АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Развитие форм хищения в уголовном законодательстве России XVII-XVIII веков»
На правах рукописи
Токарчук Роман Евгеньевич
Развитие форм хищения в уголовном законодательстве России ХУИ-ХУШ веков
Специальность: 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Москва-2014
Работа выполнена в федеральном государственном казенном учреждении «Всероссийский научно-исследовательский институт МВД России»
Научный руководитель Заслуженный деятель науки Российской
Федерации, доктор юридических наук, профессор Ларичев Василий Дмитриевич
Официальные оппоненты: Лопашенко Наталья Александровна,
доктор юридических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия», профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права
Шкредова Эвелина Геннадьевна,
кандидат юридических наук, доцент, НОУ ВПО «Смоленский гуманитарный университет», заведующий кафедрой уголовного права и процесса
Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Московский государственный
университет имени М. В. Ломоносова» Защита состоится « 27» л^ал 201 V г. в 14. РО часов на заседании диссертационного совета Д 203.005.02, созданного на базе ФГКУ «Всероссийский научно-исследовательский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации» по адресу: 123995, г. Москва, Г-69, ГСП-5, ул. Поварская, д. 25, стр. 1.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГКУ «ВНИИ МВД России».
Автореферат разослан « ¿6у> ¿исиьтя 2014 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
Р.В. Кулешов
2014 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. В Уголовном кодексе Российской Федерации нет общего (родового) состава хищения. Институт хищения состоит из группы составов преступлений, стремящихся к взаимному исключению. Эту группу называют формами хищения. Действующее законодательство к ним относит кражу, присвоение и растрату, грабеж, разбой и мошенничество. Несмотря на то, что формы хищения определяют его типичные способы, четко это деление не проведено. Как заметил В. В. Векленко, «оценка способа завладения имуществом является отправной точной в процессе квалификации применительно к разграничению хищений», при этом «в ряде случаев существует весьма тонкая грань между отдельными проявлениями хищения, и зачастую она выглядит не более чем принятая условность»1.
Особенно это касается кражи, грабежа и разбоя. Так, открытым может быть не только грабеж, но и разбой. Насильственным является не только разбой, но и квалифицированный грабеж, то и другое деяние могут совершаться путем нападения. Тайным способом, индивидуализирующим кражу, может осуществляться также разбой. Возникающие в связи с этим спорные вопросы квалификации препятствуют своевременному привлечению виновных к уголовной ответственности и назначению справедливого наказания. Почти половине осужденных за насильственный грабеж применение насилия вменяется необоснованно2, а с применением признака «насилие, опасное для жизни или здоровья», которым отделяется разбой от грабежа, связано огромное количество судебно-следственных ошибок3. При этом на хищения стабильно приходится не менее половины всех зарегистрированных преступлений.
Причина такого несовершенного деления форм хищения кроется в криминализации этих деяний под названиями «кража», «грабеж» и «разбой», которая состоялась задолго до советского периода российской истории. Особый интерес в этом вопросе представляют очевидные изменения в формах хищения на рубеже XVII и ХУШ веков. По утверждению Д. Тальберга, понятие грабежа как самостоятельного преступного действия со «злоумышленною корыстною целью присвоения чужого имущества» определяется только в конце XVIII века.
1 Векленко В. В. Квалификация хищений : Монография. Омск, 2001. С. 79.
2 См.: Плохова В. И. Криминологическая и правовая обоснованность составов ненасильственных преступлений против собственности: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 5.
3 См.: Шарапов Р. Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 201-202.
По заключению И. Я. Фойницкого, Указ Екатерины П от 03.04.1781 г. «О суде и наказаниях за воровство различных родов и о заведении рабочих домов во всех Губерниях» составляет эпоху в истории корыстных имущественных преступлений русского права. Этот памятник права вместо двух видов корыстных имущественных преступлений (татьбы и разбоя) вводит три их вида: воровство-кражу, воровство-грабеж и воровство-мошенничество.
Причины же возникшего в указанном периоде нового деления, как и его значение, до настоящего времени не установлены. При этом развитие уголовного законодательства в XVII веке связано с серьезным византийским влиянием, а в XVIII веке - с очевидным влиянием романо-германских уголовно-правовых идей, проводниками которых явились такие правители России, как Петр I и Екатерина II, а также с началом теоретического осмысления уголовного права.
Все вышеизложенное свидетельствует об актуальности установления концептуальных основ развития форм хищения, закономерностей и тенденций этого процесса именно в XVII и XVIII веках.
Степень научной разработанности темы. Развитие форм хищения в уголовном законодательстве ХУП-ХУШ веков не являлось объектом самостоятельного диссертационного исследования.
Истории развития отдельных форм хищения уделялось серьезное внимание только в XIX веке. Так, И. Я. Фойницкий исследовал развитие мошенничества, Л. Белогриц-Котляревский - воровства-кражи, Д. Тальберг - насильственных хищений (грабежа и разбоя). Обозревали формы хищения в разных памятниках уголовного права в рамках учебников или самостоятельных работ и другие исследователи досоветского периода, в частности И. Д. Беляев, М. Ф. Владимирский-Буданов, М. Дьяконов, В. В. Есипов, В. Н. Латкин, Н. А. Неклюдов, В. И. Сергеевич, А. П. Чебышев-Дмитриев.
Многие исследователи хищения и его форм советского периода XX века, например Г. Н. Борзенков, В. В. Векленко, В. А. Владимиров, Л. Д. Гаухман и С. В. Максимов, А. А. Жижиленко, Н. А. Лопашенко вовсе не касаются истории развития форм хищения, останавливаясь только на вопросах квалификации. Только некоторые, например В. В. Ераксин, Г. Л. Кригер и М. П. Михайлов, обращаются к истории, но лишь в границах советского периода.
Со второй половины XX века, когда отечественная наука получает возможность вновь обращаться к источникам дореволюционного (буржуазного) права, интерес к памятникам XVÜ-XIX веков возвращается. Общие и частные вопросы уголовного законодательства рассматриваемого периода становятся объектом исследований П. С. Ромашкина, A.A. Магомедова, В. А. Рогова, А. А. Рожнова, Э. Г. Шкредовой и др., при этом только в работах С. А. Елисеева рассматриваются вопросы развития преступлений против собственности, в том числе в XVII и XVIII веках. Перечисленные исследования не коснулись вопроса взаимосвязанного развития форм хищения в уголовном законодательстве России указанного периода, закономерностей и тенденций их изменения. Не исследовано влияние на него зарубежного законодательства и доктрин. Современные исследователи хищения и его форм, например А. И. Бойцов, С. М. Кочои и В. В. Хилюта, кратко обозревая нормы различных периодов истории, в отношении норм XVII и XVIII веков присоединяются к выводам более ранних авторов, не уделяя самостоятельного внимания выявлению закономерностей и тенденций развития исследуемых норм.
Объест и предмет исследования. Объектом исследования стали закономерности и тенденции развития уголовного законодательства России в части изменения форм хищения в XVII и XVHI веках, а также характер их влияния на развитие соответствующих норм в уголовном законодательстве России до настоящего времени.
Предметом диссертационного исследования являются:
- уголовно-правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за хищения в России XVI-XVHI веков, в частности, следующих нормативных актов: Белозерской и Каргопольской губных грамот 1539 г.; Судебника 1550 г.; Уставных книг Разбойного приказа 1617 г.; Соборного уложения 1649 г.; Новоуказных статей о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г.; Артикула воинского 1715 г.; Наказа Екатерины II, данного комиссии о сочинении проекта нового уложения 08.04.1768 г., и Указа Екатерины II от 03.04.1781 г.;
- практика применения исследуемых уголовно-правовых норм указанного периода;
- зарубежные уголовные уложения и теоретические исследования, влиявшие на развитие форм хищения в уголовном законодательстве России;
- уголовно-правовые нормы уголовных законов и их проектов Х1Х-ХХ1 веков, предусматривающие ответственность за хищения.
Санкции и виды наказаний уголовно-правовых норм об исследуемых преступлениях в диссертации целенаправленно не рассматриваются, кроме случаев их взаимосвязи с содержанием форм хищения.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы на основе изучения развития форм хищения в уголовном законодательстве XVII и XVIII вв. выработать концепцию исторической обусловленности современного состояния системы уголовно-правовых норм об ответственности за эти деяния.
В соответствии с этой целью поставлены следующие задачи:
- установить, какие формы хищения были известны уголовному законодательству России в XVII веке, выявить основания их разделения, его условия и предпосылки, а также термины, использовавшиеся для их обозначения;
- выявить формы хищения, отраженные в Артикуле воинском 1715 г. Петра I, установить их различие с предшествующими формами, причины и,условия произошедших изменений;
- выявить формы хищения, отраженные в законодательстве Екатерины II, установить их различие с предшествующими формами, причины и условия произошедших изменений;
- определить позитивные и негативные факторы развития форм хищения в XVII и ХУШ веках;
- установить значение обнаруженных факторов развития форм хищения для изменения составов этих преступлений в уголовных законах до настоящего времени.
