АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Криминологические средства разобщения преступных формирований путем воздействия на их коммуникативные связи»
На правах рукописи
Левин Семен Михайлович
КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА РАЗОБЩЕНИЯ ПРЕСТУПНЫХ ФОРМИРОВАНИЙ ПУТЕМ ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ИХ КОММУНИКАТИВНЫЕ СВЯЗИ
Специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
МОСКВА - 2005
Диссертация выполнена на кафедре уголовно--правовых дисциплин Московского института права
Научный руководитель - кандидат юридических наук, доцент
Юлин Борис Афанасьевич
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор,
заслуженный деятель науки Российской Федерации Ревин Валерий Петрович;
кандидат юридических наук, доцент Кобец Петр Николаевич
Ведущая организация - Московский университет МВД России
Защита диссертации состоится «¿9у> 2005 г. в часов на за-
седании диссертационного совета К 203 022.02 в Академии экономической безопасности МВД России (123995, Москва, ул. Кольская, 2).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Академии экономической безопасности МВД России.
Автореферат разослан «Л~» 03 2005 г.
Ученый секретарь диссертационного совета кандидат юридических наук
М.И. Мамаев
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. В условиях интенсивной криминализации современного российского общества особое значение приобретает изучение процессов функционирования преступных групп и сообществ. Исследования в области психологии и коммуникативных связей таких объединений существенно актуализировались в связи с количественными и качественными изменениями организованной и подростково-молодёжной преступности.
Общественная опасность феномена объединения делинквентов в группы и сообщества несомненна. Она проявляется в целом ряде обстоятельств: во-первых, происходит интенсификация противоправной деятельности со стороны таких формирований; во-вторых, налицо более успешные попытки нейтрализации средств социального контроля; и, наконец, в-третъих, происходит системная дестабилизация большинства институтов власти.
Эффективность преступной деятельности совместно действующих лиц, ведущая к превосходству во времени, осложняет действия правоохранительных органов по задержанию преступников «по горячим следам». Наконец, о повышенной общественной опасности групповой преступной деятельности свидетельствует тот факт, что при совместных действиях в конфликт с обществом одновременно вступает большее количество лиц, чем при совершении преступления в одиночку. Формируются антисоциальные связи между соучастниками, а применительно к организованной преступности создается своеобразное преступное подполье.
Феномен групповой преступности представляет опасность для общества и в связи с большим многообразием своих проявлений. Это не только практически любые деяния, предусмотренные действующим уголовным законодательством, налицо также и многообразие самих преступных формирований, отличающихся друг от друга по своему содержанию и направленности.
Здесь же следует отметить, что групповой характер совершаемых преступлений присущ не только профессиональным субъектам преступлений, но и делинквентам, группирующимся благодаря досуговым запросам. Демографические и социально-психологические признаки (пол, возраст, принадлежность к определенным социальным слоям населения) членов преступных формирований также могут находиться в весьма широком диапазоне. Широкий спектр присущ и криминальной окраске (доминирующая уголовная ориентация) соответствующих преступных формирований. Это могут быть не только банды, совершающие нападения на граждан и организации, но и экстремистки настроенные молодежные формирования (скинхеды, шарпы, футбольные фанаты), преследующие цели не столько в совершении преступлений, сколько в большей степени удовлетворения потребностей досуга. В эту когорту вполне могут быть включены как группировки, живущие по «блатным понятиям», так и «тусовки» наркоманов, хулиганов, вандалов, «гопников» и пр.
Столь «разношерстные» по своей целеориентированности формирования делинквентов заставляют различных специалистов (криминологов, психологов, социологов и правоведов) постоянно отслеживать закономерности, детерминирующие феномен консолидации с указанным, создание действенных гарантий по защите общества, в том числе от указанных криминальных проявлений, в настоящее время остается важной правоохранительной задачей. Такая важность объясняется тем, что криминологические средства разобщения преступных формирований путем воздействия на их коммуникативные связи является одним из главных вопросов, определяющих интерес современной юридической науки и правоприменительной практики.
Несмотря на то, что в последнее время отечественными и зарубежными исследователями значительное внимание уделяется различным аспектам этой проблематики. Вместе с тем, остаются сравнительно мало изученными социально-психологические особенности организации пре-
ступных групп. Поэтому для понимания процессов функционирования и эволюции преступных групп особое значение приобретают социально-психологические исследования коммуникативных связей, складывающиеся в этих криминальных объединениях. Наряду с теоретической значимостью отмеченных изысканий явно просматривается их несомненная практическая полезность, поскольку установление типичных информационных сетей, характерных для криминальных формирований, позволяет, с одной стороны, глубже понять обстоятельства их появления и функционирования, а с другой - выявить в них наиболее «слабые звенья», воздействуя на которые можно препятствовать возникновению группы или содействовать её распаду.
