Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России

Шилохвост, Олег Юрьевич

Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве Россиитекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.03 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России»

На правах рукописи

Шилохвост Олег Юрьевич

ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСЛЕДОВАНИЯ ПО ЗАКОНУ В СОВРЕМЕННОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ РОССИИ

Специальность 12.00.03 - гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Москва - 2006

Диссертация выполнена в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор Суханов Евгений Алексеевич

доктор юридический наук, профессор Красавчикова Лариса Октябриевна

доктор юридических наук Крашенинников Павел Владимирович

Ведущая организация:

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации»

Защита состоится 11 октября 2006 года в 11 часов на заседании диссертационного совета Д.503.001.01 при Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации по адресу: 117218, Москва, ул. Б. Черемушкинская, д. 34.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.

Автореферат разослан « Ж» аинМ/ 2006 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Наследственное право относится к одним из наиболее востребованных на практике подотраслей гражданского права. Исторически сложившееся как правовой инструмент, обеспечивающий баланс между общественными (социальными) и частными (индивидуальными) интересами в сфере имущественных отношений, наследственное право и в современном мире выступает не только в качестве одного из важнейших способов приобретения права собственности, но и создает условия для защиты имущественных интересов семьи наследодателя.

Наследственное право, будучи непосредственно основанным на складывающихся веками национальных и нравственных традициях семейной организации общества, является одной из наиболее стабильных и консервативных отраслей гражданского законодательства. Изменения последних 30-40 лет, произошедшие в наследственном законодательстве наиболее развитых иностранных правопорядков (Франция, Германия, Швейцария), позволяют выявить общие тенденции развития современного наследственного права. Достаточно отметить, что наиболее масштабные изменения правового регулирования касались исключительно наследственных прав пережившего супруга, усыновленных и внебрачных детей, то есть лиц, призываемых к наследованию по закону. Эволюция отечественного наследственного законодательства, в котором указанные проблемы были разрешены еще в первые десятилетия XX века, тем не менее, так же была во многом связана именно с наследованием по закону - обязательной долей, наследственными правами нетрудоспособных иждивенцев, с расширением круга наследников по закону и др.

Кроме того, наследование по закону в большинстве право-порядков, и Россия не является в этом отношении исключением, относится к наиболее распространенным основаниям перехода имущества наследодателя к его правопреемникам. По данным Федеральной нотариальной палаты число свидетельств о праве на наследство при наследовании по закону составило 82,3 % от

общего количества выданных в 2004 г. свидетельств1. Следовательно, от того, насколько тщательно будут разработаны теоретические основы правовых механизмов наследования по закону, во многом будет зависеть и эффективность действия системы наследственного преемства в целом.

Проблемы наследования по закону в отечественной доктрине гражданского права никогда не были обделены вниманием цивилистов. Ставшие классическими работы В.И. Серебровского (Очерки советского наследственного права. М., 1953), Б.С. Анти-монова и К.А. Граве (Советское наследственное право. М., 1955), О.С. Иоффе (Советское гражданское право: Курс лекций. [Ч. 3]. Л., 1965), М.В. Гордона (Наследование по закону и по завещанию. М., 1967), П.С. Никитюка (Наследственное право и наследственный процесс: Проблемы теории и практики. Кишинев, 1973), В.К. Дроникова (Наследственное право Украинской ССР. Киев, 1974), К.Б. Ярошенко (Наследственное право (разд. VII) // Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Отв. ред. С.Н. Братусь, О.Н. Садиков. 3-е изд., испр. и доп. М., 1982) и Ю.К. Толстого (Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Ч. 3. М., 1998) не только остаются в научном обороте, несмотря на неоднократное изменение позитивного регулирования наследственных отношений, но и содержат целостную теоретическую разработку подавляющего большинства проблем наследственного права, в том числе связанных с наследованием по закону. Сохранение теоретического потенциала указанных работ, заключающих в себе, по существу, общее учение в отношении большинства наследственных институтов, а также подробное доктри-нальное освещение содержания действующего регулирования в вышедших в последнее время постатейных комментариях раздела V Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК) исключают необходимость освещения в настоящем диссертационном исследовании всей совокупности теоретических и практических вопросов в этой области. Нельзя не отметить и высокий уровень разработанности правового регулирования наследствен-

1 См.: Статистический отчет Федеральной нотариальной палаты за 2004 год.

ных отношений в действующем законодательстве, признанный современной цивилистической доктриной2.

Изложенное позволяет ограничиться рассмотрением наиболее актуальных, с точки зрения автора, проблем правового регулирования наследования по закону, выбор которых определяется не только пробелами в доктрине, но и теми изменениями, которые были произведены в 2001 г. в отечественном наследственном законодательстве3. К таким проблемам относятся основание и пределы наследования по закону, условия отстранения от наследования недостойных наследников, а также порядок призвания к наследованию различных категорий законных наследников - представляющих наследников из числа кровных родственников наследодателя, усыновленных наследодателем лиц и нетрудоспособных иждивенцев наследодателя. В связи с исследованием этих проблем неизбежно и обращение к анализу таких институтов, как выморочное имущество и обязательная доля.

Регулирование отношений, связанных с наследованием, традиционно строится на сочетании двух основополагающих начал - индивидуального, отражающего интересы отдельной личности, м социального, отражающего интересы общества и государства4. В наследовании по закону традиционным проявлением индивидуального начала считалось отнесение к числу наследников наиболее близких родственников и членов семьи наследодателя. Социальное начало, в свою очередь, проявлялось в стремлении государства, обеспечив законных наследников средствами к существованию за счет имущества умершего собственника, освободить общество от. бремени содержания этих лиц.

2 См.: Садиков О.Н. Концепция развития гражданского законодательства // Концепции развития российского законодательства / Под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. М., 2004. С. 200.

3 В настоящей работе не затрагиваются общие для наследования по закону и по завещанию вопросы, связанные с открытием наследства и его принятием, особенностями наследования отдельных видов имущества» разделом наследства, ответственностью наследников по долгам наследодателя.

4 См.: Покровский ИЛ. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 296-308.

Содержание правового регулирования наследования по закону в отечественном правопорядке обычно оценивается по таким признакам, как основание (система определения судьбы имущества умершего собственника, не оставившего завещания) и пределы наследования (границы круга лиц, призываемых в этом случае к наследованию).

В правовом регулировании пределов наследования по закону в отечественном наследственном законодательстве на протяжении XX века соотношение социального и индивидуального начал неоднократно менялось. В дореволюционном правопорядке господствовало индивидуальное начало, обеспечивавшее призвание к наследованию всех членов рода «до совершенного прекращения онаго». В 1918-1923 гг. право на получение наследственного имущества определялось, исключительно социальным началом, т.к. имущество переходило в собственность государства, предоставлявшего из этого имущества содержание лишь нуждающимся и нетрудоспособным супругу и кровным родственникам умершего собственника. Начиная с 1923 г. пределы наследования определялись как индивидуальным, так и социальным началами. Взаимодействие этих начал выражалось, помимо названных, и в иных проявлениях - нетрудоспособности иждивенцев, продолжительности иждивения, совместном проживании. Разрешение подавляющего большинства теоретических и практических коллизий, связанных с наследованием по закону, по мнению автора, должно основываться на адекватной оценке соотношения индивидуального и социального начал и оптимальном выявлении в контексте их взаимодействия генезиса каждого из условий, определяющих порядок преемства в правах и обязанностях умершего собственника, не оставившего завещания.

Цель исследования. Основной целью исследования является теоретическая разработка юридической модели основания и пределов наследования по закону, основанной на сочетании индивидуальных и социальных начал правового регулирования.

Юридическая модель основания и пределов наследования по закону предопределяет условия, порядок и последствия призвания к наследованию по закону наследников по праву пред-

ставления, лиц, усыновленных наследодателем, и нетрудоспособных иждивенцев наследодателя. Эта модель позволяет решить многие частные вопросы наследственного преемства различных категорий законных наследников, в том числе за счет обоснования целесообразности распространения на них тех или иных условий наследования по закону (наследственные права внуков как нетрудоспособных иждивенцев и необходимых наследников и др.).

Анализ изложенных проблем позволяет не только оценить основные тенденции в современном правовом регулировании наследования по закону, но и наметить наиболее вероятные пути разрешения присущих действующему правопорядку коллизий, а также оценить ближайшие и долгосрочные перспективы развития и совершенствования правового регулирования этой сферы общественных отношений.

Методологическая основа исследования. Настоящее исследование проведено на основе сочетания общенаучного диалектического метода со специальными методами изучения правовых явлений - догматическим, историко-правовым и сравнительно-правовым.

Присущий наследственному праву консерватизм правового регулирования, а также глубокие исторические корни большинства из обсуждающихся в диссертации вопросов требуют не только вполне достаточной для многих других институтов гражданского права констатации достижений цивилистической доктрины и практики прошлых лет, но и весьма подробного обсуждения соответствующих теоретических аргументов и доводов, обсуждения, без которого было бы невозможным построение адекватной и обоснованной теоретической базы исследуемых институтов.

Теоретическая основа исследования базируется на трудах отечественных цивилистов', затрагивавших в своих работах проблемы наследования по закону - К.Н. Анненкова, Б.С. Антимоно-ва, М.Ю. Барщевского, А.И. Барышева, Н.И. Бондарева, A.A. Бу-гаевского, В.Н. Гаврилова, А.Г, Гойхбарга, М.В. Гордона, К.А. Граве, В.К. Дроникова, В.Л. Инцаса, О.С. Иоффе, Я.А. Канторовича, П.В. Крашенинникова, З.Г. Крыловой, Е.В. Кулагиной, А.Л. Малиц-

кого, А.Л. Маковского, Т.Б. Мальцман, П.С. Никитюка, П.Е. Орловского, М.Я. Пергамента, И.С. Перетерского, К.П. Победоносцева, И.А. Покровского, Е.А. Поссе, Н.В. Рабинович, М.О. Рейхеля, A.A. Рубанова, В.А. Рязановского, В.А. Рясенцева, Л.В. Санниковой, Г.М. Свердлова, В.И. Серебровского, В.И. Синайского, М.В. Телю-киной, H.H. Товстолеса, Ю.К. Толстого, A.A. Файнштейна, P.O. Халфиной, Б.Л. Хаскельберга, Т.Д. Чепиги, М.Л. Шелютто, Г.Ф. Шершеневича, Э.Б. Эйдиновой, К.Б. Ярошенко.

Теоретическому исследованию отдельных вопросов наследования по закону были посвящены диссертационные работы 3.И. Мозжухиной, A.A. Файнштейна, Н.М. Васильченко, С.А. Джапаридзе, Т.Д. Чепиги, Э.Б. Эйдиновой, В.Л. Инцаса, A.A.. Рубанова, П.С. Никитюка, М.Ю. Барщевского, Н.П. Асланян, У.А. Омаро-вой, В.Н. Гаврилова, А.Н. Бегичева, М.П. Мельниковой, A.A. Дружнева, Н.Б. Деминой.

Рассматриваемые в диссертации вопросы наследственного права анализируются не только на базе действующего законодательства (часть третья ГК) и судебной практики его применения (постановления Пленума Верховного Суда, решения по конкретным делам), но и с использованием ранее действовавшего законодательства (Свод законов гражданских (т. X ч. 1 Свода законов), Декрет ВЦИК об отмене наследования (1918 г.), ГК РСФСР 1922 и 1964 гг., Указ Президиума Верховного Совета СССР о наследниках по закону и по завещанию (1945), Основы гражданского законодательства 1961 и 1991 гг.), а также основных проектов, предусматривавших изменения в наследственном праве (проект Гражданского уложения 1905 г., проекты ГК СССР 1940-1951 гг., проекты Основных начал и Основ гражданского законодательства 1957-1961 гг., проекты части третьей ГК 1997-2000 гг.).

Научная новизна исследования. Научная новизна заключается, прежде всего, в комплексном теоретическом исследовании основных институтов наследования по закону на основе действующей с 1 марта 2002 года части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации. .

На защиту выносятся следующие положения:

1. Под основанием наследования по закону следует понимать такую систему перераспределения имущества не оставившего завещания умершего собственника, которая соответствует сложившейся в стране экономической системе, прежде всего в сфере отношений собственности. Таким образом, основание наследования по закону всегда отражает социальное начало регулирования наследственных отношений. Наиболее наглядно это начало всегда проявлялось в положении государства на наследственной лестнице.

В условиях господства государственной собственности, являвшейся «экономической основой» страны и «общенародным достоянием», государство занимало привилегированное положение на наследственной лестнице, получая не только выморочное имущество, но и имущество, приходившееся на долю наследников, лишенных права наследования или отказавшихся от наследства.

После коренной перестройки экономической системы Российской Федерации, приведшей, в частности, к признанию равенства всех форм собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции Российской Федерации, п. 4 ст. 212 ГК), государство, объявив «своей целью создание рыночной экономики, основанной на приоритете частного предпринимательства и частной собственности», стремится обеспечить такую регламентацию наследственных отношений, которая способствовала бы «укреплению и наибольшему развитию частной собственности» и исключала ее «необоснованный переход к государству»5. В условиях рыночной экономики на основание наследования влияет и стремление государства освободиться от бремени сбережения и содержания имущества, не предназначенного непосредственно для исполнения возложенных на государство публичных полномочий6. Указанное стремление проявилось не только в беспрецедентном сокращении случаев выморочности имущества с 1 марта 2002 года, но и в отмене с

5 См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 октября 2000 г. № 200-0 // СПС «Консультант-Плюс».

6 См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2004. 27 мая. № 109.

1 января 2006 г. налога с имущества, переходящего в порядке наследования.

2. Призванное обеспечить «укрепление и наибольшее развитие частной собственности» сокращение случаев выморочности предопределило предоставление наследственных прав родственникам наследодателя в таких степенях, которые исключают разумное предположение о намерении наследодателя передать им свое имущество после смерти. С учетом господствующих в современном обществе представлений о близости семейно-родственных связей такое предположение не может простираться далее третьей-четвертой степени родства.

За пределами этих степеней родства установление такой системы наследования по закону, которая адекватно отражает современную экономическую систему страны, невозможно без априорного игнорирования законом вероятного отношения наследодателя к этим своим дальним родственникам, в том числе и отношения негативного. Такое игнорирование представляется вполне оправданным с учетом диверсификации форм завещания и всемерного упрощением формальных требований к волеизъявлению наследодателя относительно своего имущества.

О недопустимости обоснования наследования по закону ис-. ключительно предполагаемой волей наследодателя свидетельствует вся эволюция правового регулирования, когда в течение без малого тридцати лет (1918-1945 гг.), т.е. в пределах жизни одного-двух поколений, граница выморочности проводилась и по третьей степени в прямой нисходящей линии, и по второй степени в первой боковой линии, т.е., не считаясь ни с какими представлениями о семейной близости, наследства лишались родители, а также братья и сестры наследодателя. В современных условиях попытка обоснования наследования по закону исключительно «молчаливым завещанием» неизбежно приводит к возникновению «зазора» между разумно понимаемым представлением наследодателя о членах своей семьи, которые вправе рассчитывать на получение по наследству части его имущества, и справедливо оцениваемым положением государства, претендующего на выморочное имущество.

3. Система правового регулирования пределов наследования по закону строится в отечественном гражданском законодательстве на основании взаимодействия двух основных начал -индивидуального и социального.

Индивидуальное начало традиционно проявлялось, прежде всего, в таком определении круга ближайших родственников и членов семьи наследодателя, при котором разумно предположить, что именно этим лицам наследодатель, не оставив завещания, желал бы передать свое имущество в случае смерти. Первоначально индивидуальное начало основывалось целиком на кровном родстве. Анализ современного правового регулирования позволяет отнести к проявлениям индивидуального начала и иные критерии, используемые для восполнения воли наследодателя - семейная близость, продолжительность иждивения, совместное проживание наследника с наследодателем, отстранение от наследования недостойных наследников.

Особенностью проявления индивидуального начала в пределах первых трех степеней родства является то, что для определения близости к наследодателю используется не только степень родства, но и семейные отношения, в результате чего родственники одинаковой степени распределяются по разным очередям (например, племянники - во вторую, дяди и тети - в третью).

Социальное, начало традиционно выражалось в стремлении государства (общества, коллектива) освободиться от бремени содержания неимущих родственников умершего собственника, что находило свое выражение в наделении наследственными правами первоначально нетрудоспособных и неимущих родственников наследодателя, а затем — уже только его нетрудоспособных иждивенцев. Кроме того, проявлением социального начала являются условия предоставления необходимым наследникам обязательной доли независимо от содержания завещания. В сфере правового регулирования пределов наследования по закону социальное начало, безусловно, проявляется и в наделении наследственными' правами Российской Федерации, которая, являясь социальным государством, обязана в силу своего консти-

туционного статуса обеспечивать «достойную жизнь и свободное развитие человека», устанавливать и развивать гарантии социальной защиты граждан (ч. 1 и 2 ст. 7 Конституции Российской Федерации).

4. К основным тенденциям современного состояния правового регулирования пределов наследования по закону следует отнести расширение влияния индивидуального начала. Это расширение проявляется, во-первых, в максимально возможном учете при определении круга законных наследников сложившихся в обществе представлений о семейно-родственной близости. При этом дальнейшее расширение родовой лестницы уже не будет обеспечивать восполнение предполагаемой воли наследодателя, так как при современном общественном строе семейно-родственный круг, в пределах которого считается справедливым наделение родственников имуществом умершего собственника, не оставившего завещания, не простирается далее • третьей-четвертой степени родства.

Во-вторых, для восполнения предполагаемой воли наследодателя действующий закон, помимо степени родства, обращается к таким критериям, как продолжительность иждивения и совместное проживание претендентов на наследство с наследодателем.

В-третьих, о возрастании влияния индивидуального начала свидетельствуют и более подробные правила о недостойных наследниках, обеспечивающие не только соблюдение действительной воли, но и восполнение предполагаемой воли наследодателя.

Наконец, в-четвертых, такие проявления индивидуального начала, как предоставление наследственных прав в зависимости от степени родства или совместного проживания с наследодателем, проникли в сферу регулирования институтов, традиционно отражающих социальное начало - обязательная доля и наследование нетрудоспособных иждивенцев.

шим законодательством. Это ограничение проявляется, во-первых, в перенесении границы -выморочности имущества с третьей на девятое место в ряду законных наследников. Во-вторых, в уменьшении размера обязательной доли - за последние шестьдесят дет она снизилась с полной (1945 г.) до половины (2001 г.) законной доли.: В-третьих, социальное начало отступает перед индивидуальным в институтах наследования необходимых наследников и нетрудоспособных иждивенцев, условия призвания которых к наследованию зависят уже не только от наступления нетрудоспособности к моменту открытия наследства, но и от дополнительных условий — продолжительности иждивения, степени родства и совместного проживания с наследодателем.

6. Институт недостойных наследников призван обеспечивать соответствие пределов наследования не только действительной (в случае сокрытия завещания и воспрепятствования выражению последней воли), но и предполагаемой, (при совершении умышленного противоправного деяния, направленного против наследодателя или кого-либо из его наследников, а также при уклонении от содержания) воле наследодателя, корректируя состав наследников по закону, определяемый исключительно по. признаку семейно-родственной близости. Последнее является одним из проявлений индивидуального начала регулирования пределов наследования по закону.

достойных наследников не должно зависеть от воли третьих лиц, несмотря ни на какую их заинтересованность в получении наследства. На этих подходах основаны выводы о том, что:

. а) следует дифференцировать порядок и условия отстранения от наследования, предусмотренные п. 1 ст. 1117 ГК в зависимости от того, являются ли совершенные недостойным наследником умышленные противоправные деяния уголовно наказуемыми деяниями, или не являются. В первом случае, когда преступление совершено в отношении самого наследодателя, членов его семьи или ближайших родственников,- наличие вступившего в законную силу решения уголовного суда должно влечь бесспорное отстранение такого наследника от наследования. При этом не имеет значения, охватывалось ли умыслом недостойного наследника призвание себя или других лиц к наследованию. Во втором случае, когда воспрепятствование осуществлению выраженной в завещании воли наследодателя путем фальсификации или сокрытия завещания, принуждения других наследников к отказу от наследства и т.п., не связаны с совершением преступления, - отстранение недостойного наследника должно следовать по решению суда, рассматривающего гражданско-правовой спор о наследовании. При этом должна быть установлена субъективная направленность воли недостойного наследника на призвание к наследованию путем совершения умышленных действий в отношении наследодателя или его близких; .

б) отстранение от наследования родителей, уклонявшихся от выполнения лежавших на них в силу закона обязанностей по содержанию своих несовершеннолетних или нуждающихся нетрудоспособных детей (п. 2 ст. 1117 ГК), не должно зависеть от наличия среди наследников заинтересованных лиц не только при формальном подтверждении недолжного поведения родителя в виде решения о лишении его родительских прав (абз. 2 п. 1 ст. 1117 ГК), но и в силу такой семейно-родственной близости между родителями и детьми, нарушение вытекающих из которой обязанностей является достаточным и бесспорным основанием для устранения от наследования. По этим же мотивам для отстранения от наследования детей, злостно уклонявшихся от содержания

своих нуждающихся нетрудоспособных родителей, следует признать достаточным, наличие приговора уголовного суда (ст. 157 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее-УК) или иных доказательств уклонения и не требовать обязательного в силу п. 2 ст. 1117 ГК предъявления иска заинтересованными лицами;

в) допустимость предъявления заинтересованными лицами в соответствии с п. 2 ст. 1117 ГК требования об отстранении от наследования по закону лица, уклонявшегося от лежавших на нем в силу закона обязанностей по содержанию наследодателя, следует оценивать в зависимости от наличия волеизъявления наследодателя в отношении наследственных прав этих наследников. При наличии завещания, составленного в пользу указанных лиц, либо завещания, в котором часть имущества осталась незавещанной, а уклонявшиеся от алиментной обязанности наследники не были прямо лишены наследства, следует признать, что такие наследники были прощены наследодателем и их наследственные права не могут быть оспорены заинтересованными лицами. Явно выраженному намерению наследодателя передать свое имущество таким наследникам не должна противопоставляться воля посторонних лиц. .

