Гражданско-правовой механизм слияний и присоединений акционерных обществтекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.03 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции на тему «Гражданско-правовой механизм слияний и присоединений акционерных обществ»

На правахрукописи

АРХИПОВ

Борис Павлович

ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ МЕХАНИЗМ СЛИЯНИЙ И ПРИСОЕДИНЕНИЙ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ

Специальность - 12.00.03. - гражданское право, предпринимательское право, семейное право,

международное частное право

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Москва-2004

Работа выполнена в Московском Государственном Университете им. М.В. Ломоносова (юридический факультет).

Научный руководитель:

кандидат юридических наук доцент Ем Владимир Саурсиевич

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук Залесский Виктор Васильевич

кандидат юридических наук Гайдаенко-Шер Наталья Ивановна

Ведущая организация:

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации.

Зашита состоится «28» апреля 2004 года в 15 часов 15 минут на заседании диссертационного совета К.501.001.15 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, Ленинские Горы, МГУ им. Ломоносова, 1-ый корпус гуманитарных факультетов, юридический факультет, ауд. 826.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, ГСП-2, Ленинские Горы, МГУ им. Ломоносова, 2-ой корпус гуманитарных факультетов.

Автореферат разослан «^Г» 2004 года.

Ученый секретарь диссертационного со

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертации. Предметом настоящей работы не случайно выбраны лишь две формы реорганизации - слияния и присоединения. Причина этого лежит в общей идее рассмотрения данного правового института как инструмента имущественного и, прежде всего, делового оборота. Действительно, слияния и присоединения, характеризующие процессы укрупнения бизнеса, имеют своей, целью его развитие. Иные виды реорганизации - выделение и разделение, имеют в своей основе, по большей части, мотивы, связанные не с развитием бизнеса, а с его антикризисным управлением, антимонопольным и антидемпинговым-регулированием или с выведением активов из неблагополучных предприятий. Так, даже главы некоторых английских учебников, посвященные этим вопросам, называются «Company in trauma» (дословно - «травмированные предприятия»). Это означает, что автономия воли субъектов ограничена и решение правовых вопросов в, данных формах реорганизации в большей мере регламентируется административными или публично-правовыми актами, а не волей субъектов права частного, что снижает интерес к рассмотрению этих форм реорганизации в качестве, прежде всего, частно-правового инструмента хозяйственного оборота.

Рассмотрение процессов слияния и присоединения акционерных обществ как частно-правовых механизмов экономической деятельности людей неизбежно порождает ряд теоретических вопросов, имеющих значение не только для правового института реорганизации юридических лиц и акционерного законодательства, но и для науки гражданского права в целом. Так, решение вопроса о субъектах, участвующих в реорганизации, невозможно без анализа специфики правовых отношений между акционерами и акционерным обществом. Кроме того, поскольку реорганизация предстает в качестве инструмента деятельности людей, а субъектами. реорганизации выступают сами общества - юридические лица, для целей настоящей работы вопрос о специфике формирования и изъявления своей воли юридическими лицами и акционерными обществами требует своего решения. Из этого вытекает и необходимость правовой квалификации действий, совершаемых акционерными обществами на основании сформированной в рамках акционерного правоотношения воли, поскольку вопрос о волеизъявлении и формировании воли тесно связан с признанием за рядом действий акционерного общества качеств сделки.

Появление в современных законодательствах правового института имущественных комплексов и широкая регламентация возможностей их оборота заставляет по-новому взглянуть на роль более старого института реорганизации. Как механизм, обеспечивающий переход имущества, принадлежащего акционерным обществам, реорганизация имеет не только много общего в своем регулировании с отчуждением имущественных комплексов, но даже более того - оба этих правовых института имеют, по сути, общий предмет правового регулирования и общие экономические цели. Это заставляет задуматься о соотношении этих правовых институтов, об их возможной конкуренции и возможностях субсидиарного применения норм одного института в правоприменительной практике другого.

Самостоятельным представляется и вопрос о характере правопреемства при реорганизации и при отчуждении имущественных комплексов. На фоне острой дискуссии относительно толкования правопреемства в качестве действительного перехода прав или прекращения одних и возникновения новых случай присоединений и слияний акционерных обществ может выступить в качестве своего рода лакмусовой бумаги, поскольку позволяет, на наш взгляд, решить вопрос в пользу перехода прав, хотя бы для частного случая реорганизации.

Другая правовая проблема, возникающая при анализе реорганизации и имеющая большое значение для иных институтов гражданского права, в частности, для института ценных бумаг, заключается в особом статусе акций реорганизуемых обществ в период осуществления реорганизации и конвертации. Наличие реорганизационного договора, содержащего условия конвертации акций одного общества в акции другого, позволяет говорить об утрате этими ценными бумагами свойств публичной достоверности. Ряд авторов,' не касаясь вопросов публичной достоверности ценных бумаг, придерживается мнения о необходимости ограничения оборота акций реорганизуемых акционерных обществ. Но такие решения не соответствуют интересам оборота и могут повлечь катастрофические последствия для публичных компаний, котируемых на фондовых рынках. Правовой анализ процесса конвертации акций и уяснение его роли в реорганизации акционерного общества обосновывает необходимость оборота акций реорганизуемых акционерных обществ.

Актуальность темы диссертации обоснована следующими тремя основными факторами. Во-первых, существующая правоприменительная практика не выработала единообразного подхода к решению вопросов, поставленных в

настоящей работе. В значительной мере, эта ситуация усугубляется принятием различными ведомствами и, в частности, Федеральной Комиссией по рынку ценных бумаг ряда нормативных документов, противоречащих нормам гражданского законодательства. Зачастую это вызвано или неправильным пониманием аналогичных институтов иностранного права, или их перенесением на российскую почву без учета их совместимости со всей системой российского права. Удивительно, но последние теоретические работы по вопросам реорганизации-юридических лиц, затрагивающие вопросы, поднимаемые в данной работе, относятся к XIX - началу XX века. Это, в частности, работы А.В Бенедиктова,2 Д. Д. Гримма3 и Гирке4. И, если в германском праве теория по данным вопросам достаточно разработана, то для российского права большинство из этих вопросов остаются открытыми.

Вторым фактором является новелла Гражданского Кодекса РФ, признающая имущественные комплексы в качестве объектов прав и допускающая их оборот. Оборот имущественных комплексов является, в то же время, основным предметом регулирования законодательства о реорганизации акционерных обществ, и более того, само появлепие института реорганизации объясняется именно необходимостью оборота имущественных комплексов для целей делового оборота. Вопрос о соотношении и взаимном влиянии этих двух институтов не нашел еще своего отражения в науке российского гражданского права.

И, наконец, третьим фактором выступает целый ряд упоминавшихся выше правовых проблем, решение которых применительно к институту реорганизации будет иметь большое значение и для иных правовых институтов частного права. Речь идет, прежде всего, о признании за решениями общих собраний акционеров качеств сделки, о характере правопреемства при реорганизации и о публичной достоверности акций как ценных бумаг в период реорганизации акционерных обществ. Наличие указанных трех факторов обуславливает актуальность темы настоящей работы.

Предмет исследования. Предметом диссертационного исследования являются правоотношения, опосредующие реорганизацию акционерных компаний в форме

1 См.: Брагинский М.И., Медведева Т.М., Тимофеев A.B. Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М„ 2000. С. 61.

2 См.¡Венедиктов A.B. Слияние акционерных компаний. Пг., 1914.

3 См.: Гримм Д.Д. Основы учения о юридических сделках. СПб., 1900.

4 Там же

слияний и присоединений как институтов частного права, обеспечивающих экономические потребности оборота имущественных комплексов.

Цель настоящего исследования состоит, во-первых, в правовом анализе и объяснении юридических процессов, фактически происходящих при слиянии и присоединении акционерных компаний, начиная с формирования и изъявления воли юридического лица к проведению реорганизации, осуществления правопреемства между продолжающими и прекращающимися компаниями и заканчивая процессом конвертации ценных бумаг реорганизуемых обществ. Во-вторых, цель исследования составляет обоснование позиции рассмотрения реорганизации как разновидности сделок с имущественными комплексами.

Задачи. Для достижения научных целей настоящего исследования в настоящей работе предпринята попытка решения следующих правовых задач: (Ц обоснование решения общего собрания акционеров о реорганизации в

форме слияния или присоединения как гражданско-правовой сделки; (и) исследование юридической природы фактического состава,

опосредующего реорганизацию акционерных обществ; (111) анализ порядка формирования и изъявления воли акционерным

обществом;

(к) анализ характера и сущности правопреемства на примере слияния и

присоединения акционерных обществ;

(V) изучение правовой сущности процессов конвертации акций реорганизуемых обществ;

(VI) сопоставление институтов реорганизации и отчуждения имущественных комплексов с целью выявления их общего предмета регулирования;

(\щ) анализ исторического развития института слияний и присоединений.