Несмотря на достаточную криминальную активность подобного рода групп и сообществ, механизм их разобщения остается недостаточно изученным, а правоприменительная практика в данной сфере нуждается в научно обоснованных рекомендациях.
Отмеченная ситуация весьма красноречиво свидетельствует о необходимости (после соответствующего анализа) внесения целого рядаЛ предложений о стратегии борьбы с указанными формами преступлений. Названные обстоятельства главным образом и обусловили актуальность данного исследования.
Степень разработанности темы исследования. Отдельные аспекты борьбы с групповыми формами преступности исследовались: Д.И. Амино-вым; Л.Д. Гаухманом; Е.Е. Дементьевой; Б.В. Волженкиным; А.Э. Жалин-ским; М.Н. Зацепиным; М.А. Кауфманом; И.Я. Козаченко; В.П. Котиным; С.Я. Лебедевым, Б.М. Леонтьевым; СВ. Максимовым; В.Е. Мельниковой; Г.М. Миньковским; Р.Э. Оганяном, П.Н. Панченко; В.П. Ревиным; Э.С. Тенчовым; B.C. Устиновым; В.Е. Эминовым; A.M. Яковлевым; П.С. Яни и
др.
В работах перечисленных авторов имеются важные теоретические и практические выводы, вносящие существенный вклад в изучение преступ-
лений, совершаемых преступными группами и сообществами. Вместе с тем, не все вопросы рассматриваемой проблемы (в силу ее сложности и неоднозначности) получили в них достаточное освещение. До настоящего времени отсутствуют не только комплексные разработки, раскрывающие коммуникативный механизм, ответственный за абсорбцию делинквентов в группы и сообщества, но и не раскрыты закономерности разобщения подобного рода криминальных формирований.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования явились сложившиеся в современной России общественные отношения, обеспечивающие охрану личности, общества и государства от групповых форм преступлений криминологическими мерами.
Предмет исследования составляют отдельные стороны названного "объекта, подлежащие изучению. К ним относятся закономерности применения криминологических и уголовно-правовых средств и методов, способных эффективно разобщать преступные формирования путем воздействия на их коммуникативные связи.
Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является комплексное изучение потенциала организационно-правовых и криминологических мер, способных эффективно противостоять преступлениям, совершаемым группами и сообществами, а также разработка предложений по совершенствованию системы предупреждения соответствующих форм преступных посягательств.
Указанная цель диссертационного исследования обусловила постановку и решение следующих задач:
- анализ современной криминогенной ситуации, связанной с криминальной деятельностью преступных групп и сообществ;
- выявление криминогенных факторов, способствующих воспроизводству и росту числа организованных групп, совершающих различного рода преступления;
- исследование криминальной субкультуры, традиций, обычаев и пси-
хологии в части их детерминации криминальной активности преступных формирований;
- анализ системы коммуникативных связей, цементирующих преступные группы и сообщества, как с точки зрения их конструктивных особенностей, так и содержания;
- установление основных причин низкой эффективности организационно-правовых и криминологических мер по разобщению криминальных групп и сообществ;
- формулирование рекомендаций по организации деятельности правоохранительных органов, направленной на разобщение преступных групп и сообществ.
Методическая база и методика исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составляет: всеобщий диалектический метод познания общественных процессов и социально-правовых явлений (анализ, синтез, системно-структурный и др.). В основу конкретной методики положены принципы исторического и логического в познании, систематического подхода и систематического анализа..
В качестве частно научных методов применялись: формальнологический метод, заключающийся в выявлении и анализе признаков, составляющих содержание групповых форм преступлений; статистический метод, включающий сбор и анализ данных о так называемом тренде групповых форм преступлений; конкретно-социологический метод, применявшийся при анкетировании и опросе сотрудников правоприменительных органов, непосредственно связанных в своей профессиональной деятельности с выявлением подобных преступлений и расследованием уголовных дел, возбужденным по фактам преступлений, совершаемых группами и сообществами.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что оно представляет собой комплексное монографическое исследование вопросов криминологических уголовно--правовых мер борьбы с делин-
квентным поведением членов преступных групп и сообществ. Основные положения, рекомендации и предложения, разработанные в диссертации, будут способствовать расширению и уточнению знаний по криминологии и уголовному праву. Исследование автора позволило предложить ряд новых подходов в совершенствовании профилактических и правовых мер, направленных на борьбу с указанными преступлениями и их предупреждением. Например, на основании изучения действия механизма коммуникативных связей, цементирующих делинквентов в группы и сообщества, диссертантом выявлены и классифицированы причины низкой эффективности предупредительной работы со стороны правоохранительных органов.
