Форма договора во внешнеэкономической деятельности

Курлычёв, Дмитрий Вячеславович

Форма договора во внешнеэкономической деятельноститекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.03 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Форма договора во внешнеэкономической деятельности»

на правах рукописи

Курлычёв Дмитрий Вячеславович

ФОРМА ДОГОВОРА ВО ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Специальность 12.00.03 - гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

003467127

Работа выполнена на кафедре частного права Всероссийской академии внешней торговли Министерства экономического развития Российской Федерации.

Научный руководитель:

доктор юридических наук Зыкин Иван Семёнович, профессор кафедры частного права Всероссийской академии внешней торговли Министерства экономического развития РФ

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук Кабатов Виталий Алексеевич,

заслуженный деятель науки РСФСР, профессор кафедры международного частного и гражданского права Московского государственного института (университета) международных отношений Министерства иностранных дел РФ

кандидат юридических наук Кучер Алёна Николаевна, преподаватель кафедры гражданского права юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Ведущая организация:

Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Защита состоится «20» мая 2009 г. в 16.00 часов на заседании Диссертационного совета ДМ 212.203.21 при Российском университете дружбы народов и Всероссийской Академии внешней торговли по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, ауд. 347.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6.

Автореферат разослан« ^ » ^^^ 2009 г.

Учёный секретарь Диссертационного совета, кандидат юридических наук, доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность выбранной темы исследования

Договор широко используется для опосредования самых различных отношений, в том числе в сфере внешнеэкономической деятельности. Специфика международных экономических отношений приводит к формированию особого правового режима для договоров в этой области.

Требования к форме, в которой должен быть заключён договор, и внешнеэкономический договор в частности, в различных правовых системах сильно разнятся: от императивного требования заключения договоров в письменной форме в одних странах, до отсутствия требований к заключению договоров в какой-либо форме в других. Принцип либерального подхода к регулированию формы заложен в ряде международных актов. Венская конвенция 1980 г., Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА, Принципы европейского договорного права и другие акты пошли по пути отказа от требований соблюдения письменной формы договора.

В России же, сохраняется строгий формализм внешнеторговых контрактов, который был заложен ещё при административно-командной системе управления экономикой страны, это имеет место несмотря на кардинальное изменение условий и переориентирование экономики в сторону рыночного развития, выход на внешний рынок множества российских юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, а также диверсификацию внешнеэкономической деятельности.

Встаёт актуальный вопрос определить насколько это, прежнее по сути, регулирование отвечает требованиям новых условий и международных подходов. Не является ли оно тормозом на пути развития российской внешней торговли и других форм внешнеэкономической деятельности. Оправдана ли такая специфика, при том, что Россия здесь в меньшинстве.

Научно-технический прогресс вносит свои коррективы в развитие международного коммерческого оборота, ведёт к расширению его границ и появлению в этой связи новых форм коммерческого взаимодействия сторон. Всё большее число сделок в международной торговле заключается с помощью электронного обмена данных и других средств передачи данных, обычно называемых «электронной торговлей», которые предусматривают использование альтернативных бумажным формам методов передачи и хранения информации. В связи с этим возникает целый ряд вопросов по правовым аспектам заключения предпринимательских договоров посредством электронных средств связи. Прежде всего, это касается юридической действительности таких договоров, а также соответствия электронной формы документов требованиям к форме договоров.

Не прекращается работа по развитию регулирования правового статуса документов в электронно-цифровой форме на международном уровне, следствием чего является множество унифицированных правовых актов. Между тем вопрос соответствия отечественного законодательства потребностям регулирования отношений, испытывающих влияние технического прогресса, продолжает оставаться актуальным. Хотя создание правовых условий для использования электронных документов в гражданско-правовой сфере определено Правительством РФ в качестве одного из основных принципов национального правового регулирования данной сферы, эта задача ещё не является решённой.

Об актуальности выбранной темы свидетельствует результат анализа правоприменительной практики в отношении формы договоров во внешнеэкономической деятельности, где вопросы действительности самого контракта, а также изменений, дополнений и различных актов к нему, вследствие порока формы возникают регулярно.

Изложенное и предопределило выбор темы диссертации, охватывающей целый комплекс актуальных проблем, исследование которых имеет большое теоретическое и практическое значение.

Цель и задачи исследования

Настоящая работа посвящена исследованию формы договора во внешнеэкономической деятельности и анализу адекватности правовых предписаний отечественного законодательства в отношении формы такого договора потребностям современного этапа развития внешнеторговых связей и сложившимся международным стандартам.

Достижение поставленной цели связано с решением следующих научно-практических задач исследования:

провести историко-правовой анализ развития отечественного законодательства о форме внешнеэкономического договора;

- исследовать коллизионные аспекты формы внешнеэкономических договоров;

провести исследование арбитражной и судебной практики рассмотрения споров в отношении действительности внешнеторговых договоров с пороком формы;

рассмотреть перспективы расширения практики заключения российскими предпринимателями внешнеэкономических сделок посредством электронной связи;

- сформулировать предложения по совершенствованию законодательства в отношении регулирования формы договора во внешнеэкономической деятельности.

Объектом настоящего исследования явилось правовое регулирование договоров во внешнеэкономической деятельности, требования предъявляемые законодателем к заключению внешнеторговых контрактов, а предметом - форма заключения договора во внешнеэкономической деятельности.

Методология исследования

Поставленная цель обусловила методологические подходы к её решению. При проведении диссертационного исследования был использован комплекс общенаучных и частных методов, включая системно-структурный, историко-правовой, функциональный, логический, лингвистический и другие методы познавательной деятельности.

Диссертант отмечает особое значение сравнительно-правового метода, на основе которого было проведено исследование законодательных моделей регулирования формы внешнеэкономического договора и практики их применения в разных странах, и был осуществлён поиск оптимального решения для Российской Федерации.

Теоретическую основу диссертационного исследования составили работы учёных как дореволюционного периода: Д.И. Мейера, К.П. Победоносцева, Г.Ф. Шершеневича, так и специалистов в области международного частного права, гражданского права и теории права последующего периода: Т.Е. Абовой, М.П. Бардиной, В.В. Безбаха, М.М. Богуславского, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, Е.А. Васильева, Н.Г. Вилковой, В.В. Витрянского, А.Н. Жильцова, И.С. Зыкина, Д.М. Генкина, Г.К. Дмитриевой, О.С. Иоффе, В.А. Кабатова, A.C. Комарова,

A.A. Костина, А.Н. Кучер, JLA. Лунца, А.И. Муранова, В.А. Мусина, Т.Н. Нешатаевой, B.C. Позднякова, Н.В. Рабинович, Д.Ф. Рамзайцева, М.Г. Розенберга, О.Н. Садикова, Е.А. Суханова, М.П. Шестаковой и др.

Различные аспекты формы договора и развития электронной коммерции исследованы в трудах таких учёных как И.Л. Бачило, Е. Виноградова, Д. Гвоздев, Л.Г. Ефимова, М. Жижина, A.B. Зажигалкин, Я.А. Карев,

B.Б. Паничкин, П.С. Симонович, Н. Соловяненко, A.B. Ткачёв, A.B. Шамраев, Е.А. Шелепина и др.

При написании работы использовались труды зарубежных учёных: Р. Джуровича, Р. Дэвида, X. Кетца, О. Ландо, Дж. Трейтела, К. Цвайгерта и др.

Комплексный характер темы обусловил необходимость использования при написании работы не только трудов российских и зарубежных учёных -специалистов по международному и национальному праву, но и трудов представителей смежных отраслей знаний (информатики, связи, кибернетики, документоведения, криминалистики), изучавших те или иные аспекты проблемы: М. Анучина, И.В. Решетниковой, А. Фабричного и др.

области, включая новейшие, такие как Регламент ЕС «О праве, применимом к контрактным обязательствам» 2008 г. (Рим I). При проведении исследования использовались комментарии рабочих групп по подготовке некоторых из международных документов.

Научная новизна

Впервые в отечественной юридической науке предпринято комплексное исследование и системная разработка проблем регулирования формы внешнеэкономических сделок с точки зрения адекватности правовых предписаний российского законодательства в отношении формы внешнеэкономического договора современным потребностям и сложившимся международным стандартам. В том числе, проведена комплексная разработка проблем осуществления оборота документов, создаваемых в электронно-цифровой форме, между участниками гражданских правоотношений с иностранным элементом.

Изучена коллизионная специфика регулирования формы внешнеэкономического договора в России с точки зрения его соответствия реалиям современного коммерческого оборота. Проведен анализ существующих коллизионных привязок к определению права, применимого к форме сделки, и рассмотрен принцип «favor negotii» в качестве одной из альтернатив традиционным коллизионным привязкам.

Исследован значительный массив решений коммерческого арбитража и государственных судов, вынесенных по спорам в отношении заключения внешнеэкономических договоров в определённой форме, что обеспечило всестороннее рассмотрение подходов судебных органов к разрешению вопросов предмета диссертационного исследования.

Научная новизна настоящего исследования проявляется также в наличии анализа норм проекта ФЗ «Об электронной торговле» N°310163-4, внесённого на рассмотрение в Государственную Думу Федерального Собрания РФ. Изучено соотношение положений законопроекта с нормами действующего законодательства, и проведено их сравнение с международными актами в рассматриваемой сфере, что позволило высказать конкретные предложения по усовершенствованию законопроекта.

Диссертация является научным исследованием, в котором осуществлена попытка анализа такого многогранного важного явления как форма договора с позиций российского права, но в сравнении с актами универсальной и региональной унификации (ЕС, СНГ) и актами ряда зарубежных стран (Великобритании, Германии, США, Франции, Украины и др.). Данный подход максимальным образом позволил выявить современные тенденции в правовом регулировании предмета настоящего исследования, показать пробелы в отечественном законодательстве, а также сделать ряд предложений по его совершенствованию с учётом мирового опыта.

Положения выносимые на защиту

Приведённое в настоящей работе исследование позволило придти к следующим основным выводам.

1. Сложившийся в отечественном праве подход к регулированию формы внешнеэкономического договора в сравнении с правовым регулированием формы таких договоров в других странах является гораздо более строгим и формализованным. В положениях большинства современных иностранных законов и международных актов усматривается практически полный отказ от какого-либо требования к заключению соглашения в письменной форме.

Жесткие требования российского закона в отношении формы внешнеэкономического договора и последствий её несоблюдения во многом обусловлены ранее имевшими место социально-экономическими и политическими факторами, в частности действием государственной монополии внешней торговли. Такой «формализм», воспринятый в принципиальных моментах современным российским правом и после распада СССР, уже не имеет под собой реальной объективной правовой и экономической необходимости и должен быть пересмотрен.

В настоящее время имеются основания для того, чтобы режим регулирования формы внешнеэкономических сделок был максимально приближен к режиму «внутренних» сделок, заключаемых отечественными предпринимателями. Это, в свою очередь, позволит ставить вопрос об отмене экстерриториального характера положения об обязательной письменной форме внешнеторговых сделок российских организаций, что способствовало бы сближению позиции российского права с коллизионными нормами о форме сделок, принятыми во многих странах.

2. Проведённый диссертантом анализ зарубежного законодательства позволяет заключить, что на современном этапе развития международного частного права формула «закон места совершения акта» для разрешения коллизий законов, связанных с формой гражданско-правового акта, постепенно отходит на второй план. В связи с тем, что фактическое место совершения сделки может носить случайный характер, тем самым затрудняя адекватное решение задачи определения применимого права, преобладающим в праве многих стран становится закон существа сделки -«lex causae», подчиняющий форму сделки праву страны, которое регулирует само обязательство, вытекающее из сделки.

Всё большее значение в праве зарубежных стран приобретает принцип «favor negotii», направленный на применение того права, которое является более благоприятным для целей признания сделки действительной. Его разработка в теории была вызвана стремлением обойти недостатки существующих коллизионных привязок («lex loci actus», «lex causae», «lex fori» и др.).

3. В российском законодательстве неизменным в качестве отправного остаётся принцип lex locus actus - «форма сделки подчиняется месту ее совершения» (п.1 ст.1209 ГК РФ). Учитывая практическую уязвимость названного принципа и в целях предоставления контрагентам возможности выбора того права, чьи положения наиболее благоприятны для регулирования их отношений, диссертант предлагает следующую редакцию

абзаца 1 пункта 1 ст. 1209 ГК РФ: «Форма сделки подчиняется праву места её совершения. Однако сделка считается действительной с точки зрения формы, если соблюдено право, которое применяется к самой сделке. При этом сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права».

4. С точки зрения действующего коллизионного регулирования следует различать понятие статута формы сделки, куда входит ряд не являющихся исчерпывающими требований по её оформлению, таких, например, как: составление документа, выражающего её содержание, наличие подписи соответствующих лиц, а также некоторые дополнительные требования (совершение на бланке определенной формы, скрепление печатью и т.п.). Вместе с тем собственно понятие формы внешнеэкономической сделки с учётом установленных последствий её несоблюдения не предполагает расширительного толкования. Поэтому, в связи с возможностью установления в нормативном акте или договоре дополнительных требований к форме сделки, само по себе их несоблюдение не должно автоматически влечь последствий предусматриваемых п.З ст. 162 ГК РФ и применению подлежит п,1 ст. 162 ГК РФ, коль скоро в нормативном акте или соглашении 'сторон не предусмотрено иное.

5. Не отрицая необходимости государственного контроля за совершением внешнеторговых операций, следует признать, однако, что его мера должна адекватно соответствовать регулируемым правоотношениям. В целях государственного регулирования внешнеэкономической деятельности строгость требований в отношении формы заключения внешнеторгового договора могла бы быть сохранена в отношении отдельных категорий внешнеэкономических сделок. В таком случае она могла бы быть напрямую увязана в частности, с видом сделки, её стоимостным размером и/или сроком, на который сделка заключается. Дифференциация письменной формы внешнеторгового договора в зависимости от вида и суммы заключаемой сделки или от срока, на который заключается договор, как свидетельствует зарубежный опыт, может способствовать оправданной либерализации государственного контроля внешнеэкономических операций без ущерба для достижения целей такого контроля.

6. На документы в электронно-цифровой форме, посредством которых заключена внешнеэкономическая сделка, распространяются правила Гражданского кодекса РФ о письменных документах, однако только при соблюдении ряда условий (одним из которых, является подписание документа электронной цифровой подписью). По мнению диссертанта, не требуется специального коллизионного регулирования электронных договоров с точки зрения их формы. Применение действующей императивной коллизионной нормы, подчиняющей форму внешнеэкономической сделки российскому праву (п.2 ст. 1209 ГКРФ), в данном случае не должно наткнуться на какие-либо правовые барьеры. При

этом является целесообразным приведение понятийного аппарата готовящегося Закона РФ «Об электронной торговле» в большее соответствие с Конвенцией «Об использовании электронных сообщений в международных договорах» 2005 г.

Практическая значимость результатов исследования заключается в том, что основные полученные выводы и предложения могут быть использованы при совершенствовании действующего российского законодательства в сфере регулирования формы внешнеэкономического договора, а также регулирования электронного документооборота, в частности, в свете подготовки проекта российского закона «Об электронной торговле». Ряд положений может оказаться полезным для лиц, непосредственно занимающихся заключением и исполнением контрактов с иностранными партнёрами. Полученные результаты могут найти применение и при разрешении споров, вытекающих из внешнеэкономических сделок, а также могут быть использованы в учебном процессе.

Апробация работы

Диссертационная работа выполнена и одобрена на кафедре частного права Всероссийской академии внешней торговли. Основные положения и выводы исследования нашли отражение в публикациях диссертанта.

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования и состоит из введения, четырёх глав, заключения, а также списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются цели, задачи, предмет и объект исследования, указываются методологические основы работы, степень разработанности темы, содержатся положения, свидетельствующие о научной новизне и практической значимости проведённого исследования, приводятся основные положения и выводы, выносимые на защиту.

Главу I диссертации «Общая характеристика формы договора во внешнеэкономической деятельности» открывает параграф §1«Понятие формы внешнеэкономического договора».

Для получения правового признания и юридической действительности достигнутое соглашение должно быть облачено сторонами в требуемую законом форму. В литературе высказываются различные определения формы договоров. Анализ понятия «форма договора» позволил диссертанту сделать вывод о том, что правовое регулирование формы внешнеэкономических договоров выражается в установлении к ней требований и последствий их нарушения, поэтому под формой договора в широком смысле, в том числе и с точки зрения коллизионного регулирования (см. ниже), следует понимать требования к оформлению договора.

Существует две основные формы заключения договоров: устная, не требующая фиксации достигнутых договорённостей на каком-либо

материальном носителе, и письменная - проявляющаяся именно в такого рода фиксации. При этом, несмотря на ряд известных неоспоримых преимуществ, заключение договора в письменной форме имеет и определённые недостатки, к числу которых можно отнести значительную трату времени и средств участников внешнеторгового оборота на соблюдение всех требований к его оформлению. Правовое значение конклюдентного действия определяется законодателем и зависит от обстоятельств, в которых оно совершается. Законодателем может быть установлено, что правовые последствия молчания определяются как по закону, так и по воле самих будущих контрагентов.

Требования, предъявляемые к оформлению договора, распространяются и на его изменение, на дополнения к нему и к его расторжению. Вместе с тем, как показывает анализ зарубежного права, и международных правовых актов, начался процесс отказа законодателей от закрепления этого классического правила (примерами могут служить законодательные акты Дании, Швеции, Германии и др.).

Изучению истории возникновения и развития российских норм, устанавливающих требования к оформлению договоров посвящен второй параграф главы I: «История развития отечественного законодательства о форме договора во внешнеэкономической деятельности». Проведённое автором исследование трудов К.П. Победоносцева и Д.И. Мейера показывает, что истоки формализма договорных отношений отечественного права прослеживаются уже с самых начальных этапов его становления и, с учётом наложения характерных особенностей, они берут своё начало из традиций права романо-германской правовой семьи. Наличие такого строгого формализма изначально было вызвано целями, которые преследовало государство: с одной стороны, предупредить составление ябеднических и обманных актов, с другой - увеличить доходы государственной казны. Первая цель не была достигнута, а последняя - т. е. фискальный интерес - получила, особенно начиная с XVIII столетия, преобладающее значение.

Кульминацией развития отечественного права в отношении предъявления строжайших требований к оформлению внешнеторговых отношений сторон явился период монополии советского государства на осуществление внешнеэкономической деятельности. Наделение правом осуществлять внешнеторговые операции лишь узкого круга государственных организаций сказалось на максимальной строгости требований к форме внешнеторговых договоров, несоблюдение которых приводило к недействительности самих договоров (важное место здесь занимает Постановления Совета Министров СССР от 14.02.1978 г. №122 «О порядке подписания внешнеторговых сделок», до сих пор вызывающее споры в литературе). Имевшее же место в конце 80-х - начала 90-х годов прошлого века некоторое ослабление этой монополии, не повлияло кардинально на подход к регламентации внешнеторговых контрактов.

Между тем, ознакомление с практикой отечественного коммерческого арбитража (в частности, широкую международную известность получило дело В/О «Согознефтеэкспорт», г. Москва, против «Джок Ойл, Лтд», Бермуды, рассматривавшееся ВТАК при ТПП СССР) показывает, что предусмотренные с целью защиты от злоупотреблений требования к форме и порядку подписания внешнеторговых сделок способны были давать обратный эффект.

Не будучи обоснованным реальной объективной необходимостью, исторически сложившийся формализм в отношении заключения внешнеэкономических договоров был в принципиальных моментах воспринят современным российским правом и после распада СССР.

При рассмотрении в третьем параграфе главы I «Современные источники правового регулирования» нормативно-правовых актов, регулирующих требования к форме внешнеэкономических договоров, диссертант учитывал специфику самого регулируемого предмета, комплексный характер регулирования, проявляющийся в сочетании в нём различных методов регулирования, прежде всего административно-правового и гражданско-правового.

Являющееся основным источником регулирования рассматриваемой сферы, национальное законодательство многих стран, тем не менее, далеко не всегда успевает за происходящими в международной предпринимательской деятельности изменениями, в связи с чем, очевиднее становится неадекватность ряда норм потребностям внешнего оборота.

Заметное место в регламентации внешнеэкономических связей принадлежит обычаям. К числу регуляторов могут быть причислены и внутренние локальные акты компаний, регулирующие, в том числе, и правила имеющие отношение к форме заключения договоров (например, составление на бланке компании, наличие виз уполномоченных лиц и т.п.). В современных условиях глобализации экономики и возникновения крупных транснациональных корпораций, значение таких внутрикорпоративных актов резко возрастает, и многие связанные с ними проблемы (включая и имеющие отношение к внешнеэкономической сфере) встают по-новому.

Отдельное место в ряду источников права, регулирующего рассматриваемые отношения, занимают положения, вырабатываемые государственными судами, особенно в странах англо-американской системы права. Немаловажное значение имеет и практика третейских судов.

Существенную роль играют международные акты, в том числе двусторонние соглашения о правовой помощи. На сегодняшний день у России таких договоров 48, тех же из них, которые затрагивают вопросы сотрудничества в области гражданского права, немного меньше - 38, и в ряде из них имеются положения, посвящённые форме сделки. Однако унификация норм в области рассматриваемого вопроса является в большей мере составной частью общих унифицированных актов, регулирующих широкий круг правоотношений. Среди них могут быть названы, например, Конвенция

ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980 г.); Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 1994 г.; Принципы Европейского договорного права 1999 - 2002 гг.; Типовой закон об электронной торговле ЮНСИТРАЛ 1996 г.; Типовой закон об электронных подписях ЮНСИТРАЛ 2001 г. и др. Отчасти и по этой причине вопросы формальных требований к заключаемым договорам, если такие установлены, в них не всегда раскрыты в полной мере.

Правовое регулирование формы внешнеэкономических сделок обладает своими коллизионными особенностями, изучению которых посвящена глава П диссертации: «Коллизионные аспекты формы внешнеэкономических договоров».

В §1 «Квалификация понятия форма применительно к внешнеэкономическому договору» диссертант, отмечая, что в целях надлежащего понимания сферы действия соответствующего права необходимо определиться с объёмом понятия формы внешнеэкономического договора, делает вывод о том, что в материально-правовом плане объём понятия формы внешнеэкономического договора не будет отличаться от понимания формы договора в целом. В то же время, как представляется автору, для целей коллизионного регулирования предпочтительна более широкая трактовка понятия формы сделки и под ней следует понимать требования к оформлению сделки.

Право, применимое к форме сделки, регулирует достаточно широкий круг вопросов, перечень которых не является исчерпывающим: виды формы сделки, понятие устной и письменной форм сделки и их соотношение, дополнительные требования письменной формы сделки, разновидности письменной формы сделки, заключение сделок посредством электронной связи, нотариальное заверение сделок, вопросы доказывания наличия сделки и её условий и др.

Отдельное внимание в диссертации уделено вопросу о том, насколько требование о регистрации сделки может относиться к форме сделки. Как следует из текста материально-правовой нормы закона, сам законодатель разграничивает понятие формы сделки и её регистрацию. Вместе с тем диссертант отмечает, что с точки зрения коллизионного регулирования есть основания включать в требования к оформлению сделки также .и её регистрацию. Другими словами, вопросы о том, в какой форме подлежит совершению сделка и требует ли она регистрации, должны решаться на основе материального права, определённого с помощью единых коллизионных критериев.

Основные формулы прикрепления для разрешения коллизий законов, связанных с формой гражданско-правового акта, рассмотрены во втором параграфе главы И: «Основные формулы прикрепления». Диссертант отмечает, что классической формулой является закон места совершения акта. Тем не менее, распространённость применения данного подхода в международной практике снижается, что связано в первую очередь с

появлением и совершенствованием современных средств связи, когда договоры всё чаще заключаются между отсутствующими сторонами, а это в свою очередь создаёт трудности с определением места заключения договора. В настоящее время первоначальная формула закона места совершения акта сохранилась преимущественно либо в качестве альтернативной, либо в качестве дополнительной (субсидиарной) привязки. В чистом (не осложнённом возможностью использования каких-либо альтернативных или субсидиарных привязок) виде эта привязка сохранилась, например, в ст.9 Вводного закона Бразилии к ГК 1942 г., ст.969 ГК Ирана 1936 г., ст.13.1 ГК Кубы 1987 г., ст.ЗЗ Ордонанса Мадагаскара №62-041 1962 г., ст.2399 ГК Уругвая ред. 1941 г. и законодательстве некоторых других стран, число которых относительно невелико. Всё большее распространение в мире приобретает привязка - «lex causae», подчиняющая форму сделки праву страны, которое регулирует само обязательство, вытекающее из сделки.

В российском же законодательстве неизменным остаётся принцип lex locus actus - «форма сделки подчиняется месту ее совершения», при подчинении формы внешнеэкономической сделки российскому праву. Экстерриториальность коллизионного регулирования напрямую зависит от подхода, установленного российским правом к регулированию формы внешнеэкономического договора, и поныне заключающегося в строгом императивном предписании письменной формы.

Отмена экстерриториального характера закона вкупе с признанием помимо уже имеющейся в законе и другой альтернативы традиционному принципу места совершения сделки в отношении коллизий формы, по мнению диссертанта, отвечала бы современным тенденциям и способствовала бы сближению позиции российского права с коллизионными нормами о форме сделок, принятым во многих странах. Представляется, что в качестве такой альтернативы целесообразно закрепить принцип «lex causae», который нашёл своё отражение в законодательстве многих, в том числе ведущих, стран и имеет сложившуюся практику применения. Тем более, что он зафиксирован и в ряде двусторонних договоров России с некоторыми государствами о правовой помощи, в частности, с Болгарией (19.02.1975 г. (ст.ЗО), с Венгрией (изм. и доп. 19.10.1971 г. (ст.35/А), с Кубой (14.12.2000 г. (ст.ЗО), с Вьетнамом (25.08.1998 г. (ст.34), с Польшей (16.09.1996 г. (ст.34) и с некоторыми другими.

В этих целях диссертант предлагает новую редакцию абз.1 п.1 ст.1209 ГК РФ (см. выше пункт 3 положений, выносимых на защиту). Предлагаемая формулировка не только сохраняет возможность признания сделки действительной, если её форма удовлетворяет требованиям российского права (уже существующая альтернатива), но и позволяет использовать в гражданском обороте принцип «lex causae».

Главу II завершает §3 «Закон, применимый к определению последствий недействительности сделки из-за пороков формы. Принцип «Favor negotii». Диссертант обращает внимание на различный подход

правовых систем к последствиям заключения договора с пороками формы, в силу чего, этот вопрос занимает отдельное место. Возможное и даже неизбежное в таком случае применение нескольких правопорядков вследствие использования несовпадающих коллизионных привязок по тем или иным основаниям недействительности сделок, согласно выводу, к которому приходит диссертант, должно компенсироваться применением единого статута в отношении последствий признания сделки недействительной. В таком случае целесообразнее было бы определять последствия недействительности сделки по праву, регулирующему существо обязательства. Тем более что и Раздел VI Гражданского кодекса даёт такую возможность.

Принцип «favor negotii», в соответствии с которым подлежит применению то право, которое более благоприятно для целей признания сделки действительной, стал одной из альтернатив традиционным коллизионным привязкам (таких как «lex loci actus», «lex causae», «lex fori» и др.), необходимость которой была вызвана потребностями делового оборота.

Хотя и в несколько изменённом виде, указанный принцип нашёл своё отражение и в российском праве в п.1 ст. 1209 ГК РФ - положение о возможности признания сделки, совершённой за границей с пороком формы, действительной по российскому праву, в случае если эта форма отвечает требованиям российского закона, как отмечает диссертант, свидетельствует о стремлении законодателя закрепить принцип favor negotii. В данном случае, для признания сделки действительной, достаточно соблюдения требований в отношении формы хотя бы одного из двух правопорядков: иностранного (закона места совершения сделки) или российского.

В целях более последовательного и адекватного проведения названного принципа представляется целесообразным использование здесь в качестве дополнительной альтернативной привязки принципа «lex causae», что предполагает внесение соответствующих изменений в статью 1209 ГК РФ (см. выше).

Материально-правовое регулирование формы внешнеэкономических договоров рассматривается в главе III работы. Принцип свободы договора, признаваемый гражданским законодательством большинства стран, предполагает, в том числе, и свободу воли сторон в выборе формы заключения договора. Эта свобода, тем не менее, может быть ограничена императивными предписаниями законодательства, предусматривающими определённую форму и порядок заключения некоторых видов договоров.

В §1 «Частноправовая регламентация формы внешнеэкономических договоров» диссертант, отмечая, что положения о форме договора в различных национальных правовых системах, обладают целым рядом общих черт, в то же время указывает на то, что они имеют достаточно серьёзные различия, которые могут выражаться как в полном отрицании какого-либо требования о заключении соглашения в определённой форме, так и в жёстко трактуемой обязательности письменной формы.

Венская конвенция 1980 г., Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА, Принципы европейского договорного права и целый ряд других международных актов о договорах, используемых в области внешней торговли, пошли по пути практически полного отказа от предъявления каких бы то ни было особых требований к форме соответствующих договоров. Такая позиция соответствует сложившейся в большинстве стран мира в условиях рыночной экономики законодательной и правоприменительной практике.

В праве многих зарубежных стран заложен принцип, в соответствии с которым, если стороны договора не согласовали иного, заключение, также как изменение или прекращение соглашением сторон договора, действительно без каких-либо требований к форме со стороны государства. Если же правом страны предусмотрено заключение договора в письменной форме, то такой договор заключается путем составления соответствующего надлежащим образом подписанного документа или документов.

Полезным с точки зрения восприятия является опыт ряда стран, где обязательность письменной формы дифференцирована от суммы заключаемой сделки (Франция, США), либо от срока, на который заключается договор (Германия). Стоимостной ценз позволяет не только значительно сократить временные и денежные затраты малых предпринимателей, но и разгрузить государственные органы, которые смогут концентрировать внимание в большей степени на контроле крупных сделок. Однако возникает вопрос о величине стоимостного барьера для подобных сделок.

Либо законом, либо соглашением сторон могут быть предусмотрены дополнительные требования (проставление оттиска печати, исполнение на бланке определённой формы и др.), соблюдение которых может стать необходимым для того, чтобы документ был признан заключённым в надлежащей форме. Будучи установленными в законе или по соглашению сторон, дополнительные требования к оформлению внешнеэкономических договоров подлежат обязательному соблюдению. Вместе с тем несоблюдение какого-либо из указанных требований может вести за собой различные правовые последствия, которые отнюдь не всегда состоят в признании сделки недействительной. С практической точки зрения, установление дополнительных требований к форме договоров может приводить к усложнению и замедлению процедуры их заключения, вызывать повышенные и не всегда экономически обоснованные расходы.

Влияние государственного регулирования внешнеэкономической деятельности на договорные отношения в большей или меньшей степени остаётся сильным во всех странах и способствует этому множество факторов, которые раскрываются во втором параграфе главы III: «Влияние государственного регулирования внешнеэкономической деятельности». Императивный либо диспозитивный характер требований к форме договора зависит от характера правоотношений, опосредуемых договором, их длительности, вида и стоимости имущества. Законодательством страны

может быть предусмотрена обязательная письменная форма некоторых договоров вне зависимости от их субъектного состава и имущественного ценза.

В связи с усилением во второй половине XX в. в странах с развитыми системами частного права регулирования экономической жизни общества со стороны государственной власти в этой сфере общественных отношений все чаще стали появляться правовые нормы, принятием которых государство стремилось реализовать определенную законодательную политику. Не имея возможности прямого регулирования частноправовых отношений, нормы экспортно-импортного регулирования, имея публично-правовую природу, могут влиять на правовой режим внешнеторговых сделок, в частности посредством механизма применения сверхимперативных норм. В связи с чем, при осуществлении внешнеторговой деятельности на контрагентов могут налагаться различные обязанности по соблюдению тех или иных требований внутреннего законодательства. Спорным при этом остаётся вопрос о возможности возлагать на иностранного контрагента риск неисполнения внешнеторгового договора в силу несоблюдения внутреннего валютного законодательства российского контрагента, так как в данном случае иностранный контрагент ориентируется, прежде всего, на заключённый с российской организацией контракт. Кроме того, сама обязательность применения иностранным судом императивных норм внутреннего российского правопорядка также не является однозначной.

Немаловажную роль в государственном регулировании внешнеэкономической деятельности играет контроль за перемещением не только товаров, но и финансовых средств. Актуальным является вопрос валютного регулирования и валютного контроля, являющийся одной из основных причин строгой формализации внешнеторгового оборота в России и установления предписания об обязательности письменной формы внешнеэкономических сделок в частности. На российских резидентов возложена обязанность заводить паспорта сделок и паспорта внешнеторговых бартерных сделок. Процедура оформления паспорта сделки нетождественна по своей правовой природе государственной регистрации сделок. Для оформления паспорта сделки в уполномоченные структуры необходимо предоставлять единый письменный договор. Эта публично-правовая норма не корреспондируется с предусмотренной гражданским законодательством возможностью заключения сделки путём обмена документами или посредством совершения соответствующих конклюдентных действий, ввиду необходимости соблюдения норм в сфере государственного регулирования внешнеэкономической деятельности.

Большую актуальность во всём мире приобрела борьба с так называемым «отмыванием денежных средств». Проявляется такая формализация, прежде всего, в обязанности предоставления проверяющим органам самих внешнеторговых контрактов, для чего они должны быть заключены в требуемой законом форме. В связи с этим определённая степень формализации внешнеэкономических сделок присуща и тем странам,

законодательство которых допускает заключение внешнеторговых контрактов, не предъявляя каких-либо особых требований к их форме.

В российском праве нерешённым остаётся вопрос о публично-правовых последствиях договоров, заключённых посредством конклюдентных действий (п.З ст.438 ГК РФ). Определённым выходом из данной ситуации может быть последующее оформление отношений сторон в письменной форме, с целью предоставления информации о сделке в контролирующий орган. Тем не менее, исполнение такой сделки остаётся реально невозможным до момента внесения сведений о ней в паспорт сделки со всеми гражданско-правовыми последствиями для контрактов.

Расширение сферы государственного контроля за совершением внешнеторговых операций непременно ведёт к усилению проникновения публичного начала в сферу частного оборота, что, несомненно, значительно усложняет предпринимательскую деятельность добросовестных контрагентов. Диссертант приходит к выводу о том, что полное отрицание государственного контроля за совершением внешнеэкономических сделок практически нецелесообразно, да и вряд ли реализуемо в российской правовой действительности, однако в ряде случаев степень такого контроля может быть ослаблена и требования к оформлению внешнеэкономических сделок в целом вполне могут быть не более строгими чем те, которые действуют в отношении сделок, не относящихся к категории внешнеэкономических.

Вопрос о последствиях несоблюдения письменной формы внешнеэкономической сделки проанализирован в заключительном параграфе главы III: «Последствия несоблюдения установленной формы внешнеэкономического договора».

В целом, последствия, предусмотренные законом в случае нарушения установленных в отношении формы договора требований, применяются независимо от того, стала ли соответствующая форма обязательной в силу указания закона, либо в силу достигнутого контрагентами соглашения.

В праве большинства зарубежных стран заложен принцип, в соответствии с которым, если стороны договора не согласовали иного, заключение, также как изменение или прекращение соглашением сторон договора действительно без каких-либо требований к форме со стороны государства. Однако если стороны обусловили действительность договора заключением его в письменной форме, то договор считается несостоявшимся пока не будет оформлен в письменном виде.

Несоблюдение требуемой формы внешнеэкономического договора может иметь различные последствия. По убеждению диссертанта, закрепление в российском праве недействительности внешнеэкономической сделки в силу пороков формы, не должно препятствовать последующему признанию такой сделки «исцелённой» судом с учётом конкретных обстоятельств (в частности, фактического исполнения сделки). Придание законодательной силы принципу возможно через внесение предлагаемых

изменений в п.З ст. 162 ГКРФ. Такой подход не только соответствует подходу в отношении свободы формы договора, получившему распространение в большинстве стран, но и, как представляется, лучше отвечает требованиям современного внешнеторгового оборота, в том числе его стабильности.

Диссертант не обходит стороной дискуссионный вопрос о том, будет ли сделка, заключённая с пороком формы, являться «недействительной» или «незаключённой» и какие последствия к ней в этой связи применимы. Автор обращается к анализу точек зрения, высказывавшихся Н.В. Рабинович, В.В. Витрянским, М.И. Брагинским, А.А.Костиным и другими исследователями. По мнению диссертанта, норма о недействительности внешнеэкономической сделки при несоблюдении письменной формы -норма специальная, и, соответственно, внешнеэкономическая сделка в данном случае должна признаваться именно недействительной, а не незаключённой, с вытекающими общими последствиями в виде двусторонней реституции.

О перспективах внедрения электронной формы внешнеэкономических договоров говорится в главе IV диссертационного исследования. Глава начинается параграфом §1 «Понятие электронной формы договора», в котором диссертант приходит к заключению, что, несмотря на то, что документ в электронной форме представляет собой особую форму выражения намерения или сообщения информации, требующую специальной регламентации, в принципе влияние технического аспекта не меняет гражданско-правовой природы отношений, возникающих в процессе совершения юридически значимых действий юридическими и физическими лицами.

Внедрение электронных технологий диктует необходимость адекватной правовой регламентации, в первую очередь защиты информации и обеспечения её достоверности. Целью различных имеющихся методов состоит в том, чтобы с помощью технических средств обеспечить в электронной среде функциональные эквиваленты: а) собственноручных подписей и б) других механизмов удостоверения подлинности, используемых для бумажных документов. Такие методы можно в широком смысле назвать «электронными подписями».

Электронная цифровая подпись (ЭЦП) является аналогом физической подписи и обладает следующими основными свойствами, присущими ей: воспроизводима только одним лицом, а подлинность ее может быть удостоверена многими; и она неразрывно связана с конкретным документом, заверяемым ею. Процедура подписания документа с помощью «электронной подписи» представляет собой сложный высокотехнологичный процесс с обязательным набором участников.

В соответствии с п.2 ст. 160 ГК РФ при совершении сделок допустимо использование электронной цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи в случаях и порядке, предусмотренных

законодательными актами или соглашением сторон. Таким образом, сделки, совершенные посредством документов, подписанных ЭЦП, отвечают формальным требованиям простой письменной формы. Данной норме ГК корреспондируют положения п.1 и п.З ст.75 и п.2 ст.89 АПК РФ.

Важным в этой связи является не смешивать понятия «электронного документа» и «электронного сообщения», что, к сожалению, имеет место в проекте ФЗ «Об электронной торговле». Такая ситуация недопустима, и принцип разграничения понятий электронного документа и электронного сообщения в проекте закона должен быть чётко выдержан. Подписание электронного сообщения электронной цифровой подписью является непременным условием для квалификации электронного сообщения в качестве электронного документа.

Во втором параграфе главы IV «Источники правового регулирования электронной формы договора и их значение для внешнеэкономического договора» отмечается, что унификация права в рассматриваемой сфере отношений идёт быстрыми темпами. В международных актах закладываются общие принципы регулирования осуществления торговли с помощью электронных средств связи, будь то торговля национальная или международная. В этой связи особенно заметно значение двух типовых законов, подготовленных в рамках ЮНСИТРАЛ: об электронной торговле (1996 г.) и об электронных подписях (2001 г.), повлиявших, в том числе, и на регулирование электронных сделок в РФ, а также Конвенции ООН «Об использовании электронных сообщений в международных договорах» 2005 г. К сожалению, несмотря на свою значимость, вышеназванная Конвенция Россией до сих пор не ратифицирована,- что в немалой степени обедняет отечественное правовое регулирование рассматриваемой области. Кроме того, в недостаточной степени учитывается российским законодателем и положения региональных, в частности европейских, актов по электронной торговле. Международная унификация регулирования электронной торговли способна сделать менее вероятной необходимость обращения к коллизионным нормам, хотя и не устраняет её полностью.

Наряду с международными актами, позиция по признанию допустимости заключения договоров посредством электронных средств связи и по приравниванию электронной формы документов к письменной, была заложена и в национальные законодательства ряда стран: электронный документ отвечает требованиям письменной формы. Таким образом, при данном подходе использование электронных средств при совершении сделок не порождает с юридической точки зрения новой формы сделки. В этой связи следует отметить, что нередко встречающееся и используемое также и диссертантом обозначение «электронная форма сделки» носит в достаточной степени условный характер.

Несмотря на то, что вопросов использования документов в электронной форме в России касаются многочисленные законодательные и нормативные акты, диссертант обращает внимание на некоторый разнобой в определении

понятия ЭЦП, документа в электронной форме, а иногда и отход от единого концептуального подхода о равноправном использовании электронных и «бумажных» документов, наблюдающийся в этих нормативно правовых актах. Это приводит к тому, что эффективного правового регулирования использования сторонами гражданско-правовых сделок электронных документов до настоящего времени не выработано. Этот фактор, наряду с некоторыми другими, также рассмотренными в работе, диссертант выделяет в качестве одного из основных препятствий распространению использования документов в электронно-цифровой форме в предпринимательской деятельности.

Вместе с тем, процесс формирования законодательства, регулирующего и легализующего использование новых способов фиксации информации в экономической сфере, продолжается. Пока ещё только в стадии разработки находится законопроект «Об электронной торговле». В свете его подготовки и в плане совершенствования нормативной правовой базы в области регулирования электронной формы внешнеэкономических договоров, законодателю, по мнению диссертанта, большее внимание следует уделять сложившемуся удачному мировому опыту, естественно, при условии его адаптации к российским реалиям.

Значительную роль в регулировании здесь могут сыграть судебные органы. Разъяснения Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ по рассматриваемым вопросам представляются более оперативным инструментом воздействия на эту динамично развивающуюся область отношений.

В третьем параграф главы IV «Коллизионное регулирование электронной формы внешнеэкономических договоров» исследуется коллизионная специфика договоров в электронно-цифровой форме.

Большинство сделок, совершаемых посредством Интернет, являются транснациональными и тем самым связаны с правопорядком нескольких государств, по-разному регулирующих заключение внешнеэкономических договоров посредством электронной связи, что свидетельствует о важности обращения к коллизионной проблематике рассматриваемых отношений. В этой связи могут возникнуть вопросы определения места заключения внешнеэкономического договора и момента его заключения.

От установления времени отправления или получения электронного документа или сообщения зависит правильное определение момента возникновения прав и обязанностей по сделке. На основании проведённого в работе анализа диссертант приходит к выводу о том, что для России, более приемлемым является вариант закрепления в законодательстве момента времени отправки электронного документа как момента, в который он покидает информационную систему отправителя, а момента получения документа - как момента, когда у адресата появляется возможность для его извлечения.

Место отправки и получения электронных документов имеет решающее значение при определение места заключения самой электронной сделки, что в свою очередь служит одной из коллизионных привязок при установлении права, подлежащего применению к форме договора (п. 1 ст. 1209 ГК РФ). Содержащиеся в ГК РФ положения, согласно которым место нахождения контрагента (а, следовательно, и место заключения договора, если таким контрагентом выступает оферент) определяется по месту регистрации его юридического лица (ст.444 ГК РФ и п.2 ст.54 ГК РФ), подходят и для сделок в электронно-цифровой форме (причины и преимущества отхода от коллизионной привязки «lex loci actus» для определения права, применимого к сделке были проанализированы в §2 главы II работы).

В заключающем главу IV параграфе четвёртом «Правовые проблемы внедрения электронной формы договора во внешнеэкономический оборот» диссертантом изучаются перспективы расширения использования российскими предпринимателями сделок, заключаемых посредством электронных документов, в своей внешнеэкономической деятельности.

Не утратили своей актуальности предостережения A.B. Зажигалкина, Я.А. Карева, Н.В. Немчинова, A.B. Ткачёва и других специалистов в области электронной торговли о том, что несогласованность и противоречия, содержащиеся в российских правовых актах, представляют собой реальное препятствие развитию современных средств передачи данных в соответствующей сфере. Такие акты едины лишь в общем декларативном указании на возможность заключения договоров, в том числе и внешнеэкономических, в электронной форме, при этом без чёткого регулирования сопутствующего процесса.

Сложившаяся ситуация порождает различные толкования данного вопроса органами судебной власти и иными правоприменительными государственными органами. Положениями отдельных правовых актов законодатель отчасти умаляет юридическую силу электронных документов по сравнению с документами на бумажном носителе, что, однако, по мнению диссертанта, следует понимать как предлагаемый законодателем путь выхода из возможного правового тупика в случае разночтений документов на бумажном носителе и электронных сообщений.

Всё ещё нерешённым остаётся целый ряд насущных задач: от определения критериев целостности содержания документов в электронно-правовой форме, до легализации в России иностранных документов в электронной форме и разграничения подлинников электронных документов с их копиями.

Предложенные решения таких проблем в международных актах, а также полезный опыт их решения на практике, целесообразно воспринять в готовящемся российском законе «Об электронной торговле». При этом подлежащие принятию законы и подзаконные акты следует разрабатывать таким образом, чтобы содержащиеся в них нормы устраняли существующие в российском законодательстве препятствия на пути дальнейшего развития в

России электронной торговли, не создавая при этом новых барьеров перспективным видам экономической деятельности.

Указанные правовые акты должны создать правовые рамки, в пределах которых будут действовать лица, использующие электронные документы в своих договорных отношениях, а не установить детальную регламентацию технических аспектов применения электронных средств при заключении электронных сделок. Важно чтобы само правовое регулирование использования электронных документов при заключении договоров и использования электронных подписей, как на международном, так и на национальном уровне, не было привязано лишь к средствам и способам совершения документа в электронной форме, актуальным на момент подготовки нормативного акта их регулирующего, однако, имеющим тенденцию устаревать.

Для перехода к электронному документообороту можно использовать «электронный архив документов», обеспечиваемый исполнительной властью. Такой архив будет также способствовать разрешению ситуаций, когда в законе содержится требование о предоставлении подлинника документа для подтверждения и защиты прав и законных интересов его владельца. Установление порядка хранения электронных документов в законодательстве Российской Федерации позволит в значительной степени облегчить поступательный переход от документооборота в традиционной письменной форме ко всё более широкому электронному документообороту в предпринимательской деятельности, оградив её участников от возможных ошибок и сняв целый ряд ныне существующих правовых проблем.

В Заключении подводятся некоторые основные итоги исследования. Отмечается, в частности, что предусмотренные в российском праве подходы к решению вопросов о форме внешнеэкономических сделок в значительной степени устарели и требуют пересмотра с учётом выдвинутых положений.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Курлычёв Д.В. Требования к оформлению внешнеэкономических сделок // Журнал российского права, Юридическое издательство «НОРМА», М., 2008 №7-0,7 п.л.;

2. Курлычёв Д.В. Закон применимый к форме внешнеэкономического договора, Сборник работ студентов и аспирантов (по материалам научно-практической конференции МПФ ВАВТ) // ВАВТ, М., 2008 г. - 0,7 п.л.

Одна из указанных выше статей опубликована в издании, рекомендованном Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки РФ.

КУРЛЫЧЁВ Дмитрий Вячеславович (Российская Федерация) ФОРМА ДОГОВОРА ВО ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Диссертация посвящена исследованию формы договора во внешнеэкономической деятельности и анализу адекватности правовых предписаний российского законодательства в отношении формы такого договора потребностям современного этапа развития внешнеторговых связей и сложившимся международным стандартам. Проведён историко-правовой анализ развития российского законодательства о форме внешнеэкономического договора. Изучен зарубежный опыт материально-правового и коллизионного регулирования формы внешнеэкономических договоров для определения возможности его учета при совершенствовании регулирования соответствующих отношений в России. Проведено исследование арбитражной и судебной практики рассмотрения споров в отношении действительности внешнеторговых договоров с пороками формы. Рассмотрены перспективы расширения практики заключения российскими предпринимателями внешнеэкономических сделок посредством электронной связи. Сформулированы предложения по совершенствованию российского законодательства в отношении регулирования формы договора во внешнеэкономической деятельности.

KURLYCHEV Dmitry Vyacheslavovitch (Russian Federation) THE FORM OF A CONTRACT IN THE FOREIGN ECONOMIC ACTIVITY

The thesis is devoted to the study of a form of a contract in the foreign economic activity and to the analysis of conformity of the Russian legislation governing the form of such contracts to the current needs of development of foreign trade as well as to the existing international standards. The historical and legal analysis of development of the Russian legislation concerning the form of a foreign economic contract has been carried out. The international experience of substantive and conflict-of-law regulation of the form of foreign economic contracts has been studied in order to determine a possibility to take it into account for improvement of the regulation of such relations in Russia. The practice of arbitration tribunals and state courts regarding the formal validity of foreign economic contracts has been analyzed. The prospects of broader use of foreign economic transactions concluded by Russian entrepreneurs by electronic communications have been examined. The proposals aimed at improvement of Russian law governing the form of a contract in the foreign economic activity have been made.

Подписано в печать 27.03.2009 г. Формат 60x90 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,5. Заказ 1056. Тираж 100 экз.

Отпечатано ЗАО «Экон-Информ» 129329, Москва, ул. Ивовая 2. Тел. (499) 180-9305

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Курлычёв, Дмитрий Вячеславович, кандидата юридических наук

Введение.

Глава I Общая характеристика формы договора во внешнеэкономической деятельности

§ 1. Понятие формы внешнеэкономического договора.

§2. История развития отечественного законодательства о форме договора во внешнеэкономической деятельности.

§3. Современные источники правового регулирования.

Глава II. Коллизионные аспекты формы внешнеэкономических договоров

§ 1. Квалификация понятия форма применительно к внешнеэкономическому договору

§2. Основные формулы прикрепления.

§3. Закон, применимый к определению последствий недействительности сделки из-за пороков формы. Принцип «favor negotii».

Глава III. Материально-правовое регулирование формы внешнеэкономических договоров

§1. Частноправовая регламентация формы внешнеэкономических договоров.

§2. Влияние государственного регулирования внешнеэкономической деятельности.

§3. Последствия несоблюдения установленной формы внешнеэкономического договора.

Глава IV. Перспективы внедрения электронной формы внешнеэкономических договоров

§1. Понятие электронной формы договора

§2. Источники правового регулирования электронной формы договора и их значение для внешнеэкономического договора.

§3. Коллизионное регулирование электронной формы внешнеэкономических договоров

§4. Правовые проблемы внедрения электронной формы договора во внешнеэкономический оборот.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Форма договора во внешнеэкономической деятельности"

Актуальность выбранной темы исследования

Научно-технический прогресс вносит свои коррективы в развитие международного коммерческого оборота, ведёт к расширению его границ и появлению в этой связи новых форм коммерческого взаимодействия сторон. Всё большее число сделок в международной торговле заключается с помощью электронного обмена данных и других средств передачи данных, обычно называемых «электронной торговлей», которые предусматривают использование альтернативных бумажным формам методов передачи и хранения информации. В связи с этим возникает целый ряд вопросов по правовым аспектам- заключения предпринимательских договоров посредством электронных средств связи; Прежде всего, это касается юридической действительности таких договоров, а также соответствия электронной формы документов требованиям к форме договоров:

Развитие электронной торговли ставит перед необходимостью по-иному взглянуть на форму контрактов и процесс их заключения, вызывает необходимость закрепления в праве новых тенденций, являющихся; закономерным следствием распространения информационных технологий-; Не прекращается работа по развитию регулирования правового статуса, документов в электронно-цифровой. форме на международном уровне, следствием чего является множество унифицированных правовых актов; Между тем вопрос соответствия отечественного законодательства потребностям регулирования отношений, испытывающих' влияние технического прогресса, продолжает оставаться актуальным. Хотя создание правовых условий для использования электронных документов в гражданско-правовой сфере определено Правительством РФ в качестве одного из основных принципов национального правового регулирования данной сферы, эта задача ещё не является решённой.

Об актуальности выбранной темы свидетельствует результат анализа правоприменительной: практики в отношении формы договоров во внешнеэкономической деятельности, где вопросы: действительности самого контракта, а, также изменений, дополнений и различных актов к нему, вследствие порока формы возникают регулярно.

Цель и задачи исследования

Достижение поставленной цели связано с решением следующих научно-практических задач исследования: провести историко-правовой анализ развития отечественного законодательства о форме внешнеэкономического договора;

- исследовать коллизионные аспекты формы внешнеэкономических договоров;

- изучить зарубежный опыт материально-правового регулирования формы внешнеэкономических договоров для определения возможности его учета при совершенствовании регулирования соответствующих отношений в России; провести исследование арбитражной и судебной практики рассмотрения споров в отношении действительности внешнеторговых договоров с пороком формы; рассмотреть перспективы расширения практики заключения российскими предпринимателями внешнеэкономических сделок посредством электронной связи;

Объектом настоящего исследования явилось правовое регулирование договоров во внешнеэкономической деятельности, требования предъявляемые законодателем к заключению'внешнеторговых контрактов, а предметом — форма заключения договора во внешнеэкономической деятельности.

Методология исследования

A.A. Костина, А.Н. Кучер, JI.A. Лунца, А.И. Муранова, В.А. Мусина, Т.Н. Нешатаевой, B.C. Позднякова, Н.В. Рабинович, Д.Ф. Рамзайцева, М.Г. Розенберга, О.Н. Садикова, Е.А. Суханова, М.П. Шестаковой и др.

Различные аспекты формы договора и развития электронной коммерции исследованы в трудах таких учёных как И.Л. Бачило, Е. Виноградова, Д. Гвоздев, • Л.Г. Ефимова, М. Жижина, A.B. Зажигалкин, Я.А. Карев,

B.Б. Паничкин, П.С. Симонович, Н. Соловяненко, A.B. Ткачёв, A.B. Шамраев, Е.А. Шелепина и др.

Комплексный характер темы обусловил необходимость использования при написании работы не только трудов российских и зарубежных учёных — специалистов по международному и национальному праву, но и трудов представителей смежных отраслей знаний (информатики, связи, кибернетики, документоведения, криминалистики), изучавших те или иные аспекты проблемы: М. Анучина, И.В. Решетниковой, А. Фабричного и др.

Работа во многом основывается на изучении международных нормативно-правовых актов. Это, прежде всего, документы ООН, а также её органов (в частности, типовые законы и руководства по их принятию, подготовленные ЮНСИТРАЛ), и международные акты в соответствующей области, включая новейшие, такие как Регламент ЕС «О праве, применимом к контрактным обязательствам» 2008 г. (Рим I). При проведении* исследования использовались комментарии рабочих групп по подготовке некоторых из международных документов.

Научная новизна.

Впервые в отечественной юридической науке предпринято комплексное исследование и системная разработка проблем регулирования формы внешнеэкономических сделок с точки зрения адекватности правовых предписаний российского законодательства в отношении формы внешнеэкономического договора современным потребностям и сложившимся международным стандартам. В том числе, проведена комплексная' разработка проблем осуществления оборота документов, создаваемых в электронно-цифровой форме, между участниками гражданских правоотношений с иностранным элементом.

Научная новизна настоящего исследования проявляется также в наличии анализа норм проекта ФЗ «Об электронной торговле» №310163-4, внесённого на рассмотрение в Государственную Думу Федерального Собрания РФ. Изучено соотношение положений законопроекта с нормами действующего законодательства, и проведено их сравнение с международными актами в рассматриваемой сфере, что позволило высказать конкретные предложения по усовершенствованию законопроекта.

Диссертация является научным исследованием, в котором осуществлена попытка анализа такого многогранного важного явления как форма договора с позиций российского права, но в сравнении с актами универсальной и региональной унификации (ЕС, СНГ) и актами ряда зарубежных стран (Великобритании, Германии, США, Франции, Украины и др.). Данный' подход максимальным образом позволил выявить современные тенденции в правовом регулировании предмета настоящего исследования, показать пробелы в отечественном законодательстве, а также сделать ряд предложений по его совершенствованию с учётом мирового опыта.

Положения выносимые на защиту

Приведённое в настоящей работе исследование позволило придти к следующим основным выводам.

2. Проведённый диссертантом анализ зарубежного законодательства позволяет заключить, что на современном этапе развития международного частного права формула «закон места совершения акта» для разрешения коллизий законов, связанных с формой гражданско-правового акта, постепенно отходит на второй план. В связи с тем, что фактическое место совершения сделки может носить случайный характер, тем самым затрудняя адекватное решение задачи определения применимого права, преобладающим в праве многих стран становится закон существа сделки — «lex causae», подчиняющий форму сделки праву страны, которое регулирует само обязательство, вытекающее из сделки.

3. В российском законодательстве неизменным в качестве отправного остаётся принцип lex locus actus — «форма сделки подчиняется месту ее совершения» (п.1 ст. 1209 ГК РФ). Учитывая практическую уязвимость названного принципа и в целях предоставления контрагентам возможности выбора того права, чьи положения наиболее благоприятны для регулирования их отношений, диссертант предлагает следующую редакцию абзаца 1 пункта 1 ст. 1209 ГК РФ: «Форма сделки подчиняется праву места её совершения. Однако сделка считается действительной с точки зрения формы, если соблюдено право, которое применяется к самой сделке. При этом сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права».

4. С точки зрения действующего коллизионного регулирования следует различать понятие статута формы сделки, куда входит ряд не являющихся исчерпывающими требований по её оформлению, таких, например, как: составление документа, выражающего её содержание, наличие подписи соответствующих лиц, а также некоторые дополнительные требования (совершение на бланке определенной формы, скрепление печатью и т.п.). Вместе с тем собственно понятие формы внешнеэкономической сделки с учётом установленных последствий её несоблюдения не предполагает расширительного толкования. Поэтому, в связи с возможностью установления в нормативном акте или договоре дополнительных требований к форме сделки, само по себе их несоблюдение не должно автоматически влечь последствий предусматриваемых п.З ст. 162 ГК РФ и применению подлежит п.1 ст. 162 ГК РФ, коль скоро в нормативном акте или соглашении сторон не предусмотрено иное.

6. На документы в электронно-цифровой форме, посредством которых заключена внешнеэкономическая сделка, распространяются правила Гражданского кодекса РФ о письменных документах, однако только при соблюдении ряда условий (одним из которых, является подписание документа электронной цифровой подписью). По мнению диссертанта, не требуется специального коллизионного регулирования электронных договоров с точки зрения их формы. Применение действующей императивной коллизионной нормы, подчиняющей форму внешнеэкономической сделки российскому праву (п.2 ст. 1209 ГК РФ), в данном случае не должно наткнуться на какие-либо правовые барьеры. При этом является целесообразным приведение понятийного аппарата готовящегося Закона РФ «Об электронной торговле» в большее соответствие с Конвенцией «Об использовании электронных сообщений в международных договорах» 2005 г.

Апробация работы

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право", Курлычёв, Дмитрий Вячеславович, Москва

Выводы из главы IV

Прогрессивное увеличение объёма передаваемых документов и скорость передачи коммерческой информации, подталкивают предпринимателей к переходу на электронный документооборот посредством электронных документов, т.е. документов, в которых информация представлена в электронно-цифровой форме. Несмотря на то, что документ в электронной форме представляет собой особую форму выражения намерения или сообщения информации, требующую специальной регламентации, в принципе влияние технического аспекта не меняет гражданско-правовой природы отношений, возникающих в процессе совершения юридически значимых действий юридическими и физическими лицами.

Внедрение электронных технологий диктует необходимость адекватной правовой регламентации, в первую очередь, защиты информации и обеспечения её достоверности. Целью различных имеющихся методов состоит в том, чтобы с помощью технических средств обеспечить в электронной среде функциональные эквиваленты: а) собственноручных подписей и б) других механизмов удостоверения подлинности, используемых в среде бумажных документов. Такие методы можно в широком смысле назвать «электронными подписями».

ЭЦП является аналогом физической подписи и обладает двумя основными свойствами, присущими ей: воспроизводима только одним лицом, а подлинность ее может быть удостоверена многими; она неразрывно связана с конкретным документом и только с ним. Процедура подписания документа с помощью «электронной подписи» представляет собой сложный • высокотехнологичный процесс с обязательным набором участников.

В соответствии'с п.2 ст. 160 ГК РФ при совершении сделок допустимо использование электронной цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи в случаях и порядке, предусмотренных законодательными актами или соглашением сторон. Таким образом, сделки, совершенные посредством документов, подписанных ЭЦП, отвечают формальным требованиям простой письменной формы. Данной норме ГК корреспондируют положения п.1 и п.З ст.75 и п.2 ст.89 АПК РФ.

Важным в этой связи является не смешивать понятия «электронного документа» и «электронного сообщения», что, к сожалению, имеет место в проекте ФЗ «Об электронной торговле». Подписание электронного сообщения электронной цифровой подписью является непременным условием переквалификации электронного сообщения в электронный документ.

Распространение заключения договоров в электронной форме вызвало значительное внимание со стороны не только национальных законодателей, но и различных международных организаций. Быстрыми темпами идёт унификация права в рассматриваемой сфере отношений. Международными правовыми актами однозначно поддержана позиция по признанию заключения договоров посредством электронных средств связи и по приравниванию электронной формы документов к письменной. Вслед за международными договорами такая же позиция была заложена и в национальные законодательства ряда стран: электронный документ отвечает требованиям письменной формы. Таким образом, при данном подходе использование электронных средств при совершении сделок не порождает с юридической точки зрения новой формы сделки.

Несмотря на то, что вопросов использования документов в электронной форме в России касаются многочисленные законодательные и нормативные акты, следует признать, что некоторый разнобой в определении понятия ЭЦП, документа в электронной форме, а иногда и отход от единого концептуального подхода о равноправном использовании электронных и «бумажных» документов, наблюдающийся в этих нормативно правовых актах, привели к тому, что эффективного правового регулирования использования сторонами гражданско-правовых сделок электронных документов до настоящего времени не выработано. Наряду с другими рассмотренными в главе IV работы, этот фактор является одним из основных препятствующих распространению использования документов в электронно-цифровой форме в предпринимательской деятельности.

В свете его подготовки и в плане совершенствования нормативной правовой базы в области регулирования электронной формы внешнеэкономических договоров, законодателю, по нашему мнению, большее внимание следует уделять сложившемуся удачному мировому опыту, естественно, при условии его адаптации к российским реалиям. А само правовое регулирование использования электронных сообщений при заключении договоров и использования электронных подписей, как на международном, так и на национальном уровне, не должно быть привязано лишь к средствам и способам совершения документа в электронной форме, актуальным на момент подготовки нормативного акта их регулирующего, однако, имеющим тенденцию устаревать.

Значительную роль в регулировании могут сыграть судебные органы. Разъяснения Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ по рассматриваемым вопросам представляются более оперативным инструментом регулирования этой динамично развивающейся области отношений.

При рассмотрении особенностей коллизионного регулирования формы договора ключевыми становятся вопросы определения момента заключения внешнеэкономического договора и места его заключения.

Для России, оптимальным представляется вариант закрепления в законодательстве момента времени отправки документа как момента, в который он покидает информационную систему отправителя, а момента получения электронного документа - как момента, когда у адресата появляется возможность для его извлечения. Что касается определения места заключения договора, то закреплённый в отечественном гражданском праве принцип определения местонахождения контрагентов по месту регистрации их юридических лиц является приемлемым и соответствующим принципу проанализированных выше международных актов по определению места отправки/получения электронного документа.

Заключение

Анализ понятия «форма договора» позволяет сделать вывод о том, что правовое регулирование формы внешнеэкономических договоров выражается в установлении к ней требований и последствий их нарушения. Требования, предъявляемые к оформлению договора, распространяются и на его изменение, на дополнения к нему и на его расторжение, однако, как показывает анализ зарубежного права, начался процесс отказа законодателей от закрепления этого классического правила.

Изучение развития российского закона в отношении установления требований к оформлению договорных отношений показывает, что истоки формализма договорных отношений отечественного права прослеживаются уже с самых начальных этапов становления российской национальной правовой системы и первоначально были вызваны насущными потребностями государства. Кульминацией установления максимальной строгости требований к форме внешнеторговых договоров отечественного права явился период монополии советского государства на осуществление внешнеэкономической деятельности.

Уже не имея под собой реальной объективной необходимости, исторически сложившийся формализм был в принципиальных моментах воспринят современным российским правом и после распада СССР.

Будучи связанной с правом не одного государства, внешнеэкономические сделки обладают своей коллизионной спецификой, требующей особого внимания. Для разрешения коллизий законов, связанных с формой гражданско-правового акта классической формулой является закон места совершения акта (lex locus actus). Однако трудности с определением фактического места заключения современных внешнеторговых договоров стали причиной перехода законодателей на более адекватную привязку «lex causae», подчиняющую форму сделки праву страны, которое регулирует само обязательство из договора. Широкое распространение на практике получил принцип «favor negotii», в соответствии с которым подлежит применению право, более благоприятное для целей признания сделки действительной.

Принцип «favor negotii», хотя и в несколько изменённом виде, но, тем не менее, нашёл своё признание и отражение в российском праве в п.1 ст.1209 ГК РФ, что даёт основание предлагать дальнейшее расширение сферы действия указанного принципа. Тем не менее, коллизионная привязка lex locus actus в российском праве по-прежнему является основной для определения права, применимого в отношении формы договора. Во многом причинами этому служит сохранение в законе императивного требования подчинения формы заключения внешнеэкономических сделок российских организаций российскому праву. По мнению диссертанта, отмена экстерриториального характера закона способствовала бы сближению позиции российского права с коллизионными нормами о форме сделок, принятым во многих странах. Однако экстерриториальность напрямую зависит от материальной составляющей закона, заключающейся в строгом императивном регулировании формы внешнеэкономических сделок.

При решении вопроса о последствиях недействительности сделки с пороком формы устранение формального нарушения внешнеэкономической сделки может стать альтернативой признанию её недействительной. Однако здесь первостепенное значение имеет законодательное закрепление возможности устранения сторонами формальных недостатков (по примеру законов некоторых зарубежных стран). В нынешней же редакции п.З ст. 162 ГК РФ в императивном порядке устанавливает, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет её недействительность.

В настоящее время положения о форме договора в различных национальных правовых системах, обладая целым рядом общих черт, имеют достаточно серьёзные различия и варьируются от полного отказа от каких-либо требований о заключении соглашения в письменной форме (по этому пути пошли и международные правовые акты, такие как Венская конвенция 1980 г., Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА,

Принципы европейского договорного права), до жёсткой обязанности соблюдения письменной формы.

В зависимости от характера правоотношений требования к форме договора могут иметь императивный характер, либо стороны могут сами определить, в какой форме они намереваются совершить договор. В то же время, влияние государственного регулирования внешнеэкономической деятельности в большей или меньшей степени остаётся сильным во всех странах, и способствует этому множество факторов. Определённая степень формализации внешнеэкономических сделок присуща и тем странам, законодательство которых допускает заключение внешнеторговых контрактов, не предъявляя каких-либо требований к их форме.

Наблюдается тенденция по развитию законодательства в двух разных направлениях: на фоне усиления публично правового контроля происходит процесс либерализации гражданско-правового регулирования. Поэтому важно найти оптимальное сочетание двух процессов, чтобы меры государственного регулирования внешнеторговой деятельности, являлись не более обременительными для участников внешнеторговой деятельности, чем необходимо для обеспечения эффективного достижения целей, для осуществления которых предполагается применять такие меры. Здесь необходимо следовать принципу обоснованности и объективности применения мер в целях исключения неоправданного вмешательства государства или его органов во внешнеторговую деятельность и нанесения ущерба участникам внешнеторговой деятельности и экономике.

Полезным для восприятия является опыт ряда стран, где обязательность письменной формы дифференцирована либо от суммы заключаемого договора, либо от срока, на который он заключается. Такой стоимостной ценз позволит не только значительно сократить временные и денежные затраты малых предпринимателей, но и разгрузит государственные органы, которые смогут всецело концентрироваться на регистрации только крупных сделок. Однако возникает вопрос о величине стоимостного барьера сделок.

В связи с наличием ряда характерных особенностей, отдельного рассмотрения заслуживает заключение договоров в электронно-цифровой форме. Несмотря на то, что электронный документ представляет собой по сути особую форму выражения намерения или сообщения информации, влияние технического аспекта не меняет гражданско-правовой природы отношений, возникающих в процессе совершения юридически значимых действий юридическими и физическими лицами.

В качестве письменных документов электронные признаются при соблюдении ряда условий, из которых одним из основных является аутентификация. На обеспечение функциональных эквивалентов собственноручных подписей направлены различные технические методы в широком смысле называемые «электронными подписями».

Только чёткое определение всех аспектов правового режима электронного документа позволит обеспечить и защитить законные интересы субъектов электронной коммерции и, тем самым, будет способствовать её развитию. Непроработанная законодательная база является одним из основных факторов, тормозящих широкое внедрение электронной торговли в предпринимательство.

Достаточно быстрыми темпами идёт унификация права в рассматриваемой области. Важно, что международные правовые акты однозначно предусматривают не только признание заключения договоров посредством электронных средств связи, но и приравнивание электронной формы документов к письменной. Вслед за международными договорами такая же позиция была заложена и в национальные законодательства ряда стран.

Для России актуальным представляется выработка единого для всех отраслей права подхода к определению электронного документа, ЭЦП, иных средств и способов фиксации, защиты и передачи информации. Представляется, что важную роль в этой связи отведено сыграть готовящемуся закону «Об электронной торговле». Однако должное регулирование таких специфических отношений как электронная торговля закон сможет обеспечить только, если он и сам будет в достаточной степени проработан. Пока же законопроект обладает рядом значительных изъянов, подлежащих устранению.

Кроме того, соответствующим образом должно быть скорректировано как материальное, так и процессуальное законодательство. В силу имеющейся специфики в данном случае законодательные нормы могут регламентировать лишь отдельные аспекты заключения сделок посредством электронных средств связи (порядок их заключения, условия действительности и др.), большинство технологических процессов остаётся за рамками правового регулирования. Законодателю важно уловить степень соприкосновения норм права и технических норм, которая обеспечивала бы необходимый уровень защищённости участников электронной коммерции и в то же время не отягощала этот процесс излишними ограничениями и запретами.

Подводя итоги, нельзя не отметить, что решение вопросов о форме внешнеэкономических сделок как коллизионно-правовых, так и материально-правовых, предусмотренное в российском праве в силу своего строгого формализма в значительной степени расходится с новыми тенденциями, складывающимися в мировой практике. В целом ряде стран, относящихся как к континентальному, так и к англо-американскому праву, нет столь же жёстких императивных требований к форме сделок, в том числе внешнеэкономических, - они могут совершаться и в письменной, и в устной форме (какие-то требования могут устанавливаться только для определённых видов сделок). Эта же практика нашла отражение в ряде международных актов. С учётом современных реалий дальнейшая успешная интеграция российских предпринимателей в международный рынок, что в условиях рыночной экономики и мировой глобализации является одной из первоочередных задач, предполагает значительную либерализацию отечественного законодательства в отношении формы заключения внешнеэкономических договоров.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Форма договора во внешнеэкономической деятельности»

1. Анучин М. «Электронные документы как удобная альтернатива бумагам. Тонкости использования электронно-цифровой подписи». «Юрист компании», 2008 №10.

2. Афонина Е.И., Ширвис Ю.В., «Развитие института недействительности сделок», «Вестник Федерального арбитражного суда СевероКавказского округа», 2005 №5.

3. Бардина М.П. «Государственное регулирование внешнеторговой деятельности и внешнеторговые контракты», «Международное публичное и частное право», 2005 №6.

4. Бачило И.Л., Семилетов С.И. «Комментарий к ФЗ об электронной цифровой подписи (постатейный)» (СПС «КонсультантПлюс»).

5. Белов А.П. «Действительность и недействительность договоров во внешнеэкономической деятельности», «Право и экономика», 1998 №11.

6. Белов А.П. «Правовые издержки в правовом государстве», «Право и экономика», 2000 №11.12. «Гражданское право. Часть первая: учебник» Глава 3 (В.В. Безбах в соавторстве с В.П. Мозолиным) // Под ред. В.П. Мозолина, А.И. Масляева, «Юристъ», М., 2005 г.

7. Белопольский Э. «Язык ничтожной сделки», Бизнес-адвокат, 1997 №22.

8. Богуславский М.М. «Международное частное право» ЮРИСТЪ M., 1998 г.

9. Васильев C.B. «Правовое регулирование электронной торговли. Актуальные проблемы гражданского права: сборник статей» // Под. Ред. М.И. Брагинского. М., «Норма», 2002 г. Выпуск 4.

10. Вилкова Н.Г. «Договорное право в международном обороте». «Статут», М., 2004 г.

11. Виноградова Е. «Правовое регулирование использования электронной безбумажной цифровой подписи», «Хозяйство и право», 1994 № 5.

12. Волков А.Ф. «Торговые третейские суды», Журнал «Третейский суд»,2007 №5.

13. Гвоздев Д. «Цифровой автограф: больше чем подпись?», «Бизнес-адвокат», 2002 №3.24. «Правовые вопросы внешней торговли СССР» // Под ред. Д.М. Генкина, М., 1955 г.

14. Горшкова JI.B. «Правовые проблемы регулирования частноправовых отношений международного характера в сети Интернет». Диссертация на соискание учёной степени кандидата юридических наук. М., 2005 г.

15. Дашков Л.П., Брызгалин A.B. «Коммерческий договор от заключения до исполнения». «Маркетинг», М., 1995 г.27

Автор: Курлычёв, Дмитрий Вячеславович
Город: Москва
Год: 2009
Звание: кандидата юридических наук
КОД ВАК: 12.00.03

Диссертация

Форма договора во внешнеэкономической деятельности тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

Форма договора во внешнеэкономической деятельноститекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.03 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Форма договора во внешнеэкономической деятельности»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Курлычёв, Дмитрий Вячеславович, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Форма договора во внешнеэкономической деятельности"

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Форма договора во внешнеэкономической деятельности»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Форма договора во внешнеэкономической деятельности»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Курлычёв, Дмитрий Вячеславович, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Форма договора во внешнеэкономической деятельности"

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Форма договора во внешнеэкономической деятельности»