательства в данной сфере, в контексте проходящей глобальной реформы судебной системы; 3 этап (1992 - 2001 г.г.) - законодательная регламентация оперативно-розыскной деятельности и, как следствие, оперативно-розыскных мероприятий «прослушивание телефонных переговоров» и «снятие информации с технических каналов связи», результаты которых предоставляются следователю в установленном порядке; 4 этап (с 2001 по июль 2010 г.) - регламентация в УПК РФ контроля и записи переговоров в качестве следственного действия, наряду с сосуществованием в сфере оперативно-розыскной деятельности оперативно-розыскных мероприятий «прослушивание телефонных переговоров», «снятие информации с технических каналов связи». 5 этап: с июля 2010 г. по настоящее время - легитимация получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в качестве нового самостоятельного следственного действия.

Автор делает общий вывод о том, что одним из важных предпосылок возникновения новых следственных действий является ингегративная природа пауки криминалистики, развивающейся под влиянием таких общих закономерностей, как интеграция и дифференциация научного знания. Основными предпосылками регламентации следственного действия контроль и запись переговоров в уголовном процессе России явились: - информатизация общества; - закономерный технический прогресс, обусловивший широкую доступность высококачественных средств телефонной и иной связи среди различных категорий населения, в т.ч. и криминально активного; - высокая способность данного средства доказывания к диалектическому отражению доказательственной информации относительно тех или иных обстоятельств, значимых для расследования, в т.ч. вследствие неочевидного для контролируемого лица характера непосредственного прослушивания переговоров. В отличие от иных следственных действий (например, предъявления для опознания и проверки показаний на месте, появление которых было обусловлено ассимиляцией в криминалистику знаний преимущественно из области судебной психологии), на возникновение таких следственных действий, как «контроль и запись телефонных и иных переговоров» и «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами», наиболее существенное влияние оказал научно-технический прогресс, который, на этот раз ознаменовался экспансией современных телекоммуникационных технологий в различные социальные сферы. Кроме того, следственное действие «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами», наряду с вышеуказанными факторами, развивалось также под влиянием криминалистических научных наработок, посвященных формированию тактических приемов и рекомендаций по производству выемки

Вторая глава «Тактико-криминалистическая сущность следственных действий, связанных с получением и анализом информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникации», включая 2 параграфа, посвящена исследованию тактико-криминалистической природы указанных следственных действий. В первом параграфе раскрывается тактико-криминалистическая сущность контроля и записи переговоров. Соискатель анализирует определение понятия «контроль телефонных и иных переговоров», представленное в п. 14.1 ст. 5 УПК РФ, в том числе, полемизируя с другими авторами. Данная

формулировка обозначила границы следственного действия, предопределила его тактико-криминалистическую структуру, указав на обязательное наличие, наряду с подготовительным и заключительным этапами, двух рабочих этапов. Автор критикует позицию отдельных исследователей о том, что формулировка данного понятия отождествляет контроль переговоров с их прослушиванием, ограничивается контролем переговоров, ведущихся в устной форме. С точки зрения лексики, понятие «контроль» означает проверку, а также постоянное наблюдение в целях проверки или надзора. Понятие «контроль переговоров», таким образом, воплощает в себе: - негласное подключение специальной аппаратуры к средствам связи, которой пользуются абоненты, переговоры которых представляют интерес для расследования; - непосредственное прослушивание переговоров, ведущихся с помощью средств связи; - фиксацию запечатленной в переговорах вербальной информации на электронный или магнитный носитель; - анализ данной информации следователем в ходе осмотра и прослушивания фонограммы; - принятие и реализация решения об относимосш к делу содержащейся на фонограмме информации. Другое дело, что законодатель в п. 14.1 ст. 5 УПК РФ дает определение понятия «контроль телефонных и иных переговоров», а ст. 186 УПК РФ он называет данное следственное действие «контроль и запись переговоров», хотя по сути в обоих случаях речь идет не только об одном и том же следственном действии, но и обо всех его этапах. Другие взаимосвязанные нормы употребляют термин, который ближе к наименованию следственного действия, указанного в ст. 186 УПК РФ, но и в них не всегда присутствует единообразие. Ч. 2 ст. 29 УПК РФ, устанавливающая исключительные полномочия суда на этапе досудебного производства по поводу принятия решения о проведении ряда следственных действий, в п. 11 употребляет термин «контроль и запись телефонных и иных переговоров». Представляется, что вариант наименования анализируемого следственного действия в п. 11 ч.2 ст. 29 УПК РФ является наиболее развернутым, отражая в себе и этапы этого следственного действия, и виды переговоров, которые могут быть проконтролированы. Учитывая, что в п. 14.1 ст. 5 УПК РФ раскрывается содержание поняли «юиггроль», которое охватывает не только прослушивание и перехват информации, передаваемой с помощью средств телефонной и иной связи, но и ее запись на носители информации, полагаем, что специальное упоминание о записи в названии следственного действия является излишним. Понятие «контроль» с точки зрения филологии само по себе является весьма ёмким, предусматривая различные формы не только наблюдения за каким-либо явлением, событием, действием, но и воздействия на подкотрольный объект. Однако, с точки зрения юридической техники, термин, указанный в п. 14.1 ст. 5 УПК РФ, должен быть одноименным с соответствующим следственным действием, регламентированным ст. 186 УПК РФ. Поэтому оптимальным названием указанного следственного действия явилось бы «контроль телефонных и иных переговоров», представленного в п. 14.1 УПК РФ. В нем, во-первых, присутствует универсальное слово «контроль», во-вторых, указано на то, что контролю подлежат не только телефонные, но и иные переговоры, в дефиниции данного понятия говорится о том, что речь идет о контроле за различными переговорами, ведущимися с помощью средств связи.

