Взаимосвязь уголовно-правовых и регулятивных норм в сфере экономической деятельности

Шишко, Ирина Викторовна

Взаимосвязь уголовно-правовых и регулятивных норм в сфере экономической деятельноститекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.08 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Взаимосвязь уголовно-правовых и регулятивных норм в сфере экономической деятельности»

На правах рукописи

Шишко Ирина Викторовна

Взаимосвязь уголовно-правовых и регулятивных норм в сфере экономической деятельности

Специальность: 12.00.08 -уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Екатеринбург - 2004

Работа выполнена на кафедре уголовного права и криминологии юридического института Красноярского государственного университета

Научный консультант - доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ - А.С. Горелик

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Волженкин Борис Владимирович;

доктор юридических наук, профессор Яни Павел Сергеевич

доктор юридических наук, профессор Динека Виктор Иванович

Ведущая организация - Московская государственная юридическая академия

Защита состоится «1 _» июля 2004 г. в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.282.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Уральской государственной юридической академии по адресу: 620066, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21, зал заседаний совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Уральской государственной юридической академии

Автореферат разослан «jS » ^ACcU'i- 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор юридических наук профессор

Общая характеристика работы

Актуальность темы диссертационного исследования. Последнее десятилетие прошлого века ознаменовалось резким изменением экономического курса России от социализма к рыночной экономике. Столь крутой экономический «вираж» обязан обширным соответствующим изменениям российского законодательства в сфере экономики1, обеспечить которое, в свою очередь, были призваны нормы гл. 22 Уголовного кодекса Российской Федерации «Преступления в сфере экономической деятельности».

К сожалению, практика применения норм этой главы не позволяет констатировать эффективность уголовно-правовой охраны отношений в указанной сфере: при немалой распространенности преступлений, описанных в «экономических» нормах УК2, количество вынесенных по ним

приговоров весьма незначительно .

Одной из важных причин такого положения стали серьезные и многочисленные расхождения в доктринальном толковании признаков составов экономических преступлений4. Казалось бы, несовпадения в толковании признаков преступлений в науке уголовного права — дело обычное. Особенностью доктринального толкования признаков преступлений, ответственность за которые предусмотрена главой 22 УК, стало различное решение вопроса о соотношении норм указанной главы и экономического законодательства, являющегося частью концептуальной проблемы соотношения уголовного и регулятивных отраслей права. Термины в диспозициях «экономических» норм УК, явно заимствованные из регулятивных отраслей права, нередко получают собственное уголовно-отраслевое толкование, иногда - с одновременным обоснованием недопустимости использования значения, приданного этому термину в неуголовном законодательстве. Модификацией данно-

1 Так (либо экономическим (рыночным) законодательством) часто называют комплекс отраслей права (или отраслей законодательства), регулирующих отношения в сфере экономики: конституционное, международное, гражданское, финансовое, земельное, трудовое и др. (См., напр.: Павлушкин A.B., Чертков А.Н. Проблемы развития законодательства в сфере экономики //Журнал российского права. 2001. N° 10. С. 146; Демин -A.B. Система российского права: тенденция и перспективы //Системность в праве: Сб. статей / Краснояр. гос. ун-т. Красноярск: Изд-во «Уни-

2 «Экономическими» здесь и в дальнейшем будут именоваться нормы гл. 22 УК РФ.

3 См.: Волженкин Б.В. Мифы уголовной статистики и реальности экономической преступности или реальности уголовной статистики и мифы об экономической преступности //Уголовное право в XXI веке: Материалы междунар. науч. конф. на юрид. фак-те МГУ. М.: ЛэксЭст, 2002. С. 82-86; Краткий анализ состояния преступности в России в 2002 году //Российская юстиция. 2003. № 5. С. 74.

4 Экономическими преступлениями здесь и в дальнейшем будут именоваться преступления, предусмотренные нормами гл.: 2 ЙШ'ЙАЦИОНАЛЬНАЯ

С.Петер| 09

Я/УН.

го подхода стало придание иноотраслевому правовому термину такого значения, которое придано ему в отраслевых юридических либо иных науках.

Толкование норм гл. 22 УК «без оглядки» на нормативные правовые акты, регулирующие охраняемые этими нормами отношения, не было случайностью: в нем проявилось представление о «самостоятельном», полноценном регулировании уголовным правом позитивных отношений.

Применение «экономических» норм УК сдерживает и отстаивание их конкуренции с регулятивными нормами, предусматривающими меры принуждения: в определенных случаях, утверждает ряд авторов, и при

наличии в общественно опасном деянии признаков состава преступле-

ния следует применять только регулятивные нормы .

Отсутствие единой концепции соотношения уголовного и регулятивных отраслей права усугубилось их полным обновлением, с одной стороны, и появлением новых представлений о критериях структуризации права в его общей теории — с другой. Без исследования указанного соотношения многие вопросы применения «экономических» норм УК останутся нерешенными, а сами нормы - неприменяемыми или мало-применяемыми либо применяемыми незаконно.

Так, обоснование рядом ученых недопустимости обращения при толковании бланкетных норм УК к неуголовным нормативным правовым актам уровнем ниже федерального закона способно исключить уголовно-правовое обеспечение значительной части экономического законодательства: оно представлено множеством подзаконных нормативных правовых актов.

Не будет преувеличением утверждение, что только с решением вопроса о соотношении уголовного и регулятивных отраслей права можно связывать правоприменительную практику, адекватную преступлениям в сфере экономической деятельности.

Степень разработанности темы. Многие вопросы темы исследовались в трудах зарубежных и российских ученых, представителей общей теории права и науки уголовного права.

Значительный вклад в разработку проблематики внесли С.С. Алексеев, Б.Т. Базылев, А.И. Бойцов, Б.В. Волженкин, Л.Д. Гаухман, Н.Д. Дурманов, А.Э. Жалинский, И.Э. Звечаровский, А.Н. Игнатов, М.И. Ковалев, И.Я. Козаченко, А.И. Коробеев, Н.М. Кропачев, Л.Л. Кругликов, Н.Ф. Кузнецова, Н.А. Лопашенко, В.В. Мальцев, Е.Я. Мотовиловкер, А.В. Наумов, З.А. Незнамова, Т.П. Новоселов, B.C. Прохоров, B.C. Смирнов, М.В. Талан, А.Н. Тарбагаев, В Л. Таций, В.И. Тюнин, Н.И. Пикуров, М.Д. Шаргородский, A.M. Яковлев, П.С. Яни и другие.

' В общей теории права все отрасли права в зависимости от функции дифференцируют на позитивно-регулятивное, и охранительное право (Общая теория государства и права: Академ, курс: в 2 т. Т. 2-Теория права. М.: Изд-во «Зерцало», 2000. С. 240).

Вместе с тем, несмотря на длительность своего существования, стержневой вопрос темы — соотношение уголовного права с регулятивными отраслями — решается по-разному: а) уголовное право признают не регулирующим позитивные отношения (в том числе в сфере экономической деятельности), б) регулирующим в какой-то мере, в) осуществляющим их «полнокровное» регулирование. Отдельные авторы отстаивают зависимость обозначенного соотношения от вида регулятивной отрасли права, что, по их мнению, исключает установление соотношения уголовного права с теми новыми отраслями (как правило, регулирующими отношения в сфере экономической деятельности), которые недостаточно исследованы в общей теории права.

Некоторые важные теоретические вопросы темы в литературе решают не в целом, а применительно к отдельным преступлениям; нередко обоснование общих положений не находит отражения в конкретных случаях.

Изложенное свидетельствует о том, что актуальность темы диссертационного исследования обострилась.

Цели и задачи исследования. Основными целями настоящего исследования являются:

- установление соотношения уголовного и экономического законодательства;

- определение с учетом этого соотношения подходов к доктриналь-ному толкованию и применению «экономических» норм УК;

- установление достаточности отражения специфики отношений в сфере экономической деятельности в Общей и Особенной частях Уголовного кодекса РФ.

Перечисленные цели обусловили необходимость решения следующих задач:

1. Изучение представлений о соотношении уголовного и иных отраслей права в современной уголовно-правовой науке.

2. Установление соотношения «экономических» уголовно-правовых норм и норм экономического законодательства.

3. Исследование влияния этого соотношения на применение «экономических» норм УК, их реконструкцию и доктринальное толкование.

4. Исследование возможности экстраполяции ряда положений общей теории права на «экономические» нормы УК.

5. Изучение специфики отношений в сфере экономической деятельности.

6. Определение отражения этой специфики в «экономических» нормах УК.

7. Установление достаточности определения бланкетной диспозиции уголовно-правовой нормы.

8. Исследование «статуса» регулятивных нормативных правовых актов, обращение к которым допустимо при применении «экономических» норм УК, и пространственно-темпорального действия этих актов.

9. Установление достаточности отражения специфики отношений в сфере экономической деятельности в нормах УК, определяющих понятие умышленных преступлений и лиц, подлежащих уголовной ответственности.

Объект и предмет исследования. Объектомдиссертационного исследования стало взаимодействие «экономических» норм Уголовного кодекса РФ и российского экономического законодательства в обеспечении законности в сфере экономической деятельности.

Предметом исследования выступают:

- российское и зарубежное экономическое и уголовное законодательство;

- руководящие разъяснения высших судебных инстанций и опубликованная судебная практика;

- положения экономической теории;

- положения общей теории права;

- положения уголовно-правовой и других отраслевых юридических наук в части регулирования и охраны отношений в сфере экономической деятельности;

- местная судебная практика.

Методология и методика исследования. Методологическую базу исследования составляют диалектико-материалистический метод познания, а также частнонаучные методы: формально-логический, сравнительно-правовой, лингвистический и др.

Теоретическую базу диссертационного исследования составили работы российских и зарубежных ученых в области экономической теории и уголовного права; труды российских ученых в области общей теории права, гражданского, финансового, административного и других отраслей права, философии, криминологии и логики.

Информационную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, международно-правовые акты, Уголовный кодекс РФ и зарубежное уголовное законодательство, а также Гражданский, Налоговый, Бюджетный, Таможенный кодексы РФ и иные нормативные правовые акты, регулирующие отношения в сфере экономической деятельности; руководящая и прецедентная практика высших судебных инстанций Российской Федерации, практика судов Красноярского края.

Научная новизна исследования. Диссертация представляет комплексное научное исследование взаимосвязанных проблем, решение которых составляет базу доктринального толкования и применения «экономических» норм УК: специфика отношений в сфере экономической деятельности и отражение данной специфики в «экономических» уголовно-правовых нормах, характер взаимодействия этих норм с экономическим законодательством и правовые последствия этого взаимодействия.

Положения, выносимые на защиту:

1. Специфика отношений в сфере экономической деятельности как объекта уголовно-правовой охраны заключается в их содержании, круге участников, корреляционных связях, сложности, территориальном и отраслевом многообразии, подвижности и исключительно правовой форме существования.

Эта специфика является < приемлемым критерием включения гл. 22 в раздел XIII УК РФ и обусловливает актуальность внесения ряда новаций в его Общую часть.

2. Специфика отражения отношений в сфере экономической деятельности в УК состоит в бланкетности диспозиций соответствующих норм Особенной части УК:

- в целях единообразного систематического толкования «экономических» норм УК необходимо пересмотреть содержание понятия бланкетной диспозиции. Бланкетной следует считать диспозицию, в которой все признаки (или часть) состава преступлени описаны как обобщающие, признаки-понятия либо обобщающие признаки-понятия, если в них непосредственно заключена связь уголовного права с иными отраслями, к которым н следует обращаться для уяснения указанных признаков;

- регулятивные нормативные правовые акты не могут быть источниками уголовного права;

- обращение к регулятивным нормам при применении норм гл. 22 УК правомерно независимо от вида источников первых (от федеральных законов до локальных нормативных правовых актов). Вопрос о том, к нормативным правовым актам какого уровня нужно обращаться при толковании бланкетных уголовно-правовых норм, зависит исключительно от того, в чьем ведении находится правовоере-гулирование тех общественных отношений, которые охраняет конкретная норма указанной главы УК;

- дополнительной функцией бланкетных норм гл. 22 УК является отражение влияющих на квалификацию преступлений особенностей в региональном, муниципальном и осуществляемом отдельными хозяйствующими субъектами регулировании экономических отношений;

- положение об обратной силе уголовного закона не применимо к регулятивным нормам в силу различия их юридических отраслевых режимов.

а) функциональная специализация уголовного права - охрана позитивных отношений, а не их регулирование. Функциональная специали-

1 Т.е. в смысле определения прав и соответствующих им обязанностей сторон отношения.

