АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Институт ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью»
и
На правах рукописи
ШАГУЧ Барич Аскарбиевич
ИНСТИТУТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬЮ (БАНКРОТСТВОМ)
Специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
003472643
Краснодар - 2009
003472643
Диссертация выполнена на кафедре уголовного права и криминологии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кубанский государственный университет»
Научный руководитель - доктор юридических наук, профессор
Грошев Александр Васильевич
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор
Лопашснко Наталья Александровна
кандидат юридических наук, доцент, Заслуженный юрист Российской Федерации
Соболев Вячеслав Васильевич
Ведущая организация - Государственное образовательное
учреждение высшего профессионального образования «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова»
Защита состоится 1 июля 2009 г. в 10 час. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д 220.038.11 при Кубанском государственном аграрном университете по адресу: 350044, г. Краснодар, ул. Калинина, 13, главный корпус университета, зал заседаний ученого совета.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного аграрного университета.
Автореферат разослан «■ » мая 2009 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
А.В. Шульга
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Возрождение института банкротства в современной России связано с вступлением в силу Закона РФ «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» от 19 ноября 1992 г. №3929-1. В условиях перехода к рыночным отношениям становится очевидной необходимость не только гражданско-правовой охраны законных интересов кредиторов при несостоятельности должника, но и установления уголовно-правовой ответственности за общественно опасные деяния, связанные с несостоятельностью хозяйствующих субъектов.
С момента введения в действие Уголовного кодекса Российской Федерации прошло уже более 10 лет, однако до сих пор отечественные правоохранительные органы испытывают трудности при квалификации преступлений, предусмотренных ст. 195 (Неправомерные действия при банкротстве), 196 (Преднамеренное банкротство) и 197 (Фиктивное банкротство) УК РФ. Это можно объяснить тем, что, с одной стороны, неэффективность и существовавшие пробелы в положениях Закона 1992 г. стали причинами целого ряда изменений, внесенных в законодательство о несостоятельности. В частности, 8 января 1998 г. был принят Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» №6-ФЗ, 25 февраля 1999 г. - Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» №40-ФЗ, 26 октября 2002 г. - Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» №127-ФЗ. Изменения, внесенные в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)»' 30 декабря 2008 г., по-новому определили правовой статус арбитражных управляющих. Последние изменения законодательства в сфере несостоятельности, принятые 28 апреля 2009 г.2, усилили ответственность руководителя организации и контролирующих её лиц по обязательствам должника. С другой стороны, уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), последний раз подвергались законодательной корректировке 19 декабря 2005 г.3 и нуждаются в дальнейшем совершенствовании.
' О внесении изменений а Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)»: Федеральный закон от 30.12.2008 №314-Ф3 // Российская газета. 2008. 31 лек.
2 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федеральный закон от 28.04.2009 №73-Ф3 // Российская газета. 2009. 05 мая.
3 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: Федеральный закон от 19.12.2005 г. №161-ФЗ //Собрание законодательства РФ. 2005. №52 (ч. 1). Ст. 5574.
В последние годы в Российской Федерации наблюдается рост числа зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. 195197 УК РФ. Так, в 2002 г. было зарегистрировано 709 подобных преступлений, в 2003 г. - 451, в 2004 г. - 611, в 2005 г. - 749, в 2006 г. -477, в 2007 г. - 799, в 2008 г. - 638, в период с января по март 2009 г. количество выявленных преступлений, связанных с банкротством, достигло 188. Количество лиц, привлеченных к уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ст. 195197 УК РФ, в 2002 г. составило 85 чел., в 2003 г. - 61, в 2004 г. - 55, в 2005 г. - 89, в 2006 г. - 43, в 2007 г. - 156, в 2008 г. - 98, по итогам
3 месяцев 2009 г. - 24 чел.4 При этом удельный вес лиц, привлеченных к уголовной ответственности, в сравнении с количеством выявленных преступлений колеблется в разные годы от 9 до 12%.
Всё это свидетельствует о необходимости дальнейшего совершенствования законодательной и правоприменительной практики в сфере уголовного преследования за совершение преступлений, связанных с несостоятельностью (банкротством). Характерно, что из числа опрошенных нами респондентов 49,3% причиной недостаточного применения ст. 195-197 УК РФ указали сложность получения доказательств, необходимых для поддержания государственного обвинения в суде. Соискатель полагает, что в условиях мирового финансового кризиса, неизбежно влекущего за собой увеличение числа банкротств и злоупотреблений в этой сфере, совершенствование уголовно-правовых средств борьбы с преступлениями в рассматриваемой сфере должно определяться как первоочередная задача государства.
Изложенное обусловливает актуальность темы настоящего исследования.
Степень разработанности проблемы. В последние годы проблемы уголовной ответственности за преступления, связанные с банкротством, были объектом научного исследования в монографиях, диссертационных работах, научных публикациях. Так, преступления, предусмотренные ст. 195-197 УК РФ, рассматривались в диссертационных работах по уголовному праву и криминологии, выполненных в 2003 г., А.Г. Кудрявцевым, С.С. Пылевой; в 2004 г. - A.B. Игошиным, A.B. Кузнецовым, В.Б. Диденко, М.В. Николаевым; в 2005 г. - Р.Н. Крутиковым, Т.Г. Чебоньян; в 2006 г. - E.H. Журавлевой, И.А. Кондра-шиной. Большинство этих исследований проводилось до 19 декабря
4 Данные приводятся на официальном всб-сайте МВД РФ (Общие сведения о преступности). URL: http:// www.mvd.rii
2005 г., когда в ст. 195-197 УК РФ были внесены существенные изменения. Вопросам противодействия преступлениям, связанным с несостоятельностью, посвящены диссертации Д.А. Кузьминова (2007 г.) и A.B. Пустяковой (2007 г.), но в них акцент сделан в основном на традиционном уголовно-правовом анализе диспозиций ст. 195-197 УК РФ.