а) относясь к наследникам по закону определенной очереди, представляющие наследники должны обладать всей полно-

той наследственных прав, принадлежащих наследникам данной очереди. В частности, за внуками наследодателя, в случае призвания их к наследованию, должно быть признано право на получение обязательной доли на тех же условиях, что и за другими наследниками первой очереди (несовершеннолетие или нетрудоспособность);

б) при наличии обстоятельств, позволяющих лицу наследовать по праву представления (п. 1 ст. 1146 ГК) и в качестве нетрудоспособного иждивенца (ст. 1148 ГК), оно de lege ferenda должно призываться по второму из указанных оснований, как предусматривающему не только дополнительные условия (иждивение наследодателя в течение определенного срока), но и обеспечивающему получение наследственной доли независимо от степени родства (представляющие наследники из первой -третьей очередей могут быть устранены как представляемыми наследниками, так и наследниками предшествующих очередей) и, как правило, в более крупном размере, чем при наследовании по праву представления;

в) условия призвания внуков и их потомков к наследованию в качестве нетрудоспособных иждивенцев должны определяться п. 1 ст. 1.148 ГК, для чего необходимо дополнить эту норму ссылкой на ст. 1142 ГК. До внесения соответствующих изменений действующее законодательство должно толковаться расширительно с тем, чтобы внуки, будучи родственниками наследодателя второй степени, призывались к наследованию на условиях, по крайней мере, не более строгих, чем другие родственники второй (ст. 1143 ГК) и даже более отдаленных степеней родства (ст. 1144 и 1145 ГК);

г) на наследственные права представляющих наследников не должно влиять лишение представляемого наследника наследства (п. 1 ст. 1119 ГК), а также и отсутствие у представляемого наследника права наследовать (п. 1 ст. 1117 ГК). Представляющий наследник ввиду особой семейно-родственной близости является непосредственным преемником наследодателя, а, значит, не может ограничиваться в своих правах в связи с устранением по каким-либо предусмотренным законом или завещанием осно-

ваниям представляемого наследника от наследования. Указанные меры носят строго личный характер и не могут распространяться на кого-либо, кроме тех, кто указан в завещании или совершил перечисленные в законе умышленные противоправные действия. Буквальное толкование положений п. 2 и 3 ст. 1146 ГК не соответствует заложенной в действующем законе модели наследования по праву представления как юридико-технического способа обеспечения призвания к наследованию более отдаленных родственников наследодателя; .

д) признание законом самостоятельных наследственных прав представляющих наследников по отношению к наследодателю настоятельно требует обеспечения призвания этих наследников к наследованию не только в случае, когда представляемый наследник не смог воспользоваться своими правами, не дожив до открытия наследства, но и в иных случаях, когда реализация представляемым наследником своих наследственных прав оказалась невозможной, в частности, в случае ненаправленного отказа его от наследства.

его кровной семьи и из семьи усыновителя. Поэтому сохранение юридических отношений с кровными родственниками допускается только в случае усыновления ребенка одиноким лицом, а правом инициировать сохранение имущественных и личных неимущественных прав и обязанностей с усыновленным наделены только его самые ближайшие кровные родственники со стороны родителя, иного чем усыновитель пола. Кроме того, сочетание имущественных и личных неимущественных отношений усыновленного с родственниками своего усыновителя и со своими кровными родственниками должно допускаться только в интересах усыновленного. На этих принципиальных подходах основаны выводы о том, что:

а) сохранение усыновленным прав и обязанностей в отношении одного из своих родителей в соответствии с п. 3 ст. 137 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК) применительно к наследственным отношениям должно означать, что такой усыновленный может наследовать не только по линии одинокого усыновителя и его кровных родственников, но и по линии всех своих кровных родственников со стороны родителя, с которым этот усыновленный сохраняет отношения по решению суда. Для этого предлагается внести соответствующие изменения в п. 3 ст. 137 СК;

б) поскольку правовой статус участников наследственных отношений определяется на момент открытия наследства, то усыновленный, имевший на этот момент право на наследование после усыновителя или кого-либо из его кровных родственников, вправе осуществить эти наследственные права, даже если решение об отмене усыновления вступит в законную силу до принятия наследства таким наследником.

тельность иждивения и совместное проживание с наследодателем иждивенцев из числа отдаленных родственников наследодателя или совершенно чужих ему лиц. С учетом общей тенденции к расширению влияния индивидуального начала на пределы наследования по закону, необходимо:

а) сохранить условие о совместном проживании только для тех случаев, когда нетрудоспособный иждивенец, не входящий в состав первых семи очередей наследников по закону (п. 2 ст. 1148 ГК), призывается к наследованию вместе с родственниками наследодателя первых четырех степеней и пережившим супругом (первая - третья очередь). Таким образом, наследственные права указанных нетрудоспособных иждивенцев как более отдаленных родственников наследодателя, будут основываться не только на выражающемся в требовании нетрудоспособности социальном начале, но и на проявляющейся в совместном проживании предполагаемой воле наследодателя (индивидуальное начало);

б) отказаться от условия о совместном проживании нетрудоспособных иждивенцев, не входящих в состав первых семи очередей наследников по закону (п. 2 ст. 1148 ГК), в случае, когда они призываются к наследованию вместе с наследниками четвертой-седьмой очередей, либо самостоятельно, в качестве наследников восьмой очереди. Поскольку в четвертую - седьмую очереди не входят лица, семейно-родственная связь которых с наследодателем позволяла бы предположить о намерении наследодателя оставить им часть своего имущества, то нет и необходимости противопоставлять их основанным на кровном родстве правам условие о совместном проживании с наследодателем нетрудоспособных иждивенцев,, служащее для восполнения воли наследодателя. Для обоснования наследственных прав нетрудоспособных иждивенцев в данном случае вполне достаточно их нетрудоспособности и нахождения на иждивении наследодателя.

всемерное сохранение имущества в частной собственности, переходу имущества к государству, несмотря на наличие лиц, нетрудоспособность которых и нахождение на иждивении наследодателя являются вполне достаточными основаниями для предоставления им наследственных прав. Раздельное проживание наследодателя с лицом, которого он содержал в течение года до открытия наследства и которое к этому моменту является нетрудоспособным, не должно приводить к выморочности наследства.

10. Право на обязательную долю является проявлением социального начала в регулировании пределов наследовании по закону. Соглашаясь с тем, что применительно к пережившему супругу, родителям, детям и de lege ferenda - внукам наследодателя игнорирование законом его последней воли связано с господствующими в обществе представлениями о несправедливости лишения наследственных прав этих ближайших родственников и членов семьи наследодателя, т.е. с явно выраженным индивидуальным началом, автор отстаивает нецелесообразность распространения аналогичного подхода и на всех без исключения нетрудоспособных иждивенцев.

Недопустимо использование критериев иждивенства и нетрудоспособности для восполнения воли наследодателя в тех случаях, когда в таком восполнении нет никакой необходимости ввиду явно выраженной в завещании воли наследодателя, не оставившего наследства таким иждивенцам. До тех пор, пока среди условий наследования иждивенцев будет преобладать критерий, отражающий социальное начало (нетрудоспособность), автор не видит оснований для наделения таких иждивенцев правом на обязательную долю на. равных началах с теми кровными родственниками и членами семьи наследодателя, отнесение которых к числу законных наследников является выражением индивидуального начала в наследовании.

В этих целях предлагается закрепить право на обязательную долю только за теми получавшими при жизни наследодателя содержание нетрудоспособными иждивенцами, кого наследодатель обязан был содержать в силу закона в качестве членов своей семьи (ст. 80, 85, 87, 89, 90, 93-97 CK). Игнорировать волю на-

следодателя, как это делает действующее законодательство, наделяя правом на обязательную долю лиц, чья семейная близость с наследодателем не защищается нормой об обязательном содержании, представляется излишним.

Практическая значимость и апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования могут использоваться в научных исследованиях вопросов наследственного права, в практической деятельности по применению наследственного законодательства, в законопроектных работах, в преподавании гражданско-правовых дисциплин.

В диссертации сформулированы некоторые предложения по совершенствованию действующего наследственного законодательства, определены первоочередные вопросы, требующие разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Основные результаты диссертационного исследования изложены в опубликованных автором работах, в т.ч. в монографии «Наследование по закону в российском гражданском праве».

Диссертация обсуждена на заседании отдела гражданского законодательства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.

Выработанные в диссертации теоретические решения использовались автором при. подготовке проектов экспертных заключений Исследовательского центра частного права и Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства.

Структура и объем исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, разбитых на 34 параграфа, из которых 3 делятся также на подпараграфы. Список использованной литературы включает 387 наименований.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяются его цели, методологические основы, приводятся положения, выносимые на защиту.

Глава 1. Основание и пределы наследования по закону. Содержание правового регулирования наследования по закону в отечественном праве традиционно оценивается по двум главным

признакам - основанию наследования (система определения юридической судьбы имущества умершего собственника, не оставившего завещания) и пределам наследования (границы круга лиц, призываемых в этом случае к наследованию).

В § 1 основание и пределы наследования по закону рассматриваются в контексте взаимодействия двух основополагающих начал регулирования наследственных отношений - индивидуального и социального. Положения римского права о призвании к наследованию по признаку кровного.родства, реципированные в средние века многими европейскими правопорядками и составляющие основу действующих в Европе наследственных систем, изначально отражали семейно-родовую организацию общества, когда вопрос об индивидуальном преемстве в имуществе, умершего владельца решался в рамках поглощения этого имущества семьей, родом или общиной. До тех пор, пока забота о содержании индивидуальных членов общества в числе других охранительных функций лежала на семье, роде и общине в целом, переход имущества к членам рода без ограничения степеней родства отражал социальное начало наследования.

С развитием производства и укреплением государства родовые связи постепенно слабели, и к началу нового времени общественный строй большинства стран Европы уже не мог служить социальным оправданием безграничного наследования кровных родственников. В этих условиях Г. Гроцием была выдвинута идея о «молчаливом завещании», в котором отражалась предполагаемая воля наследодателя оставить свое имущество после смерти именно тем лицам, которые названы в законе. Таким образом, законное наследование родственников, в том числе и весьма отдаленных, связывалось с волей наследодателя, что позволяет говорить о проявлении индивидуального начала в регулировании наследственных отношений.

В то же время, наряду с аргументами, обосновавшими допустимость родового наследования в условиях господства индивидуальных начал в общественной жизни, начиная с XIX века выдвигались и предложения об ограничении пределов родового наследования второй-третьей степенью родства в прямой нисходя-

щей и первой боковой линиях (Дж. С. Милль, А. Менгер). При этом место общины и рода в наследственных отношениях предлагалось отдать государству, взявшему на себя большую часть охранительных функций, осуществлявшихся ранее родовыми союзами. Таким образом, юридическая и философская мысль оправдывали необходимость укрепления социального начала в регулировании наследственных отношений.

Идея «молчаливого завещания» как основания наследования по закону не вызывала в послереволюционной доктрине отечественного права каких-либо серьезных возражений. Первоначально этой идее вполне отвечали и оба принципа, предопределявшие содержание наследования по закону после 1918 года -принцип кровного родства и принцип обеспечения нетрудоспособных иждивенцев. Правда, пределы наследования уже трудно было обосновать исключительно ссылками на молчаливое завещание, после того, как в 1922 г. наследственные права получили нетрудоспособные иждивенцы независимо от степени родства с наследодателем, и, особенно, после введения в 1928 г. института обязательной доли. После 2002 года, когда наследственные пра- -ва получили родственники наследодателя до пятой степени родства включительно, «молчаливое завещание» уже не может служить адекватным снованием законного наследования, так как господствующие в современном обществе представления о семейной близости и родственной привязанности не выходят за пределы второй — третьей степени родства, и охватывают, таким образом, лишь часть наследственной лестницы.

Господствующее положение государства в сфере законного наследования (1918-2002 гг.) в диссертации оценивается не только с позиций идеологических требований всемерного ограничения частной собственности, но и с позиций сложившихся в первой четверти. XX века представлений о месте государства в наследственных правоотношениях. Проведенное в Декрете ВЦИК от 27 апреля 1918 года ограничение пределов законного наследования вполне укладывалось в выработанное немецкими правоведами и сочувственно встреченное дореволюционными отечественными цивилистами стремление заменить частное наследование наспе-

дованием государства. Обращение к немецким законопроектам 1908-1913 гг. о наследовании государства позволяет проанализировать юридические мотивы наделения государства наследственными правами в отсутствие потомков братьев и сестер наследодателя. Важное значение для оценки современной роли государства в наследственных отношениях имеют и причины неудачи предлагавшихся реформ, главная из которых заключалась в экономической неэффективности ограничения пределов законного наследования.

В § 2 в контексте действовавшего законодательства рассматриваются выдвигавшиеся в дореволюционной отечественной цивилистике предложения об ограничении пределов наследования. В этот период основным мотивом ограничения наследственных прав дальних родственников наследодателя считалась утрата ими сколько-нибудь осязаемой родственной связи с наследодателем. Напротив, предложение о введении обязательной доли для ближайших родственников и пережившего супруга оправдывалось имущественной общностью семьи и родовыми началами организации семейной жизни. Вопрос о наследственных правах государства, которое неизбежно должно было занять на наследственной лестнице место дальних боковых родственников, рассматривался с учетом того, что государство безусловно принимало участие в создании и приумножении индивидуальных состояний, а также в качестве разумной альтернативы чрезмерному дроблению имущества в случае допущения к наследованию дальних родственников наследодателя.

Декрет ВЦИК от 27 апреля 1918 года ограничил пределы законного наследования и установил принцип обеспечения нетрудоспособных иждивенцев наследодателя. В § 3 констатируется, что в период действия Декрета 1918 г. влияние индивидуального начала на пределы наследования по закону было сведено к минимуму, так как круг законных наследников определялся не характерными для «молчаливого завещания» представлениями о семейно-родственной близости, а исключительно нуждаемостью и нетрудоспособностью этих наследников. В §§ 4 и 5 рассматриваются условия и последствия постепенного расширения влияния

индивидуального начала при определении круга законных наследников в законодательстве и доктрине 1920-х - 1990-х годов. В ГК РСФСР 1922 г. социальное начало также превалировало над индивидуальным, которое проявлялось в предоставлении права наследовать по закону в силу родства только прямым нисходящим родственникам наследодателя, а также в наделении наследников, проживавших совместно с наследодателем, правом на получение сверх своей наследственной доли предметов обычной домашней обстановки и обихода. Господство социального начала проявлялось в предоставлении наследственных прав неимущим и нетрудоспособным лицам, находившимся на полном иждивении наследодателя в течение года до открытия наследства, а также в обязательной доле, право на которую в 1928 году получили несовершеннолетние наследники по закону. В этом же контексте оценивается в диссертации и право государства на получение выморочного имущества не только в случае неявки законных наследников, но и в случае ненаправленного отказа от наследства кого-либо из наследников, а равно и в случае лишения кого-либо из них права наследования в завещании.

После издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 года указанное соотношение индивидуального и социального начал в определении пределов наследования по закону в целом сохранилось. Однако включение в число законных наследников родителей, братьев и сестер наследодателя независимо от их трудоспособности свидетельствовало об усилении влияния индивидуального начала, а отказ от требования полного иждивения и признание наследственных прав за инвалидами 111 группы - о постепенном проникновении индивидуальных начал в сферу, определявшуюся изначально исключительно социально-обеспечительными мотивами. В 1945 г. был отменен и переход к государству наследственного, имущества, приходившегося на долю отказавшегося от наследства или лишенного права наследования наследника. Эти тенденции получили развитие и в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г., переместивших родителей наследодателя в первую очередь законных

наследников независимо от трудоспособности и включивших во вторую очередь наследников деда и бабку наследодателя. В 2001 году были признаны наследственные права племянников и племянниц, дядей, тетей наследодателя, его двоюродных братьев и сестер, а также прадедов и прабабок. Проявлением индивидуального начала в регулировании пределов наследования по закону считает автор и включение в ГК 1964 г. правил о недостойных наследниках, также направленных на восполнение предполагаемой воли наследодателя. Об укреплении индивидуального начала свидетельствовало и установление продолжительности совместного проживания, дававшего право на получение наследниками предметов обычной домашней обстановки и обихода сверх своей наследственной доли.

Вопрос о юридическом основании наследования по закону решался в литературе преимущественно в рамках теории «молчаливого завещания», т.е. исходя из предположения, что воля наследодателя, не оставившего завещания, адекватно восполнялась правилами о призвании к наследованию наиболее близких его родственников. В то же время, в литературе была предпринята попытка обосновать наследование по закону не только «молчаливым завещанием», но и социальным интересом государства в определенном перераспределении имущества наследодателя (О.С. Иоффе, П.С. Никитюк, A.A. Рубанов, Т.Д. Чепига).

В § 6 на основе анализа эволюции законодательных и док-тринальных положений об основании и пределах наследования по закону рассматриваются современные проблемы взаимодействия социального и индивидуального начал.

В действующем правопорядке основанием наследования по закону автор считает такую систему перераспределения имущества не оставившего завещания собственника, которая адекватно отражает экономическую систему государства, объявившего своей целью создание рыночной экономики, основанной на приоритете частного предпринимательства и частной собственности. Следовательно, система наследования по закону должна обеспечивать укрепление и наибольшее развитие частной собственности, исключая ее необоснованный переход к государству. Утратив

господствующее положение во всех без исключения сферах социальной и экономической жизни общества, государство отказалось в 2002 году от положения привилегированного наследника, а с 2006 года - и от налога на наследство, т.е., по существу, от раздела имущества наряду с родственниками и иждивенцами наследодателя. Автор предлагает оценивать расширение круга законных наследников за пределами разумно понимаемых представлений о семейно-родственной близости, а, следовательно, и за пределами влияния индивидуального начала, именно в контексте всемерного стремления государства к сохранению имущества в частной собственности.

Таким образом, следует признать, что в современных условиях основание наследования по закону определяется не столько предполагаемой волей наследодателя (индивидуальное начало), сколько экономической системой государства, которое, предоставив наследодателю разнообразные способы выражения своей воли на случай смерти, регулирует наследственные отношения таким образом, чтобы обеспечить приоритет составляющей основу рыночной экономики частной собственности. Сказанное находит подтверждение и во всей истории отечественного наследственного права за последние сто лет, когда в пределах жизни од-ного-двух поколений, а, значит, и в пределах, в принципе стабильных представлений о семейно-родственной близости, государство неоднократно передвигало границу законного наследования, то признавая наследственные права родственников без ограничения степени родства (до 1918 г.), то сводя этот круг до ближайших нисходящих родственников (1922 г.), который постепенно расширялся за счет родителей, братьев и сестер (1945 г.), дедушек и бабушек (1964 г.), племянников и племянниц (2001 г.) и т.д.

В диссертации также констатируется, что в современных условиях на пределы наследования по закону одновременно влияют и индивидуальное и социальное начала наследственного права. Автор анализирует современные тенденции правового регулирования пределов наследования по закону с учетом возможного дальнейшего развития индивидуального и социального на-

чал в наследовании. Индивидуальное начало, выражающееся в близости родства законных наследников, получило в действующем законодательстве свое максимально возможное выражение, так что дальнейшее расширение наследственной лестницы уже не будет охватываться предполагаемой: волей наследодателя. Определенный потенциал сохраняется у таких проявлений индивидуального начала, как продолжительность иждивения и совместное проживание, которые могут использоваться для дифференциации условий призвания к наследованию более отдаленных родственников наследодателя. Отражающее социальное начало стремление к сохранению имущества в частной собственности требует исключения конкуренции между государством и иждивенцами наследодателя из числа его отдаленных родственников или даже посторонних лиц, которые не проживали совместно с наследодателем, поскольку достаточным выражением намерения наследодателя оставить им наследственное имущество может служить продолжительное содержание наследодателем этих лиц.

Глава 2. Недостойные наследники. В §§ 1-3 рассматривается эволюция института недостойных наследников, предшествовавшая закреплению в действующем законе трех оснований отстранения от наследования - совершение умышленных противоправных действий в отношении наследодателя (1), лишение родительских прав (2) и злостное уклонение от выполнения алиментных обязанностей (3). Эти основания обеспечивают соответствие призываемого к наследованию круга законных наследников не только предполагаемой, но и действительной воле наследодателя, корректируя состав наследников, определенный исключительно по признаку семейно-родственной близости. В дореволю-г ционном законодательстве лишались права наследования после родителей дети, вступившие в брак против их воли (ст. 1566 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных). Лишение наследственных прав лиц, совершивших тяжкие уголовно наказуемые деяния, осуществлялось в рамках сопровождавшего уголовное наказание лишения лица всех прав состояния (ст. 1107 т. X ч. 1 Свода законов). В советском гралоданском праве вплоть до 1964 г. отсутствовало законодательное регулирование правового по-

ложения недостойных наследников, однако судебная практика с 1926 г. признавала основанием недостойности умышленное убийство наследодателя. В теоретических работах 1920-х - 1960-х годов обосновывалась необходимость отстранения от наследования лиц, не только лишивших наследодателя жизни, но и препятствовавших свободному выражению его последней воли, либо уничтоживших или сокрывших его завещание. Доктриной семейного права в 1950-е годы было выдвинуто предположение о том, что утрату права наследования должно влечь и лишение родительских прав.

