СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Пономарева, Валерия Владимировна, доктора юридических наук
Введение
Глава I. Теоретико-правовые проблемы парламентаризма
§ 1. Парламентаризм как теоретико-правовая категория
§ 2. Парламентаризм и парламентские модели
§ 3. Генезис британского парламентаризма: критерии, функции и периодизация
§ 4. Истоки и эволюция теории парламентаризма
Глава II. Институализация парламента в политической системе Англии XIII-XVII вв.
§ 1. Возникновение парламента
§ 2. Эволюция концепции представительства: от средневековья к новому времени
Глава III. Парламент как представительный орган законодательной власти Великобритании 1689 - 1815 гг.
§ 1. Избирательная система Великобритании XVIII в.
§ 2. Социально-правовой статус депутата парламента
§ 3 .Законопроекты реформы парламентского представительства в XVIII в.
§ 4. Финансовые и контрольные полномочия палаты общин: проблема независимого Цивильного листа
§ 5. Законодательные основы института парламентского контроля над государственными финансами: программа «экономической реформы» 1780-х гг.
Глава IV. Проблемы реализации полномочий органами центральной власти в кон. XVII - нач. XIX в.
§ 1. Прерогативы главы государства
§ 2. Формирование кабинета министров в Англии
§ 3. Полномочия первого министра
§ 4. Становление принципа разделения и взаимодействия властей
Глава V. Особенности функционирования английского парламентского механизма в 1689 - 1815 гг.
§ 1. «Ins and Outs»: институт парламентской оппозиции
§ 2. Парламентские группировки как системообразующие элементы ганноверской модели парламентаризма 1689 - 1815 гг.
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Генезис британского парламентаризма, ХIII - начало ХIХ вв."
Актуальность темы исследования.
В условиях глобального характера так называемой «третьей волны» перехода к демократии стран, принадлежащих к различным политико-правовым культурам, проблема генезиса и последующей эволюции представительной демократии приобрела особую значимость. Своеобразие перехода от авторитарных к демократическим режимам определяется, как правило, внутриполитической ситуацией каждой конкретной страны. Выбор пути движения к построению демократического государства, созданию гражданского общества предполагает определение приоритетов и принципов построения эффективной представительной системы, стабильного партийно-политического механизма. Именно этим обусловлена необходимость освоения и критического осмысления подобного опыта, накопленного другими странами.
Это делает правомерным обращение к историческому прошлому Великобритании, ибо английская представительная система традиционно ассоциируется с политической стабильностью. Именно на Британских островах зародилась современная демократия. Здесь были созданы характерные для нее элементы государственного устройства, в том числе парламентаризм. С давних пор британский парламент стал символом законодательной власти и эталоном воплощения в жизнь демократических принципов государственного устройства. Англосаксонская модель представительной демократии получила довольно широкое распространение в мире, что свидетельствует об известном универсализме и способности британской политической системы обеспечить гражданам своей страны порядок, стабильность и соблюдение основных прав человека. Законодательная власть Великобритании как высший представительный орган призвана служить главным гарантом народовластия, придающим всей политической системе характер легитимного демократического устройства. Роль британского парламента в функционировании английских политических структур действительно велика, но она может быть правильно понята лишь на основе анализа его реальных, а не только формально-конституционных функций, взятых в их историческом развитии. Изучение процесса формирования парламентского механизма - стержня политической структуры и важнейшего фактора устойчивости государственно-правового развития Великобритании - с XIII в. и по сегодняшний день имеет, таким образом, большое значение для понимания общих закономерностей становления современного демократического государства, ибо английская государственно-правовая доктрина и английские правовые институты служили образцом и источником для государствоведов, политиков и, в определенной мере, для конституционного развития ряда стран XX в., в том числе России. Вместе с тем пределы и основания применимости зарубежного опыта в российских условиях требуют тщательного изучения, ибо механическое восприятие любой модели парламентаризма без углубления в особенности ее генезиса, динамики функционирования и перспектив эволюции не позволяет эффективно реализовать такую модель на практике. Следствием этого явилась потребность в углублении теоретико-правовых исследований в области проблем генезиса парламентаризма.
Стремление Российской Федерации направить свое движение в демократическое русло отразилось, в том числе, и на историко-правовой науке, поскольку стала насущной потребность критически-позитивного переосмысления зарубежного опыта государственно-правового регулирования. Открытость России сама по себе порождает потребность в научном познании исторического опыта государственного права демократических стран Запада, ибо российский парламентаризм, не имея основательных отечественных корней, формируется под влиянием идей, выработанных, прежде всего, европейской политико-правовой мыслью. Накопленные британским парламентом теоретические доктрины представительной системы, практика парламентских процедур, богатейший опыт ведения публичных дебатов и дискуссий исключительно важны, ибо британский парламент демонстрирует способность влиять на ход событий, общественное мнение, политику правительства, и эта его роль со всей очевидностью обнаруживается в моменты острых социальных и политических кризисов.
В связи с этим следует обратить внимание на то, что парламентское право подвижно, восприимчиво к идейно-теоретическим и политическим изменениям. Государственно-правовое регулирование в меньшей мере, чем, например, гражданское право, привязано к национальным традициям. Кодифицированное законодательство, без которого немыслимы современные правовые системы на европейском континенте, заимствуется современным англоязычным юридическим миром. В то же время развивающиеся страны Восточной Европы, Латинской Америки, Азии используют принцип разделения и взаимодействия властей, парламентскую систему и иные институты государственного права. Таким образом, между странами, имеющими разный уровень политико-правовой культуры и принадлежащими к различным цивили-зационным типам, возможен процесс переноса, взаимопроникновения политико-правовых институтов.
Наконец, государственно-правовые институты некоторых стран порою настолько точно отражают существо вопроса, что их конкретное, подробное изучение позволяет наиболее полно и отчетливо увидеть определенную сторону государственности. В этом случае исследование национального политико-правового явления отдельной страны - английской парламентской системы - может быть применено для определения сущности института парламентаризма, вычленения общетеоретических закономерностей его генезиса, выявления характерных особенностей парламентских моделей.
Степень изученности проблемы.
Изучение проблем генезиса парламентаризма в зарубежной юридической и исторической науке имеет достаточно прочные традиции. Понятие, принципы и механизм реализации парламентаризма, а также место государства и общества в процессе формирования и функционирования этого социально-правового явления достаточно подробно рассматривались в трудах В.Беджгота, П.Бромхеда, А.Дайси, М.Вебера, И.Благожа, И.Бромхеда, В.Гессена, Л.Дюприе, Л.Дюги, Jl.JIoy, Ф.Моро, А.Шайо, У.Эсмена, К.Шмитта, У.Энсона и др.
Согласно устойчивой историографической традиции главный итог развития британского парламента в XVIII в. состоит в удачном разрешении вопроса о взаимоотношениях законодательной и исполнительной ветвей власти. В рамках этой концепции усиление парламента за счет короны происходило как следствие ряда прецедентов, путем установления принципа ответственного правительства, при котором выбор королем министров зависел от господствующего в палате общин большинства.
В XIX - начале XX вв. большинство исследователей - Г.Трайл, Т.Маколей, Дж. Тревельян, Дж. Адолфус, Дж. Гиффорд - рассматривали парламентскую историю страны под углом зрения борьбы партий тори и вигов. По их мнению, партии составляли основу политической системы, а их борьба - основное содержание политической жизни. При этом вигская интерпретация связывала развитие британского парламентаризма исключительно с деятельностью вигов, торийская - осуждала вигскую олигархию и оправдывала притязания монарха
С середины 1930-х гг. господствующая в английской историографии вигская концепция истории подверглась радикальному пересмотру сначала в работах Л.Нэмира, его последователей - Г.Баттерфилда, Дж. Брука, У.Гуттсмена, а затем ее критика была продолжена в 1970-80-х гг. в трудах историков «новой ревизионистской волны», в первую очередь Дж. Кларка.
Появление школы Л.Нэмира означало отход от традиционных, по преимуществу позитивистско-описательных методов исторического исследования к работам, основанным на междисциплинарной методологии, широком использовании структурно-функционального анализа общественных взаимоотношений и стратификационного анализа социального состава общества. Новые методы были позаимствованы в социологии, политологии, психологии.
Хотя Л.Нэмир, как и вигские историки, считал английскую политическую модель образцом и разделял теорию английской исключительности, концепция Л.Нэмира явилась модернизацией традиционной торийской интерпретации с характерным для нее осуждением вигской олигархии и оправданием притязаний Георга III. Он отрицал существование партий и двухпартийной системы до 1832 г. и преуспел в развенчании господствовавшей виг-ско-либеральной концепции, изображавшей вигских политиков XVIII в. в качестве главных творцов британского парламентаризма и демократии. Л.Нэмир и его последователи ввели в научный оборот огромную массу источников и убедительно доказали продажность, цинизм, приверженность вигов олигархическим принципам, словом, мифологизированный характер виг-ско-либеральных историографических построений.
Вигскими историками традиционно причины конфликтов Георга III и парламента приписывались «реваншистским» устремлениям монарха. Более убедительной представляется точка зрения Л.Нэмира, который пришел к выводу о том, что в основе конфликта лежал не вопрос о королевской прерогативе, но определение возможностей для установления такого режима, который во Франции XIX в. характеризовали как режим личной власти.
