Диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответственности (середина 1960-х - середина 1980-х гг.)

Оришич, Елена Георгиевна

Диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответственности (середина 1960-х - середина 1980-х гг.)текст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответственности (середина 1960-х - середина 1980-х гг.)»

На правах рукописи

□□3485352

Оришич Елена Георгиевна

Диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответственности (середина 1960-х - середина 1980-х гг.): историко-правовое исследование

Специальность 12.00.01 -теория и история права и государства; история учений о праве и государстве

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Краснодар 2009

003485352

Диссертация выполнена в Кубанском государственном аграрном университете

Научный руководитель:

Рассказов Л.П. - заслуженный деятель науки РФ,

доктор юридических наук, профессор

Официальные оппоненты:

Цечоев Валерий Кулиевич - доктор юридических наук, профессор Упоров Иван Владимирович - доктор исторических наук,

кандидат юридических наук, профессор

Ведущая организация - Южный федеральный университет

Защита диссертации состоится 13 октября 2009 г. в 10 час., в ауд. 215 на заседании объединенного диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 220.038.10 при Кубанском государственном аграрном университете (350044 Краснодар, ул. Калинина,13).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного аграрного университета (350044 Краснодар, ул. Калинина,13).

Автореферат разослан

г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор юридических наук, профессор Камышанский В. П.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

дентства как политического протестного движения в СССР, пока остается вне поля исследований историков права и государства. Эта тема освещается преимущественно в публицистических работах, а в научном плане - лишь в политологическом аспекте, и то лишь фрагментарно. Между тем здесь имеется ряд проблемных вопросов, требующих своего исследования. В частности, это касается правовых оснований, по которым диссиденты подвергались репрессиям со стороны власти - дело в том, что власть активнее стала использовать возможности административного принуждения, однако в процессуальном плане административные санкции (в отличие от уголовных санкций) не находили надлежащего правового регулирования. Остается без достаточного научного обоснования система политико-правовых взглядов диссидентов - таковые при сходстве по ряду узловых моментов (необходимость свободы слова, печати, выборов) имели и различия. То же касается и методов деятельности диссидентов - ряд из них (например, А. Зиновьев, В. Некрасов и др.), эмигрировав за границу, не посчитали нужным (в отличие от того же А.И. Солженицына) участвовать в активной антисоветской пропаганде, ведущейся на радиостанциях «Голос Америки», «Свобода», «Немецкая волна» и др. Иными словами говоря, советское диссидентство было не столь однородным общественно-политическим явлением, как может показаться на первый взгляд. Практически нетронутым с точки зрения научного историко-правового анализа является также содержание и деятельность репрессивного механизма, используемого властью против диссидентов, где ведущую роль играл, бесспорно, КГБ СССР. Наличие этих и смежных с ними проблем обусловили выбор диссертантом темы научного исследования.

2008; Пыжиков A.B. Исторический опыт политического реформирования советского общества в 50-60-е годы. Дисс. ... д-ра ист. наук. М., 1999; Романовская В.Б. Репрессивные органы и общественное правосознание в России XX века. Дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 1997; Кошко А. Р. Судопроизводство по преступлениям против государства в период «оттепели» (1953-1964гг.). Дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2009; Петров А.Г. Реабилитация жертв политических репрессий (историко-правовой анализ). Дис. ... д-ра юрид. наук. Нижний Новгород, 2006; Сидоренко М, В. Уголовное судопроизводство по делам о государственных преступлениях в годы «застоя» и «перестройки» (1964-1991 гг.): историко-юридическое исследование. Дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2009 и др. Помимо этого издано большое количество воспоминаний, которые вызвали определенный резонанс в обществе, поскольку по многим вопросам впервые открыто были затронуты весьма болезненные стороны взаимоотношений власти и оппозиционных ей общественно-политических структур в СССР послесталинского периода. При этом, однако, диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и вопросы привлечения диссидентов к юридической ответственности еще не были предметом самостоятельного историко-правового монографического исследования.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины 1960-х и до середины 1980-х гг. Нижней границей являются годы, когда в СССР обнаруживаются признаки организованного нелегального диссидентского движения, что связывается, в частности, с поддержкой диссидента И. Бродского во время суда над ним в 1964 г., рядом политических акций против ввода советских войск в Чехословакию в 1968 г. и др. Верхний рубеж хронологических рамок определен снижением активной деятельности диссидентов в начале 1980-х гг. и началом в последующем политики «перестройки» и прекращением преследования диссидентов. Такой выбор временного периода объясняется тем, что он позволяет выявить основные тенденции развития диссидентства как политической формы протестного движения в СССР и представить его в целостном виде.

Объектом исследования являются общественные отношения, которые возникали и развивались в связи с появлением и деятельностью диссидентства как политической формы протестного движения в СССР. В предмет исследования включены научные труды, посвященные данной проблематике, законодательные и иные акты, регулирующие деятельность репрессивность органов, нормы об юридической ответственности, к которой привлекались диссиденты, их политико-правовые взгляды, материалы политических процессов над конкретными диссидентами.

ты исследований, содержащиеся в научных трудах как советских, так и современных авторов. Автором использовались материалы литературных и публицистических работ, где в той или иной мере находила отражения исследуемая проблематика. Нормативно-правовой базой диссертационного исследования послужили законы и другие правовые акты, которые регламентировали различные аспекты деятельности органов государственной безопасности, органов прокуратуры в связи с репрессиями диссидентов. Справочники, энциклопедические словари, библиографические указатели, использованные в диссертации, способствовали уточнению общих и частных вопросов, связанных с темой исследования. В работе активно использовались материалы, в том числе связанные с деятельностью органов государственной безопасности, правозащитной деятельностью диссидентов, содержащиеся в Му-зее-общественном центре им. А.Д. Сахарова, Фонде М.С. Горбачева, Архиве А.И. Солженицына. Существенное место среди источников занимают публикации на русском языке, вышедшие за границей, и прежде всего это известное диссидентское периодическое издание «Хроника текущих событий», выпускаемое в 1968-1981 гг. в ФРГ и США. Что касается наиболее известных и крупных диссидентских трудов общественно-политического содержания, напечатанных также за границей в 1960-1980-е гг., то после распада СССР практически все они были переизданы в России, в связи с чем использованы именно эти публикации.

Целью исследования является анализ диссидентства как политической формы протестного движения в СССР, практики преследования инакомыслящих со стороны советской власти и получения на основе этого приращения историко-правовых знаний, позволяющих более эффективно использовать опыт взаимоотношений власти и оппозиции в современной России.

Поставленная цель предопределила следующие задачи:

- выявить предпосылки появления в советском обществе диссидентства;

- исследовать формирование и тенденции развития диссидентского движения в СССР;

- раскрыть и систематизировать политико-правовые взгляды диссидентов;

- показать содержание, методы и формы деятельности диссидентов;

- изучить применение мер юридической ответственности к диссидентам и их реализацию в административно-уголовном судопроизводстве;

- проанализировать правовую квалификацию действий диссидентов, за которые они подвергались преследованию;

- изучить организационно-правовые основы репрессивного механизма государства в отношении инакомыслящих;

- показать применение уголовно-правовых средств воздействия на диссидентов (на примере дела Галанскова, Гинзбурга, Добровольского, Пашковой);

- показать применение административно-правовых средств воздействия на диссидентов (на примере преследование академика Сахарова).

Научная новизна исследования определяется прежде всего тем, что в данной работе впервые на комплексном монографическом уровне изучена проблематика, связанная с появлением и деятельностью диссидентства как политической формы протестного движения в СССР в период середины 1960-х - середины 1980-х гг. В диссертации выявлены истоки и причины появления диссидентства, показаны основные тенденции его развития. Проанализированы и систематизированы политико-правовые взгляды диссидентов. Изучены содержание, методы и формы деятельности диссидентов. Выявлены организационно-правовые основы и раскрыто действие репрессивного механизма государства в преследовании диссидентов. На примерах «дела четырех» (Гинзбурга, Галанского, Добровольского и Дашковой) и дела Сахарова показаны особенности уголовного и административного преследования диссидентов.

В результате проведенного исследования разработаны следующие основные положения, выносимые автором на защиту:

1. Диссидентское движение как политическая форма протестного движения в СССР стало проявляться в период хрущевской «оттепели», сформировалось во второй половине 1960-х гг. и прекратило свою активную деятельность в начале 1980-х гг. в результате усиления репрессивной деятельности советской власти. Основные составляющие советского диссидентства были следующие: группы, сосредоточившиеся на борьбе с нарушениями гражданских прав в СССР независимо от общественно-политических и идеологических мотиваций; литераторы, художники, люди других творческих профессий, отказавшиеся соблюдать в своей работе принятые идеологические ритуалы; объединения, создаваемые «по интересам» (например, группа за воссоединение разделенных семей); национальные движения (Украина, Прибалтика, Закавказье, «изгнанные народы» - крымские татары, месхетин-цы, немцы-«автономисты» и пр.); религиозные направления; эмиграционные движения; политические движения (реформисты еврокоммунистического толка; социалисты разных оттенков; сторонники либерализма западного образца и др.). Из всех этих компонентов доминировала правозащитная деятельность (против нарушений политических прав в СССР), и именно она прежде всего ассоциируется с понятием диссидентства. Диссидентское движение сыграло определенную роль в политическом развитии страны, однако в целом оно не получило поддержки в обществе.

2. Общей позицией у диссидентов было в первую очередь критическое отношение к внутренней политике советской власти, предусматривающей по факту, вопреки нормам действующей Конституции СССР (сначала Конституции СССР 1936 г., а затем Конституции ССР 1977 г.), запрет на выражение и распространение иной, кроме официальной, коммунистической идеологии. Творческая сущность литераторов и ученых требовала свободы слова, а ее-то как раз не хватало, причем для представителей всех направлений диссидентства. Диссидентов объединяло и недовольство запретом проводить провозглашенные конституционными нормами демонстрации и митинги по усмот-

рению самих граждан, профанацией выборов депутатов на всех уровнях Советов депутатов трудящихся.

3. На интенсивность развития, направленность и масштабы деятельности диссидентов в СССР значительное влияние оказывал такой международный фактор, как «холодная война», в рамках которой диссидентское движение получало поддержку со стороны как общественности, так и официальных структур западных стран, противостоящих Советскому Союзу в идеологическом плане.

4. Идеология диссидентов, несмотря на общность критики социалистической системы, не имела вполне определенной единой доктринальной концепции, поскольку включала в себя несколько разных идеологических течений - от «западников» (А.Д. Сахаров) до «русской самобытности, земства» (А.И. Солженицын) и «патриотов» (И.Т. Шафаревич). Были и другие менее значимые идеологические течения («новые коммунисты», религиозные, национальные платформы). В своей основе представители разных диссидентских идеологий не ставили прямо вопроса о целесообразности изменения политического строя в СССР, полагая возможным добиться декларируемых изменений в его рамках. Такая позиция в немалой степени обуславливалась тем, что наиболее влиятельные диссиденты довольно долго позитивно взаимодействовали с советской властью, получая от нее условия работы, награды, премии и т.д. Кроме того, в целом позиции СССР как государства на международной арене были довольно весомыми, о чем свидетельствует, например, тот факт, что диссиденты не получили даже формального ответа ни на одно свое обращение в Комиссию по правам человека ООН о нарушениях прав человека в советском государстве. СССР являлся членом Совбеза ООН, одной из крупнейшей мировой державой, и отдельные нарушения прав человека не могли поколебать позиций СССР в ООН, и тем более, если сигналы приходили от общественных организаций, находившихся на нелегальном положении.

5. После создания в 1976 г. Московской Хельсинской Группы (МХГ) диссидентское движение, оставаясь нелегальным (МХГ не была зарегистрированной), вместе с тем, пользуясь поддержкой Запада, получало возможности расширения открытой деятельности, поскольку советская власть не могла не считаться с заявлениями ведущих зарубежных государства об ограничениях политических свобод в СССР. В частности, члены МХГ могли собирать информацию, представляясь членами МХГ и не опасаясь при этом быть арестованными либо подвергнутыми иным репрессивным мерам, проводить в СССР пресс-конференции с участием иностранных журналистов. МХГ была самой значимой организацией диссидентов (помимо МХГ известность получил Комитет защиты прав человека СССР), и в настоящее время МХГ является единственной действующей бывшей диссидентской структурой.

проблемам общественно-политической жизни страны; 3) создание диссидентских организаций на системном уровне (МХГ и др.); 4) демонстрации (наиболее известные: 5 декабря 1965 г. на Пушкинской площади в Москве, в День Советской Конституции, с требованиями защиты конституционных прав, открытого суда над арестованными ранее писателями Синявским и Даниэлем, а также 25 августа 1968 г. на Красной площади в знак протеста против ввода советских войск в ЧССР); 5) изготовление и распространение листовок и запрещенной литературы; 6) конкретная моральная и материальная помощь отдельным лицам, подвергшихся репрессиям, и их семьям; 7) голодовки. Все эти методы формы наиболее активно использовались в Москве, в других городах преобладали распространение листовок и запрещенной литературы.