В § 4 рассматриваются условия отстранения от наследования лиц, способствовавших своими действиями призванию их к наследованию (п. 1 ст. 1117 ГК). К указанным действиям отечественная доктрина традиционно относит не только уголовно наказуемые деяния (преступления), но и не являющиеся таковыми менее тяжкие противоправные деяния. Дискуссионный вопрос о необходимости субъективной направленности действий недостойных наследников, которой должно охватываться не только открытие наследства как таковое, но и их собственное призвание в этом случае к наследованию, автор, опираясь на предложения Т.Д. Чепиги и В.Н. Гаврилова, считает необходимым решать дифференцированно в зависимости от того, является ли совершенное наследником действие преступлением или не является. В этом проявляются господствующие в обществе представления о справедливости наделения недостойного наследника наследственными правами, так что более тяжкое правонарушение в наибольшей степени позволяет предположить о намерении наследодателя исключить призвание такого наследника к наследству и, следовательно, влечет бесспорное отстранение его от наследования, Автор также выступает за необходимость расширительного толкования абз. 1 п. 1 ст. 1117 ГК с тем, чтобы в случае, когда действия недостойного наследника были направлены на призвание к наследованию других лиц, от наследования отстранялся не только этот наследник, но и те лица, призванию которых он способствовал.

Сопоставляя основания и условия отстранения от наследования лиц, лишенных родительских прав (§ 5), и лиц, уклонявшихся от исполнения лежавшей на них в силу закона обязанности по содержанию наследодателя (§ 6), автор приходит к выводу об отсутствии принципиальных отличий между случаями, когда возникает вопрос об отстранении от наследования родителей, лишенных родительских прав, и родителей, злостно уклонявшихся от алиментной обязанности, имея в виду, что действующим семейным законодательством уклонение от этих обязанностей рассматривается в качестве одного из оснований для лишения родительских прав (ст. 96 СК).

Среди проблем правового регулирования порядка отстранения от наследования недостойных наследников (§ 7) основное внимание уделяется допустимости различных средств доказывания обстоятельств, признаваемых законом основаниями недос-тойности наследников. Предусмотренный законом судебный порядок отстранения недостойного наследника должен считаться соблюденным как при наличии приговора о совершении таким наследником соответствующего уголовно наказуемого деяния, так и при наличии решения гражданского суда о лишении родительских прав. Анализируя обоснованность отстранения наследников, злостно уклонявшихся от лежавших на них в силу закона обязанностей по содержанию наследодателя, только по иску заинтересованных лиц (п. 2 ст. 1117 ГК), автор приходит к выводу о нецелесообразности применения указанного порядка в отношении детей, подвергшихся за свои действия уголовному наказанию (ст. 157 УК), а также при наличии иных доказательств уклонения, настаивая на необходимости отстранения указанных детей от наследования в бесспорном порядке, независимо от наличия среди наследников заинтересованных в таком отстранении лиц. Индивидуальные начала в регулировании должны превалировать в отношениях между ближайшими родственниками и членами семьи. В то же время, в иных подпадающих под действие п. 2 ст. 1117 ГК случаях состав заинтересованных лиц, по требованию которых закон допускает возбуждение производства об отстранении недостойного наследника от наследования, не должен по

мнению автора ограничиваться кругом ближайших родственников наследника или наследодателя, так как семейно-родственные отношения могут вступать в противоречия с соображениями справедливости и привести к сохранению наследственных прав недостойного наследника,

К числу проблем правового регулирования условий призвания к наследованию недостойных наследников (§ 8) автор, прежде всего, относит необходимость распространения воли наследодателя, выраженной в завещании им имущества недостойному наследнику после совершения им соответствующих противоправных действий, также и на наследование по закону, считая, что ссылка в п. 1 ст. 1117 ГК на завещание означает лишь допускаемую законом форму прощения недостойного наследника и не предопределяет основание наследования имущества наследодателя. Указание на время составления такого завещания рассматривается в качестве признака, свидетельствующего об осведомленности наследодателя о наличии оснований недостойности соответствующего наследника. Вопрос о допустимости оспаривания наследственных прав недостойного наследника заинтересованными лицами в соответствии с п. 2 ст. 1117 ГК автор предлагает разрешать в зависимости от наличия надлежаще выраженной воли наследодателя. Если имущество явно (путем составления завещания) или молчаливо (путем оставления части имущества незавещанной) оставлено им в пользу уклонявшихся от алиментных обязанностей наследников по закону, это должно быть признано достаточным основанием для допущения указанных лиц к наследованию по закону. В этом видится одно из проявлений индивидуального начала в регулировании наследственных отношений.

De lege ferenda автором ставится вопрос о целесообразности и допустимости иных, помимо завещания, доказательств прощения наследодателем недостойных наследников. Позволяя для восполнения воли наследодателя использование такой лишенной субъективной окраски характеристики как степень родства, закон не должен исключать возможность восполнения воли наследодателя простить недостойного наследника в случаях, ко-

гда имеются основания считать, что то или иное поведение наследодателя после возникновения оснований недостойности может быть расценено как соответствующее выражение его воли. В таком походе автор видит проявление индивидуального начала в регулировании наследственных отношений.

Глава 3. Наследование по праву представления. В § 1 прослеживается эволюция законодательного регулирования наследования по праву представления от Свода законов гражданских (т. X ч. 1) до части третьей ГК (2001 г.). Несмотря на продолжительный период отсутствия этого института в отечественном законодательстве (1918-1945 гг.), доктриной наследственного права было создано целостное учение о праве представления, изложению основных положений которого посвящен § 2. К таким положениям, прежде всего, относится тезис о том, что наследование по праву представления является не самостоятельным основанием наследования, а лишь особым способом (порядком) призвания к наследованию наследников по закону. В наделении более отдаленных родственников преимущественным наследственным правом по сравнению с другими родственниками той же степени родства проявляется семейная близость, отражающая индивидуальное начало в наследовании по закону. Отсюда следует принципиальный для правового режима института вывод о том, что представляющие наследники, будучи призванными к наследованию, являются самостоятельными и непосредственными преемниками наследодателя. К числу бесспорных в современной доктрине относятся и положения о праве представления как институте исключительно наследования по закону, основным условием применения которого является смерть представляемого наследника до открытия наследства или одновременно с наследодателем.

Создав целостное учение о праве представления, доктрина не смогла, однако, дать однозначного разрешения целого ряда коллизий, связанных с правовым статусом представляющих наследников, что оказало влияние и на содержание действующего регулирования этих вопросов. Разрешение указанных коллизий автор видит в необходимости адекватного определения места

представляющих наследников среди других наследников по закону (§ 3). Приоритет индивидуального начала регулирования наследственных прав наиболее близких родственников наследодателя предопределяет включение в одну очередь законных наследников родственников младшей степени родства вместе с родственниками старшей степени. Вопрос о месте представляющих наследников как наследников определенной очереди долгое время не был урегулирован законодательно, так что доктрина испытывала значительные колебания, признавая, что представляющие наследники наследуют то «вместе», то «вместо», то «наряду» с наследниками соответствующей очереди. Решающий аргумент в пользу отнесения представляющих наследников к определенной очереди был высказан О.С. Иоффе и заключался в том, что представляющие наследники, которыми в то время были только внуки и правнуки наследодателя, будучи призванными к наследованию, отстраняли от наследования наследников второй очереди. Действующий закон должен был подвести черту под многолетней дискуссией, прямо отнеся (ст. 1142-1144 ГК) представляющих наследников к наследникам первой, второй и третьей очередей.

Однако споры о правовом статусе представляющих наследников продолжаются. Противники отнесения представляющих наследников к определенной очереди (А.Л. Маковский, Б.Л. Хас-кельберг) сегодня акцентируют внимание на том, что для призвания их к наследованию недостаточно одного только отсутствия наследников предшествующих очередей. Автор выступает за необходимость буквального толкования положений закона, недвусмысленно включающего представляющих наследников в состав первой - третьей очередей, опираясь, прежде всего, на аргументацию О.С. Иоффе и выдвигая тезис о допустимости наличия определенных дополнительных условий для призвания представляющих наследников по закону в составе соответствующей очереди. Иной подход по мнению автора не отвечает сложившемуся в отечественной доктрине пониманию наследования по праву представления как особого порядка призвания к наследованию

наследников по закону, а не как особого основания наследования.

Одной из коллизий, которую позволяет разрешить отнесение представляющих наследников к наследникам определенной очереди, является конкуренция правил о представляющих наследниках и о нетрудоспособных иждивенцах (§ 4). Содержание коллизии связано с тем, что условия призвания к наследованию нетрудоспособных иждивенцев в действующем законе сформулированы в зависимости от того, относится ли соответствующий иждивенец к числу наследников, включенных в состав первой — седьмой очереди, или не относится. Для второй группы нетрудоспособных иждивенцев введено дополнительное условие призвания к наследованию — совместное проживание с наследодателем (ст. 1148 ГК). Буквальное применение этих правил приводит к тому, что упомянутые в ст. 1142 ГК внуки наследодателя, которые не призываются к наследованию при наличии представляемых наследников, лишаются возможности быть призванными к наследованию и в качестве нетрудоспособных иждивенцев наследодателя, так как в числе иждивенцев, наследующих при условии нетрудоспособности и нахождении на содержании у наследодателя не менее года до открытия наследства, они не названы (п. 1 ст. 1148 ГК), а из числа иждивенцев, наследующих, кроме того, при условии совместного проживания с наследодателем, внуки прямо исключены (п. 2 ст. 1148 ГК). Предпринимаемые в литературе попытки преодоления данной коллизии либо не соответствуют букве закона, либо приводят к ущемлению наследственных прав ближайших родственников наследодателя, по сравнению с родственниками более отдаленными (племянник может быть призван к наследованию как иждивенец, даже если его родители были живы к моменту открытия наследства, а внуки такой возможности лишены). По мнению автора, если внуки, следуя буквальному смыслу ст. 1142 ГК, будут признаны наследниками первой очереди, станет очевидным, что они не могут, будучи нетрудоспособными иждивенцами, пользоваться в наследственных правоотношениях меньшими правами, чем закреплены законом за представляющими наследниками второй и третьей очередей. Наделе-

ние внуков меньшими правами и преимуществами по сравнению с родственниками наследодателя младших степеней не соответствует присущей действующему правопорядку и отражающей индивидуальное начало системе определения ближайших наследодателю лиц в зависимости от их родственных и семейных связей. Следовательно, и отсутствие упоминания о внуках и их потомстве в п. 1 ст. 1148 ГК следует признать законодательным казусом, требующим скорейшего исправления, а не выражением осознанной позиции законодателя.

Другая коллизия, имеющая, правда, гораздо более продолжительную историю, связана с правом представляющих наследников первой очереди на обязательную долю в наследстве (§ 5). Вопрос об отнесении внуков наследодателя к числу необходимых наследников, то есть наследников, имеющих право на получение определенной части наследственного имущества даже вопреки явно выраженной в завещании воле наследодателя, обсуждался еще в период подготовки проекта Гражданского уложения (19021905 гг.), в результате чего предлагалось признать необходимыми наследниками внуков и их нисходящих без ограничения степени родства при наличии у них права на наследование по праву представления. Право внуков на обязательную долю было законодательно признано в 1928 году, еще до отнесения внуков к представляющим наследникам. После введения очередности наследования по закону (1945 г.) внуки сохранили право на обязательную наследственную долю наряду с другими нетрудоспособными наследниками, при этом доктрина (В.И. Серебровский, Г.М. Свердлов) настаивала на необходимости наделения внуков этим правом не только в силу нетрудоспособности, но и в силу несовершеннолетия.

После исключения в 1962 году внуков из числа необходимых наследников в литературе неоднократно указывалось на нецелесообразность и необоснованность этой меры. Попытка изменения правового положения внуков как необходимых наследников была предпринята в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., которыми к числу необходимых были отнесены нетрудоспособные и несовершеннолетние на-

следники первой очереди (п. 3 ст. 155), однако, эта норма, по существу, осталась незамеченной в литературе и судебной практике, и ГК 2001 г. не включил внуков в число необходимых наследников.

Настаивая на наделении внуков правом на обязательную долю лишь в силу их возраста и трудоспособности, то есть на тех же условиях, которыми закон обуславливает соответствующие права наследников первой очереди, автор, прежде всего, исходит из того, что внуки, в силу приоритета индивидуальных начал при определении наследственных прав ближайших родственников наследодателя, относятся к наследникам первой очереди. Признавая, что целью ограничения свободы завещания является защита имущественных интересов наиболее материально уязвимых наследников из числа близких наследодателю лиц и имея в виду, что наследование внуков по праву представления есть лишь способ призвания к наследованию наиболее близких (вторая степень) его родственников при отсутствии родственников ближайших степеней, нельзя не признать, что внуки должны при этих условиях обладать правом на получение обязательной доли.

Вопрос о влиянии на наследственные права представляющих наследников лишения права наследования представляемых наследников или отстранения их от наследования как недостойных (§ 6) в дореволюционной доктрине наследственного права относился к числу спорных и решался как в пользу признания наследственных прав представляющих наследников, так и против допущения их к наследованию. Положительным правом указанный вопрос не был урегулирован вплоть до 2001 г., когда в ГК было включено положение об отсутствии у представляющих наследников права наследовать в случае лишения представляемых наследников наследства или устранения их от наследования как недостойных (п. 2 и 3 ст. 1146 ГК). Такое решение было предопределено сложившейся еще в конце 1940-х годов судебной практикой, ограничивавшей наследование представляющих наследников (внуков) в случае лишения их родителя наследственных прав, исключительно обязательной долей. Значительное влияние на содержание современного регулирования оказала и

позиция О.С. Иоффе, считавшего, что копь скоро в случае лишения наследства представляемый наследник, даже окажись он в живых ко времени открытия наследства, ничего не получил бы, не было и оснований для наделения наследственными правами представляющего наследника.

Аргументы О.С. Иоффе обоснованно критиковались в литературе, прежде всего, отмечавшей строго личный характер лишения наследства, которое не может распространяться на потомков лишенного, которые, в свою очередь, имели право на получение имущества непосредственно от наследодателя. Б.Л. Хаскельберг, помимо указанных аргументов, обосновывает свои возражения подробным исследованием правовой природы лишения наследства как гражданско-правовой санкции.

Разделяя позиции сторонников признания наследственных прав представляющих наследников, несмотря ни на какое недолжное с точки зрения закона или завещателя поведение представляемых наследников, автор сосредотачивает свои доводы на несоответствии положений п. 2 и 3 ст. 1146 ГК общему режиму наследования по праву представления, целиком основывающемуся на признании самостоятельности наследственных прав представляющих наследников, их преемстве непосредственно наследодателю. Включение представляющих наследников, относящихся к родственникам младших степеней родства, в одну очередь законных наследников вместе с родственниками старшей степени отражает индивидуальное начало, превалирующее в регулировании наследственных отношений среди наиболее близких родственников наследодателя. Следовательно, представляющий наследник, не лишенный завещателем права наследования и не являющийся недостойным наследником, должен иметь право на получение наследства в соответствии с п. 1 ст. 1146 ГК, сколь бы недостойным с точки зрения закона или завещателя не было поведение его восходящего родственника -представляемого наследника.

Порядок определения размера наследственной доли представляющих наследников {§ 7) в отечественном наследственном законодательстве традиционно основывается на поколенном

разделе, т.е. распределении между представляющими наследниками доли, которая причиталась бы их восходящему родственнику, окажись он в живых к моменту открытия наследства. На несправедливость такого порядка, когда размер наследственной доли представляющего наследника зависел от числа наследующих вместе с ним представляющих наследников, происходящих от одного представляемого наследника, неоднократно указывалось в литературе (А.Г. Воронов, Т.Д. Чепига). Попытка отказаться от поколенного раздела была предпринята в проекте Гражданского уложения (1905 г.), правда, только в отношении нисходящих родственников прадедов и прабабок и прапрадедов и прапрабабок наследодателя, между которыми предлагалось делить имущество поровну (поголовно), а не поколенно. Применительно к современному правопорядку, признающему в силу приоритета индивидуального начала в регулировании наследственных отношений между ближайшими родственниками наследственные права законных наследников исключительно в зависимости от степени их родства и семейной близости с наследодателем, автором de lege ferenda обосновывается допустимость и целесообразность поголовного раздела наследства, приходящегося в совокупности на долю нескольких представляемых наследников, между всеми представляющими наследниками. Автор не видит разумного оправдания неравенству наследственных долей представляющих наследников одинаковой степени родства, происходящих от разных представляемых наследников.

Правовое регулирование условий призвания к наследованию по закону представляющих наследников в отечественном законодательстве со времен Свода законов гражданских (т. X ч. 1) традиционно основывалось на предположении, что представляющий наследник умер до открытая наследства или одновременно с наследодателем (п. 1 ст. 1146 ГК). В этой связи в дореволюционной литературе широко обсуждалось правовое положение представляющих наследников в случае отказа от наследства представляемого наследника (§ 8). Одни цивилисты категорически отвергали возможность призвания к наследованию по праву представления нисходящих родственников отказавшегося

от наследства наследника, основываясь на безусловности отказа, проявлявшемся в известном правиле «сын при отце не наследник». Другие, напротив, рассматривая отказ от наследства как акт чисто личный, допускали призвание представляющих наследников, которые должны были наследовать в силу кровного родства с наследодателем. Значительные колебания по этим вопросам испытывала и дореволюционная судебная практика.

Советской литературой наследственного права вопрос о наследственных правах представляющих наследников в случае отказа от наследства представляемого наследника обычно решался в контексте права представляющих наследников на часть имущества наследодателя в составе имущества своего родителя, которого они, безусловно лишались ввиду отказа их родителя от наследства. С этой точки зрения в литературе традиционно проводилось разграничение между наследованием по праву представления и наследственной трансмиссией, которая допускалась только в случае, если представляемый наследник умирал после открытия наследства, не успев его принять.

Автор, опираясь на общее учение о праве представления как самостоятельном наследственном праве представляющих наследников, призываемых к наследованию в силу кровного родства с наследодателем, отстаивает необходимость наделения наследственными правами представляющих наследников не только в случае смерти представляемого наследника до открытия наследства, но и в случае ненаправленного отказа от принятия наследства, последовавшего после его открытия. Такой подход позволяет избежать парадоксальной ситуации, когда в случае отказа от наследства сына наследодателя, к наследованию de lege lata должны быть призваны наследники последующих очередей и даже государство, хотя бы у наследодателя имелись бы и внуки, происходящие от отказавшегося от наследования сына. Такое положение не соответствует установленной действующим правопорядком системе наследования по закону, основанной на приоритете индивидуальных начал в регулировании отношений между ближайшими родственниками наследодателя, т.к. позволяет

игнорировать наследственные права родственников старшей степени родства в интересах родственников младшей степени.

Кроме того, автором критикуется сложившаяся в отечественной доктрине традиция, в соответствии с которой наследственные права представляющих наследников в случае отказа от наследства представляемого наследника отрицаются со ссылкой на невозможность применения в данном случае наследственной трансмиссии. Представляющий наследник, действительно, с отказом от Наследства представляемого наследника теряет возможность- получить часть имущества наследодателя в составе наследства своего восходящего родственника. Однако невозможность наследственной трансмиссии вовсе не исключает непосредственного призвания представляющего наследника к открывшемуся после наследодателя наследства. Закон, признающий самостоятельность наследственных прав представляющего наследника, не должен ставить осуществление этим наследником своих прав в зависимость от воли третьего лица - представляемого наследника.

Глава 4. Наследование усыновленных. В §§ 1 и 2 рассматривается эволюция законодательного регулирования наследственных прав усыновленных от Свода законов гражданских (т. X ч. 1) до действующего ГК. Дореволюционное право признавало сохранение наследственных прав усыновленного в отношении своих родителей и допускало наследование усыновленного только после усыновителя, но не его родственников (Закон от 12 марта 1891 г.). В советском наследственном праве, приравнявшем в 1918 г. усыновленных и их потомство по отношению к усыновителю к родственникам по происхождению, вопрос о наследственных правах усыновленного в отношении родственников усыновителя, а равно и в отношении своих родителей и других кровных родственников, долгое время оставался неактуальным ввиду крайне узкого круга законных наследников. При этом в литературе признавалось, что в интересах усыновленного должна сохраняться правовая, в том числе и наследственно-правовая, связь усыновленного с его кровными родственниками. Изменения в доктринальных позициях наметились после принятия Указа

Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 г., допустившего запись усыновителей в актовых книгах в качестве родителей усыновленных, и особенно после включения Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. в число наследников по закону родителей, а также братьев и сестер наследодателя, что делало вполне реальным наследование усыновленного и после своих кровных родственников, и после усыновителя и его кровных родственников. В этих условиях судебной практикой (постановление Пленума Верховного Суда СССР по делу Колпаковой) признавалась утрата усыновленным с момента усыновления правовой связи со своими кровными родителями, что было истолковано в литературе как признак утраты усыновленным таких связей и с остальными кровными родственниками. Эта позиция получила свое законодательное закрепление в ч. 5 ст. 532 ГК РСФСР 1964 г. В то же время, Г.М. Свердловым обосновывалась необходимость сохранения правовой связи усыновленного с родителями в случае усыновления ребенка одинокой (не состоявшей в браке) матери, а также в случае усыновления ребенка его отчимом или мачехой, состоявшими в браке с его родителем. Эти положения были закреплены в Кодексе о браке и семье (далее - КоБС) РСФСР 1969 г., а затем в Семейном кодексе Российской Федерации 1995 г.

