Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: проблемы теории и практикитекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.08 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции на тему «Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: проблемы теории и практики»

На правах рукописи

ВЕРИНА Галина Владимировна

ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ

12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Саратов 2003

Диссертация выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права»

Научный консультант - доктор юридических наук, профессор

Разгильдиев Бяшир Тагирович

Официальныеоппоненты: Заслуженный деятель науки Российской

Федерации, доктор юридических наук, профессор Игнатов Алексей Николаевич

Ведущая организация - Волгоградский государственный университет

Защита состоится «29» октября 2003 г. в «14» часов на заседании Диссертационного совета Д-212.239.01. в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права» (410056, Саратов, ул. Чернышевского, 104, ауд.102).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права».

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Малков Виктор Павлович

доктор юридических наук, профессор Минязева Татьяна Федоровна

Автореферат разослан

сентября 2003 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета доктор юридических наук, профессор

Н.А. Лопашенко

-й

3

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Российское государство, признав человека, его права (в том числе право собственности) и свободы высшей ценностью, призвано обеспечить надежную их уголовно-правовую охрану. Вместе с чем естественно-правовая доктрина происхождения прав и свобод человека позволяет вести речь о защите не только прав потерпевших от преступления, но и лиц, совершивших преступления, о необходимости максимальной дифференциации их уголовной ответственности, которая представляет одно из важнейших направлений российской уголовно-правовой Политики на современном этапе. В Основах государственной политики борьбы с преступностью в России (теоретической модели) подчеркивается, что строгость уголовной репрессии необходимо сочетать с оправданным либерализмом, достижению определенного равновесия между которыми способствует именно дифференциация уголовной ответственности. Однако в действующем российском уголовном законодательстве наблюдается крен в сторону излишне суровых уголовно-правовых санкций, а возможности дифференциации ответственности зачастую сведены к минимуму. Поэтому сегодня «крайне важна гуманизация уголовного законодательства и системы наказаний» и углубление дифференцированного подхода к уголовной ответственности лиц, совершивших преступления. С данной точки зрения необходимо пересмотреть многие уголовно-правовые нормы и не только их санкции, но и диспозиции.

Исследование законотворческих, теоретических и правоприменительных проблем дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности предопределено разными обстоятельствами, главное из которых заключается в том, что вопрос о собственности - основной вопрос движения общества. Для сегодняшней России данное суждение не только не утратило своей актуальности, но и приобрело особые звучание и значимость, поскольку утверждение рыночных отношений сопровождается процессом борьбы за объекты права собственности, за сферы влияния, а материальное благосостояние во многом определяет и положение личности в обществе.

Охрана собственности от преступных посягательств — одна из задач уголовного закона, которая в ст.2 УК РФ по праву занимает второе место. Однако в настоящее время в данной сфере много проблем. Состояние дел усугубляется тем, что интересы криминальной среды устремились в сферу экономики, где возникли и продолжают сохраняться огромные возможности для противоправного обогащения, безнаказанного паразитирования на трудностях и издержках экономических реформ. Передача государственной и общественной собственности в частные руки нарвтнгп пп необоснованно заниженной стоимости, при отсутствии I аД&йнёА^Цвй&АЙ^Ш' (контроля и

К БИБЛИОТЕКА I

СПетербург /лД\ ОЭ ЗОф \

защиты от преступных посягательств создали благоприятные условия для внедрения в экономику откровенно криминальных элементов (Основы государственной политики борьбы с преступностью в России). Поэтому сейчас не случайно ведется активная работа по разработке законодательства о национализации (в частности, Комитет Государственной Думы по собственности внес на рассмотрение проект Федерального закона «Об обращении имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц, в собственность Российской Федерации (национализации)»). Это свидетельствует о том, что сегодня важно обеспечить «разумное дистанцирование» государственного и частного секторов экономики.

Таким образом, процесс передела собственности еще не закончен. Он будет продолжаться, следовательно, и борьба за собственность, возможно, более жесткая, чем в начале экономической реформы.

Корыстные преступления — своеобразное «зеркало» состояния и динамики всей преступности России. Доминирующие позиции в ее структуре занимают корыстные деяния против собственности, в частности кражи. Данная тенденция сохраняется на протяжении многих лет. Происходит смена поколений, эпох, в обществе проводятся социально-экономические и политические преобразования, а кражи по-прежнему не уступают своего лидерства. Данная закономерность имела место не только на рубеже десятилетий, веков, но и тысячелетий. Преступления против собственности (и именно кражи) по численности стояли на первом месте в 1909-1913 гг., в 80-е и 90-е годы XX века. С конца 90-х годов XX в. наблюдался постоянный рост общего количества совершенных в России преступлений. Более половины из них приходилось на кражи, грабежи, разбои, мошенничества, присвоения и растраты. По данным Главного информационного центра МВД России, в 2002 г. в России зарегистрировано 2 млн 526,3 тыс. преступлений. Почти половину всех преступлений (45,2%) составили кражи - 926,8 тыс., грабежи - 167,3 тыс. и разбои - 47,1 тыс., причем на фоне сокращения общего массива преступлений (по сравнению с 2001 г.) число грабежей увеличилось на 12,4%, разбоев - на 5,0%. -

«Живучесть» преступлений против собственности, наряду с другими факторами, обусловлена и тем, что населению свойственна традиция пренебрежения чужим правом собственности, а члены воровского мира в известном смысле вообще отвергают право собственности как социальный институт. Обыденное сознание не воспринимает труд как источник благополучия. Нежелание уважать право чужой собственности, проявляющееся в совершении преступления, влечет за собой причинение серьезного ущерба отдельным личностям, их коллективам, обществу в целом и государству. По данным независимых экспертов, в 2001 г. от преступлений пострадало более 38 млн россиян. Зафиксирован рост криминальной угрозы и в отношении имущества граждан. В 1998 г. установленная сумма материального ущерба составила почти 19 млрд. рублей, в 2001 г. аналогичный показатель вырос более чем в три раза и был равен примерно 60 млрд. рублей.

Кроме того, как отмечают исследователи, именно воровство как единственное средство существования дает лицу право на вхождение в сообщество авторитетов уголовной среды. Воры-рецидивисты, будучи носителями криминальной субкультуры, хранят «заповеди», обеспечивающие привилегии авторитетам преступного мира, защищенность их «кланов» от постороннего вмешательства, а также активно распространяют свои обычаи, нравы, психологию, тем самым криминализируя население и воспитывая новое поколение преступников.

На сегодня не все объекты права собственности имеют адекватную уголовно-правовую защиту, сохраняется и пробельность уголовно-правовой регламентации. Поэтому для охраны законных прав собственников необходима надежная правовая база. Важно обеспечить надлежащую государственно-правовую защиту всех форм правомерно приобретенной собственности, подтверждением тому служит Федеральный закон РФ от 27 сентября 2002 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», положения которого нуждаются в осмыслении.

Решению проблемы корыстной преступности не способствуют нестабильность законодательства и уголовной политики. Принятие в 2001 г. Кодекса РФ об административных правонарушениях повлекло за собой начало этапа декриминализации широкого круга деяний, посягающих на собственность. Однако процесс декриминализации был прерван Федеральным законом от 27 сентября 2002г. Принятие поспешных законов свидетельствует о нестабильности уголовного законодательства и уголовной политики в сфере борьбы с преступлениями против собственности. Правильное направление пытаются выработать методом проб и ошибок. Однако и прежнее, и действующее законодательство не ведет к тенденции снижения роста преступлений против собственности. Попытка снизить уровень корыстной преступности искусственным путем, через декриминализацию широкого круга деяний привела к ослаблению защищенное™ прав собственников и новому витку корыстных посягательств на собственность.

Проводимые эксперименты свидетельствуют о том, что и чрезмерно строгое, и излишне либеральное законодательство не в состоянии остановить рост корыстной преступности. Только тогда, когда законодательство будет учитывать социальные реалии, можно надеяться на изменение корыстной преступности в сторону ее снижения. Для этого важно решить общеизвестные социальные проблемы (нищеты и безработицы, в частности), а также создать социально обусловленные санкции уголовно-правовых норм, что требует глубокого теоретического исследования.

Особенности квалифицирующих признаков преступлений против собственности, выступающих одним из основных средств дифференциации уголовной ответственности, значимо рассмотреть с позиции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по

делам о краже, грабеже и разбое», ряд положений которого тоже требует критического осмысления.

Российскими учеными (H.A. Беляев, Б.В. Волженкин, И.М. Гальперин, П.С. Дагель, Г.А. Злобин, Н.Ф. Кузнецова, Л.Л. Кругликов, Т.А. Лесниевски-Костарева, В.П. Майков, Э.Ф. Побегайло, A.M. Яковлев и др.) разработана общая концепция дифференциации уголовной ответственности, поэтому в настоящее время особую актуальность приобретают вопросы дифференциации уголовной ответственности за конкретные виды преступлений. Это пласт науки, который еще предстоит глубоко исследовать. Существование России в новых экономических отношениях актуализирует проблемы концептуального характера. Создание концепции дифференциации уголовной ответственности за конкретные виды преступлений становится объективной необходимостью.

Изложенное позволяет заключить, что в период утверждения рыночных отношений в России проблема борьбы с преступлениями против собственности приобрела особую актуальность.

Уголовной ответственности за преступления против собственности посвящены научные труды таких ученых, как А.Г. Безверхов, А.И. Бойцов, Г.Н. Борзенков, Ю.И. Бытко, Ю.В. Бышевский, В.А. Владимиров, Б.В. Волженкин, В.В. Векленко, P.P. Галиакбаров, И.М. Гальперин, Л.Д. Гаухман, М.А. Гельфер, CA. Елисеев, А.Э. Жалинский, A.A. Жижиленко, А.Н. Игнатов, Г.А. Кригер, Г.Л. Кригер, А.Н. Круглевский, СМ. Кочои, В.Н. Литовченко, H.A. Лопашенко, Ю.И. Ляпунов, В.П. Малков, В.В. Мальцев, З.А. Незнамова, A.A. Пинаев, А.И. Рарог, Б.Т. Разгильдиев, СИ. Сирота, Н.С Таганцев, Э.С Тенчов, И.С Тишкевич, В.И. Ткаченко, Ю.М. Ткачевский, B.C. Устинов, И.Я. Фойницкий, В.И. Холо:тов, В.М. Хомич и др.

Исследования ученых представляют значительную научную ценность, однако не все аспекты столь емкой проблемы, как преступления против собственности, изучены достаточно полно, ряд положений и выводов нуждаются в дальнейшем развитии и уточнении. Преступность — явление динамичное, поэтому требуется систематическое совершенствование уголовного законодательства и профилактических мер.

Сказанное свидетельствует о назревшей объективной необходимости комплексного исследования новых граней проблемы борьбы с преступлениями против собственности на монографическом, концептуальном уровне, одной из которых является проблема дифференциации уголовной ответственности.

Объектом диссертационного исследования явилась дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности, рассматриваемая в качестве подсистемы общей теории дифференциации уголовной ответственности, и уголовно-правовые отношения, возникающие в связи с совершением названных преступлений.

Предметом исследования избраны различные понятия и категории, связанные с преступлениями против собственности и дифференциацией ответственности за них; исторические корни и тенденции развития идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в отечественном законодательстве; состояние явгения

дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в современном российском уголовном законодательстве и его перстективы; особенности и закономерности судебно-следственной практики по делам о преступлениях против собственности; пути и способы решения вопросов дифференциации уголовной ответственности за посягательства на собственность в зарубежном законодательстве.

Цели и задачи исследования. Цель диссертационного исследования состояла в изучении феномена дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, определении и познании ее средств. Для достижения цели исследования сформулированы цели научного и прикладного характера. Научная цель заключалась в разработке теории дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, прикладная - в формулировании предложений по применению уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности и совершенствованию уголовного законодательства.

Названные цели обусловили необходимость решения следующих задач:

- выявить истоки возникновения в русском законодательстве идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;

проследить этапы развития явления дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;

- определить основание и средства дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в различные исторические эпохи; показать их эволюцию, процесс совершенствования и преемственности;

- выяснить особенности системы преступлений против собственности в разные периоды существования российского законодательства;

- проследить особенности возникновения и развития учения об объекте преступлений против собственности;

- критически осмыслить имеющиеся в теории уголовного права концепции об объекте преступлений против собственности; изложить и обосновать авторскую трактовку объекта преступлений вообще и против собственности,в частности;

- исследовать объект и предмет преступлений против собственности в роли важнейших предпосылок и средств дифференциации уголовной ответственности;

- дать уголовно-правовую характеристику объективных и субъективных признаков преступлений против собственности с позиции выполняемой ими функции средства дифференциации уголовной ответственности;

- разработать систему и классификацию квалифицирующих признаков преступлений против собственности, выступающих важным средством дифференциации уголовной ответственности; определить пути их совершенствования;

- изучить правоприменительную практику квалификации преступлений против собственности с целью выявления типичных ошибок и разработки рекомендаций по их устранению;

- показать значимость классификации преступлений против собственности как предпосылки дифференциации уголовной ответственности;

- исследовать типовые наказания за преступления против собственности и их роль в решении проблемы дифференциации уголовной ответственности;

- дать критический анализ нереализованных законодателем возможностей дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;

- определить пути и формы дальнейшей дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;

- разработать предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности.

Нормативную базу исследования составляют международно-правовые акты, Конституция Российской Федерации (1993 г.), УК РФ 1996 г., законодательные акты Древней Руси (Краткая и Пространная редакции Русской Правды, Краткая и Пространная редакции Устава князя Ярослава о церковных судах, Новгородская Судная грамота «О суде и о :.акладе на наездщики и на грабещики», Псковская Судная грамота), периода образования и укрепления Русского централизованного государства (Судебники 1497 г. и 1550 г.), Акты Земских соборов (Соборное уложение 1649 г.), законодательные акты России XVIII и XIX вв. (Артикул воинский 1715 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845г. и Уголовное уложение Российской Империи 1903 г.), нормы уголовно-правовых актов советского периода (Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., УК РСФСР 1922 и 1926 гг., Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., Основы уголовного законодательства Союза ССР и Республик 1991 г. и др.), а также уголовное законодательство зарубежных государств (Азербайджанской Республики, Республики Беларусь, Республики Болгария, Голландии, Испании, Китайской народной Республики, Республики Казахстан, Латвийской Республики, Республик Польша, Таджикистан и Узбекистан, Украины, ФРГ, Швеции, Эстонской Республики и Японии).

Использованы также Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации, Гражданский кодекс Российской Федерации, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, Земельный кодекс Российской Федерации и другое российское законодательство смежных отраслей права.

Теоретическая, эмпирическая база и методология исследования. Теоретической базой диссертации послужили труды отечественных правоведов дореволюционного периода — A.A. Жижиленко, П.Д. Калмыкова,

A.Ф. Кистяковского, А.Н. Круглевского, C.B. Познышева, Н.Д. Сергеевского,

B.Д. Спасовича, Н.С. Таганцева, А.Н. Филиппова, И.Я. Фойницкого, Г.Ф. Шершеневича и др.; советского и постсоветского периодов — Г.Н. Борзенкова, Ю.Й. Бытко, Ю.В. Бышевского, И.М. Гальперина, В.А. Владимирова, Б.В.

Волженкина, P.P. Галиакбарова, Л.Д. Гаухмана, М.Н. Гернета, И.И. Горелика, С.А. Елисеева, А.Э. Жалинского, А.Н. Игнатова, Г.А. Кригера, Г.Л. Кригер, В.Н. Литовченко, Ю.И. Ляпунова, H.A. Лопашенко, В.В. Мальцева, П.С. Матышевского, М.Г. Миненка, B.C. Минской, A.B. Наумова, З.А. Незнамовой, Б.С. Никифорова, A.A. Пинаева, Б.Т. Разгильдиева, А.И. Рарога, Т.Л. Сергеевой, С.И. Сироты, Э.С. Тенчова, И.С. Тишкевича, В.И. Ткаченко, Ю.М. Ткачевского, B.C. Устинова, В.М. Хомича, В.И. Холостова, A.M. Яковлева' и др.; научные достижения последних лет таких авторов, как А.И. Бойцов, А.Г. Безверхое, В.В. Векленко, Л.В. Григорьева, И.А. Клепицкий, С.М. Кочои, В.Н. Сафонов, C.B. Скляров, П.С. Яни и др.

Кроме трудов названных авторов, теоретической базой исследования явились работы общетеоретического характера и работы ученых, в которых исследуются стыковые проблемы: И. Анденеса, В.М. Анисимкова, Ю.М. Антонина, Ч. Беккария, H.A. Беляева, Ю.Д. Блувштейна, C.B. Бородина, Г.В. Бушуева, Б.С. Волкова, В.К. Глистина, П.С. Дагеля, Н.Д. Дурманова, И.И. Карпеца, М.И. Ковалева, И.Я. Козаченко, Н.И. Коржанского, А.Н. Красикова, Л.Л. Кругликова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, Т.А. Лесниевски-Костаревой, В.П. Мапкова, А.И. Марцева, Т.Ф. Минязевой, И. Неймана, Г.П. Новоселова, И.С. Ноя, Б.С. Ошеровича, A.A. Пионтковского, В.В. Похмелкина, М.С. Рыбака, С.Н. Сабанина, H.A. Стручкова, В.Я. Тация, К.Ф. Тихонова, А.Н. Трайнина, Б.С. Утевского, В. Чалидзе, М.Д. Шаргородского и др. В диссертации использовались также труды историков, философов, цивилистов: М.Ф. Владимирского-Буданова, Г.В.Ф. Гегеля, Ж.П. Марата, Ш. Монтескье, B.C. Нерсесянца, М.К. Рожковой, В.А. Рыбакова, В.А. Тархова, В.Н. Татищева, Л.В. Черепнина, Т. Швориной, С.О. Шмидта, C.B. Юшкова и др.

Эмпирическую базу диссертации составили данные, полученные в результате изучения 743 уголовных дел, рассмотренных судами г. Саратова и Саратовской области за период с 1974 по 1988 г., с 1999 по 2002 г., записей регистрационных журналов судебных инстанций за период с 1999 по 2002 г., 200 архивных материалов дознания и предварительного следствия об отказе в возбуждении и о прекращении уголовных дел за 1985 - 1988 гг.; 100 личных дел воспитанников Марксовской спецшколы для трудновоспитуемых подростков; сведения Информационного центра УВД Саратовской области за 1990 и 1995 - 2002 гг., Управления судебного департамента в Саратовской области за 2000 - 2001 гг.; опубликованные статистические данные Главного информационного центра МВД России и Отдела обобщения судебной практики Верховного Суда РФ; результаты проведенных автором конкретных социологических исследований - экспертных опросов специалистов: теоретиков и практиков (судей и сотрудников прокуратуры Саратовской и Волгоградской областей); опубликованная судебная практика по толкованию и применению уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности и смежных с ними преступлений.

Методологическую основу исследования образует комплекс философских воззрений, в том числе материалистической диалектики, на процесс познания и познаваемость явлений. В работе над диссертацией

применялись историко-правовой, формально-догматический, системно-структурный, сравнительно-правовой, логико-семантический, грамматический, конкретно-социологический, аналитический, статистический и другие мел оды научного исследования.

Научная новизна работы заключается, прежде всего, в том, что она представляет собой первое в отечественной науке комплексное, концептуальное исследование, выполненное на монографическом уровне, в котором прослеживается процесс становления и развития идеи дифференциации ответственности за преступления против собственности в отечественном законодательстве - от первых памятников права Древней Руси до законодательных актов наших дней; установлены и раскрыты ее средства (с точки зрения истории и современности); проанализированы вопросы дифференциации ответственности за посягательства на собственность на уровне межотраслевого взаимодействия правовых норм.

Элементами научной новизны обладает концептуальный подход к объекту исследования, заключающиеся в том, что уголовная ответственность за преступления дифференцируется («расслаивается») не только с помощью норм Общей, но и Особенной частей Уголовного кодекса РФ, Автор считает, что дифференциация уголовной ответственности и как ее градация в зависимэсти от степени общественной опасности преступлений, личности преступника, объективных и субъективных признаков преступления, и как принцип уголовного права должна пронизывать все уголовно-правовые нормы. И особо подчеркивается то, что именно в нормах Особенной части УК РФ заложены большие потенциальные возможности дифференциации уголовной ответственности, основной формой реализации которых выступают новые уголовно-правовые нормы.

В' работе по-новому исследуется также объект преступлений против собственности: с позиции истории уголовного законодательства и уголовно-правовой мысли обосновывается важность данного вопроса на современном этапе развития уголовного права и вывод о том, что объект преступления -важнейшие предпосылка и средство дифференциации уголовной ответственности. Имеет определенную оригинальность подход к общему пониманию объекта преступлений: концепция «объект преступления — правовое благо» не изолируется от понятия общественных отношений и не противопоставляется концепции «объект преступления - общественные отношения». В новом качестве — как средство дифференциации уголовной ответственности — рассмотрен и предмет преступлений против собственности.

Элементы нового присутствуют при раскрытии признаков преступлений против собственности, уголовно-правовой характеристике всех их составов и классификации данных преступлений.

Квалификация преступлений представлена как одна из предпосылок назначения справедливого уголовного наказания лицу, признанному судом виновным в совершении преступления, и дифференциации уголовной ответственности. Это определило особенности процесса познания и решения вопросов квалификации преступлений против собственности во взаимосвязи с

проблемой наказаний за них. Значение квалифицирующих и привилегирующих признаков преступлений против собственности показано в аспекте важнейшего средства дифференциации уголовной ответственности.

По мнению диссертанта, работоспособность уголовно-правовых норм определяет не только структура состава преступления, но и особенности построения санкций, в которых находит воплощение уголовное наказание. Эффективность уголовного наказания во многом зависит от его социальной обусловленности и научной обоснованности. Типовые уголовные наказания за преступления против собственности впервые рассмотрены как важнейшее средство дифференциации уголовной ответственности. Предложения по совершенствованию уголовно-правовых санкций учитывают социальные реалии и направлены на углубление дифференцированного подхода к уголовной ответственности за данную разновидность преступлений. Изучение преступлений против собственности не только с позиции уголовно-правовой характеристики составов преступлений, но и с позиции уголовных наказаний за них дали возможность представить более полную картину о данном феномене.

Соискателем выявлены новые недочеты в законодательстве, ошибки в правоприменении, выдвинуты новые предложения по квалификации преступлений и высказаны оригинальные рекомендации по совершенствованию уголовно-правовых норм.

На защиту выносятся следующие положения:

1.Концепция дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, существо которой заключается в том, что уголовная ответственность дифференцируется («расслаивается») не только с помощью норм Общей, но и Особенной частей Уголовного кодекса РФ. Автор считает, что дифференциация уголовной ответственности и как ее градация в зависимости от степени общественной опасности преступлений, личности преступника, объективных и субъективных признаков преступления, и как принцип уголовного права должна пронизывать все уголовно-правовые нормы. И следует особо подчеркнуть, что именно в нормах Особенной части УК РФ заложены большие потенциальные возможности дальнейшей дифференциации уголовной ответственности, основной формой реализации которой выступят новые уголовно-правовые нормы.

2.Основание дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности - их общественная опасность. В рамках дифференциации уголовной ответственности с помощью типовых уголовных наказаний дополнительным основанием выступает общественная опасность личности преступника.

3.Классификация и квалификация преступлений - важнейшие предпосылки дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности.

4.Средства дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности - объект и предмет преступления, объективные, субъективные, квалифицирующие и привилегирующие признаки, а также типозые уголовные наказания.

5.Тенденции и закономерности дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в отечественном законодательстве.