7. Действия диссидентов первоначально квалифицировались по ст. 70 УК РСФСР 1960 г. (антисоветская агитация и пропаганда), что являлось государственным преступлением. В 1966 г. в уголовный закон был добавлена ст. 190.1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй), что являлось преступлением против порядка управления. Невключение данного состава в главу о государственных преступлениях обусловлено тем, что это могло бы повлечь еще большие, чем раньше, протесты международных организаций, поскольку диспозиция по сути составляла действия, которые во многих странах считались обычной критикой действующего правительства. Кроме того, этой статьей власть пыталась на более ранних стадиях предотвращать более тяжкое деяние в виде антисоветской агитации и пропаганды. Указанные составы преступлений (ст. 70 и 190.1 УК РСФСР), как правило, и вменялись диссидентам за их собственно диссидентские действия.

8. Когда власть не могла по каким-либо причинам привлечь диссидентов к уголовной ответственности, то посредством спецслужб (органами государственной безопасности и органами внутренних дел) с привлечением «общественности» (для обеспечения морального осуждения диссидентов) они привлекались по другим составам преступлений и административных правонарушений (за тунеядство, хулиганство и др.) и тем самым достигалась цель временного удаления диссидентов от их активной антисоветской деятельности. Помимо этого, в своей практике советские власти использовали так называемые «косвенные» репрессивные действия: увольнение с работы, понижение по службе, исключение из партии, осуждение общественности, анонимные угрозы по телефону, непосредственные физические расправы с целью запугивания, отключение телефонов, недоставки телеграмм и писем и т.д. В 1970-е гг. в действиях репрессивных органов появились еще новшества - некоторых диссидентов, в отношении которых западная общественность предпринимала широкие акции поддержки, стали принуждать к эмиграции. Ряд диссидентов помещались в психиатрические больницы.

защиты прав человека, получил разрешение выехать на 3 месяца в США для чтения лекций о правах человека в СССР; Ж. Медведеву была предоставлена возможность выехать на год в Англию для научной работы. В 1977 г. П.Григоренко получил разрешение на выезд в США в частном порядке для проведения операции предстательной железы. Вместе с тем позже тот же Андропов, видя безрезультативность такого подхода, станет инициатором резкой активизации действий власти против диссидентов, что привело к параличу диссидентского движения в начале 1980-х гг.

10. Процесс по делу диссидентов Гинзбурга, Галанскова, Добровольского Дашковой (1967-1968 гг.) показал, что в сфере противодействия с инакомыслием власть столкнулась с серьезными трудностями, проистекающими из большей, чем раньше, гласности внутри страны, и активизировавшейся идеологической борьбой на международном уровне, где преследуемые диссиденты неизменно получали поддержку в контексте защиты общедемократических ценностей. На развитие этих ценностей в СССР власть пойти не решилась, и в рамках существующей политико-правовой системы был взят курс на более жесткое отношение к деятельности диссидентов.

11. В отношении наиболее известных диссидентов власть применяла неординарные меры, которые в значительной части противоречили действующему законодательству. Наиболее характерно это проявилось в отношении академика А.Д. Сахарова, вставшему в 1968 г. на путь критики советской системы в связи с нарушением прав человека в СССР. Такой подход предполагал вначале морально-психологическое давление, когда в официальной советской печати стали появляться открытые письма, заявления ученых, писателей, простых трудящихся, осуждающих позицию Сахарова как наносящую вред Советскому Союзу. На этом этапе проводились также «профилактические» беседы. В дальнейшем, когда указанные меры не возымели действия, власть перешла к собственно репрессивным мерам - в отношении Сахарова было решено применить административную ссылку (1980 г.). Такое решение, принятое на высшем политическом уровне, противоречило действующему законодательству, поскольку ссылки как административной меры за инкриминируемые Сахарову действия не существовало; применить же уголовную репрессию власть не решилась, опасаясь международного скандала. Выход был найден путем принятия такого решения высшим органом власти - Президиумом Верховного Совета СССР, который, действуя, от имени Верховного Совета СССР в перерывах меду сессиями, в соответствии с Конституцией СССР был правомочен решать все вопросы, отнесенные к ведению Союза ССР. Однако административная ссылка вопреки расчетам власти лишь еще больше прибавила известности Сахарову как за рубежом, так и в самом СССР. Причиной такого положения стала неспособность власти модернизировать советское общество в контексте развития демократических институтов, к чему призывал Сахаров и другие диссиденты.

движения в СССР, а также теоретические положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут представить научный интерес в изучении истории политико-правовых учений, деятельности оппозиционных власти общественно-политических структур, репрессивных органов в нашей стране. Текст исследования может применяться при подготовке методических и научных разработок по истории отечественного государства и права, в учебно-воспитательном процессе, при чтении академических курсов, лекций, спецкурсов по истории судебной власти, правоохранительных органов и др.

Апробация результатов исследования. Наиболее важные результаты диссертационного исследования нашли отражение в авторских публикациях. Научные, педагогические работники, работники правоохранительных органов, общественных организаций могли ознакомиться с основными положениями диссертации на научно-практических конференциях в Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ставрополе, в работе которых участвовал диссертант.

Структура диссертации определена характером и объемом научного исследования и включает в себя введение, две главы, объединяющие шесть параграфов, заключение и библиографический список.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава «Предпосылки появления в советском обществе диссидентства, его идеология и организационные основы» включает в себя три параграфа.

В первом параграфе «Истоки, формирование и тенденции развития диссидентского движения в СССР» отмечается, что после периода массовых политических репрессий 1930-х гг. в СССР на длительное время установилась безальтернативность дальнейшего политического развития страны - это путь строительства социализма и коммунизма при руководящей и единственной правящей партии - ВКП (б)-КПСС. В высшей властной элите конфликты возникали исключительно по локальным вопросам, что можно охарактеризовать как подковерную борьбу, в том числе за высшие руководящие посты. В этом контексте ситуация кардинально не изменилась и в первые годы после смерти Сталина. Вместе с тем новое руководство страны (Н.С. Хрущев и его сторонники) провозгласило курс на демократизацию жизни общества, что, собственно, и предопределило название «оттепели» как периода, заметно отличающегося от предшествующего сталинского периода по психолого-политическому состоянию общества. Хрущев избрал путь умеренной либерализации. Как представляется, данное обстоятельство послужило почвой, на которой позже станут произрастать ростки критики и недовольства существующей социально-политической системой, которые, однако, тогда, в середине 1950-х гг., имели очаговый характер, критика касалась отдельных сторон жизни общества, а носителями этих только-только зарождающих веяний становились представители творческой и научной интеллигенции.

Автор предполагает, что эта прослойка общества (наиболее активная, неравнодушная интеллигенция) возлагала определенные надежды на позитивные изменения в обществе как следствие решений XX съезда КПСС. И действительно, для этого были основания, в частности, Советский Союз становился все более открытым для мира, учащались культурные международные контакты. В 1957 г. в Москве был проведен Международный фестиваль молодежи и студентов. Была в некоторой степени расширена гласность. В частности, возникли новые журналы - «Юность», «Молодая гвардия», «Москва», «Наш современник». Усилились позиции демократически настроенной интеллигенции. Особую роль сыграл журнал «Новый мир», возглавляемый А. Твардовским. Именно здесь была опубликована повесть тогда приласканного властями писателя, будущего диссидента А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», приподнявшая завесу молчания над историей ГУЛАГа.

Однако указанные тенденции проходили по поверхностным слоям общественно-политической системы и отражали стремление власти отмежеваться от недавнего во многом мрачного сталинского прошлого; глубинные же процессы в советском обществе оставались неизменными - так, его политическая и экономическая основа оставалась незыблемой. Не изменился и принципиальный подход к духовной сфере. Общественные науки, литература, искусство по-прежнему должны были быть проводниками идеологического курса партии, опираться на «партийность», классовый подход, социалистический реализм. КПСС четко обозначала допустимые границы критического осмысления прошлого и настоящего. Автор далее показывает каким образом власть это делала, в частности, разносной критике за «идеологическую сомнительность», «недооценки руководящей роли партии», «ревизионистские настроения и формализм» подверглись писатели и поэты (А. Солженицын, Ю. Гроссман, Д. Гранин, В. Дудинцев, А. Вознесенский), режиссеры (М. Хуциев и др.), ученые-гуманитарии. В этом контексте следует заметить, что отношение властной элиты к лицам, посягающим на советский государственный строй, также оставалось крайне отрицательным.

Тем не менее в связи с провозглашенным курсом на либерализацию власть была поставлена перед выбором - либо дальше следовать политике, вытекающей из осуждения культа личности Сталина на XX съезде КПСС, то есть по пути дальнейшей демократизации, либо применять к начавшей все громче подавать критический и инакомыслящий голос интеллигенции меры репрессий, поскольку интеллигенция уже молчать не хотела. В итоге была выработана позиция, которая заключалась в следующем. Сохранялся тотальный контроль власти за общественной жизнью. Пределы дозволенного в области мнений, вкусов и даже поступков слегка раздвинулись; но само деление гражданской и культурной инициативы, не говоря уже о политике, на «дозволенную» и «недозволенную», сохранилось в полном объеме. При этом власть никоим образом не отклонялась от политико-идеологического курса, и от съезда к съезду КПСС подтверждала его. И более того, указанные направления развития советского общества вполне вписывалось в рамки сталинской

Конституции СССР 1936 г., где среди прочего провозглашались политические свободы (которые, однако, допускались в той мере, в какой это нужно было находящейся у власти политической элите). Однако крупнейший политический проект Хрущева (принятие новой редакции Программы КПСС в 1961 г.) в итоге обернулся против него же (в его лице и всей советской власти), поскольку заявленные и протранслированные на весь мир в Программе КПСС задачи были явно утопическими, и реальная жизнь очень скоро подтвердила это. Но отступать от Программы КПСС было не к лицу власти, ведь тогда получалось, что этот выбор был ошибочным, и идея социализма-коммунизма себя не оправдывала. А с другой стороны формальное следование программному курсу, под который подгонялись все необходимые для этого показатели общественно-политического и социально-экономического курса, при фактически ином, заметно более негативном положении, с неизбежностью вели в показухе, припискам, раздражению советских граждан.

На всем этом фоне инакомыслию просто нельзя было не расширяться. Краткосрочного ослабления давления и расширения пределов дозволенного знания оказалось достаточным для необратимых изменений в умах людей и общественной жизни. Помимо литераторов, которые критику советского строя иносказательно, «между строк», проводили через свои произведения, в те годы (середина 1960-х г.) более активно стали проявлять себя и интеллектуалы, выдвигавшие вполне определенные политические идеи, не совпадающие с официальной идеологией, и которые, что не менее важно отметить, уже стали носить некоторый организационный характер (в виде кружков, а позже уже в более масштабных формах). Так, осенью 1963 г. ставший диссидентом бывший генерал-майор П.Г. Григоренко, в дальнейшем видный участник правозащитного движения, и несколько его сторонников распространяли в Москве и Владимире листовки от имени «Союза борьбы за возрождение ленинизма». Диссертант приводит много других примеров подобного рода. Мощным толчком в развитии диссидентского движения послужили арест писателей Даниэля и Синявского осенью 1965 г. и официальная газетная кампания, сопровождавшая судебный процесс над ними в январе-феврале 1966 г. Арест писателей вызвал невиданное - политическую демонстрацию на Пушкинской площади 5 декабря 1965 г. в их поддержку, за что также последовали репрессии. И именно к тому времени диссидентство было сформировано как политическая форма протестного движения в СССР. Тогда же появляется «Самиздат», в рамках которого нелегально печатались и распространялись диссидентские работы, несколько позже на смену подпольным кратковременным кружкам создается Московская хельсинская группа (МХГ), организационно сплотившая диссидентов и сыгравшая значительную роль в развитии диссидентства.

Во втором параграфе «Политико-правовые взгляды диссидентов» отмечается, что у диссидентов не было какой-либо единой более или менее стройной теоретической концепции. Это объясняется прежде всего тем, что диссидентское движение включало в себя представителей разных идеологических течений, придерживающихся различных политических взглядов (от

марксистских до православно-националистических). Например, В. Дремлюга (участник демонстрации на Красной Площади в 1968 г.) - проповедовал идеи русского национализма, а Е.Боннер, к примеру, - типичный либерал, западник. Нужно также иметь в виду, что диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР предполагала все же практическую деятельность как основную по сравнению с теоретической, хотя и последняя занимала немало место у ряда диссидентов, для которых разработка и распространение доктринальных позиций находились на первом месте. Вместе с тем у диссидентов имелась общая платформа, которая основывалась на западных ценностях.