Теоретическая основа исследования. Теоретической основой диссертационного исследования послужили труды отечественных и зарубежных авторов по уголовному праву и философии, общей теории права и истории России, словари русского и иностранных языков, энциклопедические словари XIX и XX веков. В частности, в своих поисках автор опирается на работы Л. С. Белогриц-Котляревского, Ч. Беюсариа, И. Д. Беляева, А. Ф. Бернера, П. О. Бобровского, А. И. Бойцова, М. Ф. Владимирского-Буданова, Гаера, М. Дьяконова, С. А. Елисеева, В. В. Есипова, А. Э. Жалинского, А. А. Жижи-ленко, В. Ключевского, С. М. Кочои, В. Н. Латкина, Ф. фон Листа, А. Лохвицкого, А. А. Магомедова, Ш. Монтескье, Ф. Л. Морошкина,
Н. А. Неклюдова, Платона, С. Ф. Платонова, А. А. Пионтковского, С. В. Познышева, В. А. Рогова, А. А. Рожнова, П. С. Ромашкина, В. И. Сергеевича, Г. И. Солнцева, Д. Тальберга, П. А. Фейербаха, Г. С. Фельдштейна, И. Я. Фойницкого, А. Чебышева-Дмитриева,
Н. Д. Чечулина, Э. Г. Шкредовой и др.
Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания изучаемых явлений. При написании работы автор применял общенаучные (индукция, дедукция, абстрагирование, обобщение, идеализация, аналогйя, сравнительный и структурно-функциональный анализ) и специальные (формально-логический, формально-юридический, сравнительно-правовой, сравнительно-исторический, историко-юридический и правового моделирования) методы.
Научная новизна исследования состоит в том, что автором выработана концепция исторической обусловленности современного состояния системы уголовно-правовых норм об ответственности за хищения. В рамках этой концепции:
- выделены негативные и позитивные факторы, влиявшие на развитие форм хищения в исследованном периоде;
- прослежено влияние указанных факторов на уголовно-правовые нормы о формах хищения до настоящего времени;
- установлено, что выявленные негативные факторы сохранили свое действие, почему сформировавшиеся к концу ХУТП в. представления о формах хищения в общем виде сохранились и в Уголовном кодексе Российской Федерации, несмотря на многочисленные попытки их законодательного изменения.
Научная новизна исследования находит свое выражение в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. Развитие форм хищения в уголовном законодательстве ХУЛ века зависело от двух подходов к основанию уголовной ответственности: субъективно-нравственного и объективно-юридического.
1.1. При субъективно-нравственном взгляде на преступление, постепенно теряющем свое значение, преступные деяния - лихие (губные) дела - делились по субъекту их совершения, а не в зависимости от объекта посягательства. Объективная сторона, за небольшим исключением, имела второстепенное значение, так как преследовались разбойник и тать, а не их деяния.
В рамках субъективно-нравственного взгляда закрепились две формы посягательства на чужое движимое имущество с целью присвоения (хищения): а) простая татьба - коварное и трусливое утаскивание татем чужого движимого имущества без какого-либо права на него; и б) «взятие животов» - отважное и благородное отнятие (присвоение) этого имущества разбойником в рамках разбойного дела, руководствуясь древним правом победителя на собственность побежденного. Эти действия не выделялись как самостоятельные преступления против собственности, а составляли лишь элементы многообъектных татебных и разбойных дел.
1.2. Объективно-юридическое представление о преступном деянии было взято из греко-римского права и предполагало деление преступлений не по субъекту, а по объективной стороне преступного действия. Преступления стали делиться на группы и составы в зависимости от объекта посягательства (нарушенного права). Этот взгляд в новых нормативных актах XVII - XVIII веков получает общее распространение, вытесняя уголовно-правовые конструкции, основанные на субъективно-нравственном взгляде.
Представления о простой татьбе и «взятии животов» губных дел в рамках объективно-юридического взгляда на преступление преобразовались в две самостоятельные формы хищения: а) кража - хищение, совершаемое тайно; и б) грабеж - хищение, совершаемое открыто. Субъектом этих преступлений в XVII веке были любые лица, кроме татей и разбойников.
2. В XVII веке для обозначения известных форм хищения в уголовном законодательстве используются термины «татьба», «кража», «грабеж», «живот имал» и «мошенничество». Термины «татьба» и «живот имал», являющиеся продуктом субъективно-нравственных представлений о преступных деяниях, в новых нормах перестали удовлетворять требованиям самостоятельных составов хищения, почему постепенно исключаются из обращения. Соответственно, для наименования первых самостоятельных составов преступлений против собственности были использованы термины с объективным содержанием «кража» и «грабеж».
С развитием возможностей и потребностей государства к XVII веку вырабатываются и закрепляются новые группы однообъектных имущественных посягательств. Выделяются разрозненные составы имущественных обманов, хищений путем психического принуждения, присвоения и растраты. Для обозначения этих деяний, преследуемых в виде множества частных составов, еще
не было общих имен, они не сгруппированы в определенные формы и не составляют самостоятельных понятий.
3. В рамках субъективно-нравственного взгляда в дополнение к представлениям о татьбе и разбое, к XVII веку вырабатывается представление о мошенничестве как деянии, совершаемом лихим человеком - мошенником. Мошенничеством называется ловкое изъятие мошны или соразмерных вещей. Лицо, его совершающее, выделяется ловкостью и корыстным интересом; Под действием начинающего доминировать объективно-юридического взгляда это деяние по объекту посягательства и мотиву действия признается лишь частным видом татьбы, нивелируя значение субъекта.
4. В XVIII веке, начиная с Артикула воинского 1715 г., законодательное определение форм хищения находилось под влиянием распространившегося в праве романо-германских народов из позднего греко-римского законодательства представления о делении его на простое (ненасильственное тайное и открытое) и специальное, совершаемое с насилием.
В результате реформ Петра I в Артикуле воинском получило закрепление деление хищения на простой и два специальных состава: а) простой состав («воровство» или «кража»), хищение вообще - посягательство на чужое движимое имущество с целью присвоения; б) специальный насильственный («грабительство» или «грабеж») - хищение, совершаемое психическим или физическим принуждением либо сопряженное с преступлениями против личности; в) присвоение, утайка или растрата, приравненные к воровству.
5. В нормативных актах Екатерины II, полностью основанных на объективно-юридическом взгляде на преступление, разнообъектные деяния разводятся по разным нормам, исключая многообъектные составы. Отказавшись от использования понятия татьбы, но, не избавившись от термина «разбой», законодатель закрепил деяние «насильство-разбой», вид посягательства на личность. Термину «насилие» была отведена роль общего названия всех преступлений против личности, в том числе разбоя, а термин «воровство» был использован для наименования института хищения. Насильство-разбой составляет од-нообъектное преступление против здоровья лица, а виды воровства (грабеж, кража и мошенничество) — посягательства на собственность.
6. Указ Екатерины II от 03.04.1781 г. впервые легально определил формы хищения и закрепил за ними частные названия, создав самостоятельные понятия. Были криминализованы три состава воровства.
Первый состав насильственного хищения, получил название «воровство-грабеж», почему под влиянием термина «грабеж» (открытое хищение) стал открытым насильственным хищением, не поглощающим преступлений против личности. Второй состав простого (ненасильственного) хищения получивший название «воровство-кража», под влиянием термина «кража» (тайное хищение) стал тайным ненасильственным хищением. Третий состав был создан для устранения оставшегося пробела в виде открытого ненасильственного хищения, получив название «воровство-мошенничество». В содержание последнего деяния вошли все случаи имущественных обманов в отношении движимых вещей, удовлетворяющие признакам открытости и отсутствия насилия. Преследование тайного насильственного хищения не предусматривалось.
7. Уголовному законодательству и юридической практике XVII и XVIII веков не был известен порядок назначения наказаний за совокупность разно-объектных преступлений. В законодательстве XVII века, для применения адекватного наказания во многих простых, специальных или квалифицированных составах закреплялись многообъектные преступления, механически объединяющие разные посягательства против личности и собственности, ужесточая наказание вплоть до смертной казни. В конце XVIII века, в случае совершения преступником деяний против личности и собственности, его действия квалифицировались как разбойное дело главы 21 Соборного уложения 1649 г., а не совокупность нескольких преступлений законов Екатерины II (напр.: насильст-ва-разбоя и воровства-грабежа). Таким образом, для устранения пробела в уголовных законах XVIII века, совершение хищений, соединенных с преступлениями против личности, квалифицировалось не как воровство-грабеж Указа Екатерины II от 03.04.1781 г., а как многообъекгное разбойное дело, создав технико-юридические предпосылки для современных представлений о различии грабежа и разбоя.