зация любой отрасли права (в том числе - регулятивной) определяется законодателем во всех. основных законах и других нормативных правовых актах соответствующих им отраслей права;

б) одна и та же норма права не может быть одновременно регулятивной и охранительной ;

в) разнородность позитивных отношений, охраняемых уголовным законом, исключает рассмотрение их в качестве предмета уголовно-правового регулирования и противоречит его генеральному специфическому методу—методу наказания правонарушителей.

4. Законодательно закрепленная специализация уголовно-правовых и регулятивных норм обусловливает абсолютную монополию последних в регулировании позитивных отношений (в том числе в сфере экономической деятельности).

Описание в нормах гл. 22 УК нарушений запретов либо неисполнения обязанностей, установленных исключительно регулятивными нормами (экономическим законодательством), означает, что диспозиции «экономических» норм УК детерминированы регулятивными нормами.

Функциональная специализация регулятивных и уголовно-правовых норм позволяет- утверждать, что диспозиции и других норм Особенной части УК обусловлены соответствующими регулятив-ными2: исключение могут составлять те уголовно-правовые нормы, которые устанавливают ответственность за нарушения обязашюстей, корреспондирующих естественным правам.

Собственно уголовно-правовое конструирование диспозиций заключается в установлении признаков, «несущих» общественную опасность (чаще всего способа совершения преступления и (или) определенных последствий) и дифференцирующих ее.

Нормы конституционного и международного права (фундаментооб-разующая роль которых закреплена в УК РФ) могут «диктовать» нормам УК и другие «свои условия» (включая неприменение определенных видов наказания).

' Охранительные нормы предназначены для обеспечения регулятивных норм и поэтому всегда содержат санкцию. Вместе с тем содержащие санкции нормы ПС РФ, ЗК РФ и других нормативных актов, предназначенных для регулирования общественных отношений, во-первых, как правило, одновременно устанавливают права либо обязанности, а, во-вторых, их санкции имеют компенсаторно-восстановительную направленность. Охранительными нормами в настоящей работе именуются нормы УК РФ, КоАП РФ, нормы глав 15 и 16 НК РФ, ст. ст. 192-195 Трудового кодекса РФ. Не исключено наличие отдельных охранительных норм и в других законах, хота современное законодательство характеризуется «освобождением» их от охранительных норм и концентрацией последних в КоЛП РФ. 1 Некоторые уголовно-правовые нормы обусловлены нормами процессуальных отраслей.

статус федерального закона, УК не может противоречить этим актам в регулировании позитивных отношений. Признание деяния правомерным законным регулятивным нормативным правовым актом любого уровня (от федерального закона до локального акта) исключает признание его преступным в УК.

Следовательно, взаимодействие Уголовного кодекса с такими нормативными правовыми актами не может (и не должно) строиться на принципе приоритета закона перед иными нормативными правовыми актами, а сам принцип не может причисляться к общеправовым.

6. Ограничение значения одного термина, как правило,рамками одного регулятивного нормативного правового акта и детерминированность диспозиций «экономических» норм УК регулятивными нормами позволили сделать заключение: один термин (он оке — бланкетный признак) должен иметь одно значение в тех нормах гл. 22 УК, которые обусловлены одним регулятивным нормативным актом.

Разнородность экономических отношений, охраняемых нормами гл. 22 УК (они регулируются множеством нормативных правовых актов нескольких отраслей права), обусловливает неизбежность полисемии в этой главе.

Таким образом, требование единства терминологии1 не может быть экстраполировано даже на одну структурную часть Уголовного кодекса - гл.22.

7. С учетом этого норму об идентичности понятий (ее содержат п. 1 ст. 11 ПК РФ, п. 2 ст. 11 ТК РФ и другие законы) в Уголовном кодексе следует изложить в такой редакции: «Понятия и термины неуголовного законодательства Российской Федерации, используемые в нормах настоящего Кодекса, применяются в том значении, в каком они используются в нормативных правовых актах, обусловливающих соответствующие уголовно-правовые нормы (вариант: охраняемых соответствующими уголовно-правовыми нормами), если иное не предусмотрено настоящим Кодексом».

8. Из детерминированности «экономических» норм УК регулятивными нормами вытекает необходимость обращения при толковании первых и к принципам регулятивных отраслей права. Если в регулятивном праве «границы» правомерного и противоправного определены нечетко или противоречиво либо оно «страдает» пробельностью, то дать оценку конкретному деянию как правомерному или противоправному следует, соизмеряя содеянное с принципами соответствующей регулятивной отрасли.

Принципы регулятивной отрасли, кроме того, могут «проявить» незаконность ее конкретной нормы.

1 Один и тот же термин должен употребляться в данном законе в одном и том же смысле.

Таким образом, принципы регулятивных отраслей права выполняют свою традиционную роль — правового ориентира и в применении уголовно-правовых норм.

9. Такое значение регулятивных отраслевых принципов (общих начал) приобретает особую актуальность при толковании «налоговых» норм УК: ст. ст. 198 и 199 применяются активнее других статей гл. 22, а законодательная палитра принципов налогообложения - самая богатая. Использование принципов определенности налогообложения и ответственности за совершение налоговых правонарушений (п. 2 ст. 1, п. п. 6 и

в целом ряде случаев позволяет исключить

уголовную ответственность.

10. Обусловленная спецификой функции гражданско-правовой от-

ветственности правомерность применения имущественных санкции наряду с уголовной и другими видами ответственности исключает такое соотношение гражданско-правовых и уголовно-правовых норм, как конкуренция.

11. Детерминированность уголовно-правовых норм регулятивным законодательством исключает применение первых в той части, в которой они ему противоречат. В целях обеспечения невозможности привлечения к уголовной ответственности за правомерное деяние Общую часть Уголовного кодекса следует дополнить «собственными» коллизионными нормами (в ст. 91) следующего содержания:

«Нормы Общей части настоящего Кодекса применяются постольку, поскольку не противоречат нормам международного права, Конституции и другим федеральным законам (законам) Российской Федерации.

Нормы Особенной части применяются постольку, поскольку не противоречат нормативным правовым актам, регулирующим отношения, охраняемые данными нормами».

12. Изменения в регулятивном законодательстве не относятся к основаниям криминализации (декриминализации). Эти изменения не всегда требуют новаций в УК: бланкетные уголовно-правовые нормы призваны «выдерживать» изменения, а нарушение установленных регулятивными нормами-новеллами запретов или обязанностей не обязательно обладает свойством общественной опасности. Одним из оснований криминализации (декриминализации) является несоответствие (рассогласование) уголовно--правовых норм регулятивным новеллам.

1 Главной функцией гражданско-правовой ответственности является компенсаторно-восстановительная.

общественной опасности нарушения экономического законодательства не всегда достижимо и посредством ознакомления с этими запретами или обязанностями (в том числе и по причине ошибочности последних). Поэтому целесообразно включить осознание противоправности в определение умысла (ст. 25 УК РФ) как элемент дизъюнкции:

«Преступление признается совершенным с прямым (косвенным) умыслом, если лицо осознавало общественную опасность или противоправность своих действий (бездействия)...»

Такая дефиниция умысла исключит необходимость установления осознания противоправности очевидно общественно опасных преступлений (против личности, собственности и т.п.) и осознания общественной опасности преступлений, в которых это осознание вторично к осознанию противоправности или вовсе невозможно.

Теоретическая значимость диссертации определяется положениями работы, совокупность которых можно рассматривать в качестве фундамента решения многих общих вопросов толкования и применения «экономических» норм Уголовного кодекса. Ряд положений диссертации может стать методологической основой для решения вопросов о соотношении уголовно-правовых и регулятивных норм в целом.

Кроме того, результаты исследования могут служить рекомендациями для дальнейшего совершенствования уголовного законодательства, а именно дополнения Общей части Уголовного кодекса рядом норм, исключающих признание преступными правомерных деяний либо направленных на адаптацию УК к рыночным отношениям.

Апробация результатов исследования. Содержащиеся в диссертации положения и выводы отражены в двух монографиях, трех учебных пособиях, других 52 опубликованных работах.

Результаты научного исследования излагались на региональной научно-практической конференции в г. Барнауле (Алтайский госуниверситет - 1997 г.); на всероссийских конференциях в г. Екатеринбурге (УР-ГЮА - 1999, 2001, 2002 гг.) и г. Нижнем Новгороде (ННГУ - 2000 г.); международных научно-практических конференциях в г. Москве (МГУ - 2002, 2003 гг.; МГЮА - 2004 г.) и г. Красноярске (Совет Европы и Сибирский юридический институт МВД России - 1998, 2000, 2001, 2004 гг.; Красноярский госуниверситет - 2002 г.); семинаре Совета Европы «Проблемы борьбы с коррупцией и преступлениями в сфере экономики» (Красноярск, 1999 г.) и в ходе «круглого стола» в Институте правовой охраны собственности и предпринимательства (г. Москва, 24 февраля 2004 г.).

Материалы диссертации использовались при чтении лекций по Особенной части уголовного права в Красноярском госуниверситсте, в Институте повышения квалификации работников Генпрокуратуры в Иркутске (2000 г.), в Хакасской республиканской прокуратуре (2000 г.), УВД Красноярского края (1997 г.), Красноярском ГОВД (1998,2000 гг.), Сибирском управлении внутренних дел на транспорте (1997, 1998 гг.),

Управлении налоговой полиции по Красноярскому краю, Таймырскому (Долгано-Ненецкому) и Эвенкийскому автономным округам (2002 г.).

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования и включает в себя введение, пять глав, заключение и библиографический список.

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цели, задачи, объект и предмет исследования, характеризуются методология и методика работы, теоретическая и информационная базы исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации и внедрении в практику результатов исследования.

Глава первая диссертации «Отношения, охраняемые нормами главы 22 УК РФ» открывается обращением к понятию экономической деятельности, без которого невозможно установить «поле» исследования, понять объективную сторону преступлений, обязательным признаком которой такая деятельность является (ст. ст. 169 и 1741 УК), определить пределы действия норм гл. 22 УК.

Диссертант отмечает, что когда отсутствует единое полное определение экономической деятельности в экономической теории, но есть определение предпринимательской деятельности в ГК РФ, интерпретация криминалистами первой неизбежно приближена ко второй. Вместе с тем в предпринимательском праве экономическую деятельность не связывают с намерением получать прибыль систематически, а в экономической теории ее вообще не связывают с намерением получать прибыль. К экономической деятельности относятся, в частности, потребление продукции собственного производства (включая домашнее хозяйство) и производство домашним хозяйством услуг, не реализуемых на рынке (работа домашней хозяйки, например). К участникам экономической деятельности в экономической теории относят всех, кто может самостоятельно принимать решения по достижению целей и имеет в своем распоряжении ресурсы (свой бюджет).

С учетом этого автор предлагает корректировку уголовно-правового представления о субъектах экономической деятельности: ими могут быть и граждане, не осуществляющие предпринимательскую деятельность, если они имеют свой бюджет, самостоятельно принимают и реализуют решения. Только в свете представления об экономической деятельности, адекватного сформулированному в экономической теории, объяснимо, почему они несут ответственность за преступления, предусмотренные ст. ст. 174,1741,175,177,179, 188,191,198, 1991 УК и другими.

Далее исследуется вопрос о том, что является видовым объектом преступлений, предусмотренных нормами гл. 22 УК: отношения, складывающиеся в сфере экономической деятельности (так называемые фактические отношения), или правоотношения. Опираясь на суждения известных специалистов о том, что экономические отношения могут существовать только в виде правоотношений, на судебную практику и анализ сущности деяний, признанных экономическими преступлениями, диссертант приходит к выводу о правильности второго представления. С учетом того, что объект является необходимым элементом состава преступления, а объектом экономического преступления может быть только правоотношение, сделаны два вывода. Первый — нормы гл. 22 УК охраняют те общественные отношения, содержанием которых являются права и обязанности, уже установленные нормами регулятивного законодательства, а, значит, уголовное право не может быть признано регулятором позитивных отношений в сфере экономической деятельности. Второй — исследование преступлений в сфере экономической деятельности невозможно в отрыве от норм всех отраслей (рыночного законодательства), регулирующих отношения в этой сфере.

Единство формы и содержания не исключает возможности и целесообразности самостоятельного исследования экономических отношений и их правовой «оболочки»: установление специфики экономических отношений помогает понять и специфику регулирующего их законодательства.

Отношения в сфере экономической деятельности не только объективно существуют, но и подчиняются законам, носящим объективный характер, т. е. не зависящим от воли людей. И, хотя участие в экономических отношениях сознательно, волевым образом действующих людей делает регулирование экономических отношений возможным, оно должно осуществляться с учетом законов, носящих объективный характер.