6.Исторические корни дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности находятся в законодательстве Древней Руси. В соответствии с Русской Правдой (в Краткой и Пространной редакциях) ответственность дифференцировалась по различным элементам и признакам состава преступления в современном устоявшемся научном понимании. При этом принимались во внимание объективная сторона, субъект и предмет преступления; субъективная сторона не затрагивалась данной проблематикой. На дифференциацию ответственности влияли, в частности, способ причинения вреда, место и время совершения преступления, множественность преступлений, соучастие в преступлении и специальные признаки участников преступления. В других законодательных актах древнерусского государства (например, Новгородской и Псковской судных грамотах) дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности определялась способами причинения вреда собственнику, формами хищения, местом совершения преступления, его предметом, а также в некоторых случаях - особенностями личности виновного, его сословной принадлежностью. Значение Новгородской судной грамоты для развития института уголовной ответственности за преступления против собственности состоит в том, что именно в ней впервые упоминается грабеж как преступление.

7.3начение законодательных актов Русского централизованного государства конца XV - середины XVI вв. (Судебники 1497 г. и 1550 г.) в призме исследуемой проблемы заключается в том, что в них в качестве критерия дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности стали использоваться квалифицирующие признаки.

Выделенную по Судебнику 1497 г. в квалифицированный состав «головную татьбу (кражу)» есть основания рассматривать как кражу из присутственных мест.

8.В законодательных актах России конца XVII - начала XVIII вв. все шире использовались квалифицирующие признаки как средство дифференциации уголовной ответственности. Большее значение стали придавать личности виновного как обстоятельству, влияющему на уголовную ответственность и наказание. Особо примечательно то, что Артикул воинский (26 апреля 1715 г.) признал субъективные признаки преступления (в частности, вину и ее виды) фактором, влияющим на дифференциацию уголовной ответственности.

9.Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. знаменует собой начало новой эпохи законодательства в сфере дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности - эпохи господствующего влияния на нее форм собственности.

10.Отличительная черта законодательства советского периода в вопросе дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности выражается в том, что основным ее критерием признавались

формы собственности при постоянном сохранении и углублении приоритетной защиты государственных и общественных имущественных интересов. Важную роль в этом вопросе играли также квалифицирующие признаки.

11.Изменение уголовной политики в сфере дифференциации ответственности за преступления против собственности олицетворяет Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 января 1989 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР», установивший, по сути, тождественную ответственность за вымогательство государственного, кооперативного, общественного и личного имущества граждан. Переход России к новым экономическим отношениям потребовал перестановки акцентов, в результате чего форма собственности утратила функцию основного критерия дифференциации ответственности. Данное направление сохранено и в действующем уголовном законодательстве России.

12.Исследование эволюции учения об объекте преступлений против собственности показало, что в российском уголовном праве оно берет свое начало в трудах ученых начала XIX века. В первых исследованиях понятие объекта преступления не занимало центрального места. Концепция объекта преступления возникла в конце XIX в., однако ее создатели четко не разграничивали объект и предмет преступления, при их характеристике большое значение придавалось человеку со всей совокупностью его прав. В начале XX столетия объект преступлений против собственности преимущественно понимался как совокупность имущественных благ, как «охраненный нормой права имущественный интерес жизни». Объект и предмет наполняются самостоятельным содержанием. В советский период господствующее положение занимала концепция объекта преступлений против собственности - общественных отношений.

13.Изучив проблему объекта преступлений против собственности, диссертант пришел к следующему выводу: концепция «объект — общественные отношения» не утратила своей актуальности. Наряду с ней существуют также теории правового блага, индивидуального интереса и др. Несмотря на их самостоятельность, все они имеют общее начало — рассматривают одно и то же явление — общественное отношение и его структурные элементы, хотя и с разных точек зрения. Поэтому нет необходимости противопоставлять данные концепции. Напротив, важно найти их точки соприкосновения и, возможно, взаимного сближения. С учетом названных положений объект преступлений против собственности - это отношения собственности и правовое благо (право собственности).

14.В контексте данного понимания объекта преступления автор приходит к выводу о том, что не все преступления, закрепленные в главе 21 УК РФ, имеют своим основным непосредственным объектом собственность с учетом ее форм. Так, функцию основного непосредственного объекта хищения предметов, имеющих особую ценность, выполняет духовная культура общества, именно ей в конечном итоге причиняется вред. Формы собственности здесь играют роль лишь дополнительного непосредственного объекта. В связи с этим целесообразно пересмотреть месторасположение в УК

РФ состава «хищение предметов, имеющих особую ценность». Охрана духовной культуры общества, культурного наследия должна осуществляться с помощью норм самостоятельной главы уголовного закона. В то же время главу уголовного закона о преступлениях против собственности следует дополнить рядом новых составов преступлений, в частности, составом «похищение предметов, находящихся на теле усопшего и в местах его погребения».

15.Предложения по установлению дифференцированной ответственности в зависимости от свойств и назначения предметов преступления.

1 б.Предложение о введении привилегирующего признака кражи -совершение ее вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих и (или) своей семьи.

17.Систематизация квалифицирующих признаков преступлений против собственности.

18.Ряд уголовно-правовых санкций за преступления против собственности не имеют социального обоснования.

19. Предложения по совершенствованию уголовно-правовых санкций за исследуемые преступления, направленные на углубление дифференциации ответственности. ■

20.Для несовершеннолетних необходимо предусмотреть дифференцированную ответственность за преступления против собственности, одним из проявлений которой может служить установление в УК РФ максимально допустимых пределов лишения свободы с учетом возрастных особенностей названных субъектов преступлений.

21. В связи с тем, что объектом наказания является не преступление, а лицо, признанное виновным в его совершении, редакции всех статей Особенной части УК РФ необходимо изменить, сформулировав их, например, так: «Кража ... влечет наказание ...».

22.Разбой и вымогательство в системе преступлений против собственности образуют особую группу - это преступления, ставящие собственность в опасность причинения фактического вреда собственнику.

23.Сформулированные автором конкретные предложения по совершенствованию уголовного законодательства:

-дополнить ст. 14 УК РФ частью второй нового содержания: «Общественно опасное деяние - это осознанное волевое активное (действие) или пассивное (бездействие) поведение, причиняющее вред или создающее угрозу причинения вреда охраняемым настоящим Кодексом благам и общественным отношениям»; ныне действующую часть вторую ст.14 УК РФ считать частью третьей;

-закрепить в ч. 3 ст. 160 УК РФ в качестве квалифицирующего признака присвоения и растраты чужого имущества совершение их лицом, которому вверено имущество, предназначенное для оказания помощи пострадавшим от стихийного или общественного бедствия;

-декриминализировать уничтожение и повреждение чужого имущества в крупном размере, совершаемых по неосторожности (ч.1 ст. 168 УК РФ);

- предложение о закреплении в Уголовном кодексе РФ нового понятия легкомыслия: «Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело абстрактную возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований рассчитывало на их предотвращение»;

- установленная дифференцированная ответственность за мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения (п. «в» ч.2 ст.159 УК РФ), противоречит принципу равенства граждан перед законом, поэтому данный квалифицирующий признак необходимо исключить из Уголовного кодекса;

- ст. 16 УК РФ дополнить следующим положением: «Если деяние складывается из ряда тождественных действий, охватывающихся единым умыслом виновного, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое продолжаемое преступление, неоднократность преступления отсутствует»;

- квалифицирующий признак «совершение хищения лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство» необходимо скорректировал, таким образом: во-первых, многократный рецидив заменить на однократный; во-вторых, при вменении данного квалифицирующего признака необходимо руководствоваться общими признаками рецидива преступлений, закрепленными в ст. 18 УК РФ. Это будет способствовать разграничению неоднократности и рецидиву хищений. В-трсгьих, из законодательного перечня составов преступлений, образующих «специальный» рецидив хищений, изъять состав преступления «бандитизм» в силу его разнородности с хищениями;

- сегодня в России есть категория лиц, которая приспосабливает для проживания различные помещения, государством не предназначенные для данной цели, однако в них живут и хранят свое имущество. В связи с этим, по смыслу уголовного закона, похищение имущества из подобных помещений не образует квалифицирующего признака «проникновение в жилище». Это говорит о нарушении равенства уголовно-правовой охраны собственности в зависимости от принадлежности имущества конкретным лииам. В целях устранения данного неравенства необходимо квалифицирующий признак «проникновение в жилище» расширить за счет понятия иного помещения, используемого для проживания.

Научная и практическая значимость работы определяется тем, что это первое комплексное исследование вопросов дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, выполненное на монографическом уровне; создана концепция дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности; предложены решения теоретических, законотворческих и правоприменительных проблем в исследуемой сфере.

Материалы диссертации полезны для изучения курсов уголовного и уголовно-исполнительного права, криминологии.

Сформулированные выводы и рекомендации могут быть использованы:

- в научных исследованиях по проблемам дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, сущности и целей

уголовных наказаний, уголовно-правовых санкций, а также личности преступника;

- в нормотворческой деятельности по совершенствованию законодательства, предусматривающего уголовную ответственность за преступления против собственности;

- в практической деятельности судов, прокуратуры, органов дознания и следствия по применению норм УК РФ об ответственности за преступления против собственности.

Выводы, рекомендации и предложения, сформулированные в диссертации, апробированы при ее обсуждении на заседаниях кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права СГАП, в выступлениях автора на международных научно-практических конференциях по правам человека (1996, 1998 и 2000 гг.), на всесоюзных и всероссийских научных и научно-практических конференциях по проблемам уголовного и уголовно-исполнительного права:

- Проблемы повышения качества следствия в органах прокуратуры. Саратов, 1994.

-Становление правового порядка в Российском государстве: реальность и перспектива (социально-правовые проблемы). Саратов, 1995.

-Права человека в России и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Саратов, 1996.

—Права человека: пути их реализации. Саратов, 1998.

-Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и национальное законодательство. Саратов, 2000.

-Правовая политика: федеральные и региональные проблемы. Саратов,

2000.

-Российская юридическая доктрина в XXI веке: проблемы и пути их решения. Саратов, 2001.

-Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Российской Федерации. Саратов,2002.

Основные положения диссертации изложены в монографиях и научных статьях, учебниках по Общей и Особенной частям уголовного права, учебных пособиях. В ходе работы над темой исследования автором опубликованы две монографии: «Преступления против собственности: проблемы квалификации и наказания» (2001г.), «Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: проблемы теории и практики» (2003 г.).

Опубликованные работы используются в процессе преподавания в Саратовской государственной академии права курсов уголовного и уголовно-исполнительного права, криминологии.

Обосновывавшиеся автором предложения об объединении преступлений против собственности независимо от ее форм в одну главу уголовного закона, по совершенствованию квалифицирующих признаков и уголовно-правовых санкций восприняты законодателем и реализованы в главе 21 УК РФ 1996 г.

Структура работы обусловлена поставленными целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения и библиографического списка.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, определяются его цели и задачи, дается обозрение нормативной, теоретической и эмпирической баз диссертации, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, приводятся сведения об апробации результатов работы.

Первая глава «Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: исторический аспект проблемы», состоящая из двух параграфов, посвящена выявлению истоков дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности и последующей эволюции данного феномена. Дифференциация уголовной ответственности трактуется как ее «расслоение» не только с помощью норм Общей, но и Особенной частей Уголовного кодекса РФ. Автор считает, что дифференциация уголовной ответственности и как ее градация в зависимости от степени общественной опасности преступлений, личности преступника, объективных и субъективных признаков преступления, и как принцип уголовного права должна пронизывать все уголовно-правовые нормы. И особо подчеркивается, что именно в нормах Особенной части УК РФ заложены большие потенциальные возможности дальнейшей дифференциации уголовной ответственности, основной формой реализации которой выступят новые уголовно-правовые нормы.

В первом параграфе «Положения о дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в российском законодательстве досоветского периода» прослеживаются пути и способы решения вопросов дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в законодательстве на разных этапах досоветского развития Российского государства. Автором установлено, что данный вопрос, в сущности, никогда не оставался без внимания законодателя. Законодательство изменялось, совершенствовалось, учитывая реалии и потребности жизни. Одни критерии дифференциации ответственности изменялись, другие наполнялись новым содержанием. Между тем, и в наши дни продолжают существовать унаследованные из прошлых веков основные термины, характеризующие посягательства на собственность и свидетельствующие о дифференциации ответственности за них.

Вопросы, связанные с дифференциацией ответственности за посягательства на собственность, ставились и определенным образом решались еще в самых первых законодательных памятниках Древнерусского государства. Анализ Краткой редакции Русской Правды дает основание выделить в качестве критериев дифференциации ответственности за преступления против собственности предмет преступления, способ причинения

вреда собственнику, форму хищения, множественность субъектов преступления, а также сословную принадлежность потерпевшего от преступления. Наиболее детально дифференцировалась уголовная ответственность за кражу с учетом предмета преступления, например, в ст.31 закреплялась ответственность за кражу коня, волов и клети. На наказание по данной статье влияло количество участников преступления, играющее роль квалифицирующего признака. Сословная принадлежность потерпевшего также принималась во внимание при решении вопроса об ответственности за хищение. В качестве предмета хищения выступал и человек как «живой товар» (ст. 29). Предметом кражи признавалось как движимое, так и недвижимое имущество, как неодушевленные, так и одушевленные предметы. Подробнейшая дифференциация уголовной ответственности за кражу с учетом предмета преступления еще в древнейшем законодательстве Руси говорит о том, что он не может игнорироваться при решении данного вопроса. Вместе с тем, по мнению автора, столь детальная дифференциация уголовной ответственности с учетом предмета преступления была излишней и свидетельствует о казуистическом подходе законодателя к решению данного вопроса.

В Пространной редакции Русской Правды ответственность за преступления против собственности дифференцировалась по способу причинения вреда собственнику, месту и времени совершения преступления, предмету хищения, множественности и специальным признакам участников преступления. В отношении предмета преступления, как критерия дифференциации ответственности, во многом была сохранена преемственность Краткой редакции Русской Правды.

В Уставе князя Ярослава о церковных судах (Краткой и Простргмной редакциях) прослеживаются новые подходы к исследуемой проблеме, например, влияние на дифференциацию ответственности половой принадлежности виновного (ст.27 Устава в Краткой редакции). В Пространной редакции Устава содержалась не известная прежнему законодательству норма о семейной краже. В случае совершения кражи женой у мужа право наказания принадлежало мужу (ст.36).

В важнейшем правовом документе Новгородской феодальной республики Новгородской судной грамоте «О суде и о закладе на наездщики и на грабещики» (XV в.) решался вопрос об ответственности за грабеж и наезд (ст. 10). Поскольку термин «наезд» означал самовольный захват, он, по мнению диссертанта, мог использоваться и в значении самовольного захвата имущества - недвижимости. Поэтому грабеж как незаконное завладение чужим движимым имуществом вполне логично было разместить в статье закона рядом с преступлением «наезд». Это доказывает то, что первое упоминание о грабеже как о преступлении было не в Судебнике 1550 г. (С.А.Елисеев), а в Новгородской судной грамоте.

Псковская судная грамота - значимый правовой памятник феодальной раздробленности Руси - закрепила усиление охраны частной собственности, что нашло непосредственное выражение в уголовно-правовых санкциях: за

отдельные преступления против собственности могла быть назначена смертная казнь, в то время как даже убийство не влекло такого наказания. В названном историческом документе, как считает автор, констатировано переосмысление существа преступления «разбой» и юридически закреплен факт его трансформации из преступления против личности в преступление против собственности.

Формы хищения влияли на дифференциацию ответственности лишь частично. Кража, грабеж и разбой были объединены в одну статью закона (ст.1); наказание за разбой и грабеж было тождественным (что свидетельствует об уравнивании их общественной опасности), а за кражу - самостоятельное. Ответственность за кражу дифференцировалась также в зависимости от места совершения преступления (ст.35 - кража из церкви, ст.8 - кража при посаде). Доминирующими факторами, влияющими на дифференциацию уголовной ответственности за преступления против собственности, оставались объективные признаки преступления.

Законодательные акты Русского централизованного государства конца XV - середины XVI вв. устанавливали дифференцированную ответственность за преступления против собственности с учетом способа причинения вреда, формы хищения, места совершения преступления, множественности преступлений и квалифицирующих признаков. Реально возрастает значение квалифицирующих признаков как факторов, влияющих на дифференциацию уголовной ответственности.

Выделенная законодателем (Судебник 1497 г.) в квалифицированный состав «головная» кража трактуется исследователями по-разному. По мнению диссертанта, головная кража - это кража из присутственных мест, где лица, наделенные властью (головные лица), решали государственные дела. Видимо, не случайно головная и церковная кражи были закреплены в одной статье закона, их объединяющим началом служил единый критерий дифференциации ответственности — место совершения преступления. На дифференциацию ответственности влияние оказывали виды множественности преступлений как квалифицирующие признаки. От идеи детальной дифференциации ответственности в зависимости от предмета преступления законодатель отказался. Признаки субъективной стороны преступления по-прежнему не влияли на уголовную ответственность за посягательства на собственность.

Примечательная черта Судебника 1550 г. - влияние на дифференциацию ответственности особенностей личности преступника. Выбор мер уголовно-правового воздействия во многом обусловливался оценкой виновного как «лихого» или доброго человека, причем признание виновным своей вины влекло более строгое наказание, чем ее отрицание. С позиции современного уголовного законодательства и уголовно-правовой доктрины это выглядит парадоксально.

Соборное уложение 1649 г. отличалось своими жестокими членовредительными наказаниями, посредством которых дифференцировалась ответственность. Например, ст.9 предписывала за первую татьбу бить кнутом, отре:,ать левое ухо и посадить на два года в тюрьму. За повторную татьбу у

виновного отрезали правое ухо и сажали в тюрьму на четыре года (ст. 10). Церковных татей казнили (ст.14 гл.21 Уложения).

Отличительным признаком законодательства эпохи Петра I (в частности, Артикула воинского 1715 г.) является то, что критериями дифференциации ответственности признавались не только объективные, но и субъективные признаки преступления - вина и ее виды.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. знаменует собой начало новой эпохи законодательства в сфере дифференциации ответственности за преступления против собственности и имущества - эпохи господствующего влияния на нее форм собственности. Подтверждением тому служит выделение раздела VI «О преступлениях и проступках против имущества и доходов казны», раздела XII «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц» и главы 4 раздела II «О святотатстве, разрытии могил и ограблении». В решении вопроса дифференциации ответственности за имущественные посягател!>ства большое значение придавалось квалифицирующим признакам. Так, разбою как преступлению против собственности частных лиц посвящено 10 статей Уложения, в которых своеобразно решались вопросы наказания с учетом квалифицирующих признаков. Почти все обстоятельства, выполнявшие функцию квалифицирующих признаков, были отобраны по месту совершения преступления - признаку его объективной стороны. Среди них инородным телом выглядит квалифицирующий признак, базирующийся на форме вины. Это пример неудачной техники построения квалифицирующих признаков, вызвавшей дисгармонию объективных и субъективных признаков преступления.

В Уголовном уложении 1903 г. в рамках одних составов преступлений были объединены преступления против имущества и доходов казны и против собственности частных лиц. Тайное и открытое похищения чужого движимого имущества признавались частными проявлениями воровства (ст.581). Устанавливалась дифференцированная ответственность за повреждение имущества с учетом его свойств, качеств, назначения. По мнению диссертанта, в Уложении продуманно решался вопрос о дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности при помощи различных средств, среди которых следует назвать объект и предмет преступления, способ совершения преступления, формы вины, специальные признаки субъекта преступления, множественность участников преступления и множественность преступлений.

Сказанное подтверждает вывод о том, что исторические корни дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности находятся в древнерусском законодательстве. Основанием дифференциации ответственности закономерно выступала общественная опасность преступлений, критериями дифференциации вначале признавались объективные признаки преступлений, впоследствии - субъективные, а также квалифицирующие признаки.

Во втором параграфе «Развитие идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в законодательстве советского периода» показано, что в данный период идея дифференциации ответственности была сохранена и продолжала эволюционировать. Однако по УК РСФСР 1922 г. в зависимости от формы собственности ответственность «расслаивалась» посредством дифференцированного наказания лишь в рамках статьи закона. Согласно же Постановлению 2-й сессии ВЦИК Х-го созыва йт 10 июля 1923 г. «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса» для дифференциации ответственности первостепенное значение приобретает форма собственности. В УК РСФСР 1926г. вновь получает развитие идея дифференциации ответственности за преступления против собственности с учетом особенностей предмета преступления. В частности, ст.108 предусматривала ответственность за хищение воды, ст. 163 - за кражу электрической энергии, ст. 166 - за похищение лошадей или другого крупного скота у трудового земледельческого населения. Для последнего состава преступления способ его совершения не имел значения. Он мог быть и тайным, и открытым.

Для развития идеи дифференциации ответственности за преступления против собственности большое значение имеет Постановление ЦИК и СНК от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» и Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» и «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Постановлением предписывалось приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперативов к имуществу государственному, всемерно усилить его охрану от расхищения, хотя возможности дифференциации ответственности были сведены к минимуму: в качестве меры судебной репрессии закон предусматривал высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишение свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества. Амнистию запрещалось применять. Названные Указы окончательно разделили собственность на социалистическую и личную, заложив тем самым основу дальнейшего развития законодательства о преступлениях против собственности, и законодательно отразили уголовно-правовую политику приоритетной защиты социалистической собственности путем установления более жесткого наказания за посягательства на нее. УК РСФСР 1960 г. сохранил данную систему иерархии ценностей. Ответственность за рассматриваемые преступления дифференцировалась в зависимости от формы собственности, способа причинения вреда, форм хищения, размера причиненного ущерба, форм вины и квалифицирующих признаков, в роли которых выступали различные виды множественности преступлений, формы соучастия, признаки специальных субъектов преступлений.

Изменение уголовной политики в сфере дифференциации ответственности за преступления против собственности олицетворяет Указ

Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 января 1989 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР», установивший, по сути, тождественную ответственность за вымогательство государственного, кооперативного, общественного и личного имущества граждан. Переход России к новым экономическим отношениям потребовал перестановки акцентов, в результате чего форма собственности утратила функцию основного критерия дифференциации ответственности.

Закон РФ от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» ознаменовал собой окончательный отказ законодателя от признания форм собственности основным критерием дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Данное направление сохранено и в действующем уголовном законодательстве России.

Завершая главу диссертационного исследования, автор приходит к выводу о том, что истоки дифференциации уголовной ответственности за посягательства на собственность лежат в законодательстве Древней Руси, основанием дифференциации признавалась степень общественной опасности. Критерии дифференциации ответственности со временем видоизменялись, совершенствовались. В качестве таковых вначале использовались объективные признаки преступлений, ведущую роль в данном вопросе играл предмет преступления. Затем на дифференциацию уголовной ответственности стали влиять также субъективные признаки. С конца XIX столетия одним из важнейших критериев дифференциации уголовной ответственности становятся квалифицирующие признаки, в XX в. - формы собственности.

Глава вторая имеет название: «Объект и предмет преступлений против собственности как важнейшие средства дифференциации уголовной ответственности: история и современность».

Процесс научного познания преступлений против собственности Немыслим без исследования их объекта, тем более что современная российская уголовно-правовая доктрина основанием дифференциации уголовной ответственности признает общественную опасность, зависящую, в первую очередь, от объекта преступления. Типовая степень общественной опасности свойственна преступлениям, консолидирующие объективные и субъективные признаки которых позволили законодателю объединить их в одну группу, как правило, в одну главу Кодекса. Поскольку критериями систематизации Особенной части УК РФ выступают родовой и видовой объекты преступлений, есть основания считать их одной из важнейших предпосылок, а соответственно, и средств дифференциации уголовной ответственности.

Данная глава диссертации включает в себя три параграфа.

В первом параграфе «Объект и предмет преступлений против собственности: исторический аспект» показано, как зарождалась концепция объекта и предмета преступлений против собственности и происходило дальнейшее ее становление.

Первым трудом в области русской науки уголовного права признается работа О. Горегляда «Опыт начертания российского уголовного права»

(1815 г.). В своих воззрениях исследователь исходил из теории естественного права. На вопросах объекта и предмета внимание не акцентировалось.