Методы исследования. К основным методам исследования, применявшимся в данной работе, можно отнести следующие:

• исторический метод, позволяющий уяснить основополагающие принципы и причины развития явлений и обосновать тенденции будущего развития рассматриваемых правовых институтов;

• метод сравнительного правоведения, позволяющий использовать опыт иных правовых систем и проанализировать проблемы,

возникающие при различном подходе к решению общих правовых проблем;

• метод системного анализа, рассматривающий исследуемые явления и

процессы во взаимосвязи не только между собой, но и иными гражданско-правовыми институтами, а также потребностями гражданско-правового оборота, исходя, в частности, из того, что сходные экономические цели, определяемые законами экономики, имеют сходное правовое регулирование в различных юрисдикциях, что позволяет выявить истинную сущность исследуемых явлений. Особое внимание в работе уделено изучению становления института слияний и присоединений в странах Западной Европы, в частности, в Англии, Франции, Германии и в Европейском Союзе.

Теоретическая основа исследования. Теоретической базой диссертации-являются труды русских, советских и российских правоведов. В частности, работы: М.М. Агаркова, А.В. Бенедиктова, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, М.М. Богуславского, Д.М. Генкина, П.Н. Гуссаковского, В.П. Грибанова, Д.Д. Гримма, B.C. Ема, Н.В. Козловой, ЛА. Лунца, Н.О. Нерсесова, Б.П. Новицкого, ПА. Писемского, ВА Рясенцева, И.Т. Тарасова, О.С. Иоффе, А.И. Каминки, ОА Красавчикова, М.И. Кулагина, С.Н. Ландкофа, Д.И. Мсйера, Е.А. Суханова, Е.А. Флейшиц, Б.Б. Черепахина и Г.Ф.Шершеневича. Анализируя литературу на иностранном языке, автор особое внимание уделил работам Savigny, Anson, Birks, Davies, Schmitthoff.

Правовая основа исследования. Правовой основой диссертационной работы послужили как источники действующего права, так и правовые памятники различных юрисдикции — прежде всего России и стран Западной Европы, а также международные- нормативные акты и проекты таких актов. В частности, анализировались Гражданский кодекс РФ, Закон об акционерных обществах, Закон об обществах с ограниченной ответственностью, Стандарты эмиссии ценных бумаг и регистрации проспектов ценных бумаг и другие нормативные акты ФКЦБ, Федеральный закон о рынке ценных бумаг, Проект федерального закона о реорганизации акционерных обществ, подготовленный Министерством экономического развития РФ, Английский закон о компаниях 1985 года. Швейцарский обязательственный кодекс, нормативные акты Европейского Союза,

штатов Нью-Йорк и Делавэр США, а также проект международной конвенции о трансграничных слияниях.

Научная новизна. Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что впервые предпринята попытка комплексного рассмотрения правоотношений, возникающих в процессе реорганизации юридических лиц, в частности, слияний и присоединений, и проанализировано соотношение указанных институтов с институтом имущественных комплексов. При рассмотрения указанных правоотношений впервые предпринята попытка теоретического обоснования сделочной природы решения общего собрания акционеров о реорганизации акционерного общества. В работе обосновывается новое положение об отнесении института реорганизации юридических лиц к единой группе сделок с имущественными комплексами и с этих же позиций анализируется и обосновывается правовая природа конвертации акций при реорганизации акционерных обществ. Для частного случая слияний и присоединений предложено обоснование характера правопреемства при реорганизации как процесса перехода прав, а не их прекращения и последующего возникновения вновь.

На защиту выносятся следующие основные выводы и положения диссертационного исследования:

1) Решение общего собрания акционеров о проведении реорганизации в форме слияния или присоединения представляет собой гражданско-правовую сделку самого акционерного общества.

2) Решение общего собрания в структуре фактического состава, опосредующего реорганизацию акционерного общества, выступает в качестве сделки с дополнительным определением воли в форме модуса. Содержание данного модуса состоит в заключении исполнительными органами общества реорганизационного договора.

3) Общие нормы ПС об оферте и акцепте применимы к заключению договора о слиянии и присоединении при условии наличия всех элементов сложного юридического состава к моменту выражения акцепта. Соответственно, могут применяться и общие нормы об изменении и расторжении договора с учетом необходимости соблюдения

порядка заключения обществом таких сделок (наличие решения общего собрания).

4) Сделки реорганизации в форме слияния и присоединения могут рассматриваться как разновидность сделок с имущественными комплексами. Дуалистический характер таких сделок является особенностью российского гражданского права и проявляется, с одной стороны, в том, что заключает в себе принцип универсального правопреемства между субъектами - реорганизуемыми обществами, а, с другой стороны, в сделках с имущественными комплексами принцип «правопреемства» относительно особого предмета - имущественного комплекса. Первый характеризуется универсальным правопреемством, в то время как второй - сингулярным. Это и порождает внутреннюю противоречивость указанного института в российском праве.

5) В случае реорганизации в форме слияния и присоединения, существуют дополнительные аргументы в пользу того, что юридическая природа правопреемства заключается не в прекращении одних и возникновении других с тождественным содержанием прав, а в переходе прав от право-предшественника к правопреемнику.

6) При слиянии и присоединении акционерных обществ процесс конвертации их акций может быть объяснен в рамках модели, когда прекращающееся общество отчуждает все своё имущество как единый имущественный комплекс за акции поглощающего или нового общества, которые (акции) составляют ликвидационную квоту прекращающегося при реорганизации общества. Сам процесс конвертации акций при этом -предстает как распределение среди акционеров ликвидационной квоты прекратившегося общества, осуществляемое поглотившим или новым обществом, действующим как правопреемник прекратившегося общества. При этом с момента завершения реорганизации акции, подлежащие конвертации, не удостоверяют более наличие акционерного правоотношения между акционером и обществом, поскольку их эмитент прекратился. Они лишь подтверждают наличие обязательственного требования к обществу-правопреемнику и служат основанием для получения ликвидационной квоты.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности непосредственного применения положений, разработанных и обоснованных в работе, в практической деятельности для юридической квалификации процессов и явлений, сопровождающих реорганизацию акционерных обществ в форме слияния и присоединения. Теоретические выводы, предлагаемые в настоящем исследовании, могут быть использованы в дальнейшей разработке теоретических проблем волеобразования юридических лиц, правопреемства и теории сделок.

Структура работы подчинена целям и задачам исследования. Диссертация состоит из оглавления, введения, пяти глав, 14 параграфов и библиографического списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении содержится обоснование актуальности избранной темы исследования, устанавливаются цели и задачи исследования и указываются его объект и предмет. Здесь же определяются обстоятельства, свидетельствующие о научной новизне проведенного исследования и формулируются основные выводы по данному исследованию. Во введении указывается на теоретические и методологические основы работы, дается перечень источников, использованных автором при написании диссертации. Рассматриваемая часть работы также содержит обоснование практической применимости основных положений диссертационного исследования и указание на источники, в которых они были опубликованы.

В первом параграфе первой главы рассматривается процесс становления правового регулирования слияний и присоединений акционерных компаний. Данный процесс происходил на фоне становления в юридической науке понятия о юридической личности, вообще, и, поэтому, рассматривается в данном параграфе в контексте становления основных идей акционерного законодательства. Основными вопросами акционерного законодательства при его становлении были признание юридической личности за акционерным обществом и защита прав миноритарных акционеров. Последний вопрос сохраняет свою актуальность и сегодня. Поэтому, не случайно, что реорганизация акционерных обществ, связанная с возникновением и прекращением обществ и предоставляющая широкие возможности для

недобросовестного ущемления прав миноритарных акционеров, поставила перед акционерным правом целый ряд фундаментальных вопросов, значение которых выходит далеко за пределы института реорганизации и оказывает влияние на общие понятия о юридических лицах, процессе формирования и изъявления воли юридическими лицами и сделках юридических лиц.

Развивая положения первого параграфа первой главы, во втором параграфе первой главы рассматриваются основные проблемы правового регулирования слияния и присоединения в англосаксонском праве на примере законодательства Великобритании, законодательства штата Делавэр и Нью-Йорк. Отличительными чертами ангосаксонского подхода к регулированию процессов реорганизации акционерных обществ является предоставление широких полномочий судебной власти по осуществлению защиты прав миноритарных акционеров в процессе реорганизации акционерных обществ, а также предоставление кредиторам реорганизуемых компаний прав идентичных правам их акционеров.

Основными документами, регулирующими вопросы слияния и присоединения в современном английском праве, являются Закон о компаниях 1985 г. (Companies Act, 1985 г.) и Устав о слиянии и присоединении компаний (The City Code on Takeovers and Mergers).5 Существует специальная комиссия (Panel on Takeovers and Mergers), являющаяся саморегулирующейся организацией, занимающейся этими вопросами и действующей по этому уставу.6 Нормы данного устава не являются императивными и являются обязательными при прямой к ним ссылке. Нормы этого документа применяются также и в отношении покупки акций или имущественных комплексов, которые, хотя и рассматриваются в правовой терминологии Англии и США как формы реорганизации, но имеют лишь косвенное отношение к теме настоящего исследования.

