Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)

Белковец, Лариса Прокопьевна

Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)текст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)»

На правах рукописи

БЕЛКОВЕЦ Лариса Прокопьевна

АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ НА СПЕЦПОСЕЛЕНИИ

(1941 -1955 годы)

Специальность 12.00.01 - Теория и история права и государства; история правовых учений

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Новосибирск 2004

На правах рукописи

БЕЛКОВЕЦ Лариса Прокопьевна

АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ НА СПЕЦПОСЕЛЕНИИ (1941-1955 годы)

Специальность 12.00.01 -Теория и история права и государства; история правовых учений

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Новосибирск 2004

Диссертация выполнена на кафедре теории и истории права и государства, административного права Сибирского университета потребительской кооперации

Научный консультант: доктор юридических наук, профессор А.С. Смыкалин

Официальные оппоненты: доктор философии, профессор

Бернд Бонвеч (ФРГ) доктор юридических наук, профессор М.Г. Детков

доктор юридических наук, профессор А.Е. Епифанов

Ведущая организация — Саратовская государственная академия права

Защита состоится 13 мая 2004 г. в 13 час. на заседании Диссертационного совета Д. 212.282.01 в Уральской государственной юридической академии по адресу: 620066, Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21 (зал заседаний Диссертационного совета).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Уральской государственной юридической академии.

Автореферат разослан

2004 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета доктор юридических наук,

профессор В.И.Леушин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Необходимость изучения административно-правового положения спецпереселенцев в условиях специального административно-правового режима, введенного в СССР в годы Великой Отечественной войны в отношении ряда этносов и некоторых других категорий населения, объясняется, как минимум, двумя обстоятельствами. Во-первых, специальное поселение как явление политической истории России, с которым на протяжении тридцати лет (с 1929 по 1959 гг.) были связаны судьбы нескольких миллионов граждан советской страны, пока еще в значительной степени остается terra incognita. Начавшись в конце 1920-х гг. как «кулацкая ссылка», спецпоселение сыграло важную, пока еще трудно поддающуюся оценке, роль в жизни многих российских этносов: крымских татар, чеченцев, калмыков, ингушей, карачаевцев, этнических болгар, венгров, румын, финнов, других наций и народностей, проживавших в СССР. Одни попали на спецпоселение в годы Отечественной войны 1941-1945 гг. как «пособники фашизма» или как «представители государств», воевавших с СССР, другие (украинцы, латыши, литовцы, эстонцы, молдаване) - после войны как оказавшие сопротивление установлению советского строя, как «бандпособники» и «кулаки». Проживавшие до переселения большей частью в компактных поселениях, а автономных областях и республиках, они были рассеяны по обширным просторам Урала, Сибири, Казахстана и Средней Азии. Дисперсное проживание в условиях спецпоселения, особый административно -правовой режим с ограничением свободы передвижения, материальные и социальные трудности военного и послевоенного лихолетья, естественно, сказались на дальнейшей исторической судьбе этих народов.

Российские немцы были самым многочисленным из перемещенных в Сибирь и Казахстан из европейской части СССР этносов. Немцы оказались самым большим контингентом и в системе спецпоселения, составляя в 1950-е гг. почти половину от всей их численности (на 1 июля 1952 г. на спецпоселении находились 2 771 767 человек, из них немцев 1 208 227). Вместе с другими народами немцы сыграли значительную роль в экономическом освоении малонаселенных зауральских регионов, внесли на трудовом фронте весомый вклад в победу в Отечественной войне и в послевоенное восстановление народного хозяйства страны. Задача объективного исследования истории спецпоселения как составной части национальной политики советского государства в 1940-50-ее гг., несмотря на достигнутые уже отечественными учеными в последнее десятилетие некоторые позитивные результаты, все еще остается актуальной.

Необходимо иметь в виду также, что не только забвение истории, но и ее субъективное освещение чревато непредсказуемыми последствиями. От того, насколько правомерными являются выводы в работах, посвященных столь сложной и щекотливой проблеме, каковой являются национальные отношения, зависит очень многое. Они не только помогают правильному прогнозу и

определению направления дальнейшего развития российского общества и государственности, но являются залогом стабильности и межнационального согласия. Думается, что именно непродуманность, поспешность и скоропалительность некоторых поверхностных результатов такого рода исследований, написанных на злобу дня и отвечавших перестроечной коньюнктуре, в значительной степени, обусловили чрезвычайно низкую степень компетенции государства в решении национальных проблем, стали поводом обострения межнациональных отношений в СССР и распада державы. Последствия и противоречия, вызванные ими, Российская Федерация с трудом преодолевает до сего времени.

Главный пробел в исследовании этой проблемы, на взгляд диссертантки, как раз и заключается в том, что спецпоселение до сих пор не оценено с точки зрения права. Можно в десятках работ рассматривать положение депортированных народов в условиях спецпоселения в разных регионах страны, описывать объекты, использовавшие их труд, сетовать на трудности, которые они испытывали, оценивать материальные и моральные потери и т.п., но мы не получим позитивного результата, если не поймем, что представляет собой спецпоселение как правовой феномен. Ведь пока еще никто серьезно не исследовал вопрос о правовой природе режима спецпоселения, условиях и этапах его формирования и функционирования. Остается не изученным правовое положение различных «контингентов», в отношении которых вводились административно-правовые ограничения, перемены, которые имели место в правовом статусе личности в условиях ограничительного режима, соотношение их прав и обязанностей с правами и обязанностями населения, находящегося за пределами данного режима. Важно также восстановить истину в отношении той роли, которую сыграли в обеспечении режима спецпоселения обруганные с самых разных позиций силовые структуры, выяснить, как с их помощью регулировались трудовые и иные отношения этносов-спецпереселенцев и государства.

Гораздо лучше исследован в последнее десятилетие процесс принудительного перемещения этносов на зауральские территории, получивший название «депортации». Однако и он сводился, главным образом, к обнародованию неизвестных, ранее секретных документов, извлеченных из открывшихся в начале 1990-х гг. отечественных архивов, в основе которого лежало стремление как можно скорее осудить национальную политику тоталитарного режима, показать ее неправовой характер, обнажить все ее трагические последствия. При этом часто не учитывалась конкретно-историческая ситуация, приведшая к переселению народа, задачи, стоявшие перед руководством страны, возможности местных органов власти, принимавших и обустраивавших невольных переселенцев. Никак не связывалось положение переселенцев с экономическим и социальным положением населения в местах вселения, а потери, которые они понесли, с потерями и страданиями других этносов.

Цели и задачи исследования. Освещение с точки зрения права истории спецпоселения, изменения правового статуса подвергшихся депортации наций и народностей Советского Союза, процесса формирования и функционирования административно-правового режима спецпоселения, являются одной из актуальных задач изучения истории России и истории российского права. Оно позволит ответить на поставленные выше вопросы. Определенный вклад в решение этих задач в отношении отдельного этноса -российских немцев, - будем надеяться, внесет настоящая диссертация.

Для достижения указанных целей ставятся следующие основные задачи:

1. Выработать методологию историко-правового исследования столь специфической темы, которая заявлена в диссертации;

2. Дать теоретическое обоснование изучаемого режима и правового положения личности (и этноса) в его условиях с позиций теории государства и права, конституционного и административного права;

3. Определить существо понятий «депортация» и «спецпоселение» с позиций юридической науки, философии и истории;

4. Исследовать процесс принудительного переселения немцев на зауральские территории и его нормативно-правовое регулирование государством;

5. Показать, какое значение имело государственное регулирование приема и расселения спецпереселенцев в новых местах жительства и организация их хозяйственного устройства;

6. Изучить процесс регулирования трудовых отношений спецпереселенцев в годы Великой Отечественной войны и в период восстановления народного хозяйства в первое послевоенное десятилетие;

7. Рассмотреть правовое положение спецпереселенцев-немцев в условиях спецпоселения.

8. Выделить в структуре правового положения и подвергнуть анализу специальный административно-правовой режим спецпоселения с точки зрения его поэтапного формирования и функционирования.