Второй параграф «Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами: проблемы становления нового следственного действия» посвящен вопросам разработки данного следственного действия. Автор полагает, что в отличие от контроля и записи переговоров, проблемный характер производства которого вызван, в т.ч., конфиденциальным характером подключения к телефонной и иной связи, а также данных о лице, осуществившем это подключение, следственное действие, предусмотренное ст. 186.1 УПК РФ, получило большую востребованность и распространенность на практике. Фактически данное следственное действие стало массово осуществляться в рамках различных иных сходных по целям и назначению следственных действий, в период, предшествующий его регламентации. Обращая внимание на сходство такпжо-криминалистической природы производства следственного действия, предусмотренного ст. 186.1 УПК РФ, и выемки, автор приводит ряд доводов, существенно отличающих данное следственное действие от выемки и констатирующих наличие у него самостоятельной тактико-криминалистической сущности. Высокий такгако-криминалистический потенциал получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами актуализирует возможность его разностороннего использования в целом ряде сфер, связанных с доказыванием: - факта присутствия подозреваемых, обвиняемых в определенном месте, маршрута их перемещения; - наличия соучастников, характера их взаимоотношений; - попыток сокрытия преступления, осуществления противодействия расследованию; - серийного характера совершения преступлений.

Третья глава «Особенности тактики производства следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой с помощью технических каналов связи» содержит 4 параграфа и посвящена различным дискуссионным вопросам, связанным с тактикой производства указанных следственных действий. В первом параграфе проанализированы проблемы производства контроля и записи переговоров на подготовительном, рабочем и заключительном этапах. Формирование тактики производства контроля и записи переговоров осуществляется в соответствии с общими закономерностями тактики следственных действий, разработанных криминалистикой.

Подготовительный этап данного следственного действия призван обеспечить высокую результативность его осуществления. Подготовительные действия к непосредственному прослушиванию и записи телефонных и иных переговоров (первой стадии рабочего этапа контроля и записи переговоров), по нашему мнению, основанному на обобщении теоретических и эмпирических источников, включают следующий перечень: - определение наличия фактических и юридических оснований для производства контроля и записи телефонных или иных переговоров; формирование цели данного следственного действия; - изучение лица (лиц), телефонные переговоры которого планируется постановить на контроль; - разработка тактических приемов, позволяющих повысить телекоммуникационную активность абонентов в определенном направлении; - определение оптимального времени, продолжительности и способа контроля и записи переговоров; - определение технического исполнителя данного этапа следственного действия; - составление постановления и ходатайства для получеши судебного решения; получение судебного решения. Что касается подготовительного этапа по отноше-

нию к стадии осмотра и прослушивания фонограммы, необходимо выделить следующие мероприятия: - определение даты и времени производства осмотра и прослушивания фонограммы; - подготовка технических средств воспроизведения фонограммы; - определение обязательных и факультативных участников следственного действия, определение способа их вызова для участия в производстве следственного действия; - подготовка технических средств фиксации хода и результатов следственного действия (если понятые не присутствуют при производстве осмотра и прослушивания фонограммы, то это мероприятие осуществляется в обязательном порядке). В работе рассмотрено содержание подготовительных мероприятий.