Проблемы правового регулирования наследственных прав усыновленного в случае сохранения усыновленным по решению суда отношений с одним из своих родителей (§ 3) или с родственниками своих родителей (§ 4) связаны, прежде всего, с неопределенностью и непоследовательностью в определении семейным законодательством круга лиц из числа кровных родственников, с которыми у усыновленного сохранялись имущественные, а, следовательно, и наследственно-правовые, отношения. Указание п. 3 ст. 137 СК на то, что при усыновлении ребенка одним лицом личные неимущественные и имущественные отношения могут быть сохранены по желанию матери, если усыновитель - мужчина, или по желанию отца, если усыновитель - женщина, доктриной семейного права толкуются расширительно, в смысле признания наследственных прав усыновленного в отношении всех

его кровных родственников со стороны соответствующего родителя. При этом, однако, и судебная практика, и доктрина наследственного права придерживаются буквального толкования указанного положения.

Настаивая на расширительном толковании указаний п. 3 ст. 137 СК, автор основывает свои доводы, прежде всего, на необходимости восполнения семейного круга ребенка, который в результате усыновления одним лицом должен был бы довольствоваться отношениями только с родственниками со стороны этого лица, тогда как при сохранении по решению суда отношений с одним из родителей и со своими родственниками со стороны этого родителя ребенок будет воспитываться и содержаться в полном семейном кругу. В таком подходе проявляется индивидуальное начало регулирования наследственных отношений, предопределяющее необходимость выработки таких условий сохранения юридических связей усыновленного со своими кровными родственниками, которые не препятствовали бы осуществлению его связей с родственниками со стороны усыновителя и, кроме того, обеспечивали бы защиту интересов усыновленного.

В пользу расширительного толкования п. 3 ст. 137 СК свидетельствует и его сопоставление с п. 4 той же статьи, который допускает сохранение отношений усыновленного по инициативе дедушки или бабушки со стороны умершего кровного родителя уже «по отношению к родственникам умершего родителя». Раз бабушка или дедушка наделены правом инициировать сохранение отношений усыновленного с родственниками со стороны умершего родителя, то тем более отношения с этими родственниками должны сохраняться в случае, когда инициатором сохранения отношений выступает родитель, отвечающий требованиям п. Зет. 137 СК.

Положения п. 4 ст. 137 СК, допускающего, если один из родителей усыновленного ребенка умер,. сохранение по просьбе родителей умершего родителя (дедушки или бабушки ребенка) отношений усыновленного с родственниками умершего родителя, если этого требуют интересы ребенка, также вызывают противоречивые толкования. Наряду с буквальным пониманием указан-

ной нормы, предполагающим, что по инициативе бабушки или дедушки усыновленного ребенка со стороны умершего родителя отношения усыновленного могут быть сохранены со всеми родственниками со стороны этого родителя, высказывается ограничительное толкование, допускающее сохранение отношений усыновленного исключительно с бабушкой и дедушкой со стороны умершего родителя. При этом основным доводом является недопустимость сохранения отношений усыновленного по инициативе одних родственников (дедушки и бабушки) с любыми другими родственниками умершего родителя.

Автор придерживается буквального, т.е. максимально широкого толкования п. 4 ст. 137 СК, основываясь, как и в отношении п. 3 ст. 137 СК, на соображении о необходимости восполнения семейного круга усыновленного, оказавшегося неполным из-за усыновления его одиноким лицом, а также на предположении о связанности каждого ребенка со своими родственниками не непосредственно, а через своего родителя. Последний довод позволяет автору не согласиться с главным аргументом сторонников ограничительного толкования - невозможностью сохранения отношений усыновленного с одними лицами по инициативе других лиц. Логическое развитие этого аргумента неизбежно должно привести к выводу о необходимости изъявления каждым из более отдаленных родственников своего согласия не только на сохранение личных неимущественных и имущественных связей с ребенком своего родственника, но и на возникновение этих связей. Однако, по мнению автора, семейное законодательство ставит возникновение этих связей у более отдаленных родственников родителя только в зависимость от кровного происхождения соответствующего ребенка от этого родителя, а не от воли этих родственников. Применительно к наследственным отношениям такой подход отвечает индивидуальному началу, предопределяющему зависимость наследственных прав ближайших родственников наследодателя от сложившейся в обществе структуры семейно-родственных связей.

О том, что указывая в п. 4 ст. 137 СК лиц, по инициативе которых суд может сохранить отношения имущественных и личных

неимущественных отношений усыновленного со своими кровными родственниками, законодатель вовсе не отождествляет этих лиц с теми родственниками, с которыми допускается сохранение отношений, свидетельствует, по мнению автора, и различная терминология, используемая для их обозначения - в первом случае речь идет о «родителях умершего родителя», а во втором - о «родственниках умершего родителя».

Правовое регулирование наследственных прав усыновленного по отношению к родственникам усыновителя (§ 5) долгое время основывалось на положении ст. 64 Кодекса законов о браке, семье и опеке (далее - КЗоБСО) РСФСР 1926 г., приравнивавшей к родственникам по происхождению только усыновленного и усыновителя, но не его родственников. Объясняя это положение стремлением защитить имущественные права кровных родственников усыновителя, Г.М. Свердлов, в то же время, настаивал на полном уравнении усыновленного с родными детьми усыновителя. После издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 г., допустившего запись усыновителя по его просьбе в качестве родителя усыновленного, в литературе обосновывалось наличие двух институтов усыновления, в зависимости от того, был ли усыновитель записан в качестве родителя усыновленного или нет. При этом в первом случае правовая связь у усыновленного устанавливалась не только с усыновителем, но и с его родственниками.

Следующим шагом на пути безоговорочного признания наследственных прав усыновленного в отношении родственников усыновителя стал тезис о недопустимости столь существенных различий в режимах усыновления, которые зависели от желания усыновителя быть записанным в качестве родителя усыновленного. Правда, при сохранении действия ст. 64 КЗоБСО высказывались и мнения о необходимости предоставления усыновленному наследственных прав только в отношении усыновителя.

Последним доводом, предопределившим дальнейшее развитие правового регулирования наследственных прав усыновленного по отношению к родственникам усыновителя, стало безоговорочное подтверждение ч. 5 ст. 532 ГК РСФСР 1964 г. утраты

усыновленным наследственных прав в отношении своих родителей и других кровных родственников. Ссылаясь на это положение, О.С. Иоффе, Т.Б. Мальцман и Е.А. Поссе настаивали на необходимости предоставления усыновленному наследственных прав в отношении кровных родственников усыновителя, т.к. иначе имущественные права усыновленного оказывались необоснованно ущемленными: он не мог бы наследовать ни после своих кровных родственников (это запрещала ст. 532 ГК РСФСР), ни после родственников усыновителя (такая возможность не была предусмотрена ст. 64 КЗоБСО).

В результате правило о приравнении к родственникам по происхождению усыновленного и его потомства к усыновителю и его родственникам было закреплено сначала в семейном (ст. 25 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье 1968 г., ч. 1 ст. 108 КоБС РСФСР, п. 1 ст. 137 СК), а затем и в гражданском законодательстве (п. 1 ст. 1147 ГК). Таким образом, правовое регулирование наследственных прав усыновленного в отношении родственников усыновителя весьма заметно эволюционировало, пройдя путь от полного отрицания (Свод законов гражданских, КЗоБСО РСФСР) через частичное (Указ от 8 сентября 1943 г.) к полному и безоговорочному признанию (Основы 1968 г.). По мнению автора, до тех пор, пока отрицание наследственных прав усыновленного в отношении родственников усыновителя объяснялось необходимостью защиты имущественных интересов его кровных родственников, не было оснований, несмотря на провозглашавшуюся защиту наследственных прав усыновленного наряду с правами родных детей, считать это равенство в наследственных отношениях проведенным до конца, что не соответствовало приоритету индивидуальных начал в регулировании наследственных отношений ближайших членов семьи наследодателя.

Проблемы правового регулирования последствий отмены усыновления применительно к наследственным правам усыновленного (§ 6) связаны, прежде всего, с тем, что правила об отмене усыновления (ст. 140-144 СК) сформулированы в законе преимущественно в расчете на то, что соответствующее решение

будет приниматься судом до достижения ребенком совершеннолетия. В частности, указание о том, что в случае отмены усыновления восстановление взаимных прав и обязанностей ребенка и его родителей и кровных родственников происходит не автоматически, а только «если этого требуют интересы ребенка» (п. 1 ст. 143 СК), может вызвать существенные трудности при отмене усыновления после совершеннолетия ребенка. Кроме того, следует иметь в виду, что ст. 144 СК допускает отмену усыновления после достижения ребенком совершеннолетия только в исключительных случаях и только при наличии взаимного согласия усыновителя и усыновленного ребенка, а также родителей усыновленного ребенка, если они живы, не лишены родительских прав или не признаны судом нетрудоспособными. Поскольку с отменой усыновления связано, в том числе и восстановление наследственных прав одних лиц (родителей и кровных родственников усыновленного) и утрата наследственных прав другими (усыновителем и его родственниками), автором высказывается сомнение в целесообразности заложенных в ст. 144 СК условий отмены усыновления, т.к. достижение согласия между лицами с противоположными имущественными интересами может оказаться на практике весьма затруднительным. В этой связи автором выдвигается предложение о необходимости по общему правилу автоматического восстановления отношений усыновленного с его кровными родственниками в случае, когда отмена усыновления происходит после достижения ребенком совершеннолетия.

Другая проблема связана с последствиями вступления в законную силу решения об отмене усыновления после открытия наследства в пользу усыновленного. В литературе сегодня наибольшее распространение получило мнение о том, что последствия открытия наследства в пользу усыновленного должны определяться в зависимости от того, были ли к моменту вступления решения суда об отмене усыновления в законную силу осуществлены наследственные права, основанные на факте усыновления. Высказывая мнение о том, что в случае открытия наследства до вступления решения суда в законную силу, отмена усыновления не должна влиять на основанные на усыновлении наследствен-

ные права, автор основывается на том, что для действующего наследственного права характерна защита не только права на принятое наследство, но и права на получение наследства, что проявляется, в частности, в правилах о наследственной трансмиссии (ст. 1156 ГК). Поскольку правовой статус субъектов наследственных правоотношений определяется на момент открытия наследства, есть все основания полагать, что усыновленный, в отношении которого к моменту открытия наследства не вступило в законную силу решение об отмене наследования, должен иметь право осуществить эти права как полученные в период обладания им надлежащим правовым статусом. Коль скоро для восполнении воли наследодателя относительно круга законных наследников (индивидуальное начало) используется формальный признак усыновления, нет оснований отказывать во включении в число таких наследников лица, отношения усыновления которого с наследодателем формально не прекратились на момент открытия наследства. В подтверждение своих доводов автор ссылается также на то, что все семейное законодательство, включая нормы об усыновлении, основывается на приоритете защиты прав и интересов несовершеннолетних детей, а, следовательно, они не могут и не должны толковаться в ущерб имущественным интересам несовершеннолетнего усыновленного.

Глава 5. Наследование иждивенцев наследодателя. Введение критериев имущественного положения и трудоспособности наследников как условий предоставления им прав на имущество наследодателя (§ 1) в Декрете от 27 апреля 1918 г. объяснялось стремлением заменить наследственные правоотношения правилами социального обеспечения, что отражало безусловный приоритет социального начала в регулировании наследования по закону. Таким образом, эти положения первоначально оценивались и доктриной гражданского права. Однако по мере дальнейшего развития правового регулирования и, главным образом, после 1922 г., когда право на получение имущества умершего собственника было предоставлено некоторым членам его семьи и ближайшим родственникам независимо от нуждаемости и трудоспособности, доктрина постепенно признала наследст-

венный характер прав нетрудоспособных иждивенцев на имущество наследодателя. Отечественное наследственное законодательство после 1918 года последовательно защищало права нетрудоспособных иждивенцев наследодателя на получение части его имущества, которое до 1945 года они делили с прямыми нисходящими и пережившим супругом наследодателя, в 1945-1962 гг. имели право на его получение преимущественно перед родителями и братьями и сестрами наследодателя, а в 1962 г. были включены в т.н. «плавающую очередь», призываемую к наследованию в первоочередном порядке вместе с пережившим супругом и кровными родственниками наследодателя. На этом принципе основываются наследственные права нетрудоспособных иждивенцев в действующем законодательстве (ст. 1148 ГК).

Проследив эволюцию правового регулирования наследственных прав нетрудоспособных иждивенцев, автор выделяет цели и задачи, которые этот институт позволял решать на различных этапах своего существования. Первоначально, наряду с задачей социального обеспечения, он позволял ограничить круг наследников из числа кровных родственников наследодателя, которые призывались к наследованию только при условии нуждаемости и нетрудоспособности, что, в свою очередь, приводило к выполнению актуальной в период военного коммунизма задачи борьбы за уничтожение частной собственности. В дальнейшем, когда даже в условиях новой экономической политики те же идеологические догматы не позволяли существенно расширить число наследников и в последствии, вплоть до середины 1940-х гг., институт нетрудоспособных иждивенцев позволял увеличить круг правопреемников наследодателя. В этот период ближайшие кровные родственники - родители, братья и сестры наследодателя - могли призываться к наследованию только в качестве нетрудоспособных иждивенцев. Правила о нетрудоспособных иждивенцах долгое время позволяли обеспечивать имущественные интересы фактических супругов, что было особенно важно, имея в виду, что в течение длительного времени (1927-1944 гг.) регистрация брака имела не конститутивное, а факультативное значение.

Начиная с 1960-х гг. наделение наследственными правами нетрудоспособных иждивенцев все чаще рассматривалось в литературе в качестве одной из мер адекватного восполнения воли наследодателя, что основывалось на отнесении иждивенцев, даже не являвшихся кровными родственниками наследодателя, к его семье.

В то же время, автор приходит к выводу о том, что теоретические исследования института наследования нетрудоспособных иждивенцев, начиная с 1930-х гг., касались преимущественно разработки основных признаков иждивения и условий призвания иждивенцев к наследованию, всячески избегая построения четкой юридической модели данного института в ряду других институтов наследования по закону. По мнению автора, эволюция института наследования нетрудоспособных иждивенцев проходила в постоянном взаимодействии двух групп его характерных признаков -социально-обеспечительных, превращавших его в разновидность социальной помощи (социальное начало), и гражданско-правовых, позволявших адекватно выявить предполагаемую волю наследодателя (индивидуальное начало).

Признак нуждаемости (§ 2) в качестве условия призвания к наследованию по закону выражался в отнесении в 1918-1945 гг. к числу наследников неимущих лиц, не имевших каких бы то ни было самостоятельных средств к существованию. По мере роста благосостояния граждан доктрина, а затем и судебная практика вынуждены были отступить от буквального понимания «нуждаемости», допустив наследование не только лиц, обладавших определенным имуществом, но и получавших пенсии по инвалидности. Отказ в 1945 г. от признака нуждаемости оценивается автором как утрата институтом наследования иждивенцев одного из элементов, отражавших приоритет социального начала в регулировании наследования по закону.

Признак нетрудоспособности (§ 3), традиционно относящийся в отечественном правопорядке к сфере законодательства о социальном страховании и пенсионном обеспечении, был изначально введен и вплоть до середины 1960-х гг. являлся в наслед-

ственном законодательстве одним из наиболее ярких проявлений преимущества социального начала в наследовании иждивенцев.

Нетрудоспособность иждивенца перестала отражать исключительно социальное начало в их наследственных правах после того, как судебная практика признала достижение мужчинами 60, а женщинами 55 лет единым критерием нетрудоспособности иждивенцев, независимо от права конкретного лица на получение пенсии в более раннем (для работавших под землей, в горячих цехах и т.п.) или более позднем (для колхозников) возрасте. Объективизация условий нетрудоспособности применительно к наследственной сфере означала, что наследственное право соответствующего иждивенца не зависит от стажа и условий его трудовой деятельности, что, по мнению автора, позволяло говорить и о том, что само по себе наследование нетрудоспособных иждивенцев уже не могло рассматриваться исключительно в контексте социального обеспечения.

Еще одним свидетельством утраты институтом наследования нетрудоспособных иждивенцев признаков исключительно социального начала является, по мнению автора, признание в середине 1960-х годов судебной практикой наследственных прав инвалидов III группы, обладавших, как известно, остаточной трудоспособности. Вопрос о наличии остаточной трудоспособности у соответствующего иждивенца мог иметь значение только с точки зрения распространения на него тех или иных мер социальной защиты (социальное начало), тогда как с точки зрения наследственных отношений сам по себе факт продолжительного иждивения наследодателем такого лица, независимо от того, сохраняло ли оно возможность работать или нет, достаточно свидетельствовал о намерении наследодателя предоставить этому лицу часть своего имущества на случай смерти (индивидуальное начало).

В то же время, выработанное сначала судебной практикой, а в 2001 г. и закрепленное законом (п. 1 и 2 ст. 1148 ГК) требование о том, что лицо должно быть нетрудоспособным «ко дню открытия наследства», практически исключало даже самое косвенное влияние признака нетрудоспособности на формирование во-

ли наследодателя, предоставлявшего содержание соответствующему иждивенцу по крайней мере за год до достижения им возраста или иных признаков нетрудоспособности и рассчитывавшего, таким образом, и обеспечить это лицо на случай своей смерти. В таком контексте ни продолжительность, ни размер предоставляемого иждивения не могут свидетельствовать о предполагаемом намерении передать такому иждивенцу свое имущество по наследству. Закрепив наследственное право только за теми из иждивенцев, которые становились нетрудоспособными ко дню открытия наследства, закон подтвердил, что наследование иждивенцев все еще сохраняет черты, характерные для социального обеспечения, право на которое лицо лолучает по достижении определенного возраста или состояния здоровья.

Критикуя преимущественно социально-обеспечительный характер условия о нетрудоспособности, автор выступает за необходимость такого понимания нетрудоспособности применительно к наследственным отношениям и гражданско-правовым отношениям в целом, содержание которой не зависело бы от сохранения лицом субъективной возможности трудовой деятельности. Основой такого понимания могут быть только объективные критерии - возраст и состояние здоровья.

Признак иждивения (§ 4) как условие наследования первоначально (1923-1945 гг.) оговаривался необходимостью фактического и полного иждивения. Требование фактического иждивения традиционно понималось доктриной как предоставление содержания не только тем лицам, которых наследодатель обязан был в силу закона содержать, но и лицам, не имевшим права требовать предоставления содержания при жизни наследодателя. Исключение из закона ссылки на фактическое иждивение не привело к изменению содержания этого условия в наследственных отношениях. Рассматривая выдвигавшиеся в конце 1930-х гг. предложения об отказе от фактического иждивения и наделении наследственными правами только тех лиц, кого наследодатель обязан был при жизни содержать, которые не были поддержаны законодателем, автор обращает внимание на то, что наделение правом на получение наследства тех лиц, кого наследодатель не

обязан был содержать, свидетельствовало о том, что в предоставлении содержания этим лицам виделось проявление воли наследодателя, достаточное для восполнения в наследственных правоотношениях его намерения обеспечить этих лиц и на случай своей смерти (индивидуальное начало).

Предпринимавшиеся в конце 1990-х годов попытки введения дифференциации условий предоставления наследственных прав иждивенцам в зависимости от того, обязан ли был наследодатель их содержать или нет (первых предлагалось призывать к наследованию по закону наравне с другими наследниками, а для вторых предлагалось выделить квоту в У* часть наследства), оцениваются автором не только как попытка разделить наследование нетрудоспособных иждивенцев в качестве суррогата социального обеспечения и как средства восполнения воли наследодателя, но и как признак сохранения приоритета социального начала, так как обязательные иждивенцы должны были призываться к наследованию на более мягких условиях (независимо от проживания) и делить с остальными законными наследниками не часть имущества (как иждивенцы, которых наследодатель содержал в добровольном порядке), а наследство целиком.

Требование полноты иждивения и заменившее его в доктрине, а затем и в судебной практике требование, чтобы предоставляемое содержание являлось основным и постоянным источником средств к существованию иждивенца, также изначально свидетельствовали о социально-обеспечительном характере наследования нетрудоспособных иждивенцев, текстуально совпадая с условиями назначения пенсии по случаю потери кормильца7. Постоянство источника содержания выражалось в требовании систематичности и регулярности материальной помощи, поступающей от наследодателя, которые, в свою очередь, использовались доктриной для отграничения случаев, не приводивших к возникновению наследственных прав у получателя платежей в возмещение вреда, вознаграждения за работу или ис-

7 См.: Пункт 3 статьи 9 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N2 173-ФЭ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52. Ч. 1. Ст. 4920.

полнение договора пожизненного содержания с иждивением. Указанные случаи рассматриваются автором, прежде всего, как свидетельство отсутствия у соответствующего плательщика намерения обеспечить получателя на случай своей смерти, даже если такие платежи и были постоянными и составляли основной источник средств существования получателя. Отсутствие же намерения обеспечить получателя, в свою очередь, по мнению автора, свидетельствует о том, что те случаи, когда наследственные права у получателя все-таки возникали, можно рассматривать в контексте восполнения предполагаемой воли наследодателя обеспечить соответствующего получателя на случай своей смерти (индивидуальное начало).

Срок иждивения, дававший право на призвание к наследованию (п. 1 и 2 ст. 1148 ГК), напротив, изначально рассматривался в литературе как средство предотвращения наследственных притязаний со стороны совершенно посторонних наследодателю лиц, случайно или эпизодически пользовавшихся его материальной помощью. Продолжительность содержания, по мнению автора, была долгое время едва ли не единственным бесспорным проявлением индивидуального начала в наследовании нетрудоспособных иждивенцев, свидетельствуя о намерении наследодателя обеспечить иждивенца, и использовалась в качестве средства восполнения предполагаемой воли наследодателя, когда в законодательстве превалировали условия наследования нетрудоспособных иждивенцев как разновидности социального обеспечения (полнота содержания, нетрудоспособность на момент открытия наследства, и др.).