9. Изучить составные элементы режима в лице учета спецконтингентов, введения отчетности в органах, курировавших спецпоселение, деятельности спецкомендатур;

10. Исследовать агентурно-оперативное обслуживание объекта режима спецпоселения, значение и итоги агентурной работы органов НКВД-МВД в целях его обеспечения;

11. Проследить процесс отмены специального административно -правового режима спецпоселения. Ответить на вопрос, являлась ли политика советского государства в отношении находившихся на спецпоселении народов преступлением геноцида?

законодательно-директивной документации, практически закрытой для общества. Поскольку режим распространялся и на другие аналогичные контингенты, выводы исследования по данному предмету могут быть применимы и к ним.

Объект исследования - носитель режима в лице немецкого российского этноса, в современной исторической судьбе которого, трагически сплетенной с волей могущественного государства в экстремальном периоде его истории, спецпоселение сыграло едва ли не определяющую роль. Термин «этнос» в данном случае весьма условен, но он, на наш взгляд, вполне применим к объекту нашего исследования. Поскольку именно спецпоселение, вне зависимости от региона, где оно вводилось, объединило под одним режимом все категории немецкого населения СССР (городских и сельских жителей, украинских, крымских, закавказских, поволжских, сибирских немцев, католиков, лютеран, меннонитов), превратило его в единую национальную группу, заставило ее членов осознавать себя «немцами».

Историко-правовое исследование спецпоселения и правового положения граждан в условиях режима спецпоселения проводится в хронологических рамках 1941 — 1955 гг., то есть того времени, когда оно из особого административного режима для кулаков (зонированию территории проживания по социальному принципу) превратилось в специальный административно-правовой режим для отдельных народов (по национальному принципу). Учитывая тот факт, что более всего доступны для исследования были сибирские архивы, основное внимание в диссертации уделено Сибири. К тому же следует указать, что именно на территории Сибири (в Омской, Новосибирской, Кемеровской и Томской областях, Алтайском и Красноярском краях) располагались основные анклавы спецпоселенческих контингентов. Исключение составляет Казахская ССР и трудармейский период истории немцев, в который их «трудовое использование» осуществлялось и в регионах европейской части СССР, в том числе в индустриальных центрах Урала. Но здесь возможно использование результатов уже проведенных региональных исследований.

отношении достоверности приведенного в них материала. Некоторым авторам, пережившим печальные события, был присущ к тому же некий обвинительный уклон, которому не должно быть места в научном исследовании. Обнаружилось также явное стремление преувеличить страдания и беды российского немецкого этноса, подать его историю как исключительную национальную трагедию (Г.Тайх, Б.Пинкус, И.Фляйшхауэр, К.Штумп, Р.Конквест, А.Боман, М.Шиппан, Г.Смит, Р.Вальт, В.Кригер и др.).

Среди работ зарубежных исследователей заслуживает быть отмеченной монография Л. де Йонга «Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне», изданная в Чикаго в 1956 г. и опубликованная в СССР в 1958 г., в которой автор впервые показал несостоятельность обвинений российских немцев в шпионаже и терроризме, послуживших основанием для переселения. Американский историк в своей работе объяснил отсутствие в СССР «пятой колонны» в лице советских немцев их полной изоляцией от нацистской Германии, но при этом показал и полную незащищенность «этносов-иностранцев» в период войны в условиях любого политического режима.

Появившиеся в последнее время в Германии исследования основываются теперь не только на воспоминаниях тех, кто попал под германскую оккупацию, эмигрировал из СССР. Кроме источников личного происхождения, изучаются документы из российских архивов, появились их публикации, которые заполняют исторические лакуны в этнической истории российских немцев (А.Айсфельд, Д. Дальман, В. Хердт, Д.Брандес и др.). Но решение историко-правовых проблем, задачи преодоления сложившихся в литературе стереотипов, требуют более тщательного изучения закрытой прежде нормативной документации российских государственных и ведомственных архивов.

На историографию депортации и спецпоселения немцев огромное влияние оказали как раз оценки зарубежных авторов первой волны. Они отразились на воспоминаниях о пережитом самих российских немцев и в публицистике периода демократических преобразований конца 1980-х - начала 1990-х гг. 14 ноября 1989 г. впавший в перестроечную эйфорию Верховный Совет СССР принял Декларацию «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечению их прав». Практика переселений народов в годы Великой Отечественной войны, о которой в Декларации вообще не упоминалось, оценивалась как «тяжелейшее преступление, противоречащее основам международного права, гуманистической природе социалистического строя». За этим последовал Закон РСФСР от 26 апреля 1991 г. «О реабилитации репрессированных народов», которым были отменены все акты союзных, республиканских и местных органов и должностных лиц (кстати, тогда еще совершенно сокрытые в секретных фондах ведомственных архивов и никому не известные), принятые в отношении этих народов, которые заведомо были признаны "незаконными и преступными". Официальные извинения новой власти перед репрессированными советской властью народами носили, однако,

сугубо политический характер. Материальных условий для подлинной реабилитации, восстановления нарушенных прав, утраченной

государственности и возмещения имущественного ущерба создано не было. Более того, следует признать и популистский характер закона "О реабилитации репрессированных народов". Он пошел еще дальше Декларации и как бы приоткрыл шлюзы для всестороннего осуждения «политики клеветы и геноцида», проводившейся политическим режимом в СССР в отношении отдельных социальных и национальных групп населения и сопровождавшейся "насильственным переселением, упразднением национально-государственных образований, перекраиванием национально-территориальных границ, установлением режима террора и насилия в местах спецпоселения".

Избавляясь от стереотипов официальной историографии, пытаясь как можно быстрее заполнить белые пятна истории, журналисты и публицисты, общественные и политические деятели, частично и историки, занялись проблемами национальной политики и, выполняя социальный заказ общества, вместо белых пятен создали черные. Требуя восстановления исторической справедливости, полной реабилитации депортированных в годы войны народов, возвращения им всех долгов, многие авторы подхватили тезис о политике геноцида (не вдаваясь в содержание этого понятия) в СССР, нацеленной на их полное уничтожение, приведшей к огромным потерям во время переселения и потом на спецпоселении (у немцев, якобы, до 40 %). Надо сказать, что публицистическая шумиха, яркие речи с высоких трибун форумов деятелей немецкого автономистского движения о 15-летнем "уничтожении" немцев "в лагерях ГУЛАГа", о «правовом беспределе», о «преступлениях советского руководства», во многом поспособствовали и эмиграции немцев, рвавшихся уехать из СССР - страны, совершившей по отношению к ним преступление геноцида, если не в Германию, то куда угодно, и появлению части тех проблем, которые до сего времени отягощают жизнь народов России (другие взялись за оружие).

Следует признать также, что в угоду политической коньюнктуре, не владея полноценной информацией о реалиях прошлого, российские правоведы стали характеризовать "высылки целых народов" и историю деятельности ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ как своеобразную цепь злоупотреблений властных структур, как проявления некомпетентности, халатности должностных лиц и, в конечном счете, как административный произвол.

уровней, обсуждать назревшие проблемы, издавать сборники статей и документальных материалов. В результате история немцев в России оказалась в 1990-е гг. гораздо более «продвинутой», чем, скажем, история других этносов. Произошел также некий перевес в исследованиях в сторону изучения внутренней политики тоталитарного государства, истории массовых репрессий, национальных депортаций, ГУЛАГа, положения военнопленных, то есть тех тем, которые прежде были закрыты для изучения (см. труды Н.Ф.Бугая, В.Н.Земскова, А.С.Смыкалина, В.П.Мотревича, С.С.Букина, Р.С.Бикметова, САПапкова, В.М.Кириллова, Г.Я.Маламуда, Л.И.Гинцберга). В эти годы сложился круг исследователей, для которых немецкая тема стала главной темой их научной работы (АГерман, Н.Вашкау, Р.Бикметов, О.Гербер, В.Бруль, А.Шадт, Л.Бургарт, А.Курочкин, И.Шульга, И.Нам, И.Черказьянова, Т.Плохотнюк). История депортаций, массовых репрессий и спецпоселения стала под указанным углом зрения обсуждаться в диссертационных работах и монографиях специалистов-историков. К сожалению, правоведы не включились тогда в исследование правового режима и правового статуса спецпереселенцев, что, возможно, ввело бы эти исследования в научное русло и избавило бы их от налета публицистичности.