8. Формы хищения в XVII и XVIII веках развивались под влиянием следующих факторов:
позитивные: а) переход в уголовном законодательстве от цели истребления преступников к цели охраны общественных ценностей; б) тенденция разделения многообъектных преступлений на однообъектные; в) признание отсутствия социально-значимого различия между коварным и отважным способами действия, татебным и разбойным делами, соответственно; г) признание ценности человеческой личности и особой общественной опасности насильственного
способа достижения преступных целей; д) влияние зарубежных теорий и законодательств в части деления хищения на простое (родовое) и насильственное; е) тенденция криминализации посягательств на чужую собственность путем обмана и психического принуждения;
негативные: а) отсутствие представлений о внутреннем единстве института хищения и традиционное противопоставление его форм, разделенных способами действия под собственными названиями; б) отсутствие необходимой юридической терминологии для перевода переносимого из иностранного законодательства деления хищения на простое и насильственное; в) технико-юридическое влияние старых терминов «кража» и «грабеж» на названные ими новые формы хищения; г) отсутствие практических и теоретических представлений о сложении наказаний при совершении нескольких разнообъектных преступлений; д) традиция формулирования многообъектных составов преступлений для увеличения размера наказания.
9. Возникшие к концу ХУШ века технико-юридические недостатки конструкций разделения форм хищений, не обусловленные социальными причинами, сохранились до настоящего времени:
действующему уголовному законодательству традиционно не известен общий (родовой) состав хищения, который бы исключал пробелы в преследовании этого деяния, состоящего из группы некачественно разделенных форм, возникших в общем виде к концу ХУШ века;
для двух форм хищения сохранены названия «кража» и «грабеж», в результате чего: тайное ненасильственное хищение - «воровство-кража», преследуется по ст. 158 УК РФ; открытое ненасильственное и открытое насильственное хищение - по ст. 161 УК РФ;
тайное насильственное хищение действующему уголовному законодательству традиционно не известно;
традиция формулирования многообъектных составов преступлений, наименование состава хищения термином «разбой», ограничение возможности сложения наказаний для нескольких разнообъектных деяний в ХУШ - начале XXI веков способствовали развитию на базе разбойного дела ХУП-ХУШ веков состава разбоя (ст. 162 УК РФ) - хищения, объединяющего преступления против личности и собственности.
Теоретическая значимость исследования определяется вкладом автора в разработку теоретических основ развития уголовной ответственности за хи-
щения. Сформулированные диссертантом положения и выводы способны послужить основой для дальнейшей научной разработки вопросов уголовной ответственности за хищения, более детальной и качественной проработке его социально обусловленных юридических форм. Работа способствует углублению теоретических знаний о недостатках и проблемах юридической техники при формулировании уголовно-правовых конструкций форм хищения и имплемен-тации зарубежных норм.
Практическая значимость исследования состоит в возможности совершенствования уголовного законодательства при использовании сформулированных выводов и научных представлений о негативных и позитивных факторах, влияющих на исследованные уголовно-правовые конструкции, начиная с изученного периода и до настоящего времени. Содержащиеся в диссертации выводы могут быть использованы, в частности, для установления в каком-либо виде уголовной ответственности в отношении тайной насильственной формы хищения, уголовному законодательству неизвестной.
Общие и частные результаты диссертационного исследования могут найти свое отражение в учебном процессе в высших юридических учебных заведениях при преподавании дисциплин «Уголовное право», «История уголовно-правовой науки», «Уголовная политика России», «Учение о преступлении и наказании», «Юридическая и законодательная техника» и др.
Апробация результатов исследования. На основе результатов исследования диссертантом опубликовано 17 научных работ общим объемом более 31 п. л., в том числе две монографии. 6 статей опубликованы в рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией при Минобрнауки России для опубликования основных результатов диссертационного исследования, одна в аналогичном издании Республики Беларусь. Результаты работы внедрены в учебный процесс и научно-исследовательскую деятельность Кемеровского государственного университета, практическую деятельность Кемеровского областного суда.
Основные положения диссертации апробированы в выступлениях автора на региональной научно-практической конференции «Проблемы российского права: теория и практика» (Кемеровский филиал Омской академии МВД России, г. Кемерово, 2006); межвузовской научной конференции адъюнктов, аспирантов и соискателей «Преемственность и новации в юридической науке» (Омская академия МВД России, г. Омск, 2007 г.); научно-практической конферен-
ции «Борьба с преступным насилием» (ВНИИ МВД России, г. Москва, 2008 г.); всероссийских научно-практических конференциях «Правовые проблемы укрепления российской государственное™» (ЮИ ТГУ, г. Томск, 2012 и 2013 гг.); десятой и одиннадцатой сессиях Саратовской Летней Школы (СПОА, г. Саратов, 2012 и 2013 гг.); УЩ Российском конгрессе уголовного права (МГУ им. М. В. Ломоносова, г. Москва, 2013 г.).
Структура и объем диссертационного исследования. Структура работы обусловлена поставленной перед ней целью, задачами и логикой изложения материала. Работа состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, списка использованных источников и приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цель и задачи, объект, предмет и методы исследования, характеризуются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, сформулированы основные'Ъоложения, выносимые на защиту.
Первая глава «Развитие форм хищения в уголовном законодательстве XVII века» состоит из трех параграфов.
Первый параграф посвящен анализу уголовного законодательства ХУЛ века в части, имеющей значение для развития форм хищения. Исследовав уголовное законодательство автор обнаружил, что формы хищения этого периода зависели от двух подходов к основанию уголовной ответственности: субъективно-нравственного и объективно-юридического.
Разбойный приказ и иные многочисленные нормы, преследующие цель искоренения лихих людей, были основаны на субъективно-нравственном взгляде на преступное деяние - лихое (губное) дело. Согласно этому взгляду целью уголовной ответственности было истребление ведомых лихих людей. Этим подходом был сформирован институт губных дел, сложные многообъектные разбойные и татебные дела. На определении объективной стороны этих дел не делалось акцента, так как выделение их было вызвано тем обстоятельством, что они совершались разбойником или татем. Только вред наиболее значимым объектам (например, жизни) влиял на дифференциацию ответственности в специальных составах разбойных и татебных дел.
Распространенное объединение разнообъекгных преступлений в многообъектных составах продиктовано отсутствием в XVII веке представлений о
порядке назначения имеющихся наказаний за совокупность деяний. Соответственно, в простых, специальных или квалифицированных составах преступлений, совершаемых разными субъектами, механически объединялись самые разные деяния против личности и собственности, ужесточая наказание вплоть до смертной казни. Способствовал этому субъективно-нравственный взгляд на преступление, согласно которому преступные деяния делились по субъекту совершения, еще не разделяясь последовательно в зависимости от объекта посягательства. Взаимообусловленности преступлений против личности и собственности в составах учтенной их совокупности не требовалось, достаточно было простого стечения деяний.
Нормы, взятые из греко-римского права, были основаны на объективно-юридическом представлении о преступном деянии. Этот взгляд основывался на объективной стороне преступного действия, так как преследовал цель охраны общественных ценностей. При этом подходе преступления стали делиться на группы и составы в зависимости от объекта посягательства (нарушенного права). Распространение он получил в рамках судных (негубных) дел Соборного уложения 1649 г. Впервые смешение в XVII веке субъективно-нравственного и объективно-юридического подходов, с постепенным вытеснением первого, уже в середине XIX века обнаружил А. Чебышев-Дмитриев.
В результате, по мнению автора, преступления старого, субъективно-нравственного подхода к уголовной ответственности и нового объективно-юридического разделились субъектом посягательства как губные и иные (частные или судные). И в губных и в судных делах присутствовали представления о формах хищения, при этом они носили различный характер в силу различия двух приведенных подходов к целям уголовной ответственности.
Во втором параграфе на основе анализа действующего в XVII веке уголовного законодательства устанавливаются термины, которые используются для обозначения известных форм хищения. По заключению диссертанта, для этих целей использовались термины «татьба», «кража», «грабеж», «имание животов» и «мошенничество».
Термины «татьба» и «живот имал» обозначали посягательства на собственность в рамках губных дел, были продуктом субъективно-нравственных представлений о преступных деяниях и при переходе к объективно-юридическому взгляду перестали удовлетворять требованиям новых составов хищения. Они стали неуместными, почему постепенно выходят из обращения
при наименовании хищений. Соответственно, для наименования первых самостоятельных составов преступлений против собственности в судных делах были использованы термины с объективным содержанием «кража» и «грабеж».