Более конкретно новизна сформулированных соискателем выводов и рекомендаций отражена в положениях, выносимых на защиту.
Положения, выносимые на защиту:
1. Большое разнообразие преступных групп и сообществ является следствием достаточно сложного механизма цементирования между собой отдельных делинквентов, создающего тем самым единую общность. Указанный механизм состоит из двух крупных блоков.
Блок «А» включает в себя коммуникативные связи, предопределяемые деятельностью лидера преступного формирования, который выполняет ряд обязательных функций, в частности: организаторскую, стратегическую, информационную, нормативно-ценностную, дисциплинарную и т.д.
Блок «Б» - коммуникативные связи, продуцируемые субкультурными образованиями, складывающимися внутри преступных групп и сообществ. Соответствующий блок абсорбирует специфические традиции и обычаи, жаргон, символику, песни, татуировки, манеру одеваться, различные церемонии (например, прием в члены данного формирования).
2. Важнейшим элементом системы коммуникативных связей делин-квентных групп и сообществ являются субкультурные образования. Под
субкультурными образованиями понимается некая система общественного поведения и ценностей, существующая отдельно от господствующей системы поведения и ценностей и являющаяся все же частью этой центральной системы. Иногда субкультурные группы также придерживаются отдельных элементов господствующих культурных традиций (цивилизацией), но одновременно сохраняют собственные нормы поведения и ценности, отличающиеся от господствующих.
3. «Строительным материалом» субкультуры являются определенные символы. Символы в таких общностях тесно связаны с пропагандируемой в группе идеологией. Они также являются катализатором «кристаллизации» сообщества. Наличие собственной символики создает возможность образования общности, поскольку обеспечивает средство коммуникации. Символ - оболочка, в которую упаковывается «своя» для криминального формирования информация; в таком виде она отличима от чужой. Следовательно, возникает разница в характере коммуникативных связей внутри сферы, где действует символ, и вне нее.1 Это и есть характер контактов, на базе которого формируются социальные структуры.'В числе символов могут быть как знаки визуальные, так и знаки аудиохарактера.
4. С помощью специального сленга делинквенты маркируют «свою» информацию. Сленг - это не язык в полном смысле слова, поскольку на нем невозможно целиком построить полноценное высказывание. Сленг вырабатывает практически любое контркультурное сообщество. Владение сленгом - это способ продемонстрировать принадлежность к миру андеграунда. Сленг охватывает не все темы, а только вполне определенные. Как правило, это такие темы с которыми делинквенту чаще всего приходится сталкиваться - сфера досуга, криминальная деятельность, ситуация необходимости ухода от средств социального контроля. Таким образом, маркёр, который обеспечивает принятие сообщения как своего, одновременно предписывает и отношение к нему. Этим маркёром и является сленговое слово, вводимое в сообщение. Особая маркированность вербальной
информации не случайна. Представители соответствующих криминальных формирований предпочитают не пользоваться теми каналами коммуникации, которые плотно заняты господствующей культурой. Система стоит на позиции весьма ограниченного его использования, вводя своеобразный культ молчания.
5. Сленг распадается на несколько тематических групп: оценочные суждения; определение статусных позиций в делинквентной среде и вне ее (то есть различные типы своих и чужих); формы взаимодействий; основные символы Системы; названия сообщества в целом и отдельных группировок (внутренних и пограничных), с которыми часто контактирует сообщество.
6. Интерпретации символов связаны со статусом в делинквентной среде того, от кого они получены. Наконец, интерпретации символов зависят от ситуации. В интерпретации уже заложена программа реакции. В свою очередь, интерпретация есть выражение определенного решения действовать (или бездействовать), она зависит от этого решения. Интерпретация есть свернутое возможное действие. Реакция - венец раскодирования: информация из свернутой знаковой формы переходит в действие.
7. При социальной изоляции члены криминальных формирований сознательно поддерживают информационный барьер, и всякая информация, идущая извне, намеренно отвергается. Существуют специальные механизмы отторжения. Делинквенты сознательно отвергают общепринятые нормы поведения. Все эти так называемые «прописки» как раз и есть ритуальный отказ от прежнего и переход в новую систему ценностей - уголовную.