Вместе с тем существенным недостатком концепции Л.Нэмира являлась попытка упростить историческую действительность, свести политическую борьбу в Англии XVIII в. к столкновению, главным образом, личных амбиций и честолюбия. Напротив, политики того времени руководствовались определенными идеями и концепциями, которые оказывали влияние на их конкретные действия. Л.Нэмир был близок к истине, отмечая отсутствие принципиальных расхождений между тори и вигами, поскольку и те, и другие признавали итоги революции 1688-1689 гг. и Ганноверскую династию. Однако он ошибался в своем безусловном отрицании существования политических партий и партийных противоречий в 1815-1832 гг. ф Влияние школы Нэмира на современную английскую историографию несомненно. Оно заключается в отказе от «линейной» политической истории, в которой XVIII в. был лишен исторической самоценности и, по меткому выражению Дж.Перкина, рассматривался историками лишь как «грядка с рассадой» для XIX в. Кроме того, современные исследователи оказались поставлены перед проблемой определения сущности тори и вигов в XVIII в., а также поиска иных системообразующих элементов политической структуры Англии конца XVII- начала XIX вв.
Современные историки и правоведы, оставаясь в целом в русле двухпартийной концепции, принимая или отвергая взгляды Л.Нэмира, тем не менее Ш' продолжают двигаться в проложенном им направлении.
Для современной историографии по одной из основополагающих проблем британской истории - становлению двухпартийной системы в конце XVII - начале XIX вв. характерна консолидация позиций исследователей различных историографических направлений. Вслед за Л.Нэмиром политическая история середины XVIII в. рассматривается, как правило, с использованием структурологических понятий, как период существования «персональных партий», главной движущей силой которых было столкновение личных амбиций ведущих политиков и государственных деятелей, которые возглав-$ ляли соперничавшие в парламенте вигские группировки. Однако период конца XVII - начала XIX вв. рассматривается историками, например А.Д. Харви, не в статике, но в динамике, как переходный этап от парламентских группировок тори и вигов к постепенному становлению политических партий либералов и консерваторов.
Своеобразие партийно-политической системы Британии того времени, по их мнению, заключалось в том, что взамен характерного для XIX в. чередования у власти партий тори и вигов стабильные, «долгоиграющие» правительства Ф.Норта, У.Питта, Р.Ливерпуля, опиравшиеся в парламенте на поддерживавшее их большинство собственной партии и меньшинство оппозиционной, сменялись короткими коалиционными кабинетами между ними. Исследователи обоснованно проводят сравнение с американской моделью двухпартийной системы.
Для обозначения непартийного характера политических сил, действовавших на британской политической сцене того времени, исследователи используют понятия «политические группировки», «фракции», «семейные группы», «персональные партии», «королевские друзья» и др. Вместе с тем, как правило, авторы не принимают во внимание определенные социальные интересы, стоявшие за действиями политиков и парламентских группировок. Группировки тори и вигов предстают как объединения, преследовавшие чисто политические либо чисто корыстные цели. Это обедняет общую картину политической борьбы в Британии в рассматриваемые годы. Важным фактором, влиявшим на характер политической борьбы, был баланс социальных сил, лежащий в основе политической стабильности.
Постепенное размежевание политических сил, процесс становления политических партий в начале XIX в. современные английские историки и правоведы, например О'Горман, связывают с изменением характера избирательных кампаний и опорой на большие независимые округа, изменением социальной базы. В то же время исследователи отмечают существование объек-Ф тивной трудности определения четкой социальной ориентации политических группировок тори и вигов, поскольку и те, и другие не часто обращались за поддержкой к общественному мнению. Абсолютное большинство историков и правоведов совершенно обоснованно отмечают влияние американской и французской революций, хотя Дж. Дерри, Й.Кристи, на наш взгляд, вполне оправданно рассматривают как более важный фактор, обусловивший поляризацию политических сил и усиление консерватизма в английском обществе на рубеже XVIII-XIX вв., наполеоновские войны.
В работах современных исследователей предпринята попытка выработать единый теоретический критерий в оценке исторической роли, успехов и неудач тори и вигов. Для этого ими используется понятие «национального интереса» - совокупности личных и групповых интересов монарха, аристократии, торговых и промышленных кругов, положенных в основу государственного курса. Таким критерием Н.Гэш считает способность политической элиты приспосабливать законодательство и политические институты Великобритании к меняющимся экономическим и социальными реалиям, тем самым предотвращая общественные конфликты и революции. Исходя из этого критерия Н.Гэш проводит грань между «старой догматической системой XVIII в.» (которую, кстати, А.Д. Харви, Дж.Кэннон, Дж.Кларк, Й.Кристи называют ancien regime - «старым порядком») и современной двухпартийной системой Великобритании.
Одновременно современными исследователями предпринимаются попытки создать новую концепцию общественно-политического развития Англии в XVII-начале XIX вв. Дж.Кларк, один из представителей так называемых историков - «ревизионистов» и автор апологетической интерпретации британского политического развития, поставил в центр событий георгиан-ской Англии не партийную, а религиозную историю. Вслед за Л.Нэмиром он отверг известное вигско-либеральное положение о том, что период от Славной Революции 1688-1689 гг. вплоть до первой парламентской реформы 1832 г. знаменовался разложением обреченного «старого порядка» - Ancien regime - и утверждением демократического строя. Поражения заговоров якобитов, расчистившие вигам путь к власти, были, по мнению автора, случайным. Он утверждал, что традиционные политические институты, такие как монархия, аристократия, англиканская церковь, однопартийное правление, на протяжении всего периода демонстрировали свою жизнеспособность и обеспечивали стабильность политической системы. Следует отметить неоднозначность выводов автора. Исследователем были сознательно упущены данные, противоречащие его концепции, в том числе о значительном влиянии английского радикализма и росте народных выступлений в последней четверти XVIII в. Его труды представляют собой смелую, хотя отнюдь и не бесспорную попытку дать ответ на «вызов» Л.Нэмира.
В связи с этим следует отметить, что большинство консервативных и либеральных историков рассматривают британскую аристократию в качестве системообразующего элемента политической структуры, как ядро политической элиты, правящий класс, заслугой которого было обеспечение стабильности конституционного режима Великобритании XIII - начала XIX вв. -М.Иасс, M.JI. Буш, И.Кристи, Дж. Кэннон, JI.Стоун. Однако часть исследователей, как, например, Д.Кэнэдайн, полагая, что история современной Англии есть история исчезновения аристократического общества и именно начало XIX в. - его решающий этап.
Изучение современной английской историографией общих проблем политической действительности Британии XVII-XIX вв. создало основу для появления в 1970-1990-х гг. работ, непосредственно посвященных исследованию отдельных политических группировок, их характера, места в системе иных политических институтов и их влияния на механизм становления двухпартийной системы. Так, Дж.Сакк, Л.М.Уиггин исследовали стратегически важную парламентскую группировку Гренвиллов, ее количественный состав, взаимоотношения с другими группами. Однако авторы, сосредоточившись исключительно на политических событиях, оставили вне поля зрения экономические интересы клана Гренвиллов, социальный состав возглавляемой ими парламентской группировки.
Подводя итоги вышеизложенному, следует констатировать, что в зарубежной историографии до сих пор остаются нерешенными ряд проблем - как общетеоретических, так и частных, в том числе определения сущности категории парламентаризма, вычленения общетеоретических закономерностей его генезиса и эволюции, специфики механизма перехода от парламентских группировок тори и вигов к политическим партиям консерваторов и либералов, соотношения семейных, групповых, локальных и партийно-политических интересов; роли отдельных аристократических кланов, парламентских группировок и их коалиций в процессе становления британского парламентаризма.
В нашей стране проблемы парламентаризма достаточно системно и полно разрабатывались в трудах таких известных дореволюционных ученых, как Н.М.Коркунов, Н.И.Лазаревский, К.Н.Соколов, П.Г.Мижуев, М.М. Ковалевский, Н.И.Кареев и др. Традиционно парламентская история Англии конца XVII - начала XIX вв. рассматривалась российскими историками и правоведами через призму борьбы партий тори и вигов, факт наличия которых был для исследователей аксиомой. Другим положением, получившим широкое распространение, было противопоставление партий тори и вигов по их социальной принадлежности. Генеральная линия развития политической системы Британии того времени определялась через социальный антагонизм, выраженный в противостоянии тори, как представителей землевладельческой аристократии, вигам, выражавшим интересы денежной знати и части старой аристократии. Сравнительный анализ научных трудов дореволюционных правоведов и историков дает достаточно полное представление об особенностях европейского (прежде всего британского) парламентаризма, сформировавшегося к началу XX в. Вместе с тем следует отметить, что существенным недостатком работ вышеуказанных авторов является механическое перенесение характерных черт вестминстерской парламентской модели (двухпартийная система, зависимость правительства от парламентского большинства, попеременное чередование правящих партий и пр.) на более ранний период. В результате парламентская история Великобритании конца XVII - начала
XIX вв. оказалась лишена историко-правовой самоценности. Кроме того, политические процессы XX в. привели к значительному изменению самой сущности парламентаризма, ибо современный парламентаризм вышел за рамки европейской политико-правовой культуры и стал, наряду с федерализмом и конституционализмом, составляющей частью реальной демократии как в странах Запада, так и Востока.
В советской юридической науке парламентаризм рассматривался как явление, характерное для капиталистических государств и скрывающее всевластие буржуазии. В условиях господства классового и формационного подходов вряд ли возможно говорить о подлинно научных изысканиях сущности парламентской системы. Советские историки рассматривали становление британского парламентаризма либо в связи с исследованием иных, смежных проблем (В.М.Лавровский, Е.Б.Черняк, К.Н. Антонова, А.М.Станиславская, Е.П.Тарле, В.Н.Плешков и др.), либо в работах преимущественно справочного, учебно-педагогического характера (К.Н.Татаринова, Л.Е.Кертман, Н.С.Авдентова, Г.Р.Левин, Н.А.Ерофеев, И.М.Шкляж).
