Уголовное судопроизводство по делам о преступлениях против советской власти в период новой экономической политикитекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции на тему «Уголовное судопроизводство по делам о преступлениях против советской власти в период новой экономической политики»

На правах рукописи

Сюсюра Виктор Леонидович

Уголовное судопроизводство по делам о преступлениях против советской власти в период новой экономической политики (1922-1929 гг.)

Специальность 12.00.01 -теория и история права и государства; история учений о праве и государстве

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Краснодар 2007

003056559

Диссертация выполнена в Краснодарском университете МВД России

Научный руководитель:

Рассказов Л.П. - доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор

Официальные оппоненты:

Бутько Л.В. - доктор юридических наук, профессор Упоров И.В. - доктор исторических наук, кандидат юридических наук, профессор

Ведущая организация - Уфимский юридический институт МВД РФ

Защита диссертации состоится "_" _ 2007 г. в "_"

час., в ауд. _на заседании диссертационного совета по присуждению

ученой степени доктора юридических наук ДМ 220.038.10 при Кубанском государственном аграрном университете (350044 Краснодар, ул. Калинина, 13).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного аграрного университета (350044 Краснодар, ул. Калинина, 13).

Автореферат разослан"_

2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор юридических наук, профессор

Камышанский В. П.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Период новой экономической политики (НЭП) в истории советского государства и права занимает особое место - это было время существенной корректировки внутриполитического экономического курса, уже определяемого тогда ставшей руководящей РКП (б). НЭП наложила отпечаток на все сферы жизни советского общества. Предпринятые меры по введению рыночных отношений, хозяйственного расчета сопровождались изменениями в области государственного строительства, реформой правовой системы, реорганизацией правоохранительных органов. Так, была проведена кодификация уголовного, уголовно-процессуального, исправительно-трудового законодательства. В результате судебной реформы были образованы адвокатура и прокуратура, создана единая система судебных учреждений. Данные аспекты находят определенное освещение в литературе о правоохранительных органах периода НЭПа. Что же касается функционирования судебной системы в целом, и в первую очередь применительно к делам, связанным с преступлениями против советской власти, то здесь ситуация несколько иная. Как правило, исследователи анализируют деятельность ГПУ-ОГПУ, его полномочия, включая исполнение внесудебных функций в отношении «контрреволюционеров». Акцент при этом делается на политической составляющей. Вместе с тем, из поля зрения нередко выходят чисто процессуальные вопросы, такие как особенности возбуждения уголовно-политического дела, проведения и оформления допросов, составления и содержания обвинительного заключения, процедуры предания обвиняемых суду, исполнения вынесенного приговора и др. Следует отметить далее, что в судебной системе периода НЭП велико было влияние «чрезвычайщины», и, прежде всего, в отношении политических противников советской власти, действия которых квалифицировались как государственные преступления. Продолжали работать чрезвычайные суды. Широкое распространение имели внесудебные репрессии. Велико было влияние ОГПУ на судебную систему, и это несмотря на то, что с созданием СССР был образован Верховный Суд СССР в составе: пленарного заседания, гражданско-судебной и уголовно-судебной коллегий, военной и военно-транспортной коллегий. Так, в составе пленарного заседания Верховного Суда СССР был представитель ОГПУ. На рассмотрение пленарного заседания вопросы могли направляться по инициативе ОГПУ (такую же возможность имели ЦИК СССР, его Президиум, прокурор Верховного Суда СССР, прокуроры союзных республик). Таким образом, ОГПУ могло влиять на работу Верховного Суда СССР, и тем самым было поставлено в исключительное положение, что противоречило концепции определенной

либерализации экономических и социально-политических преобразований, которые предполагались НЭП. Кроме того, внутри политической элиты советского государства периода НЭП имелись разногласия (например, между Крыленко и Курским) по поводу дальнейшего развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства в части привлечения к ответственности лиц, выступающих против советской власти.

Однако в историко-правовой литературе эти вопросы также не находят достаточного освещения. Между тем, более детальное исследование данных аспектов позволяет лучше понять механизм осуществления государственных репрессий против политических оппонентов советской власти, обогатить знания по государственно-правовой истории России, использовать их при обсуждении и принятии решений о полномочиях правоохранительных органах в современной России, глубже проникнуть в природу сегодняшних процессов в стране. Освещение данной проблематики даст возможность извлечь уроки из ошибок, создать в политической системе нашего общества гарантии, которые предупреждали бы повторение трагических ошибок прошлого. Вышеизложенное предопределило выбор темы диссертационного исследования.

Степень разработанности темы. Различные аспекты уголовно-политического судопроизводства в период НЭП рассматривались в трудах как современников НЭП, так и последующего времени. Так, известные деятели советского государства и юристы Л.Д. Троцкий, Н.В. Крыленко, Д.И. Курский и др., будучи сами участниками создания преобразования советской государственности периода НЭП нередко обращались к этим вопросам. Однако они освещали эту проблему исключительно с классовых позиций на основе формируемой ими же правоприменительной практики. В последующие годы (до смерти Сталина) в советской историографии направленность исследований в данной сфере концептуально не изменялась, хотя резкость высказываний и оценок, присущая публикациям 1920-х гг., постепенно снижалась. К данной проблематике обращались такие советские историки, юристы и писатели как Е.М. Ярославский, А. Косой, Ф.И. Мосолов, А.И. Петрихин и др. Разумеется, они никоим образом не критиковали деятельность советских судов, ОГПУ, и авторы, как правило, обосновывали правильность принимаемых советской властью решений. Вместе с тем, содержащиеся в этих трудах сведения и авторские комментарии дают возможность значительно углубить понимание проблем уголовно-политического судопроизводства в России того времени. После смерти Сталина и разоблачения культа личности деятельность ГПУ-ОГПУ и отчасти судов по политическим репрессиям стала предметом определенной критики ввиду, однако, лишь имевших место перегибов и при сохранении оценок о правильности выбранного тогда курса в период НЭПа (М.В.

Кожевников, JI.H. Гусева, М.С. Строгович, Д.Л. Голинков, Э.П. Русанов, Ю.П. Титов и др.)- После распада СССР в связи с открытием архивов и реализацией в нашей стране демократических принципов стали появляться работы, в которых даются различные, более объективные оценки. Проблемы, связанные с темой настоящей диссертации, рассматривали такие ученые как Л.П. Рассказов, А.Я. Малыгин, P.C. Мулукаев, В.Б. Романовская, В.Н. Земсков, А.Н. Дугин, А. Муранов, А. Звягинцев, Ю.Орлов, М.С. Гринберг, В.А. Буков, Е. Альбац, О.В. Хлевнюк и др. Однако в них нередко все же наблюдается излишняя политизированность, но уже, напротив, с негативной характеристикой советского правосудия. Кроме того, отсутствуют специальные исследования, где акцент делается на уголовно-процессуальных аспектах в судопроизводстве по преступлениям против государства. В настоящей работе предпринята попытка определенным образом восполнить данный пробел.

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала реализации НЭПа (1922 г.) до свертывания в стране этого курса (1929 г.). Такой выбор временного периода объясняется тем, что НЭП имеет вполне выраженные исторические рамки. В это время были проведены реформы судебной системы, уголовного, уголовно-процессуального и исправительно-трудового законодательства. Существенно были преобразованы органы госбезопасности (ликвидация ВЧК и создание ГПУ-ОГПУ). В совокупности с правоприменительной практикой все это позволяет составить целостную картину развития института уголовно-политического судопроизводства в данный исторический отрезок.

Объектом исследования является уголовное судопроизводство по делам по преступлениям против советской власти как государственно-правовое явление периода НЭПа.

Предметом исследования являются законодательные нормы, регулирующие уголовно-политическое судопроизводство, деятельность судов, органов ГПУ-ОГПУ, научные труды, посвященные данной проблематике, материалы политических процессов по конкретным уголовным делам (дело социалистов-революционеров, дело Савинкова др.), решения партийный органов и, прежде всего, Политбюро ЦК РКП (б) по данным вопросам.

Методологическая основа исследования. Методологическую основу исследования составил принцип объективности, основанный на диалектической концепции развития, позволяющей оценить развитие института уголовно-политического судопроизводства по делам против совесткой власти в период НЭПа. Материалистическая диалектика дала возможность раскрыть закономерности взаимосвязи и развития государства, его судебной системы и органов государственной безопасности. Широко

применялся исторический метод, на его основе выявлены потребности советского государства в рамках избранного политического курса в формировании своеобразной правоохранительной системы, в которой особое положение занимали органы безопасности. При анализе теоретических положений и нормативно-правовой базы использовался метод сравнительного правоведения. В данной работе соискатель опирался на нормативно-ценностный метод и методы системного и структурно-функционального анализа, что позволило исследовать не только механизм политических репрессий, но и выявить причины и закономерности их осуществления. В работе использован также метод систематизации и сравнительного сопоставления материала. В диссертации представлена периодизация изучаемого временного отрезка, основанная на проблемно-хронологическом методе, позволившая создать определенный исторический фон исследуемого времени. Диссертация написана на основе разнообразных источников, в частности, использованы материалы периодической печати, сборники документов и материалов, протоколы судебных процессов, материалы следственных комиссий, акты об исполнении выносимых приговоров. Диссертация написана на основе широкого привлечения законодательного и иного нормативного материала. Нормативно-правовой материал почерпнут в Собрании узаконений и распоряжений правительства РСФСР (СУ РСФСР), в многотомнике «Декреты советской власти», в Материалах НКЮ РСФСР и других источниках. Значительный удельный вес в источниковой базе диссертации составляют архивные материалы.

Целью исследования является комплексное изучение процесса организационно-правового развития судебных органов и органов государственной безопасности (ГПУ-ОГПУ) и их деятельности в борьбе с политическими противниками советской власти в период НЭП, а также соответствующего законодательства в данной сфере.

Поставленная цель предопределила следующие задачи:

- исследовать уголовно-правовое регулирование государственных преступлений и судебно-процессуальные основы реализации ответственности за их совершение в условиях либерализации социально-экономических отношений как концептуальной особенности НЭПа;

- выявить составы преступлений против государства период НЭПа;

- показать содержание реформы судебной системы 1922 г.;

- проанализировать роль ГПУ-ОГПУ в государственном механизме борьбы советской власти со своими политическими противниками;

- дать общую характеристику уголовного судопроизводства;

- исследовать стадии дознания, предварительного расследования и судебного рассмотрения по делам о государственных преступлениях;

- показать особенности процессуальной деятельности внесудебных (псевдосудебных) органов при ОГПУ-НКВД и их роли в осуществлении карательной политики;

- исследовать действие репрессивного механизма по конкретным делам о государственных преступлениях.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертации заключается в том, что автор одним из первых обратился к комплексному монографическому исследованию института уголовно-политического судопроизводства по делам о преступлениях против государства в период НЭПа. Диссертант показал характер преобразований в государственно-правовом механизме, связанных с НЭП, выявив при этом противоречия между, с одной стороны, определенной либерализацией общественных отношений, и, с другой стороны, по-прежнему жесткой позицией власти в отношении своих политических противников, что выражалось в укреплении роли ГПУ-ОГПУ и расширении их полномочий, в том числе внесудебного свойства. Проанализированы тенденции развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства, регулирующего производство уголовных дел по преступлениям против государства. Подробно раскрыты особенности всех уголовно-процессуальных стадий по политическим преступлениям и показана их реализация на примерах по конкретным политическим процессам.

В результате проведенного исследования разработаны следующие основные положения, выносимые автором на защиту:

1. В первом систематизированном уголовном законе советского государства (УК РСФСР 1922 г.) регулирование государственных преступлений находит в целом системное отражение. При этом, однако, содержание составов государственных преступлений не столько увязывалось с сутью новой экономической политики, сколько отражало, прежде всего, сложившуюся правоприменительную практику в сфере уголовного права. Законодатель предусматривал за совершение государственных преступлений довольно жесткие наказания, и прежде всего смертную казнь. В принятом в 1926 г. новом УК РСФСР в первоначальном его виде были воспроизведены составы государственных преступлений из предшествующего уголовного закона. Однако уже в 1927 г. общесоюзный законодатель значительно расширил перечень составов государственных преступлений, что обуславливалось избранном властью курсом на построение в стране административно-командной системы, предполагающем свертывание НЭПа, а также сложным международным положением, в котором находился СССР.

2. С началом реализации НЭПа в России была проведена реформа судебной системы, обусловленная определенной стабилизацией общественных отношений после окончания гражданской войны. К

проведению судебной реформы подталкивал также международный фактор, поскольку для привлечения инвестиций в рамках НЭПа Россия в международном сообществе должна была выглядеть более привлекательно с точки зрения цивилизованности правовых отношений, чему явно мешали чрезвычайные органы и неопределенность судебной системы. При обсуждении содержания реформы выделялись два основных пути дальнейшего развития советских судов. Первое направление, которое последовательно отстаивал нарком юстиции Д.И. Курский, предусматривало создание единой системы народных судов, которые в первой инстанции должны были рассматривать все уголовные дела, при этом имелась в виду определенная независимость этих судов от вышестоящих судебных инстанций. Второе направление олицетворял председатель верховного трибунала ВЦИК Н.В. Крыленко, который считал, что необходима централизованная и управляемая система не единых, а ступенчатых судов (народные суды, губернские суды, верховный суд) при четком соблюдении классового признака в судейском корпусе (не менее 50% - из среды рабочих); при этой системе политические дела исключались из юрисдикции народных судов. При некотором компромиссе верх одержала вторая позиция.

3. После окончания гражданской войны и с наступлением НЭПа сначала наблюдается тенденция на некоторое уменьшение влияния чекистских органов, стремление поставить их в определенные правовые рамки, ограничивающие бесконтрольность. Этому было посвящено, в частности, решение ВЦИК о ликвидации ВЧК и создании на его базе ГПУ, которому первоначально не предоставлялось право внесудебной репрессии. Однако чекистским органам удалось возвратить это во второй половине 1922 г. С 1923 г. с образованием ОГПУ статус чекистских органов повышается. Расширяются их права по внесудебным репрессиям. Попытки некоторых руководителей большевиков уменьшить влияние могучего ведомства в период «расцвета» НЭПа не дало желаемых результатов. ОГПУ по прежнему оставалось главным карательным органом страны.

4. Действовавший в период НЭПа УПК РСФСР 1923 г. в части регулирования стадии судебного рассмотрения содержал нормы, которые отвечали принципу состязательности уголовного судопроизводства, принятому в развитых странах того времени. Однако, с другой стороны, имелись также положения, которые ставили обвиняемого и подсудимого в явно неравное положение со стороной обвинения, и, прежде всего, это касалось губернских судов, в юрисдикцию которых входили дела по преступлениям против государства. Эти и другие нормы, с учетом особенностей подбора кадров судей, позволяли власти в стадии судебного рассмотрения добиваться нужного приговора по политическим делам. Помимо этого функционировал институт внесудебных (псевдосудебных)

рассмотрений уголовно-политических дел в особых совещаниях и т.н. судебных коллегиях при ГПУ-ОГПУ-НКВД, которые вообще выходили за рамки действовавшей судебной системы и еще больше упрощали для власти решение вопросов по нейтрализации антисоветски настроенных лиц.