Далее проанализировано содержание рабочего этапа контроля и записи переговоров, включающего 2 стадии: 1) получение уполномоченными органами и сотрудниками информации о телефонных и иных переговорах определенного лица и ее фиксация на носитель информации; 2) осмотр и прослушивание фонограммы следователем и иными участниками следственного действия. Первый этап носит преимущественно негласный характер, осуществляется в услов1их фактора внезапности для лица, чьи телефонные и иные переговоры подлежат контролю. Автор анализирует различные проблемы, связанные с осуществлением данного этапа контроля и записи переговоров, в т.ч. способствующие отказу уполномоченных должностных лиц правоохршштельных органов от выбора, назначения и проведения данного следственного действия, но, вместе с тем, активному получению ими информации о содержании телефонных переговоров путем назначения технологически сходного оперативно-розыскного мероприятия. Возникновение данной противоречивой практики, как показали результаты эмпирического исследования, обусловлено тем, что всякое следственное действие, являясь средством собирания, проверки и оценки доказательств, должно носить официальный гласный характер (за исключением в необходимых случаях обеспечения внезапности момента начала его производства для лица, в отношении которого оно осуществляется), касательно не только результатов, но и методов и средств его осуществления. Концепция механизма уголовно-процессуального доказывания такова, что проверка и оценка доказательств допускает проверку и оценку применяемых при производстве следственного действия методов и средств с точки зрения их допустимости и достоверности. Этим условиям не всегда готов соответствовать этап прослушивания телефонных переговоров и их фиксации на носитель информации. Очевидно, что такое противоречие при регламентации и осуществлении следственного действия «контроль и запись переговоров» не способствует успешной правоприменительной практике по доказыванию обстоятельств преступления. Необходима дальнейшая масштабная работа междисциплинарного характера по преодолению данной коллизии.

Задачей второй стадии рабочего этапа котроля и записи переговоров является анализ поступившей информации, зафиксированной в фонограмме, выявление информации, имеющей значение дги расследования. Проведение второй стадии рабочего этапа контроля и записи переговоров может быть обусловлено: 1) завершением установленного в постановлении следователя и в судебном решении срока контроля и записи переговоров; 2) реализацией следователем права истребования от соответствующего уполномоченного оперативного подразделения фонограммы с результатами прослушивания. Как таковой временной период проме-

жуточного (без прекращения производства следственного действия) истребования результатов прослушивания и записи переговоров в законе не определен. Автор считает, что он мог бы быть установлен подобно тому, как это сформулировано в опюшении технически и тактически сходного следственного действия - получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (ч. 4 ст. 186.1 УПК РФ). В данном случае на организацию, предоставляющую услуги связи, возложена обязанность «не реже одного раза в неделю» направлять следователю информащпо о результатах (детализации) телекоммуника-ционых контактов. Не сомневаясь в праве следователя самостоятельно определять временной период и дату истребования информации о содержании телефонных и (иных) переговоров определенного абонента, укажем, что при отсутствии каких-либо специальных условий (например, спланированной оперативно-тактической комбинации, при которой подконтрольное лицо побуждают вступить в телекоммуникационный контакт с иными лицами, представляющими интерес для расследования и т.п.), недельный срок предоставления данной информации следователю является вполне оправданным и для следственного действия «контроль и запись переговоров». Ибо ожидание срока завершения данного следственного действия и предоставление анализируемой информации после его завершения может повлечь утрату ценных доказательств, которые могли бы быть собраны при незамедлительном реагировании на информацию, полученную из содержания телефонных и иных переговоров.

Диссертант анализирует перечень обязательных и факультативных участников данного следственного действия. Обязательными участниками применительно к ч. 7 ст. 186 УПК РФ являются: следователь, лицо, чьи переговоры записаны на фонограмме. Если лицом, чьи переговоры фиксировались, являлся подозреваемый или обвиняемый, то статус обязательного участника приобретает также его защитник (особенно если участие защитника является обязательным), законный представитель (если подозреваемый, обвиняемый является несовершеннолетним), переводчик (если лицо, чьи показания зафиксированы в фонограмме, не владеет свободно языком уголовного судопроизводства) и т.д. К факультативным участникам относятся специалист, переводчик (если лицо, чьи переговоры зафиксированы на фонограмме свободно владеет языком уголовного судопроизводства, однако телефонные переговоры велись не на русском, а на ином языке); понятые (следователь вправе заменить их техническими средствами фиксации). Исходя из буквального прочтения указанной нормы: «О результатах осмотра и прослушивания фонограммы следователь с участием специалиста (при необходимости), а также лиц, чьи телефонные и иные переговоры записаны, составляет протокол...», -специалист приглашается «по необходимости», а лица, чьи телефонные и иные переговоры записаны - в любом случае. Предыдущая редакция данной нормы, существовавшая с начала вступления в силу УПК РФ (и даже раньше, с момента введения ст. 174.1 УПК РСФСР 1960 г.) вплоть до принятия Федерального закона РФ от 04.03.2013 г. № 23-Ф3, определяла лица, переговоры которого записаны на фонограмму, в качестве факультативного участника данного следственного действия. О факультативности участия данного лица в осмотре и прослушивании фонограммы писалось в ряде вышедших в тот временной период трудов.