8. Предупредительную деятельность органов власти и общественных организаций следует направлять по пяти генеральным направлениям: нейтрализация криминогенных факторов с помощью так называемых мер социально-экономического характера; замещение делинквентности правовым воспитанием; нейтрализация действия символов, составляющих ком-
муникативные связи криминальных сообществ; нейтрализация лидирующей роли того или иного члена преступной группы; ликвидация материальной и/или финансовой базы преступного формирования.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется необходимостью развития теоретических основ науки криминологии и социальной психологии, объясняющих причины и условия возникновения и функционирования коммуникативных связей, характерных для делинквентных групп и сообществ. Изложенные в диссертации положения, выводы и предложения могут быть использованы:
- в деятельности по совершенствованию стратегии разобщения преступных групп и сообществ;
- при разработке нормативно-правовых актов министерств и ведомств Российской Федерации;
- в деятельности правоприменительных органов, реализующих нормы уголовного закона (органы внутренних дел, органы прокуратуры, суды общей юрисдикции, мировые судьи);
- в преподавании криминологии и уголовного права в юридических вузах и учебных заведениях системы МВД России, а также на курсах повышения квалификации работников следственных аппаратов и дознавателей органов внутренних дел, сотрудников оперативных аппаратов;
- в подготовке лекций, учебных пособий и методических рекомендаций по вопросам уголовного права, связанным с проблемами борьбы с посягательствами на чужое имущество со стороны организованных групп;
- в научно-исследовательской работе, при проведении дальнейшей разработки проблем предупреждения преступлений и практики применения уголовного закона, в частности проблем квалификации отдельных составов преступлений.
Научная обоснованность и достоверность результатов исследования обеспечивается использованием научной методологии и методики
исследования, репрезентативностью эмпирического материала и комплексным характером проведенного исследования.
В процессе исследования проанализировано около 150 правовых, инструктивно-методических, правоприменительных материалов органов прокуратуры РФ, Верховных Судов РФ, СССР, РСФСР, Министерства внутренних дел России: в том числе постановления Пленумов Верховных Судов РФ, СССР, РСФСР по вопросам гражданско-правовой и уголовной ответственности за групповые преступления, опубликованные в период с 1961 по 2004 гг. и действующие в настоящее время; постановления (определения) Верховного Суда РФ, вынесенные в надзорном и кассационном порядке за период с 1992 по 2004 гг., в которых констатируются ошибки правоприменителей, связанные с квалификацией преступлений, совершенных группами лиц; архивные уголовные дела; методические рекомендации -по квалификации и расследованию отдельных видов преступлений, подготовленные ВНИИ МВД России; материалы прокурорского надзора, опубликованные за период с 1996 по 2004 гг. За отмеченный период были также проанализированы данные уголовной статистики.
В соответствии с целями исследования опрошено и проанкетировано около 160 работников оперативных и следственных аппаратов ряда правоохранительных органов Москвы и Московской области, изучено 115 архивных уголовных дел, возбужденных за различного рода преступления, совершенных членами групп и сообществ.
Апробация результатов исследования. Сформулированные в диссертации положения, выводы, предложения и рекомендации получили апробацию в правоприменительной практике, а также при участии автора: - в научно-практической конференции «Основные уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с преступлениями экономической направленности», организованной Рузским филиалом Московского университета МВД России (Руза, 2002 г.).
- в научно-практической конференции «Обеспечение прав и свобод человека и гражданина в деятельности правоохранительных систем», организованной Академией экономической безопасности МВД России (Москва, 2003 г.);
- в научно-практической конференции, посвященной проблемам борьбы с организованной преступностью, организованной Кубанским институтом законодательства и правоведения (Краснодар, 2004 г.);
Предложения и теоретические выводы, полученные в результате диссертационного исследования, нашли отражение в трех публикациях, общим объемом 2,1 п.л.
Результаты диссертационного исследования используются: в учебном процессе Академии экономической безопасности МВД России в преподавании курсов «Криминология» и «Уголовное право», а также в практической деятельности ГУВД г. Москвы.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, состоящих из шести параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи диссертационного исследования, его методологическая основа, эмпирическая база, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту, излагаются сведения об апробации результатов проведенного исследования.
Первая глава, озаглавленная «Коммуникативные связи делинквент -ных формирований как объект комплексного криминологического исследования», состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе диссертантом представлена оценка криминологических качеств, свойств и последствий объединения делинквентов в преступные группы и сообщества. Отмечается, что в истории страны преступные группировки существовали практически все время. Они могли быть сильнее или слабее, более или менее структурированы, но они не исчезали никогда. Обращается внимание на то, что преступный мир не только всегда жил по своим законам, но и постоянно демонстрировал устойчивость, системность, способность адаптироваться к изменяющимся условиям.