Далее диссертант более подробно анализирует политико-правовые взгляды наиболее видных диссидентов-теоретиков (А.И. Солженицын, А.Д. Сахаров, Р.И. Шафаревич и др.). Так, Солженицын в своем известном «Письме вождям советского народа», изданном впервые за рубежом в 1974 г., в частности, указывал: «мы должны были протащиться всем западным буржуазно-промышленным и марксистским путём, чтобы к концу XX века узнать, опять-таки от передовых западных учёных, то, что искони понимал любой деревенский дед на Украине или в России и мог бы давно-давно растолковать передовым публицистам, если б те в своем запале нашли бы время поконсультироваться с ним: что не может дюжина червей бесконечно изгрызать одно и то же яблоко; что если земной шар ограничен, то ограничены и его пространства и его ресурсы, и не может на нём осуществляться бесконечный, безграничный прогресс, вдолбленный нам в голову мечтателями Просвещения. Нет, мы должны были брести и брести за чьими-то спинами, не зная переда дороги, пока не услышали теперь, как головные перекликаются: забрели в тупик, надо заворачивать. Весь «бесконечный прогресс» оказался безумным напряжённым нерассчитанным рывком человечества в тупик. Жадная цивилизация «вечного прогресса» захлебнулась и находится при конце. И не «конвергенция» ждёт нас с западным миром, но - полное обновление и перестройка и Запада, и Востока, потому что оба в тупике». Интересно, что в этой работе имеются мысли, созвучные финансово-экономическим кризисным явлениям второй половины 2008 - первой половины 2009 гг., правда, Солженицын, излагая их, ссылается на идеи «Римского клуба». Указывается, например, что «экономический рост не только не нужен, но губителен. Надо ставить задачу не увеличения народных богатств, а лишь сохранения их. Надо срочно отказаться от современной технологии гигантизма - и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в расселении (нынешние города - раковые опухоли)». Что касается СССР, то в данном контексте Солженицын не писал прямо о том, что, например, социалистическая система себя изжила и должна быть заменена более передовой, под которой подразумевается западная государственно-правовая система и которая есть, по его мнению, «верная дорога» («я глубоко верю в неповреждённость, здоровость корней великодушной мощной американской нации»). Такой методологический подход, когда критикуется, и зачастую довольно резко, советская государственность, но при этом не предлагается однозначно альтернатива, объясняет-

ся, как представляется автору, тем, что сами диссиденты в своем большинстве в свое время воспитывались в типичном советском духе и даже проповедовали социалистические (коммунистические) идеи, во всяком случае, формально, занимая должности, на которых нельзя было не поддерживать официальную идеологию. Тот же Солженицын, например, в свое время служил в советской армии, принимал присягу, воевал против фашистов. Да и после первой послевоенной волны репрессий против себя Солженицын, когда наступила хрущевская «оттепель», а он сам на какое-то время был обласкан властью, которая нуждалась в любой литературе, подтверждавшей дискредитацию Сталина и его времени, высказывался в духе верности партии и правительству, и тогда, собственно, у него вообще не стоял вопрос о необходимости смены политической системы. В работах Солженицына немало места уделялось национальной самоидентификации русского народа, и эта тема была одной из стержневых в его идеологии, которая, конечно, тесно увязывалась с все той же критикой советского режима. Автор осмысливает также споры Солженицына со своими оппонентами.

Далее в подобном методологическом ключе исследуются теоретические труды А.Д. Сахарова. В июне 1968 г. также за рубежом появились его «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». По мнению Сахарова, «международная политика двух ведущих мировых сверх-сил (США и СССР) должна основываться на повсеместном применении единых общих принципов, которые в первом приближении мы бы сформулировали следующим образом: 1) Все народы имеют право решать свою судьбу свободным волеизъявлением. Это право гарантируется международным контролем над соблюдением всеми правительствами Декларации прав человека. Международный контроль предполагает как применение экономических санкций, так и использование вооруженных сил ООН для защиты прав человека. 2) Все военные и военно-экономические формы экспорта контрреволюции и революции являются незаконными и приравниваются к агрессии. 3) Все страны стремятся к взаимопомощи в экономических, культурных и общеорганизационных проблемах в целях безболезненного устранения внутренних и международных трудностей, для предупреждения обострения международной напряженности и усиления сил реакции. 4) Международная политика не преследует целей использования местных конкретных условий для расширения зоны влияния и для создания трудностей другой стране. Цель международной политики - обеспечить повсеместное выполнение Декларации прав человека, предупредить обострение международной обстановки, усиление тенденции милитаризма и национализма». Свою теорию Сахаров обозначил как теорию «конвергенции», то есть сближения государств разных политических систем, с чем, как отмечалось, не был согласен Солженицын. Интересно, что при этом советскую систему Сахаров характеризовал как «государственный капитализм».

Еще одно символической фигурой в движении диссидентов в контексте развития их идеологии был И.Т.Шафаревич. Он создал (и ему был создан) образ русского православного просвещенного патриота. В своих работах (в

том числе «Русофобии», впервые напечатанной на Западе в 1973 г., речь идет о возвращении исконно русских ценностей: соборности, духовности и самобытности, что, по его мнению, советская власть выкорчевывала, и поэтому «на месте СССР, построенного по каким-то жутким, нечеловеческим принципам, должно возникнуть нормальное государство или государства - такие, как дореволюционная Россия и подавляющая часть государств мира». И в этом смысле Шафаревич стоял особняком в диссидентском движении, так же, как, например, В.Максимов или А.Зиновьев - однако те, поняв, что они «целились в коммунизм, а стреляли в Россию», резко порвали со своим диссидентским прошлым, в то время как Шафаревич продолжал свою диссидентскую деятельность. К Шафаревичу примыкал и такой диссидент, как В.Н.Осипов, который издавал русофильский подпольный журнал «Вече». В диссертации рассматриваются и другие менее влиятельные идеологические течения диссидентства. Рассматривается также контридеологическая деятельность государства, пытавшегося разоблачить диссидентские идеи, но, как правило, это носило эклектический характер.

В третьем параграфе «Содержание, методы и формы деятельности диссидентов» отмечается, что диссидентское движение являлось нелегальным, и соответственно в своей деятельности диссиденты исходили прежде всего из данного обстоятельства. Нужно также иметь в виду, что содержание, методы и формы деятельности обуславливались теми основными задачами, которые диссиденты ставили - прежде всего это донесение до общественности своих идей, взглядов, воззрений, и, кроме того, задача заключалась в защите политических и иных прав своих коллег, которые подвергались репрессиям со стороны властей.

Важнейшее место в методике действий диссидентов занимала нелегальная издательская деятельность, в которой достаточно широкую известность получил «Самиздат». «Самиздат» - это целое явление, которое включало в себя совокупность не только собственно издаваемых журналов, бюллетеней, переписка (перепечатка) и распространение рукописей, но и организацию обсуждений самиздатовских материалов, проведение дискуссий. Следует сразу заметить, что с рубежа 1960 г. диссиденты уже имели возможность печататься в ряде русскоязычных изданий за рубежом, в том числе издаваемых русскими эмигрантами (по сложившейся среди диссидентов терминологии, так называемый «Тамиздат»). Такого рода публикации, однако, не решали задачи распространения диссидентских идей в самом советском государстве, поскольку зарубежные запрещенные журналы («Посев», «Грани» и др.) и отдельные книги через границу проникали в весьма ограниченном количестве. В работе подробно исследуется деятельность «Самиздата». Существенное внимание уделено также возникновению и деятельности известного информационного бюллетеня диссидентского (правозащитного) движения под названием «Хроника текущих событий» (ХТС), которую А. Сахаров спустя 10 лет (в 1978 г.) назвал самым большим достижением правозащитников.

После создания Московской Хельсинской Группы (МХГ) диссидентское движение, оставаясь нелегальным (МХГ не была зарегистрированной), вместе с тем, пользуясь поддержкой с Запада, получало возможности расширения открытой деятельности, поскольку советская власть не могла не считаться с заявлениями ведущих зарубежных государства о нарушениях политических прав в СССР. В частности, речь идет о том, что члены МХГ могли собирать информацию, представляясь членами МХГ и не опасаясь при этом быть арестованными либо подвергнутыми иным репрессивным мерам. В работе подробно исследуется история создания и деятельности МХГ, которая к настоящему времени осталась единственной диссидентской организацией, сохранившейся с советских времен (ее по-прежнему возглавляет Л. Алексеева).

Заметное место в деятельности диссидентов занимала организация материальная помощь политзаключенным (диссертант использует диссидентский термин). С 1970 г. возможности для оказания материальной помощи осужденным были ограничяены - ввиду ужесточения правила почтовых отправлений в ИТУ, и политзаключенные во многом лишились продуктов питания с воли (с тех пор можно получать лишь 4-килограммовую посылку в год после половины установленного приговором срока наказания, да и то каждый раз требовалось разрешение начальника ИТУ). Тогда же был наложен запрет на книжные посылки от родственников и друзей - осужденные могли заказывать книги только в книжных магазинах. Диссидентам, несмотря на их усилия, не удалось добиться улучшения условий содержания политзаключенных, хотя, безусловно, и моральная поддержка имела большое значение.

Важную роль в деятельности диссидентов имели открытые выступления. Как правило, акции совершались в связи с какими-либо событиями. Так, только в 1968 г. проходили акции против ресталинизации, в связи с «процессом четырех» (осуждение Галанскова и других диссидентов), против ввода советских войск в Чехословакию. В работе раскрывается проведение подобных акций и действия властей по их пресечению. Отмечается, что эти акции сопровождались изготовлением и распространением листовок - приводятся примеры таких листовок, анализируется их содержание. Помимо разовых, диссиденты проводили ежегодную демонстрацию, начиная с 1965 г., в День конституции 5 декабря на площади Пушкина, но изменилась ее первоначальная форма. С 1966 г. демонстранты не использовали лозунги и не скандировали требования - они снимали шапки и минутой молчания выражали свою солидарность с репрессированными властями.

В 1969 г. диссиденты «добрались» и до главной международной организации - ООН. Необходимость обращения в эту организацию обуславливалась тем, что ситуация с правами человека, по их мнению, не улучшалась. Так, 28 мая 1969 г. 15 активных «подписантов» отправили письмо с жалобой на нарушения гражданских прав в Советском Союзе, адресованное в Комиссию по правам человека ООН. Однако ни на это, ни на все другие обращения в ООН диссиденты ответа не получили. Диссертант анализирует причины такого положения.

Далее отмечается, что в организационном плане диссидентская деятельность стала приобретать системный характер - помимо МХГ заметное влияние имел также созданный в 1970 г. в Москве Комитет прав человека в СССР, который получил, вслед за МХГ, признание в серьезных международных кругах. Помимо отмеченных форм диссиденты использовали и такую, как голодовки - в работе приводятся соответствующие примеры.

Вторая глава «Меры юридической ответственности в отношении диссидентов и их реализация в административно-уголовном судопроизводстве» также включает в себя три параграфа.

В первом параграфе «Правовая квалификация диссидентства и действие репрессивного механизма государства в отношении инакомыслящих» указывается, что диссидентство по своей сути олицетворяло несогласие диссидентов по ряду направлений официальной внутренней внешней политики СССР. Само по себе выражение несогласия не являлось и не могло являться правонарушением и тем более преступлением, что вытекало из соответствующих норм действующей тогда Конституции СССР. Юридическая ответственность предусматривалась за действия, сопряженные со свободой слова (пропаганда, агитация, распространение, клевета) и наносящие ущерб государственным интересам. И вот здесь власть так трактовала свободу слова, что под действие административных и уголовных норм (а именно эти отрасли права предусматривали соответствующие меры государственного принуждения) подпадало нередко собственно выражение мыслей, не входивших в русло официальной идеологии. Наиболее характерно это проявлялось в уголовном законодательстве, в связи с чем автор анализирует «диссидентские» составы преступлений (ст. 70 УК РСФСР 1960 г., а позже, с 1966 г., еще и ст. 190.1) - соответственно «Антисоветская агитация и пропаганда» и «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй».

Далее отмечается, что применительно к диссидентам при осуществлении репрессий в целом соблюдались основные уголовно-процессуальные нормы, предусмотренные УПК РСФСР 1960 г. Этот закон уже не содержал никаких внесудебных органов, и органы КГБ СССР как органы дознания и следствия значились не особняком, а наряду с другими, то есть закон, безусловно, был демократизирован. В нем имелись, однако, и присущие советскому государству негативные нормы, и прежде всего это касалось запрета обвиняемому иметь адвоката с момента предъявления обвинения.

Органом, который занимался борьбой с инакомыслящими, был Комитет государственной безопасности (КГБ) СССР. В работе дается характеристика организационно-правовых основ этого органа, результатов его деятельности. В данном контексте диссертант полемизирует с О. Хлобыстовым, который подсчитал, что с приходом во главу КГБ СССР Андропова репрессивные действия в отношении диссидентов сократились и тем самым сделана попытка некоторым образом представить Андропова в более приглядном свете, чем его предшественников на посту председателя КГБ СССР. Диссертанту представляется, однако, что сам по себе подход, предусматривающий

оценки руководства КГБ СССР по количеству осужденных диссидентов, малопродуктивен. Дело в данном случае не в личности, а в той политике по борьбе с диссидентством, которую проводила советская властная элита. Тот же Андропов до назначения на пост КГБ СССР уже входил в понятие «политическое руководство» и считать, что именно он изменил политику по отношению к диссидентам, было бы, на наш взгляд, не совсем верно, учитывая, что он был лишь одним из членов Политбюро ЦК КПСС. Другое дело, что Андропов, видимо, лучше других понимал, что бесконечное усиление репрессий против инакомыслящих наносит репутационный урон СССР на международной арене, где после каждого судебного процесса против очередного диссидента поднималась волна морального осуждения действий советских властей. В этой связи репрессии были несколько смягчены и число осужденных диссидентов стало уменьшаться. Но при этом нельзя забывать о том, что принципиальное отношение советской власти к диссидентам не изменилось, равно как не изменились и уголовно-правовые меры борьбы с диссидентским движением.