Вместе с тем, отмечается в работе, сложность экономического мира, отсутствие, как правило, возможности проводить контролируемые эксперименты, возможность установления в нем существенных причинно-следственных связей между фактами, явлениями, процессами только через накопление фактов приводят к тому, что правовое регламентирование экономических отношений, хотя в конечном счете и определяется экономическими условиями, во многом зависит от господствующих научных представлений о государственном регулировании рыночных отношений, и лиц, осуществляющих правотворческие функции. С учетом этого специалисты признают, что правовое воздействие на экономику может быть и регрессивным, и тормозящим1. Вероятность ошибочного решения, положенного в основу нормативного правового акта, значи-

' Орехова Т.Р. Правовое воздействие на экономику: понятие и формы //Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2000. № 1. С. 77.

тельно возрастает в условиях переходного состояния экономики, характеризующегося беспрецедентной неоднозначностью, разнонаправлен-ностью и неустойчивостью протекающих процессов и событий. Таким образом, заключает диссертант, законодатели не всегда знают, каким именно должно быть их вмешательство даже в конкретную сферу экономики, а нормативно закрепленные обязанности и запреты для участников экономических отношений нередко оказываются «пробными шарами», дающими эффект, противоположный ожидаемому.

Возможность ошибочных нормативных правовых актов влечет ошибочность охраны «выстроенных» в соответствии с ними отношений, а, значит, их нарушение не представляет общественной опасности. Это обстоятельство, указывает автор диссертации, необходимо учитывать при решении вопросов декриминализации деяний в сфере экономической деятельности, темпорального действия регулятивных норм, связанных с бланкетными нормами УК, обоснованности содержания интеллектуального момента в законодательной дефиниции умысла.

Сложность отношений в сфере экономической деятельности обусловила их полиотраслевое регулирование, что, в свою очередь, предполагает большое разнообразие форм (источников) права. Разные условия осуществления экономической деятельности обусловливают многоуров-невость правового регулирования — от федерального до хозяйствующего субъекта, а динамичность экономических отношений - нестабильность экономического законодательства.

Перечисленные особенности экономического законодательства обусловили бланкетность «экономических» норм УК, обострили вопросы темпорального действия связанных с ними регулятивных норм и их источников.

Выделены некоторые особенности современной экономики в целом (глобализация) и экономики России, в частности (переходное состояние), и спрогнозировано их влияние на «экономические» нормы УК.

Заключая главу, диссертант отмечает, что плотное регулирование экономических отношений рыночным законодательством, а в переходный период и интенсивное формирование им новых экономических отношений, актуализировало исследование обусловленности норм гл. 22 УК не фактическими экономическими отношениями, а регулирующими их нормами права (экономическим законодательством).

Вторая глава «Отражение отношений в сфере экономической деятельности в УК РФ: особенность диспозиций норм главы 22 УК; проблемы отраслевой принадлежности, формы и пространственно-темпорального действия связанных с ними регулятивных норм» объединяет четыре параграфа.

В начале первого параграфа «Бланкетность как типичная характеристика диспозиций норм главы 22 УК» отмечены существенные разногласия в доктринальном толковании этих норм. Причиной этого,

считает диссертант, наряду с новизной многих составов преступлений, является и такая особенность норм главы, как бланкетность.

Несовпадение представлений специалистов о распространенности бланкетных норм в гл. 22 диссертант объясняет различным пониманием самой бланкетной диспозиции. Анализ их доктринальных дефиниций позволил выделить два компонента: характеристику описания признаков преступления (первый компонент) и указание на связь таких диспозиций с нормами других отраслей права (второй компонент). Некоторые авторы включают в дефиницию единственно второй компонент (таким образом, он стал общепризнанной характеристикой бланкетпых диспозиций), хотя в большинстве дефиниций содержатся оба компонента.

Отличие определений бланкетных диспозиций заключается не только в количестве компонентов, но и их содержании.

Анализируя расхождения в формулировании второго компонента, диссертант доказывает несостоятельность указаний на то, что бланкетные нормы УК отсылают (содержат ссылку) к неуголовным актам. Большинство бланкетных норм не содержат указания источника, на который ссылаются (а именно так интерпретируют ссылку толковые словари). Необходимые для толкования неуголовные нормативные правовые акты упоминаются в самой общей форме либо не упоминаются вовсе. Отсутствие указания источника рационально: в условиях перманентной сменяемости неуголовных актов включение в диспозицию бланкетной нормы УК ссылки на конкретные указанные акты лишило бы ее такого достоинства, как «устойчивость». К актам иных отраслей необходимо обращаться самому правоприменителю.

Анализируя расхождения в формулировании первого компонента, диссертант отстаивает позицию, согласно которой бланкетные диспозиции содержат описание всех признаков преступления. Утверждение об отсутствии в бланкетных диспозициях признаков (или некоторых признаков) преступления он считает принципиально ошибочным.

Отмечая, что основные аргументы приводятся в следующем параграфе, диссертант излагает ряд других, указывая, в частности, что:

1. Определение бланкетной диспозиции уголовно-правовой нормы как не содержащей признаков преступления противоречиво само по себе. Если диспозицией нормы Особенной части называют ту ее часть, в которой содержится определение предусмотренного сю преступления, то почему часть нормы, не содержащей описания признаков преступления, тоже считают разновидностью диспозиций? Логичными могут быть только два вывода. Либо бланкетная норма УК не имеет диспозиции, либо бланкетная диспозиция содержит все признаки преступления, но в их описании есть особенное.

Учитывая, что сторонники отрицания признаков преступления в бланкетных диспозициях одновременно настаивают на непревращении содержащих их норм УК лишь в уголовно-правовую санкцию за наруше-

ние норм иной отрасли права, можно утверждать, что они все-таки усматривают эти признаки, хотя бы последние и были необычно изложены;

2. Отстаивая отсутствие признаков преступления в бланкетной диспозиции, криминалисты отмечают, что «сами правила... здесь не расшифровываются (или не конкретизируются)». Однако указание на нерасшифровывание (неконкретизированность) подтверждает не отсутствие признаков преступления в диспозиции, а наоборот - их наличие (ведь есть объект дешифрования или конкретизации);

3. Неясность присуща не только бланкетным признакам, но и многим другим, однако небланкетные диспозиции, содержащие признаки состава, точное толкование которых не может дать никто, не считают не содержащими признаков преступлений;

4. Авторы, отрицающие наличие признаков преступления в бланкетных диспозициях, способом «отсылки» к неуголовным актам обычно называют нарушение каких-либо правил. Чем, как не признаками преступления, являются «нарушения правил...»? Никто из указанных авторов (а все они исследовали структуру уголовного закона) не выделял в бланкетных диспозициях какие-то иные элементы (адресные указатели или что-то подобное), кроме признаков преступления.

Разделяя позицию тех, кто видит особенность изложения признаков преступления в бланкетных диспозициях, диссертант не соглашается, что специфику составляет описание компонентов отдельных элементов общественно опасного деяния только обобщающими признаками. Не кроется никакой множественности компонентов за признаками «аффинаж» (ст. 192 УК), «индивидуальный предприниматель» (ст. ст. 169, 176, 195-197, 1992 УК) и рядом других, использованных при описании преступлений в нормах гл. 22 УК. Однако этими терминами обозначены именно признаки преступления, и их можно уяснить, только обратившись к неуголовным нормативным правовым актам. Таким образом, оснований исключать их из числа бланкетных нет. В отличие от обобщающих, эти признаки диссертант именует признаками-понятиями, которые интерпретируются в иноотраслевых нормах.

Диссертант выделяет еще одну разновидность бланкетных признаков, сочетающих свойства обобщающих признаков и признаков-понятий, - обобщающие признаки-понятия. Их можно уяснить, обратившись и к законодательной дефиниции, и к закрепленному в праве перечню (ценные бумаги, коммерческая тайна, налоги и сборы и др.).

Применяя диспозиции, в которых бланкетные признаки изложены как обобщающие, правоприменитель не может избежать обращения к соответствующему неуголовному акту: без него он не сможет доказать наличие этого признака в конкретном случае. В правоприменительном акте должно быть указано не только конкретное проявление обобщающего признака, но и то структурное подразделение (абзац, пункт, часть) статьи неуголовного акта, в котором это «проявление» текстуально закреплено. Применение диспозиции, в которой бланкетные признаки

сформулированы как обобщающие признаки-понятия, не обязательно требует указания в правоприменительном акте необходимого для их понимания неуголовного акта. В силу, например, общеизвестности принадлежности векселя и акции к ценным бумагам ссылка на ст. 143 ГК РФ в правоприменительном акте по делам о преступлениях, связанных с их незаконным изготовлением или сбытом (ст. 186 УК), не нужна. В то же время без указания в нем структурного подразделения локального нормативного правового акта, содержащего описание информации, отнесенной к коммерческой тайне, и «сверки» ее с законодательной дефиницией коммерческой тайны нельзя считать установленным наличие предмета преступления, предусмотренного ст. 183 УК.

При наличии в диспозиции признаков-понятий правоприменитель не обязан приводить раскрывающие их регулятивные нормы в правоприменительном акте, однако придание признаку-понятию иного, в сравнении с регулятивными нормами, смысла неизбежно приведет к тому, что уголовно-правовая норма будет охранять и карать не то, для закрепления или недопущения чего принималась регулятивная норма.

С учетом изложенного диссертант определяет бланкетную диспозицию как диспозицию, в которой все или часть признаков состава преступления описаны как обобщающие признаки, признаки-понятия либо обобщающие признаки-понятия, если в них непосредственно заключена связь уголовного права с иными отраслями, к которым и следует обращаться для уяснения указанных признаков.

Предложенная дефиниция позволяет сделать следующие выводы: а) в бланкетной диспозиции уголовно-правовой нормы присутствуют все признаки состава; б) все или часть признаков (т.е. хотя бы один) описаны одним из трех способов - как обобщающие, признаки-понятия, либо как сплав двух первых — обобщающие признаки-понятия; в) в отличие от обобщающих признаков («тайное», «открытое» - в частях первых ст. ст. 158 и 161 УК) и признаков-понятий (например, «хищение» в п. 1 примечаний к ст. 158 УК), сформулированных в самом Уголовном кодексе, в одноименных признаках в бланкетных диспозициях непосредственно заключена связь уголовного права с иными отраслями; г) эта связь и обусловливает необходимость обращения к нормам других отраслей для уяснения содержания перечисленных признаков в бланкетных диспозициях.

Диссертант полагает, что к бланкетным относятся все диспозиции, содержащие бланкетные признаки, независимо от количества и вида последних. Сужение круга бланкетных диспозиций в зависимости от вида бланкетных признаков и, следовательно, отражения их в правоприменительном акте малопродуктивно. Кроме того, при таком подходе создается неопределенность с диспозициями, содержащими обобщенные признаки-понятия, которые иногда должны отражаться в правоприменительном акте. Главный же довод диссертанта заключается в том,

что любые бланкетные признаки «привязывают» содержащую их диспозицию к неуголовным актам и выполняют одни и те же функции.

Количество бланкетных признаков, по мнению автора диссертации, также не имеет значения для признания диспозиции бланкетной: как отсутствие хотя бы одного признака состава в содеянном исключает признание его преступлением, так и неуяснение хотя бы одного признака состава без обращения к неуголовным актам исключает возможность получить представление об этом составе.

Анализируя «экономические» нормы УК через призму предложенной дефиниции бланкетной диспозиции, диссертант констатирует, что все они имеют именно такую диспозицию.

Второй параграф «Отраслевая принадлежность и «статус» нормативных правовых актов, связанных с бланкетными нормами УК» посвящен дискуссионному вопросу о том, к нормативным правовым актам какого уровня можно обращаться для уяснения смысла бланкетных диспозиций. Решение этого вопроса самым непосредственным образом влияет на круг преступных деяний в сфере экономической деятельности.

Диссертант не согласен с теми, кто отстаивает недопустимость обращения к нормативным правовым актам не федерального уровня либо подзаконным актам федерального уровня, указывая, что сферу уголовной ответственности не могут определять те (субъекты РФ или федеральные органы исполнительной власти), в чьем ведении уголовное законодательство не находится. Такой вывод авторов диссертант объясняет наличием определений бланкетных диспозиций как не содержащих описания признаков преступления. Именно поэтому указанные авторы рассматривают иноотраслевые нормативные правовые акты, связанные с бланкетными нормами УК, как часть уголовного законодательства.