По сравнению с посягательствами, совершенными единолично, совершение преступлений группой более опасно тем, что в условиях сговора ослабляются сдерживающие факторы человеческого поведения, быстрее назревает готовность к правонарушению, более изощренными становятся способы деяний и приемы сокрытия их следов, чаще причиняется тяжкий физический и материальный ущерб. Автором подчеркивается, что в данном случае сводится к минимуму влияние сдерживающих факторов, укрепляется уверенность в достижении желаемого преступного результата, повышается шанс сокрытия орудий и следов преступления, а также ценностей, добытых преступным путем. У соучастников появляется больше возможностей для противодействия следствию путем уничтожения вещественных доказательств, оказания психического и физического давления на потерпевшего, свидетелей и др.
К числу центральных вопросов своего исследования диссертант относит вопрос о детерминантах рассматриваемого явления. В этой связи обращается внимание на то, что криминологической доктриной выработано значительное число различных теорий, так или иначе объясняющих феномен групповой преступности. В соответствии со спецификой предмета диссертационного исследования, автор посчитал возможным основной акцент сделать на специальной теории субкультуры.
Отмечается, что согласно работам А. Коэна, Р. Клоуарда, Л. Олина и др., причины консолидации делинквентов объясняются особенностями
действия механизма субкультуры.
Анализ теорий отмеченных авторов, а также собственные изыскания диссертанта позволили сделать выводы о том, что одни типы субкультур во главу угла ставят материальный достаток и соответственно во главу угла ставят совершение имущественных преступлений; конфликтные субкультуры ищут способа добиться статуса в обществе с помощью насильственных преступлений; субкультуры «ухода от мира» предпочитают обычным ролям и целям уход в наркоманию и алкоголизм. Например, наиболее типичный «уход от мира» - «кошачья субкультура», сутью которой является постоянное стремление к «кику» (вызову), сенсации, удовольствию.
Как указывает диссертант, представленная типология, хотя и основывается на главенствующей мотивации членов формирований, в то же время свидетельствует и об основной направленности формирования.
В данной части исследования автор пытается ответить также на два вопроса: почему происходит объединение делинквентов в неформальные группы и что является «приводными ремнями» механизма образования рассматриваемой разновидности неформальных групп?
Во втором параграфе исследователем представлена характеристика коммуникативных связей, используемых членами преступных формирований. Обращается внимание на то, что термин «коммуникативные связи» в данном исследовании является, по сути, центральным и понимается как некая социально-психологическая субстанция, позволяющая определенному множеству индивидов приобрести психологическое единство.
В этой связи, автор всю систему коммуникативных связей рассматривает через призму лидерства и систему символов.
. Например, анализ проблемы лидерства позволил автору получить ответы на следующие вопросы: каким образом лидер организует группу; каков механизм этого объединения; почему в группе или сообществе отдается предпочтение определенному лицу как своему лидеру; каков психологический «рисунок» деятельности лидера по управлению группой и пр.
Особое внимание здесь было уделено институту «воров в законе».
Здесь же анализу были подвергнуты вопросы о причинах выдвижения лидера в группе; исследовался механизм лидерства, в том числе применительно к конкретным функциям лидера (организаторской, стратегической, информационной, нормативно-ценностной, дисциплинарной и т.д.).
Соответствующий анализ позволил автору выделить три типа лидеров криминальных групп: лидер-вдохновитель (25%), лидер-организатор (34%) и лидер смешанного типа (41%).
Проведено также исследование источников воровского «права». Как отмечается автором, воровские нормы в большинстве своем не писаны и передаются из поколения в поколение путем разъяснения правил или посредством демонстрации эталонного поведения.
Одновременно самым подробным образом анализу подвергается система символов, находящихся в обращении криминальных групп и сообществ. Отдельно исследуются как знаки визуальные, так и знаки аудио-характера. Отмечается, что символы в таких общностях тесно связаны с пропагандируемой в группе идеологией. Они также являются катализатором «кристаллизации» объединения.
В работе значение символов увязывается с нормами поведения. Указывается на то, что маркировка через символы делинквентам позволяет ощутить удовлетворение самоидентификации с этим криминальным сообществом, с себе подобными. Уже в самой символике заложены нормы сообщества. Идентифицируя себя с этими символами, человек и нормы воспринимает как свои: это я независим, я хочу насилия. Всё это создает условия для усвоения норм и их воплощения в агрессивное поведение. Так формируется базовая личность делинквента, то есть личность, аккумулирующая в себе нормы криминального сообщества.
В третьем параграфе подробно исследуется роль визуальных и аудио символов в механизме цементирования преступных формирований. Обращается внимание на то, что достаточно часто в роли символов высту-
пают также разные элементы одежды, прическа и даже стиль поведения в целом.