Практика показывает, что присутствие лиц, чьи переговоры прослушивались, с точки зрения положений криминалистической тактики не всегда оправдано. Оно может быть целесообразно в случаях, когда присутствующее лицо ориентировано на дачу правдивых показаний и действует в сотрудничестве со следователем. Эти лица могут оказать следователю содействие в уяснении содержания переговоров, обстоятельств их проведения. В иных случаях присутствие лица, чьи показания прослушивались, на этапе осмотра и прослушивания фонограммы может, напротив, усложнить следственную ситуацию. Законодатель требует, чтобы данное лицо присутствовало с самого начала производства следственного действия, т.е. с момента вскрытия упаковки фонограммы. Следователь, получивший в опечатанном виде фонограмму переговоров, не владеет полной информацией о содержании всех переговоров, записанных на данном носителе, степени их относимости к расследованию, их потенциалу в доказывании обстоятельств, имеющих значение для дела Присутствие при первичном ознакомлении с фонограммой подозреваемых, обвиняемых значительно сворачивает тактические возможности следователя в осуществлении тактических комбинаций. Это противоречит таким тактическим приемам, существующим в криминалистической тактике десятилетиями, как оставление в неведении, создание впечатления о высокой осведомленности следователя относительно того или иного обстоятельства преступления и (или) всего события преступления в целом, маневрировать информацией и т.п.

Поскольку процедура проведения следственного действия, предусмотренного ст. 186 УПК РФ, не предусматривает возможности для следователя самостоятельного вскрытия, осмотра и прослушивания фонограммы, хотя бы в соответствии с правилами, предусмотренными для осмотра документов, и с участием понятых либо применением технических средств видеозаписи хода и результатов следственного действия, то подобные действия следователя являются нарушением уголовно-процессуального закона. И в этом смысле осмотр и прослушивание фонограммы, полученной в рамках представления следователю результатов оперативно-розыскной деятельности, обладает определенным преимуществом. Поскольку он официально осуществляется по правилам осмотра предметов и документов, и следователь вправе по своему усмотрению разрешить подобные вопросы о дополнительных участниках.

Таким образом, конструкция ч. 7 ст. 186 УПК РФ нуждается в дальнейшем совершенствовании с целью нейтрализации, на наш взгляд, досадных недоразумений, связанных с отнесением к обязательным участникам осмотра и прослушивания фонограммы лица, чьи переговоры были прослушаны и зафиксированы.

Некоторые авторы воспринимают законодательное предписание о факультативности участия специалиста при осмотре и прослушивании фонограммы телефонных или иных переговоров критически. Внешне эта рекомендация выглядит многообещающе, однако полагаем, что на самом деле всё не столь категорично. Законодатель не конкретизирует, специалист в какой сфере может присутствовать при производстве осмотра и прослушивания фонограммы: криминалистической техники в целом, фоноскопии, лингвистики, судебного документо-ведения, компьютерных технологий, технических средств, осуществляющих аудиозапись и воспроизведение аудиоинформации и т.п. Полагаем, что раз само по себе присутствие спе-

циалиста законодатель оставляет на усмотрение следователя, то и выбор специализации также следователь вправе и способен осуществить самостоятельно, главное, чтобы это лицо обладало достаточной компетентностью для того, чтобы оказать практически значимое содействие следователю в повышении результативности следственного действия. Выбор специалиста может зависеть от типа, вида, модели носителя фонограммы, а также технического средства, на котором планируется ее воспроизведение. На современном этапе общества наблюдается широкомасштабная экспансия высококачественных разнообразных технических средств в повседневную жизнь людей. То, что еще совсем недавно было доступно лишь узкому кругу специалистов (в том числе в плане различных средств аудио-, видеозаписи и воспроизведения различных источников вербальной информации), ныне нередко становится достоянием широких масс населения. Практически каждое частное лицо владеет сотовым телефоном, оснащенным функциями диктофона, видеокамеры, фотоаппарата; да и сами цифровые средства аудио- видеозаписи как таковые являются доступными для неопределенно широкого круга населения; продолжается массовая компьютеризация населения. В результате представление о том, какие знания относятся к категории специальных, а какие ныне можно отнести к категории обыденных, постоянно меняется в сторону постепенной ассимиляции специальных знаний (во всяком случае в области цифровых технологий фиксации видео-, аудиоинформации) в знания обыденные. Именно поэтому, на наш взгляд, законодатель регламентировал факультативный характер присутствия специалиста при производстве осмотра и прослушивания фонограммы.