Автор, вопреки общепринятому мнению (Л. Белогриц-Котляревский, М. Ф. Владимирский-Буданов, С. А. Елисеев, С. М. Кочои, В.И. Сергеевич, Д. Тальберг) о том, что разбой в законах XVII века составлял форму хищения, делает вывод, что термины «разбой» или «бой» обозначали агрессивное злонамеренное нападение боем для победы над противником. Разбой в качестве со-ставообразующего образа действия формировал институт разбойных дел, включающих целый ряд других преступлений против лица и собственности, не являющихся его обязательными спутниками, а бой составлял однообъектное посягательство на лицо судных дел.
Для обозначения имущественных обманов, имущественных посягательств психическим принуждением, присвоения и растраты, преследуемых в виде отдельных казусов, еще не было общих имен, эти новые однообъектные деяния судных дел*не были сгруппированы в определенные формы и не составляли самостоятельные понятия. Часть из них преследовалась уголовным порядком, часть требовала только гражданского удовлетворения.
В третьем параграфе анализируются правовые и социальные основания разделения форм хищения исследуемого периода.
В результате исследования действующей в XVII веке терминологии, служащей для обозначения форм хищения, а также нормативных актов, предусматривающих данные нормы, автор делает ряд выводов.
Еще до XVII века, в период торжества права сильного, возникли представления о двух формах хищения, которые получили названия татьбы и грабежа. Простая татьба охватывала коварное, трусливое тайное изъятие чужого движимого имущества с презираемой корыстной целью, исключавшей даже тень благородства в действиях татя. Она составляла деяние лихих людей - татей, формируя целую группу татебных дел, в рамках которых преследовались все деяния - спутники татьбы, в том числе убийство или причинение вреда здоровью. Грабеж обозначал дерзкое открытое отнятие или присвоение чужого движимого имущества, составлявшее «благородное» присвоение имущества победителем, руководствующимся древним правом сильного на добычу. Последнее деяние было криминализовано значительно позднее первого, до этого считаясь правомерным. Позже появилась необходимость его наименования, а
также возникло соответствующее понятие, противопоставляемое простой татьбе и не признаваемое частью одного с ним целого - института хищения.
Объективную сторону составов губных дел формировал субъект преступления, определяемый стереотипным способом действия при совершении злых деяний. Тать, трусливый (коварный и вероломный) преступник совершал та-тебные дела татебным образом, т.е. коварно и вероломно, тайно или исподтишка, не имея никаких прав. Разбойник, дерзкий (отважный и смелый) преступник совершал разбойные дела путем разбоя, т.е. посредством победы над противником (потерпевшим) в открытом бою, руководствуясь в своих действиях древним правом сильного.
Под влиянием смешения субъективно-нравственного и объективно-юридического взглядов на преступное деяние в XVII веке грабеж разделился на два вида под разными именами в зависимости от субъекта совершения преступления. Для описания первого вида в губных разбойных делах использовались выражения «живот взял» или «имал». Это действие входило в состав разбойных дел, составляя сопутствующее составное деяние, совершаемое после разбоя и не влияющее на квалификацию и тяжесть наказания. Взятие животов в рамках этих дел предполагало только возмещение истцам похищенного.
Второй вид грабежа под собственным названием в судных (негубных) делах составлял аналогичное деяние, что и взятие животов, но совершаемое не, а иными лицами. Оба вида этого деяния предполагали следующие способы совершения: а) открытое завладение чужим имуществом после психического принуждения (без боя, разбоя); б) присвоение его после боя, разбоя.
По тем же причинам в судных делах преследуется кража, составляющая объективно равнозначное простой татьбе деяние, совершаемое не лихими людьми и только в отношении чужого движимого имущества. Термин «кража» был взят из объективного описания татебных дел, в которых он часто обозначал способ действия.
В результате, заключает автор, в судных делах понятия кража и грабеж утратили свои субъективно-нравственйые социально значимые характеристики. Кража перестала быть трусливым и коварным хищением, оставшись только тайным, а грабеж перестал быть отважным и благородным присвоением имущества побежденного, а эволюционировал в открытое хищение, сопровождаемое или нет принуждением, не определяющим его объективную сторону. Это деление стало условным, основанным просто на самом наличии и противопос-
тавлении понятий кража и грабеж, вместо одного - хищение, еще не известного уголовному праву как родовой институт.
Под одновременным действием субъективно-нравственного и объективно-юридического взглядов, в дополнение к представлениям о татьбе и разбое, к ХУЛ веку вырабатывается представление о мошенничестве как деянии, совершаемом лихим человеком - мошенником. Мошенничеством называется ловкое изъятие движимого имущества из мошны или самой мошны. Лицо, его совершающее; выделяется ловкостью и корыстным интересом. По объекту посягательства и мотиву действия это деяние признавалось лишь частным видом простой татьбы. Закономерно, что судным делам мошенничество не известно и растворяется в новых составах кражи и грабежа.
В XVII веке в связи с развитием возможностей и потребностей государства в преследовании деяний против собственности вырабатываются новые группы однообъектных имущественных посягательств. Начинается обособленное преследование отдельных казусов имущественных обманов, случаев грабежа без боя и иных"хищений путем психического принуждения, а также фактов присвоения и растраты. Эти состоящие из многочисленных казусов имущественные правонарушения, разбросанные по всему Соборному уложению, не считались губными делами и не объединялись объектом посягательства или способом совершения в устойчивые формы.
Эти новые группы имущественных посягательств сформировались под одновременным действием двух криминализующих условий. Во-первых, вводится наказание за нарушение имущественных прав способами, которые до этого не считались криминальными (обман, психическое принуждение, присвоение и растрата). Во-вторых, в результате развития вариантов обращения с собственностью расширяется объект и предмет уголовно-правовой охраны, кроме охраны движимого имущества в некоторых новых нормах уже охраняется недвижимое имущество, обязательственные имущественные отношения и право собственности вообще.
Резюмируя, соискатель отмечает, что одновременное деление преступлений по двум основаниям, субъективно-нравственному и объективно-юридическому, вызвало самые разные конфликты и компромиссы на этой почве. Такое положение привело: а) к разграничению объективно похожих составов простой татьбы и кражи по субъекту совершения, татю и иным не лихим людям; б) аналогичному разграничению деяний: разбивал и бил, «живот имал»
и грабил, «разбивал и животы им ал» и «бил и грабил»; совершаемых разбойником и иными людьми, соответственно; б) возможности поглощения при грабеже элемента психического принуждения («грабил, но не бил»), а в разбойном деле - поглощению элемента грабежа («живот имал»), не влияющих на квалификацию и тяжесть наказаний за грабеж и разбойное дело, соответственно.
Вторая глава «Развитие форм хищения в Артикуле воинском Императора Петра I» состоит из трех параграфов.
Первый параграф посвящен анализу уголовного законотворчества Императора Петра I в части, имеющей значение для развития форм хищения.
Исследовав действовавшее уголовное законодательство периода правления Петра Великого, автор обнаруживает, что Артикул воинский 1715 г. явился результатом переноса более совершенных уголовно-правовых конструкций ро-мано-германских народов, сформировавшихся на основе позднего греко-римского права, что установлено значительными исследованиями П.О. Бобровского второй половины XIX века.
На конкретных примерах диссертант доказывает, что самобытные правки, вносимые законодателем в иностранные конструкции и систему Артикула воинского, были не всегда корректными и часто размывали логику системы и содержания инкорпорируемых уголовно-правовых конструкций. Часто один и тот же случай, по разному описанный, наказываемый одинаково, предусматривался в разных артикулах без всяких к тому оснований, потому что законодатель, мыслящий частными категориями, был еще неспособен к обобщению, объединению однородных проступков в общих составах.
Серьезным недостатком реформы уголовного законодательства Петра I была невозможность найти в русском языке необходимые термины для переводимых зарубежных понятий, которые брались в уже готовом виде из шведских, немецких, датских и других законов, написанных разными языками. Для перевода переносимых на русскую почву более развитых уголовно-правовых конструкций использовались русские выражения и известные термины, часто имевшие в обычном праве иное значение.
В завершение автор указывает, что в уголовно-правовом поле периода военно-уголовных реформ Петра I и после него, в период действия его военных уставов, существовали параллельно самостоятельные представления о формах хищения Соборного уложения (в гражданских отношениях) и Артикула воинского (в военно-уголовных отношениях).
Во втором параграфе на основе анализа Артикула воинского устанавливаются термины, которые используются для обозначения преступных деяний, направленных на незаконное изъятие чужого движимого имущества.
Анализируя юридический инструментарий Артикула воинского, соискатель заключает, что законодатель в части обозначения хищений начинает оперировать исключительно объективными понятиями, не указывающими на характер субъекта. Таковыми становятся понятия кража и грабеж. При переводе одного из источников главы 21 Артикула воинского в качестве альтернативного названия кражи употребляется термин «воровство», деяния с грабежом в названии главы названы «грабительством», а для обозначения преступных деяний вообще появляется новое понятие преступления. Переводимые с разных языков, часто аналогичные конструкции уголовного права обозначались различными терминами, не редко дублирующими друг друга.