Помимо визуальных символов, детально анализируется также аудио символы и в первую очередь специальный сленг. В этой связи обращается внимание на то, что сленг вырабатывает практически любое контркультурное сообщество.
Отмечается, что сленг распадается на несколько тематических групп: оценочные суждения; определение статусных позиций в делинквентной среде и вне ее (то есть различные типы своих и чужих); формы взаимодействий; основные символы Системы; названия сообщества в целом и отдельных группировок (внутренних и пограничных), с которыми часто контактирует сообщество.
В данной части исследования автор приходит к выводу о том, что сила символа заключается в том, что он обращен не только к сознанию, но и к подсознанию - эмоциональному, чувственному, телесному и пр. При этом символика чрезвычайно эклектична: в ее фонде можно встретить символы, пришедшие из разных групп (например, скинхеды почьзуются символикой наркоманов и т.д.). Система обладает способностью впитывать чужую символику и, перекодируя, включать ее в свой фонд.
По мнению диссертанта, роль символов заключается также в том, что они в какой-то степени также рекрутируют маргинальную часть населения в делинквентные группы и сообщества, а именно: шокируют и отпугивают благополучных, привлекают неблагополучных и лиц, выпавших из нормального социума. По сути, криминальная среда «втягивает» в свой круг неблагополучных как раз благодаря специальному набору символов. Надо полагать, первая социальная функция символа - отбор и привлечение в сообщество определенного типа людей (точнее, в данном случае, неопределенного - с неопределенным статусом).
Таким образом, анализ значения символов позволил автору сопоставить две реальности: знаковую и социальную. В данном случае идеальная
реальность знака переходит в материальную, воплощаясь в действия тех или иных адептов идеологии идущей в разрез с общепринятой. Отмеченное закономерно подталкивает к исследованию реакций на указанные символы.
В заключение параграфа обращается внимание на то, что интерпретация символов связана со статусом в делинквентной среде того, от кого они получены. Наконец, интерпретации символов зависят от ситуации, поэтому мы обязательно фиксировали их в том контексте, в котором они были высказаны, вместе с ситуацией. Как считает диссертант, в интерпрета-вди уже заложена программа реакции. Интерпретация есть выражение определенного решения действовать (или бездействовать), она зависит от этого решения. Интерпретация есть свернутое возможное действие. Реакция - венец раскодирования: информация из свернутой знаковой формы переходит в действие. В общем, в данной ситуации актуально значение принадлежности к Системе в целом, ее отдельной конкретной группировке, по внешней атрибутике можно определить идейную направленность и интересы делинквента, а также его авторитет и статус на воровской сходке.
В четвертом параграфе рассматривается сам коммуникативный механизм, определяющий типизацию криминальных формирований. Как представляется автору, для осмысления процессов, протекающих внутри преступных групп и сообществ, особое значение приобретают исследования соответствующего механизма коммуникативных связей. Наряду с теоретической важностью подобного рода аналитических изысканий не менее отчетливо просматривается их прагматическая значимость, выливающаяся в необходимость отбраковки наиболее «слабых звеньев» коммуникативных связей. Данное направление исследований позволяет правоохранительным органам препятствовать консолидации делинквентов либо содействовать распаду уже функционирующих преступных групп.
Рассматривая проблемы самоорганизации криминальных сообществ, обращается внимание на то, что именно такие изолированные сообщества демонстрируют закономерности самоорганизации в наиболее чистом виде.
Чем сильнее сообщество изолированно, тем более спонтанны процессы, идущие внутри него и тем явственнее проступают закономерности социальной самоорганизации.
При социальной изоляции члены криминальных формирований сознательно поддерживают информационный барьер, и всякая информация, идущая извне, намеренно отвергается. Существуют специальные механизмы отторжения. Делинквенты сознательно отвергают общепринятые нормы поведения. Все эти так называемые «прописки» как раз и есть ритуальный отказ от прежнего и переход в новую систему ценностей - уголовную. Пройдя их, индивид пресекает не только синхронные каналы коммуникаций (что происходит вынужденно из-за ограничения свиданий, переписки и т. д.), но и диахронные - отступается от прошлого, если только оно не уголовное.
К основным параметрам группы относится: состав группы, структура группы, групповые процессы, групповые нормы и ценности, система санкций. Каждый элемент упомянутых параметров может приобретать различное значение в зависимости от типа изучаемой группы. Это непосредственно связано с типом деятельности, которую осуществляет криминальное формирование.
В своей работе диссертант обращается к данным Н. Цуллигера1, по сведениям которого, формирование делинквентных групп проходит в три стадии: 1) орда, 2) банда, 3) сообщество. При этом уровень организованности криминальных формирований может быть различным. Высшая ступень организации преступной деятельности достигается в организованных преступных группах и в преступных организациях (сообществах).