5. При реализации наказаний за государственные преступления в рассматриваемый период наблюдалась тенденция некоторого смягчения карательной политики, на что не могла не вилять общая либерализация социально-экономических отношений в условиях НЭПа. Это проявлялось, в частности, в уменьшении количества приговоров к смертной казни, принятия правовых норм о возможности условно-досрочного освобождения из мест лишения свободы, актах амнистии, относительно прогрессивных условиях содержания в исправительно-трудовых учреждениях, где главенствовала концепция необходимости перевоспитания преступников, в том числе и осужденных за государственные преступления. Вместе с тем правовые нормы далеко не всегда реализовывались, а к концу периода НЭПа в рамках укрепления административно-командной системы наблюдается все более углубленная дифференциация осужденных по классовому признаку с выделением ИТЛ для политических преступников, что стало предпосылкой создания ГУЛАГа.

6. Деятельность ГПУ-ОГПУ в период НЭПа характеризуется последовательным расширением их уголовно-процессуальных полномочий, которые шли вразрез многим положениям УПК РСФСР 1923 г. и провозглашенным в тот период основным направлениям внутренней политики. Внутриведомственные нормативно-правовые акты содержали нормы, существенно ограничивавшие права и свободы граждан, в частности, высланные в административном порядке, которые не могли подпадать под действие уголовного и уголовно-процессуального закона, заключались под стражу, и условия ссылки были нередко тяжелее, чем наказание за совершение преступления. Попыткам руководства ГПУ-ОГПУ, и прежде всего Дзержинского, расширить особые полномочия органов госбезопасности оппонировали некоторые советские руководители (Крыленко, Чичерин и др.), однако их доводы, связанные с нарушением законности в этой сфере, признавались неубедительными на фоне расширения и усиления, по выражению железного наркома, «политического бандитизма» со стороны противников советской власти, а к концу рассматриваемого периода в высшем эшелоне партийной элиты и советской власти уже не было принципиальных противников такого подхода. Эффективная защита этой власти связывалась властью же с чрезвычайными, в обход действующим законам, органами госбезопасности, в недрах которого сформировался институт «особого совещания» (по опыту борьбы царского режима с революционерами), который во внесудебном (псевдосудебном)

порядке практически при отсутствии внешнего прокурорского контроля под прикрытием правового фигового листа позволял безнаказанно расправляться со всеми противниками советской власти.

7. В период НЭПа советская власть сохраняла стратегическую линию по зачистке общественно-политического и интеллектуального пространства от всего, что не соответствовало партийно-теоретической доктрине строительства нового государства. Одно из направлений заключалось в нейтрализации интеллигенции, не во всем согласной с советской властью. С этой целью активно использовались полномочия ОГПУ по осуществлению внесудебных (псевдосудебных) функций, что позволяло при крайне упрощенной процедуре направлять «строптивых» в исправительно-трудовые лагеря и ссылку, как это произошло с философом-космистом Муравьевым в 1929 г.

8. Судебные процессы по делам по преступлениям против государства в период НЭПа были, как правило, открытыми, с соблюдением большинства уголовно-процессуальных прав подсудимых. Вместе с тем допускались многочисленные процессуальные нарушения - в случаях, если процесс отклонялся от намеченного результата. При этом власть использовала эти процессы для пропаганды избранного курса внешней и внутренней политики государства, реализуя при этом, и небезуспешно, стремление, с одной стороны, показать справедливость советского правосудия (как для народа России, так и для международной общественности), а с другой стороны -жестко подавлять любые антисоветские выступления. Практически по всем процессам его итоги были заранее известны, и, более того, нередко составлялись сценарии проведения судебных заседаний, основа для которых определялась партийными органами и, прежде всего, Политбюро ЦК РКП (б), где со второй половины 1920-х гг. все большую роль стал играть Сталин. В процессах периода НЭПа власть еще не «дозрела» до прямой фальсификации уголовных дел в отношении политических противников, однако были созданы предпосылки для этого в посленэпоский период.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что теоретические положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут представить научный интерес в изучении истории развития розыскных, следственных и судебных органов в нашей стране. Текст исследования может применяться при подготовке методических и научных разработок по истории отечественного государства и права, в учебно-воспитательном процессе, при чтении академических курсов, лекций, спецкурсов по истории судебной власти, правоохранительных органов и др.

Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертационного исследования нашли отражение в авторских публикациях, они

использованы при проведении занятий по курсу «История отечественного государства и права» в Краснодарском университете МВД России, других высших учебных заведениях. Научные, педагогические работники, работники судебной системы могли ознакомиться с основными положениями диссертации на научно-практических конференциях в Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ставрополе, в работе которых участвовал диссертант.

Структура диссертации определена характером и объемом научного исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие десять параграфов, заключение и список литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава диссертации «Уголовно-правовое регулирование государственных преступлений и судебно-процессуальные основы реализации ответственности за их совершение в условиях либерализации социально-экономических отношений как концептуальной особенности НЭПа» содержит три параграфа.

В первом параграфе «Составы преступлений против государства в кодифицированном уголовном законодательстве (УК РСФСР 1922 и 1926 гг.)» указывается, что, несмотря на введение НЭПа, в части, касающейся уголовно-правовой охраны нового советского государства, власть в лице законодательных органов своей концепции не изменила, по-прежнему жестко пресекая любые посягательства на государственные интересы, хотя и не в столь крайних формах, как это было в смутное время первых послереволюционных лет. Такая позиция находит отражение в содержании кодифицированных уголовных законах, первый из которых был принят в 1922 г. Диссертант раскрывает условия, в которых разрабатывался проект УК РСФСР 1922 г., показывает различные точки зрения и подходы к регулированию преступлений протии государства. Отмечается, что в наибольшей мере свои позиции по проекту УК сумели отстоять представители НКЮ и секции судебного права и криминологии Института советского права.

В работе дается далее общая характеристика данного уголовного закона, после чего основное внимание уделяется правовому регулированию составов преступлений против государства. Отмечается, что в этом уголовном законе впервые было сформулировано общее понятие контрреволюционного преступления, и давалась четкая характеристика конкретных составов этих преступлений. Так, в ст. 57 этого кодекса указывалось, что контрреволюционным признается «всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти Рабоче-

Крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-Крестьянского Правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализму коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами». В последующих статьях законодатель, указанное выше общее определение государственного преступления, некоторым образом конкретизирует, не определяя однако названия каждого деяния в виде заголовка статьи Так, согласно ч. 1 ст. 58 УК РСФСР 1922 г. признавались контрреволюционными «организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд, а равно участие во всякой попытке в тех же целях захватить власть в центре, и на местах или насильственно отторгнуть от РСФСР какую-либо часть ее территории или, расторгнуть заключенные ею договоры». Это преступление (как и большинство других государственных преступлений без смягчающих обстоятельств), каралось высшей мерой наказания и конфискацией всего имущества, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже пяти лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества. Законодатель в ч. 2 этой статьи определял также, что при установлении судом неосведомленности участников о конечных целях означенного в сей статье преступления участие в нем карается лишением свободы на срок не ниже трех лет. Такой подход к мере наказания за преступления против советской власти был характерен и для остальных «политических» составов.

В целом перечень государственных преступлений достаточно широкий. Это объясняется, по мнению автора, тем обстоятельством, что к 1922 г. еще сохранялось сложное и напряженное внутриполитическое общественное положение - недавно закончилась гражданская война, советская власть ощущала себя недостаточно уверенно, чтобы не использовать столь жесткие меры уголовно-правовой охраны существующего государственного строя. Однако и указанный перечень был еще не полным. УК РСФСР 1922 г. содержал такой уникальный по своему характеру состав преступления, как «активные действия и активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных должностях при Царском строе» (ст. 67). Ответственность за его совершение была очень жесткой (вплоть до смертной казни). Этот состав противоречил фундаментальному принципу уголовного права, который заключался в том, что ответственность за общественно опасное деяние не может наступать до ее законодательного закрепления. Крайняя противоречивость этого состава заключалась еще и в том, что им могла охватываться легальная законная

деятельность государственных чиновников (например, проходивших службу в Департаменте полиции), которые в принципе, далее теоретически не могли предполагать, что их законная служба спустя некоторое время, после смены власти, окажется преступной. Кроме того, нарушался фундаментальный принцип построения уголовного закона - данный состав был включен в главу «Государственные преступления», в то время как действия, указанные в диспозиции, не могли быть противогосударственными, поскольку до 1917 г. еще не было объекта преступления, то есть советского государства, и соответственно данное деяние не могло быть преступлением против государства. Автор полагает, что появление этого состава вытекало из соответствующей правоприменительной практики советской власти предшествующих (с 1917 г.) лет и объяснялось крайне высокой степенью классовой ненависти, сложившейся у представителей победившей новой власти к представителям прежней царской власти. Уголовный закон в той же главе содержал еще один уникальный состав государственного

преступления - самовольное возвращение в пределы РСФСР после применения наказания виде изгнания из пределов РСФСР (ст.71). Автор считает, что данное деяние по своему характеру нельзя относить к преступлениям против государства. Но тут уже законодатель был беспощаден и карал безальтернативно смертной казнью. Такой жесткой мере реагирования нет логического обоснования. Можно предположить, что советская власть крайне опасалась влияния лиц, изгнанных из пределов страны, на общественное настроение внутри России. В дальнейшем законодатель отказался и от столь архаического наказания.

Далее дается анализ санкций за преступления против государства, рассматривается содержание УК РСФСР 1926 г., который в контексте исследуемой проблематики не внес концептуальных изменений. Вместе с тем диссертант выявляет и объясняет тенденцию, направленную на расширение перечня государственных преступлений (это было сделано путем внесения изменений в УК РСФСР в 1927 г.), в частности, указывается, что в главу о государственных преступлениях были включены особо для СССР опасные преступления против порядка управления. Такой подход некоторым образом расходится с новой экономической политикой. Однако нельзя забывать, что соответствующие изменения были внесены в 1927 г., когда уже стало все более проявляться стремление ВКП (б) и функционирующей в соответствии с ее директивами советской власти выстроить административно-командную вертикаль управления государством, на пике пирамиды которой уже возникла фигура Сталина, с которым, собственно, уже тогда и стала олицетворяться высшая власть в стране.

Во втором параграфе «Реформа судебной системы 1922 г. во взаимосвязи с новым уголовно-процессуальным законодательством (УПК

РСФСР 1922 и 1923гг.)» отмечается, что после октябрьской революции 1917 г. в России в течение нескольких первых лет сложились две системы судебных органов: общие суды, состоящие из народных судов, и революционные трибуналы, в юрисдикции которых находилось абсолютное большинство дел по преступлениям против советской власти и которые играли заметную роль в обеспечении советской государственности. Победа в Гражданской войне и укрепление советского строя позволили в конце 1922 г. в РСФСР и несколько позднее в других советских республиках провести реформу судебной системы. Далее рассматриваются предпосылки этой реформы, ее содержание, дальнейшее функционирование. Отмечается, что с принятием решений и началом осуществления НЭПа в прежнем виде судебная система входила в противоречие с новой экономической политикой. Вместе с тем нужно иметь в виду, что НЭП не означала отхода советской власти от стратегической линии построения коммунистического общества. Тем не менее, власть довольно существенно реформировала судебную систему. Немаловажным при этом был международный фактор. На данное обстоятельство, в частности, указывал нарком иностранных дел Г. Чичерин, который в послании союзникам (в связи с проведением генуэзской конференции) 15 февраля 1922 г. сообщал, что главным фактором внутренней политики «является желание создать в России благоприятные условия для развития частной инициативы на поприще промышленности, земледелия, транспорта и торговли ... Все преступления, не только нарушающие обычное право, но и политические, разбираются обыкновенными судами. Чрезвычайное судопроизводство и чрезвычайные комиссии, необходимость которых раньше была вызвана борьбой за существование Советской власти, отменены»1. Однако вместе с реформированием собственно судебной системы, в которой действительно уже не отводилось места революционным трибуналам (за небольшим исключением), реорганизации подверглись и органы государственной безопасности, в недрах которой создавались структуры судебного характера, которые на фоне надлежащим образом сформированных судов можно называть псевдосудебными органами (административные комиссии, особые совещания, судебные коллегии при ОГПУ-НКВД), предназначенные как раз именно для репрессий противников советской власти, а сами эти органы нужны были для создания хотя бы минимальной законности при разрешении дел против них, а точнее видимости такой законности. Необходимость судебной реформы предопределялась также объективной потребностью перевода ее на профессиональные рельсы, поскольку судебная система в предшествующих перманентных экстремальных условиях

1 История дипломатии. Т. 3. Дипломатия в период подготовки Второй мировой войны (19191939 гг.). М.;Л., 1945. С. 40.

(послереволюционная смута, военный коммунизм, Гражданская война) перестраивалась «в ударном порядке»2 и при отсутствии профессиональных юристов среди судей.

Указанные факторы с учетом перехода к НЭПу предопределили дискуссию о поиске дальнейших путей развития в советской России судебной системы. В ее ходе при единой стратегии выделились два основных направления реформы, которые в наиболее концентрированном виде выражали два выдающихся деятеля в сфере советской юстиции того времени - Д.И. Курский и В.Н. Крыленко. Основа первого подхода заключалась в том, что в связи с окончанием гражданской войны отпали все препятствия к тому, чтобы народный суд на деле стал единственным в стране судебным органом, рассматривающим по первой инстанции все уголовные и гражданские дела. При таком подходе исключалась «высшая подсудность», когда, например, дела по ряду преступлений, и, прежде всего, по преступлениям против государства, по первой инстанции сразу мог рассматривать суд более высокой инстанции (губернский, Верховный). Логика такого подхода предполагала и ликвидацию революционных трибуналов за минованием надобности в таковых. Согласно другому подходу, выраженному Н.В. Крыленко, новый реформированный суд должен был быть строго централизованным «гибким орудием борьбы и политики в руках правящего авангарда», полностью независимым от «мелкобуржуазного окружения деревни» в лице народных заседателей»3. В итоге при некотором компромиссе судебная реформа стала развиваться на основе позиции Н.В. Крыленко. 22 ноября 1922 года IV сессия ВЦИК IX созыва утвердила Положение о судоустройстве4, на основании которого судебные учреждения республики были перестроены в соответствии с новыми условиями развития советского общества. Само Положение представляло собой обобщение и систематизацию ранее действовавших норм о трибуналах и народных судах с учетом выбранной стратегической линией. Далее дается подробный анализ данного документа, указывается, что при рассмотрении уголовно-политических дел главным звеном должен был тать губернский суд.