Отдельные аспекты уголовной ответственности за преступления, совершенные в сфере несостоятельности, были освещены в диссертации В.В. Королева (2008 г.), однако в этой работе не затронуты проблемы криминализации злоупотреблений, связанных с банкротством, а также особенности субъекта этих преступлений. В исследовании Д.А. Турова (2008 г.) внимание уделено криминологическому аспекту рассматриваемой проблемы, а предложения о совершенствовании уголовно-правовых норм основываются на законодательстве о несостоятельности в ранее действовавших редакциях. Кроме того, до настоящего времени ответственность за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), комплексно на уровне института Особенной части уголовного права не исследовалась.
Цели и задачи исследования. Цель настоящего исследования -дать комплексный анализ отечественного уголовного законодательства, а также практики его применения для выработки научно обоснованных рекомендаций по дальнейшему совершенствованию уголовно-правовых норм, составляющих институт ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством).
Для достижения указанной цели диссертантом были выдвинуты следующие задачи:
- определение понятия «институт ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством)»;
- изучение эволюции института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), в России;
- определение структуры института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством);
- проведение социологического исследования проблем борьбы с преступлениями, связанными с несостоятельностью (банкротством);
- уголовно-правовой анализ основных институтов ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством);
- выработка предложений по совершенствованию института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), и практики его применения.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере борьбы с преступлениями, связанными с несостоятельностью (банкротством).
Предметом исследования выступают действующее законодательство Российской Федерации, стран СНГ и зарубежных государств, судебно-следственная практика противодействия преступлениям, связанным с несостоятельностью (банкротством), научные труды, посвященные указанной проблематике.
Теоретической базой исследования послужили научные труды в области теории и истории государства и права, уголовного права, уголовной политики, уголовно-исполнительного и гражданского права, криминологии, философии таких ученых, как В.М. Баранов, Г.Н. Борзенков, В.В. Витрянский, Б.В. Волженкин, Л.Д. Гаухман, А.Х. Гольмтсен, A.C. Горелик, А.И. Долгова, И.Э. Звечаровский, А.Э. Жа-линский, М. П. Журавлев, Л.В. Иногамова-Хегай, И.Я. Козаченко, B.C. Комиссаров, В.П. Коняхин, Л.Л. Кругликов, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, H.A. Лопашенко, A.B. Лохвицкий, Ю.И. Ляпунов, C.B. Максимов, М.Н. Марченко, И.Ю. Михалев, A.B. Наумов, Н.И. Пикуров, Т.В. Пинкевич, А.И. Рарог, Н.С. Таганцев, А.Н. Трайнин, И.Я. Фойницкий, Г.Ф. Шершеневич, П.С. Яни, Б.В. Яцеленко и др.
Нормативную базу исследования составили: Конституция Российской Федерации, действующие и ранее действовавшие нормы уголовного, гражданского и административного законодательства, в том числе законодательства о несостоятельности (банкротстве), уголовного законодательства зарубежных стран; постановления Конституционного Суда РФ, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ, пленумов Верховных Судов РСФСР и РФ.
Методология и методика исследования. В качестве методологической основы диссертации избран общенаучный диалектический метод, в рамках которого использовались частнонаучиые методы: статистический, историко-правовой, системно-структурный, структурно-функциональный, сравнительного правоведения, опроса, анализа документов и др.
Эмпирической основой исследования послужили статистические данные ГИЦ МВД РФ; ИЦ ГУВД по Краснодарскому краю, ИЦ МВД Республики Адыгея за период с 1997 по 2008 гт.; опубликованная и неопубликованная судебная практика по делам о преступлениях, связанных с несостоятельностью (банкротством), и смежных преступлениях; материалы 445 арбитражных дел о несостоятельности (банкротстве),
рассмотренных судами Республики Адыгея и Краснодарского края, за период с 1999 по 2008 гг.; результаты проведенного по специально разработанной анкете опроса судей, работников правоохранительной органов (следователей, работников прокуратуры, сотрудников ОБЭП.) (всего 226 чел.); эмпирические данные, нашедшие отражение в опубликованных работах других авторов; данные, полученные в результате контент - анализа публикаций в средствах массовой информации.
Научная новизна исследования определяется тем, что оно является одним из первых системных монографических исследований преступлений, связанных с несостоятельностью (банкротством), в котором проведен сопоставительный анализ неправомерных действий при банкротстве, преднамеренного банкротства и фиктивного банкротства как элементов видового института Особенной части уголовного права. Данные составы преступлений впервые рассмотрены через призму изменений, внесенных 30 декабря 2008 г. в Закон о несостоятельности (банкротстве) 2002 г., и 28 апреля 2009 г. - в Закон о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций 1999 г. и Закон о несостоятельности (банкротстве) 2002 г., не успевших пока стать объектами изучения в научной литературе. Разработанная в ходе исследования авторская концепция дифференциации ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), позволила внести ряд предложений по совершенствованию действующего отечественного уголовного законодательства и практики его применения.
Из общего комплекса выводов и предложений, которые аргументируются в диссертации и отражают ее новизну, на защиту выносятся следующие положения:
1. Авторское определение института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), который рассматривается как структурный элемент системы уголовного права, объективно складывающийся и закрепленный в рамках группы статей Особенной части УК РФ (ст. 195-197), представляющий собой совокупность уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за посягательства против группы однородных общественных отношений, связанных с несостоятельностью (банкротством).
2. Основной институт ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), включает закрепленные в ст. 195-197 УК РФ относительно самостоятельные структурные элементы (нормы), которые входят в содержание видового института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью
(банкротством), а через него - родового (межотраслевого) института ответственности в сфере несостоятельности. Образующие их охранительные нормативные предписания близки по своему назначению и содержанию, поскольку имеют больше сходства, чем отличий. Различие между этими преступлениями проявляется главным образом в степени общественной опасности, определяемой обстоятельствами времени, обстановки и способа совершения деяний.
3. В диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ предмет неправомерных действий при банкротстве излишне конкретизирован, что усложняет восприятие текста уголовного закона. В связи с этим предмет указанного преступления необходимо определить как имущество, имущественные права и имущественные обязанности, а также информация о них. Под имущественными обязанностями предлагается понимать обязательства должника перед конкурсными кредиторами, кредиторами по всем видам гражданско-правовых и иных обязательств, в том числе по уплате обязательных платежей в бюджеты разных уровней или в государственные внебюджетные фонды.