Большинство советских историков и правоведов, справедливо отмечая олигархический характер политической системы Британии на рубеже XVIII -XIX вв., процесс становления британского парламентаризма связывали, преимущественно, с деятельностью партии вигов. Такие авторы, как В.А. Савельев, Н.С. Крылова, М.А. Барг, Г.Н. Загиддулина, Е.Б.Черняк признавали объективно прогрессивный характер процесса формирования парламентской системы Великобритании, которую рассматривали как самую демократическую страну Западной Европы того времени и правомерно указывали на присущие английскому парламентаризму конца XVII - начала XIX вв. пороки -беспринципность, мелкое политиканство парламентских фракций в борьбе за власть, цинизм и коррумпированность английской политической жизни.
Однако в советской историко-правовой литературе остался не решенным вопрос: почему «классовый компромисс» 1688-1689 гг. соблюдался в течение полутора веков, т.е. значительно дольше, чем, например, по мнению Е.Б.Черняка, сохранялось отраженное в нем соотношение классовых сил? Но ведь именно в этом, на наш взгляд, заключается ключ к пониманию хода политического развития Англии эпохи подъема капитализма. Кроме того, представляется неверным полностью идентифицировать тори и вигов с определенным «классом» или «интересом», принимая во внимание неустойчивость социальной структуры английского общества того времени и неопределенность идейно-политических платформ как тори, так и вигов.
Объективные потребности общественного развития России в 1980 -1990-х гг. и необходимость сравнительно-правового осмысления российского и зарубежного социально-правового опыта обусловили значительный рост интереса к данной проблеме.
Возрождение интереса к конституционно-правовому аспекту проблемы ограничения государственной власти отражено в работах В.С.Нерсесянца, С.С.Алексеева, Д.И.Луковской, И.Ю.Козлихина, В.П.Сальникова, Р.А. Ромашова, Ю.А.Тихомирова и др. Вполне закономерно, что в 1980-х гг. появились преимущественно публицистические статьи и отдельные замечания в работах общего характера (М.Н.Марченко, А.А.Мишин, Б.А.Страшун, Б.Н.Топорин), в 1990-х гг. появились эссе (И.М.Степанов), монографии (В.Е.Чиркин, И.В. Гранкин), диссертационные исследования (Д.В. Тихомиров, Ю.И.Бацев, О.В.Герасименко, Р.М.Романов, А.И.Горылев, И.П.Рыбкин), посвященные различным аспектам российского парламентаризма. В это же время были защищены первые диссертационные исследования, в которых сквозь призму конституционно-правового и теоретико-исторического аспектов рассматривались проблемы функционирования скандинавского парламентаризма в XX в. (М.А.Могунова) и парламентской модели V республики во Франции (А.Д.Керимов).
Осмысление парламентского опыта Британии современными отечественными правоведами и историками традиционно сохраняет избирательность в проблемном плане, поэтому круг их работ до сих пор остается ограниченным. Проблемам, смежным с исследованиями в области генезиса британского парламентаризма, посвящены монографии Н.С. Крыловой, В.Н. Шаповал, А.К. Романова, М.И. Левиной. Поэтому имеется необходимость комплексного исследования как общетеоретических проблем парламентаризма, так и компаративистского анализа конкретных парламентских моделей. Кроме того, в современной теоретико-правовой литературе отсутствует системный подход к понятию парламентаризма. В более глубоком исследовании нуждается выявление позитивного опыта организации и функционирования добур-жуазных представительских учреждений, методы осуществления власти традиционными элитами; неполно проанализирована теория парламентаризма и ее эволюция. Вместе с тем комплексного монографического историко-правового исследования, посвященного проблеме генезиса британского парламентаризма в отечественной юридической и исторической науке до последнего времени не было.
Современное состояние отечественного англоведения характеризуется стремлением заполнить значительные лакуны в изучении социально-политической истории Англии (Т.Л.Лабутина, С.Б.Семенов, М.М.Куриев, А.Б.Соколов, Н.М.Мещерякова, А.В.Чудинов и др.). В целом, за исключением отдельных замечаний в работах общего характера, следует отметить отсутствие фундаментальных исследований по парламентской истории ранне-средневековой Англии, за исключением монографии Е.В. Гутновой.
Историки и правоведы 1990-х гг. поставили ряд новых вопросов, в том числе институционального развития парламента в XIII-XV1 вв. (Е.В. Гутно-ва, Л.П.Репина, Н.О.Майорова, В.М.Карев, О.В.Дмитриева, В.Б. Романовская), в XIX в. (М.П.Айзенштат), в XX в. (С.П.Перегудов). Динамика функционирования парламентского механизма, становление и эволюция парламентских процедур, деятельность парламентских комитетов и комиссий, становление ответственного министерства рассматриваются в работах М.И.Левиной, Д.А. Модель, С. Перегудова, Ю. Г. Барловой, Н.Н. Яковлева.
Резюмируя вышеизложенное, следует признать, что теоретико-правовые проблемы, связанные с развитием парламентаризма, и конкретно-исторические проблемы функционирования британского парламентаризма все чаще получают отражение в современной российской и зарубежной исторической и правовой науке. В связи с этим необходимо отметить, что парламентаризм как специфический социально-правовой феномен анализировался учеными, стоявшими на различных мировоззренческих позициях. Они рассматривали это явление сквозь призму различных типов правопонимания, отражавшего реалии разнородных политико-правовых систем. Именно поэтому в юридической и исторической науке до сих пор отсутствует системная концепция парламентаризма, четко не определены его основные свойства, не решен вопрос о соотношении общих и частных качеств данного социально-правового явления, отсутствуют ясные позиции по вопросу о понимании сущности категории парламентаризма, его соотношения с иными понятиями теории государства и права. Полезность и необходимость подобных научно-исследовательских работ не вызывает сомнения, однако необходимо проведение комплексного историко-правового анализа генезиса, эволюции и функционирования британского парламентаризма в XIII - начале XIX вв., систематизирующего представление о парламентаризме как сложном, многогранном социально-правовом явлении.
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в сфере социально-правового регулирования сущностных черт организации и деятельности парламента, рассматриваемые в контексте теории и практики генезиса британского парламентаризма.
Предмет диссертационного исследования составляют основные закономерности становления и эволюции британского парламентаризма; доктри-нальные основы парламентаризма; парламентские модели; историческая ретроспектива, динамика и тенденции эволюции парламентских институтов в Великобритании XIII - начала XIX в.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является историко-правовой анализ феномена парламентаризма, осознание функционального назначения данного явления, рассмотрение проблем организации и деятельности представительного органа законодательной власти Великобритании, как его центрального звена.
Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи: теоретически осмыслить исторический генезис и эволюцию идей парламентаризма в политико-правовой теории как познавательный процесс, выражавший реальные изменения в соотношении общества и государства; выявить и проанализировать сущность и критерии парламентаризма в предлагаемом автором варианте классификации политико-правового режима; сформулировать определение категории парламентаризма в рамках понятийного аппарата теории государства и права; вычленить основные теоретические модели парламентаризма и на этой основе определить факторы, способствовавшие формированию современнного парламентаризма; проанализировать историко-правовые особенности возникновения и эволюции британского парламентаризма; исследовать исторические этапы, тенденции и противоречия в функционировании представительной системы Англии XIII-начала XIX вв., определить степень влияния парламента на процесс принятия государственных решений; рассмотреть существовавший, политико-правовой режим Великобритании конца XVII-начала XIX вв. с точки зрения соответствия основным критериям парламентаризма; ввести в научный оборот понятие ганноверской парламентской модели и раскрыть механизмы взаимодействия органов государственной власти и общественно-политических структур Великобритании конца XVII - начала XIX вв.; охарактеризовать особенности функционирования парламентского механизма Англии XIII - начала XIX вв.
Теоретическая и методологическая основа исследования включает концептуальные положения общей теории и философии права. Общетеоретический фундамент исследования составили труды ведущих отечественных и зарубежных ученых в области теории и истории права и государства, принадлежащие к различным научным направлениям и школам: С.С.Алексеева, Л.И.Антоновой, В.К.Бабаева, В.В.Бородина, С.Б.Глушаченко, Ю.И.Гревцова, Х.С.Гуцериева, С.А.Дробышевского, А.В.Зиновьева, Д.А.Керимова, Г.Д.Ковалева, И.Ю.Козлихина, А.И.Королева, Э.В.Кузнецова, В.И.Леушина, Д.И.Луковской, В.В.Лысенко, Л.С.Мамута, Н.И.Матузова, В.С.Нерсесянца, Л.А.Николаевой, В.Д.Сорокина, Р.А.Ромашова, В.П.Сальникова, Б.Н.Топорнина, В.Е.Чиркина, а также А.Шайо, Й.Благожа, Г.Бермана, Э.Аннерса, Г.Кленнера и других авторов, не занимавшихся непосредственно проблемами генезиса парламентаризма, но накопившими значительный концептуальный потенциал для подобного анализа, что позволило диссертанту по-новому взглянуть на исследуемый политико-правовой институт с целью создания целостной и аргументированной интерпретации проблемы.
Особое значение уделялось научному подходу социально-правовой герменевтики, который позволяет применять теоретические достижения, полученные в одной области научных исследований, к другой. Герменевтика предполагает самосовершенствующуюся спираль интерпретаций, ведущую к более полному пониманию предмета исследования - феномена парламентаризма, рассматриваемого через призму отдельных теорий, которые выполняют роль инструментов «прочтения».