Концепция объекта преступлений возникла в конце XIX в., однако ее создатели (В.Д. Спасович, А.Ф. Кистяковский, П.Д. Калмыков и др.) не разграничивали объект и предмет преступления. Важнейшее значение они прилагали человеку со всей совокупностью прав. Исходя из определения преступления, сформулированного Солнцевым, можно предположить, что под общим объектом преступлений он понимал безопасность и благосостояние государства и частных граждан. Объектом имущественных посягательств признавалось имущество как «конкретный предмет юридического господства человека, как одну из частей его правовой сферы» (А.Н. Круглевский).

В начале XX в. российские ученые-правоведы стали рассматривать объект и предмет преступлений против собственности как самостоятельные понятия: объект - как норму права, определяющую отношение лица по имушеству и защищающую неприкосновенность собственности и владения, а предмет - как само имущество, находящееся в чьем-либо обладании (Н.С. Таганцев).

В первые годы советского периода развития науки уголовного права понятия предмета и объекта преступления вновь практически не разделяли. Предметом имущественных преступлений признавалось «благо, именуемое имуществом». Об объекте имущественных преступлений рассуждали как об имуществе в двух аспектах: 1)имуществе в смысле вещи как определенного предмета материального мира; 2)имуществе как праве на имущество или как совокупности имущественных благ (A.A. Жижиленко).

В последующие годы учение об объекте преступлений против собственности развивалось в рамках концепции «объект преступления -совокупность общественных отношений». Однако понимание родового и непосредственного объектов единообразием не отличалось. При этом в качестве' объекта называли собственность вообще, собственность как совокупность общественных отношений по поводу материальных ценностей, как категорию экономическую, право собственности — категорию правовую, собственность как экономико-правовое понятие, право на имущество, само имущество. Диссертант критически анализирует все эти точки зрения.

Во втором параграфе «Учение об объекте преступлений против собственности в отечественной уголовно-правовой доктрине современного периода» автором проведено обобщение многочисленных точек зрения по вопросу об объекте преступлений против собственности, высказанных в период действия УК РФ 1996 г., и сформирован свой взгляд по данному вопросу. Анализ литературы показал, что ряд авторов (P.P. Галиакбаров, Л.Д. Гаухман, В.И. Динека, Н.П. Иваник, В.Е. Мельникова, А.И. Чучаев и др.) по-прежнему рассматривают объект преступления как совокупность общественных отношений. Наряду с этим существуют другие концепции: «правоохраняемого интереса жизни», «правового блага», «ценностей, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств», «совокупности благ (интересов), охраняемых уголовным законом», «объекта преступления - людей».

По мнению диссертанта, сторонники всех названных теорий объекта преступления едины в том, что в качестве объекта преступления рассматривают один из элементов структуры общественных отношений, т.е. ту или иную часть целого. Учитывая механизм причинения вреда, автор констатирует, что, нанося вред части целого, нельзя не навредить всему целому. При совершении преступлений вред может причиняться интересам, благам, участникам отношений, а в конечном итоге и самим общественным отношениям. Следовательно, как части целого в качестве объекта преступления могут выступать и интерес, и благо, и участник общественного отношения, с учетом того, какой элемент общественных отношений претерпевает воздействие в первую очередь. В итоге страдает общественное отношение. Но поскольку понятие «общественные отношения» - абстрактная модель реального явления, при определении объекта преступления разумнее использовать понятие «правовое благо» (А.Н. Игнатов, А.Н. Красиков).

Диссертант придерживается четырехчленной «вертикальной» системы объектов преступлений против собственности, в которую входят общий, родовой, видовой и непосредственный объекты. Общий объект определяется как совокупность общественных отношений, благ и интересов, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств; родовой — как совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальное функционирование экономики страны как единого, целостного организма; видовой объект -собственность как комплексное экономике-правовое понятие и непосредственный — конкретная форма собственности.

В данном параграфе анализируются дискуссионные положения относительно непосредственного объекта разбоя, вымогательства. В частности, автор не соглашается с признанием личности непосредственным объектом разбоя (С.М. Кочои), поскольку личность - понятие очень емкое, связанное с широким объемом прав и свобод, которыми человек способен самостоятельно владеть, пользоваться и распоряжаться. При разбое вред причиняется здоровью личности или создается угроза причинения такого вреда. Диссертант не разделяет точку зрения на факультативный непосредственный объект вымогательства как на отношения в сфере управления (В.Н. Сафонов), потому что подобные последствия находятся за рамками состава вымогательства, а отношения в сфере управления вообще не охраняются уголовно-правовой нормой, закрепленной в ст. 163 УК РФ. Все виды непосредственного объекта любого преступления, так или иначе, всегда отражены в уголовно-правовой норме, просматриваются в признаках законодательной модели преступления. При конструировании состава вымогательства законодатель указал на способы совершения преступления, угрожающие физическому и психическому здоровью, телесной неприкосновенности, чести и достоинству личности, а также неприкосновенности частной жизни. Отношения или интересы в сфере управления не упоминаются и не подразумеваются в ст. 163 УК РФ. Следовательно, их нельзя признать факультативным непосредственным объектом вымогательства.

Общественная опасность хищений предметов, имеющих особую ценность, обусловлена причинением вреда собственности и тем, что затрагивает духовную культуру общества. Исходя из месторасположения названного состава в УК РФ, основной непосредственный объект хищения культурных ценностей — собственность, дополнительный - духовная культура общества. Однако законодательное решение, по мнению автора, игнорирует важнейшее назначение данных предметов. Поскольку вред в конечном итоге причиняется духовной культуре общества, именно она должна выполнять функцию основного объекта преступления. В Федеральном законе от 24 мая 2002 г. «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» охрана объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) названа одной из приоритетных задач органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации. Диссертант считает, что пришло время задуматься над необходимостью охраны духовной культуры общества, культурного наследия с помощью норм самостоятельной главы УК РФ. В нее, наряду с составом преступления «хищение предметов, имеющих особую ценность», следует включить также составы «вандализм» и «уничтожение памятников истории и культуры».

В третьем параграфе «Предмет преступлений против собственности как средство дифференциации уголовной ответственности» показывается влияние свойств и назначения предметов на уголовно-правовые последствия преступления и высказываются предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм, направленные на углубление дифференцированного подхода к ответственности лиц, совершивших преступления против собственности.

Характеризуя предмет преступлений против собственности, законодатель использует собирательное понятие - чужое имущество. Дифференциации уголовной ответственности способствуют выделенные в отдельные статьи закона (164 и 166 УК РФ) как частное проявление чужого имущества -предметы и документы, имеющие особую ценность, а также автомобиль и иные транспортные средства. Предмет мошенничества не отличается какой-либо спецификой; вместе с тем в современных условиях недвижимость становится его типичным предметом. Диссертант не соглашается с признанием права на имущество предметом мошенничества и вымогательства, аргументируя свою позицию тем, что право на имущество лежит в нематериальной плоскости, в отличие от предмета преступления, и входит в структуру объекта преступления в качестве одного из его элементов. Действия имущественного характера также нельзя относить к предмету вымогательства, поскольку они способствуют пониманию объективной стороны преступления, раскрывая существо требований, предъявляемых виновным к потерпевшему.

В работе высказываются и аргументируются предложения о целесообразности закрепления в ст. 159 УК РФ нового квалифицирующего признака - мошенничество в отношении жилища и другого социально необходимого имущества; дифференциации ответственности с учетом признания предметов продуктом производства материальной или духовной

сферы; о том, что особая ценность предмета для конкретной личности может выполнять функцию квалифицирующего признака хищений.

Обращено внимание на необходимость дифференциации ответственности в зависимости от движимого либо недвижимого характера имущества путем создания специальной нормы, предусматривающей ответственность за незаконное завладение недвижимым имуществом. В силу специфики и особой значимости земли как объекта права собственности в уголовном законе высказано предложение о целесообразности закрепления в уголовном законе самостоятельного состава преступления «принуждение к заключгнию незаконной сделки по купле-продаже земли».

В диссертации аргументируется позиция по вопросу о том, что земля и природные ресурсы могут быть предметом преступлений против собственности. В связи с этим высказано предложение о дополнении ст. 167 УК РФ квалифицирующим признаком «умышленное уничтожение или повреждение природных ресурсов» как обособленных природных объектов.

Уделено внимание дискуссионной проблеме охраны прав и законных интересов авторов и изобретателей. Ее решение — в необходимости охраны имущественных интересов авторов и изобретателей с помощью норм, защищающих имущественные интересы иных собственников.

По мнению диссертанта, присвоение находки не порождает уголэвно-правовых отношений. Хищение предметов, находящихся на телах умерших и в местах их погребения следует рассматривать в рамках преступлений против собственности, но в силу специфики предмета преступления данную разновидность хищения необходимо выделить в самостоятельную статью уголовного закона. Органы и ткани человеческого организма могут быть предметом хищения, если они хранятся, например, в научном анатомическом центре • или медицинской клинике по трансплантации органов и тканей человека. Учитывая идею дифференциации уголовной ответственности, автор разделяет мнение о целесообразности выделения незаконного пользования электрической или тепловой энергией либо газом в самостоятельный состав преступления.

В уголовно-правовой теории вопрос о предмете преступления, предусмотренного ст.166 УК РФ, не нашел единого решения, что не способствует практике применения уголовно-правовой нормы. В целях обеспечения единообразной правоприменительной деятельности диссертант предлагает дополнить ст.166 УК РФ примечанием следующего содержания: «Под иными транспортными средствами в настоящей статье понимаются как механические, так и немеханические транспортные средства, представляющие собой устройства, предназначенные для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем».

С высказанным в научной литературе мнением о криминализации умышленного уничтожения и повреждения собственного и совмесгного имущества соискатель соглашается только при условии, если в законе будут четко обозначены объекты права данных форм собственности, в качестве которых, в частности, могут выступать предприятия, продукция которых имеет

стратегическое значение для обеспечения обороны и национальной безопасности. Порчу имущества на общественном транспорте (сегодня это одно из проявлений состава преступления «вандализм» - ст.214 УК РФ) законодателю следует представить не как преступление против общественной безопасности, а как преступление против собственности, поскольку именно данному объекту причиняется вред при совершении подобного рода деяний.

Подводя итоги исследованию предмета Преступлений против собственности, автор отмечает, что в период утверждения рыночных отношений в России круг предметов данных преступлений постоянно расширяется, что продиктовано особенностями современной экономической ситуации, которые обусловливают изменение материального и экономического признаков имущества. Однако уголовное законодательство не учитывает в полной мере современные реалии. На сегодня предмету преступления законодатель отводит весьма скромную роль в решении проблемы дифференциации уголовной ответственности, хотя в нем заложены большие потенциальные возможности.

Глава третья «Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности посредством их объективных и субъективных признаков» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Классификация преступлений против собственности как предпосылка дифференциации уголовной ответственности» классификация преступлений рассматривается как один из видов их градации, способствующей установлению дифференцированной ответственности.

Принимая во внимание теоретические исследования по вопросу классификации преступлений против собственности, с учетом ряда корректировок, на взгляд диссертанта, данные преступления следует подразделять, прежде всего, по мотивационной направленности на корыстные и некорыстные преступления. К корыстным преступлениям принадлежат все формы и виды хищения, вымогательство, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Среди корыстных преступлений особый вид представляют корыстно-насильственные преступления, к числу которых относятся разбой, насильственный грабеж и вымогательство. Группа некорыстных преступлений против собственности представлена неправомерным завладением автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, умышленным уничтожением и повреждением имущества, а также уничтожением и повреждением имущества по небсторожности. В зависимости от способа посягательства (соединенного с нарушением права владения и несоединенного с таковым) корыстные преступления делятся на хищения и иные корыстные преступления против собственности. К хищению относятся кража, грабеж, разбой, мошенничество, присвоение или растрата, хищение предметов, имеющих особую ценность. В зависимости от причинения вреда основному непосредственному объекту все преступления против собственности следует подразделять на преступления, причинившие фактический ущерб собственности, и преступления, ставящие собственность

в опасность причинения вреда. К числу последних относятся разбой и вымогательство.

Далее дается сравнительный анализ системы преступлений против собственности по действующему УК РФ и Модельному Уголовному кодексу.

Второй параграф данной главы посвящен вопросам дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в зависимости от способа причинения вреда, уголовно-правовой характеристике объективных признаков преступлений и проблемам квалификации.

Анализируя способы законодательного описания объективных признаков преступлений против собственности, диссертант выявил противоречие между ними и реальными объективными признаками. Например, указание в ч.2 ст. 164 УК РФ на деяние - свидетельство того, что хищение предметов, имеющих особую ценность, может быть совершено как путем действия, так путем и бездействия, однако это далеко не так. Хищение как таковое, вне его форм не существует, а для них характерно действие. Поэтому в целях приведения законодательства в соответствие с реальной действительностью термин «деяние» в ряде уголовно-правовых норм следует поменять на термин «действие».

В Общей части УК РФ очень скудно представлена объективная сторона преступления. О деянии, содержащем- все признаки состава преступления, как об основании уголовной ответственности речь идет в ст.8 УК РФ. В части первой ст. 14 УК РФ преступление определяется как общественно опасное деяние, совершенное виновно и запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания. В приведенных уголовно-правовых нормах общественно опасное деяние отождествляется с преступлением в целом, которое охватывает все его объективные и субъективные признаки. Назовем это широким пониманием общественно опасного деяния. В статье 9 УК РФ (действие уголовного закона во времени) деяние употреблено в его узком понимании - как признак объективной стороны преступления, выражающееся в действии или бездействии. Однако это не заполняет образовавшийся в уголовном законе вакуум. Чтобы восполнить пробел, в Уголовном кодексе РФ необходимо сформулировать понятие общественно опасного деяния в его узком понимании, как признака объективной стороны преступления.

Сказанное позволило автору высказать предложение о дополнении Уголовного кодекса РФ следующим определением: «Общественно опасное деяние - это осознанное волевое активное (действие) или пассивное (бездействие) поведение, причиняющее вред или создающее угрозу причинения вреда охраняемым настоящим Кодексом благам и общественным отношениям». Его целесообразно разместить в ч. 2 ст. 14 УК РФ, а ныне действующую ч.2 данной статьи считать частью 3. Местоположение теоретически сконструированной нормы объясняется тем, что преступление определено в законе (ч. 1 ст. 14 УК РФ) прежде всего как общественно опасное деяние.

В диссертационном исследовании показано влияние способов и форм хищения на дифференциацию уголовной ответственности.

Уголовно-правовая оценка того или иного общественно опасного деяния - свидетельство не только квалификации преступления, но и дифференциации уголовной ответственности. Таким образом, квалификация преступления и дифференциация уголовной ответственности - два тесно взаимосвязанных процесса. Квалификация преступления определенным образом предопределяет уголовное наказание и иные меры уголовно-правового реагирования, так как суд, согласно ст. 60 УК РФ, при назначении наказания в первую очередь должен руководствоваться санкцией статьи Особенной части УК РФ, в соответствии с диспозицией которой квалифицировал преступление, а • следовательно, и дифференциацию уголовной ответственности.

" Анализируя признаки хищения, автор обращает внимание на то, что нет

оснований для признания хищением противоправного завладения чужим имуществом с предоставлением его стоимостного эквивалента. В подобных ситуациях реальный материальный ущерб не причиняется, корыстные устрзмления отсутствуют. Моральный же ущерб находится за рамками составов хищений. Уголовно-правовая оценка подобных деяний будет зависеть от мотивационной направленности действующего лица.

Стоимость похищенного имущества влияет на дифференциацию ответственности на уголовно-правовом и межотраслевом уровнях.

Принятие в 2001 году Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях повлекло за собой начало этапа декриминализации широкого круга деяний, посягающих на собственность. Это нашло выражение в том, что максимальный размер мелкого хищения, являющегося административно наказуемым деянием, был поднят с одного до пяти минимальных размеров оплаты труда.

Однако процесс декриминализации был прерван Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», который был принят Государственной Думой 27 сентября 2002 г. и подписан Президентом РФ 31 октября 2002 г.

Названный закон все вернул на круги своя. Согласно примечанию к ст.7.27 Кодекса РФ об административных правонарушениях в редакции Федерального Закона РФ от 27 сентября 2002 года, хищение признается мелким, если стоимость похищенного имущества не превышает одного минимального размера оплаты труда, установленного законодательством Российской Федерации. Пятикратный минимальный размер оплаты труда теперь уже служит не критерием разграничения уголовно и административно наказуемого хищений, а ориентиром признания причиненного гражданину ущерба значительным.

Сказанное свидетельствует о нестабильности уголовной политики и уголовного законодательства в сфере борьбы с преступлениями против собственности. Выбор правильного направления определяется методом проб и ошибок. Вместе с тем и прежнее, и действующее законодательство не ведет к тенденции снижения роста преступлений против собственности. Попытка

снизить корыстную преступность искусственным путем, через декриминализацию широкого круга деяний, не получила поддержки со стороны практических работников. По результатам социологического опроса судей и прокуроров Саратова и Волгограда, данный шаг законодателя привел к ослаблению защищенности прав собственников и новому витку корыстных посягательств на собственность.

Проводимые «эксперименты» свидетельствуют о том, что ни строгое, ни либеральное законодательство не в состоянии остановить рост корыстной преступности. Только тогда, когда законодательство будет иметь необходимую социальную базу, можно надеяться на изменение тенденции корыстной преступности в сторону ее снижения. Для этого, по мнению диссертанта, важно, помимо решения общеизвестных социальных проблем (проблемы нищеты и безработицы, в частности), создать условия для обеспечения исполнения имущественных наказаний, а также отказаться от правоприменительной, а затем законодательной практики лишения свободы за преступления против собственности, не представляющие повышенной общественной опасности.

На уровне межотраслевого взаимодействия правовых норм решение вопроса о дифференциации ответственности не всегда отличается последовательностью.

Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях 2001 г. определяет «водораздел» между преступлениями против собственности и административными правонарушениями в области охраны собственности и, соответственно, критерии дифференциации ответственности за них. Применительно к хищению чужого имущества ими выступают форма хищения и стоимость похищенного имущества, а за уничтожение и повреждение чужого имущества — размер причиненного ущерба и форма вины.

На межотраслевом уровне дифференциация ответственности за хищения осуществлена только в отношении его четырех форм: кражи, мошенничества, присвоения и растраты. За их совершение лицо может быть привлечено либо к административной, либо к уголовной ответственности. Причем, нельзя признать административным правонарушением мошенничество, выразившееся в приобретении права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, поскольку такое мошенничество хищением не является. Грабеж и разбой независимо от размера похищенного — всегда преступления; кража, мошенничество, присвоение и растрата могут быть как преступлением, так и административным правонарушением. Однако, как показывает практика, за открытые хищения на сумму, не превышающую одного минимального размера оплаты труда, лица привлекаются к уголовной ответственности не всегда. Такой подход прослеживался в отношении «несунов». Практика пошла по пути аналогии закона, приравняв к краже действия лиц, открыто совершающих хищения в случаях отсутствия воспрепятствования завладению чужим имуществом со стороны других работников. Автор высказывает предложение о целесообразности перевода открытого ненасильственного хищения на сумму,

не превышающую одного минимального размера месячной оплаты труда в разряд административно наказуемого мелкого хищения.

При характеристике способов хищения дан критический анализ взглядов теоретиков по данным вопросам и положений различных постановлений Пленума Верховного Суда РФ, в том числе Постановления от 27 декабря 2002г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое». Так, в отличие от рекомендации Пленума Верховного Суда РФ, диссертант расценивает использование сильнодействующих, ядовитых и одурманивающих веществ для приведения потерпевшего в беспомощное состояние с целью последующего завладения его имуществом как создание условий для совершения хищения.

Автор разделяет мнение о необходимости упразднения уголовно-правовой нормы о насильственном грабеже и объединении насильственного грабежа и разбоя в один состав преступления «разбой» (С.А. Алексеев). В таком случае степень насилия будет влиять на дифференциацию уголовной ответственности в рамках состава преступления «разбой». Правильным признает предложение об изменении понятия разбоя и определении его как хищения с применением насилия, поскольку это внесет стройность в законодательную систему хищений, решит окончательно вопрос о виде преступления «разбой». Считает возможным покушение на разбой, например, в случае, когда лицо, имея намерение совершить нападение с целью хищения чужого имущества, пришло на место совершения преступления, выследило жертву, занесло руку для нанесения удара сзади, однако довести задуманное до конца не смогло по не зависящим от него обстоятельствам.

Признание правоприменителями лиц, завладевающих чужим имуществом, исполнителями группового разбоя диссертант расценивает как судебный прецедент, так как действия по изъятию и завладению имуществом находятся за рамками данного состава преступления. Фактическое завладение имуществом имеет смысл предусмотреть в качестве квалифицирующего признака разбоя. До изменения законодательства такие действия, если руководствоваться стремлением к «чистоте» квалификации, следует дополнительно квалифицировать как кражу или грабеж.

В немецком уголовном праве удержание изъятого имущества путем насилия оценивается как самостоятельное преступление «разбойная кража (räuberlicher Diebstahl)». Это понятие очень точно передает сущность указанных деяний: кража отражает факт противоправного изъятия чужой вещи с намерением присвоить ее для себя или третьего лица; термин «разбойная» подчеркивает то, что удержание уже изъятого имущества производится путем насилия. Данная законодательная конструкция, отмечает автор, весьма удачна и вполне приемлема и для российского уголовного права и будет способна решить проблему квалификации преступлений при перерастании кражи в разбой.

Не признавая вымогательство хищением, вместе с тем диссертант подчеркивает общие черты данного преступления и хищений в форме насильственного грабежа и разбоя. Критически оценено предложение о выделении понуждения в качестве самостоятельного состава преступления и

определение вымогательства как принуждения потерпевшего к определенному поведению. Создание общего состава принуждения приведет не к дифференциации, а к нивелировке уголовно-правовой оценки данного явления.

В диссертационном исследовании высказано и обосновано предложение о декриминализации уничтожения и повреждения чужого имущества в крупном размере, совершенных по неосторожности (ч.1 ст.168 УК РФ).

В третьем параграфе рассматриваются вопросы дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности с помощью признаков субъективной стороны и субъекта преступления.

Для дифференциации ответственности важно уяснить понятие вины. В настоящее время законодатель закрепляет вину как самостоятельный институт уголовного права, принцип вины, выделяет вину в качестве обязательного признака преступления и одного из условий уголовной ответственности. Однако развернутое понятие вины в УК РФ по-прежнему отсутствует. В уголовно-правовой доктрине дНйТельное время занимает господствующее положение психологическая концепция вины. Анализ научной литературы свидетельствует о том, что на сегодня по данному вопросу существует плюрализм мнений. Помимо психологической трактовки вины, ученые предлагают психолого-нормативистское и психолого-оценочное понимание вины (диссертант принадлежит к числу сторонников последнего).

В работе уделено внимание понятию легкомыслия и сравнительному анализу его с самонадеянностью. Результатом анализа явилось предложение о закреплении в Уголовном кодексе нового понятия легкомыслия: «Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело абстрактную возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований рассчитывало на их предотвращение».

В диссертации показано также значение неконкретизированного умысла для дифференциации ответственности за уничтожение и повреждение чужого имущества.

Цель и мотив преступлений против собственности позволяют разграничивать смежные составы преступлений, влияя на дифференциацию уголовной ответственности. В законодательной дефиниции хищения (п.1 примечания к ст.158 УК РФ) не назван корыстный мотив, что, по мнению автора, порождает неверный вывод отдельных теоретиков о том, что хищение может быть совершено и без данного мотива. В связи с этим в законодательном определении хищения целесообразно закрепить корыстный мотив как обязательный субъективный признак хищения. Это будет способствовать единой трактовке данного понятия и в теории, и в правоприменении. Различные оттенки корыстного мотива следует учитывать при индивидуализации уголовного наказания. Корысть-нужда способна выполнять функцию привилегирующего признака и тем самым влиять на дифференциацию уголовной ответственности.