Далее в работе раскрываются причины создания в структуре КГБ СССР самостоятельного управления (пятого), которое стало специализироваться по идеологической безопасности, анализируется его структура, функции, полномочия. Отмечается, что 5 управление довольно активно противостояло деятельности лицам, совершающим, по мнению власти, антисоветскую пропаганду и агитацию. Так, в 1961-1965 гг. по ст. 70 УК РСФСР было осуждено 1072 человека, в 1966-1970гг. - 295, а в 1981-1985 гг. - 150 человек. Всего же по ст. 70 ("Антисоветская агитация и пропаганда") и 190-1 ("Распространение заведомо ложных сведений, порочащих советский государственный и общественный строй") УК РСФСР с 1966 по 1986 год были осуждены 2 468 человек. Указанное подразделение КГБ СССР (5 управление) функционировало довольно долго. Вопрос об его ликвидации встал только к концу существования СССР - летом 1989 г.

Наиболее жестко органы КГБ СССР стали действовать, когда Сахаров довольно резко осудил ввод советских войск в Афганистан в конце декабря 1979 г. К тому времени власть, видимо, потеряла терпение, и отбросила относительно корректные методы борьбы с диссидентами. В 1980 г. в ссылку был отправлен Сахаров, и это стало сигналом к тому, что отпали ограничения в репрессивной политике, налагавшиеся необходимостью считаться с Западом. Советские правители рассудили, что санкции Запада за вторжение в Афганистан вряд ли существенно усилятся, если одновременно расправиться с теми, кого до сих пор трогать не решались. В течение 1980 г. были арестованы ведущие деятели всех национальных движений, а также всех незарегистрированных церквей. Появилась практика, когда повторные аресты политзаключенных стали осуществляться перед самым окончанием срока или сразу после освобождения. Увеличение числа арестов сочеталось с ужесточением приговоров. Еще одна особенность заключалась в том, что обвиняемым стало «вдруг» трудно находить адвокатов. Стал более жестким контроль за перепиской заключенных с родными. Из писем по подозрению в «подтексте»

стали вымарывать любую информацию о текущей жизни в ИТУ, о настроениях адресата, даже жалобы на здоровье, были запрещены свидания с родными. Такую ситуацию диссиденты переживали чрезвычайно болезненно, в частности, положение в стране, создавшееся в результате новой карательной политики, известный диссидент А. Марченко в последнем слове на суде охарактеризовал как «гражданскую войну правителей против народа». Конечно, это была эмоциональная оценка осужденного диссидента. В стране не было гражданской войны, но кризис уже назревал, поскольку застойные явления поддерживались властью, не желавших менять ни тактику, ни тем более стратегию общественного развития в СССР в соответствии с изменяющимся миром. Лидеры СССР того времени (Брежнев, Андропов и др.) были воспитаны в ленинско-сталинском духе, не предполагающем никакой альтернативы социализму-коммунизму, они в этом упорствовали, и в этом была их главная ошибка. Тогда в начале 1980-х гг. власти в результате мощного наступления удалось парализовать диссидентское движение, однако, как показали история, это была «пиррова» победа.

Во втором параграфе «Уголовно-политическое преследование группы диссидентов (дело Галанскова, Гинзбурга, Добровольского, Пашковой) в 1967-1968 гг.» раскрываются политические и правовые особенности данного «процесса четырех». Отмечается, что 8-12 января 1968 г. в Московском городском суде слушалось дело Ю.Т. Галанскова, А. И. Гинзбурга, А, А. Добровольского и В. И. Дашковой. Всех четверых обвиняли в антисоветской агитации и пропаганде - изготовлении и распространении материалов антисоветского содержания (ст.70 УК РСФСР), а Галанскова, кроме того, дополнительно по ст. 88 УК РСФСР (незаконные валютные операции). Все четверо были арестованы в январе 1967 г. и провели в Лефортовской тюрьме почти год (в нарушение ст. 97 УПК РСФСР, по которой максимальный срок содержания под стражей не мог превышать девяти месяцев). Это был один из самых известных и характерных уголовно-политических процессов в период функционирования диссидентского движения.

В начале дается характеристика каждому подсудимому. Указывается, что ключевой фигурой из числа подсудимых на процессе был Гинзбург (родился в 1936 г.). В 1956 г. Гинзбург поступил на журналистский факультет МГУ, работал в театре и на телевидении, снимался в кино, был корреспондентом газеты "Московский комсомолец. В 1959 г. он уже был инакомыслящим, в частности, составил и распространил среди знакомых первый номер поэтического нелегального альманаха "Синтаксис", в который были включены неопубликованные стихи Сапгира, Холина, Чудакова, Глазкова, Аронова, Окуджавы, Ахмадулиной и других поэтов. В июле 1960 г. Гинзбург был арестован и отправлен в ИТУ на два года. После освобождения вернулся в Москву, работал токарем, осветителем на телевидении, рабочим в Литературном музее. В 1966 г. Гинзбург поступил на вечернее отделение Московского ис-торико-архивного института. В том же году он составил сборник документов «Белая книга» по делу других диссидентов А. Синявского и Ю. Даниэля, где были показаны нарушения прав человека. В январе 1967 г. Гинзбург был

снова арестован, и его дело объединили с делами Галанскова, Добровольского и Лашковой. После рассматриваемого здесь процесса 1968 г. и отбытия наказания Гинзбург в 1977 г. будет вновь арестован по обвинению в участии в составлении документов для Московской хельсинской группы, а в 1979 г. его обменяют на двух советских граждан, обвиненных в США в шпионаже. Таким образом, Гинзбург являл собой наиболее деятельного и яркого диссидента. Остальные имели меньший диссидентский опыт, но всех их объединял молодой возраст (Гинзбург был самым старшим).

Галансков и Гинзбург не признали себя виновными, отстаивая свое право на свободу слова. Все подсудимые были признаны виновными: Галансков был приговорен к 7 годам лишения свободы, Гинзбург - к 5 годам, Добровольский, активно сотрудничавший со следствием и обвинением, - к 2 годам. Дашкова получила 1 год лишения свободы и была освобождена из-под стражи через несколько дней после суда ввиду зачета времени в СИЗО. Сам факт очередного уголовного преследования по политическим мотивам, ставшие известными процессуальные нарушения в ходе следствия и судебного разбирательства, суровость приговора, связь этого дела с предыдущим судебным приговором над писателями Синявским и Даниэлем, - все это вызвало достаточно активную для СССР тех времен волну общественного протеста.

В работе отмечается, что общественный резонанс «процесс четырех» получил еще до его начала, что свидетельствовало об определенном укреплении позиций диссидентства. И действительно, здесь в ход пошла уже «тяжелая артиллерия» диссидентов. Так, А. Д. Сахаров еще 11 февраля 1967 г., то есть практически за год до начала судебного заседания, обратился в ЦК КПСС с просьбой о прекращении дела Гинзбурга и его товарищей. Родственники арестованных направляли в официальные инстанции неоднократные протесты. При этом вопросы ставились по существу. Так, мать Гинзбурга, обращаясь во все высшие инстанции, просила освободить сына до суда, а также сообщить о том, кто дал санкцию на его арест и какими мотивами при этом руководствовались, в чем состоит суть обвинения, какие именно действия Гинзбурга считаются преступными. И действительно, об «исключительности» меры уголовно-процессуального принуждения в виде заключения под стражей прямо указывается в УПК РСФСР, и с формальной точки зрения характер деяния и предъявленного обвинения ставили под сомнение обоснованность ареста. На это обращение был получен ответ из прокуратуры г. Москвы от 7 марта 1967 г., в котором, однако, были проигнорированы все вопросы и дана короткая и сухая отписка. Не удивительно, что, не получая внятного разъяснения от властей на волнующие интеллигенцию вопросы, последняя кооперировалась и организовывала коллективные обращения.

В работе рассматриваются документы ЦК КПСС, КГБ СССР, Прокуратуры СССР, связанные с «процессом четырех». Отмечается, что КГБ СССР настаивал на закрытом процессе, однако Политбюро ЦК КПСС приняло все же решение сделать его открытым - власть явно не хотела международных осложнений. При этом одновременно было принято решение обеспечить не-

обходимое идеологическое направление в освещении процесса за рубежом со стороны советских посольств, для чего послам ряда стран были посланы соответствующие инструкции.

Далее в работе подробно исследуется сам процесс, показывается и комментируется позиция прокуратуры, суда, подсудимых, их адвокатов. Отмечается, что подсудимые и их адвокаты имели возможность высказывать свою позицию, заявлять ходатайства и т.д. (другое дело, что суд не будет воспринимать доводы, противоречащие сформированной обвинительной концепции). Имелись и нарушения, в частности, вопреки УПК РСФСР суд принял во внимание показания свидетеля от обвинения, которого не было на следствии, и с показаниями которого подсудимые и их адвокаты не имели возможности заранее ознакомиться. Характерным был следующий диалог судьи и 21-летнего свидетеля Кушева после того, как тот дал показания: «Судья. Свидетель, вы можете идти. Вы больше ничего не хотите рассказать суду о подсудимых? Кушев. Нет, больше не хочу. Я хочу остаться в зале суда. Судья. Здесь не хватает мест, душно, тесно. Вам здесь нечего делать. Идите домой. Кушев. Вы нарушаете статью 283 УПК РСФСР. Судья. Ничего, ничего. Проводите свидетеля!».

Анализ обвинительной (очень короткой) и защитительных речей дает основание для вывода о том, что прокурор выглядел заметно слабее. Он делал акцент на распространении антисоветской литературы, но ни разу не привел ни одного довода в подтверждении того, что речь идет о действительно антисоветской литературе. И напротив, защита акцент сделала на том, что изготавливаемая и распространяемая подсудимыми литература не являлась антисоветской.

Автор считает, что позиция зашиты была безусловно сильнее, но решение суда уже было сформировано заранее в высших политических инстанциях. Процесс широко освещался в печати, причем как в официальной (заготовленные заранее трафаретные осуждающие «отклики трудящихся»), так и в «Самиздате», и за рубежом - в поддержку осужденных. Очевидно, не ожидавший столь широкого резонанса, Председатель КГБ СССР Андропов направил в ЦК КПСС записку, где предлагал прекратить в печати обсуждение итогов судебного процесса. Процесс показал, что диссиденты явно набирали силу.

В третьем параграфе «Административно-политическое преследование академика Сахарова (1980 - 1986 гг.)» отмечается, что органы государственной безопасности в целях нейтрализации лиц, занимающихся диссидентской деятельностью и одновременно получивших относительно широкую известность, использовали не уголовно-правовые средства, а административно-правовые. Механизм такого действия показан на примере академика А.Д. Сахарова, который с 1947 г. был привлечен к работе над «атомной проблемой», и немало в этом преуспел, о чем свидетельствуют три золотые звезды Героя соцтруда. Однако во второй половине 1960-х гг. Сахаров неожиданно для многих опубликовал за границей ряд работ, где содержалась критика совет-

ского строя. И, несмотря на все свои заслуги и регалии, в 1969 г. он уже был отстранен от закрытых работ.

Власть пыталась «образумить» Сахарова, что видно из закрытых записок в ЦК КПСС руководства КГБ СССР и других инстанций. 9 октября 1975 г. Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира. Этот факт мирового значения вызвал с одной стороны поток поздравлений в его адрес от многочисленных коллег-ученых, товарищей-диссидентов, известных политиков и т.д., а с другой стороны вызвал раздражение советских властей, поскольку такая популярность Сахарова играла на руку «буржуазным апологетам». О характере официальной реакции на присуждении премии можно судить только по одному названию публикации в газете «Труд», где уже 28 октября 1975 г. был напечатан политический фельетон «Хроника великосветской жизни» (автор - З.Азбель). В этой публикации сделана попытка высмеять ряд ставших к тому времени известными диссидентов, в том числе и Сахарова, причем, именно Сахаров был главной мишенью. Так, Сахарову бросается упрек в том, что он и ему подобные не принимал участия в Великой Отечественной войне (Сахаров родился в 1921г.), а «продолжал спокойно получать образование». И это обстоятельство особо подчеркивается - «По склонностям своим он не торопился разделить героическую судьбу своего поколения». Зато Сахаров, саркастически замечает газета, с готовностью помогает антисоветчикам, наследникам наших врагов, клевещущих на СССР (среди которых JI. Плющ, В. Буковский, П. Григоренко и др.). Газета намекает, что это Сахаров делает неспроста, он «оттуда», из-за границы, явно что-то получает, иначе зачем его принимал в посольстве США оказавшийся в Москве миллионер и конгрессмен Бакли, не для того ли, чтобы Сахаров пополнил клуб американских миллионеров? И вообще зря Сахаров встал на такой путь - последствия для него лично как ученого уже сказываются: вот и научная производительность понизилась. И далее в таком же духе.

Диссидентское сообщество встало на защиту Героя Социалистического труда, лауреата Ленинской, а теперь и Нобелевской, премии. Официальной оценке была дана настоящая отповедь, которая, однако, до широкого читателя не доходила. Против антисахаровской кампании выступили и ряд советских академиков. Последующие события показали, что Сахаров не поддался на политико-психологическое давление властей и «общественности», продолжал принимать активное участие в диссидентских акциях. Власть не принимала по отношению к нему репрессивных мер, опасаясь международных скандалов, да и среди многих ученых в СССР Сахаров-ученый по-прежнему был в большом авторитете, могло появиться организованное недовольство. И все же к концу 1970-х гг. чаша терпения советского руководства оказалась переполненной. Критика стала переходить в репрессии.