1Zulliger Н. Ногёе-Вапёе-ОететзсЬай. ВШй£аг1, 1961.
19
Своеобразным социальным регулятором и фактором самосохранения неформальных групп является определенная формальная структура или иными словами составляет каркас группы. Такой каркас способствует более рациональному решению стоящих перед формированием задач и, в конечном счете, позволяет более эффективно реализовать интересы его членов. В рассматриваемых неформальных объединениях структура взаимоотношений иерархизирована, подчинена лидеру и контролируется его ближайшим окружением.
Вторая глава, озаглавленная «Деятельность органов власти по разобщению преступных формирований путем воздействия на их коммуникативные связи», состоит из двух параграфов.
В первом параграфе главы рассматриваются общепредупредительные и специальные меры, направленные на разобщение преступных формирований путем воздействия на их коммуникативные связи. Отмечается, что уже достаточно давно установлена закономерность: чем раньше человек попадает в сферу действия уголовной юстиции, тем дольше он остается в ней. В этой связи приоритет, бесспорно, должен быть у предупредительного воздействия. Однако данное направление сулит успех лишь тогда, когда оно базируется на адекватном понимании природы преступности и характере ее детерминации. Наиболее общими механизмами, посредством которых детерминируется преступность, выступают конфликтность, противоречивость, неравномерность в развитии различных сторон социальной жизни. Поэтому как в прошлом, так и сегодня исследователями различных областей делаются попытки найти эффективные средства для социального контроля за отклоняющимся от установленных норм и правил поведением (О.Конт, Ч.Спенсер, Э.Дюркгейм, М.Вебер, П.Сорокин, Т.Парсонс, Р.Мертон и др.). Вопросам же социального контроля именно за делинквентами свои исследования посвятили Р.Парк, Э.Росс и др.
Отмеченные и иные авторы собственно и подготовили концептуальную основу для эффективной коррекции любого вида отклоняющегося поведения, включая и такой его вид, как групповая преступная деятельность.
Поэтому, формируя арсенал средств, способных эффективно предупреждать интеграцию делинквентов либо разобщать уже существующие преступные группы, автор посчитал необходимым сделать акцент на неком комплексе средств, способных так или иначе воздействовать на коммуникативную сферу соответствующих формирований.
Предупредительные меры в работе систематизируются по масштабу, по объекту и механизму действия.
Отмечается, что применительно к предупреждению преступности маргинально ориентированных лиц должна быть внедрена специальная Программа, включающая в себя четыре основных уровня: докриминаль-ный, предкриминальный, криминальный, посткриминальный.
Автор подчеркивает, что для организации эффективной предупредительной деятельности важное значение приобретает нейтрализация ряда элементов коммуникативных связей. К их числу был отнесен феномен «теневой юстиции». Поэтому бесспорно то, что ликвидация системы теневой юстиции является новой задачей в предупреждении процесса консолидации делинквентов. На взгляд диссертанта, теневая юстиция в настоящее время является важным элементом самовоспроизводства преступных формирований.
В этой связи основанием для моделирования эффективного предупредительного воздействия, видимо, должен стать постулат о том, что так называемые неуголовно-правовые меры воздействия (организационные, психологические, административные, гражданско-правовые и иные), зачастую, являются более выгодными для общества, чем уголовно-правовые. Вместе с тем, как отмечает диссертант, и уголовно-правовые меры также не должны сбрасываться со счетов.
Во втором параграфе главы соответственно рассматриваются уголовно-правовые меры, направленные на разобщение преступных групп и сообществ.
Отмечается, что указанные меры являются важным компонентом как предупредительного, так и репрессивного направления борьбы с групповой и организованной преступностью. Специфика уголовно-правовых мер воздействия здесь основывается на особом методе уголовного закона. Этот метод объединяет наказание либо угрозу наказанием. В то же время отмеченный метод имеет множество производных форм воздействия. В частности, это различные компромиссные и поощрительные нормы, а также нормы с «двойной» превенцией.
. „ Однако все отмеченные методы воздействия обладают «коэффициентом полезного действия» лишь при условии, если будет найдена удачная законодательная модель противодействия соответствующему опасному явлению. Данная модель, как считает автор, должна содержать как минимум два компонента. Первый - законодательное понятие источника социального вреда. Второй - формы таких источников вреда, обязательно имеющих значение для уголовно-правовых отношений. В-третьих, предусматривать адекватные ущербу ответственность и наказание виновных. Применительно к рассматриваемому предмету исследования, речь идет: 1) о выработке уголовно-правового понятия групповой преступной деятельности; 2) о возможных формах групповой преступной деятельности; 3) о возможных формах и видах ответственности, предусмотренных в уголовном законодателем.