Отечественная уголовно-правовая теория уделяет серьезное внимание проблеме субъекта преступления. Однако обычно он исследуется как уголовно-правовая категория и элемент состава преступления с его обязательными и факультативными признаками. С позиции же влияния

субъекта преступления на дифференциацию уголовной ответственности данный феномен изучается мало. Между тем законодатель придает субъекту преступления значение критерия дифференциации уголовной ответственности. Это находит воплощение в положениях ст. 20,22, 34, 60, 61,63, 75, 76, 77, 79 и ряде других статей УК РФ, а также в квалифицирующих и привилегирующих признаках преступлений. Вместе с тем необходим еще более дифференцированный подход к ответственности несовершеннолетних с учетом возрастной градации, что обусловлено их психологическими, физиологическими и другими особенностями. Это имеет непосредственное отношение к преступлениям против собственности, поскольку за целый их ряд ответственность наступает с 14 лет.

Член семьи и близкий родственник потерпевшего могут быть привлечены к уголовной ответственности за кражу. Никаких исключений или особых оговорок на этот счет действующий уголовный закон не содержит. В отличие от него, в примечании к ст. 244 (мошенничество) Модельного Уголовного кодекса предлагается уголовное преследование осуществлять по заявлению потерпевшего в случае кражи, присвоения, растраты или мошенничества, совершенных в отношении имущества, являющегося собственностью членов семьи и иных близких родственников. Подобная практика известна зарубежному законодательству (Швеции, Республики Польша, Голландии и других государств).

Приведенное положение очень важно, однако, поскольку оно предполагает решение уголовно-процессуальных вопросов, его следовало бы отразить не в Уголовном, а в Уголовно-процессуальном кодексе РФ.

Установленная дифференцированная ответственность за мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения (п. «в» ч.2 ст. 159 УК РФ), по мнению диссертанта, противоречит принципу равенства граждан перед законом. В связи с этим высказано предложение об исключении из уголовного закона данного квалифицирующего признака. Применительно к составам преступлений «присвоение» и «растрата», наоборот, предлагается ввести в качестве квалифицирующего признака совершение их лицами, которым вверено имущество, предназначенное для оказания помощи пострадавшим от стихийного или общественного бедствия.

Глава четвертая озаглавлена: «Квалифицирующие и привтегирующие признаки как средство дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности».

Квалифицирующие и привилегирующие признаки способны отражать изменение общественной опасности деяния и деятеля, предоставляют возможность устанавливать в законе новые виды и пределы санкций, что в итоге способствует дифференциации уголовной ответственности. С их помощью конструируются мена; и более опасные разновидности посягательств.

Уголовный закон в целом стал активнее использовать не только квалифицирующие, но и привилегирующие признаки (примером могут служить различные составы убийств). Однако в отношении—преступлений .против

собственности прослеживается односторонн; теля к

С. Петербург

ОЭ ЗОЙ акт____л

рассматриваемому средству дифференциации уголоьной ответственности - в законе названы только квалифицирующие признаки. Данный подход нельзя признать правильным, поскольку он нарушает баланс между строгостью уголовной репрессии и оправданно мягким наказанием.

Квалифицирующие признаки преступлений против собственности диссертант рассматривает как систему, которая постоянно совершенствуется. Последние шаги в данном направлении были предприняты в связи с принятием Государственной Думой 27 сентября 2002 г. Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях».

Автор предложил классификацию квалифицирующих признаков в зависимости от следующих критериев: 1)формы и виды соучастников; .^множественность преступлений; 3)месго совершения преступления; 4)размер причиненного ущерба.

Квалифицирующие признаки имеют свою специфику с учетом мотивационной направленности преступлений. Для некорыстных преступлений (ст.167 и ст.168 УК РФ) функции квалифицирующих признаков выполняют способ совершения преступления и характер общественно опа;ных последствий. Для всех форм хищения и примыкающих к ним преступлений характерны тождественные квалифицирующие признаки, хотя и они имеют ряд нюансов в зависимости от конкретизации преступления. Особую нишу в системе квалифицирующих признаков занимают квалифицирующие признаки состава преступления «неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения» (ст. 166 УК РФ). Для данного состава преступления характерны и общие квалифицирующие признаки хищений, и квалифицирующие признаки корыстно-насильственных преступлений, как являющихся хищениями, так и не являющихся таковыми.

Системе квалифицирующих признаков свойственны недочеты, как с точки зрения законодательной техники, так и степени охвата ими составов преступлений. Так, в ч.З ст. 158 УК РФ закреплены два разнородных квалифицирующих признака: «неоднократность» и «незаконное проникновение в жилище». Ранее (до Федерального закона от 27 сентября 2002 г.) незаконное проникновение в жилище представляло собой конструктивную часть квалифицирующего признака «незаконное проникновение в жилище, помещение либо иное хранилище», который сохранен в отношении других форм хищения - грабежа и разбоя, что, в свою очередь, свидетельствует о противоречивости позиции законодателя. Критерием выделения квалифицирующего признака «неоднократность» служит множественность преступлений, «незаконного проникновения в жилище» - место совершения преступления, их разнородность не может свидетельствовать об идентичной степени общественной опасности преступлений. Следовательно, установление за них единой санкции противоречит принципу справедливости. Если законодатель, вводя корректировку в квалифицирующий признак «незаконное проникновение в жилище, помещение или иное хранилище», стремился подчеркнуть повышенную степень общественной опасности квартирных краж,

профессионализм квартирных воров и особую значимость жилища для человека, то квалифицирующий признак «проникновение в жилище» стоило выделить либо в самостоятельный пункт, либо часть ст.158 УК РФ.

Применительно к квалифицирующему признаку «совершение преступления группой лиц» законодатель использовал избирательный подход, выбор был сделан в пользу только одного состава преступления - кражи. По мнению автора, данная избирательность не оправдана, данный квалифицирующий признак следует распространить и на другие формы хищения.

В диссертации дан анализ всех квалифицирующих признаков преступлений против собственности, высказаны предложения по их применению и совершенствованию.

Выражено несогласие с рядом рекомендаций Пленума Верховного Суда РФ по толкованию квалифицирующих признаков. В частности, автор признает неверной оценку подстраховывания соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления как (»исполнительства в краже, грабеже и разбое, совершенном по предварительному сговору группой лиц (п.10 Постановления №29 от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»), так как оно (подстраховывание) не укладывается в рамки объективной стороны данных составов преступлений.

В работе рассмотрен вопрос посредственного исполнения хищений. По мнению диссертанта, посредственное исполнение преступления возможно как в том случае, когда юридический исполнитель выполняет часть объективной стороны преступления, так и в том, когда он фактически выполняет функцию пособника, подстрекателя или организатора преступления. Высказано предложение о закреплении в УК РФ всех видов неудавшегося соучастия в преступлении: не только неудавшегося подстрекательства (ч.5 сг.34 УК РФ), но и неудавшихся пособничества и организационной деятельности.

Систематическое присбретение похищенного имущества от одного и того же лица рассматривается как самостоятельный состав преступления «приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем» (ст.175 УК РФ). Повышенную степень общественной опасности предложено учесть в рамках квалифицирующего признака «неоднократность», закрепление которого в законе автор считает целесообразным.

В целях способствования разграничению неоднократного и продолжаемого хищений определение продолжаемого хищения, сформулированное Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении №29 от 27 декабря 2002 г., следует скорректировать следующим образом: 1)после слов «путем изъятия из одного и того же источника» указать на последующее завладение имуществом; 2)дать самостоятельное понятие продолжаемого разбоя как преступления, состоящего из ряда тождественных преступных действий, совершаемых путем нападения с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, в целях хищения чужого имущества из одного источника, объединенных единым умыслом и составляющих в своей совокупности единое преступление. Кроме того, понятие продолжаемого хищения необходимо закрепить в УК РФ, оно может быть таким: «Если деяние складывается из ряда

тождественных действий, охватывающихся единым умыслом виновного, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое продолжаемое преступление, неоднократность преступления отсутствует». Денное положение следует закрепить в ст.16 УК РФ.

Квалифицирующий признак «совершение хищения лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство» необходимо скорректировать таким образом: во-первых, многократный рецидив заменить на однократный; во-вторых, при вменении данного квалифицирующего признака необходимо руководствоваться общими признаками рецидива преступлений, закрепленными в ст. 18 УК РФ. Это будет способствовать разграничению неоднократности и рецидиву хищений. В-третьих, из законодательного перечня составов преступлений, образующих «специальный» рецидив хищений, изъять состав преступления «бандитизм» в силу его разнородности с хищениями.

Сегодня в России остро стоит проблема обеспечения граждан жилым помещением. Есть категория лиц, которая приспосабливает для проживания различные помещения, государством не предназначенные для данной цели, однако в них живут и хранят свое имущество. В связи с этим, по смыслу уголовного закона, похищение имущества из подобных помещений не образует квалифицирующего признака «проникновение в жилище». Это говорит о нарушении равенства уголовно-правовой охраны собственности в зависимости от принадлежности имущества конкретным лицам. В целях устранения данного неравенства необходимо квалифицирующий признак «проникновение в жилище» расширить за счет понятия иного помещения, используемого для проживания.

Закрепление в ст.158 УК РФ квалифицирующего признака «совершение кражи из одежды, сумки или другой ручной клади» породило противоречие в решении вопроса охраны имущества. Так, например, если вор похитит кошелек с деньгами из дамской сумочки, содеянное им, при отсутствии других квалифицирующих признаков, будет квалифицироваться по п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ как кража, совершенная из сумки, находившейся при потерпевшей. Если же вор похитит сумку со всем ее содержимым, в том числе и данным кошельком с деньгами, то его действия будут квалифицированы по ч. 1 ст. 158 УК РФ, при отсутствии иных квалифицирующих признаков, в частности причинения значительного ущерба гражданину.

Введением рассматриваемого квалифицирующего признака законодатель, видимо, стремился подчеркнуть профессионализм карманных воров, в силу которого их действия как представляющие повышенную общественную опасность возвел в ранг квалифицированного состава. Данную законодательную новеллу и теоретики, и практики расценивают по-разному, но многие ее не приветствуют. По итогам проведенного автором социологического опроса, на вопрос о том, свидетельствует ли кража из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшей, об особой дерзости преступника, большинство респондентов (87 %) ответили отрицательно. Особую обеспокоенность, по мнению следователей, судей и прокуроров, вызывают кражи из салонов автомобилей. В действиях воров,

специализирующихся на данных видах краж, они видят проявление особой дерзости. Однако законодатель пока не учитывает данной особенности названных краж. По мнению многих практиков, кражи из автомашин должны стать квалифицированным составом преступления. Данное мнение заслуживает поддержки.

Хищение культурных ценностей зачастую сопряжено с проникновением в жилище или иное помещение: квартиру, частный дом, музей, выставочный зал, картинную галерею, дачу, здание религиозного культа и т.д. Поэтому вряд ли оправданно отсутствие в ст. 164 УК РФ квалифицирующего признака «незаконное проникновение в жилище, помещение либо иное хранилище». Его необходимо закрепить в ст. 164 УК РФ.

По размеру причиненного ущерба для преступлений против собственности характерны квалифицирующие признаки «причинение значительного ущерба гражданину», «крупный размер» и «крупный ущерб». Квалифицирующий признак «причинение значительного ущерба гражданину» выделен законодателем применительно к краже, мошенничеству, присвоению, растрате и грабежу. Для разбоя законодатель сделал исключение, выражающееся в отсутствии данного квалифицирующего признака, что противоречит системе квалифицирующих признаков для хищений. Закрепление в ст. 162 УК РФ квалифицирующего признака «причинение значительного ущерба потерпевшему» придаст логическую завершенность законодательной идее дифференциации уголовной ответственности за хищения в зависимости от объема причиненного вреда. С учетом особенности конструкции разбоя квалифицирующий признак следует сформулировать как цель причинения значительного ущерба потерпевшему.

Квалифицирующий признак «причинение значительного ущерба гражданину» базируется на оценочно-конкретном понятии, сочетающем в себе оценочные признаки и конкретный размер причиненного ущерба, выражающегося в цифровых показателях. Законодатель установил лишь минимальный предел значительности ущерба, оставив за судом право самому определять его наличие или отсутствие применительно к конкретному случаю.

Квалифицирующий признак «причинение значительного ущерба гражданину» может быть инкриминирован лицу лишь при посягательстве на частную собственность гражданина. Данное решение вопроса нарушает принцип равной охраны собственности независимо от ее форм. Поэтому для устранения неравенства необходимо закрепить в уголовном законе квалифицирующий признак «причинение значительного ущерба» применительно ко всем формам хищения чужого имущества независимо от его принадлежности. При этом важно использовать дифференцированный подход в определении размеров значительности ущерба. Так, если имущество принадлежит юридическому лицу на праве частной собственности, то можно исходить из 50 минимальных размеров оплаты труда как низшего предела признания причиненного в результате хищения ущерба значительным.

В диссертации обращено внимание на ряд особенностей квалификации преступлений против собственности, сопряженных с применением насилия.

Причинение тяжкого вреда здоровью при разбое не влечет дополнительного применения ст. 111 УК РФ, поскольку охватывается п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Если же в результате причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности наступила смерть, действия, по рекомендации Пленума Верховного Суда РФ, должны быть квалифицированы еще и по ч. 4 ст. 111 УК РФ (п.21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г.). Данная квалификация вызывает возражения по той причине, что одно и то же причинение тяжкого вреда здоровью дважды попадает в сферу уголовно-правовой оценки: первый раз при квалификации деяния по п.«в» ч. 3 ст. 162 УК РФ и второй раз - при квалификации по ч. 4 ст. 111 УК РФ. В результате этого наказание за причинение тяжкого вреда здоровью гоже назначается дважды. Для устранения данной несправедливости с учетом имеющегося арсенала уголовно-правовых норм причинение при разбое неосторожной смерти как результата тяжкого вреда здоровью следует квалифицировать по ч. 1 ст. 109 УК РФ. Наилучший вариант в решении данной проблемы - это закрепление в ст. 162 УК РФ нового квалифицирующего признака «причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего».

Умышленное причинение смерти (убийство) в процессе разбоя судебная практика расценивает как идеальную совокупность преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 162 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ (п. 22. Постановления №29 Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002г.).

На взгляд диссертанта, предложенная Пленумом Верховного Суда РФ квалификация не свободна от противоречий. По законодательной модели преступления, закрепленной в п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, речь идет о разбое с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Квалифицировав деяние по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, мы констатируем тот факт, что насилие при разбое выразилось в причинении тяжкого вреда здоровью. Однако дополнительная квалификация деяния по ст. 105 УК РФ свидетельствует о том, что насилие проявилось еще и в убийстве. В действительности результатом насильственных действий виновного лица было одно конечное последствие -смерть, а причинение тяжкого вреда здоровью явилось промежуточным этапом. Данный промежуточный этап охватывается последующим и в плане уголовно-правовой оценки не требует дополнительной квалификации. Ведь когда лицо совершает убийство, оно вначале выполняет деяние, выражающееся в нанесении различных ранений, причиняющих вред здоровью, который не подлежит самостоятельной уголовно-правовой оценке и который свидетельствует о процессе лишения человека жизни. Причиненный в процессе лишения человека жизни вред здоровью охватывается уголовно-правовой нормой об убийстве. В связи с этим насилие при разбое, выразившееся в умышленном причинении смерти, считаем, достаточно квалифицировать как убийство.

Автором высказано замечание об излишестве квалифицирующего признака убийства, существо которого выражается в сопряженности с разбоем. Убийство в процессе разбоя образует идеальную совокупность преступлений, каждое из которых имеет самостоятельную уголовно-правовую оценку:

убийство - по ст. 105, разбой - по ст. 162 УК РФ. Однако в силу существования квалифицированного состава «убийство, сопряженное с разбоем», разбой в таких случаях получает двойную уголовно-правовую оценку - по ст. 162 и 105 УК РФ, соответственно, дважды влияет на уголовную ответственность и дважды учитывается при назначении уголовного наказания. Это также противоречит принципу справедливости (ст.6 УК РФ). Квалифицированный состав «убийство, сопряженное с разбоем» - искусственно созданная законодательная конструкция, которую следует исключить из УК РФ.

Использование при совершении нападения с целью хищения чужого имущества собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, Пленум Верховного Суда РФ предложил квалифицировать по п. «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ как вооруженный разбой (п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г.). Однако он не уточнил, собака и другие животные - это оружие или иные предметы, используемые в качестве оружия. По всей видимости, Пленум отнес их все же к предметам, используемым в качестве оружия, хотя в примерном перечне данных предметов собак и иных животных не называет. Такое решение обоснованное, поскольку животное в руках агрессивного человека может стать послушным и опасным орудием совершения преступления.

Существование в уголовном законе квалифицирующего признака «уничтожение, порча и разрушение предметов, имеющих особую ценность» (п.«в» ч.2 ст. 164 УК РФ) не вызвано необходимостью. Расхитители культурных ценностей не заинтересованы в том, чтобы похищенные ими предметы были уничтожены или повреждены. Наоборот, они стремятся всеми силами сохранить их качества, свойства, значимость, чтобы выгодно их реализовать или получить от заказчика вознаграждение за выполнение заказа. Кроме этого, в Уголовном кодексе РФ есть нормы, регламентирующие ответственность за уничтожение и повреждение имущества, с учетом двух форм вины - умысла и неосторожности. Проблема квалификации деяний в изложенной ситуации отсутствует. Дублировать данные нормы нет никакой необходимости, поэтому квалифицирующий признак «уничтожение, порча и разрушение предметов, имеющих особую ценность», следует исключить из уголовного закона.

За квалифицированные виды уничтожения и повреждения чужого имущества в ч. 2 ст. 167 УК РФ установлена повышенная уголовная ответственность. Квалифицирующими признаками являются: уничтожение или повреждение имущества путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом и наступление по неосторожности смерти человека или иных тяжких последствий. Данные квалифицирующие признаки содержат оценочные понятия, характеризующие объективную сторону преступления. В первом квалифицирующем признаке элементы оценки присутствуют в способе совершения преступления, а во втором - в общественно опасных последствиях.

Общеопасный способ предоставляет достаточно широкую свободу судейского усмотрения, поскольку именно от судьи зависит признание тех или иных приемов, методов, действий способом такого рода. Следовательно, субъективная оценка того или иного способа определяет квалификацию

преступления. При этом уголовная ответственность дифференцируется не на законодательном, а на правоприменительном уровне. Особенность построения рассматриваемого квалифицирующего признака заключается в сочетании метода казуистичного описания признаков (поджог, взрыв) и метода оценочных понятий. Эти методы как бы уравновешивают две «чаши весов» и позволяют «разумно сочетать дифференциацию и индивидуализацию уголовной ответственности ».

Уничтожение и повреждение имущества по неосторожности являются квалифицированными составами преступлений и влекут более строгое наказание, если они совершены путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности либо повлекли тяжкие последствия (ч. 2 ст. 168 УК РФ). По мнению автора, законодатель завышенно оценил общественную опасность неосторожного уничтожения и повреждения имущества и его способ неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности, в связи с этим квалифицированный состав неосторожного уничтожения или повреждения чужого имущества предлагается трансформировать в основной состав преступления.

В диссертации критически оценивается то, что законодатель не использует потенциальные возможности привилегирующих признаков в решении проблемы дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Автор предлагает и обосновывает необходимость возрождения привилегированного состава кражи, функции привилегирующих признаков в котором надлежит выполнить таким понятиям, как нужда и безработица и цель удовлетворения минимальных материальных потребностей своих и (или) своей семьи.

Современная экономическая ситуация в стране настолько сложна, что для нее характерны и накопление капитала одними, и нужда и нищета других, и инфляция, и безработица и т.д. Демократические устои общества позволяют не затушевывать указанные явления. В связи с этим есть все основания принять во внимание данные экономические факторы при осуществлении нормотворческой деятельности в сфере защиты имущественных прав. Российское государство, отличающееся на нынешнем этапе востребованностью естественно-правовой доктрины, провозгласило человека, его права и свободы*' высшей ценностью общества и государства, а поэтому должно обеспечить соответствующий уровень их уголовно-правовой охраны, причем независимо от социального, гражданско-правового и иного статуса. Это позволяет вести речь о защите не только прав и свобод потерпевших от преступлений, но и лиц, совершивших эти преступления, поскольку и они, несмотря на факт совершения преступления, не перестают быть гражданами государства, а поэтому, как и законопослушные граждане, заслуживают внимания.

Различия в материальных условиях жизни лиц, совершивших корыст ные преступления, нельзя игнорировать при назначении уголовного наказания. Одно из направлений современной уголовной политики в области уголовного наказания выражается именно в необходимости учета материального положения лица, совершившего преступление, и его семьи. В соответствии с общими

началами назначения наказания (ст. 60 УК РФ 1996 г.) при назначении наказания учитывается влияние избранного наказания на условия жизни семьи осужденного. Размер штрафа за совершенное преступление определяется судом с учетом имущественного положения осужденного (ч. 3 ст. 46 УК РФ). Все это способствует выводу о необходимости принимать во внимание при конструировании составов корыстных преступлений не только материальное положение потерпевших, но и лиц, совершивших преступление. Поэтому важно предусмотреть пониженную уголовную ответственность за привилегированную кражу, которая совершена вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих и (или) своей семьи. В качестве наказания за это преступление целесообразно установить исправительные работы. Они, с одной стороны, характеризуются всеми признаками, свойственными наказанию, с другой — решают проблему безработицы конкретного осужденного. Несмотря на то, что штраф, согласно сложившейся системе наказания, — самый мягкий вид уголовного наказания (хотя здесь тоже есть ряд проблемных моментов), его нельзя включать в санкцию привилегированной нормы, которая будет регламентировать уголовную ответственность за данную кражу, поскольку низкий уровень материальной обеспеченности осужденного несовместим с таким видом наказания, как штраф.

Закрепление в уголовном законе привилегирующего признака будет способствовать установлению баланса между смягчающими и отягчающими обстоятельствами, а равно дифференциации уголовной ответственности.

Пятая глава «Уголовные наказания за преступления против собственности как средство дифференциации уголовной ответственности: проблемы теории и практики» включает в себя два параграфа.

Первый параграф посвящен сущности, целям и видам наказания по российскому уголовному праву.

Наказание рассматривается как индивидуально избираемое средство воздействия на определенную категорию преступников, а следовательно, как важнейшее средство дифференциации уголовной ответственности.

В данном параграфе дан исторический обзор законодательного и теоретического понятия уголовного наказания и критический анализ взглядов на понятие, сущность и цели уголовного наказания, высказанных в современной уголовно-правовой литературе.

В своих рассуждениях о понятии наказания диссертант исходит из того, что в современный период уголовное наказание карой не является, оно есть принуждение, заключающееся в лишении и ограничениях прав и свобод осужденного. По мнению автора, новое законодательное определение понятия уголовного наказания — отражение тех глубинных преобразований общества, в ходе которых проблеме личности, человека и гражданина возвращается достойно принадлежащее ей место. В современный период очень важна идея о разумном использовании наказания, сочетающего в себе гуманное и справедливое отношение к осужденным и постоянный поиск наиболее гибких и эффективных форм и методов правового регулирования и общественного воздействия на них. На современном этапе уголовное наказание реализуется в

условиях корректировки уголовной политики в сторону ее гуманизации, и поэтому отказ от кары свидетельствует о развитии гуманистических начал в российском уголовном праве даже в условиях роста преступности (М.С. Рыбак, И. Петрухин).

По вопросу о сущности уголовного наказания в современной отечественной теории нет единой точки зрения. На взгляд автора, сущность уголовного наказания - в лишении и ограничении прав и свобод осужденного. Вместе с тем выражением сущности уголовного наказания является его справедливость, поскольку как только уголовное наказание перестает быть справедливым, оно утрачивает свою общественную полезность (В.В. Мальцев).