Далее подробно исследуется механизм административной репрессии в отношении Сахарова. На заседание Политбюро ЦК КПСС 3 января 1980 г. председатель КГБ Андропов и Генпрокурор Руденко представили предложения относительно Сахарова (примечательно, что это было сделано после того, как 2 января Сахаров дал интервью зарубежному радио по событиям в

Афганистане). В итоге были одобрены предложенные проекты Указов Президиума Верховного Совета СССР и постановления Совета Министров СССР по данному вопросу. Академик Сахаров был административно сослан в закрытый город Горький в начале 1980 г. и лишен всех наград. В работе подробно анализируется данный Указ. Некоторые авторы отмечают, что указ о ссылке Сахарова был незаконным. Однако диссертант полагает, что здесь нет однозначной оценки. Действительно, в решении не было ссылок на уголовное или административное законодательство, и в этом смысле усматривается незаконность. Однако с чисто формальной точки зрения в соответствии со ст. 108 действующей тогда Конституцией СССР 1977 г. высшим органом государственной власти в СССР являлся Верховый Совет СССР, который был «правомочен решать все вопросы, отнесенные к ведению СССР», а согласно ст. 119 Президиум Верховного Совета СССР в перерывах между сессиями осуществлял функции Верховного Совета. И в этом смысле такое решение, очевидно, с некоторой натяжкой, с отходом от общепринятых правил, но все же основывалось на законе. Однако реализация Указа не имела процессуального закрепления, и в этом был серьезный просчет власти, которая за весь период ссылки Сахарова (до 1986 г.) так и не дала ему ответ на многочисленные запросы о том, кто именно подписал Указ о ссылке, какими документами регламентируется режим отбывания ссылки, за какие именно действия он сослан в г. Горький и какими законами регулируется ответственность за такие действия.

Как представляется диссертанту, власти не удалось путем ссылки Сахарова добиться ожидаемых результатов. Напротив, такая половинчатая мера (с одной стороны, налицо мера репрессии, а с другой стороны - предоставление возможности, пусть и с некоторыми ограничениями, общаться с окружающим миром) была больше на руку диссидентам, поскольку позволяла представлять Сахарова как «жертву произвола» и добавлять более весомые доказательства об ограничении демократических свобод в СССР, что в действительности имело место. Так, если иметь в виду связь с внешним миром, то ее успешно выполняла жена Сахарова - Е.Боннэр, которой власти не могли запретить свободно посещать Сахарова и передвигаться по стране и - с некоторыми препятствиями - выезжать за границу (в дальнейшем, видимо, поняв свою оплошность, власть инициирует осуждение Боннэр по ст. 190.1 УК РСФСР на 5 лет ссылки, но это, окажется запоздалой мерой). О нерешительности власти говорит и тот факт, что Сахаров после его задержания и доставления в кабинет зам. Прокурора СССР Рекункова на предложение сдать награды ответил категорическим отказом, и власть не посмела больше возвращаться к этому вопросу. А сама ссылка дала Сахарову хороший повод для очередного громкого политического заявления.

В работе отмечается далее, что тон в отношениях власти и Сахарова, бесспорно, задавал КГБ СССР. Очевидно, этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что даже после начала перестройки в 1985 г. отношение к Сахарову некоторое время сохранялось прежним. Лед тронулся только в 1986 г., когда встал вопрос о принятии конкретных решений (в литературе отме-

чается, что еще до этого якобы и А.Н. Яковлев, и М.С.Горбачев, и А.И. Лукьянов и другие политики выступали за освобождение Сахарова, однако публичных заявлений не было, а соответствующие «воспоминания» появились постфактум). 23 октября 1986 г. Сахаров направляет на имя Горбачева письмо, в котором, перечислив свои заслуги перед наукой, просит для продолжения полноценной научной деятельности «прекратить мою депортацию и ссылку жены». На заседании Политбюро ЦК КПСС 1 декабря 1986 г. этот вопрос обсуждался, возражал, и то вяло, только тогдашний шеф КГБ СССР Чебриков. Решение об освобождении Сахарова было принято. 17 декабря 1986 г. был издан соответствующий Указ ПВС СССР.

В заключении сделаны основные выводы по диссертации.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

Статьи в ведущих рецензируемых государственных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации результатов диссертационных исследований.

1. Предпосылки формирования диссидентства как политической формы протестного движения в СССР (середина 1950-х - середина 1960-х гг.)//История государства и права.2009, № 14.- 0,35 п.л.

2. Административно-правовой метод противодействия диссидентской деятельности и его применение советскими правоохранительными органами в начала 1960-х гг.// Общество и право. №2 (24). 2009. - 0,25 п.л.

Иные публикации.

3. Репрессивная деятельность советского государства по борьбе с диссидентским движением в СССР (по материалам статистики) // Соблюдение прав и свобод человека и гражданина в правоприменительной практике уголовно-исполнительной системы. Краснодар: Краснодарский филиал ВЮИ ФСИН РФ, 2009. - 0, 15 п.л.

4. Содержание и основные тенденции развития диссидентского движения в СССР в период «застоя» (середина 1960-х - середина 1980-х гг.) // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Правовая политика как способ формирования российской правовой системы». 3-4 февраля 2009 г. Уфимский филиал Уральской государственной юридической академии. Уфа, 2009.-0,15 п.л.

5. Создание и организационно-правовое развитие специальных подразделений органов государственной безопасности по борьбе с антисоветской деятельностью диссидентов // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы правовой системы общества» 15 апреля 2009 г., Уфимский филиал УрГЮА, г. Уфа. - 0,2 п.л.

Сдано в набор 08.09.2009 г. Подписано в печать 09.09.2009 г. Формат 60x84 1/16. У сл. п.л. 1,5. Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman. Тираж 100. Заказ 1187.

Сверстано и отпечатано ИП Купреев В.В. 353240, Краснодарский край, ст. Северская, ул. Народная, 41.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Оришич, Елена Георгиевна, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Предпосылки появления в советском обществе диссидентства, его идеология и организационные основы

1.1. Истоки, формирование и тенденции развития диссидентского движения в СССР.

1.2. Политико-правовые взгляды диссидентов.

1.3. Содержание, методы и формы деятельности диссидентов.

ГЛАВА 2. Меры юридической ответственности в отношении диссидентов и их реализация в административно-уголовном судопроизводстве

2.1. Правовая квалификация диссидентства и действие репрессивного механизма государства в отношении инакомыслящих.

2.2. Уголовно-политическое преследование группы диссидентов (дело Галанскова, Гинзбурга, Добровольского, Лашковой) в 1967-1968 гг.

2.3. Административно-политическое преследование академика Сахарова (1980-1986 гг.).

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответственности (середина 1960-х - середина 1980-х гг.)"

Актуальность темы диссертационного исследования определяется комплексом проблем, связанных с развитием в России демократических институтов, являющихся неотъемлемой частью правового государства, которым формально объявлено российское государства (ст. 1 Конституции России). Однако фактически имеются далеко не все признаки правового государства. Это касается, в частности, недостатков в развитии гражданского общества, конкурентной экономики. Нуждается в совершенствовании партийно-политическое строительство, деятельность средств массовой информации в контексте их независимости, избирательная система, институт местного самоуправления и т.д. Одним из существенных признаков демократического развития общества является наличие реальной политической оппозиции, которая способствует наибольшей сбалансированности общественных отношений. Пока в этом Россия отстает от ведущих государств мира. Одной из причин такого положения является негативный опыт взаимоотношений власти и противостоящих ей политических структур относительно недавнего прошлого нашей страны — из этого опыта еще не извлечены все уроки, в результате чего имеет место повторение ряда ошибок. Речь идет прежде всего о том периоде СССР, когда в стране, преодолевшей сталинский централизм в первой половине 1950-х гг., стало формироваться политическое протсстное движение. Его истоки относятся прежде всего к литературной и научной интеллигенции, которая, почувствовав в период хрущевской «оттепели» вкус относительной свободы, ощутив собственное достоинство, уже не хотела больше все время работать по указанию сверху и «всецело» поддерживать любые партийно-советские решения. Но и власть, дав некоторую «отдушину», не собиралась переходить на демократические принципы по западному образцу - идеи коммунизма по-прежнему являлись неприкосновенными, а те, кто на них посягал, подвергались репрессиям, хотя, разумеется, не в тех масштабах, как ранее. В результате такого противостояния политическое протестное движение сорганизовалось к середине 1960-х гг. в диссидентство, яркими представителями которого стали А.Д. Сахаров, А.И. Солженицын, А.И. Гинзбург, П.Г. Григоренко, А.Д. Синявский, Ю.М. Даниэль, И.Бродский N и др. В отличие от прежних времен диссиденты находили активную поддержку из-за рубежа, их политические трактаты с критикой советской системы (в первую очередь за ограничения политических свобод, нарушения прав человека) расходились и в самом СССР через «Самиздат». О степени влияния диссидентов свидетельствует, например, тот факт, что вопросы борьбы с ними обсуждались на высшем политическом уровне страны — Политбюро ЦК КПСС, а Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов лично занимался мельчайшими деталями спецопераций по нейтрализации активных диссидентов, в частности, по организации и реализации решения о лишении советского гражданства и выдворении за пределы СССР А.И. Солженицына в 1974 г., решения о ссылке А.Д. Сахарова в 1980 г. в г. Горький. И вот этот мощный пласт общественных отношений, связанных с функционированием диссидентства как политического протестного движения в СССР, пока остается вне поля исследований историков права и государства. Эта тема освещается преимущественно в публицистических работах, а в научном плане — лишь в политологическом аспекте, и то лишь фрагментарно. Между тем здесь имеется ряд проблемных вопросов, требующих своего исследования. В частности, это касается правовых оснований, по которым диссиденты подвергались репрессиям со стороны власти - дело в том, что власть активнее стала использовать возможности административного принуждения, однако в процессуальном плане административные санкции (в отличие от уголовных санкций) не находили надлежащего правового регулирования. Остается без достаточного научного обоснования система политико-правовых взглядов диссидентов - таковые при сходстве по ряду узловых моментов (необходимость свободы слова, печати, выборов) имели и различия. То же касается и методов деятельности диссидентов - ряд из них (например, А. Зиновьев, В. Некрасов и др.), эмигрировав за границу, не посчитали нужным (в отличие от того же А.И. Солженицына) участвовать в активной антисоветской пропаганде, ведущейся на радиостанциях «Голос Америки», «Свобода», «Немецкая волна» и др. Иными словами говоря, советское диссидентство было не столь однородным общественно-политическим явлением, как может показаться на первый взгляд. Практически нетронутым с точки зрения научного историко-правового анализа является также содержание и деятельность репрессивного механизма, используемого властью против диссидентов, где ведущую роль играл, бесспорно, КГБ СССР. Наличие этих и смежных с ними проблем обусловили выбор диссертантом темы научного исследования.

Степень разработанности темы. Отдельные стороны проблематики, связанной с деятельностью диссидентов в СССР, стали освещаться в основном после распада СССР. Однако и в конце 1980-х гг., после провозглашения принципа гласности, открытия документов во многих архивах, стали появляться работы, в которых находили отражение различные вопросы диссидентства как политического протестного движения, преимущественно они касались репрессий, которым подергались диссиденты еще в недавнем прошлом. Авторами такого рода работ были Алексеева JI.A., Арбатов Г.А., Ария C.JL, Безбородов А.Б., Блюм А.В., Бурлацкий Ф.М., Вайль П., Дьяков С.В., Звягинцев В.Е., Золотоносов М., Лацис О.Р., Лисов В., Маслов Н.Н., Мейер М.М., Медведев Р.А., Пихоя Р.Г., Пыжиков А.В., Семиряга М.И., Стецов-ский Ю.И. и др. Вместе с тем характер этих работ во многом имел публицистический характер. В научном же плане заявленная тема по отдельным аспектам стала входить в предмет исследований лишь с середины 1990-х гг. В частности, к ней обращались Геллер М.И., Кара-Мурза С.Г., Фроянов И.Я., Хлобустов О.М., Ходяков М.В., Хаустов В.Н., Шубин А.И., Эдельман О., Якимчук Н. и др. Ряд вопросов ученые исследовали в диссертациях, среди которых: Блок А.Ю. Исторический опыт административно-правоохранительной политики советского государства в 1953-1964 гг. Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 2002; Грошев С.Н. Реформирование системы органов внутренних дел СССР в 1956 - 1968 гг. Дис. . канд. юрид. наук. М., 2008; Пыжиков А.В. Исторический опыт политического реформирования советского общества в 50-60-е годы. Дисс. . д-ра ист. наук. М., 1999; Романовская В.Б. Репрессивные органы и общественное правосознание в России XX века. Дис. . д-ра юрид. наук. СПб., 1997; Кошко А. Р. Судопроизводство по преступлениям против государства в период «оттепели» (1953-1964гг.). Дис. . канд. юрид. наук. Краснодар, 2009; Петров А.Г. Реабилитация жертв политических репрессий (историко-правовой анализ). Дис. . д-ра юрид. наук. Нижний Новгород, 2006; Сидоренко М. В. Уголовное судопроизводство по делам о государственных преступлениях в годы «застоя» и «перестройки»

1964-1991 гг.): историко-юридическое исследование. Дис. . канд. юрид. наук. Краснодар, 2009 и др. Помимо этого издано большое количество воспоминаний, которые вызвали определенный резонанс в обществе, поскольку по многим вопросам впервые открыто были затронуты весьма болезненные стороны взаимоотношений власти и оппозиционных ей общественно-политических структур в СССР послесталинского периода. При этом, однако, диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и вопросы привлечения диссидентов к юридической ответственности еще не были предметом самостоятельного историко-правового монографического исследования.