Вместе с тем, отмечает диссертант, основанием уголовной ответственности согласно ст. 8 УК является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом. Таким образом, состав преступления, как совокупность признаков общественно опасного деяния, определяющих его как преступное и уголовно наказуемое, предусматривается в УК. Именно в нем и только в нем. Единственно к такому выводу приводит буквальное толкование положения, закрепленного в ст. 8 УК. Если бы законодатель допускал из этого положения изъятие (в частности, для бланкетных норм), то и в ст. 8, и в согласующейся с ней ч. 2 ст. 2 УК было бы установлено, что «Уголовный кодекс наряду с другими нормативными правовыми актами определяет, какие деяния признаются преступлениями». Диссертант отмечает, что применительно к рассматриваемому вопросу неважно, что признаки состава того или иного преступления «черпаются» из норм не только Особенной, но и Общей части. Несмотря на то, что диспозиция статьи Особенной части УК описывает не все, а лишь специфические для данного состава преступления признаки, диспозиция уголовно-

правовой нормы описывает все признаки состава преступления1. Таким образом, все признаки, образующие состав преступления, сосредоточены в нормах Уголовного кодекса, а не «рассыпаны» и по иным нормативным правовым актам.

Утверждение об отсутствии признаков (хотя бы одного) состава в диспозициях бланкетных норм УК противоречит не только ст. 8, но и ст. ст. 1, 2 и 3 УК РФ. Противоречит оно и преобладающей дефиниции уголовного закона как устанавливающего основания и принципы уголовной ответственности, определяющего, какие именно общественно опасные деяния признаются преступными и какие наказания предусматриваются за их совершение. Если бланкетная норма (тем более расположенная в Особенной части УК) не определяет, какое общественно опасное деяние признается преступлением, как она может быть «содержанием» уголовного закона?

Если, продолжает диссертант, согласиться, что иноотраслевые нормы в процессе применения бланкетных норм УК становятся уголовно-правовыми, то придется признать, что первые нормы утрачивают свою «первоначальную» отраслевую принадлежность: в отличие от нормативного правового акта, норма не может быть комплексной! «Одна и та же норма не может одновременно регулировать два разных вида общественных отношении и заключать в себе два разных метода правового регулирования. Именно поэтому одно и то же. предписание не может быть одновременно включено в две разные отрасли права»2. Кроме того, если за нарушение описанного в регулятивной норме правила поведения ответственность установлена и бланкетной нормой КоАП РФ (а в нем немало норм, устанавливающих ответственность за нарушения в сфере экономической деятельности), сторонникам признания регулятивных норм уголовно-правовыми придется попеременно считать их то уголовно-правовыми, то административно-деликтными (этакий правовой «трансотраслевизм»).

Автор диссертации приводит целый ряд иных аргументов, доказывая, что регулятивные нормы - не часть уголовного законодательства, а, следовательно, обращение к региональному законодательству, подзаконным актам Российской Федерации и локальным актам для уяснения бланкетных норм УК не противоречит ст. 71 Конституции в части закрепления уголовного законодательства в ведении РФ.

Вопрос о том, к нормативным правовым актам какого «статуса» можно обращаться, зависит исключительно от того, в чьем ведении находится правовое регулирование тех общественных отношений, которые охраняет соответствующая норма Особенной части.

1 Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М.: Изд-во МГУ, 1969. С. 117. 1 Киримова Е.А. Система права и система законодательства //Правовая политика и правовая жизнь. 2002. № 2. С. 54.

С учетом обоснованной возможности обращения в процессе применения бланкетных уголовно-правовых норм к нормативным правовым актам субъектов РФ, муниципальных образований и организаций диссертант уточняет одну из целей использования бланкетных диспозиций. Такой целью является отражение влияющих на квалификацию преступлений особенностей в региональном, муниципальном и осуществляемом отдельными хозяйствующими субъектами регулировании экономических отношений.

В третьем параграфе «Пространственно-темпоральное действие регулятивных норм при применении бланкетных «экономических» норм УК» основное внимание уделено остро дискуссионному вопросу темпорального действия регулятивных норм, отменяющих запреты или обязашюсти участников экономических отношений либо иным образом улучшающих их положение. Многие авторы отстаивают неприменимость бланкетных уголовно-правовых норм к деяниям, после их совершения утратившим противоправность вследствие изменения регулятивных норм. Главный аргумент сторонников этой точки зрения состоит в том, что темпоральное действие неуголовных нормативных правовых актов в силу их «связанности», «спресованности» с уголовно-правовыми нормами в процессе применения последних так же подчиняется ст. 10 УК РФ, как и его «собственные» нормы.

Вместе с тем, отмечает диссертант, регулятивные нормативные правовые акты не являются частью уголовного законодательства, а ст. 10 УК закрепила положение об обратной силе не любого, а только уголовного закона. Следовательно, она не применима к иноотраслевым нормативным правовым актам. Если в новом нормативном правовом акте регулятивной отрасли, исключающем ранее имевшийся запрет или освобождающем от ранее установленной обязанности, не указано, что он имеет обратную силу, нет оснований считать совершенное в прошлом нарушение запрета (неисполнение обязанности) непротивоправным, а при описанных в бланкетной норме УК условиях - и непреступным.

Указанное решение, кажущееся не соответствующим принципам справедливости и гуманизма, на которых «покоится» УК, абсолютно соответствует системности права. Специфика общественных отношений, регулируемых определенной отраслью права, определяет необходимость использования в процессе регулирования и «своего» специфического юридического режима правового регулирования, под которым понимают целостную систему регулятивного воздействия, характеризующуюся действием единых принципов и общих положений, включая положение о темпоральном действии отраслевых норм. И нормы, регулирующие позитивные отношения (например, по установлению, введению и взиманию налогов), подчиняются только своему юридическому

1К ним относятся такие авторитетные специалисты, как Б.В. Волженкин, ПС. Яни, А.И.

режиму (в данном случае - налогового права). Какая бы острая необходимость в регулятивных нормах ни возникала в процессе применения бланкетных норм УК, регулятивные нормы не могут подчиняться юридическому режиму уголовного права: «отраслевой режим отличается известной замкнутостью, своего рода суверенностью и неприменимостью к отношениям, регулируемым данной отраслью, норм, лежащих за ее пределами»1.

Однако основания для оптимизма у лиц, преступно нарушивших обязанности (запреты), позднее отмененные регулятивным законодательством, есть. Эти деяния, не утрачивая признака противоправности, могут вовсе не иметь (если запрет или обязанности были установлены необоснованно) либо утратить другой обязательный признак преступления — общественную опасность.

В конце параграфа приведено положение, сформулированное А. В. Наумовым: «Отмена тех или иных правил фактически будет означать частичную декриминализацию соответствующего уголовно-правового

запрета, а формулирование новых правил - криминализацию, хотя в са-

- 2

мом уголовном законе уголовно-правовая норма остается неизменной» . Диссертант предлагает уточнить его следующим образом.

Установление новых обязанностей или запретов регулятивными нормативными правовыми актами, «раскрывающими» бланкетные признаки диспозиций норм УК, всегда влечет криминализацию нарушений этих обязанностей (запретов) с момента вступления в силу нового регулятивного нормативного правового акта (даже в случае придания ему обратной силы).

Отмена новым регулятивным нормативным правовым актом обязанностей или запрета, исполнение (соблюдение) которых обеспечивалось бланкетной нормой УК, влечет декриминализацию нарушений этих обязанностей после вступления в силу указанного регулятивного нормативного акта. Нарушения, имевшие место до момента вступления нового акта в силу, декриминализируются только в случае придания этому акту обратной силы. В иных случаях лицо не несет уголовную ответственность за нарушение позднее отмененных обязанностей (запретов) тогда, когда в момент совершения деяние уже утратило общественную опасность (либо не обладало ею вовсе).

В четвертом параграфе «Уголовно-отраслевой сепаратизм при толковании норм главы 22 УК» диссертант показывает, как нередко бланкетные признаки (в основном признаки-понятия или обобщающие признаки-понятия) составов экономических преступлений необоснованно получают собственно уголовно-правовую интерпретацию. Ее полу-

1 Мицкевич А.В. Соотношение системы советского уголовного права с системой советского законодательства. Цит. по: Алексеев С.С. Общая теория права: В 2 т. Т. 1. М.: Юрид. лит., 1981. С. 245.

2 Наумов А. Проблемы декриминализации: причины и способы // Советская юстиция. 1990. № 19. С. 21.

чили, в частности, признаки «предпринимательская деятельность», «природные драгоценные камни», «ценные бумаги», «реклама», «перемещение» и другие. Сравнение их определений в регулятивной отрасли с определениями, сформулированными рядом криминалистов, показывает значительное несовпадение, что может повлечь признание преступными правомерных действий или наоборот. Так, признание предпринимательской деятельности, направленной на разовое получение прибыли, привело бы к осуждению по ст. 171 УК за совершение действий, которые любое лицо вправе совершать без регистрации в качестве индивидуального предпринимателя и лицензии.

По мнению диссертанта, уголовно-правовой сепаратизм в толковании бланкетных признаков не случаен: его истоки - в неопределенности характера взаимодействия уголовно-правовых и регулятивных норм. В связи с этим тотальная бланкетность норм гл. 22 УК настоятельно требует исследования характера взаимодействия «экономических» уголовно-правовых и регулятивных норм.

Избрание гл. 22 УК «полигоном» исследования представляется оптимальным. В отличие от многих других глав УК (например, 16, 17, 18, 20), опирающихся па конституционные или международные нормы, нормы гл. 22 «соприкасаются» со множеством материальных отраслей права (часть их еще не все признают самостоятельными) - гражданским, административным, земельным, финансовым, таможенным, коммерческим, антимонопольным, банковским, валютным. В отличие от конституционного, международного и гражданского права, признаваемых криминалистами базовыми, профилирующими в системе права, некоторые из указанных отраслей именуют даже примыкающими.

Исследование взаимодействия норм гл. 22 УК с нормами регулятивных отраслей, занимающих разное положение в системе права (главные профилирующие и специальные неглавные), безусловно, позволит дать ответ на вопрос о взаимодействии уголовно-правовых и регулятивных норм не только в сфере экономической деятельности, по и в целом.

Глава третья «Взаимодействие уголовного права с иными отраслями» включает четыре параграфа.

В первом параграфе «Соотношение уголовного и регулятивных отраслей права в российской юридической науке» диссертант отмечает, что вопрос о взаимодействии уголовного и регулятивных отраслей права дискутируется на протяжении не одного века, что свидетельствует о наличии у всех участников дискуссии серьезных аргументов.

По мнению многих известных ученых, включая представителей общей теории права, уголовное право является охранительной отраслью, регулирующей исключительно те отношения, которые возникают вследствие общественно опасных посягательств. С точки зрения других авторов, уголовное право не только охраняет позитивные отношения, но и регулирует их. Помимо этих полярных позиций немало промежуточных, согласно которым уголовное право регулирует ту или иную часть

позитивных отношений. Основными доводами в пользу регулирования уголовным правом отдельных позитивных отношений называют отсутствие запретов посягать на личность в других отраслях права; нерегулирование другими отраслями определенного поведения людей (необходимой обороны и т.д.); наличие среди уголовно-правовых норм запрещающих, обязывающих и дозволяющих; формулирование иноотрасле-вых обязанностей самым общим образом, наличие у них самостоятельных санкций и др.

Только признание за уголовным правом статуса исключительно охранительной отрасли, отмечает диссертант, означало бы недопустимость корректирования им содержания «нормальных» правоотношений, к чему в итоге неизбежно приведет подмена понятий, сформулированных в нормах регулятивных отраслей. Если согласиться с тем, что уголовное право осуществляет (пусть и частично) позитивно-регулятивную функцию, то нужно согласиться и с собственно уголовно-правовой интерпретацией признаков, заимствованных из регулятивных норм.

Пытаясь понять причины некоторого расширения в последние годы круга сторонников позитивно-регулятивной функции уголовного права, диссертант считает необходимым установить, не основано ли оно на почти полностью обновленном и рыночно скорректированном регулятивном законодательстве и новациях в общей теории права.

Параграф второй «Детерминированность диспозиций норм главы 22 УК регулятивным законодательством» открывается ссылками на неизменную оценку уголовного права как исключительно охранительной отрасли в общей теории права.

Далее диссертант обращается к аргументам сторонников позитивно-регулятивной функции уголовного права, и отмечает, что, несмотря на имеющиеся в них отличия, главным стало установление в нормах УК запретов, прав и обязанностей. Если уголовное право, как полагает часть таких сторонников, содержит «самостоятельные», не предусмотренные другими отраслями запреты, права или обязанности, следовательно, оно не только охраняет позитивные отношения, но и регулирует их.

Установив, что самыми широкими «каналами», по которым «просочились» подобные представления, стали нормы, предусматривающие ответственность за преступления против личности, автор диссертации отмечает, что запреты посягать на жизнь, здоровье, свободу, неприкосновенность и достоинство корреспондируют специфическим правам -естественным, существующим независимо от того, закреплены ли они нормативно. В связи с тем, что естественная теория права в России получила официальное признание только в последнем десятилетии XX века, криминалисты советского периода закономерно были «обречены» считать запреты посягать на естественные права существующими исключительно благодаря уголовно-правовым нормам. С учетом изложенного, отмечается в работе, несмотря на то, что все запреты посягать на естественные права личности в настоящее время закреплены в нор-

мах международного права и Конституции РФ, установление самой возможности существования прав (и соответственно обязанностей), проистекающих не из регулятивных норм, не позволяют, по мнению диссертанта, распространить некоторые выводы о соотношении уголовного права и регулятивных норм в сфере экономической деятельности на их соотношение в целом.