Лишение и ограничение прав и свобод осужденного — соответствующее мерило тяжести преступления и общественной опасности лица, его совершившего. Это предполагает определенную зависимость характера и количества ограничений прав и свобод осужденного от характера и степени общественной опасности совершенного преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного. Соблюдение этого соответствия свидетельствует о назначении справедливого наказания.

При всей значимости понятия «лишение и ограничение прав и свобод» наказание ими не исчерпывается. Уголовное наказание — сложное явление, соединяющее в себе два противоположных начала. Содержание наказания образует диалектическое единство принуждения и убеждения. В этом противоречии заложена внутренняя основа дальнейшего развития уголовного наказания. По содержанию наказание — это не только лишение и ограничение прав и свобод осужденного, но и принуждение, свободное от них, и убеждение.

Современные условия экономической жизни страны отражаются на процессе организации труда осужденных к лишению свободы. Для них также не чужда проблема безработицы. Не случайно и исправительно-трудовые колонии переименованы в исправительные колонии. По данным специальной переписи, с 1989 по 1999 гг. доля осужденных к лишению свободы, имеющих постоянную работу, сократилась вдвое - с 91,9% до 43,5%.

Новеллой действующего уголовного законодательства является указание на цель восстановления социальной справедливости.

Концепция справедливости возникла в Древней Греции в VI - V вв. до н. э. Еще «гомеровскому обществу» было известно право в смысле обычая и справедливости (темис), а также принцип социальной и правовой справедливости (дике). Среди древнегреческих философов не было единства в понимании справедливости. Пифагорейцы, рассматривая наказание как возмездие, трактовали справедливость в смысле воздаяния равным за равное. Софисты, напротив, отрицали в наказании момент возмездия. В частности, Протагор видел в наказании средство психического воздействия на преступника и других лиц. По Сократу, все нецелесообразное несправедливо; то, что законно, то и справедливо. Платону не чужда мысль о том, что справедливое то же, что и полезное. Он признает справедливостью добродетель, «сущность которой в том, чтобы каждый делал то, что ему предназначено природою». По мнению Аристотеля, «справедливость есть

воздаяние каждому того, что ему следует». Он отвергает верность учения пифагорейцев, отстаивающих идею возмездия. Это свидетельствует о том, что философ не ставил знака равенства между воздаянием и возмездием. Еще Сократ упоминал о воздаянии по заслугам за добрые дела, подразумевающем награду.

Воздать по заслугам, следовательно, можно и за добро, и за зло. Один из видов воздаяния — это возмездие, выражающееся в воздаянии равным за равное. Воздаяние, не являющееся возмездием, предполагает награду или наказание, соответствующие их деяниям.

По мнению Аристотеля, справедливость также состоит в золотой середине между двумя крайностями, которой является равенство между причиненною несправедливостью и несправедливостью испытанною. Эту идею гораздо позже, в XVII в., Гегель интерпретировал в необходимость «равенства по ценности» между наказанием и преступлением, наряду с этим отвергая грубую форму талиона и мести. Наказание философ рассматривал как средство и орудие восстановления нарушенного права и как право самого преступника. Для Конфуция всегда существовала высшая справедливость, заключенная в воздаянии по делам. «На зло следует отвечать справедливостью, - говорил мыслитель, - а на добро - добром».

С философской позиции современности справедливость входит в понятие права, право по определению справедливо, а справедливость - внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая.

В современной отечественной уголовно-правовой науке цель восстановления социальной справедливости трактуется по-разному: как возмездие, соответствие между преступлением и наказанием и т.д.

Автор полагает, что толкование цели восстановления социальной справедливости как воздаяние равным за равное не учитывает факта отказа законодателя от понятия кары. Законодатель не случайно изъял из определения наказания понятие кары, тем самым он стремился показать, что восстановление социальной справедливости не имеет ничего общего с карой-возмездием, воздаянием равным за раеное. Верной представляется мысль, восходящая к Конфуцию: за добро нужно платить добром, а за зло - справедливостью.

Цель восстановления социальной справедливости, образно говоря, объединяет в себе «две стороны одной медали» — потерпевшего от преступления и лицо, совершившее преступление. Уголовное наказание не может быть к ним безразличным, ибо затрагивает интересы и того и другого, поэтому должны учитываться права и интересы обеих сторон: личности потерпевшего и личности, совершившей преступление. Однако в современном российском уголовном законодательстве сделан крен в сторону лица, совершившего преступление. Правам и интересам потерпевшего неоправданно мало уделено внимания. Формулируя принцип справедливости и общие начала назначения наказания, законодатель сосредоточил все свое внимание на виновном в совершении преступления, полностью забыв о потерпевшем. Такое игнорирование не соответствует нормам международного права и противоречит положению ч. 2 ст. 1 УК РФ, в соответствии с которой Уголовный кодекс РФ

основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. Нормы международного права, в частности, ст. 8 Всеобщей декларации прав человека, закрепляют право каждого человека на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом. Статья 33 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятая Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г., регламентирует вопросы охраны прав жертв преступлений и компенсации за причиненный вред. Поэтому и уголовный закон не может стоять в стороне от решения проблемы восстановления в правах потерпевшего от преступления. Для достижения цели восстановления социальной справедливости в отношении потерпевшего необходимо создать реальные условия, одним из которых станет система уголовных наказаний, ориентированных на восстановление прав потерпевшего. Помимо этого, целесообразно в ст. 60 УК РФ указать на необходимость учитывать при назначении наказания лицу, совершившему преступление, интересы потерпевшего, предусмотреть гарантии восстановления его в правах.

Социальная справедливость в определенном смысле восстанавливается с восстановлением морально-психологического спокойствия населения, авторитета закона, нарушенных преступлением общественных отношений, а также в том случае, когда лицо, совершившее преступление, признается преступником в установленном законом порядке и ему назначается справедливое наказание. Лицо претерпевает определенные лишения и ограничения, соответствующие характеру и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного. Его тяготы и блага определены антисоциальной ролью. Восстановление социальной справедливости означает также удаление виновного в совершении преступления из определенной системы общественных отношений, включающих привычный круг общения. Наиболее ярко эта форма восстановления социальной справедливости проявляется в таких видах уголовного наказания, как лишение свободыу ограничение свободы, арест, лишение права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью, а также содержание в дисциплинарной воинской части.

Наказание также имеет своей целью предупреждение совершения новых преступлений. В отличие от УК РСФСР 1960 г. новый Уголовный кодекс не конкретизирует адресата этой цели. В теории нет единства по данному вопросу. Одни авторы цель предупреждения новых преступлений отождествляют с общей превенцией, а специальную превенцию — с целью исправления. Последняя, по их мнению, достигается, когда осужденный не совершает новых преступлений. Другие подразделяют цель предупреждения новых преступлений на специальную и общую превенцию. Эта позиция более приемлема. Она подразумевает предупреждение совершения новых преступлений как со стороны осужденного, так и их несовершение иными лицами. Указание в законе на новые преступления свидетельствует о том, что данной целью охватывается и предупреждение рецидива преступлений, т.е. специальная превенция. Достижение цели исправления одновремгнно

предупреждает совершение преступления осужденным. Однако его несовершение — не всегда показатель исправления. Лицо может не совершать нового преступления не потому, что оно исправилось, а, например, потому, что вследствие тяжелой болезни лишено возможности совершения преступления. Для достижения цели предупреждения преступлений неважно, почему лицо не совершает преступлений вообще или не совершает нового преступления. Важен сам факт его несовершения. Человек может не совершать преступления из-за боязни наказания, потому что это его убеждение, в связи с отсутствием физической возможности совершения преступления или по какой-то другой причине. По мнению автора, верна мысль о том, что наказание обладает общепредупредительным действием трех видов: эффектом устрашения, моральным эффектом - усиливает моральные запреты, а также может стимулировать привычное законопослушное поведение (И. Анденес).

Цели уголовного наказания выражают принципиальную линию уголовной политики государства в борьбе с преступностью. Все три названные в законе цели уголовного наказания взаимосвязаны, но все они имеют самостоятельное значение. Соотношение целей уголовного наказания во многом определяется социально-политической обстановкой в обществе. Современное ее состояние, а также уровень преступности, темпы ее роста позволяют судить о приоритете цели предупреждения совершения новых преступлений, хотя конечной целью видится восстановление социальной справедливости.

Современная система уголовных наказаний представляет собой достаточно широкий и разнообразный арсенал мер государственного принуждения, применяемых к лицам, признанным виновными в совершении преступлений, и заключающихся в лишении или ограничении уголовно-правового характера прав и свобод этих лиц. По сравнению с уголовным законом 1960 г. современная система уголовных наказаний претерпела не только количественные, но и, что примечательно, существенные качественные изменения. Одни наказания отменены, другие изменены, появились новые виды. Наряду с новыми средствами уголовно-правового воздействия сохранились традиционные, существовавшие веками.

Практика назначения в России уголовных наказаний районными судами в первэм полугодии 2002 г. характеризуется следующими показателями. Число лиц, осужденных к лишению свободы на определенный срок, сократилось со 192,2 тыс. до 157,1 тыс. (на 18,3%) по сравнению с аналогичным периодом 2001г. Вместе с тем от общего числа осужденных это составило: в первом полугодии 2001 г. - 30,9%, в первом полугодии 2002 г. — 34,1%. Применение штрафа снизилось на 42,9%: за шесть месяцев 2001 г. к данному виду наказания было осуждено 30,1 тыс. человек, за аналогичный период 2002 г. - 17,2 тыс. К исправительным работам осуждены 16,9 тыс. человек, что на 44,4% меньше по сравнению с первым полугодием 2001г. Это свидетельствует о том, что в структуре назначаемых в России наказаний лишение свободы по-прежнему занимает место лидера.

Второй параграф посвящен уголовным наказаниям за преступления против собственности.

Одно из уголовно-правовых средств борьбы с преступностью — уголовное наказание, которое применительно к конкретным составам преступлений реализуется в санкциях уголовно-правовых норм. Эффективность уголовно-правовой борьбы с посягательствами на собственность во многом зависит от научной обоснованности, социальной обусловленности уголовно-правовых санкций, соответствия их объективным экономическим условиям. Уровень защищенности правовых благ и общественных отношений во многом определяется действенностью санкций, их работоспособностью. Уголовно-правовые санкции - одно из важнейших средств дифференциации уголовной ответственности.

Проведенный анализ санкций гл. 21 УК РФ позволил выявить обозначенные аспекты применительно к интересующей нас системе уголовно-правовых норм, определить их структурное своеобразие и обозначить направления по их совершенствованию.

Санкции за преступления против собственности (гл. 21 УК РФ) представлены штрафом, обязательными и исправительными работами, арестом, лишением свободы на определенный срок. За тяжкие и особо тяжкие преступления возможно назначение конфискации имущества. Квалифицированные присвоение и растрата (ч. 2 ст. 160 УК РФ, именно при совершении их лицом с использованием своего служебного положения) могут повлечь за собой определение в качестве основного наказания лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. В санкциях ч.1 ст. 163 УК РФ (вымогательство) и ч. 1 ст. 166 УК РФ (неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения) альтернативным основным наказанием названо ограничение свободы. С учетом личности виновного суд может лишить его специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград — ст.48 УК РФ (диссертант разделяет мнение о необходимости отказа от данного вида уголовного наказания). Таким образом, из тринадцати наказаний, входящих в систему (ст. 44 УК РФ), девять могут быть назначены за преступления против собственности.

Характер санкций определяется качественным и количественным показателями общественной опасности преступлений. Санкции уголовно-правовых норм, регламентирующих ответственность за простые и квалифицированные кражу, мошенничество, присвоение и растрату, — альтернативные, а за их особо квалифицированные разновидности — относительно-определенные.

Грабёж при наличии квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, разбой независимо от степени его общественной опасности наказываются только срочным лишением свободы, альтернативы здесь нет. Данный подход законодателя существенно ограничивает пределы дифференциации уголовной ответственности за указанные преступления. Такое положение неверно и, в первую очередь, в отношении грабежа. Оно не отвечает

и потребностям практики. Об этом свидетельствуют следующие данные. Например, судами Саратовской области в 2000 г. за грабеж при отягчающих обстоятельствах (ч.2 ст. 161 УК РФ) было осуждено 789 человек. Из них 410 человек приговорены к лишению свободы, трое - к исправительным работам по правилам назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ст. 64 УК РФ). И что самое примечательное, 357 человек (или 45% всех осужденных за грабеж при отягчающих обстоятельствах) приговорены к лишению свободы с применением института условного осуждения (ст.73 УК РФ).

Сложившаяся ситуация свидетельствует о том, что жизнь требует пересмотра уголовно-правовых санкций за грабеж, совершаемый при отягчающих обстоятельствах. Существующая санкция чрезмерно сурова и не находит социального обоснования. Ее необходимо преобразовать в альтернативную санкцию. Как альтернативу лишению свободы в законе целесообразно предусмотреть арест, ограничение свободы и исправительные работы. Это позволит сбалансировать излишнюю строгость санкции и иногда неоправданную мягкость назначаемых уголовно-правовых мер. Предложенная модификация санкции ч. 2 ст. 161 УК РФ будет способствовать решению самой трудной проблемы наказания - проблемы неоправданно высокого уровня назначения и исполнения наказания в виде лишения свободы.

Важно отметить, что в целом лишение свободы на определенный срок очень широко распространено в санкциях гл. 21 УК РФ. Практически 99,9% всех санкций данной главы уголовного закона предоставляют суду возможность назначить названный вид наказания. Лишь ч. 1 ст. 168 УК РФ (уничтожение или повреждение имущества по неосторожности при отсутствии квалифицирующих признаков) не содержит в санкции лишение свободы. В 17 случаях из 31 можно назначить только лишение свободы, т.е. санкции 17 частей различных статей гл. 21 УК РФ безальтернативные. Безальтернативное лишение свободы на определенный срок установлено не только за тяжкие и особо тяжкие преступления против собственности, но и за преступления средней тяжести. Так, умышленное уничтожение и повреждение чужого имущества, совершенные путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом, либо повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, наказываются лишением свободы на срок до пяти лет (ч. 2 ст. 167 УК РФ). Существующее законодательное постановление серьезным образом сужает возможности дифференциации уголовной ответственности. Поэтому в санкции ч. 2 ст. 167 УК РФ целесообразно закрепить арест и ограничение свободы в качестве альтернативных основных наказаний, а в качестве дополнительного — штраф.

Таким образом, пока рано говорить о преобладании альтернативных санкций в системе санкций за преступления против собственности и о выделении такого преобладания (на самом деле не существующего) в качестве одной из особенностей данной системы.

В диссертации обращено внимание на предоставленную законом возможность назначения наказания в виде лишения свободы за уничтожение и

повреждение чужого имущества, совершенные путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности либо повлекшие тяжкие последствия (ч. 2 ст. 168). Автор является сторонником нецелесообразности назначения наказания в виде лишения свободы за неосторожные преступления. В связи с этим он предлагает пересмотрегь и санкцию ч. 2 ст. 168 УК РФ, исключив из нее наказание в виде лишения свободы.

До сих пор остается нерешенной проблема длительных и особо длительных сроков лишения свободы. За преступления против собственности можно назначить десять (ч. 4 ст. 158, ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 160, ч. 1 ст. 164, ч. 3 ст. 166 УК РФ), двенадцать (ч. 3 ст. 161, ч. 2 ст. 162, ч. 4 ст. 166 УК РФ) и пятнадцать лет лишения свободы (ч. 3 ст. 162, ч. 3 ст. 163, ч. 2 ст. 164 УК РФ).

Излишне суровые уголовные наказания не только не решают проблемы предупреждения преступлений, но и способствуют воспроизводству преступности. Применительно к преступлениям против собственности мсжно ограничиться максимальным пределом лишения свободы в 10 лет. Правильность данной идеи подтверждается практикой назначения особо' длительных сроков лишения свободы. По данным Управления судебного департамента в Саратовской области, например, за 2001 г. судами Саратовской области за преступления против собственности к лишению свободы (с учетом сложения наказаний) осуждено 4430 человек, из них 39 человек — к лишению свободы на срок свыше 10 лет (в том числе 30 человек - за разбой при отягчающих обстоятельствах). Без учета сложения наказаний к лишению свободы на срок свыше 10 лет осуждено 25 человек; все осужденные совершили разбой при отягчающих обстоятельствах (ч. 2, ч. 3 ст. 162 УК РФ).

Для несовершеннолетних, по мнению диссертанта, целесообразно предусмотреть дифференцированную ответственность с учетом возрастных особенностей, выражающуюся в необходимости установления максимальных границ лишения свободы для определенных возрастных групп. Максимальным пределом лишения свободы для несовершеннолетних, согласий' ч. 6 ст. 88 УК РФ, служит 10 лет. Применительно к преступлениям против собственности это неоправданно высокий срок, его следует сократить до 5 лет. Закрепление в уголовном законе дифференцированных сроков лишения свободы для несовершеннолетних, совершивших преступления против собственности, может найти выражение в следующем: назначаемое несовершеннолетним в возрасте от 14 до 16 лет максимальное наказание в виде лишения свободы не должно превышать трех лет, несовершеннолетним в возрасте от 17 до 18 лет -пяти лет.

Далеко не полностью исчерпаны возможности штрафа как вида уголовного наказания. В качестве дополнительного наказания целесообразно предусмотреть штраф в альтернативном варианте (наказывается... со штрафом или без такового) за неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, а равно за умышленные уничтожение или повреждение имущества, совершенные при наличии квалифицирующих признаков.

В соответствии со ст. 50 УК РФ максимальный срок исправительных работ два года. Это неоправданно низкий предел, его следовало бы увеличить до пяти лет. Минимальный предел также нужно увеличить до шести месяцев. В таком качестве исправительные работы, думаем, могут стать реальной альтернативой лишения свободы.

В современный период фактическое исполнение наказания в виде исправительных работ имеет ряд сложностей, поэтому суды назначают его неохотно и редко. Например, в практике применения уголовных наказаний судами Саратовской области исправительные работы занимают весьма скромное место. Так, в 2000 г. число осужденных судами Саратовской области за преступления против собственности составило 15557 человек. Из них к исправительным работам приговорено всего 327 человек. Судьи не хотят назначать исправительные работы прежде всего потому, что очень сложно обеспечить процесс исполнения приговора. Проблема реализации данного вида уголовного наказания во многом обусловлена ростом безработицы в стране.

Решение законодателя об отмене исправительных работ в местах, определяемых органами, ведающими применением исправительных работ, видится преждевременным. В противном случае следовало бы отказаться от идеи возможности назначения исправительных работ безработным. Поэтому, по мнению автора, необходимо возрождение второго вида исправительных работ-исправительных работ в местах, определяемых специальными органами.

В имущественных наказаниях заложены большие потенциальные возможности достижения цели восстановления социальной справедливости в аспекте восстановления нарушенных прав потерпевших и возмещения им прич иненного материального ущерба. Они получат реальное воплощение, если в Уголовном и Уголовно-исполнительном кодексах будет закреплена норма, позволяющая расходовать средства, полученные в результате исполнения имущественных наказаний, на оказание материальной помощи потерпевшим от преступления.

Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. было известно такое наказание, как возложение обязанности загладить причиненный вред в форме непосредственного устранения причиненного вреда своими силами, возмещения материального ущерба своими средствами либо публичного извинения перед потерпевшим в форме, устанавливаемой судом. Применительно к преступлениям против собственности было бы целесообразно возродить эту меру в качестве дополнительного наказания, которое способствовало бы восстановлению нарушенных прав потерпевших.

В первом полугодии 2002 г. в целом по России лишение свободы было назначено 33,1 % осужденным за кражи, исправительные работы - 2,2%, штраф — 2,0%. 18,4% осужденным за грабеж без отягчающих обстоятельств (чЛ ст. 161 УК РФ) было назначено лишение свободы, 7,3% - исправительные работы.

Низкий на сегодня процент штрафов свидетельствует о том, что исполнение их подавляющего большинства было нереальным, и широкое применение его потеряло всякий смысл, возможно, потому, что при назначении наказания суд не всегда принимал во внимание имущественное положение

осужденного вопреки предписанию ч. 3 ст. 46 УК РФ. Учитывая процесс обнищания масс, штраф становится привилегией только богатых.

Чтобы исключить такого рода несправедливость и детерминированность, а равно в целях предупреждения специального рецидива, представляется целесообразным изъятие из санкции ч. 1 ст. 158 УК РФ наказания в виде лишения свободы. Следует также исключить возможность назначения лишения свободы за неквалифицированные составы причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ч. 1 ст. 165 УК РФ), мошенничество (ч. 1 ст. 159 УК РФ), присвоение или растрату (ч. 1 ст. 160 УК РФ). Сегодня крайне важна гуманизация уголовного законодательства и системы наказаний; применение наказаний, не связанных с лишением свободы, где есть для этого основания, должно стать широкой судебной практикой (В.В. Путин). Таким образом, лица, не способные заплатить штраф, будут отбывать наказание в виде обязательных или исправительных работ либо ареста.

Если применительно к преступлениям против собственности составить свою «лестницу» уголовных наказаний, то по степени распространенности первую «ступень» в ней займет лишение свободы. Создавшееся положение противоречит общей системе уголовных наказаний (ст. 44 УК РФ), в которой лишению свободы принадлежит одно из последних мест. Кроме того, такая ситуация не отвечает интересам рыночных отношений. В связи с этим становится очевидной необходимость совершенствования уголовно-правовых санкций за преступления против собственности.

Несмотря на достаточно широкий перечень наказаний (9 из 13 видов наказаний, входящих в систему), в настоящее время самые реальные наказания за преступления против собственности — лишение свободы и штраф, т.е. в соответствии с системой наказаний практически два чуть ли не полярных вида наказания. Однако и штраф становится привилегией только богатых. Следовательно, разнообразие видов наказаний в санкциях за преступления против собственности остается таковым пока лишь на бумаге.

Однако сохранение в настоящий период в России такой дилеммы приведет к прямой зависимости вида уголовного наказания от материального положения осужденного, что противоречит принципу равенства граждан перед законом. Для перехода к такой системе наказаний, прежде всего, необходимо создание соответствующей социально-экономической базы, обеспечение такого материального уровня всех членов общества, который позволил бы всем гражданам уплатить штраф, иначе принцип равенства перед законом всех .лиц независимо, в частности, от имущественного положения превратится в фикцию. Кроме того, для индивидуализации уголовного наказания необходимо создание широкой системы дополнительных уголовных наказаний. Однако, наряду с этим, полную конфискацию имущества как вид уголовного наказания следует исключить из УК РФ, поскольку оно является несправедливым и негативно влияет на условия жизни семьи осужденного, следовательно, противоречит ст. 6 и 60 УК РФ.

Диссертант обратил внимание на технику построения статей Особенной части УК РФ, за которой скрывается очень серьезная проблема. Речь идет о

том, что согласно законодательным конструкциям статей Особенной части УК РФ наказываются различного рода преступные деяния. Такая формулировка порождает вопрос: каким образом деяние, преступление, вообще любой проступок человека можно наказать? Очевидно, наказать можно лишь самого человека, но, конечно же, за совершенное им деяние, о чем свидетельствует и ст. 43 УК РФ, закрепляющая положение о том, что уголовное наказание применяется к лицу, признанному виновным в совершении преступления.

Таким образом, существует очень серьезное противоречие между Общей и Особенной частями УК РФ, которое, по мнению автора, должно быть разрешено в пользу положений Общей части УК РФ, поскольку объектом наказания является лицо, признанное виновным в совершении преступления, а не само преступление. В связи с этим редакции всех статей Особенной части УК РФ необходимо изменить, сформулировав их, например, так: «Кража... влечет наказание...».