Методологической основой настоящего исследования стали методы материалистической диалектики, историзма и системности научного анализа, являющиеся общепринятыми в историко-правовом исследовании. Характер диссертационного исследования обусловил также применение таких методов, как статистический, сравнительно-правовой, анализа и синтеза и др. В процессе исследовательской работы диссертантом использовались результаты исследований, содержащиеся в научных трудах как советских, так и современных авторов. Автором использовались материалы литературных и публицистических работ, где в той или иной мере находила отражения исследуемая проблематика. Нормативно-правовой базой диссертационного исследования послужили законы и другие правовые акты, которые регламентировали различные аспекты деятельности органов государственной безопасности, органов прокуратуры в связи с репрессиями диссидентов. Справочники, энциклопедические словари, библиографические указатели, использованные в диссертации, способствовали уточнению общих и частных вопросов, связанных с темой исследования. В работе активно использовались материалы, в том числе связанные с деятельностью органов государственной безопасности, правозащитной деятельностью диссидентов, содержащиеся в Му-зее-общественном центре им. А.Д. Сахарова, Фонде М.С. Горбачева, Архиве А.И. Солженицына. Существенное место среди источников занимают публикации на русском языке, вышедшие за границей, и прежде всего это известное диссидентское периодическое издание «Хроника текущих событий», выпускаемое в 1968-1981 гг. в ФРГ и США. Что касается наиболее известных и крупных диссидентских трудов общественно-политического содержания, напечатанных также за границей в 1960-1980-е гг., то после распада СССР практически все они были переизданы в России, в связи с чем использованы именно эти публикации.

Целью исследования является анализ диссидентства как политической формы протестного движения в СССР, практики преследования инакомыслящих со стороны советской власти и получения иа основе этого приращения историко-правовых знаний, позволяющих более эффективно использовать опыт взаимоотношений власти и оппозиции в современной России.

Поставленная цель предопределила следующие задачи: - выявить предпосылки появления в советском обществе диссидентства;

- исследовать формирование и тенденции развития диссидентского движения в СССР;

- раскрыть и систематизировать политико-правовые взгляды диссидентов;

- показать содержание, методы и формы деятельности диссидентов;

- проанализировать правовую квалификацию действий диссидентов, за которые они подвергались преследованию;

- изучить организационно-правовые основы репрессивного механизма государства в отношении инакомыслящих;

- показать применение уголовно-правовых средств воздействия на диссидентов (на примере дела Галанскова, Гинзбурга, Добровольского, Дашковой);

Научная новизна исследования определяется прежде всего тем, что в данной работе впервые на комплексном монографическом уровне изучена проблематика, связанная с появлением и деятельностью диссидентства как политической формы протестного движения в СССР в период середины 1960-х - середины 1980-х гг. В диссертации выявлены истоки и причины появления диссидентства, показаны основные тенденции его развития. Проанализированы и систематизированы политико-правовые взгляды диссидентов. Изучены содержание, методы и формы деятельности диссидентов. Выявлены организационно-правовые основы и раскрыто действие репрессивного механизма государства в преследовании диссидентов. На примерах «дела четырех» (Гинзбурга, Галанского, Добровольского и Лашковой) и дела Сахарова показаны особенности уголовного и административного преследования диссидентов.

6. Основными формами и методами диссидентской деятельности являлись: 1) сбор и распространение запрещённой властями информации («Самиздат»); 2) подготовка и распространение "открытых писем" (обращений, заявлений) в защиту незаконно осуждённых или посвящённых злободневным проблемам общественно-политической жизни страны; 3) создание диссидентских организаций на системном уровне (МХГ и др.); 4) демонстрации (наиболее известные: 5 декабря 1965 г. на Пушкинской площади в Москве, в День Советской Конституции, с требованиями защиты конституционных прав, открытого суда над арестованными ранее писателями Синявским и Даниэлем, а также 25 августа 1968 г. на Красной площади в знак протеста против ввода советских войск в ЧССР); 5) изготовление и распространение листовок и запрещенной литературы; 6) конкретная моральная и материальная помощь отдельным лицам, подвергшихся репрессиям, и их семьям; 7) голодовки. Все эти методы формы наиболее активно использовались в Москве, в других городах преобладали распространение листовок и запрещенной литературы.

9. С приходом в 1967 г. Ю.В. Андропова в КГБ СССР в качестве руководителя подход к диссидентам стал более тонким - меры репрессии сочетались с проявлениями либерализма. Так, в 1972 г. В. Чализде, член Комитета защиты прав человека, получил разрешение выехать на 3 месяца в США для чтения лекций о правах человека в СССР; Ж. Медведеву была предоставлена возможность выехать на год в Англию для научной работы. В 1977 г. П.Григоренко получил разрешение на выезд в США в частном порядке для проведения операции предстательной железы. Вместе с тем позже тот же Андропов, видя безрезультативность такого подхода, станет инициатором резкой активизации действий власти против диссидентов, что привело к параличу диссидентского движения в начале 1980-х гг.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается прежде всего в том, что результаты проведенного исто-рико-правового анализа диссидентства как политической формы протестного движения в СССР, а также теоретические положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут представить научный интерес в изучении истории политико-правовых учений, деятельности оппозиционных власти общественно-политических структур, репрессивных органов в нашей стране. Текст исследования может применяться при подготовке методических и научных разработок по истории отечественного государства и права, в учебно-воспитательном процессе, при чтении академических курсов, лекций, спецкурсов по истории судебной власти, правоохранительных органов и др.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Оришич, Елена Георгиевна, Краснодар

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет сделать следующие основные выводы.

Идеология диссидентов не имела вполне определенной единой доктри-нальной концепции, поскольку включала в себя несколько разных идеологических течений (от «западников» до «патриотов»). Вместе с тем всех диссидентов объединяла критика действующего советского режима, стремление добиться больше политических свобод в СССР, в связи с чем преобладала позиция, связанная с правозащитной деятельностью, что больше соответствовало сторонникам демократического правового государства западного толка, для которых основой были работы академика А.Д. Сахарова.

Другим влиятельным идеологом диссидентства был А.И. Солженицын, в работах которого превалировали идеи русской самобытности, земства. Недалеко от него находились И.Т. Шафаревич и его сторонники с откровенно русско-национальными идеями. Были и другие менее значимые идеологические течения («новые коммунисты», религиозные, национальные платформы).

В своей основе представители разных диссидентских идеологий не ставили прямо вопроса о целесообразности изменения политического строя в СССР, полагая возможным добиться декларируемых изменений в рамках социалистической системы. Такая позиция в немалой степени обуславливалась тем, что наиболее влиятельные диссиденты довольно долго позитивно взаимодействовали с советской властью, получая от нее условия работы, награды, премии и т.д. Кроме того, несмотря на поддержку международных общественных организаций и правительственных структур ряда зарубежных стран, в целом позиции СССР как государства на международной арене были несравненно сильнее, о чем свидетельствует, например, тот факт, что диссиденты не получили ответа ни на одно свое обращение в Комиссию по правам человека ООН о нарушениях прав человека в СССР.

Следует также признать, что при всех недостатках советской действительности население в общей массе отнюдь не склонно было даже обсуждать вопрос о том, правильна или неправильна сама по себе советская власть. Люди дружно (99,9%) голосовали на выборах всех уровней за безальтернативных кандидата «единого блока коммунистов и беспартийных». Победа в войне, выдающиеся успехи в космонавтике, искусстве, спорте, науке имели место, в целом росло и благосостояние населения, и эти обстоятельства в условиях закрытости советского общества имело решающее значение для того, чтобы в общественном сознании не возникало причин для новой революции, даже при тех изъянах общественно-экономического развития, которые наблюдались в реальности.

В противовес диссидентской идеологии советская власть вела довольно активную контридеологическую работу, в которой при пассивном отношении к этой идеологическому противостоянию со стороны советских граждан власти удалось добиться преимущества, которого, однако, как показала история, хватило всего на несколько лет.

Основными формами и методами диссидентской деятельности являлись:

1) сбор и распространение запрещённой властями информации («Самиздат»);

2) подготовка и распространение "открытых писем" (обращений, заявлений) в защиту незаконно осуждённых или посвященных злободневным проблемам общественно-политической жизни страны;

3) создание диссидентских организаций на системном уровне (наиболее известные - Московская Хельсинская группа и Комитет защиты прав человека СССР);

4) демонстрации. Наиболее известные две из них: 5 декабря 1965 г. на Пушкинской площади в Москве, в День Советской Конституции, с требованиями защиты конституционных прав, открытого суда над арестованными ранее писателями Синявским и Даниэлем, а также демонстрация на Красной площади 25 августа 1968 г. в знак протеста против ввода советских войск в ЧССР;

5) распространение листовок;

6) конкретная моральная и материальная помощь отдельным лицам, подвергшихся репрессиям, и их семьям;

7)голодовки.

Все эти методы формы наиболее активно использовались в Москве, в других городах преобладали распространение листовок и запрещенной литературы.

В отношении диссидентов со стороны власти реальная активизация репрессивных действий началась с конца 1979 г. 1 ноября были арестованы двое в Москве: Т. Великанова и Г. Якунин, а за два дня до этого, 30 октября в Вильнюсе - А. Терляцкас. Все трое были широко известны как общественные деятели, но не входили в Хельсинкские группы, на которых до тех пор концентрировались аресты. Это значило, что аресты вышли за пределы, ненадолго поставленные своеобразием внешнеполитического момента, связанного с нежеланием советской власти иметь из-за диссидентов международные скандалы, в 1980 г. в г. Горький был выслан А.Д. Сахаров. Репрессия в отношении Сахарова показала, что отпали ограничения в репрессивной политике, налагавшиеся необходимостью считаться с Западом. Советские правители рассудили, что санкции Запада за вторжение в Афганистан вряд ли существенно усилятся, если одновременно расправиться с теми, кого до сих пор трогать не решались. В течение 1980 г. были арестованы ведущие деятели всех национальных движений, а также всех незарегистрированных церквей.

Появилась практика, когда повторные аресты политзаключенных стали осуществляться перед самым окончанием срока или сразу после освобождения. Практика повторных арестов широко использовалась в сталинские времена и не исчезала никогда, но до 1980 г. такие случаи были единичными, в 1980 г. они участились, а затем, как при Сталине, вошли в систему почти без «сбоев», особенно на Украине - так, после 1980 г. ни один участник Украинской Хельсинкской группы не вышел на свободу по окончании назначенного приговором срока - все получили снова равные по продолжительности или более продолжительные лагерные сроки. Увеличение числа арестов сочеталось с ужесточением приговоров. Так, у А. Марченко, арестованного в марте 1980 г., новый 15-летний срок наложился на прежние 15 лет лишения свободы.

Еще одна особенность заключалась в том, что обвиняемым стало «вдруг» трудно находить адвокатов. Стал более жестким контроль за перепиской заключенных с родными. Из писем по подозрению в «подтексте» стали вымарывать любую информацию о текущей жизни в ИТУ, о настроениях адресата, даже жалобы на здоровье, были запрещены свидания с родными.

Такую ситуацию диссиденты переживали чрезвычайно болезненно, в частности, положение в стране, создавшееся в результате новой карательной политики, А. Марченко в последнем слове на суде охарактеризовал как «гражданскую войну правителей против народа».

Конечно, это была эмоциональная оценка осужденного диссидента. В стране не было гражданской войны, но кризис уже назревал, поскольку застойные явления поддерживались властью, не желавших менять ни тактику, ни тем более стратегию общественного развития в СССР в соответствии с изменяющимся миром. Лидеры СССР того времени (Брежнев, Андропов и др.) были воспитаны в ленинско-сталинском духе, не предполагающем никакой альтернативы социализму-коммунизму, они в этом упорствовали, и в этом была их главная ошибка.

Уголовно-политический процесс над диссидентами Гинзбургом, Га-лансковым, Добровольским и Лашковой (1967-1968 гг.) показал, что в сфере противодействия с инакомыслием власть столкнулась с серьезными трудностями, проистекающими из большей, чем раньше, гласности внутри страны, и активизировавшейся идеологической борьбой на международном уровне, где преследуемые диссиденты неизменно получали поддержку в контексте защиты общедемократических ценностей. На развитие этих ценностей в СССР власть пойти не решилась, и в рамках существующей политико-правовой системы был взят курс на более жесткое отношение к деятельности диссидентов.

Советская власть использовала в борьбе с инакомыслием различные методы, в числе которых со второй половины 1960-х гг. активно стали применяться административные меры репрессий. Наиболее характерно это проявилось в отношении академика А.Д. Сахарова, вставшему в 1968 г. на путь критики советской системы в связи с нарушением прав человека в СССР. Такой подход предполагал вначале морально-психологическое давление, когда в официальной советской печати стали появляться открытые письма, заявления ученых, писателей, простых трудящихся, осуждающих позицию Сахарова как наносящую вред Советскому Союзу. На этом этапе проводились также «профилактические» беседы.