4. Предмет незаконного удовлетворения требований отдельных кредиторов и незаконного воспрепятствования деятельности арбитражного управляющего или временной администрации кредитной организации (в действующих редакциях ч. 2 и 3 ст. 195 УК РФ) не согласован с признаками субъекта этих преступлений. За рамками уголовной ответственности остались незаконные действия с имуществом должника -индивидуального предпринимателя. В связи с этим предлагается предмет указанных преступлений расширить путем включения в него имущества, принадлежащего индивидуальному предпринимателю.
5. Уголовная ответственность за деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 195 УК РФ, неразрывно связана с нарушением виновным лицом моратория и (или) очередности удовлетворения требований кредиторов. В связи с этим предлагается внести изменения в диспозицию ч. 2 ст. 195 УК РФ, указав обстановку совершения преступления - возбуждение производства по делу о банкротстве.
6. Изучение судебно-следственной практики, а также изменений, внесенных федеральным законом от 30 декабря 2008 г. №314-Ф3 в законодательство о несостоятельности, доказывает необходимость расширения признаков субъекта незаконного удовлетворения требований кредиторов. В связи с этим предлагается в диспозиции ч. 2 ст. 195 УК РФ слова «индивидуальным предпринимателем» дополнить словосочетанием «либо арбитражным управляющим».
7. В диспозициях ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ имеют место терминологические и смысловые погрешности, связанные с указанием на «действие» и «кредиторов» во множественном числе. Предлагается в ч. 1 ст. 195 УК РФ слово «действия» заменить словами «действие (бездействие)», а в диспозиции ч. 2 ст. 195 УК РФ слова «других кредиторов» заменить словами «другому кредитору».
8. Учитывая особенности непосредственного объекта преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК (в действующей редакции), и принципы дифференциации уголовной ответственности, диссертант считает целесообразным признаки состава незаконного воспрепятствования деятельности арбитражного управляющего или временной администрации кредитной организации изложить в отдельной статье 195.1 УК РФ следующего содержания:
«Статья 195.1. Воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего либо временной администрации кредитной организации
1. Заведомо незаконное воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего либо временной администрации кредитной организации, если это действие (бездействие) причинило крупный ущерб, - наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет.
2. То же деяние, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, - наказывается лишением свободы на срок от трех до пяти лет со штрафом в размере до четырехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового».
9. Анализ судебно-следственной практики и действующего законодательства в сфере несостоятельности свидетельствует о том, что фиктивное банкротство может быть совершено двумя альтернативными способами: 1) путем обращения руководителя юридического лица или его учредителя (участника) либо индивидуального предпринимателя в суд с заявлением о признании должника банкротом при отсутствии признаков банкротства; 2) через непринятие руководителем юридического лица либо индивидуальным предпринимателем мер по оспариванию необоснованных требований заявителя, когда заявление в суд подал кредитор или уполномоченный орган.
В связи с этим предлагается абзац первый части первой ст. 197 УК РФ изложить в следующей редакции:
«Фиктивное банкротство, то есть обращение руководителя юридического лица или его учредителя (участника) либо индивидуального предпринимателя в суд с заявлением о признании должника банкротом при отсутствии признаков банкротства, а равно непринятие руководителем юридического лица либо индивидуальным предпринимателем мер по оспариванию необоснованных требований заявителя, когда заявление в арбитражный суд подал кредитор либо уполномоченный орган, если это действие (бездействие) причинило крупный ущерб, - наказывается...».
10. В случае замены ограничения свободы, назначенного лицу, осужденному по ч. 2 ст. 195 УК РФ и злостно уклоняющемуся от отбывания данного наказания, лишением свободы в порядке ч. 4 ст. 53 УК РФ, нарушается установленная нормами Общей части УК РФ зависимость максимального срока лишения свободы от категории преступления.
В связи с этим предлагается в санкции ч. 2 ст. 195 УК РФ установить верхний предел ограничения свободы на срок до одного года.
11. Санкции ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ предусматривают три альтернативных основных вида наказания: ограничение свободы, арест и лишение свободы на определенный срок. В связи с тем, что положения о наказаниях в виде ограничения свободы и ареста до настоящего времени в действие не введены, санкции указанных частей ст. 195 УК РФ для правоприменителя по-прежнему остаются безальтернативными. Ввиду экономической направленности указанных преступлений предлагается в целях дальнейшей дифференциации наказания установить за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ, в качестве альтернативного основного наказания штраф: в ч. 1 - в размере до четырехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет, в ч. 2 - в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев.
12. В целях повышения эффективности уголовной ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью, предложены новые редакции статей 195 и 197 УК РФ.
«Статья 195. Неправомерные действия при банкротстве
1. Сокрытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей либо информации об имуществе, имущественных
правах или имущественных обязанностях, передача имущества во владение иным лицам, отчуждение или уничтожение имущества, если это действие (бездействие) совершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб, - наказывается штрафом в размере до четырехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет, либо ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет со штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев либо без такового.
2. Неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельного кредитора за счет имущества должника руководителем юридического лица или его учредителем (участником), индивидуальным предпринимателем либо арбитражным управляющим заведомо в ущерб другому кредитору, если это действие совершено после возбуждения производства по делу о банкротстве и причинило крупный ущерб, - наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо ограничением свободы на срок до одного года, либо арестом на срок от двух до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до одного года со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового».
«Статья 197. Фиктивное банкротство
Фиктивное банкротство, то есть обращение руководителя юридического лица или его учредителя (участника) либо индивидуального предпринимателя в суд с заявлением о признании должника банкротом при отсутствии признаков банкротства, а равно непринятие руководителем юридического лица либо индивидуальным предпринимателем мер по оспариванию необоснованных требований заявителя, когда заявление в арбитражный суд подал кредитор либо уполномоченный орган, если это действие (бездействие) причинило крупный ущерб, - наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до четырех лет либо лишением свободы на срок до шести лет со штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев либо без такового».
Теоретическая и практическая значимость диссертации.
Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что оно способствует дальнейшей научной разработке проблем института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), а также квалификации деяний, предусмотренных ст. 195-197 УК РФ. Сформулированные в работе выводы и предложения могут служить основой для решения проблем криминализации деяний в сфере несостоятельности.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в правотворческой деятельности, в деятельности правоохранительных органов, осуществляющих борьбу с преступлениями, связанными с банкротством, в процессе преподавания курса «Уголовное право», спецкурса «Экономические преступления», а также на курсах повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов.
Апробации результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии юридического факультета Кубанского государственного университета, на заседании которой проходило её обсуждение.
Основные результаты диссертационного исследования отражены в шести опубликованных научных статьях автора. Материалы диссертационного исследования докладывались на двух конференциях: международной научно-практической конференции «Право и правосудие в современном мире» (г. Краснодар, 2006 г.); всероссийской научно-практической конференции «Государственно-правовая система России: история и современность» (г. Майкоп, 2006 г.). Материалы исследования используются в процессе преподавания юридических дисциплин Адыгейского государственного университета, а также применяются в практической деятельности подразделений МВД по Республике Адыгея.
Объем и структура диссертации определяются поставленными перед исследователем целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, степень её разработанности, определяются цели и задачи, объект и предмет исследования, теоретическая, нормативная, методологическая и эмпирическая основы работы, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются основные положе-
ния, выносимые на защиту, приводятся данные об апробации результатов исследования и структуре диссертации.
Первая глава «Понятие и эволюция института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством)» содержит два параграфа.
В первом параграфе «Понятие института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством)» анализируются различные значения понятия «правовой институт», встречаемые в литературе, определяется понятие и содержание института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством).
Автор приходит к выводу, что основной институт ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), включает закрепленные в ст. 195-197 УК РФ относительно самостоятельные структурные элементы (нормы), которые входят в содержание объективно складывающегося видового института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), а через него - родового (межотраслевого) института ответственности в сфере несостоятельности.
Рассматриваемые составы преступлений близки друг к другу по качественным параметрам, по характеру общественной опасности, который, как известно, определяется в зависимости от содержания (ценности) объекта посягательства, и единому бланкетному способу описания, требующему обращения к дефинитивным нормам законодательства в сфере несостоятельности. Поэтому взаимообусловленность и системность предписаний, содержащихся в ст. 195-197 УК РФ, определяются их субординационной зависимостью от элементов генерального гражданско-правового института несостоятельности (банкротства).
Определение понятий «неправомерные действия при банкротстве», «преднамеренное банкротство» и «фиктивное банкротство» позволяет выделить внутренние связи между данными категориями как элементами института ответственности за указанные преступления. В ходе исследования автор приходит к выводу, что анализируемые понятия и категории по своему характеру относятся к ключевым, а их использование при нормотворчестве является непоследовательным и в некоторой степени противоречивым, что ведет к возникновению пробелов в институте ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством).
В частности, это проявляется в том, что административно наказуемое фиктивное банкротство отличается от уголовно наказуемого не только по наступающим общественно опасным последствиям (по размеру причиняемого ущерба), но и по субъекту, способу и обстановке совершения деяния. Диссертантом предлагается определить данные понятия в едином для всех отраслей законодательства значении.
Во втором параграфе «Становление и развитие института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), в отечественном уголовном законодательстве» указывается, что историческими предпосылками криминализации деяний в сфере несостоятельности с середины XVIII в. послужило формирование конкурсного производства. В этот период ответственность должника-банкрота в зависимости от его вины была разделена на имущественную и личную (уголовную). Отмечается, что развитие российского института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью, всегда зависело от конкурсного производства. Диссертант на основе изучения норм Устава о банкротах 1800 г., Устава о торговой несостоятельности 1832 г., Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., Устава судопроизводства торгового 1903 г., Уголовного уложения 1903 г., а также ряда других законодательных актов приходит к выводу о том, что динамика развития института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством), постоянно колебалась то к увеличению, то к уменьшению объема криминализации. При этом вершиной развития было принятие Уголовного уложения 1903 г., а минимизация или прекращение этого процесса произошло в советское время.
Соискатель отмечает, что отечественное уголовное законодательство еще в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (ст. 1604) устанавливало уголовное наказание за уклонение виновного, лица от ведения бухгалтерских книг. При этом уголовному преследованию подлежали также лица, которые искажали содержание торговых книг. В современном российском законодательстве подобные действия (бездействие) признавались лишь административным правонарушением, за совершение которого максимальное наказание в виде штрафа не могло превышать 3 тыс. руб. Изменения, внесенные 28 апреля 2009 года в Закон о несостоятельности (банкротстве) 2002 г. и Закон о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций 1999 г., позволяют привлекать руководителя должника к субси-
диариой ответственности по денежным обязательствам и обязательным платежам должника, в случае если отсутствуют документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, которые в соответствии с действующим законодательством подлежат обязательному сбору, составлению, ведению и хранению. Теперь руководитель должника несёт субсидиарную ответственность и в случае, если бухгалтерские документы у должника имеются, но они не содержат информации об имуществе и обязательствах должника и их движении, сбор, регистрация и обобщение, которой является обязательной. Подобное нововведение автор оценивает положительно, поскольку субсидиарная гражданская ответственность не ограниченна какими-либо пределами, что делает её более предпочтительной, нежели такой вид административного наказания как штраф.
В работе предложен авторский подход к периодизации криминализации деяний, связанных с несостоятельностью (банкротством): 1) дореволюционный период (с конца XVIII до 1917 г.); 2) советский период (с 1917 до 1991 г.); 3) постсоветский период (с 1997 г. по настоящее время). По мнению диссертанта, 2008 г. является точкой отсчета нового этапа криминализации деяний, связанных с банкротством, поскольку в условиях мирового финансового кризиса ответственность за преступления и иные правонарушения, связанные с банкротством, должна определяться и с учетом особенностей кризисного периода. Этот вывод подтверждается новеллами законодательства о несостоятельности (банкротстве) от 30 декабря 2008 г. и 28 апреля 2009 г., в целом направленными на усиление ответственности в данной сфере.