Принимая во внимание особенности Уголовного кодекса РФ 1996 года, автор обращает внимание на то, что законодатель, к сожалению, не встал на позиции реформатора и при новом «фасаде» главы 7 оставил все ключевые элементы без существенных изменений. Отмечается, что фактически решение вопроса о том, какую криминальную общность следует признавать организованной группой (преступным сообществом), а какую
нет, вновь было отдано на откуп субъективного представления отдельно взятого правоприменителя.
Кроме отмеченного, диссертант считает, что использованная разработчиками УК РФ трактовка понятия «группа лиц» (п.1 ст. 35) концептуально не продумана. Такое мнение автора основано на том, что указанное понятие, во-первых, мало отличается по смыслу от понятия «соучастие»; во-вторых, нарушена стройность классификации; и, наконец, в-третьих, понятие «группа лиц» не несет (в таком виде) прагматической нагрузки.
В связи с указанным диссертант считает, что такой квалифицирующий признак, как «группа лиц» должен быть исключен из УК РФ, как не имеющий юридического значения.
Кроме отмеченного, обращается внимание на то, что во всех традиционных формах соучастия основной критерий дифференциации основывается на таком признаке, как наличие или отсутствие сговора или соглашения. Вместе с тем, как указывает автор, совершенно не принимается в расчет временной промежуток после совершения преступления.
По мнению диссертанта, нет никаких сомнений в том, что уголовно-правовые меры могут и должны рассматриваться в целях предупреждения групповой преступной деятельности. В этой связи отмечается, что механизм специального и общепредупредительного воздействия в юридической литературе разработан достаточно хорошо, и многие положения этой проблемы носят универсальный характер применения. Задаче отражения особенностей предупредительных мер, касающихся анализируемых видов преступных посягательств, на взгляд диссертанта, отвечают так называемые нормы с «двойной превенцией». Очевидно, для каждого вида тяжких преступлений или преступной деятельности имеется свой собственный «набор» таких норм.
И в завершение параграфа, автором представлен детальный анализ ныне действующего уголовного законодательства на предмет обнаружения норм с «двойной превенцией». Применительно к групповой преступной
деятельности, по мнению диссертанта, роль таких норм могут выполнять около 30 статей УК РФ.
В заключении отмечается, что, на взгляд автора, поставленные цели и задачи исследования в достаточной мере реализованы. Это позволило выявить особенности коммуникативных связей преступных групп и сообществ; их причины и условия, а также пути совершенствования мер борьбы с указанными формами преступной деятельности.
Обращается внимание на то, что сложившаяся в юридической науке и правоприменительной практике ситуация ставит перед учеными и работниками правоохранительных органов задачу по выработке концептуальной основы, позволяющей более эффективно осуществлять разобщение преступных групп и сообществ, используя при этом закономерности групповой психологии и коммуникативных связей (традиции, обычаи, язык, институциональные символы и пр.).
Указывается на то, что предупредительная деятельность, корреспондирующая с особенностями коммуникативных связей, должна включать: определение криминальной направленности группы, ее типа, примерной численности, а также типа лидера данного преступного формирования. В зависимости от этого и должны разрабатываться тактические приемы превентивных действий, направленных на психологическое разобщение членов преступной группы.
Научные публикации автора по теме диссертации: Ь Левин С.М. К вопросу о проблеме оценки криминологических качеств, свойств и последствий объединения делинквентов в преступные группы и сообщества. // Актуальные проблемы юридической науки и практики.- Вып. 12./Под общей ред. А.П. Фокова - М: Издательская группа «Юрист», 2003.- 0,5 п.л. 2. Левин С.М. Характеристика коммуникативных связей, используемых членами преступных формирований // Актуальные проблемы юридической науки и практики.- Вып. 12./Под общей ред. А.П. Фо-
кова - М.: Издательская группа «Юрист», 2004.- 0,5 п.л.
3. Левин СМ. Общепредупредительные и специальные меры, направленные на разобщение преступных формирований путем воздействия на их коммуникативные связи: Лекция.- М.: Издат. группа «Юрист», 2005.-1,1 п.л.
Криминологические средства разобщения преступных формирований путем воздействия на их коммуникативные связи
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Левин Семен Михайловы ч
Корректор Говердова Н.Н. Подписано в печать 3.03.05.
Усл. печ. л. 1,4 Тираж 100 экз.
Уч.-изд. л.
1,16.
Заказ № 767
Типография Копи-центр, свидетельство 7:07:10429 Москва, ул. Енисейская, 36
Л1 â'7
f» ir *