Методология историко-правового исследования зависит от понимания сущности исторического процесса и границ его познания. Лежащие в основе позитивистской и марксистской методологии принципы объективности и историзма, основанные на уверенности исследователя в возможности познания прошлого «таким, каким оно было на самом деле», в существовании объективных законов исторического развития, являются, безусловно, солидной методологической базой для научных работ в области социально-экономической истории. Исследование в политико-правовом аспекте имеет иную эпистемологическую специфику, ибо деятельность небольших групп людей всегда более зависима от личности и в меньшей степени подчиняется каким-либо законам. Иная трактовка философии историко-правового познания в известном смысле созвучна с тезисом об относительности исторического знания, которое не может быть априори объективным, хотя бы в силу произвольного выбора как аспектов для изучения проблемы, так и источников, исследователем, создающим собственную интерпретацию проблемы. Бесспорно, предлагаемая интерпретация должна быть как можно более аргументированной, основанной на сущностно-содержательном анализе историко-правового материала.
Выбор методов исследования определяется четким концептуальным видением изучаемой проблемы как междисциплинарной, что в свою очередь требует поиска таких методов исследования, которые позволили бы оперировать одновременно в нескольких научных областях. Очевидно, что при анализе института парламентаризма применим институциональный метод исследования, позволивший выявить присущие данному институту специфические признаки и атрибуты. Эффективен компаративистский метод, позволяющий раскрыть как основные тенденции развития института парламентаризма, так и существенные различия в парламентских моделях в их историческом контексте с учетом традиций, закономерностей и преобладающих тенденций социально-политического развития. Автором использован системный, комплексный подход к анализу правовых и организационных проблем, при котором становление и развитие парламентаризма в Великобритании рассматривается в процессе функционирования и взаимодействия государства и общества, административных структур и социальных групп, политических партий и общественных движений.
Источниковая база исследования.
Историко-правовое исследование продуктивно лишь при условии, что оно базируется на изучении достаточно большого количества источников, разнообразных по содержанию и назначению. При написании диссертации были использованы источники, составляющие несколько больших групп и обладающие рядом особенностей, определяющих характер и границы исследования в целом.
Первая группа - это документы английского парламента, т.е. журналы палаты общин, «Парламентская история» У.Коббетта, основанная на материалах личных коллекций автора и сообщений в прессе, «Парламентский регистр» Дж.Дебретта, достаточно точно воспроизводящий парламентские дискуссии, сборник «Английских исторических документов». В них содержатся материалы, относящиеся к истории парламентских группировок: образцы партийной риторики, сообщения о составе палаты общин, об участии различных группировок в избирательных кампаниях, тронные речи монархов, обращенные к членам обеих палат парламента, обращения палаты общин и палаты лордов, протесты оппозиции, результаты голосования палаты общин и палаты лордов по наиболее важным законопроектам.
Этот материал, а также уникальные документы из архива советника Георга III Дж. Робинсона (финансировавшего избирательные кампании за счет средств монарха, организатора лояльного парламентского большинства, чье прозвище - ratcatcher, т.е. «ловец крыс» - образно и точно характеризует его деятельность) позволяет сопоставить степень влияния парламента и монарха на формирование государственного курса, оценить значение английского парламентаризма конца XVIII-начала XIX вв. как фактора в процессе принятия решений1. До недавних пор отечественные исследователи использовали материалы парламентских дебатов преимущественно для определения политических позиций английской буржуазии и тем самым односторонне трактовали суть и характер парламентской борьбы. Фактически в целом буржуазный облик Британии мало отражался на персональном составе парламентариев. Кроме того, в отечественном англоведении отсутствует анализ позиций ведущих парламентских группировок. Продолжение освоения данного источника сделало возможным более объективно рассмотреть характер политических трансформаций в XIII - начале XIX вв., преодолеть несколько упрощенные оценки правящей элиты Британии, превалировавшие в отечественной литературе.
Вторая группа - это дипломатическая переписка и документы ведомств иностранных дел Англии и России . Прежде всего это неопубликованные документы из фондов «Сношения России с Англией» и «Лондонская миссия» Архива Внешней политики Российской империи, т.е. реляции полномочного министра в Лондоне И. М. Симолина Екатерине II, его депеши Н. И. Панину и И. А. Остерману. Бесспорный научный интерес представляет дело № 359 фонда «Сношения России с Англией» - «Депеши поверенного в делах в Лон
1 Parliamentary History of England from the Earliest Period to 1803 / Ed. W. Cobbett - L 1813-1820 . vols. 18-36; Hansard s Parliamentery debates from 1803 .to the present time - L., 1804-1808 . vols. 1-10; Parliamentery papers, consisting of a complate collection of speeches, messages to Parliament, addresses and representations of both House to the trone . - L., 1793. vol. Ill; Parliamentary Papers of John Robinson 1774-1784-L., 1992.
2 Мартене Ф.Ф. Сборник трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. Т.2. Трактаты с Англиею. 1710-1801 - СПб., 1892; Внешняя политика России XIX - начала XX века. Документы Росс. мин. ин. дел. Сер. П.: 1801-1815гг. - М., 1960; Архив князя Воронцова : Кн. 1-40. - М., 1871. Т. 2, 10, 15, 18; Мемуары князя Адама Ча-торижского и его переписка с императором Александром I - М. 1912-1913. Т.1, 2; Сб. РИО. Т. 89. Посольство графа П.А.Толстого в Париж в 1807 и 1808 г. От Тильзита до Эр-фурта / Ред. Н.К.Шильдера. - СПб., 1893. Сб. РИО. Т. 83. Политическая переписка генерала Савари во время пребывания его в С.-Петербурге в 1807 г. - СПб., 1893. Сб. РИО. Т. 82. Дипломатические сношения России с Францией в эпоху Наполеона / Под ред. А.Трачевского. Т.З, 4. - СПб., 1892. Select Depatches from Foreing Office archives relating to the formation of the Third coalition against France 1804-1805 - L., 1901; The Paget Papers. Diplomatic and other Papers 1794-1807/ Ed. Right Hon. Sir Augustus B. Paget. In 2 vol. - L., 1896. доне Василия Лизакевича вице-канцлеру И. А. Остерману». Документы этого посла содержат подробные отчеты о парламентских дебатах, яркие характеристики политических деятелей, заметки о «повседневной» жизни палаты общин, ее организационных проблемах, справки о состоянии здоровья некоторых государственных чиновников и пр. Анализ донесений русских и английских послов, инструкций и меморандумов позволяет выделить новые грани и персонифицировать процесс законодательного оформления весьма неровных отношений между Российской империей и Великобританией в 1805-1807 гг.
Третью группу источников составляют корреспонденция, мемуары и дневники политических деятелей (Э.Берк, Дж. Каннинг, Р.Гренвилл, Рокин-гем, Ч. Дж. Фокс, Н. Рэксапл, Г. Уолпол), дипломатов Англии (А.Пэджет, Малмсбери, Р.Вильсон) и России (С.Р.Воронцов, А.Чарторыйский), частных лиц (Х.Гренвилл, Э.Питт, С.Карвен)3. Недостатком этой категории источников принято считать их субъективный характер. Однако в данном случае он, напротив, имеет первостепенное значение для решения поставленных исследователем задач, ибо позволяет уяснить сферу интересов, цели и мотивы политической деятельности, характер взаимоотношений ведущих политиков и государственных деятелей того времени, составить психологические портре
3 Stafford House letters / Ed. lord Ronald Gower - L., 1935; The Sutherland book / By sir W.
Fraser. In 2 vol. - Edinburgh, 1892; Memoir of George Granville, late duke Sutherland . K. G. /
By James Loch, esq. M.P. / Privately published / - L. 1834; Lord Granville Leveson Gower /
First Earl Granville / Private correspondence 1781 to 1821. In 2 vol. - L., 1916; Letters of Harriet countess Granville 1810 - 1845 / Ed. by Hon. F. Leveson Gower. In 2 vol. - L., 1894; My
Reminiscences / By lord Ronald Gower. In 2 vol. - L. 1883; Stafford House / Ed. Gower, Sutherland Ch. - L., 1935; Years of endeavors 1886 - 1907 / By Sir George Leveson Gower - L., 1942; Hary - O. The letters of Lady Harriet Cavendish. 1796-1809 / Ed. by her grandson sir George Leveson Gower, K.B.E. and his daughter Iris Palmer. - L., 1940; The story of Stafford House / by the duke of Sutherland.- L., 1935; The letter-journal of G. Canning, 1793-1795 / ed. by Peter Jupp -L., 1991; H. Walpole Miscellany 1786-1795 / ed. Lars E. Traide - New Haven, 1978; The Correspondence of Edmund Burke / By R. D. MacDowell and John A. Wood eds. In
9 vols. - Cambridge, 1970; Memoirs of the Marquis of Rockingham and his contemporaries / by George Thomas, Earl of Albemarle. In 2 vols. - L., 1852; Memorials and correspondence of Charles James Fox / ed. by lord John Russell - L., 1854; H. Walpole . Memour of the reign of king George III 1771-1783 / ed. C. F. R. Barker in 4 vols. - L., 1894; Wraxall W. N. Historical ты и определить мировоззренческую основу политической линии основных парламентских группировок. Отражающие именно «личностное» восприятие эпохи и политические пристрастия авторов, отличавшиеся разной степенью объективности и охвата фактического материала, в целом это вполне достоверные, заслуживающие внимания свидетельства современников.