Диссертант отмечает также, что основы судоустройства в период НЭПа тесно увязывались с уголовно-процессуальным законодательством. 25 мая 1922 г. постановлением ВЦИК был принят первый российский УПК РСФСР5. Однако уже 15 февраля 1923г.6 он был обновлен в связи с изданием

2 Материалы НКЮ. Вып. ХУЬХУП. Стенограммы IV всероссийского съезда деятелей советской юстиции (26-30 января 1922 г.). М., 1922. С. 37.

3 Крыленко Н.В. Тезисы доклада на V Всероссийской съезде деятелей советской юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1924. № 12-13. С. 295.

4 РСФСР СУ РСФСР. 1922. № 69. Ст. 902.

5 УПК РСФСР 1922 г.//СУ РСФСР. 1922. № 20-21. № 230.

6 УПК РСФСР 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 35. № 106.

Положения о судоустройстве РСФСР 1922 г. Уголовно-процессуальный закон закреплял основные принципы судопроизводства, которые были достигнуты в этой сфере мировой цивилизацией. Вместе с тем имелись изъятия, которые отражали классовый характер уголовно-процессуального закона.

В третьем параграфе «ГПУ-ОГПУ в государственном механизме борьбы советской власти со своими политическими противниками» отмечается, что на заседании ВЦИК 6 февраля 1922 года принято решение об упразднении ВЧК и одновременно для решения задач подавления открытых контрреволюционных выступлений, в том числе бандитизма, борьбы со шпионажем, охраной железнодорожных и водных путей сообщения, борьбой с контрабандой при НКВД создавалось Государственное Политической Управление (ГПУ), а на местах - политические отделы (в автономных республиках и областях- при центральных исполнительных комитетах, в губерниях - при губисполкомах). При этом структура ГПУ НКВД РСФСР осталась практически той же, что и ВЧК. Добавились только некоторые отделы. Так, появился контрразведывательный отдел, который вел борьбу с иностранным шпионажем внутри СССР. В связи с образованием СССР 2 ноября 1923 года ГПУ трансформируется в Объединенное Государственное Политическое Управление (ОГПУ) при СНК СССР. 15 ноября 1923 года ЦИК СССР утвердил Положение об объединенном Государственном Политическом Управлении7. Далее автор анализирует правовой статус ОГПУ, вытекающий из данного документа. Отмечается, в частности, что в тот период ОГПУ были предоставлены значительные судебные функции. Однако и такие полномочия руководитель ОГПУ (тогда еще Дзержинский) посчитал недостаточными. Он пишет записку в Политбюро, где предлагает для борьбы с бандитизмом подчинить ОГПУ в оперативном порядке милицию и уголовный розыск8. В 1924 г. Президиум ЦКК и коллегия НК РКИ рассматривали проект постановления о ликвидации НКВД и предложили: «Выполнение административно-милицейских и уголовно-розыскных функций НКВД и их местных органов возложить на ОГПУ и его местные органы, для чего в составе ОГПУ организовать Главное управление милиции»9. Однако авторы проекта не учли того обстоятельства, что в стране был провозглашен НЭП с соответствующими определенными либеральными отношениями в обществе. Поэтому безграничное расширение прав ОГПУ встретило сопротивление со стороны многих большевиков. Особенно это

7ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 12. Д. 15. Л. 33-35.

8 Некрасов В.Ф. Десять железных наркомов // Комсомольская правда. 1992. 29 сентября.

4 Малыгин А.Я. Государственно-правовой статус милиции РСФСР в период проведения новой экономической политики (20-ые годы). Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук. М., 1992. С.235.

проявляется в период наибольшего развития НЭПа (1924-1925 гг.). Так, в середине 1925 г. Н.В. Крыленко в письме в политбюро вновь поднимает вопрос об ограничении прав ОГПУ. Он отмечает, что ОГПУ обладает широкими правами внесудебной репрессии и пытается расширить их сферу, в результате чего «фактические исключения превратились в правило». Дзержинский в ответ пишет, что так вопрос может быть поставлен только «на деле лишенным понимания политической обстановки» человеком. Лагерь, ссылка для ОГПУ в отличие от суда являются не наказанием, а «средством разложения противника». 4 февраля 1926г. Дзержинский дал поручение составить записку в политбюро «О практике и теории НКЮ, которые ничего общего не имеют с государством диктатуры, а составляют либеральную жвачку буржуазного лицемерия...»10. Очевидно, это был эмоциональный порыв, своеобразный шаг отчаяния одного из лидеров новой советской власти, который почувствовал, что, скорее всего, не сможет одержать верх в этом локальном конфликте.

Попытку уменьшить влияние ОГПУ делали также представители НКИД, НКЮ, Наркомфина. Так, нарком иностранных дел Чичерин писал: «Дальнейшее расширение прав ОГПУ на внесудебное рассмотрение дел коллегия НКИД считала бы опасным». От наркомата юстиции с протестом против расширения прав ОГПУ выступил Крыленко: «За последнее время ОГПУ усвоило себе практику расширять свою подсудность путем обращения в Президиум ЦИК за разрешением рассмотреть то или иное дело в несудебном порядке, причем сначала рассматривает дело и выносит приговор, а потом просит ЦИК утвердить этот приговор»11. Однако несмотря на попытки ограничить полномочия ОГПУ этот орган по-прежнему обладал широкими возможностями влияния на внутреннюю обстановку в стране и, прежде всего, в части борьбы с контрреволюцией и бандитизмом, благо к началу НЭП органы безопасности уже наработали немалый опыт работы. В работе приводятся соответствующие примеры деятельности ОГПУ, в частности, акцию по разоружению незаконных вооруженных формирований в Дагестане в 1926 г. Решение об этой операции было принято на Политбюро ЦК РКП (б), при этом данный партийный орган считает вполне нормальным говорить в официальном документе о «внесудебной расправе». Из этого можно сделать вывод о том, что, несмотря на проведение в начале НЭПа судебной реформы и принятие кодифицированного уголовно-процессуального законодательства, чрезвычайные органы в ряде случаев действовали в духе первых лет советской власти. Соответственно принцип законности в деятельности карательных органов все в большей степени отходил на задний план, что проявлялось в приоритете подзаконных

111 Малыгин А.Я. Указ. работа. С. 100.

" Некрасов В.Ф. Десять железных наркомов // Комсомольская правда. 1992. 29 сентября.

правовых актов (и прежде всего издаваемых НКВД), субъективизме, основанном на «революционном правосознании» и «пролетарском чутье», принятии законодательных актов, которые противоречили конституционным нормам. Это подтверждает, в частности, дискуссия, развернувшаяся в декабре 1927 г. на XV съезде ВКП(б) по докладу Орджоникидзе. Работник ДКК-РКИ Янсон, говоря о необходимости упрощения аппарата юстиции, заявил: «Я лично пришел к убеждению, что здесь нужно не только реформами заниматься, но даже небольшую революцию произвести... и я полагаю, что наибольших результатов мы достигнем в том случае, если мы органы юстиции построим по такому принципу, чтобы там было определенное количество людей с практическим смыслом и опытом, людей рабочего происхождения. Солъц. И поменьше юристов. Янсон. А сейчас у нас имеется некоторый профессиональный юридический уклон, который не совсем полезен для дела советской юстиции»12. Такой подход отражал стремление власти посредством ОГПУ более жестко охранять власть от политических противников, в результате чего к завершающему периоду НЭПа данный орган превратился в самое могущественное ведомство советского государственного механизма.

Вторая глава «Закрепление в нэповском законодательстве основных стадий судопроизводства по уголовно-политическим делам и особенности правоприменительной практики» содержит четыре параграфа.

В первых трех параграфах: «Общая характеристика уголовного судопроизводства и его досудебные стадии в нормах УПК РСФСР 1923 г. (возбуждение уголовного дела, дознание и следствие)», «Судебное рассмотрение» и «Исполнение приговора» освещаются основные тенденции в развитии и функционировании уголовного судопроизводства по политическим преступлениям, а также подробно рассматриваются все уголовно-процессуальные стадии данного института.

Отмечается, в частности, что во время следствия следователь обязан был осуществлять ряд присущих этой стадии уголовного судопроизводства следственных действий. Так, предъявление обвинения и допроса регламентировалось в гл. XI УПК РСФСР. Указывалось, в частности, что при наличии достаточных данных, дающих основание для предъявления обвинения в совершении преступления, следователь составляет мотивированное постановление о привлечении данного лица в качестве обвиняемого. Предъявление обвиняемому обвинения должно последовать не позже 48-ми часов со дня составления следователем постановления о привлечении данного лица в качестве обвиняемого. В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должно быть указано, кем составлено

12 Пятнадцатый съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1929. Т. 1. С. 527.

постановление, время и место его составления, имя, отчество, фамилия обвиняемого, время, место и другие обстоятельства совершения преступления, поскольку они известны следователю, а также основания привлечения. Обвиняемый, находящийся на свободе, вызывался телефонограммой или повесткой по почте или через милицию. Повестки посылались в двух экземплярах, из которых первый вручался обвиняемому, а второй, с его распиской, возвращался обратно. Что касается допроса обвиняемого, то согласно ст. 134 следователь обязан был допросить обвиняемого не позже, как через 24 часа по его явке или приводе, или по получении сведений о его задержании. Если допрос не мог быть произведен в течение означенного срока, то о причинах такого промедления должен был быть составлен протокол. Предписывалось также, что перед допросом обвиняемого следователь должен был удостовериться в его самоличности и разъяснить ему сущность предъявленного обвинения. Во время допроса запрещал следователю домогаться показания или сознания обвиняемого путем насилия, угроз и других подобных мер.

В главе XII УПК РСФСР разрешались вопросы уголовно-процессуальных мер пресечения. Указывалось, в частности, что от каждого лица, привлеченного в качестве обвиняемого, следователь должен был отбирать подписку о явке к следствию и суду и обязательство сообщать о перемене своего места жительства. Сверх того, следователь был вправе принять в отношении обвиняемого меры пресечения к уклонению от суда и следствия. Мерами пресечения согласно ст. 144 являлись: 1) подписка о невыезде; 2) поручительство, личное и имущественное; 3) залог; 4) домашний арест; 5) заключение под стражу. Как видно, это были обычные меры пресечения, которые применялись во многих странах того времени, а также содержались в уголовно-процессуальном законодательстве российской империи. Меры пресечения принимались лишь после привлечения подозреваемого лица к делу в качестве обвиняемого и могли быть изменены или отменены после первого его допроса.

Следует заметить, что законодатель достаточно полно определял права сторон по отношению к представителю государства - следователю, который производил следствие. Это касалось и обвиняемого. Определяя процедуру проведения обысков и выемок (глава XIV), законодатель определял, что следователь, имея достаточные основания полагать, что в каком либо помещении или у какого либо лица находятся предметы, могущие иметь значение для дела, предъявлял требование о выдаче этих предметов и производил их выемку; в случае невыдачи отбирал принудительным порядком или производил обыск, составив о производстве таковых своих действий мотивированное постановление. При этом правительственные учреждения, должностные и частные лица и всякого рода организации и

объединения не вправе были отказываться от предъявления, по требованию следователя, выдачи документов и иных предметов или их копий. Выдача и осмотр документов, имеющих характер государственной, дипломатической или военной тайны, могли быть обусловлены со стороны заинтересованных учреждений особыми гарантиями, устанавливаемыми подлежащими учреждениями по соглашению с прокурором. Обыски и выемки, кроме случаев нетерпящих отлагательств, производились днем, в присутствии понятых и лица, занимающего данное помещение или его домашних или соседей. Обыски и выемки в помещениях, занимаемых учреждениями, должны были производиться в присутствии представителей этого учреждения.

Обращает на себя внимание, что защитник появлялся лишь начиная со стадии судебного рассмотрения, а во время дознания и предварительного следствия обвиняемый не имел права иметь защитника. Вместе с тем суд должен был удовлетворить ходатайства сторон о вызове свидетелей и экспертов и об истребовании других доказательств, если обстоятельства, подлежащие выяснению, могли иметь значение для дела; если же ходатайства стороны отклонялись, то основания отказа должны были быть изложены в мотивированном определении суда. Ходом судебного заседания в судебном заседании управлял председательствующий, который должен был устранять из судебного следствия и прений сторон все, не имеющее отношение к рассматриваемому делу, направляя судебное следствие в сторону, наиболее способствующую раскрытию истины. В случае возражения какой-либо из сторон против действий председателя, стесняющих или нарушающих ее права, означенные возражения подлежали обязательному занесению в протокол. Судебное заседание по каждому делу должно было происходить непрерывно, кроме времени, назначенного для отдыха. Рассмотрение в перерыве других дел ранее окончания слушания начатого дела не допускалось. В случае нарушения подсудимым порядка заседания, а также при неподчинении подсудимого распоряжениям председателя, последний предупреждал подсудимого о том, что при повторении означенных действий он будет удален из зала заседания. При безуспешности такого предупреждения, подсудимый, по определению суда, мог быть .удален из зала заседания, после чего дело продолжалось слушанием. Постановленный приговор немедленно по его вынесении объявлялся подсудимому. При неисполнении распоряжений председателя прокурором или лицом, принадлежащим к составу коллегии защитников, суд сообщал об этом подлежащим учреждениям прокуратуры или защиты на предмет возбуждения дисциплинарного преследования. В случае дальнейшего неподчинения указанных лиц распоряжениям председателя, слушание дела по определению суда может быть отложено, если не

представлялось возможным без ущерба для дела заменить удаленное лицо другим. Иных лиц суд мог удалять - при неподчинении распоряжениям председателя - с меньшими формальностями (ст.257-260 УПК РСФСР). Диссертант подробно рассматривает также особенности судебного рассмотрения в губернских судах и в Верховном Суде республики.

В течение рассматриваемого периода содержание уголовного судопроизводства в стадии судебного рассмотрения каких-либо существенных изменений не претерпело. Вместе с тем наблюдается усиление влияния партийных структур на принятие решений государственными органами, то есть в период НЭПа, несмотря на определенную либерализацию социально-экономических отношений, набирала ход обозначившаяся после установления однопартийного советского правительства (после 1918 г.) тенденция на укрепление роли партийных (политико-идеологических) установок на все стороны жизни общества, где государство не было исключением, и эту тенденцию, как покажет последующее время, можно назвать стратегической. В контексте рассматриваемой проблематики в этом смысле можно считать характерным Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О приговорах судов по политическим делам» от 11 июля 1924 г.13, в котором, в частности, указывалось: а) Установить как правило предварительное сообщение губернской и военной прокуратурой о всех предполагаемых к постановке процессах политического характера, по которым возможно и предполагается вынесение центральную прокуратуру одновременно с утверждением обвинительного заключения, но до отправки в суд; б) Обязать центральную прокуратуру совместно с специально выделенным для этого членом ЦКК просматривать представления местной прокуратуры и докладывать Политбюро». Само содержание данной партийной директивы весьма красноречиво - партия становилась над всей судебной системой.