Важно также закрепить в ст. 158 УК РФ поощрительную норму, которая предоставляла бы возможность освобождения от уголовной ответственности в том случае, если лицо возместило материальный ущерб или иным образом загладило причиненный вред, что существенно снижает степень общественной опасности преступления и личности преступника, если в действиях виновного не содержится иного состава преступления. Данная норма может распространяться на все разновидности краж. Необходимость ее введения обусловлена и тем, что освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (сл. 75 УК РФ) и примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ) возможно только при совершении преступлений небольшой тяжести. Применительно к краже это только деяния, охватываемые ч. 1 ст. 158 УК РФ. Норму об освобождении от уголовной ответственности лиц, совершивших кражу, следует поместить в примечании к ст. 158 УК РФ.

В тех случаях, когда суд не сочтет возможным освободить лицо от уголовной ответственности, несмотря на добровольное возмещение вреда, было бы полезно закрепить в уголовном законе обязанность суда не назначать длительных сроков лишения свободы. Данная обязанность может быть распространена не только на случаи осуждения за кражу, но и за мошенничество, присвоение, растрату, неправомерное завладение транспортным средством при отсутствии признаков насилия, а также за ненасильственный грабеж.

В рамках дифференциации уголовной ответственности с помощью типовых уголовных наказаний дополнительным основанием выступает общественная опасность ли чности преступника.

Кража — самое распространенное преступление не только в числе преступлений против собственности. Она занимает доминирующее положение и в структуре всей преступности России. Это лидерство сохраняется на протяжении длительного периода времени. Именно поэтому представляет интерес криминологическая характеристика личности вора, ее развитие на протяжении нескольких десятилетий и сравнительный анализ ее признаков в различные исторические периоды, о чем подробно сказано на страницах диссертации.

В заключении подводятся итоги проведенного диссертационного исследования и предлагается авторский проект главы УК РФ «Преступлгния против собственности».

Выводы и основные положения диссертации опубликованы в следующих работах автора:

Монографические исследования и учебники

1 .Верина Г.В. Преступления против собственности: проблемы квалификации и наказания. Саратов: СГАП, 2001. - 13,5 п.л.

2.Верина Г.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: проблемы теории и практики. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - 21,0 п.л.

3.Верина Г.В. Некоторые проблемы уголовно-правовой оценки преступлений против собственности граждан. Саратов: СЮИ, 1993. - 8,5 п.л.

4.Российское уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. P.P. Гапиакбарова. Саратов: СЮИ, 1994. - 26,5 / 0,6 п.л.

5.Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. P.P. Гапиакбарова. Саратов: СГАП, 1997. - 27,0 / 3 п.л.

6.Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Б.Т. Разгильдиева, А.Н. Красикова. Саратов, 1999. - 42,5 / 4,5 п.л.

Статьи

7.Верина Г.В. Криминологическая характеристика личности дачного вора // Повышение эффективности профилактики преступлений: Межвуз. сб. статей. Барнаул, 1987.-0,5 п.л.

8.Верина Г.В. К вопросу об уголовно-правовой защите интересов садоводов-любителей // Актуальные проблемы борьбы с преступностью Сб. статей. Саратов: СЮИ, 1988. Деп. в ИНИОН АН СССР, №35039 от 09.08.1988 г.

-0,2 п.л.

9.Верина Г.В. Вопросы квалификации уничтожения и повреждения имущества с учетом места преступления. Деп. в ИНИОН АН СССР, №42197 от 25.06.90 г.- 1 п.л.

10.Верина Г.В. Некоторые аспекты квалификации преступлений против собственности // Проблемы повышения качества следствия в органах прокуратуры: Материалы науч.-практ. конф. 21 - 22 апреля 1994 г. Саратов: СГАП, 1994. -0,2 п.л.

11.Верина Г.В. К вопросу о понятии хищения // Становление правового порядка в Российском государстве: реальность и перспектива (социально-правовые проблемы): Сб. науч. статей. Саратов: СГАП, 1995. -0,2 п.л.

12.Верина Г.В. Понятие преступления и уголовного наказания // Вестник Саратовской государственной академии права. 1997. №1. - 0,5 п.л.

13.Верина Г.В. Уголовное наказание и права и свободы человека и гражданина // Права человека в России и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод: Материалы международной науч.-практ. конф. (29 - 30 октября 1996 г.) Часть II. Саратов: СГАП, 1997.-0,27 п.л.

М.Верина Г.В. Виды уголовных наказаний: реальность и перспектива // Права человека: пути их реализации: Материалы международной науч.-практ. конф. (8-9 октября 1998 г.). Саратов: СГАП, 1999. Часть II. - 0,25 п.л.

15.Верина Г.В. Понятие и сущность наказания по российскому уголовному праву // Вестник Саратовской государственной академии права. 1998. №4. -0,6 п.л.

16.Верина Г.В., Рыбак М.С. Некоторые аспекты квалификации преступлений: проблемы теории и практики // Правоведение. 2000. №3. - 0,65 п.л. (в соавторстве).

17.Верина Г.В. Проблема понятия вины в российском уголовном праве // Российская юридическая доктрина в XXI веке: проблемы и пути их решения: Науч.-практ. конф. (3-4 октября 2001 г.) / Под ред. А.И. Демидова. Саратов: СГАП, 2001.-0,14.

18.Верина Г.В. Восстановление социальной справедливости как цель уголовного наказания // Европейская конвенция о защите прав человека и оснозных свобод и национальное законодательство: Материалы международной науч. конф. 7-8 декабря 2000 г. Саратов: ПАГС, 2001. - 0,12.

19.Верина Г.В. Проблемы уголовно-правовой регламентации видов исправительных учреждений, предназначенных для отбывания лишения свободы // Правовая политика: федеральные и региональные проблемы: Материалы науч. конф. (22 - 23 июня 2000 г.) / Под ред. Н.И. Матузова. Саратов; Тольятти, 2001. -0,35 п.л.

20.Верина Г.В. Объект и предмет преступлений против собственности в условиях становления рыночных отношений в России //Региональная торговля и подготовка коммерсантов: проблемы нового века: Сб. науч. статей. Саратов: СИ МГУК, 2001. - 0,5 п.л.

21.Верина Г.В. Проблемные вопросы соотношения видов множественности преступлений и квалифицирующих признаков хищений // Предмет уголовного права и его роль в формировании уголовного законодательства Российской Федерации: Науч.-практ. конф., посвящ. памяти проф. А.Н. Красикова (25 - 26 апреля 2002 г.). Саратов: Изд-во СГАП, 2002. -0,18 п.л.

22.Верина Г.В. Дифференциация ответственности за мошенничество по российскому уголовному праву // Современные проблемы и тенденции развития коммерции в регионе: Сб. науч. статей. Саратов: СИ РГТЭУ, 2002. -0,4 п.л.

23.Верина Г.В. Уголовно-правовая политика: вопросы дифференциации ответственности за посягательства на собственность // Правовая политика и правовая жизнь. Саратов; М., 2003. №3.-1 п.л.

24.Верина Г.В. О декриминализации уничтожения и повреждения имущества в крупном размере, совершенных по неосторожности (ч. 1 ст. 168

УК РФ) //Проблемы и тенденции развития коммерции в регионе на современном этапе: Сб. науч. статей. Саратов: СИ РГТЭУ, 2003.- 0,2 п.л.

25.Верина Г.В. Легкомыслие как вид неосторожной формы вины // Правоведение. 2003. №3. - 0,5 п.л. (в печати).

Учебные и учебно-методические пособия

26.Задания по Общей части советского уголовного права: Учебное пособие для студентов юридических вузов. Саратов: СГУ, 1988. - 7,44 / 0,5 п.л.

27.Учебно-методическая разработка по Особенной части уголовного права. Саратов: «Коммунист», 1988. -8/0,4 п.л.

28.Практикум по Общей части российского уголовного права: Учебное пособие для студентов юридических вузов / Под ред. P.P. Галиакбарова. Саратов: СГАП, 1994. - 7,5 / 0,5 п.л.

29.Практикум по Особенной части российского уголовного права: Учебное пособие для студентов юридических вузов / Под ред. P.P. Галиакбарова. Саратов: СГАП, 1994. - 7,5 / 0,4 п.л.

30.Российское уголовное право. Общая часть: Учебно-методическое пособие / Под ред. Г.В. Вериной, В.Ф. Иванова, Ю.И. Бытко, А.Н. Красикова. Саратов: СГАП, 1997. -7,21 / 1 п.л. (в соавторстве).

31.Российское уголовное право. Особенная часть: Учебно-методическое пособие / Под ред. А.Н. Красикова, М.Л. Прохоровой, Н.П. Иваника. Саратов: СГАП, 1997.-14,5 п.л./1 п.л.

32.Российское уголовное право. Общая часть: Учебно-методическое пособие. Изд. 2-е / Под ред. Г.В. Вериной, В.Ф. Иванова, Ю.И. Бытко, А.Н. Красикова. Саратов: СГАП, 1999. -7*21 /2 п.л. (всоавторстве).

33.Российское уголовное право. Особенная часть: Учебно-методическое пособие. Изд. 2-е / Под ред. А.Н. Красикова, М.Л. Прохоровой, Н.П. Иваника. Саратов: СГАП, 1999. -14,5/1 п.л.

34.Российское уголовное право. Общая часть: Учебно-методическое пособие. 3-е изд., испр. и доп. / Под ред. Б.Т. Разгильдиева. Саратов: Изд-во Сарат. гос. академии права, 2002. - 7,25/1,5 п.л. (в соавторстве).

35.Российское уголовное право. Особенная часть: Учебно-методическое пособие. 3-е изд., испр. и доп. / Под ред. Б.Т. Разгильдиева, H.A. Лопашенко, А.Г. Блинова. Саратов: Изд-во Сарат. гос. академии права, 2002. - 13,0 / 0,95п.л.

Общий объем публикаций составляет 68,11 п.л.

Подписано к печати 25 09 2003 г. Формат 60х84"|6. Бумага офсетная Печать офсетная. Гарнитура «Times». Уел печ л 3,5 Тираж 100 Заказ 253,

Издательство

ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права». 410356, Саратов, ул Чернышевского, 135. Отпечатано в типографии издательства ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права» 410056,Саратов,ул Вольская,!

» 15 6 9 8

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции, автор работы: Верина, Галина Владимировна, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ.2

ГЛАВА I. ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ.20

1. Положения о дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в российском законодательстве досоветского периода.23

2. Развитие идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в законодательстве советского периода.48

ГЛАВА И. ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ КАК ВАЖНЕЙШИЕ СРЕДСТВА ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ.67

1.Объект и предмет преступлений против собственности: исторический аспект.69

2.Учение об объекте преступлений против собственности в отечественной уголовно-правовой доктрине современного периода.87

3.Предмет преступлений против собственности как средство дифференциации уголовной ответственности.111

ГЛАВА III. ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ ПОСРЕДСТВОМ ОБЪЕКТИВНЫХ И СУБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. 149

1 .Классификация преступлений против собственности как предпосылка дифференциации уголовной ответственности.149

2.Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности в зависимости от способа причинения вреда. Уголовно-правовая характеристика и проблемы квалификации.159

2.1.Хищение, его формы и виды.162

2.2.Иные корыстные преступления против собственности, не содержащие признаков хищения.208

2.3.Некорыстные преступления против собственности.218

3.Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности посредством признаков субъективной стороны и субъекта преступления.230

3.1.Субъективная сторона преступлений против собственности.230

3.2.Субъект преступлений против собственности.256

ГЛАВА IV. КВАЛИФИЦИРУЮЩИЕ И ПРИВИЛЕГИРУЮЩИЕ

ПРИЗНАКИ КАК СРЕДСТВО ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ

СОБСТВЕННОСТИ.265

ГЛАВА V. УГОЛОВНЫЕ НАКАЗАНИЯ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ КАК СРЕДСТВО ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ.368

1. Сущность, цели и виды наказания по российскому уголовному праву.368

2.Уголовные наказания за преступления против собственности.409

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по теме "Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: проблемы теории и практики"

Российское государство, признав человека, его права (в том числе право собственности) и свободы высшей ценностью, призвано обеспечить надежную их уголовно-правовую охрану. Естественно-правовая доктрина происхождения прав и свобод человека позволяет вести речь о защите не только прав потерпевших от преступлений, но и лиц, совершивших эти преступления, о необходимости максимальной дифференциации их уголовной ответственности.

Дифференциация уголовной ответственности — одно из важнейших направлений российской уголовной политики современного периода. В Основах государственной политики борьбы с преступностью в России подчеркивается, что строгость уголовной репрессии необходимо сочетать с оправданным либерализмом1. Достижению определенного равновесия между ними способствует дифференциация уголовной ответственности. Однако в действующем российском уголовном законодательстве наблюдается крен в сторону излишне суровых уголовно-правовых санкций, а возможности дифференциации уголовной ответственности зачастую сведены к минимуму.

Российскими учеными разработана общая концепция дифференциации уголовной ответственности. Большой вклад в ее развитие внесли Н.А. Беляев, Б.В. Волженкин, И.М. Гальперин, П.С. Дагель, Г.А. Злобин, JI.JI. Кругликов, Н.Ф. Кузнецова, Т.А. Лесниевски-Костарева, Э.Ф. Побегайло, A.M. Яковлев И др.

См.: Основы государственной политики борьбы с преступностью в России: Теоретическая модель I Сухарев А.Я., Алексеев А.К, Журавлев М.П. М., 1997. С.29.

В настоящее время особую актуальность приобретают вопросы дифференциации уголовной ответственности за конкретные виды преступлений. Это пласт науки, который еще предстоит глубоко исследовать.

Своей задачей мы определили исследование законотворческих, теоретических и правоприменительных проблем дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Причин тому много. Главная из них заключается в том, что вопрос о собственности - основной вопрос движения общества. По мысли Гегеля, «лишь в собственности лицо выступает как разум»1.

Для современной России данное суждение не только не утратило своей актуальности, но и приобрело особые звучание и значимость, поскольку утверждение рыночных отношений сопровождается процессом борьбы за объекты права собственности, за сферы влияния, а материальное благосостояние во многом определяет и положение личности в обществе.

Охрана собственности от преступных посягательств — одна из задач уголовного закона (в ст. 2 УК РФ она по праву занимает второе место ), а пресечение корыстной противоправной деятельности олигархов, вытеснение криминально-теневой экономики - важнейшие приоритеты современной российской правовой политики3.

Однако в решении вышеназванной задачи не все благополучно. Состояние дел усугубляется тем, что интересы криминальной среды устремились в сферу экономики, где возникли и продолжают сохраняться

1 Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 101.

2 И.П. Пнин, известный как последователь передовых философских и уголовно-правовых идей конца XVIII - начала XIX столетий, подчеркивая значимость собственности, отмечал, что где нет собственности, там круг общественных деяний едва движется, там все имеет вид изнеможенный, печальный, мертвенный и, следовательно, несчастный; где нет собственности, где никто не может безопасно наслаждаться плодами своих трудов, там самая причина соединения людей истреблена, там узел, долженствующий скреплять общество, уже разорван, и будущее, истекая из настоящего положения вещей, знаменует черную тучу, страшную бурю в себе заключающую (цит. по: Ошерович Б.С. Очерки по истории русской уголовно-правовой мысли (вторая половина XVIII века - первая четверть XIX века). М., 1946. С.228-229).

3 По др. об этом см.: Матузов Н.И. Общая концепция и основные приоритеты российской правовой политики // Правовая политика и правовая жизнь. Саратов; М., 2000. Ноябрь. С. 35. огромные возможности для противоправного обогащения, безнаказанного паразитирования на трудностях и издержках экономических реформ. Скоротечная либерализация экономической деятельности, передача государственной и общественной собственности в частные руки нередко по необоснованно заниженной стоимости, при отсутствии надежного механизма контроля и защиты от преступных посягательств, создали благоприятные условия для внедрения в экономику откровенно криминальных элементов, бесконтрольного распоряжения национальными богатствами со стороны коррумпированного чиновничества. Сегодня крайне важно обеспечить разумное дистанцирование государственного и частного секторов экономики, исключить возможность перекачки с корыстной целью государственных средств в частнопредпринимательские структуры, дать правовую оценку результатов приватизации объектов, имеющих стратегическое значение для интересов экономической безопасности страны1.

Поэтому не случайно в настоящее время ведется активная деятельность по разработке законодательства о национализации. Комитет Государственной Думы по собственности внес на рассмотрение проект Федерального закона «Об обращении имущества, находящегося в собственности граждан и л юридических лиц, в собственность Российской Федерации (национализации)» . В соответствии с п. 1 ст. 4 проекта решение о национализации может быть принято исключительно в отношении предприятия как имущественного комплекса, продукция (товары или услуги) которого имеет стратегическое значение для обеспечения обороны и национальной безопасности Российской Федерации.

Таким образом, процесс передела собственности не закончен. Он будет продолжаться, следовательно, и борьба за собственность будет более жесткая, чем в начале экономической реформы. Поэтому для охраны законных прав

См.: Основы государственной политики борьбы с преступностью в России: Теоретическая модель. С. 10, 31.

2 www.duma.gov.ru собственников и обеспечения процесса национализации необходима надежная правовая база.

Корыстные преступления — своеобразное «зеркало» состояния и динамики всей преступности России. Доминирующие позиции в ее структуре занимают корыстные деяния против собственности, в частности кражи. Данная тенденция сохраняется на протяжении многих лет. Происходит смена поколений, эпох, в обществе проводятся социально-экономические и политические преобразования, а кражи по-прежнему не уступают своего лидерства. Оно отмечалось не только на рубеже десятилетий, веков, но и тысячелетий. Преступления против собственности (и именно кражи) по численности стояли на первом месте в 1909-1913 гг., в 80-е и 90-е гг. XX века1.

Неподготовленность многих граждан к активному включению в систему рыночных отношений стимулировало их криминальное поведение.

С конца 90-х гг. наблюдался постоянный рост общего количества совершенных в России преступлений. Более половины из них приходилось на кражи, грабежи, разбои, мошенничества, присвоения и растраты. В 1999 г. тенденция роста зарегистрированных преступлений сохранилась: по сравнению с 1998 г. их число возросло на 16,3% и составило 3 млн 1,5 тис. Столь существенный рост произошел преимущественно за сче увеличения корыстных и корыстно-насильственных преступлений. Количество краж составило 1 млн 414 тыс. ( увеличилось на 23,7 %)2.

В 2000 г. ситуация несколько изменилась: число зарегистрированных преступлений сократилось, они составили 2 млн 952 тыс. (на 1,6% меньше по сравнению с 1999 годом). Данная тенденция прослеживалась и в корыстной преступности, причем ее темпы снижения превысили темпы снижения общей

1 См.: Гернет М.Н. Преступность за границей и в СССР. М., 1931. С. 70-71; Преступления и правонарушения в СССР: Статистический сборник. 1989. М., 1990; Состояние преступности в Российской Федерации в 1997 году // Российская юстиция. 1998. № 3. С. 52; Краткий анализ состояния преступности в России (январь-декабрь 1998 года) // Российская юстиция. 1999. № 5. С. 35.

2 См.: Криминогенная ситуация в России на рубеже XXI века / Под ред. А.И. Гурова. М., 2000. С. 5, 7, 61. преступности. Так, количество краж сократилось на 7,3% и составило 1млн310тыс. (44,4% от общего числа преступлений)1. Однако в структуре общей преступности России корыстные преступления по-прежнему доминировали.

В 2001 г. вновь наблюдался рост зарегистрированной преступности. По сведениям Информационно-аналитического управления Следственного комитета при МВД РФ, в январе - декабре 2001 г. было зафиксировано 2 млн 968,3 тыс. преступлений (на 0,5% больше, чем за аналогичный период прошлого года). Почти половину всех преступлений (42,9%) составили кражи - 1 млн 273,2тыс., 148,8 тыс. - грабежи, 44,8 тыс. - разбои. Две трети краж (65,2%), каждый пятый грабеж (17,8%) и каждое третье разбойное нападение (31,2%) были сопряжены с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище2.

В 2002г. отмечено снижение количества зарегистрированных преступлений. По данным Главного информационного центра МВД России, их насчитывалось 2 млн 526,3 тыс. (на 14,9% меньше по сравнению с 2001 годом). Однако первенство корыстных преступлений в структуре преступности России остается незыблемым. Вновь почти половину всех преступлений (45,2%) составили кражи - 926,8 тыс., грабежи - 167,3 тыс. и разбои — 47,1 тыс., причем на фоне сокращения общего массива преступлений число грабежей увеличилось на 12,4%, разбоев - на 5,0% .

По заключению экспертов, фиксируемое в отдельные годы некоторое снижение регистрируемой преступности не отражает реальной картины и не свидетельствует об ослаблении криминальной напряженности. По научно достоверным данным, например, зарегистрированные и латентные части краж

1 См.: Краткая характеристика состояния преступности в России в 2000 году // Российская юстиция. 2001. № 3. С. 77.

2 См.: Краткий анализ состояния преступности в России в 2001 году // Российская юстиция. 2002. №4. С.77.

3 См.: Краткий анализ состояния преступности в России в 2002 году // Российская юстиция. 2003. №5. С. 74. в зависимости от способов и предмета посягательств характеризуются следующим соотношением: 1: 115; 1: 97; 1: 29 и т. д.1

Отмеченная закономерность прослеживается и в конкретных регионах страны. Так, по сведениям Информационного центра УВД Саратовской области, в 1999 г. на ее территории было зарегистрировано 45 556 преступлений, из них 22 480 краж (5 332 - квартирные), 1 717 грабежей и 516 разбоев. В 2000 г. аналогичные показатели были равны 46 355, 22 723 (5 412), 1 577 и 466 преступлениям. В 2001г. общее количество зарегистрированных преступлений по сравнению с 2000 г. снизилось на 2% и составило 45 423 преступления. Число зарегистрированных краж сократилось на 5,5%, их абсолютный показатель равен 21 477. По грабежам, напротив, отмечен рост. Их количество составило 1 649 преступлений (на 4,6 % больше по сравнению с 2000 г.). Данная тенденция, но в еще более выраженной форме (прирост составил 29 %) характерна для разбоев (зарегистрировано 601 преступление).

Приведенные данные показывают, что в структуре корыстной преступности все большее место занимают преступления, отличающиеся своей дерзостью, агрессивностью.

На рост корыстной преступности серьезнейшим образом повлиял финансовый кризис 1998 г. Его последствия будут ощущаться еще длительное время. К 2005 г. прирост корыстно-насильственных преступлений в России прогнозируется в пределах 41%2.

Живучесть» преступлений против собственности, наряду с другими факторами, обусловлена и тем, что населению свойственна традиция пренебрежения чужим правом собственности, а члены воровского мира в известном смысле вообще отвергают право собственности как социальный институт. Обыденное сознание не воспринимает труд как источник благополучия. Нежелание уважать право чужой собственности, проявляющееся

1 См.: Основы государственной политики борьбы с преступностью в России: Теоретическая модель. С. 22,23.

2 См.: Там же. С. 20.

3 См.: Чалидзе В. Уголовная Россия. М., 1990. С. 46, 51. в совершении преступления, влечет за собой причинение серьезного ущерба отдельным личностям, их коллективам, обществу в целом и государству. По данным независимых экспертов, в 2001 г. от преступлений пострадало более 38 млн россиян. Зафиксирован рост криминальной угрозы и в отношении имущества граждан. Так, в 1998 г. установленная сумма материального ущерба составила почти 19 млрд рублей, а в 2001 г. аналогичный показатель вырос более чем в три раза (примерно 60 млрд рублей1). Кроме того, именно воровство как единственное средство существования дает лицу право на вхождение в сообщество авторитетов уголовной среды. Воры-рецидивисты, будучи носителями криминальной субкультуры, хранят «заповеди», обеспечивающие привилегии авторитетам преступного мира, защищенность их «кланов» от постороннего вмешательства, а также активно распространяют свои обычаи, нравы, психологию, тем самым криминализируя население и воспитывая новое поколение преступников. А в настоящее время субкультурный авторитет поддерживается даже не столько приверженностью уголовным традициям и обычаям, сколько размерами его «теневого капитала»2.

