АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Преступность и общества (криминологическое теоретико-прикладное исследование)»
Э ' л с /
МВД РОССИИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
•Л.
V Дл На правах рукописи
Л* X'
v
ШАПИЕВ СИЯ Б ШАХ МАГОМЕДОВИЧ
ПРЕСТУПНОСТЬ И ОБЩЕСТВО
(КРИМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ТЕОРЕТИКО-ПРИКЛАДНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ)
Специальность 12.00.08 -
уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук
Санкт-Петербург 2000
Работа выполнен?, на кафедре криминологии Санкт-Петербургского университета МВД России
Официальные оппоненты:
доктор юридических наук, профессор Я.И.Гилинский; Заслуженный деятель науки Украины, доктор юридических наук, профессор М.П.Мелентьев; доктор юридических наук, профессор Д.А.К'естаков
Ведущая организация
Всероссийский научно-исследовательский институт МВД России
Защита состоится " "__2000 г. в " " часов
на заседании Диссертационного совета Д 052.10.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Санкт-Петербургском университете МВД России (198075, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского университета МВД России (193075, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1).
Автореферат разослан " "___2000 года.
Ученый секретарь
Диссертационного совета Д 052.10.02
кандидат юридических наук, доцент С.А.Денисов
хсе^.з о ;
, У
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. В последнее время становится привычной констатация того факта, что преступность, особенно в ее организованных формах, реально угрожает безопасности страны, превращаясь из пассивного объекта правового воздействия в активного субъекта противостояния обществу, государству, правопорядку.
В данной ситуации у государства и общества в целом есть два альтернативных варианта: либо смириться с неизбежностью превращения в криминальное общество, либо противопоставить негативным тенденциям развития криминальной ситуации всю свою интеллектуальную и организационную мощь и изменить ее'к лучшему. Общий вектор принимающихся в нашей стране социально-политических, экономических, правовых и организационных мер переустройства общества свидетельствует о том, что Россия предпочитает второй вариант развития. Однако сам по себе этот выбор еще не означает, что найдены адекватные средства решения проблемы противодействия преступности, критически переосмыслены многие устоявшиеся стереотипы, концепции, традиции, господствовавшие в недавнем прошлом в юридической науке и правоохранительной практике.
В этой связи все более очевидным становится то, что принятию конкретных практических мер по укреплению правопорядка и законности должна сопутствовать активизация фундаментальных и прикладных исследований широкого круга проблем функционирования современного российского общества, правоохранительной сферы и ее институтов. Это касается и криминологии - науки, в первую очередь призванной способствовать выработке реальных рекомендаций по повышению эффективности противодействия преступности.
Однако пока отечественная криминология во многом продолжает оставаться социологией преступности, реализуя так называемые теории среднего уровня. В силу этого многие теоретические и прикладные криминологические исследования, традиционно ориентируясь на получение и обобщение эмпирического материала о состоянии, динамике, структуре преступности, тенденциях ее развития, не отличаются широтой и глубиной охвата всех криминологически значимых политических, экономических, пра-
вовых, организационных реалий современного российского общества, выходящих за предмет криминологической науки.
Весь опыт развития мировой криминологии свидетельствует о том, что она, являясь теоретико-прикладной наукой, не может замыкаться на исследовании лишь самого феномена преступности, оставляя вне поля своего внимания социальные и государственно-правовые преобразования в обществе. Необходимость и целесообразность теоретико-криминологического осмысления этих преобразований в современной России вызваны насущной потребностью обеспечить их движение в прогрессивном направлении. Развитие событий убеждает в том, что дедуктивный метод при создании концептуальных основ противодействия преступности в реформируемом российском обществе нёльзя признать самодостаточным. Требуется прорыв в области теории. Именно поэтому при всей полезности и продуктивности имеющихся исследований в области уголовно-правовой и криминологической политики существенно важно расширить научную базу анализа эмпирических фактов, обеспечить максимально широкое (во времени и пространстве) видение соответствующей проблематики. Это обуславливает необходимость консолидации наличного научного знания в исследовании преступности как мега-проблемы функционирования человеческого общества, человеческой цивилизации, предполагая придание криминологической теории философского оттенка1.
"Философизация" криминологии, открывая новые возможности использования методологического инструментария теорий высшего уровня (философской методологии и социальной философии), имеют огромное практическое значение в исследовании социогенеза преступности и общества как саморазвивающейся динамической системы, порождающей и все формы негативных социальных девиаций, и все методы противодействия им, поскольку позволяет расширить круг криминологически оцениваемых реалий функционирования общества и его подсистем: политики, экономики, права, идеологии, включая религию.
Это касается и необходимости криминологического осмысления широкого круга государственно-правовых проблем, связан,. ных с обеспечением национальной безопасности России. Можно констатировать растущий научный интерес к зтой проблеме со
1 См.: Шестаков Д.А. Криминология на рубеже двух тысячелетий // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 1999. № 2. С 66.
Т I
стороны специалистов в области теории государства и права, конституционного и административного права; начинают разворачиваться исследования криминологических аспектов экономической безопасности. Однако криминологические аспекты обеспечения национальной безопасности России от экспансии национальной и транснациональной преступности, международного терроризма пока не стали предметом комплексного междисциплинарного исследования. В условиях, когда национальная и транснациональная преступность - в организованных формах своего проявления - уже вторгается в сферу принятия решений, традиционно относящихся к компетенции органов государственной власти, в область межнациональных и межгосударственных отношений, оказывая заметное влияние на дестабилизацию политической ситуации в стране, подобные исследования приобретают стратегического значение.
Объект и предмет исследования. Объект исследования -комплекс криминологически значимых факторов общественного развития, обуславливающих социогенез преступности и общества, детерминирующих состояние и основные тенденции преступности, формы и методы противодействия ей. Предмет исследования - криминологически значимые правовые и криминологические теории, идеи, парадигмы, формирующие теоретические основания противодействия преступности, а также практика функционирования государственных и общественных институтов, формирующих социальные, политические, правовые и организационные формы и методы противодействия криминализации общества.
Цели и задачи исследования. Научная цель работы заключалась прежде всего в системном, междисциплинарном теоретическом исследовании комплекса криминологически значимых проблем, обуславливающих фундаментальные связи - происхождения. существования, развития - социогенеза преступности и общества. Прикладная цель - анализ эволюции отечественной и зарубежной теории и практики противодействия преступности для обоснования концептуальной модели эффективного противодействия ей в современной России и подготовки соответствующих предложений правового и организационного характера.
Для, 'достижения 'указанных целей диссертантом решались следующие задачи:
- разработать теоретико-концептуальную модель и обосновать методологию исследования социогенеза преступности и общества;
- исследовать эволюцию отечественной и зарубежной теории и практики противодействия преступности в условиях различных политико-правовых систем;
- исследовать и оценить современную российскую практику противодействия преступности в контексте обеспечения национальной безопасности России;
- исследовать основные криминологически значимые угрозы национальной безопасности России на федеральном и региональном уровнях;
- обосновать концептуальные криминологически значимые параметры модели (цели, функции, принципы) противодействия преступности в современной России, согласованные с процессами становления и развития институтов гражданского общества и формирования предпосылок правового государства;
- провести сравнительное исследование отечественного и зарубежного опыта решения проблем правового и организационно-тактического обеспечения противодействия преступности;
- обосновать предложения по совершенствованию законодательных и организационных мер противодействия наиболее опасным формам национальной и транснациональной преступности.
Методологической основой диссертации являются принципы познания социальных явлений (в том числе идей, теорий) в их историческом развитии, во взаимосвязи и взаимообусловленности, с точки зрения теории и практики, истории и современности, соотношения общецивилизационных и региональных особенностей. В ходе работы использовались общенаучные и частнонауч-ные методы исследования: системно-структурный, формально-юридичес-кий, сравнительно-правовой методы, статистические методы, а также иные исследовательские процедуры, посредством которых осуществлялась теоретическая интерпретация научного и эмпирического материала, положенного в основу выводов и предложений.
t
Теоретическая база исследования. Междисциплинарный характер исследования обусловил необходимость использования широкого круга научных источников, относящихся к различным отраслям' обществоведения, обращение к трудам классиков политико-правовой, социологической и криминологической мысли, работам ведущих отечественных и зарубежных ученых в области теории права и государства, криминологии, уголовного, конституционного, административного и гражданского права, а также политологии, социологии, экономики и региональной политики.
В процессе работы диссертант активно использовал труды таких мыслителей прошлого, как Платон, Аристотель,.Фома Аквин-ский, Нил Сорский, Максим Г рек, Иосиф Волоцкий, Гоббс, Лсжк, Монтескье, Кант, Гегель; зарубежных классиков социологии и криминологии: Ч.Беккариа, А.Герри, Э.Дюркгейма, А.Кетле, Ф.Листа, А.Принса, Г.Тарда, Э.Ферри; отечественных ученых XIX- начала XX вв: М.В.Духовского, В.Д.Набокова, Н.Д.Сергиевского, Н.С.Таганцева, М.П.Чубинского, И.Я.Фойницкого, а также исследователей более позднего времени: М.Н.Гернета, Д.А|Гер-цензона, П.И.Гришаева, П.С.Дагеля, И.И.Карпеца, Г.М.Миньков-ского, С.В.Позднышева, А.Б.Сахарова, Л.И.Спиридонова, А.Н.Трайнина, Б.С.Утевского, М.Д.Шаргородского.
В качестве научных источников привлекались работы известных отечественных философов В.Г.Афанасьева, И.В.Блауберга, Л.А.Петрушенко, В.Н.Садовского, Э.Г.Юдина; правоведов Г.А.Аванесова, Ю.Е.Аврутина, С.С.Алексеева, С.В.Бородина, Б.В.Волженкина, Н.И.Ветрова, Я.И.Гилинского, А.И.Долговой, С.В.Дьякова, Д.А.Ли, В.М.Егоршина, С.Э.Жалинского, Н.И.Заго-родникова, Д.А.Керимова, В.Н.Кудрявцева, Н.Ф.Кузнецовой, С.Ф.Милюкова, Б.С.Никифорова, В.С.Овчинского, П.Н.Панченко, А.А.Пионтковского, П.Г.Пономарева, В.П.Сальникова, С.В.Степашина, В.С.Устинова, Д.А.Шестакова, В.Е.Эминова, П.С.Яни, А.М.Яковлева и др.; ведущих западных ученых, таких, как: R.Butler, C.Firer, E.Good, P.Huggins, E.M.Lemert, C.Little, M.Nellis, J.Messerschmidt, S.Palmer, C.Summner, S.Traub.