Далее автор анализирует организационно-правовые основы исполнения приговоров, которые в рассматриваемый период регулировались несколькими отраслями законодательства: уголовно-процессуальным и - в основном - исправительно-трудовым. И если в первом случае специфика в отношений лиц, осужденных за государственные преступления, не выделялась, то в исправительно-трудовом законодательстве это имело место. Наиболее часто совершивших преступления против советской власти приговаривали к лишению свободы, в связи с чем исполнение этого вида наказания рассмотрено более подробно. Отмечается, в частности, что среди советских правоведов и специалистов имелись существенные разногласия по поводу того, каким должно быть уголовное наказание в отношении

" Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О приговорах судов по политическим делам» от 11 июля 1924 г. // АП РФ. Ф.З. Оп. 57. Д. 73. Л. 9.

представителей "эксплуататорского класса". Так, С.Н.Файнблит утверждал, что классовых врагов "надо карать, а не исправлять"14. Н.В.Крыленко писал, что «идею исправления мы не можем считать основной ... этот метод мы должны применять только лишь по отношению к определенной категории лиц, выходцев из родственных нам социальных слоев»15. В выступлении на Всероссийском съезде пенитенциарного дела в Москве в октябре 1923 г. эту мысль он развивал следующим образом: «Сплошной маниловщиной является такое положение вещей, когда в атмосфере гражданской войны, в атмосфере классовой обостренной борьбы ... маниловщиной будет думать, что до изменения этих общих условий, путем содержания в тюрьме, вы этого человека переработаете ... В условиях диктатуры рабочего класса, в условиях классовой борьбы, которую мы сейчас ведем, предотвращение возможности дальнейшего преступления, - вот основная цель, которая находится в полном соответствии с общей карательной политикой, поставившей задачей охрану целого, охрану коллектива, а не воздействие на личность, не охрану личности»16. Именно такая политика и проводилась государством, а Крыленко в данном случае, будучи государственным чиновником, по существу лишь озвучивал ее.

Диссертант подробно исследует структуру мест лишения свободы, в том числе специально предназначенных для политзаключенных. Так, в результате рассмотрения данного вопроса на Политбюро 21 сентября 1922 г. было принято решение все места лишения свободы сосредоточить в НКВД, в составе которого учреждалось ГУМЗ, которое формировались на базе ЦИТО НКЮ и его подразделениях на местах. В распоряжении ГПУ были выделены специальные места лишения свободы - 2 тюрьмы в Москве и Петрограде, политизолятор в Суздале и северные лагеря принудработ в Архангельске, Пертоминске и Холмогорах17. Вскоре на основании постановления СНК от 13 октября 1923 г. Северные лагеря ГПУ были ликвидированы, и на их базе организовано Управление Соловецкого лагеря принудительных работ особого назначения (УСЛОН или СЛОН) ОГПУ18. Тем самым органы подавления противников новой власти окончательно оформили автономность своих мест заключения и фактически вывели их из-под контроля инстанций, хотя бы относительно независимых от ОГПУ.

В четвертом параграфе «Процессуальная деятельность внесудебных (псевдосудебных) органов при ОГПУ-НКВД и их роль в осуществлении

14 Еженедельник советской юстиции. 1923. № 4. С. 918.

15 Крыленко Н.В. Доклад на шестом Съезде прокуроров, судебных и следственных работников // Реформа Уголовного кодекса. М., 1929. С.18.

16 Материалы Всероссийского съезда пенитенциарного дела 18-24 октября 1923 г. Стенографический отчет. М., 1923. С. 62-63.

17 Там же. С. 199.

18 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 2. Л. 31, 43.

карательной политики» отмечается, что в начале реализации НЭП в преобразованиях судебной и в целом правоохранительной систем предполагалось и частично воплощались ряд прогрессивных новелл. Однако последующие события показали, что советская власть оказалась не готовой к тем преобразованиям, направленным на укрепление законности, которые содержались в Декрете от б февраля 1922 г.- слишком сильна оказалась инерция красного террора, и позже этой даты, символизирующей, казалось, бы окончание чрезвычайщины в лице упраздненной ВЧК, власть стала вновь шаг за шагом принимать решения о предоставлении ГПУ-ОГПУ (как было раньше у ВЧК) права на внесудебные репрессии. Первое такое решение принимается на заседании Политбюро спустя месяц после декрета ВЦИК, принявшего решение о «ликвидации» ВЧК - 9 марта 1922 г. по докладу заместителя председателя ГПУ Уншлихта19. Политбюро посчитало целесообразным предоставить ГПУ право непосредственной расправы (т.е. расстрела) лиц, уличенных в вооруженных ограблениях, уголовников, рецидивистов, пойманных с оружием. Кроме того, было сочтено необходимым разрешить ГПУ подпольщиков, анархистов и левых эсеров, а также всех уголовных рецидивистов отправлять в ссылку «в Архангельск и заключения в Архангельский концлагерь». Уншлихту поручалось «сговориться с т. Крыленко об усилении деятельности Ревтрибуналов в деле борьбы с бандитизмом»2". 27 апреля 1922 г. Политбюро поручает комиссии в составе т. Курского, Крыленко, Калинина и Уншлихта подготовить «юридическую формулировку от имени Президиума ВЦИК» о предоставлении ГПУ права «непосредственного расстрела на месте бандитских элементов захваченных при совершении ими преступления» и «высылки уголовных элементов»21. Нетрудно заметить сходство с теми полномочиями, которые имела ВЧК. Между тем, не дожидаясь «юридической формулировки» ГПУ фактически проводило внесудебные репрессии. Так, в мае 1922 г. оно вынесло решение о ссылке группы эсеров, находящихся в тюрьме.

На принятие решений о предоставлении ГПУ особых полномочий повлияло и то, что на проходившем в то время съезде врачей выступления докладчиков были резко антисоветскими (в части организации медицинского обслуживания, в частности, предлагалось использовать опыт земской и страховой медицины, что расценивалось как покушение на «советскую медицину»), и при этом законных оснований для привлечения их к уголовной или административной ответственности за взгляды не было. Подготовивший по этому поводу записку в Политбюро ЦК РКП (б) Семашко отмечал: «Что

" РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 270. Л. 2.

2" РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 279. Л. 2-3.

21 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 290. Л. 4.

касается «верхушки» врачей м-ков и с-ров, выступающих на съезде (д-ров Грановского, Магула, Вигдорчика, Левина), то этот вопрос надо согласовать с ГПУ (на каких основаниях административных или судебно-следственных, не создать бы популярности их выходкам, имея в виду, что больше съездов не предвидится?)»22. В этой связи возник вопрос о методах воздействия на этих лиц23. На записке Семашко Лениным была сделана пометка: «Тов. Сталину. Я думаю, надо строго секретно (не размножая) показать это и Дзержинскому и всем членам Политбюро и вынести «директиву». «Поручается Дзержинскому (ГПУ) и Семашко выработать план мер и доложить П/бюро». Сталин, Троцкий, Каменев, Рыков написали - «за». Иного мнения был лишь Томский: «Воздерживаюсь, ибо вопрос съезда врачей требует иной постановки дела. Во многом виноваты мы сами и в первую очередь т. Семашко»24. 19 мая 1922 г. ВЦИК удовлетворил ходатайство ГПУ о ссылке. Эсеры обратились с протестом к Курскому. Тот ответил, что поскольку ссылка производится с согласия ВЦИК, она законна25.

Как видно, советская власть не особенно заботилась об юридической чистоте принимаемых решений. В описанном случае, в частности, нарушался принцип, согласно которому закон, ухудшающий положение обвиняемых, не должен иметь обратной силы. Чтобы больше не возникло таких сложностей, решено было узаконить решения Политбюро от 9 марта и 27 апреля 1922 г. Следует при этом отметить, что для этого было подготовлено достаточно серьезное (с позиции советской власти) обоснование. Так, Дзержинский в обстоятельной записке в Политбюро ЦК РКП (б) от 3 июня 1922 г.26 отмечал: «Новая экономическая политика Советской власти создала опасность объединения и консолидации сил буржуазных и мелкобуржуазных групп, находящих себе все усиливающуюся опору в условиях развития НЭПа. Антисоветская интеллигенция широко использует открывшиеся ей возможности организации и собирания своих сил, созданные мирным курсом Советской власти и ослаблением деятельности репрессивных органов (выделено диссертантом). Тревожным симптомом организации будущего сплоченного контрреволюционного фронта, является стихийное нарождение значительного числа частных общественных союзов (научных, экономических, религиозных и пр.) и частных издательств, вокруг которых группируются антисоветские элементы Мощь антисоветской интеллигенции

22 АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 2. Л. 3-4.

23 Мозохин О. Особые совещания в России и СССР (1881-1953 гг.) // Пятые ежегодные чтения на Лубянке 17-18 декабря 2001 г. /http://www.nasledic.ru/oboz/N3-4.

24 АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 2. Л. 4.

25 Малыгин А.Я. Указ. работа. С. 118.

26 Записка Ф.Э. Дзержинского в Политбюро ЦК РКП (б) от 3 июня 1922 г. с приложением докладной записки ГПУ об антисоветских группировках среди интеллигенции // АП РФ. Ф, 3. Оп. 58. Д. 175. Л. 7-12.

и ее сплоченных группировок усиливается еще и тем обстоятельством, что в широких кругах членов компартии, в связи с ликвидацией фронтов и НЭПом, установилось определенное «мирное» ликвидаторское настроение. Ослабление репрессий окрылило надежды антисоветской интеллигенции, и в последнее время различные ее слои в различных формах ведут против Советской власти упорную контрреволюционную работу. Главной ареной борьбы против Советской власти антисоветской интеллигенцией избраны: высшие учебные заведения, различные общества, печать, различные ведомственные съезды, театр, кооперация, тресты, торговые учреждения и в последнее время религия и др.». Далее подробно излагаются особенности «подрывной» антисоветской деятельности интеллигенции в различных сферах жизни и как итог: «Все вышеизложенное указывает на то, что в процессе развития НЭПа происходит определенная кристаллизация и сплочение противосоветских групп и организаций, оформляющих политические стремления нарождающейся буржуазии. В недалеком будущем при современном темпе развития эти группировки могут сложиться в опасную силу, противостоящую Советской власти. Общее положение Республики выдвигает необходимость решительного проведения ряда мероприятий, могущих предотвратить возможные политические осложнения».

После такой подготовительной работы 10 августа 1922 г. ВЦИК принимает декрет «Об административной высылке», предусматривающий высылку за границу или в определенные местности РСФСР в административном порядке лиц, которые, по мнению советской власти, были для нее опасными, но которые не давали оснований для их судебного преследования.

В дальнейшем активность вопроса о предоставлении ГПУ особых и, прежде всего, внесудебных полномочий, не снижается. Так, 28 сентября 1922г. принимается Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О правах ГПУ»27. Этим решением был одобрен вполне конкретный проект Президиума ВЦИК по данному вопросу - «в развитие и дополнение положения о Госполитуправлении». В этом документе, в частности, ГПУ предоставлялось право: а) внесудебных решений вплоть до расстрела по отношению лиц, взятых на месте преступления при вооруженных нападениях с целью ограбления; б) право ссылки и заключения в концлагерь по решению совещания по высылке при НКВД. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что ГПУ этим проектом придавались полномочия, некоторые из которых не имело ВЧК. Это касалось, в частности, полномочий самостоятельно, в обход УПК РСФСР, вести следствие и выносить

27 Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О правах ГПУ» от 28 сентября 1922 г. // АП РФ. Ф. З.Оп. 58.Д.2. Л. 99-100.

приговоры по преступлениям сотрудников ГПУ. Налицо также попытка вывести ГПУ из-под общегосударственного прокурорского контроля. Такого рода предложения настолько сильно расходились с действующим уголовно-процессуальным законодательством, что вызвали серьезные возражения государственных деятелей-профессиональных юристов. Так, в связи с решением Политбюро Н.В Крыленко направил Сталину записку о правах ГПУ по вынесению внесудебных приговоров от 9 октября 1922 г. Однако возражения Н.В. Крыленко не были учтены. Основываясь на решениях ВЦИК, 3 января 1923 г. в недрах НКВД была составлена Инструкция по применению постановления ВЦИК об административной высылке28, подписанная наркомом НКВД и одновременно председателем ГПУ Дзержинским (похоже, что он сам и написал этот документ). Власть очень жестко определяла ответственность за нарушение режима отбывания высылки. Так, в соответствии со ст. 17 Инструкции против высланных лиц возбуждается судебное преследование за побег (на основании ст. 95 УК РСФСР - «Побег арестованного из-под стражи или из места заключения, учиненный посредством подкопа, взлома и вообще повреждения затворов, стен и т.п.»). Здесь также наблюдается грубое нарушение законности, поскольку высланные в административном порядке не могли подпадать под действие уголовного закона - они не совершали преступления, не находились под стражей и не отбывали наказания в месте заключения.

Третья глава «Действие репрессивного механизма по некоторым делам о государственных преступлениях» содержит три параграфа, в которых на конкретных судебных процессах показан в действии институт уголовно-политического судопроизводства в период НЭПа.

В первом параграфе «Дело социалистов-революгщонеров (1922 г.)» отмечается, что судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.), организованный и проведенный советской властью, представлял собой крупнейшее уголовно-политическое дело в истории советского государства - достаточно сказать, что на стадии следствия привлекались к уголовной ответственности более ста обвиняемых в преступлениях против советского государства, не намного меньше оказалось в итоге осужденных. Этот процесс имел ряд иных особенностей, которые выделяют его от других и о которых автор подробно ведет речь. Указывается, в частности, что судебный процесс над членами ПСР был организован большевиками с целью политической дискредитации этой партии, которая в конце 1917 г. победила коммунистов на выборах в Учредительное собрание, сделать ее виновной в развязывании гражданской войны и одновременно

28 Инструкция по применению постановления ВЦИК об административной высылке от 3 января 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 8. Ст. 108.