Своеобразное начало исследованию проблем депортации и спецпоселения положили статьи В.Н. Земскова с их статистическими обзорами по документам ГУЛАГа НКВД СССР. В них впервые были охарактеризованы категории подвергшихся переселению и находившихся на спецпоселении «контингентов», приведена краткая статистика основных этапов ликвидации системы. Эти статистические материалы, в которых содержатся и многочисленные данные о немецком контингенте, вошли в опубликованную недавно монографию. Земсков попрежнему придерживается идеи о «сталинском варианте ликвидации в перспективе малых народов», близком к «маоистскому варианту» (политика китаизации национальных меньшинств), но в то же время имевшем ряд черт, «свойственных для гитлеровского варианта» (поголовного физического истребления еврейского и цыганского национальных меньшинств). Депортации народов, - пишет он, - служили цели ускорения ассимиляционных процессов в советском обществе, но и ликвидации в перспективе этих народов, как за счет их ассимиляции в более крупных этнических массивах, так и «частично за счет завуалированного геноцида и ослабления их биологического потенциала, что достигалось многократным превышением смертности над рождаемостью при насильственном переселении и в первые годы жизни на спецпоселении». Ни одно из этих радикальных утверждений не подкреплено доказательствами.

правоведения, историко-юридического, системного, статистического, ретроспекции). Использование указанных методов позволяет провести исследование правового положения объекта исследования в условиях специального административно-правового режима с учетом его исторического развития и в то же время сосредоточиться на основных правовых характеристиках этого специфического явления, показать процесс и основные этапы его становления и развития, внутреннее строение его основных структур. При определении методологии и методики исследования автор диссертации опиралась на труды известных зарубежных и российских ученых (Джамбатисто Вико, Р.Коллингвуда, Марка Блока, Гарольда Бермана, Леопольда фон Ранке, Н.М.Коркунова, С.Л.Франка, В.С.Нерсесянца, В.Г. Графского, В.И.Гоймана, Л.Е.Лаптевой, И.Д.Ковальченко, В.Ф.Коломийцева и др.).

Сегодня право воспринимается преимущественно как масса законодательных, административных и судебных правил, процедур и технических приемов, действующих в данной стране. Но историки права ориентируются, прежде всего, на общую методологию исторического исследования. Взгляд же на историю, сопровождающий указанное восприятие права, ограничивается скорее взглядом на текущую политику и некоторые правовые ценности. Этот взгляд слишком узок, он не дает возможности эффективно исследовать право не только историкам, но и другим представителям общественных дисциплин. Отношение к праву всего лишь как к господствующим нормам, процедурам и приемам при обращении к истории представляет мало интереса для общества. Очевидно, что историки права должны придерживаться одного из самых важных для историко-правового исследования принципов научного познания — принципа историзма. Он требует, чтобы каждое явление рассматривалось в историческом контексте, в непосредственной связи с данными конкретными условиями исторической реальности. Все правовые учреждения и процедуры, правовые ценности, правовые понятия и правила имеют историческое измерение. Все эти элементы имеют смысл, который частично является производным от их истории. Недостаточно пытаться интерпретировать и объяснять правовое правило (или понятие, ценность, учреждение) сугубо с помощью логики, политики или справедливости. Чтобы преуспеть, надо обратиться и к тем обстоятельствам, которые породили его, и к тем событиям, которые влияли на него со временем. Догматический метод, политический метод, метод справедливости всегда следует дополнять историческим методом интерпретации.

Историк права обязан проследить, как явление возникло, какие этапы в своем развитии прошло и во что в конечном счете трансформировалось. Для нашей темы это было очень важно, поскольку, как считают теоретики права, установление правовых режимов всегда связано с определенными условиями. Именно условия военного времени и острая необходимость восстановления разрушенного войной хозяйства заставили государство ввести особый правовой режим деятельности государственных органов, организаций и должностных лиц, допускающий установление отдельных ограничений

конституционных прав и свобод, а также возложение дополнительных обязанностей. Специальный административно-правовой режим спецпоселения стал «адекватной формой деятельности государства в «нестандартных», экстраординарных ситуациях».

Очевидно также, что историк права обязан рассматривать и учитывать не только законодательную и управленческую деятельность, прецеденты, но и действие обычая, которое во все времена имело место и просматривалось, прежде всего, «в свете права справедливости, определяемой как разум или совесть». «Обычай и право справедливости в той же мере являются правом, что и статуты и решения». Применительно к исследуемой проблеме необходимо с уверенностью утверждать, что в условиях сталинского тоталитаризма такое право подчас играло в жизни гораздо более важную роль, нежели все суровые правила и предписания. Оно помогает нам оценить право в позитивном смысле, ибо право вообще получает свой смысл и авторитет от прошлой истории того народа, которому принадлежит, от обычаев этого народа, от его исторических ценностей.

Должность историка требует соблюдать правило: «быть верным истине, беспристрастным и скромным». Нельзя поддаваться ошибке, способной свести на нет поиск истины историком, которую рождает «тщеславие нации», не любящей распространяться о темных сторонах своей истории, а наоборот, склонной изображать ее в наиболее выгодном для себя свете (так предупреждал историков Д.Вико), чем мы так долго грешили. Но историку «следует также воздерживаться от поношения» и «не писать ничего такого, что принесет бесчестие его народу у других народов». Так учил мудрый российский историограф ХУШ в. Миллер, который признавал, что такое положение, хотя и находится «не в полном соответствии с основным историческим законом, который предписан Цицероном» (историк - искатель истины), но вполне основательно, если соотнести его с «нынешними обстоятельствами». «Нынешние обстоятельства» в нашем государстве, переживающем столь сложный, переходный к демократии период своей истории, в еще большей степени требуют соблюдения этого положения, чем во времена Миллера. В несоблюдении этого правила, пожалуй, наши современные историки нагрешили гораздо больше своих предшественников.

Источниковая база исследования. В основание исследования положены, главным образом, нормативные правовые источники, законы и подзаконные нормативные акты, директивная и делопроизводственная документация, статистический материал, извлеченный из архивов. Центральное место принадлежит документам из Государственного архива Российской Федерации в Москве, прежде всего, фондов Отдела спецпоселений (ОСП), часть которых, вместе с материалами из других центральных архивов, была опубликована в 1990-е гг., что заметно облегчило усилия исследователей по их поиску.

В ходе работы над диссертацией были изучены материалы сибирских архивов: Государственного архива Новосибирской области (ГАНО), в котором

сосредоточен теперь и бывший партийный архив, Алтайского края (ГААК, ЦХАФАК), Красноярского края (ГАКК, ЦХИДНИКК) и Омской области (ЦДНИИОО). Изучен архив Управления МВД по Новосибирской области, где хранятся документы (отчеты, докладные записки, спецсообщения Отдела спецпоселений УМВД/МВД, коллекция нормативной документации: постановления правительства, приказы, директивы, циркуляры, распоряжения, инструкции органов, курировавших спецпоселение (НКВД/МВД). Значительная часть использованных материалов вводится в научный оборот впервые.

Источники права в СССР в указанном периоде, если рассматривать их как формы внешнего выражения и закрепления правовых норм, можно подразделить на законы, указы, постановления и распоряжения, приказы и инструкции. Высшей юридической силой по отношению к другим нормативным актам обладали законы, принятые высшим органом государственной власти - Верховным Советом СССР и Верховными Советами союзных и автономных республик. На практике таких актов, имевших самую высокую степень легитимности, было немного, поскольку первый Верховный Совет в СССР был созван на основании Конституции СССР 1936 г. в результате выборов в 1937 г., а последующий только в 1947 г. Законы носили, как правило, декларативный характер, а их применение требовало издания многочисленной документации подзаконного характера. Переселения народов, их правовой статус и правовой статус личности в условиях спецпоселения определялись указами Президиума Верховного Совета СССР, постановлениями правительства. В военные и послевоенные годы, в виду отсутствия высшего органа власти, указы Президиума ВС в течение длительного времени де-факто регулировали важнейшие общественные отношения в государстве.