В завершение автор делает вывод, что в законодательстве Петра I любое нарушение закона было нарушением дисциплины, закон не направлялся на истребление злых людей или охрану прав, а преследовал само свое нарушение (преступление). Поэтому понятия татьбы, разбоя и мошенничества в Артикуле воинском закономерно не используются. Как субъективно-нравственные, основанные на качествах субъекта, а не объективной стороне посягательства, эти термины не могли быть использованы для наименования иностранных понятий объективно-юридической природы.
В третьем параграфе анализируются правовые и социальные основания разделения форм хищения исследуемого периода.
Сделанные ранее выводы и исторические условия становления централизованного государства приводят диссертанта к заключению, что деление хищения на тайное (трусливое и коварное) и открытое (отважное и благородное) было свойственно времени торжества физической отваги и права сильного. Оно отражалось в субъективно-нравственном подходе и, естественно, было не уместно в период утверждения суверенитета государства в области правосудия, связанного с переходом к объективно-юридической оценке преступности деяния.
В области представления о хищении законодательство с начала XVIII в. попало под влияние позднего греко-римского права в части представлений о делении хищения на родовое (ненасильственное тайное и открытое) и специальное (насильственное). Источниками деления форм хищения Артикула воин-
ского были шведское, немецкое и датское законодательства, уже отражающие, в том или ином виде, это деление. Эти деяния традиционно противопоставлялись друг другу под собственными названиями, не считаясь формами проявления одного явления - хищения, о котором по-прежнему не было никаких обобщенных представлений.
Новое деление при переводе потеряло свою сущность, которая осталась недоступна пониманию отечественного законодателя и правоприменителя. Использование для обозначения объективной стороны нового деления терминов «кража» и «грабеж» скрыло его содержание, почему до сих пор не подвергалась сомнению позиция Л. Белогриц-Котляревского (с ней согласны С. А. Елисеев, И. Я. Фойницкий) о делении в этом нормативном акте хищения на тайную и открытую формы.
Артикулу воинскому, заключает автор, известны следующие формы исследуемых посягательств на собственность: 1) воровство или кража - противоправное и безвозмездное изъятие чужого движимого имущества с намерением его присвоить; 2) грабительотво - совершаемое путем физического или психического принуждения воровство, либо воровство, объективно сопровождаемое умышленными преступлениями против личности; 3) приравненные к воровству присвоение, утайка или растрата чужого движимого имущества; 4) приравненное к воровству присвоение находки.
Таким образом, в результате военно-уголовной реформы Петра I в Артикуле воинском получило закрепление деление хищения на простой и два специальных состава: а) простой состав («воровство» или «кража»), хищение вообще - посягательство на чужое движимое имущество с целью присвоения; б) специальный насильственный («грабительство» или «грабеж») - хищение, совершаемое психическим или физическим принуждением либо сопряженное с преступлениями против личности; в) присвоение, утайка или растрата, приравненные к воровству. Это деление стало новой, принятой в военно-уголовном законодательстве альтернативой тайному (кража) и открытому (грабеж) хищениям судных дел Соборного уложения, продолжающим действовать в гражданских отношениях.
Третья глава «Развитие форм хищения в законах Императрицы Екатерины II и значение проведенного исследования для оценки действующих составов этих преступлений» состоит из трех параграфов.
Первый параграф посвящен анализу уголовного законотворчества Екатерины П в части, имеющей значение для развития форм хищения.
Исследуя законотворческие инициативы Екатерины П в нормативных актах ее периода, диссертант приходит к следующим выводам.
Законодатель, следуя требованиям объективно-юридического взгляда на преступление, исходит из представлений и юридического инструментария Соборного уложения, но стремится к отказу от употребления терминов и конструкций с субъективно-нравственной природой.
Основываясь на рассуждениях Ч. Беккариа и Ш. Монтескье, Екатерина II в ст. 232 Наказа от 08.04.1768 г. определила, что воровство бывает «с насильст-вом и без насильства». В Наказе также была изложена методика законотворчества. Она требовала обобщения конкретных понятий с использованием имеющейся терминологии, понятной в обществе, а также расшифровки этих понятий путем изложения известных прецедентов практики.
Результатом реализации законотворческой методики Наказа стал Указ Екатерины II от 03.04.1781 г., определивший новые формы хищения. Он явился следствием противорёчивого компромисса революционных идей Императрицы, судебной практики и имеющегося юридического инструментария.
Во втором параграфе на основе анализа законодательства Екатерины П устанавливаются термины, которые используются для обозначения исследуемых составов, анализируются причины разделения форм хищения Указа от 03.04.1781 г.
В нормах до Указа от 03.04.1781 г. хищения обозначаются терминами «воровство» и «грабеж». Одновременно встречается новый термин «похищение», появляющийся уже в проектах Уголовного уложения 1754-1766 гг. Понятие похищения нередко включало в свое содержание и воровство и грабеж, хотя в иных нормах могло входить в понятие воровства. По мнению диссертанта, термины «воровство» и «похищение» были использованы при переводе на русский язык общего иностранного понятия, обозначавшего аналог современного понятия хищение.
Отказавшись от понятия татьбы, но не избавившись от термина «разбой», законодатель отводит последнему единственно возможное значение и определяет деяние «насильство-разбой», вид посягательства на личность.
Руководствуясь методикой Наказа от 08.04.1768 г., Екатерина П стала _ вводить общие и частные понятия, основываясь на зарубежных источниках.
Термину «насилие» была отведена роль названия всех преступлений против личности, в том числе разбоя, а термин «воровство» был использован для наименования института хищения.
Указ от 03.04.1781 г. впервые легально определил формы хищения и закрепил за ними частные названия. В нем вместо известных составов кражи и грабежа были криминализованы три вида воровства, которые оставили существенные пробелы в преследовании этого явления. Причина такого изменения заключается в том, что для наименования форм хищения, предложенных ст. 232 Наказа, были использованы устоявшиеся термины «кража» (тайное утаскива-ние) и «грабеж» (открытое отнятие). Одновременное деление хищения на открытое и тайное, в именах, насильственное и ненасильственное, в теории, породило две не охватывающие всего объема хищения формы: открытый насильственный воровство-грабеж и тайную ненасильственную воровство-кражу. Для компенсации возникших пробелов под оставшиеся судебные прецеденты был придуман новый компенсационный состав открытого ненасильственного хищения, названный воровством-мошенничеством. При этом тайное насильственное хищение осталось за пределами криминализации.
В состав воровства-мошенничества были отнесены случаи имущественных обманов, так как уже ранее судебной практикой неопределенное понятие мошенничества стало использоваться как оценочное, компенсирующее пробелы законодательства. В частности приведенное автором в тексте обманное хищение А. Королькова Сенат в 1767 г. не признавал мошенничеством. Это деяние было квалифицировано как мошенничество Соборного уложения только потому, что о том «что за обман чинить, точных законов не имеется».
До настоящего времени твердого ответа о закономерностях и тенденциях разделения в исследуемом памятнике права хищения на три формы вместо двух не давалось. В касающихся этого вопроса исследованиях И. Я. Фойницко-го, Л. Белогриц-Котляревского и Д. Тальберга, сделаны весьма противоречивые и несогласованные выводы.
Далее диссертант отмечает, что в законодательстве Екатерины П разно-объектные деяния разводятся по разным нормам. Насильство-разбой составляет однообъектное преступление против здоровья лица, а виды воровства (грабеж, кража и мошенничество) - посягательства на собственность. При этом в исследуемом периоде, как и до него, отсутствуют какие-либо представления о порядке определения наказаний за несколько разнообъектных преступлений, о
чем, в частности, свидетельствует приведенная автором практика назначения наказания Е. Пугачеву и его разбойникам.
Соответственно, разделение форм хищения и преступлений против личности является преждевременным шагом законодателя, не обеспеченным необходимым введением института сложения наказаний. Поэтому при совершении нескольких разнообъектных преступлений, например насильства-разбоя и воровства-грабежа, содеянное квалифицировалось как многообъектное разбойное дело Соборного уложения с дополнительной ссылкой на аналогичный подход в грабительстве Артикула воинского.
В завершение параграфа соискатель делает вывод, что общий (родовой) состав хищения и специальный насильственный должны были определяться с использованием такой терминологии, чтобы их содержание охватывало возможность совершения и тайно, и открыто. В результате несоблюдения этого технико-юридического требования произошло искусственное создание некорректных составов Указа от 03.04.1781 г., оставивших существенные пробелы в криминализации при сомнительном разграничении самих норм.
В третьем параграфе диссертант определяет позитивные и негативные факторы, влиявшие на развитие форм хищения в XVII и XVIII веках, устанавливает их значение для действующих составов этих преступлений.