Часть сторонников позитивно-регулятивной функции уголовного права считает, что все его нормы содержат собственно уголовно-правовые запреты, дозволения и обязанности, поэтому диссертант исследует вопрос о возможности регулирования позитивных отношений уголовным правом в принципе. В результате исследования автор диссертации приходит к отрицательному ответу: уголовное право не может быть отнесено к отраслям, регулирующим позитивные отношения в сфере экономической деятельности или иной сфере. Основные правовые и теоретические доводы диссертанта состоят в следующем:

1. Позитивные отношения, рассматриваемые в качестве непосредственных объектов всех преступлений гл. 22, согласно соответствующим регулятивным законам (ст. 2 ГК РФ, ст. 3 ЗК РФ, ст. 2 НК РФ, ст. 2 Закона «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», ст. 1 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и др.) и иным нормативным правовым актам регулируются этими актами. Иногда регулирование определенной части позитивных отношений акты одной отрасли «делегируют» нормам иных регулятивных отраслей права1, но никогда - нормам Уголовного кодекса.

Закреплению регулятивным законодательством регулирования того или иного круга позитивных отношений «только за собой» полностью корреспондирует ч. 1 ст. 2 УК РФ, не предоставившая его нормам «правомочий» регулировать имущественные или какие-либо иные позитивные отношения! В УК определены только три его задачи - охрана прав и свобод, собственности, общественного порядка и общественной безопасности и т.д., обеспечение мира и безопасности человечества, и предупреждение преступлений. Следовательно, утверждение о регулировании уголовным правом позитивных отношений в сфере экономической деятельности (как, впрочем, и в иных сферах) не основано на праве.

Излагая правовое обоснование своего суждения, диссертант подчеркивает, что ГК и другие российские законы, принятые за последнее десятилетие, пройдя сложную процедуру подготовки и принятия, характеризуются значительно более высоким уровнем инструментально-правового качества, поэтому оснований сомневаться в законодательной проработанности их общезакрепительных правовых предписаний нет.

2. Обязанности участников позитивных отношений, якобы перечисленные в нормах Особенной части УК, не есть обязашюсти в бук-

1 Например, ст. 51 ГК РФ - к нормам административного права и т.п.

вальном их понимании: почти все элементы этих обязанностей (объем, круг обязанных, сроки исполнения, условия их возникновения и прекращения, и т.д.) в уголовно-правовых нормах отсутствуют,

3. Если признать, что диспозиции норм Особенной части УК предусматривают самостоятельные уголовно-правовые обязанности и запреты, а не описывают общественно опасное неисполнение правовых обязанностей (нарушение запретов), установленных регулятивными нормами, то неизбежно придется согласиться и с тем, что нормы регулятивных отраслей права не обеспечиваются принудительной силой государства, и, значит, регулятивные обязанности и запреты «выпадают» из числа правовых, а этого быть не может!

4. Одна и та же норма не может быть одновременно регулятивной и охранительной1;

5. Признание за уголовным правом функции регулирования позитивных отношений не совместимо с выделением его в самостоятельную отрасль права. Разнородность «регулируемых» им позитивных отношений (собственности, управления и т.д.) исключает возможность рассматривать их в качестве предмета правового регулирования, а следовательно, исключает объективный критерий выделения такой отрасли права, как уголовное. Отсутствие однородных регулируемых позитивных отношений исключает для уголовного права и возможность иметь один, к тому же специфический, метод: нельзя же регулировать отношения собственности и отношения, возникающие в сфере управления, одним способом! А если нет и специфического способа регулирования, то нет абсолютно никаких оснований считать уголовное право самостоятельной отраслью!

«Пронизывание» всех норм Особенной части санкциями указывает, что специфический метод есть — это метод наказания правонарушителей. Выбор такого метода может быть обусловлен только качественно одним типом регулируемых отношений - отношениями, возникающими на основании правонарушений.

Законодательно установленная специализация уголовно-правовых и регулятивных норм обусловливает абсолютную монополию вторых в регулировании позитивных отношений (в том числе в сфере экономической деятельности): уголовное право не может делать это вовсе. Не важно поэтому, какая именно отрасль регулирует конкретные позитивные отношения, оценка деяния любой из них как правомерного исключает признание его преступным в УК.

Вывод о невозможности регулирования уголовным правом позитивных отношений позволяет констатировать единое соотношение уголовно-

1 Киримова Е.А. Указ. соч. С. 54.

го права с любыми регулятивными отраслями, независимо от признания их главными профилирующими либо неглавными специальными1.

Этот вывод приобретает особую значимость в условиях прогноза развития системы права в направлении от современной его структуры к «плазменному» строению, где первичные структурные элементы будут находиться в состоянии относительной автономности.

Абсолютная монополия регулятивных норм в регулировании позитивных отношений исключает подчинение подзаконных регулятивных нормативных актов Уголовному кодексу. Имея статус федерального закона, он не может противоречить им в регулировании позитивных отношений: признание правомерным какого-либо деяния законным регулятивным нормативным правовым актом любого уровня (от федерального закона до локального акта) - исключает признание его преступлением в УК. Следовательно, принцип приоритета закона перед иными нормативными правовыми актами, причисляемый к общеправовым2, не срабатывает при взаимодействии уголовного и регулятивных отраслей права.

В работе отстаивается не абсолютная монополия уголовно-правовых норм в регулировании охранительных отношений.

Во-первых, эти отношения регулируются и другими охранительными нормами.

Во-вторых, описание в нормах гл. 22 УК нарушений запретов либо неисполнения обязанностей, установленных исключительно регулятивными нормами, означает, что диспозиции первых детерминированы вторыми. Функциональная специализация уголовно-правовых и регулятивных норм позволяет утверждать, что диспозиции и других норм Особенной части УК обусловлены соответствующими регулятивными нормами: исключение могут составлять те уголовно-правовые нормы, которые устанавливают ответственность за нарушение обязанностей, корреспондирующих естественным правам. Собственно уголовно-правовое конструирование диспозиций заключается в установлении признаков, «несущих» общественную опасность (чаще всего способа совершения преступления и (или) определенных последствий) и дифференцирующих ее.

В-третьих, нормы двух отраслей - конституционного и международного права (фундаментообразующая роль которых непосредственно закреплена в УК) могут «диктовать» нормам УК и другие «свои условия».

'В уголовно-правовой литературе высказано мнение о различном соотношении уголовного права с гражданским и комплексными отраслями права. Признается определенный приоритет гражданского и невозможность установления взаимодействия с уголовным правом комплексных отраслей права в связи с незавершенностью их формирования и проблемой выявления предмета и метода этих отраслей (Мальцев В.В. Понятие и место уголовного права в системе отраслей права // Государство и право. 2000. № 5. С. 49-55). 2 Общая теория государства и права: Академ, курс: в 2-т. Т. 2. Теория права. С. 24; Теория государства и нрава: Учеб. для юрцд. вузов и фак. / Под ред. В.М. Корельского, В.Д. Псревалова. М.: Изд. группа НОРМА-ИНФРЛ'М, 1998. С. 238 и др.

Параграф третий «Конкуренция норм уголовного и иных отраслей права», главным образом, посвящен вопросу конкуренции уголовно-правовых и регулятивных норм.

В последние годы, отмечается в работе, криминалисты, обращаясь в основном к «экономическим» нормам УК, нередко оценивают их соотношение с регулятивными нормами, содержащими предписания о мерах принуждения, как конкуренцию. Встречается и иное определение соотношения этих норм (например, перерастание1), предполагающее, как и первое, альтернативное применение уголовно-правовых либо регулятивных норм.

Разделяя понимание сущности конкуренции как выбора норм, регулирующих одно и то же отношение, автор диссертации полагает, что выбор уголовно-правовой или регулятивной нормы необходим тогда, когда первая вопреки функциональной специализации признает преступным деяние, разрешенное второй. Такая коллизия специфична. При ее разрешении не имеет значения, когда и нормативным правовым актом какого «ранга»установленарегулятивная норма: важно, чтобы она была действующей. Вторая особенность этой коллизии состоит в том, что при ней всегда должен соблюдаться один алгоритм - в любом случае коллизия решается в пользу регулятивной нормы. Этот вывод диссертанта несколько уже вывода, сформулированного профессором Н.Ф. Кузнецовой («...При коллизии норм уголовного и других отраслей права, — пишет автор, — приоритет за последними»2), поскольку не распространяется на соотношение уголовно-правовых и иноотраслевых охранительных норм.

Регулятивные и охранительные нормы не могут коллидировать между собой в буквальном смысле этого слова, поскольку не могут регулировать одно и то же общественное отношение: регулятивные нормы регулируют позитивные отношения, а охранительные - возникающие из деликта. Поэтому здесь нет проблемы выбора: из охранительной функции уголовного права и упорядочивания позитивных отношений регулятивными нормами вытекает необходимость не выбора регулятивной или охранительной, а часто одновременного применения обеих.

Для конкуренции необходимо хотя бы частичное совпадение круга регулируемых отношений, и, следовательно, уголовно-правовые нормы, считает автор диссертации, «полноценно» могут конкурировать единственно с нормами охранительного типа.

Единая природа охранительного отношения обусловливает единство основания, цели и функции всех видов юридической ответственности: основанием является правонарушение, целью - наказание виновного и

1 Завндов Б.Д., Гусев О. Б. К экстравагантному вопросу о перерастании гражданской ответственности в уголовную // Юрист. 2000. № 5. С. 45-49.

2 Кузнецова Н.Ф. Главные тенденции развития российского уголовного законодательства //Уголовное право в XXI веке: Материалы Междунар. науч. конф. на юрид. фак-те МГУ. М.: ЛексЭст, 2002. С. 11.

предупреждение совершения правонарушений впредь, главной функцией - штрафная, карательная. Единство этих признаков, по мнению диссертанта, и способствовало отстаиванию в общей теории права в качестве одного из принципов юридической ответственности недопустимости удвоения либо сложения двух или более видов ответственности за одно деяние1. Между тем полного единства функций у всех выделяемых в праве видов ответственности - гражданской, уголовной, административной и дисциплинарной - нет. В отличие от трех последних видов, общность главной функции которых не вызывает сомнения, главной функцией гражданской (или гражданско-правовой) ответственности является компенсаторно-восстановительная. Наличие этой функции обусловило особенность и субъектной композиции этого вида ответственности - имущественные санкции, возлагаемые на нарушителя, здесь взыскиваются в пользу потерпевшей стороны. Именно специфика основной функции гражданской ответственности, полагает диссертант, и стала основанием исключения этого вида ответственности из числа тех, соотношение которых характеризуется принципом поп bis in idem.

Несмотря на то, что не все специалисты в области общей теории права резюмируют такое исключение из несочетаемости разных видов ответственности, оно отражено и в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ2, а главное, в действующем законодательстве3.

Не опорочивает вывод о сочетании применения мер уголовной и гражданской ответственности за одно правонарушение и предусмотренная в гражданском праве возможность взыскания имущественных санкций в некоторых случаях в доход государства, представляющая собой исключение, не характерное для гражданско-правового регулирования. Не просматривается восстановительная направленность имущественной санкции и в абз. 2 п. 1 ст. 394 ПС (убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх неустойки). Однако в последних случаях, отмечает автор диссертации, в пользу сочетаемости даже «штрафных» гражданско-правовых санкций с другими видами ответственности можно привести единственное основание — в законодательстве она не запрещена.

Детерминированная спецификой функции гражданской ответственности правомерность применения имущественных санкций наряду с уголовной и другими видами ответственности, по мнению диссертанта,

1 Базылсв Б.Т. Юридическая ответственность (теоретические вопросы). Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1985. С. 62; Общая теория государства и права: Академ, курс: в

2-т. Т. 2. С. 609 и др.

5 См., напр., постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О

судебном приговоре» (п. 21) и от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения законодательства об ответственности за экологические правонарушения» (п. 20).

5 См., напр., п. 2 ст. 74 ЗК РФ, п. 1 ст. 46 Закона о товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров, п. 2 ст. 61 Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации» и др.

исключает такое соотношение гражданско-правовых и уголовно-правовых норм, как конкуренция. При совершении гражданско-правового деликта, одновременно содержащего все признаки преступления, правильно говорить не о выборе нормы гражданского или уголовного законодательства, а комплексном применении обеих.