Основным отличием английской модели от американской модели, в частности, является фактическое уравнивание в правах акционеров и кредиторов компании после объявления намерения о реорганизации. Кроме того, требуется обязательное решение суда, утверждающее схему реорганизации и делающее ее обязательной для всех акционеров и кредиторов компании. Само общее собрание также производится по приказу суда. Такая процедура была введена еще законом 1870 г. (Joint-Stock Companies Arrangement Act 1870).

5 См.: Anson W. R. and J. Beatson. Anson's law of contract Oxford University Press. Oxford, New York, 2002.

6 См.: Ben Pettet. Company Law. Longman. London, 2001, c. 90

Не остался без внимания современного английского права и другой способ реорганизации, существующий также с ХГХ века. Речь идет о реорганизации через ликвидацию. Компания, находящаяся в процессе добровольной ликвидации, может поручить ликвидатору передать другой компании полностью или частично свои активы другой компании в обмен на ее паи. Такая схема реорганизации не нуждается в одобрении суда.

В современном английском праве и по сегодняшний день сохраняется описанная выше схема проведения реорганизации компаний. Закон о компаниях 1985 года с последующими изменениями 1989 года кодифицировал подавляющую часть прецедентного права о компаниях, в том числе нормы, касающиеся реорганизации компаний. Существует, как указывалось выше, определенное несоответствие в терминах, описывающих сходные правовые процессы в английском Законе о компаниях 1985 года и в российском Законе об акционерных обществах. Нужно отметить, что английские аналоги терминов «слияние» и «присоединение», используемые в российском праве для обозначения разновидности реорганизации юридических лиц, в английском праве используются, практически, только для обозначения процессов приобретения акций компаний или их имущественных комплексов и, следовательно, по своей природе не имеют никакого отношения к тем правоотношениям, которые регулируются институтом реорганизации юридических лиц в российском праве. Правовые нормы, регулирующие процессы реорганизации как они понимаются в российском праве, содержатся в статьях 425 - 427А английского закона о компаниях 1985 года' в разделе, посвященном урегулированию разногласий с кредиторами. Статьи 425 -427 рассчитаны не только на реорганизацию юридических лиц, но и на порядок урегулирования разногласий с кредиторами в других случаях и устанавливают порядок судебной процедуры, позволяющей сделать решение общего собрания компании обязательным для всех акционеров и/или кредиторов там, где иначе закон требует единогласного решения. Статья 427А распространяет действие норм статей 425 - 427 на три случая, которые могут рассматриваться как три формы реорганизации (в ее российском понимании) по английскому праву.8 Для целей настоящей работы и обоснования положений диссертации особенно интересным представляется то, что все три формы реорганизации предстают как сделки с имущественными комплексами реорганизуемых компаний. Имущественные

7 См.: Companies Act 1985.

1 См.: Anson W. R. and J. Beacon. Anson's law of contract Oxford University Press. Oxford, New York, 2002.

комплексы, при этом, отчуждаются за акции приобретающих компаний, поскольку определяются в законе именно как контракты на отчуждение бизнеса, в которых в качестве consideration9 выступают акции компаний, приобретающих имущественные комплексы в процессе реорганизации. Первая форма реорганизации представляет собой просто отчуждение имущественного комплекса в пользу уже существующей компании за акции последней. Вторая форма представляет собой отчуждение имущественных комплексов двух и более акционерных компаний в пользу вновь создаваемой акционерной компании за акции последней. И, наконец, третья форма представляет собой- отчуждение имущественного комплекса реорганизуемой компании в пользу двух или более уже существующих или возникающих вновь акционерных компаний за их акции. В последнем случае наиболее ярко проявляется подход к реорганизации как к форме отчуждения бизнеса, поскольку в одну форму реорганизации включены как случаи передачи имущества вновь. возникающим компаниям, так и случаи передачи бизнеса уже существующим компаниям. При-этом, возможна в рамках единого процесса реорганизации передача одной части бизнеса вновь создаваемым компаниям (реорганизация. в форме разделения) и другой части - уже существующим компаниям (отчуждение имущественного комплекса в российском понимании). Такой теоретический подход английского права к реорганизации акционерных компаний не только обосновывает право на существование в российской юриспруденции концепции реорганизации юридических лиц как сделки с имущественными комплексами, но и подкрепляет предположение о правовой природе конвертации акций при реорганизации, так как подчеркивает то, что традиционно отличало реорганизацию от отчуждения бизнеса, как в английском, так и в германском праве - в качестве встречного удовлетворения при реорганизации выступают акции компании, приобретающей имущественный комплекс.

В связи с вступлением Великобритании в Европейский Союз, отдельные положения акционерного законодательства подверглись переработке. В Великобритании были приняты новые законы о компаниях 1976,1980, 1981,1989 г., имевшие целью кодификацию английского законодательства о компаниях и приведение его в соответствие с директивами ЕС. Принятый в 1985 году закон о компаниях (Companies Act), консолидировавший предшествующее

' В соответствии с доктриной consideration (встречное удовлетворение) английского контрактного права, встречное удовлетворение - необходимый элемент любого контракта, принудительное исполнение которого возможно. См.: Currie >. Misa fIS75> L.R. 10 Ex. 153. С. 162. См. также: Anson's Law of Contract, 28 Ed., Oxford University Press. 2002. C. 88.

законодательство в этой области, является на сегодняшний день основным законодательным актом, регулирующим право компаний в Англии. Остается отметить лишь, что в последние годы законодательство стран системы общего права развивается в основном в направлении усиления публично-правового контроля за процессами укрупнения компаний в рамках антимонопольного законодательства.

В третьем параграфе первой главы рассматриваются проблемы правового регулирования слияний и присоединений акционерных обществ в континентальной системе права на примере законодательства Германии. Законодательство Германии, традиционно служившее источником для рецепции правовых норм русским правом, играло существенную роль в формировании многих правовых институтов в Российской Империи и продолжает оказывать существенное влияние на современную правовую реформу в России. Вместе с тем, регулирование процессов слияния и присоединения акционерных обществ в Германском праве имеет существенные отличия от регулирования в иных странах. Наиболее яркой особенностью германского правового регулирования, является исторически, сложившийся институт раздельного управления имуществом слившихся компаний, который в измененном виде сохраняется и в современном германском праве. С учетом того, что основы учения о сделках, о юридических лицах и о формировании и изъявлении воли юридическими лицами, воспринятые в основных чертах и в России, были разработаны Савиньи и другими представителями Германской юриспруденции, подход Германского права представляет особый интерес для российского права.

В параграфе четвертом первой главы на примере Европейского Союза рассматриваются проблемы унификации правового регулирования слияний и присоединений акционерных обществ с целью оптимизации правового регулирования трансграничных слияний, прежде всего.

Первая попытка провести международную унификацию национальных законодательств, касающихся реорганизации акционерных обществ, была предпринята еще в начале 70-х годов по инициативе стран Европейского Экономического Сообщества. В 1973 году официальный Бюллетень ЕЭС опубликовал подготовленный Европейской Комиссией проект Международной Конвенции о слиянии акционерных обществ: "Projet de convention sur la fusion intemationale de societes anonymes." Luxemburg 1973 No. 13.10 Указанная конвенция разрабатывалась совместно с другим международным документом - международной

10 См.: Бюллетень EEC. 1973 г. № 13.

конвенцией «о европейской компании», то есть о взаимном признании странами -участницами компаний, инкорпорированных в других странах - участницах. Основная цель конвенции о трансграничных слияниях акционерных обществ состояла в установлении возможности реорганизации акционерных обществ в форме слияний и присоединений между компаниями, инкорпорированными в различных юрисдикциях. Соответственно вопросы юрисдикции стран - участниц при осуществлении слияний являются ключевыми в проекте. Однако, такой документ не мог обойтись без автономного определения того, что понимается под слиянием и присоединением, а также ряда других теоретических положений, представляющих существенный интерес для целей настоящего исследования. Так, в частности, ст. 4 и ст. 41 проекта Международной Конвенции дают определение реорганизации акционерных обществ в форме присоединения и слияния соответственно. Важным представляется то, что, во-первых, принцип универсального правопреемства прямо предусмотрен в тексте проекта; во-вторых, присоединение определяется как отчуждение за акции присоединяющей компании всего имущественного комплекса присоединяемой компании с прекращением последней, но без процедуры ее ликвидации. Определение слияния менее внятное -оно предполагает передачу имущественных комплексов сливающихся компаний вновь возникающей за акции последней, распределяемые среди акционеров сливающихся компаний. Хотя последнее определение не дает ответов на вопросы, существующие в российском праве относительно порядка возникновения новой компании, данные положения проекта могут служить эмпирическим подтверждением некоторых тезисов настоящего исследования - в частности, тезиса о слияниях и присоединениях как сделках с имущественными комплексами и тезиса о правовой природе конвертации акций при реорганизации акционерных обществ.

В настоящем параграфе рассматривается и современный подход Европейского законодателя к унификации регулирования слияний и присоединений акционерных обществ, который находит свое обоснование в антитрастовском и антимонопольном регулировании. Действительно, неудача Конвенции от трансграничных слияниях способствовала усилению административного контроля за трансграничными слияниями, которые в рамках Европейского Союза не предстают уже как трансграничные.

Во второй главе рассматриваются ключевые для настоящей диссертационной работы вопросы юридической природы решения общего собрания акционеров о реорганизации как элемента фактического состава, опосредующего

слияние и присоединение акционерных обществ. На основании анализа особенностей процесса формирования и изъявления воли юридическими лицами и акционерными обществами, в частности, обосновывается сделочная природа решения общего собрания акционеров о слиянии или присоединении, при которой такое решение предстает как сделка самого акционерного общества.

В параграфе первом второй главы рассматривается и обосновывается юридическая природа решения общего собрания акционеров о реорганизации в форме слияния или присоединении и его место в фактическом составе, опосредующем реорганизацию акционерных обществ.

Правовые отношения по реорганизации акционерных обществ возникают на основании соответствующих сделок (договоров) участвующих в них обществ. Фактический состав, опосредующий указанные правоотношения, включает в себя ряд внутри корпоративных актов акционерных обществ - юридических фактов, которые, на наш взгляд, могут быть сами оценены как сделки. В данной главе обосновывается сделочный характер фактического состава, опосредующего реорганизационные правоотношения. Исследования, проведенные в работе, позволяют сделать вывод о том, что в фактическом составе, опосредующем реорганизацию акционерных обществ, решения их органов представляют собой осознанные и целенаправленные волевые действия самих обществ, стремящихся к достижению определенных правовых последствий, то есть сделки.

Сущность любой сделки состоит в воле и волеизъявлении сторон. И, несмотря на то обстоятельство, что анализ вопроса о соотношении воли и волеизъявления, а также о порядке формирования воли, в целом, не является предметом настоящего исследования, сама сущность вопроса о юридической природе фактического состава, опосредующего реорганизационные правоотношения акционерных обществ, предполагает обращение к специфическим особенностям формирования воли юридического лица и проявление оной вовне.

Среди ученых-цивилистов не возникает споров относительно того обстоятельства, что природа формирования и изъявления воли юридическим лицом имеет принципиальные отличия от ситуации с лицами физическими. Одним из первых обратил внимание на сущность этих различий Гирке. Он отмечал, что в противоположность лицам физическим, где процессы формирования воли при отсутствии ее дефектов скрыты от правового регулирования и не имеют юридического значения, лица юридические как социальные образования формируют свою волю в строгом соответствии с определенным алгоритмом/порядком,

предусмотренным как внешними законоположениями, так и внутри корпоративными правилами, иными словами, в соответствии с правилами, установленными социумом. В этом смысле эти процессы лишены той индивидуально-психологической характеристики, которая выводит эти процессы из сферы внимания права, в случае с физическими лицами. Сходную позицию относительно юридической значимости процесса формирования воли индивидов высказывал и профессор М.М. Лгарков, утверждая, что внутреннее состояние человека, не выраженное вовне, не может являться юридическим действием и, следовательно,

сделкой.11

Социальная природа юридического лица предполагает и обосновывает не только выраженность вовне каждого отдельного воле образующего акта, но и придание таким актам статуса юридически значимых действий.

Формирование воли юридического лица осуществляется его органом посредством строго определенной процедуры, применяемой к волям акционеров или членов коллегиального органа. Воля, выражаемая органом, никогда не имеет в своем содержании чего-либо нового относительно воли его участников, то есть является, по сути, функцией воли акционеров/членов совета директоров. Как видно, процесс формирования воли юридического лица имеет формальный характер и не включает в себя выработку содержательной стороны решения. По сути, орган в своем решении говорит либо да, либо нет какому-либо содержательному предложению, что позволяет совместить в едином акте органа акт формирования воли и ее заявления вовне. Содержательную сторону воли общества, те элементы, из которых общество конструирует свою волю, формируют его участники (акционеры) - в этом и состоит сущность и значение человеческого субстрата любого юридического лица. Это, однако, не означает, что воля юридического лица на самом деле вырабатывается его акционерами. Общее собрание как орган общества конструирует волю общества из множества отдельных волеизъявлений акционеров. Особенность заключается в том, что процесс конструирования воли общества, а значит и ее формирования происходит путем голосования и принятия решения обществом. Иными словами, формирование воли происходит в момент принятия решения собранием, т.е. в момент волеизъявления и как процесса, и как результата и даже, более того, фактически определяется этим волеизъявлением, ибо за волю общества принимается воля, оформленная в виде решения, принятого собранием.

" См.: М.М. Агарков, Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. М„ 1946. № 3-4.

Именно поэтому общество лишено возможности заявлять о несоответствии своей воли волеизъявлению, содержащемуся в решении собрания - оно может лишь пытаться оспорить результаты голосования, т.е. опорочить процедуру формирования своей воли. Нужно подчеркнуть, что именно решению общего собрания может и должна отводиться роль волеизъявления в сделке, поскольку, используя определение волеизъявления ДД. Гримма, именно решение общего собрания о реорганизации производит в контрагенте психический эффект представления, идентичного стремлениям самого общества.

Кроме того, сам текст реорганизационного договора также подлежит утверждению общим собранием акционеров. Хотя российское право не содержит прямых указаний на последовательность подписание реорганизационного договора и утверждения его общим собранием акционеров, ряд законодательств, например английское, предусматривают, что сначала договор согласуется и подписывается исполнительными органами, а затем должен быть утвержден решениями общих собраний. С точки зрения вопроса о волеизъявлении юридического лица это неизбежно приводит к выводу, что в действиях исполнительных органов в данном случае отсутствуют какие-либо признаки волеизъявления или его части. Исполнительные органы лишь, по сути, инициируют вопрос и проводят подготовительную работу. Исходя из этого, и, следуя общему учению о сделке, разработанному немецкой пандектной юриспруденцией в XIX веке, получается, что в действиях исполнительных органов, в случае реорганизации, отсутствуют какие-либо признаки сделки.

Несмотря на то, что содержательная сторона воли юридического лица формируется на основании воли его акционеров или членов коллегиального органа так, что решения общества суть функция воли этих лиц, с учетом сказанного выше, можно сделать вывод о том, что решению любого органа общества должна отводиться двоякая роль: формирования воли как таковой и волеизъявления в смысле процесса, то есть сообщения вовне об известном намерении или предложении. Именно поэтому таким решениям придается правовое значение, их можно оспорить в суде, они являются юридическими фактами, наконец. Отсюда вытекает и презумпция того, что сам факт принятия решения органом общества означает волю общества на установление правовых отношений.

Одной из правовых проблем, возникших при подготовке проекта конвенции о трансграничных слияниях, было то, что в ряде стран-участниц национальное законодательство не требовало подписания самостоятельного договора о

реорганизации после принятия соответствующего решения общим собранием акционеров, в то время как в других странах необходимость таких соглашений предусматривалась законом наравне с решением общего собрания акционеров. Сложилась ситуация, когда, например, решение общего собрания одной из сливающихся компаний было непосредственно направлено на возникновение соответствующих правоотношений, в то время как решение общего собрания другой компании не являлось непосредственно направленным на возникновение тождественного правоотношения. Возникла проблема, связанная с определением момента вступления реорганизации в силу. Однако, это не стало непреодолимой преградой для разработчиков проекта. Как показывают рабочие материалы по подготовке указанного проекта, рабочей группой было принято решение: принципиальным для пан-европейского регулирования слияний является наличие воли реорганизуемых субъектов, содержащейся в решении общего собрания акционеров, и поэтому норма ст. 26 Проекта устанавливала момент вступления в силу слияния или присоединения там, где национальное законодательство не предусматривало необходимость заключения отдельного реорганизационного договора. Эта норма связала именно момент оформления решения общего собрания акционеров с завершением слияния или присоединения. Более того, ст. 23 проекта требовала нотариального заверения такого решения общего собрания, что само по себе означает: решение общего собрания рассматривается здесь не как внутри корпоративный документ, а как акт, направленный вовне. Таким образом, требования национальных законодательств ряда стран о необходимости заключения отдельного реорганизационного договора исполнительными органами обществ рассматривались как факультативные и дополнительные к решению общего собрания.

В данной работе не ставится цель обосновать положение о том, что любое решение общего собрания по любому вопросу должно рассматриваться как сделка (хотя автор согласен с таким утверждением). Такое утверждение требует, на наш взгляд, дополнительного анализа. Однако там, где решается вопрос о прекращении существования юридического лица, как в случае реорганизации, то есть там, где полномочия общего собрания имманентны самому существованию юридического лица и заведомо превышают меру всякого возможного представительства; там, где, безусловно, требуется собственная деятельность юридического лица и вменение актов чужой воли (представителя) в принципе невозможно; там, где наиболее ясно проявляется принципиальное отличие сущности полномочий органа юридического

лица от полномочий его представителя, в том смысле, что сущность полномочий органа, по сути, тождественна правосубъектности юридического лица - там возможно и нужно говорить о сделочной природе решения общего собрания. Так статья 21 Федерального закона об акционерных обществах, устанавливающая порядок ликвидации общества, предусматривает принятие решения о ликвидации общим собранием акционеров и не требует никакого последующего действия со стороны исполнительных органов общества для наступления юридических последствий. С момента назначения ликвидационной комиссии к ней переходят все полномочия по управлению делами ликвидируемого общества. Если за решением общего собрания о ликвидации законом defacto признается характер сделки, то нет никаких оснований отказать в таком же характере решению о реорганизации. Таким образом, утверждение о сделочной природе решения общего собрания не ограничивается только решением о реорганизации, но может включать в себя и иные решения общего собрания.

Во втором параграфе второй главы автор обосновывает гражданско-правовой характер сделок общего собрания акционеров и предлагает оригинальную концепцию для обоснования односторонне обязывающего характера сделок общего собрания акционеров с привлечением широко известной как римскому праву, так и дореволюционному российскому праву концепции дополнительного определения воли в сделке в форме модуса.

Несомненно, что во внутри корпоративных отношениях прослеживаются элементы господства акционерного общества и подчинения со стороны его членов, но принципиальным здесь является то обстоятельство, что субъектом права принуждения является не государство в лице какого-либо своего органа, а корпорация, образованная равными субъектами. Эти субъекты не только по своей воле связали себя условиями устава корпорации, но и в любой момент вольны как покинуть ее, так и просто не подчиниться ее воле. Как верно отмечал П.Н. Гуссаковский,12 корпоративное устройство, несомненно, налагает на акционера обязанность подчиняться решениям общего собрания, но они обязаны таким подчинением только по отношению к решениям общего собрания, которые приняты в пределах закона и устава по делам акционерного общества и нисколько не затрагивают прав, лично принадлежащих отдельным акционерам.

" См.: Гуссаковский П Н. Вопросы акционерного права. Слб., 1898. С. 2.

В западноевропейской традиции юриспруденции вопрос об отнесении корпоративного права вообще и внутри корпоративных правоотношений, в частности, к публичному или частному праву всегда рассматривался несколько с других позиций, не предполагавших разработку и учет каких-либо критериев, позволивших бы отнести внутри корпоративные правоотношения к публичному или частному праву. Главный и концептуальный вопрос, который ставили и ставят перед собой западноевропейские правоведы в последние тридцать лет - это «что такое компания вообще?» Является ли компания контрактным правоотношением между ее учредителями или это некий специальный институт, призванный к своей юридической жизни в силу социальной необходимости и получивший в силу этого самостоятельную правосубъектность? Соответственно, существуют две основные теории корпорации - договорная и институциональная. Обе едины в понимании того, что в основе теории корпорации лежат воля учредителей и самостоятельная, отдельная от них правосубъектность. Разница заключается лишь в том, что в то время как сторонники договорной теории в основу теории корпорации ставят договорные правоотношения учредителей, полагая самостоятельную юридическую личность корпорации вторичным фактором, сторонники институциональной теории придают больше значения именно юридической личности корпорации, которую она приобретает не от учредителей, а от суверена.

В диссертационной работе автор обосновывает свою точку зрения о том, что субординационные отношения между акционером и обществом не носят личного характера, а являются атрибутами владения акциями, которые рассматриваются в качестве имущества. Обязанности акционера перед обществом устанавливаются в частноправовом порядке и нет никаких оснований полагать, что такие правоотношения могут быть предметом административно-правового регулирования. Частноправовой договор не может создать административных правоотношений.

Рассматривая вопрос об одностороннем характере сделок общего собрания акционеров акционерного общества, автор анализирует права и обязанности, порождаемые решением общего собрания акционеров о реорганизации. Порождает ли указанная сделка какие-либо права других лиц на чужое действие или какие-либо полномочия у других лиц или обязывает лишь само действующее лицо? Иными словами, является ли она односторонне обязывающей или односторонне уполномочивающей?

Подобная классификация сделок по содержанию их воли восходит к концепции римского права о дополнительных определениях воли, являющихся

факультативными элементами юридической сделки. Римские юристы различали три вида таких дополнительных определений воли: условие, срок и целевое назначение (modus). Посредством modus на лицо, удостоившееся благодеяния, возлагалась обязанность совершения определенных действий, как правило, касающихся самого объекта благодеяния. Modus отличался от произвольного условия тем, что в отличие от сделки, обставленной условием, действительность сделки приобретения благодеяния не зависела от исполнения обязанности, установленной посредством modus. Д.И. Мейер также называл modus побочным определением воли в сделке, наравне с условием и сроком. Он писал, что modus тем отличается от обязательства, что ие предоставляет права на чужое действие, а определяет только образ юридического действия. Мейер писал, что сделка с modus существует с момента ее совершения, так что и неисполнение обязательств само собой не разрушает сделки, которая может быть разрушена только по требованию заинтересованного лица, если таковое имеется." В более поздней работе В.И. Синайского14, изданной впервые в 1914 — 1915 годах, также можно найти упоминание о модусе, который автор рассматривает в качестве случайных принадлежностей юридической сделки наравне с условием и сроком. Ученый также отмечает, что в противоположность условию и сроку, модус (или возложение) осложняет осуществимость сделки, но не препятствует ее осуществимости, так как сделка с модусом вступает в права окончательно. И хотя русское гражданское право не знало термина модуса или возложения, по мнению В.И Синайского, ничто в русском праве не препятствовало установлению самого понятия модуса.

Автор обосновывает возможность рассматривать решение общего собрания акционеров в качестве односторонне обязывающей сделки, сделки с modus, содержанием которого является выполнение всех тех юридических действий, необходимых для обеспечения полного фактического состава, опосредующего реорганизационную сделку, то есть, главным образом, заключение реорганизационного договора исполнительным органом.

В третьей Главе диссертационного исследования автор рассматривает сущность и содержание обязательств сторон по договорам о слиянии и присоединении акционерных обществ, проводит сопоставление целей и задач сделок с имущественными комплексами, вообще, со сделками, опосредующими реорганизацию акционерных обществ. Автор делает вывод, что сделки, опосредующие слияние и присоединение акционерных обществ являются

11 См: Д И. Мейер. Русское гражданское право. М, 1997.4.1. С. 153.

разновидностью сделок с имущественными комплексами, которые выступают в качестве родового определения, в связи с чем к сделкам, опосредующим слияния и присоединения, могут применяться субсидиарно положения об отчуждении имущественных комплексов. Данное положение является новым для российского гражданского права. Развивая это положение, автор анализирует особенности сделок, опосредующих реорганизацию, их общие и отличительные черты по сравнению с иными сделками с имущественными комплексами, уделяя особое внимание вопросу универсального правопреемства, а также рассматривает обязанности сторон при реорганизации обществ в форме слияния и присоединения.

В четвертой Главе автор рассматривает гражданско-правовой механизм заключения договора о слиянии или присоединении акционерного общества и вопросы исполнения обязательств, составляющих содержание таких договоров.

В первом параграфе четвертой Главы-автор анализирует положения законодательств Англии, Германии и Швейцарии и, основываясь на предложенной во второй главе диссертационной работы оригинальной модели юридической природы фактического состава, опосредующего реорганизацию акционерных обществ, делает вывод о том, что общие нормы ГК об оферте и акцепте применимы к заключению договора о слиянии и присоединении, при условии наличия всех элементов сложного юридического состава к моменту выражения акцепта. Соответственно, могут применяться и общие нормы об изменении и расторжении договора с учетом необходимости соблюдения порядка заключения обществом таких сделок (при наличие решения общего собрания).

Действительно, как это отмечалось во второй главе, сама природа решения общего собрания акционеров как односторонне обязывающей сделки с дополнительным определением воли в форме модуса не предполагает возможности применения норм об оферте и акцепте, поскольку решение общего собрания является односторонней сделкой и не представляет собой какого-либо предложения, адресованного конкретным лицам. Наличие дополнительного определения воли в форме модуса, с одной стороны, не влечет недействительности решения общего собрания в случае незаключения реорганизационного договора, а с другой стороны, дает возможность заинтересованным лицам (заинтересованным в исполнении модуса, т.е. в заключении реорганизационного договора) оспаривать на этом основании решение общего собрания акционеров. Такими заинтересованными лицами являются, прежде всего, акционеры.

14 См: В И Синайский. Русское Гражданское право. М, Статут. 2002. С. 144.

Что касается заключения реорганизационного договора исполнительными органами обществ, то в случае когда (1) такой договор заключается на основании принятого решения общего собрания акционеров и, следовательно, налицо полный фактический состав сделки, опосредующей реорганизацию, есть все основания для применения последствий оферты или заявления акцепта в отношении- факта заключения (подписания) договора. И напротив, в случае (и), когда происходит подписание договора о реорганизации в отсутствие соответствующего решения общего собрания о реорганизации, нет никаких оснований для применения последствий заявления оферты или акцепта в отсутствие полного фактического состава.

В третьем параграфе четвертой Главы автор анализирует правовую природу конвертации акций «при слиянии и присоединении акционерных обществ. Автор рассматривает конвертацию как сделку и предпринимает попытку выделить в сделке по конвертации акций признаки сделок, приведенных в Гражданском Кодексе РФ, с тем чтобы совершение конвертации можно было представить несколькими альтернативными последовательностями таких сделок. Затем автор делает вывод о наиболее приемлемом варианте, исходя из требований действующего законодательства о конвертации и идеи реорганизации вообще. Окончательный вывод автора состоит в том, что наилучшей моделью для объяснения правовой природы конвертации акций при реорганизации является модель, при которой поглощаемое общество отчуждает все свое имущество как единый имущественный комплекс за акции поглощающего общества, которые оно затем распределяет среди своих акционеров в качестве ликвидационной квоты. Анализ указанной модели позволяет сделать вывод, широко распространенный в континентальной системе права, о том, что реорганизация в форме присоединения может рассматриваться в качестве специальной разновидности ликвидации юридического лица. Из вышеприведенного подхода к конвертации акций немедленно могут быть сделаны выводы, в частности, о том, что: а) недействительность сделки о реорганизации автоматически влечет недействительности проведенной конвертации акций; и б) условия конвертации акций могут быть изменены, в зависимости от объема фактически полученного в процессе присоединения поглощающим обществом имущества (активов и пассивов) присоединенного общества.

В главе пятой автор рассматривает характер правопреемства при слиянии и присоединении акционерных обществ. Вопрос о характере правопреемства при реорганизации акционерных обществ, в частности, при их слиянии и присоединении

является ключевым для характеристики реорганизации как правового института, поскольку отвечает на вопросы о составе передаваемого имущества, моменте перехода прав на него, о распределении ответственности по обязательствам, тесно связанным с передаваемым имуществом. В прямой зависимости от вопроса о характере правопреемства находятся также вопросы, связанные с исполнением реорганизационной сделки, в частности вопрос о сущности конвертации ценных бумаг при реорганизации, об их публичной достоверности.

Как это уже отмечалось ранее, сам вопрос о признании принципа универсального правопреемства при реорганизации по российскому праву является спорным. Для того, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо прояснить правовую сущность самого термина «правопреемство». Как оказывается, этот вопрос также является весьма дискуссионным. Однако, по мнению автора, идея рассмотрения реорганизационной сделки как сделки с имущественным комплексом оказывается весьма плодотворной для разрешения дискуссионных вопросов о содержании понятия «правопреемство», хотя бы и только для частного случая реорганизации юридических лиц.

Существуют две основные точки зрения на правовую природу правопреемства. Первая заключается в том, что права не могут быть объектами права и гражданского оборота и, соответственно, правопреемство означает процесс прекращения одних прав и возникновение новых с тождественным содержанием. Другая точка зрения обосновывает правопреемство как переход прав от одних субъектов к другим. Дискуссия о сущности правопреемства тесно переплетается с другими вопросами, в частности, например, с вопросами об оборотоспособности прав. Решение этого, основополагающего для всей теории правопреемства вопроса, а точнее, обоснование правопреемства как перехода прав позволяет отнести субъективные права и юридические обязанности к виду объектов правоотношения и дает возможность ввести понятие "права на право" и "право на обязанность", т.е. сконструировать категории "переход прав" и "переход обязанностей".

Автор анализирует различные подходы к решению вопроса о сущности правопреемства. По мнению автора наиболее взвешенной и соответствующей интересам делового оборота представляется концепция прекращения и изменения обязательств, предложенная в начале XX века В.И. Синайским. Ученый полагал, что поскольку основной целью, ради которой возникают обязательства по договорам или по иным основаниям, является удовлетворение по этим обязательствам, то только с

достижением этой цели обязательства прекращаются. И, следовательно, правильно понимать прекращение обязательства как исчезновение из оборота самого основания (causa) обязательства. Такое понимание прекращения обязательства дает возможность отграничить прекращение обязательства от его изменения и уяснить сущность последнего, которая заключается в том, что при изменении обязательства нет новой causa, а сохраняется прежняя, вследствие чего измененное обязательство не теряет своей тождественности. При слиянии и присоединении causa передаваемых при правопреемстве обязательств не изменяется, а сохраняется в прежнем виде, поскольку кредиторов реорганизуемой компании интересует, в первую очередь, удовлетворение по обязательствам перед ними. Следовательно, правоотношение при реорганизации не прекращается, а лишь изменяется в процессе правопреемства при реорганизации, и, следовательно, права не прекращаются, а переходят.

Данная работа не претендует на полное и окончательное решение вопроса о правовой природе правопреемств и перехода прав. Однако, рассмотрение случая слияния и присоединения акционерных компаний в качестве сделки с имущественным комплексом позволяет прийти к определенным выводам по этому вопросу, хотя бы только и для этого частного случая.

Автор исходит из того, что, несмотря на отсутствие прямого указания закона на наличие универсального правопреемства при слияниях и присоединениях, само происхождение и назначение института реорганизации предполагает универсальное правопреемство. Гражданский Кодекс РФ называет имущественный комплекс объектом права и признает такой объект недвижимостью, которая может стать объектом вещных прав. Рассматривая присоединения и слияния в качестве разновидностей сделок с таким объектом и решая вопрос о сущности правопреемства в отношении такого объекта, допустимо применение инструментария, выработанного правом для передачи прав вещных. Таким образом, в случае реорганизации, оказывается теоретически правильным применение к объяснению правопреемства вещно-правового инструментария и в отношении обязательственных прав, входящих в имущественный комплекс.

Автор делает вывод, что в отношении сделок с имущественными комплексами предлагаемая логика дает ответ в пользу понимания правопреемства именно как перехода прав, поскольку, как это было показано выше, решение общего собрания о реорганизации может рассматриваться как сделка с дополнительным определением воли в форме модуса и между участниками реорганизации возникают долговременные отношения по согласованию и заключению реорганизационного

договора, по инвентаризации и передаче имущества, по конвертации акций и прекращению отдельных обществ.

Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре Гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, где проведено ее обсуждение и рецензирование. Основные положения и выводы, сделанные в настоящем исследовании, опубликованы в следующих научных работах:

1. Архипов Б.П. Юридическая природа фактического состава, опосредующего реорганизацию акционерного общества // Законодательство. 2002. № 3. С. 4655.

2. Архипов Б.П. Реорганизационные договоры о слиянии и поглощении акционерных обществ // Законодательство. 2002. №10., С.42-54.

«1 -6 506

Отпечатано в копицентре «Учебная полиграфия» Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус, www stpnnt ru e-mail: 7aka7@stprat.ru тел 939-3338 Заказ № 48S, тираж 100 экз Подписано в печать 12 03.2004 г.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции, автор работы: Архипов, Борис Павлович, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЭВОЛЮЦИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ СЛИЯНИЙ И ПРИСОЕДИНЕНИЙ ПО КОНТИНЕТАЛЬНОМУ И ОБЩЕМУ ПРАВУ И ПРАВУ РОССИИ. ОБЩИЕ ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

§1. Становление правового регулирования слияния и присоединения акционерных компаний.

§2. Проблемы правового регулирования слияния и присоединения в англоамериканском праве.

§3. Проблемы правового регулирования слияния и присоединения в континентальном праве.

§4. Тенденции развития слияния и присоединения акционерных обществ в законодательстве Европейского Союза.

ГЛАВА 2. ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРИРОДА РЕШЕНИЯ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ АКЦИОНЕРОВ О РЕОРГАНИЗАЦИИ КАК ЭЛЕМЕНТ ФАКТИЧЕСКОГО СОСТАВА, ОПОСРЕДУЮЩЕГО РЕОРГАНИЗАЦИЮ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ.

§1. Юридическая природа решения общего собрания акционеров о реорганизации акционерного общества.

§2. Односторонне-обязывающий и гражданско-правовой характер сделок общего собрания акционеров.

ГЛАВА 3. СУЩНОСТЬ И СОДЕРЖАНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ СТОРОН ПО ДОГОВОРАМ О СЛИЯНИИ И ПРИСОЕДИНЕНИИ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ.

§1. Правовая цель сделок по слиянию и присоединению акционерных обществ. Сделки с имущественными комплексами.

§2. Права и обязанности сторон при реорганизации акционерных обществ в форме слияния и присоединения.

§3. Особенности сделок реорганизации и их отграничение от иных сделок с имущественными комплексами.

ГЛАВА 4. ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ МЕХАНИЗМ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОГОВОРА О СЛИЯНИИ И/ИЛИ ПРИСОЕДИНЕНИИ АКИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ И ИСПОЛНЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ, СОСТАВЛЯЮЩИХ ЕГО СОДЕРЖАНИЕ.

§1. Порядок заключения договора о слиянии и/или присоединении.

§2. Проблемы исполнения обязательств сторон, составляющих содержание договора о слиянии и присоединении.

§3. Правовая природа конвертации акций при слиянии и присоединении акционерных обществ.

ГЛАВА 5. ХАРАКТЕР ПРАВОПРЕЕМСТВА ПРИ СЛИЯНИИ И ПРИСОЕДИНЕНИИ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ.

§1. Сущность института правопреемства применительно к сделкам, опосредующим слияние и присоединение акционерных обществ как разновидности сделок с имущественными комплексами.