Основываясь на результатах проведенного исследования, автор определяет, что формы хищения в XVII и ХУШ веках развивались под влиянием следующих факторов. К позитивным, в связи с их социальной обоснованностью, диссертант относит:
а) переход в уголовном законодательстве от цели истребления преступников к цели охраны общественных ценностей, конкретных объектов посягательств, вызванный влиянием греко-римского права;
б) тенденция разделения многообъектных преступлений на однообъект-ные в силу самостоятельной ценности каждого объекта и необходимости адекватного наказания за повреждение каждого из них;
в) общеевропейское признание отсутствия социально-значимого различия между коварным (тяжким) и отважным (долгое время не преследуемым или менее тяжким) способами действия;
г) признание ценности человеческой жизни и особой общественной опасности насильственного способа преступления, долго не определявшего тяжесть деяния;
д) влияние зарубежных теорий и законодательств в части деления хищения на простое (родовое - как тайное, так и открытое) и насильственное;
е) криминализация хищений путем обмана и психического принуждения, ранее не преследуемых уголовными законами в силу ограниченности возможностей государства и нематериальности самих способов.
В качестве негативных факторов, в связи с отсутствием в них социальных оснований, соискатель выделяет:
а) отсутствие представлений о внутреннем единстве института хищения и традиционное противопоставление его форм, разделяемых разными способами действия под собственными названиями: «татьба» и «живот им ал», «кража» и «грабеж» и др.;
б) отсутствие необходимой юридической терминологии для перевода переносимого из иностранного законодательства деления хищения на простое (furtum, vol, larceny или theft) и насильственное;
в) технико-юридическое влияние старых терминов «кража» и «грабеж» на названные ими инкорпорируемые формы хищения, а также влияние термина «разбой» на названный им состав;
г) отсутствие каких-либо практических или теоретических представлений о сложении известных этому периоду наказаний при совершении нескольких разнообъектных преступлений;
д) связанная с последним обстоятельством традиция формулирования многообъектных составов преступлений для увеличения размера наказания.
Для оценки влияния на действующее законодательство итогов развития форм хищения в исследуемом периоде соискатель прослеживает последующую нормативную цепочку изменений форм хищения с проекта Уголовного уложения Российской Империи 1813 г. и до настоящего времени. Он заключает, что некорректно возникшее в приведенном указе деление на тайную ненасильственную, открытую ненасильственную и открытую насильственную формы хищения стало традиционным и сохранилось до настоящего времени в связи с сохранением действия приведенных негативных факторов «а», «б» и «в» и вопреки действию позитивных факторов «г» и «д».
Так, наименование простого хищения терминами «кража» или «воровство», а насильственного - «грабеж» или «разбой» в проекте Уголовного уложения 1813 г., Уголовном уложении 1903 г., проекте Основных начал уголовного законодательства Союза и Союзных Республик и Уголовного кодекса РСФСР
1930 г., Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» наделяло первый состав признаком тайности, а второй - открытости, возвращая необходимость трехчленного деления. Петр I и Екатерина II справедливо сочли невозможным Пользоваться в новом законодательстве старой терминологией татебного и разбойного дел, также следовало поступить позднее и с терминами «кража», «грабеж» и «разбой», чего своевременно сделано не было.
Как следствие, в Уголовном кодексе Российской Федерации тайным ненасильственным хищением является кража (ст. 158 УК РФ), открытым ненасильственным - простой грабеж (ч. 1 ст. 161 УК РФ), а открытым насильственным - квалифицированный грабеж (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ). Часть открытого ненасильственного хищения (воровства-мошенничества), совершаемая с использованием обмана, выделилась в самостоятельный состав, для объединения и индивидуализации которого, начиная с проекта Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1844 г., сохранено название «мошенничество» (ст. 159 УК РФ).
Под действием приведенных негативных факторов разделение хищения на общий (родовой) состав и специальный насильственный до настоящего времени, несмотря на восемь приведенных в работе законодательных попыток, так и не состоялось. Поэтому же в уголовном законе традиционно не преследуется тайное насильственное хищение, частично, в случае применения «насилия, опасного для жизни или здоровья», квалифицируемое на практике по ст. 162 УК РФ. При этом уже проект Уголовного кодекса СССР, разработанный Всесоюзным институтом'юридических наук НКЮ СССР в 1939 г., предлагал преследовать кражу посредством приведения в бессознательное состояние (ст. 191).
Сохранение рудиментарного многообъектного института разбойного дела в хищении под названием «разбой» (ст. 162 УК РФ), по мнению автора, исторически вызвано влиянием негативных факторов «в», «г» и «д», вопреки действию позитивных факторов «а» и «б». А именно - наименованием «разбой», обозначающим в русском языке вид насилия, притягивающий в состав хищения под этим названием признак «нападение» и преступления против личности; во-вторых, отсутствием до начала XIX в. представлений о сложении наказаний за несколько однообъектных деяний, способствующим поглощению преступлений против личности составом хищения; в-третьих, последующим огра-
ниченным подходом к сложению наказаний за совокупность преступлений, позволяющим назначать наказание путем поглощения менее строгого более строгим или частичного их сложения. В некоторых исследованных памятниках уголовного законодательства в составе разбоя допускалось даже преследование убийства. Соответственно на фоне продолжающегося действия негативного фактора «д» не в чем упрекнуть законодателя, допускающего преследование убийства в особо квалифицированных составах статей 205, 206 и 281 УК РФ. Пока действует традиция формулирования многообъектных составов и неполноценного сложения наказаний за совокупность преступлений, для подобного подхода нет препятствий.
Установив общие закономерности и тенденции развития форм хищения автор с использованием методов абстрагирования, обобщения, идеализации и правового моделирования предлагает прогноз развития форм хищения в будущем в случае исключении влияния выявленных негативных факторов и сохранении позитивных.
В заключении содержатся сформулированные в наиболее обобщенном виде выводы диссертационного исследования, наиболее значимые из которых отражены в тексте данного автореферата при характеристике отдельных разделов работы.
Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах диссертанта.
Монографии:
1. Токарчук Р. Е. Насильственные хищения: социальная природа норм и вопросы совершенствования уголовной ответственности: Монография. - М.: Юрлитинформ, 2012. — 288 с. — 14,1 п.л.
2. Токарчук Р. Е. Эволюция форм хищения в уголовном законодательстве России ХУП-ХУШ веков: Монография. - М.: Юрлитинформ, 2013. -216 с. -11,3 п. л.
Статьи в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки Российской Федерации для опубликования основных научных результатов диссертации:
3. Марцев А. И., Токарчук P.E. Вина в насильственных хищениях// Уголовное право. - 2007. - № 3. - С. 39-42. - 0,4 п. л. (авторство не разделено).
4. Марцев А. И., Токарчук Р. Е. Вопросы совокупного вменения разбоя или вымогательства и преступлений против жизни // Уголовное право. -2008. - № 2. - С. 38-41. — 0,3 п. л. (авторство не разделено).
5. Токарчук P.E. О «негативном» значении имен преступлений в уголовном праве // Современное право. - 2011. - № 11. - С. 140-144. - 0,4 п. л.
6. Токарчук Р. Е. Особенности эволюции форм хищения в законодательстве императрицы Екатерины II: историко-правовой очерк // История государства и права. - 2012. - № 1. - С. 22-26. - 0,38 п. л.
7. Токарчук Р. Е. Эволюция понятий кража и грабеж в законодательстве Императора Петра I: историко-правовой очерк // Российский юридический журнал.-2012.-№ 1 (81). - С. 105-112.-0,45 п. л.
8. Токарчук Р. Е. Особенности эволюции насильственного хищения в Проекте Уголовного уложения Российской Империи 1813 года: историко-правовой очерк // История государства и права. - 2012. - № 17. - С. 26-29. -0,35 п. л.
Статьи в иных журналах и изданиях:
9. Токарчук Р. Е. Насильственные хищения в истории отечественного уголовного права // Проблемы российского права: теория и практика: Мат. регион. науч.-практ. конф. (Кемерово, 31 октября 2006 г.). - Кемерово: Кемеровский филиал заочного обучения Омской академии МВД России, 2007. - С. 124-132.-0,5 п. л.
10. Токарчук P.E. Момент окончания хищений и его соотношение с принципами и задачами Уголовного кодекса Российской Федерации // Научный вестник Омской академии МВД России.- 2007,- №3,- С. 57-60. -0,4 п. л.
11. Токарчук Р. Е. Некоторые теоретические вопросы соотношения уголовно-правовой и социальной категорий "насилие" // Преступность и общество: сб. науч. тр. - М.: ВНИИ МВД России, 2009. - С. 187-201. - 0,5 п. л.
12. Токарчук Р. Е. Социальная природа хищения в современных общественных отношениях// Современные проблемы борьбы с преступлениями в сфере экономики: Сб. науч. тр. / Под ред. Н. Г. Кадникова, М. М. Малыковцева. - М., 2010. - С. 204-209. - 0,25 п. л.