Четвертую группу составили сборники официальных документов, большую часть которых составляют документы, исходившие непосредственно от короны и глав правительств4. Их изучение позволило не только понять позицию парламентских групп и депутатов представительного органа законодательной власти, но и уяснить механизм принятия решений органами исполнительной власти, определить характер разногласий, позицию высших должностных лиц, полномочия и взаимоотношения монарха, кабинета министров, первого министра и Тайного Совета.
Пятая группа источников - это материалы так называемой «внепарламентской политической культуры»: пресса (газеты, журналы), публицистика (памфлеты, трактаты). К анализу британской прессы XVIII в. следует подходить с особой осторожностью, так как в то время большинство газет и журналов получало субсидии либо от правительства, либо от оппозиции, о чем свидетельствуют многочисленные критические эссе, политические эпиграммы и карикатуры. Памфлеты и трактаты представляли собой важную часть политической культуры Англии. Они писались как виднейшими политиками, так и малоизвестными авторами; существовали сочинения радикальной, либеральной и лоялистской ориентации. К данной группе источников можно отнести также философские и политические трактаты просветителей —
Memoirs of my own time - L., 1904; Memorials of the family of Wemyss of Wemyss / By Sir William Fraser. In 3 vols. - Edinburgh, 1888.
4 Correspondence of King George the Third from 1760 to December 1783 / ed. Sir J. Fortescue. In 6 vols. - L., 1927-1931; The correspondence of George, Prince of Wales 1770-1812 / Ed. by A.Aspinall. In 8 vols. - L.,1963-1965; The letters of king George III / Ed. by Bonamy Dobree. -L.,1968;The Correspondence of king George III with lord North 1768-1783 / ed. by W. Bodham Donne in 2 vols. - N-Y., 1971; Chatham papers: Correspondence of W. Pitt the Younger 1783
Т.Гоббса, Дж. Локка, Д. Юма, А. Смита, Э.Э.Купера, лорда Шефтсбери, Г. Сеит-Джона, лорда Болингброка и др. Сопоставление сочинений лидеров радикального движения К. Уайвилла, Дж. Джебба, Дж.Пристли, Р.Прайса, Дж.Бурга, Дж.Картрайта позволят дать более полную картину внепарламентского движения, способствуя выявлению и уточнению своеобразия взаимодействия государственных органов и общественно-политических структур Великобритании.
Шестую группу источников составили справочные издания, которые помогли восполнить недостаток в нарративном материале, необходимом для оценки социально-правового статуса депутатов, результатов выборов в парламент, уточнения динамики становления и распада парламентских группировок и пр.5 Ряд источников позволил уточнить сферу экономических интересов ведущих парламентских группировок, раскрыть мотивы их лоббистской деятельности, уяснить .степень их влияния на финансовую и фискальную политику правительства6.
Научная новизна исследования.
Специфика генезиса британского парламентаризма и, прежде всего, его решающего этапа была обусловлена переломным характером эпохи конца XVII - начала XIX вв. во многих сферах общественного развития стран За
1806 . Vol. 237, pt. 1-2. - Richmond, 1989; The Later correspondence of king George III / ed. A. Aspinall. In 5 vols. - L., 1962-1970.
5 "Biblioteca Staffordiensis" or A bibliographical account of books and other printed matterylat-ing to printed or published in or written by a native, resident, or person deriving a title from any portion of the county of Stafford giving a collation and biographical notices of authors and printers. Together with as full fist as possible of prints, engravings of any part thereof Сотр. by Rupert Simms. - Litchfield, 1894; Dictionary of National Biography. In 64 vol. — L., 1885 -1912; The History of Parliament. The House of Commons 1754 — 1790 / By Sir L. Namier and J. Brook. In 3 vols. — L., 1964; The History of Parliament. The House of Commons 1790 — 1820 /Ed. Thorne K.G. In 5 vols. — L., 1985; The peerage of the United Kingdom of Great Britain and Ireland. In 2 vols. / By J. Debbrett. — L., 1814.
6 Phillip's Inland Navigation - L. 1805; Aikin's England Delineated or a geographical description of every county in England and Wales: with a concise account of its most impotent products natural and artificial. - L., 1790; A brief examination into increase of the revenue, commerce and navigation of Great Britain during administration of the Rt. Hon. William Pitt - L., 1806; History of Staffordshire potteries and Progress of the manufactures of potteries and porcelain. -Hanley, 1829; Pitt W . General view of agriculture of Stafford. - L„ 1796. падной Европы. Именно в это время ярко обозначилось особое место Англии в европейской истории, которое в целом определялось своеобразием ее политического развития на протяжении XIII-XVII вв. Во-первых, парламент как представительный орган законодательной власти занял центральное место в государственном устройстве страны. Во-вторых, наполеоновские войны рубежа XVIII-XIX вв., охватившие весь европейский континент, были глобальным конфликтом, в центре которого оказались две страны - Франция и Англия. По сути, это был процесс не только открытого военного столкновения, но и противостояния политических систем стран, уже вставших на путь буржуазного развития: авторитарного бонапартизма и представительной формы правления. В связи с этим представляется важным изучать те события и процессы, которые происходили в политической практике Объединенного Королевства XIII - начала XIX вв.
Под воздействием каких факторов происходит изменение отношения общества к тем или иным правовым и политическим институтам? Традиционно к числу таких факторов относят в первую очередь крупные и достаточно глубокие изменения в экономическом, социальном и политическом развитии общества. Более «тонкий», но, на наш взгляд, не менее сильно действующий фактор - это изменение в развитии интересов тех групп людей, которые оказались непосредственно вовлечены во власть, в процесс принятия политических решений, а также противоречия, возникающие в этих интересах. Иными словами, речь должна идти об институте политической элиты.
В этой связи следует заметить, что именно к началу XIX в. изменения в структуре политической элиты, поляризация политических сил, трансформация существовавших форм политических объединений и появление новых положили начало процессу оформления современной двухпартийной системы Великобритании. Ей предшествовали парламентские группировки тори и вигов - системообразующие элементы британской политической системы конца XVII - начала XIX вв.
Изучение сущности парламентских группировок тори и вигов и процесса перехода к политическим партиям в собственном смысле слова позволило автору выявить систему социально-политических связей, доминировавших в английском парламенте того времени, выделить переходные формы непартийных политических объединений в виде парламентских фракций, коалиций, «семейно-ориентированных» парламентских групп и пр. Предложенная автором концепция ганноверской модели парламентаризма потребовала всестороннего анализа различных ее аспектов. «Семейно-ориентированные» парламентские группы рассматриваются в работе одновременно и как политический институт, и как достаточно устойчивая малая социальная группа, «расширенная семья», словом, базовый элемент в системе взаимодействия «личность - семья - общество». Исследование процесса адаптации традиционной политической элиты к изменяющимся реалиям Англии эпохи промышленного переворота и наполеоновских войн позволило в нетрадиционном ракурсе представить важные вопросы социально-политической истории нового времени, такие как роль аристократии, структура политической элиты, проявления элитарности в политике. В центре исследования оказались как известные политики и парламентские ораторы, так и рядовые «заднеска-меечники», чья роль в политической истории страны оказалась прежде не замеченной историками и правоведами. В результате социальный контекст механизма принятия политических решений властными структурами Великобритании того времени получил более адекватную его содержанию историко-правовую интерпретацию.
Диссертация является первым комплексным, логически завершенным монографическим историко-правовым исследованием, посвященным проблеме генезиса и развития парламентаризма в Великобритании XIII - начала XIX вв. Теория парламентаризма представляет собой перспективное направление, возникшее на стыке общей теории государства "и права, истории, политологии, социологии и конституционного права. В рамках данного направления диссертантом предпринята попытка междисциплинарного анализа феномена феномена британского парламентаризма, выявления его конкретно-исторических и проблемно-теоретических особенностей.
Для работы над диссертацией привлечен обширный архивный материал, в научный оборот были впервые введены исторические и правовые документы, которые ранее не использовались исследователями, что позволило автору более адекватно интерпретировать процесс принятия и реализации политических решений властными структурами Англии.
Впервые в исследовательской практике отечественной и зарубежной исторической и правовой науки:
1) осуществлен сравнительный анализ научных подходов к пониманию сущности феномена «парламентаризм»;
2) разработана концепция парламентаризма как многоаспектного политико-правового явления;
3) определено место категории «парламентаризм» в системе понятий теории и истории права и государства; истории правовых учений;
4) введено в научный оборот понятие ганноверской парламентской модели и раскрыты ее сущностные особенности.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Сущность теоретико-правовой категории парламентаризма определена диссертантом как юридически оформленная система взаимодействия государственных органов и общественно-политических структур, обеспечивающая распределение и демонополизацию власти и формирование государственной политики в рамках широкого социального консенсуса относительно основных политико-правовых ценностей.
2. Парламентаризм рассматривается автором как разновидность политико-правового режима, в рамках которого гармонично сочетаются институты представительной и непосредственной демократии в механизме функционирования органов власти. В рамках предлагаемого диссертантом подхода соотношение понятий «парламент» и «парламентаризм» выглядит следующим образом: парламентаризм представляет ее функциональный аспект, позволяющий государственной власти эффективно реализовывать свое назначение, тогда как парламент отражает институциональную составляющую государственной власти, при этом парламент наделен определенными качествами: представительность, гарантированная избранием депутатов на всеобщих свободных выборах, самостоятельность и независимость в системе разделения и взаимодействия властей, ибо именно парламент образует законодательную ветвь власти, компетентность, т.е. высокий уровень полномочий парламента в процессе принятия государственных решений, например, при формировании исполнительной власти, конституционно закрепленные полномочия в процессе законотворчества.