Что касается уголовной, административной и дисциплинарной от ответственности, то единство основной функции каждой обусловливает их несовместимость. Однако теоретическое представление об их несочетаемости нормативно отражено не в полной мере. Так, нет норм, запрещающих применение за одно правонарушение уголовной или административной ответственности наряду с дисциплинарной, поэтому применение уголовного и дисциплинарного наказания грешит нецелесообразностью, но не противоправностью.

Межотраслевая конкуренция норм УК возникает с деликтными нормами других отраслей, если их «несовместимость» законодательно закреплена. В настоящее время соответствующие коллизионные нормы есть в разделе VI НК РФ (п. 3 ст. 108) и гл. 24 КоАП РФ (п. 7 ст. 24.5), поэтому противозаконно одновременное привлечение лица к административной (налоговую ответственность большинство авторов считают разновидностью административной) и уголовной ответственности.

В нормах многих специальных законов предусмотрена возможность привлечения к уголовной или административной ответственности с четким обозначением их дизъюнкции1. Легитимация принципа non bis in idem применительно единственно к административной и уголовной ответственности, по мнению диссертанта, не случайна. Эти виды ответственности имеют наибольшее сходство и в санкциях (в них рельефно выражена карательная природа), и в расстановке участников охранительного правоотношения: в уголовно и административно-правовом - правонарушитель отвечает перед государством в лице различных органов, а в дисциплинарно-правовом — перед стороной по договору (контрагентская модель).

В свете изложенного диссертант критикует п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 1997 г. № 8, ст. ст. 289 и 293 Бюджетного кодекса РФ, и поддерживает предложение2 о включении коллизионной нормы о приоритете уголовно-правовых норм в УК РФ.

В четвертом параграфе «Подключение норм уголовного права к регулированию позитивных отношений» исследованы доводы в пользу такого соотношения уголовно-правовых и регулятивных норм, как подключение первых к применению вторых3. Согласно этому представ-

1 См., напр., п. 1 er. 221 Закона «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», п. 1 ст. 74 ЗК РФ и др.

2 Белов М.Н. Правоотношения в уголовном праве: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 17.

' Пикуров Н.И. Теоретические проблемы межотраслевых связей уголовного права. Автореф. дис... д-ра юрид. наук. Волгоград, 1998. С. 42-43.

лению, только нормы УК «регулируют ответственность за причинение имущественного ущерба в процессе сделки, заведомо для её участников противоречащей закону». Речь идет о соответствующей разъяснениям высшей судебной инстанции квалификации по ст. 159 УК обманного «присвоения» денежных средств, полученных якобы для передачи должностному лицу либо в счет оплаты за какие-либо средства или вещества, сбываемые под видом наркотических или психотропных, и т.п., хотя гражданское право не только не защищает пострадавшего, но и предусматривает к нему санкции.

Указанная позиция, отмечается в работе, заслуживает внимания уже потому, что позволяет выйти на давно назревший вопрос: есть ли в действительности в этих случаях в действиях лица, признаваемого мошенником, преступление против собственности. По мнению диссертанта, в подобных действиях явно отсутствует такой признак состава мошенничества, как объект. Им могут быть только правоотношения, т.е. отношения, возникающие на основе норм права (противоречащие им отношения УК не охраняет), а использование собственником принадлежащего ему имущества вопреки закону (использование его для совершения преступления, очевидно, является таковым) противоречит п. 2 ст. 209ГК.

Квалификация таких действий по ст. 159 УК, считает диссертант, обязана инерции социалистического представления об опасности самого незаконного обогащения, однако с этой «опасностью» вполне справится ст. 169 ГК РФ. Она предусматривает ничтожность сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравствешю-сти. При наличии умысла у обеих сторон такой сделки все полученное ими по сделке взыскивается в доход РФ.

Отсутствие в таком «мошенничестве» одного из обязательных признаков состава хищения требует, по мнению автора диссертации, исключения соответствующих разъяснений из постановлений Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 и от 27 мая 1998 г. № 9.

Резюмируя изложенное, диссертант возражает против наличия такой самостоятельной связи («подключения») уголовного права с гражданским, которая бы свидетельствовала о независимости первого от второго.

Глава четвертая «Правовые последствия детерминированности уголовно-правовых норм регулятивным законодательством» состоит из пяти параграфов.

В первом параграфе «Детерминированность уголовно-правовых норм регулятивным законодательством и конструирование диспозиций «экономических» норм УК» отмечается, что детерминированность норм УК регулятивными нормами лежит в основе всего процесса регулирования охранительных отношений и, прежде всего, стадии формирования и действия уголовно-правовых норм. Вместе с тем автор диссертации доказывает, что некоторые нормы гл. 22 УК уже в момент их разработки оказались частично рассогласованными с регулятивными, и указывает основную причину «расхождения».

зо

Исследован характер рассогласования ряда норм УК, определяющий, по мнению диссертанта, разные правовые последствия. При этом основное внимание уделено установлению (существованию) уголовной ответственности за нарушение запрета (обязанности), не существовавших вовсе либо отмененных регулятивными нормами. В этом случае уголовно-правовые нормы требуют обязательной реконструкции либо исключения из УК.

На ряде примеров показано хроническое запаздывание реконструкции, в связи с чем исследуется вопрос о «положении» норм УК, устанавливающих ответственность (даже частично) за правомерные действия. Такая норма, отмечает автор диссертации, неприменима. Неприменение - это «неотложная помощь» системе права, которая обязательно должна сопровождаться вмешательством законодателя в возникшее разба-лансирование регулятивных и охранительных норм — полной либо частичной декриминализацией.

По своей сущности полное или частичное неприменение уголовно-правовой нормы, не соответствующей регулятивной, практически не отличается от ее отмены (изменения): норма, не конституирующая ни у кого прав, а следовательно, и корреспондирующих им обязанностей (в конкретном случае прав применять наказание либо иные меры государственного принуждения к лицу, совершившему преступное деяние), «не имеет правовой ценности (не относится к праву)» .

Исследован вопрос о моменте возникновения неприменимости указанных норм УК.

Вместе с тем, отмечает диссертант, неприменение относится к области должного, не совпадающей с областью сущего, по ряду причин: 1) оно не изучается в рамках учебной дисциплины «Уголовное право»; 2) далеко не всегда исключается коллизионными нормами регулятивных нормативных актов; 3) проверка нормы УК на соответствие регулятивным актам, обеспечиваемым ею, бывает сложной даже для специалистов. С учетом этих факторов и отстаивания рядом криминалистов закрепления в нормах УК «собственных» запретов и обязанностей многие практические работники предпочтут применение сомнительных норм их неприменению: последнее им кажется еще более сомнительным.

В корне изменить ситуацию, считает автор диссертации, может лишь внесение в Общую часть УК «собственной» коллизионной нормы (в ст. 91) следующего содержания:

1 Поляков АВ. Общая теория права: Курс лекций. СПб.: Изд-во «Юридический цеетр Пресс», 2001. С. 220.

Диссертант высказывается за уточнение сформулированного в литературе основания криминализации (декриминализации) в сфере экономики - изменения смежного законодательства. Таким основанием, по его мнению, является рассогласование уголовно-правовых и регулятивных норм: бланкетные нормы УК призваны «выдержать» многие изменения, а нарушение установленных регулятивными нормами-новеллами запретов или обязанностей не обязательно обладает свойством общественной опасности.

Диссертант возражает против включения в ряд оснований криминализации (декриминализации) «изменений общественно-экономических процессов». Указанные изменения не могут непосредственно влиять на «экономические» нормы УК: экономические отношения существуют только в правовой форме.

Параграф второй «Фактические криминализация и декриминализация как проявление детерминированности уголовно-правовых норм регулятивными» посвящен исследованию «адаптации» бланкетных уголовно-правовых норм к изменениям в регулятивном законодательстве, когда вмешательство законодателя в норму УК не требуется. Внешняя неизменность, отмечает автор диссертации, не означает, что бланкетная уголовно-правовая норма остается индифферентной к регулятивным новеллам: практически каждое изменение влечет фактическую криминализацию или декриминализацию деяний, описанных в этих уголовно-правовых нормах. Такие криминализация и декриминализация могут быть только частичными: если обеспечиваемые уголовно-правовой нормой запреты (обязанности) в регулятивном законодательстве отменяются вовсе или появляются новые запреты (обязашюсти), уголовная ответственность за которые не была предусмотрена, необходимы исключение соответствующей нормы из УК либо, наоборот, дополнение его нормой-новеллой.

Частичные криминализация и декриминализация, в отличие от «обычной», могут сосуществовать во времени. Так, круг деяний, подпадающих под ст. 171 УК по признаку «без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда такое разрешение (лицензия) обязательно», значительно уменьшился в связи с законодательным сокращением числа видов лицензируемой деятельности, но расширился по признаку «с нарушением лицензионных требований и условий» в связи с ужесточением лицензионных требований в нормативных правовых актах о лицензировании. Вступление в силу ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» повлекло,«расширение» предмета преступлений, предусмотренных ст. ст. 191 и 192 УК (к драгоценным камням приравнены уникальные янтарные образования), и сужение круга субъектов второго преступления (физические лица не могут быть собственниками добытых драгоценных металлов и драгоценных камней, а значит, и не обязаны продавать их государству).

Диссертант связывает частичные криминализацию и декриминализацию, обусловленные изменениями в регулятивных нормах, не только с

отменой «тех или иных правил» , но также и с изменением понятии, заимствованных уголовным законом. Частичную криминализацию неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК) повлекло, например, изменение понятия «руководитель» в ФЗ «О несостоятельности...» 2002 г. Этот Закон в сравнении с прежним (1998 г.) несколько расширил определение руководителя организации-должника: в него дополнительно включен руководитель коллегиального исполнительного органа и иные лица, указанные в ст. 69 названного Закона.

Фактическую декриминализацию, отмечает автор диссертации, влечет признание регулятивных нормативных правовых актов (отдельных их положений) не соответствующими Конституции РФ Конституционным Судом РФ либо недействительными - иными судебными органами.

Параграф «Детерминированность уголовно-правовых норм регулятивным законодательством и толкование «экономических» норм УК» посвящен ряду вопросов, связанному с толкованием норм гл. 22 УК. Вопреки единодушному утверждению в литературе по Общей части уголовного права о системной связи бланкетных норм с иноотраслевы-ми, толкование бланкетных норм Особенной части УК, включая «экономические», может быть не только «внешним» систематическим, но и «внутренним» систематическим (отстаивается толкование иноотрасле-вых понятий в том значении, как они определены в уголовном праве), ограничительным «внешним» (неоправданно сужен круг иноотраслевых понятий, могущих быть использованными при толковании) и распространительным внешним (отстаивается обращение к нормативному материалу других отраслей или их комплекса).

Основываясь на положении общей теории права об обращении при толковании к нормам иных отраслей, функционально связанным с интепре-тируемой, диссертант поддерживает вывод П.С. Яни о том, что содержание понятий, использованных в норме УК, охраняющей конкретные общественные отношения, выражено в понятиях нормативных актов, регулирующих данные отношения2. Этот вывод полностью согласуется с выводом о детерминированности диспозиций уголовно-правовых норм регулятивными: ведь каждая диспозиция дстермшшруется соответствующими регулятивными нормами (или нормативными правовыми актами).

Правильность этого положения диссертант дополнительно подтверждает, обращаясь к действующим регулятивным нормативным актам. Большинство из них ограничивает значение использованных в них понятий рамками этого акта. Законодательной интерпретации понятий (терминов) в них предшествуют абзацы следующего содержания: «Для целей настоящего Федерального закона (или настоящего Закона, Постанов-

ления и т.д.) используются следующие основные понятия...» или «Понятия, используемые в настоящем Законе (выделено нами - И.Ш.)...».

Это обстоятельство в сочетании с детерминированностью уголовно-правовых норм соответствующими регулятивными нормами позволило диссертанту сделать заключение: один термин (он же — бланкетный признак) должен иметь одно значение только в тех нормах Особенной части УК, которые обусловлены одним регулятивным нормативным актом. Гетерогенность отношений, охраняемых нормами разных глав Особенной части УК и даже нормами одной главы (позитивные отношения, охраняемые нормами гл. 22, регулируются рядом отраслей права!), обусловливает невозможность использования в них одного термина в одном значении!

Таким образом, утверждает диссертант, требование единства терминологии — «один и тот же термин должен употребляться в данном законе в одном и том же смысле», - подтвержденное регулятивным законодательством, не может быть экстраполировано даже на одну структурную часть Уголовного кодекса - гл. 22, а с учетом разнородности отношений, охраняемых разными разделами Особенной части, — и на всю Особенную часть Уголовного кодекса.

К выводу о неизбежности полисемии в УК пришла и М. Кострова, которая причиной этого считает, наряду с другими, необходимость экономии законодательного текста и ограниченность словарного запаса. Вывод диссертанта отличается от указанного «выкристаллизовыванием» одной причины неизбежности полисемии в УК и установлением «пределов» действия неизбежности.