В дальнейшем, когда указанные меры не возымели действия, власть перешла к собственно репрессивным мерам — в отношении Сахарова было решено применить административную ссылку. Такое решение противоречило действующему законодательству, поскольку ссылки как административной меры уже не существовало; применить же уголовную репрессию власть не решилась, опасаясь международного скандала. Выход был найден путем принятия такого решения высшим органом власти — Президиумом Верховного Совета СССР, который, действуя, от имени Верховного Совета СССР в перерывах меду сессиями, в соответствии с Конституцией СССР был правомочен решать всё вопросы, отнесенные к ведению Союза ССР.

Однако административная ссылка вопреки расчетам власти лишь еще больше прибавила известности Сахарову как за рубежом, так и в самом СССР. Причиной такого положения стала неспособность власти модернизировать советское общество в контексте развития демократических институтов, к чему призывал Сахаров и другие диссиденты.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответственности (середина 1960-х - середина 1980-х гг.)»

1. Конституция СССР 1936 г. М., 1937.

2. Конституция СССР 1977 г. М., 1978.

3. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик от 25. 12. 1958 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. № 1. Ст. 6.

4. Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» от 25.12.1958 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. № 1. Ст. 8.

5. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. М., 1961.

6. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. М., 1961.

7. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О внесении дополнения в Уголовный кодекс РСФСР» от 16.09.1966 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1966. № 38. Ст. 1038.

8. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни» от 04. 05.1961 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1961. № 18. Ст. 273.

9. Указ Президиума Верховного Совета СССР о ссылке А.Д. Сахарова от 08.01.1980 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1980. № 5.

10. Записка Председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова в ЦК КПСС об оценке действий А.Д. Сахарова и А.И. Солженицына от 17 сентября 1973 г. // РГАСПИ. Ф. 3. Оп. 80. Д. 646. Л. 85.

11. Программа Коммунистической партии Советского Союза (принята XXII съездом КПСС 28 октября 1961г.) // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 9-е. Т. 10. М., 1986. С. 125-228.

12. Постановление ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему повышение политической бдительности советских людей» (май 1977 г.) // Коммунист. 1977. №6.

13. Письмо ЦК КПСС «Об усилении политической работы в массах и пресечении вылазок антисоветских враждебных элементов» от 14.12. 1956 г. // Реабилитация: Как это было. Февраль 1956 начало 80-х годов. Документы. Т. 2. М., 2000. С. 208-213.

14. Информации идеологического отдела ЦК КПСС о результатах рассмотрения кандидатур на соискание Ленинской премии 1964 г. в области литературы и искусства от 20 апреля 1964 г. // РГАСПИ. Ф.5. Оп.55. Д.99. JI. 31-32.

15. Обращение в Комиссию по правам человека ООН от Инициативной группы по защите прав человека в СССР от 20 мая 1969 г. // Хроника текущих событий. Вып. 8. 1969. С. 176-179.1. Архивные материалы

16. Российский государственный архив социально-политической истории.

17. РГАСПИ. Ф.5. Оп.ЗО. Д.404.

18. Российский государственный архив новейшей истории.

19. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 77. д. 1328.

20. РГАНИ. Ф. 5. Оп.75. Д.392.

21. РГАНИ. Ф. 89. Оп. 60. Д. 12.

22. РГАНИ. Ф. 89. Оп. 18. Д. 45.

23. Государственный архив Пензенской области.

24. ГАПО. Ф. 37. On. 11. Д. 1402.

25. ГАПО. Ф. 148. Оп. 8. Д. 1926.1. Книги, статьи, тезисы

26. Sakharov, A. D. Progress, Coexistence and Intellectual Freedom. New York: New York Times, 1968.

27. V международная конференция "КГБ: вчера, сегодня, завтра". ML,1996.

28. Абакумов В. Всегда с партией, всегда с народом // Московский художник. 1968. 19 апреля.

29. Азбель 3. Хроника великосветской жизни // Труд. 1975. 28 октября.

30. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс Москва (VIMO). 1992.

31. Алексеева Л. История правозащитного движения. М., 1996.

32. Амальрик А. Записки диссидента. Б.м., 1982.

33. Амальрик А. Нежеланное путешествие в Сибирь. Нью-Йорк, 1970.

34. Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? Амстердам: Фонд им. Герцена, 1970.

35. Андреева-Карлайл О. Возвращение в тайный круг. М.: Захаров,2004.

36. Андропов Ю.В. Коммунистическая убежденность великая сила строителей нового мира. М.: Политиздат, 1977.

37. Антонов Б.Г. Под маской борцов за права человека. Киев, 1979.

38. Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953-1985). М., 1991.

39. Ария C.JI. Дело о «Белой книге»: Памяти Александра Гинзбурга // Вечерняя Москва. 2002. 24 июля.

40. Бабенышева С. Цена прозрения // СССР: Внутренние противоречия // Хроника защиты прав в СССР. 1981. С. 283-288.

41. Бакланов Г. Кумир // www.baklanov.ru и др.

42. Баскин А., Кондратьев С. Отщепенцы и их радетели // Известия. 1984. 21 мая.

43. Батманов К. Справедливое решение (о ссылке А.Д. Сахарова) // Известия. 1975. 23 января.

44. Безбородов А.Б., Мейер М.М., Пивовар Е.И. Материалы по истории диссидентского и правозащитного движения в СССР 50-х 80-х годов. М., 1994.

45. Берг М. Политические взгляды диссидентов // www.mberg.net/dissidenty. 1995.

46. Блюм А.В. Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки. 1953-1991.СПб.: Академический проект, 2005.

47. Бобков Ф. Д. КГБ и власть. М.: Ветеран МП, 1995.

48. Бобков Ф. Д. Последние двадцать лет. Записки начальника политической контрразведки. М., 2006.

49. Борисов В. Клеветники и фарисеи // Литературная газета. 1975. 30 января.

50. Боффа Д. История Советского Союза: В 2-х т. Т. 2. М., 1990.

51. Брежнев Л.И. Советские профсоюзы влиятельная сила нашего общества // Брежнев Л.И. Актуальные вопросы идеологической работы КПСС. М.: Политиздат, 1979. Т. 2.

52. Бродский И. Остановка в пустыне. Нью-Йорк: изд-во Чехова, 1970.

53. Буковский В. И возвращается ветер. Нью-Йорк: «Хроника». 1978.

54. Буковский В. Московский процесс. М.: МИК, 1996.

55. Бурлацкий Ф.М. Хрущев. Штрихи к политическому портрету // Новый мир 1988. № 10. С. 36-45.

56. Бут П. Суд над Игруновым // Igrunov.ru. 2005.

57. Бушин В. Александр Солженицын. М.: Алгоритм, 2003.

58. В Президиуме АН СССР (Об антиобщественной деятельности академика А.Д. Сахарова) // Правда. 1975. 29 января.

59. Вайль П., Генис А. 1960-е. Мир советского человека. М., 1996.

60. Вести из СССР («Самиздат). 1982. № 19.

61. Вести из СССР. Права человека. Мюнхен, 1979. N 8.

62. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. / Ред. колл.: В.В. Журавлев (руковод. проекта), М.К. Горшков и др. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1995.

63. Войнович В. Портрет на фоне мифа. М.: ЭКСМО, 2002.

64. Вокруг жизни и творчества А.И.Солженицына. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 12. С. 145-156.

65. Газизова А. А. Конфликт временного и вечного в повести А.Солженицына «Один день Ивана Денисовича» // Литература в школе. 1997. №4. С. 11-12.

66. Геллер М. Российские заметки. 1969 1979. М.: МИК, 1999.

67. Гиммельфарб Ф.А. «Процесс четырех»: К 40-летию одной карательной акции //Европа-Экспресс. 2008. №2. С. 4-12.

68. Глезин Э. Освобождение Сахарова // Время новостей. 2006. 21 декабря.

69. Горбаневская Н. Стихи. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1969.

70. Горбаневская Н. Полдень. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1970.

71. Грани / Под ред. Н. Тарасовой. Франкфурт-на-Майне, 1966. № 61.

72. Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс. Нью-Йорк: «Детинец», 1982.

73. Гроссман В. Все течет. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1970.

74. Давыдов О. Демон Солженицына // Независимая газета. Фигуры и лица. 1998.18 мая.

75. Давыдов О. Квадратура «Круга» // Независимая газета. 1992. 24июля.

76. Даниэль А. Ю. Диссидентство: культура, ускользающая от определений? // РОССИЯ / RUSSIA. Вып. 1 (9): Семидесятые как предмет истории русской культуры. М., 1998. С. 111-124.

77. Даниэль А.Ю. Они прошли свой крестный путь // Правозащитник. 2000. № 1.С. 27-32.

78. Документы из архива ЦК КПСС по делу А. И. Солженицына // Континент. 1993. № 75 (январь-февраль-март). С. 163-180.

79. Документы Комитета прав человека. Нью-Йорк: The International League for the Righs of Man, 1972.

80. Дудинцев В. Д. He хлебом единым. М., 2005.

81. Еремин Д. Перевертыши//Известия. 1966. 13 января.

82. Ерофеев В. Москва-Петушки // Амии. 1973. № 3.

83. Ефремов А., Петров А. Цезарь не состоялся // Комсомольская правда. 1975. 15 февраля.

84. Жорж Н. Солженицын. М., 1993.

85. Жутовский Б. Последние люди империи. М.: Бонфи, 2004.

86. Жутовский Б.Е. Никита Хрущёв // Новое время. 1991. № 41. С. 3439.

87. За пять лет. Документы и показания / Сост. П. Смирнов. Париж,1972.

88. Заявление советских ученых // Известия. 1975. 25 октября.

89. Золотоносов М. Шестидесятники. Синявский и Даниэль: пара гнедых, запряженных с зарею // Дело. 2006. 15 мая.

90. Идейная борьба, ответственность писателя // Литературная газета. 1968. 26 июня.

91. Из истории общественно-литературной борьбы 60-х годов: Твардовский, Солженицын, «Новый мир» по документам Союза писателей СССР. 1967-1970. Публикация подготовлена Ю. Буртиным и А. Воздвиженской // Октябрь. 1990. № 8-10.

92. Инициативная группа по защите прав человека в СССР / Сборник документов. Нью-Йорк: Хроника, 1976.

93. Как Сахарова высылали в Горький: свидетельствуют документы и дневники // Российская газета. 2006. 19 мая.

94. Кара-Мурза С.Г. Евреи. Диссиденты. Еврокоммунисты. М., 2002.1. С. 14.

95. Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. Кн. 2. М., 1996.

96. Каратуев А.Г. Советская бюрократия. Система политико-экономического господства и ее кризис (1919-1991). Белгород: "Везелица", 1993.

97. Карпенко Г.Ю. Литературная критика 1960-х годов о повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» // Литература „третьей волны" русской эмиграции». Самара: Самарский университет, 1997.

98. Карякин Ю. Ф. Эпизод из современной борьбы идей. // Проблемы мира и социализма. 1964. № 9. С. 51-55.

99. Керимов Д.А. Конституция СССР и развитие политико-правовой теории. М., 1979.

100. Ковалев С. Полет белой вороны (на нем.яз.). Гамбург, 1997.

101. Кожинов В. Солженицын против Солженицына // Советская Россия. 1998. 3 декабря.

102. Коржавин Н. Времена. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1970.

103. Королева Л.А. Власть и советское диссидентство // Айрекс: электронный журнал «Полемика». Вып. 12 (http://www.irex.m/press/pub/polemika/l2/koroleva). 2009.

104. Кузьмин Э.Л. Вопросы демократии и борьба идей на международной арене. М., 1984.

105. Куклина И.А. Западная концепция прав человека // Правозащитник. 2000. № 4. С. 37-42.

106. Кулевиг Э. Народный протест в хрущевскую эпоху: Девять рассказов о неповиновении в СССР. Пер. с англ. М.: АИРО-XXI, Новый хронограф, 2009.

107. Лакшин В. «Новый мир» во времена Хрущева (1953-1964). М.,1991.

108. Лакшин В. Иван Денисович, его друзья и недруги // Новый мир. 1964. № 1.С. 64-70.

109. Латынина А. Крушение идеократии. От «Одного дня Ивана Денисовича» к «Архипелагу ГУЛАГ» // Литературное обозрение. 1990. № 4. С. 1115.

110. Лебедев М.П. Развитие социалистической демократии. М., 1978.

111. Левин В. Открытое письмо семидесяти двум коллегам по Академии наук // Хроника текущих событий. 1975. Вып. 38. С. 37.

112. Левитин-Краснов А. Родной простор. Тель-Авив, 1982.

113. Лерт Р. Открытое письмо в редакцию газеты «Труд» // Хроника текущих событий. 1975. Вып. 38. С. 40-42.

114. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая информационно-психологическая война. М.: Институт социально-политических исследований, 1999.

115. Лифшиц М. О повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»; О рукописи А. И. Солженицына «В круге первом». / Публ. Л. Я. Рейнгардт. // Вопросы литературы. 1990. № 7. С. 35-41.

116. Лобанов М. Светоносец или лжепророк? // Советская Россия. 1998. 24 декабря.

117. Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991. Справочник. Документы. М., 2003.

118. Луканов П. П. Практика борьбы с антиобщественными элементами // Советское государство и право. 1962. № 3. С. 133-135.

119. Лунеев В.В. Преступность XX века: Мировой криминологический анализ. М., 1997.