Заключительный этап данного следственного действия проявляется в составлении протокола осмотра прослушивания фонограммы, а не в самом осмотре и прослушивании фонограммы, как полагают некоторые специалисты. Проанализировано содержание протокола, обращено внимание на типичные недочеты. Хранение фонограммы в соответствии с ч. 8 ст. 186 УПК РФ осуществляется по правилам хранения вещественных доказательств - в опечатанном виде, в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования посторонними липами и обеспечивающих ее сохранность и техническую пригодность для повторного прослушивания, в т.ч. в судебном заседании. Необходимым условием для этого является вынесение следователем постановления о приобщении к делу данной фонограммы в качестве вещественного доказательства Полагаем, что вынесение данного постановления, отражающего процессуальное решение на признание фрагмента фонограммы в качестве доказательства по уголовному делу, также может бьгть отнесено к заключительному этапу производства контроля и записи переговоров.

Во втором параграфе раскрыты тактические особенности получения информации о соединениях меяеду абонентами и (или) абонентскими устройствами. Признавая конституционное право каждого лица на тайну телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений, законодатель установил режим проведения данного следственного действия через процедуру судебного решения. Несоблюдение данной процессуальной процедуры будет являться существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Вместе с тем, сведения о зафиксированных фактах контактов определенных абонентов с указанием даты, времени,

77

места нх расположения, могут оказать посильную помощь в обеспечении безопасности личности от преступных посягательств (например, при расследовании вымогательства, похищения лиц по корыстным или иным мотивам и т.п.)- На наш взгляд, при назначении указанного следственного действия по такому основанию, как обеспечение безопасности личности от преступных посягательств, ведущее значение должно иметь письменное заявление самого лица, в отношешш которого существуют такие угрозы. Поэтому полагаем, что целесообразно дополнить ст. 186.1 следующим основанием, которое можно сформулировать в ч. 1.1 ст. 186.1 УПК РФ: «При наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, или их близких родственников, родственников, близких лиц, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами допускается по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления - на основании судебного решения».

Правоприменительная пракшка свидетельствует о том, что и судебные органы, рассматривая ходатайства следователя о разрешении на осуществление данного следственного действия, в некоторых случаях не оказались неуязвимыми от ошибок. Поскольку преступление, в связи с которым расследуется уголовное дело, — это всегда событие, имевшее место в прошлом, то для установления обстоятельств его совершения следователю зачастую важны данные о телекоммуникационных контактах, имевших место до совершения преступления, в момент его совершешш и непосредственно после совершения. Но эти данные чаще всего относятся ко времени, предшествующем возбуждению уголовного дела и, тем более, - ко времени возбуждению ходатайства следователя о производстве следственного действия. Разумеется, следователя могут интересовать сведения о телекоммуникационных контактах абонентов и после совершения преступления, однако это актуально, скорее, в случаях оказания противодействия расследованию, попытках подозреваемого, обвиняемого скрыться от следствия и суда, установить связь с соучастниками либо оказать воздействие на потерпевшего или свидетеля. Что же касается установления обстоятельств непосредственно преступного деяния, то в данном контексте важны соединения, зафиксированные в период, совпадающий с моментом реализации преступного замысла В ходатайстве следователя требуется указать период, за который необходимо получ!гть информацию о телекоммуникационных контактах и (или) срок производства данного следственного действия (п. 3 ч. 2 ст. 186.1 УПК РФ). При этом максимальный срок, в течение которого возможно получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, определен в 6 месяцев (ч. 4 ст. 186.1 УПК РФ). В результате судебная пракшка пополнилась прецедентами, когда суды отказывали следователям в возможности получить информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в случаях, когда запрашиваемый период касался прошлого, поскольку в этом случае сложно установить конкретный срок производства следственного действия. Сложности также возникали, если указанный период превышал 6 месяцев с учетом начальной даты, имевшей место в прошлом, в т.ч. если следователя интересовали как контакты, бывшие в прошлом, так и предполагаемые контакты в будущем.