Во второй главе «Уголовно-правовая характеристика института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством)» дается характеристика указанного института путем анализа составляющих его основных институтов, предусмотренных ст. 195-197 УК РФ, через категорию состава преступления.
В первом параграфе «Объект преступлений, связанных с несостоятельностью (банкротством), и проблемы его определения» дается характеристика объекта неправомерных действий при банкротстве, преднамеренного банкротства и фиктивного банкротства.
Автором определяются родовой, видовой и непосредственный объекты исследуемых преступлений. Аргументируется вывод, что основным непосредственным объектом преступлений, предусмотренных ст. 195-197 УК РФ, является не процедура банкротства, как отмечают ряд авторов (А.Г. Кудрявцев и др.), а общественные отношения, обеспе-
чивающие интересы кредиторов, в том числе при реализации нормальной деятельности временной администрации кредитной организации.
Далее анализируется предмет преступлений, предусмотренных ст. 195-197 УК РФ. По мнению диссертанта, деление предмета преступления в диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ на «сведения об имуществе, о его размере, местонахождении», «иную информацию об имуществе, имущественных правах или имущественных обязанностях», «бухгалтерские, иные учетные документы» излишне конкретизировано. Понятие «информация об имуществе, имущественных правах или имущественных обязанностях» по своему содержанию шире остальных дефиниций и охватывает сведения об имуществе, которые в том числе содержатся в бухгалтерских, учетных и иных документах. Поэтому предмет неправомерных действий при банкротстве, ответственность за которые предусмотрена ч. 1 ст. 195 УК РФ, предлагается определять как имущество, имущественные права и имущественные обязанности и информация о них.
Предмет преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, характеризуется как «имущественные обязанности», при этом отечественное законодательство не дает определения этой категории. Предлагается в определение имущественных обязанностей включить обязательства, вытекающие из сделок, а также обязательства, которые следуют из обязанности уплачивать законно установленные налоги и сборы.
По мнению автора, законодателем была допущена несогласованность юридических терминов при описании обязательных признаков неправомерного удовлетворения требований отдельных кредиторов. Так, в диспозиции ч. 2 ст. 195 потерпевшие указаны как «другие кредиторы», поэтому буквальное толкование не даёт оснований считать, что преступление окончено в момент причинения крупного ущерба хотя бы одному из кредиторов. Использование терминов «другим кредиторам» во множественном числе следует признать неудачным, поскольку это может повлечь за собой неоправданную декриминализацию тех случаев неправомерного удовлетворения требований кредиторов, при которых вред причиняется только одному из кредиторов должника.
В диспозиции ч. 2 ст. 195 УК РФ в качестве обязательного признака преступления законодателем указан источник неправомерного удовлетворения требований кредитора - «за счет имущества должника - юридического лица». Системный анализ исследуемой нормы позволяет прийти к выводу о том, что криминообразующий признак неправомерного удовлетворения требований кредиторов «за счет иму-
щества должника - юридического лица» относится и к «другим кредиторам», поскольку за счет имущества должника - юридического лица виновные лица могут удовлетворить только требования кредиторов юридического лица. В данном случае такая детализация предмета преступления излишня. Она ведет к нарушению принципа равенства граждан перед законом, закрепленному ст. 4 УК РФ, поскольку ч. 2 ст. 195 УК РФ устанавливает правило о привлечении к уголовной ответственности в зависимости от того, кому причинен имущественный вред - кредиторам юридического лица либо кредиторам индивидуального предпринимателя.
Диссертант отмечает, что законодатель при описании признаков преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК РФ, проявил некоторую избирательность и непоследовательность. Избирательность рассматриваемой нормы заключается в том, что под охрану взята законная деятельность не всех арбитражных управляющих, а только тех, кто на основании судебного акта арбитражного суда утвержден арбитражным управляющим юридического лица. Непоследовательность проявляется в том, что за рамками состава преступления остаются случаи незаконного воспрепятствования индивидуального предпринимателя деятельности арбитражного управляющего. Такой вывод следует из буквального толкования диспозиции ч. 3 ст. 195 УК РФ, в которой указывается на имущество, принадлежащее юридическому лицу, а также описывается обстановка совершения деяния - «в случае, когда функции руководителя юридического лица либо кредитной организации возложены соответственно на арбитражного управляющего или руководителя временной администрации кредитной организации». В связи с этим автором внесены конкретные предложения по совершенствованию ст. 195 УК РФ.
Во втором параграфе «Объективная сторона преступлений, сея- ' занпых с несостоятельностью (банкротством), и проблемы её определения» исследуются особенности законодательного описания объективных признаков рассматриваемых преступлений и связанные с ними проблемы квалификации.
Автор приходит к выводу, что неоднозначность уяснения сути уголовно-правового запрета вызвана погрешностями юридической техники построения ст. 195-197 УК РФ. В частности, в диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ неудачно использован термин «действие» во множественном числе, что ставит перед правоприменителем задачу установления факта совершения лицом не одного, а нескольких перечисленных неправомерных действий.
Сравнительный анализ конструкций составов преступлений, предусмотренных ч. 1-3 ст. 195 УК РФ, показывает, что уголовная ответственность по ч. 1 ст. 195 УК РФ наступает только тогда, когда виновное лицо совершает преступное деяние в форме действия. Такой вывод следует из использованной законодателем в ч. 1 ст. 195 УК РФ формулировки: «если эти действия совершены при наличии признаков банкротства и причинили крупный ущерб». Вряд ли законодатель по забывчивости использовал слово «действия», потому что в ч. 3 ст. 195 УК РФ уже указывается на наказуемость деяния - «если эти действия (бездействие) причинили крупный ущерб». Кроме того, термин «действия» не оставляет возможности квалифицировать в качестве преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, например, сокрытие имущества либо сведений об имуществе, которое совершено в форме бездействия. Диссертант предлагает в диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ слово «действия» заменить словами «действие (бездействие)». Позиция соискателя разделяется большинством опрошенных респондентов (58,5%).