В процессе работы над диссертацией были изучены основные государственные концепции и теоретические подходы отечественных и зарубежных ученых к проблемам обеспечения национальной безопасности, противодействия национальной и транснациональной преступности.
, Эмпирическую базу составили статистические данные, отражающие социально-экономическую и криминологическую обстановку как в целом по стране, так и в регионах, использованы опубликованные данные социологических, криминологических и экономических исследований; по специальной программе методом контент-анализа изучены публикации в центральных и местных средствах массовой информации, опубликованные в 19962000 гг., касающиеся обстановки в Северо-Кавказском регионе.
Научная новизна исследования определяется тем, что впервые в юридической науке предпринята попытка фундаментального монографического междисциплинарного исследования теоретико-криминологических аспектов социогенеза преступности и общества, хронологические рамки которого охватывают период с древнейших времен до настоящего времени. Новизной отличается предложенный автором логико-концептуальный подход к построению теоретической модели и методологическому обоснованию исследования этого процесса. В диссертационном исследовании впервые предложено и обосновано новое концептуальное видение криминологии как философии преступности, как теоретико-прикладной науки, призванной обеспечить консолидацию наличного научного знания в исследовании преступности как мега-проблемы функционирования человеческого общества, человеческой цивилизации.
В диссертации использован нетрадиционный подход к анализу криминологических процессов и явления - с позиций исторических, культурологических и этнопсихологических особенностей развития человеческой общности, на которых во многом основана эволюция криминологических воззрений и юридической реальности в вопросах о сущности преступного, формах и методах противодействия ей. Такой подход позволил систематизировать и критически оценить различные доктрины и парадигмы теории права и государства, истории политических и правовых учений, социологии, уголовного права и криминологии, имеющие отношение к объекту и предмету исследования; выявить специфику формирования представлений о преступлении, преступности и противодействии ей в условиях различных правовых систем и политико-правовых режимов.
I I
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Криминологическое понимание и исследование сущностных свойств феномена преступности предполагает предварительное выделение уровней теоретического конституирования общества как сложной развивающейся системы, порождающей и все формы негативных социальных девиаций, и все методы противодействия им. Высшему уровню абстрагирования - пониманию общества как "социальности вообще", соответствует1 й предельно абстрактное представление о преступности - "преступность вообще". Этот уровень, абстрагируясь от нормативно:юридического определения преступления б законодательстве конкретной страны и соответствуя криминологическому пониманию преступного, позволяет вычленить в преступности то надиндивидуальное, на-дорганическое, которое соответствует ей как социальному феномену общественной жизни.
Рассмотрение общества как конкретного субъекта исторического процесса на уровне универсалий (например, феодальное общество, капиталистическое общество) или реалий (например, российское общество) позволяет вычленить в абстрактом понятии "преступность вообще" ее субстанциональные (посягательство на охраняемые социально значимые ценности) и формально-юридические (запрещенные законом - mala prohibita) признаки.
Нет поведения, преступного самого по себе (mala per se), трансформация тех или иных видов поведения в категорию преступного по признаку mala prohibita происходит под влиянием тотальных социальных фактов (М.Моос) - исторических, политических, экономических, социокультурных, этнопсихологических, правовых, - определяющих социодинамику развития и функционирования общества, формирующих его политико-правовой режим и правовую систему.
2. Криминологическая безопасность - это содержательная характеристика функционирования государства, отражающая его способность легитимными формами и методами обеспечить регулирование и защиту общественных отношений от воздействия на них нежелательных с точки зрения данного общества деструктивных явлений и процессов, угрожающих социальному качеству - физическому и духовному - личности, социальных групп и общества в целом. Криминологическая безопасность выступает как системная по своему содержанию категория, отражающая не-
сколько уровней или срезов функционирования общества и государства. Во-первых, это социальный и экономический срезы, отражающие способность государства разработать и реализовать такую социально-экономическую политику, которая бы характеризовалась устойчивостью, способностью противодействовать воздействию внешних и внутренних факторов, нарушающих нормальное функционирование процесса общественного воспроизводства, подрывающих достигнутый уровень жизни населения и тем самым вызывающих повышенную криминологическую напряженность в обществе. Во-вторых, это геополитический срез, отражающий способность государства разработать и реализовать такую внешнюю и внутреннюю политику, которая характеризовалась бы стабильностью международных отношений, исключала поддержку реакционных политических режимов, обеспечивала позитивное развитие межнациональных отношений. В-третьих, это политико-правовой и организационно-правовой срезы, отражающие способность государственного механизма разрабатывать и реализовывать такую социально-правовую политику, которая характеризовалась бы научной обоснованностью в законодательном определении преступления и легитимностью в защите личности, общества, государства от противоправных посягательств.
3. Криминальные процессы, происходящие в мировом сообществе, в том числе в России, представляют собой не просто одну из угроз национальной безопасности, а являются, по существу, прямым ее антиподом, поскольку преступность (криминализированная и не криминализированная) непосредственно посягает на все жизненно важные интересы страны (нации), делая невозможным прогрессивное развитие личности, общества и государства. Преступность приобретает характер ведущей угрозы национальной безопасности не только, и даже не столько в силу массового совершения отдельных видов или групп преступлений, сколько в силу заложенного в ней стремления к насилию, разрушению, деформации основных социальных ценностей, отношений, государственных и общественных институтоз.
Преступность, обладая способностью к самосохранению и саморазвитию, не приемлет подчиненных или паритетных отношений с обществом, а стремится к диктатуре над ним, оказывая на общественное, в том числе и правовое, сознание системное, разрушительное по своему характеру воздействие, ориентированное
на формирование криминального сознания и криминализацию общественных отношений.
4. Проблема формулирования концептуальных положений о формах и методах противодействия преступности есть выбор между альтернативами: контроль над преступностью в рамках тоталитарного или демократического режима. При этом следует иметь в виду, что и в демократическом, и в тоталитарном государстве контроль над преступностью выполняет одни и те же функции (политические,' идеологические, экономические, воспитательные, превентивные, принудительные), не совпадающие лишь на содержательном уровне.
Тоталитарное государство, опираясь на тотальный политический, идеологический, правоохранительный контроль за обществом и отдельными его членами, способно обеспечить относительно невысокий уровень регистрируемой уголовной преступности, но не чувство личной безопасности, соблюдение прав и свобод человека и гражданина; при этом авторитарный режим, активно используя террор и насилие как средства пресечения социальных девиаций, сам нередко является одной из ведущих составляющих преступной государственности. Демократическое государство, предоставляя, гарантируя и обеспечивая широкие права и свободы своим гражданам, более криминогенно, чем государство тоталитарное, в том смысле, в каком любая свобода более криминогенна, чем тюремная изоляция.
Увеличение числа преступлений, наблюдаемое в современной России при демократизации общественных отношений, в том числе политического режима и перехода к рыночной экономике, является своеобразной платой российского общества за предоставляемую ему свободу, однако вина за это лежит не на демократическом режиме как таковом и не на рыночных отношениях, а на неумении людей пользоваться свободой. Не следует забывать, что советское общество никогда не знало подлинной демократии, уважения к личности и закону.
5. Жесткое, многоаспектное противодействие преступности -объективная необходимость мирового сообщества в целом и современной России в частности. Позитивно криминологически зна-чимымым оно может быть лишь тогда, когда все составляющие этого процесса (политические, экономические, правовые, организационные) будут строиться на демократической и строго пра-
вовой основе, подчиняясь обеспечению прав и законных интересов личности, общества, государства.
6. Для повышения качества научного обеспечения противодействия преступности необходима консолидация наличного научного знания в исследовании преступности как мегапроблемы функционирования человеческого общества, человеческой цивилизации. В этом процессе ведущая роль может принадлежать криминологии как теоретико-прикладной науке, включающей в свой предмет не только социологию, но и философию преступности.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем предложено и обосновано новое теоретико-концептуальное видение исследования процессов социогенеза преступности и общества, закладывающее методологические ос- • новы формирования криминологии не только как социологии, но и как философии преступности, как теоретико-прикладной науки, призванной обеспечить консолидацию наличного научного знания в исследовании преступности как мегапроблемы функционирования человеческого общества, человеческой цивилизации.
Сформулированные в диссертации предложения и выводы, касающиеся методологии криминологического исследования социогенеза преступности и общества, раскрывающие понятие и содержание криминологии национальной безопасности, формулирующие концептуальные положения формирования системы противодействия преступности и ее правового обеспечения, дополняют отдельные разделы юридической науки.
Практическая значимость исследования состоит в том, что разработанный автором методологический подход может служить основой комплексных социально-криминологических исследования состояния современного российского общества, согласованных с проблематикой обеспечения национальной безопасности России. Выводы и предложения диссертанта могут быть использованы при разработке и реализации социальной, экономической, уголовно-правовой и криминологической политики России, подготовке законодательных и иных нормативно-правовых актов как федерального, так и регионального уровня.
Апробация результатов исследования. Основные положения, выводы и рекомендации исследования отражены в опубликованных работах диссертанта. Результаты исследований обсуждались и были одобрены на кафедрах криминологии, уголовного
права, организации охраны правопорядка Санкт-Петербургского университета МВД России и используются в учебном процессе этого учебного заведения
Результаты изысканий получили апробацию в выступлениях автора на: республиканской научно-практической конференции «Проблемы развития науки и высшего образования в Дагестане в условиях рыночной экономики» (Махачкала, 1992 г.); международной научно-практической конференции «Общество, право, полиция» (Санкт-Петербург, май 1996 г.); международной научно-практической конференции «МВД России - 200 лет» (Санкт-Петербург, май 1998 г.); международной научно-практической конференции «Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс» (Санкт-Петербург, апрель 1998 г.); международной научно-практической конференции «Ювенальная юстиция и профилактика правонарушений» (Санкт-Петербург, ноябрь 1999 г.), международной научно-практической конференции «МВД Росси - 200 лет: история, развитие, перспективы)» (Санкт-Петербург, сентябрь 2000 г.), а также отражены в других научных выступления автора.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, объединяющих 12 параграфов, заключения и списка литературог
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность избранной темы, степень ее научной разработанности, определяются объект и предмет исследования, его цели, задачи, методология, логика, теоретическая и эмпирическая основы, обосновываются научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту, приводятся сведения о научной и практической апробации полученных результатов.
В первой главе - "Преступность и общество как предмет криминоло-гического исследования" - уточняется понятийно-категориальный аппарат исследования, обосновываются концептуальная модель и методология его осуществления с позиций избранной специальности. Соответственно этому выделены три параграфа: "О предмете криминологии"; "Преступность и общество: теоретико-концептуальная модель исследования";
"Методология криминологического исследования социогенеза преступности и общества". '
По мнению диссертанта, происходящие в стране демократические преобразования, вектор которых обращен на становление и развитие институтов гражданского общества и формирование предпосылок правового государства, в целом положительно сказываются на состоянии криминологической науки, делая ее открытой разнообразию теоретических концепций, необходимых для преодоления господствовавших в недавнем прошлом стереотипов и мифологизированных заблуждений в понимании преступности, форм и методов ее преодоления. Постепенное освобождение криминологической теории от идеологического догматизма и начетничества предопределяет необходимость уточнения объекта и предмета криминологической науки, в которых понятия "преступление" и "преступность" выступают как теоретико-гносеологические основания.
Уточнение предмета криминологии, по мнению диссертанта, не должно строиться на основе противопоставления уголовно-правового и криминологического понимания преступного. Анализ работ отечественных (Я.И.Гилинский, М.В.Духовский, С.В.Позд-нышев, Н.Д.Сергиевский, Н.С.Таганцев, М.Н.Гернет, А.А.Герцен-зон, Н.Ф.Кузнецова, М.Д.Шаргородский, Д.А.Шестаков) и зарубежных (Э.Сатерленд, Т.Селлин, П.Таппен, Г.Кайзер, Э.Рёссман) авторов, предпринимавших попытки преодолеть противоречия между легальным и материальным подходами к определению преступления, свидетельствует о том, что «легалистский» подход, связывающий дефиниции преступления с его формальными признаками, содержащимися в уголовном законе, не вскрывает сущности явления, оттеняет лишь его нормативную сторону и изначально содержит существенное внутреннее противоречие, вытекающее из субъективизма в оценке законодателем того или иного поведения как преступного. В то же время едва ли оправданы попытки выделить деяния, преступные по своей сущности, поскольку оба приводимых критерия - "уголовная наказуемость" (mala prohibita) и "опасность для общества" (mala in se) - лежат в разных плоскостях и являются релятивными.
Прослеживая генезис формирования уголовно-правовых и криминологических воззрений о понятии преступления, диссертант обращает внимание на двойственный характер практических результатов такого размежевания. С одной стороны, сведение
права к закону привело к сужению исследовательского поля криминологии и ее догматизации, а в марксистской правовой теории - еще и к потере правом его этической ауры, к толкованию права как продолжения политической власти, рождению формулы "революционная целесообразность равняется революционной законности".
С другой стороны, в юриспруденции и правоприменительной практике представление о преступлении не может не быть-ограничено признаком предусмотрения его в законе, в противном случае мы получаем произвол и беззаконие, что и подтвердила отечественная история. Не следует забывать те тяжкие последствия, которые имел отказ от уголовно-правового понимания преступного: сведение проблем противодействия преступности к медико-педагогической задаче, для разрешения которой юрист с его "составами преступлений, кодексами, с его понятием виновности, полной или уменьшенной вменяемости, с его тонкими различиями между соучастием, пособничеством, подстрекательством и т.д. вовсе не нужен" (Е.Пашуканис); обоснование целесообразности лишь перечня диспозиций некоторых составов преступлений без указания санкций или Уголовного кодекса вовсе без Особенной части (Н.В.Крыленко); "теоретические" обоснования применения права по аналогии (М.А.Чельцов-Бебутов), необходимости отказа от принципа равенства всех перед законом, объективной оценки тяжести деяния (А.А.Пионтковский) и учета лишь классового происхождения обвиняемого (М.Лацис).
Признавая безусловно важным снятие формально-логических противоречий в определении преступления (преступности), полагаем, что для понимания его двойственной сущности необходимо и,- понимание диалектики взаимосвязей между преступностью и обществом. По мнению диссертанта, множественность таких связей предполагает в качестве первого шага предварительное выделение уровней теоретического конституирования общества как сложной развивающейся системы, порождающей все формы негативных социальных девиаций.
Социальная философия различает три таких уровня, отличающихся друг от друга степенью абстракции, теоретического обобщения. Первый уровень абстрагирования - понимание общества как реального субъекта исторического процесса в виде конкретных самодостаточных социальных организмов, имеющих определенные координаты в пространственно-временном конти-
нууме человеческой истории (например, польское, российское или японское общества). Иной уровень абстракции - понимание общества как исторически конкретного типа социальной организации ("феодальное общество", "капиталистическое общество" и т.п.). Высший уровень абстрактного связан с антитезой "общество - природа" (П.Сорокин, М.Вебер), в которой термин "общество", .представляя модель "социальности вообще", совпадает с понятиями "надорганический мир", "социокультурная реальность", "социум", с помощью которых разные философские, социологические, правовые школы передают субстанциальную специфику неприродных реалий нашего мира.
Ведущим в понимании социальности общества является кон-ституирование его как особой формы коллективного, надиндиви-дуального бытия людей, что фиксируется в понятии "социальная деятельность вообще". Использование этой категорий" применительно к криминологической проблематике имеет, по мнению диссертанта, ключевое значение для конституирования самого понятия преступление (преступность), поскольку позволяет на уровне теоретического исследования в какой-то мере преодолеть ряд противоречий в понимании и истолковании преступного: во-первых, противоречия, вызванные разнообразием цивилизаций, правовых систем и культур и, следовательно, разнообразием понимания преступного, во-вторых, противоречия между легалистским и материальным его определениями.
Очевидно, что рассмотрение общества как социальности вообще, т.е. на уровне социума, должно влечь за собой и предельно абстрактное представление преступности - "преступность вообще", т.е. как самотождественное явление, обусловленное исторической относительностью, изменчивостью, качественной, содержательной неоднородностью деяний, признаваемых преступными в том или ином обществе, в тот или иной исторический отрезок времени, т.е. как некий "социальный конструкт" (Я.И.Ги-линский, чШипсе, Мс.1_аид1"|Нп).
Такой уровень абстрагирования при рассмотрении социогене-за преступности и общества необходим, если в познании этого процесса мы хотим подняться над нормативно-юридическим определением преступности, над законодательством конкретной страны и вычленить в преступности то надиндивидуальное, на-дорганическое, которое соответствует преступности как социальному феномену общественной жизни.
Рассмотрение общества как конкретного субъекта исторического процесса на уровне универсалий или реалий позволяет вычленить в абстрактом понятии "преступность вообще'' ее субстанциональные (посягательство на охраняемые социально значимые ценности) и формально-юридические (запрещенные законом - mala prohibits) признаки.
Диссертант разделяет высказанную в литературе точку зрения о том, что нет человеческого поведения, преступного mala per se. Ни один вид человеческого поведения не является преступным, противоправным, антиобщественным sui generis (как таковой) в силу каких-то внутренних, имманентно присущих поведенческому акту свойств. Поскольку "система добродетелей, так же как и система преступления и порока, меняется вместе с ходом истории"', трансформация тех или иных видов поведения в категорию преступного по признаку mala prohibita происходит под влиянием тотальных социальных фактов (М.Моос) - исторических, политических, экономических, социокультурных, этнопсихологических, правовых, - определяющих социодинамику развития и функционирования общества, формирующих его политико-правовой режим и правовую систему. Именно тотальные социальные факты детерминируют условность и подвижность1'формально-юридических границ преступного, а также процессы криминализации и декриминализации тех или иных видов человеческого поведения. В этой связи, введение "легального" и " материального" определения преступления, по мнению диссертанта, должно служить не средством противопоставления юридического и криминологического в понимании преступного, а теоретическим основанием нахождения научного компромисса между предметами уголовного права и криминологии, необходимого для определения границ проблемного поля, исследуемого каждой из этих наук.
Обособление криминологии от уголовного права связано с особенностями их предмета и метода, однако эта особенность заключается не в использовании криминологией социологических методов, как это представляется отдельным ученым. В отличие от уголовного или уголовно-исполнительного права криминология не является в полном смысле юридической наукой, отраслью права, поскольку не обладает всеми ее атрибутами: собствен-
1 Тард Г. Сравнительная преступность. М., 1907. С. 33.
«
ными юридическими нормами, предметом и методом правового регулирования. Задача криминологии - не правовое воздействие на общественные отношения с помощью системы правовых норм, а исследование этих отношений для обоснования целесообразности применения правовых и иных социальных норм для их прогрессивного развития.
При этом криминология, в отличие от уголовного права, может оперировать предельно широким понятием "преступность вообще", абстрагируясь от нормативно-юридического определения преступления и рассматривая его как социальный феномен общественной жизни. В этой связи криминология выступает как теоретико-прикладная наука, призванная обеспечить исследование преступности как социально-правового феномена, сопутствующего функционированию человеческого общества и детерминированного тотальными социальными фактами. Сосредотачиваясь на изучении преступности, криминология в известной степени обслуживает те отрасли обществоведения, в том числе социологию и правоведение, которые исследуют специфическую область общественных отношений - возникновение, изменение и развитие различных форм человеческой деятельности. "Обслуживающий" статус криминологии не принижает ее роли и места в системе общественных наук, каждая из которых в той или иной мере обслуживает поступательное развитие человеческой цивилизации.
Отмеченная содержательная характеристика объекта криминологии не исчерпывает всего богатства ее предмета - динамической составляющей криминологической теории, которая не может замыкаться на исследовании лишь самого феномена преступности, оставляя вне поля своего внимания ее фундаментальные связи с обществом. В этой связи предметом криминологической теории является, по сути, социогенез преступности и воспроизводящего ее на протяжении тысячелетий общества. Исследование этого процесса предполагает не просто очередную констатацию социальной природы преступности, не поиск очередного тривиального ответа на вечный вопрос "как победить преступность", а раскрытие сущности преступности как мегапробле-мы функционирования общества с тем, чтобы попытаться сформулировать пути его позитивного развития, не допуская превращения преступности в национальное бедствие, угрожающее самому существованию человеческой цивилизации.
В такой постановке вопроса обозначенная проблема, приобретая системный характер и философское звучание, оказывается своего рода сквозной для государствоведения и правоведения в целом, поскольку преступность не только социальный, но и социально-правовой феномен, а ее сдерживание не только социальная или правовая, но и государственно-правовая задача.
Решение научных задач такого уровня теоретической сложности предъявляет особые требования к методологии исследования, к построению и обоснованию его теоретико-концептуальной модели. Исходя из того, что методологию нельзя низводить до простого созерцания и методики воспроизведения эмпирического материала, развивая идеи о многоуровневом характере методологии научного познания (В.А.Лекторский, Э.Г.Юдий), в том числе и правовых явлений (Д.А.Керимов), диссертант обосновывает теоретико-концептуальную модель корректного в научном отношении исследования социогенеза преступности и общества.
Она должна складываться из двух уровней: методологического, базирующегося на общетеоретических принципах познания, обще- и частнонаучных методах исследования конкретных отраслевых наук, привлекаемых для изучения того среза объективной реальности, который избран объектом исследования, и методического, представляющего собой совокупность всеобщих, сбщих и специальных методов исследования, необходимых для раскрытия сущности того среза объективной реальности, который избран предметом исследования.
С этих позиций соотношение методологического и методического уровней в обосновываемой теоретико-концептуальной модели исследования - это схема диалектического соотношения целого и части, системы и элемента, общего и отдельного; это схема восхождения от "монометода" к "полиметодам". Ее основой, исходным моментом является высший уровень методологии - философская методология или диалектико-мировоззренческий уровень познания тех сложных, многоаспектных взаимозависимостей, которые определяют фундаментальные связи (возникновения, развития, функционирования) между обществом и преступностью. Следующий шаг - "включение" методологических процедур социальной философии (общей социологии) как интегратив-ной науки об обществе, и общей теории права как интегратив-ной науки о правовой жизни общества. Завершающий шаг -"включение" методологического инструментария тех наук и науч-
ных дисциплин (гуманитарных, естественных, технических), с позиций которых может исследоваться преступность и общество.
Реализуя предложенную теоретико-концептуальную модель исследования, диссертант обращается к ретроспективному содержательному анализу ведущих криминологических концепций, школ, направлений (классическая, антропологическая, социологическая, радикальная), парадигм (свободной воли, позитивизм, интеракционизм и т.д.), последовательно раскрывая методологические возможности философии, общей социологии, общей теории права, криминологии в исследовании социогенеза преступности и общества.
Так, в диссертации раскрыта роль и значение:
- миропонимания, мировоззрения исследователя, необходимого для объективной оценки классических и современных теорий о сущности государства и права, о природе преступности, об уголовной политике и наказании, лежащих в основе, например, карающего императива И.Канта, философии наказания Г.Тардта, подвижнической деятельности Д.Говарда, или "теоретических рассуждений" и практических действий лидеров тоталитарных государств, создавших, "чудовища преступной государственности -никогда невиданного прежде политико-юридического воплощения абсолютного зла" (К.Ясперс) и ставших "спонсорами убийств", принеся в жертву своих политических амбиций миллионы человеческих жизней (Н.Крессель);
! - принципов, категорий и законов диалектики, необходимых, во-первых, для объективного воспроизведения исторических условий'и обстоятельств при оценке, например, криминологических воззрений Юлия Цезаря или религиозных взглядов на сущность преступления блаженного Августина; во-вторых, для критического осмысления теоретических заблуждений, лежащих в основе, например, утопических попыток смоделировать общество будущего на основе схем общественных отношений в первобытной общине (К.Маркс и Ф.Энгельс); в-третьих, для обоснования теоретической несостоятельности воззрений, отвергавших "буржуазные" теории о противоречиях, которые несет в себе социальный прогресс, в том числе урбанизация и индустриализация (А.А.Пионтковский, И.И.Карпец, С.В.Бородин), доказывающих, что при социализме преступность "все более теряет черты необходимого социального явления", а в капиталистических государствах она "внутренне присуща капиталистическому строю, является
его необходимой социальной закономерностью" (Н.Ф.Кузнецова), обосновывающих "криминологические преимущества" тоталитаризма (С.М.Иншаков, А.Н.Харитонов).
Предпринятый анализ позволил сформулировать ряд обобщающих выводов методологического характера.
Первое. Методология, будучи познавательным базисом всей системы научного знания, сама по себе системна. В качестве компонентов она включает в себя систему методов и учение о них, определенную мировоззренческую позицию исследователя, всеобщие теоретические принципы, общенаучные и частнонауч-ные методы познания. В силу такого "сплава" методология, объединяя познавательные возможности всех наук, обогащает и преумножает исследовательский потенциал каждой из них. Это качество методология получает благодаря тому, что ее ядром является философия - единство диалектики, гносеологии и логики.
Второе. В исследовании социогенеза преступности ведущую роль играет социальная философия, которая, обогащаясь достижениями отраслевых обществоведческих наук, создает концепцию общественного развития в его целостности, единстве и системности. Аналогичную функцию, но на более конкретном уровне выполняет и общая теория права, которая интегрирует, систематизирует и обобщает знания и достижения отраслевых юридических наук и тем самым создает целостно-системную картину правовой жизни общества.
Общая социология, конкретизируя достижения обществоведческих наук, создает целостно-системную картину общественного бытия, в котором свою "ячейку" занимает преступность и иные формы "социальной патологии" как социальные явления. Общая теория права, конкретизируя достижения отраслевых юридических наук, создает целостно-системную картину возникновения, развития и функционирования правовой сферы жизнедеятельности общества, в которой свою "ячейку" занимает право и правосознание, политико-правовые воззрения и теории, правовая политика и ее отраслевые модификации, наконец, преступность и иные формы "социальной патологии" как правовые явления.
Третье. Ни один из общенаучных принципов, подходов, методов не имеет методологического значения вне предмета той науки, в которой он применяется или должен применяться. Инвариантность проявлений взаимосвязей преступности и общества и возможных направлений их исследования обуславливает необ-
ходимость интеграции и известной консолидации научного знания в рамках одной науки, в противном случае нам не удастся обеспечить реализацию методологии научного познания. В качестве такой интегративной теоретико-прикладной науки и должна выступать криминология, призванная обеспечить консолидацию научного знания в исследовании преступности как мегапробле-мы функционирования человеческого общества, человеческой цивилизации. Такое содержательное определение криминологи подразумевает расширение используемого ею теоретико-методологического инструментария и постепенный переход от разработки проблем социологии преступности к исследованию философии преступности.
"Философизация" криминологии, открывая новые возможности использования методологического инструментария теорий высшего уровня (философской методологии и социальной философии), имеет огромное практическое значение в исследовании со-циогенеза преступности и общества как саморазвивающейся динамической системы, порождающей и все формы негативных социальных девиаций, и все методы противодействия им, поскольку позволяет расширить круг криминологически оцениваемых реалий функционирования общества и его подсистем: политики, экономики, права, идеологии, включая религию.
Во второй главе - "Теория и практика противодействия преступности: социально-правовая и криминологическая эволюции" - в исторической ретроспективе рассматриваются социальные, духовно-нравственные, правовые, криминологические факторы становления и развития зарубежных и отечественных теорий, идей, представлений о преступном, а также практика их реализации в различные исторические периоды. Соответственно этому выделены параграфы: "Истоки формирования теории и практики противодействия преступности"; "Генезис теории и практики противодействия преступности в странах Западной Европы, Америки и Азии"; "Генезис теории и практики противодействия преступности в России и СССР".
Отмечается, что правовые воззрения прошлого на сущность права и способы его защиты отличаются высоким уровнем абстракции, стремлением предложить некую идеальную модель государственного и правового устройства, воплощение которой обеспечит, кроме всего прочего, и эффективность правоохранительной деятельности (в современном ее понимании) как одного из
средств преодоления социальных отклонений, представляющих общественную опасность.
Обращение к историографическим и литературным источникам дает основание сформулировать вывод о тесной связи учений об общественно вредных отклонениях, в том числе о преступном, с духовными (религиозно-этическими) и культурно-историческими традициями. Данное обстоятельство сознательно игнорировалось в работах российских ученых-юристов советского периода, что обедняло результаты научного анализа. Между тем духовная, культурологическая стороны правоведения в целом, в том числе и криминологии, являются той основой, не опираясь на которую нельзя рассчитывать на продуктивный анализ событий прошлого и настоящего, включая исследуемую проблематику.
Социальные, общественно вредные отклонения, как и запреты на них, существовали в любом обществе. Имея в виду сущность запретов как "тотальных социальных фактов"(М.Мосс), которые выступают гарантом эволюционного развития человека, общества и государства, например, табу на инцест (К.Леви-Стросс), каннибализм, или препятствуют эволюции, диссертант обращает внимание на религиозный (основанный на верованиях) характер таких запретов. В этой связи выделяются два существенных обстоятельства.
Первое: магический характер запретов в первобытном обществе обеспечивал их высокую эффективность. Нарушение табу, даже непреднамеренное, воспринималось субъективно с мистическим ужасом, вызывало переживания, подчас приводившие нарушителя к болезни и смерти (Д.Фрезер). Эффективность запретов определялась скорее не внешней угрозой претерпеть страдания за их нарушения, а внутренним убеждением в недопустимости этого и даже невозможности (богов все равно не обманешь, нарушение табу неизбежно станет известным жрецу и вождю). Второе: руководители первобытной общности находились под более жестким контролем, чем рядовые члены племени. Поэтому они были вынуждены (что не исключает их внутренней убежденности) подавать соплеменникам личный пример в соблюдении различных предписаний, ритуалов, обрядов, что в свою очередь выступало гарантом строгости обеспечения контроля с тем, чтобы не допустить отклонений в поведении членов своего клана.
Судя по первоисточникам, древние народы жили с верой в добро и справедливость, их силу, с убеждением в неизбежность
кары за зло, которое, по Аврелию Августину, "есть не что иное, как умаление добра", а "преступление есть порочное движение души"1. Августин сформулировал и сЕюеобразные механизмы самоограничения зла: "Ведь злым на горе обращаются собственные дела их"2.
С методологической точки зрения здесь важно выделить противоречия между рациональным и иррациональным (разумом и верой), между светским и религиозным. Первое из противоречий вызвало рационализацию знаний и, как следствие, идеализацию представлений. Поясняя эту мысль, диссертант замечает, что рационализация знаний выражается в стремлении установить' истину разумом. Если Сократ учил непоколебимо верить в добро, если древние народы веровали в справедливость, то с распадом патриархального строя эта вера постепенно вытеснялась верой в разум. Отсюда попытки предложить (на основе критики существующих нравов и воззрений) некие идеальные модели общественного устройства, где не будет места насилию и другим общественно опасным проявлениям (или они будут максимально ограничены). Такую модель предлагал Платон, по этому же пути шли утописты Т.Мор, Т.Кампанелла, Морелли, Д.Уинстенли.
■ Второе противоречие просматривается в отделении общества, науки от религии. Поэтому целесообразно различать политико-правовые учения, основанные на религиозных догматах, и учения секуляризованные. Рассматривая те и другие, автор выделяет их сильные и слабые стороны. Сильная сторона богословских учений - опора на нравственные императивы, секуляризованных -формулирование "вечных истин", которые впоследствии были восприняты правовой теорией (в частности, в концепции правового государства). Слабые их стороны связаны с крайностями различных подходов. С одной стороны, убежденность в торжестве разума над верой обусловила появление политико-правовых проектов, которые тяготеют к тотальному контролю, где роль личности низведена до послушного исполнителя воли правителей. С другой стороны, возникли учения, в которых содержались призывы к безжалостной расправе с еретиками, что привело к появлению в 1486 "Молота ведьм" - своеобразного свода правил средневековой инквизиции, содержащего теоретическое
' Августин А. Исповедь. М., 1992. С. 86.
2 Там же. С. 27.
обоснование дьяволизма, пыток, коварного обещания свободы в целях выявления сообщников и т.п.1 - V ^
Анализ истоков формирования идей и теорий о противодействии преступности и практики их реализации подтверждают, что репрессии (политические, религиозные, уголовные) не способны преодолеть негативные социальные девиации, они подавляющие столько преступную волю, сколько свободную волю как таковую.
Этот "побочный эффект'', оказывающий разрушительное воздействие на экономическую жизнь,-, общественную психологию, нравы, подвергся критическому анализу в работах Т.Пейна, Вольтера, Ш.Монтескье, В.Р.Мирабо, Ч.Беккариа, Д.Юма и других представителей либерально-демократического Просвещения. Ими сформулирован ряд блестящих умозаключений, непосредственно касающихся функционирования уголовной юстиции, доказывающих, что в государстве, где право является возведенной в закон волей правителя, жизнь, собственность и свобода подданных гарантируются не лучше, чем в условиях полного беззакония.
Жестокости кары и беспощадности системы уголовной юстиции мыслители эпохи Просвещения противопоставили "простые, самые очевидные истины", которые в значительной мере не утратили своего концептуального значения и в настоящее время: правители в государстве подлежат контролю, обществу необходимо располагать рычагами воздействия на них, чтобы заставить выполнять общезначимые задачи, вытекающие из справедливой сущности государства; излишняя жестокость законов - признак несвободного государства, она ухудшает нравы; каждый гражданин вправе делать то, что не противно законам, не опасаясь никаких последствий; истинным мерилом преступлений является вред, который они приносят нации; важно, чтобы ни одно преступление, сделавшееся известным, не осталось безнаказанным; цель наказания заключается в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же; чем скорее наказание следует за преступлением, чем ближе оно к нему, тем оно справедливее, тем оно полезнее; одно из самых действенных средств, сдерживающих преступления, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности; лучше предупреждать преступления, чем наказывать.
' Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. М., 1990.
Многие из приведенных, "очевидных истин" и сейчас звучат откровением, заслуживая самого бережного к ним отношения и "переноса" в современную социальную практику.
С позиций духовных и культурно-исторических традиций в диссертации исследуется вопрос о противодействии преступности в странах с различными правовыми системами. Автор поддерживает точку зрения, что право - это элемент духовной культуры, корни которой познаются не только и даже не столько с позиций дедуктивно-индуктивных обобщений и нивелировок, сколько с точки зрения одухотворенных отношений, имеющих в своей основе мораль, религию, национально-исторические и социокультурные особенности. Под этим углом зрения в работе рассматриваются различные типы правовых семей: романо-германская, англо-саксонская, исламская, индусская, дальне-восточная, латино-американская, славянская, предпринимается попытка установить зависимости между типом правовой системы и спецификой теории и практики противодействия преступности.
Так, преступность в странах англо-саксонской правовой семьи (прежде всего в США) заявила о себе более остро, чем в странах романо-германской правовой семьи. Это обусловило и большее внимание к концептуальной проработке проблем стратегии противодействия ей. Обращаясь к анализу наиболее распространенных концептуальных,моделей (функциональной, социофрейдист-ской,. дискреционной, интегративной, институционной, аномии, стигматизации), диссертант подробно раскрывает сильные и слабые.стороны каждой из них, отмечает социальный технологизм и эмпиризм западной социологии и криминологии, предпочитающей не абстрактные концептуальные модели, в том числе и в сфере контроля над преступностью, а конкретные предложения по час. тичной реконструкции механизма социального воздействия на общественно опасные формы отклоняющегося поведения.
В основе этой реконструкции - политико-праЕ;овые идеи о необходимости рассосредоточения правоохранительной функции среди широкого круга субъектов правоохраны. Определенные негативные последствия такой диверсификации (например, сложность государственного управления системой правоохранительных органов, затруднительность выработки общегосударственной концепции обеспечения правопорядка) компенсируются высокой степенью взаимного контроля субъектов правоохранительной деятельности и более широкими возможностями граждан выби-
рать наиболее приемлемые способы и формы (государственные или частные, судебные или административные) защиты своих прав и законных интересов.
Предметом особого рассмотрения стали вопросы генезиса теории и практики противодействия преступности в Российской Империи и СССР. Диссертант решительно возражает против высказанной в литературе точки зрения о том, что советское право -это не казус, не политическая ошибка, а закономерное явление, теснейшим образом связанное со всем предшествующим развитием русского права. (В.Н.Синюков). Объективный анализ свидетельствует о другом: советское право, разорвав исторические традиции, впитало в себя лишь наиболее радикальные и псевдопрогрессивные, а по сути, реакционные правовые идеи и представления, в том числе касающиеся противодействия различным формам социальных девиаций.
Обосновывая этот тезис, диссертант отмечает, что российская правовая система имеет глубокие национальные, духовные, исторические и специальные юридические основания в правовой культуре России и ряда восточноевропейских стран, в основе ее духовное наследие Византии, а не Ватикана. Если романо-гер-манская правовая ментальность основана на протестантизме, мусульманская - на исламе, японская - на "постязычестве", то российская - на православии. Это обстоятельство наложило глубокий отпечаток на сам характер отечественных философских и правовых учений о преступном, придав им отчетливый религиозно-нравственный акцент, заложенный еще в "Слове о Законе и Благодати" богослова и философа - киевского митрополита Ила-риона, а в XV - первой половине XVII в. развитый в трактатах Нила Сорского, Максима Грека, Иосифа Волоцкого.
Диссертант последовательно анализирует работы указанных мыслителей; теоретические воззрения славянофилов, считавших упование на юридические законы проявлением западного антропоцентризма; западников, ставящих задачу активного реконструирования общества; революционных демократов, открыто обосновывающих возможность связи революционной политики и уголовщины. Предпринятый анализ свидетельствует о последовательной трансформации представлений о том, как и какими средствами следует бороться с преступностью. Если ветхозаветная традиция, исходя из постулата о том, что регулирование человеческого поведения осуществляется как бы со стороны, а
"контролер" находится вне человека, предписывала управлять поведением людей с помощью узды, которой является кара и возмездие за нарушение Закона, то уже Иларион, а значительно позднее^и Ф. 'М.'Достоевский, помещают "контролера" внутрь человека,'объявляя таким "контролером" его совесть.
(Справедливости ради нужно отметить, что, как и во многих западных странах, в России гуманистические философско-право-вые и политико-правовые идеи мыслителей - богословов, философов, правоведов, писателей - значительно расходились с правовой и государственной действительностью. Ярчайшие примеры этого - царствование Иоанна IV (Грозного), когда укрепление Российского государства и утверждение православной веры как основы духовности сопровождались многочисленными злодеяниями и преступлениями, жесточайшими казнями и массовыми репрессиями; или направленные на благо отечества реформы Петра I, пытавшегЬся заставить своих подданных жить, думать и действовать иначе, чем они жили, мыслили и действовали до него, и фактическое внедрение в российскую действительность идеологии и практики полицейского государства с его тотальным контролем за подданными.
В то же время к концу XIX в. в России наметились существенные демократические преобразования. Так, коренным вопросом реформирования уголовной юстиции явилось создание судебной власти как самостоятельного института государственности, введения суда присяжных; главным в намеченном реформирования полицейской системы было ограничение полицейского присутствия в обществе, сокращение полномочий полиции, выходящих за ее обязанности по непосредственному обеспечению правопорядка; сформировавшаяся в этот период доктрина русского уголовного права несла в себе много прогрессивных идей, почерпнутых из нормативного направления классической школы права, а в деятельности системы уголовной юстиции четко прослеживалась тенденция гуманизации, набиравшая силу и поддерживаемая государством, несмотря на Езнутренние разногласия по конкретным проблемам охраны правопорядка.
Революция 1917 г. стала своего рода водоразделом в развитии отечественного права Произошел глубокий разрыв в отечественной правовой традиции, многое из наработанного раньше как в теории, так и на практике оказалось отвергнуто. Поэтому, не оспаривая тезис о самобытности российского права, полагаем,
что советское право связано отнюдь не со всем предшествующим развитием русского права, а лишь с тем периодом, когда это право отражало суть полицейского государства, пытавшегося контролировать все поступки людей.
Советское государство и на идеологическом, и на праетиче-' ском уровнях восприняло и реализовало ■ идеологию террора, опирающегося на самые темные человеческие инстинкты. Еще Бакунин, мечтая о русской революции, собирался реализовать идею о "царстве справедливости", опираясь на русский преступный мир1. Большевики, превратив террор и насилие в средство создания и упрочения советского политического режима, у которого "расстрел всегда остается в запасе"2, опирались в первую очередь на люмпенизированную и деклассированную часть населения. Неслучайно поэтому в 30-50-е годы карательное насилие в нашей стране стало играть ту же роль, что и в прошлых деспотических режимах, а по масштабу и беспощадности превзошло все, чего этим режимам когда-либо удавалось достигнуть.
В третьей главе - "Социальный механизм криминализации общественных отношений и национальная безопасность современной России" - исследуются криминологические аспекты национальной безопасности, предпринимается попытка сформулировать понятие криминологической безопасности, анализируются основные содержательные и статистические тенденции преступности, раскрываются социальные, политические, правовые и организационные факторы криминализации общественных отношений в современном российском обществе. Соответственно этому выделены параграфы: "Понятие и содержание криминологической безопасности как составной части национальной безопасности России"; "Криминологическая характеристика основных тенденций общеуголовной преступности"; "Криминологическая характеристика основных тенденций экономической преступности"; "Криминологические аспекты межнациональных конфликтов и национальная безопасность России".
1 См.: Ильин И А. Политика и уголовщина: (О грядущей России): Избранные статьи. Джорданвилл Нью-Йорк, 1993. С. 113.
'' Соловей Ю.П. Правовое регулирование деятельности милиции в Российской Федерации. Омск, 1993. С.55; Смылкин A.C. "Особые лагеря" и "особые тюрьмы" в системе исправительно-трудовых учреждений // Государство и право 1996. № 5. С.84-91.
В западной криминологии все чаще звучит критика дюркгей-мовского сравнения преступности с болью, которая неприятна, но все же является функцией нормальной физиологии1, поскольку эта идея порождает дегенерацию криминологической мысли (Р. РЛэег). Не'разделяя пессимизм Ф. Фильзера в отношении криминологической мысли, диссертант полагает, что "болевая функция" преступности - своеобразный сигнал о патологии в социальном организме, его болезни. Современное состояние национальной и транснациональной преступности, международного терроризма, последовательная криминализация общественных отношений вынуждает ставить эту проблему более остро, рассматривая обеспечение криминологической безопасности как ведущий фактор обеспечения национальной безопасности в целом.
По' мнению Диссертанта, криминологическая безопасность не может быть сведена к состоянию преступности, ее количественным параметрам. Сущность криминологической безопасности вытекает из понятия безопасности вообще, отражающего не только спецйфические признаки феномена "безопасность" в конкретной, специфической сфере деятельности, но и включающего в себя то общее, типичное^ устойчивое, что характерно для всех сфер жизнедеятельности человека и общества. Это общее состоит в том, что безопасность как цель, условие и стратегия защиты от реальных и потенциальных опасностей нацелена, в конечном итоге, на выживание социальной системы, личности, общества, государства.
Несмотря на многообразие трактоЕюк феномена безопасности в философии, социологии, психологии, юриспруденции, в каждом из них высвечивается общая мысль о том, что безопасность (как ощущение, гарантии, состояние) возникает в ответ на различного рода опасности или угрозы, как антитеза последним, и является результатом социальной деятельности по обеспечению безопасности личности, общества, государства. Предмет этой деятельности и образует предметно-объектные сферы системы безопасности: политическая, военная, информационная, научно-техническая, экономическая и т.д., в своей качественной совокупности составляющие понятие национальной безопасности.
Перечень предметных сфер безопасности не является исчерпывающим и стабильным. С развитием цивилизации в понятии
1 См.: Дюркгейм Э. Метод социологии. Киев-Харьков, 1899. С. 70.
национальной безопасности появились новые параметры, претерпевают качественные изменения и параметры традиционные. Например, для большинства стран военная безопасность не перестала быть основным элементом национальной безопасности, однако ее значение снизилось по сравнению с иными видами безопасности, такими, например, как безопасность экологическая, техногенная, информационная, социальная. Содержательной особенностью национальной безопасности является и то, что она является социальной категорией, поскольку отдельные ее элементы, направления, находясь в диалектическом единстве, взаимообусловленности, обуславливают социальное качество жизнедеятельности человека. Так, реализованные угрозы техногенной безопасности (радиоактивное заражение, загрязнение окружающей среды отходами работы вредных производств) влияют на состояние экологической безопасности (загрязнение воды, земли), приводя к росту заболеваемости, вынужденной миграции населения и т.д.
Предпринятый анализ сущности национальной безопасности и ее предметных составляющих приводит диссертанта к выводу о том, что криминологическая безопасность - это содержательная характеристика функционирования государства, отражающая его способность легитимными формами и методами обеспечить регулирование и защиту общественных отношений от воздействия на них нежелательных с точки зрения данного общества деструктивных явлений и процессов, угрожающих социальному качеству - физическому и духовному - личности, социальных групп и общества в целом.
Криминологическая безопасность выступает как системная по своему содержанию категория, отражающая несколько уровней или срезов функционирования общества и государства. Во-первых, это социальный и экономический срез, отражающий способность государства разработать и реализовать такую социально-экономическую политику, которая бы характеризовалась устойчивостью, способностью противодействовать воздействию внешних и внутренних факторов, нарушающих нормальное функционирование процесса общественного воспроизводства, подрывающих достигнутый уровень жизни населения и тем самым вызывающих повышенную криминологическую напряженность в обществе. Во-вторых, это геополитический срезы, отражающие способность государства разработать и реализовать такую внеш-
нюю и внутреннюю политику, которая характеризовалась бы стабильностью международных отношений, исключала поддержку реакционных политических режимов, обеспечивала позитивное развитие межнациональных отношений. В-третьих, это политико-правовой и организационно-правовой срез, отражающий способность государственного механизма разрабатывать и реализовы-вать такую социально-правовую политику, которая характеризовалась бы научной обоснованностью в законодательном определении преступления и легитимностью в защите личности, общества, государства от противоправных посягательств.
Рассмотрение традиционно выделяемых предметных сфер национальной безопасности позволило сделать общий вывод о том, что любое направление государственной политики по противодействию ' соответствующим угрозам и вызоешм (экономическим, "социальным, национальным, конфессиональным и т.д.), подчиняясь диалектике единства и борьбы противоположностей, содержит в себе определенный криминогенный потенциал, который реализуется при благоприятных для него условиях. Более того, увеличение такого потенциала может способствовать повышению криминогённости политики и даже превращению (перерождению) ее в криминальную.
Если принять'за аксиому, что характер политики определяется разумностью выбора приемлемой стратегии из множества альтернатив; то антикриминогенность (или, напротив, криминоген-ность) политики зависит от того, насколько учтены в этом выборе возможности нейтрализации (или, наоборот, актуализации) криминогенно значимых факторов общественного развития с точки зрения как ближайшей, так и отдаленной перспективы. По наше-•' му мнению, на криминализацию общественных отношений и, соответственно, на криминологическую безопасность России наиболее существенное влияние оказывает социально-экономическая, правовая, национальная политика.
Обращаясь к анализу криминологической составляющей социально-экономической политики, диссертант отмечает, что ставшее характерным признаком российских рыночных преобразований первоначальное накопление капитала за счет обнищания одних и обогащения (чаще всего криминального) других, превратилось в своего рода генератор мощных криминогенных последствий. Статистические данные о рождаемости, смертности и заболеваемости, распределении населения по уровню доходов, каче-
ству питания, распространенности алкоголизации и наркотизации, психических расстройств не только свидетельствуют о сложности социально-экономической ситуации как следствии государственной политики, но и таят в себе угрозу последовательного снижения социально-экономической активности населения, нарастания его деградации и маргинализации - угрозу разрушения человеческого потенциала российского общества.
На этом фоне острее проявляется неустойчивость социально-, психологического состояния общества, девальвация таких общечеловеческих ценностей и устоев, как долг, честь, совесть, милосердие, гуманизм. Итогом духовно-нравственной опустошенности значительной части современного общества становятся двойная мораль, апатия и цинизм, примат власти над законом, продолжающаяся ориентация власти на уголовно-правовую и административно-правовую репрессию.
Обращаясь к криминологическому анализу преступности как одному из ведущих факторов угрозы криминологической безопасности, диссертант подчеркивает, что преступность в силу генетической связи с социальными процессами, происходящими в обществе, не может не оказывать влияния на все сферы функционирования государства, на его безопасность. Исходя из этой посылки, диссертантом предпринят анализ статистических данных и материалов социологических, экономических, криминологических исследований о состоянии преступности и социально-экономическом развитии России за последние десять лет. При анализе общеуголовной преступности особое внимание обращено на тенденции развития качественных и количественных параметров корыстной и насильственной преступности, преступности несовершеннолетних, организованной национальной и транснациональной преступности, незаконного оборота наркотиков и наркопотребления.
При анализе экономической преступности основное внимание уделено фиксации сложной взаимосвязи и обусловленности обстоятельств, способствующих криминализации экономических отношений в хозяйственной системе, исследованию криминологического механизма актуализации факторов, действующих на макроуровне и предопределяющих само существование и основные тенденции экономической преступности.
Обращаясь к анализу криминологических аспектов межнациональных конфликтов, диссертант отмечает, что распад СССР
лишь "спустил курок" обвальным.межнациональным конфликтам во многих союзных и автономных республиках, превратив его территорию в зону этнического бедствия. Являясь разновидностью социальных конфликтов, межнациональные конфликты содержат все существенные их характеристики и находят в нашей стране внешнее выражение в своих крайних, криминальных формах. В этой связи диссертантом предпринята попытка дать своеобразную криминологическую анатомию подобных конфликтов, проследить исторические, социальные и правовые предпосылки их возникновения и развития в нашей стране, обусловленные национальной политикой Российской Империи, СССР и современной России.
Диссертант отмечает; что в геополитическом пространстве Россий Наиболее агрессивен и очевидно криминогенен ближневосточный геополитический вектор. По этому вектору в Россию и транзитом через нее идут наркотики, оружие, здесь оттачивается стратегия и тактика международного терроризма, отрабатываются модели криминальных режимов на основе разжигания межнациональных конфликтов и осуществления геноцида в отношении некоренного населения.
Вместе с тем не следует забывать, что ислам и исламские институты для нашей страны - это часть российской истории и культуры, неотъемлемая сторона образа жизни многих миллионов российских мусульман. В последнее время в различных источниках акцентируется внимание на том, что на южных и юго-восточных границах России активизируется движение "исламского фундаментализма", представляющее прямую угрозу российским интересам1. По мнению диссертанта, в России речь должна идти не столько об угрозе исламского фундаментализма, как в ряде стран мира, где господствующее место занимает ислам как ведущая религия, а об использовании религиозного фактора отдельными лидерами в антинародных целях. Он закамуфлирован под исламскую идеологию, хотя реально в нем соединены экспансионистские интересы отдельных ближневосточных госу-
1 См., напр.: Сердюкова Н.В. Региональная безопасность и предупреждение локальных конфликтов в новой геополитической конфигурации России II Информационно-аналитической бюллетень. Специальный выпуск. «Национальная безопасность России: реальность и перспективы». М., 1996. С. 88-90.
дарств и стремление представителей региональных политических элит удержать или захватить власть. ,
Реальные последствия совокупного действия криминогенно значимых факторов социально-экономического, политико-право-зого и геополитического развития российского общества на национальную и криминологическую безопасность,, по мнению диссертанта, более серьезны и разрушительны, чем фиксируемая статистикой динамика, структура, материальный ущерб, поскольку и общеуголовная, и экономическая преступность приобрела новое качественное состояние, суть которого - криминализация общественных отношений
Предпринятый анализ текущего состояния и прогнозируемых тенденций общеуголовной преступности, рассмотрение особенностей совершения преступлений в различных сферах экономики (финансово-кредитной, потребительского рынка, приватизации, налогообложения, таможенного законодательства, внешнеэкономической деятельности), проявлений коррупции и организованной экономической преступности, криминологической составляющей межнациональных конфликтов позволил сформулировать ряд обобщающих выводов.
Первое. Поскольку безопасность отражает не только особые признаки этого феномена в какой-то специфической сфере деятельности, но и включает в себя общие положения всех областей жизнедеятельности человека и общества, имея в качестве основной цели обеспечение выживания существующей социальной системы, она выступает прежде всего как социальная категория.
Криминальные процессы, происходящие в мировом сообществе, в том числе и в России, представляют собой не просто одну из угроз национальной безопасности, а являются, по существу, прямым ее антиподом, поскольку преступность (криминализированная и некриминализированная) непосредственно посягает на все жизненно важные интересы страны (нации), делая невозможным прогрессивное развитие личности, общества и государства. В этой связи можно согласиться с В.В.Лунеевым, считающим, что традиционно выделяемые вызовы и угрозы национальной безопасности - военные, экономические, экологические, техногенные и т.д. - в концентрированном виде могут быть пред-
ставлены в едином понятии национальной и транснациональной преступности1, международного терроризма.
Второе.' Преступность приобретает характер ведущей угрозы национальной безопасности не только, и даже не столько в силу массового совершения отдельных видов или групп преступлений, сколько в силу заложенного в ней стремления к насилию, разрушению, деформации основных социальных ценностей, отношений, государственных и общественных институтов. Преступность, демонстрируя способность к самосохранению и саморазвитию, не приемлет подчиненных или паритетных отношений с обществом, а стремится к диктатуре над ним, оказывая на общественное, в том числе и правовое, сознание системное, разрушительное по своему характеру, воздействие, ориентированное на формирование криминального сознания и криминализацию общественных отношений.
Третье. В современном обществе преступность, в первую очередь преступность организованная и экономическая, не могла бы существовать в таких масштабах, если бы не имела крепких коррумпированных связей с политическим истеблишментом. Распространенность преступлений и фактическая безнаказанность преступников ставит под сомнение желание и способность государства соблюдать принципы социальной справедливости и равенства всех перед законом. Это ведет к подтачиванию и размыванию нравственно-правовых основ правового государства, к правовому нигилизму значительной части сотрудников госаппарата, бизнесменов, широких слоев населения, усвоению и массовому распространению противоправных норм деви-антного поведения, складывающихся под воздействием стандартов образа жизни и деятельности тех, кому "все сходит с рук".
В четвертой главе - "Концептуальные основы обеспечения криминологической безопасности России" - формулируется авторская мировоззренческая позиция по принципиальным вопросам выбора стратегии противодействия преступности в современном российском обществе, анализируется международный и отечественный опыт правового и тактического обеспечения противодействия наиболее опасным формам преступности. Соответственно этому выделены параграфы: "Криминолого-
1 См.: Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М.: НОРМА, 1999. С. 475.
концептуальная модель противодействия криминализации общественных отношений и преступности"; "Правовое и организационное обеспечение криминологической безопасности".
Происходящий в стране интенсивный рост числа регистрируемых преступлений отдельные политики и ученые-правоведы, социологи, криминологи - склонны относить к демократизации процессов развития современного российского общества, искать истоки всех бед в рыночной экономике, которая изначально "беременна" высокой преступностью. (И.И.Карпец). Отсюда - призывы к объявлению очередной войны с преступностью, радикализации уголовного и уголовно-исполнительного законодательства.
Советский режим за все время своего существования был по своей сути репрессивно-авторитарным, менялись лишь формы и методы его идеологического, правового, организационного обеспечения. От методов открытой, кровавой и массовой расправы над собственным народом в 30-е годы он переходил к более изощренным, менее массовым, но не менее изуверским методам "психушек" для инакомыслящих, их негласного "выдавливания" из политической, общественной и трудовой жизни, что было равносильно той же смерти, только гражданской. Считая неприемлемым возврат к такому способу решения проблем преступности, диссертант подчеркивает особую актуальность проблемы выработки концептуальных положений о содержании, формах и методах противодействия преступности в современной России, ориентированных не на прошлое, а на формирование институтов гражданского общества и предпосылки создания правового государства.
Обращаясь к этому вопросу, диссертант отмечает, что пришедший на смену понятию "борьба с преступностью" термин "контроль над преступностью" следует, исходя из целевой задачи - исследование социогенеза преступности и общества, рассматривать как криминологическую проблему, интегрированную в обществоведческую проблематику, в частности, в понятие "политический режим". В этом случае проблема формулирования концептуальных положений о формах и методах противодействия преступности в современном российском обществе есть выбор между альтернативами: контроль над преступностью в рамках тоталитарного или демократического режима. При этом следует иметь ввиду, что и в демократическом, и в тоталитарном государстве контроль над преступностью выполняет
одни и та же функции (политические, идеологические, экрномиче-ские, охранительные, принудительные, превентивные, воспитательные и т.д.), не совпадающие лишь на содержательном уровне. ,., •,,,,. .
Анализ содержательных различий этих функций в странах с устойчивыми демократическими традициями (Великобритания, Италия, Франция, США, Япония) и тоталитарных государствах (страны с господствующей фашистской идеологией, государства в так называемом "социалистическом лагере", Ирак, Ливия, Сомали, ряд восточных деспотий) приводит диссертанта к ряду обобщающих выводов.
Первое. Автократическое государство, опираясь на тотальный политический, идеологический, правоохранительный контроль за обществом и отдельными его членами, способно обеспечить относительно невысокий уровень регистрируемой уголовной преступности, но не чувство личной безопасности, соблюдение прав и свобод человека и гражданина; при этом авторитарный режим, активно используя террор и насилие как средства пресечения социальных девиаций, сам нередко является одной из ведущих составляющих преступной государственности. Демократическое государство, предоставляя, гарантируя и обеспечивая широкие права и свободы своим гражданам, более криминогенно, чем государство тоталитарное, в том смысле, в каком любая свобода более криминогенна, чем тюремная изоляция.
Увеличение числа преступлений, наблюдаемое в современной России при демократизации общественных отношений, в том числе политического режима и перехода к рыночной экономике, является своеобразной платой российского общества за предоставляемую ему свободу, однако вина за это лежит не на демократическом режиме как таковом и не на рыночных отношениях, а на неумении людей пользоваться свободой. Не следует забывать, что советское общество никогда не знало подлинной демократии, уважения к личности и закону.
Второе. Идея предупреждения преступлений значительно демократичнее, либеральнее, прогрессивнее, чем «борьба» и репрессии. При всей очевидности этой констатации многие теоретические и практические проблемы превенции пока не имеют удовлетворительного решения, что не отрицает полезности усилий по реализации профилактической функции контроля над преступностью, поскольку: процессы организующие, упорядочиваю-
щие столь же объективны для общества, как и процессы дезорганизующие, девиантные; общество так или иначе будет реагировать на конвенционально определенную и органами уголовной юстиции выявляемую преступность, наркотизацию, проституцию и т.п., а превенция предпочтительнее репрессии pbst factum; совокупность профилактических мер способна в целом улучшать социальную обстановку, социальные условия, создавать более человечную атмосферу, и уже тем самым, в конечном итоге, служить сокращению античеловечных деяний; меры специальной и индивидуальной профилактики способны защитить, особенно на уровне профилактики по месту жительства, конкретного человека, потенциальную жертву, спасти ее от возможных посягательств1.
Третье. При всех просчетах, идеологических извращениях, тактических и организационных недостатках широкая социальная профилактика преступлений и правонарушений, а также специальная превенция, осуществляемая правоохранительными органами, вплоть до развала СССР представляла собой достаточно стройную и отлаженную систему. В настоящее время многое из достигнутого, особенное в сфере профилактики рецидивной преступности и преступности несовершеннолетних, если и не забыто, то в значительной мере разрушено. Воссоздание этой системы, по мнению диссертанта, должно базироваться на несколько иных принципах, чем это имело место в советский период.
1. В систему профилактики и социального контроля должны быть вовлечены все структуры гражданского общества, т.е. политические партии, религиозные конфессии, частно-правовые юридические лица и т.д., что обеспечит реальное представительство всех общественных субъектов в социальной превенции негативно отклоняющегося поведения. Известная обособленность гражданского общества не тождественна разделенности его и государства. Гражданское общество функционирует на территории государства и в своей деятельности руководствуется как нормами частного права, так и нормативно-правовыми предписаниями публичного характера. В этой связи государство должно выстроить предполагаемую правовую модель гражданского общества, предусмотрев и формы его взаимодействия с государственными институтами в решении правоохранительных за-
1 См.: Гилинский Я.И. Социальный контроль над девиантностью в современной России: теория, история, перспективы // Социальный контроль над девиантностью в современной России. СПб., 1998. С. 12.
дач. Оптимальной является такая система взаимодействия, в рамках которой государство обеспечивает гражданскому обществу незыблемость определенных прав и свобод при. четкой правовой фиксации социально значимых обязанностей, в том числе в вопросах общей и специальной превенции преступности, учитывая при этом, что гражданское общество обладает уникальными средствами воздействия на поведение людей (моральные, нравственные, религиозные нормы); гражданское общество проникает в сферу деятельности государства, участвуя в формировании государственных институтов и контроле за их деятельностью, в том числе при решении правоохранительных задач.
2. Применение предупредительно-профилактических мер должно иметь ограничения, препятствующие злоупотреблениям. В качестве таких ограничений может быть использован общий принцип "не навреди". Кроме того, все меры должны соответствовать действующим правовым и моральным нормам, максимально соответствовать правам человека. Разработка и применение мер профилактики должны осуществляться высококвалифицированными профессионалами (юристами, психологами, педагогами, врачами, социальными работниками), а волонтеры должны проходить предварительное обучение и стажировку.
. Четвертое. Жесткий многоаспектный социальный контроль над преступностью — лечальная необходимость нашего времени. Позитивно криминологически значимым он может быть лишь тогда, когда его удается, построить на демократической и строго правовой основе. Он, может иметь многие составляющие: политическую, идеологическую, экономическую, правовую, организационную, социально-психологическую, репрессивную, превентивную, но в.основе этих составляющих должны лежать не абстрактные интересы государства, которые в своем конкретном воплощении являются интересами власть имущих, а законные интересы личности и прав человека.
Формулируя концептуальные положения противодействия преступности в современном российском обществе, необходимо опираться на определенные принципы, которым этот процесс должен соответствовать. При этом следует исходить из сложившихся политических и правовых реалий. Таковыми, несомненно, является закрепление Конституцией Российской Федерации (ст. 1) положения о том, что Россия есть демократическое феде-
ративное правовое государство с республиканской^ормрй правления. .■.-'-.,.. . '
В этой связи концепция противодействия преступности в условиях построения правового государства и формирования гражданского общества должна быть развернута (уточнена, интерпретирована) по следующим направлениям: а) согласование права и нравственности; б) выстраивание разумной иерархии правоохра-няемых ценностей; в) равенство гражданина и власти перед законом; г) ответственность власти за разработку и реализацию социальной политики; д) установление правовых пределов государственного контроля над преступностью; е) сокращение круга субъектов, наделенных правом ограничивать права и свободы физических и юридических лиц; ж) наличие ограничителей репрессивной власти государства:
В диссертации дана развернутая характеристика каждого из этих направлений, сформулированы конкретные предложения по их практической реализации.
Обращаясь к вопросам совершенствования правового обеспечения противодействия преступности, диссертант отмечает, что при всей важности попыток теоретического обоснования совершенствования уголовного законодательства (С.Ф.Милюков), локальные меры едва ли способны внести серьезные коррективы в результаты противодействия преступности, поскольку уголовное законодательство является важной, но лишь составной частью системы российского законодательства, и само по себе, вне этой системы, не может выступать как фактор устойчивости общественных регуляторов.
В этой связи диссертант полагает, что эффективность правового обеспечения противодействия преступности предполагает как сбалансированное развитие самой системы законодательства, так и надлежащее правовое регулирование его реализации в правоохранительной практике. Исходя из этой посылки в диссертации сформулированы и обоснованы меры по стабилизации российского законодательства как фактора надлежащего правового обеспечения противодействия преступности. Они сгруппированы в три блока проблем: правового регулирования стратегических направлений обеспечения криминологической безопасности, уголовно-правового регулирования противодействия наиболее опасным проявлениям преступности, правового регулирования тактических мер противодействия преступности.
Соответственно этим блокам рассмотрены правовые аспекты функционирования Совета Безопасности, криминологические аспекты закона "О безопасности", Концепции национальной, безопасности и Государственной стратегии экономической безопасности Российской Федерации; произведено обобщение .отечественного и зарубежного (Бельгия, Великобритания, Италия, Мексика/США, Франция, Япония) законодательства, ориентированного на, противодействие организованной преступности, коррупции, легализации незаконных доходов; сформулированы конкретные предложения по совершенствованию российского законодательства, приведению его в соответствие с криминологическими, реалиями, рекомендациям Конвенции Совета Европы и Коммюнике Конференции министров стран "восьмерки" по борьбе с транснациональной организованной преступностью, состоявшейся 19-20 октября 1999 г. в Москве.
В заключении в концентрированном виде сформулированы основные выводы диссертационного исследования и предложения соискателя по рассматриваемым проблемам.
Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах автора:
Монографии, пособия, лекции
1. Преступность и общество: проблемы социогенеза: Монография. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000 (в соавторстве). 22,5 п л.
2. Криминологическая безопасность современной России: основные черты и механизм обеспечения: Монография. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999. 10,2 п.л.
3. Советское уголовное право. Махачкала: ДГУ, 1984. 1,0 п.л.
. 4. Профилактика транспортных преступлений. Махачкала: ДГУ, 1984. 2,0 п.л.
. 5. Криминология. Махачкала: ДГУ, 1984. 0,5 п.л.
6. Неосторожные преступления и их предупреждение. Махачкала;, ДГУ, 1991. 1,0 п.л.
. 7..-. Неосторожные преступления и их предупреждение. Махачкала: ДГУ',; 1994. 5,0 п.л.
8. Неосторожные преступления: уголовно-правовые и криминологические проблемы. Махачкала: ДГУ, 1998. 0,4 п.л.
9. Исследование преступности как мегапроблемы мировой цивилизации: Пособие. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998. 2,1 п.л.
10. Социально-правовой механизм криминализации общественных отношений в современной России: Пособие. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000. 4,3 п.л.
11. Криминологическая характеристика основных тенденций общеуголовной преступности в России. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000. 2,2 п.л.
Научные статьи и другие научные публикации
12. О причинах, способствующих совершению неосторожных преступлений // Проблемы обеспечения защиты собственности в условиях перехода к рыночным отношениям: Сборник тезисов. Махачкала, 1991. 0,5 п.л.
13. НТП и проблемы борьбы с неосторожной преступностью // Молодежь и НТП. Махачкала, 1998. 0,1 п.л.
14. Закон и беззаконие: некоторые аспекты взаимосвязи // Актуальные вопросы права в условиях демократического реформирования общества: Сборник научных статей / Под общ. ред. В.П.Сальникова СПб. Санкт-Петербургский университет МВД России, 1998 (в соавторстве). 0,3 п.л.
15. Концептуальная модель противодействия криминализации общественных отношений в современной России // Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 9-10 апреля 1998 г. Ч. 3 / Под общ. ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. 0,2 п.л.
16. Превенция правонарушающего поведения в условиях формирования гражданского общества в Росси (теоретико-криминологические аспекты) // Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 9-10 апреля 1998 г. Ч. 3 / Под общ. ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998 (в соавторстве). 0,2 п.л.
17. Социально-правовой механизм криминализации общественных отношений в современной России // Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петер-
бург, 9-10 апреля 1998 г. Ч. 3 / Под общ. ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. 0,2 п.л.
18. К вопросу о содержании понятия «преступность» II Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 9-10 апреля 1998 г. Ч. 3 / Под общ. ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД Рос-
■сии, 1998. 0,2 п.л.
19. Криминологическая безопасность: понятие, содержание, структура // МВД России - 200 лет: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 28-29 мая 1998 г. Ч. 5 / Под общ. ред. О.М.Латышева, В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. 0,2 п.л.
20. Государства "наркодемократии" - криминологическая характеристика // МВД России - 200 лёт: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 28-29 мая 1998 г. Ч. 5 / Под общ. ред. О.М.Латышева, В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998 (в соавторстве). 0,3 п.л.
21. Законодательное обеспечение противодействия легализации преступных доходов в США и Великобритании // МВД России - 200 лет: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 28-29 мая 1998 г. Ч. 6 / Под общ. ред. О.М.Латышева, В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998 (в соавторстве). 0,2 п.л.
22. Криминологическая безопасность как составная часть национальной безопасности современной России // МВД России -200 лет: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 28-29 мая 1998 г. Ч. 6 / Под общ. ред. О.М.Латышева, В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. 0,3 п.л.
23. К вопросу о "философизации" криминологии // Классическое наследие отечественной и европейской правовой мысли: Сборник научных трудов. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999. 0,3 п.л.
24. Криминологические аспекты межнациональных конфликтов и национальная безопасность России // Правоохранительная деятельность в России: теория и практика: Сборник трудов докторантов, адъюнктов и соискателей. Вып. 11 / Под ред. В.П.Саль-
никова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999 (в соавторстве). 0,3 п л.
25. Преступная государственность: мифы и реальность // Правоохранительная деятельность в России: теория и практика: Сборник трудов докторантов, адъюнктов и соискателей. Вып. 11 / Под ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999. 0,2 п л.
26. Преступность как мегапроблема функционирования общества: криминологический аспект // Правоохранительная деятельность в России: теория и практика: Сборник трудов докторантов, адъюнктов и соискателей. Вып. 11 / Под ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999 (в соавторстве). 0,3 п.л.
27. Криминологические аспекты национальной безопасности // Правоохранительная деятельность в России: теория и практика: Сборник трудов докторантов, адъюнктов и соискателей. Вып. 11 / Под ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999 (в соавторстве). 0,2 п.л.
28. Криминологическая безопасность современной России: понятие и содержание // Правоохранительная деятельность в России: теория и практика: Сборник трудов докторантов, адъюнктов и соискателей. Вып. 11 / Под ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999 (в соавторстве). 0,2 п.л.
29. Истоки формирования теории и практики противодействия преступности // Классическое наследие отечественной и европейской правовой мысли: Сборник научных трудов. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999. 0,3 п.л.
30. Государственная политика в отношении угрозы безопасности // Полиция и государства: история и теория права: Сборник научных статей. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000 (в соавторстве) 0,3 п.л.
31. "Теневое право" и теневая экономика (криминологический аспект) // Правовое государство и органы внутренних дел: Сборник научных трудов. Вып 5 / Под ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000 (в соавторстве). 0,3 п.л.
32. Политический режим и механизм противодействия преступности (криминологические аспекты) // Правовое государство и органы внутренних дел: Сборник научных трудов. Вып. 5 / Под
ред. В.П.Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000. 0,5 п.л.
33. К вопросу о криминологической безопасности государства // Полиция и государства: история и теория права: Сборник научных статей. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000 (в соавторстве). 0,2 п.л. м, -
34. О теоретико-концептуальной модели исследования взаимосвязи преступности и общества II Полиция и государства: история и теория права: Сборник научных статей. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000 (в соавторстве). 0,2 п.л.
35. Влияние противоречий общественного развития на причинность преступности II Полиция и государства: история и теория права: Сборник научных статей. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000 (в соавторстве). 0,2 п.л. ,
36. Проблемы преступности в современной России // МВД России - 200 лет: история, развитие, перспективы: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 22-23 сентября 2000 г. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000. 0,2 п.л.
37. Проблемы противодействия организованной преступности И МВД России - 200 лет: история, развитие, перспективы: Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 22-23 сентября 2000 г. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2000. 0,2 п.л.
Подписано в печать и свет 23.11.2000 г. Формат 60x84 1/16 Печать офсетная. Объем 2,0 п.л. Тираж 100 экз.
Отпечатано в Санкт-Петербургском университете МВД России 198075, Санкт-Петербург, уп. Летчика Пилютова, д. 1