Наряду с дифференциацией уголовной ответственности усиление государственно-правовой защиты всех форм правомерно приобретенной собственности - одно из важнейших направлений российской уголовной политики на современном этапе. Подтверждением тому служит Федеральный закон от 27 сентября 2002 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», положения которого очень важно осмыслить. Вместе с тем не все объекты права собственности имеют адекватную уголовно-правовую защиту, сохраняется и пробельность уголовно-правовой регламентации.

1 См.: Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2001 г. // Рос. газета. 2002. 22 июня.

2 См.: Анисимков В.М. Тюрьма и ее законы. Саратов, 1998. С. 11, 17,43.

Поэтому для охраны законных прав собственников и обеспечения процесса национализации необходима надежная правовая база.

Важно констатировать и то, что решению проблемы корыстной преступности не способствуют нестабильность законодательства и уголовной политики. Принятие в 2001г. Кодекса РФ об административных правонарушениях повлекло за собой начало этапа декриминализации широкого круга деяний, посягающих на собственность. Это было обусловлено тем, что максимальный размер административно наказуемого мелкого хищения был поднят от одного до пяти минимальных размеров оплаты труда. Однако процесс декриминализации был прерван Федеральным законом от 27 сентября 2002 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях». Вновь хищение признается мелким (административно наказуемым), если стоимость похищенного имущества не превышает одного минимального размера оплаты труда, установленного законодательством Российской Федерации. Это свидетельствует о возврате к прошлому, к законодательству, существовавшему до 2001 г. Пятикратный минимальный размер оплаты труда теперь уже служит не критерием разграничения уголовно и административно наказуемых хищений, а ориентиром признания причиненного гражданину ущерба значительным. Принятие поспешных законов свидетельствует о нестабильности уголовного законодательства и уголовной политики в сфере борьбы с преступлениями против собственности. Правильное направление пытаются определить методом проб и ошибок. Однако и прежнее, и действующее законодательство не ведет к тенденции снижения роста преступлений против собственности. Попытка снизить уровень корыстной преступности искусственным путем, через декриминализацию широкого круга деяний, не получила поддержки со стороны работников правоохранительных органов. По результатам социологического опроса судей и прокуроров Саратова, данный шаг законодателя привел к ослаблению защищенности прав собственников и новому витку корыстных посягательств на собственность.

Проводимые эксперименты подтверждают гипотезу о том, что ни одно законодательство - ни строгое, ни либеральное - не в состоянии остановить рост корыстной преступности. Только тогда, когда законодательство будет учитывать социальные реалии, можно надеяться на изменение корыстной преступности в сторону ее снижения. Для этого важно, помимо решения общеизвестных социальных проблем (нищеты и безработицы, в частности), создать условия для обеспечения исполнения имущественных наказаний, а также отказаться от правоприменительной, а затем законодательной практики лишения свободы за преступления против собственности небольшой тяжести.

Проблеме борьбы с преступлениями против собственности посвящены работы таких ученых, как А.Г. Безверхов, А.И. Бойцов, Г.Н. Борзенков, Ю.И. Бытко, Ю.В. Бышевский, В.А. Владимиров, Б.В. Волженкин, В.В. Векленко, P.P. Галиакбаров, И.М. Гальперин, Л.Д. Гаухман, М.А. Гельфер, С.А. Елисеев, А.Э. Жалинский, А.А. Жижиленко, А.Н. Игнатов, Г.А. Кригер, Г.Л. Кригер, А.Н. Круглевский, С.М. Кочои, В.Н. Литовченко, Н.А. Лопашенко, Ю.И. Ляпунов, В.П. Малков, В.В. Мальцев, З.А. Незнамова, А.А. Пинаев, А.И. Рарог, Б.Т. Разгильдиев, С.И. Сирота, Н.С. Таганцев, Э.С. Тенчов, И.С. Тишкевич, В.И. Ткаченко, Ю.М. Ткачевский, B.C. Устинов, И.Я. Фойницкий, В.И. Холостов, В.М. Хомич и др. Между тем не все аспекты изучены достаточно полно.

Преступность — явление динамичное, поэтому требуется систематическое совершенствование уголовного законодательства и профилактических мер. В связи с этим познание преступлений против собственности, охватывающее ряд вопросов уголовно-правового, уголовно-исполнительного и криминологического характера, представляется своевременным. Объективно необходимо комплексно, на монографическом уровне исследовать проблему дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, определить и раскрыть ее критерии (с точки зрения истории и современности), выявить особенности дифференциации ответственности за посягательства на собственность на уровне межотраслевого взаимодействия правовых норм.

Квалификация преступлений — одна из предпосылок дифференциации уголовной ответственности и назначения справедливого уголовного наказания. Это определило процесс нашего познания и решения проблем квалификации преступлений против собственности во взаимосвязи с проблемой наказаний за них. Квалифицирующие и привилегирующие признаки - важнейшее средство дифференциации уголовной ответственности. Поэтому их важно рассмотреть и под таким углом зрения. С позиции нового Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» значимо показать особенности квалифицирующих признаков.

С точки зрения углубления дифференцированного подхода к уголовной ответственности за преступления против собственности необходимо пересмотреть и диспозиции, и санкции уголовно-правовых норм.

Работоспособность уголовно-правовых норм определяет не только структура состава преступления, но и особенности построения санкций, в которых находит воплощение уголовное наказание. Эффективность уголовного наказания во многом зависит от его социальной обусловленности и научной обоснованности. В своем послании Федеральному Собранию Российской Федерации Президент В.В. Путин подчеркивает, что сегодня «крайне важна гуманизация уголовного законодательства и системы наказаний»1. С учетом данного положения целесообразно усовершенствовать уголовно-правовые санкции за преступления против собственности. Типовые уголовные наказания - важнейшее средство дифференциации уголовной ответственности. Изменение уголовно-правовых санкций за преступления против собственности также должно быть ориентировано на дифференциацию уголовной ответственности.

Все изложенное свидетельствует об актуальности темы исследования.

1 России надо быть сильной и конкурентоспособной: Послание Президента В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации // Рос. газета. 2002. 19 апреля.

Объект диссертационного исследования составляют отношения, возникающие в процессе совершения преступлений против собственности и решения проблемы дифференциации уголовной ответственности за данные преступления.

Предметом исследования являются различные понятия и категории, связанные с преступлениями против собственности и дифференциацией ответственности за них, ее основания и средства; тенденции развития идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в отечественном законодательстве, уголовно-правовой теории и судебно-следственной практике по делам о преступлениях против собственности.

Главная цель диссертационного исследования состоит в изучении феномена дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, определении и изучении ее критериев и средств. Для ее достижения сформулированы цели научного и прикладного характера. Научная цель заключается в разработке теории дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, прикладная - в формулировании предложений по применению уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности и совершенствованию уголовного законодательства.

Названные цели обусловили необходимость решения следующих задач:

- выявить истоки возникновения в русском законодательстве идеи дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности; проследить этапы развития явления дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;

- определить основание и средства дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности в различные исторические эпохи; показать их эволюцию, процесс совершенствования и преемственность; выяснить особенности системы преступлений против собственности в разные периоды существования российского законодательства; проследить своеобразие возникновения и этапы развития учения об объекте преступлений против собственности; критически осмыслить имеющиеся в теории уголовного права концепции об объекте преступлений против собственности; изложить и обосновать авторскую трактовку объекта преступлений вообще и против собственности, в частности; исследовать объект и предмет преступлений против собственности в роли важнейших предпосылок и средств дифференциации уголовной ответственности; дать уголовно-правовую характеристику объективных и субъективных признаков преступлений против собственности с позиции выполняемой ими функции средства дифференциации уголовной ответственности; разработать систему и классификацию квалифицирующих и привилегирующих признаков, выступающих мощнейшим средством дифференциации уголовной ответственности; определить пути их совершенствования; изучить правоприменительную практику квалификации преступлений против собственности с целью выявления типичных ошибок и разработки рекомендаций по их устранению; показать значимость классификации преступлений против собственности как предпосылки дифференциации уголовной ответственности; исследовать типовые наказания за преступления против собственности и определить их роль в решении проблемы дифференциации уголовной ответственности; дать анализ нереализованных законодателем возможностей дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности;

- определить пути и формы дальнейшей дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности; разработать предложения по совершенствованию уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности.

Нормативную базу исследования составляют Конституция Российской Федерации (1993 г.), международно-правовые акты, нормы действующего уголовного закона - УК РФ 1996 г., законодательных актов Древней Руси (Краткая и Пространная редакции Русской Правды, Краткая и Пространная редакции Устава князя Ярослава о церковных судах, Новгородская Судная грамота «О суде и о закладе на наездщики и на грабещики», Псковская Судная грамота), периода образования и укрепления Русского централизованного государства (Судебники 1497 г. и 1550 г.), Акты Земских соборов (Соборное уложение 1649 г.), законодательных актов России XVIII и XIX вв. (Воинский устав Петра I (1716 г.), Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и Уголовное уложение Российской Империи 1903 г.), нормы уголовно-правовых актов советского периода (Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., УК РСФСР 1922 и 1926 гг., Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., Основы уголовного законодательства Союза ССР и Республик 1991 г. и др.), а также уголовное законодательство зарубежных государств (Азербайджанской Республики, Республики Беларусь, Республики Болгария, Голландии, Испании, Китайской народной Республики, Республики Казахстан, Латвийской Республики, Республик Польша, Таджикистан и Узбекистан, Украины, ФРГ, Швеции, Эстонской Республики и Японии).

Использованы также Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации, Гражданский кодекс Российской Федерации, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, Земельный кодекс Российской Федерации и другое российское законодательство смежных отраслей права.

Теоретической базой диссертации являются труды отечественных правоведов дореволюционного периода - А.А. Жижиленко, П.Д. Калмыкова,

A.Ф. Кистяковского, А.Н. Круглевского, С.В. Познышева, Н.Д. Сергеевского,

B.Д. Спасовича, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, Г.Ф. Шершеневича и др.; советского и постсоветского периодов - Г.Н. Борзенкова, Ю.И. Бытко, Ю.В. Бышевского, И.М. Гальперина, В.А. Владимирова, Б.В. Волженкина, P.P. Галиакбарова, Л.Д. Гаухмана, М.Н. Гернета, И.И. Горелика, С.А. Елисеева, А.Э. Жалинского, А.Н. Игнатова, Г.А. Кригера, Г.Л. Кригер, В.Н. Литовченко, Ю.И. Ляпунова, Н.А. Лопашенко, В.В. Мальцева, П.С. Матышевского, М.Г. Миненка, B.C. Минской, А.В. Наумова, З.А. Незнамовой, Б.С. Никифорова, А.А. Пинаева, Б.Т. Разгильдиева, А.И. Рарога, Т.Л. Сергеевой, С.И. Сироты, Э.С. Тенчова, И.С. Тишкевича, В.И. Ткаченко, Ю.М. Ткачевского, B.C. Устинова, В.М. Хомича, В.И. Холостова, A.M. Яковлева и др.; научные достижения последних лет таких авторов, как А.И. Бойцов, А.Г. Безверхов, В.В. Векленко, Л.В. Григорьева, И.А. Клепицкий, С.М. Кочои, В.Н. Сафонов, С.В. Скляров, П.С. Яни и др.

Кроме трудов названных авторов, теоретическую базу исследования составили работы общетеоретического характера и работы ученых, в которых исследуются стыковые проблемы: И. Анденеса, В.М. Анисимкова, Ю.М. Антоняна, Ч. Беккария, Н.А. Беляева, Ю.Д. Блувштейна, С.В. Бородина, Г.В. Бушуева, Б.С. Волкова, В.К. Глистина, П.С. Дагеля, Н.Д. Дурманова, И.И. Карпеца, М.И. Ковалева, Н.И. Коржанского, А.Н. Красикова, Л.Л. Кругликова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, Т.А. Лесниевски-Костаревой, В.П. Малкова, А.И. Марцева, Т.Ф. Минязевой, И. Неймана, Г.П. Новоселова, И.С. Ноя, Б.С. Ошеровича, А.А. Пионтковского, В.В. Похмелкина, М.С. Рыбака, Н.А. Стручкова, В.Я. Тация, К.Ф. Тихонова, А.Н. Трайнина, Б.С. Утевского, В. Чалидзе, М.Д. Шаргородского и др. В диссертации использовались также труды историков, философов, цивилистов: М.Ф. Владимирского-Буданова, Г.В.Ф. Гегеля, Ж.П. Марата, Ш. Монтескье, B.C. Нерсесянца, М.К. Рожковой, В.А.

Рыбакова, В.А. Тархова, В.Н. Татищева, JI.B. Черепнина, Т. Швориной, С.О. Шмидта, С.В. Юшкова и др.

Эмпирической базой исследования служат данные, полученные в результате изучения 743 уголовных дел, рассмотренных судами г.Саратова и Саратовской области за период с 1974 по 1988 г., с 1999 по 2002 г., записей регистрационных журналов судебных инстанций г.Саратова за период с 1999 по 2002 г., 200 архивных материалов дознания и предварительного следствия об отказе в возбуждении и о прекращении уголовных дел за 1985 - 1988 гг.; 100 личных дел воспитанников Марксовской спецшколы для трудновоспитуемых подростков; сведения Информационного центра УВД Саратовской области за 1990 и 1995 — 2002 гг., Управления судебного департамента в Саратовской области за 2000 - 2001 гг.; опубликованные статистические данные Главного информационного центра МВД России и Отдела обобщения судебной практики Верховного Суда РФ; результаты проведенных нами конкретных социологических исследований — экспертных опросов специалистов: теоретиков и практиков (судей и сотрудников прокуратуры Саратовской и Волгоградской областей); опубликованная судебная практика по толкованию и применению уголовно-правовых норм о преступлениях против собственности и смежных с ними преступлений.

Методологическая основа диссертационного исследования — комплекс философских воззрений, в том числе материалистической диалектики, на процесс познания и познаваемость явлений. В работе над диссертацией автором применялись историко-правовой, формально-догматический, системно-структурный, сравнительно-правовой, логико-семантический, грамматический, конкретно-социологический, аналитический, статистический и другие методы научного исследования.

Научная новизна работы определяется прежде всего тем, что она представляет собой первое в отечественной науке монографическое исследование, в котором прослеживается в полном объеме процесс развития дифференциации ответственности за преступления против собственности - от его истоков (первых законодательных актов государства Древней Руси) до наших дней; определены и раскрыты ее критерии как с точки зрения истории, так и современности; проанализированы вопросы дифференциации ответственности за посягательства на собственность на уровне межотраслевого взаимодействия правовых норм.

Элементами научной новизны обладает концептуальный подход к объекту исследования, заключающийся в том, что уголовная ответственность за преступления дифференцируется («расслаивается») не только с помощью норм Общей, но и Особенной частей Уголовного кодекса РФ. Мы считаем, что дифференциация уголовной ответственности и как ее градация в зависимости от степени общественной опасности преступлений, личности преступника, объективных и субъективных признаков преступления, и как принцип уголовного права должна пронизывать все уголовно-правовые нормы. Особо следует подчеркнуть, что именно в нормах Особенной части УК РФ заложены большие потенциальные возможности дифференциации уголовной ответственности, основной формой реализации которых выступят новые уголовно-правовые нормы.

В настоящей работе по-новому исследуется также объект преступлений против собственности: с позиции истории уголовного законодательства и уголовно-правовой мысли обосновывается важность данного вопроса на современном этапе развития уголовного права и вывод о том, что объект преступления - важнейшие предпосылка и средство дифференциации уголовной ответственности. Имеет определенную оригинальность подход к общему пониманию объекта преступлений - концепция «объект преступления — правовое благо» не изолируется от понятия общественных отношений и не противопоставляется концепции «объект преступления — общественные отношения». В новом качестве (как средство дифференциации уголовной ответственности) рассмотрен и предмет преступлений против собственности.

Элементы нового присутствуют при раскрытии признаков преступлений против собственности, уголовно-правовой характеристике всех их составов и классификации данных преступлений. При анализе обязательных и квалифицирующих признаков использован фактический материал местной и опубликованной следственно-судебной практики. Акцентируется внимание на тех положениях уголовного закона и практики его применения, которые порождают проблемы квалификации преступлений.

Квалификация преступлений представлена не только как одна из предпосылок назначения справедливого уголовного наказания лицу, признанному судом виновным в совершении преступления, но и как предпосылка дифференциации уголовной ответственности. Показано значение квалифицирующих и привилегирующих признаков преступлений против собственности как важнейшего средства дифференциации уголовной ответственности.

Типовые уголовные наказания исследованы как средство дифференциации уголовной ответственности. Предложения по совершенствованию уголовно-правовых санкций за преступления против собственности также ориентированы на дифференциацию уголовной ответственности.

Рассмотрение преступлений против собственности с позиции уголовно-правовой характеристики составов преступлений и уголовных наказаний за них дают возможность представить более полную картину о данном феномене.

Выявлены новые недостатки и недочеты в законодательстве, ошибки в правоприменении, выдвинуты новые предложения по квалификации преступлений и высказаны оригинальные рекомендации по совершенствованию уголовно-правовых норм.

Практическая значимость диссертации заключается в предложенных решениях теоретических, законотворческих и правоприменительных проблем дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Материалы исследования полезны для изучения курсов уголовного и уголовно-исполнительного права, криминологии.

Выводы работы апробированы в выступлениях автора на международных научно-практических конференциях по правам человека (1996, 1998 и 2000 гг.), на всесоюзных и всероссийских научных и научно-практических конференциях по проблемам уголовного и уголовно-исполнительного права.

Основные положения диссертации изложены в опубликованных по теме исследования монографиях и научных статьях, учебниках по Общей и Особенной частям уголовного права, учебных пособиях.

Ряд положений диссертации используется в учебном процессе по курсам уголовного права.

По структуре работа состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ

по специальности "Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право", Верина, Галина Владимировна, Саратов

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема дифференциации уголовной ответственности стоит в ряду актуальнейших проблем современной уголовно-правовой теории и законодательной практики. Мы изложили свое видение проблемы дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности (ее уголовно-правовые, криминологические и историко-философские аспекты) и пути ее решения.

Сущность концепции нашего диссертационного исследования заключается в необходимости детальной дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности с помощью уголовно-правовых норм не только Общей, но и Особенной частей УК РФ. Дифференциацию уголовной ответственности, осуществляемую на законодательном уровне, мы понимаем как ее градацию в зависимости от степени общественной опасности, преступлений, личности преступника, объективных и субъективных признаков преступления, как принцип уголовного права. На наш взгляд, в нормах Особенной части УК РФ заложены большие потенциальные возможности дифференциации уголовной ответственности, реализация которых является объективной необходимостью.

В работе показаны исторические корни дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, определены и рассмотрены критерии и средства дифференциации уголовной ответственности, формы ее выражения.

Истоки дифференциации уголовной ответственности за посягательства на собственность лежат в законодательстве Древней Руси. Основанием дифференциации уголовной ответственности всегда выступала степень общественной опасности; критерии же со временем видоизменялись, совершенствовались. В качестве таковых использовались вначале объективные признаки преступлений, ведущую роль в данном вопросе играл предмет преступления. Затем на дифференциацию уголовной ответственности стали влиять также субъективные признаки - вина и личность преступника. С конца XIX столетия одним из важнейших критериев становятся квалифицирующие признаки.

Проблема квалификации преступлений стоит в ряду сложнейших и традиционно актуальных проблем теории уголовного права и практики применения уголовного закона. Правильная квалификация преступлений служит одной из гарантий соблюдения прав и интересов граждан, обусловливает справедливость назначения уголовного наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления, а также является важнейшей предпосылкой дифференциации уголовной ответственности. От того, насколько точно решен данный вопрос, зависят вид и размер наказания, вид и режим исправительного учреждения. В связи с этим более плодотворным представляется не обособленное, а совместное исследование вопросов квалификации преступлений и наказаний за них. Данный подход был использован нами при исследовании преступлений против собственности.

Дифференциация уголовной ответственности во многом предопределяется объектом преступления, так как, главным образом, он обусловливает общественную опасность преступлений, рассматриваемую российской уголовно-правовой доктриной в качестве основания дифференциации уголовной ответственности. Квалификация преступлений также в первую очередь зависит от правильного установления объекта преступления — на сегодня одного из наиболее проблемных вопросов уголовно-правовой науки. Изучив данную проблему, автор пришел к выводу о том, что концепция «объект — общественные отношения» не утратила своей актуальности. Наряду с ней существуют также теории правового блага, индивидуального интереса и др. Несмотря на их самостоятельность, все они имеют общее начало — рассматривают одно и то же явление — общественное отношение и его структурные элементы, хотя и с разных точек зрения. Поэтому нет необходимости противопоставлять данные концепции. Напротив, важно найти их точки соприкосновения и, возможно, взаимного сближения, что и было предпринято в настоящей работе. С учетом названных положений был охарактеризован объект преступлений против собственности - как отношения собственности и правовое благо (право собственности).

В контексте данного понимания объекта преступления мы приходим к выводу о том, что не все преступления, закрепленные в главе 21 УК РФ, имеют своим основным непосредственным объектом собственность с учетом ее форм. Так, функцию основного непосредственного объекта хищения предметов, имеющих особую ценность, выполняет духовная культура общества, именно ей в конечном итоге причиняется вред. Формы собственности играют роль лишь дополнительного непосредственного объекта. В связи с этим считаем целесообразным пересмотр месторасположения в УК РФ состава «хищение предметов, имеющих особую ценность». Охрана духовной культуры общества, культурного наследия, на наш взгляд, должна осуществляться с помощью норм самостоятельной главы уголовного закона. В то же время главу уголовного закона о преступлениях против собственности следует дополнить рядом новых составов преступлений, в частности, составом «похищение тела усопшего и предметов, находящихся на нем и в местах погребения».

Одним из критериев и средств дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности служит предмет преступления. Им выступает чужое имущество как понятие собирательное и частные его проявления — предметы и документы, имеющие особую ценность, автомобиль и иные транспортные средства. Мы не являемся сторонниками признания предметом преступления прав на чужое имущество и действий имущественного характера. Право на чужое имущество, полагаем, способствует уяснению сущности объекта преступления, а действия имущественного характера помогают познать объективную сторону преступления.

В решении вопросов дифференциации уголовной ответственности предмету преступления действующее уголовное законодательство отводит весьма скромную роль, в то время как в нем, как в средстве дифференциации уголовной ответственности, заключен большой потенциал. Его необходимо реализовывать путем установления дифференцированной ответственности в зависимости от свойств и назначения предметов. В частности, считаем целесообразным установление дифференцированной ответственности с учетом движимого и недвижимого характера имущества.

Для квалификации преступлений важно уяснить понятие вины. В настоящее время законодатель закрепляет вину как самостоятельный институт уголовного права, принцип вины, выделяет вину в качестве обязательного признака преступления и одного из условий уголовной ответственности. Однако развернутое понятие вины в УК РФ по-прежнему отсутствует. В уголовно-правовой доктрине длительное время занимает господствующее положение психологическая концепция вины, суть которой сводится к психическому отношению лица к совершаемому им общественно опасному деянию и его общественно опасным последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности. Анализ научной литературы, отечественного и зарубежного уголовного законодательства свидетельствует о том, что на сегодня по данному вопросу существует плюрализм мнений. Помимо психологической трактовки вины, ученые предлагают психолого-нормативистское и психолого-оценочное понимание вины (автор настоящей работы принадлежит к числу сторонников последнего). Думается, именно психолого-оценочная концепция вины способна объяснить проблемы ответственности лиц, совершивших преступления в состоянии психофизиологического аффекта, а также импульсивные и неосторожные преступления.

Анализ конструктивных и квалифицирующих признаков составов преступлений против собственности будет способствовать совершенствованию уголовно-правовых норм и практики их применения. Предложенные новые редакции статей уголовного закона преследовали ту же цель.