утвердить в советском обществе курс РКП (б) как единственно верный для России. По существу процесс превратился в острую политическую дискуссию о судьбе российской революции. С правовой точки зрения имелись многочисленные процессуальные нарушения, которые вынудили адвокатов подсудимых (1-й группы) покинуть процесс. Вместе с тем во время предварительного следствия, которое проводило ГПУ, и судебного рассмотрения основные уголовно-процессуальные права подсудимых соблюдались. Процесс был открытый, гласный, большинство подсудимых остались верными своим убеждениям и вели себя подобно народовольцам в дореволюционное время. Ход процесса направлялся Политбюро ЦК РКП(б), без которого не решался ни один из сколько-нибудь важных вопросов. В стране развернулась невиданная пропагандистская компания в осуждение эсеров, включая проведение многотысячных митингов с вынесением резолюций о необходимости беспощадного приговора «врагам народа». Органы ГПУ контролировали всех участников процесса, включая прослушивание разговоров подсудимых с родственниками и адвокатами. Тогда в целом еще нельзя было говорить о произволе, в частности, к обвиняемым не применялись противозаконные методы воздействия во время допросов, не искажалась фактическая стороны инкриминируемых деяний. Советская власть, вероятно, не учла того, что процесс вызовет широчайший резонанс за рубежом и в итоге скорее больше потеряла, если иметь в виду авторитет и репутацию власти, чем выиграла, имея в виду правовое оформление окончательного разгрома своих политических противников.

Во втором параграфе «Дело Бориса Савинкова (1924г.)» отмечается, что решение провести судебный процесс над Савинковым диктовалось, прежде всего, политическими целями - власть стремилась, во-первых, разоблачить Савинкова, а в его лице савинковщину как безнадежно умирающую политическую силу; во-вторых, использовать авторитет и литературный талант Савинкова для большевистской пропаганды за Западе, где в середине 1920-х гг. Россия подвергалась острой критике. И то, и другое власти благодаря профессионально высокой работе органов ОГПУ сделать удалось. С Савинковым было заключено неофициальное соглашение о том, что ему сохранят жизнь, а он будет призывать антибольшевиков прекратить борьбу с Советами. Реализовать это соглашение решили для начала в форме судебного процесса, который превратился в совершенную формальность, проведенную по заранее разработанному обеими сторонами сценарию. Прокурор счел нецелесообразным участвовать стороне обвинения в суде - Савинков отказался от защиты. Сторона обвинения не выставила ни одного свидетеля -то же сделал Савинков. Подсудимый Савинков в целом признал свою вину и по сути не защищался. Судебный процесс по тяжелейшим обвинениям длился всего два дня и свелся к диалогу председательствующего и

подсудимого, который делал уточнения и разъяснения по поводу своей антибольшевистской деятельности. Ожидаемый смертный приговор в тот же день был заменен десятью годами лишения свободы. Савинков получил статус заключенного в тюрьме на Лубянке с особо комфортными условиями содержания. Несколько месяцев он отрабатывал свое помилование, направляя огромное количество писем на Запад с предложением сложить оружие против большевиков. Рассчитывал на полное освобождение и не получил его. И как логический конец - самоубийство. Такой исход вполне устраивал советскую власть, которая к середине 1920-х гг. уже понимала, что с политическими противниками нужно бороться, используя законные средства; однако эти средства (следствие, суд, приговор) в основном были лишь формальным прикрытием ранее принятых решений, как это произошло по делу Савинкова.

В третьем параграфе «Дело философа-космиста Муравьева (1929 г.)» подчеркивается, что в рассматриваемый период в число противников советской власти входили не только политические оппоненты (как, например, социалисты-революционеры) или деятели практически-террористического характера (например, Савинков), но и представители интеллигенции - ученые разных научных отраслей, которые не только отказались выезжать за пределы страны, но и позволяли себе выражать мнения, отличные от генеральной линии партии. Диссертант на примере дела философа-космиста Муравьева показывает, что с целью нейтрализации такого рода ученых использовались, как правило, внесудебные полномочия ОГПУ, что позволяло при крайне упрощенной процедуре направлять «строптивых» в исправительно-трудовые лагеря и ссылку, как это произошло в случае с Муравьевым.

В заключении сделаны основные выводы по диссертации.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Уголовно-процессуальное законодательство в годы новой экономической политики и его особенности по делам о государственных преступлениях //Социально-гуманитарные знания,2006, № 9. - 0,45 п.л.

2. Судебная система СССР в период НЭПа и особенности юрисдикции по делам о преступлениях против советской власти // Труды Кубанского государственного аграрного университета. Выпуск 1 (5), 2007. - 0,55 п.л.

3. Особенности регулирования государственных преступлений в советском уголовном законодательстве начала НЭПа // Теория и практика общественного развития, №3 (6),2006. - 0,2 п.л.

4. Меры социальной защиты как форма юридической ответственности за преступления против государственной власти в уголовном законодательстве СССР в период новой экономической политики //Труды молодых ученых. Научный ежегодник Краснодарского университета МВД РФ. Краснодар,2006. - 0,35 п.л.

5. Институт уголовного наказания в период новой экономической политики (теоретический и законодательный аспекты на основе анализа УК РСФСР 1922 и 1926 гг.) // Актуальные вопросы истории права, государства и казачества. Выпуск 8. Краснодар, 2006. - 0,3 п.л.

Сдано в набор 1.03.2007 г. Подписано в печать 1.03.2007 г. Формат 60x84 1/16. Усл. п.л. 1,8. Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman.

Тираж 100. Заказ 184.

Сверстано и отпечатано ВРО № 100589, п-ль Купреев В.В. 353240, Краснодарский край, ст. Северская, ул. Народная, 41

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции, автор работы: Сюсюра, Виктор Леонидович, кандидата юридических наук

Введение.

Глава 1. Уголовно-правовое регулирование государственных преступлений и судебно-процессуальные основы реализации ответственности за их совершение в условиях либерализации социально-экономических отношений как концептуальной особенности НЭП

1.1. Составы преступлений против государства в кодифицированном уголовном законодательстве (УК РСФСР 1922 и 1926 гг.).

1.2. Реформа судебной системы 1922 г. во взаимосвязи с новым уголовно-процессуальным законодательством (УПК РСФСР 1922 и 1923гг.).

1.3. ГПУ-ОГПУ в государственном механизме борьбы советской власти со своими политическими противниками.

Глава 2. Закрепление в нэповском законодательстве основных стадий судопроизводства по уголовно-политическим делам и особенности правоприменительной практики

2.1. Общая характеристика уголовного судопроизводства и его досудебные стадии в нормах УПК РСФСР 1923 г. (возбуждение уголовного дела, дознание и следствие).

2.2. Судебное рассмотрение.

2.3. Исполнение приговора.

2.4. Процессуальная деятельность внесудебных (псевдосудебных) органов при ОГПУ-НКВД и их роль в осуществлении карательной политики.

Глава 3. Действие репрессивного механизма по некоторым делам о государственных преступлениях

3.1. Дело социалистов-революционеров (1922 г.).

3.2. Дело Бориса Савинкова (1924 г.).

3.3. Дело философа-космиста Муравьева (1929 г.).

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по теме "Уголовное судопроизводство по делам о преступлениях против советской власти в период новой экономической политики"

Актуальность темы диссертационного исследования. Период новой экономической политики (НЭП) в истории советского государства и права занимает особое место - это было время существенной корректировки внутриполитического экономического курса, уже определяемого тогда ставшей руководящей РКП (б). НЭП наложила отпечаток на все сферы жизни советского общества. Предпринятые меры по введению рыночных отношений, хозяйственного расчета сопровождались изменениями в области государственного строительства, реформой правовой системы, реорганизацией правоохранительных органов. Так, была проведена кодификация уголовного, уголовно-процессуального, исправительно-трудового законодательства. В результате судебной реформы были образованы адвокатура и прокуратура, создана единая система судебных учреждений. Данные аспекты находят определенное освещение в литературе о правоохранительных органах периода НЭПа. Что же касается функционирования судебной системы в целом, и в первую очередь применительно к делам, связанным с преступлениями против советской власти, то здесь ситуация несколько иная. Как правило, исследователи анализируют деятельность ГПУ-ОГПУ, его полномочия, включая исполнение внесудебных функций в отношении «контрреволюционеров». Акцент при этом делается на политической составляющей. Вместе с тем из поля зрения нередко выходят чисто процессуальные вопросы, такие, как особенности возбуждения уголовно-политического дела, проведения и оформления допросов, составления и содержания обвинительного заключения, процедуры предания обвиняемых суду, исполнения вынесенного приговора и др. Следует отметить далее, что в судебной системе периода НЭП велико было влияние «чрезвычайщины», и прежде всего в отношении политических противников советской власти, действия которых квалифицировались как государственные преступления. Продолжали работать чрезвычайные суды. Широкое распространение имели внесудебные репрессии. Велико было влияние ОГПУ на судебную систему, и это несмотря на то, что с созданием СССР был образован Верховный Суд СССР в составе: пленарного заседания, гражданско-судебной и уголовно-судебной коллегий, военной и военно-транспортной коллегий. Так, в составе пленарного заседания Верховного Суда СССР был представитель ОГПУ. На рассмотрение пленарного заседания вопросы могли направляться по инициативе ОГПУ (такую же возможность имели ЦИК СССР, его Президиум, прокурор Верховного Суда СССР, прокуроры союзных республик). Таким образом, ОГПУ могло влиять на работу Верховного Суда СССР и тем самым было поставлено в исключительное положение, что противоречило концепции определенной либерализации экономических и социально-политических преобразований, которые предполагались НЭП. Кроме того, внутри политической элиты советского государства периода НЭП имелись разногласия (например, между Крыленко и Курским) по поводу дальнейшего развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства в части привлечения к ответственности лиц, выступающих против советской власти.

Однако в историко-правовой литературе эти вопросы также не находят достаточного освещения. Между тем более детальное исследование данных аспектов позволяет лучше понять механизм осуществления государственных репрессий против политических оппонентов советской власти, обогатить знания по государственно-правовой истории России, использовать их при обсуждении и принятии решений о полномочиях правоохранительных органах в современной России, глубже проникнуть в природу сегодняшних процессов в стране. Освещение данной проблематики даст возможность извлечь уроки из ошибок, создать в политической системе нашего общества гарантии, которые предупреждали бы повторение трагических ошибок прошлого. Вышеизложенное предопределило выбор темы диссертационного исследования.

Степень разработанности темы. Различные аспекты уголовно-политического судопроизводства в период НЭП рассматривались в трудах как современников НЭП, так и последующего времени. Так, известные деятели советского государства и юристы Л.Д. Троцкий, Н.В. Крыленко, Д.И. Курский и др., будучи сами участниками создания преобразования советской государственности периода НЭП, нередко обращались к этим вопросам. Однако они освещали эту проблему исключительно с классовых позиций на основе формируемой ими же правоприменительной практики. В последующие годы (до смерти Сталина) в советской историографии направленность исследований в данной сфере концептуально не изменялась, хотя резкость высказываний и оценок, присущая публикациям 1920-х гг., постепенно снижалась. К данной проблематике обращались такие советские историки, юристы и писатели как Е.М. Ярославский, А. Косой, Ф.И. Мосолов, А.И. Петрихин и др. Разумеется, они никоим образом не критиковали деятельность советских судов, ОГПУ, и авторы, как правило, обосновывали правильность принимаемых советской властью решений. Вместе с тем содержащиеся в этих трудах сведения и авторские комментарии дают возможность значительно углубить понимание проблем уголовно-политического судопроизводства в России того времени. После смерти Сталина и разоблачения культа личности деятельность ГПУ-ОГПУ и отчасти судов по политическим репрессиям стала предметом определенной критики ввиду, однако, лишь имевших место перегибов и при сохранении оценок о правильности выбранного тогда курса в период НЭП (М.В. Кожевников, Л.Н. Гусева, М.С. Строгович, Д.Л. Голинков, Э.П. Русанов, Ю.П. Титов и др.). После распада СССР в связи с открытием архивов и реализацией в нашей стране демократических принципов стали появляться работы, в которых даются различные, более объективные оценки. Проблемы, связанные с темой настоящей диссертации, рассматривали такие ученые как Л.П. Рассказов, А.Я. Малыгин, P.C. Мулукаев, В.Б. Романовская, В.Н. Земсков, А.Н. Дугин, А. Му-ранов, А. Звягинцев, Ю.Орлов, М.С. Гринберг, В.А. Буков, Е. Альбац, О.В. Хлевнюк и др. Однако в них нередко все же наблюдается излишняя политизированность, но уже, напротив, с негативной характеристикой советского правосудия. Кроме того, отсутствуют специальные исследования, где акцент делается на уголовно-процессуальных аспектах в судопроизводстве по преступлениям против государства. В настоящей работе предпринята попытка определенным образом восполнить данный пробел.

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала реализации НЭП (1922 г.) до свертывания в стране этого курса. (1929 г.). Такой выбор временного периода объясняется тем, что НЭП имеет вполне выраженные исторические рамки. В это время были проведены реформы судебной системы, уголовного, уголовно-процессуального и исправительно-трудового законодательства. Существенно были преобразованы органы госбезопасности (ликвидация ВЧК и создание ГПУ-ОГПУ). В совокупности с правоприменительной практикой все это позволяет создать составить целостную картину развития института уголовно-политического судопроизводства в данный исторический отрезок.

Объектом исследования является уголовное судопроизводство по делам по преступлениям против советской власти как государственно-правовое явление периода НЭП.

Предметом исследования являются законодательные нормы, регулирующие уголовно-политическое судопроизводство, деятельность судов, органов ГПУ-ОГПУ, научные труды, посвященные данной проблематике, материалы политических процессов по конкретным уголовным делам (дело социалистов-революционеров, дело Савинкова др.), решения партийный органов и, прежде всего, Политбюро ЦК РКП (б) по данным вопросам.

Методологическая основа исследования. Методологическую основу исследования составили принцип объективности, основанные на диалектической концепция развития, позволяющей оценить развитие института уголовно-политического судопроизводства по делам против совесткой власти в период НЭП. Материалистическая диалектика дала возможность раскрыть закономерности взаимосвязи и развития государства, его судебной системы и органов государственной безопасности. Широко применялся исторический метод, на его основе выявлены потребности советского государства в рамках избранного политического курса в формировании своеобразной правоохранительной системы, в которой особое положение занимали органы безопасности. При анализе теоретических положений и нормативно-правовой базы использовался метод сравнительного правоведения. В данной работе соискатель опирался на нормативно-ценностный метод и методы системного и структурно-функционального анализа, что позволило исследовать не только механизм политических репрессий, но и выявить причины и закономерности их осуществления. В работе использован также метод систематизации и сравнительного сопоставления материала. В диссертации представлена периодизация изучаемого временного отрезка, основанная на проблемно-хронологическом методе, позволившая создать определенный исторический фон исследуемого времени. Диссертация написана на основе разнообразных источников, в частности, использованы материалы периодической печати, сборники документов и материалов, протоколы судебных процессов, материалы следственных комиссий, акты об исполнении выносимых приговоров. Диссертация написана на основе широкого привлечения законодательного и иного нормативного материала. Нормативно-правовой материал почерпнут в Собрании узаконений и распоряжений правительства РСФСР (СУ РСФСР), в многотомнике «Декреты советской власти», в Материалах НКЮ РСФСР и других источниках. Значительный удельный вес в источниковой базе диссертации составляют архивные материалы.