Необходимость экономии законодательного текста и ограниченность словарного запаса, отмечено в работе, не объясняют неизбежность многозначности одного термина в УК. Эти факторы влияют и на язык регулятивных нормативных правовых актов, однако полисемии в одном таком акте нет. Главной причиной ее неизбежности в УК является детерминированность его норм разными регулятивными нормативными правовыми актами. В уголовно-правовых нормах, детерминированных одним таким актом, полисемии быть не должно.

В работе поддержано предложение о включении в УК нормы об идентичном толковании понятий в нормах УК и иных отраслях законодательства, если иное не предусмотрено УК. Однако с учетом несовпадающего значения одного понятия в разных нормативных актах даже одной отрасли права автор предлагает несколько изменить ее редакцию:

«Понятия и термины неуголовного законодательства Российской Федерации, используемые в нормах настоящего Кодекса, применяются в том значении, в каком они используются в нормативных правовых актах, обусловливающих соответствующие уголовно-правовые нормы (вариант: обеспечиваемых соответствующими уголовно-правовыми нормалш),если иное не предусмотрено настоящим Кодексом».

Вместе с тем диссертант подчеркивает особенность (условность) этого положения в сравнении с закрепленным в пункте 1 ст. 11 НК РФ (большинство норм которого являются регулятивными): в случае придания Уголовным кодексом понятию значения, позволяющего отнести к преступному правомерное действие (бездействие), руководствоваться таким понятием нельзя.

В работе не поддержано предложение о включении в понятийную норму гл. 22 УК дискуссионных признаков. Главным критерием «формирования» такой нормы, на взгляд диссертанта, должно быть толкование специфических уголовно-правовых терминов или специфическое толкование неуголовно-правовых понятий, использованных в УК. Кроме того, в силу неизбежности для норм этой главы полисемии единое значение целого ряда терминов во всех ее нормах исключено (имущества, коммерческой организации, руководителя и др.).

Автор согласен с возможностью деформации иноотраслевого понятия диспозицией нормы УК и, кроме того, отмечает возможность такой деформации другими нормами УК, а иногда - и заголовком статьи в УК. Так, заголовок ст. 191 позволяет считать преступными не любые незаконные сделки, а только охватываемые понятием оборота (абз. 1 преамбулы и абз. 15 ст. 1 ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях»).

Доказывается необходимость учета при толковании норм УК принципов регулятивных отраслей права. Их учет, полагает диссертант, позволяет корректировать представление о преступности того или иного действия (бездействия).

В параграфе «Регулятивное законодательство - источник решений и проблем при толковании «экономических» норм УК» показано, как некоторые дискуссии криминалистов легко «погашаются» при обращении к регулятивным нормам. С другой стороны, отмечает диссертант, в регулятивном законодательстве имеют место коллизии и пробелы, влекущие неопределенность детерминируемых ими уголовно-правовых норм. Применение таких норм УК полностью или частично противоречит конституциошюму принципу равенства всех перед законом.

В пятом параграфе «Влияние изменении в регулятивном законодательстве на назначение уголовно-правовых норм» диссертант показывает, как изменения в неуголовном законодательстве отражаются на назначении конкретных норм УК. Наиболее рельефно это видно на примере ныне исключенной ст. 200 УК: именно изменения в регулятивном законодательстве обусловили невозможность ее оставления в УК в «неизменном виде». В условиях включения в оборот услуг (медицинских, образовательных) и имущества высокой стоимости (золотые мерные слитки, многоквартирные дома и т.д.) обман при их реализации позволял причинить потребителю ущерб, в несколько раз превышающий «рубеж», при котором хищение признавалось совершенным в крупном размере. Поэтому если прежнее назначение обмана потребителей в УК заключалось в привлечении к ответственности тех, чье деяние не «дора-

стало» до общественной опасности мошенничества, то в условиях перехода к рынку ст. 200 превратилась в своеобразный уголовно-правовой «оазис», в котором за хищение чужого имущества даже в крупном размере нельзя было быть приговоренным к лишению свободы на срок свыше 2 лет.

Глава 5 «Специфика отношений в сфере экономической деятельности и субъективные признаки экономических преступлений»

состоит из двух параграфов.

Первый из них «Вина в преступлениях в сфере экономической деятельности» посвящен исследованию возможности осознания общественной опасности преступлений в сфере экономической деятельности. Поскольку отношениям в этой сфере присущи корреляционные связи, то даже авторы «экономических» законопроектов не всегда знают, какие именно запреты или обязанности нужно закрепить в праве (и, стало быть, регулирование в этой сфере не исключается методом проб и ошибок). Из этого следуют два вывода. Во-первых, до многих экономических запретов (обязанностей) могут «не додуматься» субъекты экономической деятельности: единственный способ постичь запреты - познать их. Во-вторых, осознание общественной опасности нарушения экономических запретов (неисполнения обязанностей) не всегда достижимо и посредством ознакомления с этими запретами или обязанностями (в том числе и по причине ошибочности последних). В общественной опасности ряда экономических преступлений сомневаются и ведущие специалисты. Поэтому целесообразно включить осознание противоправности в определение умысла (ст. 25 УК) как элемент дизъюнкции:

«Преступление признается совершенным с прямым • (косвенным) умыслом, если лицо осознавало общественную опасность или противоправность своих действий (бездействия)...»

Такая дефиниция умысла исключала бы необходимость установления осознания противоправности очевидно общественно опасных преступлений (против личности, собственности и др.) и осознания общественной опасности преступлений, в которых это осознание вторично к осознанию противоправности или вовсе невозможно.

Во втором параграфе «Некоторые аспекты субъекта преступлений в сфере экономической деятельности» отмечается, что рыночное законодательство предоставляет руководителю организации многообразные возможности наделять правом совершать юридически значимые действия других лиц (агента, поверенного и т.п.), и эта возможность используется руководителями для «ухода» от уголовной ответственности по статьям со специальным субъектом. В таких условиях Уголовный кодекс должен, в свою очередь, предусмотреть дополнительные основания для привлечения таких «представителей» к ответственности по ука-занньт статьям Для этого, по мнению диссертанта, гл. 4 УК следует дополнить ст. 191 «Ответственность физического лица, представляющего юридическое лицо» следующего содержания:

«Физическое лицо, представляющее интересы юридического лица, несет уголовную ответственность за совершенное им преступление и тогда, когда не обладает признаками специального субъекта, описанными в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса».

В заключении сделаны общие выводы и сформулированы предложения о внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

Монографии

1. Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности. — СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004. - 21,5 п. л.

2. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях / Краснояр. гос. ун-т. - Красноярск, 1998 (в соавторстве). -12,5 / 8,9 п. л.

Учебные пособия

3. Повое уголовное законодательство: Часть Особенная. Вып. 4: Учеб. пособие. —Красноярск, 1994 (в соавторстве). - 5, 8 / 1,45 п. л.

4. Научно-практический комментарий к законодательству о хозяйственных преступлениях (ст. ст. 1624, 1625, 162', 1628УК) (в соавторстве). —Красноярск: КГУ, 1996 (в соавторстве). - 2, 0 / 1,2 п. л.

5. Изменения в уголовном законодательстве: содержание и юридический анализ: Учеб. пособие. — Красноярск: ЮИ КрасГУ, 2004 (в соавторстве). - 5, 5 / 1,3 п. л.

Научные статьи и тезисы

6. Индивидуальная трудовая деятельность (уголовно-правовой аспект) // Правовое регулирование индивидуальной трудовой и кооперативной деятельности: Межвуз. сб. науч. тр. - Свердловск, 1989 (в соавторстве). - 0,75/0,38 п. л.

'. О реконструкции механизма взаимодействия охранительных норм //Административное право и права человека: Материалы межресп. науч. конф. -Волгоград, 1990.-0,1 п. л.

8. О совершенствовании конструкции ст. 162 УК РСФСР // Проблемы правового регулирования социально-экономических отношений: Материалы науч. конф. - Барнаул, 1991. - 0, 1 п. л.

9. Экономические преобразования и основные направления уголовно-правовой политики в СССР //Вопросы уголовной полигики в СССР: Межвуз. сб. науч. тр. -Красноярск, 1991 (в соавторстве). - 0,6 / 0,3 п. л.

10. Уголовно-правовые средства обеспечения налогового законодательства // Актуальные проблемы правового регулирования общественных отношений в условиях перехода к рыночной экономике: Материалы науч. конф. -Барнаул: Изд-во Алт. унта, 1991 (в соавторстве). - 0,14 / 0,07 п. л.

11. Действие охранительных норм во времени // Проблемы обеспечения законности в механизме правоприменения: Сб. науч. статей. - Волгоград, 1991. - 0,1 п. л.

12. Вид противоправности и степень общественной опасности деликта // Социальные противоречия и отклоняющееся поведение: Межвуз. сб. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 1993. - 0, 5 п. л.

13. Уголовно-правовая защита прав потребителей // Право и рынок: Материалы Всерос. науч. конф. - Барнаул, 1994 (в соавторстве). - 0,2 / 0,1 п. л.

14. Квалификация хищений с учетом изменений в законодательстве о собственности // Право и рынок: Материалы Всерос. науч. конф. - Барнаул, 1994. — 0,15 п. л.

15. Ответственность за преступления, посягающие на отношения в сфере внешней торговли // Проблемы уголовной ответственности и наказания: Сб. статей/ Краснояр. гос. ун-т. - Красноярск, 1995. - 0, 6 п. л.

16. Анализ и соотношение норм, устанавливающих уголовную ответственность за нарушения прав потребителей // Проблемы уголовной ответственности и наказания: Сб. статей. - Красноярск, 1995 (в соавторстве). - 0, 5 / 0,25 п. л.

17. Уголовно-правовое обеспечение законности нотариальной деятельности // Применение гражданского законодательства о нотариальной практике: Сб. науч. тр. - Красноярск, 1997. - 0, 6 п. л.

18. Уголовно-правовая охрана кредитно-финансовой сферы // Актуальные проблемы правоприменительной практики в связи с принятием нового УК РФ: Материалы науч.-практ. конф. - Красноярск, 1997. - 0, 3 п. л.

19. Злоупотребления при выпуске ценных бумаг (эмиссии) //Правовые и организационно-тактические проблемы борьбы с престутшостью в Сибирском регионе: Материалы междунар. науч.-пракг. конф. - Красноярск, 1998. - 0,2 п. л.

20. Незаконное получение кредита //Современное российское право: федеральное и региональное измерение: Материалы конф. - Барнаул, 1998. - 0,2 п. л.

21. Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем, по российскому и зарубежному законодательству //Правовая реформа в России и зарубежный опыт: Межвуз. сб. науч. статей. -Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1997 (в соавторстве). - 0,45/ 0, 23 п. л.

22. Ответственность за принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения // Юридический мир. - 1998. - № 11-12. - 0, 6 п. л.

23. Уголовная ответственность за незаконное предпринимательство // Юридический мир. - 1999. - № 1. - 0, 9 п. л.

24. Уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государствешше внебюджетные фонды // Юридический мир. - 1999. - № 8 (в соавторстве). - 0, 9 / 0,5 п. л.

25. Уголовная ответственность за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг // Вопросы уголовного права и процесса в условиях правовой реформы: Межвуз. сб. науч. статей. - Красноярск, 1999. - 0, 5 п. л.

26. Ответственность за лжепредпринимательство // Вопросы уголовного права и процесса в условиях правовой реформы: Межвуз. сб. науч. статей. - Красноярск, 1999 (в соавторстве). - 0, 5 / 0,3 п. л.

27. Некоторые проблемы применения уголовно-правовых налоговых норм // Современная преступность: состоять, тенденции, средства преодоления: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. - Екатеринбург, 1999. - 0,2 п. л.

28. Проблемы квалификации легачизации имущества, приобретенного незаконным путем // Коррупция и экономические прсступле-ния: Сб. материалов семинара Совета Европы. - Красноярск, 1999. - 0,2 п. л.

29. О возможности признания должностными лиц в сфере предпринимательской деятельности // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сб. материалов междунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. - Красноярск: СибЮИ МВД России, 2000. - 0,2 п. л.

30. Субъекты преступлений, связанных с банкротством // Российская юстиция. -2000.-№8.-0,2 п. л.

31. Проблемы толкования некоторых признаков незаконного оборота драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга // Уголовное право и современность: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 4. - Красноярск: СибЮИ МВД России, 2000 (в соавторстве). - 0,8 / 0, 5 п. л.

32. Совокупность фальшивомонетничества и преступлений, совершаемых с использованием поддельных денег (ценных бумаг) // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сб. материалов междунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. — Красноярск: СибЮИ МВД России, 2001. - 0,4 п. л.