При описании признаков преступлений, предусмотренных ч. 1-3 ст. 195 УК РФ, законодатель указывает на обстановку совершения преступления в качестве обязательного признака данных составов преступлений. В ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ этот признак сформулирован так: «при наличии признаков банкротства». Оценивая подобное нововведение в ч. 1 ст. 195 УК РФ в целом положительно, автор аргументирует необходимость изменения способа описания обстановки совершения преступления, использованного законодателем в ч. 2 ст. 195 УК РФ. Поскольку Закон о несостоятельности (банкротстве) 2002 г. связывает ограничения на удовлетворение требований кредиторов не с наличием признаков банкротства, а лишь с фактом подачи в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом, нельзя устанавливать уголовную ответственность за неправомерное удовлетворение требований кредиторов в зависимости от наличия признаков банкротства. В связи с этим предлагается при определении обстановки совершения преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ, формулировку «при наличии признаков банкротства» заменить следующей: «после возбуждения производства по делу о банкротстве».
Автор отмечает некоторые недостатки конструирования диспозиции ч. 3 ст. 195 УК РФ. Во-первых, законодатель довольно узко определяет сферу действия уголовно-правовой нормы - уголовно наказуемы не все деяния, которые воспрепятствуют законной деятельности арбитражных управляющих. Под защиту уголовного закона попа-
дают только те арбитражные управляющие, которые арбитражным судом утверждены арбитражным управляющим юридического лица. За рамками состава преступления остаются случаи незаконного воспрепятствования индивидуального предпринимателя деятельности арбитражного управляющего.
Во-вторых, диспозиция ч. 3 ст. 195 УК РФ условно разделена на две части: первая содержит общий запрет на воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего или временной администрации кредитной организации, вторая - частный случай наказуемого деяния: уклонение или отказ от передачи арбитражному управляющему либо временной администрации кредитной организации документов, необходимых для реализации возложенных на них обязанностей, или имущества, принадлежащего юридическому лицу либо кредитной организации. Подобное описание запрещенного деяния трудно признать удачным. Автор предлагает остановиться на описании общих признаков преступления - незаконного (неправомерного) воспрепятствования деятельности арбитражного управляющего и временной администрации кредитной организации.
В-третьих, существует несогласованность в определении достаточного для признания деяния преступным числа действий. При характеристике деяния законодатель указывает на «действия», причинившие крупный ущерб. Между тем систематическое толкование уголовно-правовой нормы показывает, что смысл запрета состоит в признании преступлением совершения одного (уже первого) незаконного действия либо бездействия. Указанную коллизию можно устранить либо путем использования фразы «если это действие (бездействие) причинило крупный ущерб», либо путем замены слов «действия (бездействие)» словом «деяние».
И, в-четвертых, обстановка совершения преступления - «когда функции руководителя... возложены соответственно на арбитражного управляющего» не может отождествляться с судебным актом арбитражного суда об утверждении арбитражного управляющего. Для проведения процедур банкротства и осуществления иных установленных законом полномочий арбитражный суд утверждает арбитражного управляющего, не возлагая на него функции руководителя должника, за исключением случая введения внешнего управления или конкурсного производства. Поскольку действующее законодательство легитимность деятельности арбитражных управляющих и временной администрации кредитной организации не связывает с возложением на них функций
руководителя, необходимо из ч. 3 ст. 195 УК РФ исключить слова «когда функции руководителя юридического лица либо кредитной организации возложены соответственно на арбитражного управляющего или руководителя временной администрации кредитной организации».
Диссертантом отмечается, что изменения, внесенные в ст. 196 УК РФ 19 декабря 2005 г., позволили устранить разночтения, которые возникали у практических работников при толковании признаков преднамеренного банкротства. Для признания лица виновным в преднамеренном банкротстве необходимо и достаточно определения арбитражного суда о признании требований заявителя обоснованными и введении наблюдения.
Анализ признаков объективной стороны фиктивного банкротства позволяет автору прийти к следующим выводам: во-первых, действующее законодательство о несостоятельности не предусматривает внесудебной процедуры объявления должником о своем банкротстве, во-вторых, установленный законом порядок признания должника банкротом исключает возможность совершения им действия, закрепленного в действующей редакции ст. 197 УК РФ. С учетом положений Закона о несостоятельности (банкротстве) 2002 г. автор считает необходимым закрепить, что фиктивное банкротство может быть совершено как путем действия (когда должник подает заявление в арбитражный суд при отсутствии признаков банкротства), так и путем бездействия (когда заявление в арбитражный суд подал кредитор либо уполномоченный орган, а должник не принял мер по оспариванию необоснованных требований заявителя). Данная точка зрения получила определенную поддержку в ходе проведенного анкетирования респондентов (41,5%).
В третьем и четвертом параграфах дается характеристика признаков субъективной стороны и субъекта рассматриваемых преступлений, и выявляются проблемы их законодательного определения.
Отмечается, что субъективная сторона преступлений, предусмотренных ст. 195-197 УК РФ, характеризуется умышленной формой вины, при этом неправомерное удовлетворение требований кредиторов, преднамеренное банкротство и фиктивное банкротство могут быть совершены только с прямым умыслом. Диссертант приходит к выводу о том, что неправомерные действия при банкротстве, признаки которых описаны в диспозиции ч. 1 и 3 ст. 195 УК РФ, могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом.
Автор полагает, что мировой финансовый кризис и его последствия в нашей стране способны усилить позицию ученых, считающих, что
нет никакой необходимости (возможности) криминализации неосторожного банкротства. Сегодня особенно важно учитывать то, что экономическая деятельность всегда основана на риске как для интересов самого хозяйствующего субъекта, так и для его контрагентов (в том числе кредиторов). Поскольку возможные последствия риска несут обе стороны экономических отношений, криминализация неосторожного банкротства, тем более в условиях кризиса, нецелесообразна.
Из содержания закона вытекает, что субъект преступлений, предусмотренных ч. 1 и 3 ст. 195 УК РФ, - общий. Тем не менее, 50,6% респондентов определяют субъект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ,- как специальный и лишь 14,4% - как общий. Это свидетельствует о необходимости официальных разъяснений по данному вопросу в соответствующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ.