Целью исследования является комплексное изучение процесса организационно-правового развития судебных органов и органов государственной безопасности (ГПУ-ОГПУ) и их деятельности в борьбе с политическими противниками советской власти в период НЭП, а также соответствующего законодательства в данной сфере.

Поставленная цель предопределила следующие задачи:

- исследовать уголовно-правовое регулирование государственных преступлений и судебно-процессуальные основы реализации ответственности за их совершение в условиях либерализации социально-экономических отношений как концептуальной особенности НЭП;

- выявить составы преступлений против государства периода НЭП;

- показать содержание реформы судебной системы 1922 г.;

- проанализировать роль ГПУ-ОГПУ в государственном механизме борьбы советской власти со своими политическими противниками;

- дать общую характеристику уголовного судопроизводства;

- исследовать стадии дознания, предварительного расследования и судебного рассмотрения по делам о государственных преступлениях;

- показать особенности процессуальной деятельности внесудебных (псевдосудебных) органов при ОГПУ-НКВД и их роли в осуществлении карательной политики;

- исследовать действие репрессивного механизма по конкретным делам о государственных преступлениях.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертации заключается в том, что автор одним из первых обратился к комплексному монографическому исследованию института уголовно-политического судопроизводства по делам о преступлениях против государства в период НЭПа. Диссертант показал характер преобразований в государственно-правовом механизме, связанных с НЭП, выявив при этом противоречия между, с одной стороны, определенной либерализацией общественных отношений, и, с другой стороны, по-прежнему жесткой позицией власти в отношении своих политических противников, что выражалось в укреплении роли ГПУ-ОГПУ и расширении их полномочий, в том числе внесудебного свойства. Проанализированы тенденции развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства, регулирующего производство уголовных дел по преступлениям против государства. Подробно раскрыты особенности всех уголовно-процессуальных стадий по политическим преступлениям и показана их реализация на примерах по конкретным политическим процессам.

В результате проведенного исследования разработаны следующие основные положения, выносимые автором на защиту:

1. В первом систематизированном уголовном законе советского государства (УК РСФСР 1922 г.) регулирование государственных преступлений находит в целом системное отражение. При этом, однако, содержание составов государственных преступлений не столько увязывалось с сутью новой экономической политики, сколько отражало прежде всего сложившуюся правоприменительную практику в сфере уголовного права. Законодатель предусматривал за совершение государственных преступлений довольно жесткие наказания, и прежде всего смертную казнь. В принятом в 1926 г. новом УК РСФСР в первоначальном его виде были воспроизведены составы государственных преступлений из предшествующего уголовного закона. Однако уже в 1927 г. общесоюзный законодатель значительно расширил перечень составов государственных преступлений, что обуславливалось избранном властью курсом на построение в стране административно-командной системы, предполагающем свертывание НЭП, а также сложным международным положением, в котором находился СССР.

2. С началом реализации НЭП в России была проведена реформа судебной системы, обусловленная определенной стабилизацией общественных отношений после окончания гражданской войны. К проведению судебной реформы подталкивал также международный фактор, поскольку для привлечения инвестиций в рамках НЭП Россия в международном сообществе должна была выглядеть более привлекательно с точки зрения цивилизованности правовых отношений, чему явно мешали чрезвычайные органы и неопределенность судебной системы. При обсуждении содержания реформы выделялись два основных пути дальнейшего развития советских судов. Первое направление, которое последовательно отстаивал нарком юстиции Д.И. Курский, предусматривало создание единой системы народных судов, которые в первой инстанции должны были рассматривать все уголовные дела, при этом имелась в виду определенная независимость этих судов от вышестоящих судебных инстанций. Второе направление олицетворял председатель верховного трибунала ВЦИК Н.В. Крыленко, который считал, что необходима централизованная и управляемая система не единых, а ступенчатых судов (народные суды, губернские суды, верховный суд) при четком соблюдении классового признака в судейском корпусе (не менее 50% - из среды рабочих); при этой системе политические дела исключались из юрисдикции народных судов. При некотором компромиссе верх одержала вторая позиция.

3. После окончания гражданской войны и с наступлением НЭП сначала наблюдается тенденция на некоторое уменьшение влияния чекистских органов, стремление поставить их в определенные правовые рамки, ограничивающие бесконтрольность. Этому было посвящено, в частности, решение ВЦИК о ликвидации ВЧК и создании на его базе ГПУ, которому первоначально не предоставлялось право внесудебной репрессии. Однако чекистским органам удалось возвратить это во второй половине 1922 г. С 1923 г. с образованием ОГПУ статус чекистских органов повышается. Расширяются их права по внесудебным репрессиям. Попытки некоторых руководителей большевиков уменьшить влияние могучего ведомства в период «расцвета» НЭПа не дало желаемых результатов. ОГПУ по прежнему оставалось главным карательным органом страны.

4. Действовавший в период НЭП УПК РСФСР 1923 г. в части регулирования стадии судебного рассмотрения содержал нормы, которые отвечали принципу состязательности уголовного судопроизводства, принятому в развитых странах того времени. Однако, с другой стороны, имелись также положения, которые ставили обвиняемого и подсудимого в явно неравное положение со стороной обвинения, и прежде всего это касалось губернских судов, в юрисдикцию которых входили дела по преступлениям против государства. Эти и другие нормы, с учетом особенностей подбора кадров судей, позволяли власти в стадии судебного рассмотрения добиваться нужного приговора по политическим делам. Помимо этого функционировал институт внесудебных (псевдосудебных) рассмотрений уголовно-политических дел в особых совещаниях и т.н. судебных коллегиях при ГПУ-ОГПУ-НКВД, которые вообще выходили за рамки действовавшей судебной системы и еще больше упрощали для власти решение вопросов по нейтрализации антисоветски настроенных лиц.

5. При реализации наказаний за государственные преступления в рассматриваемый период наблюдалась тенденция некоторого смягчения карательной политики, на что не могла не вилять общая либерализация социально-экономических отношений в условиях НЭП. Это проявлялось, в частности, в уменьшении количества приговоров к смертной казни, принятия правовых норм о возможности условно-досрочного освобождения из мест лишения свободы, актах амнистии, относительно прогрессивных условиях содержания в исправительно-трудовых учреждениях, где главенствовала концепция необходимости перевоспитания преступников, в том числе и осужденных за государственные преступления. Вместе с тем правовые нормы далеко не всегда реали-зовывались, а к концу периода НЭП в рамках укрепления административно-командной системы наблюдается все более углубленная дифференциация осужденных по классовому признаку с выделением ИТЛ для политических преступников, что стало предпосылкой создания ГУЛАГа.

6. Деятельность ГПУ-ОГПУ в период НЭП характеризуется последовательным расширением их уголовно-процессуальных полномочий, которые шли вразрез многим положениям УПК РСФСР 1923 г. и провозглашенным в тот период основным направлениям внутренней политики. Внутриведомственные нормативно-правовые акты содержали нормы, существенно ограничивавшие права и свободы граждан, в частности, высланные в административном порядке, которые не могли подпадать под действие уголовного и уголовно-процессуального закона, заключались под стражу и условия ссылки были нередко тяжелее, чем наказание за совершение преступления. Попыткам руководства ГПУ-ОГПУ, и прежде всего Дзержинского, расширить особые полномочия органов госбезопасности, оппонировали некоторые советские руководители (Крыленко, Чичерин и др.), однако их доводы, связанные с нарушением законности в этой сфере, признавались неубедительными - на фоне расширения и усиления, по выражению железного наркома, «политического бандитизма» со стороны противников советской власти, а к концу рассматриваемого периода в высшем эшелоне партийной элиты и советской власти уже не было принципиальных противников такого подхода. Эффективная защита этой власти связывалась властью же с чрезвычайными, в обход действующим законам, органами госбезопасности, в недрах которого сформировался институт «особого совещания» (по опыту борьбы царского режима с революционерами), который во внесудебном (псевдосудебном) порядке практически при отсутствии внешнего прокурорского контроля под прикрытием правового фигового листа позволял безнаказанно расправляться со всеми противниками советской власти.

7. В период НЭП советская власть сохраняла стратегическую линию по зачистке общественно-политического и интеллектуального пространства от всего, что не соответствовало партийно-теоретической доктрине строительства нового государства. Одно из направлений заключалось в нейтрализации интеллигенции, не во всем согласной с советской властью. С этой целью активно использовались полномочия ОГПУ по осуществлению внесудебных (псевдосудебных) функций, что позволяло при крайне упрощенной процедуре направлять «строптивых» в исправительно-трудовые лагеря и ссылку, как это произошло с философом-космистом Муравьевым в 1929 г.

8. Судебные процессы по делам по преступлениям против государства в период НЭП были, как правило, открытыми, с соблюдением большинства уголовно-процессуальных прав подсудимых. Вместе с тем допускались многочисленные процессуальные нарушения - в случаях, если процесс отклонялся от намеченного результата. При этом власть использовала эти процессы для пропаганды избранного курса внешней и внутренней политики государства, реализуя при этом, и небезуспешно, стремление, с одной стороны, показать справедливость советского правосудия (как для народа России, так и для международной общественности), а с другой стороны - жестко подавлять любые антисоветские выступления. Практически по всем процессам его итоги были заранее известны, и, более того, нередко составлялись сценарии проведения судебных заседаний, основа для которых определялась партийными органами и, прежде всего, Политбюро ЦК РКП (б), где со второй половины 1920-х гг. все большую роль стал играть Сталин. В процессах периода НЭП власть еще не «дозрела» до прямой фальсификации уголовных дел в отношении политических противников, однако были созданы предпосылки для этого в посленэ-поский период.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что теоретические положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут представить научный интерес в изучении истории развития розыскных, следственных и судебных органов в нашей стране. Текст исследования может применяться при подготовке методических и научных разработок по истории отечественного государства и права, в учебно-воспитательном процессе, при чтении академических курсов, лекций, спецкурсов по истории судебной власти, правоохранительных органов и др.

Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертационного исследования нашли отражение в авторских публикациях, они использованы при проведении занятий по курсу «История отечественного государства и права» в Краснодарском университете МВД России, других высших учебных заведениях. Научные, педагогические работники, работники судебной системы могли ознакомиться с основными положениями диссертации на научно-практических конференциях в Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ставрополе, в работе которых участвовал диссертант.

Структура диссертации определена характером и объемом научного исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие десять параграфов, заключение и список литературы.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ

по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Сюсюра, Виктор Леонидович, Краснодар

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет сделать следующие основные выводы.

В первом систематизированном уголовном законе советского государства (УК РСФСР 1922 г.) регулирование государственных преступлений находит в целом системное отражение. При этом, однако, содержание составов государственных преступлений не столько увязывалось с сутью новой экономической политики, сколько отражало прежде всего сложившуюся правоприменительную практику в сфере уголовного права (вполне очевидно, что законодатель не мог априори выявить особенности НЭПа в части уголовно-правовой ответственности за преступления против советской власти). Некоторые составы государственных преступлений по общепринятым понятиям не являлись таковыми, и их включение можно объяснить чувством корпоративной (классовой) ненависти представителей новой власти по отношению к представителям старой власти. Законодатель предусматривал за совершение государственных преступлений довольно жесткие наказания, и прежде всего смертную казнь. В принятом в 1926 г. новом УК РСФСР в первоначальном его виде были воспроизведены составы государственных преступлений из предшествующего уголовного закона. Однако уже в 1927 г. общесоюзный законодатель значительно расширил перечень составов государственных преступлений, что обуславливалось избранном властью курсом на построение в стране административно-командной системы, предполагающем свертывание НЭП, а также сложным международным положением, в котором находился СССР.

С началом реализации НЭП в России была проведена реформа судебной системы, обусловленная определенной стабилизацией общественных отношений после окончания гражданской войны и минованием необходимости в чрезвычайных органах с наделением их судебными функциями. К проведению судебной реформы подталкивал также международный фактор, поскольку для привлечения инвестиций в рамках НЭП Россия в международном сообществе должна была выглядеть более привлекательно с точки зрения цивилизованности правовых отношений, чему явно мешали чрезвычайные органы и неопределенность судебной системы. При обсуждении содержания реформы выделялись два основных пути дальнейшего развития советских судов. Первое направление, которое последовательно отстаивал нарком юстиции Д.И. Курский, предусматривало создание единой системы народных судов, которые в первой инстанции должны были рассматривать все уголовные дела, при этом имелась в виду определенная независимость этих судов от вышестоящих судебных инстанций. Второе направление олицетворял председатель верховного трибунала ВЦИК Н.В. Крыленко, который считал, что необходима централизованная и управляемая система не единых, а ступенчатых (народные суды, губернские суды, верховный суд) судов при четком соблюдении классового признака в судейском корпусе (не менее 50% - из среды рабочих); при этой системе политические дела исключались из юрисдикции народных судов. При некотором компромиссе верх одержала вторая позиция. Соответствующее Положение о судоустройстве РСФСР было принято в конце 1922 г. Согласно этому документу государственные преступления подлежали рассмотрению в губернских судах. Власть предприняла ряд энергичных шагов по удалению из судейского корпуса представителей интеллигенции и мелкобуржуазных слоев (прежде всего крестьянства). С началом реализации НЭП были принято кодифицированное уголовно-процессуальное законодательство, в котором также нашло отражение основные положения судебной реформы.

После окончания гражданской войны и с наступлением НЭП наблюдается тенденция на укрепление законности, уменьшение влияния чекистских органов, стремление поставить их в определенные правовые рамки, ограничивающие бесконтрольность. На это были направлены и судебная реформа, и кодификационная работа. Этому было посвящено и решение ВЦИК о ликвидации ВЧК и создании на его базе ГПУ, которому первоначально не предоставлялось право внесудебной репрессии. Однако чекистским органам удалось возвратить это во второй половине 1922 г. С 1923 г. с образованием ОГПУ статус чекистских органов повышается. Расширяются их права по внесудебным репрессиям. Попытки некоторых руководителей большевиков уменьшить влияние могучего ведомства в период «расцвета» НЭПа не дало желаемых результатов. ОГПУ по прежнему оставалось главным карательным органом страны.