Из большинства регионов СССР немцы и другие народы переселялись на основании постановлений Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР (создан во главе со И.В.Сталиным 30.06.1941 г., упразднен 4. 09. 1945 г.). Это был высший чрезвычайный государственный орган, обладавший всей полнотой властных полномочий в период Великой Отечественной войны. Статус органа определял юридическую силу его нормативных правовых актов, которые принимались в упрощенном ускоренном порядке и имели силу закона.

Самый обширный пласт документов, послуживших источниковой базой настоящего исследования, представлен актами органов государственного управления СССР, к которым относились Совет Народных Комиссаров СССР (с 1946 г. Совет Министров СССР), народные комиссариаты (с 1946 г. министерства), их территориальные управления (в частности, УНКВД/УМВД) и органы государственной администрации на местах (исполнительные комитеты республиканских, областных (краевых), районных советов депутатов трудящихся). Согласно ст. 64 Конституции СССР 1936 г. СНК и наркоматы характеризовались как исполнительные и распорядительные органы государственной власти. Они издавали постановления и распоряжения (СНК),

приказы и инструкции (народные комиссариаты), которые обладали всеми признаками актов государственной администрации.

В отличие от современных актов нормативные акты органов советской администрации не требовали обязательного опубликования, более того, большинство их носило секретный характер и не предназначалось для широкого круга не только советских граждан - объектов управления, но и для большинства государственных служащих. В этих условиях закон терял свою юридическую силу. Ведь как справедливо отмечал в свое время академик В.С.Нерсесянц, «надлежащее обнаружение закона во вне и общедоступное осведомление о нем являются необходимыми составными частями и чертами того, что называется официальным законом государства: без этого нет и самого закона как такового».

Секретность является важным средством обеспечения государственной безопасности, однако, до известных пределов. Режим секретности может быть использован для ограничения демократических институтов и усиления власти государственного аппарата. Засекречивание Д.Н.Бахрах называет "любимым лакомством" бюрократии: чем больше секретности, тем больше власть чиновников, возможность манипулировать массами, скрывать истинные результаты своей деятельности. Засекречивание деятельности советской администрации и, прежде всего, силовых ведомств, было столь чрезмерным, что породило мифы о вседозволенности, безответственности и беззаконности всех их действий. На деле, конечно же, все было не так.

Акты государственной администрации влекли за собой юридические последствия, то есть устанавливали, изменяли и отменяли нормы права, (в нашем случае это постановления СНК, приказы народных комммисаров, постановления исполкомов), либо приводили к возникновению, изменению и прекращению правоотношений, служили юридическими фактами (распоряжения СНК и инструкции НКВД/МВД). На практике существовали также и нормативные распоряжения и инструкции, каковой, к примеру, была "Инструкция для комендантов спецкомендатур МВД по работе среди выселенцев - спецпереселенцев" от 3 июня 1949 г.

Такой же характер носили и постановления комитетов Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), как правило, предварявшие аналогичные решения органов государственной власти и управления. Уже с середины 1930-х гг. получили широкое распространение в качестве своеобразного источника права совместные постановления ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР. С формальной точки зрения они должны рассматриваться как подзаконные акты, но в реальной жизни им придавалась подчас «наивысшая юридическая сила». Более того, и отдельные постановления ЦК ВКП(б) имели общеобязательную силу для всех государственных органов и учреждений и общественных организаций. В соответствии с Конституцией 1936 г. ВКП(б), хотя сама и считалась общественной организацией, получила согласно ст. 126 значение «передового отряда трудящихся в борьбе за укрепление и развитие социалистического строя» и превратилась в

«руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных» (курсив мой - Л.Б.). На местах значение постановлений партийных комитетов также превосходило юридическую силу актов исполнительных комитетов советов, поскольку в них содержались не простые рекомендации, а прямые предписания администрации в отношении дальнейших действий.

Автором изучен большой массив документов — актов государственной администрации на местах вселения немцев и спецпоселения. Это постановления, решения, циркуляры областных и краевых комитетов ВКП (б)) и исполнительных комитетов советов, принятые во исполнение правительственных решений и обращенные к местным районным властям, производственникам, управленцам. Обл. и крайисполкомы, являясь органами государственной власти на подведомственной территории, фактически выполняли указания партийных органов, акты которых первичны по отношению к актам исполкомов. Бюро обкомов и крайкомов партии принимали тогда даже такого характера постановления, как о снабжении переселенцев теплой одеждой и обувью, не говоря уже о том, что с них начиналось решение проблем хозяйственного и трудового устройства переселенцев. Регулятивные функции заставляли партийные органы заниматься контролем за подготовкой районов к приему переселенцев, указывать на недостатки, связанные с несвоевременным размещением переселенных немцев, наказывать нерадивых исполнителей.

Как правило, постановления «О расселении, хозяйственном и трудовом устройстве немцев республики Немцев Поволжья» с планами конкретных мероприятий и постановкой задач перед разного рода субъектами регулирования, принимались на так называемых «суженых заседаниях» обкома-крайкома ВКП (б) и обл-крайисполкома, на которые приглашались руководители предприятий и организаций области (края). Именно эти постановления становились руководством к действию для районных и иных властей при обустройстве немцев-переселенцев (количественные задания, подготовка транспортных средств и жилья, включая вопросы предполагаемого кредитования его строительства, отпуск средств на питание в пути следования, обеспечение землей, скотом, зерном, продовольствием и т.п.).

Как генерирующий управленческие идеи и формы центр обком (крайком) требовал от всех своих подчиненных органов разного рода информацию о ходе операции по приему и обустройству переселенцев. Сюда стекались количественные данные о прибывших эшелонах, количестве семей, разделении их членов по полу и возрасту, наличии трудоспособных, членов партии и комсомола, на которых можно было опереться при проведении столь масштабных работ. В оргинструкторском отделе, к примеру, собирались и фиксировались, в том числе и исходящие от органов НКВД, сведения о настроениях переселенцев, их положительные и отрицательные высказывания о присходящем. Думается, что целью этого сбора являлось не только стремление субъекта права разобраться с инакомыслящими, но

по возможности сделать процесс обустройства более отвечающим потребностям объекта управления.

Главным органом для самих переселенцев, регулирующим их насущные потребности и нужды, стали в это время переселенческие отделы обл-крайисполкомов, впоследствии реорганизованные в отделы хозяйственного устройства эвакуированного населения при управлениях эвакуации населения. Именно этот отдел, что весьма показательно, если говорить об отношении власти к депортированному этносу, занимался всем кругом вопросов, связанных с его обустройством в новых местах: учетом, размещением, продовольственным обеспечением, поиском отставших от эшелонов и пропавших без вести, устройством на работу по специальности и т.п. Был образован институт уполномоченных и инспекторов по эвакуации, под опекой которых и находились на первых порах переселенцы-немцы. Самые первые акты этого административного органа вообще причисляли немцев к эвакуированным на общих основаниях, только потом, после вмешательства НКВД, отдавшего соответствующие распоряжения, немцев стали подавать в общих отчетах отдельной строкой. Впоследствии большинство распорядительных функций этого отдела по отношению к немцам перешли к другим органам: земельным отделам, сельхозбанку, структурам НКВД. Но весь первый период пребывания немцев за Уралом, на сибирской земле, в частности, может быть прослежен именно по материалам этого отдела.

Поскольку акты директивного характера зачастую дают информацию лишь о благих намерениях властей, для уяснения вопроса о том. что конкретно делалось, чтобы облегчить людям тяготы переселения, полезно использовать особый вид делопроизводственной ведомственной документации, представленной разного рода отчетами, направлявшимися снизу в адрес вышестоящих органов управления и содержащими обширную информацию о выполнении конкретных функций и отдельных предписаний. У отчетов богатое видовое разнообразие. Здесь и доклады, и докладные записки из районных комитетов ВКП(б), райисполкомов, управлений и районных отделов (РО) НКВД, милиции и прокуратуры, поступавшие в вышестоящие партийные и советские органы.