Условие о совместном проживании иждивенца с наследодателем (§ 5) было введено в 2001 г. в качестве дополнительного условия призвания к наследованию тех нетрудоспособных иждивенцев наследодателя, которые не относятся к числу наследников по закону первой - седьмой очередей. Совместное проживание еще в 1920-х гг. рассматривалось в литературе в качестве признака семейной близости иждивенца и наследодателя, однако, в судебной практике совместное проживание не учитывалось при определении наследственных прав иждивенца, что, по мне-

нию автора, отражало господство социального начала в регулировании рассматриваемого института. Современные исследователи не только видят в совместном проживании признак семейной близости, но и признают, что участники широко распространенных на практике фактических брачных отношений, а также фактического воспитания ребенка могут рассчитывать на защиту своих наследственных прав только при условии совместно проживания, что является для указанных отношений вполне нормальным явлением.

Автор разделяет высказанные Б.Л. Хаскельбергом сомнения в целесообразности допускаемой п. 2 ст. 1148 ГК конкуренции наследственных прав «смеющихся наследников» из числа родственников наследодателя четвертой и пятой степени родства и иждивенцев, хотя бы и чужих наследодателю по крови, но не только хорошо знавших наследодателя, но и получавших от него содержание, по крайней мере, в течение года, которые не будут призваны к наследованию, если не проживали совместно с наследодателем. В этой связи предлагается условия призвания к наследованию нетрудоспособных иждивенцев в соответствии с п. 2 ст. 1148 ГК дифференцировать в зависимости от того, с кровными родственниками наследодателя какой степени родства они призываются к наследованию. При призвании к наследованию первой — третьей очереди наследников представляется вполне оправданным обусловить наследственные права указанных нетрудоспособных иждивенцев совместным проживанием с наследодателем, что должно служить достаточной гарантией против умаления имущественных прав и интересов наиболее близких родственников и членов семьи наследодателя. Наследование же посторонних иждивенцев наравне с наследниками четвертой -седьмой очередей или самостоятельно, в качестве наследников восьмой очереди (п. 3 ст. 1148 ГК), не следует связывать с их совместным проживанием с наследодателем, обусловив наследование общими требованиями: нетрудоспособностью ко дню открытия наследства и продолжительностью иждивения. Отказ от признания наследственных прав за лицами, в течение года находившимися на иждивении наследодателя, даже если они не про-

живали вместе с ним, не соответствует всемерному стремлению государства к сохранению имущества в частной собственности. Изложенный подход отражает безусловный приоритет индивидуального начала над социальным в регулировании наследственных прав наиболее близких родственников наследодателя; не оставившего завещания.

Неоднозначно решенный законодателем вопрос о продолжительности совместного проживания, и не урегулированный в законе вопрос об условиях проживания - фактическом или юридическом - автор рассматривает в контексте соотносимости различных условий проживания с предположением о семейной близости иждивенца к наследодателю (индивидуальное начало) -предположением, для восполнения которого и было введено требование совместного проживания. С этих позиций автор считает, что только достаточно продолжительное, а не временное или случайное проживание позволяет расценивать такое проживание как признак семейной близости и как бесспорное свидетельство намерения наследодателя обеспечить иждивенца на случай своей смерти.

К числу перспективных направлений развития правового регулирования наследования нетрудоспособных иждивенцев (§ 6) автор, прежде всего, относит укрепление тех начал этого института, которые обеспечивают возможность использования условий иждивения для восполнения предполагаемой воли наследодателя (индивидуальное начало). К ним относятся: отказ от требования совместного проживания для тех нетрудоспособных иждивенцев, которые конкурируют на наследственной лестнице с родственниками наследодателя далее третьей-четвертой степени родства, закрепление права на обязательную долю только за теми из нетрудоспособных иждивенцев, кого наследодатель обязан был в силу закона содержать, и отказ от использования признаков нетрудоспособности, иждивения и совместного проживания для восполнения воли наследодателя в тех случаях, когда лишив наследства тех иждивенцев, которых он не обязан был содержать, наследодатель вполне определенно выразил свою волю.

Что касается нетрудоспособности и условий ее приобретения, т.е. тех элементов института наследования нетрудоспособных иждивенцев, которые свидетельствуют о влиянии социального начала, - то их последовательное развитие неизбежно должно привести к постепенному вытеснению этого института из сферы наследственного права. С позиций гражданского права представляется достаточным признаком намерения наследодателя обеспечить то или иное лицо систематическое предоставление содержания этому лицу в течение продолжительного времени и в объеме, составляющем основной источник существования для этого иждивенца. Использование указанных критериев для восполнения предполагаемой воли наследодателя, совершенно очевидно не связано с какими-либо проявлениями социального начала. В то же время, при нынешнем уровне экономического развития и правовой культуры в обществе, критерий нетрудоспособности должен сохраниться в качестве условия призвания к наследованию нетрудоспособных иждивенцев как действенная гарантия защиты имущественных интересов наиболее близких родственников и членов семьи наследодателя от злоупотребления последним своими имущественными правами (индивидуальное начало).

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Шилохвост О.Ю. Наследование по закону в российском гражданском праве. М.: Норма, 2006. 272 с. (17,0 п.л.).

2. Звеков В.П., Маковский А.Л., Шилохвост О.Ю. Вводный комментарий к проекту части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации // Гражданский кодекс России. Часть третья. Проект. Наследственное право. Международное частное право: Текст. Вводный комментарий. М.: Статут, 2001. С. 18-58 (2,4 п.л.).

3. Звеков В.П., Маковский А.Л., Шилохвост О.Ю. Вводный комментарий к части третьей Гражданского кодекса РФ П ЭЖ-Юрист. 2001. № 48. С. 1-7 (2,2 п.л.).

4. Шилохвост О.Ю. Комментарий к статьям 1152-1155, 1158, 1161 и 1185 ГК// Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. М.: Юрист, 2002. С. 204-224, 230-234, 238-241, 303-305(1,6 п.л.).

5. Шилохвост О.Ю. Комментарий к статьям 1164-1173 ГК II Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Отв. ред. К.Б. Ярошенко, Н.И. Ма-рышева. М.: Контракт; Инфра-М, 2004. С. 201-269 (4,3 п.л.).—2-е изд., испр. и доп. М.: Контракт; Инфра-М, 2006. С. 200-268 (4,3 п.л.).

6. Шилохвост О.Ю. Разделы I, VI и VIII II Наследственное право / Отв. ред. К.Б. Ярошенко. М.: Волтерс Кпувер, 2005. С. 128, 197-228, 263-290 (4,7 п.л.).

7. Шилохвост О.Ю. Эволюция института portio legitima в отечественном гражданском законодательстве XX в. // Проблемы гражданского, семейного и жилищного законодательства: Сборник статей / Отв. ред. В.Н. Литовкин. М.: Издательский дом «Го-родец», 2005. С. 168-218 (2,7 п.л.).

8. Шилохвост О.Ю. Новеллы наследственного права в новом Жилищном кодексе Российской Федерации (критический анализ) II Журнал российского права. 2005. № 8. С. 53-64 (1,0 п.л.).

9. Шилохвост О.Ю. Наследственное право (глава XXXII) // Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. 4-е изд., перераб. и доп. -Т. 2. М.; Междунар. отношения, 2005. С. 568-608 (2,57 п.л.).

10. Шилохвост О.Ю. Спорные вопросы правового регулирования наследования по праву представления // Правоведение. 2005. № 5. С. 36-49 (1,0 п.л.).

11. Шилохвост О.Ю. Теоретические и практические вопросы наследственного преемства в период действия Декрета об отмене наследования (1918-1923 гг.) // Цивилистическая практика.

2005. № 4. С. 60-82 (2,8 п.л.).

12. Шилохвост О.Ю. К вопросу о причинах пропуска срока принятия наследства, признаваемых судом уважительными при восстановлении этого срока (ч. 1 ст. 547 ГК РСФСР, п. 1 ст. 1155 ГК РФ) II Комментарий судебной практики. Вып. 11/ Под ред. К.Б. Ярошенко. М.: Юрид. лит., 2005. С. 40-57 (1,0 п.л.).

13. Шилохвост О.Ю. Спорные вопросы правового регулирования наследования усыновленных//Журнал российского права.

2006. № 1. С. 62-74 (1,0 п.л.).

14. Шилохвост О.Ю. Спорные вопросы правового регулирования наследования нетрудоспособными иждивенцами // Государство и право. 2006. № 1. С. 37-44 (1,0 п.л.).

15. Шилохвост О.Ю. Ни по закону, ни по завещанию... (к вопросу о толковании абзаца 1 п. 1 ст. 1117 Гражданского кодекса РФ) // Цивилист. 2006. № 1. С. 4-7 (0,5 п.л.).

16. Шилохвост О.Ю. Указная часть невестки или зятя в имуществе свекра или тестя // Семейное и жилищное право. 2006. № 1. С. 15-21 (0,84 п.л.).

17. Шилохвост О.Ю. Особенности доверительного управления наследственным имуществом // ЭЖ-Юрист. 2006. Февраль. № 7. С. 7-8 (0,6 п.л.).

18. Шилохвост О.Ю. Выморочное имущество И Большая российская энциклопедия / Пред. ред. совета Ю.С. Осипов. Т. 6. М.: Большая росс, энциклопедия, 2006. Стб. 91-92 (0,05 п.л.).

19. Шилохвост О.Ю. Вопросы наследственного права в проекте части IV ГК РФ И ЭЖ-Юрист. 2006. Май. № 19. С. 12 (0,4 п.л.).

20. Шилохвост О.Ю. К вопросу об определении основания наследования по закону // Законодательство. 2006. № 7. С. 20-25 (0,56 п.л.).

Подписано в печать 19.07.06 г. Тираж 100 экз. Заказ № 2051 Отпечатано в типографии «АддА Принт» Тел. (495) 621-86-07, факс (495) 621-70-09 www.allaprint.ru

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Шилохвост, Олег Юрьевич, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОСНОВАНИЕ И ПРЕДЕЛЫ НАСЛЕДОВАНИЯ ПО ЗАКОНУ.

§ 1. Влияние социального и индивидуального начал наследственного права на пределы наследования по закону.

§ 2. Пределы наследования по закону в Своде законов гражданских (т.

X ч. 1) и проекте Гражданского уложения.

§ 3. Ограничение пределов наследования по закону. Введение наследования нуждающихся нетрудоспособных иждивенцев.

§ 4. Расширение сферы действия принципа кровного родства, его трансформация в принцип охраны интересов семьи и взаимодействие с принципом обеспечения нетрудоспособных иждивенцев.

§ 5. Дальнейшее расширение влияния индивидуального начала (19622002 гг.).

§ 6. Современные проблемы взаимодействия социального и индивидуального начал правового регулирования наследования по закону.

1. Основания и пределы наследования по закону в части третьей ГК РФ.

2. Расширение влияние индивидуального начала.

3. Ограничение влияния социального начала.

4. Основание наследования по закону.

5. Перспективы дальнейшего взаимодействие социального и индивидуального начал.

ГЛАВА 2. НЕДОСТОЙНЫЕ НАСЛЕДНИКИ.

§ 1. Отстранение от наследования недостойных наследников в дореволюционном праве.

§ 2. Разработка основных положений института недостойных наследников в доктрине и судебной практике 1920-х - 1960-х гг.

§ 3. Законодательное регулирование отношений, связанных с устранением от наследования по недостойности.

§ 4. Исключение наследования по закону лиц, способствовавших призванию их к наследованию.

1. Содержание действий недостойного наследника.

2. Направленность действий недостойного наследника.

§ 5. Отстранение от наследования лиц, лишенных родительских прав

§ 6. Отстранение от наследования лиц, уклоняющихся от исполнения лежащей на них в силу закона обязанности по содержанию наследодателя.

§ 7. Порядок отстранения от наследования недостойных наследников

§ 8. Условия призвания к наследованию недостойных наследников

ГЛАВА 3. НАСЛЕДОВАНИЕ ПО ПРАВУ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ.

§ 1. Эволюция законодательного регулирования права представления

§ 2. Общее учение о праве представления.

§ 3. Место представляющих наследников среди наследников по закону

§ 4. Конкуренция правил о представляющих наследниках и нетрудоспособных иждивенцах.

§ 5. Право представляющих наследников первой очереди на обязательную долю в наследстве.

§ 6. Влияние на наследственные права представляющих наследников лишения представляемых наследников наследства в завещании или устранения их от наследования как недостойных наследников.

§ 7. Порядок определения размера наследственной доли представляющих наследников.

§ 8. Правовое положение представляющих наследников в случае отказа представляемого наследника от наследства.

ГЛАВА 4. НАСЛЕДОВАНИЕ УСЫНОВЛЕННЫХ.

§ 1. Признание наследственных прав усыновленных.

§ 2. Наследование усыновленных после своих кровных родственников

§ 3. Последствия сохранения усыновленным отношений с одним из своих родителей в соответствии с п. 3 ст. 137 СК РФ.

§ 4. Наследственные права усыновленного в случае сохранения судом его отношений с родственниками своего родителя по просьбе бабушки или дедушки.

§ 5. Наследование усыновленного после кровных родственников усыновителя.

§ б. Влияние отмены усыновления на наследственные права усыновленного.

ГЛАВА 5. НАСЛЕДОВАНИЕ ИЖДИВЕНЦЕВ НАСЛЕДОДАТЕЛЯ.

§ 1. Введение наследования нетрудоспособных иждивенцев.

§ 2. Признак нуждаемости.

§ 3. Признак нетрудоспособности.

§ 4. Признак иждивения.

1. Фактическое иждивение.

2. Полнота ювдивения.

3. Срок иждивения.

§ 5. Совместное проживание.

§ 6. Перспективы развития правового регулирования наследования нетрудоспособных иждивенцев.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России"

Наследственное право, будучи непосредственно основанным на складывающихся веками национальных и нравственных традициях семейной организации общества, является одной из наиболее стабильных и консервативных отраслей гражданского законодательства. Изменения последних 30-40 лет, произошедшие в наследственном законодательстве наиболее развитых иностранных правопорядков, позволяют выявить общие тенденции развития современного наследственного права. Достаточно отметить, что наиболее масштабные изменения правового регулирования касались исключительно наследственных прав пережившего супруга, усыновленных и внебрачных детей, то есть лиц, призываемых к наследованию по закону. Эволюция отечественного наследственного законодательства, в котором указанные проблемы были разрешены еще в первые десятилетия XX века, тем не менее, так же была во многом связана именно с наследованием по закону - обязательной долей, наследственными правами нетрудоспособных иждивенцев, с расширением круга наследников по закону и др.

Кроме того, наследование по закону в большинстве правопорядков, и Россия не является в этом отношении исключением, относится к наиболее распространенным основаниям перехода имущества наследодателя к его правопреемникам. По данным Федеральной нотариальной палаты число свидетельств о праве на наследство при наследовании по закону составило 82,3 % от общего количества выданных в 2004 г. свидетельств1. Следовательно, от того, насколько тщательно будут разработаны теоретические основы правовых механизмов наследования по закону, во многом будет зависеть и эффективность действия системы наследственного преемства в целом.

Проблемы наследования по закону в отечественной доктрине гражданского права никогда не были обделены вниманием цивилистов. Ставшие классическими работы В.И. Серебровского (Очерки советского наследственного права. М., 1953), Б.С. Антимонова и К.А. Граве (Советское наследственное право. М., 1955), О.С. Иоффе (Советское гражданское право: Курс лекций. [Ч. 3]. Л., 1965), М.В. Гордона (Наследование по закону и по завещанию. М., 1967), П.С. Никитюка (Наследственное право и наследственный процесс: Проблемы теории и практики. Кишинев, 1973), В.К. Дроникова (Наследственное право Украинской ССР. Киев, 1974), К.Б. Ярошенко (Наследственное право (разд. VII) // Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Отв. ред. С.Н. Братусь, О.Н. Садиков. 3-е изд., испр. и доп. М., 1982) и Ю.К. Толстого (Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Ч. 3. М., 1998) не только остаются в научном обороте, несмотря на неоднократное изменение позитивного регулирования наследственных отношений, но и содержат целостную теоретическую разработку подавляющего большинства проблем наследственного права, в том числе связанных с наследованием по закону. Сохранение теоретического потенциала указанных работ, заключающих в себе, по существу, общее учение в отношении большинства наследственных институтов, а также подробное доктринальное освещение содержания действующего регулирования в вышедших в последнее время постатейных комментариях раздела V Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК) исключают необходимость освещения в настоящем

1 См.: Статистический отчет Федеральной нотариальной палаты за 2004 год. диссертационном исследовании всей совокупности теоретических и практических вопросов в этой области. Нельзя не отметить и высокий уровень разработанности правового регулирования наследственных отношений в действующем законодательстве, признанный современной цивилистической доктриной2.

См.: Садиков ОН. Концепция развития гражданского законодательства // Концепции развития российского законодательства / Под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. М„ 2004. С. 200.

3 В настоящей работе не затрагиваются общие для наследования по закону и по завещанию вопросы, связанные с открытием наследства и его принятием, особенностями наследования отдельных видов имущества, разделом наследства, ответственностью наследников по долгам наследодателя.

4 См.: Покровский И А Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 296-308. родственников и членов семьи наследодателя. Социальное начало, в свою очередь, проявлялось в стремлении государства, обеспечив законных наследников средствами к существованию за счет имущества умершего собственника, освободить общество от бремени содержания этих лиц.

В правовом регулировании пределов наследования по закону в отечественном наследственном законодательстве на протяжении XX века соотношение социального и индивидуального начал неоднократно менялось. В дореволюционном правопорядке господствовало индивидуальное начало, обеспечивавшее призвание к наследованию всех членов рода «до совершенного прекращения онаго». В 1918-1923 гг. право на получение наследственного имущества определялось исключительно социальными началами, т.к. имущество переходило в собственность государства, предоставлявшего из этого имущества содержание лишь нуждающимся и нетрудоспособным супругу и кровным родственникам умершего собственника. Начиная с 1923 г. пределы наследования определялись как индивидуальными, так и социальными началами. Взаимодействие этих начал выражалось, помимо названных, и в иных проявлениях - нетрудоспособности иждивенцев, продолжительности иждивения, совместном проживании. Разрешение подавляющего большинства теоретических и практических коллизий, связанных с наследованием по закону, по мнению автора, должно основываться на адекватной оценке соотношения индивидуального и социального начал и оптимальном выявлении в контексте их взаимодействия генезиса каждого из условий, определяющих порядок преемства в правах и обязанностях умершего собственника, не оставившего завещания.

Юридическая модель основания и пределов наследования по закону предопределяет условия, порядок и последствия призвания к наследованию по закону наследников по праву представления, лиц, усыновленных наследодателем, и нетрудоспособных иждивенцев наследодателя. Эта модель позволяет решить многие частные вопросы наследственного преемства различных категорий законных наследников, в том числе за счет обоснования целесообразности распространения на них тех или иных условий наследования по закону (наследственные права внуков как нетрудоспособных иждивенцев и необходимых наследников и ДР-)

Теоретическая основа исследования базируется на трудах отечественных цивилистов, затрагивавших в своих работах проблемы наследования по закону - К.Н. Анненкова, Б.С. Антимонова, М.Ю. Барщевского, А.И. Барышева, Н.И. Бондарева, A.A. Бугаевского, В.Н. Гаврилова, А.Г. Гойхбарга, М.В. Гордона, К.А. Граве, В.К. Дроникова, B.JI. Инцаса, О.С. Иоффе, Я.А. Канторовича, П.В. Крашенинникова, З.Г. Крыловой, Е.В. Кулагиной, A.JI. Малицкого, A.J1. Маковского, Т.Б. Мальцман, П.С. Никитюка, П.Е. Орловского, М.Я. Пергамента, И.С. Перетерского, К.П. Победоносцева, И.А. Покровского, Е.А. Поссе, Н.В. Рабинович, М.О. Рейхеля, A.A. Рубанова, В.А. Рязановского, В.А. Рясенцева, JI.B. Санниковой, Г.М. Свердлова, В.И. Серебровского, В.И. Синайского, М.В. Телюкиной, H.H. Товстолеса, Ю.К. Толстого, A.A. Файнштейна, P.O. Халфиной, Б.Л. Хаскельберга, Т.Д. Чепиги, М.Л. Шелютто, Г.Ф. Шершеневича, Э.Б. Эйдиновой, К.Б. Ярошенко.

Теоретическому исследованию отдельных вопросов наследования по закону были посвящены диссертационные работы З.И. Мозжухиной, A.A. Файнштейна, Н.М. Васильченко, С.А. Джапаридзе, Т.Д. Чепиги, Э.Б. Эйдиновой, В.Л. Инцаса, A.A. Рубанова, П.С. Никитюка, М.Ю. Барщевского, Н.П. Асланян, У.А. Омаровой, В.Н. Гаврилова, А.Н. Бегичева, М.П. Мельниковой, A.A. Дружнева, Н.Б. Деминой.

На защиту выносятся следующие положения:

После коренной перестройки экономической системы Российской Федерации, приведшей, в частности, к признанию равенства всех форм собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции Российской Федерации, п. 4 ст. 212 ГК), государство, объявив «своей целью создание рыночной экономики, основанной на приоритете частного предпринимательства и частной собственности», стремится обеспечить такую регламентацию наследственных отношений, которая способствовала бы «укреплению и наибольшему развитою частной собственности» и исключала ее «необоснованный переход к государству»5. В условиях рыночной экономики на основание наследования влияет и стремление государства освободиться от бремени сбережения и содержания имущества, не предназначенного непосредственно для исполнения возложенных на государство публичных полномочий6. Указанное стремление проявилось не только в беспрецедентном сокращении случаев выморочности имущества с 1 марта 2002 года, но и в отмене с 1 января 2006 г. налога с имущества, переходящего в порядке наследования.

2. Призванное обеспечить «укрепление и наибольшее развитие частной собственности» сокращение выморочности предопределило предоставление наследственных прав родственникам наследодателя в таких степенях, которые исключают разумное предположение о намерении наследодателя передать им свое имущество после смерти. С учетом господствующих в современном обществе представлений о близости семейно-родственных связей такое предположение не может простираться далее третьей-четвертой степени родства.

За пределами этих степеней родства установление такой системы наследования по закону, которая адекватно отражает современную экономическую систему страны, невозможно без априорного игнорирования законом возможного отношения наследодателя к этим своим дальним родственникам, в том числе и отношения негативного. Такое игнорирование представляется вполне оправданным с учетом диверсификации форм завещания и всемерного упрощением формальных требований к волеизъявлению наследодателя относительно своего имущества.

О недопустимости обоснования наследования по закону исключительно предполагаемой волей наследодателя свидетельствует вся

6 См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2004.27 мая. № 109. эволюция правового регулирования, когда в течение без малого тридцати лет (1918-1945 гг.), т.е. в пределах жизни одного-двух поколений, граница выморочности проводилась и по третьей степени в прямой нисходящей линии, и по второй степени в первой боковой линии, т.е., не считаясь ни с какими представлениями о семейной близости, наследства лишались родители, а также братья и сестры наследодателя. В современных условиях попытка обоснования наследования по закону исключительно «молчаливым завещанием» неизбежно приводит к возникновению «зазора» между разумно понимаемым представлением наследодателя о членах своей семьи, которые вправе рассчитывать на получение по наследству части его имущества, и справедливо оцениваемым положением государства, претендующего на выморочное имущество.

3. Система правового регулирования пределов наследования по закону строится в отечественном гражданском законодательстве на основании взаимодействия двух основных начал - индивидуального и социального.

Социальное начало традиционно выражалось в стремлении государства (общества, коллектива) освободиться от бремени содержания неимущих родственников умершего собственника, что находило свое выражение в наделении наследственными правами первоначально нетрудоспособных и неимущих родственников наследодателя, а затем -уже только его нетрудоспособных иждивенцев. Кроме того, проявлением социального начала являются условия предоставления необходимым наследникам обязательной доли независимо от содержания завещания. В сфере правового регулирования пределов наследования по закону социальное начало, безусловно, проявляется и в наделении наследственными правами Российской Федерации, которая, являясь социальным государством, обязана в силу своего конституционного статуса обеспечивать «достойную жизнь и свободное развитие человека», устанавливать и развивать гарантии социальной защиты граждан (ч. 1 и 2 ст. 7 Конституции Российской Федерации).

4. К основным тенденциям современного состояния правового регулирования пределов наследования по закону следует отнести расширение влияния индивидуального начала. Это расширение проявляется, во-первых, в максимально возможном учете при определении круга законных наследников сложившихся в обществе представлений о семейно-родственной близости. При этом дальнейшее расширение родовой лестницы уже не будет обеспечивать восполнение предполагаемой воли наследодателя, так как при современном общественном строе семейно-родственный круг, в пределах которого считается справедливым наделение родственников имуществом умершего собственника, не оставившего завещания, не простирается далее третьей-четвертой степени родства.

5. Другой тенденцией является постепенное ограничение влияния социального начала на пределы наследования по закону, особенно заметное при сопоставлении с ранее действовавшим законодательством. Это ограничение проявляется, во-первых, в перенесении границы выморочности имущества с третьей на девятое место в ряду законных наследников. Во-вторых, в уменьшении размера обязательной доли - за последние шестьдесят дет она снизилась с полной (1945 г.) до половины (2001 г.) законной доли. В-третьих, социальное начало отступает перед индивидуальным в институтах наследования необходимых наследников и нетрудоспособных иждивенцев, условия призвания которых к наследованию зависят уже не только от наступления нетрудоспособности к моменту открытия наследства, но и от дополнительных условий -продолжительности иждивения, степени родства и совместного проживания с наследодателем.

6. Институт недостойных наследников призван обеспечивать соответствие пределов наследования не только действительной (в случае сокрытия завещания и воспрепятствования выражению последней воли), но и предполагаемой (при совершении умышленного противоправного деяния, направленного против наследодателя или кого-либо из его наследников, а также при уклонении от содержания) воле наследодателя, корректируя состав наследников по закону, определяемый исключительно по признаку семейно-родственной близости. Последнее является одним из проявлений индивидуального начала регулирования пределов наследования по закону.

Предлагаемые автором подходы к разрешению спорных вопросов правового регулирования этого института основываются, во-первых, на предположении, что устанавливая различные условия отстранения от наследования недостойных наследников, закон исходит из господствующих в обществе представлений о справедливости предоставления имущества лицам, совершившим умышленные противоправные действия в личной и имущественной сфере наследодателя. При этом, чем более тяжким с точки зрения закона является совершенное деяние, тем меньшим количеством дополнительных условий должно сопровождаться отстранение от наследования соответствующего наследника. Во-вторых, в кругу ближайших родственников (дети и родители), где превалируют семейно-родственные отношения, отстранение недостойных наследников не должно зависеть от воли третьих лиц, несмотря ни на какую их заинтересованность в получении наследства. На этих подходах основаны выводы о том, что: а) следует дифференцировать порядок и условия отстранения от наследования, предусмотренные п. 1 ст. 1117 ГК в зависимости от того, являются ли совершенные недостойным наследником умышленные противоправные деяния уголовно наказуемыми деяниями, или не являются. В первом случае, когда преступление совершено в отношении самого наследодателя, членов его семьи или ближайших родственников, наличие вступившего в законную силу решения уголовного суда должно влечь бесспорное отстранение такого наследника от наследования. При этом не имеет значения, охватывалось ли умыслом недостойного наследника призвание себя или других лиц к наследованию. Во втором случае, когда воспрепятствование осуществлению выраженной в завещании воли наследодателя путем фальсификации или сокрытия завещания, принуждения других наследников к отказу от наследства и т.п., не связаны с совершением преступления, - отстранение недостойного наследника должно следовать по решению суда, рассматривающего гражданско-правовой спор о наследовании. При этом должна быть установлена субъективная направленность воли недостойного наследника на призвание к наследованию путем совершения умышленных действий в отношении наследодателя или его близких; б) отстранение от наследования родителей, уклонявшихся от выполнения лежавших на них в силу закона обязанностей по содержанию своих несовершеннолетних или нуждающихся нетрудоспособных детей (п. 2 ст. 1117 ГК), не должно зависеть от наличия среди наследников заинтересованных лиц не только при формальном подтверждении недолжного поведения родителя в виде решения о лишении его родительских прав (абз. 2 п. 1 ст. 1117 ГК), но и в силу такой семейно-родственной близости между родителями и детьми, нарушение вытекающих из которой обязанностей является достаточным и бесспорным основанием для устранения от наследования. По этим же мотивам для отстранения от наследования детей, злостно уклонявшихся от содержания своих нуждающихся нетрудоспособных родителей, следует признать достаточным наличие приговора уголовного суда (ст. 157 УК) или иных доказательств уклонения и не требовать обязательного в силу п. 2 ст. 1117 ГК предъявления иска заинтересованными лицами; в) допустимость предъявления заинтересованными лицами в соответствии с п. 2 ст. 1117 ГК требования об отстранении от наследования по закону лица, уклонявшегося от лежавших на нем в силу закона обязанностей по содержанию наследодателя, следует оценивать в зависимости от наличия волеизъявления наследника в отношении наследственных прав этих наследников. При наличии завещания, составленного в пользу указанных лиц, либо завещания, в котором часть имущества осталась незавещанной, а уклонявшиеся от алиментной обязанности наследники не были прямо лишены наследства, следует признать, что такие наследники были прощены наследодателем и их наследственные права не могут быть оспорены заинтересованными лицами. Явно выраженному намерению наследодателя передать свое имущество таким наследникам не должна противопоставляться воля посторонних лиц.

7. В отражающем индивидуальное начало регулирования пределов наследования по закону институте наследования по праву представления признаком предполагаемой воли наследодателя оставить наследственное имущество представляющим наследникам преимущественно или наравне с родственниками старшей степени родства, является семейная близость этих наследников с наследодателем. Так, являющиеся родственниками второй степени внуки включены в одну очередь с родственниками первой степени - детьми и родителями наследодателя, а являющиеся родственниками третьей степени племянники и племянницы - в одну очередь с родственниками второй степени - братьями, сестрами, бабушками и дедушками наследодателя и т.д. На этом положении основаны выводы о том, что: а) относясь к наследникам по закону определенной очереди, представляющие наследники должны обладать всей полнотой наследственных прав, принадлежащих наследникам данной очереди. В частности, за внуками наследодателя, в случае призвания их к наследованию, должно быть признано право на получение обязательной доли на тех же условиях, что и за другими наследниками первой очереди (несовершеннолетие или нетрудоспособность); б) при наличии обстоятельств, позволяющих лицу наследовать по праву представления (п. 1 ст. 1146 ГК) и в качестве нетрудоспособного иждивенца (ст. 1148 ГК), оно de lege ferenda должно призываться по второму из указанных оснований, как предусматривающему не только дополнительные условия (иждивение наследодателя в течение определенного срока), но и обеспечивающему получение наследственной доли независимо от степени родства (представляющие наследники из первой - третьей очередей могут быть устранены как представляемыми наследниками, так и наследниками предшествующих очередей) и, как правило, в более крупном размере, чем при наследовании по праву представления; в) условия призвания внуков и их потомков к наследованию в качестве нетрудоспособных иждивенцев должны определяться п. 1 ст. 1148 ГК, для чего необходимо дополнить эту норму ссылкой на ст. 1142 ГК. До внесения соответствующих изменений действующее законодательство должно толковаться расширительно с тем, чтобы внуки, будучи родственниками наследодателя второй степени, призывались к наследованию на условиях, по крайней мере, не более строгих, чем другие родственники второй (ст. 1143 ГК) и даже более отдаленных степеней родства (ст. 1144 и 1145 ГК); г) на наследственные права представляющих наследников не должно влиять лишение представляемого наследника наследства (п. 1 ст. 1119 ГК), а также и отсутствие у представляемого наследника права наследовать (п. 1 ст. 1117 ГК). Представляющий наследник ввиду особой семейно-родственной близости является непосредственным преемником наследодателя, а, значит, не может ограничиваться в своих правах в связи с устранением по каким-либо предусмотренным законом или завещанием основаниям представляемого наследника от наследования. Указанные меры носят строго личный характер и не могут распространяться на кого-либо, кроме тех, кто указан в завещании или совершил перечисленные в законе умышленные противоправные действия. Буквальное толкование положений п. 2 и 3 ст. 1146 ГК не соответствует заложенной в действующем законе модели наследования по праву представления как юридико-технического способа обеспечения призвания к наследованию более отдаленных родственников наследодателя; д) признание законом самостоятельных наследственных прав представляющих наследников по отношению к наследодателю настоятельно требует обеспечения призвания этих наследников к наследованию не только в случае, когда представляемый наследник не смог воспользоваться своими правами, не дожив до открытия наследства, но и в иных случаях, когда реализация представляемым наследником своих наследственных прав оказалась невозможной, в частности, в случае ненаправленного отказа его от наследства.

8. В наследовании усыновленных индивидуальное начало правового регулирования пределов наследования проявляется, прежде всего, в уравнении усыновленных в наследственных правах с кровными детьми усыновителя. Следовательно, все те соображения, которыми оправдывается наделение наследственными правами по закону детей наследодателя, не оставившего завещания, сохраняют свое значение и в отношении наследственных прав усыновленного. Кроме того, утрачивая юридическую связь с кровной семьей, усыновленный фактически остается связанным с нею кровным родством. Поэтому другим проявлением индивидуального начала в наследовании усыновленных является выработка таких условий сохранения усыновленным не только фактической, но и юридической связи со своими кровными родственниками, которые не препятствовали бы его вхождению в новую семью - семью усыновителя. В действующем правопорядке эти условия основываются, главным образом, на недопустимости «столкновения» личных неимущественных и имущественных отношений усыновленного с «одноименными» родственниками из его кровной семьи и из семьи усыновителя. Поэтому сохранение юридических отношений с кровными родственниками допускается только в случае усыновления ребенка одиноким лицом, а правом инициировать сохранение имущественных и личных неимущественных прав и обязанностей с усыновленным наделены только его самые ближайшие кровные родственники со стороны родителя, иного чем усыновитель пола. Кроме того, сочетание имущественных и личных неимущественных отношений усыновленного с родственниками своего усыновителя и со своими кровными родственниками должно допускаться только в интересах усыновленного. На этих принципиальных подходах основаны выводы о том, что: а) сохранение усыновленным прав и обязанностей в отношении одного из своих родителей в соответствии с п. 3 ст. 137 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК) применительно к наследственным отношениям должно означать, что такой усыновленный может наследовать не только по линии одинокого усыновителя и его кровных родственников, но и по линии всех своих кровных родственников со стороны родителя, с которым этот усыновленный сохраняет отношения по решению суда. Для этого предлагается внести соответствующие изменения в п. 3 ст. 137 СК; б) поскольку правовой статус участников наследственных отношений определяется на момент открытия наследства, то усыновленный, имевший на этот момент право на наследование после усыновителя или кого-либо из его кровных родственников, вправе осуществить эти наследственные права, даже если решение об отмене усыновления вступит в законную силу до принятия наследства таким наследником.

9. Наследование нетрудоспособных иждивенцев, введенное в отечественное законодательство в качестве меры социального обеспечения неимущих и нетрудоспособных лиц из числа ближайших родственников и членов семьи наследодателя (социальное начало), в ходе эволюции правового регулирования приобрело характеристики, используемые в качестве средства восполнения воли наследодателя (индивидуальное начало), - продолжительность иждивения и совместное проживание с наследодателем иждивенцев из числа отдаленных родственников наследодателя или совершенно чужих ему лиц. С учетом общей тенденции к расширению влияния индивидуального начала на пределы наследования по закону, необходимо: а) сохранить условие о совместном проживании только для тех случаев, когда нетрудоспособный иждивенец, не входящий в состав первых семи очередей наследников по закону (п. 2 ст. 1148 ГК), призывается к наследованию вместе с родственниками наследодателя первых четырех степеней и пережившим супругом (первая - третья очередь). Таким образом, наследственные права указанных нетрудоспособных иждивенцев как более отдаленных родственников наследодателя, будут основываться не только на выражающемся в требовании нетрудоспособности социальном начале, но и на выразившейся в совместном проживании предполагаемой воле наследодателя (индивидуальное начало); б) отказаться от условия о совместном проживании нетрудоспособных иждивенцев, не входящих в состав первых семи очередей наследников по закону (п. 2 ст. 1148 ГК), в случае, когда они призываются к наследованию вместе с наследниками четвертой-седьмой очередей, либо самостоятельно, в качестве наследников восьмой очереди. Поскольку в четвертую - седьмую очереди не входят лица, семейно-родственная связь которых с наследодателем позволяла бы предположить о намерении наследодателя оставить им часть своего имущества, то нет и необходимости противопоставлять их основанным на кровном родстве правам условие о совместном проживании с наследодателем нетрудоспособных иждивенцев, служащее для восполнения воли наследодателя. Для обоснования наследственных прав нетрудоспособных иждивенцев в данном случае вполне достаточно их нетрудоспособности и нахождения на иждивении наследодателя.

При отсутствии каких-либо иных, кроме нетрудоспособных иждивенцев, наследников сохранение предусмотренного действующим законом требования о совместном проживании с наследодателем может привести к недопустимому с точки зрения действующей системы законного наследования, предполагающей всемерное сохранение имущества в частной собственности, переходу имущества к государству, несмотря на наличие лиц, нетрудоспособность которых и нахождение на иждивении наследодателя являются вполне достаточными основаниями для предоставления им наследственных прав. Раздельное проживание наследодателя с лицом, которого он содержал в течение года до открытия наследства и которое к этому моменту является нетрудоспособным, не должно приводить к выморочности наследства.

Недопустимо использование критериев иждивенства и нетрудоспособности для восполнения воли наследодателя в тех случаях, когда в таком восполнении нет никакой необходимости ввиду явно выраженной в завещании воли наследодателя, не оставившего наследства таким иждивенцам. До тех пор, пока среди условий наследования иждивенцев будет преобладать критерий, отражающий социальное начало (нетрудоспособность), автор не видит оснований для наделения таких иждивенцев правом на обязательную долю на равных началах с теми кровными родственниками и членами семьи наследодателя, отнесение которых к числу законных наследников является выражением индивидуального начала в наследовании.

90, 93-97 СК). Игнорировать волю наследодателя, как это делает действующее законодательство, наделяя правом на обязательную долю лиц, чья семейная близость с наследодателем не защищается нормой об обязательном содержании, представляется излишним.

Основные результаты диссертационного исследования изложены в опубликованных автором работах, в т.ч. в монографии.

Выработанные в диссертации теоретические решения использовались автором при подготовке проектов экспертных заключений Исследовательского центра частного права и Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России»

1. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. М., 1993. 64 с.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 49. Ст. 4552.

4. Семейный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 1. Ст. 16.

5. Уголовный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954.

6. Декрет ВЦИК от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования» // Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 34. Ст. 456.

7. Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве // Собрание узаконений РСФСР. 1918. № 76-77. Ст. 818.

8. Кодекс законов о браке, семье и опеке (КЗоБСО) РСФСР // Собрание узаконений РСФСР. 1926. № 82. Ст. 611.

9. Конституция (Основной закон) СССР. Принята Чрезвычайным VIII Съездом Советов СССР 5 декабря 1936 г. М., 1954. 32 с.

10. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 г. «Об усыновлении» // Ведомости Верховного Совета СССР. 1943. №34.

11. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О наследниках по закону и по завещанию» // Ведомости Верховного Совета СССР. 1945. № 15.

12. Уголовный кодекс РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.

13. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. № 50 Ст. 525.

14. Гражданский кодекс РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1964. № 24. Ст. 406; 1974. № 51. Ст. 1346; 1987. № 9 Ст. 250.

15. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье // Ведомости Верховного Совета СССР. 1968. № 27. Ст. 241.

16. Кодекс законов о браке и семье РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1969. № 32. Ст. 1086.

17. Конституция (Основной Закон) СССР. Принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7 октября 1977 г. М., 1977. 48 с.

18. Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1991. № 26. Ст. 733.Судебная практика

19. Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 апреля 1991 г. № 2 «О некоторых вопросах, возникающих у судов по делам о наследованию) // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. № 7. С. 9-13.

20. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 июля 1997 г. № 9 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об установлении усыновления» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 9. С. 8.

21. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 10 апреля 1957 г. № 2 «О судебной практике по делам о наследовании» // Источники советского гражданского права: Сборник / Составитель А.В. Дозорцев. М., 1961. С. 885-887.

22. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 25 февраля 1966 г. № 2 «О судебной практике по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение» // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1966. №2. С. 14-15.

23. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 1 июля 1966 г. № 6 «О судебной практике по делам о наследовании» // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1966. № 4. С. 20-23.Статьи и монографии

24. Александрии В.Г., Рыбакова С.А. Некоторые аспекты наследования по закону: Теория и практика // Нотариальный вестник. 2004. № 10. С. 31-33.

25. Алексеева С.А. Наследование собственности граждан: Лекция. М., 1996.32 с.

26. Амфитеатров Г.Н., Солодилов А.П. Право наследования в СССР. М., 1946.40 с.

27. Анненков К. Система русского гражданского права. Т. VI. Право наследования. 2-е изд., переем, и доп. СПб., 1909. 549 с.

28. Антимонов Б., Герзон С., Шлифер Б. Наследование и нотариат. М., 1946.78 с.

29. Антимонов Б., Граве К. Право личной собственности и право наследования в Основах гражданского законодательства СССР и союзных республик // Советская юстиция. 1962. № 3. С. 2-4.

30. Антимонов Б., Граве К. К разработке Основ гражданского законодательства СССР (Вопросы наследственного права) // Советская юстиция. 1957. № 5. С. 36-38.

31. Антимонов Б., Граве К. Право наследования // Социалистическая законность. 1956. № 5. С. 19-22.

32. Антимонов Б.С. Конституция РСФСР 1918 года и советское гражданское право // Труды научной сессии, посвященной сорокалетию Конституции РСФСР 1918 г., 5-7 июля 1958 г. / Институт права АН СССР; ВИЮН. М., 1959. С. 79-92.

33. Антимонов Б.С. Наследственное право в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Советское государство и право. 1962. № 5. С. 83-91.

34. Антимонов Б.С. Наследственные дела // Научный комментарий судебной практики за 1955 год. М., 1957. С. 74-88.

35. Антимонов Б.С., Граве К.А. Советское наследственное право. М., 1955.264 с.

36. Асатиани К. Наследственное право и ст. 17 Положения о государственных трудовых сберегательных кассах // Еженедельник советской юстиции. 1923. № 48. С. 1106-1108.

37. Аскназий С.И. Очерк социального законодательства Советской Республики. Пг., 1920. С. 56-60.

38. Асланян Н.П. Наследование членов семьи наследодателя по советскому гражданскому праву: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 1987.24 с.

39. Бардин П. Важное руководящее разъяснение Пленума Верховного Суда СССР // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1957. № 2. С. 33-37.

40. Баринов Н. Новый Гражданский кодекс Российской Федерации: Наследственное право // Закон. 2002. № 2. С. 112-118.

41. Барчукова Н.В. Практические вопросы наследования имущества // Законодательство. 1998. № 8. С. 53-55.

42. Барщевский М.Ю. Субъекты права наследования по завещанию // Советское государство и право. 1981. № 4. С. 119-122.

43. Барщевский М.Ю. Если открылось наследство. М., 1989. 192с.

44. Барщевский М.Ю. Правовое регулирование наследования по завещанию в СССР: Автореф. дисканд. юрид. наук. М., 1984.24 с.

45. Барышев А. Недостатки в судебной практике по делам, связанным с правом наследования // Социалистическая законность. 1950. № 7. С. 38-43.

46. Барышев А.И. Приобретение наследства и его юридические последствия в гражданском праве СССР: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 1955.15 с.

47. Бегичев А. Наследственное право в проекте части третьей ГК РФ // Российская юстиция. 1998. № 12. С. 31-32.

48. Белов В.А. Круг наследников по закону // Вестник Московского университета. Серия. 11 «Право». 2002. № 1. С. 57-70.

49. Беляцкин С.А. Устранение наследника в завещании // Право. 1913.24 марта. № 12. Стб. 770-778.

50. Бондарев Н., Эйдинова Э. Вопросы наследственного права в нотариальной и судебной практике // Советская юстиция. 1971. № 7. С. 79.

51. Бондарев #., Эйдинова Э. Наследование предметов домашней обстановки и обихода // Советская юстиция. 1970. № 12. С. 27-28.

52. Бондарев Н.И., Шимелевич С.Я., Эйдинова Э.Б. Выдача свидетельств о праве наследования по закону / Под ред. Ю.А. Каленова. М., 1963. 91 с.

53. Ботева Н. Охрана интересов несовершеннолетних при наследовании: Примечание 2-е к ст. 422 ГК РСФСР // Еженедельник советской юстиции. 1929. № 25. С. 584-585.

54. Бранденбургский Я. К развитию декрета об отмене наследования //Еженедельник советской юстиции. 1922. № 11. С. 1-2.

55. Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. М., 1963.196 с.

56. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950.

57. Брейбурд P.A. К вопросу о праве наследования: По поводу статьи A.JI. Малицкого // Вестник советской юстиции. 1924. № 16. С. 505.

58. Бринкман А. Некоторые юридические проблемы социалистического строя: Необходимые последствия отмены наследования // Пролетарская революция и право. 1919. № 2-4. С. 53-63.

59. Бринкман A.A. Завещание нисходящим родового имения // Вестник гражданского права. 1916. № 1. С. 134-138

60. Бродский Л. Спорные вопросы наследственного права // Вестник советской юстиции. 1925. № 12. С. 470-472.

61. Бугаевский A.A. Советское наследственное право. Одесса, 1926. 124 с.

62. Бугаевский А.И. Проект наследственного права: Критические заметки // Вестник права. 1904. Май. Кн. 5. С. 180-195.

63. Вавин Н. Проект декрета о наследовании с точки зрения начал права и бытовых условий // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 37-38. С. 10-13; № 39-40. С. 10-12.

64. Васшьченко Н.М. Защита интересов советского государства при переходе к нему наследственного и бесхозяйного имущества: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Харьков, 1953. 19 с.

65. Васшьченко Н.М. Нотариальная практика по делам о наследовании и выморочном имуществе // Ученые записки / Харьковский юридический институт. Вып. 8. Харьков, 1957. С. 75-88.

66. Вердников В.Г., Кабалкин А.Ю. Новые гражданские кодексы советских республик. М., 1965. С. 127-132.

67. Виноградова Р.И., Репин B.C. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей, раздел V «Наследственное право». М., 2002. 172 с.

68. Власов Ю.Н. Наследственное право Российской Федерации: Общие положения, правовые основы, образцы типовых документов. Учебно-методическое пособие. 3-е изд. М., 1998.317 с.

69. Власов Ю.Н., Калинин В.В. Наследственное право: Курс лекций. М., 2001.135 с.

70. Власов Ю.Н., Калинин В.В. Наследование по закону и по завещанию. М., 2002.256 с.

71. Вольман И. Допускает ли наследование декрет 22 мая 1922 г. // Еженедельник советской юстиции. 1923. № 35. С. 794-795.

72. Вольфсон Ф. Право наследования по Гражданскому кодексу РСФСР //Пролетарский суд. 1922. № 2-3. С. 10-14; 1923. № 1. С. 14-17.

73. Вольфсон Ф.И. Гражданское право: Учебное пособие для юридических курсов. 2-е изд. М., 1929. С. 115-120.

74. Вопросы наследования: Справочник по законодательству и судебной практике / Под ред. В.А. Болдырева. М., 1959.151 с.

75. Воронов А.Г. Наследование восходящих и боковых родственников, супруга и внебрачных детей по проекту уложения // Вестник права. 1904. Март. Кн. 3. С. 172-187.

76. Г. С. По поводу проекта декрета о наследовании // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 14-15. С. 14.

77. Гаврилов В.Н. Наследование в условиях проведения правовой реформы в России: Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. Саратов, 1999. 24 с.

78. Гаврилов В.Н. Наследование по новому российскому законодательству: Учебное пособие. М., 2002. 88 с.

79. Гаврилов В.Н. Наследственное право в Российской Федерации на современном этапе (с учетом проекта части третьей ГК РФ): Учебно-методическое пособие. Саратов, 2000. 60 с.

80. Гаврилов В.Н. Отстранение от наследования недостойных наследников: история, перспективы и зарубежный опыт // Правоведение. 2002. №5. С. 190-197.

81. Гедда А.Н. Обязательная доля в наследстве по проекту нового Гражданского уложения // Журнал Министерства юстиции. 1904. №2. С. 56-84.

82. Генкин Д.М. Наследственное право // Энциклопедический словарь / Т-во «Бр. А. и И. Гранат и К0». 7-е изд. Т. 29. М., 1916. Стб. 590608.

83. Генкин Д.М., Серебровский В.И., Москаленко Г.К. Вопросы наследственного права в условиях войны // Судебная практика по гражданским делам в период войны. М., 1943. С. 17-19.

84. Генкин Д.М., Новицкий КБ., Рабинович Н.В. История советского гражданского права. М., 1949. С. 500-543.

85. Гильман Ю.М. Вопросы наследственного права // Комментарий судебной практики за 1977 год / Под ред. Е.В. Болдырева, А.И. Пергамент. М., 1978. С. 43-58.

86. Гильман Ю.М. Совершенствование законодательства о наследовании//Правоведение. 1976. №4. С. 106-115.

87. Глузберг Г. Некоторые вопросы наследственного права // Советская юстиция. 1957. № 4. С. 51-52.

88. Гойхбарг А.Г. Буржуазные реформы наследственного права. М., 1925.19 с.

89. Гойхбарг А. Завещание родового имущества и указная доля супруга // Право. 1913. 21 апреля. № 16. Стб. 994-1000; 28 апреля. № 17. Стб. 1050-1058.

90. Гойхбарг А.Г. Закон о расширении прав наследования по закону лиц женского пола и права завещания родовых имений: Разбор и объяснения с приложением текста. 3-е изд. СПб., 1914. 128 с.

91. Гойхбарг А. К реформе наследования по закону // Право. 1909. 20 сентября. № 38. Стб. 2023-2030; 27 сентября. № 39. Стб. 20802087.

92. Гойхбарг А.Г. Наследование разнополых усыновленных и внебрачных детей // Право. 1915.29 марта. № 13. Стб. 929-938.

93. Гойхбарг А.Г. Отмена наследования // Пролетарская революция и право. 1918. № 2. С. 1-8.

94. Гойхбарг А.Г. Основы частного имущественного права: Очерки. М., 1924.136 с.

95. Гойхбарг А.Г. Хозяйственное право РСФСР. Т. 1. Гражданский кодекс. 3-е изд. М., 1924. С. 227-267.

96. Гордон М.В. Наследование по закону и по завещанию. М., 1967.119 с.

97. Горин А.Г. О кодификации гражданского права России (18821917 гг.) // Правоведение. 1984. № 4. С. 57-64.

98. Горнштейн Г. Право наследования родителей // Социалистическая законность. 1936. № 11. С. 43.

99. Гр. С. В Институте советского права // Еженедельник советской юстиции. 1926. № 20. С. 631-632.

100. Граве К.А. Вопросы наследственного права в практике Верховного Суда СССР. М., 1949.55 с.

101. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья. Раздел VI «Наследственное право»: Проект // Российская газета. 1997. 8 февраля. С. 8-10.

102. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья: Постатейный научно-практический комментарий / Руководитель авторского коллектива A.M. Эрделевский. М., 2001.224 с.

103. Гражданский кодекс РСФСР: Комментарий / Под ред. А.Г. Гойхбарга, И.Г. Кобленца. 2-е изд. М.; Пг., 1925. С. 449-472.

104. Гражданский кодекс советских республик: Текст и практический комментарий / Под ред. A.JI. Малицкого. Киев, 1923. С. 268-282.

105. Гражданский кодекс Союза ССР: Проект. М., 1947.164 с.

106. Гражданский кодекс СССР: Проект, составленный Правительственной комиссией на основании постановления Совета Министров СССР от 27 июля 1946 года. М., 1948.167 с.

107. Гражданский кодекс СССР: Проект, составленный Правительственной комиссией на основании постановления Совета Министров СССР от 26 ноября 1948 года. М., 1951. 191 с.

108. Гражданское право: Пособие / Отв. ред. П.Е. Орловский, И.Ф. Скороходов. 2-е изд., испр. М., 1950. С. 241-259.

109. Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., испр. и доп. Т. 1. М., 1998. С. 533-555.

110. Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. Т. 2: Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права. М., 2005. С. 194-261.

111. Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Ч. 3. М., 1998. С. 488-487.

112. Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Т. 3.4-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 607-769.

113. Гражданское право: Учебник для юридических вузов. Ч. 2. М., 1938. С. 446-475.

114. Гражданское право: Учебник для юридических институтов / Под ред. М.М. Агаркова, Д.М. Генкина. Т. 2. М., 1944. С. 274-314.

115. Гражданское право: Учебник для юридических школ / Под ред. С.Н. Братуся. 3-е изд., испр. и доп. М., 1947. С. 453-479.

116. Гражданскоправовая охрана интересов личности. М., 1969. С. 237-253.

117. Гражданско-правовое положение личности в СССР / Ин-т гос-ва и права АН СССР; Отв. ред. Н.С. Малеин. М„ 1975. С. 271-301.

118. Гредингер М.О. К вопросу о праве наследования фактических супругов // Вестник советской юстиции. 1928. № 5. С. 133-135.

119. Грибанов В.П. Границы свободы завещания вкладов // Советское государство и право. 1968. № 3. С. 113-117.

120. Гришаев С.П. Наследственное право: Учебное пособие. М., 2003.125 с.

121. Грушевский Я. Наследственное право и трудовой принцип // Вестник советской юстиции. 1924. № 19. С. 637-638.

122. Гущин В.В., Дмитриев Ю.А. Наследственное право и процесс: Учебник для вузов. М.: Эксмо, 2004.

123. Давидович A.M. Основные вопросы советского наследственного права // Ученые записки / Московский юридический институт. Вып. 1. М., 1939. С. 50-81.

124. Демина Н.Б. Гарантии прав родственников наследодателя при наследовании по завещанию: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 2005.23 с.

125. Джапаридзе С.А. Наследование по закону в советском гражданском праве: Автореф. дис. канд. юрид. наук. Тбилиси, 1953. 29 с.

126. Добровольский Г. Вопросы наследственного права в связи с проектом ГК СССР // Социалистическая законность. 1955. № 10. С. 32-37.

127. ДождевД.В. Римское архаическое наследственное право. М., 1993. 191 с.

128. Дроников В.К. История кодификации наследственного законодательства Украинской ССР // Очерки истории кодификации гражданского законодательства Украинской ССР / Отв. ред. Г.К. Матвеев. Киев, 1959. С. 3-21.

129. Дроников В.К. Наследование по завещанию в советском праве. Киев, 1957.136 с.

130. Дроников В.К. Наследование по завещанию в советском праве: Автореф. дис. канд. юрид. наук. Киев, 1952. 13 с.

131. Дроников В.К. Наследственное право Украинской ССР. Киев, 1974. 159 с.

132. Дружнее A.A. Наследование по праву представления усыновленными и их потомством // Нотариус. 2003. № 6. С. 44-46.

133. Дружнее A.A. Наследование по праву представления. Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 2003.22 с.

134. Дуневич H.H. О юридической природе завещательного распоряжения вкладчика сберегательной кассы // Ученые записки / Саратовский юридический институт имени Д.И. Курского. Вып. V. Саратов, 1957. С. 161-171.

135. Егорова С.Г. Правовые проблемы наследования по действующему законодательству Российской Федерации: Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. М., 2002.24 с.

136. Ершова Н.М. Вопросы семьи в гражданском права. М., 1977. С. 154-173.

137. Животов Ф. Оформление наследственных прав по закону и по завещанию после смерти наследодателя // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 35. С. 1088.

138. Жилин Г.А., Чубарое В.В. Вопросы наследования в судебной практике // Комментарий судебной практики. Вып. 1 / Под ред. К.Б. Ярошенко. М., 1994. С. 48-58.

139. Жуков. О праве наследования // Советская юстиция. № 6. С.8.

140. Завадский С. Несколько слов о праве представления // Журнал Министерства юстиции. 1908. Май. № 5. С. 138-145.

141. Загоровский А.И. О законной наследственной доле // Журнал Министерства юстиции. 1896. № 5. С. 97-149; № 6. С. 1-44.

142. Зайцева Т.И., Крашенинников П.В. Наследственное право: Комментарий законодательства и практика его применения. М., 2000. 236 с.

143. Законодательство о нотариате / Под ред. И.А. Рыхлова. М., 1960.404 с.

144. Зеленецкий А. О нашем брачном праве // Пролетарская революция и право. 1921. № 15. С. 17-20.

145. Зильберштейн Н. К вопросу о праве наследования: По поводу статьи А. Малицкого «Право наследования» // Вестник советской юстиции. 1924. № 15. С. 469-470.

146. Инцас B.JI. Наследование как особый вид правопреемства в советском гражданском праве. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Л., 1973. 15 с.

147. Инцас В.Л. О субъектах наследственных правоотношений // Вестник Ленинградского университета. 1971. № 23. Экономика. Философия. Право. Вып. 4. С. 147-152.

148. Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций. Ч. 3. Л., 1965. С. 277-346.

149. Иоффе О.С., Райхер В.К., Райгородский H.A., Черепахин Б.Б. О проекте Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Советское государство и право. 1961. № 2. С. 102.

150. Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л., 1965.

151. Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Основы советского гражданского законодательства. Казань, 1962. С. 210-217.

152. Кабатов В.А. Новое в наследственном праве России // Государство и право. 2002. № 7. С. 92-100.

153. Калинин В.В., Харитонова Ю.С. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Части третьей. Научно-практический. М., 2002.264 с.

154. Канторович Я. А. Проблемы наследования // Основные идеи гражданского права. Харьков, 1928. С. 286-309.

155. Кассо Л.А. Преемство наследников в обязательствах наследодателя. Юрьев, 1895.

156. Качур Н., Баукина Е., Богданова И. Наследование выморочного имущества // Российская юстиция. 2003. № 10. С. 22-24.

157. Кирзнер А. О наследниках-иждивенцах // Социалистическая законность. 1938. № 1. С. 87-89.

158. Киселев И.К. Права наследников. М., 1923. 16 с.

159. Киселев M. О завещании на денежные вклады // Советская юстиция. 1958. № 1. С. 40-41.

160. Кожевина Е.В. Наследственное правопреемство: Автореф. дис. канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005.23 с.

161. Комаров Б.К. Законодательство о наследовании. М., 1963. 28с.

162. Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе. 2-е изд., доп. и перераб. М., 1970. С. 774-810.

163. Комментарий к Гражданскому кодексу Казахской ССР / Под ред. М.А. Ваксберга, Ю.Г. Васина, Б.В. Покровского. Алма-Ата, 1965. С. 593-621.

164. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть третья / Под ред. М.Г. Масевич, Б.В. Леанова. М., 2002. 176 с.

165. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Отв. ред. Н.И. Марышева, К.Б. Ярошенко. М., 2004. С. 1-329—2-е изд., испр. и доп. М., 2006. С. 1-327.

166. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья (постатейный) / Отв. ред. Л.П. Ануфриева. М., 2004. С. 1-367.

167. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 2-е изд. М., 2005. С. 4-185.

168. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М„ 2005. С. 18-287.

169. Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Отв. ред. С.Н. Братусь, О.Н. Садиков. 3-е изд., испр. и доп. М., 1982.

170. Комментарий к Кодексу о браке и семье РСФСР / Под ред. H.A. Осетрова. М., 1982.

171. Комментарий к постановлениям Пленума верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам / Под ред. В.М. Жуйкова. М., 1999. 584 с.

172. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации / Под ред. П.В. Крашенинникова, П.И. Седугина. М., 1997.

173. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. И.М. Кузнецова. 2-е изд. М., 2000.

174. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. И.М. Кузнецова. М., 1996.

175. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. М., 2002. С. 27-305.

176. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. В.Б. Исаков. 2002.304 с.

177. Концепции развития российского законодательства / Под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. М., 2004.

178. Коровкин С. Против формального понимания закона // Социалистическая законность. 1955. № 10. С. 38-41.

179. Корчевская Л.И. Институт собственности и проблемы наследования // Советское государство и право. 1992. № 1. С. 116-121.

180. Кравцов П. Переход по наследству права наследования (трансмиссия) по русскому праву // Право. 1913. 28 июля. № 30. Стб. 1762-1771; 4 августа. № 31. Стб. 1814-1821.

181. Крылова 3. Новеллы наследственного права в части третьей ГК РФ // Российская юстиция. 2002. № 3. С. 12-14.

182. Крылова 3. Наследники по закону // Советская юстиция. 1965. №23. С. 14-15.

183. Крылова 3. Охрана прав нетрудоспособных наследников в советском наследственном праве // Социалистическая законность. 1955. № 2. С. 27-32.

184. Крылова З.Г. Наследование по завещанию в советском гражданском праве: Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1950. 15 с.

185. Куприна Е. Вопросы наследования: Обзор законодательства // Закон. 2001. №4. С. 64-71.

186. Курдиновский В.И. Выморочные имущества // Журнал Министерства юстиции. 1902. Май. № 5. С. 149-186; Июнь. № 6. С. 106147; Сентябрь. № 7. С. 53-83; Октябрь. № 8. С. 120-148.

187. Кустов К. О некоторых особенностях наследственного права по Гражданскому кодексу ССР Грузии // Еженедельник советской юстиции. 1925. № 13. С. 325-328.

188. Ландкоф С.Н. Основи цившьного права. 2-е вид. КиТв, 1948.424 с.

189. Линде П. Новый порядок наследования вкладов в сберегательных кассах // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 16. С. 490-491.

190. Линде П. Особый порядок наследования вкладов в сберкассах // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 34. С. 1046-1048.

191. Лозман Е. О завещательной свободе // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 26-27. С. 9-11.

192. Лозман Е. Очерки наследственного права // Право и жизнь. 1923. Кн. 9-10. С. 21-35.

193. Лозман Е. Право наследования // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 24-25. С. 8-9.

194. Лунц Л.А. Основные коллизионные вопросы советского семейного и наследственного права // Ученые записки / ВИЮН. Вып. 2. М., 1941.

195. Маковский А. Наследование по закону: реальность и перспектива // Закон. 2001. № 4. С. 16-20.

196. Маковский А.Л. Наследники получат по статье: Нормы наследственного права в проекте нового Гражданского кодекса // Российская газета. 1997. 8 февраля. С. 10.

197. Маковский А.Л. Как лучше гарантировать наследование // Адвокат. 1997. Январь-февраль. № 1-2. С. 76-77.

198. Маковский А.Л. Развитие кодификации гражданского законодательства (гл. IV) // Развитие кодификации советского законодательства / Отв. ред. С.Н. Братусь. М., 1968. С. 102-141.

199. Максимович Л.Б. Наследование по закону // Закон. 2002. № 9. С. 101-107.

200. Макашовских П. Право на наследование разведенного супруга по Гр. Код. в связи с новым Код. Зак. о браке, семье и опеке // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 34. С. 1056-1057.

201. Малицкий А. Право наследования // Вестник советской юстиции. 1924. № 13. С. 378-379.

202. Малицкий А.Л. Советская система наследования // Вестник советской юстиции. 1927. № 3. С. 79-80.

203. Малъцман Т.Е. Особенности наследственного права в Гражданских кодексах союзных республик // Ученые записки / ВНИИСЗ. Вып. 9. М., 1966. С. 130-149.

204. Малъцман Т.Е. Судебная практика по делам о наследовании // Научный комментарий судебной практики по гражданским делам за 19641965 гг. / Отв. ред. А.И. Пергамент. М., 1966. С. 151-168.

205. Малъцман Т.Е. Судебная практика по делам о наследовании // Научный комментарий судебной практики за 1968 год / Отв. ред. Е.В. Болдырев, А.И. Пергамент. М., 1969. С. 76-88.

206. МейерД.И. Русское гражданское право. По исправленному и дополненному 8-му изд., 1902. М., 2000.

207. Мельникова МЛ. Наследование по закону в России от Свода законов до Гражданского кодекса РСФСР 1964 года (историко-теоретический аспект): Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. Ставрополь, 2001.21 с.

208. Милютин А. Юридическое значение завещательных надписей вкладчиков сберегательных касс на вкладных документах // Еженедельник советской юстиции. 1926. № 35. С. 1039-1040.

209. Михайлова A.C. Возникновение и развитие института наследования в Гражданском праве России: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Краснодар, 2003.23 с.

210. Мовчановский Б. Ф. Наследование вкладов в сберегательной кассе // Вестник советской юстиции. 1925. № 15-16. С. 601-603.

211. Мовчановский Б.Ф. Наследственное право: Практический комментарий. М., 1923. 64 с.