120. Максимов В. Владимир. Семь дней творения. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1971.

121. Максимов Н. Рисовать науку: интервью с художником, бывшим диссидентом Б. Жутовским // Знание-сила. 2006. № 1. С. 27-33.

122. Марченко А. Мои показания. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1969.

123. Марченко А. Последнее слово на суде // Посев. 1982. № 1. С. 1416.

124. Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1982.

125. Медведев Р. Солженицын и Сахаров. М.: Права человека, 2002.

126. Молько А. Повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» на уроке литературы // Изучение литературы XIX-XX веков по новым школьным программам. Самара, 1994.

127. Мурин Д. Н. Один день, один час, одна жизнь человека в рассказах А. И. Солженицына // Литература в школе. 1990. № 5. С. 23-25.

128. Муромский В. П. Из истории литературной полемики вокруг повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» // Литература в школе. 1994. №3. С. 18-20.

129. Нилов В. Образованец обустраивает Россию // Наш современник. 1998. № 11-12. С. 36-42.

130. Обсуждение беспечности, беспринципности и клеветы // Литературная Россия. 1968. 1 мая.

131. Овчаренко Ф. В лакеях // Комсомольская правда. 1968. 18 января.

132. Орлов Ю. Автобиографическая заметка // Хроника защиты прав в СССР / Под ред. В. Чалидзе. Нью-Йорк: Хроника. 1977. Вып. 25. С. 72-75.

133. Осипов В.Н. Из истории «русских мальчиков» // Москва. 1999. № 8-10.

134. Островский А. Солженицын. Прощание с мифом. М.: Яуза- Пресс-ком, 2004.

135. Отрощенко Е. Дело Синявского и Даниэля // Русский журнал. 2001. 2 сентября.

136. ПаламарчукП. Александр Солженицын: Путеводитель. М., 1991.

137. Паллон В. «Здравствуйте, кавторанг» // Известия. 1964. 15 января.

138. Письмо группы советских писателей по поводу выступлений А.Д. Сахарова//Правда. 1973. 31 августа.

139. Пихоя Р. Медленно тающий лед (1953-1958 гг.) // Международный исторический журнал. 2000. № 7. С. 30-42.

140. По поводу одного «интервью»// Комсомольская правда. 1973. 5 сентября.

141. Политический дневник / Под ред. Р. и Ж. Медведевых. Амстердам: Фонд им. Герцена, 1972. Т. 1.

142. Политический дневник / Ред. Р. Медведев. М., 1964-1970. № 1-70.

143. Попов О. Защитники прав человека или «агенты глобализма» // www.pravoslavie.ru. 2006. 7 июня.

144. Пресс-конференция в Центральном Доме журналиста 5 сентября 1973 года // О судебном процессе над Якиром и Красиным). М.: Новости, 1973.

145. Процесс цепной реакции: Сборник документов по делу Ю.Т. Галанскова, А.И. Гинзбурга, А.А. Добровольского, В.И. Пашковой / Сост. Г.Д. Брудерер. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1971.

146. Процесс четырех: Сборник материалов по делу Галанскова, Гинзбурга, Добровольского и Пашковой / Под ред. П. Литвинова. Амстердам: Фонд им. Герцена, 1971.

147. Самиздат Ленинграда. 1950-е — 1980-е: Литературная энциклопедия / Под общ. Ред. Д.Я.Северюхина; сост.: В.Э.Долинин, Б.И.Иванов, Б.В.Останин, Д.Я. Северюхин. М.: Новое литературное обозрение, 2003.

148. Сахаров А.Д. Ответы на вопросы иностранного корреспондента // Тревога и надежда. Нью-Йорк: Хроника, 1978. С. 32-38.

149. Сахаров А.Д. Воспоминания. Т. 1 / Сост. Е.Боннэр. М.: Время,2006.

150. Сахаров А.Д. Мир, прогресс, права человека // Сахаров А.Д. О стране и мире. Нью-Йорк: «Хроника», 1976.

151. Сахаров А.Д. Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе // Вопросы философии. 1990. № 2. С.54-86.

152. Сахаров А.Д. Тревога и надежда. Нью-Йорк: «Хроника», 1978.

153. Сахаров АД. Движение за права человека в СССР и Восточной Европе цели, значение, трудности // Континент. 1979. № 19. С. 170-188.

154. Сергованцев Н. Трагедия одиночества и «сплошной быт» // Октябрь. 1963. №4. С. 40-47.

155. Сичка И. Тайны Лубянского двора // Комсомольская правда. 1992. 11 января.

156. Советское уголовное право: Часть Общая. М., 1982.

157. Солженицын А. И. Собрание сочинений в 30 томах. Т. 1. Рассказы и крохотки / Комм. В. Радзишевского. М.: Время, 2006.

158. Солженицын А. И. Раковый корпус// Сочинения. Париж: ИМКА-Пресс, 1973. Т. II.

159. Солженицын А.И. Слово при получении премии «Фонда свободы» (США, Стэнфорд, 1 июня 1976 г.) // Рассказы. Крохотки. Публицистика. (Серия "Зеркало XX век"). Екатеринбург: У-Фактория, 1999. С. 578-579.

160. Солженицын А.И. Бодался телёнок с дубом: Очерки литературной жизни. М., 1996.

161. Солженицын А.И. Жить не по лжи (1974 г.) // Рассказы. Крохотки. Публицистика (Серия "Зеркало XX век"). Екатеринбург: У-Фактория, 1999. С. 478-494.

162. Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию // Комсомольская правда. 1990. 18 сентября.

163. Солженицын А.И. Один день Ивана Денисовича // Новый мир. 1962. № 11. С. 8-71.

164. Солженицын А.И. Письмо вождям Советского Союза. Изд-во: YMCA-PRESS, Париж, 1974.

165. Солженицын А.И. Россия в обвале. М.: Русский путь, 1998.

166. Солженицын А.И. Соображения об американском радиовещании на русском языке (1981 г.) // Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. Т. 2. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1996. Т. 2: Общественные заявления, письма, интервью. 1996. С. 578-588.

167. Солженицын, А. В круге первом. Сочинения. Париж: ИМКА-Пресс, 1973. T.IV.

168. Соловьев И. Путь предательства // Правда. 1974. 14 января.

169. Сообщение ТАСС: О Сахарове А.Д. // Известия. 1975. 22 января.

170. Стецковский Ю. История советских репрессий. М.: Знак-СП , 1997. Т. 1.

171. Стреляный А. Последний романтик // Дружба народов. 1988. N 11. С. 62-74.

172. Сувениры — по-антисоветски // Комсомольская правда. 1967. 18 сентября.

173. Суд над И. Бродским. Минск-М.: Полифакт, 1997.

174. Тайме (Лондон). 1968. 12 января (редакционная статья).

175. Твардовский А. Убеждённость художника // Литературная газета. 1963. 10 августа.

176. Темпест Р. Геометрия ада: поэтика пространства и времени в повести «Один день Ивана Денисовича» // Звезда. 1998. № 12. С. 42-47.

177. Теория государства и права. М.: Юридическая литература, 1971.

178. Терновский Л.Б. К истории диссидентского движения в советском союзе // Политбиблиотечка / www.kulichki.com. 1991.

179. Толин Н. Очередной всплеск официального лицемеря // Новое время. 1975. №5. С. 17-19.

180. Тольц В. Разница во времени // Радио «Свобода». 2001. 3 июня

181. Третьяков В., Зотов И., Шохина В. Умер Андрей Донатович Синявский. У него всегда были стилистические расхождения с российской властью сначала советской, потом антисоветской // Независимая газета. 1997. 26 февраля.

182. Улицкая Л. Возможно ли христианство без милосердия? // Студия. 2004. № 8. С. 28-33.

183. Филиппов А. В. Новейшая история России. 1945-2006 гг. М., 2007.

184. Фоменко Л. Большие ожидания: Заметки о художественной прозе 1962 года // Литературная Россия. 1963. 11 января.

185. Хлобустов О. КГБ: страницы истории // www. chekist. ru. 2006. 6 февраля.

186. Хлобустов О.М. Госбезопасность от Александра I до Путина. М.,2007.

187. Хлобустов О.М. и др. Права человека и интересы национальной безопасности. М., 1999.

188. Хроника текущих событий. Вып. 1-27. Амстердам: Фонд им. Герцена, 1974.

189. Хроника текущих событий. Вып. 3. 1968.

190. Хроника текущих событий. Вып. 4. 1968.

191. Хроника текущих событий. Вып. 5. 1968.

192. Хроника текущих событий. Вып. 6. 1969.

193. Хроника текущих событий. Вып. 8. 1969.

194. Хроника текущих событий. Вып. 9. 1969.

195. Хроника текущих событий. Вып. 10. 1969.

196. Хроника текущих событий. Вып. 15. 1970.

197. Хроника текущих событий. Вып. 17. 1970.

198. Хроника текущих событий. Вып. 20. 1971.

199. Хроника текущих событий. Вып. 26. 1972.

200. Хроника текущих событий. Вып. 29. 1973.

201. Хроника текущих событий. Вып. 38. 1975.

202. Хроника текущих событий. Вып. 40. 1975.

203. Хроника текущих событий. Вып. 45. 1977.

204. Хроника текущих событий. Вып. 51. 1978.

205. Хроника текущих событий. Вып. 52. 1978.

206. Хроника текущих событий. Вып. 53. 1978.

207. Хроника текущих событий. Вып. 54. 1979.

208. Хроника текущих событий. Вып. 55. 1979.

209. Хроника текущих событий. Вып. 56. 1980.

210. Хроника текущих событий. Вып. 60. 1981.

211. Хроника текущих событий. Вып. 62. 1981.

212. XX век: Голоса социалистической оппозиции в Советском Союзе. М., 1976-1977. № 1-3.

213. XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза: Стенографический отчет. М.,1962. В 3-х т. Т.2.

214. Цыганков Д. «Властитель дум» в поле политики: опыт социоана-лиза» // СОЦИС. 1999. № 1. С. 55-59.

215. Чалидзе В. Права человека и Советский Союз. Нью-Йорк: Хроника, 1974.

216. Чалмаев В. «Святые» и «бесы» // Октябрь. 1963. № 10. С. 39-47.

217. Чалмаев В. Александр Солженицын: Жизнь и творчество. М., 1994.

218. Чуковская JI. Опустелый дом. Париж: Пять континентов, 1965.

219. Чуковская JL Спуск под воду. Нью-Йорк: изд-во Чехова, 1972.

220. Шафаревич И.Т. Русофобия. М., 2002.

221. Эренбург И. Оттепель // Собр.соч. в 9 т. Т. 1. М., 1968.

222. Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1985.

223. Ячменева Т. Лагерная проза в русской литературе (А. И. Солженицын и В. Шаламов) // Литература. Приложение к газете «Первое сентября». 1996. № 32. С. 7-8.1. Диссертации, авторефераты

224. Блок А.Ю. Исторический опыт административно-правоохранительной политики советского государства в 1953-1964 гг. Дис. . канд. ист. наук. Краснодар, 2002.

225. Домрачев И.Г. Судебные преобразования в России ХУ11-ХХ вв.: позитивные и негативные результаты. Дис. . канд. юрид. наук. Владимир,2008.

226. Есешкин М.М. Основные направления государственной деятельности Н.С. Хрущева (1953-1964 гг.): историческое исследование. Дис. . канд. ист. наук. М., 2007.

227. Згоржельская С.С. Концепция общенародного государства в проекте конституции СССР 1964 г. Дис. . канд. юрид. наук. М., 2007.

228. Карнасевич В.Г. Деятельность правоохранительных органов Курской области по реабилитации жертв массовых политических репрессий (вторая половина 1980-х 1990-е гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Курск,2000.

229. Кошко А. Р. Судопроизводство по преступлениям против государства в период «оттепели» (1953-1964гг.). Дис. . канд. юрид. наук. Краснодар, 2009. " ^

230. Матвеев М.Н. Власть и общество в системе местного самоуправления России в 1977-2003 годах. Автореф. дис. . д-ра ист. наук. Саратов, 2006.

231. Наумов О.Г. Процесс становления многопартийности в России: Социологический анализ: Дис. . канд. соц. наук. Ставрополь, 1997.

232. Петров А.Г. Реабилитация жертв политических репрессий (исто-рико-правовой анализ). Дис. . д-ра юрид. наук. Нижний Новгород, 2006.

233. Пыжиков А.В. Исторический опыт политического реформирования советского общества в 50-60-е годы. Дисс. . д-ра ист. наук. М., 1999.

234. Сидоренко М. В. Уголовное судопроизводство по делам о государственных преступлениях в годы «застоя» и «перестройки» (1964-1991 гг.): историко-юридическое исследование. Дис. . канд. юрид. наук. Краснодар, 2009.

Автор: Оришич, Елена Георгиевна
Город: Краснодар
Год: 2009
Звание: кандидата юридических наук
КОД ВАК: 12.00.01

Диссертация

Диссидентство как политическая форма протестного движения в СССР и особенности привлечения инакомыслящих к юридической ответственности (середина 1960-х - середина 1980-х гг.) тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Оришич, Елена Георгиевна, кандидата юридических наук

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Оришич, Елена Георгиевна, Краснодар

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Оришич, Елена Георгиевна, кандидата юридических наук

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Оришич, Елена Георгиевна, Краснодар