выясняется в дальнейшем, могли стать своеобразным руководством к действию по отношению к тем лицам или тем событиям, о которых шла речь в документе. Недовольство деятельностью подчиненных, зафиксированное на полях документа, могло стать причиной силового воздействия на них по служебной линии: понижения в должности, ареста, увольнения из органов.

Из материалов учета (он был весьма многообразным) наибольший интерес представляют личные дела спецпереселенцев, в которых, начиная с 1949 г., аккумулировалась практически вся информация о состоящем на учете в спецкомендатуре лице. К сожалению, эти дела в большинстве регионов России хранятся до сих пор в закрытых для исследователей архивах местных управлений МВД.

С середины 80-х гг. появились публикации воспоминаний бывших спецпереселенцев, в том числе в немецкоязычных газетах: «Нойес Лебен», «Цайтунг фюр Дих» и др., отдельными сборниками стали выходить письма, дневники и другие материалы личного происхождения. Воспоминания самих участников событий, являясь весьма субъективным видом исторических источников, требуют к себе осторожного, критического отношения. Однако они дают возможность, при всей своей субъективности, выявить их отношение к происходящему и степень влияния специального режима на менталитет переживших спецпоселение.

Изученные источники, как извлеченные из архивов самим автором настоящего исследования, так и открытые и опубликованные другими учеными, составили достаточный базис для исследования, отвечающего требованиям объективности. Пафос нашего исследования направлен на то, чтобы воссоздать обобщающую картину немецкого спецпоселения в СССР не в отрыве от объективной действительности, его породившей, а на ее фоне и в непосредственной связи с ней. Эта картина по возможности должна хотя бы приблизиться к истине.

Научная новизна исследования. Впервые в научной литературе события и явления прошлого, такие как «депортация» и «спецпоселение», изучены и оценены с точки зрения права. Сделаны существенные выводы, которые коренным образом меняют методологические подходы к исследованию периода Второй мировой войны и послевоенного десятилетия в истории нашего отечества. Правовое положение на спецпоселении российских немцев впервые рассмотрено как положение категории населения, находящейся в условиях специального административно-правового режима, введенного в экстремальный для государства период его истории.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения, списка сокращений. Список опубликованных источников и литературы содержит 368 наименований. Общий объем работы 467 страниц.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень разработанности проблемы, формулируются цели и задачи диссертации, ее методологическая основа, дается общая характеристика источников.

В первой главе «Теоретическая основа диссертации как историко-правового исследования», которую составили труды российских специалистов в области теории и истории права, конституционного и административного права, государствоведения, государственной администрации, ее органов и служащих, форм и методов деятельности, последовательно анализируются современные представления о проблемах, заявленных в качестве исследуемых в данной работе. Это было необходимо сделать, учитывая тот факт, что «правовое положение», «правовой режим», «политический режим», «административно-правовой режим» относятся к числу тех категорий в юриспруденции, которые прежде в отечественной науке не исследовались и не применялись.

В параграфе 1 «К характеристике некоторых аспектов социалистического права. Политический режим в СССР в 1940-1950-е гг.» автор обратилась к оценкам «социалистического» права в условиях постперестроечного кризиса правовой науки в России и с удовольствием обнаружила, что «перемена в оценках социалистического права», происшедшая в перестроечные времена, когда оно было разругано и отброшено как «ненаучное», была признана «резкой и даже поспешной», и теперь рубеж между двумя периодами в истории отечественного права уже не выглядит такой пропастью (см. труды Ю.А.Тихомирова, Р.Б.Головкина, А.В.Малько, С.С.Алексеева, Д.Н.Бахраха, Э.Ф.Шамсумовой и др.). Стало принято вновь использовать достижения нашей отечественной науки прошлого для выработки новых современных концепций правопонимания. Ученые пытаются вписать социалистическое право в рамки общемировых правовых систем, найти объяснение его характерным особенностям, определить его влияние на менталитет россиян.

В качестве относительно обособленной правовой семьи выделяется славянская правовая общность, базирующаяся на «значительной культурно-исторической специфике правовых ценностей славянских стран», на глубоких «национальных, духовных, исторических, социальных и юридических основаниях в правовой культуре России и ряда восточно-европейских стран» (В.Н.Синюков, М.Н.Марченко). В качестве важнейшего фактора при этом рассматривается «самобытность славянской правовой семьи и прежде всего российской правовой системы», которая обусловлена «не столько технико-юридическими, формальными признаками, сколько глубокими социальными, культурными, государственными началами жизни славянских народов».

Политический (государственный) режим СССР, если понимать под ним систему методов, способов и средств осуществления политической власти, в исследуемое время оценивается как тоталитарный или авторитарный, причем большинство авторов, следуя разработанному западными советологами

(З.Бжезинским, Х.Арендт, П. Зиновьевым и др.) методу, склонно к признанию тоталитарного характера советского государства. Следует иметь в виду, однако, что и такой режим не просто создает определенный политический климат, существующий в той или иной стране в конкретный период ее исторического развития, он, как и всякий другой, обеспечивает стабильность и определенную упорядоченность политической власти, управляемость субъектов политики, приемлемую для власти динамику и направленность политических отношений. Главным для него является достижение целей государственной власти, реализация интересов властвующей элиты, что предполагает ограничение прав и свобод граждан в интересах собственных потребностей. Однако, ограничение прав и свобод граждан в целях национальной безопасности в военное время следует рассматривать в контексте применения специального административного правового режима, которое возможно и в государствах демократических.

Тоталитарный режим в каждой из стран, в которых он возникал и развивался, имел свою специфику, хотя и стремился к достижению абсолютного контроля над всеми областями общественной жизни. Тем не менее, можно утверждать, что все мероприятия советской власти в рамках существовавшего режима, во всяком случае, в изучаемое мною время, являлись легитимными, поскольку одобрялись основной массой населения, были подкреплены законодательной базой, частично известной обществу (легальны). Одобрение политики населением было отчасти достигнуто в результате массовых репрессий 1930-х гг., которые ликвидировали всякую сопротивляемость людей укрепившему свою власть режиму, а мощный охранительный аппарат, стоявший на страже «социалистической законности», формировал их политическую лояльность.

Вполне отвечают умонастроениям автора диссертации и теоретические положения и подходы, уже устоявшиеся в отечественной и зарубежной литературе, что любая национальная правовая система, а вместе с тем и любая правовая, в том числе и социалистическая, семья (как ее составная часть) никогда не сводилась и не сводится лишь к совокупности правовых норм, издаваемых или санкционируемых государством. Она включает в себя также правовую культуру, правовую идеологию, правовое сознание, правовой менталитет, правовые традиции и обычаи и многие другие компоненты, которые напрямую связаны не с государством, а с социальной жизнью, обществом. Это положение, думается, подходит не только для понимания изменений, происходящих в современной России, но и таких радикальных, как революции и установление тоталитарных режимов в прошлом.

Трудно принять также тезис о том, что при тоталитарном режиме «доминирующим методом управления становится насилие, принуждение, террор». Очевидно, и такой тезис правомочен как составная часть схемы, но не выдерживает критики, когда речь заходит о конкретном периоде истории российского тоталитаризма.

Любой политический режим, по мнению видного представителя западной политической науки Г.Моско, - это «применение комплекса законодательных мер и политико-административных процедур, которые позволяют политическому классу поддерживать собственную сплоченность и сохранить власть». Политический режим как установленный порядок выступает в качестве саморегулирующейся модели функционирования политической системы общества, построенной в соответствии с внутренними и внешними условиями существования каждого конкретного государства и направленной на его защиту, сохранение и развитие. Право в социалистическом государстве являлось средством решения стоящих перед государством ближайших и стратегических задач, проявлялось как инструмент управления обществом, т.е. как инструмент политики (с 1938 г. в СССР право признавалось частью политики).

Исходя из всего сказанного, автор диссертации склонна присоединиться к авторитетному мнению М.Н Марченко, который полагает, что при решении вопроса о классификации государственных режимов на разных этапах развития общества, включая современный, чтобы избежать возможной при этом в силу сложности и противоречивости самого предмета исследования путаницы, представляется целесообразным исходить лишь из необходимости самой общей классификации государственных режимов, а именно из подразделения их только на два вида - демократический и недемократический, или антидемократический, режимы.

Недемократический режим характеризуется ликвидацией или значительным ограничением прав и свобод граждан, запрещением оппозиционных партий и других организаций, ограничением роли выборных государственных органов и усилением роли исполнительных органов, сосредоточением огромных властных полномочий в руках главы государства или правительства, сведением роли парламента и других органов государственной власти до положения сугубо формальных институтов. Думается, что такое определение в большей степени соответствует сути и духу того государственного режима в СССР в 1940-50-е гг., о котором пойдет речь.

Во втором параграфе «Понятие «правового режима» в теории права», в результате изучения трудов российских теоретиков права (С.С.Алексеева, И.В.Борисковой, Н.И.Матузова, АВ.Малько, В.Б.Исакова, И.С.Розанова, Э.Ф.Шамсумовой) определен подход к проблеме с точки зрения категории правовой режим. Под правовым режимом понимается система норм права, которая регулирует деятельность, отношения между людьми по поводу определенных объектов. Исследователи выделяют при этом юридическую сторону режима (систему правил) и фактическую сторону (реальное осуществление режимных норм). Изученная нами практика подтверждает такой вывод. Реальность была подчас слишком далека от провозглашенных норм. Нужно иметь в виду также, что правовой режим отражает состояние действия права и деятельность правовой системы конкретного государства (СССР, в частности) в определенный период времени (у нас это 40-50 ее гг.)

лишь относительно определенных, указанных в нормативно-правовых актах объектов (в данном случае немецкого этноса). Границы, содержащие цели, принципы правового режима, зависят от социально-политического строя того или иного общества. Правовой режим (порядок) складывается в условиях того или иного политического режима в стране и отражает уровень и тенденции развития в ней демократии и степень политической и правовой свободы.

В правовом режиме воплощаются те идеи и ценности (воля, предпочтения, философские подходы, культурные ценности, идеологические установки и пр.), которые исходят от данного общества в целом или от доминирующей в нем группы. Меняются отношения, ценности, появляются новые идеи, модифицируются социальные реалии и т.п., меняется норма, а с нею - и конкретный правовой режим. Все это мы можем проследить на примере режима спецпоселения.

Не преследуя субъективных или возвышенных целей, а стремясь лишь к тому, чтобы быть осуществленным, право, главным образом, опирается на силу. Выполняя свою функцию - создание и поддержание социального порядка, право усмиряет социальную напряженность и окончательно устраняет противостояние между личностями и между группами. Если эта функция не может быть обеспечена добровольным или мирным путем, то ее выполнение достигается при помощи принуждения, а в случае необходимости - жестокого насилия. Для подавляющего большинства юристов, как древних, так и современных, самой сущностью права является так называемая «принудительность»: право и принуждение логически и реально неразделимы. Как нельзя лучше этот постулат прослеживается в практике жизнедеятельности недемократических государств.

Правовой режим выступает как метод правового регулирования или как способ воздействия государства на социальные процессы. В общее понятие метода входит а) установление границ регулируемых отношений, которое зависит от ряда объективных и субъективных факторов; б) издание соответствующих нормативных актов, предусматривающих права и свободы субъектов, предписания о должном и возможном их поведении; в) наделение участников общественных отношений (граждан и юридических лиц) правоспособностью и дееспособностью; г) определение мер ответственности (принуждения) в случае нарушения этих установлений.

В структуре социального режима явно прослеживаются три элемента: 1) объект - носитель режима. В качестве объекта могут выступать разные социальные единицы и институты - субъекты права (в нашем случае - этнос). 2) второй элемент режима - среда, в которой существует объект-носитель режима и по отношению к которой устанавливается определенный режим. Носитель режима может быть включен в несколько систем отношений, в каждой из которых у него складывается свой режим. Спецпоселенец мог быть одновременно гражданином (пусть и с ограниченным набором прав), членом трудового коллектива (врачом, учителем, колхозником, трудармейцем), членом семьи, агентом НКВД и т.д. 3) самый сложный элемент режима - его

содержание. Оно зависит от тех предпосылок, которые предшествовали введению режима, условий, которые создает среда его носителю. Содержание режима зависит от требований, которые предъявляет создатель к носителю режима, меры его активности, ответственности за осуществление предписанной функции.

Весьма плодотворной представляется мысль о необходимости увязывать социальный режим с реальными потребностями экономической системы, отягощенными нередко многочисленными трудностями, возникающими в общественной и хозяйственной жизни. Сюда можно было бы добавить и необходимость учета возможностей экономической системы при оценке параметров социального режима. Они не всегда соответствуют поставленным задачам - обеспечить оптимальное функционирование объекта-носителя режима в системе общественных отношений.

Интересной представляется мысль о том, что «вопрос о правовых режимах возникает, как правило, в отношении не всех звеньев правового регулирования, а главным образом в отношении субъективных прав», но при этом он является именно «режимом», а потому несет в себе основные смысловые оттенки этого слова, в том числе и то, что правовой режим выражает степень жестскости юридического регулирования, наличие известных ограничений или льгот, допустимый уровень активности субъектов, пределы их правовой самостоятельности».

Режим функционирует, если имеются в наличии организационные средства и соответствующие методы регулирования. В качестве организационных средств выступает система органов и должностных лиц, а в качестве основных методов осуществления власти используются такие методы, как убеждение, поощрение и принуждение. Средства и методы должны быть облечены в соответствующую нормативную форму, которая создает определенность во взаимоотношениях, обеспечивает организованность различных социальных связей как по горизонтали, так и по вертикали. Тогда «режимные» предписания выступают средством регулирования поведения отдельных людей и их коллективов. Предписания выполняют функцию регулирования благодаря тому, что они выступают велениями субъекта и поддерживаются различными средствами воздействия, вплоть до использования принуждения.

Итак, в нашем историко-правовом исследовании автор намерен руководствоваться таким пониманием «правового режима»:

1. Правовой режим — это установленная в законодательном порядке деятельность (государственных органов или должностных лиц), действия или поведение физических и юридических лиц в тех сферах общественных отношений и на тех объектах, где это востребовано и необходимо для обеспечения дальнейшей жизнеспособности.

2. Правовой режим - это обязательно особый порядок законодательного урегулирования деятельности, действий или поведения физических или юридических лиц в различных сферах общественных отношений либо на

определенных объектах. Именно как особый порядок правовой режим закрепляется в нормативно-правовых актах, обеспечивается государством. Особым он становится тогда, когда создается и используется сочетание юридических организационно-правовых и иных средств, когда комбинируются общие дозволения и запреты, обшие запреты и разрешения (дозволения), стимулы и ограничения, позитивные обязывания и рекомендации, но обязательно с одной доминантой. Один из способов правового регулирования выступает как приоритет, как доминанта над другими, вследствие чего этот приоритетный способ играет определяющую роль в правовом регулировании и создает при этом особое специфическое направление или удобную для себя атмосферу, «климат» (в нашем случае - это запрет свободы передвижения).

3. Правовой режим имеет целью, с одной стороны, установление и поддержание оптимального порядка в жизненно-важных сферах, а с другой -он стремится специфическим образом регламентировать конкретное, выделяя субъекты и объекты права, а также временные и пространственные пределы.

4. Правовой режим структурирован и включает в себя установление механизма обеспечения фактической реализации системы стимулов, гарантий, запретов, ограничений, а также компетентное их исполнение, применение к нарушителям мер принуждения и привлечения виновных к ответственности.

5. Благодаря соответстующему режиму создаются благоприятные (положительные) условия для удовлетворения полезных (положительных) интересов их участников.

Каждое государство решает вопрос о введении правового режима самостоятельно. Цели при этом могут быть различными. Это может быть защита обороноспособности страны и ее внешних границ, защита государственных интересов, государственной безопасности, предотвращение чрезвычайных ситуаций, обеспечение социальной, экономической и политической безопасности, поддержание общественного порядка и т.п. В ряде случаев правовые режимы в силу широкой регламентации, установления обязательных запретов, могут в определенной степени вторгаться в сферу личных прав граждан, затрагивать интересы юридических лиц, становиться исключением из общей действующей правовой системы. Но их существование вполне оправдано задачей общей государственной и общественной безопасности (военное время - это крайний случай), защиты конституционных прав подавляющего большинства граждан страны Необходимо также определить правовую мотивацию режима. Она не всегда может быть положительной. Ибо действие права, как считал уже 100 лет назад известный русский теоретик Л.И.Петражицкий, «состоит не только в вызове положительных импульсов того или иного поведения (положительная правовая мотивация), но и в устранении или предупреждении (курсив мой - Л.Б.) появления разных мотивов в пользу известного поведения, в устранении «искушений» и т.д. (отрицательная правовая мотивация). Разные виды мотивации комбинируются в праве друг с другом». Такие комбинации и являются составными частями правовых режимов.

В третьем параграфе «Административно-правовой режим и специальный административно-правовой режим. Правовое положение (статус) личности» рассматриваются выделяемые в последнее время в административном праве (ЮАТихомировым, Д.Н.Бахрахом) понятия административно-правового режима и специального административно-правового режима. «Административно-правовой режим сопровождает деятельность органов и должностных лиц государственной администрации при их взаимодействии с гражданами и организациями, а также между ее звеньями при реализации ими своих функциональных обязанностей, при регулировании ими различных социальных объектов и процессов. Он может быть обозначен как общий режим деятельности государственной администрации. Он расчитан на повседневную административную деятельность, типичные социально-управленческие ситуации. В то же время, когда требуются специальные, особые меры исполнительной деятельности, применяемые на строго определенной территории, в отношении определенного объекта или предмета, устанавливаются специальные административно-правовые режимы».- пишет Д.Н. Бахрах.

Ю.А.Тихомиров видит назначение административно-правовых режимов, в регулировании особых государственных состояний с помощью системы специальных средств, к каковым относит: а) правовые акты и нормы, устанавливающие особый порядок деятельности в тех или иных сферах; б) уполномоченные государственные органы, специально создаваемые или наделенные полномочиями формировать и поддерживать соответствующий режим; в) детальную, своего рода операциональную регламентацию действий субъектов права и их взаимоотношений между собой; г) строгую систему контроля и ответственности за деятельность в рамках административно-правового режима; д) более широкое применение ограничительно-разрешительных и запретительных методов, сочетаемых в необходимых случаях со строго целевым стимулированием субъектов права; е) наличие специальных организационных, технических, материальных и финансовых средств (техники, ресурсов и т.п.). Административно-правовой режим как специальный порядок деятельности субъектов права устанавливается в законах и подзаконных актах и направлен на их строго целевую и функциональную деятельность на тех участках, где нужны дополнительные средства для поддержания требуемого государственного состояния.

Специальные административно-правовые режимы (САПР) считаются одной из разновидностей правовых режимов, действующих в сфере публичного права и несущих соответствующую функционально - целевую нагрузку. Видовое разнообразие их обширно, оно зависит от цели их введения. Д.Н. Бахрах выделяет несколько основных назначений' САПР: 1. Они обеспечивают конституционную безопасность при возникновении внешних и внутренних угроз территориальной целостности и независимости государства-агрессии, вооруженных конфликтов, массовых беспорядков; 2. Они обеспечивают функционирование объектов, представляющих повышенную

общественную опасность или имеющих важное государственное значение; 3. Они определяют порядок реализации прав и обязанностей, условий жизнедеятельности на территориях, где проводятся специальные охранные или иные мероприятия, или являющихся специальными зонами государственно-правовой охраны...; 5. Они обеспечивают права граждан и организаций в условиях чрезвычайных ситуаций, нормализуют обстановку и восстанавливают правопорядок; 6. Они создают условия для эффективной деятельности органов исполнительной власти, результативного осуществления ими контрольных, надзорных, регламентационных полномочий.

Основаниями для установления САПР выступают экстраординарные ситуации социального и природно-техногенного характера, иные факторы, требующие режимного регулирования. Вид правового режима и его носитель (объект) определяется в законах, также, как и основания введения (в изучаемое мною время они были плохо прописаны), субъект, осуществляющий режимное управление и правила его деятельности. САПР добивается необходимого правового состояния социального объекта при помощи следующих средств:

• Дополнительные запреты и обязывания, причем режим не просто ограничивает какое-либо поведение, а предусматривает превентивный контроль за исполнением этого требования;

• Специальные административные меры, направленные на установление и поддержание режимных правил. Это может быть государственный мониторинг, государственная регистрация и др.

• Разрешительный способ и тип реализации прав и свобод, выполнения хозяйственной деятельности, предполагающий предварительное обращение с просьбой предоставить возможность осуществить те или иные права. Такой порядок зачастую связан с должностным усмотрением лица, который может отказать в выдаче разрешения, если посчитает это нецелесообразным;

• Система контроля и надзора за выполнением режимных требований физическими, юридическими лицами, а также должностными лицами. К ним относятся «сплошная» и выборочная проверка соблюдения правил, оперативно-розыскные мероприятия, пресекательные меры и меры ответственности;

• Организационно-техническое обеспечение установленных режимных правил, позволяющее эффективно предупреждать, выявлять и пресекать их нарушения. К таким мерам можно отнести использование транспортных средств, связи, специального оборудования, предназначенного для досмотра, осмотра местности и т.д.

САПР обладают следующими признаками. Во-первых, они устанавливаются в сфере деятельности публичной администрации, в связи с выполнением органами государственной власти своих обязанностей по обеспечению безопасности и охраны. Во-вторых, предписания, образующие режимные правила, состоят, как правило, из запрещающих и обязывающих

административно-правовых норм, ограничивающих общ>ю правосубъектность физических и юридических лиц. Обязательными субъектами особых правовых режимов, в третьих, являются исполнительные органы публичной власти. Далее, при регулировании правоотношений, возникающих между населением и публичной администрацией по поводу соблюдения режимных правил, применяется административно-правовой метод воздействия. Наконец, нарушение правил режима влечет за собой меры дисциплинарного и административного принуждения.

Разработано в науке и понятие специального административного инструментария, образующего режимные приемы регулирования. К ним относится «зонирование территории» (объекта), означающее разграничение территории на определенные зоны, в которых действуют особые правила, создание специальных постоянных или временных органов, наделенных компетенцией по поддержанию режима. На них возлагаются обязанности по применению административных мер для обеспечения соблюдения режимных правил, контроля процесса реализации прав и обязанностей другими участниками и его «коррекции» в случае отклонения от установленных требований. Устанавливаются особыережимныеправила жизнедеятельности объекта, пребывания и передвижения по режимной территории, пользования имуществом, земельными участками, пропускной режим, правила ведения хозяйственной деятельности, запрещение ее отдельных видов и т.п. В определенной мере все эти приемы вполне могут быть отнесены к режиму спецпоселения.

По предмету правового регулирования спецпоселение может быть отнесено к режиму обеспечения государственной безопасности (стабильности государства - у Ю.А. Тихомирова) и охраны общественного порядка в условиях чрезвычайного (или военного) положения. По критерию юридических свойств его можно квалифицировать как экстраординарный режим, каковые вводятся в случае возникновения чрезвычайных ситуаций социального характера. В данном случае он был вызван агрессией против СССР фашистской Германии. Отличительными особенностями экстраординарного режима являются:

• Использование мер, ограничивающих конституционные права и свободы граждан и организаций;

• Введение дополнительных административно--правовых обязанностей и запретов;

• Предоставление чрезвычайных полномочий органам власти для поддержания режима;

• Введение форм особого управления территорией, на которой установлен экстраординарный режим, включая создание специальных органов, перераспределение компетенции, приостановление деятельности отдельных органов государственной власти и местного самоуправления.