212. Мозжухина З.И. Наследование по завещанию в СССР. М., 1955. 52 с.

213. Мозжухина З.И. Учение классиков марксизма о наследовании и его реализация в советском праве: Автореф. дис. канд. юрид. наук. Харьков, 1950.15 с.

214. Наследование по закону // Социалистическая законность. 1959. № 6. С. 77-78.

215. Научно-практический комментарий к ГК РСФСР / Под ред. Е.А. Флейшиц. М., 1966. С. 599-626.

216. Неволин К. История российских гражданских законов. Т. 3. СПб., 1851. С. 289-546.

217. Немков A.M. Основные принципы советского наследственного права // Ученые записки Пермского гос. ун-та. № 129. Пермь, 1965. С. 108-120.

218. Немков A.M. Очерки истории наследственного права. Воронеж, 1979.97 с.

219. Никитюк 77. Законодательство о браке и семье и наследование // Советская юстиция. 1971. № 15. С. 20.

220. Никитюк П. Наследование по новым гражданским кодексам // Социалистическая законность. 1965. № 7. С. 28-32.

221. Никитюк П.С. Наследование и охрана интересов семьи // Советское государство и право. 1974. № 7. С. 35-40.

222. Никитюк П.С. Наследственное право и наследственный процесс: Проблемы теории и практики. Кишинев, 1973.258 с.

223. Никитюк П.С. О правовой природе наследственного преемства в социалистическом обществе // Правоведение. 1970. № 5. С. 50-57.

224. Никитюк П.С. Проблемы советского наследственного права: Автореф. дис. д-ра юрид. наук. М., 1975. 59 с.

225. Новицкий И.Б. Солидарность интересов в советском гражданском праве. М., 1951.

226. Нольде А.Э. От порядке наследования родственников боковых линий наследодателя в его благоприобретенном имуществе // Журнал Министерства юстиции. 1902. Ноябрь. № 9. С. 84-120; Декабрь. № 10. С. 70-105.

227. Нормативные материалы по гражданскому праву: Сборник / Сост. А.Ю. Кабалкин. М., 1965.616 с.

228. Омарова У.А. Основные институты наследственного права России и степень отражения в них принципа социальной справедливости: Автореф. дис. д-ра юрид. наук. М., 1999. 53 с.

229. Орлова Н.В. Наследственное право: Обработанная стенограмма лекций. М., 1955.32 с.

230. Орлова H.B. Правовая природа выморочного имущества // Вопросы советского гражданского права: Сборник статей / Под ред. Д.М. Генкина. М., 1955. С. 117-135.

231. Орловский П. Некоторые вопросы законодательства о наследовании // Советское государство. 1936. № 2. С. 61-67.

232. Орловский П. Право наследования личной собственности // Советская юстиция. 1937. № 13. С. 8-10.

233. Орловский П.Е. Практика Верховного Суда СССР по гражданским наследственным делам. М., 1947. 19 с.

234. Панюгин В. Судебная практика по делам о наследовании // Социалистическая законность. 1966. № 11. С. 38-41.

235. Пергамент А.И. Основы законодательства о браке и семье: Учебное пособие. М., 1969. 79 с.

236. Пергамент М.Я. Новейший фазис в вопросе о праве наследования государства // Вестник гражданского права. 1914. Май. № 5. С. 100-125.

237. Пергамент М.Я. «Пределы наследования» в гражданском праве // Вестник права. 1906. № 3. С. 293-312.

238. Перетерский И.С. Наследственное право (Гражданский кодекс РСФСР: Комментарий / Под ред. А.Г. Гойхбарга, И.С. Перетерского, З.Р. Тетгенборн. Вып. VI). М.-Пг., 1924. 29 с.

239. Перетерский И.С., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1940.

240. По вопросу о примаке в крестьянском дворе // Вестник советской юстиции. 1924. № 23. С. 779-780.

241. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 2. М., 2003.

242. Познанский H.H. Наследование вдовы при незарегистрированном браке и одновременное наследование двух жен // Вестник советской юстиции. 1928. № 11-12. С. 339-341.

243. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998.

244. Половникова Н. Наследование: проблемы и суждения // Советская юстиция. 1990. № 20. С. 12-13.

245. Попов Б. Единоженство или многоженство // Вестник советской юстиции. 1928. № 18. С. 530-533.

246. Приградов-Кудрин А. Брачное право и наследование // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 12. С. 4-5.

247. Применение судами законодательства при рассмотрении дел о наследовании: С Пленума Верховного Суда РСФСР // Советская юстиция. 1974.№ U.C.2-5.

248. Проект Гражданского кодекса Союза ССР. Второй предварительный вариант. М., 1940. С. 212-228.

249. Проект декрета о наследовании, принятый Коллегией НКЮ для внесения в IV сессию ВЦИК в Кодексе гражданских законов // Еженедельник советской юстиции. 1922.24-31 августа. № 31-32. С. 24-25.

250. Проект декрета о наследовании, принятый коллегией НКЮ и внесенный в Совнарком // Еженедельник советской юстиции. 1922. 9 марта. № 10. С. 11-12.

251. Проект Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Советское государство и право. 1960. № 7. С. 3-22.

252. Рабинович Н. Спорные вопросы наследственного права // Советская юстиция. 1960. № 6. С. 55-58.

253. Рабинович Н. Законодательные проблемы советского наследственного права // Советское государство и право. 1940. № 5-6. С. 72-85.

254. Равич М. Проект Конституции и наследственное право // Социалистическая законность. 1936. № 10. С. 54-55.

255. Раевич С. К разработке основных положений действующего гражданского права // Еженедельник советской юстиции. 1927. № 44. С. 1361-1363.

256. Раевич С. Некоторые вопросы, связанные с последствиями дарения по Гражданскому кодексу // Еженедельник советской юстиции. 1923. № 36. С. 819-822; № 37. С. 844-845.

257. Раевич С.И. Из вопросов наследственного права: О праве пережившего супруга на наследование // Еженедельник советской юстиции. 1923. №41. С. 937-939.

258. Раевич С.И., Рубинштейн Б.М. Наследственное право (Гражданский кодекс РСФСР: Научный комментарий / Под ред. С.М. Прушицкого, С.И. Раевича. Вып. XXI). М., 1929. 62 с.

259. Райхер В.К. Права наследников и интересы семьи в жилищной кооперации // Правоведение. 1968. № 3. С. 60-71.

260. Рейхелъ М. Право наследования // Советская юстиция. 1937. № 5. С. 14-16.

261. Рионов Н. Примачество // Рабочий суд. 1925. № 3-4. С. 139144.

262. Рихтер А.К. О необходимом наследовании. СПб., 1893.420 с.

263. Рубанов А.А. Конституционная гарантия права наследования: свобода наследования и Гражданский кодекс России // Государство и право. 2002. № 9. С. 57-63.

264. Рындзюнский Г. К проекту декрета о наследовании: Беглые замечания // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 37-38. С. 13-15.

265. Рындзюнский Г. Наследование по советским законам: Общедоступное изложение с приложением простейших образцов. М., 1925.46 с.

266. Рязановский В.А. О посмертном преемстве супругов по русскому праву: Историко-догматический очерк. Нижний Новгород, 1914. 217 с.

267. Рязановский В.А. Преемство в линии восходящей по русскому праву: Историко-догматический очерк. Ярославль, 1916.218 с.

268. Рясенцев В. А. Наследование по закону и по завещанию в СССР. М., 1972.48 с.

269. Садиков О.Н. Концепция развития гражданского законодательства // Концепции развития российского законодательства / Под ред. ТЯ. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. М., 2004. С. 186-202.

270. Самцова А.Н. Вопросы наследственного права в судебной и нотариальной практике: Учебное пособие для студентов ВЮЗИ. М., 1964. 64 с.

271. Свердлов Г.М. Охрана интересов детей в советском семейном и гражданском праве. М., 1955. С. 149-158.

272. Свердлов Г.М. Права граждан в семье. М., 1963.111 с.

273. Свод законов Российской империи. T. X, ч. 1. Свод законов гражданских. Издание 1914 г. Пг., 1914.498 е., 1 табл.

274. Сегалова Е.А. Наследование членов семьи и ближайших родственников: история, практика, перспективы // Государство и право. 2000. № 12. С. 55-63.

275. Сегалова Е.А. Обеспечение наследования членов семьи в проекте раздела VI части III Гражданского кодекса Российской Федерации // Законодательство. 1998. № 5. С. 80-84.

276. Сергеев А.П., Толстой Ю.К., Елисеев И.В. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть третья / Под. ред. А.П. Сергеева. М., 2002. С. 4-188.

277. Серебровский В. Наследование по закону и по завещанию // Социалистическая законность. 1945. № 5. С. 12-18.

278. Серебровский В. Наследственное право // Советская юстиция. 1937. № 10-11. С. 26-29.

279. Серебровский В. Наследственное право в будущем Гражданском кодексе РСФСР // Социалистическая законность. 1962. № 8. С. 36-41.

280. Серебровский В. Некоторые вопросы советского наследственного права // Вестник советской юстиции. 1925. № 3. С. 100.

281. Серебровский В. Особые виды посмертного преемства в русском праве // Вестник гражданского права. 1916. Январь. № 1. С. 110133.

282. Серебровский В. Отмена максимума для наследования // Власть Советов. 1926. № 11-12. С. 10-12.

283. Серебровский В. Эволюция наследственного права в РСФСР // Революционная законность. 1926. № 13-14. С. 19-21.

284. Серебровский В.И. История развития советского наследственного права // Вопросы советского гражданского права: Сборник I / Под ред. М.М. Агаркова. M.-JL, 1945. С. 156-171.

285. Серебровский В.И. Лишение наследства (эксгеридация) // Вестник советской юстиции. 1924. № 20. С. 656-658.

286. Серебровский В.И. Наследственное право (комментарий к ст.ст. 416-435 Гражданского кодекса РСФСР). М., 1925.100 с.

287. Серебровский В.И. Наследственное право: Пособие для студентов-заочников. М., 1948.65 с.

288. Серебровский В.И. Основные понятия советского наследственного права // Советское государство и право. 1946. № 7. С. 1121.

289. Серебровский В.И. Очерки советского наследственного права. М., 1953.240 с.

290. Серебровский В.И., Рясенцев В.А. Учебное пособие по темам курса гражданского права. Семейное и наследственное право. Учебное пособие для студентов-заочников. М., 1946.44 с.

291. Синайский В.И. Русское гражданское право. Вып. 2: Обязательственное, семейное и наследственное право. 2-е изд., испр. и доп. Киев, 1918.

292. Скрягин М„ Слесарев В. Защита интересов наследников при установлении фактов, имеющих юридическое значение // Советская юстиция. 1985. № 13. С. 9-10.

293. Слыщенков В.А. Проект Гражданского уложения 1905 г. и модернизация русского гражданского права // Правоведение. 2004. № 4. С. 243-253.

294. Советское гражданское право / Под ред. O.A. Красавчикова. 3-е изд., испр. и доп. Т. 2. М., 1985. С. 509-534.

295. Советское гражданское право: Учебник / Под ред. В.Т. Смирнова, Ю.К. Толстого, А.К. Юрченко. 2-е изд., испр. и доп. Ч. 2. JL, 1982. С. 407-428.

296. Советское гражданское право: Учебник для студентов вузов / Отв. ред. В.П. Грибанов, С.М. Корнеев. Т. 2. М., 1980. С. 474-504.

297. Советское гражданское право: Учебник для студентов юридических институтов и факультетов / Под ред. O.A. Красавчикова. 2-е изд. Т. 2. М., 1973. С. 427-451.

298. Советское гражданское право: Учебник для студентов юридических факультетов и институтов / Под ред. O.A. Красавчикова. Т. 2. М., 1969. С. 493-523.

299. Советское гражданское право: Учебник для юридических институтов и факультетов / Отв. ред. В.А. Рясенцев. Т. 2. М., 1965. С. 458487.

300. Советское гражданское право: Учебник для юридических институтов и факультетов / Под ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстого, Б.Б. Черепахина. Т. 2. JL, 1971. С. 489-516.

301. Советское гражданское право: Учебник для юридических школ / Под ред. С.Н. Братуся. 4-е изд., испр. и доп. М., 1950. С. 641-670.

302. Советское гражданское право: Учебное пособие / Отв. ред. В.А. Рясенцев. Ч. 2. М., 1955. С. 262-279.

303. Советское гражданское право: Учебное пособие для юридических вузов / Под ред. С.Н. Братуся. Т. 2. М., 1951. С. 433-484.

304. Советское трудовое право: Учебник для юридических институтов и юридический факультетов университетов / Под ред. Н.Г. Александрова. М., 1949.

305. Справочник государственного нотариуса: Сборник официальных материалов / Под ред. М.С. Макарова. М., 1968.488 с.

306. Стародубцев А. К пересмотру Гражданского кодекса. О наследственном праве // Еженедельник советской юстиции. 1929. № 33. С. 775-776.

307. Старцев Г. Необходимые изменения Гражданского кодекса // Социалистическая законность. 1936. №11. С. 41-43.

308. Степаненко Г.М. Наследственное право РСФСР. Саратов, 1965. 66 с.

309. Степанова А. Практика применения Основ гражданского законодательства по вопросам наследования // Советская юстиция. 1963. №11. С. 10-11.

310. Стучка П. Наследование по закону // Энциклопедия государства и права / Под ред. П. Стучки. Т. 2. М., 1926. Стб. 930-934.

311. Стучка П.И. Курс советского гражданского права. Т 2. Общая часть гражданского права. М., 1929. С. 137-147.

312. Судебная практика по наследственным спорам / Рук. коллектива составителей П.В. Крашенинников. М., 2004. 301 с.

313. Сысоев Е. О праве наследования // Социалистическая законность. 1939. № 7. С. 64-65.

314. Телюкина М.В. Наследственное право: Комментарий Гражданского кодекса Российской Федерации. М., 2002.215 с.

315. Тимонина Ю.В., Фесечко Т.А. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации (вводный). М., 2002.109 с.

316. Товстолес H.H. Наследование супругов по русскому праву, в связи с проектом Гражданского уложения // Журнал Министерства юстиции. 1911. Май. № 5. С. 1-63.

317. Товстолес H.H. О лишении наследства по гражданскому кодексу // Право и жизнь. 1927. Кн. 6-7. С. 52-64.

318. Товстолес H.H. О наследовании родителей // Журнал Министерства юстиции. 1917. Май-июнь. № 5-6. С. 1-51.

319. Товстолес H.H. Свобода завещательной воли по русскому праву в различные периоды его развития // Журнал Министерства юстиции. 1902. Октябрь. № 8. С. 63-119.

320. Толстой Ю.К. Наследственное право: Учебное пособие. М., 1999.224 с.

321. Труд, семья, быт советской женщины / Отв. ред. C.B. Поленина. М., 1990. С. 293-304.

322. Тютрюмов И.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов,извлеченными из научных и практических трудов по гражданскому праву и судопроизводству. 2-е изд. СПб., 1909. XXIII, 1538 с.

323. Фаддеева Т.А. Необходимые наследники и их обязательная доля в наследстве// Вестник Ленинградского университета. 1976. № 17. Экономика. Философия. Право. Вып. 3. С. 117-124.

324. Файнштейн A.A. Некоторые спорные вопросы советского наследственного права // Доповцц та повщомлення / Льв1вский державний ушверситет ¡меш I. Франка. Вип. 4, ч. 1. Харюв, 1953. С. 26-28.

325. Файнштейн A.A. Некоторые спорные вопросы советского наследственного права // Ученые записки / Львовский гос. ун-т им. Ив. Франко. Т. 27. Серия юрид. Вып. 2. Львов, 1954. С. 103-111.

326. Файнштейн A.A. Свобода завещания и ее границы по советскому гражданскому праву: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 1950. 15 с.

327. Фишман Л. К толкованию ст. 418 Гражданского кодекса // Вестник советской юстиции. 1924. № 17. С. 540-543.

328. Fleishits Ye., Makovsky A. The civil codes of the soviet republics. M., 1976. S. 265-288.

329. Халфина P. О. Право наследования в СССР. M., 1951.64 с.

330. Хаскельберг Б. Наследование по закону нетрудоспособными иждивенцами // Российская юстиция. 2003. № 7. С. 22-25.

331. Хаскельберг Б.Л. Наследование по праву представления и переход права на принятие наследства // Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 3. М., 2004. С. 224-249.

332. Хитев В. Вопросы наследственного права в судебной практике // Социалистическая законность. 1949. № 5. С. 27-38.

333. Хохлов Н. Вопросы наследственного права в судебной практике // Социалистическая законность. 1951. № 4. С. 46-53.

334. Храмцов К. Обеспечение свободы завещания наследодателя // Российская юстиция. 1998. № 11. С. 13-14.

335. Храмцов К.В. Свобода завещания в наследственном праве России и Германии и ее охрана уголовно-правовыми средствами: Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1999.29 с.

336. Цившьний кодекс Украшськой PCP: Науково-практичний коментарШ / Шд ред. О.Н. Якименка, М.Й. Бару, М.В. Гордона. Кшв, 1971. С. 505-535.

337. Ч. О наследовании по Гражданскому кодексу РСФСР // Еженедельник советской юстиции. 1924. № 29. С. 675-676.

338. Чепига Т. Обеспечение свободы завещания при рассмотрении в судах дел о наследстве. 1964. № 21. С. 10-12.

339. Чепига Т.Д. Вопросы толкования и применения норм наследственного права // Труды / ВЮЗИ. T. XXI. Актуальные вопросы советского гражданского права. М., 1971. С. 184-207.

340. Чепига Т.Д. Наследование по завещанию в советском гражданском праве: Автореф. дисканд. юрид. наук. М., 1965. 16 с.

341. Чепига Т.Д. Наследственное право в ГК России // Закон.2004. Декабрь. № 12. С. 95-96.

342. Чепига Т.Д. Некоторые вопросы наследования обязательной доли // Вестник Московского университета. Серия 12. Право. 1964. № 3. С. 64-70.

343. Чепига Т.Д. Проблемы наследственного права // Правоведение. 1975. № 1. С. 124-130.

344. Чепига Т.Д. Теоретическая доктрина наследственного права // Актуальные проблемы гражданского права, гражданского и арбитражного процесса. Ч. 1: Гражданское право / Под ред. Е.И. Носыревой, Т.Н. Сафроновой. Воронеж, 2002. С. 294-307.

345. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995.

346. Шилохвост О.Ю. Спорные вопросы правового регулирования наследования нетрудоспособными иждивенцами // Государство и право. 2006. № 1. С. 37-44.

347. Шилохвост О.Ю. Спорные вопросы правового регулирования наследования по праву представления // Правоведение.2005. № 5. С. 36-49.

348. Шилохвост О.Ю. Спорные вопросы правового регулирования наследования усыновленных // Журнал российского права.2006. № 1.С. 62-74.

349. Шилохвост О.Ю. Эволюция института portio legitima в отечественном гражданском законодательстве XX в. // Проблемы гражданского, семейного и жилищного законодательства: Сб. статей / Отв. ред. В.Н. Литовкин. М., 2005. С. 168-218.

350. Штейнберг А. Вопросы наследования // Социалистическая законность. 1938. № 1. С. 85-87.

351. Штейнберг А. Наследование по закону в советском праве // Советская юстиция. 1940. № 23-24. С. 17-21.

352. Щербина М. К вопросу о праве наследования // Вестник советской юстиции. 1924. № 18. С. 577.

353. Щербина Н.В. Некоторые особенности наследственного правопреемства по российскому праву // Законодательство. 2003. № 12. С. 20-22.

354. Щербина Н.В. Свобода завещания и случаи ее ограничения // Законодательство. 2004. № 5. С. 22-24.

355. Эйдинова Э. Вопросы наследственного права в нотариальной и судебной практике // Советская юстиция. 1979. № 7. С. 11-12.

356. Эйдинова Э. Обязательная доля в наследстве // Социалистическая законность. 1977. № 10. С. 51-52.

357. Эйдинова Э.Б. Наследование по закону и по завещанию. М., 1984.112 с.

358. Эйдинова Э.Б. Осуществление наследственных прав и защита их судом и нотариатом: Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1972.25 с.

359. Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. AJL Сухарев. 2-е изд., доп. М., 1987. 528 с.

360. Юридический энциклопедический словарь / Гл. ред. O.E. Кутафин. М., 2002.558 с.

361. Яковлев В.Н. Древнеримское и современное российское наследственное право. Рецепция права: Учебное пособие. Москва; Воронеж, 2005.128 с.

362. Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений: Учебное пособие. Свердловск, 1972.210 с.

363. Ярошенко К. Новое законодательство о наследовании // Хозяйство и право. 2002. № 2. С. 20-39; № 3. С. 34-56.

364. Ярошенко КБ. Наследование по завещанию // Комментарий судебной практики за 1973 год. М., 1974. С. 28-49.

365. Ярошенко КБ. Некоторые вопросы наследования в судебной практике // Комментарий судебной практики за 1981 год / Под ред. Е.В. Болдырева, А.И. Пергамент. М., 1982. С. 48-62.

366. Ярошенко КБ. О наследовании завещанных вкладов // Проблемы гражданского, семейного и жилищного законодательства: Сб. статей / Отв. ред. В.Н. Литовкин. М., 2005. С. 219-235.

367. Ярошенко КБ. Порядок наследования имущества: Комментарий, законодательные и нормативные документы. М., 1994.78 с.

Автор: Шилохвост, Олег Юрьевич
Город: Москва
Год: 2006
Звание: доктора юридических наук
КОД ВАК: 12.00.03

Диссертация

Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Шилохвост, Олег Юрьевич, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России"

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Шилохвост, Олег Юрьевич, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России"

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Проблемы правового регулирования наследования по закону в современном гражданском праве России»