3. С формально-юридической точки зрения, парламентаризм может рассматриваться, наряду с конституционализмом и федерализмом, как один из системообразующих принципов реальной демократии. Интерпретируемое с точки зрения современной науки как сложное многоаспектное явление, парламентаризм, с одной стороны, включает в себя систему взаимоотношений между парламентом и остальными ветвями государственной власти (исполнительной и судебной). С другой стороны, парламент взаимодействует с гражданским обществом, политическими партиями, общественными организациями, профсоюзными объединениями, группами интересов (лоббизм), средствами массовой информации. Таким образом, парламентаризм выступает как система взаимодействия представительных органов законодательной власти с другими государственными органами и обществом в целом, выступая в качестве основного (но не единственного) способа организации и функционирования представительной демократии.
4. С социально-политической точки зрения парламентаризм выступает как динамично сбалансированная конструкция властных полномочий государственных органов, ни один из которых не имеет априори решающих преимуществ, ибо требования социума время от времени меняют баланс в пользу одного или другого органа власти в зависимости от того, какой орган способен более эффективно удовлетворять насущные социальные запросы, облекая их в форму законов.
Парламентаризм, функционирующий на базе правового закона и обеспечивающий наличие нескольких центров власти, которая может осуществляться к всеобщей выгоде, рассматривается как коллективный ресурс, как способность достичь какого-то блага, акцентирующий значение легитимности власти, ее принадлежности не отдельным индивидам, группам. Но всему политическому сообществу в целом. Власть противопоставляется насилию и принуждению, ее сфера ограничивается пространством политики и права, из нее исключаются отношения, основанные на персональном авторитете и межличностные отношения. Именно это составляет качественную особенность парламентаризма как политико-правового режима.
5. В креативном аспекте парламентская система Великобритании выступает одним из центральных звеньев государственного механизма, инициирующих либерально-демократический процесс. Суть которого сводится к тому, что в рамках представительных институтов вырабатываются компоненты либерально-демократической культуры, которые, выходя за рамки институтов государственной власти, «окультуривают» социум. Постепенно осваивая новые понятия, символы, английское общество менялось, формируя новые ценностные нормы, которые впоследствии материализовались в конкретные модели политического поведения. В реактивном ракурсе представительный орган аккумулирует и артикулирует основные тенденции эволюции английского общества, определяет первоочередные цели и задачи, сообразно интересам и потребностям основных социальных групп в соответствии с нравственными принципами, умонастроениями, взглядами и предубеждениями людей сообразно реальным возможностям их претворения в действительность, соизмеримо состоянию экономики, политики и культуры социума.
Специфика британского парламентаризма порождена особенностями английской политической истории, правовой системы, национальной культуры. Важнейшим принципом функционирования британского парламентаризма является признание того, что ни один институт не может претендовать на исключительное право представлять волю большинства, конкурирующие социальные группы стремятся не к получению большинства, что давало бы им возможность выступать от имени всех, но к компромиссу и согласию в процессе принятия общегосударственных решений. Сравнительный анализ основных моделей британского парламентаризма позволил автору сделать вывод о том, что в условиях данного политико-правового режима разрешение политических конфликтов переводится в правовое русло, а субъекты политики становятся субъектами публичного права, т.е. их интересы получают юридическую защиту, отношения между ними строятся на началах юридического равенства. В любой парламентской модели государство как выразитель общих политических интересов оказывается ограниченным, таким образом, негативная и позитивная свобода, условия для фактической реализации принципов правления права обеспечиваются парламентаризмом.
6. В истории права и социологии сложилась традиция рассматривать английский парламент как «классическую» модель представительства. Скорее он представляет собой уникальный пример непрерывного эволюционного развития представительной системы от средневековья к новому времени. Вместе с тем, английский парламент претерпел качественные изменения, превратившие его из органа сословного представительства в представительный законодательный орган, т.е. в парламент в собственном смысле. Критериями, отличающими парламентскую систему представительства Великобритании от органов корпоративного сословного представительства, являются: полная, окончательная институциализация парламента в рамках политической системы в качестве представительного органа законодательной власти; создание механизма формирования парламента (распределения избирательных округов и их квот на выборах депутатов, формирование электората и пр.); введение всеобщего избирательного права; возникновение и развитие партий; формирование дееспособной политической элиты; определенный уровень политико-правовой культуры общества, формирование и закрепление в общественном сознании представлений о роли, месте и значении института представительства в системе органов государственной власти.
На основе анализа выделенных критериев, характеризующих британский парламентаризм, автором выделены этапы его генезиса:
DXIII-XIV вв. - возникновение и институциональное развитие представительного учреждения как необходимая предпосылка возникновения парламентаризма;
D XV - XVII вв. - социально-правовое закрепление механизма формирования представительных структур власти,
D XVIII - XX вв. - функционирование и эволюция британского парламентаризма (ганноверская модель, вестминстерская модель, модель Уайтхолла).
7. Генезис британского парламентаризма предполагает наличие ряда объективных и субъективных факторов, способствующих утверждению теории и практики парламентаризма, в том числе определенный уровень социально-экономического развития и гражданской культуры, открытость и дееспособность политической элиты, последовательность политической либерализации и демократизации, вовлеченность основных социальных групп в политический процесс.
8. Специфика ганноверской модели парламентаризма состоит в том, что, несмотря на изрядную долю свободы, вследствие отсутствия политических партий, нижняя палата не обладала средствами к самостоятельному проведению последовательного политического курса, монарх сохранял преобладающее влияние на политический курс, которая делалась как при дворе, так и посредством работы правительства и парламентских комитетов. Назначение министров формально-юридически оставалось прерогативой монарха, который, однако, фактически был вынужден учитывать умонастроения парламентариев и пожелания ведущих политиков, что не позволяет говорить о существовании института ответственности правительства перед парламентом. Глава государства оказывал сильное влияние на палату лордов и палату общин, на протяжении всего XVIII в. довольно успешно влиял на результаты парламентских выборов, ибо его изначальной целью было иметь в палате общин большинство, которое поддержало бы министров в любом случае. Вместе с тем сфера его личного усмотрения оказалась ограничена конституционно, институционально, кроме того, политическими реалиями, с которыми монарх был вынужден считаться.
9. Избирательную систему Великобритании XVIII - нач. XIX в. не следует рассматривать односторонне, как безусловный анахронизм, требовавший реорганизации, исходя из критерия «объективного прогресса». В традиционную оценку избирательной системы того времени автором были внесены коррективы, ибо существовавшая в XVIII в. в система представительства была адекватна предъявляемым к ней общественным требованиям со стороны основных социальных групп, что позволило выявить реальный механизм функционирования парламента Великобритании, игравшего значительную роль в управлении и законотворчестве, констатировать влияние локальных интересов на парламентскую политику и законодательство.
Важным средством аккумуляции социальных и политических интересов стали парламентские группировки, «семейно-ориентированные» группы.
Включенные в политическую и парламентскую системы, они придали большую определенность и целенаправленность деятельности парламента, способствовали более четкому оформлению рыхлой и аморфной парламентской структуры. Законодательная работа депутатского корпуса в данном контексте выступала скорее технической, нежели содержательной стороной парламентской деятельности. Именно в рамках представительства в палате общин и палате лордов посредством межкоалиционных взаимодействий развертывался процесс столкновения и согласования интересов основных социальных групп публично и открыто. Представительное учреждение Великобритании обладало значительным потенциалом по формированию массовой поддержки парламентской системы, включающий процесс социально-психологической самоидентификации рядовых избирателей с законодателями, выработки у них чувства групповой общности, значимости и причастности к государственному управлению.
Для Великобритании XIII - начала XIX в., осваивающей культуру парламентаризма, в условиях отсутствия политических партий, иных институтов гражданского общества парламентская деятельность оставалась одним из наиболее существенных факторов политической социализации и самоидентификации населения. Наличие активности и политического сознания электората подтверждается динамикой изменений в общественном сознании XVIII в. заключалась в выработке определенных поведенческих шаблонов, т.е. приверженческого поведения социальных групп политическому курсу правительства, конкретным предложениям парламентских группировок, которые были не столько обусловлены «классовым сознанием», сколько, прежде всего, прагматической мотивацией и религиозными убеждениями. Именно это обстоятельство позволяло весьма далекой от совершенства ганноверской модели парламентаризма удовлетворять социально-экономическим, политико-правовым требованиям подавляющего большинства британских подданных.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что сформулированные в ней теоретические положения и выводы развивают и дополняют многие разделы общей теории государства и права, истории политических и правовых учений, истории государства и права зарубежных стран, конституционного права зарубежных стран. Исследуемые в работе проблемы генезиса и функционирования политико-правового режима парламентаризма являются фундаментальными в современной науке о государстве и праве, а их новое теоретическое осмысление обуславливает теоретическую ценность проведенного исследования.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что выводы и обобщения, содержащиеся в ней, могут быть использованы:
1. В научно-исследовательской деятельности при анализе современного состояния и перспектив развития государственно-правовых институтов и механизмов в процессе правового регулирования,
2. В законотворческой деятельности по закреплению и формулированию принципов парламентаризма,
3. В практической деятельности органов государственной власти при выработке различных вариантов реформирования системы взаимоотношений высших государственных институтов нашей страны,
4. При подготовке лекционных курсов, проведении семинарских и практических занятий по общей теории государства и права, истории государства и права зарубежных стран, истории политических и правовых учений, политологии, конституционному праву зарубежных стран,
5. При подготовке спецкурсов по проблемам парламентского права и законотворчества.
Апробация результатов исследования.
Диссертация подготовлена на кафедре истории права и государства Санкт-Петербургского университета МВД России.
Основные результаты изысканий получили апробацию в выступлениях автора на научно-практических конференциях: научно-практическая конференция, посвященная 120-летию основания МПГУ им. В.И.Ленина (Москва, 22 ноября 1993 г.), научная конференция сектора новой истории ИВИ РАН (Москва, 14-15 декабря 1993 г.), научно-практическая конференция «Дискуссионные вопросы российской истории» (Арзамас, 30-31 мая 1995 г.), научно-практическая конференция Ml 11 'И (Мурманск, 17-21 апреля 1995 г.), международная научно-практическая конференция «Правовые и организационно-тактические проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» (Красноярск, 5-6 февраля 1997 г.), международная научно-практическая конференция «Правовые и организационно-тактические проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» (Красноярск, 5-6 февраля 1998 г.), международная конференция «Парламент как объект и субъект преобразований» (Санкт-Петербург, 30 июня - 1 июля 1999 г.), международная конференция «Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» (Красноярск, 4-5 февраля 1999 г.), региональная научно-практическая конференция «Права и свободы человека в современном мире» (Красноярск, 24 ноября 2000 г.), международная конференция «Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» (Красноярск, 3-4 февраля 2000 г.), региональная научно-практическая конференция, посвященная памяти проф., д-ра юрид. наук В.П.Шахматова (Красноярск, 27-28 сентября 2001 г.), «Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» (Красноярск, 4-5 февраля 2001 г.), региональная научно-практическая конференция «Права и свободы человека в современном мире» (Красноярск, 17 декабря 2001 г.), «Актуальные проблемы теории государства и права» (Санкт-Петербург, 13 декабря 2001 г.), «Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» (Красноярск, 4-5 февраля 2002 г.).
ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Пономарева, Валерия Владимировна, Санкт-Петербург
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Теория парламентаризма представляет собой новое перспективное направление, возникшее на стыке общей теории права и государства, истории, политологии, социологии и конституционного права. В рамках междисциплинарного подхода автор попыталась проанализировать феномен британского парламентаризма, выявить проблемно-теоретические и конкретно-исторические особенности его генезиса.
Сущность теоретико-правовую категорию парламентаризма сформулирована автором как юридически оформленная система взаимодействия государственных органов власти и общественно-политических структур, обеспечивающая распределение и демонополизацию власти и формирование государственной политики в рамках широкого общественного согласия относительно основных политико-правовых ценностей.
С формально-юридической точки зрения парламентаризм может рассматриваться, наряду с конституционализмом и федерализмом, как один из системообразующих принципов реальной демократии, ибо в рамках парламентаризма как разновидности политико-правового режима, гармонично сочетаются институты представительной и непосредственной демократии в механизме формирования органов власти. Интерпретируемое современной наукой как сложное многоаспектное явление, парламентаризм, с одной стороны, включает в себя систему взаимоотношений между парламентом и остальными ветвями государственной власти (исполнительной и судебной). С другой стороны, парламент взаимодействует с гражданским обществом, политическими партиями, общественными организациями, профсоюзными объединениями, группами интересов, средствами массовой информации в рамках политико-правовой культуры социума, выступает в качестве средоточения идей, принципов, ценностей представительной демократии и, что особенно важно, основного (но не единственного) способа ее организации и функционирования.
Специфика британского парламентаризма порождена особенностями английской политической истории, правовой системы, национальной культуры. Важнейшим принципом функционирования британского парламентаризма является признание того, что ни один институт не может претендовать на исключительное право представлять волю большинства, конкурирующие социальные группы стремятся не к получению большинства, что давало бы им возможность выступать от имени всех, но к компромиссу и согласию в процессе принятия общегосударственных решений. Сравнительный анализ основных парламентских моделей позволил автору сделать вывод о том, что в условиях политико-правового режима парламентаризма разрешение политических конфликтов переводится в правовое русло, а субъекты политики становятся субъектами публичного права, т.е. их интересы получают юридическую защиту, отношения между ними строятся на началах юридического равенства. В любой парламентской модели государство как выразитель общих политических интересов оказывается ограниченным, таким образом, негативная и позитивная свобода, условия для фактической реализации принципов правления права обеспечиваются парламентаризмом.
В истории права и социологии сложилась традиция рассматривать английский парламент как «классическую» модель представительства. Скорее он представляет собой уникальный пример непрерывного эволюционного развития представительной системы от средневековья к новому времени. Вместе с тем, английский парламент претерпел качественные изменения, превратившие его из органа сословного представительства в представительный законодательный орган, т.е. в парламент в собственном смысле.
Критериями, позволяющими отличить систему парламентского представительства от органов корпоративного сословного представительства являются полная и окончательная институализация парламента в рамках политической системы в качестве высшего органа законодательной власти, т.е. узаконенное определение его места, круга полномочий, соотношения с другими властными органами, создание соответствующего механизма формирования парламента: распределения избирательных округов и их квот на выборах депутатов, введение всеобщего избирательного права, возникновение и развитие политических партий. Даже в кон. XVII - нач. XIX в. парламентские группировки стали важным средством аккумуляции социальных и политических интересов. Включенные в политическую и парламентскую системы, они придали большую определенность и целенаправленность деятельности парламента, способствовали более четкому оформлению рыхлой и аморфной парламентской структуры. Законодательная работа парламентариев в данном контексте выступает скорее технической, нежели содержательной стороной парламентской деятельности. Именно в рамках представительства в парламенте посредством межкоалиционных взаимодействий развертывается процесс столкновения и согласования интересов различных социальных групп публично и открыто. К числу критериев также следует отнести формирование дееспособной политической элиты, ибо представительные учреждения обладают высоким потенциалом по обеспечению сплоченности и самоидентификации как самих законодателей, так и политической элиты в целом, определенный уровень политической культуры общества, формирование и закрепление в общественном сознании представлений о роли, месте и значении представительных органов власти, эволюцию общественного отношения к обязанностям членов палаты общин указывает на изменение роли парламента в системе органов государственной власти, наконец, существованием сложного механизма целенаправленного формирования массовой поддержки представительной системы, включающий процесс социально-психологической самоидентификации рядовых избирателей с законодателями, выработки у них чувства групповой общности, значимости и причастности к государственному управлению. Для Великобритании XIII - нач.XIX в., осваивающей культуру парламентаризма, в условиях отсутствия политических партий, иных институтов гражданского общества парламентская деятельность оставалась одним из наиболее существенных факторов политической социализации и самоидентификации населения.
Генезис британского парламентаризма предполагает наличие ряда факторов, способствующих его утверждению в теории и на практике: определенный уровень социально-экономического развития и гражданской культуры, открытость и дееспособность политической элиты, последовательность политической либерализации и демократизации, вовлеченность основных социальных групп в политический процесс.
На основе предложенных критериев, отличающих парламентскую систему представительства Великобритании от органов сословно-корпоративного представительства, автором выделены основные этапы генезиса британского парламентаризма: XIII-XIV вв. - институциональное развитие представительного учреждения, XV - кон. XVII вв. - социально-правовое закрепление механизма формирования представительных структур власти, кон. XVII-XX вв. - функционирование и эволюция британского парламентаризма (ганноверская и вестминстерская модель, модель Уайтхолла).
Анализ политической практики Великобритании кон. XVII - нач. XIX в. позволил автору сделать вывод о том, что не ранее 1815 г. вестминстерская парламентская модель начинает свое существование как система, постоянно выполняющая определенные социальные функции, имеющая сравнительно устойчивую структуру, обладающая набором характерных признаков. Именно тогда законодательные органы начинают свою деятельность в качестве ведущих правоустанавливающих институтов, отражающих и сводящих воедино интересы политической элиты и общества. Применительно к политико-правовому режиму Великобритании кон. XVII - нач. XIX вв. автором введено понятие ганноверской парламентской модели. На наш взгляд, британский парламентаризм оказался той разновидностью политико-правового режима, который, в отличие от режима личного правления, послужил связующим эволюционным звеном между авторитаризмом XIX в. и современной парламентской демократией, поскольку парламентаризм обеспечил демонополизацию власти, т.е. отсутствие социальной группы, обладающей безусловным правом на господство.
Динамичное перераспределение властных полномочий между органами исполнительной и законодательной власти, выборность и периодическое обновление персонального состава властных структур модифицировали принципы и ценности парламентаризма. Ведущая максима современного парламентаризма заключается в том, что народ как носитель и первоисточник суверенитета должен осуществлять свои властно-императивные функции в представительной демократии. Именно в этом случае государственная политика несет на себе печать «мандата народа» и осуществляется от его имени, ибо это служит не только средством мобилизации широкой общественности внутри страны на поддержку проводимого на международной арене курса, но и мощным универсальным инструментом воздействия на другие страны, ибо политика, проводимая от имени народа и на благо его, в любую эпоху более легитимна, нежели какая-либо иная.
Специфика ганноверской модели парламентаризма состоит в том, что, несмотря на изрядную долю свободы, вследствие отсутствия политических партий нижняя палата не обладала средствами к проведению последовательного политического курса. Анализ практической реализации «экономической реформы» в 1780-1810-х гг. позволил автору с достаточной степенью достоверности утверждать, что сформулированный в политико-правовой теории важнейший принцип парламентаризма - полный суверенитет представителей нации в установлении налогообложения и распоряжении всеми поступившими денежными средствами - не был полностью реализован в парламентской практике XVIII в. Важнейший принцип парламентского правления в том виде, в котором он существует в настоящее время - установление прямого контроля над всеми государственными финансами - был установлен только после 1815 г.