13. Токарчук Р. Е. О значении термина «разбой» в русском праве: исто-рико-правовой очерк // Научные труды Российской академии юридических наук. Вып. 10. В 3 т. Т. 3 / Отв. ред. В. В. Гриб. - М., 2010. - С. 702-705. -0,25 п. л.
14. Токарчук Р. Е. Понятие разбоя в Правде Русской : историко-правовой очерк // Исторический журнал : научные исследования. - 2011. - № 1. - С. 107-115.-0,9 п. л.
15. Токарчук Р. Е. Значение немецкого уголовного права для эволюции составов кражи и грабежа в России XVIII века // Исторический журнал : научные исследования. - 2011. - № 6. - С. 103-114. - 0,8 п. л.
16. Токарчук P.E. Ключевые основания деления преступных деяний в Соборном уложении Царя Алексея Михайловича 1649 г. // Весшк Гродзенскага дзяржаунага ун1верспэта ¡мя Яню Купалы. Серыя 4. Правазнауства. - 2012. -№ 4(134). - С. 23-32. - 0,7 п. л.
17. Токарчук Р. Е. Некоторые системные недостатки уголовного закона, возникшие при создании (выделении) его общей части // Проблемы кодификации уголовного закона: история, современность, будущее (посвящается 200-летию проекта Уголовного уложения 1813 г.)// Мат. VIII Российского конгресса уголовного права (30-31 мая 2013 г.) / Отв. ред. B.C. Комиссаров. - М.: Юлитинформ, 2013. - С. 225-228. - 0,2 п. л.
Подписано в печать «_»_2014 г. Формат 60x84 1/16 Заказ №
Тираж 80 экз._Авт. л. 1,5
Отпечатано на УОП РИО ФГКУ «ВНИИ МВД России»
s*
'í V У
U--5 1 03
201
4068252
2014066252
ТЕКСТ ДИССЕРТАЦИИ «Развитие форм хищения в уголовном законодательстве России XVII-XVIII веков»
Федеральное государственное казенное учреждение «Всероссийский научно-исследовательский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации»
Токарчук Роман Евгеньевич
РАЗВИТИЕ ФОРМ ХИЩЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИИ ХУИ-ХУШ ВЕКОВ
Специальность: 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук
На правах рукописи
04201460241
Научный руководитель: Заслуженный деятель науки Российской Федерации,
доктор юридических наук, профессор В. Д. Ларичев
Москва - 2014
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ............................................................................................................................3
ГЛАВА I. РАЗВИТИЕ ФОРМ ХИЩЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ XVII ВЕКА
§ 1. Характеристика уголовного законодательства XVII века в части, имеющей
значение для развития форм хищения..........................................................................15
§ 2. Термины, используемые для обозначения форм хищения в уголовном
законодательстве XVII века...........................................................................................34
§ 3. Основания разграничения форм хищения в уголовном законодательстве XVII
века....................................................................................................................................50
ГЛАВА II. РАЗВИТИЕ ФОРМ ХИЩЕНИЯ В АРТИКУЛЕ ВОИНСКОМ ИМПЕРАТОРА ПЕТРА I
§ 1. Характеристика уголовного законотворчества Петра I в части, имеющей
значение для развития форм хищения..........................................................................78
§ 2. Термины, используемые для обозначения форм хищения в Артикуле воинском
Петра 1..............................................................................................................................89
§ 3. Основания разграничения форм хищения в Артикуле воинском Петра 1..........98
ГЛАВА III. РАЗВИТИЕ ФОРМ ХИЩЕНИЯ В ЗАКОНАХ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ IIИ ЗНАЧЕНИЕ ПРОВЕДЕННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ДЛЯ ОЦЕНКИ ДЕЙСТВУЮЩИХ СОСТАВОВ ЭТИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ § 1. Характеристика законотворчества Екатерины II в части, имеющей значение для
развития форм хищения...............................................................................................113
§ 2. Термины, используемые для обозначения форм хищения в уголовном законодательстве Екатерины II и основания разграничения форм хищения в Именном Указе от 03.04.1781 г. «О суде и наказаниях за воровство различных
родов и о заведении рабочих домов во всех Губерниях»..........................................123
§ 3. Значение знаний о позитивных и негативных факторах развития форм хищения в XVII и XVIII веках для выявления недостатков составов этих преступлений в
настоящем и прогнозирования их совершенствования в будущем.............................148
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................................................................182
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ......................................................188
ПРИЛОЖЕНИЕ.................................................................................................................197
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. В Уголовном кодексе Российской Федерации нет общего (родового) состава хищения. Институт хищения состоит из группы составов преступлений, стремящихся к взаимному исключению. Эту группу называют формами хищения. Действующее законодательство к ним относит кражу, присвоение и растрату, грабеж, разбой и мошенничество. Несмотря на то, что формы хищения определяют его типичные способы, четко это деление не проведено. Как заметил В. В. Векленко, «оценка способа завладения имуществом является отправной точной в процессе квалификации применительно к разграничению хищений», при этом «в ряде случаев существует весьма тонкая грань между отдельными проявлениями хищения, и зачастую она выглядит не более чем принятая условность»1.
Особенно это касается кражи, грабежа и разбоя. Так, открытым может быть не только грабеж, но и разбой. Насильственным является не только разбой, но и квалифицированный грабеж, то и другое деяние могут совершаться путем нападения. Тайным способом, индивидуализирующим кражу, может осуществляться также разбой. Возникающие в связи с этим спорные вопросы квалификации препятствуют своевременному привлечению виновных к уголовной ответственности и назначению справедливого наказания. Почти половине осужденных за насильственный грабеж применение насилия вменяется необоснованно2, а с применением признака «насилие, опасное для жизни или здоровья», которым отделяется разбой от грабежа, связано огромное количество судебно-следственных ошибок . При этом на хищения стабильно приходится не менее половины всех зарегистрированных преступлений.
Причина такого несовершенного деления форм хищения кроется в криминализации этих деяний под названиями «кража», «грабеж» и «разбой», ко-
1 Векленко В. В. Квалификация хищений : Монография. Омск, 2001. С. 79.
2 См.: Плохова В. И. Криминологическая и правовая обоснованность составов ненасильственных преступлений против собственности: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 5.
3 См.: Шарапов Р. Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 201-202.
торая состоялась задолго до советского периода российской истории. Особый интерес в этом вопросе представляют очевидные изменения в формах хищения на рубеже XVII и XVIII веков. По утверждению Д. Тальберга, понятие грабежа как самостоятельного преступного действия со «злоумышленною корыстною целью присвоения чужого имущества» определяется только в конце XVIII века. По заключению И. Я. Фойницкого, Указ Екатерины II от 03.04.1781 г. «О суде и наказаниях за воровство различных родов и о заведении рабочих домов во всех Губерниях» составляет эпоху в истории корыстных имущественных преступлений русского права. Этот памятник права вместо двух видов корыстных имущественных преступлений (татьбы и разбоя) вводит три их вида: воровство-кражу, воровство-грабеж и воровство-мошенничество.
Причины же возникшего в указанном периоде нового деления, как и его значение, до настоящего времени не установлены. При этом развитие уголовного законодательства в XVII веке связано с серьезным византийским влиянием, а в XVIII веке - с очевидным влиянием романо-германских уголовно-правовых идей, проводниками которых явились такие правители России, как Петр I и Екатерина II, а также с началом теоретического осмысления уголовного права.
Все вышеизложенное свидетельствует об актуальности установления концептуальных основ развития форм хищения, закономерностей и тенденций этого процесса именно в XVII и XVIII веках.
Степень научной разработанности темы. Развитие форм хищения в уголовном законодательстве XVП-XVIII веков не являлось объектом самостоятельного диссертационного исследования.
Истории развития отдельных форм хищения уделялось серьезное внимание только в XIX веке. Так, И. Я. Фойницкий исследовал развитие мошенничества, Л. Белогриц-Котляревский - воровства-кражи, Д. Тальберг - насильственных хищений (грабежа и разбоя). Обозревали формы хищения в разных памятниках уголовного права в рамках учебников или самостоятель-
ных работ и другие исследователи досоветского периода, в частности И. Д. Беляев, М. Ф. Владимирский-Буданов, М. Дьяконов, В. В. Есипов,
B. Н. Латкин, Н. А. Неклюдов, В. И. Сергеевич, А. П. Чебышев-Дмитриев.
Многие исследователи хищения и его форм советского периода XX века, например Г. Н. Борзенков, В. В. Векленко, В. А. Владимиров, JI. Д. Гаухман и
C. В. Максимов, А. А. Жижиленко, Н. А. Лопашенко вовсе не касаются истории развития форм хищения, останавливаясь только на вопросах квалификации. Только некоторые, например В. В. Ераксин, Г. Л. Кригер и М. П. Михайлов, обращаются к истории, но лишь в границах советского периода.