Специальный субъект преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 195 и ст. 196 и 197 УК РФ, - это руководитель или учредитель (участник) юридического лица и индивидуальный предприниматель. В ходе проведенного анкетирования на вопрос, может ли индивидуальный предприниматель быть привлечен к уголовной ответственности за неправомерное удовлетворение требований отдельных кредиторов в ущерб другим кредиторам в соответствии с действующей редакцией ч. 2 ст. 195 УК РФ, 49,4% респондентов ответили положительно, 31,1% затруднились с ответом, а 19,5% ответили отрицательно. По мнению автора, индивидуальный предприниматель не может совершить незаконное удовлетворение требований отдельных кредиторов, предусмотренное ч. 2 ст. 195 УК РФ, поскольку он не вправе распоряжаться имуществом должника - юридического лица. В связи с этим предлагается исключить из диспозиции ч. 2 ст. 195 УК РФ слова «должника - юридического лица».
Один из важных участников отношений, связанных с несостоятельностью - арбитражный управляющий, и установление со 2 января 2006 г. уголовной ответственности арбитражного управляющего за деяния, предусмотренные ч.1 и 3 ст. 195 УК РФ, следует расценивать как решение давно назревшей жизненной необходимости. Главным аргументом в поддержку подобного утверждения выступают новые положения о статусе арбитражного управляющего, которые были внесены в Закон о несостоятельности (банкротстве) 2002 г. 30 декабря 2008 г. Между тем арбитражный управляющий, имея широкий круг полномочий, остался вне рамок уголовного преследования за непра-
вомсрное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов (ч. 2 ст. 195 УК РФ). В связи с этим диссертант предлагает включить арбитражного управляющего в круг субъектов преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 195 УК РФ.
В пятом параграфе «Проблемы отграничения преступлений, связанных с несостоятельностью (банкротством), от смежных преступлений» автор подверг анализу некоторые проблемы отграничения неправомерных действий при банкротстве, преднамеренного банкротства и фиктивного банкротства от смежных составов преступлений, учитывая, что оно проводится главным образом по субъективным признакам.
В частности, в круг рассматриваемых вопросов включено разграничение преступлений, предусмотренных в ч. 1 ст. 195 и ст. 196 УК РФ. Соискатель не соглашается с точкой зрения некоторых ученых о том, что единственным хритерием разграничения указанных преступлений выступает цель действия виновного. С одной стороны, действующая редакция ч. 1 ст. 195 и ст. 196 УК РФ каких-либо обязательных указаний на цель совершения преступления не содержит. С другой стороны, состав преднамеренного банкротства отличается от состава неправомерных действий при банкротстве, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, по субъекту преступления, который в первом случае характеризуется как специальный, а во втором - как общий. По мнению диссертанта, преднамеренное банкротство и неправомерные действия при банкротстве можно разграничить только по одному объективному признаку -обстановке совершения преступления. В случае если деяние совершается до появления признаков банкротства у юридического лица либо индивидуального предпринимателя, то содеянное следует квалифицировать по ст. 196 УК РФ, в противном случае - по ч. 1 ст. 195 УК РФ.
Диссертант отмечает, что ст. 195 и 196 УК РФ в практике следственных органов оцениваются как специальные нормы по отношению к ст. 201 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за злоупотребление полномочиями. Такая оценка представляется не верной, поскольку указанные преступления посягают на различные объекты, в связи с чем нормы о них помещены законодателем в разные главы УК РФ. С учетом нового статуса арбитражного управляющего остается неразрешенным вопрос о привлечении его к ответственности за совершение действий, описанных в ст. 195 и 196 УК РФ, по отношению к имуществу, принадлежащему индивидуальному предпринимателю. Подобные действия, в сущности, может совершить специально уполномоченное лицо (арбитражный управляющий либо
ликвидатор), которое, впрочем, не отвечает условиям, предъявляемым уголовным законом к субъекту преступления, предусмотренному ст. 201 УК РФ. Это обстоятельство служит дополнительным аргументом в пользу необходимости распространения действия ст. 195 УК РФ на профессиональную деятельность арбитражных управляющих.
Третья глава «Основные направления совершенствования института ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством)» содержит два параграфа.
В первом параграфе «Использование законотворческого опыта зарубежных государств в регламентации ответственности за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством)» анализируются нормы уголовного законодательства стран ближнего и дальнего зарубежья, направленные на борьбу с преступлениями в сфере несостоятельности (банкротства). В уголовном законодательстве зарубежных стран существует несколько подходов к определению уничтожения имущества или учетных документов как способа совершения преступления, связанного с банкротством. Первый подход состоит в том, что уголовно наказуемым признается разрушение или уничтожение имущества и документов (торговых книг, книг учета, учетных документов и т.д.). Он характерен для УК Болгарии, УК Азербайджана, УК Таджикистана и др. Второй подход заключается в том, что в качестве способа совершения преступления выступает уничтожение документов, данных бухгалтерского учета или бухгалтерских отчетов (УК Латвии, УК Эстонии). Согласно третьему подходу разновидностью преступного банкротства считается лишь уничтожение имущества (УК Польши). И, наконец, существует четвертый подход, для которого характерен отказ от признания в качестве способа совершения деяния уничтожение имущества и уничтожение бухгалтерских документов (УК Франции, Испании и др.). Диссертант выделяет ряд особенностей зарубежного уголовного законодательства, которые можно рассмотреть с точки зрения их использования в отечественном уголовном законодательстве. Так, например, признаки уголовно наказуемых деяний, связанных с банкротством, описываются вместе с признаками преступлений, причиняющих ущерб кредиторам, но не связанных с банкротством, в рамках одной статьи Особенной части УК. Подобные положения закреплены в УК Польши, примерном УК США. Другой особенностью является установление уголовной ответственности за совершение самого широкого круга неправомерных действий при банкротстве (УК ФРГ). В уголовном законодательстве других стран пре-
дусматривается возможность применения к виновным лицам института освобождения от уголовной ответственности либо частичного освобождения от наказания в связи с деятельным раскаянием (УК Республики Узбекистан). Учитывая зарубежный опыт, автор предлагает в отечественном уголовном законодательстве установить ответственность лица за действие, которое выразилось не в фиктивном объявлении о своей несостоятельности, а в обращении в суд с заведомо ложным заявлением о неплатежеспособности, на основании которого впоследствии он может быть признан несостоятельным (банкротом).