УПК РСФСР 1923 г. в части регулирования стадии судебного рассмотрения с одной стороны (в большинстве) содержал нормы, которые отвечали принципу состязательности уголовного судопроизводства, принятому в развитых странах того времени. Однако, с другой стороны, имелись также положения, которые ставили обвиняемого и подсудимого в явно неравное положение со стороной обвинения, и прежде всего это касалось губернских судов, в юрисдикцию которых входили дела по преступлениям против государства. Так, суд был вправе по собственной инициативе отложить дело слушанием и потребовать новые доказательства или же направить дело к следователю или органам дознания для дополнительного расследования. Допущение обвинения и защиты в судебном заседании было необязательно, и этот вопрос решался в зависимости от ряда условий, в том числе от «особого политического или общественного интереса дела». Губернский был суд вправе не допустить к защите любое из формально правомочных на то лиц, если признавал данное лицо несоответствующим для выступления по данному делу. При рассмотрении дела суд мог прекратить допрос свидетеля или свидетелей в любой момент допроса таковых, если признает, что показаниями допрошенных свидетелей вполне установлены те обстоятельства, для установления которых свидетель вызывался. Губернский суд наделялся полномочием при вынесении приговора принимать в соображение документы и показания, независимо от их оглашения в судебном заседании. Суд был вправе также, независимо от ранее состоявшегося определения о допущении сторон к участию в судебном заседании, постановить о недопущении прений сторон, если признает дело достаточно выясненным на судебном следствии. Эти и другие нормы, с учетом особенностей подбора кадров судей, о чем шла речь ранее, позволяли власти в стадии судебного рассмотрения добиваться нужного приговора по политическим делам. Помимо этого, как отмечалось ранее, функционировал институт внесудебных (псевдосудебных) рассмотрений уголовно-политических дел в особых совещаниях и т.н. судебных коллегиях при ГПУ-НКВД, которые вообще выходили за рамки действовавшей судебной системы и еще больше упрощали для власти решение вопросов по нейтрализации антисоветски настроенных лиц.

При реализации наказаний за государственные преступления в рассматриваемый период наблюдалась тенденция некоторого смягчения карательной политики, на что не могла не вилять общая либерализация социально-экономических отношений в условиях НЭП. Это проявлялось, в частности, в уменьшении количества приговоров к смертной казни, принятия правовых норм о возможности условно-досрочного освобождения из мест лишения свободы, актах амнистии, относительно прогрессивных условиях содержания в исправительно-трудовых учреждениях, где главенствовала концепция необходимости перевоспитания преступников, в том числе и осужденных за государственные преступления. Вместе с тем правовые нормы далеко не всегда реали-зовывались, а к концу периода НЭП в рамках укрепления административно-командной системы наблюдается все более углубленная дифференциация осужденных по классовому признаку с выделением ИТЛ для политических преступников, что стало предпосылкой создания ГУЛАГа.

Деятельность ГПУ-ОГПУ в период НЭП характеризуется последовательным расширением их уголовно-процессуальных полномочий, которые шли вразрез многим положениям УПК РСФСР 1923 г. и провозглашенным в тот период основным направлениям внутренней политики. Внутриведомственные нормативно-правовые акты содержали нормы, существенно ограничивавшие права и свободы граждан, в частности, высланные в административном порядке, которые не могли подпадать под действие уголовного и уголовно-процессуального закона, заключались под стражу и условия ссылки были нередко тяжелее, чем наказание за совершение преступления. Попыткам руководства ГПУ-ОГПУ, и прежде всего Дзержинского, расширить особые полномочия органов госбезопасности, оппонировали некоторые советские руководители (Крыленко, Чичерин и др.), однако их доводы, связанные с нарушением законности в этой сфере, признавались неубедительными - на фоне расширения и усиления, по выражению железного наркома, «политического бандитизма» со стороны противников советской власти, а к концу рассматриваемого периода в высшем эшелоне партийной элиты и советской власти уже не было принципиальных противников такого подхода. Эффективная защита этой власти связывалась властью же с чрезвычайными, в обход действующим законам, органами госбезопасности, в недрах которого сформировался институт «особого совещания» (по опыту борьбы царского режима с революционерами), который во внесудебном (псевдосудебном) порядке практически при отсутствии внешнего прокурорского контроля под прикрытием правового фигового листа позволял безнаказанно расправляться со всеми противниками советской власти.

Судебный процесс над членами ПСР был организован большевиками с целью политической дискредитации этой партии, которая в конце 1917 г. победила коммунистов на выборах в Учредительное собрание, сделать ее виновной в развязывании гражданской войны и одновременно утвердить в советском обществе курс РКП (б) как единственно верный для России. По существу процесс превратился в острую политическую дискуссию о судьбе российской революции. С правовой точки зрения имелись многочисленные процессуальные нарушения, которые вынудили адвокатов подсудимых (1-й группы) покинуть процесс. Вместе с тем во время предварительного следствия, которое проводило ГПУ, и судебного рассмотрения основные уголовно-процессуальные права подсудимых соблюдались. Процесс был открытый, гласный, большинство подсудимых остались верными своим убеждениям и вели себя подобно народовольцам в дореволюционное время. Ход процесса направлялся Политбюро ЦК РКП(б), без которого не решался ни один из сколько-нибудь важных вопросов.

Решение провести судебный процесс над Савинковым диктовалось прежде всего политическими целями - власть стремилась, во-первых, разоблачить Савинкова, а в его лице савинковщину как безнадежно умирающую политическую силу; во-вторых, использовать авторитет и литературный талант Савинкова для большевистской пропаганды за Западе, где в середине 1920-х гг. Россия подвергалась острой критике. И то, и другое власти благодаря профессионально высокой работе органов ОГПУ сделать удалось. С Савинковым было заключено неофициальное соглашение о том, что ему сохранят жизнь, а он будет призывать антибольшевиков прекратить борьбу с Советами. Реализовать это соглашение решили для начала в форме судебного процесса, который превратился в совершенную формальность, проведенную по заранее разработанному обеими сторонами сценарию. Судебный процесс по тяжелейшим обвинениям длился всего два дня и свелся к диалогу председательствующего и подсудимого. Ожидаемый смертный приговор в тот же день был заменен десятью годами лишения свободы.

В период НЭП советская власть сохраняла стратегическую линию по зачистке общественно-политического и интеллектуального пространства от всего, что не соответствовало партийно-теоретической доктрине строительства нового государства. Одно из направлений заключалось в нейтрализации интеллигенции, не во всем согласной с советской властью. С этой целью активно использовались полномочия ОГПУ по осуществлению внесудебных (псевдосудебных) функций, что позволяло при крайне упрощенной процедуре направлять «строптивых» в исправительно-трудовые лагеря и ссылку, как это произошло в философом-космистом Муравьевым в 1929 г.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ

«Уголовное судопроизводство по делам о преступлениях против советской власти в период новой экономической политики»

1. НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ, ОФИЦИАЛЬНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

2. Конституция РСФСР 1925 г. // Сборник нормативных актов по советскому государственному праву. М., 1984. С. 114-132.

3. Декрет ВЦИК «О революционных трибуналах» от 18 марта 1920 г. // СУ РСФСР. 1920. № 22-23.

4. Декрет ВЦИК «Об объединении всех революционных трибуналов» от 23 июня 1921 г. // СУ РСФСР. 1921. № 5.

5. Декрет СНК "О лишении свободы и о порядке условно-досрочного освобождения" 1921 г. П Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.). М., 1953.

6. Декрет СНК «О борьбе со взяточничеством» от 16 августа 1921 г. // СУ РСФСР. 1921. №21.

7. УК РСФСР 1922 г. // История уголовного законодательства советского законодательства (1917-1991 гг.). Сборник правовых актов. Краснодар, 2000. С. 28-73.

8. УК РСФСР 1926 г. // История уголовного законодательства советского законодательства (1917-1991 гг.). Сборник правовых актов. Краснодар, 2000. С. 74-133.

9. УПК РСФСР 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 20-21. № 230. УПК РСФСР 1923 г. // Известия ВЦИК. 1923.18 февраля. ИТК РСФСР 1924 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.). С. 182-193.

10. Декрет ВЦИК «Об административной высылке» от 10 августа 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 51. Ст. 646.

11. Декрет ВЦИК «Об упразднении Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и о правилах производства обысков, выемок и арестов» от 2 февраля 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 16.

12. Положение о прокурорском надзоре от 28 мая 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. №36.

13. Постановление ВЦИК «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса РСФСР» от 11 ноября 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 72/73.

14. Постановление ВЦИК «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса РСФСР» от 10 июля 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 48.

15. Основы судоустройства Союза ССР и союзных республик от 29 октября 1924 г. // СЗ СССР. 1924. № 23. Ст.203.

16. Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик // СЗ СССР. 1924. № 24.

17. Постановление ВЦИК от 22 ноября 1926 г. «О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР редакции 1926 г.» // СУ РСФСР. 1926. № 80.

18. Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для СССР опасных преступлениях против порядка управления), принятое постановлением ЦИК СССР 25 февраля 1927 г. // СЗ СССР. 1927. № 12.

19. Постановление ВЦИК и СНК от 6 июня 1927 г. «Об изменении Уголовного кодекса РСФСР редакции 1926 г.» // СУ РСФСР. 1927. № 49.

20. Положение о судоустройстве РСФСР от 19 ноября 1926 г. // СУ РСФСР. 1926. № 85. Ст. 624.

21. Постановление ВЦИК «Об изменениях и дополнениях Положения о судоустройстве РСФСР» от 7 июля 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 48. Ст. 481.

22. Приказ ОГПУ № 172 от 2 апр. 1924 г. // ЦА ФСБ РФ.

23. Приказ ГПУ № 363/С «О прокурорском надзоре и его взаимоотношениях с органами ГПУ» от 31 августа 1923 г. // ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 522. С. 135-137.

24. Приказ ГПУ № 363/С «О прокурорском надзоре и его взаимоотношениях с органами ГПУ» от 31 августа 1923 г. // ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 522. С. 135.

25. Инструкция по применению постановления ВЦИК об административной высылке от 3 января 1923 г. // СУ РСФСР. 1923. № 8. Ст. 108.

26. Постановление Пленума ЦК РКП (б) «Об эсерах и меньшевиках» от 28 декабря 1921 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп.2. Д. 76. Л. 3.

27. Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О приговорах судов по политическим делам» от 11 июля 1924 г. // АП РФ. Ф.З. Оп. 57. Д. 73. Л. 9.

28. Постановление Президиума ЦИК СССР от 2 ноября 1927г. об амнистии к 10-летаю октябрьской революции // СЗ СССР. 1927. № 61. Ст.620; Шишов О.Ф. Смертная казнь в истории России // Смертная казнь. За и против / Под ред. С.Г. Келиной. М., 1989. С. 117.

29. Протокол заседания Президиума ГПУ о предъявлении обвинения членам ЦК и активным членам партии эсеров в антисоветской деятельности от 24 февраля 1922 г. // Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.). М., 2002. С. 164-167.

30. Проект сообщения президиума ГПУ в Политбюро ЦК РКП (б) о деятельности партии эсеров от 25 февраля 1922 г. // Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.). М., 2002. С. 168.

31. Проект нового Уголовного кодекса РСФСР, разработанного Комакаде-мией. М., 1930. С. 48.

32. Программа Российской коммунистической партии (большевиков) // Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (19181920 гг.).М., 1962. С.190-191.

33. Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О правах ГПУ» от 28 сентября 1922 г. // АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д.2. Л. 99-100.

34. Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О разрешении публикации сообщения ГПУ о деятельности социалистов-революционеров» от 27 февраля 1922 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1366. Л. 3.

35. Завещание Б.В. Савинкова // Борис Савинков на Лубянке. Документы / Научн. ред. А.Л. Литвин. М., 2001. С.55-57.

36. Постановление Политбюро ЦК РКП (б) «О Савинкове» от 18 сентября 1924 г. // Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 декабрь 1936. Документы /Сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. М., 2003. С. 93.

37. Записка Ф.Э. Дзержинского в Политбюро ЦК РКП (б) от 3 июня 1922 г. с приложением докладной записки ГПУ об антисоветских группировках среди интеллигенции // АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 175. Л. 7-12.

38. Записка И.С. Уншлихта И.В. Сталину о необходимости ускорить высылку антисоветской интеллигенции // АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 175. Л. 31.

39. Записка Н.В. Крыленко И.В. Сталину о правах ГПУ по вынесению внесудебных приговоров от 9 октября 1922 г. // АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 2. Л. 112.

40. Записка Ф.Э. Дзержинского в Политбюро ЦК РКП (б) о необходимости усилить борьбу с бандитизмом от 29 января 1924 г. // АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 197. Л. 78.

41. Записка Г.В. Чичерина в Политбюро ЦК РКП (б) по поводу предложения Ф.Э. Дзержинского о борьбе с бандитизмом от 30 января 1924г. // АПРФ. Ф.З.Оп. 58. Д. 197. Л. 80.

42. Записка H.B. Крыленко в Политбюро ЦК РКП (б) по поводу предложений Ф.Э. Дзержиснкого о борьбе с бандитизмом от 1 февраля 1923г. // АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 197. Л. 79.

43. Записка Н.В. Крыленко в Политбюро ЦК РКП (б) о создании чрезвычайных судов при ОГПУ СССР от 1 июля 1927г. // АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 3. Л. 113-113об.1. КНИГИ И СТАТЬИ

44. Авторханов А. Ленин в судьбах России//Новый мир. 1991. №2. С. 6169.

45. Аксенов Г.П. Творчество будущего.// Философия русского космизма. М., 1993. С. 148- 163.

46. Альбац Е. Мина замедленного действия (политический портрет КГБ). -М.: Русслит, 1992.

47. Антисоветская интервенция и ее крах. М., 1987. Ардаматский В. Возмездие // Нева. 1967. № 8. С. 3-90, № 9. С. 81-114, № 10. С. 66-127.

48. Астемиров З.А. История советского исправительно-трудового права. Рязань, 1975.

49. Бабина Б.А. Февраль 1922 // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 2. М., 1990; С. 37-38.

50. Бакунин A.B. Генезис советского тоталитаризма. Екатеринбург, 1996. Книга первая.

51. Брандебургский Я. О социальном составе советского суда // Еженедельник советской юстиции. 1923. №24. С. 553-560.

52. Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М., 1997.

53. Буков В.А. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитаризма. М., 1992.

54. В.И.Ленин и ВЧК / Сборник документов. М., 1987. Войтинский В. Двенадцать смертников. Суд над социалистами-революционерами в Москве. Берлин, 1922.

55. Воробьев O.A. "В Сталина нужно стрелять": Переписка Н.В. Устрялова и H.A. Цурикова 1926 -1927 годов // Вопросы истории. 2000. № 2. С. 142 148. Восьмой съезд РКП (б). Протоколы. Март 1919 г. М., 1957. Вторая сессия ЦИК СССР. Бюллетень № 4. М., 1924.

56. Гармиза В. В. Крушение эсеровских правительств. М., 1970.

57. Герцензон A.A. и др. История советского уголовного права. М., 1947.

58. Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М.: Политиздат, 1975.

59. Гринберг М.С. Репрессии 20-50-х годов и принципы уголовного права // Правоведение. 1993. № 5. С. 28-33.

60. Гусев К. В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М., 1975.

61. Давыдов Ю. Предисловие к кн.: В. Ропшин (Борис Викторович Савинков). То, чего не было. Роман. Москва: Художественная литература, 1990. С. 341.

62. Дело Б. Савинкова. JL, 1924.

63. Детков М.Г. Содержание пенитенциарной политики Российского государства и ее реализация в системе исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы в период 1917-1930 годов. М., 1992.