33. О толковании признаков некоторых «экономических» норм УК // Уголовное право и современность: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 5. - Красноярск: СибЮИ МВД России, 2001. - 0, 5 п. л.

34. Проблемы множественности: квалификация и назначение наказания (на примере преступлений в сфере экономики) //Уголовное законодательство: состояние и перспективы развития: Материалы конф. / Краснояр. гос. ун-т. - Красноярск, 2002 (в соавторстве). - 0, 6/ 0,3 п. л.

35. Признаки субъектов экономических преступлений //Уголовное законодательство: состояние и перспективы развития: Материалы конф. / Краснояр. гос. ун-т. - Красноярск, 2002. - 0, 6 п. л.

36. Толкование экономических норм УК РФ и нормативные правовые акты не федерального уровня //Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сб. материалов междунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. - Красноярск: СибЮИ МВД России, 2002. - 0,3. п. л.

37. Обман в преступлениях в сфере экономической деятельности //Юрист XXI века: реальность и перспективы: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. - Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 2002. - 0,3 п. л.

38. О соотношении уголовного и регулятивных отраслей права // Уголовное право и современность: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 6. - Красноярск: СибЮИ МВД России, 2002. - 0,5 п. л.

39. Вина и преступления в сфере экономической деятельности // Уголовное право. - 2002. - № 3. - 0, 8 п. л.

40. Легализация (отмывание) имущества, приобретенного преступным путем по уголовным кодексам РФ и ФРГ: сравнительпо-правовой анализ // Сибирские юрид. записки: Ежегодник Ассоциации юрид. вузов «Сибирь». Вып. 2. / Краснояр. гос. унт. - Красноярск, 2002 (в соавторстве). - 0,9 / 0,45 п. л.

41. Уголовная ответственность за нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней // Сибирские юридические записки: Ежегодник Ассоциации юрид. вузов «Сибирь». Вып. 2. / Краснояр. гос. ун-т. -Красноярск, 2002. - 0,7 п. л.

42. Соотношение уголовно-правовых и регулятивных норм права в сфере экономической деятельности //Системность в праве: Сб. статей /Краснояр. гос. ун-т. -Красноярск: Изд-во «Универс», 2002. - 0, 6 п. л.

43. О подключении уголовного права к регулированию позитивных общественных отношений // Сб. науч. тр. юрид. фак-та КРСУ: Вып. 14. - Бишкек: КРСУ, 2003.-0, 5 п. л.

44. Квалификация «служебного долга» в условиях рыночных отношений // Российская юстиция. - 2003. -№ 4. - 0,3 п. л.

45. О характере взаимодействия «экономических» норм УК и норм регулятивных отраслей права //Пять лет действия УК РФ: итоги и перспективы: Материалы 11-й Междунар. науч.-практ. конф. - М.: ЛексЭст, 2003. - 0,2 п. л.

46. Несостоятельность доказательств позитивно-регулятивной функции уголовного права //Сибирские юрид. записки: Ежегодник Ассоциации юрид. вузов «Сибирь». Вып. 3 / Краснояр. гос. ун-т. - Красноярск, 2003. - 0,8 п. л.

47. Криминализация и декриминализация в сфере экономической деятельности //5 лет УК Кыргызской Республики: проблемы дальнейшей либерализации уголовной политики государства: Материалы респ. науч.-практ. конф. — Бишкек: Бишкектран-зит, 2003.-0,2 п. л.

48. Детерминированность уголовно-правовых норм регулятивным законодательством и конструирование диспозиций «экономических» норм УК РФ //Уголовное право и современность: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 7. - Красноярск: СибЮИ МВД России, 2003. - 0,6 п. л.

49. Значение принципов регулятивных отраслей права в толковании «экономических» уголовно-правовых норм //Вестник Красноярского государственного университета. Гуманитарные науки. - 2003. - № 4. - 0,5 п. л.

50. Объект охраны «экономических» уголовно-правовых норм //Правовое регулирование рыночных отношений в современной России: Материалы науч.-практ. конф. - Челябинск: ЧелГУ, 2003. - 0,5 п. л.

51. Конкуренция «экономических» норм УК РФ с нормами иных отраслей права // Правоведение. - 2003. - № 5. - 0,9 п. л.

52. Бланкетная диспозиция уголовно-правовой нормы // Вести. Удм. ун-та. Сер. Правоведение. - 2003. - 0,6 п. л.

53. Квалификация составных преступлений в практике Верховного Суда РФ // Современные проблемы уголовного права и уголовного процесса: Материалы междунар. науч.-практ. конф.: В 2 т. Т. 1. -Красноярск: ИЦ КрасГУ, 2003 (в соавторстве). - 0, 54 / 0,27 п. л.

54. Отраслевая принадлежность и «статус» нормативных правовых актов, связанных с бланкетными нормами Уголовного кодекса // Современные проблемы уголовного права и уголовного процесса: Материалы междунар. науч.-практ. конф.: В 2 т. Т. 1. -Красноярск: ИЦ КрасГУ, 2003. - 0, 8 п. л.

55. О регулировании уголовным правом позитивных общественных отношений // Ученые записки Юрид. ин-та Краснояр. гос. ун-та. Вып. 2. - Красноярск: ИЦ КрасГУ, 2003. - 0, 6 п. л.

56. Один из путей совершенствования уголовного законодательства - преодоление его рассогласованности с регулятивными нормами // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы междунар. науч.-практ. конф. - М.: МПОА,2004.-0,3 п.л.

57. Рыночное законодательство и назначение уголовно-правовых норм // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сб. материалов ме-ждунар. науч.-практ. конф. Ч. 1. - Красноярск, 2004. - 0,2 п. л.

Справочные издания

58. Уголовный кодекс РФ 1996 г. с постатейными материалами. - Красноярск: Офсет, 1996 (в соавторстве). - 21 / 3 п. л.

59. Уголовный кодекс РФ 1996 г. с постатейными материалами. - М.: ЭКСМО, 1998 (в соавторстве). - 21 / 3,03 гг. л.

Взаимосвязь уголовно-правовых и регулятивных норм в сфере экономической деятельности

Автореферат

Шишко Ирина Викторовна

Подписано в печать 12.05.04 г. Формат 60x84/16. Бумага типографская. Печать плоская. Усл. печ. л. 2,4. Уч.-изд. л. 2,5. Тираж 120 экз. Заказ 9

Юридический институт Красноярского государственного университета. Отдел оперативной полиграфии. 660075, Красноярск, ул. Маерчака, 6.

"нот

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Шишко, Ирина Викторовна, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Отношения, охраняемые нормами главы 22 УК РФ.

Глава 2. Отражение отношений в сфере экономической деятельности в УК РФ: особенность диспозиций норм главы 22 УК; проблемы отраслевой принадлежности, формы и пространственно-темпорального действия связанных с ними регулятивных норм

§ 1. Бланкетность как типичная характеристика диспозиций норм главы 22 УК.

§ 2. Отраслевая принадлежность и «статус» нормативных правовых актов, связанных с бланкетными нормами УК.

§ 3. Пространственно-темпоральное действие регулятивных норм при применении бланкетных «экономических» норм УК.

§ 4. Уголовно-отраслевой сепаратизм при толковании норм главы

Глава 3. Взаимодействие уголовного права с иными отраслями

§ 1. Соотношение уголовного и регулятивных отраслей права в российской юридической науке.

§ 2. Детерминированность диспозиций норм главы 22 УК регулятивным законодательством.

§ 3. Конкуренция норм уголовного и иных отраслей права.

§ 4. Подключение норм уголовного права к регулированию позитивных отношений.

Глава 4. Правовые последствия детерминированности уголовноправовых норм регулятивным законодательством.

§ 1. Детерминированность уголовно-правовых норм регулятивным законодательством и конструирование диспозиций «экономических» норм УК.

§ 2. Фактические криминализация и декриминализация как проявление детерминированности уголовно-правовых норм регулятивными.

§ 3. Детерминированность уголовно-правовых норм регулятивным законодательством и толкование «экономических» норм УК.

§ 4. Регулятивное законодательство - источник решений и проблем при толковании «экономических» норм УК.

§ 5. Влияние изменений в регулятивном законодательстве на назначение уголовно-правовых норм.

Глава 5. Специфика отношений в сфере экономической деятельности и субъективные признаки экономических преступлений.

§ 1. Вина в преступлениях в сфере экономической деятельности.

§ 2. Некоторые аспекты субъекта преступлений в сфере экономической деятельности.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Взаимосвязь уголовно-правовых и регулятивных норм в сфере экономической деятельности"

Актуальность темы диссертационного исследования. Последнее десятилетие прошлого века ознаменовалось резким изменением экономического курса России от социализма к рыночной экономике. Столь крутой экономический «вираж» обязан обширным соответствующим изменениям российского законодательства в сфере экономики1, обеспечить которое, в свою очередь, были призваны нормы главы 22 Уголовного кодекса Российской Федерации «Преступления в сфере экономической деятельности».

1 Так (либо экономическим (рыночным) законодательством) часто называют комплекс отраслей права (или отраслей законодательства), регулирующих отношения в сфере экономики: конституционное, международное, гражданское, финансовое, земельное, трудовое и др. (См., напр.: Павлушкин А.В. Чертков А.Н. Проблемы развития законодательства в сфере экономики //Журнал российского права. 2001. № 10. С.146; Демин А.В. Система российского права: тенденция и перспективы //Системность в праве: Сб. статей / Краснояр. гос. ун-т. Красноярск: Изд-во «Универс», 2002. С. 15).

2 «Экономическими» здесь и в дальнейшем будут именоваться нормы гл. 22 УК РФ.

J См.: Волженкин Б.В. Мифы уголовной статистики и реальности экономической преступности или реальности уголовной статистики и мифы об экономической преступности //Уголовное право в XXI веке: Материалы междунар. науч. конф. на юрид. фак-те МГУ. - М.: ЛэксЭст, 2002. С. 82-86; Краткий анализ состояния преступности в России в 2002 году //Российская юстиция. 2003. № 5. С. 74.

4 Экономическими преступлениями в настоящей работе будут именоваться преступления, предусмотренные нормами гл. 22 УК РФ. и экономического законодательства, являющего частью концептуальной проблемы соотношения уголовного и регулятивных отраслей права. Термины в диспозициях «экономических» норм УК, явно заимствован-& ные из регулятивных отраслей права, нередко получают собственное уголовно-отраслевое толкование, иногда - с одновременным обоснованием недопустимости использования значения, приданного этому термину в неуголовном законодательстве. Модификацией данного подхода стало придание иноотраслевому правовому термину такого значения, которое придано ему в отраслевых юридических либо иных науках.

Толкование норм главы 22 УК «без оглядки» на нормативные правовые акты, регулирующие охраняемые этими нормами отношения, не было случайностью: в нем проявилось представление о «самостоятельном», полноценном регулировании уголовным правом позитивных отношений.

Применение «экономических» норм УК сдерживает и отстаивание их конкуренции с нормами регулятивных отраслей права: в определенных случаях, утверждает ряд авторов, и при наличии в общественно опасном деянии признаков состава преступления следует применять только регулятивные нормы1.

Так, обоснование рядом ученых недопустимости обращения при толковании бланкетных норм УК к неуголовным нормативным право

1 В общей теории права все отрасли права в зависимости от функции дифференцируют на позитивно-регулятивное и охранительное право (Общая теория государства и права: Академ, курс: в 2 т. Т. 2. Теория права. - М.: Изд-во «Зерцало», 2000. С. 240). вым актам уровнем ниже федерального закона способно исключить уголовно-правовое обеспечение значительной части экономического законодательства: оно представлено множеством подзаконных норма-& тивных правовых актов.

Не будет преувеличением утверждение, что только с решением вопроса о соотношении уголовного и регулятивных отраслей права можно связывать адекватную преступлениям в сфере экономической деятельности правоприменительную практику.

Значительный вклад в разработку проблематики внесли С.С. Алексеев, Б.Т. Базылев, А.И. Бойцов, Б.В. Волженкин, Л.Д. Гаухман, Н.Д. Дурманов, А.Э. Жалинский, И.Э. Звечаровский, А.Н. Игнатов, И.Я. Ко-заченко, А.И. Коробеев, М.И. Ковалев, Н.М. Кропачев, JI.JI. Кругликов, Н.Ф. Кузнецова, Н.А. Лопашенко, В.В. Мальцев, Е.Я. Мотовиловкер, А.В. Наумов, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов, B.C. Прохоров, B.C. Смирнов, М.В. Талан, А.Н. Тарбагаев, В.Я. Таций, В.И. Тюнин, Н.И. Пикуров, М.Д. Шаргородский, A.M. Яковлев, П.С. Яни и другие.