Феномен корыстной преступности заключается в том, что на протяжении не только веков, но и тысячелетий она занимает лидирующее положение в структуре всей преступности России. В связи с этим исследован вопрос о социальной обусловленности уголовно-правовых санкций за преступления против собственности.

В течение многих лет уголовное наказание продолжает оставаться важным средством борьбы с преступностью, установления над ней контроля, а также средством дифференциации уголовной ответственности. Поэтому не случайно в отечественной уголовно-правовой науке данной проблеме — «вечно юной», по меткому выражению А.А. Жижиленко1, всегда уделялось пристальное внимание. Вопросы понятия, сущности, целей уголовного наказания порождали и продолжают порождать бурные дискуссии среди научной общественности и практиков. Эта область теоретических изысканий всегда отличалась обилием концепций, среди них: исходящая в своей основе из теории общественного договора, концепции устрашения, возмездия, предупреждения преступлений, исправления преступника и др.

В настоящее время есть серьезные научные публикации по проблемам понятия, сущности, целей уголовного наказания, его системе, подготовленные на базе УК РФ 1996 г., однако единства в их понимании пока еще не достигнуто. Мы предложили свою трактовку названных вопросов. Между тем, познание данных явлений — не самоцель. Оно необходимо, прежде всего, для выявления эффективности уголовного наказания, одной из составляющих которой видится эффективность наказаний за конкретные виды преступлений.

Результатом диссертационного исследования явились также следующие выводы и предложения:

1.Основание дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности - их общественная опасность. В рамках дифференциации уголовной ответственности с помощью типовых уголовных

1 См.: Жижиленко А.А. Наказание. Его понятие и отличие от других правоохранительных средств. Пг., 1914. С. 144. наказаний дополнительным основанием выступает общественная опасность личности преступника.

2.Классификация и квалификация преступлений - важнейшие предпосылки дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности.

3.Средства дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности — объект и предмет преступления, объективные, субъективные, квалифицирующие и привилегирующие признаки, а также типовые уголовные наказания.

4.3начение законодательных актов Русского централизованного государства конца XV — середины XVI вв. (Судебники 1497 г. и 1550 г.) в призме исследуемой проблемы заключается в том, что в них в качестве критерия дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности стали использоваться квалифицирующие признаки.

Выделенную по Судебнику 1497 г. в квалифицированный состав «головную татьбу (кражу)» есть основания рассматривать как кражу из присутственных мест.

5.В законодательных актах России конца XVII - начала XVIII вв. все шире использовались квалифицирующие признаки как средство дифференциации уголовной ответственности. Большее значение стали придавать личности виновного как обстоятельству, влияющему на уголовную ответственность и наказание. Особо примечательно то, что Артикул воинский (26 апреля 1715 г.) признал субъективные признаки преступления (в частности, вину и ее виды) фактором, влияющим на дифференциацию уголовной ответственности.

6.Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. знаменует собой начало новой эпохи законодательства в сфере дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности — эпохи господствующего влияния на нее форм собственности.

7,Отличительная черта законодательства советского периода в вопросе дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности выражается в том, что основным ее критерием признавались формы собственности при постоянном сохранении и углублении приоритетной защиты государственных и общественных имущественных интересов. Важную роль в этом вопросе играли также квалифицирующие признаки.

8.Изменение уголовной политики в сфере дифференциации ответственности за преступления против собственности олицетворяет Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 января 1989 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР», установивший, по сути, тождественную ответственность за вымогательство государственного, кооперативного, общественного и личного имущества граждан. Переход России к новым экономическим отношениям потребовал перестановки акцентов, в результате чего форма собственности утратила функцию основного критерия дифференциации ответственности. Данное направление сохранено и в действующем уголовном законодательстве России.

9.Исследование эволюции учения об объекте преступлений против собственности показало, что в российском уголовном праве оно берет свое начало в трудах ученых начала XIX века. В первых исследованиях понятие объекта преступления не занимало центрального места. Концепция объекта преступления возникла в конце XIX в., однако ее создатели четко не разграничивали объект и предмет преступления, при их характеристике большое значение придавалось человеку со всей совокупностью его прав. В начале XX столетия объект преступлений против собственности преимущественно понимался как совокупность имущественных благ, как «охраненный нормой права имущественный интерес жизни». Объект и предмет наполняются самостоятельным содержанием. В советский период господствующее положение занимала концепция объекта преступлений против собственности — общественных отношений.

10. Предложение о введении привилегирующего признака кражи -совершение ее вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих и (или) своей семьи.

11 .Систематизация квалифицирующих признаков преступлений против собственности.

12.Ряд уголовно-правовых санкций за преступления против собственности не имеют социального обоснования.

13.Предложения по совершенствованию уголовно-правовых санкций за исследуемые преступления, направленные на углубление дифференциации ответственности.

14. Для несовершеннолетних необходимо предусмотреть дифференцированную ответственность за преступления против собственности, одним из проявлений которой может служить установление в УК РФ максимально допустимых пределов лишения свободы с учетом возрастных особенностей названных субъектов преступлений.

15. В связи с тем, что объектом наказания является не преступление, а лицо, признанное виновным в его совершении, редакции всех статей Особенной части УК РФ необходимо изменить, сформулировав их, например, так: «Кража . влечет наказание .».

16.Разбой и вымогательство в системе преступлений против собственности образуют особую группу — это преступления, ставящие собственность в опасность причинения фактического вреда собственнику.

17.Сформулированные автором конкретные предложения по совершенствованию уголовного законодательства:

-дополнить ст. 14 УК РФ частью второй нового содержания: «Общественно опасное деяние - это осознанное волевое активное (действие) или пассивное (бездействие) поведение, причиняющее вред или создающее угрозу причинения вреда охраняемым настоящим Кодексом благам и общественным отношениям»; ныне действующую часть вторую ст. 14 УК РФ считать частью третьей;

-закрепить в ч. 3 ст. 160 УК РФ в качестве квалифицирующего признака присвоения и растраты чужого имущества совершение их лицом, которому вверено имущество, предназначенное для оказания помощи пострадавшим от стихийного или общественного бедствия;

-декриминализировать уничтожение и повреждение чужого имущества в крупном размере, совершаемых по неосторожности (ч.1 ст. 168 УК РФ);

- предложение о закреплении в Уголовном кодексе РФ нового понятия легкомыслия: «Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело абстрактную возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований рассчитывало на их предотвращение»;

- установленная дифференцированная ответственность за мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения (п. «в» ч.2 ст. 159 УК РФ), противоречит принципу равенства граждан перед законом, поэтому данный квалифицирующий признак необходимо исключить из Уголовного кодекса;

- ст. 16 УК РФ дополнить следующим положением: «Если деяние складывается из ряда тождественных действий, охватывающихся единым умыслом виновного, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое продолжаемое преступление, неоднократность преступления отсутствует»;

- квалифицирующий признак «совершение хищения лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство» необходимо скорректировать таким образом: во-первых, многократный рецидив заменить на однократный; во-вторых, при вменении данного квалифицирующего признака необходимо руководствоваться общими признаками рецидива преступлений, закрепленными в ст. 18 УК РФ. Это будет способствовать разграничению неоднократности и рецидиву хищений. В-третьих, из законодательного перечня составов преступлений, образующих «специальный» рецидив хищений, изъять состав преступления «бандитизм» в силу его разнородности с хищениями;

- сегодня в России есть категория лиц, которая приспосабливает для проживания различные помещения, государством не предназначенные для данной цели, однако в них живут и хранят свое имущество. В связи с этим, по смыслу уголовного закона, похищение имущества из подобных помещений не образует квалифицирующего признака «проникновение в жилище». Это говорит о нарушении равенства уголовно-правовой охраны собственности в зависимости от принадлежности имущества конкретным лицам. В целях устранения данного неравенства необходимо квалифицирующий признак «проникновение в жилище» расширить за счет понятия иного помещения, используемого для проживания.

Любое учение требует своего дальнейшего развития, не является исключением и проблема дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности, учитывая ее столь многогранность.

В завершение исследования предлагаем один из вариантов научного поиска законодательной модели системы преступлений против собственности.

Проект)

ГЛАВА УК РФ Преступления против собственности

Статья.Кража

1 .Кража, то есть тайное хищение чужого имущества, влечет наказание.

2.Кража, совершенная: а) группой лиц; б) неоднократно; в) в значительном размере или в отношении предметов, заведомо особо ценных для потерпевшего;г) из салона автомобиля или иного транспортного средства,влечет наказание.

3.Кража, совершенная: а) группой лиц по предварительному сговору; б) лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство; в) в крупном размере; г) с незаконным проникновением в помещение, используемое для проживания, иное помещение либо хранилище,влечет наказание.

4. Кража, совершенная: а) организованной группой; б) в особо крупном размере,-влечет наказание.

Примечание. Лицо, добровольно возместившее материальный вред или иным образом загладившее причиненный ущерб, при наличии согласия потерпевшего освобождается от уголовной ответственности, если в его деянии не содержится иного состава преступления.

Статья.Кража, совершенная вследствие нужды и безработицы Кража, совершенная вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих и (или) своей семьи,-влечет наказание. Статья.Мошенничество

1 .Мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием,-влечет наказание. 2.Мошенничество, совершенное: а) группой лиц; б) неоднократно; в) в значительном размере или в отношении предметов, заведомо особо ценных для потерпевшего,влечет наказание.

3. Мошенничество, совершенное: а) группой лиц по предварительному сговору; б) лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство; в) в крупном размере; г) путем использования компьютерной техники,-т влечет наказание.

4.Мошенничество, совершенное: а) организованной группой; б) в особо крупном размере,-влечет наказание.

Статья.Присвоение или растрата

1.Присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному или находящегося в его ведении,влечет наказание.

2.Присвоение или растрата, совершенные: а) группой лиц; б) неоднократно; в) в значительном размере,-влечет наказание.

3. Присвоение или растрата, совершенные: а) группой лиц по предварительному сговору; б) лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство; в) в крупном размере,-влечет наказание.

4.Присвоение или растрата, совершенные: а) организованной группой; б) в особо крупном размере,влечет наказание. Статья. .Грабеж

1 .Грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества,влечет наказание.

2.Грабеж, совершенный: а) группой лиц; б) неоднократно; в) в значительном размере или в отношении предметов, заведомо особо ценных для потерпевшего,влечет наказание.

3.Грабеж, совершенный: а) группой лиц по предварительному сговору; б) лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство; в) в крупном размере,-влечет наказание.

4.Грабеж, совершенный: а) организованной группой; б) в особо крупном размере,-влечет наказание. Статья.Разбой

1.Разбой, то есть нападение с целью завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья или с угрозой применения такого насилия,влечет наказание.

2.Разбой, совершенный с применением насилия, опасного для жизни или здоровья,влечет наказание.

3. Разбой, совершенный: а) группой лиц; б) неоднократно; в) сопряженный с фактическим завладением имуществом; г) в целях завладения имуществом в значительном размере или предметами, заведомо особо ценными для потерпевшего,влечет наказание.

3.Разбой, совершенный: а) группой лиц по предварительному сговору; б) лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство; в) в целях завладения имуществом в крупном размере,влечет наказание.

4.Разбой, совершенный: а) организованной группой; б) в целях завладения имуществом в особо крупном размере; в) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; г) с причинением тяжкого вреда здоровью, повлекшим по неосторожности смерть потерпевшего,влечет наказание.

Статья. .Вымогательство

1.Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких,влечет наказание.

2.Вымогательство, совершенное: а) группой лиц; б) неоднократно; в) в целях получения имущества в значительном размере или предметов, заведомо особо ценных для потерпевшего,влечет наказание.

3.Вымогательство, совершенное: а) группой лиц по предварительному сговору; б) лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство; в) в целях получения имущества в крупном размере; г) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья,-влечет наказание.

4.Вымогательство, совершенное: а) организованной группой; б) в целях получения имущества в особо крупном размере; в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья,-влечет наказание.

Статья.Неправомерное завладение предметами, находящимися на телах умерших и в местах их погребения

Неправомерное завладение предметами, находящимися на телах умерших и местах их погребения,-влечет наказание.

Статья.Неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом

1.Неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом,-влечет наказание.

2.То же деяние, совершенное: а) группой лиц по предварительному сговору: б) с причинением ущерба в крупном размере; в) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия,влечет наказание.

3. Деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные: а) организованной группой; б) с причинением ущерба в особо крупном размере; в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья,-влекут наказание.

Статья.Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (угон)

1 .Неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (угон),-влечет наказание.

2. Угон транспортного средства, совершенный: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия,влечет наказание.

3. Угон транспортного средства, совершенный: а) организованной группой; б) лицом, ранее судимым за неправомерное завладение транспортным средством; в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья,-влечет наказание.

Примечание. Под иным транспортным средством в настоящей статье понимаются как механические, так и немеханические транспортные средства, представляющие собой устройства, предназначенные для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем». Статья.Нарушение права на землю

Нарушение права на землю, выразившееся в незаконном использовании чужого земельного участка, повлекшее причинение существенного вреда правам или охраняемым законом интересам граждан или организаций,-влечет наказание.

Статья.Нарушение имущественных прав автора или владельца смежных прав

Нарушение имущественных прав автора или владельца смежных прав, причинившее крупный ущерб,влечет наказание.

Статья.Умышленное уничтожение или повреждение имущества

1.Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества в значительном размере,влечет наказание.

2.Те же деяния, совершенные путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлекшее смерть человека или иные тяжкие последствия,влекут наказание.

3.Умышленное уничтожение или повреждение собственного или совместного имущества, имеющего стратегическое значение для обеспечения обороны государства и национальной безопасности, влечет наказание.

Статья.Уничтожение или повреждение имущества по неосторожности

1 .Уничтожение или повреждение чужого имущества в крупном размере, совершенные путем неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности либо повлекшие тяжкие последствия,влекут наказание.

Статья.Незаконное пользование энергией или газом

Незаконное безвозмездное использование электрической или тепловой энергии либо газа, причинившее крупный ущерб,влечет наказание.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ

«Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: проблемы теории и практики»

1.Русская Правда (Краткая редакция) // Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т.1. Законодательство Древней Руси / Отв. ред. B.JI. Янин. М.: Юрид. лит., 1984. С. 47 49.

2. Русская Правда (Пространная редакция) // Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси / Отв. ред. B.JI. Янин. М.: Юрид. лит., 1984. С.64 73.

3. Устав князя Ярослава о церковных судах (Краткая редакция) / Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси / Отв. ред. B.JI. Янин. М.: Юрид. лит., 1984. С. 168 170.

4. Устав князя Ярослава о церковных судах (Пространная редакция) / Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси / Отв. ред. B.JI. Янин. М.: Юрид. лит., 1984. С. 189 193.

5. Новгородская Судная грамота «О суде и о закладе на наездщики и на грабещики» / Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси / Отв. ред. B.JI. Янин. М.: Юрид. лит., 1984. С. 304 308.

6. Псковская Судная грамота / Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси / Отв. ред. В.Л. Янин. М.: Юрид. лит., 1984. С. 331 342.

7. Судебник 1497 г. / Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т.2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / Отв. ред. А.Д. Горский. М.: Юрид. лит., 1985. С. 54 62.

8. Судебник 1550 г. / Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства /Отв. ред. А.Д. Горский. М.: Юрид. лит., 1985. С. 97 120.

9. Соборное уложение 1649 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 3. Акты Земских соборов / Отв. ред. А.Г. Маньков. М.: Юрид. лит., 1985. С. 83 257.

10. Ю.Указ Петра I от 23 марта 1714 г. «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах» // Хрестоматия по истории государства и права России / Сост. Ю.П. Титов. М.: «Проспект», 1997. 472 с.

11. П.Воинский устав Петра I (1716 г.) // Шворина Т. Воинские артикулы Петра I. М.: ВЮА Красной армии и ВЮС ИП АН СССР, 1940. С. 21 60.

12. Артикул воинский (26 апр. 1715 г.) // Российское законодательство XXX веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма /Отв. ред. А.Г. Маньков. М.: Юрид. лит., 1986. С. 327-365.

13. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.) СПб.: Типограф. Второго Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1845. 595 с.

14. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.) // Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. / Под общей ред. О.И. Чистякова. Т.6. Законодательство первой половины XIX века / Отв. ред. О.И. Чистяков. М.: Юрид. лит., 1988. С. 174 309.

15. Уголовное уложение 22 марта 1903 г. СПб.: Изд. Н.С. Таганцева, 1904. 1124 с.

16. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР. Постановление НКЮ от 12 дек. 1919 г. // Собрание узаконений РСФСР. 1919. № 66.

17. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М.: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1953. С.116 143.

18. Постановление 2-й сессии ВЦИК X созыва от 10 июля 1923 г. «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса» // Собрание узаконений РСФСР. 1923. №48.

19. Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 года // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917 1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М.: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1953. С. 257 — 288.

20. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 29 марта 1928 г. «О дополнении ст. 166-а Уголовного кодекса и об изменении ст. 173 того же кодекса» //Собрание узаконений РСФСР. 1928. №38.

21. Постановление ВЦИК и СНК от 7 авг. 1928 г. «Об изменении ст. 166 и исключении ст. 166-а» //Собрание узаконений РСФСР. 1928. № 102.

22. Постановление ВЦИК и СНК от 17 июня 1929 г. «О дополнении Уголовного кодекса ст. ст. 108-а, 108-6, 108-в и 108-г для Казахской АССР» // Собрание узаконений РСФСР. 1929. № 46.

23. Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 авг. 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» // Собрание законов СССР. 1932. № 62.

24. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» // Ведомости Верховного Совета СССР. 1947. №19.

25. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» // Ведомости Верховного Совета СССР. 1947. № 19.

26. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г.: С постатейными материалами. М.: Юрид. лит., 1987. 464 с.

27. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 дек. 1982 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР» // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1982. №49. Ст. 1821.

28. Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 дек. 1984г. «О порядке применения статьи 209 Уголовного кодекса РСФСР» // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1984. №51. Ст. 1793.

29. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 янв. 1989 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР» // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1989. №3. Ст. 50.

30. Закон РФ от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. №10. Ст. 1109.

31. Федеральный закон от 15 ноября 1995 г. «О безопасности дорожного движения» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. №50. Ст. 4873.

32. Федеральный закон от 24 апр. 1996 г. «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №22. Ст. 2591.

33. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. Официальный текст. М.: ИКФ Омега Л, 2002. - 144 с.

34. Федеральный закон от 24 мая 1996 г. в ред. от 4 дек. 1996 г. и 13 дек. 2001 г. «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №25. Ст. 2955; 1997. №1. Ст. 2; 2002. №2. Ст. 130.

35. Федеральный закон от 13 нояб. 1996 г. в ред. от 27 июня 2002 г. «Об оружии» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №51. Ст. 5681; Рос. газета. 2002. 30 июля.

36. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации 1996 г. М.: «Проспект», 1997. 135 с.

37. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2001г. //Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52. Ст. 4921.

38. Федеральный закон от 22 ноября 2001 г. «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52. Ст. 4922.

39. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. М.: Юрист, 2002. 380 с.

40. Федеральный закон от 29 апр. 2002 г. «О внесении дополнения в Федеральный закон «О минимальном размере оплаты труда» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. №18. Ст. 1722.

41. Федеральный закон от 24 мая 2002 г. «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. №26. Ст.2519.

42. Федеральный закон от 7 марта 2003 г. «О внесении изменения в ст. 146 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 15. Ст. 1304.

43. Концепция воспитательной работы с осужденными в условиях реформирования уголовно-исполнительной системы. Утв. Минюстом РФ 20 апреля 2000 г. М., 2000.

44. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. I, II. Официальный текст. М.: Изд.-торг. фирма «КОДЕКС», 1996. 496 с.

45. Проект Федерального закона «Об обращении имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц, в собственность Российской Федерации». Внесен на рассмотрение Комитетом Государственной Думы по собственности // www. duma. gov. ru

46. Уголовный кодекс Азербайджанской Республики 1999 г. // www. Consulting, minimax. Az.

47. Уголовный кодекс Республики Беларусь. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. 474 с.

48. Уголовный кодекс Республики Болгария / Науч. ред. А.И. Лукашова; вступит, статья Й.И. Айдарова; пер. с болг. Д.В. Милушева, А.И. Лукашова. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. 298 с.

49. Уголовный кодекс Китайской народной Республики / Под ред. и с предисл. А.И. Коробеева; пер. с кит. Д.В. Вичикова. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. — 176 с.

50. Уголовный кодекс Республики Казахстан (Закон Республики Казахстан от 16 июля 1997 г. №167 с изм. и доп. на 1 авг. 2001 г.) / Предисл. И.И. Рогова. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. 466 с.

51. Уголовный кодекс Латвийской Республики (с изм. и доп. на 1 авг. 2001г.) / Науч. ред. А.И. Лукашова, Э.А. Саркисовой; пер. с латыш. А.И. Лукашова. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001.-313 с.

52. Уголовный кодекс Республики Польша (с изм. и доп. на 1 авг. 2001 г.) / Науч. ред. А.И. Лукашова, Н.Ф. Кузнецовой; пер. с польск. Д.А. Барилович. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. 234 с.

53. Уголовный кодекс Республики Таджикистан (с изм. и доп. на 1 дек. 2001 г.) / Предисл. А.В. Федорова. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001.-410 с.

54. Уголовный кодекс Республики Узбекистан (с изм. и доп. на 15 июля 2001 г.) / Вступит, статья М.Х. Рустамбаева, А.С. Якубова, З.Х. Гулямова. СПб.: Изд-во « Юридический центр Пресс», 2001. 338 с.

55. Уголовный кодекс Украины 2001 г. / Сост. и пер. В.И. Тютюгин. Харьков: «Одиссей», 2001. 256 с.

56. Уголовный кодекс ФРГ / Пер. с нем. и предисл. А.В. Серебренниковой. М.: ИКД «Зерцало М», 2001. - 208 с.

57. Уголовный кодекс Швеции / Науч. ред. Н.Ф. Кузнецова, С.С. Беляев; пер. С.С. Беляева. СПб., 2001. -320 с.

58. Уголовный кодекс Эстонской Республики (с изм. и доп. на 1 авг. 2001г.) / Науч. ред. и пер с эст. В.В. Запевалова; вступит, статья Н.И. Мацнева. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. 262 с.

59. Уголовный кодекс Японии (с изм. и доп. на 1 янв. 2002 г.) / Науч. ред. и предисл. А.И. Коробеева; пер. с япон. В.Н. Еремина. СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. 226 с.1. И.КНИГИ:

60. МОНОГРАФИИ, УЧЕБНИКИ, УЧЕБНЫЕ ПОСОБИЯ,1. СЛОВАРИ

61. Алихаджиева И.С., Даурова Т.Г., Лиценбергер О.А. Уголовное право: история и современность. Вопросы Общей части: Учеб. пос. /Под ред. Т.Г. Дауровой. Саратов: Поволжск. акад. гос. службы, 2001. 224 с.

62. Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. Пер. с англ. В.М. Когана. М.: «Прогресс», 1979. 264 с.

63. Анисимков В.М. Криминальная субкультура. Уфа: Уфим. юрид. ин-т МВД РФ. 1998. -169 с.

64. Анисимков В.М. Тюрьма и ее законы. Саратов: СГАП, 1998. — 104с.

65. Анисимков В.М. Россия в зеркале уголовных традиций. Краснодар: Краснодар, гос. ун-т культуры и искусств, 2003. 194 с.

66. Анисимков В.М., Рыбак М.С. Актуальные проблемы уголовно-исполнительного права: Учеб. пос. Саратов: СГАП, 1998. 52 с.

67. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. М.: Наука, 1987. 208 с.

68. Бабаев М.М. Социальные последствия преступности: Учеб. пос. М.: Акад. МВД СССР, 1982. 82 с.

69. И.Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев: Типограф. Г.Л. Фронцкевича, 1886. — 282 с.