Отметим, что в целях минимизации подобных неправомерных процессуальных решений в ходатайстве о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами необходимо более аргументировано излагать необходимость получения указанной информации за соответствующий период. Целесообразно аргументировал, наличие взаимосвязи между определенным временным промежутком и событиями, значимыми для установления обстоятельств преступлений.

Что касается судей, то полагаем, что рассматривая указанные ходатайства, необходимо принимать во внимание, что указанные в п. 3 ч. 2 ст. 186.1 УПК РФ понятая «период, за который необходимо получить соответствующую информацию» и «срок производства данного следственного действия» далеко не всегда являются тождественными, но могут быть соотнесенными. По мнению автора, понятие «период, за который необходимо получить соответствующую информацию» в большей степени относится к датам и событиям, имевшим место в прошлом. Именно такой смысл часто вкладывается в различных ситуациях (не связанных с уголовным судопроизводством), когда, например, требуется предоставить отчет, либо осуществляется анализ какого-либо явления. А вот что касается срока производства следственного действия, то в данном случае речь идет именно о телекоммуникационных контактах, которые с высокой вероятностью могут состояться в будущем. Именно этот срок не должен превышать шести месяцев. Законодатель в данном пункте употребляет одновременно два союза: соединительный союз «и» и разделительный союз «или». Поэтому в ходатайстве может быть указан как только период или только срок производства данного следственного действия, так и оба из указанных показателей (когда интерес следователя распространяется как на информацию из прошлого, так и на контакты, которые предположительно совершатся в дальнейшем). Законодатель не предусматривает возможности продления данного срока, а также случаев, если необходимость в производстве следственного действия отпала, и следователь своим постановлением прекратил его проведение, но затем снова возникла необходимость в его осуществлении. Полагаем, что уголовно-процессуальным законом не исключается возможность проведения данного следственного действия дополшггельно, если следственная ситуация дшпуег необходимость обращения к этому средству доказывания. Ибо такое основание для отклонения, как проведение ранее аналогичного следственного действия, на наш взгляд, является несостоятельным.

Третий параграф посвящен особенностям назначения судебных экспертиз, связанных с исследованием объектов, получештых в результате производства следственных дейстВ1ш, направленных на негласное поступление и анализ информации, передаваемой с помощью технических каналов связи. Отмечается, что далеко не во всех случаях полученная в результате контроля и записи телефонных и иных переговоров либо прослушивания телефонных переговоров (как оперативно-розыскного мероприятия, результаты которого представлены следователю и введены в уголовный процесс) фонограмма с голосом и речью обладает свойством относимости в такой степени, что зафиксированная на ней речь с очевидностью принадлежит определенному лицу. При наличии сомнений в принадлежности зафиксированного в фонограмме голоса и ре1ш определенному лицу, а также при натичии со-

мнений в соблюдении порядка получения данного доказательства, необходимо назначать су-дебно-фоноскопическую экспертизу. Назначение и производство судебно-фоноскопических экспертиз, объектами которых являются образцы голоса и речи, записанные в результате контроля и записи переговоров, объективно обладают определенной сложностью. В результате следователи зачастую отказываются назначать данные экспертизы, что в условиях отсутствия очевидности принадлежности голоса определенному лицу, способно обострять конфликтные ситуации расследования и обеднять доказательственную базу по уголовному делу. Ведь приобщаемая к уголовному делу фонограмма остается недоисследованной, что вызывает пробел в доказывании, особенно при активной линии поведения стороны защиты, направленной на оспаривание данного доказательства. Автор выражает рекомендацию о более активном назначении следователем фоноскопической экспертизы по такому объекту, как фонограмма с телефонными или иными переговорами, зафиксированными в рамках производства контроля и записи переговоров, а также о назначении, наряду с фоноскопическими экспертизами, и психологических, лингвистических экспертиз. Автор также рассматривает вопросы, связанные с получением объектов для сравнительного исследования в виде образцов голоса и речи. Присоединяясь к дискуссии относительно возможности использования в доказывании голоса, речи, в т.ч. телефонных переговоров, записанных на цифровых постелях, автор аргументировано поддерживает сторонников точки зрения о допустимости использования в доказывании данных объектов, при условии соблюдения комплекса мер, направленных на установление несомненности источника их происхождения.