Со второй половины XX века, когда отечественная наука получает возможность вновь обращаться к источникам дореволюционного (буржуазного) права, интерес к памятникам XVII-XIX веков возвращается. Общие и частные вопросы уголовного законодательства рассматриваемого периода становятся объектом исследований П. С. Ромашкина, A.A. Магомедова, В. А. Рогова, А. А. Рожнова, Э. Г. Шкредовой и др., при этом только в работах С. А. Елисеева рассматриваются вопросы развития преступлений против собственности, в том числе в XVII и XVIII веках. Перечисленные исследования не коснулись вопроса взаимосвязанного развития форм хищения в уголовном законодательстве России указанного периода, закономерностей и тенденций их изменения. Не исследовано влияние на него зарубежного законодательства и доктрин. Современные исследователи хищения и его форм, например А. И. Бойцов, С. М. Кочои и В. В. Хилюта, кратко обозревая нормы различных периодов истории, в отношении норм XVII и XVIII веков присоединяются к выводам более ранних авторов, не уделяя самостоятельного внимания выявлению закономерностей и тенденций развития исследуемых норм.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования стали закономерности и тенденции развития уголовного законодательства России в части изменения форм хищения в XVII и XVIII веках, а также характер их влияния на развитие соответствующих норм в уголовном законодательстве России до настоящего времени.
Предметом диссертационного исследования являются:
- уголовно-правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за хищения в России ХУ1-ХУШ веков, в частности, следующих нормативных актов: Белозерской и Каргопольской губных грамот 1539 г.; Судебника 1550 г.; Уставных книг Разбойного приказа 1617 г.; Соборного уложения 1649 г.; Новоуказных статей о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г.; Артикула воинского 1715 г.; Наказа Екатерины II, данного комиссии о сочинении проекта нового уложения 08.04.1768 г., и Указа Екатерины II от 03.04.1781 г.;
- практика применения исследуемых уголовно-правовых норм указанного периода;
- зарубежные уголовные уложения и теоретические исследования, влиявшие на развитие форм хищения в уголовном законодательстве России;
- уголовно-правовые нормы уголовных законов и их проектов Х1Х-ХХ1 веков, предусматривающие ответственность за хищения.
Санкции и виды наказаний уголовно-правовых норм об исследуемых преступлениях в диссертации целенаправленно не рассматриваются, кроме случаев их взаимосвязи с содержанием форм хищения.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы на основе изучения развития форм хищения в уголовном законодательстве XVII и XVIII вв. выработать концепцию исторической обусловленности современного состояния системы уголовно-правовых норм об ответственности за эти деяния.
В соответствии с этой целью поставлены следующие задачи:
- установить, какие формы хищения были известны уголовному законодательству России в XVII веке, выявить основания их разделения, его условия и предпосылки, а также термины, использовавшиеся для их обозначения;
- выявить формы хищения, отраженные в Артикуле воинском 1715 г. Петра I, установить их различие с предшествующими формами, причины и условия произошедших изменений;
— выявить формы хищения, отраженные в законодательстве Екатерины II, установить их различие с предшествующими формами, причины и условия произошедших изменений;
— определить позитивные и негативные факторы развития форм хищения в XVII и XVIII веках;
— установить значение обнаруженных факторов развития форм хищения для изменения составов этих преступлений в уголовных законах до настоящего времени.
Теоретическая основа исследования. Теоретической основой диссертационного исследования послужили труды отечественных и зарубежных авторов по уголовному праву и философии, общей теории права и истории России, словари русского и иностранных языков, энциклопедические словари XIX и XX веков. В частности, в своих поисках автор опирается на работы Л. С. Белогриц-Котляревского, Ч. Беккариа, И. Д. Беляева, А. Ф. Бернера, П. О. Бобровского,
A. И. Бойцова, М. Ф. Владимирского-Буданова, Гаера, М. Дьяконова, С. А. Елисеева, В. В. Есипова, А. Э. Жалинского, А. А. Жижиленко,
B. Ключевского, С. М. Кочои, В. Н. Латкина, Ф. фон Листа, А. Лохвицкого, А. А. Магомедова, Ш. Монтескье, Ф. Л. Морошкина, Н. А. Неклюдова, Платона,
C. Ф. Платонова, А. А. Пионтковского, С. В. Познышева, В. А. Рогова, А. А. Рожнова, П. С. Ромашкина, В. И. Сергеевича, Г. И. Солнцева, Д. Тальберга, П. А. Фейербаха, Г. С. Фельдпггейна, И. Я. Фойницкого, А. Чебышева-Дмитриева, Н. Д. Чечулина, Э. Г. Шкредовой и др.
Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания изучаемых явлений. При написании работы автор применял общенаучные (индукция, дедукция, абстрагирование, обобщение, идеализация, аналогия, сравнительный и структурно-функциональный анализ) и специальные (формально-логический, формально-юридический, сравнительно-правовой, сравнительно-исторический, историко-юридический и правового моделирования) методы.
Научная новизна исследования состоит в том, что автором выработана концепция исторической обусловленности современного состояния системы уголовно-правовых норм об ответственности за хищения. В рамках этой концепции:
- выделены негативные и позитивные факторы, влиявшие на развитие форм хищения в исследованном периоде;
- прослежено влияние указанных факторов на уголовно-правовые нормы о формах хищения до настоящего времени;
- установлено, что выявленные негативные факторы сохранили свое действие, почему сформировавшиеся к концу XVIII в. представления о формах хищения в общем виде сохранились и в Уголовном кодексе Российской Федерации, несмотря на многочисленные попытки их законодательного изменения.
Научная новизна исследования находит свое выражение в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. Развитие форм хищения в уголовном законодательстве XVII века зависело от двух подходов к основанию уголовной ответственности: субъективно-нравственного и объективно-юридического.
1.1. При субъективно-нравственном взгляде на преступление, постепенно теряющем свое значение, преступные деяния - лихие (губные) дела - делились по субъекту их совершения, а не в зависимости от объекта посягательства. Объективная сторона, за небольшим исключением, имела второстепенное значение, так как преследовались разбойник и тать, а не их деяния.
В рамках субъективно-нравственного взгляда закрепились две формы посягательства на чужое движимое имущество с целью присвоения (хищения): а) простая татьба — коварное и трусливое утаскивание татем чужого движимого имущества без какого-либо права на него; и б) «взятие животов» -отважное и благородное отнятие (присвоение) этого имущества разбойником в рамках разбойного дела, руководствуясь древним правом победителя на собственность побежденного. Эти действия не выделялись как самостоятельные
преступления против собственности, а составляли лишь элементы многообъектных татебных и разбойных дел.
1.2. Объективно-юридическое представление о преступном деянии было взято из греко-римского права и предполагало деление преступлений не по субъекту, а по объективной стороне преступного действия. Преступления стали делиться на группы и составы в зависимости от объекта посягательства (нарушенного права). Этот взгляд в новых нормативных актах XVII - XVIII веков получает общее распространение, вытесняя уголовно-правовые конструкции, основанные на субъективно-нравственном взгляде.
Представления о простой татьбе и «взятии животов» губных дел в рамках объективно-юридического взгляда на преступление преобразовались в две самостоятельные формы хищения: а) кража - хищение, совершаемое тайно; и б) грабеж - хищение, совершаемое открыто. Субъектом этих преступлений в XVII веке были любые лица, кроме татей и разбойников.
2. В XVII веке для обозначения известных форм хищения в уголовном законодательстве используются термины «татьба», «кража», «грабеж», «живот имал» и «мошенничество». Термины «татьба» и «живот имал», являющиеся продуктом субъективно-нравственных представлений о преступных деяниях, в новых нормах перестали удовлетворять требованиям самостоятельных составов хищения, почему постепенно исключаются из обращения. Соответственно, для наименования первых самостоятельных составов преступлений против собственности были использованы термины с объективным содержанием «кража» и «грабеж».
С развитием возможностей и потребностей государства к XVII веку вырабатываются и закрепляются новые группы однообъектных имущественных посягательств. Выделяются разрозненные составы имущественных обманов, хищений путем психического принуждения, присвоения и растраты. Для обозначения этих деяний, преследуемых в виде множества частных составов, еще не было общих имен, они не сгруппированы в определенные формы и не составляют самостоятельных понятий.
3. В рамках субъективно-нравственного взгляда в дополнение к представлениям о татьбе и разбое, к XVII веку вырабатывается представление о мошенничестве как деянии, совершаемом лихим человеком - мошенником. Мошенничеством называется ловкое изъятие мошны или соразмерных вещей. Лицо, его совершающее, выделяется ловкостью и корыстным интересом. Под действием на�
