Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект

Абдурахманова, Ирина Вениаминовна

Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспекттекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект»

На правах рукописи

Абдурахманова Ирина Вениаминовна

ТРАНСФОРМАЦИЯ МАССОВОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ В РОССИИ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XX в. ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ

12 00 01 - теория и история права и государства, история учений о праве и государстве

1 3 А Г г ?

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Ростов-на-Дону - 2009

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования "Ростовский государственный экономический университет «РИНХ»"

Научный консультант: доктор юридических наук, профессор

Баранов Павел Петрович

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Герман Оксана Борисовна; доктор юридических наук, профессор Момотов Виктор Викторович, доктор юридических наук, доцент Цечоев Валерий Кулиевич

Ведущая организация - Федеральное государственное

учреждение высшего профессионального образования "Кубанский государственный аграрный университет"

Защита состоится 22 сентября 2009 г в 10 00 часов на заседании диссертационного совета Д 203 011 01 по юридическим наукам при ФГОУ ВПО РЮИ МВД России по адресу г Ростов-на-Дону, ул Маршала Еременко,83, ауд 502

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГОУ ВПО РЮИ МВД России

Автореферат разослан 20 августа 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета

А.П. Мясников

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Современные модернизационные мероприятия, связанные с институцио-нализацией в рамках российского геополитического пространства гражданского общества и правового государства, в значительной степени актуализируют проблему взаимообусловленности смысло-образующих идей массового правосознания, правоприменительной практики и тенденций государственно-правового развития Вместе с тем приходится констатировать, что академическая и практическая потребность в интегративном исследовании природы и логики правосознания, факторов его формирования, адаптивных возможностей и механизма трансформации в транзитивных условиях по-прежнему остается нереализованной

Изучение правосознания в историко-правовом аспекте в значительной степени обусловлено объективной необходимостью разработки общенациональной государственно-правовой идеологии, ориентированной на позитивные, исторически детерминированные интенции национального правосознания Интерпретация правосознания в контексте интегративной юриспруденции невозможна вне исторического контекста, который предполагает обращение исследователей к факторам генезиса национального правосознания, его смыслообразующим идеям и правоаксиологическим установкам

Обращение к опыту либерально-демократических преобразований в России в начале XX столетия позволяет выявить совокупность политико-правовых факторов поражения демократической альтернативы развития российской государственности и реализации антидемократической большевистской государственно-правовой парадигмы Изучение факторов формирования и типологических черт национального правосознания как инвариантной сущности правового менталитета позволяет выявить и охарактеризовать адаптивный потенциал российского правосознания, степень его совместимости с либерально-демократическими правоаксиологическими установками, а также ответить на вопрос о перспективах генезиса самобытной модели правовой государственности

Исследование трансформации массового правосознания в России в 1900-1925 гг предполагает использование целого ряда методологических новаций, которые заключаются в генезисе нового пра-вопонимания, с одной стороны, и в новой антропологической ориентации исторической науки - с другой Автором предпринята попытка синтезировать эти подходы в историко-правовом исследовании с целью обоснования многовекового противостояния в российской правовой культуре принципов законности и целесообразности, нормативно-правового акта и обычая, традиционализма и новаци-онности

Степень научной разработанности темы. Исследование современными правоведами теоретического аспекта феномена правосознания опирается на длительную историографическую традицию изучения этой проблематики в России, которая восходит ко второй половине XIX - нач XX в В постреволюционный период проблемы правосознания приобрели политическое звучание, что было определено становлением в России нового типа государственности и правовой системы Новое правопонимание исходило из признания классовой сущности права, цель которого сводилась к обеспечению политических интересов диктатуры пролетариата Декрет о суде № 1 провозгласил революционное правосознание источником права, что обусловило активизацию интереса юридической общественности и новой политической элиты к проблеме

Первый период постреволюционной историографии охватывает 20-30-е гг, когда были опубликованы работы крупнейших теоре-

тиков революционного права Е Б Пашуканиса, М А Рейснера, П И Стучки Несмотря на существенные теоретико-методологические разногласия, их позиции объединяло обоснование органической связи революционного правосознания, выражающего классово-репрессивный характер государства диктатуры пролетариата, и надзаконной революционной целесообразности Общепринятым стало утверждение, что право представляет собой инструмент государственной власти в лице диктатуры пролетариата Революционное и классовое сознание трактовались как идентичные явления Утверждению легистского нигилизма способствовал психологический позитивизм, представленный в работах М А Рейснера, который предложил классовую интерпретацию учения Л И Петражицкого об интуитивном праве

В целом для данного периода были характерны терминологическая неопределенность, чрезмерная идеологизация и политизация, обусловленные процессом становления однопартийной политической системы Поэтому вряд ли можно говорить о подлинно научном изучении проблемы в данный период В 40-70-е гг продолжал преобладать упрощенный партийно-классовый подход к правосознанию Вместе с тем в этот период ведущими теоретиками права была предпринята попытка сформулировать ряд новых направлений исследования, которые и сегодня не утратили своей научной значимости А М Айзенберг, С А Голубинский, М Я Ковальзон, М П Карева, Е А Лукашева, М С Строгович, С А Голунский, М П Карева, Е В На-заренко, Г С Остроумов, И Ф Покровский, И Ф Рябко, М С Строгович, И Е Фарбер, В А Чефранов и другие исследователи внесли существенный вклад в изучение взаимосвязи правового сознания с моралью и нравственностью, соотношения психологии и идеологии в структуре правового сознания, взаимодействия его обыденного и теоретического уровней, реализации правового сознания в моделях правового поведения, аксиологической направленности правовых представлений

ских аспектов правового сознания препятствовала материалистическая и классовая детерминированность теории правосознания, в соответствии с которой оно рассматривалось как элемент правовой надстройки, лишенный какой-либо самостоятельной исторической роли

Диссертанту представляется целесообразным выделить в качестве самостоятельного этапа историографии 80-е гг XX в Его можно охарактеризовать как транзитивный период, предполагавший переход от материалистического монизма к методологическому плюрализму, основанному на признании многофакторности государственно-правового развития Правовой сфере духовной жизни общества и правосознанию как его составляющей стало уделяться повышенное внимание Наряду с традиционными для российской историографии вопросами сущности, функций, структуры правосознания, одним из основных направлений в исследованиях П П Баранова, В В Бородина, В П Сальникова, А Р Ратинова стало изучение профессионального сознания сотрудников правоохранительных органов

Новая тенденция историографии данного периода заключалась в превращении правосознания в междисциплинарную проблематику, о чем свидетельствует тематика новейших исследований духовно-культурологический смысл правосознания, формирование национальной правовой идеологии, особенности российской государственности и правовой культуры, государственно-правовые идеалы России и Запада, трансформация массового правосознания в транзитивные периоды государственно-правового развития и состояние современного общественного правосознания, сущность и типология деформаций правосознания, понятие и факторы формирования правового нигилизма

Особого внимания, по мнению автора, заслуживают исследования Р С Байниязова, Д В Меняйло, А И Овчинникова, Н И Пивова-рова, А Д Сумилина и др правоведов, посвященные изучению правосознания в контексте теории правового менталитета Значительный интерес для диссертанта представляют монографии и диссертационные исследования О Г Буховец, А В Вилкова, О Г Вронского, Ю И Кирьянова, Д М Коробкова, Л Т Сенчаковой, Ю Т Трифанко-ва, ТВ Шатковской, посвященные ментальное™ российского крестьянства и промышленного пролетариата на рубеже Х1Х-ХХ вв

Если теоретические аспекты проблемы правосознания в течение нескольких десятилетий являлись одним из приоритетных направлений юриспруденции, и, несмотря на методологическую ограниченность научного поиска, отечественными правоведами была разработана целостная теория правосознания, то историко-право-вая проблематика находится в процессе своего становления

Исследование трансформации массового правосознания в 1900— 1925 гг было бы невозможно без концептуального переосмысления истории русских революций с антропологических позиций, которые позволяют по-новому интерпретировать сущность феномена революционного правосознания и его значение в процессе реализации большевистской альтернативы государственно-правового развития В условиях господства жестких схем экономического детерминизма и чрезмерной политизированности, а иногда сознательной фальсификации революционной проблематики, изучение массового сознания граждан в 1917 г практически полностью сводилось к большевизации масс на протяжении исследуемого периода, что рассматривалось как подтверждение тезиса о легитимности Октябрьских событий, их закономерности и неизбежности

Среди современных работ, посвященных массовому сознанию в период с февраля по октябрь 1917 г, следует назвать исследования В П Булдакова, В А Букова, И А Исаева, В В Канищева, Б И Колоницкого, П П Марчени, В И Миллера, А С Рамазанова, И А Шаповалова, С В Ямщикова Методологической новационно-стью отличаются новейшие исследования, посвященные формированию советского типа правосознания в 1917-1921 гг В А Букова, А М Евстратова, В Н Кудрявцева, А А Нейстат, В Б Романовской, А И Трусова, П П Марчени, И А Шаповалова

Таким образом, следует отметить наличие обширной историографии, которая охватывает различные аспекты проблемы пра-

восознания, опирается на новые концептуальные методологические подходы и позволяет современным исследователям выйти на качественно новый уровень осмысления этого феномена как в теоретическом, так и в историко-правовом аспекте Вместе с тем приходится констатировать отсутствие целостного междисциплинарного исследования, посвященного анализу данной проблематики

Объектом диссертационного исследования является массовое российское правосознание первой четверти XX в Предмет исследования составляют политико-правовые факторы и доминирующие тенденции трансформации закрепленных на уровне априорно-константных слоев массового правосознания представлений о законе, государственной власти, правосудии, легитимности частной собственности, субъективных правах и юридических обязанностях граждан, формы реализации правоаксиологических установок в моделях коллективного правового поведения основных социальных страт в транзитивных условиях первой четверти XX в

Хронологические рамки историко-правового исследования охватывают 1900-1925 гг Этот период включает три относительно самостоятельных этапа развития российской государственно-правовой системы, в рамках которых можно выявить преемственность правоаксиологических установок и укорененных на уровне априорно-константных слоев правовых представлений, а также соотношение традиционализма и новационности в массовом правосознании Исследование неслучайно обращается в качестве исходного рубежа к началу XX в - периоду буржуазной модернизации и становления основ российского конституционализма Анализ факторов и тенденций трансформации массового российского правосознания в этот период представляет особый академический интерес, так как позволяет экстраполировать выявленные закономерности на современные транзитивные политико-правовые условия Верхней хронологической границей исследования является середина 20-х гг XX столетия, так как к этому времени окончательно закрепляется сформулированная в 1921-1922 гг доктрина социалистической законности, завершается становление советской судебно-правовой системы, формируются базовые установки советского правосознания

Цель и задачи диссертационного исследования.

Исходя из обоснования актуальности темы и сложившейся историографической ситуации, автор формулирует цель работы следующим образом исследовать на основе привлечения широкого круга доктринальных и исторических источников и новых теоретико-методологических и историко-правовых концептуальных подходов трансформацию массового российского правосознания в первой четверти XX в Реализация сформулированной цели предполагает решение целого ряда академических задач

1) разработать теоретико-методологическое обоснование интерпретации правосознания как интегративного феномена,

2) категориально идентифицировать массовое правосознание, выявить его соотношение с общественным правосознанием, с социально-правовой психологией, с правовым менталитетом,

3) сформулировать сущностные характеристики массового правосознания как автономного правокультурного явления,

4) раскрыть структуру массового правосознания, соотношение его динамичных, инертных и априорно-константных слоев,

5) выявить исторически детерминированные типологические черты массового российского правосознания, демонстрирующие преемственность на различных этапах государственно-правовой истории,

6) обосновать на основе обширного круга источников, впервые введенных в научный оборот, преемственность правоаксиологических установок и правовых представлений дореволюционного и советского периода, выявить соотношение традиционализма и новационно-сти в массовом правосознании первой четверти XX столетия,

7) исследовать факторы трансформации массового правосознания граждан в транзитивных политико-правовых условиях первой четверти XX в ,

8) раскрыть причины и признаки кризиса массового правосознания в начале XX столетия и предпосылки реализации его деструктивного потенциала,

9) выявить особенности рефлексии политики демократизации Временного правительства в массовом правосознании,

10) исследовать трансформацию массового правосознания в 1917-1921 гг, определив степень детерминированности правоаксиологических установок и правовых представлений граждан большевистской политико-правовой доктриной,

11) категориально идентифицировать феномен революционного правосознания, специфику его формирования и форм реализации в моделях коллективного поведения граждан,

12) раскрыть особенности рефлексии "революционной законности" в массовом правосознании в 1917-1921 гг,

13) охарактеризовать сформировавшийся в 1918-1925 гг в правосознании граждан образ советского правосудия

Источниковая база исследования

Специфика сформулированных задач обусловила особенности источниковой базы исследования Доктринальными, теоретическими источниками представлена первая группа, к которой диссертант относит труды философов и теоретиков права дореволюционного, советского и современного периодов Н Алексеева, Р Байниязова, П Баранова, Н Бердяева, Б Вышеславцева, И Ильина, М Капустина, Б Кистяковского, Н Коркунова, Е Лукашевой, В Малахова, Н Ма-тузова, С Муромцева, В Нерсесянца, П Новгородцева, Н Палиенко, Е Пашуканиса, Л Петражицкого, М Рейснера, Н Ренненкампфа, И Рябко, В Синюкова, В Соловьева, П Стучки, В Туманова, Е Трубецкого, Г Федотова, С Франка, В Хвостова, П Чаадаева, Г Шерше-невича и др

Вторая группа источников включает непосредственно исторические документы Принимая во внимание, что правовая политика государственной власти рассмотрена в качестве одного из приоритетных факторов трансформации массового правосознания в первой четверти XX столетия, первую подгруппу исторических источников составляют нормативно-правовые акты, в большей степени воздействовавшие на массовое правосознание

Сюда вошли документы фабрично-заводского законодательства, характеризующие правовой статус промышленных рабочих в начале XX в и позволяющие судить о степени правовой защищенности представителей этой социальной страты, конституционные акты начала XX века, содержание которых было использовано для сопоставления правовых представлений основной массы населения с практикой конституционного строительства, а также для анализа изменившегося правового статуса населения и его сопоставления с глубоко укорененными в массовом сознании представлениями о субъективных правах и юридических обязанностях, законодательные

акты Временного правительства, изучение которых позволило проанализировать степень адекватности политики демократической власти представлениям крестьянства и промышленного пролетариата об идеальном правопорядке, а также интерпретировать особенности демократизации в феврале - октябре 1917 г как один из факторов активизации деструктивных, правонигилистических установок, нормативно-правовые акты периода революции и Гражданской войны

Вторую подгруппу исторических источников составляют официальные документы, представленные впервые введенными автором в научный оборот материалами центральных и регионального архивов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива российской социально-политической истории (ГАРСПИ), Государственного архива Ростовской области (ГАРО) Наиболее значимой разновидностью архивных материалов является документация правоохранительных структур и Министерства юстиции как советского, так и дореволюционного периода

Наиболее важную информацию содержат фонды Донского розыскного отделения Департамента полиции МВД1 и Донского областного жандармского управления2,4 судопроизводства Департамента полиции МВД3, Уголовного отделения I департамента Министерства юстиции4 К официальным документам, в наибольшей степени способствовавшим исследованию трансформации массового правосознания в России в феврале - октябре 1917 г, диссертант относит

1) материалы обследования деятельности губернской милиции чиновниками МВД по особым поручениям5, которые позволяют воссоздать представления граждан о правоохранительных структурах,

2) официальные сообщения, справки, записки, поступавшие от губернских комиссаров в адрес Министерства внутренних дел, Министерства юстиции, переписку губернских комиссаров с министром МВД о состоянии юстиции и правосудия на местах, о мотива-

1 См ГАРО Ф 826 Оп 2

2 См ГАРО Ф 829 Оп 2

3 См ГАРФ Ф 102 Оп 116-130

4 См ГАРФ Ф 124 Оп 55.

5 См ГАРФ Ф 1791 Оп 7 Д 17, ф 1791 Оп 1 Д 11-17

ции противоправных действий городского и сельского населения, о самоуправствах в области осуществления правосудия6,

3) официальные сводки, отчеты, служебные записки, поступавшие с мест в адрес Главного управления по делам милиции МВД7, которые содержали информацию о самоуправствах в промышленной и аграрной сферах, тотальном беззаконии,

4) аналитические отчеты, подготовленные представителями Главного управления по делам милиции на основе поступавшего с мест в адрес министра МВД статистического материала Среди этих документов наибольший интерес представляют отчеты, посвященные анализу динамики крестьянского движения в России с 1 июня по 15 августа 1917 г8, самосудам и самоуправствам в области правосудия9, основным правонарушениям в промышленной и аграрной сферах10,

5) официальную переписку между прокурором Петроградской судебной палаты, Министерством юстиции, Главным управлением по делам милиции и обеспечению личной и имущественной безопасности граждан МВД Временного правительства, Управлением петроградской городской милиции по поводу соблюдения законности и пресечения массовых самоуправств"

Официальные документы Государственного архива Ростовской области, относящиеся к периоду февраля - октября 1917 г, представлены в работе фондами Новочеркасского окружного суда12, ведомства прокурора Новочеркасской судебной палаты13, Ростовской, Таганрогской, Ставропольской, Новочеркасской судебных палат14

К официальным документам, на основе которых была предпринята попытка исследования правовых представлений и установок

6 См ГАРФ Ф 1788 Оп 1,2

7 См ГАРФ Ф 1791 Оп 6

8 См ГАРФ Ф. 1791 Оп 6 Д 363

9 См ГАРФ Ф 1791 Оп 6 Д 363

10 См ГАРФ Ф 1791 Оп 6 Д 363

11 См ГАРФ. . Ф 1782, ф 1790, ф 1791

12 См ГАРО Ф 196 Оп 1

13 См ГАРО Ф 835 Оп 1,2, ф 863

14 См ГАРО Ф 835

массового правосознания в 1918-1925 гг, следует отнести документы Министерства юстиции РСФСР (1918-1922 гг), среди которых наиболее информативными являются отчеты Министерства юстиции, переписка Минюста с ВЧК, революционными трибуналами, ЦК ВКП(б), губернскими отделами юстиции, ВЦИКом и Главным управлением рабоче-крестьянской милиции НКВД по вопросам организации работы народных судов и революционной законности15 К этим документам примыкают протоколы заседаний коллегий Минюста, доклады и отчеты заведующих губернскими отделами юстиции губернских исполнительных комитетов, протоколы заседаний губернских и всероссийских съездов работников советской юстиции и съездов народных судей, протоколы и резолюции губернских и краевых совещаний деятелей юстиции, документы ревизий народных судов и местных ЧК, документы расследований комиссиями Минюста незаконных действий представителей революционных трибуналов и ЧК16

Информативными источниками изучения массового правосознания в 1918-1925 гг являются официальные документы Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД переписка Главного управления милиции НКВД с губернскими административными отделами по фактам злоупотреблений и жалоб граждан на незаконные действия милиции17, документальные материалы губернских комиссий "по оздоровлению милиции'"8, ежемесячные отчеты о деятельности губернских отделений милиции, акты обследования деятельности милиции по губерниям19

15 См ГАРФ Ф 1235 Оп 58-61, 90, 94-97, ф 393 Оп 1

16 См. ГАРФ Ф. А-353 Оп 1 Отдел законодательных предложений 1917-1918 гг, Оп 2 Отдел личного состава и судопроизводства, Оп 3 Инструкторско-информационный отдел 1919 г, Оп 4 Инструкторско-информационный отдел 1920-1922 гг, Оп 5 Отдел судоустройства и надзора Материалы губернских и всероссийских съездов деятелей советской юстиции (1921-1923 гг)

17 См ГАРФ Ф 393 Оп 44, 58, 65, 70, 72

18 См ГАРФ Ф 393 Оп 31,37

19 См ГАРФ Ф 393 Оп 45,15,23,31,37,44,73,74,78

Особую группу официальных документов составляют рассекреченные информационные материалы ВЧК20, агентурные сводки Особого отдела ВЧК о настроениях граждан, их отношении к большевистскому правопорядку, к революционной законности, реквизиционным мероприятиям власти, законодательству "военного коммунизма", к "статусному" вменению, к советскому правосудию и самосудам, к правоохранительным органам, к террору и репрессиям периода Гражданской войны Эти документы, отложившиеся в фондах Государственного архива российской социально-политической истории, частично опубликованы, что существенно расширяет возможности научного поиска21

Не менее информативными для изучения трансформации массового правосознания в 1917-1925 г являются документы ЦК ВКП(б)22 стенограммы заседаний политбюро ЦК ВКП(б) и пленумов ЦК по вопросам организации террора, борьбы с классовыми врагами, организации концлагерей, взятии заложников и революционной законности23, сводки информационного отдела ЦК ВКП(б) о настроениях населения и отношении к институтам большевистской власти24, закрытые письма и информационные сообщения местных партийных организаций25, документы Секретного отдела ЦК26, документы отдела ЦК по работе в деревне27

Специфика предмета исследования не позволяет ограничиться официальными документами Поэтому неотъемлемой частью источ-никовой базы изучения массового правосознания являются источ-

20 См ГАРСПИ Ф 5 Оп 1,Ф 17 Оп 4,5,6,31-33,85-87

21 См Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД 1918— 1939 Документы и материалы. В 4-х т / Под ред А Береловича, В Данилова и др М , 1998 Т 1 1918-1922 гг, "Совершенно секретно": Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг) М , 2001 Т 1

22 См ГАРСПИ Ф 17

23 См ГАРСПИ Ф 17 Оп 2,3,5,85,87

24 См ГАРСПИ Ф 17 Оп 6,31,32

25 См ГАРСПИ Ф 17 Оп 4,31-33

26 См ГАРСПИ Ф 17 Оп 33, 85

27 См ГАРСПИ Ф 17 Оп 5

ники личного происхождения, отложившиеся в фондах ГАРФа, ГАР-СПИ и ГАРО

Огромное количество писем, отражавших динамику общественных настроений и представлений о легитимности власти, законности, правопорядке, правосудии в 1917 г, отложилось в фондах Министерства внутренних дел Временного правительства28, Всероссийского центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов (ВЦИКI созыва)29, Министерства юстиции30, Главного управления по делам милиции31, ведомства прокурора Петроградской судебной палаты32, Управления петроградской городской милиции33, департамента общих дел Министерства внутренних дел Временного правительства34

При исследовании правосознания в постоктябрьский период мы использовали аналогичные источники в виде писем, жалоб, заявлений, прошений, поступавших от граждан в адрес ЦК35, Министерства юстиции, Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД, отдела частных заявлений и ходатайств ВЦИК36, бюро печати НКВД37, бюро жалоб Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД38, бюро крестьянских писем НКВД39 При написании диссертации были использованы и опубликованные источники личного происхождения40

28 См ГАРФ Ф 1788 Оп 1

29 См ГАРФ Ф 6978 Оп 1,2

30 См ГАРФ Ф 1790

31 См ГАРФ Ф 1791 Оп 6, 7

32 См ГАРФ Ф 1782

33 См ГАРФ Ф 5141

34 ГАРФ Ф 1800 Оп 1

35 См ГАРСПИ Ф 17 Оп 1а, Ф 5 Оп 1

36 См ГАРФ Ф 1235 Оп 54-56,78,79,98

37 См ГАРФ Ф 393 Оп 4

38 См ГАРФ Ф 393 Оп 11,20,44,58,65,72

39 См ГАРФ Ф 393 Оп 70

40 См Письма во власть 1917-1927 гг Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост А Я Лившин, И Б Орлов М, 1998, Голос народа Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг М , 1997

В качестве опубликованных источников личного происхождения диссертантом были изучены приговоры и наказы крестьян Центральной России, адресованные монарху, правительству, Всероссийскому крестьянскому союзу, I и II Государственной думе41 К группе опубликованных исторических источников примыкают сборники документов, посвященные, в основном, крестьянскому и рабочему движению в период Первой русской революции 1905-1907 гг и в межреволюционный период

Значительная информация о факторах и формах трансформации массового правосознания содержится в периодических изданиях 1900-1917 гг Важную информацию удалось почерпнуть из официальных изданий Министерства юстиции42 и российского правительства43

Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составляют цивилизационный, антропологический, духовно-культурологический концептуальные подходы, реализованные в рамках историко-правового исследования

Особенности методологической базы обусловлены интегратив-ным характером исследования, предполагающим использование общенаучных методов познания (анализа, синтеза, диалектического метода, структурно-логического, системного, статистического), исторических методов (конкретно-исторического, сравнительно-исторического) и юридических (метода юридической компаративистики, формально-логического, формально-юридического) Среди нетрадиционных для историко-правового исследования методов следует назвать когнитивно-информационный, использованный при интерпретации источников личного происхождения

Исследование выполнено на основе принципов объективности, историзма, методологического плюрализма

41 См Сенчакова Л Т Приговоры и наказы крестьян Центральной России 1905-1907 гг Сборник документов / Под ред ВП Данилова и А П Корелина М , 2000

42 См Журнал Министерства юстиции

43 См Правительственный вестник, Вестник Временного правительства

Научная новизна работы и положения, выносимые на защиту.

Научная новизна диссертации определяется междисциплинарным, интегративным характером исследования факторов формирования массового российского правосознания, механизма его трансформации в транзитивных условиях первой четверти XX столетия, форм реализации в моделях коллективного правового поведения Несмотря на ограниченность историко-правового анализа 1900— 1925 гг, данное исследование выходит за рамки частно-научного, конкретно-исторического Оно предполагает интегративный уровень концептуального обобщения проблемы массового российского правосознания, способствует переосмыслению многих дефиниций, которые составляют категориальный каркас теории правосознания

Интегративное исследование массового правосознания первой четверти XX в предпринято на основе новых концептуальных подходов к феномену правосознания, позволяющих преодолеть априорно заданные рамки позитивистской парадигмы его рационалистической формально-юридической интерпретации и переосмыслить роль этого феномена как фактора преобразования юридической действительности и фактора реализации той или иной альтернативы государственно-правового развития

Впервые на основе привлечения обширного круга официальных документов и источников личного происхождения выявлена историческая детерминированность и преемственность доминирующих правоаксиологических установок и правовых представлений на протяжении длительного исторического периода Она позволяет более объективно и всесторонне проанализировать современное состояние правосознания российского общества с точки зрения его исторической детерминированности и разработать эффективный инструментарий его модернизации

В работе обстоятельно исследованы факторы трансформации массового правосознания в транзитивных политико-правовых условиях первой четверти XX в , выявлены предпосылки кризиса массового правосознания и формы его реализации в моделях коллективного правового поведения, проанализированы особенности трансформации массового правосознания в период демократизации российской государственности на протяжении 1917 г, категориально

идентифицирован феномен революционного правосознания, раскрыты особенности рефлексии "революционной законности" и "революционного правосудия" в массовом правосознании периода революции и Гражданской войны

Особого внимания заслуживает новизна источниковой базы исследования Большинство источников составляют архивные материалы, впервые введенные автором в научный оборот Многие ранее опубликованные источники впервые были использованы в целях исследования массового правосознания и форм его реализации в моделях правового поведения, получив новую историческую интерпретацию

На защиту выносятся следующие положения:

1 Объективная потребность реализации в рамках историко-правового исследования антропологического и духовно-культурологического концептуальных подходов, а также интерпретация правосознания как интегративного, исторически детерминированного феномена актуализируют введение в научный оборот и категориальное обоснование дефиниции "массовое правосознание" Проблематика массового правосознания в рамках историко-правового исследования включает его категориальную идентификацию в контексте общей теории правосознания, обоснование критериев классификации и типологических черт массового российского правосознания, анализ его категориального соотношения с дефинициями "общественное правосознание", "обыденное правосознание", "правовая психология", "правовой менталитет"

2 Специфика массового правосознания как автономного пра-вокультурного явления, не сводимого к общественному правосознанию, состоит в том, что оно включает совокупность представлений, идей, чувств, переживаний, психологических реакций, мотиваций, имеющих массовидно-типичный характер для данного общества конкретной исторической эпохи Ему присуща ярко выраженная историческая детерминированность, так как оно аккумулирует сформировавшиеся в течение длительного хронологического периода сте-реотипизированные образцы правоаксиологических ориентаций и представлений Как интегративный феномен массовое правосознание представляет собой сложно структурированное образование, характеризующееся целостным единством взаимосвязанных, взаимо-

зависимых компонентов эмоционально-чувственных (психологических), когнитивно-рациональных и архетипических, смыкающихся с правовым менталитетом

3 Использование термина "массовое российское правосознание" актуализирует вопрос, связанный с признанием специфичности национального российского правосознания и наличия российского правового менталитета В качестве универсального критерия типологизации выступает общность исторического пути формирования, что обусловливает общность сущностных характеристик массового правосознания, его духовных доминант, смыслообразующих идей, относящихся к инертным и априорно-константным слоям и объективизирующихся в моделях правового поведения

4 Исторически детерминированными типологическими чертами массового российского правосознания, которые демонстрировали высокую адаптивную способность к изменяющимся на протяжении первой четверти XX в политико-правовым реалиям, являются правовой нигилизм, патернализм, персонифицированное восприятие государственной власти, социоцентризм, эгалитаризм, синкретизм, инверсионализм (симбиоз противоположных интенций)

5 Российский правовой нигилизм демонстрирует устойчивую историческую преемственность в дореволюционный, советский и постсоветский периоды Его формирование и высокая адаптивная способность обусловлены особенностями генезиса и развития российской государственности, гипертрофированными представлениями о "державности" и о роли государственной власти в условиях перманентной консолидации, наличием многовековой общинной организации, в рамках которой на протяжении столетий функционировало альтернативное позитивному обычное право, доминантными чертами общественно-политического развития — централизацией и бюрократизацией, многовековым господством крепостного права, длительным сохранением абсолютной монархии и отсутствием конституционной политико-правовой традиции, особенностями русской духовности и гетерогенным характером славянской культуры, мобилизационным типом экономического развития

6 Трансформация массового правосознания в 1900-1916 гг была детерминирована особенностями модернизационных преобразований и спецификой становления российского конституционализ-

ма, которые гипотетически могли способствовать преодолению со-циоцентристских правовых представлений и формированию гражданского правосознания, основанного на признании приоритета права, на развитых представлениях о неприкосновенности частной собственности и личности, об индивидуальной ответственности, о правовом статусе личности и легитимных способах защиты личных и имущественных прав Неразвитость индивидуалистических начал в массовом правосознании, его социоцентризм и архаичность пришли в диссонанс с потребностями капиталистического развития, обусловив амбивалентность массового правосознания

7 Позитивный потенциал массового правосознания не был реализован в транзитивных условиях незавершенности конституционных преобразований, ограниченности российского парламентаризма, десакрализации монархической власти, синхронизации правовой и морально-нравственной аномии, правовой необеспеченности крестьян и промышленных рабочих, крайне низкого уровня общей и политико-правовой культуры граждан Буржуазная модернизация, ознаменовавшаяся значительным экономическим прогрессом, обусловила атомизацию и деструктурирование социума, сформировала мощные маргинальные страты и в значительной степени предопределила нарастание социально-правового негативизма в массовом правосознании в 1900-1916 гг Обозначившийся в рамках российского транзитивного политико-правового пространства кризис массового правосознания стал следствием неадекватности политики государственной власти массовым представлениям о "должном" правопорядке, которые формировались на основе сочетания традиционалистских и новационных правовых установок

8 Трансформация массового российского правосознания в феврале-октябре 1917 г была обусловлена спецификой рефлексии институтов демократической государственности и принципов ее функционирования, которая по-прежнему происходила в рамках инверсионной, патерналистской политико-правовой парадигмы Переход от монархической формы правления к республиканской означал лишь изменение объектов инверсионного восприятия Демократические преобразования продемонстрировали неадекватность либеральных медиативных политико-правовых установок инверсионализму со-циоцентристского правосознания, особенно в транзитивных усло-

виях революции и Первой мировой войны, что предопределило реализацию большевистской альтернативы государственно-правового развития

9 Факторами реализации деструктивных тенденций в динамике правосознания основных социальных страт в феврале - октябре 1917 г являлись: трансформация представлений о ментальной легитимности демократической власти, отсутствие развитой политико-правовой демократической культуры, господство общинного сознания, культивировавшего приоритет коллективных интересов над индивидуальными, эгалитаризм и неразвитость представлений о неприкосновенности частной собственности, гражданских правах и обязанностях, дезорганизация государственной власти, особенности рефлексии демократических ценностей и идеалов в массовом российском правосознании, криминализация социума и отсутствие эффективных структур охраны правопорядка, нерешенность аграрного вопроса, обусловленный Первой мировой войной социально-экономический кризис

10 Трансформация массового правосознания в 1917-1921 гг являлась логическим продолжением кризиса, обозначившегося как в массовом, так и в профессиональном правосознании в начале XX в в условиях буржуазной модернизации и незавершенности конституционных преобразований На этом этапе были продемонстрированы те же закономерности трансформации массового правосознания, что и в предыдущий период По мере реализации большевистской альтернативы государственно-правового и социально-экономического развития в сознании большинства граждан наметилась эскалация социально-правового негативизма, который обусловил трансформацию представлений о революционной законности и революционной целесообразности, справедливом революционном правосудии, статусном вменении, легитимности большевистского правопорядка в целом, субъективных правах и свободах, реквизициях и конфискациях собственности, революционном терроре.

11 Культивировавшееся государственной властью и закрепленное в нормативно-правовых документах представление о праве как инструменте классового насилия и осуществления санкционированного государством террора явилось катализатором установок революционного правосознания, сформировавшихся в период с февра-

ля по октябрь 1917 г Как особое состояние массового правосознания, которое было реализовано в соответствующих моделях правового поведения граждан в 1917-1921 гг, революционное правосознание характеризовалось совокупностью типологических черт ярко выраженным инверсионализмом правовых представлений, социально-правовым негативизмом, синхронизацией правовой, политической и морально-нравственной аномии, подменой законности революционной целесообразностью, активизацией эсхатологического стремления к моментальной реализации правового идеала, доминированием представлений о детерминированности правового статуса гражданина его социальной принадлежностью, ксенофобией, основанной на гипертрофированных общинных установках идентификации членов общества как "своих" или "чужих", апологетикой насильственного установления "социальной справедливости", наличием в качестве мотивации правового поведения стремления к классовой мести и расправе с классовыми врагами

12 После завершения Гражданской войны приоритетными задачами новой политической элиты стали укрепление советской государственности и преодоление хозяйственной разрухи Нуждаясь в ментальной легитимации своей власти для осуществления социалистических преобразований, большевизм уделял значительное внимание разработке методов воздействия на правосознание граждан в целях формирования адекватных государственной политике правовых установок и представлений Если в период борьбы за власть в феврале - октябре 1917 г и во время Гражданской войны большевизм манипулировал укорененными на уровне априорно-константных слоев представлениями граждан, адаптируя их к социалистической доктрине, то по окончании Гражданской войны власть посредством целого комплекса идеологических и политических мероприятий стремилась сформировать качественно новое, советское правосознание, адекватное государственно-правовой системе диктатуры пролетариата Социалистическое правосознание, культивировавшееся государственной властью, стало одним из фундаментальных компонентов тоталитарной политико-правовой системы

13 Советское правосознание представляло собой синтез социалистических идей и рудиментарных правовых представлений о праве, законности, правосудии, легитимности государственной власти,

справедливом правопорядке, о правовом статусе личности, неприкосновенности собственности, о методах регулирования гражданско-правовых отношений, о преступлениях и наказаниях

14 Закономерности трансформации массового правосознания в первой четверти XX в обладают не только академической, но и практической значимостью, так как могут быть экстраполированы на современные транзитивные политико-правовые условия, в которых массовое правосознание продолжает аккумулировать исторически сформировавшиеся стереотипизированные образцы правоак-сиологических представлений

Теоретическую и практическую значимость диссертационного исследования определяют положения, выносимые на защиту Академический интерес представляют как концептуальные положения работы, так и собранный фактический материал Многие проблемы, затронутые в диссертации, могут стать предметом самостоятельных историко-правовых исследований, способствуя разработке целостной истории национального правосознания Результаты исследования могут использоваться в учебно-методическом процессе при разработке курсов по теории права, истории права, спецкурсов по актуальным проблемам правосознания и правовой культуры, российского правового менталитета

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 2 монографии (общим объемом 37,3 п л ) и 62 научных статьи, включая 12 публикаций в научных изданиях перечня ВАК

Апробация работы осуществлялась посредством участия в работе международных, всероссийских, региональных, межвузовских научно-практических и научно-теоретических конференций, которые проводились в Москве, Омске, Ростове-на-Дону, Пензе, Саратове, Таганроге, Туапсе в период с 2000 по 2008 гг

Структура диссертационного исследования включает введение, 5 глав, объединяющих 17 параграфов, заключение, список источников и литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована академическая и практическая актуальность интегративного исследования феномена правосознания, проанализированы уровень и степень научной разработанности темы в дореволюционной, советской и современной историографии, определены цель и задачи интегративного исследования, аргументированы его хронологические рамки, отмечена научная новизна работы, сформулированы концептуальные положения, выносимые на защиту, обоснована теоретико-методологическая основа диссертации, выявлены особенности ее источниковой базы и сформулирована классификация доктринальных и исторических источников, приведены сведения относительно апробации результатов представленной работы

Первая глава "Теоретико-методологические аспекты массового правосознания" состоит из трех параграфов, в которых сформулированы концептуальные теоретико-методологические основы интегративного исследования факторов формирования и механизма трансформации массового правосознания в транзитивных условиях

В первом параграфе "Правосознание как исторический и духовно-культурологический феномен" анализируются концептуальные основания интерпретации правосознания как интегративного, исторически детерминированного феномена Диссертант подчеркивает, что исследование факторов и механизма трансформации массового правосознания в обозначенные хронологические рамки предполагает пересмотр целого ряда теоретико-методологических дефиниций, составляющих категориальный каркас теории правосознания

Выявляя методологическую ограниченность позитивистского подхода к феномену правосознания, автор обосновывает необходимость обновления фундаментальных юридических парадигм Он исходит из того, что изучение правосознания следует отнести к магистральным направлениям развития юриспруденции, поскольку оно предоставляет инструментарий интерпретации широкого спектра вопросов юридической теории В этой связи генезис альтернативных позитивизму подходов интерпретации данного феномена детерминирован поиском нового правопонимания в целом

В качестве альтернативы формально-догматическому подходу к правосознанию, ограничивавшему его анализ структурно-функциональными характеристиками, обосновывается интегративное исследование природы правосознания, факторов его формирования, адаптивного потенциала, механизма трансформации в транзитивных условиях и форм реализации в моделях правового поведения Далее автор раскрывает методологический потенциал духовно-культурологической и антропологической интерпретации правосознания в качестве интегративного, исторически детерминированного социокультурного феномена

Диссертант аргументирует приоритетное значение историко-правового компонента интегративной интерпретации правосознания не только как юридического, но и как целостного национально-исторического, духовно-культурологического явления, имеющего глубокие социально-правовые корни в отечественной истории и опирающегося на духовно-ментальную традицию Способствуя выявлению и обоснованию закономерностей генезиса и трансформации массового правосознания в конкретный исторический период, ретроспективный анализ обеспечивает целостное, всестороннее изучение правовой сферы духовной жизни общества Исторические аналогии, связанные с исследованием типологических черт массового правосознания, его адаптивного потенциала и адекватности модер-низационным преобразованиям государственной власти, представляют академический интерес не только для ученых-теоретиков, но и для субъектов законодательной инициативы, правоприменительной практики

Далее отмечается, что обновление позитивистских теоретико-методологических подходов к правосознанию должно исходить из преемственности в развитии мировой юридической и исторической мысли Важно учитывать достижения основоположников исторической школы права, сформировавшейся в XIX в в Западной Европе, русской юриспруденции конца XIX - начала XX в , заложившей основы духовно-культурологического подхода к праву и правосознанию, представителей сложившейся во Франции в 20-30 гг XX столетия исторической школы "Анналов", разработавших концепцию антропологически ориентированной истории, в том числе и истории права

В заключение резюмируется, что интерпретация правосознания как комплексного духовного образования, признание его исторической детерминированности способствуют отходу от трактовки данного феномена как рефлексивной категории и переосмыслению его как одного из факторов преобразования юридической действительности, реализации той или иной альтернативы государственно-правового развития

Во втором параграфе "Методологический анализ категории "массовое правосознание"" исследование осуществляется посредством категориальной идентификации массового правосознания, которая аргументируется объективной потребностью реализации в рамках историко-правового исследования антропологического и духовно-культурологического концептуальных подходов, а также интерпретацией правосознания как исторически детерминированного феномена

Диссертант формулирует приоритетные направления исследования массового правосознания в рамках историко-правового исследования По его мнению, они заключаются в категориальной идентификации в контексте общей теории правосознания, в исследовании факторов формирования и механизма трансформации в транзитивных политико-правовых условиях, в обосновании критериев классификации и типологических черт массового российского правосознания, в выявлении его роли в государственно-правовом развитии как инвариантной сущности правового менталитета Массовое правосознание интерпретируется как совокупная форма концентрации и обобщения исторического правового опыта масс, доминирующий в обществе тип правовых представлений коллективных субъектов, находящихся в конкретных исторических политико-правовых условиях Оно представляет собой форму выражения инвариантной сущности правового менталитета, опосредованного конкретными политико-юридическими реалиями

Выявляя сущностные характеристики массового правосознания как автономного правокультурного явления, не сводимого к общественному правосознанию, соискатель приходит к заключению, что его специфика состоит в том, что оно включает совокупность представлений, идей, чувств, переживаний, реакций, импульсов, имеющих массовидно-типичный характер для данного общества конкрет-

ной исторической эпохи В качестве его коллективных субъектов выступают социальные группы, национально-этнические общности или общество в целом Ему присуща ярко выраженная историческая детерминированность, так как оно аккумулирует сформировавшиеся в течение длительного хронологического периода стереоти-пизированные образцы правоаксиологических ориентаций и представлений

Далее раскрывается структура массового правосознания, которое интерпретируется как сложно структурированное образование, характеризующееся целостным единством взаимосвязанных, взаимозависимых компонентов эмоционально-образных, когнитивно-рациональных и архетипических, смыкающихся с правовым менталитетом В качестве приоритетных факторов состояния массового правосознания и трансформации его динамичных, инертных и априорно-константных слоев соискатель анализирует совокупность геополитических, социально-экономических, идеологических факторов, с одной стороны, и особенности правового менталитета, степень развития имманентно присущих ему духовно-психологических структур - с другой

В третьем параграфе "Типологические черты массового российского правосознания" выявлены приоритетные факторы формирования и типологические черты массового российского правосознания, демонстрирующие ярко выраженную историческую преемственность в различные периоды российской государственно-правовой истории

Подчеркивается, что использование термина "массовое российское правосознание" актуализирует вопрос, связанный с признанием специфичности национального российского правосознания и наличия российского правового менталитета Анализируя наиболее распространенные в современной юридической литературе подходы к проблеме самобытности российского правогенеза, автор констатирует их преемственность со сложившимися на заре отечественной философии и восходящими к П Я Чаадаеву славянофиль-ско-евразийской и западно-модернистской интерпретациями

Диссертант приходит к заключению, что детерминированность массового российского правосознания особенностями национального государственно-политического и социокультурного развития позво-

ляет рассматривать его как уникальный феномен, обладающий устойчивыми специфическими системообразующими концептами, духовными доминантами, воспроизводимыми на каждом последующем витке политико-правовой истории Он доказывает, что выявление типологических черт массового российского правосознания возможно только в рамках компаративного ретроспективного анализа

Далее автор формулирует исторически детерминированные типологические черты массового российского правосознания, которые демонстрировали высокую адаптивную способность к изменяющимся на протяжении первой четверти XX в политико-правовым реалиям правовой нигилизм, патернализм, персонифицированное восприятие государственной власти, социоцентризм, эгалитаризм, синкретизм, инверсионализм, амбивалентность (симбиоз противоположных интенций)

Аргументируя нигилистичность массового российского правосознания, которая, по мнению автора, не означает его деформированное™, он интерпретирует ее как исторически сложившуюся особенность отношения к позитивному праву Показывая, что нигилизм не является исключительно российским явлением, о чем свидетельствует тематика философских произведений Ф Ницше, О Шпенглера, М Хайдеггера, Ф Якоби, соискатель раскрывает качественные отличия правового нигилизма, сформировавшегося в рамках российского социокультурного и государственно-правового пространства Здесь он выступает не временным состоянием общественного и массового сознания, отражая своими масштабами степень ментальной легитимности государственной власти и правопорядка в целом, а его перманентной типологической чертой В качестве субъектов правового нигилизма в России всегда являлись представители самых различных социальных страт крестьянства (составлявшего большинство населения аграрной страны), промышленного пролетариата, интеллектуальной и политической элиты

Автор констатирует ярко выраженную историческую преемственность дореволюционной, советской и постсоветской правониги-листической традиции Далее в работе сформулированы факторы, детерминировавшие специфику формирования и высокую адаптивную способность российского правового нигилизма Это особенности генезиса и развития российской государственности, гипертро-

фированные представления о "державности" и о роли государственной власти в условиях перманентной вынужденной консолидации общества, наличие многовековой общинной организации, в рамках которой на протяжении столетий функционировало альтернативное позитивному обычное право, доминантные черты общественно-политического развития - централизация и бюрократизация, многовековое господство крепостного права; длительное сохранение абсолютной монархии и отсутствие конституционной политико-правовой традиции, особенности русской духовности и гетерогенный характер славянской культуры, мобилизационный тип экономического развития

В качестве важной доминанты национального массового сознания (не только правового, но и политического, морально-нравственного, религиозного) автор рассматривает инверсионализм, противопоставляя его присущему западной ментальности медиативиз-му Симбиоз противоположных интенций сознания, его имманентная противоречивость (или амбивалентность) в наибольшей степени реализовывались и проявлялись в моделях коллективного правового поведения в транзитивные периоды российской государственно-правовой истории.

Синкретизм российского правосознания сформировался в результате особенностей социально-политического и духовно-религиозного развития Он культивировался не только православными установками, но и многовековой историей общинной организации, которая способствовала архаизации социоцентристских правовых представлений

Формированию правонигилистического сознания способствовали патерналистские и этатистские представления, в течение нескольких столетий обеспечивавшие легитимацию российской государственной власти

Автор подчеркивает, что доминантной установкой исследования трансформации массового российского правосознания является признание его исторической преемственности В заключение параграфа он делает вывод, что трансформация массового правосознания на протяжении первой четверти XX в определялась кратковременными и долговременными факторами В качестве факторов кратковременного воздействия раскрываются государственная по-

литико-правовая доктрина, реализованная в соответствующей правовой политике, специфика правового статуса основных социальных страт, степень ментальной легитимности государственной власти, состояние действующего законодательства и судебной системы, уровень правовой культуры и уровень жизни граждан, эффективность функционирования органов охраны правопорядка и др

Эти факторы, приобретая различное содержание в зависимости от конкретного исторического периода (буржуазной модернизации начала XX в , Февральской буржуазно-демократической революции или становления советской государственно-правовой системы) оказывали различное воздействие на состояние массового правосознания, детерминируя тенденции его трансформации Вместе с тем на каждом из этих этапов на трансформацию массового правосознания оказывали мощное воздействие укорененные на уровне априорно-константных слоев исторически сформировавшиеся правовые представления, модифицированные в новых геополитических и юридических условиях

Вторая глава "Массовое правосознание в России в начале XX в. (1900-1916 гг.)" содержит четыре параграфа, в которых проанализированы типологические черты массового правосознания на рубеже Х1Х-ХХ вв , факторы и приоритетные тенденции его трансформации в 1900-1916 гг, определены предпосылки активизации деструктивных компонентов массового правосознания, выявлено соотношение традиционалистских и новационных компонентов массового правосознания

В первом параграфе "Преемственность и традиционализм правовых представлений о законе, государственной власти, правосудии на рубеже Х1Х-ХХ вв." рассмотрены предпосылки архаизации массового правосознания в конце XIX - начале XX вв , выявлены его типологические черты и формы проявления преемственности укорененных на уровне априорно-константных и инертных слоев правоаксиологических установок

Автор интерпретирует массовое российское правосознание на рубеже Х1Х-ХХ вв как уникальное социокультурное явление, в котором нашли своеобразное преломление основные тенденции государственно-правового развития В этот период оно представляло собой преимущественно крестьянские правовые аксиологические

установки, детерминированные общинным укладом и закрепленные обычно-правовой практикой Социоцентристская правовая культура характеризовалась доминированием коллектива над личностью, что обусловило неразвитость представлений о субъективных правах, юридических обязанностях, индивидуальной ответственности, неприкосновенности частной собственности

Выявляя факторы, определившие качественные характеристики крестьянского правосознания на рубеже Х1Х-ХХ вв и его трансформацию в условиях буржуазной модернизации, диссертант акцентирует внимание на особенностях развития российской государственности и многовековом господстве абсолютизма, отсутствии демократических конституционных традиций, длительном существовании крепостничества, правовом статусе крестьянства, низком уровне общей и правовой культуры, несовершенстве действовавшего законодательства, ментальных правовых традициях, краткосрочности правового реформирования, низком уровне развития урбанистической цивилизации

Автор приходит к заключению, что неразвитость индивидуалистических начал в народном правосознании, отсутствие развитых представлений об объективных правах и юридических обязанностях, о неприкосновенности частной собственности, индивидуальной ответственности пришли в диссонанс с потребностями капиталистического развития, нуждавшегося в эффективном нормативно-правовом регулировании

Далее рассмотрен правовой статус основных социальных страт российского общества, ставший фактором архаизации правовых представлений на рубеже веков

Во втором параграфе "Активизация деструктивных компонентов массового правосознания в условиях буржуазной модернизации начала XXв." выявлены противоречивые тенденции трансформации массового правосознания в период буржуазной модернизации и становления основ конституционного строя, рассмотрено соотношение его традиционалистских и новационных компонентов В качестве характеристики правосознания основных социальных страт российского общества, претерпевшего существенные изменения в период буржуазной модернизации и становления основ конституционализма, диссертант рассматривает его амбивалент-

ность Далее автор раскрывает формы реализации амбивалентности массового правосознания в моделях правового поведения, подчеркивая, что априорно-константные слои демонстрировали преемственность и традиционализм, в то время как динамичные - нова-ционные черты Проявления последних подразделяются на позитивные (созидательные) и деструктивные

Выявляя детерминацию позитивных изменений в массовом правосознании в начале XX в, соискатель акцентирует внимание на последствиях бурного экономического роста, становлении российского конституционализма, парламентских иллюзиях значительной части населения, преодолении прежней интровертности общины и социально-культурного локализма Далее констатируется, что позитивный потенциал массового правосознания не был реализован в транзитивных условиях незавершенности конституционных преобразований

По мнению автора, формированию гражданского правосознания в начале XX в препятствовали особенности российской буржуазной модернизации, незавершенность конституционных преобразований, ограниченность российского парламентаризма, десакра-лизация монархической власти, правовая необеспеченность крестьян и промышленных рабочих, низкий уровень общей и политико-правовой грамотности населения граждан, крайне низкий уровень жизни, особенности государственно-правового развития после I русской революции, Первая мировая война

Соискатель показывает, что нарастание социально-правового негативизма характеризовало правосознание не только крестьянства, но и промышленных рабочих Ускоренная буржуазная модернизация, обусловившая положительную динамику экономического развития страны, не привела к формированию среднего слоя с присущим ему гражданским правосознанием, основанным на признании неприкосновенности личности, частной собственности, законности Правосознание промышленных рабочих, формировавшееся в условиях правовой необеспеченности и крайне низкого жизненного уровня, можно лишь условно назвать "пролетарским", так оно носило синкретический характер и представляло собой разновидность крестьянского традиционалистского сознания

Российский вариант модернизации проходил в условиях нараставшего противостояния медленно эволюционизирующего традиционализма и городской культуры В условиях отсутствия единой социокультурной среды продолжало сохраняться значение базовых элементов патриархальной политико-правовой культуры Диссертант раскрывает и другие типологические черты правосознания рабочих на рубеже Х1Х-ХХ вв помимо ментальной преемственности, которые, по его мнению, детерминировались особенностями российского варианта модернизационных преобразований (обусловившими маргинализацию общества), а также правовой необеспеченностью рабочих, которая неизбежно провоцировала эскалацию социально-правового негативизма, в значительной степени обусловив кризис массового правосознания в начале XX в Политика социального партнерства не прижилась в России в силу особенностей экономического и государственно-правового развития

Рассматривая особенности российского варианта буржуазной модернизации, диссертант подчеркивает, что, ознаменовавшаяся значительным экономическим прогрессом, она обусловила атоми-зацию и деструктурирование социума, сформировав мощные маргинальные страты Деструктивные последствия формирования столь многочисленного маргинализированного слоя, которому были присущи специфические правовые установки, наиболее отчетливо проявились во время революций 1905-1907 и 1917 гг, а также в период легализации большевистской властью "революционного правосознания" в качестве источника права В начале XX в в результате сочетания глубинных ментальных правовых традиций и конкретно-исторических условий сложились многие стереотипы "революционного правосознания", реализованные как в ходе Первой русской революции, так ив 1917 г

Автор приходит к заключению, что в 1900-1917 гг в рамках российского геополитического пространства сложилась историческая обстановка, способствовавшая эскалации деструктивных тенденций в развитии массового правосознания, когда правовой нигилизм, эгалитаризм и социоцентризм приобрели гипертрофированные формы, достигнув своего апогея в 1917-1921 гг Кризис массового правосознания, отчетливо обозначившийся к 1917 г, стал следствием неадекватности политики государственной власти народным представ-

лениям о "должном" правопорядке, которые формировались на основе сочетания традиционалистских и новационных правовых установок Правовой идеал, претерпевший в начале XX в значительную трансформацию в условиях буржуазной модернизации и становления конституционных основ, остался нереализованным на практике Это обстоятельство обусловило сохранение и воспроизводство в гипертрофированном варианте социально-правового негативизма по отношению к правопорядку в целом и его отдельным компонентам и активизацию деструктивных компонентов массового правосознания

В третьем параграфе "Синхронизация правовой и морально-нравственной аномии в начале XX в." этот феномен рассмотрен в качестве одного из приоритетных показателей кризиса массового правосознания в начале XX в , выявлены различные формы проявления синхронизации морально-нравственной и правовой инверсии, обусловившей ухудшение криминогенной ситуации и активизацию различных форм девиантного поведения

Диссертант показывает, что проблема синхронизации правовой, морально-нравственной, политической аномии приобретает особую актуальность при исследовании факторов и механизма трансформации синкретического массового сознания Раскрывая сформулированные в предыдущих разделах предпосылки кризиса массового правосознания и активизации социально-правового негативизма, особое внимание автор уделил революции 1905-1907 гг как фактору формирующего воздействия Обширный фактический и статистический материал, проанализированный соискателем, позволил ему сформулировать вывод о взаимосвязи и взаимообусловленности модернизации, революционизации и криминализации социума

В качестве одной из форм проявления синхронизации морально-нравственной и правовой аномии в российском обществе в начале XX столетия рассматривается феномен хулиганства Автор отмечает, что оно имело широкое распространение и до революции и было обусловлено особенностями модернизацион-ной политики, ростом маргинальных страт, особенностями процесса формирования пролетарских слоев, низким уровнем правовой культуры масс Далее диссертант подчеркивает, что имен-

но после революции 1905—1907 гг обозначилась устойчивая тенденция активизации хулиганства как антисоциального явления, которое вышло за рамки сугубо юридической проблемы его квалификации и приобрело политический статус В этот период оно приобрело качественно новые черты, уже не позволявшие сопоставить его с хулиганством, распространенным в европейских странах

Помимо хулиганства проявлениями синхронизации правовой и морально-нравственной аномии в российском обществе начала XX в являлись активизация преступности, алкоголизация, увеличение темпов распространения проституции и наркомании, рост суицидальных настроений в обществе, кризис религиозного сознания

Приведенные диссертантом статистические данные позволили выявить приоритетные тенденции изменения темпов роста преступности, соотношения мужчин и женщин, а также долю несовершеннолетних среди осужденных судами империи, определить долю преступлений (в том числе и тяжких), которые приходились на женщин и несовершеннолетних Высокие темпы роста преступности отражали тенденцию активизации правонигилистических настроений среди всех слоев общества, что стало важным компонентом формирующегося революционного правосознания Аналогичная тенденция наблюдалась и в отношении функционирования других социально-регулирующих норм морали, нравственности, религии

В заключение параграфа в качестве компонента синхронизации правовой и морально-нравственной аномии автор рассматривает кризис религиозного сознания

В четвертом параграфе "Делегитимация монархической власти в массовом правосознании (1900-1916 гг.)" рассматривается еще одно проявление кризиса массового правосознания - десакра-лизация монархической власти, стабильность существования которой обеспечивалась в течение длительного исторического времени такими ментальными структурами, как патернализм и этатизм

Автор констатирует, что на протяжении 1900-1916 гг представления граждан о монархической власти претерпели существенную трансформацию Будучи важнейшим элементом массового правосознания, они отражали особенности государственно-правового и социокультурного развития общества Выявляя на основе привлече-

ния обширного круга источников (в том числе и архивных документов) совокупность факторов инверсионализма политико-правовых представлений, диссертант приходит к заключению о необратимости этого процесса Далее автор акцентирует внимание на том, что ментальные черты воспроизводились в этот период в виде персонифицированного восприятия государственной власти и закона, патернализма и этатизма, адаптированных к новым политико-правовым реалиям

Соискатель резюмирует, что делегитимация монархии была обусловлена внешнеполитическими неудачами России в начале XX в , событиями I русской революции, незавершенностью конституционных преобразований и нерешенностью аграрного и рабочего вопросов Катализатором антимонархических настроений стала Первая мировая война Закон постепенно вытесняется "правом военного времени", ставшим следствием правовой и морально-нравственной инверсии Экстремальные условия мировой войны и экономического кризиса внесли существенные изменения в правосознание россиян, окончательно девальвировав монархическую и православную национально-патриотическую идею, изменив отношение к власти и санкционированному ею закону

В конце параграфа содержится вывод о том, что, приобретя необратимый характер, инверсия монархического правосознания свидетельствовала о нарушении когнитивных и ценностных механизмов "самооправдания" российской государственной власти Она стала отражением кризиса массового правосознания и вместе с тем фактором активизации правонигилистических настроений

Третья глава "Политико-правовые факторы трансформации массового правосознания в период демократизации российской государственности в феврале - октябре 1917 г." содержит три параграфа, в которых выявлено соотношение укорененных на уровне априорно-константных слоев правовых установок и новацион-ных черт массового правосознания, возникших в условиях демократизации

В первом параграфе "Трансформация представлений о легитимности демократической власти " показана взаимообусловленность степени ментальной легитимности государственной власти и стабильности правопорядка в целом

Массовое российское правосознание, состояние которого к началу 1917 г характеризовалось различными проявлениями кризиса, претерпело существенную трансформацию в период демократизации российской государственности в феврале — октябре 1917 г, которая предполагала внедрение в российское политико-правовое и социокультурное пространство либерально-демократических институтов и принципов Раскрывая приоритетные тенденции трансформации массового правосознания в этот период, диссертант подчеркивает, что, как и в условиях буржуазной модернизации начала XX в , аксиологические правовые установки, представления о государственной власти, законе, правосудии сочетали в себе традиционные и новационные черты, свидетельствовавшие о наличии как конструктивного (особенно в первые недели господства революционного глобализма), так и деструктивного потенциала массового правосознания

Автор показывает, что трансформация массового правосознания в условиях демократизации российской государственности детерминировалась уровнем ментальной легитимности учрежденной в процессе Февральской буржуазно-демократической революции власти, адекватностью ее политики правоаксиологическим установкам граждан По его мнению, ментальная легитимность новой государственной власти обеспечила относительную стабильность правопорядка в марте - апреле 1917 г, существенно ограничив масштабы массовых противоправных действий Общенациональное единение вокруг Временного правительства гипотетически могло способствовать формированию гражданского правосознания в условиях демократизации и преодолению архаических социоцентристских правовых установок, имманентно присущих национальному правовому менталитету

Однако, как подчеркивает соискатель, новая власть оказалась неадекватной религиозно-эсхатологической устремленности основных социальных страт к реализации правового идеала Утрата ею своей ментальной легитимности в значительной степени предопределила реализацию деструктивного потенциала массового правосознания

Далее констатируется, что если в первые постреволюционные недели место монархии как сдерживающего механизма заняли в

правосознании граждан институты новой демократической власти, то уже летом 1917 г можно было констатировать отсутствие эффективной государственной власти Разочарование граждан в эффективности легитимных путей разрешения наиболее значимых вопросов способствовало эскалации правонигилистических установок, активизации погромных настроений и различного рода самоуправств во всех сферах общественной жизни, включая и судопроизводство Диссертант обращает внимание на то обстоятельство, что декларированный разрыв с монархическим прошлым носил лишь номинальный характер, сохраняя ментальную преемственность с прежними правовыми установками Рефлексия институтов и носителей государственной власти по-прежнему происходила в рамках инверсионной, патерналистской политико-правовой парадигмы Крушение российской монархии означало лишь изменение объектов инверсионного восприятия В этот период инверсионная логика, присущая национальному менталитету, проявилась в отношении к символам прежнего правопорядка

В заключение параграфа автор резюмирует, что глубинные ментальные традиции, с одной стороны, и политика Временного правительства - с другой, обусловили приоритет деструктивных тенденций в динамике массового правосознания, когда его конструктивный потенциал не был использован государственной властью в целях интеграции Делегитимация демократической власти, отразив тенденцию трансформации массового правосознания, стала одним из факторов, обусловивших становление большевистской диктатуры

Во втором параграфе "Особенностирефлексии политики демократизации в массовом правосознании граждан" показано воздействие политики демократизации, провозглашенной Временным правительством, на массовое правосознание, выявлено соотношение традиционных и новационных правоаксиологических установок, конструктивного и деструктивного потенциала массового правосознания в условиях революционных преобразований

Диссертант констатирует, что реализация либерально-демократической альтернативы в рамках российского правового пространства предполагала преодоление эгалитарного, социоцентристского правосознания и формирование правосознания гражданского, ос-

нованного на признании приоритета права, развитых представлениях о законности, неприкосновенности частной собственности и личности, об индивидуальной ответственности, о субъективных правах и юридических обязанностях, о легитимных способах защиты своих личных и имущественных прав

Далее раскрывается специфика геополитических и ментальных условий, в которых осуществлялась политика демократизации российской государственности, и характеризуются вызванные ею изменения в массовом правосознании российских граждан Особое внимание, как и в предыдущих разделах работы, уделяется анализу соотношения традиционных и новационных правоаксиологических установок Автор подчеркивает, что происходила демократизация в условиях моментального крушения механизма социального сдерживания, включая религию, монархию, полицию, закон Особенности российского варианта демократизации в феврале - октябре 1917 г заключались в том, что она осуществлялась чрезвычайно быстрыми темпами в условиях господства общинных ментальных традиций, противоречивших либерально-демократическим идеалам и гипертрофированных тотальной безграмотностью населения За несколько месяцев российская политико-правовая система претерпела радикальные изменения, которые заняли десятилетия в процессе становления и развития европейского конституционализма

Обращаясь к рефлексии демократических институтов и ценностей в российском правосознании в феврале - октябре 1917 г, диссертант показывает, что они преломлялись в массовом сознании, еще несколько лет назад характеризовавшемся глубоким монархизмом, специфическим образом Отождествление свободы и вседозволенности, отсутствие представлений о гражданских правах и обязанностях, неприкосновенности частной собственности обусловили нарастание самоуправства во всех сферах общественной жизни Рефлексия институтов демократической государственности и принципов ее функционирования по-прежнему происходила в рамках инверсионной, патерналистской политико-правовой парадигмы

Соискатель приходит к заключению, что эскалация самоуправства, насилия, погромного движения, "захватного права" в значительной степени была предопределена активизацией глубинных мен-

тальных традиций в условиях разрушения прежних сдерживающих механизмов, что обусловило трактовку свободы как вседозволенности Основная масса населения России оказалась неспособной воспринять новые либерально-демократические ценности, особенно в условиях нерешенности жизненно важных проблем и нарастания социально-экономического кризиса в условиях революции и Первой мировой войны

Преодоление архаических черт массового правосознания выступало необходимым условием институционализации демократической государственности и формирования гражданского правосознания Однако массовое правосознание продолжало оставаться общинным, сохраняя противоречия с сознанием гражданским Это обстоятельство обусловило формально-институциональный характер русской демократии, оказавшейся правовой фикцией Историческая традиция правового инфантилизма и юридического нигилизма не позволила массовому сознанию трансформироваться в демократическом направлении столь быстрыми темпами Вместе с тем подчеркивается, что ментальные установки не являлись единственным препятствием на пути формирования гражданского правосознания Политика новой власти, ее приоритеты и средства проведения демократических мероприятий, откладывание решения насущных проблем до созыва Учредительного собрания в значительной степени обусловили торжество правонигилистических настроений, принявших в этот период гипертрофированные деструктивные формы выражения.

В заключение автор резюмирует, что особенности рефлексии политики демократизации в массовом правосознании россиян в феврале — октябре 1917 г стали еще одним фактором активизации его деструктивных компонентов и формирования стереотипов революционного правосознания

В третьем параграфе "Образ милиции в массовом правосознании" на основе привлечения впервые введенных в научный оборот архивных материалов рассматриваются факторы формирования образа органов охраны правопорядка в массовом правосознании революционного периода, показана преемственность соответствующих правовых представлений, выявлено их место в революционном правосознании и воздействие на правовое поведение граждан

По мнению автора, изучение трансформации доминирующих среди основных социальных страт представлений о правоохранительных структурах позволяет выявить их адекватность степени ментальной легитимности государственной власти и правопорядка в целом Далее раскрывается априорно заданная преемственность в отношении россиян к правоохранительным структурам, основанная на глубинных ментальных стереотипах Вместе с тем автор подчеркивает, что первоначально царской полиции, которая ассоциировалась с произволом и деспотизмом прежней власти, противопоставлялось учрежденное Временным правительством при ВМД Главное управление милиции по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан Однако в скором времени учрежденные в революционных условиях органы охраны правопорядка подверглись мощному проявлению тотального негативизма

Обращаясь к официальным документам и многочисленным источникам личного происхождения, диссертант констатирует, что крайне низкий авторитет милиции, который в значительной степени способствовал падению престижа государственной власти в целом, был обусловлен целым спектром объективных и субъективных причин, связанных как с криминогенной ситуацией и неэффективностью государственной власти в целом, так и с особенностями функционирования органов охраны правопорядка

Далее показано, что воспроизведение негативного отношения к органам охраны правопорядка наряду с рассмотренными в предыдущих параграфах факторами способствовало активизации деструктивных компонентов массового правосознания Криминогенная обстановка, низкий авторитет милиции, отсутствие эффективных органов охраны правопорядка стали факторами эскалации самосудов, самочинных арестов, обысков и реквизиций имущества, погромного движения, "захватного права", самоуправства в области судопроизводства

Завершая главу, автор обобщает предпосылки реализации деструктивных тенденций в динамике правосознания основных социальных страт российского общества в феврале - октябре 1917 г В качестве наиболее значимых факторов формирующего воздействия он называет трансформацию представлений о ментальной легитимности демократической власти, проведение политики демократиза-

ции в условиях правового инфантилизма и отсутствия у граждан развитой политико-правовой демократической культуры, господство общинного сознания, культивировавшего приоритет коллективных интересов над индивидуальными, эгалитаризм и отсутствие представлений о неприкосновенности частной собственности, гражданских правах и обязанностях, рост преступности и неэффективность правоохранительных структур, воздействие на общественное сознание леворадикальной пропаганды в условиях дезорганизации государственной власти, особенности рефлексии демократических ценностей и идеалов в массовом российском правосознании, обострение социально-экономического кризиса в условиях мировой войны В четвертой главе "Реализация революционного правосознания в моделях правового поведения граждан в феврале — октябре 1917 г.", состоящей из двух параграфов, показана реализация базовых стереотипов революционного правосознания в моделях правового поведения граждан в период демократизации российской государственности

В первом параграфе "Самосуд в революционный период: специфические черты и формы реализации" рассмотрена реализация трансформированных в условиях демократизации российской государственности представлений о правосудии, законности и справедливости, показана преемственность традиции самосуда в национальной правовой культуре, сформулированы специфические черты самосуда революционного периода

Проанализированы основные формы реализации антиправовых установок и тотального нарушения не гарантированных государством личных и имущественных прав граждан самосуды и самоуправства в области отправления правосудия, незаконные обыски, самочинные аресты Автор приходит к заключению, что доминирующая тенденция трансформации массового правосознания в этот период заключалась в том, что первоначальные эпизодические "эксцессы", мотивированные революционной необходимостью и целесообразностью и инициированные, как правило, общественными и революционными организациями, уступили место тотальным стихийным противоправным действиям, которые сочетались с активизацией различных моделей девиантного поведения Первоначальное стремление со стороны граждан придать своим действиям легитимный

характер сменилось немотивированной жестокостью и деструктив-ностью, достигшими апогея в 1918-1921 гг

Диссертант акцентирует внимание на самосудах как форме реализации деструктивного потенциала массового правосознания в феврале-октябре 1917 г Затрагивая вопрос о преемственности традиции самосуда в национальной правовой культуре, он подчеркивает, что особенности массового правосознания, детерминированные многовековым общинным укладом и обычно-правовой практикой, лишь частично обусловили эскалацию самосудов в 1917 г Его мощный деструктивный потенциал мог реализоваться только в условиях синхронизации правовой, политической и морально-нравственной аномии, крушения организационных структур, обеспечивавших правопорядок и выполнявших роль своеобразных ограничителей неправомерного поведения

Автор обоснованно доказывает, что самосуды революционной эпохи представляли собой качественно новое явление правовой культуры и формулирует его отличительные черты По ее мнению, в период трансформации институтов российской государственности и образовавшегося правового вакуума данное явление вышло за рамки общинного правосудия Если до революции самосуд являлся чертой исключительно крестьянской правовой культуры и был обусловлен спецификой крестьянских правовых представлений, то теперь он приобрел широкое распространение как в сельской, так и в городской среде Специфика этого самосуда была обусловлена особой социально-психологической обстановкой, сложившейся в России после Февральской революции, влиянием Первой мировой войны, которая усилила маргинализацию социума и внедрила в массовое правосознание представления об оправданности "права военного времени" Эти обстоятельства придали массовым самосудам особый максимализм, стихийность и гипертрофированную жестокость

Среди факторов эскалации самосудов в феврале - октябре 1917 г помимо широко распространенных навыков "судить самим" особое место автор отводит изменениям в массовом правосознании, вызванным крушением прежнего правопорядка и пришедшим в резонанс с особенностями национальной правовой ментальности; особенностям рефлексии политики демократизации в условиях неразвитости пра-

вовых представлений о неприкосновенности личности и частной собственности, дезорганизации государственной власти, крайне низкому авторитету среди граждан представителей органов охраны правопорядка, влиянию эгалитарной пропаганды и партикулярист-ских лозунгов левых партий, росту преступности, эскалации политического максимализма, обострению социально-экономического кризиса

Далее в работе рассматриваются распространенные в широких масштабах самоуправства в области судопроизводства, обусловленные реализацией деструктивных тенденций трансформации массового правосознания, своеобразной рефлексией провозглашенных прав и свобод после падения самодержавия

Во втором параграфе "Реализация правовых представлений о неприкосновенности личности и частной собственности в моделях правового поведения граждан" рассмотрена реализация специфических правовых представлений о неприкосновенности частной собственности, личности, о дозволенных средствах реализации имущественных прав, сформировавшихся в массовом правосознании в период тотальной политизации и формирования нового законодательства

Диссертант подчеркивает, что проблема неприкосновенности частной собственности обозначилась с самого начала Февральской революции, первоначально приняв форму "революционных" реквизиций движимого и недвижимого имущества граждан, различных промышленных и аграрных "эксцессов", а позже переросшая в погромное движение

Сформулированные автором выводы относительно масштабов нарушения имущественных прав граждан, которое мотивировалось "революционной необходимостью", опираются на многочисленные архивные материалы, отложившиеся в фондах Министерства внутренних дел, Министерства юстиции, юридического отдела ВЦИК и Главного управления по делам милиции МВД, при котором в июле 1917 г был образован информационный отдел с целью сбора и систематизации сведений о положении дел на местах и статистики правонарушений в губерниях

Далее констатируется, что, если первоначально стремление реализовать на практике эгалитаристские установки ограничивалось

монархией, полицией, религией, законом, то постепенно в массовом сознании доминирующими становятся представления о дозволенности нарушения имущественных прав в интересах разрушения старого правопорядка, то есть в целях обеспечения революционной целесообразности и справедливости, которые выше закона Если в первые недели после Февраля граждане, питая безграничное доверие к новой власти и противопоставляя ее беззаконию и произволу царского времени, обращались к новым властным органам с требованием возместить потери, которые они понесли в результате незаконных реквизиций при царизме, то вскоре те же инстанции были переполнены письмами-жалобами на незаконные действия уже новых местных властей

Аграрное движение февраля - октября 1917 г автор рассматривает как попытку со стороны крестьян реализовать свои правовые представления о трудовом происхождении собственности, законности, справедливости, правосудии, с одной стороны, и немотивированное насилие, жажду к отмщению-с другой Какив 1905-1907 гг, характер этого движения определялся как ментальными общинными традициями, так и конкретной социально-экономической и политической ситуацией системного кризиса, которая активизировала деструктивные черты массового правосознания Введение явочным порядком демократических свобод порождало надежды на моментальную реализацию справедливого социального порядка В крестьянском сознании это, прежде всего, означало отмену "несправедливых" частнособственнических отношений Позиция Временного правительства, декларировавшего, что решение аграрного вопроса будет отложено до созыва Учредительного собрания, способствовала его разрешению явочным порядком

Реализация деструктивных тенденций массового правосознания в моделях правового поведения граждан в феврале - октябре 1917 г детерминировалась, по мнению диссертанта, особенностями рефлексии демократических ценностей и идеалов в массовом российском правосознании, трактовкой свободы как вседозволенности, дезорганизацией государственной власти, ростом преступности и отсутствием эффективных структур охраны правопорядка, обострением социально-экономического кризиса в условиях продолжавшей-

ся войны, разжиганием леворадикальной оппозицией эгалитарных, партикулярных инстинктов масс

Исследование факторов формирования, тенденций трансформации в транзитивных условиях и форм реализации массового правосознания в моделях правового поведения в начале XX в позволило соискателю резюмировать, что большевизм стал закономерным результатом как институциональных изменений российской политико-правовой системы, так и закрепившихся на уровне априорных и константных слоев массового правосознания представлений и установок

Пятая глава "Массовое правосознание в Советской России в 1917-1925 гг.: соотношение традиционализма и новационности"

включает пять параграфов, в которых обоснована преемственность доминантных правоаксиологических установок массового правосознания периода Гражданской войны с предшествующим этапом, исследованы типологические черты окончательно сформировавшегося в этот период революционного правосознания и формы его реализации в моделях правового поведения

Первый параграф "Правовая доктрина большевизма как фактор трансформации массового правосознания. Становление концепции "революционного правосознания"" посвящен анализу концептуальных оснований правовой доктрины государственной власти, реализованной в соответствующих нормативно-правовых актах Здесь рассмотрено становление концепции революционного правосознания и выявлены дискуссионные проблемы его обоснования в качестве источника права

Диссертант показывает, что политико-правовая доктрина большевизма, реализованная в соответствующей правовой политике, являлась одним из факторов формирующего воздействия на массовое правосознание периода революции и Гражданской войны Она в значительной степени обусловила механизм и специфику его трансформации, формы реализации в моделях правового поведения На основе анализа доктринальных источников констатируется, что культивировавшееся государственной властью и закрепленное в нормативно-правовых актах представление о праве как инструменте классового насилия и осуществления санкционированного государством террора оказали существенное воздействие на динамичные и инерт-

ные слои массового правосознания Отрицание "буржуазной" законности и подмена ее классовой революционной целесообразностью, по мнению автора, свидетельствовали об ориентации власти на насильственно-приказное, классово-диктаторское, партийно-политическое, пролетарское право Подчеркивая, что первоначально новая власть отрицала право как рудимент буржуазного государства и несовместимый с пролетарской революцией феномен, автор показывает, что впоследствии все же была признана необходимость права, но права классового, пролетарского, призванного обеспечить лишь интересы диктатуры пролетариата и его классовых союзников Праву в этой связи отводилась второстепенная временная роль, роль "карающего меча революции" Оно было объявлено иллюзорным образованием, пустой идеологической формой, лишенной всякого социального содержания Террор и насилие, ставшие важнейшими идеологемами, приобрели характер властедозволений

Далее автор акцентирует внимание на проблеме источников классового права, которая актуализировалась, по его мнению, признанием необходимости существования нового пролетарского права как орудия достижения политического господства и обеспечения диктатуры пролетариата, с одной стороны, и невозможностью использования законодательства и юридических конструкций дореволюционного времени, - с другой Место нормативно-правового акта должно было занять революционное правосознание, официально введенное в оборот Декретом о суде № 1 Рассмотрены различные концепции революционного правосознания, сложившиеся в этот период в марксистской юриспруденции, проведено разграничение понятий "революционное" и "социалистическое" правосознание

Концепция революционного правосознания как приоритетного источника права детерминировала представления новой политической элиты и марксистской юридической общественности о принципах функционирования судебной системы, которая должна была заменить дореволюционный суд Главная особенность советской юридической системы заключалась в том, что она в целом не имела значения самостоятельной, суверенной нормативно-ценностной регулирующей системы Рассматривая правовую доктрину большевизма в контексте фактора воздействия на массовое правосознание,

диссертант подчеркивает, что характер и масштабы воздействия большевистских политико-правовых установок на правосознание основных социальных страт российского общества были обусловлены специфическими геополитическими и социокультурными условиями их реализации

Во втором параграфе "Рефлексия "революционной законности" и "революционной целесообразности" в массовом правосознании" проанализирована трансформация представлений и "революционной законности" в условиях Гражданской войны, "военного коммунизма" и становления классового правопонимания, выявлены формы реализации представлений о "революционной справедливости" в моделях правового поведения

По мнению диссертанта, трансформация массового правосознания в 1917-1925 гг являлась логическим продолжением кризиса, обозначившегося как в массовом, так и в профессиональном правосознании в условиях буржуазной модернизации и незавершенности конституционных преобразований начала XX в

Выявлены идеологические основания формирования советского правового пространства, которые сочетали собственно марксистскую идеологию, традиционную национальную идею в ее социалистической модификации и исторически сформировавшиеся на уровне априорно-константных слоев массового правосознания социоцен-тристские правоаксиологические установки и правовые идеалы Положения марксизма в его большевистской модификации были созвучны коммунальному правовому идеалу, основанному на общинных, эгалитарных, традиционалистских представлениях о справедливом аграрном строе и легитимных способах возникновения права собственности, о правосудии, о соотношении законности и справедливости, о статусной иерархии, о методах регулирования правоотношений Как трансформированный идеал должной общественной и правовой организации коммунистическая перспектива "светлого будущего" обладала сакральностью, присущей мифологическому, рудиментарному типу сознания

Революционное правосознание диссертант интерпретирует как особое состояние массового правосознания, которое было реализовано в соответствующих моделях правового поведения в 1917— 1921 гг Как показывает автор, оно характеризовалось совокупно-

стью типологических черт ярко выраженным инверсионализмом правовых представлений, социально-правовым негативизмом, синхронизацией правовой, политической и морально-нравственной аномии, подменой законности революционной целесообразностью, активизацией эсхатологического стремления к моментальной реализации правового идеала, доминированием представлений о детерминированности правового статуса гражданина его социальной принадлежностью, ксенофобией, основанной на гипертрофированных общинных установках идентификации членов общества как "своих" или '"чужих", апологетикой насильственного установления "социальной справедливости", наличием в качестве мотивации правового поведения стремления к классовой мести и расправе с классовыми врагами Ксенофобия, которая являлась следствием внутренней замкнутости общинной организации и выражалась в резком противопоставлении "свой" - "чужой", претерпела существенную трансформацию в постоктябрьский период Она теперь осуществлялась на основе социально-классовой идентификации, которая определяла правовой статус субъекта Провозглашенные и возведенные в абсолют классовые установки большевизма стали катализатором сформировавшихся ранее в массовом сознании антибуржуазных настроений Социализм оказался наиболее адекватной политизированной формой эгалитаризма

Культивировавшиеся властью представления о революционной законности и революционной целесообразности породили способы ее реализации на практике, мотивацией которых выступало достижение классовой справедливости на основе "революционного правосознания" Далее автор доказывает, что рефлексия революционной законности и целесообразности обусловила особое отношение к антиправовой террористической практике, формирование которого следует отнести к периоду демократизации российской государственности в феврале — октябре 1917 г

В третьем параграфе "Трансформация представлений о легитимности большевистского правопорядка в 1917 - 1921 гг." показана адекватность экономической политики государственной власти сформировавшемуся в массовом правосознании правовому идеалу как фактор трансформации представлений о правопорядке в целом, выявлено, каким образом состояние законности и обеспечение

прав и свобод преломлялись в массовом правосознании по мере реализации политики "военного коммунизма" и осуществления "красного террора"

Одним из базовых компонентов массового правосознания в 1917-1921 гг, который в значительной степени определял рефлексию гражданско-правовых отношений и правопорядка в целом, было представление о собственности, ее назначении, легитимных источниках происхождения С реализацией на практике этих правовых представлений большинство крестьян и промышленных рабочих связывали наступление должного, справедливого правопорядка, изначально отождествлявшегося массовым сознанием с коммунистической перспективой Будучи краеугольным камнем социалистической доктрины, политика, направленная на ликвидацию частной собственности, стала фактором трансформации массового правосознания

Диссертант показывает, что на первоначальном этапе становления большевистского правопорядка эгалитарные установки, опиравшиеся на неразвитость представлений о неприкосновенности частной собственности (особенно аграрной), были созвучны большевизму Крестьянство и промышленные рабочие поддержали большевиков, выступавших за отмену частной собственности на землю и наделение ею трудового народа на уравнительных началах, за национализацию банков и промышленных предприятий Рудиментарные представления о справедливом происхождении собственности порождали специфическую апологетику нарушения имущественных прав как со стороны государства, так и со стороны частных лиц и самочинных организаций

Далее констатируется, что после Октябрьского переворота наблюдалась канонизация и легитимация эгалитарности в качестве единственно допустимой идеологии и правового принципа организации экономики и власти Формируя свою социальную опору, власть регулировала имущественные правоотношения на основе социально-дифференцированного подхода, основанного на примате публично-правовых (а точнее классовых) интересов и ценностей над ценностями частно-правовыми Однако эгалитарный идеал крестьянских и пролетарских слоев не был реализован По мере реализации большевистской альтернативы государственно-правового и социаль-

но-экономического развития на практике в сознании большинства граждан наметилась эскалация социально-правового негативизма, который являлся атрибутивной чертой революционного правосознания Прибегая к аналогиям с предшествующим периодом трансформации массового правосознания в феврале - октябре 1917 г, диссертант подчеркивает циклический характер трансформации революционного правосознания Только объектами инверсионного восприятия теперь являлась не монархическая власть и ее институты, как в Феврале 1917 г, не Временное правительство и его неудавшаяся демократизация, как в Октябре 1917 г, а большевистский правопорядок Это обстоятельство, по мнению автора, обусловило трансформацию представлений о законности и революционной целесообразности, справедливом революционном правосудии, статусном вменении, субъективных правах и свободах, реквизициях и конфискациях собственности, революционном терроре

Далее, на основе привлечения обширного круга официальных документов и источников личного происхождения, соискатель показывает, что эскалация социально-правового негативизма и кризис ментальной легитимности власти были обусловлены "военным коммунизмом"', отложившимся в массовом сознании как "время невероятных лишений и испытаний" Особое недовольство вызывала продовольственная политика, наиболее отчетливо продемонстрировавшая противоречие между идеалом должного и фактически установленным правопорядком

По мере реализации большевистской политики на практике представления о новой власти и коммунистической перспективе в ее соотношении с традиционными представлениями о свободе и справедливости претерпели значительную трансформацию Тотальное нарушение личных и имущественных прав граждан, вызванное условиями Гражданской войны и выражавшееся в терроре, репрессиях, сокращенных судебных процессах, культе чекизма, рефлексиро-валось в массовом правосознании как "беззаконие" и "произвол", как ликвидация свободы и "возврат в монархическое, бесправное прошлое"

В заключение параграфа автор резюмирует, что в очередной раз подтвердилась историческая закономерность, суть которой заклю-

чается в детерминированности правонигилистических установок кризисом ментальной легитимности власти

В четвертом параграфе "Советское правосудие в массовом правосознании 1918-1921 гг." выявлены факторы формирования соответствующих правовых представлений в массовом правосознании периода Гражданской войны и "военного коммунизма", показана их преемственность в национальной правовой культуре и место в структуре революционного правосознания

Диссертант доказывает, что степень легитимности большевистского правопорядка в целом в значительной степени была предопределена отношением граждан к учрежденной советской властью судебной системе Рефлексия формирующейся судебной системы в массовом правосознании, как показывает автор, была обусловлена как кратковременными факторами воздействия (условиями революции и Гражданской войны, политико-правовыми установками государственной власти, хозяйственной разрухой и криминализацией социума, объективными трудностями формирования советской судебной системы), так и глубинными ментальными традициями Одной из таких традиций являлось негативное отношение основной массы населения (на 80 % состоявшего из крестьян) к официальному правосудию Оно способствовало активизации правонигилистических установок, реализованных в соответствующих моделях правового поведения граждан и формах народного правотворчества

Констатируется, что сформировавшееся в 1918-1921 гг в массовом правосознании негативное отношение к советскому правосудию обнаружило явное противоречие между представлениями о должном правопорядке, основанными на общинных, рудиментарных социально-правовых установках, и политико-правовой доктриной большевизма, которая в значительной степени реализовывалась посредством правоприменительной практики Преемственность рефлексии органов официального правосудия в массовом правосознании обусловила активизацию правонигилистических установок, претерпевших трансформацию в новых политико-правовых условиях Признавая наличие целого комплекса факторов, препятствовавших становлению системы правосудия, адекватного потребно-

стям граждан, автор подчеркивает, что важнейшими из них были политико-правовые и социально-экономические установки государственной власти Отражая внутриполитическую конъюнктуру и интересы диктатуры пролетариата, объективно они были направлены на укрепление публично, а не частно-правовой сферы, в то время как граждане требовали защиты своих личных и имущественных прав

В завершение параграфа диссертант обосновывает положение о том, что бинарность российского правосознания проявилась в этот период в сосуществовании системы нормативного права, исходившего от органов государственной власти и учрежденного в целях обеспечения наиболее эффективной реализации коммунистического идеала, и системы обычного права

В пятом параграфе "От "революционного правосознания" к "социалистическому" (1921-1925 гг.)" показаны предпосылки пересмотра правовой доктрины большевизма, основанной на признании верховенства революционного правосознания, и формирования концепции "социалистической законности", которое сопровождалось реорганизацией органов юстиции и активизацией кодификационной политики

Диссертант констатирует, что после завершения Гражданской войны приоритетными задачами новой политической элиты стали укрепление советской государственности и преодоление хозяйственной разрухи Их реализация, невозможная в условиях кризиса ментальной легитимности власти и нарастания в правосознании граждан социально-правового негативизма, предполагала пересмотр концептуальных положений о классовой революционной законности, о революционном правосознании как источнике права, о методах и средствах гражданско- и уголовно-правового регулирования, о правовой регламентации отношений собственности, правовом статусе личности Отказ от идеи мировой революции и ортодоксального воплощения коммунистического идеала обусловили переход к новой экономической политике, нуждавшейся в соответствующей нормативно-правовой регламентации

Концепция революционного правосознания, базирующаяся на "интуитивном" праве широких народных масс, не способствовала

институционализации социалистического правопорядка в его большевистской редакции и легитимации новых властных структур "Революционное" правосознание должно было трансформироваться в "социалистическое" В этой связи на IX Всероссийском съезде Советов была провозглашена доктрина законности, которая противопоставлялась "революционному правотворчеству" и "революционному правосознанию"

Отмечая актуализацию возрождения юридической науки и профессионального юридического образования, автор приходит к заключению, что повышенное внимание государственной власти к вопросам законности, возрождение институтов частного права не означали формирования принципиально новой правовой парадигмы, качественно отличавшейся от политико-правовых установок большевизма периода Гражданской войны и "военного коммунизма" Вынужденная либерализация правоотношений носила временный характер и осуществлялась только в необходимых для власти пределах

Демографические и социокультурные последствия Гражданской войны, сопровождавшейся тотальным беззаконием и реализацией деструктивного потенциала революционного правосознания, обусловили специфические условия становления "социалистической законности"

Нуждаясь в ментальной легитимации своей власти для осуществления социалистических преобразований, большевизм уделял значительное внимание разработке методов воздействия на правосознание граждан в целях формирования адекватных государственной политике правовых установок и представлений Если в период борьбы за власть в феврале - октябре 1917 г и в период революции и Гражданской войны большевизм манипулировал укорененными на ментальном уровне правовыми представлениями граждан, адаптируя их к социалистической доктрине, то по окончании Гражданской войны стало прослеживаться стремление власти создать политико-правовые и идеологические условия формирования качественно нового правосознания, адекватного государственно-правовой системе диктатуры пролетариата и социалистической законности

Обобщая высказанные в параграфе положения, диссертант резюмирует, что формирующееся в этот период так называемое совет-

ское правосознание следует рассматривать как синтез социалистических идей и рудиментарных представлений о праве, законности, правосудии, легитимности государственной власти, справедливом правопорядке, о правовом статусе личности, неприкосновенности собственности, о методах регулирования гражданско-правовых отношений, о преступлениях и наказаниях Далее отмечается, что важнейшим признаком преемственности стало воспроизведение в советский период правонигилистической традиции, которая, в отличие от революционного периода, приобретает латентные формы выражения

В заключении подведены итоги исследования, сформулированы концептуальные выводы относительно трансформации массового правосознания в первой четверти XX в , которые могут быть экстраполированы на современные транзитивные политико-правовые условия

Статьи, опубликованные в изданиях Перечня ВАК Минобрнау-ки России

1 Абдурахманова И В Типологические черты правосознания российских обывателей на рубеже Х1Х-ХХ вв // Философия права 2006 № 1 (17) -0,5 п л

2 Абдурахманова И В К вопросу о самосуде в период трансформации российской государственности в феврале - октябре 1917 г // Известия высших учебных заведений Северо-Кавказский регион Право Общественные науки Спецвыпуск Ростов н/Д Изд-во ЮФУ, 2006 - 0,5 п л

3 Абдурахманова И В ГФ Шершеневич о "чувстве законности" // Гуманитарные и социально-экономические науки Научно-образовательный и прикладной журнал Спецвыпуск Право Ростов н/Д СКНЦ ВШ, 2006 - 0,25 п л

4 Абдурахманова И В Правоохранительные органы в массовом правосознании россиян инверсионная трансформация или ментальная преемственность"? (февраль - октябрь 1917 г) // Научная мысль Кавказа 2006 Приложение №7(91) -0,5пл

5 Абдурахманова И В Хулиганство в Советской России как феномен пролетарского правосознания // Юристъ-Правоведъ 2006 № 1(16) -0,45 п л

6 Абдурахманова И В Факторы трансформации массового правосознания в России в начале XX в // Философия права 2006 № 4 (20) - 0,5 п л

7 Абдурахманова И В Теоретико-методологические проблемы правосознания в современной юридической литературе // Философия права. 2007 № 3 (23) - 0,5 п л

8 Абдурахманова И В Проблема неприкосновенности частной собственности в революционном правосознании // Философия права 2007 № 4 (24) - 0,4 п л

9 Абдурахманова И В Трансформация массового правосознания в России в феврале - октябре 1917 г // Философия права 2008 № 1 (26) - 0,4 п л

10 Абдурахманова И В Рефлексия "революционной законности" в массовом правосознании 1917-1921 гг // Философия права 2008 № 3 (28) - 0,5 п л

11 Абдурахманова И В Некоторые аспекты формирования образа советского правосудия в массовом правосознании 1917-1921 гг// Юристь-Правоведъ 2008 № 3 - 0,4 п л

12 Абдурахманова И В Тоталитарное правосознание факторы формирования и трудности преодоления // Государство и право 2008 № 5 - 0,4 п л

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

13 Абдурахманова И В Массовое правосознание в России в начале XX в факторы формирования и механизм трансформации (1900-1917 гг) Монография Ростов н/Д РИД РГЭУ "РИНХ", 2007 -23,7 п л

14 Абдурахманова И В Массовое правосознание в Советской России в 1917-1921 гг традиционализм или новационность*? Монография Ростов н/Д РЩ РГЭУ "РИНХ", 2008 - 19 п л

15. Абдурахманова И В ПН Милюков о причинах победы большевизма // Проблемы истории Тезисы докл и сообщ научн конф Ростов н/Д Изд-воРГУ, 1994 Вып 2 -0,2пл

16 Абдурахманова И В О психосоциальном факторе как предпосылке Октябрьского переворота 1917г //Рубикон Сборникнауч-

пых работ молодых ученых Ростов н/Д Изд-во РГУ, 1997 Вып 1 — 0,2 п л

17 Абдурахманова И В О трансформации общественной психологии в России после Февральской революции 1917 г // Россия, Дон и Северный Кавказ в XIX - нач XX в Тезисы докл и сообщ научн конф Ростов н/Д Изд-во РГУ, 1997 - 0,2 п л

18 Абдурахманова И В Демократизация политической системы России и особенности революционного правосознания (февраль — октябрь 1917 г) // Актуальные вопросы российского права Ученые записки/Отв ред CA Григорян Ростов н/Д Изд-во РГЭУ "РИНХ", 2001 Вып 1 - 0,25 п л

19 Абдурахманова И В Государственная власть в массовом сознании россиян в феврале - октябре 1917 г // Юридический вестник Ростовского государственного экономического университета Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2001 № 4 (20) - 0,4 п л

20 Абдурахманова И В Образ власти в общественном сознании // Россия в XX в реформы и революция В 2-х т / Под ред ГН Севастьянова М Наука, 2002 Т 1 -0,5пл

21 Абдурахманова И В Механизм трансформации российского правосознания в первой трети XX века к историографической постановке проблемы // Эволюция государственных и правовых институтов в современной России Ученые записки Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2004 Вып II - 0,2 п л

22 Абдурахманова И В Формирование нового правопонима-ния в России в 1917-1925 гг Законность и революционная целесообразность // Эволюция государственных и правовых институтов в современной России Ученые записки Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2005 Вып III - 0,4 п л

23 Абдурахманова И В Хулиганство в Советской России проблемы квалификации // Юридический вестник Ростовского государственного экономического университета Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ",

2005 № 4 (36) - 0,5 п л

24 Абдурахманова И В. Инверсия монархического правосознания в России в начале XX в // Научные труды Российская академия юридических наук В 4-х т М Издательская группа "ЮРИСТ",

2006 Вып 6 Т 1 - 0,4 п л

25 Абдурахманова И В Некоторые аспекты массового правосознания в России в феврале - октябре 1917 г // Вестник Ростовского государственного экономического университета "РИНХ" 2006 № 1 (21) -0,4 п л

26 Абдурахманова И В Образ полиции в массовом правосознании накануне и во время Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г // Юридический вестник Ростовского государственного экономического университета 2006 № 1 (37) — 0,4 п л

27 Абдурахманова И В Представления о легитимности большевистского режима в массовом российском правосознании в 1918— 1924 гг к постановке проблемы // Научный поиск По страницам докторских диссертаций Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2006 Вып 5 - 0,4 п л

28 Абдурахманова И В Легитимность государственной власти как фактор государственно-правового развития России в начале XX в // Эволюция государственных и правовых институтов в современной России Ученые записки Ростов н/Д РИЦ РГЭУ "РИНХ", 2006 Вып IV - 0,4 п л

29 Абдурахманова И В Гражданское правосознание как фактор становления правового государства в России (историко-право-вой аспект) // Право и современность Сборник научно-практических статей Саратов Саратовский юридический институт МВД России, 2006 - 0,2 п л

30 Абдурахманова И В Проблема правосознания в контексте теории правового менталитета // Изменяющаяся правовая система России в условиях современного социально-экономического развития Материалы Международной научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2006 - 0,2 п л

31 Абдурахманова И В К вопросу формирования гражданского правосознания в условиях становления российского конституционализма в начале XX в // Тенденции и противоречия развития российского права на современном этапе Сборник статей V Всероссийской научно-практической конференции Пенза РИО ПГСХА, 2006 - 0,2 п л

32 Абдурахманова И В Синхронизация правовой и нравственной аномии в российском обществе в начале XX в // Актуальные проблемы действующего законодательства Материалы научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2006 - 0,2 п л

33 Абдурахманова И В Факторы формирования нигилистического правосознания в России на рубеже Х1Х-ХХ вв // Актуальные проблемы российского права на современном этапе Сборник статей V Всероссийской научно-практической конференции Пенза РИО ПГСХА, 2006 - 0,2 п л

34 Абдурахманова И В Категория правосознания в русской юридической литературе на рубеже Х1Х-ХХ вв // Проблемы современной юридической науки в период политико-правового реформирования России Ученые записки Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2006 Вып 4 - 0,2 п л

35 Абдурахманова И В Десакрализация монархической власти в России как фактор трансформации массового правосознания в начале XX в // Язык в контексте социально-правовых отношений современной России Материалы Международной научно-практической конференции 22 марта 2006 г Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2006 -0,5 п л

36 Абдурахманова И В Образ милиции в массовом правосознании россиян в период трансформации российской государственности в феврале - октябре 1917 г // Власть и воздействие на массовое сознание Сборник материалов II Всероссийской научно-практической конференции Пенза РИО ПГСХА, 2006 - 0,2 п л

37 Абдурахманова И В Рефлексия советского правосудия как фактор социально-правового негативизма в массовом правосознании россиян в 1918-1921 гг //Право теория и практика М Агентство научной печати, 2007 - 0,4 п л

38 Абдурахманова И В Проблема правового нигилизма в современной юридической литературе // Северо-Кавказский юридический вестник 2007 № 4 - 0,5 п л

39 Абдурахманова И В К вопросу о социально-правовом негативизме массового правосознания 1918-1921 гг // Правовая политика Российской Федерации в условиях современного социально-экономического развития Материалы II Международной науч-

но-практической конференции Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2007 -0,4 п л

40 Абдурахманова И В Феномен правосознания в современной юридической литературе // Проблемы регионального управления, экономики, права и инновационных процессов в образовании V Международная научно-практическая конференция Т 3 Юридическая наука и практика в современной России Таганрог Изд-во ТИУиЭ, 2007 - 0,25 п л

41. Абдурахманова И В Феномен правосознания в юридической литературе тенденции последних лет // Юридические науки 2007 № 2 (24) - 0,4 п л

42 Абдурахманова И В Интерпретация источников личного происхождения при изучении массового правосознания в России в феврале - октябре 1917 г // Вестник Ростовского государственного экономического университета "РИНХ" 2007 № 2 (24) - 0,5 п л

43 Абдурахманова И.В Категория собственности в массовом правосознании россиян в начале XX в // Научный поиск по страницам докторских диссертаций Вып 6 Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2007 - 0,5 п л

44 Абдурахманова И В К вопросу об особенностях демократизации российской государственности в условиях специфики национального правосознания (историко-правовой аспект) // Право и современность Сборник научно-практических статей / Под ред ЛИ Бочковой Саратов СЮИ МВД России, 2007 Вып 2 Ч 1 -02 п л

45 Абдурахманова И В Правовая доктрина большевизма традиционализм или новационность9 // Наука Теория и практика-2007 Т 3 Экономические науки Право Политология Прага Издательский дом "Наука и образование", 2008 - 0,3 п л

46. Абдурахманова И В Реализация правовых представлений о неприкосновенности личности в моделях правового поведения россиян в феврале - октябре 1917 г // Юридический вестник Ростовского государственного экономического университета 2007 № 1 (41) -0,5 п л

47 Абдурахманова И В Правовые представления российских крестьян о собственности и формы их реализации в 1905—1907 гг // Эволюция государственных и правовых институтов в современной

России Ученые записки Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2007 Вып V -0,3 пл

48 Абдурахманова И В К вопросу об историческом аспекте феномена правосознания // Проблемы современной юридической науки в период политико-правового реформирования России Ученые записки Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2007 Вып 5 - 0,3 п л

49 Абдурахманова И В Формы реализации деструктивных компонентов массового правосознания в России в феврале - октябре 1917 г // Вестник Ростовского государственного экономического университета "РИНХ" 2007 № 1 (23) - 0,5 п л.

50 Абдурахманова И В К вопросу о герменевтическом анализе источников при изучении массового российского правосознания в начале XX в (1900-1917 гг)//Юридическая риторика в современном информационном пространстве Материалы Международной научно-практической конференции 19 октября 2007 г Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2007 - 0,2 п л

51 Абдурахманова И В К вопросу о специфике российского правового нигилизма // Вопросы теории и практики российской правовой науки Сборник статей III Международной научно-практической конференции Пенза РИО ПГСХА, 2007 - 0,2 п л

52 Абдурахманова И В Становление концепции революционного правосознания в советской юридической науке // Материалы VI Международной научно-практической конференции "Наука теория и практика - 2007" Прага Издательский дом "Наука и образование", 2007 - 0,3 п л

53 Абдурахманова И В Проблемы самобытности национального российского правосознания в условиях модернизации // Философские проблемы глобализации общество, культура, право Материалы региональной научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2007 -0,4 п л

54 Абдурахманова И В Актуальные проблемы теории правосознания // Концептуально-правовой анализ государственно-правовых явлений современного общества / Под ред И Г Напалковой Ростов н/Д РГЭУ "РИНХ", 2008 - 0,5 п л

55 Абдурахманова И В Категориальное соотношение массового правосознания с правовой психологией // Рубикон Сборник

научных работ молодых ученых Ростов н/Д ФГОУ ВПО "Южный федеральный университет", 2008 Вып 48 - 0,3 п л

56 Абдурахманова И В Проблема правовой культуры в правовой доктрине большевизма // Рубикон Сборник научных работ молодых ученых Ростов н/Д ФГОУ ВПО "Южный федеральный университет", 2008 Вып 48 - 0,3 п л

57 Абдурахманова И В Проблема правосознания в контексте перспектив государственно-правового развития России в XXI в // Сборник материалов научно-практической конференции Ростов н/ Д РЮИ МВД России, 2008 - 0,25 п л

58 Абдурахманова И В Рефлексия экономической политики в массовом правосознании в 1918-1921 гг // Научный поиск по страницам докторских диссертаций Ростов н/Д РИЦ РГЭУ "РИНХ", 2008 Вып 7 - 0,4 п л

59 Абдурахманова И В Становление концепции "революционной законности" в Советской России в 1917-1922 гг. // Эволюция государственных и правовых институтов в современной России Ученые записки Ростов н/Д РИЦ РГЭУ "РИНХ", 2008 Вып VI -0,5 п л

60 Абдурахманова И В К вопросу о полисубъектности правосознания // Актуальные проблемы юридической науки Материалы Межрегиональной научно-практической конференции / Под общ ред Н Г Гончаровой Ростов н/Д РИЦ РГЭУ "РИНХ", 2008 - 0,3 п л

61 Абдурахманова И В К вопросу о методологическом анализе категории "массовое правосознание" // Юридический вестник 2008 № 1 - 0,4 п л

62 Абдурахманова И В Массовое правосознание как исторический феномен // Научный вестник Ужгородского национального университета Серия "Право" Ужгород Полиграфцентр "Лира", 2008 Вып 9 - 0,4 п л

63 Абдурахманова И В К вопросу об исторической детерминированности правовой культуры // Материалы ежегодной научно-практической конференции "Международные юридические чтения" Омск Изд-во "Омский юридический институт", 2008 Ч 1 -0,3 п л

64 Абдурахманова И.В Методологическая интерпретация правосознания как категории интегративной (синтезированной) юриспруденции // Юридическая наука и методика преподавания юридических дисциплин в условиях реформирования системы высшего образования Материалы III Международной научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава Ростов н/Д РИД РГЭУ "РИНХ", 2008 - 0,3 п л

Формат 60x84/16 Объем 2 пл Набор компьютерный Гарнитура Тайме Печать ризография Бумага офсетная Тираж 100 экз Заказ №5£т?-

Отпечатано в отделении оперативной полиграфии ОНиРИО Ростовского юридического института МВД России 344015, г Ростов-на-Дону, ул Маршала Еременко, 83

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Абдурахманова, Ирина Вениаминовна, доктора юридических наук

Введение

Глава I. Теоретико-методологические аспекты массового правосознания

1.1. Правосознание как исторический и духовно-культурологический феномен.

1.2. Методологический анализ категории «массовое правосознание»

1.3. Типологические черты массового российского правосознания.

Глава И. Массовое правосознание в России в начале XX в. (1900-1916 гг.)

2.1. Преемственность и традиционализм правовых представлений о законе, государственной власти, правосудии на рубеже XIX-XX вв.

2.2. Активизация деструктивных компонентов массового правосознания в условиях буржуазной модернизации начала XX в.

2.3. Синхронизация правовой и морально-нравственной аномии в начале XX в.

2.4. Делегитимация монархической власти в массовом правосознании (1900-1916 гг.)

Глава III. Политико-правовые факторы трансформации массового правосознания в период демократизации российской государственности в феврале-октябре 1917 г.

3.1. Трансформация представлений о легитимности демократической власти.

3.2. Особенности рефлексии политики демократизации в массовом правосознании граждан.

3.3. Образ милиции в массовом правосознании.

Глава IV. Реализация революционного правосознания в моделях правового поведения граждан в феврале-октябре 1917 г.

4.1. Самосуд в революционный период: специфические черты и формы реализации.!.

4.2. Реализация правовых представлений о неприкосновенности личности и частной собственности в моделях правового поведения граждан.

Глава V. Массовое правосознание в Советской России в 1917—1925 гг.: соотношение традиционализма и новационности

5.1. Правовая доктрина большевизма как фактор трансформации массового правосознания в 1917-1921 гг. Становление концепции «революционного правосознания».

5.2. Рефлексия «революционной законности» и «революционной целесообразности» в массовом правосознании.

5.3. Трансформация представлений о легитимности большевистского правопорядка в 1917-1921 гг.

5.4. Советское правосудие в массовом правосознании 1918-1921 гг.

5.5. От «революционного правосознания» к «социалистическому» (1921-1925 гг.).

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект"

Актуальность исследования факторов формирования, форм реализации и тенденций трансформации массового российского правосознания в первой четверти XX столетия детерминирована академической и политико-практической значимостью темы. Современные модернизационные мероприятия, связанные с институционализацией в рамках российского геополитического пространства гражданского общества и правового государства, в значительной степени актуализируют проблему взаимообусловленности смыслообразующих идей массового правосознания, правоприменительной практики и тенденций государственно-правового развития. Вместе с тем приходится констатировать, что академическая и практическая потребность в интегративном исследовании природы и логики правосознания, факторов его формирования, адаптивных возможностей и механизма трансформации в транзитивных условиях по-прежнему остается нереализованной.

В юридической литературе прочно закрепился тезис о кризисном состоянии современного общественного правосознания, которое рассматривается в качестве одного из фундаментальных препятствий на пути демократизации российской государственности. Многие проблемы и противоречия, с которыми сталкивается российская государственная власть в процессе реформирования политической и правовой системы, коренятся в особенностях национального правосознания и менталитета. Исходя из признания преемственности типологических черт правовой культуры дореволюционного, советского и постсоветского периодов, мы полагаем, что институционализация российской демократии должна сопровождаться модернизацией ментальной сферы социума, суть которой - в преодолении правонигилистических установок в массовом сознании и в формировании соответствующих правовых представлений о законности, неприкосновенности частной собственности, субъективных правах и юридических обязанностях, легитимности государственной власти, правосудии. Концептуальная разработка и научноюридическое обоснование путей преодоления кризиса общественного правосознания являются приоритетной задачей научной юридической общественности. Вместе с тем речь идет не о стандартизации и унификации правокуль-турных моделей, а о разработке критериев оценки инновационных преобразований, учитывающих национально-культурную идентичность. На наш взгляд, данное обстоятельство в значительной степени актуализирует исто-рико-правовое изучение феномена правосознания, его переосмысление в качестве фактора преобразования юридической действительности.

Интерпретация правосознания в контексте интегративной (синтезированной) юриспруденции невозможна вне исторического контекста, который предполагает обращение исследователей к факторам генезиса национального правосознания, его смыслообразующим идеям и правоаксиологическим установкам. Изучение правосознания в историко-правовом аспекте в значительной степени обусловлено объективной необходимостью разработки общенациональной государственно-правовой идеологии, ориентированной на позитивные, исторически детерминированные интенции национального правосознания.

Обращение к опыту либерально-демократических преобразований в России в начале- XX столетия позволяет выявить совокупность политико-правовых факторов поражения демократической альтернативы развития российской государственности и реализации антидемократической большевистской государственно-правовой парадигмы. Изучение факторов формирования и типологических черт национального правосознания как инвариантной сущности правового менталитета позволяет выявить и охарактеризовать адаптивный потенциал российского правосознания, степень его совместимости с либерально-демократическими правоаксиологическими установками, а также ответить на вопрос о перспективах генезиса самобытной модели правовой государственности.

Становление гражданского правосознания, адекватного современным демократическим преобразованиям российской государственности, нередко интерпретируется учеными в контексте преодоления «тоталитарного наследия» не только в институционально-правовой и государственно-политической сфере, но и в массовом сознании. Поэтому чрезвычайно важно обратиться к истокам формирования массового правосознания советского периода и понять, представляло ли оно собой качественно новое правокуль-турное явление или же дореволюционное массовое правосознание демонстрировало трансформацию своих базовых элементов в новых геополитических и правовых условиях, сохраняя при этом преемственность правонигилисти-ческих установок.

Исследование трансформации массового правосознания в России в 1900-1925 гг. предполагает использование целого ряда методологических новаций, которые заключаются в генезисе нового правопонимания, с одной стороны, и в новой антропологической ориентации исторической науки - с другой. Автором предпринята попытка синтезировать эти подходы в истори-ко-правовом исследовании с целью обоснования многовекового противостояния в российской правовой культуре принципов законности и целесообразности, нормативно-правового акта и обычая, традиционализма и новаци-онностн.

В качестве эффективного инструментария преодоления односторонности позитивистского методологического подхода рассматривается интегра-тивная (синтезированная) юриспруденция, которая имеет прочные корни в мировой и отечественной науке. Формулировка понятия «интегративная юриспруденция» не является историографической новацией. Оно было введено в научный оборот в 50-е гг. XX в. американским исследователем Дж. Холлом. Среди апологетов синтезированной юриспруденции назовем Ж.-Л. Бержеля, Дж. Бермана, П. Виноградова, В. Графского, Б. Кистяковско-го, В. Лазарева, П. Сорокина, А. Ященко. Синтезированная, интегральная юриспруденция воспринимает право как комплекс семиотических образований, как сложноорганизованный и многофакторный объект познания, находящийся в состоянии динамики и постоянного обмена познавательными ресурсами и обобщения между различными правоведческими подходами.

Актуальность интегративного исследования феномена правосознания обусловлена необходимостью обновления исходных теоретико-методологических парадигм интерпретации правовой сферы духовной жизни общества. Преодоление методологической ограниченности предполагает пересмотр господствовавших длительное время в отечественной юриспруденции установок, ограничивавших изучение правосознания структурно-функциональными характеристиками.

Академическая значимость изучения трансформации массового правосознания в историко-правовом аспекте актуализирована степенью научной разработанности темы, которая обусловила цель и задачи данного диссертационного исследования, связанные с преодолением образовавшегося историографического пробела. Исследование современными правоведами теоретического аспекта феномена правосознания опирается на длительную историографическую традицию изучения этой проблематики в России, которая восходит ко второй половине XIX- нач. XX в. В этот период сложились формально-догматическое направление интерпретации правосознания, основанное на методологии юридического позитивизма, социологическая и психологическая трактовки, а также теория «возрожденного естественного права».

В постреволюционный период проблемы правосознания приобрели политическое звучание, что было обусловлено становлением в России нового типа государственности и правовой системы1. Новое правопонимание исходило из признания классовой сущности права, цель которого сводилась к обеспечению политических интересов диктатуры пролетариата. Декрет о суде № 1 провозгласил революционное правосознание источником права2, что

1 Подробнее становление концепции революционного правосознания н большевистской политико-правовой парадигмы будет рассмотрено в разделе 1 главы 5.

2 СУ РСФСР. 1917. № 4. Ст. 50. обусловило активизацию1 интереса юридической общественности и> новой политической элиты к проблеме.

Первый период постреволюционной историографии охватывает 2030-е гг., когда были опубликованы работы крупнейших теоретиков революционного права: Е.Б. Пашуканиса, М.А. Рейснера, П.И. Стучки1. Несмотря на существенные теоретико-методологические разногласия,„их позиции.объединяло^ обоснование органической* связи, революционного правосознания, выражающего классово-репрессивный характер государства^ диктатуры пролетариата, и-надзаконной революционной целесообразности. Общепринятым стало утверждение, что право представляет собой'инструмент государственной власти в лице диктатуры пролетариата. Революционное и классовое сознание трактовались как идентичные явления. Утверждению легистского- нигилизма способствовал психологическийшозитивизм, представленный* в работах М'.А. Рейснера, который предложил классовую интерпретацию учения Л.И. Петражицкого об интуитивном праве.

В" целом для данного периода были, характерны: терминологическая неопределенность, чрезмерная.идеологизация и< политизация, обусловленные процессом становления однопартийной политической системы. Поэтому вряд ли можно говорить о подлинно научном изучении проблемы в данный период. В> 40-70-е гг. продолжал преобладать упрощенный партийно-классовый подход к правосознанию. Вместе с тем в этот период ведущими теоретиками права была предпринята попытка сформулировать ряд новых направлений исследования, которые и сегодня не утратили своей научной значимости. A.M. Айзенберг, С.А. Голунский, М.П. Карева, М.Я. Ковальзон, Е.А. Лукашева, Е.В. Назаренко, Г.С. Остроумов, И.Ф. Покровский, И.Ф. Ряб-ко5 М.С. Строгович, И:Е. Фарбер, В.А. Чефранов и другие исследователи внесли существенный вклад в изучение взаимосвязи правового сознания с

1 См.- СтучкаП.И. Революционная роль права и государства Общее учение о праве. М., 1924; Стучка П.И Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964; Стучка П.И. Ленинизм и государство (Политическая революция). М., 1924; Рейснер М.А. Право и революция. Пг., 1917; Рейснер М А. Право Наше право Чужое право. Общее право. М., 1925, Пашуканис Е.Б Общая теория права и марксизм (Опыт критики юридических понятий) М, 1924; Вышинский АЛ. Законность революционная. М., 1976 моралью и нравственностью; соотношения психологии и идеологии в структуре правового сознания; взаимодействия его обыденного и теоретического уровней; реализации правового сознания в моделях правового поведения; аксиологической направленности правовых представлений.

Научные достижения этих лет, актуализация новых направлений научных исследований отнюдь не означали методологического плюрализма, так как во всех отраслях гуманитарного знания по-прежнему господствовала монистическая марксистская методология. Всестороннему изучению теоретико-методологических и исторических аспектов правового сознания препятствовала материалистическая и классовая детерминированность теории правосознания, в соответствии с которой оно рассматривалось как элемент правовой надстройки, лишенный какой-либо самостоятельной исторической роли. Речь шла в основном о социалистическом правосознании, что значительно ограничивало предмет исследования. В этой связи специфика национального правосознания не затрагивалась в научных работах, так как ее изучение могло привести к выводам, противоречащим фундаментальным постулатам официального обществознания о «закономерности и неизбежности социалистической революции 1917 г. в Рос1 сии», о «природе социалистического сознания трудящихся масс», «о высокой степени сознательности пролетарских и крестьянских слоев».

Нам представляется целесообразным выделить в качестве самостоятельного этапа историографии 80-е гг. XX в. Его»можно охарактеризовать как транзитивный период, предполагавший переход от материалистического монизма к методологическому плюрализму, основанному на признании многофакторности государственно-правового развития. Правовой сфере духовной жизни общества и правосознанию как его составляющей стало уделяться повышенное внимание1. Наряду с традиционными для российской историогра

1 См. Баранов П П. Профессиональное правосознание работников органов внутренних дел. М., 1991; Бородин В.В. Воспитание правовой культуры у молодых сотрудников милиции. Автореф. дис . канд юрид наук. Киев, 1989; Ратинов А.Р. Правосознание как элемент правовой культуры И Правовая культура и вопросы правового воспитания. М., 1974; Сальников В П. Правовая культура: теоретико-методологический аспект: Автореф дис. . д-ра юрид наук Л., 1990; Сальников В.П Социалистическая правовая кульгура. Методологические проблемы. Саратов, 1989 фии вопросами сущности, функций, структуры правосознания1, одним из основных направлений являлось изучение профессионального сознания сотрудников правоохранительных органов2.

Новая тенденция историографии данного периода заключалась в превращении правосознания в междисциплинарную проблематику, о чем свидетельствует тематика новейших исследований: духовно-культурологический смысл правосознания, формирование национальной правовой идеологии, особенности российской государственности и правовой культуры, государсто венно-правовые идеалы России и Запада ; трансформация массового правосознания в транзитивные периоды государственно-правового развития и состояние современного общественного правосознания4; сущность и типология деформаций правосознания, понятие и факторы формирования правового нигилизма5.

1 См.: Вельский K.T. Формирование и развитие социалистического правосознания. М., 1982; Бура Н.А. Функции общественного правосознания. Киев, 1986.

2 См.: Баранов П.П. Профессиональное правосознание работников органов внутренних дел. М., 1991; Гранат Н.Л. Профессиональное сознание и социалистическая законность в деятельности органов внутренних дел. М., 1984; Молчанов А.А. Правовая культура в деятельности советской милиции: Вопросы теории н практики. Алма-Ата, 1989; Сальников В.П. Правовая культура сотрудников милиции. Л., 1983.

3 Величко A.M. Государственно-правовые идеалы России и Запада: соотношение правовых культур: Дис. .д-ра юрид. наук. М., 2001; Дробышевский B.C. Право в российской культуре: Дис. . канд. юрид. наук. М., 1998; Мурашова С.А. Национальное правосознание в условиях российской правовой действительности. Краснодар, 2003; Смирнов Ю.Б. Эволюция и особенности ценностно-нормативных ориентации западноевропейской и российской ментальности: Дис. . канд. филос. наук. М., 1995; Трушков И.Н. Социокультурные особенности отношения к закону: Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 1995; Щедрин О.Г. Этнические особенности русского правосознания: Дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2004. Гулипп А.А. Деформационные процессы в правосознании гражданского населения в постсоветский период: Дис. . канд. юрид. наук. Кострома, 2005; Жикривецкая Ю.В. Правосознание россиян в переходный период развития общества: социально-философский анализ: Дис. канд. филос. наук. Нальчик, 2004; Каратаев О.Г. Проблема восстановления национального правосознания русского народа как основа для формирования государственно-правовых отношений на территории исторической России: Дис. . д-ра юрид. наук. М., 2000; Пчелинцев В.А. Трансформация правосознания общества в современной России: теоретико-правовое исследование: Дис. . канд. юрид. наук. Уфа, 2004; Рябцев Р.А. Современная правовая реформа в России и правосознание: теоретико-правовые проблемы изменения правосознания граждан: Дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.

5 Туманов В.А. Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право.

1993. № 8. С. 52; Туманов В.А. О правовом нигилизме // Советское государство и право. 1989. №10. С. 20; Матузов Н.И. Правовой нигилнзм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Правоведение.

1994. № 2. С. 43-49; Руденкин В.Н. Традиция правового нигилизма в русской политической культуре // Культура н традиция: Сборник статей. Екатеринбург, 1995; Горохов П.А. Социальная природа правового нигилизма. Оренбург, 1998; Соловьев Э.Ю. Правовой нигилизм и гуманистический смысл права// Квинтэссенция: Философский альманах / Сост. В.И. Мудрагей, В.И. Усанов. М., 1990; Вороненков Д.Н. Правовой нигилизм и правовой идеализм: Теоретико-правовое исследование: Дис. . канд. юрид. наук. Коломна, 1999; Радьков О.С. Правовой нигилизм в России: конец XX - начало XXI в.: Дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005 и др.

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает изучение правосознания в контексте теории правового менталитета, который, выступая глубинной структурой правосознания, может являться контекстом интерпретации правовых институтов1. Значительный интерес для нас представляют монографии и диссертационные исследования, посвященные ментальности российского крестьянства и промышленного пролетариата на рубеже XIX-XX вв. Авторы этих работ, как правило, не преследовали цель проанализировать непосредственно правосознание россиян в данный период, затрагивая его в качестве одного из компонентов массового сознания".

Если теоретические аспекты проблемы правосознания в течение нескольких десятилетий являлись одним из приоритетных направлений юриспруденции, и, несмотря на методологическую ограниченность научного поиска, отечественными правоведами была разработана целостная теория правосознания , то историко-правовая проблематика находится в процессе своего становления.

1 Овчинников А.И. Самобытность российской правовой ментальности и методология ее осмысления в юридической науке // Северо-Кавказский юридический вестник. 2003. №1. С. 52-74; Меняйло Д.В. Правовой менталитет: Дис. . канд. юрид наук. Волгоград, 2003; Овчнев P.M. Правовая культура и российский правовой менталитет: Дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006; Пивоваров Н.И. Правосознание и российский правовой менталитет. М., 2007; Сумилин А.Д. Особенности российского правового менталитета. М., 2007.

2 См.: Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX в.: новые материалы, методы, результаты. М., 1996; Вилков А.А. Менталитет крестьянства и российский политический процесс: Монография. Саратов, 1997; Вронский О.Г. Государственная власть России и крестьянская община в годы «великих потрясений» (1905-1917 гг.). М., 2000; Вронский О.Г. Крестьянство и власть (1903-1923 гг.). Тула, 1993; Данилова Л.В., Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России. М., 1996. С. 40-57; Сенчакова Л.Т. Крестьянское движение в революции 1905-1907 гг. М., 1989; Шатковская T.B. Правовая ментальность российских крестьян второй половины XIX века: опыт юридической антропометрии: Монография. Ростов н/Д, 2000; Кирьянов Ю.И. Менталитет рабочих России на рубеже XIX—XX вв. // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861-1917 гг. СПб., 1997; Коробков Д.М. Социокультурный облик рабочих горнозаводского Урала (вторая половина XIX - начало XX в.): Дис. . д-ра истор. наук. Челябинск, 2003; Полянская Ю.М. «Классические маргиналы» в социальной структуре Москвы. 1861-1914 гг.: Дис. . канд. истор. наук. М., 2004; Трифанков Ю.Т. Массовое сознание рабочих от зарождения до 1917 г.: Дис. . канд. истор, наук. Брянск, 2000; Шагушина А.В. Массовое сознание российского провинциального пролетариата на рубеже XIX-XX вв. па материалах Владимирской губернии: Дис . канд. истор. наук. Владимир, 2005.

3 См.: Мостовщиков Л.Д. Правосознание в системе регуляторов социального поведения: Автореф. дис. . д-ра филос. наук. М., 1995; Баранов Г1.П., Русских В.В. Проблемы теории правосознания и правовой культуры. Ростов н/Д, 1999; Баранов П.П. Проблемы теории правосознания и правового воспитания. Ростов н/Д, 2005; Баранов П.П. Правовая сфера духовного мира человека // Северо-Кавказский юридический вестник. 1998. № 1. С. 17-28; Белканов Е.А. Структура и функции правосознания: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1996; Малахов В.П. Правосознание: природа, содержание, логика. М., 2001; Вопленко Н.Н. Правосознание и правовая культура. Волгоград, 2000.

Исследование трансформации массового правосознания в 1900-1925 гг. было бы невозможно без концептуального переосмысления истории русских революций с антропологических позиций, которые позволяют по-новому интерпретировать сущность феномена революционного правосознания и его значение в процессе реализации большевистской альтернативы государственно-правового развития. Тенденция гуманистического восприятия истории и использования психологических моделей при интерпретации исторических явлений не была реализована в советской историографии. В условиях господства жестких схем экономического детерминизма и чрезмерной политизированности, а иногда сознательной фальсификации революционной проблематики, изучение массового сознания граждан в 1917 г. практически полностью сводилось к большевизации масс на протяжении исследуемого периода, что рассматривалось как подтверждение тезиса о легитимности Октябрьских событий, их закономерности и неизбежности. Формы реализации деструктивных компонентов массового сознания трактовались историками как «революционное творчество масс» и рассматривались ими в качестве доказательства роста классовой сознательности горожан и основной массы крестьянства1.

В историко-правовых исследованиях, посвященных непосредственно революционному правосознанию, не затрагивался вопрос о преемственности правовых представлений и установок революционного времени с дореволюционной правовой культурой. Литературу этого периода, которая являлась апологетикой большевистской политики, отличало стремление авторов доказать закономерность формирования качественно нового, социалистического правосознания. Революционному правосознанию придавалось социалистическое содержание. Под «революционным правотворчеством» официальные историки права понимали явления, которые трактовались политическими оппонентами как «революционное насилие, самоуправство, анархия, бунт»,

1 См.: Емельянова И.А Революционное правосознание и правотворчество народных масс в период от Февраля к Октябрю 1917 г. (по материалам Казанской губернии). Казань, 1967; Токарев Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской социалистической революции. М.-Л., 1965. пугачевщина», как «разрушительный взрыв больного правосознания»1, или «психологический кризис революционного чувства»2.

Среди работ, посвященных массовому сознанию в период с февраля по октябрь 1917 г., следует назвать исследования В.П. Булдакова3, В.А. Букова4, И.А. Исаева5, В.В. Канищева6, Б.И. Колоницкого7, П.П. Марчени8, В.И.Миллера9, А.С. Рамазанова10, И.А.Шаповалова11, С.В.Ямщикова12. Методологической новационностью отличаются новейшие исследования, посвященные формированию советского типа правосознания в 1917—1921 гг.: В.А. Букова13, A.M. Евстратова14, В.Н. Кудрявцева, А.И. Трусова15, П.П. Марчени16, А.А. Нейстат17, В.Б. Романовской18, И.А. Шаповалова19.

Таким образом, следует отметить наличие обширной историографии, которая охватывает различные аспекты* проблемы правосознания^ опирается на новые концептуальные методологические подходы и позволяет современ

1 Кельман Е.И. Советское право за рубежом. М., 1927. С. 74.

2 Ону A.M. Социалистическая природа революции. Прага, 1929. С. 47.

3 См.: Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. М., 1997.

4 См.: Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М., 1997.

5 См.: Исаев И.А. Правосознание россиян революционной эпохи и психология Гражданской войны. К постановке проблемы // Революция и Гражданская война. 1917-1920 гг. Симферополь, 1995. С. 42-49; Исаев И.А. Революционная психология и революционная законность// Революция и человек. М., 1996.

6 См.: Канишев В.В. Русский бунт: бессмысленный и беспощадный. Погромное движение в городах России в 1917-1918 1г. Тамбов, 1995.

7 См.: Колоницкий Б.И. Антибуржуазная пропаганда и «антибуржуйское сознание» // Отечественная история. 1994. № 1. С. 17-27; Колоницкий Б.И. К изучению механизма десакрализации монархии (слухи и «политическая порнография» в годы Первой мировой войны) // Историк и революция. СПб., 1999. С. 72-86.

8 См.: Марченя П.П. Указ. соч.

9 См.: Миллер В.И. Массовое сознание революционной эпохи и психология Гражданской войны. К постановке вопроса // Из истории революций в России: Материалы Всероссийского симпозиума. Томск, 1996. Вып. 1.С. 49-56.

10 См.: Рамазанов А.С. Правосознание российского крестьянства в революционную эпоху (на материалах Самарско-Симбирского Поволжья): Дис. . канд. истор. наук. Самара, 1995.

11 См.: Шаповалов И.А. Формирование правосознания в Советской России в 1917-1920 гг.: Дис. . . канд. юрид. наук. М , 2005.

12 См.: Ямщиков С.В. Армейские массы в 1917 г.: Дис. . канд. истор. наук. Тверь, 1995.

13 См.: Буков В.А. От российского суда присяжных к советскому правосудию. М., 1997.

14 См.: Евстратов A.M. Правосознание и правовая культура в период формирования советского государства в 20-30 гг.: Исторпко-теоретическое исследование: Дис. д-ра юрид. наук. СПб., 2001.

15 См.: Кудрявцев В.Н., Трусов А.И, Политическая юстиция в СССР. М., 2000.

16 См.: Марчения П.П. Массовое правосознание и победа большевизма в России. М., 2005.

17 См.: Нейстат А.А. Формирование правосознания и художественная литература в Советской России в 1917—1929 гг. Уголовно-правовой и уголовно-процессуальный аспект: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2000.

18 См.: Романовская В.Б. Репрессивные органы и общественное правосознание в России XX в.: Дис. д-ра юрид. наук. СПб., 1997.

19 См.: Шаповалов И.А. Формирование правосознания в Советской России в 1917-20-х гг. (уголовно-правовой аспект): Дне. канд. юрид. наук. М., 2005. ным исследователям выйти на качественно новый уровень осмысления этого феномена как в теоретическом, так и в историко-правовом аспекте. Вместе с тем приходится констатировать отсутствие целостного междисциплинарного исследования, посвященного анализу данной проблематики.

Объектом диссертационного исследования является массовое российское правосознание первой четверти XX в. Предмет исследования составляют: политико-правовые факторы и доминирующие тенденции трансформации закрепленных на уровне априорно-константных слоев массового правосознания представлений о законе, государственной власти, правосудии, легитимности частной собственности, субъективных правах и юридических обязанностях граждан; формы реализации правоаксиологических установок в моделях коллективного правового поведения основных социальных страт в транзитивных условиях первой четверти XX в.

Хронологические рамки историко-правового исследования охватывают 1900-1925 гг. Этот период включает три относительно самостоятельных этапа развития российской государственно-правовой системы, в рамках которых можно выявить преемственность правоаксиологических установок и укорененных на уровне априорно-константных слоев правовых представлений, а также соотношение традиционализма и новационности в массовом правосознании. Исследование неслучайно обращается в качестве исходного рубежа к началу XX в. — периоду буржуазной модернизации и становления основ российского конституционализма. Анализ факторов и тенденций трансформации массового российского правосознания в этот период представляет особый академический интерес, так как позволяет экстраполировать выявленные закономерности на современные транзитивные политико-правовые условия. Верхней хронологической границей исследования является середина 20-х гг. XX столетия, так как к этому времени окончательно закрепляется сформулированная в 1921-1922 гг. доктрина социалистической законности, завершается становление советской судебно-правовой системы, формируются базовые установки советского правосознания.

Цель и задачи диссертационного исследования.

Исходя из обоснования актуальности темы и сложившейся историографической ситуации, автор формулирует цель работы следующим образом: исследовать на основе привлечения широкого круга доктринальных и исторических источников и новых теоретико-методологических и историко-правовых концептуальных подходов трансформацию массового российского правосознания в первой четверти XX в. Реализация сформулированной цели предполагает решение целого ряда академических задач:

1) разработать теоретико-методологическое обоснование интерпретации правосознания как интегративного феномена;

3) сформулировать сущностные характеристики массового правосознания как автономного правокультурного явления;

4) раскрыть структуру массового правосознания, соотношение его динамичных, инертных и априорно-константных слоев;

6) обосновать на основе обширного круга источников, впервые введенных в научный оборот, преемственность правоаксиологических установок и правовых представлений дореволюционного и советского периода, выявить соотношение традиционализма и новационности в массовом правосознании первой четверти XX столетия;

7) исследовать факторы трансформации массового правосознания граждан в транзитивных политико-правовых условиях первой четверти XX в.;

8) раскрыть причины и признаки кризиса массового правосознания в начале XX столетия и предпосылки реализации его деструктивного потенциала;

9) выявить особенности рефлексии политики демократизации Временного правительства в массовом правосознании;

10) исследовать трансформацию массового правосознания в 1917— 1921 гг., определив степень детерминированности правоаксиологических установок и правовых представлений граждан большевистской политико-правовой доктриной;

11) категориально идентифицировать феномен революционного правосознания, специфику его формирования и форм реализации в моделях коллективного поведения граждан;

12) раскрыть особенности рефлексии, "революционной законности" в массовом правосознании в 1917-1921 гг.;

13) охарактеризовать сформировавшийся в 1918-1925 гг. в правосознании граждан образ советского правосудия.

Специфика сформулированных задач обусловила особенности источ-никовой базы исследования. Доктринальными, теоретическими источниками представлена первая группа, к которой мы отнесли труды философов и теоретиков права дореволюционного, советского и современного периода: М. Капустина, Н. Ренненкампфа, Н. Палиенко, В. Хвостова, Г. Шершеневича, С. Муромцева, Н. Коркунова, JI. Петражицкого, Е. Трубецкого, И. Ильина, П. Новгородцева, Б. Вышеславцева,, Н. Бердяева, С. Франка, Г. Федотова, П. Чаадаева, Н. Алексеева, В. Соловьева, Б. Кистяковского, Е. Пашуканиса, М. Рейснера, П. Стучки, И. Фарбера, Е. Лукашевой, И. Рябко, П. Баранова, Р. Байниязова, В. Синюкова, В. Туманова, В. Малахова, Н. Матузова, В. Нерсесянца и др.

Вторая группа источников включает непосредственно исторические документы. Принимая во внимание, что правовая политика государственной власти рассмотрена в качестве одного из приоритетных факторов трансформации массового правосознания в первой четверти XX столетия, первую подгруппу исторических источников составляют нормативно-правовые акты, в большей степени воздействовавшие на массовое правосознание.

Сюда вошли документы фабрично-заводского законодательства, характеризующие правовой статус промышленных рабочих в начале XX в. и позволяющие судить о степени правовой защищенности представителей этой социальной страты1; конституционные акты начала XX века, содержание которых было использовано для сопоставления правовых представлений основной массы населения с практикой конституционного строительства, а также для анализа изменившегося правового статуса населения и его сопоставления с глубоко укорененными в массовом сознании представлениями о субъективных правах и юридических обязанностях; законодательные акты Временного правительства2, изучение которых позволило проанализировать степень адекватности политики демократической власти представлениям крестьянства и промышленного пролетариата об идеальном правопорядке, а также интерпретировать особенности демократизации в Феврале-Октябре 1917 г. как один из факторов активизации деструктивных, правонигилисти-ческих установок; нормативно-правовые акты периода революции и Гражданской войны.

Вторую подгруппу исторических источников составляют официальные документы, представленные впервые введенными автором в научный оборот материалами центральных и регионального архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива российской социально-политической истории (ГАРСПИ), Государственного архива Ростовской области (ГАРО). Наиболее значимой разновидностью архивных материалов является документация правоохранительных структур и Министерства юстиции как советского, так и дореволюционного периода.

Наиболее важную информацию содержат фонды Донского розыскного отделения Департамента полиции МВД3 и Донского областного жандармского управления4, 4 судопроизводства Департамента полиции МВД5, Уголовно

1 См.: ПСЗ РИ. III. т. 2, 5, б, 10, 17, 20, 23, 25, 26, 27

2 См.: Вестник Временною правительства. Пг., 1917.

3 См : ГАРО. Фонд 826. Оп. 2.

4 См.: ГАРО. Фонд 829. Оп. 2.

5 См.: ГАРФ. Фонд 102. On. 116-130. го отделения I департамента Министерства юстиции1.К официальным документам, в наибольшей степени способствовавшим исследованию трансформации массового правосознания в России в Феврале-Октябре 1917 г., мы отнесли:

1 материалы обследования деятельности губернской милиции чиновниками МВД* по особым поручениям , которые позволяют воссоздать пред- -ставления граждан о правоохранительных структурах;

2 официальные сообщения, справки, записки, поступавшие от губернских комиссаров в адрес Министерства внутренних дел, Министерства юстиции; переписку губернских комиссаров с министром МВД о состоянии юстиции и правосудия на местах, о мотивации противоправных действий городского и сельского населения, о самоуправствах в области осуществления правосудия3;

3 официальные сводки, отчеты, служебные записки, поступавшие с мест в адрес Главного управления по делам милиции МВД4, которые содержали информацию о самоуправствах в промышленной и аграрной сферах, тотальном беззаконии;

4 аналитические отчеты, подготовленные представителями Главного управления по делам милиции на основе поступавшего с мест в адрес министра МВД статистического материала. Среди этих документов наибольший интерес представляют отчеты, посвященные анализу динамики крестьянского движения в России с 1 июня по 15 августа 1917 г.5, самосудам и само» управствам в области правосудия6, основным правонарушениям в промышленной и аграрной сферах ;

5 официальную переписку между прокурором Петроградской судебной палаты, Министерством юстиции, Главным управлением по делам милиции и

1 См.: ГАРФ. Фонд 124. Оп. 55

2 См.: ГАРФ. Фонд 1791. Оп. 7. Д 17, фонд 1791. Оп 1.Д.11-17.

3 См.: ГАРФ. Фонд 1788. On. 1, 2.

4 См.: ГАРФ. Фонд 1791. Оп 6.

5 См . ГАРФ. Фонд 1791 Оп. 6 Д. 363.

6 См.: ГАРФ. Фонд 1791. Оп. 6. Д 363.

7 См.: ГАРФ. Фонд 1791. Оп. 6. Д. 363. обеспечению личной и имущественной безопасности* граждан МВД Временного правительства, Управлением петроградской городской милиции по поводу соблюдения законности и пресечения массовых самоуправств1.

Официальные документы Государственного архива Ростовской области, относящиеся к периоду Февраля — Октября 1917г., представлены в работе фондами Новочеркасского окружного суда", ведомства прокурора Новочерл касской судебной палаты , Ростовской, Таганрогской, Ставропольской, Новочеркасской судебных палат4.

К официальным документам, на основе которых была предпринята попытка исследования правовых представлений и установок массового* правосознания в 1918-1925 гг., следует отнести документы Министерства юстиции РСФСР (1918-1922 гг.), среди которых наиболее информативными являются отчеты Министерства юстиции, переписка Минюста с ВЧК, революционными трибуналами, ЦК ВКП(б), губернскими отделами юстиции, ВЦИ-Ком и Главным управлением рабоче-крестьянской милиции НКВД по вопросам организации работы народных судов и революционной законности5. К этим документам примыкают протоколы заседаний коллегий Минюста, доклады и отчеты заведующих губернскими отделами юстиции губернских исполнительных комитетов, протоколы заседаний губернских и всероссийских съездов работников советской юстиции и съездов народных судей, протоколы и резолюции губернских и краевых совещаний деятелей юстиции, документы ревизий народных судов и местных ЧК, документы расследований комиссиями Минюста незаконных действий представителей революционных трибуналов и

ЧК°. Эти документы позволяют проанализировать факторы формирования, отношения граждан к советскому правосудию, степень адек

1 См.: ГАРФ. Фонд 1782, фонд 1790, фонд 1791. Оп. 2, 6, 7; фонд 5141.

2 См." ГАРО. Фонд 196. On. 1.

3 См.: ГАРО. Фонд 835. On. 1, 2, фонд 863.

4 См.: ГАРО. Фонд 835.

5 См.: ГАРФ. Ф.1235. Оп. 58-61, 90, 94-97; Ф. 393. On. I.

6 См.: ГАРФ. Ф. А-353. On. 1. Отдел законодательных предложений. 1917-1918 гг.; Оп. 2. Отдел личного состава и судопроизводства; Оп. 3. Инструкторско-ннформационный отдел. 1919 г.; Оп. 4. Инст-рукторско-информационный отдел. 1920-1922 г.; Оп. 5. Отдел судоустройства и надзора. Материалы губернских и всероссийских съездов деятелей советской юстиции (1921—1923 гг.) ватности правовой доктрины государственной власти укорененным в массовом правосознании представлениям о должном правопорядке.

Информативными источниками изучения массового правосознания в 1918-1925 гг. являются официальные документы Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД: переписка Главного управления милиции НКВД с губернскими административными отделами по фактам злоупотреблений и жалоб граждан на незаконные действия милиции1, документальные материалы губернских комиссий «по оздоровлению милиции» , ежемесячные отчеты о деятельности губернских отделений милиции, акты обследования деятельности милиции по губерниям .

Особую группу официальных документов составляют рассекреченные информационные материалы ВЧК4, агентурные сводки Особого отдела ВЧК о настроениях граждан, их отношении к большевистскому правопорядку, к революционной законности, реквизиционным мероприятиям власти, законодательству «военного коммунизма», к «статусному» вменению, к советскому правосудию и самосудам, к правоохранительным органам, к террору и репрессиям периода гражданской войны. Эти документы, отложившиеся в фондах Государственного архива российской социально-политической истории, частично опубликованы, что существенно расширяет возможности научного поиска3.

Не менее информативными для изучения трансформации массового правосознания в 1917-1925 г. являются документы ЦК ВКП(б)6: стенограммы заседаний политбюро ЦК ВКП(б) и пленумов ЦК по вопросам организации террора, борьбы с классовыми врагами, организации концлагерей, взятии заложников и революционной законности7, сводки информационного отдела

1 См.: ГАРФ. Ф. 393. Оп. 44, 58, 65, 70, 72.

2 ГАРФ. Ф. 393. Оп. 31,37.

3 См.: ГАРФ. Ф. 393. Оп. 45, 15, 23, 31, 37, 44, 73, 74, 78.

4 См.: ГАРСПИ. Ф. 5.0п. 1; Ф. 17. Оп. 4, 5, 6, 31-33, 85-87.

5 См.: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939: Документы и материалы: В 4-х т. Т. 1. 1918-1922 гг. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова и др. М., 1998; «Совершенно секретно»: Лубянка-Сталину о положении в стране (1922—1934 гг.). М., 2001. Т. I.

6 См.: ГАРСПИ. Ф. 17.

7 См.: ГАРСПИ. Ф. 17. Оп. 2, 3, 5, 85, 87.

ЦК ВКП(б) о настроениях населения и отношении к институтам большевистской власти1, закрытые письма и информационные сообщения местных партийных организаций2, документы Секретного отдела ЦК3, документы отдела ЦК по работе в деревне4.

Специфика предмета исследования не позволяет ограничиться официальными документами. Поэтому неотъемлемой частью источниковой базы изучения массового правосознания являются источники личного происхождения, отложившиеся в фондах ГАРФа, ГАРСПИ и ГАРО.

Огромное количество писем, отражавших динамику общественных настроений и представлений о легитимности власти, законности, правопорядке, правосудии в 1917 г., отложилось в фондах Министерства внутренних дел Временного правительства5, Всероссийского центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов (ВЦИК I созыва)6, Министерства юстиции7, Главного управления по делам милиции8, ведомства прокурора Петроградской судебной палаты9, Управления петроградской городской милиции10, департамента общих дел Министерства внутренних дел Временного правительства11. Автор обстоятельно проанализировал массив писем, жалоб и заявлений, поступивших в Юридический, Военный отделы

1 ^

ВЦИК, а также в секретариат Большинство корреспонденции составляли заявления граждан с требованиями пересмотра судебных приговоров, жалобы на незаконных конфискации и реквизиции, донесения о незаконных действиях органов власти и отдельных лиц в 1917 г., жалобы на «несправедливое» правосудие, беззаконие на местах. В фондах канцелярии Временного

1 См.: ГАРСПИ. Ф. 17. Оп. б, 31, 32.

2 См.: ГАРСПИ. Ф. 17. Оп. 4, 31-33.

3 См.: ГАРСПИ. Ф. 17. Оп. 33, 85.

4 См.: ГАРСПИ. Ф. 17. Оп. 5.

5 См.: ГАРФ. Фонд 1788. On. 1.

6 См.: ГАРФ. Фонд 6978. On. 1, 2.

7 См.: ГАРФ. Фонд 1790.

8 См.: ГАРФ. Фонд1791. Оп. 6, 7.

9 См.: ГАРФ. Фонд 1782.

10 См.: ГАРФ. Фонд 5141. См.: ГАРФ. Фонд 1800. On. 1.

12 См.: ГАРФ. Фонд 1235. Оп. 57, 58, 78, 90, 97. правительства отложилось большое количество писем и телеграмм от частных лиц, жалоб на неправильное функционирование местных судов1, а также письма в адрес правительства и многочисленные обращения населения к власти по поводу внесудебных расправ2.

Аналогичные документы Государственного архива Ростовской области представлены в исследовании фондами прокурора Новочеркасской судебной палаты3, куда поступали многочисленные жалобы землевладельцев на беззаконие и самоуправства крестьян в области поземельных отношений.

При исследовании правосознания в постоктябрьский период мы использовали аналогичные источники в виде писем, жалоб, заявлений, прошений, поступавших от граждан в адрес ЦК4, Министерства юстиции, Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД, отдела частных заявлений и ходатайств ВНИК5, бюро печати НКВД6, бюро жалоб Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД7, бюро крестьянских писем НКВД8. При написании диссертации были использованы и опубликованные источники личного происхождения9.

В качестве опубликованных источников личного происхождения нами были изучены приговоры и наказы крестьян Центральной России, адресованные монарху, правительству, Всероссийскому крестьянскому союзу, I и II Государственной думе10. К группе опубликованных исторических источников примыкают сборники документов, посвященные, в основном, крестьян

1 См.: ГАРФ. Фонд 1799. On. 1.

2 См.: Там же. Оп. 2.

3 См.: ГАРО. Фонд 835, 863.

4 См.: ГАРСПИ. Ф.17. On. 1а; Ф. 5. On. 1.

5 См.: ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 54-56, 78, 79, 98.

6 См.: ГАРФ. Ф. 393. Оп. 4.

7 См.: ГАРФ. Ф. 393. On. 11, 20, 44, 58,65, 72.

8 См.: ГАРФ. Ф. 393. Оп. 70.

9 См.: Письма во власть. 1917-1927 гг. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост.: А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. М., 1998; Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. М., 1997.

10 Сенчакова Л.Т. Приговоры и наказы крестьян Центральной России. 1905—1907 гг.: Сборник документов / Под ред. В.П. Данилова и А.П. Корелина М., 2000. скому и рабочему движению в период Первой русской революции 1905— 1907 гг. и в межреволюционный период1.

Значительная информация о факторах и формах трансформации массового правосознания содержится в периодических изданиях 1900-1917 гг. Важную информацию удалось почерпнуть из официальных изданий Мини

2 3 стерства юстиции и российского правительства .

Теоретико-методологическую основу* диссертационного исследования составляют цивилизационный, антропологический, духовно-культурологический концептуальные подходы, реализованные в рамках ис-торико-правового исследования.

Особенности методологической базы обусловлены интегративным характером исследования, предполагающим использование общенаучных методов познания (анализа, синтеза, структурно-логического, системного, статистического), исторических методов (диалектического, конкретно-исторического, сравнительно-исторического) и юридических (метода юридической компаративистики, формально-логического, формально-юридического). Среди нетрадиционных для историко-правового исследования методов следует назвать когнитивно-информационный, использованный при интерпретации источников личного происхождения.

1 Аграрное движение 1905-1907 гг в Московской области: Сборник документов, составленный Московским областным архивным управлением. M,, 1936; Аграрное движение в 1917 г по документам ГЗК // Красный архнв.1926 Т. 14 С. 173-224, В дни Октября: Сборники воспоминаний участников Октябрьской революции. М , 1957; Война крестьян с помещиками в 1917 г. Воспоминания крестьян. М , 1926; Деревня в 1905 г.: Сб док. М-Л.,1926; Карательные экспедиции в Сибири в 1905-1906 гг.: Документы и материалы. М-Л , 1932, Крестьянское движение в России в июне 1907 - июле 1914 г.: Сб. док. М., 1966, Крестьянское движение в России в 1907-1914 гг • Документы и материалы. М., 1968; Крестьянское движение в 1917 г.: Документы и материалы М—Л., 1927; Крестьянское движение 1902 г. Вып. 3 М.-Пг., 1923; Крестьянское движение 1905-1907 ir. в Тамбовской губернии. Тамбов, 1957; Революционное движение в Нижнем Новгороде и Нижегородской губернии (1907 - февраль 1917 гг.). Сборник документов и материалов. Горький, 1971; Революционное движение в Псковской губернии в 1905-1907 гг. Псков, 1956; Рабочее движение в России в 1901—1904 гг.: Сборннк документов. Л., 1975; Революционное движение в Нижнем Новгороде и Нижегородской губернии. 1907-1917 гг. Горький, 1968, Революционное движение в России после свержения самодержавия: Документы и материалы. М., 1957; Революционное движение в России в августе 1917 г. М., 1959; Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917 г.). М., 1962; Революционное движение в сентябре 1917 г.: Документы и материалы М., 1961; Революционное движение в Тобольсьой губернии в 1905-1914 гг.: Сборник документов. Свердловск, 1981; Революция в деревне в 1917 г Из писем крестьян. М , 1927; Революция 1905-1907 гг.: Документы и материалы / Под ред. А.В. Ушакова. М., 1975; 1917 год в Саратовской губернии: Сборник документов и материалов (февраль 1917 - декабрь 1918 лг.)/Подред. BA Осипова,Г.И Сухарева. Саратов, 1957; Аграрное движение в Роса ш в 1905-06 гг.: Сб. док. СПб., 1908.

2 См ■ Журнал Министерства юстиции.

3 См.: Правительственный вестник; Вестник Временного правительства.

Исследование выполнено на основе принципов объективности, историзма, методологического плюрализма.

Научная новизна диссертации определяется междисциплинарным, интегративным характером исследования факторов формирования массового российского правосознания, механизма его трансформации в транзитивных условиях первой четверти XX столетия, форм реализации в моделях коллективного правового поведения. Несмотря на ограниченность историко-правового анализа 1900-1925 гг., данное исследование выходит за рамки частно-научного, конкретно-исторического. Оно предполагает интегративный уровень концептуального обобщения проблемы массового российского правосознания, способствует переосмыслению многих дефиниций, которые составляют категориальный каркас теории правосознания.

Интегративное исследование массового правосознания первой четверти XX в. предпринято на основе новых концептуальных подходов к феномену правосознания, позволяющих преодолеть априорно заданные рамки позитивистской парадигмы его рационалистической формально-юридической интерпретации и переосмыслить роль этого феномена как фактора преобразования юридической действительности и фактора реализации той или иной альтернативы государственно-правового развития.

Впервые на основе привлечения обширного круга официальных документов и источников личного происхождения выявлена историческая детерминированность и преемственность доминирующих правоаксиологических установок и правовых представлений на протяжении длительного исторического периода. Она позволяет более объективно и всесторонне проанализировать современное состояние правосознания российского общества с точки зрения его исторической детерминированности и разработать эффективный инструментарий его модернизации.

В работе обстоятельно исследованы факторы трансформации массового правосознания в транзитивных политико-правовых условиях первой четверти XX в.; выявлены предпосылки кризиса массового правосознания и формы его реализации в моделях коллективного правового поведения; проанализированы особенности трансформации массового правосознания в период демократизации российской государственности на протяжении 1917 г.; категориально идентифицирован феномен революционного правосознания; раскрыты особенности рефлексии "революционной законности" и "революционного правосудия" в массовом правосознании периода революции и Гражданской войны.

Особого внимания заслуживает новизна источниковой базы исследования. Большинство источников составляют архивные материалы, впервые введенные автором в научный оборот. Многие ранее опубликованные источники впервые были использованы в целях исследования массового правосознания и форм его реализации в моделях правового поведения, получив новую историческую интерпретацию.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Объективная потребность реализации в рамках историко-правового исследования антропологического и духовно-культурологического концептуальных подходов, а также интерпретация правосознания как интегративного, . исторически детерминированного феномена актуализируют введение в научный оборот и категориальное обоснование дефиниции "массовое правосознание". Проблематика массового правосознания в рамках историко-правового исследования включает его категориальную идентификацию в контексте общей теории правосознания, обоснование критериев классификации и типологических черт массового российского правосознания, анализ его категориального соотношения с дефинициями "общественное правосознание", "обыденное правосознание", "правовая психология", "правовой менталитет".

2. Специфика массового правосознания как автономного правокуль- • турного явления, не сводимого к общественному правосознанию, состоит в том, что оно включает совокупность представлений, идей, чувств, переживаний, психологических реакций, мотиваций, имеющих массовидно-типичный характер для данного общества конкретной исторической эпохи. Ему присуща ярко выраженная историческая детерминированность, так как оно аккумулирует сформировавшиеся в течение длительного хронологического периода стереотипизированные образцы правоаксиологических ориентаций и представлений. Как интегративный феномен массовое правосознание представляет собой сложно структурированное образование, характеризующееся целостным единством взаимосвязанных, взаимозависимых компонентов: эмоционально-чувственных (психологических), когнитивно-рациональных и архетипических, смыкающихся с правовым менталитетом.

3. Использование термина "массовое российское правосознание" актуализирует вопрос, связанный с признанием специфичности национального российского правосознания и наличия российского правового менталитета. В качестве универсального критерия типологизации выступает общность исторического пути формирования, что обусловливает общность сущностных характеристик массового правосознания, его духовных доминант, смыслообра-зующих идей, относящихся к инертным и априорно-константным слоям и объективизирующихся в моделях правового поведения.

4. Исторически детерминированными типологическими чертами массового российского правосознания, которые демонстрировали высокую адаптивную способность к изменяющимся на протяжении первой четверти XX в. политико-правовым реалиям, являются: правовой нигилизм, патернализм, персонифицированное восприятие государственной власти, социоцентризм, эгалитаризм, синкретизм, инверсионализм (симбиоз противоположных интенций).

5. Российский правовой нигилизм демонстрирует устойчивую историческую преемственность в дореволюционный, советский и постсоветский периоды. Его формирование и высокая адаптивная способность обусловлены особенностями генезиса и развития российской государственности; гипертрофированными представлениями о "державности" и о роли государственной власти в условиях перманентной консолидации; наличием многовековой общинной организации, в рамках которой на протяжении столетий функционировало альтернативное позитивному обычное право; доминантными чертами общественно-политического развития - централизацией и бюрократизацией; многовековым господством крепостного права; длительным сохранением абсолютной монархии и отсутствием конституционной политико-правовой традиции; особенностями русской духовности и гетерогенным характером славянской культуры; мобилизационным типом экономического развития;

6. Трансформация массового правосознания в 1900—1916 гг. была детерминирована особенностями модернизационных преобразований; и спецификой становления российского конституционализма, которые гипотетически могли способствовать преодолению социоцентристских правовых представлений и формированию гражданского правосознания, основанного на признании приоритета права, на развитых представлениях о неприкосновенности частной собственности и личности, об ■ индивидуальной; ответственности, о: правовом статусе личности и легитимных'способах защиты личных и имущественных прав. Неразвитость индивидуалистических начал в массовом? правосознании, его социоцентризм и архаичность пришли в диссонанс с потребностями капиталистического развития, обусловив амбивалентность массового правосознания:

7. Позитивный потенциал массового правосознания* не был реализован в транзитивных условиях незавершенности конституционных преобразований, ограниченности российского парламентаризма, десакрализации монархической власти, синхронизации правовой и морально-нравственной; аномии, правовой необеспеченности крестьян и промышленных рабочих, крайне низкого уровня общей и политико-правовой культуры граждан. Буржуазная модернизация, ознаменовавшаяся значительным экономическим прогрессом, обусловила атомизацию и деструктурирование социума, сформировала мощные маргинальные страты и в значительной степени предопределила нарастание социально-правового негативизма в массовом правосознании в 1900— 1916 гг. Обозначившийся в рамках российского транзитивного политико-правового пространства .кризис массового правосознания стал следствием неадекватности политики государственной власти массовым представлениям о "должном" правопорядке, которые формировались на основе сочетания традиционалистских и новационных правовых установок.

8. Трансформация массового российского правосознания в феврале — октябре 1917 г. была обусловлена спецификой рефлексии институтов демократической государственности и принципов ее функционирования, которая по-прежнему происходила в рамках инверсионной, патерналистской политико-правовой парадигмы. Переход от монархической формы правления к республиканской означал лишь изменение объектов инверсионного восприятия. Демократические преобразования продемонстрировали неадекватность либеральных медиативных политико-правовых установок инверсионализму социоцентрист-ского правосознания, особенно в транзитивных условиях революции и Первой мировой войны, что предопределило реализацию большевистской альтернативы государственно-правового развития.

9. Факторами реализации деструктивных тенденций в динамике правосознания основных социальных страт в феврале — октябре 1917 г. являлись: трансформация представлений о ментальной легитимности демократической 1 власти; отсутствие развитой политико-правовой демократической культуры; господство общинного сознания, культивировавшего приоритет коллективных интересов над индивидуальными; эгалитаризм и неразвитость представлений о неприкосновенности частной собственности, гражданских правах и обязанностях; дезорганизация государственной власти; особенности рефлексии демократических ценностей и идеалов в массовом российском правосознании; криминализация социума и отсутствие эффективных структур охраны правопорядка; нерешенность аграрного вопроса; обусловленный Первой мировой войной социально-экономический кризис.

10. Трансформация массового правосознания в 1917-1921 гг. являлась логическим продолжением кризиса, обозначившегося как в массовом, так и в профессиональном правосознании в начале XX в. в условиях буржуазной модернизации и незавершенности конституционных преобразований. На этом этапе были продемонстрированы те же закономерности трансформации массового правосознания, что и в предыдущий период. По мере реализации большевистской альтернативы государственно-правового и социально-экономического развития в сознании большинства граждан наметилась эскалация социально-правового негативизма, который обусловил трансформацию представлений о революционной законности и революционной целесообразности, справедливом революционном правосудии, статусном вменении, легитимности большевистского правопорядка в целом, субъективных правах и свободах, реквизициях и конфискациях собственности, революционном терроре.

11. Культивировавшееся государственной властью и закрепленное в нормативно-правовых документах представление о праве как инструменте классового насилия и осуществления санкционированного государством террора явилось катализатором установок революционного правосознания, сформировавшихся в период с февраля по октябрь 1917 г. Как особое состояние массового правосознания, которое было реализовано в соответствующих моделях правового поведения граждан в 1917-1921 гг., революционное правосознание характеризовалось совокупностью типологических черт: ярко выраженным инверсионализмом правовых представлений; социально-правовым негативизмом; синхронизацией правовой, политической и морально-нравственной аномии; подменой законности революционной целесообразностью; активизацией эсхатологического стремления к моментальной реализации правового идеала; доминированием представлений о детерминированности правового статуса гражданина его социальной принадлежностью; ксенофобией, основанной на гипертрофированных общинных установках идентификации членов общества как "своих" или "чужих"; апологетикой насильственного установления "социальной справедливости"; наличием в качестве мотивации правового поведения стремления к классовой мести и расправе с классовыми врагами.

12. После завершения Гражданской войны приоритетными задачами новой политической элиты стали: укрепление советской государственности и преодоление хозяйственной разрухи. Нуждаясь в ментальной легитимации своей власти для осуществления социалистических преобразований, большевизм уделял значительное внимание разработке методов воздействия на правосознание граждан в целях формирования адекватных государственной политике правовых установок и представлений. Если в период борьбы за власть в феврале - октябре 1917 г. и во время Гражданской войны большевизм манипулировал укорененными на, уровне априорно-константных слоев представлениями граждан, адаптируя их к социалистической доктрине, то по окончании Гражданской войны власть посредством целого комплекса идеологических и политических мероприятий стремилась сформировать качественно новое, советское правосознание, адекватное государственно-правовой системе диктатуры пролетариата. Социалистическое правосознание, культивировавшееся государственной властью, стало одним из фундаментальных компонентов тоталитарной политико-правовой системы.

13. Советское правосознание представляло собой синтез социалистических идей и рудиментарных правовых представлений о праве, законности, правосудии, легитимности государственной власти, справедливом правопорядке, о правовом статусе личности, неприкосновенности собственности, о методах регулирования гражданско-правовых отношений, о преступлениях и наказаниях.

14. Закономерности трансформации массового правосознания в первой четверти XX в. обладают не только академической, но и практической значимостью, так как могут быть экстраполированы на современные транзитивные политико-правовые условия, в которых массовое правосознание продолжает аккумулировать исторически сформировавшиеся стереотипизиро-ванные образцы правоаксиологических представлений.

Теоретическую и практическую значимость диссертационного исследования определяют положения, выносимые на защиту. Академический интерес представляют как концептуальные положения работы, так и собранный фактический материал. Многие проблемы, затронутые в диссертации, могут стать предметом самостоятельных историко-правовых исследований, способствуя разработке целостной истории национального правосознания. Результаты исследования могут использоваться в учебно-методическом процессе при разработке курсов по теории права, истории права, спецкурсов по актуальным проблемам правосознания и правовой культуры, российского правового менталитета.

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 2 монографии (общим объемом 37,3 п.л.) и 62 научных статьи, включая 12 публикаций в научных изданиях перечня ВАК.

Структура диссертационного исследования включает: введение, 5 глав, объединяющих 17 параграфов, заключение, список источников и литературы.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Абдурахманова, Ирина Вениаминовна, Ростов-на-Дону

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, проведенное нами на основе привлечения широкого круга док-тринальных и исторических источников исследование позволяет сформулировать некоторые выводы относительно факторов формирования, типологических черт, форм реализации в моделях правового поведения и закономерностей трансформации массового правосознания в России в первой четверти XX в.

Междисциплинарный анализ обусловил концептуальное переосмысление целого ряда дефиниций, составляющих категориальный каркас теории правового сознания. В работе нашла подтверждение интерпретация массового правосознания как интегративного, исторически детерминированного социокультурного феномена, представляющего собой совокупную форму концентрации, обобщения и выражения доминирующих правовых представлений коллективных субъектов, находящихся в конкретных политико-правовых условиях.

Мы исходили из интерпретации правосознания как целостного, сложно структурированного духовно-культурного образования, которое, с одной стороны, рефлексирует посредством взаимодействия своих психологических и рациональных компонентов юридическую действительность, а с другой — является мощным фактором ее преобразования. Специфика массового правосознания как автономного правокультурного явления состоит в том, что оно включает совокупность представлений, идей, чувств, переживаний, реакций, импульсов, имеющих массовидно-типичный характер для данного общества конкретной исторической эпохи.

Массовому правосознанию присуща ярко выраженная историческая детерминированность, так как оно аккумулирует сформировавшиеся в течение длительного хронологического периода стереотипизированные образцы правоаксиологических ориентаций и представлений. Его следует рассматривать как сложно структурированное образование, характеризующееся целостным единством взаимосвязанных, взаимозависимых компонентов: эмоционально-чувственных (психологических) или эмоционально-образных, абстрактно-логических (рациональных) или когнитивно-рациональных и архети-пических, смыкающихся с правовым менталитетом. В системе элементов юридического сознания правовая ментальность предстает в виде глубинного слоя сознания, в определенной мере смыкаясь с бессознательным правовым уровнем, с юридическим подсознанием.

Использование термина «массовое российское правосознание» актуализирует вопрос, связанный с признанием специфичности национального российского правосознания и наличия российского правового менталитета. В качестве универсального критерия типологизации мы сформулировали общность исторического пути формирования, что обусловливает общность качественных характеристик массового правосознания, его духовно-культурологических компонентов, духовных доминант, смыслообразующих идей, относящихся к инертным и априорно-константным слоям и коренящимся в менталитете.

Детерминированность массового российского правосознания особенностями национального государственно-политического и социокультурного развития позволяет рассматривать его как уникальный феномен, обладающий специфическими системообразующими концептами, духовными доминантами, внутренней логикой развития. В качестве исторически детерминированных типологических черт массового российского правосознания, которые демонстрировали высокую адаптивную способность к изменяющимся на протяжении первой четверти XX в. политико-правовым реалиям, были рассмотрены: правовой нигилизм, патернализм, персонифицированное восприятие государственной власти, социоцентризм, синкретизм, инверсионализм, эгалитаризм. Применительно к российскому массовому правосознанию первой четверти XX столетия правовой нигилизм был интерпретирован не как деформация, а как особенность отношения к позитивному праву.

На основе привлечения обширного круга источников мы рассмотрели устойчивую историческую преемственность российского правового нигилизма дореволюционного, советского и постсоветского периода. Его формирование и высокая адаптивная способность обусловлены особенностями генезиса и развития российской государственности; исторически сложившейся системой отношений между обществом и государством; наличием многовековой общинной организации, в рамках которой на протяжении столетий функционировало альтернативное позитивному обычное право; многовековым господством крепостного права; длительным сохранением феодальных пережитков; особенностями русской духовности и гетерогенным характером славянской культуры; мобилизационным типом экономического развития. Совокупность этих особенностей обусловила формирование и закрепление на уровне априорно-константных слоев массового правосознания соответствующих представлений о государственной власти, о правах и обязанностях субъектов права, частной собственности, справедливости, законности.

Важной доминантой национального массового сознания и коллективных представлений (не только правовых, но и политических, морально-нравственных, религиозных) стал инверсиоиализм, который можно противопоставить присущему западной ментальности медиативизму. Симбиоз противоположных интенций сознания, его имманентная противоречивость (или амбивалентность) в наибольшей степени реализовывались и проявлялись в транзитивные периоды российской государственно-правовой истории в моделях коллективного правового поведения.

Доминантной установкой, исходя из которой мы рассматривали трансформацию массового российского правосознания в первой четверти XX столетия, является признание его исторической преемственности. Трансформация массового правосознания на протяжении первой четверти XX в. определялась кратковременными и долговременными факторами. В качестве факторов кратковременного воздействия мы рассмотрели государственную политико-правовую доктрину, реализованную в соответствующей правовой политике; специфику правового статуса основных социальных страт; степень ментальной легитимности государственной власти; состояние действующего законодательситва и судебной системы; уровень правовой культуры и уровень жизни граждан; эффективность функционирования органов охраны правопорядка и др.

Эти факторы, приобретая различное содержание в зависимости от конкретного исторического периода (буржуазной модернизации начала XX в., Февральской буржуазно-демократической революции или становления советской государственно-правовой системы) оказывали различное воздействие на состояние массового правосознания, детерминируя тенденции его трансформации. Вместе с тем на каждом из этих этапов на трансформацию массового правосознания оказывали мощное воздействие укорененные на уровне априорно-константных слоев исторически сформировавшиеся правовые представления, модифицированные в новых геополитических и юридических условиях.

На рубеже XIX-XX вв. массовое российское правосознание представляло собой социоцептристские правовые аксиологические установки, детерминированные общинным укладом и закрепленные обычно-правовой практикой. Социоцентристская правовая культура характеризовалась доминированием коллектива над личностью, что обусловило неразвитость представлений о субъективных правах, юридических обязанностях, индивидуальной ответственности, неприкосновенности частной собственности.

Важнейшими факторами, определившими трансформацию массового правосознания в 1900-1917 гг., являлись особенности буржуазной модернизации и становления основ российского конституционализма, которые обусловили изменения во всех сферах жизни российского общества. Неразвитость индивидуалистических начал в массовом правосознании, его социоцен-тризм и архаичность пришли в диссонанс с потребностями капиталистического развития, обусловив амбивалентность правосознания основной массы граждан. Априорно-константные слои массового правосознания демонстрировали преемственность и традиционализм, в то время как динамичные - но-вационные черты, которые, в свою очередь, мы дифференцировали на позитивные (конструктивные) и деструктивные.

Наметившиеся в начале XX в. позитивные изменения в .массовом правосознании были обусловлены бурным экономическим ростом, становлением российского конституционализма, парламентскими иллюзиями значительной части населения, преодолением прежней интровертности общины и социально-культурного локализма. Становление российского конституционализма и парламентаризма гипотетически могли способствовать преодолению патернализма, эгалитарности правовых представлений и формированию гражданского правосознания. Однако позитивный потенциал массового правосознания не был реализован в транзитивных условиях незавершенности конституционных преобразований, ограниченности российского парламентаризма, де-сакрализации монархической власти, правовой необеспеченности крестьян и промышленных рабочих, крайне низкого уровня общей и политико-правовой грамотности граждан, синхронизации правовой и морально-нравственной аномии.

Буржуазная модернизация, ознаменовавшаяся значительным экономическим прогрессом, обусловила атомизацию и деструктурирование социума, сформировав мощные маргинальные страты. Учитывая деструктивность маргинальных правовых, вернее антиправовых, установок, они приобретали особое значение в условиях революции. В начале XX века в рамках российского геополитического пространства сложилась историческая обстановка, способствовавшая эскалации деструктивных тенденций в развитии массового правосознания, когда правовой нигилизм, эгалитаризм и социоцентризм приобрели гипертрофированные формы, достигнув своего апогея в 1917—1918 гг.

Кризис массового правосознания, отчетливо обозначившийся к 1917 г., стал следствием неадекватности политики государственной власти народным представлениям о «должном» правопорядке, которые формировались на основе сочетания традиционалистских и новационных правовых установок.

Стремление к радикальным преобразованиям в целях реализации определенных правовых представлений стало основной мотивацией правового поведения крестьянских и пролетарских масс в 1917 г., предопределив в значительной степени соответствующую альтернативу государственно-правового развития России.

Дальнейшая трансформация массового правосознания была обусловлена демократическими преобразованиями Временного правительства в феврале-октябре 1917 г. Как и в условиях буржуазной модернизации начала XX в., аксиологические правовые установки, представления о государственной власти, законе, правосудии сочетали в себе традиционные и новационные черты, свидетельствовавшие, на наш взгляд, о наличии как конструктивного (особенно в первые недели господства революционного глобализма), так и деструктивного потенциала массового правосознания. Позитивные интенции массового правосознания заключались в высоком уровне ментальной легитимности демократической власти, в стремлении граждан разрешать социально-экономические проблемы легитимными средствами, в активизации социально-политической активности, в тотальном отторжении предшествовавшего правопорядка. Они создавали гипотетическую возможность преодоления эгалитарного, социоцентристского правосознания и формирования правосознания гражданского, основанного на признании приоритета права, развитых представлениях о неприкосновенности частной собственности и личности, об индивидуальной ответственности, о правовом статусе личности и легитимных способах защиты своих прав.

Вместе с тем декларированный разрыв с «бесправным прошлым» носил номинальный характер, демонстрируя ментальную преемственность с прежними правовыми установками. Рефлексия институтов демократической государственности и принципов ее функционирования по-прежнему происходила в рамках инверсионной, патерналистской политико-правовой парадигмы. Крушение российской монархии означало лишь изменение объектов инверсионного восприятия. В транзитивных политико-правовых условиях в очередной раз была продемонстрирована неприемлемость медиативных архетипов сознания как инвариантов национального менталитета.

Факторами реализации деструктивных тенденции в динамике правосознания граждан являлись: трансформация представлений о ментальной легитимности демократической власти; проведение политики демократизации в условиях правового инфантилизма; господство общинного сознания, культивировавшего приоритет коллективных интересов над индивидуальными; отсутствие представлений о неприкосновенности частной собственности, гражданских правах и обязанностях; неэффективность правоохранительных структур; воздействие на общественное сознание леворадикальной пропаганды в условиях дезорганизации государственной власти.

Основными формами реализации антиправовых установок и тотального нарушения не гарантированных государством прав личности и собственности стали самосуды и самоуправства в области судопроизводства, «захватное» право в сельской и городской среде, незаконные обыски, аресты и реквизиции движимого и недвижимого имущества.

Основная тенденция трансформации массового правосознания в этот период заключалась в том, что первоначальные эпизодические «эксцессы», мотивированные революционной необходимостью и целесообразностью и инициированные, как правило, общественными и революционными организациями, уступили место тотальным стихийным погромам и насилиям, которые сочетались с активизацией различных моделей девиантного поведения. Первоначальное стремление со стороны горожан и крестьян придать своим незаконным действиям легитимный характер, сменилось немотивированной жестокостью и деструктивностью, достигшими апогея во время Гражданской войны.

В период с Февраля по Октябрь 1917 г. в условиях предпринятой Временным правительством демократизации российской государственности в массовом правосознании сформировались базовые установки революционного правосознания и соответствующая мотивация правового поведения, гипертрофированные после Октябрьского переворота.

Типологическими чертами революционного правосознания, формирование которого относится к периоду Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г., являлись: ярко выраженный инверсионализм правовых представлений; социально-правовой негативизм; синхронизация правовой и морально-нравственной аномии; подмена законности революционной целесообразностью;- активизация эсхатологического стремления к моментальной реализации правового идеала; доминирование представлений о детерминированности правового статуса гражданина его социальной принадлежностью; ксенофобия, основанная на гипертрофированных установках идентификации членов общества как «своих» или «чужих»; апологетика насильственного установления «социальной справедливости»; наличие в качестве мотивации правового поведения стремления к классовой мести и расправе с классовыми врагами.

Трансформация массового правосознания в 1917—1921 гг. являлась логическим продолжением кризиса, обозначившегося как в массовом, так и в профессиональном правосознании в начале XX в. в условиях буржуазной модернизации и незавершенности конституционных преобразований. Привнесенное большевиками классовое понимание законности и права в целом определило мотивацию правового поведения граждан в 1917—1921 гг., которая состояла в стремлении к реализации идеала должного правопорядка. Положения марксизма в его большевистской модификации были созвучны коммунальному правовому идеалу, основанному на общинных, эгалитарных, традиционалистских представлениях о справедливом аграрном строе и легитимных способах возникновения права собственности, о правосудии, о соотношении законности и справедливости, о статусной иерархии, о методах регулирования правоотношений.

Как трансформированный идеал должной общественной и правовой организации коммунистическая перспектива «светлого будущего» обладала сакральностью, присущей мифологическому, рудиментарному типу сознания. Преемственность правоаксиологических установок проявилась и в том, что реализация идеала «светлого коммунистического будущего» осуществлялась на основе традиционной для национального менталитета инверсионной логики.

На этом этапе были продемонстрированы те же закономерности трансформации массового правосознания, что и в период с Февраля по Октябрь 1917 г. По мере реализации большевистской альтернативы государственно-правового и социально-экономического развития в сознании большинства граждан наметилась эскалация социально-правового негативизма, который являлся атрибутивной чертой революционного правосознания. Но если на первом этапе его объектами были классовые враги и символы старого правопорядка, то теперь — большевистский режим. Социально-правовой негативизм был связан с выявлением неспособности и нежелания власти реализовать политический и правовой идеал. Это обстоятельство обусловило трансформацию представлений о законности и революционной целесообразности, справедливом революционном правосудии, статусном вменении, легитимности большевистского правопорядка, субъективных правах и свободах, реквизициях и конфискациях собственности, революционном терроре. Показателем правоментальной преемственности стало воспроизведение в советский период правонигилистнческой традиции, которая, в отличие от революционного периода, приобретает латентные формы выражения.

После завершения Гражданской войны приоритетными задачами новой политической элиты стали: укрепление советской государственности и преодоление хозяйственной разрухи. Их реализация, невозможная в условиях кризиса ментальной легитимности власти и нарастания в правосознании граждан социально-правового негативизма, предполагала пересмотр концептуальных положений о классовой революционной законности, о революционном правосознании как источнике права, о методах и средствах гражданско и уголовно-правового регулирования, о правовой регламентации отношений собственности, правовом статусе личности. Если в период борьбы за власть в феврале-октябре 1917 г. и в период революции и Гражданской войны большевизм манипулировал укорененными на ментальном уровне правовыми представлениями граждан, адаптируя их к социалистической доктрине, то по окончании Гражданской войны стало прослеживаться стремление власти создать политико-правовые и идеологические условия формирования качественно нового правосознания. Революционное правосознание должно было уступить место социалистическому, адекватному государственно-правовой системе диктатуры пролетариата и социалистической законности. Социалистическое правосознание, культивировавшееся государственной властью посредством целого комплекса идеологических и политических мероприятий, стало одним из фундаментальных компонентов тоталитарной политико-правовой системы.

Формирующееся в этот период так называемое советское правосознание следует рассматривать как синтез социалистических идей и рудиментарных правовых представлений о праве, законности, правосудии, легитимности государственной власти, справедливом правопорядке, о правовом статусе личности, неприкосновенности собственности, о методах регулирования гражданско-правовых отношений, о преступлениях и наказаниях.

Итак, большевизм стал закономерным результатом трансформации российской государственности и массового правосознания на протяжении длительного периода. Данное заключение не означает отрицания гипотетической возможности генезиса в рамках российского социокультурного пространства медиативной политико-правовой культуры, предполагающей формирование соответствующих аксиологических правовых установок в противовес правонигилистическим. Исторический опыт не увенчавшихся успехом российских модернизационных преобразований доказывает, что степень их эффективности детерминирована адекватностью структурам национальной ментальности, которая, вне всякого сомнения, содержит мощный конструктивный потенциал.

Выявленные закономерности трансформации массового российского правосознания в первой четверти XX столетия обладают не только академической, но и практической значимостью, так как могут быть экстраполированы на современные транзитивные политико-правовые условия, в которых массовое правосознание продолжает аккумулировать сформировавшиеся в течение длительного хронологического периода стереотипизированные образцы правоаксиологических ориентаций и представлений.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект»

1. Закон «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах» от 1 июня 1882 г. // ПСЗ РИ. III. Т. 2. № 931.

2. Закон «О воспрещении ночной работы подросткам и женщинам на прядильных и ткацких фабриках» от 3 июня 1885 г. // ПСЗ РИ. III. Т. 5. № 3015.

3. Закон «О надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа членов фабричной инспекции» от 3 июля 1886 г. // ПСЗ РИ. III. Т. 6. № 3769.

4. Закон «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности» от 2 июня 1897 г. // ПСЗ РИ. III. Т. 17. № 14231.

5. Правила «О вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих, а равно членов их семейств в предприятиях фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности» от 2 июля 1903 г. // ПСЗ РИ. III. Т. 23. № 23060.

6. Положение «Об отношениях между хозяевами фабричных заведений и рабочими людьми, поступающими на оные по найму // ПСЗ РИ. II. Т. 10. № 8157.

7. Закон «О воспрещении фабрикантам назначать в ночные работы малолетних менее 12-летнего возраста» // ПСЗ РИ. II. Т. 20. № 19262.

8. Указ «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» от 12 декабря 1904 г. // СУ. 14.12.04. № 189.

9. Положение о выборах в Государственную думу от 6 августа 1905 г. // ПЗС РИ. III. Т. 25. Отд. 1. № 2662.

10. Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 г. // ПСЗ РИ. III. Т. 25. Отд. 1. № 26803.

11. Положение «Об изменении положения о выборах в Государственную думу и изданных в дополнение к нему узаконений» от 11 декабря 1905 г. // ПЗС РИ. III. Т. 25. Отд. 1. № 27029.

12. Учреждение Государственной думы от 20 февраля 1906 г. // ПЗС РИ. III. Т. 26. Отд. 1.№ 27424.

13. Свод Основных государственных законов от 23 апреля 1906 г. // Свод законов Российской империи. СПб., 1906. Т. 1.4. 1. С. 5-48.

14. Манифест «О роспуске Государственной думы и о времени созыва таковой в новом составе» от 9 июля 1906 г. // ПЗС РИ. III. Т. 26. Отд. 1. № 28105.

15. Манифест «О роспуске Государственной думы и о времени созыва новой Думы и об изменении порядка выборов в Государственную думу» от 3 июня 1907 г. // ПСЗ РИ. III. Т. 27. № 29240.

16. Положение «О выборах в Государственную думу» от 3 июня 1907 г. // ПЗС РИ. III. Т. 17. № 29242.

17. Декларация Временного правительства о его составе и задачах от 3 марта 1917 г. //Вестник Временного правительства. 1917. № 1 (46).

18. Постановление Временного правительства по земельному вопросу от 19 марта 1917 г. // Вестник Временного правительства. 1917. № 14 (60). 21 марта (3 апреля).

19. Приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов по гарнизону Петроградского военного округа от 1 марта 1917 г. // Великая Октябрьская социалистическая революция: Документы и материалы. М., 1959. С. 189-190.

20. Постановление Временного правительства «О недопустимости смещения рабочими администрации предприятий» от 3 апреля 1917 г. // Великая Октябрьская социалистическая революция: Документы и материалы. М., 1959. С. 450.

21. Декрет Второго Всероссийского съезда Советов «О земле» от 25 октября 1917 г. //СУ РСФСР. 1917. № 1. Ст. 3.

22. Положение ВЦИК и СНК РСФСР о рабочем контроле от 14 ноября1917 г. // СУ РСФСР. 1917. № 3. Ст. 35.

23. Декрет СНК РСФСР «О суде» № 1 от 24 ноября 1917 г. // СУ РСФСР. 1917. №4. Ст. 50.

24. Инструкция ВЦИК РСФСР о ревтрибуналах от 19 декабря 1917 г.// СУ РСФСР. 1917. № 12. Ст. 170.

25. Декрет ВЦИК РСФСР «О суде» № 2 от 15 февраля 1918 г. // СУ РСФСР. 1918. № 26. Ст. 420.

26. Декрет СНК РСФСР «О суде» № 3 от 20 июля 1918 г. // СУ РСФСР. 1918. № 52. Ст. 589.

27. Постановление СНК РСФСР «О красном терроре» от 5 сентября1918 г. // СУ РСФСР. 1918. № 65. Ст. 710.

28. Положение ВЦИК «О народном суде РСФСР» от 30 ноября 1918 г.// СУ РСФСР. 1918. № 85. Ст. 889.

29. Декрет СНК РСФСР о разверстке зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства от 11 января 1919 г. // СУ РСФСР. 1919. № 1. Ст. 10.

30. Постановление Президиума ВЦИК РСФСР «Об организации лагерей принудительных работ» от 11 апреля 1919 г. // СУ РСФСР. 1919. № 12. Ст. 124.

31. Инструкция Президиума ВЦИК РСФСР «О лагерях принудительных работ» от 12 мая 1919 г. // СУ РСФСР. 1919. № 20. Ст. 235.

32. Положение ВЦИК РСФСР «О революционных трибуналах» от 20 ноября 1919 г. // СУ РСФСР. 1919. № 53.

33. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР // СУ РСФСР. 1919. №66.

34. Положение ВЦИК РСФСР «О революционных трибуналах» от 18 марта 1920 г. // СУ РСФСР. 1920. № 22.

35. Декрет СНК РСФСР «О реквизициях и конфискациях» от 16 апреля 1920 г. // СУ РСФСР. 1920. № 29. Ст. 143.

36. Положение ВЦИК РСФСР «О народном суде РСФСР» от 21 октября 1920 г. // СУ РСФСР. 1920. № 83. Ст. 407.

37. Декрет ВЦИК РСФСР «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» от 21 марта 1921 г. // СУ РСФСР. 1921. № 26. Ст. L47.

38. Положение СНК РСФСР «О судоустройстве РСФСР» от 11 ноября 1922 г. // СУ РСФСР. 1922. № 69. Ст. 902.

39. Архивные материалы Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

40. Фонд 102 Департамент полиции МВД. IV судопроизводство.

41. Сводки и донесения о настроении населения и положении дел на местах, террористических проявлениях и беспорядках. On. 116 — 126.

42. Фонд 124 Уголовное отделение I департамента Министерства юстиции. 1905—1917. Оп. 55. Дела об оскорблении царской фамилии.

43. Фонд А — 353 Народный комиссариат юстиции РСФСР. 1917-1946 гг.

44. On. 1. Отдел законодательных предложений. Материалы об организации народных судов. 1917-1918 гг.

45. On. 3. Инструкторско-информациониый отдел. 1919 г. Доклады, отчеты, акты обследования губернских органов юстиции. Протоколы заседаний уездных бюро юстиции, переписка с мировыми судами, материалы съездов мировых судей.

46. Оп. 4. Инструкторско-информациониый отдел. 1920-1922 г.

47. Оп. 5. Отдел судоустройства и надзора. Материалы губернских и всероссийских съездов деятелей советской юстиции (1921—1923 гг.)43. Фонд 393 НКВД РСФСР.

48. On. 1. Переписка НКВД с местными губисполкомами о взятии заложников, о борьбе с бандитизмом, о политическом положении.

49. Оп. 4. Бюро печати НКВД. Обзоры прессы по вопросам борьбы с бандитизмом, о должностных преступлениях.

50. Оп. 11. Бюро жалоб НКВД. 1919-1920 гг.

51. Оп. 12. Документы отдела печати. 1919—1920 гг.

52. Оп. 15. Главное управление милиции НКВД. 1919. Информационные листки о положении дел на местах.

53. Оп. 20. Материалы бюро жалоб НКВД. 1920 г.

54. Оп. 23. Главное управление советской рабоче-крестьянской милиции. 1920-1923 гг.

55. Оп. 31. Главное управление милиции. 1921—1922 гг. Материалы о «чистке в милиции». Сводки начальников милиции о положении на местах.

56. Оп. 37. Материалы съездов милиции, комиссий «по оздоровлению милиции».

57. Оп. 44. Секретариат ЦАУ. Сводки о деятельности милиции на местах. Заявления и жалобы разных лиц на незаконные действия работников милиции, переписка о злоупотреблениях в органах милиции.

58. Оп. 45. Отдел Угро ЦАУ. Документы 1 Всероссийского съезда работников милиции; акты ревизионного обследования Управления УГРО Республики.

59. Оп. 65. Жалобы граждан на незаконные действия представителей милиции и злоупотребления властью; переписка отдела милиции с начальником милиции Москвы по жалобам на действия работников милиции.

60. Оп. 70. ЦАУ. Отдел крестьянских писем.

61. Оп. 72. Переписка отдела милиции с губернскими административными отделами по заявлениям граждан о фактах злоупотребления властью.

62. Фонд 543 — Царскосельский дворец.

63. Оп.1. Отчеты министра юстиции Российской империи, записки неустановленных лиц, записки и доклады официальных лиц императору.

64. Фонд 1235 — Документальные материалы военного отдела ВЦИК.

65. Оп. 53-66 а. Письма и заявления частных лиц. 1918-1923 гг.

66. Оп. 57. Заявления о пересмотре судебных приговоров, документы о незаконных конфискациях и реквизициях.

67. Оп. 58. Документальные материалы Секретариата председателя ВЦИК. Донесения и заявления о незаконных действиях органов власти и отдельных лиц в 1917 г. Письма и телеграммы частных лиц.

68. Оп. 59. Переписка местных и центральных органов государственной власти с Наркомюстом РСФСР о незаконных конфискациях и возвращении имущества граждан.

69. Оп. 65. Переписка ВЦИК с партийно-государственными органами по жалобам граждан на незаконные действия представителей государственной власти.

70. Оп. 78. Письма и телеграммы частных лиц.

71. Оп. 90. Переписка Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов и ВЦИК о неправильных реквизициях движимого и недвижимого имущества граждан.

72. Оп. 93. Доклады местных ЧК о политическом и экономическом положении в губерниях. Жалобы граждан на незаконные действия ЧК и революционных трибуналов.

73. Оп. 94. Сводки о политических настроениях населения, переписка с губернскими ЧК.

74. On. 95. Переписка ВЦИК с НКВД, с ревтрибуналами, со Всероссийской ЧК и губернскими ЧК. Жалобы на незаконные действия представителей советской власти.

75. Оп. 96-97. Переписка ВЦИК с губернскими ЧК, с Наркомюстом, НКВД.

76. Оп. 98. Документальные материалы отдела частных заявлений и ходатайств ВЦИК (1921-22 гг.).

77. Фонд 1779 — Канцелярия Временного правительства. 1917.

78. Оп. 2. Письма в адрес правительства, обращения населения, сведения начальников милиции о положении на местах, о внесудебных расправах, наказы граждан Временному правительству.

79. On. 1. Жалобы частных лиц на местные суды.

80. Фонд 1782 — Прокурор Петроградской судебной палаты. 1917.

81. Фонд 1788 — Министерство внутренних дел Временного правительства.

82. On. 1. Письма и жалобы частных лиц, документы о крестьянских самоуправствах.

83. Оп. 2. Переписка с губернскими комиссарами о земельных захватах.

84. Фонд 1790 Министерство юстиции МВД. 1917.

85. Фонд 1791 — Главное управление по делам милиции и обеспечению личной и имущественной безопасности граждан МВД Временного правительства. Оп. 2, 6, 7.

86. Фонд 5141 — Управление Петроградской городской милиции.

87. Фонд 6978 — Всероссийский Центральный исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов (ВЦИК I созыва). On. 1, 2.

88. Государственный архив российской социально-политической истории1. ГАРСПИ)

89. Фонд 5 Секретариат председателя СНК и Совета Труда и обороны В.И. Ленина.

90. Оп.1. Агентурные сводки особого отдела ЧК о настроениях населения, политическом и экономическом положении губерний и республики в целом. 1918-1922 гг.54. Фонд /7-ЦКРСДРП(б).

91. Оп. 2. Пленумы ЦК. 1918-1941.

92. Оп. 3. Документы Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б).

93. Оп. 4. Секретариат ЦК. 1918-1919. Протоколы, отчеты, письма, резолюции местных партийных организаций по вопросам отношения населения к власти, революционной законности и незаконных действий представителей парторганизаций.

94. Оп. 5. Документы отдела ЦК ВКП(б) по работе в деревне. 1918-1919 г.

95. Оп. 6, 16. Информационный отдел ЦК РКП(б). 1919, 1924-1925 гг.

96. On. 32. Информационный отдел ЦК.

97. On. 33. Секретный отдел ЦК ВКП(б). Переписка Бюро секретариата и Секретного отдела ЦК с местными парторгапами. 1920-29. Закрытые письма коммунистов, информационные письма секретарей бюро ЦК, обкомов и губ-комов РКП(б).

98. Оп. 85. Секретный отдел ЦК. 1926-1934 гг. Политические обзоры и сводки настроений крестьян, составленные редакциями «Правды» и «Крестьянской газеты».

99. Оп. 87. Информационные сводки Секретного отдела ВЧК (1919), обзоры внутреннего положения республики (1921 г.). Докладные записки о состоянии революционной законности в деревне. Циркулярные письма ВЧК. Сводки ВЧК, губернских отделов милиции за 22-23 гг.

100. Фонд 19 СНК РСФСР 1917-1922 гг. Оп. 1,2.1. V.

101. Фонд 153 — Личный фонд П.И. Стучки. On. 1.

102. Государственный архив Ростовской области (ГАРО)

103. Фонд 46 — Атаманская канцелярия войскового наказного атамана г. Новочеркасска. Оп. 1,2.

104. Фонд 196- Новочеркасский окружной суд. On. 1.

105. Фонд 577 — Таганрогская городская управа. On. 1, 2, 4.

106. Фонд 826 — Донское розыскное отделение департамента полиции МВД.1. Оп. 1,2.

107. Фонд 829 — Донское областное жандармское управление (ДОЖУ). On. 1, 2.

108. Фонд 835 — Прокурор Новочеркасской судебной палаты. On. 1, 2.

109. Фонд 863 — Прокурор Новочеркасской судебной палаты. On. 1.

110. Сборники документов, опубликованные источники

111. Аграрное движение в России в 1905-1906 гг.: Сб. док. СПб., 1908. — 348 с.

112. Аграрное движение 1905-1907 гг. в Московской области: Сборник документов, составленный Московским областным архивным управлением. М., 1936.-222 с.

113. Аграрное движение в 1917 г. по документам ГЗК // Красный архив. 1926. Т. 14. С. 173-224.

114. Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927 гг.: Сб. док. // Coci. А. Квашонкин, О. Хлевнюк, JI. Кошелева, JI. Роговая. М., 1996. — 456 с.

115. В дни Октября: Сборники воспоминаний участников Октябрьской революции. М., 1957. 216 с.

116. Война крестьян с помещиками в 1917 г. Воспоминания крестьян. М.,1926.-77 с.

117. Голос народа. Письма п отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. М., 1997. 328 с.

118. Города России в 1910 г. СПб., 1914.-351 с.

119. Деревня в 1905 г.: Сб. док. М.-Л., 1926. 243 с.

120. Карательные экспедиции в Сибири в 1905-1906 гг.: Документы и материалы. М.-Л., 1932. — 467 с.

121. Крестьянское движение в России в июне 1907 июле 1914 г.: Сб. док. М., 1966. - 670 с.

122. Крестьянское движение в России в 1907-1914 гг.: Документы и материалы. М., 1968. 530 с.

123. Крестьянское движение в 1917 г.: Документы и материалы. М.-Л.,1927.-442 с.

124. Крестьянское движение 1902 г. М. —Пг., 1923. Вып. 3. 296 с.

125. Крестьянское движение 1905-1907 гг. в Тамбовской губернии. Тамбов, 1957.-480 с.

126. Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Доклады высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922-декабрь 1936 гг. / Под ред. акад. А.Н. Яковлева. М., 2003. 912 с.

127. Маклаков В.А. Правосудие и политика Министерства юстиции. Речь при обсуждении сметы Министерства юстиции в заседании Думы 2 мая 1912 г. // Партия народной свободы. Фракция в ГД 3-го созыва. СПб., 1912.

128. Московская губерния по местному обследованию 1898—1900 гг. М., 1900. Т. 4. Вып. 2. -345 с.

129. Население городов Петербурга, Москвы и др. по переписи 28 января 1897 г. СПб., 1898.-290 с.

130. Нужды деревни. По работам комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. СПб., 1904. — 430 с.

131. Отчет отдела Государственной думы по отношениям с провинцией о положении дел на местах в марте — июне 1917 г. // Красный архив. 1926. Т. 2 (15). С. 30-60.

132. Перепись Москвы 1902 г. Население. М., 1906. Ч. 1. 290 с.

133. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. М., 2003. Т. 4.-615 с.

134. Письма во власть. 1917-1927 гг. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост.: А.Я. Лив-шин, И.Б. Орлов. М., 1996. 664 с.

135. Полное собрание речей императора Николая II. 1894-1906 гг. СПб., 1906. 598 с.

136. Положение рабочих Урала во второй половине XIX начале XX в.: Сборник документов. М.-Л., 1969. — 665 с.

137. Приговоры и наказы крестьян Центральной России. 1905-1907 гг.: Сб. док. / Авт.-сост. Л.Т. Сенчакова; Под ред. В.П. Данилова и А.П. Корели-на. М., 2000.-416 с.

138. Революционное движение в Нижнем Новгороде и Нижегородской губернии (1907 февраль 1917 гг.): Сборник документов и материалов. Горький. 1971.-343 с.

139. Революционное движение в Псковской губернии в 1905-1907 гг. Псков, 1956.-430 с.

140. Рабочее движение в России в 1901-1904 гг.: Сборник документов. Л., 1975.-591 с.

141. Революционное движение в России после свержения самодержавия: Документы и материалы. М., 1957. — 875 с.

142. Революционное движение в России в августе 1917 г. М., 1959. — 835 с.

143. Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1—24 октября 1917 г.). М., 1962. — 837 с.

144. Революционное движение в сентябре 1917 г.: Документы и материалы. М., 1961.-676 с.

145. Революционное движение в Тобольской губернии в 1905-1914 гг.: Сборник документов. Свердловск, 1981. — 384 с.

146. Революция в деревне в 1917 г. Изписем крестьян. М., 1927. — 112 с.

147. Революция 1905-1907 гг.: Документы и материалы / Под ред. А.В. Ушакова. М., 1975. 406 с.

148. Сборник статистических сведений Министерства юстиции. Пг., 1915. Вып. 29.-570 с.102. «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). М., 2001. Т. 1-4.

149. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939 гг.: Документы и материалы: В 4-х тт. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. Т. 1. 1918-1922 гг. М., 2000. 478 с.

150. Статистический атлас г. Москвы издания 1911 г. М., 1911. —390 с.

151. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Т. 12. Тамбовская губерния. СПб., 1903. — 430 с.

152. Абдурахманова И.В: Массовое правосознание в Советской России в 1917-1921 гг.: традиционализм или новационность? Монография. Ростов н/Д, 2008. 304 с.

153. Абдурахманова И.В. Массовое правосознание в России в начале XX в.: факторы формирования и механизм трансформации (1900—1917 гг.): Монография. Ростов н/Д, 2007. 380 с.

154. Абдурахманова И.В. Факторы трансформации массового правосознания в России в начале XX в. // Философия права. 2006. № 4 (20). С. 61—66.

155. Абдурахманова И.В. Теоретико-методологические проблемы правосознания в современной юридической литературе // Философия права: 2007. № 3 (23). С. 29-32.

156. Абдурахманова И.В. Проблема неприкосновенности частной собственности в революционном правосознании // Философия права. 2007. № 4. С. 19-24.

157. Абдурахманова И.В. Трансформация массового правосознания в России в феврале октябре 1917 г.// Философия права. 2008; № 1 (26). С. 7—13.

158. Абдурахманова И.В. Рефлексия "революционной законности" в массовом правосознании 1917-1921 гг. // Философия права. 2008. № 3 (28). С. 20-25.

159. Абдурахманова И.В. Некоторые аспекты формирования образа советского правосудия в массовом правосознании 1917—1921 гг. // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 3. С. 83-87.

160. Абдурахманова И.В. Тоталитарное правосознание: факторы формирования и трудности преодоления // Государство и право. 2008. № 5. С. 86—89.

161. Абросимова Т.А. Социалистическая идея в массовом сознании 1917 года // Анатомия революции. 1917 г. в России: массы, партии, власть. СПб., 1994. С. 176-188.

162. Айзенберг A.M. Право, нравственность и правосознание на социалистическом уровне. М:, 1955. — 243 с.

163. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. М., 2000. — 240 с.

164. Алексинский Г. Противоречия русской революции // Современный мир. 1917. №7-9.

165. Алешкина Э.Н. Местное правотворчество в первые годы Советской власти. Воронеж, 1977. 240 с.

166. Амфитеатров А. Революционный теоретик права // Советская юстиция. 1932. №9. С. 20-21.

167. Андрее М.А. Из записной книжки советского юриста // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 46—47. С. 3-21.

168. Антонов-Саратовский В. О революционной законности // Еженедельник советской юстиции. 1926. № 3—4. С. 1—7.

169. Архипов И.Л. Карнавал «свободной России». Заметки о «блеске и нищете» российской политической культуры образца 1917 г. // Звезда. 1996. № 1. С. 182-191.

170. Архипов И.Л. Общественная психология петроградского обывателя в 1917 г. // Вопросы истории. 1994. № 7. С. 37-54.

171. Аскольдов С.А. Религиозный смысл русской революции // Из глубины: Сб. ст. о русской революции. М., 1990. С. 20-54.

172. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта: В 3-х т. М., 1991.

173. Бабашкин В. Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической // Общественные науки и современность. 1995. № 3. С. 99-110.

174. Байниязов Р.С. Правосознание и правовой менталитет в России. Саратов, 2001. 296 с.

175. Байниязов Р.С. Правосознание и российский правовой менталитет // Правоведение. 2000. № 2. С. 31-40.

176. Байниязов Р.С. Правосознание: психологические аспекты // Правоведение. 1998. № 3. С. 16-21.

177. Байниязов Р.С. Роль правосознания в выработке и реализации государством правовой политики // Правоведение. 1997. № 4. С. 173—174.

178. Байниязов Р.С. Философия правосознания: постановка проблемы // Правоведение. 2001. № 5. С. 12-24.

179. Байрау Д. Янус в лаптях. Крестьяне в русской революции, 1905-1917 гг. //Вопросы истории. 1992. № 1. С. 19-31.

180. Балицкий Г. Народное право, производительность труда и 8-часовой рабочий день. М., 1906. — 112 с.

181. Баранов П.П. Проблемы теории правосознания и правового воспитания. Ростов н/Д, 2005. Т. 1-2.

182. Баранов П.П. Место категории «правосознание» в юридической доктрине И.А. Ильина // Проблемы самобытности России в творчестве И.А. Ильина: Тезисы докладов и сообщений участников чтений. Ростов н/Д, 1995. С. 7-15.

183. Баранов П.П., Русских В.В. Проблемы теории правосознания и правовой культуры. Ростов н/Д, 1999. — 189 с.'

184. Баранов П.П. Правовая сферам духовного мира человека // СевероКавказский юридический вестник. 1998. № 1. С. 17—28.

185. Баранов П.П. Профессиональное сознание работников органов внутренних дел (теоретические проблемы). М., 1991. — 260 с.

186. Баранов П.П., Витрук Н.В. Правосознание работников милиции: мифы, деформация, стереотипы // Право и жизнь. 1992. № 1-3.

187. Баранов П.П., Овчинников А.И Актуальные проблемы теории правосознания и правового мышления: Учебное пособие. Ростов н/Д, 2006. — 192 с.

188. Барсов Е. Очерки народного мировоззрения и быта. СПб., 1898. — 186 с.

189. Баталов Э.Я. Массовое политическое сознание современного американского общества: методология исследования // Общественные науки. 1981. №З.С. 108-118.

190. Бегинин В.И. Общественное правосознание и государственность. Саратов, 1993.-243 с.

191. Белоконьский И.П. Деревенские впечатления. Из записок земского статистика//Русское богатство. 1900. № 8. С. 45—81.

192. Бельский К.Т. Формирование и развитие социалистического правосознания. М.,1982. 184 с.

193. Бердяев Н.А. Духи русской революции // Из глубины: Сборник статей о русской революции. М., 1990. С. 55-90.

194. Бердяев Н. Падение священного русского царства // Русская свобода. 1917. №2.

195. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. — 214 с.

196. Бердяев Н.А. Психология переживаемого момента // Русская свобода. 1917. № 1.С. 3-12.

197. Бердяев Н.А. Революция и культура // Российские либералы: кадеты и октябристы. М., 1996. С. 103-107.

198. Бердяев Н. А. Торжество и крушение народничеств // Русская свобода. 1917. № 14-15.

199. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. 196 с.

200. Бержель Ж.-Л. Общая теория права: Пер. с фр. М., 2000. — 250 с.

201. Берзин Б.Ю. Массовое сознание и самосознание групп. М., 1991. — 237 с.

202. Бобрищев-Пушкин A.M. Эмпирические законы деятельности суда присяжных. М., 1896. 134 с.

203. Богораз В.Г. Новое крестьянство. СПб., 1906. 86 с.

204. Бокарев Ю.Г1. «Умом Россию не понять»: поведение крестьян в революционную эпоху // Революция и человек: социально-психологический аспект. М., 1996. С. 80-92.

205. Бокарев Ю.ГТ. Бунт и смирение. Крестьянский менталитет и его роль в крестьянском движении // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). М., 1996. С. 53-64.

206. Бокарев Ю.П. Власть и преступность в дореволюционной России // Россия. XXI. 1993. № 8. С. 72-80.

207. Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские: Характер народа и судьба страны. СПб., 1992. 192 с.

208. Бранденбургский Я.Н. Просто законность или революционная законность? // Еженедельник советской юстиции. 1922. №31, 32.

209. Бруцкус Э. Дневник матери-хозяйки // Знамя. 1995. № 11. С. 34—42.

210. Бугайский Я. О хулиганстве после революции // Молодая гвардия. 1926. № 12. С. 12-29.

211. Будина О.Р., Шмелева Н.М. Город и народные традиции русских. М., 1989.-252 с.

212. Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М., 1997. — 450 с.

213. Буков В.А. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитаризма. М., 1992.-286 с.

214. Буковская Н.В. Горизонт тоталитарного сознания // Тоталитаризм и тоталитарное сознание. Томск, 2000. Вып. 3. С. 7-10.

215. Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. 376 с.

216. Булдаков В.П. Истоки и последствия солдатского бунта: к вопросу о психологии «человека с ружьем» // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997. С. 212-218.

217. Булдаков В.П. Исторические метаморфозы «Красного Октября» // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 4-27.

218. Булдаков В.П. К изучению психологии и психопатологии революционной эпохи // Революция и человек: социально-психологический аспект. М., 1995. С. 3-18.

219. Бура Н.А. Функции общественного правосознания. Киев, 1986. — 134 с.

220. Бухарев В.М. Провинциальный обыватель в конце XIX — начале XX в1: между старым и новым // Социальная история. Ежегодник. 2000. М., 2000. С. 19-34.

221. Бухарев В.М., Люкшин Д.И. Российская смута начала XX в. как общинная революция // Октябрь 1917 г.: величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991. С. 154-157.

222. Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX в.: новые материалы, методы, результаты. М., 1996.-398 с.

223. Быстрянский В.А. Преступление в прошлом и будущем. Пг., 1921. — 64 с.

224. Вакула И.М., Контарев А.А. К вопросу о генезисе правосознания в России // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28-29 апреля 1999 г. Ростов н/Д, 1999. С. 193-196.

225. Варламова Н.В. Правовой нигилизм в постсоветской России // Драма российского закона. М., 1996. — 144 с.

226. Васильев Л.С. Марксистский тоталитаризм и революция в России // Угол зрения. М., 1992. С. 86-103.

227. Великанова О.В. Образ Ленина в массовом сознании // Отечественная история. 1994. № 2. С. 56-64.

228. Вернер И. Жилища беднейшего населения Москвы. М., 1902. — 115 с.

229. Вилков А.А. Менталитет крестьянства и российский политический процесс: Монография. Саратов, 1997. — 160 с.

230. Владимиров П.Е. Правовое творчество. М., 1905. — 86 с.

231. Владимиров-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995.-236 с.

232. Волобуев П.В. Исторические корни Октябрьской революции // Анатомия революции. СПб., 1994. С. 3—28.

233. Волобуев П.В. Революция и народ (методологические и теоретические аспекты) // Октябрьская революция. Народ ее творец или заложник? М., 1992.- 167 с.

234. Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962.-289 с.

235. Вопленко Н.Н. Правосознание и правовая культура. Волгоград, 2000. 234 с.

236. Вострышев М.И. Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е гг. М., 2004. — 315 с.

237. Вронский О.Г. Государственная власть России и крестьянская община в годы «великих потрясений» (1905—1917 гг.). М., 2000. 243 с.

238. Вронский О.Г. Крестьянская община на рубеже XIX-XX веков: структура управления, поземельные отношения, правопорядок. Тула, 1999. — 150 с.

239. Вронский О.Г. Крестьянство и власть (1903-1923 гг.). Тула, 1993. — 240 с.

240. Вышинский А. Еще раз о социалистическом правосознании // Рабочий суд. 1925. № 5-6. С. 194-199.

241. Вышинский А. Законность революционная. М., 1976. — 34 с.

242. Гаджиев К.С. Базовые принципы и пути преобразования российской политической культуры // Научный альманах «Цивилизации и культуры». Вып. 3. Россия и Восток: геополитические и цивилизационные отношения. М., 1996. С. 43-58.

243. Гамаюнов С.Л. Общественное сознание российской провинции // Русская история: проблемы менталитета. М., 1994. С. 23—35.

244. Гапоненко Л.С. Рабочий класс России в 1917 г. М., 1970. 174 с.

245. Геллер М. Машины и винтики. История формирования советского человека. М., 1994. 238 с.

246. Герасименко Г.А. Народ и власть, 1917. М., 1995. 286 с.

247. Герасименко Г.А. Трансформация власти в России в 1917 г. // Отечественная история. 1997. № 1. С. 60-76.

248. Герасимов И.В. Модернизация России как процесс трансформации ментальности // Русская история: проблемы менталитета. М., 1994. С. 63—73.

249. Гернет М.Н. Основные причины преступности. М., 1906. — 86 с.

250. Гернет М.Н. Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества. М., 1914. 112 с.

251. Гернет М.Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. М., 1927.-43 с.

252. Гернет М.Н. Суд или самосуд. М., 1917. 14 с.

253. Гернет М. Первая русская лаборатория по изучению преступности // Право и жизнь. 1924. № 2. С. 26-34.

254. Гернет М. О влиянии газетной хроники о преступлениях и литературы о похождениях сыщиков на преступность // Право и жизнь. 1924. № 9. С. 14-23.

255. Герои М. Горького и суд юридической науки. Критический обзор публичной лекции профессора Г.Ф. Шершеневича. Казань, 1904. — 86 с.

256. Герцензон А.А. Общеуголовная преступность и классовое начало в уголовной политике СССР // Советское право. 1926. № 6. С. 40-55.

257. Гессен И. Юридическая литература для народа. Опыт критического анализа. СПб., 1902. 112 с.

258. Гимпельсон Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973.-243 с.

259. Год русской революции: Сб. ст. М., 1918. —298 с.

260. Гойман В.И. Правовой нигилизм: пути преодоления // Советская юстиция. 1990. № 9.

261. Гордон А.В. Архетипы российской власти // Куда идет Россия? Власть, общество, личность. М., 2000. С. 21-29.

262. Горохов П.А. Социальная природа правового нигилизма. Оренбург, 1998.-256 с.

263. Глушко Е.К. К вопросу о «парламентаризме» в дореволюционной России // Разделение властей и парламентаризм. М., 1992. С. 86-102.

264. Гойхбарг А.Г. Пролетариат и право: Сб. ст. М., 1919. 48 с.

265. Гозман Л., Эткинд А. Культ власти. Структура тоталитарного сознания // Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 337-371.

266. Гордин А. От юридического анархизма к фактическому. М., 1920. — 49 с.

267. Гордон Л., Клопов Э. Сталинизм и постсталинизм: необходимость преодоления // Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 460-478.

268. Горинов М.М. Советская история 20-30 гг.: от мифов к реальности // Исторические исследования в России: тенденции последних лет. М., 1996. С. 239-277.

269. Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства. М., 1987. — 256 с.

270. Горький М. «Несвоевременные мысли» и рассуждения о революции и культуре (1917-1918 гг.). М., 1990. 147 с.

271. Гранат Н.Л. Правосознание и правовая культура // Юрист. 1998. № 11-12. С. 2-8.

272. Графский В.Г. Интегральная (общая, синтезированная) юриспруденция как теоретическое и практическое задание // Наш трудный путь к праву: Материалы философско-правовых чтений памяти академика B.C. Нер-сесянца / Сост. В.Г. Графский. М., 2006. С. 140-165.

273. Графский В.Г. Интегральная (синтезированная) юриспруденция: актуальный и все еще незавершенный проект // Правоведение. 2000. № 4.

274. Гречин А.С. Социология правового сознания: Учебное пособие для вузов. М., 2001.- 189 с.

275. Громов В.И. Безмотивные преступления // Журнал Министерства юстиции. 1913. № 5. С. 39-53.

276. Громов B.JI. Целесообразность как социально-правовой принцип советского законодательства//ЕСЮ. 1925. № 15.

277. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991. 289 с.

278. Громыко М.М., Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000. -257 с.

279. Грошев А.В. Уголовный закон и правосознание: Теоретические проблемы уголовно-правового регулирования. Екатеринбург, 1994. 218 с.

280. Грушин Б.А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. М., 1987. — 198 с.

281. Гуревич А.Я. Проблема ментальностей в современной историографии. Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. М., 1989. — 245 с.

282. Гуревич А.Я. Некоторые аспекты изучения социальной истории // Вопросы истории. 1964. № 10. С. 51-68.

283. Гуревич А.Я. Народное движение в Петербурге 9-го января 1905 г. // Былое. 1906. № 1. С. 190-208.

284. Давыдов Н.В. Лев Николаевич Толстой и суд. М., 1913. 53 с.

285. Давидович М.А. Бюджет петербургского рабочего. Пг., 1909. 39 с.

286. Давидович М.А. Текстильный рабочий и его бюджет. М., 1919. — 43 с.

287. Даниелян К.Р. Традиция и правосознание: (Историко-политологичес-кий аспект проблемы). М., 1999. — 102 с.

288. Данилов В.П. Крестьянская революция в России, 1902—1922 // Крестьяне и власть. М.—Тамбов, 1996. С. 4—23.

289. Данилова Л.В., Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России. М., 1996. С. 40-57.

290. Девиантность и социальный контроль в России (XIX—XX вв.): тенденции и социологическое осмысление. СПб., 2000. — 384 с.

291. Делигенский Г.Г. Массовое общественное сознание // Рабочий класс в современном мире. 1984. № 1.

292. Дмитриев С.С. Очерки истории русской культуры начала XX в. М., 1985.-324 с.

293. Добронравов JI. Провинциальные очерки // Современный мир. 1917. № 7-9.

294. Долотов Н. Два года // Приазовский край. 1919. 27 февраля.

295. Драма российского закона: Сб. ст. М., 1996. — 144 с.

296. Драма российской истории: Большевики и революция. М., 2002. — 324 с.

297. Дронова Н.В. Характерные черты современного российского менталитета // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2000. № 3. С. 112— 113.

298. Дьячков В.А., Есиков С.А., Канищев В.В., Протасов Л.Г. Крестьяне и власть // Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.): Материалы международной конференции. М., 1996. С. 146-154.

299. Дьячков В.А., Протасов Л.Г. Великая война и общественное сознание: превратности индоктринации восприятия // Россия в Первой мировой войне. СПб., 1999. С. 58-67.

300. Емельянова И.А. Революционное правосознание и правотворчество народных масс в период от Февраля к Октябрю 1917 г. (по материалам Казанской губернии). Казань, 1967. — 87 с.

301. Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период Первой русской революции. М.-Л., 1965. — 234 с.

302. Ермоленко Т.Ф. Гувернаментализм как правовая норма российского общественного сознания // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28—29 апреля 1999. Ростов н/Д, 1999. С. 206-208.

303. Ермоленко Т.Ф. Патернализм в России: Монография. Ростов н/Д, 1999.-289 с.

304. Ерыгин А.Н. Российский менталитет и феномен «западничества» в русской культуре //Вопросы философии. 1994. № 1. С. 45^49.

305. Ефименко П.С. Исследования народной жизни. Т. 1. Обычное право. М., 1884.-234 с.

306. Ефремов А.П. Правовой нигилизм как элемент политики и идеологии тоталитарного государства (1917—1928 гг.) // Права человека и статус правоохранительных органов: Материалы международного симпозиума. СПб., 1995. С. 79-86.

307. Журавлев В.В. Революция как способ реализации личного интереса // Революция и человек. М., 1996. С. 18-28.

308. Журавлев В.В. Революция сквозь призму личного интереса: в дополнение к сказанному // Отечественная история. 1995. № 4. С. 214—218.

309. Журавлев В.В. Социально-психологические типы поворотных эпох // Обновление России: трудный поиск решений. М., 1996. Вып. 4. С. 30-40.

310. Залкинд А.Б. Революция и молодежь. М., 1925. — 140 с.

311. Земцов Б.Н. Ментальность масс в канун «великих потрясений» // Свободная мысль. 1997. № 11. С. 80-93.

312. Земцов Б.Н. Революция 1917 г.: социальные предпосылки М., 1999. — 236 с.

313. Знак З.В. О некоторых особенностях русского менталитета // Философские исследования. 1997. № 4. С. 17-24.

314. Золин П.М. Преступность в стране в 1909-1928 гг. Сравнительная статистика // Советское государство и право. 1991. № 5. С. 112—118.

315. Зориков А.Н. Криминогенная обстановка как результат и фактор социальной мобильности в России в начале XX века // Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль. М., 1997. С. 5—11.

316. Зорин Д. Преступление и наказание // Рабоче-крестьянский суд (руководство для работающих в революционно-военных трибуналах). М., 1920. — 134 с.

317. Зотов А.Ф. Русская культура: своеобразие или «привычная своеобычность»? // Социс. 1995. № 11. С. 17-23.

318. Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное изучение истории: поиски метода // Российская ментальность: методы и проблемы изучения. М., 1999. С. 3-22.

319. Зырянов П.Н. Православная церковь в борьбе с революцией 1905— 1907 гг. М., 1984.- 176 с.

320. Иванов Ю.М. Положение рабочих России в 20-х — нач. 30 гг. // Вопросы истории. 1998. № 5. С. 28-43.

321. Иванов В.Н. Политическая ментальность: опыт и перспективы исследования // Социально-политический журнал. 1998. № 2. С. 42—58.

322. Изгоев А.С. Судьбы революции // Русская свобода. 1917. № 4. С. 32—45.

323. Изгоев А.С. Социализм, культура и большевизм // Из глубины. М., 1990. С. 151-174.

324. Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. — 247 с.

325. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: статьи 1948-1954 гг.: В 2 т. М., 1993.

326. Ильин И.А. Путь духовного обновления // Путь к очевидности. М., 1998.

327. Ильин И.А. Родина и мы. Смоленск, 1995.

328. Ильинский И. Категории «законности» и «справедливости» в советском праве // Советское право. 1926. № 2. С. 3-24.

329. Ильинский И. Право и быт. М.-Л., 1921. 49 с.

330. Имженецкий В. Новый народный суд. Самара, 1918. — 54 с.

331. Ираши М. Народный суд в деревне (Очерки деревенской практики). М., 1925.-67 с.

332. Исаев И.А. Правосознание россиян революционной эпохи и психология Гражданской войны. К постановке проблемы // Революция и Гражданская война 1917-1920 гг. Симферополь, 1995. С. 42-49.

333. Исаев И.А. Революционная психология и революционная законность // Революция и человек. М., 1996. С. 28-39.

334. Исаев И.А. Понятие «законности» и «целесообразности» в советской правовой теории 20-х гг. // Советское государство и право. 1985. № 10. С. 35-46.

335. Исаев И.А. История России: Правовые традиции. М., 1995. — 320 с.

336. Исаев И.А. История России: Традиция государственности. М., 1995. — 275 с.

337. Исаев И.А. Метафизика власти и закона. М., 1998. 254 с.

338. Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М., 1998. — 251 с.

339. История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. — 259 с.

340. Кабанес О. Революционный невроз. М., 1906. — 132 с.

341. Кабанов Н.А. Что такое буржуй? М., 1917. 49 с.

342. Кабытов П.С. Русское крестьянство в начале XX в. Куйбышев, 1990. 146 с.

343. Кабытов П.С. Социально-психологические аспекты классовой борьбы крестьянства в начале XX в. Куйбышев, 1988. — 72 с.

344. Кабытов П.С., Козлов В.А., Литвак Б.Г. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения.' М., 1988.' 239 с.

345. Кавелин К.Д. Наш умственный труд. М., 1989. 134 с.

346. Казарезов В.В. Крестьянский вопрос в России к. XIX — I четв. XX в. М., 2000.-472 с.

347. Калинин М.И. О революционной законности. М., 1932. — 37 с.

348. Каминская В.И. Изучение правосознания граждан и вопросы правового воспитания. М., 1972. — 167 с.

349. Канищев В.В. Русский бунт — бессмысленный и беспощадный: погромное движение в городах России в 1917—1918 гг. Тамбов, 1995. — 249 с.

350. Карелин А.А. Общинное владение в России. СПб., 1893. — 145 с.

351. Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994. — 267 с.

352. Кириленко Г.Г. Мифологическое сознание: история и современность // РЖ: Философия. Серия 3. 1993. № 1.

353. Кизеветтер А.А. Мода на социализм // Русские ведомости. 1917. 25 июня.

354. Кириллов Н.П. Массовое сознание. Структура. Сущностные характеристики. М., 1997. 198 с.

355. Кирьянов Ю.И. Об облике рабочего класса России // Российский пролетариат: Облик, борьба, гегемония. М., 1970. С. 100—140.

356. Кирьянов Ю.И. Менталитет рабочих России на рубеже XIX—XX вв. // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 — февраль 1917 г. СПб., 1997. С. 134-163.

357. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. М., 1997. — 237 с.

358. Клява Г.Я. П.И. Стучка о революционной законности // Социалистическая законность. 1962. № 6. С. 42-49.

359. Ковалева И.В. Ценность правовой культуры в представлениях российского общества XIX нач. XX вв. Великий Новгород, 2001. — 254 с.

360. Козловский М.Ю. Пролетарская революция и уголовное право // Пролетарская революция и право. 1918. № 1. С. 21—28.

361. Колопицкий Б.А. Антибуржуазная пропаганда и «антибуржуйское» сознание// Отечественная история. 1994. № 1. С. 17-27.

362. Колоницкий Б.И. К изучению механизма десакрализации монархии (слухи и «политическая порнография» в годы Первой мировой войны) // Историк и революция. СПб., 1999. С. 72-86.

363. Колоницкий Б.И. Расплавленная государственность: размышления об Октябрьской социалистической революции // Звезда. 1991. № 9. С. 149 — 155.

364. Контарев А.А. Проблема самобытности российской государственности: Учебное пособие. Ростов н/Д, 1998. — 119 с.

365. Контарев А.А. Идеи российской государственности: Монография. Ростов н/Д, 2000. 274 с.

366. Корабчевский Н.П. Около правосудия. Статьи, сообщения и судебные очерки. СПб., 1902. 119 с.

367. Корелин А.П. Истоки российской революционной драмы // Первая русская революция в России: Взгляд через столетие. М., 2005. С. 21—77.

368. Коробко М. Москва 1917 г. глазами подростка. Страницы подлинного дневника // Моя Москва. 1993. № 4-5. С. 24-27.

369. Королев Г.И. Представления рабочих России к. XIX — н. XX вв. о социализме // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 февраль 1917 г. М., 1997. С. 236-253.

370. Короленко В.Г. «Земли! Земли! Земли!»: Мысли, воспоминания, картины. М., 1991. 122 с.

371. Котляревский С.А. Оздоровление // Из глубины. М., 1990. С. 174—186.

372. Качоровский К. Народное право. М., 1906. — 158 с.

373. Кравец И.А. Юридическая природа первой русской конституции // Актуальные вопросы правоведения в современный период: Сб. ст. Томск, 1995. С. 81-83.

374. Кравчук Н.А. Массовое крестьянское движение в России накануне Октября (март октябрь 1917 г.). М., 1971. - 356 с.

375. Красильникова С.А. На изломах социальной структуры: маргиналы в послереволюционном обществе (1917=— к. 30-х гг.). Новосибирск, 1998. — 267 с.

376. Краус В. Нигилизм и идеалы. М., 1994. -144 с.

377. Крестьяне и власть: Матер, конф. ТГТУ. М. — Тамбов, 1996. 182 с.

378. Криницкая Г.С. Русская история и русский национальный характер как предпосылки тоталитаризма в СССР // Тоталитаризм и. тоталитарное сознание. Томск, 1996. С. 26-31.

379. Крицман JI. Пролетарская революция и деревня. М.—JL, 1929. — 576 с.

380. Крузе Э.Э. Положение рабочего класса в России. 1900-1914 гг. Л., 1976.-276 с.

381. Крыленко Н. Борьба за революционную законность на пороге второй пятилетки // Советское государство. 1932. № 5—6. С. 3—24.

382. Крюкова С.С. Правовая культура русских крестьян в России XIX в.: проблемы и интерпретации // Этнографическое обозрение. 2003. № 1. С. 98—118.

383. Кудюкина М.М. Отношение российского крестьянства к власти во второй половине 20-х гг. // Российская ментальность: методы и, проблемы изучения. М., 1999. Вып. 3. С. 160-178.

384. Куприянов A.M. Историческая антропология: проблемы становления // Исторические исследования в России: тенденции последних лет. М., 1996. С. 366-385.

385. Куприянова Л.В. «Рабочий вопрос» в России во второй половине XIX — начале XX вв // История предпринимательства в России. М., 1999. Кн. 2. С. 397-407.

386. Курильски-Ожвэн Ш., Арутюнян М.Ю., Здравомыслова О.М. Образы права в России и Франции. М., 1996. — 278 с.

387. Курицын В.М. Переход к нэпу и революционная законность. М., 1972.-234 с.

388. Курнин С. Безработные на Хитровом рынке. М., 1906. — 76 с.

389. Курнин С. О некоторых условиях жизни населения Хитрова рынка. М., 1898.-82 с.

390. Курский Д.И. На путях развития советского права. М., 1927. — 38 с.

391. Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М., 1948. — 94 с.

392. Курский Д.И. Гарантии правосудия и правосудие без гарантий // Пролетарская революция и право. 1918. № 7. С. 7—14.

393. Лабезный Л.И. Социально-философский анализ взаимодействия политического и правового сознания // Философские исследования. 1997. № 2. С. 17-24.

394. Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян// Социологические исследования. 1996. № 5. С. 3—19.

395. Лаптева Л.К. Политико-правовые ценности: история и современность // Государство и право. 1997. № 7. С. 84—86.

396. Лазарев В.В. Истоки интегративного понимания права // Наш трудный путь к праву: Материалы философско-правовых чтений памяти академика B.C. Нерсесянца / Сост. В.Г. Графский. М., 2006. С. 122-139.

397. Лацис М.Я. Красный террор. М., 1918. 59 с.

398. Лебедев Н. Революционная законность // Право и жизнь. 1926. № 3—4. С. 5-7.

399. Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского народа (20—30 гг.). СПб., 1999. 230 с.

400. Лебина Н. Обыденное сознание советского человека 20-30-х гг.: вариант локального социально-психологического исследования // Гуманитарные исследования. 1996. Ежегодник. Омск, 1996. Вып. 1. С. 79-103.

401. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1896. — 143 с.

402. Левенстим А.А. Суеверие в его отношении к уголовному праву // Журнал Министерства юстиции. 1897. № 1-2.

403. Легитимность власти в России: Сб. ст. СПб., 1994. 233 с.

404. Леонтьев А.А. Волостной суд и юридические обычаи крестьян. СПб., 1895.- 112 с.

405. Леонтьев А.А. Крестьянское право. Систематическое изложение особенностей законодательства о крестьянах. СПб., 1909. — 401 с.

406. Леонтьева Т.Г. Вера или свобода? Попы и либералы в глазах крестьян в начале XX в. (на материалах Тверской губернии) // Революция и человек. Социально-психологический аспект. М., 1996. — 132 с.

407. Лесная Л.В. Менталитет россиян: история и современность // Вестник Московского государственного университета. Сер. 18. Социология и политология. 1996. № 1. С. 103-106.

408. Лившин А.Я. Власть и общество периода нэпа: письма с мест как форма диалога // Государственное управление: исторический аспект. М., 1997. С. 65-67.

409. Лимонов В.А. Особенности развития политической культуры и правового сознания российского общества в XX в. // История и политология. М., 1993. Вып. 2. С. 24-32.

410. Литвин А. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. М., 2004. 448 с.

411. Литвинов А.П. Гражданская война: ломка старых догм. М., 1989. — 198 с.

412. Лобачева Г.В. Самодержец и Россия: образ царя в массовом сознании россиян (конец XIX начало XX века). Саратов, 1999. — 322 с.

413. Локтева О.А. Православное основание русского правосознания // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28-29 апреля 1999. Ростов н/Д, 1999. С. 216-219.

414. Лубков А.В. Русская провинция и падение самодержавия: В 2-х т. М., 1997.

415. Лубский А.В. Кризис легитимности государственной власти в России в начале XX в. // Россия, Дон и Северный Кавказ в XIX начале XX века: Тезисы докладов и сообщений научной конференции 24 апреля 1997 г. Ростов н/Д, 1997. С. 24-49.

416. Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. М., 1973. 174 с.

417. Луначарский А.В. Революция и суд // Материалы НКЮ. М., 1918. Вып. 2.

418. Лунев В.В. Преступность XX в. Мировые, региональные и российские тенденции. Мировой криминологический анализ. М., 1997. — 525 с.

419. Лучин В.О. «Указное право» в России. М., 1996. — 242 с.

420. Лучинский Н.Ф. Наши тюремные и тюремно-благотворительные учреждения // Журнал Министерства юстиции. 1910. № 1. С. 154-172.

421. Люсня М. Суд и социализм. СПб., 1906. 38 с.

422. Максимовский Э.Г. Империя страха. М., 1992. — 312 с.

423. Малахов В.П. Правосознание: природа, содержание, логика. М., 2001.-348 с.

424. Малахов В.П. Смыслообразующие идеи российского правосознания // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28-29 апреля 1999. Ростов н/Д, 1999. С. 221-223.

425. Малюткин А.В. Учение о правосознании в юридической мысли России: анализ основных теоретических концепций. Чебоксары, 2004. — 278 с.

426. Малявский А.Д. Крестьянское движение в России в 1917 г., март -октябрь 1917 г. М., 1981. 289 с.

427. Малянтович П.Н. Революция и правосудие. М., 1918. 78 с.

428. Мапельман В.М., Пеньков Е.М. Политическая и правовая формы общественного сознания // Философские науки. 1980. № 5. С. 18—25.

429. Марк Д. Стейнберг. Представления о личности в среде рабочих интеллигентов // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 февраль 1917 г. М., 1997. С. 96-113.

430. Марченя П.П. Массовое правосознание и победа большевизма в России. М., 2005. 206 с.

431. Марченя П.П. Правосознание народа как цивилизационный феномен // Гуманитарные науки на рубеже веков: Материалы Международной научно-практической конференции. М., 2004. Вып. 4. С. 48—50.

432. Матузов Н.И. Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Правоведение. 1994. № 2. С. 3-16.

433. Менталитет россиянин: история проблемы: Материалы 17-й Всероссийской заочной научной конференции. СПб., 2000. — 238 с.

434. Меньшов Е. Новый народный суд и его отличие от суда 1864 г. // Народное право. Тверь. 1918. № 1. С. 25-26.

435. Мельгунов С.П. Красный террор в России (1918-1923 гг.). Нью-Йорк, 1980. -232 с.

436. Мережковский Д. Больная Россия. М., 1991. 234 с.

437. Метаморфозы сознания: Сб. ст. / Под ред. JI.M. Управителевой. Барнаул, 1997.-227 с.

438. Мизес JT. Антикапиталистическая ментальность. Нью-Йорк, 1992. — 187 с.

439. Микулин А.А. Очерки из истории применения закона 3 июня 1886 г. «О найме рабочих» на фабриках и заводах Владимирской губернии. Владимир, 1893.-34 с.

440. Микулин А.А. Фабричная инспекция в России. Киев, 1906. — 65 с.

441. Миллер В.И. Массовое сознанне революционной эпохи и психология Гражданской войны. К постановке вопроса // Из истории революций в России: Материалы Всероссийского симпозиума. Томск, 1996. Вып. 1. С. 49-56.

442. Милюков П.Н. Мораль Московского восстания // Российские либералы: кадеты и октябристы (документы, воспоминания, публицистика). М., 1996. С. 193-217.

443. Минин А.А. Дух разрушения в русской революции // Год русской революции: Сб. ст. М., 1918. — 132 с.

444. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVII— начала XX в.). СПб., 1999. Т. 1-2.

445. Михайлов Н.В. Совет безработных и рабочие Петербурга в 1906-1907 гг. СПб., 1998. 156 с.

446. Михайлов Н.В. Самоорганизация трудовых коллективов и психология российских рабочих в начале XX в. // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 февраль 1917 г. М., 1997. С. 149-166.

447. Мнение русских о самих себе. М., 2001. 234 с.

448. Мордовцев А.Ю. Национальный правовой менталитет: методологические проблемы//Юридический вестник. 1999. № 1. С. 65-66.

449. Москаленко С.Г. Персоналистический аспект православного правосознания // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28-29 апреля 1999. Ростов н/Д, 1999. С. 223-226.

450. Мостовая И.В., Скорик А.П. Политическая ментальность россиян // Политический менталитет. Ростов н/Д, 1996. С. 9—12.

451. Муравьев И.Б. Право, ментальность, современность // Актуальные проблемы юриспруденции. Вып. 2: Материалы итоговой научной конференции. Тюмень, 1988. С. 117-124.

452. Муравьев И.Б. Диалогичность морали и права // Российский менталитет. Психология личности, сознание, социальные представления / Под ред. акад. РАН К.А. Абульхановой-Славской. Тюмень, 1996. С. 28—31.

453. Мурашова С.А. Национальное правосознание в условиях российской правовой действительности. Краснодар, 2003. — 178 с.

454. Мусаев В.И. Криминогенная обстановка и деятельность правоохранительных органов в Петрограде в 1917—1921 г г. // Клио. 1997. № 1.

455. Мушинский В.О. Сумерки тоталитарного сознания // Советское государство и право. 1992. № 3. С. 32-43.

456. Народный суд в деревне. Очерки деревенской практики. М., 1925. — 78 с.

457. Невважай И.Д. О двух типах правосознания // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28-29 апреля 1999. Ростов н/Д, 1999. С. 226-228.

458. Назаренко Е.В. Социалистическое правосознание и социалистическое правотворчество. Киев, 1968. — 189 с.

459. Нерсесянц B.C. Наш путь к праву. От социализма к цивилизму. М., 1992.-278 с.

460. Никольский А.П. Земля, община и труд. СПб., 1902. 89 с.

461. Новгородцев П. Кризис современного правосознания. М., 1909. — 132 с.

462. Нюбергер Дж. Власть слова: Рабочие против хозяев в мировых судах // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 — февраль 1917 г. М., 1997. С. 254-269.

463. Нюрин Ф. Органы юстиции на новом этапе // Советское государство. 1932. №5-6. С. 133-154.

464. Овчинников А.И. Самобытность российской правовой ментальности и методология ее осмысления в юридической науке // Северо-Кавказский юридический вестник. 2003. № I. С. 52-74.

465. Оболонский А.В. Драма российской политической истории. М., 1994.-275 с.

466. Одинцов В. Два слова о судебной квалификации работников судов // ЕСЮ. 1922. № 37-37.

467. Одесский М.П., Фельдман Д.М. Поэтика террора и новая административная ментальность: очерки истории формирования. М., 1997. — 217 с.

468. Озеров И.Х. Политика по рабочему вопросу в России за последние годы. М., 1906.-58 с.

469. Октябрь 1917 г.: величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991. 143 с.

470. Октябрьская революция. Народ ее творец или заложник? Сб. ст. М., 1992.-234 с.

471. Ольховский Е.Р. Формирование рабочей интеллигенции в России в к. XIX н. XX вв. // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 - февраль 1917 г.). СПб., 1997. С. 77-96.

472. Омельченко Н.А. В поисках России. Общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности. СПб., 1996. — 550 с.

473. Остроумов С.С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М., I960. 173 с.

474. Орешин Б., Рубцов А. Сталинизм: идеология и сознание // Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 546-608.

475. Остроумов Г.С. Правовое сознание действительности. М., 1969. — 167 с.

476. Отечественная духовность: истоки и сущность российского менталитета: Сб. ст. СПб., 1994. 222 с.

477. Павельев Р.Н. Нигилизм как специфическая форма деструктивности. Воронеж, 1998. 154 с.

478. Павлов П.А. О профессии юриста. М., 1917. 36 с.

479. Палибин А. Черты правосознания крестьян. Киев, 1905. — 118 с.

480. Палиенко Н.И. Учение о существе права и правовой связанности государства. Харьков, 1908. — 88 с.

481. Панарин А.С. Процессы модернизации и менталитет. Российская ментальность (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1994. № 1. С. 34-37.

482. Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права. М., 1980.- 154 с.

483. Первая русская революция в России: взгляд чрез столетие. М., 2005. — 324 с.

484. Персиц М. Атеизм русского рабочего (1870-1905 гг.). М., 1965. — 189 с.

485. Петерсон Н.П. Просвещение. СПб., 1904. 144 с.

486. Петражицкий Л.И. Теория государства и права в связи с теорией нравственности. СПб., 1907. Т. 1. — 238 с.

487. Петренко В., Митина О. Психосемантическое исследование политического менталитета (Россия: 1991-1993) // Общественные науки и современность. 1994. № 6. С. 42-53.

488. Петрищев А. О бытовой революции // Русское богатство. 1906. № 8. С. 82-117.

489. Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и гражданской воины. СПб., 2000. — 287 с.

490. Пивоваров Н.И. Правосознание и российский правовой менталитет. М., 2007.-247 с.

491. Плотников И.Е. Была Россия царская, стала пролетарская // Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 1994. С. 79-84.

492. Плотников И.Е. Была Россия царская, стала пролетарская // Уральский исторический вестник. Екатеринбург, 1994. С. 79-84.

493. Покровский И.Ф. Соотношение общественного и индивидуального правосознания. Л., 1970. 154 с.

494. Покровский И. Перуново заклятье // Из глубины: Сборник статей о русской революции. М., 1990.

495. Политический менталитет: Тезисы докладов и сообщений научной конференции (Ростов-на-Дону, 26 января 1996 г.). Ростов н/Д, 1996. 143 с.

496. Полищук Н.С. Обычаи и нравы рабочих России (конец XIX — начало XX вв.) // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 — февраль 1917 г. М., 1997. С. 114—131.

497. Покровский И.Ф. Правосознание как относительно самостоятельная форма сознания. JL, 1970. — 168 с.

498. Попов В.А. Психология толпы. М., 1902. 122 с.

499. Попов В. Закон ментальной идентичности: почему реформы в России терпят поражение // НГ. Сценарии. 1997. № 9.

500. Попова Н.И. Правовое сознание в условиях тоталитарного социализма // Совершенствование деятельности органов внутренних дел в условиях правовых реформ. М., 1992. Вып. 2. С. 7-12.

501. Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия в Советской России (1917-1922). М., 1990. 265 с.

502. Португалов В.М. Революционная совесть и социалистическое пра-вопонимание. СПб., 1922. — 64 с.

503. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979. — 234 с.

504. Поршнева О.С. Менталитет и социальное поведение рабочих, крестьян и солдат России в период Первой мировой войны (1914 — март 1918 гг.). Екатеринбург, 2000. — 415 с.

505. Постышев П. Задачи советской юстиции // Советское государство. 1932. №2. С. 1-4.

506. Потопейко Д.А. Правосознание как особое общественное явление. Киев, 1970.-210 с.

507. Право и культура: проблемы исторического взаимодействия. М., 1990. 89 с.

508. Працко Г.С. Русская ментальность как элемент социального порядка России // Государственность и право славянских народов на рубеже XX—XXI столетий: Тезисы докладов научно-практической конференции. Ростов н/Д, 2002. С. 117-123.

509. Проблемы марксистской теории права. М., 1925. — 132 с.

510. Проблемы самобытности России в творчестве И.А. Ильина: Тезисы докладов и сообщений участников чтений. Ростов н/Д, 1995. — 85 с.

511. Проблемы самобытности российской государственности и культуры: Сб. ст. / Отв. ред. П.П. Баранов, В.Ю. Верещагин. Ростов н/Д, 1998. 288 с.

512. Прокопович С.Н. Аграрный вопрос и аграрное движение. Ростов н/Д, 1905.-234 с.

513. Прокопович С.Н. Местные люди о нуждах России. СПб., 1904. — 89 с.

514. Прокопович С.Н., Давидович М.А. Бюджет петербургского рабочего. Пг„ 1909.-39 с.

515. Прусаков А.П. Фольклор московских рабочих в предоктябрьское десятилетие // Советская этнография. 1970. № 4. С. 32-47.

516. Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций 1861 — февраль 1917 гг. СПб., 1997. 324 с.

517. Размышления о России и русских: штрихи к истории русского национального характера. М., 1994. — 286 с.

518. Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в советском государстве (1917-1941 гг.). Уфа, 1994. 343 с.

519. Ратьковский И.С. Социально-психологические и исторические корни террора в годы Гражданской войны в России (1917—1922 гг.) // Историческая психология и ментальность. СПб., 1999. С. 125-139.

520. Рахманин B.C. Общественная психология и революционный процесс. М., 1987.-243 с.

521. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811-1913). М., 1956. -198 с.

522. Революция и Гражданская война 1917—1920 гг. Новое осмысление: Тезисы докл. науч. конф. Симферополь, 1995. — 43 с.

523. Рейснер М. Теория Л.И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология. СПб., 1908. — 67 с.

524. Рейснер М. Право и революция. Пг., 1917. — 34 с.

525. Рейснер М. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. М., 1925.-54 с.

526. Рейснер М. Государство. Культурно-исторические основы. М., 1911. 54 с.

527. Риттих А.А. Крестьянский правопорядок. СПб., 1904. — 156 с.

528. Российский менталитет. Психология личности, сознание, социальные представления / Под ред. акад. РАН К.А. Абульхановой-Славской. М., 1996.-289 с.

529. Россия в Первой мировой войне: Сб. ст. СПб., 1999. — 256 с.

530. Ростовский И. Как работал народный суд в 1918 г. // ЕСЮ. 1922. № 44-45. С. 17-29.

531. Ртищев Ф. Партия стихийно демобилизовавшейся армии // Большевики у власти. Социально-политические итоги Октябрьского переворота. М., 1918.

532. Руденкин В.Н. Традиция правового нигилизма в русской политической культуре // Культура и традиция: Сб. ст. Екатеринбург, 1995. — 156 с.

533. Рябко И.Ф. Правовое сознание и правовое воспитание. Ростов н/Д, 1969.- 189 с.

534. Садовец Р. Что пишут крестьяне о суде и революционной законности. М., 1926.-78 с.

535. Сальникова А.А. О социальной психологии крестьянства в 1917 г. Историографические и источниковедческие аспекты // Проблемы историографии истории Великой Октябрьской социалистической революции. Самара, 1991. С. 41-48.

536. Санин Д.П. Ведущие факторы формирования российского менталитета. (Исторический аспект) // Политический менталитет: Тезисы докладов и сообщений научн. конф. Ростов н/Д, 1996. С. 59-62.

537. Санин В.Н. Исторический аспект религиозной концепции правосознания И.А. Ильина // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28-29 апреля 1999. Ростов н/Д, 1999. С. 248-250.

538. Санитарные условия коечно-каморочных квартир в рабочих районах Москвы. М., 1899. 88 с.

539. Семенов В.Е. Актуальные проблемы теории правосознания, его ценностные ориентиров. Ставрополь, 2000. — 108 с.

540. Сенин И.Н., Кожевников В.В. Правовой нигилизм как социальное явление. Омск, 2005. 168 с.

541. Сенчакова Л.Т. Крестьянское движение в революции 1905—1907 гг. М., 1989. 198 с.

542. Сенчакова Л.Т. Приговоры и наказы — зеркало крестьянского менталитета 1905—1907 гг. // Менталитет и аграрное развитие России. М., 1996. С. 173-184.

543. Сенчакова Л.Т. Приговоры и наказы крестьян Центральной России. 1905-1907 гг.: Сб. док. / Под ред. В.П. Данилова и А.П. Корелина. М., 2000.416 с.

544. Синюков B.C. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов, 1994. 245 с.

545. Сирин С.А. Социальные и философские основания правового нигилизма. СПб., 1994. 156 с.

546. Соболев Г.Л. Революционное сознание рабочих и солдат Петрограда в 1917 г. в период двоевластия. Л., 1973. — 189 с.

547. Соболев Л.Г. Письма из 1917 г. // Коммунист. 1985. № 15. С. 57-72.

548. Соколов Я.В. Формирование ментальноети советских граждан // Российская повседневность 1921-1941 гг.: новые подходы. СПб., 1995. С. 67-74.

549. Соколов Я.В. Формирование менталитета советских граждан // Тоталитаризм и тоталитарное сознание. Томск, 2000. Вып. 3. С. 67-74.

550. Соколовский Н.М. Деревенская консультация. Очерки и наблюдения // Русское богатство. 1900. № 3. С. 110-138.

551. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. М., 1991. — 267 с.

552. Соловьев Э.Ю. Правовой нигилизм и гуманистический смысл права // Квинтэссенция. Философский альманах / Сост. В.И. Мудрагей, В.И. Усанов. М., 1990. С. 89-137.

553. Соловьев Э.Ю. Русская правовая культура: мифологические и социально-экономические истоки и предпосылки // Государство и право. 1992. № 10. С. 108-113.

554. Сольц А. Революционная законность и наша карательная политика. М., 1925.-23 с.

555. Сорокин А.К. От авторитаризма к демократии: к истории несостоявшегося перехода // Полис. 1993. № 3. С. 163-174.

556. Сорокин И. К вопросу об ударных задача органов юстиции // ЕСЮ. 1922. №23.

557. Сорокин П. Дальняя дорога: Автобиография. М., 1992. — 257 с.

558. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. — 434 с.

559. Сперанский М.Н. Народные заседатели // Пролетарская революция и право. 1918. №5. С. 27-29.

560. Старцев В.В. Внутренняя политика первого состава Временного правительства. JL, 1980. 254 с.

561. Старцев В.В. Революция и власть: Петроградский Совет и Временное правительство в марте апреле 1917 г. М., 1978. — 232 с.

562. Стеблев Э.А. Экономика российской повседневности // Российская повседневность в 1920-1941 гг.: новые подходы: Сб. ст. СПб., 1995. С. 116123.

563. Степаненко О.Н. Отдельные смыслообразующие аспекты зла в русском правосознании // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. 28-29 апреля 1999. Ростов н/Д, 1999. С. 240-242.

564. Столяренко Л.Д. Трансформация массового сознания россиян в транзитивном обществе. Ростов н/Д, 2000. — 287 с.

565. Строгович М.С. У истоков советской юридической науки // Социалистическая законность. 1957. № 10. С. 19-25.

566. Струве П.Б. Исторический смысл русской революции и национальные задачи // Из глубины: Сб. ст. о русской революции. М., 1990. С. 235-251.

567. Стучка П. Революционная роль права и государство. СПб., 1921. 43 с.

568. Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964. — 748 с.

569. Стучка П.И. Заметки о классовой теории права // Советское право. 1922. № 3. С. 3-18.

570. Стучка как теоретик и практик права // Советская юстиция. 1932. № 9. С. 18-19.

571. Стучка П.И. Народный суд в вопросах и ответах. М., 1918. — 45 с.

572. Стучка П.И. Правосознание // Энциклопедия государства и права. М., 1925. Т. 3. С. 329-330.

573. Стучка П.И. Пролетарская революция и суд // Пролетарская революция и право. 1918. № 1. С. 1-8.

574. Стучка П.И. Пять лет революции права // ЕСЮ. 1922. № 44^15.

575. Стучка П.И. Революционная законность? // Известия. 1922. 25 марта.

576. Судас Л.Г. Массовое сознание: в поисках новой парадигмы. М., 1996.- 112 с.

577. Сумилин А.Д. Особенности российского правового менталитета. М., 2007. 196 с.

578. Сырцев В.А. Социалистическое правосознание. М., 1958. — 112 с.

579. Танон Э. Эволюция права и общественного сознания. СПб., 1904. — 134 с.

580. Тарновский Е.Н. Итоги русской уголовной статистики // Журнал Министерства юстиции. 1899. № 7. С. 139-153.

581. Тарновский А. Личный состав и репрессии // ЕСЮ. 1922. № П.С. 6-7.

582. Тарусина И.Г. Влияние политической элиты на политическую культуру в тоталитарном обществе // Тоталитаризм и тоталитарное сознание. Томск, 1996. С. 31-35.

583. Тенишев В.В. Общие начала уголовного права в понимании русского крестьянства // Журнал Министерства юстиции. 1909. № 7.

584. Тенишев В.В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск, 1907.- 125 с.

585. Тимофеев П. Чем живет заводской рабочий. СПб., 1906. — 56 с.

586. Тихонова Н.Е. Зависимость взглядов и поведения от ценностных ориентаций // Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. М., 1994.

587. Толстой Л.Н. Конец века // Поли. собр. соч. М., 1968. Т. 36. С. 242259.

588. Толстой Л.Н. О праве // Голос студенчества. 1910. № 1. С. 13-28.

589. Толстой. Царство Божье внутри нас // Поли. собр. соч. М., 1979. Т. 35. С. 78-92.

590. Тоталитаризм как исторический феномен: Сборник статей / Философское общество СССР, Всесоюзная ассоциация молодых философов. М., 1989.- 178 с.

591. Тоцкий А. Право и революция // Право и жизнь 1922. № 1. С. 9-11.

592. Трайнин А. Преступность города и деревни // Русская мысль. 1909. №7. С. 17-32.

593. Трайнин А. О революционной законности // Право и жизнь. 1922. № 1. С. 5-8.

594. Трайнин А. К вопросу о классовом правосудии // Революционная законность. 1926. № 7-8. С. 1-5.

595. Трехбратов Б.А. Крестьянское движение на Северном Кавказе в период революции 1905-1907 гг. Краснодар, 1984. 232 с.

596. Туган-Барановский М. Русская революция и социализм // Биржевые ведомости. 1917.20 апреля.

597. Туманов В.А. О правовом нигилизме // Советское государство и право. 1989. № 10. С. 20-28.

598. Туманов В.А. Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. № 8. С. 23-34.

599. Тюкавкин В.Г., Щагин ЭМ. Крестьянство России в период трех революций. М., 1987. 342 с.

600. Угроватов А.П. Нэп и законность 1921-1929 гг. Новосибирск, 1997. — 244 с.

601. Утевский Б. Хулиганство в эпоху 1905-1914 гг. // Хулиганы и хулиганство: Сб. ст. / Под ред. наркома внутренних дел В.Н. Толмачева. М., 1929. С. 12-35.

602. Утехин И. Очерки коммунального быта. М., 2001. — 198 с.

603. Ушаков А.В. Рабочий класс и рабочее движение в Москве в конце XIX начале XX вв.: Монография. М., 2003. - 179 с.

604. Ушаков Н.М. Власть и крестьяне России на путях модернизации (XIX нач. XX в.): проблемы историографии. Астрахань, 2001. — 170 с.

605. Фалалеева Н.Н. Истоки отечественного правопонимания // Актуальные проблемы современной юридической науки: Сборник научных статей. Волгоград, 2000. Вып. 2. С. 41-46.

606. Фарбер И.Е Правосознание как форма общественного сознания. М., 1963.-205 с.

607. Федотов Г.Л. Россия и свобода // Знамя. 1989. № 2. С. 180-217.

608. Федотов Г.Л. Судьба и грехи России: В 2-х т. СПб., 1991.

609. Федотов Г.П. О святости, интеллигенции и большевизме: Избр. ста' тьи. СПб., 1994. 167 с.

610. Фиолетов Н. Понятие социалистического правосознания в советском праве // Право и суд. 1925. № 1(3). С. 8-14.

611. Фирсов C.JI. Великие кануны: некоторые социально-психологические аспекты российской истории начала XX в. // Новый часовой. 1995. №3. С. 128-138.

612. Фирсов С.А. Рабочие и православная церковь в России в начале XX в. // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 — февраль 1917 г. М., 1997. С. 327-340.

613. Формирование командно-административной системы (20—30 гг.). М., 1992.-245 с.

614. Франк C.JI. Этика нигилизма//Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 28-43.

615. Франк C.JI. De profundis // Из глубины: Сб. ст. о русской революции. М., 1990. С. 251-270.

616. Френкин А.А. Правое политическое сознание // Вопросы философии. 2000. № 5. С. 3-14.

617. Харченко К.В. Власть — имущество — человек: передел собственности в большевистской .России 1917 начала 1921 гг. М., 2000. —265 с.

618. Хмельницкий А.И. Красное право и красный суд. Одесса, 1921. — 57 с.

619. Хойман С.Е. Взгляд на правовую культуру дореволюционной России // Государство и право. 1991 № 1. С. 121—123.

620. Хохлов А.В. Российское законодательство о труде в к. XIX— нач. XX вв. Иваново, 1993. 243 с.

621. Царевская Т.В. Преступления и наказания: парадоксы 20-х гг. // Революция и человек. М., 1997. С. 213-222.

622. Чагин Б. А. Содержание и структура общественного сознания // Философские науки. 1963. № 6. С. 14-26.

623. Чельцов-Бебутов М. Социалистическое правосознание и уголовное право революции. Харьков, 1924. — 87 с.

624. Черников М.В. Концепты «правда» и «истина» в русской культурной традиции // Общественные науки и современность. 1999. № 2. С. 164— 175.

625. Чефранов В.А. Правовое сознание как разновидность социального отражения. Киев, 1976. — 209 с.

626. Чистяков О.И. О политико-правовом опыте и традициях России // Вестник МГУ. Серия Право. 1990. № 2. С. 3-14.

627. Шагушина А.В. Массовое сознание рабочих переходного периода// Власть и воздействие на массовое сознание: Сборник материалов II Всероссийской научно-практической конференции. Пенза, 2006. С. 183—185.

628. Шаповалов А.И. Идеология большевизма и архетипы мифологического сознания // Власть и воздействие на массовое сознание: Сборник материалов II Всероссийской научно-практической конференции. Пенза, 2006. С. 186-188.

629. Шаповалов В. Неустранимость наследия // Общественные науки и современность. 1995. № 1.

630. Шаповалова Н.Е. Коммунистический идеал в крестьянских представлениях в 1920-е гг. // Власть и воздействие на массовое сознание: Сборник материалов II Всероссийской научно-практической конференции. Пенза, 2006. С. 188-191.

631. Шершеневич Г.Ф. О чувстве законное™. Казань, 1897. — 87 с.

632. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1910. Вып. 1. 276 с.

633. Шестаков П.М. Рабочие на мануфактуре товарищества «Эмиль Циндель». М., 1900. 54 с.

634. Шингарев А.И. Вымирающая деревня. М., 1906. — 75 с.

635. Шишкин В. Ф. Революционное настроение масс в преддверии Октября // История СССР. 1977. № 3. С. 29-41.

636. Щегорцов В.А. Социология правосознания. М., 1981. — 174 с.

637. Щербинина Н.Г. Триумф мифологического героя как фактор тоталитарной ментальное™ в России // Тоталитаризм и тоталитарное сознание. Томск, 2000. Вып. 3. С. 116-121.

638. Якушкин Е.И. Обычное право. М., 1910. Вып. 1. 178 с.

639. Яичница всмятку или несерьезно о серьезном: над кем и над чем смеялись в России в 1917 г. М., 1992. — 255 с.

640. Яров С.В. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917-1923 гг. СПб., 1999. 253 с.

641. Яхшиян О.Ю. Собственность в менталитете русских крестьян // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.): Материалы Международной конференции. М., 1996. С. 92-105.

642. Диссертации и авторефераты диссертаций

643. Белканов Е.А. Структура и функции правосознания: Автореф. дис. . канд. юрид. паук. Екатеринбург, 1996. — 34 с.

644. Богдан В.И. Становление и развитие фабричного законодательства в Российской империи в конце XIX — начале XX вв. (Историко-юридическое исследование): Дис. . канд. юрид. наук. М., 2001. — 210 с.

645. Величко A.M. Государственно-правовые идеалы России и Запада: соотношение правовых культур: Дис. . д-ра юрид. наук. СПб., 2000. — 356 с.

646. Вороненков Д.Н. Правовой нигилизм и правовой идеализм. Теоретико-правовое исследование: Дис. . канд. юрид. наук. Коломна, 1999. 191 с.

647. Гриб В.В. Правосознание и его формирование в России на рубеже XIX-XX веков (в понимании русских юристов): Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 1998.- 193 с.

648. Гулина О.Р. Исторические корни и особенности правового нигилизма в современной России: Дис. . канд. юрид. наук. Уфа, 2002. — 180 с.

649. Гулипп А.А. Деформационные процессы в правосознании гражданского населения России в постсоветский период: Дис. . канд. юрид. наук. Кострома, 2005. 147 с.

650. Гутман М.Ю. Становление и деятельность милиции Петрограда и Петроградской губернии в перйод революций и Гражданской войны в России (февраль 1917 г. 1920 г.): Историко-правовое исследование: Дис. . д-ра юрид. наук. СПб., 2002. - 421 с.

651. Дробышевский B.C. Право в российской культуре: Дис. . канд. юрид. наук. М., 1998. 165 с.

652. Евстратов A.M. Правосознание и правовая культура в период формирования советского государства в 20—30 гг.: Исторйко-теоретическое исследование: Дис. . д-ра юрид. наук. СПб., 2001. — 374 с.

653. Жикривецкая Ю.В. Правосознание россиян в переходный период развития общества: Социалыю-философский анализ: .Дис. . канд. филос. наук. Нальчик, 2004. — 179 с.

654. Каратаев О.Г. Проблема восстановления национального правосознания русского народа как основа для формирования государственно-правовых отношений на территории исторической России: Дис. . д-ра юрид. наук. М., 2000. 183 с.

655. Коробков Д.М. Социокультурный облик рабочих горнозаводского Урала (вторая половина XIX начало XX вв.): Дис. . д-ра истор. наук. Челябинск, 2003.-413 с.

656. Коссов М.А. Становление народных судов и наркомата Юстиции РСФСР. 1917-1922 гг.: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2006. 213 с.

657. Лезов И.Л. Советский суд в 1917-1940 гг.: Дис. . канд. юрид. наук. М., 1998.- 161 с.

658. Лубский Р.А. Политический менталитет: Методологические проблемы изучения и российские реалии: Дис. . канд. филос. наук. Ростов н/Д, 1999.-206 с.

659. Малахов В.П. Природа, содержание и логика правосознания: Дис. . д-ра юрид. наук. М., 2001. — 502 с.

660. Медведченкова М.В. Взаимоотношение правового сознания и представлений о справедливости: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2001. — 196 с.

661. Меняйло Д.В. Правовой менталитет: Дис. . канд. юрид. наук. Волгоград, 2003. 189 с.

662. Мостовщиков Л.Д. Правосознание в системе регуляторов социального поведения: Дис. . д-ра юрид. наук. М., 1995. 177 с.

663. Нейстат А.А. Формирование правосознания и художественная литература в Советской России в 1917-1929 гг. Уголовно-правовой и уголовно-процессуальный аспекты: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2000. — 310 с.

664. Овчиев P.M. Правовая культура и российский правовой менталитет: Дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2006. 176 с.

665. Овчинникова С.П. Российская правовая государственность: евразийский проект Н.Н. Алексеева: Дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2001. — 156 с.

666. Пеклова А.Г. Социокультурные метаморфозы правового сознания: Дис. . канд. филос. наук. Ростов н/Д, 2004. — 136 с.

667. Петров В.Р. Деформация правосознания граждан России. Проблемы теории и практики. Дне. . канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2000. 164 с.

668. Полежаев Д.В. Тоталитаризм и ментальность личности: Дис. . канд. филос. наук. Волгоград, 1996. — 178 с.

669. Полянская Ю.М. «Классические маргиналы» в социальной структуре Москвы. 1861-1914 гг.: Дис. . канд. истор. наук. М., 2004. — 217 с.

670. Пуздрач Ю.В. Становление конституционализма в России: Теоретико-исторические аспекты развития российской государственности: Дис. . д-ра юрид. наук. М., 2001. 392 с.

671. Пучков О.А. Юридическая антропология и развитие науки о государстве и праве (теоретические основы): Дис. . д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2001.-502 с.

672. Пчелинцев В.А. Трансформация правосознания общества в современной России: теоретико-правовое исследование. Дис. . канд. юрид. наук. Уфа, 2004.- 173 с.

673. Радьков О.С. Правовой нигилизм в России (конец XX — начало XXI вв.): Дис. канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005. — 170 с.

674. Рамазанов А.С. Правосознание российского крестьянства в революционную эпоху (на материалах Самарско-Симбирского Поволжья): Дис. . канд. юрид. наук. Самара, 1995. 187 с.

675. Романовская В.Б. Репрессивные органы и общественное правосознание в России XX в. Опыт философско-правового исследования: Дис. . д-ра юрид. наук. СПб., 1997. 546 с.

676. Рябцев Р.А. Современная правовая реформа в России и правосознание: теоретико-правовые проблемы изменения правосознания граждан: Дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005. — 173 с.

677. Савинкина И.В. Идея правосознания в русской юридической литературе конца XIX — начала XX века: Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 1997. — 154 с.

678. Сирин Р.А. Социальные и философские основы правового нигилизма: Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 1994. — 155 с.

679. Смирнов Ю.Б. Эволюция и особенности ценностно-нормативных ориентаций западноевропейской и российской ментальности: Дис. . канд. филос. наук. М., 1995. 178 с.

680. Ткаченко В.Б. Российский правовой нигилизм: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2000. 163 с.

681. Токарев Ю.С. Народное правотворчество в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции (март 1917 — февраль 1918 гг.): Дис. . канд. истор. наук. М., 1963. 184 с.

682. Трифанков Ю.Т. Массовое сознание рабочих от зарождения до 1917 г.: Дис. . канд. истор. наук. Брянск, 2000. — 187 с.

683. Трушков И.Н. Социокультурные особенности отношения к закону: Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 1995. — 168 с.

684. Федоренко К.Г. Правовой нигилизм: Дис. . канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2001.- 173 с,

685. Чугунов Е.А. Положение и культурный уровень промышленных рабочих Верхнего Поволжья к. XIX в. — 1913 г. (по материалам Владимирской, Костромской, Ярославской губерний): Дис. . канд. истор. наук. Кострома, 1999.- 198 с.

686. Шагушина А.В. Массовое сознание российского провинциального пролетариата на рубеже XIX—XX вв. на материалах Владимирской губернии: Дис. . канд. истор. наук. Владимир, 2006. —241 с.

687. Шаповалов И.А. Формирование правосознания в Советской России в 1917—1920 гг.: Уголовно-правовой аспект: Дис. . канд. юрид. наук. М., 2005. 227 с.

688. Антонов-Саратовский В. Саратов с февраля по октябрь 1917 г. (Из воспоминаний) // Пролетарская революция. 1924. № 2. С. 144-171.

689. Антонов-Овсеенко В. Армия в 1917 г. Киев, 1991.-334 с.

690. Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 1963. -256 с.

691. Бруцкус Э. Дневник матери хозяйки // Знамя. 1995. № 11. С. 181—194.

692. Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта императора Николая II. М., 1995. —430 с.

693. Готье Ю.В. Мои заметки: Дневниковые записки о событиях в России, 1917-1922 гг. // Вопросы истории. 1991. № 6. С. 89-121, № 12. С. 137164: 1992. № 11-12. С. 124-160; 1993. №5. С. 151-167.

694. Гучков А.И. Воспоминания председателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства. М., 1993. — 143 с.

695. Данилов Ю.Н. На пути к крушению. Очерк из последнего периода русской монархии. М., 1992. 286 с.

696. Деникин А.И. Очерки русской смуты. М., 1991. — 205 с.

697. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. М., 1993. 384 с.

698. Керенский А. Любовь и ненависть революции: Дневники, статьи, очерки и воспоминания современников. Чебоксары, 1993. — 364 с.

699. Кривошеин С. Сквозь бурю. Воспоминания. М., 1959. -349 с.

700. Курлов П.Г. Гибель императорской России. М., 1992. 255 с.

701. Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1992. 527с.

702. Милюков П.Н. История второй русской революции. Киев, 1919. Т. 1. Вып. 1.- 128 с.

703. Оболенский В.А. Две революции глазами очевидца: Из воспоминаний В.А. Оболенского (1917 г.) // Народный депутат. 1991. № 10. С. 104-110.

704. Октябрьский переворот: революция 1917 г. глазами ее руководителей. Воспоминания русских политиков и комментарий западного историка. М., 1991.-381 с.

705. Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. — 334 с.

706. Родзянко В.М. Крушение империи и Государственная Дума и Февральская 1917 г. революция. М., 1992. — 337 с. 0

707. Савинков Б.В. Воспоминания. М., 1986. — 446 с.

708. Соломон Г. Среди красных вождей. М., 1995. — 507 с.

709. Станкевич В.Б. Воспоминания. М., 1992. — 396 с.

710. Суханов Н.Н. Записки о революции: В 3-х т. М., 1991-1992.

711. Церетели И.Г. Кризис власти. (Воспоминания лидера социал-демократической фракции Второй Государственной Думы, члена Временного правительства). М., 1992. — 269 с.

712. Чернов В.М. Перед бурей. (Воспоминания лидера партии эсеров). М., 1993.-407 с.

713. Шляпников А.Г. Воспоминания: В 3-х кн. М., 1992.

Автор: Абдурахманова, Ирина Вениаминовна
Город: Ростов-на-Дону
Год: 2009
Звание: доктора юридических наук
КОД ВАК: 12.00.01

Диссертация

Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Абдурахманова, Ирина Вениаминовна, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Абдурахманова, Ирина Вениаминовна, Ростов-на-Дону

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Абдурахманова, Ирина Вениаминовна, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Абдурахманова, Ирина Вениаминовна, Ростов-на-Дону

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Трансформация массового правосознания в России в первой четверти XX в.: историко-правовой аспект»