§2. Универсальное и сингулярное правопреемство в сделках, опосредующих слияние и присоединение как разновидности сделок с имущественными комплексами.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по теме "Гражданско-правовой механизм слияний и присоединений акционерных обществ"

Актуальность темы диссертации. Предметом настоящей работы не случайно выбраны лишь две формы реорганизации - слияния и присоединения. Причина этого лежит в общей идее рассмотрения данного правового института как инструмента имущественного и, прежде всего, делового оборота. Действительно, слияния и присоединения, характеризующие процессы укрупнения бизнеса, имеют своей целью его развитие. Иные виды реорганизации - выделение и разделение, имеют в своей основе, по большей части, мотивы, связанные не с развитием бизнеса, а с его антикризисным управлением, антимонопольным и антидемпинговым регулированием или с выведением активов из неблагополучных предприятий. Так, даже главы некоторых английских учебников, посвященные этим вопросам, называются «Company in trauma» (дословно - «травмированные предприятия»). Это означает, что автономия воли субъектов ограничена и решение правовых вопросов в данных формах реорганизации в большей мере регламентируется административными или публично-правовыми актами, а не волей субъектов права частного, что снижает интерес к рассмотрению этих форм реорганизации в качестве, прежде всего, частно-правового инструмента хозяйственного оборота.

Рассмотрение процессов слияния и присоединения акционерных обществ как частно-правовых механизмов экономической деятельности людей неизбежно порождает ряд теоретических вопросов, имеющих значение не только для института реорганизации и акционерного законодательства, но и для науки гражданского права в целом. Решение вопроса о субъектах, участвующих в реорганизации, невозможно без анализа специфики правовых отношений между акционерами и акционерным обществом. Кроме того, поскольку реорганизация предстает в качестве инструмента деятельности людей, а субъектами реорганизации выступают сами общества - юридические лица, вопрос о специфике формирования и изъявления своей воли юридическими лицами и акционерными обществами, в частности, также требует своего решения для целей настоящей работы. Из изложенного следует необходимость правовой квалификации действий, совершаемых акционерными обществами на основании сформированной в рамках акционерного правоотношения воли, поскольку вопрос о волеизъявлении и формировании воли тесно связан с признанием за рядом действий акционерного общества качеств сделки.

Появление в современных законодательствах правового института имущественных комплексов и широкая регламентация возможностей их оборота заставляют по-новому взглянуть на роль более старого института реорганизации. Как механизм, обеспечивающий переход имущества, принадлежащего акционерным обществам, реорганизация имеет не только много общего в своем регулировании с отчуждением имущественных комплексов, но более того - оба этих правовых института имеют общий предмет правового регулирования и общие экономические цели.1 Это заставляет задуматься о соотношении этих правовых институтов, об их возможной конкуренции и возможностях субсидиарного применения норм одного института в правоприменительной практике другого.

Самостоятельным представляется также вопрос о характере правопреемства при реорганизации и при отчуждении имущественных комплексов. На фоне острой дискуссии относительно толкования правопреемства в качестве действительного перехода прав или прекращения одних и возникновения новых2 случай присоединений и слияний акционерных обществ может выступать в качестве своего рода лакмусовой бумаги, поскольку позволяет, на наш взгляд, решить вопрос в пользу перехода прав, хотя бы для частного случая реорганизации.

Другая правовая проблема, возникающая при анализе реорганизации и имеющая большое значение для иных институтов гражданского права, в частности, для института ценных бумаг, заключается в особом статусе акций

1 См.: Коровайко А.В. Реорганизация хозяйственных обществ. М., «Норма». 2001.

2 См.: Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. реорганизуемых обществ в период осуществления реорганизации и конвертации. Наличие реорганизационного договора, содержащего условия конвертации акций одного общества в акции другого, позволяет говорить об утрате этими ценными бумагами свойств публичной достоверности. Ряд авторов, не касаясь вопросов публичной достоверности, придерживается мнения о необходимости ограничения оборота акций реорганизуемых акционерных обществ3. Следует отметить, что такие решения не соответствуют интересам оборота и могут нести катастрофические последствия для публичных компаний, котируемых на фондовых рынках. Правовой анализ процесса конвертации акций и уяснение его роли в реорганизации акционерного общества позволяет решить вопрос о необходимости ограничения оборота акций реорганизуемых акционерных обществ.

Актуальность темы диссертации обоснована следующими тремя основными факторами. Во-первых, существующая правоприменительная практика не выработала единообразного подхода к решению вопросов, поставленных в настоящей работе. В значительной мере, эта ситуация усугубляется принятием различными ведомствами и, в частности, Федеральной Комиссией по рынку ценных бумаг ряда нормативных документов, противоречащих нормам гражданского законодательства. Часто это вызвано или неправильным пониманием аналогичных институтов иностранного права, или их перенесением на российскую почву без учета их совместимости со всей системой российского права. Удивительно, но последние теоретические работы по вопросам реорганизации юридических лиц, затрагивающие вопросы, поднимаемые в данной работе, относятся к XIX - началу XX века. Это, в частности, работы А.В Бенедиктова4, Д. Д. Гримма5 и Гирке6. И, если в германском праве теория по данным вопросам достаточно разработана, то для российского права большинство из них остается открытым.

3 См.: Брагинский М.И., Медведева T.M., Тимофеев А.В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М., 2000. С. 61.

4 См.:Венедиктов Л.В. Слияние акционерных компаний. Пг., 1914.

5 См.: Гримм Д.Д- Основы учения о юридических сделках. СПб., 1900.

6 Ibid

Вторым фактором является новелла Гражданского кодекса РФ, признающая имущественные комплексы в качестве объектов прав и допускающая их оборот. Оборот имущественных комплексов является в то же время основным предметом регулирования норм о реорганизации акционерных обществ, и более того, само создание института реорганизации объясняется именно необходимостью оборота имущественных комплексов для делового оборота. Вопрос о соотношении и взаимном влиянии этих двух институтов не нашел еще своего отражения в науке российского гражданского права.

И, наконец, третьим фактором выступает целый ряд упоминавшихся выше правовых проблем, решение которых применительно к реорганизации будет иметь большое значение и для иных правовых институтов частного права. Речь идет, прежде всего, о признании за решениями общих собраний акционеров качеств сделки, о характере правопреемства при реорганизации и о публичной достоверности акций как ценных бумаг в период реорганизации акционерных обществ. Наличие указанных трех факторов обуславливает актуальность темы настоящей работы.

Предмет исследования. Предметом диссертационного исследования являются правоотношения, опосредующие реорганизацию акционерных компаний в форме слияний и присоединений как институты частного права, обеспечивающие экономические потребности оборота имущественных комплексов.

Цель настоящего исследования состоит, во-первых, в правовом анализе и объяснении юридических процессов, фактически происходящих при слиянии и присоединении акционерных компаний, начиная с формирования и изъявления воли юридического лица к проведению реорганизации, осуществления правопреемства между продолжающими и прекращающимися компаниями и заканчивая процессом конвертации ценных бумаг реорганизуемых обществ. Во-вторых, цель исследования составляет обоснование позиции рассмотрения реорганизации как разновидности сделок с имущественными комплексами.

Задачи. Для достижения научных целей настоящего исследования в работе даны попытки решения следующих правовых задач:

1) обоснование решения общего собрания акционеров о реорганизации в качестве гражданско-правовой сделки;

2) проведено исследование юридической природы фактического состава, опосредующего реорганизацию акционерных обществ;

3) проведен анализ порядка формирования и изъявления воли акционерным обществом;

4) проведен анализ характера и сущности правопреемства на примере слияния и присоединения акционерных обществ;

5) изучена правовая сущность процессов конвертации акций реорганизуемых обществ;

6) сопоставлены институты реорганизации и отчуждения имущественных комплексов с целью выявления их общего предмета регулирования;

7) проведен анализ исторического развития института слияний и присоединений.

Методы исследования. К основным методам исследования, применявшимся в данной работе, можно отнести следующие: исторический метод, позволяющий уяснить основополагающие принципы и причины явлений и обосновать тенденции будущего развития; метод сравнительного правоведения, позволяющий использовать опыт иных правовых систем и проанализировать проблемы, возникающие при различном подходе к решению общих правовых проблем; презумпция того, что сходные экономические цели, определяемые законами экономики, имеют сходное правовое регулирование в различных юрисдикциях, что позволяет выявить истинную сущность исследуемых явлений, а также метод системного анализа, рассматривающий исследуемые явления и процессы во взаимосвязи не только между собой, но и иными гражданско-правовыми институтами, а также потребностями гражданско-правового оборота.

Особое внимание в работе уделено изучению становления института слияний и присоединений в странах Западной Европы, в частности, в Англии, Франции, Германии и в Европейском Союзе.

Теоретическая основа исследования. Теоретической базой диссертации являются труды русских, советских и российских правоведов, в частности, работы М.М. Агаркова, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, М.М. Богуславского, А.В. Бенедиктова, Д.М. Генкина, П.Н. Гуссаковского, В.П. Грибанова, Д.Д. Гримма, B.C. Ема, II.B. Козловой, JI.A. Лунца, И.О. Нерсесова, Б.П. Новицкого, П.А. Писемского, В.А. Рясенцева, Е.А. Суханова, И.Т. Тарасова, О.С. Иоффе, А.И. Каминки, О.А. Красавчикова, М.И. Кулагина, С.Н. Ландкофа, Д.И. Мейера, Е.А. Флейшиц, Б.Б. Черепахина и Г.Ф.Шершеневича.

Анализируя литературу на иностранном языке, автор особое внимание уделил работам Savigny, Anson, Birks, Davies, Schmitthoff.

Правовая основа исследования. Правовой основой диссертационной работы послужили как источники действующего права, так и правовые памятники различных юрисдикций - прежде всего России и стран Западной Европы, а также международные нормативные акты и проекты таких актов. В частности, анализировались Гражданский Кодекс Российской Федерации (далее - ГК РФ), Закон об акционерных (далее - Закон об АО РФ), Закон об обществах с ограниченной ответственностью, Стандарты эмиссии ценных бумаг и регистрации проспектов ценных бумаг и другие нормативные акты федеральной Комиссии по рынку ценных бумаг (далее - ФКЦБ), Федеральный закон о рынке ценных бумаг, Проект федерального закона о реорганизации акционерных обществ, подготовленный Минэкономразвития РФ, Английский закон о компаниях 1985 года, Швейцарский обязательственный кодекс, нормативные акты Европейского Союза, штатов Нью-Йорк и Делавэр США, а также проект международной конвенции о трансграничных слияниях.

Научная новизна. Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что впервые предпринята попытка комплексного рассмотрения правоотношений, возникающих в процессе реорганизации юридических лиц, в частности, слияний и присоединений, и проанализировано соотношение указанных институтов с институтом имущественных комплексов. При рассмотрении указанных правоотношений впервые предпринята попытка теоретического обоснования сделочной природы решения общего собрания акционеров о реорганизации акционерного общества. В работе обосновывается новое положение об отнесении института реорганизации юридических лиц к единой группе сделок с имущественными комплексами и с этих же позиций анализируется и обосновывается правовая природа конвертации акций при реорганизации акционерных обществ. Для частного случая слияний и присоединений предложено обоснование характера правопреемства при реорганизации как процесса перехода прав, а не их прекращения и возникновения вновь.

На защиту выносятся следующие основные выводы и положения диссертационного исследования:

1) решение общего собрания акционеров о проведении реорганизации представляет собой гражданско-правовую сделку самого акционерного общества;

2) решение общего собрания в структуре фактического состава, опосредующего реорганизацию акционерного общества, выступает в качестве сделки с дополнительным определением воли в форме модуса. Содержание данного модуса состоит в заключении исполнительными органами общества реорганизационного договора;

3) общие нормы ГК об оферте и акцепте применимы к заключению договора о слиянии и присоединении при условии наличия всех элементов сложного юридического состава к моменту выражения акцепта. Соответственно могут применяться и общие нормы об изменении и расторжении договора с учетом необходимости соблюдения порядка заключения обществом таких сделок (наличие решения общего собрания);

4) правовые институты отчуждения имущественных комплексов и слияния/присоединения акционерных обществ имеют в своем основании общие экономические цели. Сделки реорганизации в форме слияния и присоединения могут рассматриваться как разновидность сделок с имущественными комплексами. Дуалистический характер таких сделок является особенностью российского гражданского права и проявляется, с одной стороны, в том, что заключает в себе принцип универсального правопреемства между субъектами (реорганизуемыми обществами) с одной стороны, а с другой стороны, в сделках с имущественными комплексами принцип «правопреемства» относительно особого предмета -имущественного комплекса. Первый характеризуется универсальным правопреемством, второй - сингулярным. Это и порождает внутреннюю противоречивость указанного института в российском праве;

5) в случае реорганизации в форме слияния и присоединения юридическая природа правопреемства заключается не в прекращении одних и возникновении других с тождественным содержанием прав, а в переходе прав от правопредшественника к правопреемнику;

6) при слиянии и присоединении акционерных обществ процесс конвертации их акций может быть объяснен в рамках модели, когда прекращающееся общество отчуждает все своё имущество как единый имущественный комплекс за акции поглощающего или нового общества, которые (акции) составляют ликвидационную квоту прекращающегося при реорганизации общества. Сам процесс конвертации акций при этом предстает как распределение среди акционеров ликвидационной квоты прекратившегося общества, осуществляемое поглотившим или новым обществом, действующим как правопреемник прекратившегося общества. При этом с момента завершения реорганизации акции, подлежащие конвертации, не удостоверяют более наличие акционерного правоотношения между акционером и обществом, поскольку их эмитент прекратился. Они лишь подтверждают наличие обязательственного требования к обществу-правопреемнику и служат основанием для получения ликвидационной квоты.

Структура диссертации определяется применяемыми методами исследования, а также поставленными задачами. Работа состоит из введения, пяти глав, включающих 14 параграфов, и библиографии.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ

«Гражданско-правовой механизм слияний и присоединений акционерных обществ»

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ в редакции Федеральных законов от 12 августа 1996 г, Собрание законодательства Российской Федерации от 05 декабря 1994 г. №32. Ст. 3301.

2. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31 июля 1998 г. №146-ФЗ. Собрание законодательства Российской Федерации от 03 августа 1998 г. № 31. Ст. 3824.

3. Федеральный закон «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 года №208-ФЗ в редакции Федеральных законов от 13 июня 1996 года, Собрание законодательства Российской Федерации от 01 января 1996 г. № 1. Ст.1.

4. Закон Российской Федерации о конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках от 22 марта 1991 г. № 948-1 в редакции от 06 мая 1998 г. (Ведомости СНД и ВС РСФСР 18 апреля 1991 г. № 16. Ст. 499.)

5. Федеральный закон о приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в РФ от 21 июля 1997 г. № 123-Ф3. СЗ РФ 28 июля 1997 г. № 30. Ст. 3595.

6. Федеральный закон об обществах с ограниченной ответственностью от 08 февраля 1998 г. № 14-ФЗ в ред. от 31 декабря 1998 г. СЗ РФ 16 февраля 1998. №7. Ст. 785.

7. Федеральный закон о рынке ценных бумаг от 22 апреля 1996 г. № 39-Ф3 в ред. от 26 ноября 1998 г. СЗ РФ№ 17 от 22 апреля 1996. Ст. 1918.

8. Закон РФ о налоге на операции с ценными бумагами от 12 декабря 1991 г. № 2023-1 в ред. от 23 марта 1998. СЗ РФ № 43 от 23 октября 1995 г. Ст. 4011.

9. Указ Президента № 1210 от 18 августа 1996 г. «О мерах по защите прав акционеров.» СЗ РФ от 26 августа 1996 г. № 35. Ст. 4142.

10. Совместное Постановление Пленумов ВС и ВАС РФ № 4/8 от 02 апреля1997 г. в ред. от 05 февраля 1998 г. «О некоторых вопросах применения федерального закона об акционерных обществах.» Вестник ВАС РФ № 6. 1997 г.

11. Положение ЦБ об особенностях реорганизации банков в форме слияния и присоединения от 30 декабря 1997 г. № 12-П. Вестник Банка России №3 от 20 января 1998 г.

12. Стандарты эмиссии ценных бумаг и регистрации проспектов ценных бумаг, утвержденные Постановлением ФКЦБ № 03-30 от 18 июня 2003 г.

13. Постановление ФКЦБ от 18 июня 2003 г. № 03-30. «О стандартах эмиссии ценных бумаг и регистрации проспектов ценных бумаг».

14. Приказ Минфина (№ 71) и ФКЦБ (№149) от 05 августа 1996 г. «О порядке оценки стоимости чистых активов акционерных обществ». Нормативные акты по финансам, налогам, страхованию и бухучету. 1996.№ И.

15. Постановление ФКЦБ РФ от 20 апреля 1998 г. № 9 «Об утверждении положения о порядке и объеме раскрытия информации открытыми акционерными обществами при размещении акций.» Вестник ФКЦБ № 2 от 22 апреля 1998 г.

16. Приказ Минфина РФ от 26 декабря 1994 г. N 170//БНЛ. 1995. N5.

17. Информационное письмо Президиума ВАС РФ N 21 от 13 ноября 1997 г. "Обзор практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости".

18. Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. N 42. Ст. 2322.

19. Third Council Directive 78/355/ЕЕС от 9 октября 1978 г., http://europa.eu.int/comm

20. Sixth Council Directive 82/891/ЕЕС от 17 декабря 1982 г., http://europa.eu.int/comm

21. Council Directive 77/187/ЕЕС от 14 февраля 1977 г., http://europa.eu.int/comm

22. Sixth Council Directive 90/434/ЕЕС от 23 июля 1990 г., http://europa.eu.int/comm

23. Единообразный торговый кодекс США. М., 1990.ЛИТЕРАТУРА

24. Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву// Советское государство и право. 1946. № 3-4.

25. Актуальные проблемы гражданского права. Сборник статей / под ред. Брагинского М.И. М.,1998.

26. Антимонов Б.С. Возникновение права собственности. 1959 г.

27. Батлер У. Корпорации и ценные бумаги по праву России и США. М., 1999.

28. Брагинский М.И. , Витрянский В.В. Договорное Право. Общие положения. М., «Статут». 1997.

29. Брагинский М.И., Медведева Т.М., Тимофеев А.В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М., 2000.