Вместе с тем, конституционный кризис 1780-1784 гг. установил правомочие парламента вмешиваться в расходную часть Цивильного листа, разрушил одну из составляющих независимости исполнительной власти главы государства, положил начало окончательному отделению частных доходов монарха от государственных финансов. Дилемма XVIII в. между конфликтующими принципами парламентского верховенства и независимости финансового обеспечения монарха была законодательно решена в пользу расширения финансовых полномочий палаты общин, что положило начало созданию эффективного механизма парламентского контроля над государственными средствами после 1815 г.
Значение парламентской законодательной инициативы 1780-х гг. заключалось в том, что это был единственный план реформирования парламентской системы XVIII в., реализованный на практике. Законодательное оформление программы «экономической реформы» в 1780-х гг. свидетельствовало о способности английского парламента работать одновременно и реактивном и креативном режимах, а осуществление заранее спланированной законодательной программы, навязанной монарху против его воли означало сужение сферы личного усмотрения главы государства и начало трансформации ганноверской модели парламентаризма.
Анализ полномочий монарха в XVIII в. позволяет опровергнуть общепринятое мнение о том, что в английской конституционной практике начинает устанавливаться правило назначения монархом на должности в правительстве лиц, имевших поддержку большинства в палате общин, как противоречащее политической практике и духу времени. Ограничение королевской прерогативы в результате Славной революции 1688-1689 гг. заключалось в законодательном оформлении «Актом об устроении» 1701 г. лишения монарха право помилования должностных лиц, осужденных в порядке импичмента, введения принципа неответственности монарха за проведение государственного курса, что соответствовало политической целесообразности, ибо обеспечивало стабильность политико-правового режима.
Аксиомой политической практики XVIII в. был принцип абсолютной необходимости расположения и поддержки правительства монархом. Существенной особенностью парламентской системы II пол. XVIII в. явилось не столько временное усиление королевской власти, стремление к самодержавному правлению, сколько использование в полном объеме полномочий главы государства Георгом III. Особенно велико было личное участие главы государства в управлении Великобританией в 1770-1782 гг., что позволяет констатировать системную ограниченность ганноверской модели парламентаризма. В отсутствие системы сплоченных дисциплинированных партий, преимущественно локального характера политики, монарх, соединявший полномочия в сфере законодательной и исполнительной власти, выступал наиболее устойчивым элементом политической системы Англии. Влияние монарха на депутатский корпус и ход избирательных кампаний отражало объективные обстоятельства, а именно несовершенство соответствующих конституционных и политических механизмов «сдержек и противовесов», особенности перехода от ганноверской к вестминстерской парламентской модели в первой трети XIX в.
Выявленная степень адекватности системы представительства XVIII в. предъявляемым к ней требованиям со стороны основных социальных групп английского общества позволила проанализировать реальный механизм функционирования парламента, игравшего огромную роль в управлении, законодательстве, констатировать влияние локальных интересов на парламентскую политику и законотворчество, наличие активности и политического сознания электората. Изменения в сознании избирателей на протяжении XVIII в. заключались в выработке определенных поведенческих шаблонов, т.е. приверженческого поведения социальных групп политическому курсу правительства, конкретным предложениям парламентских групп, которые были обусловлены не классовым самосознанием, но прежде всего прагматической мотивацией и религиозными убеждениями. Именно это позволяло ганноверской модели парламентаризма удовлетворять социально-экономическим, политико-правовым требованиям огромного множества британских подданных.
В этой связи следует подчеркнуть, что правовой статус и полномочия британского монарха придавали очевидную независимость исполнительной ветви власти в рамках системы разделения и взаимодействия властей ганноверской парламентской модели, что отличало (и, кстати, до сих пор отличает) Великобританию от государств с парламентской формой правления в строгом смысле этого слова. Монарх сохранял преобладающее влияние на внешнюю политику, которая делалась при дворе, а не посредством работы правительственных или парламентских комитетов, во власти монарха - выбор министров, вряд ли уместно говорить о существовании института ответственности министерства, монарх обладал сильным влиянием в палате лордов, палате общин, монарх довольно успешно на протяжении XVIII в. влиял на ход парламентских выборов, ибо его изначальной целью было иметь в палате общин большинство, которое поддержало бы правительство в любом случае. Формирование и функционирование кабинета министров оставалось не столько результатом следования конституционным прецедентам или предшествовавшей политической практике, сколько результатом торга и достижения компромисса между монархом, министрами, палатой лордов и палатой общин, для которого каждая из сторон старалась создать оптимальные условия, причем на протяжении XVIII в. формы этого компромисса были чрезвычайно разнообразны.
Главная особенность политико-правового режима Великобритании того времени заключалась в том, что принцип разделения властей органически сочетался с принципом взаимодействия властей, которому правоведы, политологи и историки не уделяли должного внимания. Эти принципы были закреплены как институционально, так и в политико-правовой теории. Речь идет о наличии высших органов центральной власти, которые выполняли функцию своего рода связующего звена, соединявшего воедино исполнительную и законодательную ветви власти и, одновременно, являвшегося центрами принятия важнейших общегосударственных решений. Это монарх, который возглавлял исполнительную власть, представлял собой составляющую законодательной власти, члены правительства, первый министр, высшие должностные лица, разъяснявшие свои позиции в ходе публичных дебатов в стенах парламента.
Таким образом, принцип разделения и взаимодействия властей, положенный в основу британской парламентской системы с теми или иными вариациями составляет основу систем государственной власти подавляющего большинства стран, где утвердилась представительная форма правления и парламентаризм укреплен надежной правовой защитой.
БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Генезис британского парламентаризма, ХIII - начало ХIХ вв.»
1. Архивные документы
2. АВПР. Ф. Иностранные газеты, on. № 11/4. 21 л.
3. АВПР. Ф. Канцелярия, оп. № 468, д. 4318. 2 л.
4. АВПР. Ф. Канцелярия, оп. № 468, д. 4320. 23 л.
5. АВПР. Ф. Канцелярия, оп. № 468, д. 4321. 17 л.
6. АВПР. Ф. Канцелярия, оп. № 468, д. 4323. 6 л.
7. АВПР. Ф. Канцелярия, оп. № 468, д. 4324. 12 л.
8. АВПР. Ф. Канцелярия, оп. № 468, д. 4330. 4 л.
9. АВПР. Ф. Лондонские газеты, 1720 1828 гг., оп. № , д. 333 - 359. 6 л.
10. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп. № 35/6, д.359, лл.40-45.
11. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп. № 35/6, д.389, лл. 18-22.
12. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп. № 35/6, д. 310, лл. 24-29.
13. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп. №93/6, д.312, лл. 245-248.
14. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп.№ 35/6, д. 595, лл. 3-8.
15. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп. № 35/6, д. 596, лл. 21-24.
16. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп. № 35/6, д. 599, лл. 15-16.
17. АВПР. Ф. Сношения России с Англией, оп. № 35/6, д. 600, лл. 12-13.
18. АВПР. Ф. Лондонская миссия, on. № 1 /11 „ д. 351, лл. 14-15.
19. АВПР. Ф. Лондонская миссия, оп. № 1/11, д. 358, лл.34-34.
20. АВПР. Ф. Лондонская миссия, оп. № 1/11, д. 359, лл.4-6.
21. АВПР. Ф. Лондонская миссия, оп. № 1/11, д. 374, лл. 41-43.
22. АВПР. Ф. Лондонская миссия, оп. № 1/11, д. 395, лл. 7-9.
23. Английский парламент. Газетные и журнальные вырезки из коллекции М. Д. Хмырова (Гос. публ. ист. б-ка). Т. 1. Папка 1.1.. Парламентские документы
24. Adams G.B. Select Documents of English Constitutional History. N.-Y.,1906.-328 p.
25. Chandler R. Debates of the House of Commons. In 14 vols. L., 1670-1743.vol. III. 278 p.
26. The XVIII-th century Constitution / compl. By Williams E. L., 1960. - 412 p.
27. D'Ewes, Sir Simonds. Journals of All the Parliaments During the Reign of
28. Queen Elisabeth both of the House of Lords and the House of Commons.1.ndon, 1682.-1092 p.
29. General index to the Account and papers reports of commissioners, estimates, by order of the House of Commons or presented by its command 1801-1852. L.: H. M. Stat, off., 1938. - 1080 p.
30. General Index to the Journal of the House of Commons, 1547-1714. -L., 1852.- 1067 p.
31. Glanville Reports: Determination of the House of Commons Concerning Elections. In 8 vol. L., 1780. - 1067 p.
32. Grey A. Debates of the House of Proceedings in the Lord Parliament. L.:
33. Camden Society, 1845. 866 p.
34. Halsbury's statutes of England. L., 1948. - 1098 p.
35. Hansard's Parliamentary debates from 1803 . to the present time. L., 1804. vol. 2.- 1170 p.
36. Hansard's Parliamentary debates from 1803 . to the present time. L., 1806. vol. 7. - 1280 p.
37. Hansard's Parliamentary debates from 1803 . to the present time . L., 1804, vol. 1. - 1176 p.
38. Hansard's Parliamentary debates from 1803 . to the present time. L., 1805. vol. 3.-1212 p.36,37.38,39