64. Дзержинский Ф.Э. Избранные произведения. Т. 1. М., 1977.

65. Елоховский А. Инструктивная деятельность губернских судов // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 9. С. 255-266.

66. Жогин Н. История развития и совершенствования предварительного следствия в СССР // Социалистическая законность. 1967. № 1. С. 3-11.

67. Журавлев C.B. Человек революционной эпохи: судьба эсера-террориста Г.И. Семенова (1897-1937) //Отечественная история. 2000. № 3. С. 87-105.

68. Звягинцев А., Орлов Ю. Неизвестная фемида. Документы. События. Люди. М., 2003.

69. Зенкевич В. Итоги работы по проверке и чистке личного состава в органах юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1923. № 17. С. 396-403.

70. Из истории ВЧК. 1917-1921. Сборник документов / Ред.колл. Г.А. Белов идр.М., 1958.

71. Исаев М.М. Основы пенитенциарной политики. М.-Л. 1927.

72. История государства и права России / Под ред. Ю.П. Титова. М., 1999.

73. История дипломатии. Т. 3. Дипломатия в период подготовки Второй мировой войны (1919-1939 гг.). М.Д, 1945.

74. Калинин М.И. Избр. произв. Т.1 М., 1960.

75. Калинин М.И. Избр. произв. Т.З. М., 1961.

76. Кара-Мурза С.Г. История советского государства и права. М, 2001.

77. Китаев П. Б.В. Савинков и ген. Корнилов // Былое. 1925. № 3. С. 11-18.

78. Конквест Р. Большой террор. Рига, 1991.

79. Коржихина Т.П. История государственных учреждений СССР. М.: Высшая школа, 1986.

80. Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения. М., 1994.

81. Коровин В.В., Русанов Э.П. Дело Бориса Савинкова (разгром контрреволюционной организации «Народный союз защиты родины и свободы» // История СССР. 1967. № 6. С. 143-155.

82. Косицын А.П., Мулукаев P.C. Органы внутренних дел Советского государства на основных этапах его развития // История органов внутренних дел Советского государства (вопросы по методологии и историографии). М., 1981. С. 12-18.

83. Костин Н.Д. Суд над террором. М.: Московский рабочий, 1990.

84. Красильниов С.А., Морозов К.Н. Предисловие к книге: Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.). М., 2002.

85. Крыленко Н.В. Доклад на шестом Съезде прокуроров, судебных и следственных работников // Реформа Уголовного кодекса. М., 1929. С. 18-25.

86. Крыленко Н.В. Беседы о праве и государстве (лекции читанные на курсах секретарей укомов при ЦК РКП(б). М.: Красная новь, 1923.

87. Крыленко Н.В. За пять лет. 1918-1922. Обвинительные речи. М.-Пт.,1923.

88. Крыленко Н.В. Задачи органов юстиции. М.: Советское законодательство, 1935.

89. Крыленко Н.В. К реформе действующей судебной системы // Еженедельник советской юстиции. 1922. №5. С. 4-5.

90. Крыленко Н.В. Реформа уголовного кодекса. М., 1929.

91. Крыленко Н.В. Суд и право в СССР. M.-JL, 1927.

92. Крыленко Н.В. Судоустройство РСФСР. Лекция по теории и истории судоустройства. М., 1923.

93. Крыленко Н.В. Тезисы доклада на У Всероссийской съезде деятелей советской юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1924. № 12-13. С. 295300.

94. Кузьмин С.И. ИТУ: история и современность // Человек: преступление и наказание. 1995. № 3. С. 50-55.

95. Курс советского уголовного права / Под ред. А.А.Пионтковского, П.С.Ромашкина, В.М.Чхиквадзе. М., 1970. Т.1.

96. Курский Д.И. Новое уголовное право // Пролетарская революция и право. 1919. N2-4. С. 12-17.

97. Курский Д.И. Доклад о материальном положении работников юстиции // Материалы НЮО. Вып. ХУ1-ХУ11. С. 182-190.

98. Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М., 1958.

99. Кутафин O.E., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть в России. История. Документы. В 6 т. Т. 5. М.,2003.

100. Лельчук В. Индустриализация. // Переписка на исторические темы М., 1989 С. 338-344.1. Ленин В.И. ПСС. Т. 38.1. Ленин В.И. ПСС. Т. 45.1. Ленин В.И. ПСС. Т. 53.

101. Лубянка, Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД (1922-1926). Документы / Сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. М., 2003.

102. Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 декабрь 1936. Документы /Сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. М., 2003.

103. Лунин А. Очередные организационные вопросы юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 3.

104. Макаров В.Г. «Относясь сочувственно к существующему строю.». Следственное дело 1929 г. философа-космиста В.Н. Муравьева // Отечественные архивы. 2003. № 1. С. 45-56.

105. Малахов А. Самое левое право // Коммерсант-Деньги. 2006. 25 октября.

106. Малыгин А.Я. Органы внутренних дел в период проведения новой экономической политики (1921-1929 гг.) // Полиция и милиция России: страницы истории. М.,1995. С.128-136.

107. Малыгин А.Я. Особенности правового регулирования борьбы с преступностью в период проведения новой экономической политики // Вопросы совершенствования нормативного регулирования деятельности органов внутренних дел. Уфа: УВШ МВД РФ, 1991. С. 116-121.

108. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.8.

109. Материалы Всероссийского съезда пенитенциарного дела 18-24 октября 1923 г. Стенографический отчет. М., 1923.

110. Материалы к изучению истории СССР (1921 1941 гг.). / Составитель Долуцкий И.И. Москва, 1989.

111. Материалы Народного комиссариата юстиции. Вып. XI-XII. М., 1921.

112. Материалы НКЮ. Вып. ХУ1-ХУ11. Стенограммы 1У всероссийского съезда деятелей советской юстиции (26-30 января 1922 г.). М., 1922.

113. Материалы У11 совещания работников советской юстиции. М., 1932.

114. Мельгунов С.П. Красный террор в России. М., 1990.

115. Министерство внутренних дел. 1902-2002. Исторический очерк / Под ред. Р.Г. Нургалиева. М., 2004.

116. Мозохин О. Особые совещания в России и СССР (1881-1953 гг.) // Пятые ежегодные чтения на Лубянке 17-18 декабря 2001 г. / http://www.nasledie.ru/oboz/N3-4.

117. Мозохин О.Б. Образование и организация деятельности ВЧК-ОГПУ. М.,2005.

118. Морозов К.Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное противостояние (1922-1926). Этика и тактика противоборства. М., 2005.

119. Мулукаев P.C. Организационно-правовые основы становления советской милиции (1917-1920 гг.). М.: Академия МВД СССР, 1975.

120. Мулукаев P.C., Ципуренко Н.И., Баранов Е.В. Обеспечение социалистической законности в деятельности органов внутренних дел (1917-1934 гг.).М.: Академия МВД СССР, 1985.

121. Муравьев В.Н. Собирание России // Овладение временем. Избранные философские и публицистические произведения. М., 1998. С. 73 -85.

122. Неизвестная Россия. XX век. М., 1992.

123. Некрасов В.Ф. Десять железных наркомов // Комсомольская правда. 1992. 29 сентября.

124. Одиннадцатый съезд РКП (б). Март-апрель 1922 г. Стенографический отчет. М., 1968.

125. Основные итоги работы губернских (областных) и народных судов в 1924 г. М., 1925.

126. Ошерович Б., Эстрин А. Расстрел, изгнание и объявление врагом народа // Советская уголовная репрессия. М., 1934. С.67-70.

127. Поляков Н. Савинков перед советским судом // Неотвратимое возмездие.1. М, 1973.

128. Портнов В.Д., Славин М.М. Становление правосудия Советской России (1917-1922). М, 1990.

129. Последние дни жизни митрополита Петра / Сайт СПб православной духовной академии // http://www.spbda.ru/theology/rpc/histфc42.php

130. Процесс П. С.-Р. Приговор Верховного Революционного Трибунала. Постановление Президиума ЦИК и воззвание Коминтерна. М., 1922.

131. Пудин В. Синдикат-2 // Особое задание. М., 1968. С. 274-295.

132. Пятнадцатый съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1929. Т. 1.

133. Рассказов Л.П. Деятельность органов государственной безопасности по реализации политики ВКП (б) (конец 1920-х 1941 гг.).М., 2001.

134. Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в советском государстве. Уфа, 1994.

135. Рассказов Л.П., Упоров И.В. Лишение свободы в России: истоки, развитие, перспективы. Краснодар: ЮИ МВД России, 1999.

136. Рубинштейн Д. Б. Уголовный суд РСФСР. М., 1924.

137. Савинков Б. Прошлое обязывает // Свобода. 1921.24 февраля.

138. Саврасов JI.M. К вопросу о наказании // Пролетарская революция и право. 1919. №2-4. С. 77-84.

139. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.) / Под ред. И.Т.Голякова. М., 1953.

140. Сборник нормативных актов по советскому государственному праву. М.,1984.

141. Сборник постановлений, разъяснений и директив Верховного Суда СССР. М, 1935.

142. Семенов (Васильев) Г. Военная и боевая работа партии социалистов-революционеров за 1917-1918 гг. Берлин, 1922.

143. Славин И. К реформе судоустройства РСФСР // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 37-38. С. 7-11.

144. Следственное дело 1929 г. философа-космиста В.Н. Муравьева // Отечественные архивы. 2003. № 1. С.49-58.

145. Смертная казнь. За и против / Под ред. С.Г. Келиной. М., 1989.

146. Смыкалин A.C. Колонии и тюрьмы в Советской России. Екатеринбург,1997.

147. Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1997.

148. Соцков В. Красный террор продолжается? // Твое отечество. 2001. № 3.

149. Спирин JI. М. Классы и партии в Гражданской войне в России (19171920). М., 1968.

150. Сталин И. Беседа с иностранными рабочими делегациями 5 ноября 1927 г. М.-Л.: Госиздат, 1927. С. 44-48.

151. Стучка П.И. Мысли о нашем правосудии // Еженедельник советской юстиции. 1923. № 25/26. С. 581-590.

152. Суд в СССР / Под ред. Л. Н. Смирнова, В. В. Куликова, С. Г. Банникова, В. М. Савицкого, X. Б. Шейнина. М., 1977.

153. Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.). М., 2002.

154. Съезды Советов Союза ССР, союзных и автономных советских социалистических республик. Сб. документов. 1917-1936. Т. 1. 1959.

155. Тарновский Е. Судебная репрессия в цифрах за 1919-1922 гг. // Еженедельник советской юстиции. 1922. №44/45. С. 43-49

156. Тимашев Н.С. Право Советской России. Прага, 1925.

157. Титов Ю. П. Судебные органы в борьбе с контрреволюцией в восстановительный период // Социалистическая законность. 1967. № 9. С. 9-12.

158. Утевский Б.С. Советская исправительно-трудовая политика. М., 1934.

159. Фарбер И.Е. В.И.Ленин о суде и правосудии // Вопросы государства и права в трудах В.И.Ленина. М., 1955. С.66-78.

160. Хлевнюк O.B. Политбюро: механизмы политической власти в 1930-е годы. М., 1996. С. 28.

161. Шавров A.B. Предисловие к настоящему изданию // Агабеков Г.С. ЧК заработай. М., 1992.

162. Шаргородский М.Д. Наказание по советскому уголовному праву. М.,1958.

163. Шварев А. Итоги реабилитации // Время. 2001.18 октября.

164. Шекшеев А. Щит и меч революции: от ВЧК до НКВД // http://gov.khakasnet.ru/gazeta/archiv. 2006. Ноябрь.

165. Ширвиндт Е.Г., Утевский Б.С. Советское исправительно-трудовое право. М., 1957.

166. Шрейдер А. Народный суд. М., 1918.

167. Эстрин А.Я. развитие советской уголовной политики. М., 1933.

168. Янсен М. Суд без суда. 1922 год. Показательный процесс социалистов-революционеров. М., 1993.

169. Ярославский Е. 30 августа 1918 г.-ЗО августа 1924 г. // Правда. 1924. 30 августа.1. ДИССЕРТАЦИИ, АВТОРЕФЕРАТЫ

170. Дьяченко О.В. Органы государственной безопасности в реализации пенитенциарной политики советского государства (1917-1941 гг.) (историко-правовой аспект). Дис. канд. юрид. наук. Краснодар, 2002.

171. Кривоногов В.В. Формирование социалистических принципов советского судопроизводства (1917-1926 гг.). Дис. . канд. юрид. наук. Свердловск, 1971

172. Кулиш М.В. Чрезвычайное законодательство в советском государстве (1917-1941 гг.). Дис. канд. юрид. наук, 2005.

173. Малыгин А.Я. Государственно-правовой статус милиции РСФСР в период проведения новой экономической политики (20-ые годы). Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук. М.: Академия МВД РФ. - 1992.

174. Мулукаев P.C. Организационно-правовые проблемы становления советской милиции (1917-1920 г.г.). Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук. М.: Академия МВД СССР, 1980.

175. Портнов В.П. Становление аппарата борьбы с преступностью в РСФСР (1917-1920). Дис. д-ра юрид. наук. М., 1973.

176. Рассказов Л.П. ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД в механизме формирования и функционирования политической системы советского общества (1917-1941). Дис. д-ра юрид. наук. СПб., 1995.

177. Романовская В.Б. Репрессивные органы и общественное правосознание в России XX в. (опыт философско-правового исследования). Дис. . д-ра юрид. наук. СПб., 1997.

178. Салихов К.С. Цели наказания в советском праве. Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 1951.

179. Севастьянов С.С. Развитие форм участия трудящихся в охране общественного порядка в РСФСР в период построения социализма (1917-1936 гг.). Автореф. дис. канд. юр. наук. М., 1984.

180. Шкрыль Е.О. Становление и организационно-правовое развитие судебного управления и судебного надзора в РСФСР (1917-1940 гг.): историко-правовое исследование. Дис. канд. юрид. наук. Краснодар, 2005.1. АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

181. Архив Президента Российской Федерации. АП РФ. Ф. 3. Оп. 1. Д 275. Л. 23. АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 2. Л. 92.

182. Государственный архив Краснодарского края. ГАКК. Ф. Р-382. Оп. 1. Д.535. Л.80. ГАКК. Ф. Р-686. Оп. 1. Д.1. Л.511.ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 12. Д. 15. Л. 33-35.

183. Центр документации новейшей истории Краснодарского края. ЦЦ-НИКК. Ф. 1. Оп.1. Д.55. Л.7-8. ЦЦНИКК. Ф. 17. Оп.1. Д.1001. Л.1-3. ЦДНИКК. Ф. 17. Оп.1. Д.997. Л.4-6. ЦДНИКК. Ф.8. Оп.1. Д.45. Л.74. ЦДНИКК. Ф.9. Оп.1. Д.452. Л.25.