Четвертый параграф раскрывает особенности производства иных следственных действии, связанных с проверкой, оценкой и использованием в расследовании информации, транслируемой с помощью технических каналов связи. Отмечается, что в ряде случаев следователи получают и исследуют информацию, передаваемую с помощью технических каналов связи, и путем проведения иных следственных действий, помимо рассмотренных выше. В следственной практике не являются редкостью случаи, когда потерпевший, свидетель или иное лицо обладает полученными им по личной инициативе от оператора сотовой связи сведениями о детализации входящих и исходящих сигналов с принадлежащего ему абонентского устройства. Данную информацию лицо готово добровольно предоставить следователю, как вследствие наличия интереса к результатам расследования, так и по мотивам обеспечения личной безопасности, а равно в целях оказания содействия следствию. Считаем, что в этих случаях не обязательно проведение процедуры, предусмотренной ст. 186.1 УПК РФ. Изъятие документа, содержащего указанные сведения, у лица целесообразно путем выемки, предусмотренной ст. 183 УПК РФ. По поводу вопроса о том, какой вид выемки следует осуществить в данном случае: обыкновенную выемку либо выемку предметов и документов, содержащих охраняемую законом тайну (ведь информация о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, а именно, контакты с конкретными абонентами, относятся к охраняемой законом информации), автор аргументировано рекомендует осуществлять выемку обыкновенную. При получении сведений о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами проникновение в сферу частной жизни менее

существенно, чем при контроле и записи переговоров. Если следователь обоснованно не доверяет сведениям о детализации контактов, которые предоставило ему соответствующее проходящее по уголовному делу лицо, то в этом случае следует, при наличии необходимости изъяв этот документ путем выемки у данного лица, также назначить и следственное действие, предусмотренное ст. 186.1 УПК РФ. Изымая добровольно предоставляемый потерпевшим, свидетелем или иным лицом указанный документ путем обычной выемки, следователю необходимо помнить, что законодатель предусмотрел судебный порядок производства выемки в случаях, когда местом выемки является жилище (п. 5 ч. 2 ст. 29, ч. 5 ст. 165 УПК РФ). Изъять анализируемый документ также возможно в рамках осмотра места происшествия, если имеются основания для производства указанного следственного действия, и этот документ находится в органической связи с иными следами (в широком смысле) преступления, обнаруженными на месте происшествия (ч. 3 ст. 177 УПК РФ).

Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как следственное действие, не завершается изъятием данной информации, имея 2 рабочих этапа. 1-й этап связан с получением указанной информации. 2-й этап - с осмотром документов, содержащих информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, а также с ее визуальным обследованием и выбором информации, имеющей значение дня уголовного дела. Далее следует составление протокола осмотра, признание на основании постановления следователя соответствующих документов в качестве вещественных доказательств, их опечатывание и хранение в надлежащем порядке.

Но если информация об указанных соединениях была получена путем производства выемки в ситуациях, описанных выше, то следователь осуществляет ее дальнейшее визуальное обследование в рамках самостоятельного следственного действия - осмотра документов, руководствуясь положениями не ч. 5 ст. 186.1 УПК РФ, а ст. 176,177, ч. 2 ст. 180 УПК РФ, а также нормами, регулирующими общие условия производства следственных действий: ст. 164,166,170 УПК РФ. Тактко-криминалистические приемы непосредственного осмотра носителя информации о соединениях между абонентами и (или) абонентекггми устройствами являются сходными. Но при внешнем их сходстве в случае реализации положений ст.ст. 176, 177, ч. 2 ст. 180 УПК РФ имеется и ряд различий. То есть при в целом сходном порядке осмотра документа, содержащего информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами как части следственного действия, предусмотренного ст. 186.1 УПК РФ, и осмотра документов как самостоятельного следственного действия, предусмотренного ст.ст. 176, 177, 180 УПК РФ, например, есть различие по поводу участия понятых. Действующая редакция ст. 170 УПК РФ, устанавливающая случаи участия понятых при производстве следственных действий, по общему правилу, не предусматривает необходимость их уча-спгя при осмотре материального носителя информации о соединениях в рамках ч. 5 ст. 186.1 УПК РФ. В случае производства осмотра в рамках ч. 5 ст.186.1 УПК РФ без понятых законодатель не возлагает на следователя обязанности использовать технические средства фиксации хода и результатов следственного действия. Несколько иная ситуация с участием понятых при осмотре материального носителя информации в порядке ст.ст. 176,177,180 УПК РФ. Со-

гласно ч. 1.1 ст. 170 УПК РФ при производстве следственного действия, предусмотренного ст. 177 (порядок производства осмотра), понятые принимают участие по усмотрению следователя. Но если по решению следователя понятые не участвуют, то следователь обязан применять технические средства фиксации хода и результатов следственного действия.