Во втором параграфе «Дифференциация ответственности и наказания за преступления, связанные с несостоятельностью (банкротством)» рассматриваются способы дифференциации ответственности в исследуемой области, в рамках которых отдельно анализируются вид и размер наказаний, предусмотренных в санкциях ст. 195-197 УК РФ.
Диссертант приходит к выводу о том, что признаки незаконного воспрепятствования деятельности арбитражного управляющего либо временной администрации кредитной организации должны быть по правилам законодательной техники описаны в отдельной статье УК РФ (ст. 195.1). При этом необходимо учитывать особенности непосредственного объекта преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 195 УК (в действующей редакции), которые заключаются в охране общественных отношений, обеспечивающих интересы кредиторов, в том числе при реализации нормальной деятельности временной администрации кредитной организации. Автором приводятся аргументы в поддержку предложения о введении квалифицирующего признака «использование служебного положения».
При закреплении уголовно-правового запрета, содержащегося в ч. 3 ст. 195 УК РФ (в действующей редакции), в отдельной статье УК РФ (ст. 195.1) рассматриваемая норма приобретает такое системное качество, как внешнее обособление, которое, не нарушая логики построения гл. 22 УК РФ, открывает возможности для дальнейшего совершенствования исследуемого института.
Автор рассматривает некоторые проблемы дифференциации наказания за неправомерные действия при банкротстве, в частности, связанные с построением санкций ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ. В санкции ч. 1 ст. 195 УК РФ предусмотрено три альтернативных основных вида наказания: ограничение свободы, арест и лишение свободы на определенный срок. В связи с тем, что положения о наказаниях в виде ог-
раничения свободы и ареста до настоящего времени в действие не введены и сохраняется неопределенность в решении этого вопроса, санкции указанных частей ст. 195 УК РФ для правоприменителя по-прежнему остаются безальтернативными. В целях дальнейшей дифференциации наказания за указанные преступления автор, учитывая их экономическую направленность, предлагает установить за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 195 УК РФ, в качестве альтернативного основного наказания штраф: в ч. 1 - в размере до четырехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет, в ч. 2 - в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев.
Автор обращает внимание на скрытую коллизию, которая содержится в санкции ч. 2 ст. 195 УК, поскольку ограничение свободы на срок до трех лет альтернативно сочетается с лишением свободы на срок до одного года. По общему правилу, если лицо, которому по приговору суда назначено ограничение свободы на срок до трех лет, злостно уклоняется от его исполнения, суд обязан заменить данное наказание лишением свободы на срок ограничения свободы (т.е. ограничение свободы должно быть заменено лишением свободы сроком на три года). В данном случае ограничение свободы должно быть заменено лишением свободы сроком на три года. Однако неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов, ответственность за которое предусмотрена ч. 2 ст. 195 УК РФ, относится к преступлению небольшой тяжести, а значит максимальный размер наиболее строгого наказания (лишения свободы на определенный срок) не может превышать двух лет.
Коллизия возникает между санкцией, предусмотренной ч. 2 ст. 195 УК РФ, и правилами, закрепленными ч. 2 ст. 15 УК РФ и ч. 4 ст. 53 УК РФ, поскольку лицу, совершившему преступление небольшой тяжести, может быть назначено наказание свыше двух лет лишения свободы (в приведенном примере - три года лишения свободы). При этом ни о какой совокупности преступлений или совокупности приговоров речи не идет.
Указанная коллизия приводит к нарушению принципа справедливости (ст. 6 УК РФ), согласно которому наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления. По мне-
нию диссертанта, возникшую коллизию можно устранить, заменив в санкции ч. 2 ст. 195 слова «до трех лет» словами «до одного года».
Используя позитивный опыт зарубежных государств относительно дифференциации наказания за преступления, связанные с банкротством, автор предлагает новые редакции санкций ст. 195, 195.1 и 197 УК РФ.
В заключении изложены основные положения, выводы и рекомендации, отражающие итоги выполненного исследования, а также предлагаются новые редакции ст. 195, 195.1 и 197 УК РФ.
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, указанных в перечне ВАК
1. Шагуч Б.А. Субъект неправомерных действий при банкротстве и вопросы квалификации // Общество и право. 2008. №3 (21). - 0,25 п. л.
Иные публикации
2. Шагуч Б.А. Ответственность за преднамеренное банкротство // Научные труды ученых-юристов Северо-Кавказского региона. Краснодар, 2005. Вып. 8. - 0,36 п. л.
3. Шагуч Б.А. Неправомерные действия при банкротстве: вопросы квалификации // Актуальные проблемы права: теория и практика: сб. науч. работ юридического факультета. Краснодар, 2005. Вып. 4. — 0,46 п. л.
4. Шагуч Б.А. Ответственность за банкротство по законодательству Российской империи (конец XV1I1 - начало XX века) // Актуальные проблемы права; теория и практика: сб. науч. работ юридического факультета. Краснодар, 2006. Вып. 5. - 0,46 п. л.
5. Шагуч Б.А. Уголовная ответственность за незаконное воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего либо временной администрации кредитной организации // Государственно-правовая система России: история и современность: материалы Все-рос. науч.-практ. конф. (2 ноября 2006 г.). Майкоп, 2006. - 0,34 п. л.
6. Грошев A.B., Шагуч Б.А. Общая характеристика изменений уголовного законодательства РФ о криминальных банкротствах (в редакции Федерального закона от 19 декабря 2005 г. №161-ФЗ) // Право и правосудие в современном мире: сб. материалов межд. конф. Краснодар, 2006. - 0,36 п.л./0,18 авт. я.
ШАГУЧ Барич Аскарбисвнч
ИНСТИТУТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬЮ (БАНКРОТСТВОМ)
АВТОРЕФЕРАТ
Подписано в печать 28.05.2009 г. Формат бумаги 60х84'/1б. Бумага ксероксная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 1,5. Заказ №102. Тираж 120 экз.
Издательство МГТУ 385000, г. Майкоп, ул. Первомайская, 191