Существуют и иные отличительные признаки. Так, если в рамках ч. 6 ст. 186.1 УПК РФ осмотренный носитель информации должен быть приобщен к уголовному делу и опечатан, после чего храниться при уголовном деле как вещественное доказательство, то в случае производства осмотра в порядке ст.ст. 176, 177, 180 УПК РФ законодатель допускает, но не требует обязательного опечатывания этого документа. Вместе с тем, учитывая специфичность осмотренного объекта, подчеркнем настоятельную необходимость этого. Подобные нюансы различия в двух режимах осмотра носителя информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, к сожалению, не всегда точно учитываются на практике. Субъекты уголовного судопроизводства порой смешивают указанные режимы производства сходных следственных действий, что, на наш взгляд, недопустимо.

Иными ситуациями, в ходе которых происходит получение и анализ информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, являются поступление в распоряжение следователя сотового телефона или иного электронного средства связи в результате производства различных следственных действий: обыска, в т.ч. личного, выемки, осмотра предмета, осмотра места происшествия, проверки показаний на месте, следственного эксперимента. Автор приводит рекомендации, связанные с производством данной группы следственных действий, связанных с получением и исследованием абонентского устройства.

Заключение содержит выводы, предложения и рекомендации соискателя, связанные с повышением эффективности производства следственных действий, направленных на получение и аналга информации, передаваемой с помощью средств телекоммуникацшт.

В приложении представлены материалы, связанные с получением эмпирической информации, касающейся проблематики исследования.

Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в следующих научных публикациях автора:

В рецензируемых научных журналах, включенных в перечень, утвержденный Высшей аттестационной комиссией:

1. Цыкора A.A. Правовые и тактико-криминалистические предпосылки регламентации получеш« информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами // Юристь-Правоведь. 2012. № 6. - 0,5 п.л.

2. Цыкора АА. К вопросу о совершенствовании правового и тактико-криминалистического потенциала следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой по техническим каналам связи // Юристь-Правоведь. 2013. №3.-0,5 пл.

3. Варданян A.B. Цыкора A.A. Правовая природа и тактико-криминалистические особенности производства следственных действий, связанных с получением и анализом информации о телекоммуникационных соединениях между абонентскими устройствами // Известия ТулГУ. Экономические и юридические науки. Вып. 4. Ч. II. Юридические науки. - Тула: Изд-во ТулГУ, 2013. - 0,5 пл.

4. Цыкора А А. Некоторые проблемы производства следственного действия «получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами» // Известия ТулГУ. Экономические и юридические науки. Вып. 3. Ч. П. Юридические науки. -Тула: Изд-во ТулГУ, 2013. - 0,5 п.л.

В иных научных журналах и гаданиях:

5. Цыкора A.A. Особенности подготовительного этапа контроля и записи переговоров // Криминалистика: актуальные вопросы теории и практики. Сб. трудов участников VII Всероссийской научно-практической конф. Ростов-на-Дону: ФГОУ ВПО «РЮИ МВД России», 2010.-0,4 пл.

6. Цыкора A.A. Правовая и тактическая сущность контроля и записи телефонных и иных переговоров // Криминалистика: актуальные вопросы теории и практики. Сб. трудов участников VII Всероссийской научно-практической конф. Ростов-на-Дону: ФГОУ ВПО «РЮИ МВД России», 2010. - 0,4 пл.

7. Цыкора АЛ. Тактико-криминалистический потенциал контроля и записи переговоров // Криминалистика: актуальные вопросы теории и практики. Сб. трудов участников VIII Всероссийской научно-практической конф. Ростов-на-Дону: ФГКОУ ВПО «РЮИ МВД России», 2011.-0,3 пл.

Цыкора Александр Александрович

ТАКТИКО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗВОДСТВА СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ, СВЯЗАННЫХ С ПОЛУЧЕНИЕМ И ИССЛЕДОВАНИЕМ ИНФОРМАЦИИ, ПЕРЕДАВАЕМОЙ ПО ТЕХНИЧЕСКИМ КАНАЛАМ СВЯЗИ

12.00.12 - криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Подписано в печать 07.11.2013 т. Печать цифровая. Бумага офсетная. Гарнитура «Тайме». Формат 60x84/16. Объем 1.0 уч.-изд.-л. Заказ № 3266. Тираж 100 экз. Отпечатано в КМЦ «КОПИЦЕНТР» 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Суворова, 19, тел. 247-34-88

ТЕКСТ ДИССЕРТАЦИИ

«Тактико-криминалистические особенности производства следственных действий, связанных с получением и исследованием информации, передаваемой по техническим каналам связи»