Экстраординарный режим является временным САПР, он действует в период существования чрезвычайной ситуации и, даже если сроки его действия

не были определены, он отменяется, если отпали обстоятельства, послужившие основанием для его установления. Согласно законодательству РФ предусмотрено три типа экстраординарных режимов: чрезвычайное, военное и «особое» положение. В Конституции СССР 1936 г. таковые режимы не предполагались, однако экстраординарная ситуация в связи с введением военного положения имела место. Военное положение, вводимое в результате агрессии против государства, предусматривает ограничение прав и свобод граждан, должностных лиц и организаций, возложение на них дополнительных обязанностей. Оно предполагает особый порядок деятельности органов государственной власти в целях обеспечения обороны страны и ликвидации агрессии против государства, создание правовых, организационных, экономических условий, способствующих ее отражению. К ним, кроме прочего, может быть отнесено ограничение свободы выбора места пребывания и жительства, установление военно-квартирной и военно-транспортной обязанности, привлечение трудоспособного населения к выполнению работ оборонного характера (трудовые мобилизации). Возможно также изъятие у граждан и организаций необходимого для нужд обороны имущества, введение цензуры и т.п. Думается, что сюда может быть отнесено и проведение эвакуации, остановку деятельности организаций и учреждений, что входит в компетенцию правового режима «особого положения».

Учитывая сложность социальной и национальной структуры советского общества, пережившего период интенсивного «социалистического» строительства в 1930-е гг., обострившего социальные и национальные противоречия в стране, введение режима спецпоселения для отдельных групп населения и этносов может быть объяснено и с позиций конституционного и административного права того времени. Сыграла свою роль потенциальная возможность использования противником социальных и национальных «групп риска», к каковым, в качестве возможной «пятой колонны», несомненно, может быть отнесен немецкий этнос в СССР.

В этом параграфе определено также понятие «правовое положение». При этом диссертантка установила, что большинство правоведов считают равнозначными понятия «правовой статус» и «правовое положение», хотя встречаются и предложения учитывать разные оттенки этих понятий. Вдаваться в их суть не входит в нашу задачу, ибо, как уже справедливо отмечено авторитетными учеными, и наше законодательство, и печать, и международные акты о правах человека не проводят между этими понятиями какого-либо различия, «а употребляют в одном и том же смысле».

«Статус» в переводе с латинского (status) - положение, состояние. Различают: 1. Социальный статус - положение индивида или группы в социальной среде, определяемое по ряду экономических, профессональных, этнических и других специфических для данной системы признаков (пол, образование, профессия, доход и т.п.) (у немцев на спецлоселении он был разным). Каждый социальный статус обладает определенным престижем. 2. Правовое положение - совокупность прав и обязанностей граждан или

юридических лиц (тут все были равны). В целом правовой статус человека и гражданина - это система прав, свобод и обязанностей, закрепленных в Конституции и иных законодательных актах. В структуру правового статуса включается: гражданство, общая правоспособность, гарантии, юридическая ответственность. Все эти элементы входят также в систему юридических средств, являющихся первичными элементами, «клеточками», правового режима.

Права, свободы и обязанности, закрепленные в конституции и других важнейших законодательных актах, составляют сердцевину правового статуса личности. Они определяют ее правовое положение в обществе, роль, возможности, участие в государственных делах. Однако необходимо учитывать также и действие других - факторов, влияющих на правовое положение личности в конкретное время и в конкретном государстве. Ведь правовой статус объективно отражает как достоинства, так и недостатки реально действующей политико-юридической системы, принципов демократии, государственных основ общества. Понять и правильно раскрыть его нельзя, не обращаясь к сущности того социального уклада, в условиях которого он складывается и функционирует. В зависимости от состояния общества он может быть неустойчивым, слабо защищенным, могут не действовать гарантирующие механизмы, а государственные властные структуры оказываются не в состоянии эффективно обеспечивать интересы своих граждан.

Стабильность правового статуса подрывается в условиях чрезвычайного положения, военного времени, межнациональными и региональными конфликтами и т.п. На правовое состояние личности оказывают свое воздействие и нравственно-психологические факторы - потеря личностью социальных ориентиров и приоритетов, духовной опоры, неадаптированность к новым условиям жизни. Все эти обстоятельства обнаруживаются как действующие применительно к изучаемому нами времени и политическому режиму в СССР.

Итак, нам предстоит выделить и попытаться определить правовой статус (правовое положение) спецпереселенцев - немцев на разных этапах спецпоселения: после депортации, в результате установления режима в 1944 г., в период его ужесточения и затем постепенного ослабления и ликвидации. При этом будем различать общий или конституционный статус гражданина, специальный статус (родовой) и индивидуальный статус. Общий правовой статус - это статус лица как гражданина государства, члена общества. Он определялся в изучаемое время Конституцией СССР 1936 г., а затем и другими законодательными актами, свидетельствовавшими об изменении воли законодателя по отношению к данной категории граждан СССР. Содержание такого статуса определяли общие права и обязанности, предоставленные этим законодательством, базовые, исходные для всех остальных прав.

Специальный или родовой статус отражает особенности правового положения немцев-спецпереселенцев как особой категории граждан СССР в

условиях специального административно-правового режима спецпоселения. Базируясь на общем конституционном статусе гражданина, он налагал на них дополнительные обязанности и ограничения, предусмотренные текущим законодательством.

Индивидуальный статус фиксирует конкретику отдельного лица (пол, возраст, семейное положение, выполняемая работа и т.п.) и представляет собой совокупность персонифицированных прав и обязанностей гражданина. Он зависит от социального положения человека в обществе, профессии, правовой культуры, он подвижен, динамичен и меняется вместе с теми изменениями, которые происходят в жизни человека. Следует помнить о том, что все эти три вида статуса тесно взаимосвязаны друг с другом, на практике их трудно разделить. Ибо каждый индивид выступает одновременно во всех трех указанных качествах: принадлежности к государству, к определенной категории (группе), представляя вместе с тем отдельную, неповторимую личность. Следует оговориться также, что изучать правовое положение взятой в качестве объекта исследования указанной группы советских граждан довольно сложно, поскольку категория правового статуса — сравнительно новая в нашей науке. До 60-х гг. она отождествлялась с правоспособностью и не рассматривалась в качестве самостоятельной. Нет и прецедентов такого исследования в историческом плане, который мог бы послужить для нас образцом.

В зависимости от содержания мы будем придерживаться разделения прав на гражданские или личные (право на жизнь, прежде всего) - такое право у спецпереселенцев отнято не было; политические (право избирать и быть избранным во властные структуры, на равный доступ к государственной и иной службе) - они обладали избирательным правом, но отсутствовало последнее; экономические (право собственности, право на труд, отдых и т.п) -немцы пользовались ими, как и все остальное население страны; социальные (охрана семьи, материнства и детства, здоровья, социального обеспечения) - и в этих правах дискриминация отсутствовала; культурные (право на образование, на участие в культурной жизни и т.п) — здесь имели место частичные ограничения, связанные с отсутствием свободы передвижения. В зависимости от роли государства в осуществлении прав их можно подразделять на негативные (государство воздерживается от конкретных действий по отношении к индивиду) или позитивные (государство предоставляет лицу определенные блага, содействует в реализации предоставленных прав) Необходимо помнить при этом, что в нашем случае государство стоит над правом, выступает в качестве определяющего фактора во взаимоотношениях с правом.

В главе 2 «Принудительное переселение немцев на зауральские территории и его нормативно-правовое регулирование» определены понятия «депортация» и «спецпоселение», исследовано нормативное обеспечение процедуры переселения, рассмотрены операции НКВД по переселению немцев из различных регионов европейской части СССР.

В первом параграфе «Основные понятия: депортация, спецпоселение» показаны неправомерность и некорректность применения термина «депортация» к акциям принудительного переселения различных категорий граждан внутри государства. В этом смысле он был введен в научный оборот западными историками, чтобы подчеркнуть неправовой характер акций переселения, хотя и на Западе, и в России он всегда обозначал принудительное выселение иностранца, апатрида или иного «нежелательного» лица за пределы государства.

Но после падения советского режима и открытия многих «неприятных» страниц отечественной истории, в том числе, принудительных переселений народов, юристы, в угоду политической коньюнктуре, распространили это понятие и на внутреннюю территорию страны. Таким образом, термин «депортация», приняв политизированный смысл, приобрел права гражданства и был распространен на все «насильственные переселения народов и национальностей». Более того, термин «депортация» стали применять и в отношении крестьянства, подвергшегося высылке в северные и восточные регионы СССР в период коллективизации (1929-1933 гг.).

В диссертации установлено, что такого рода «неблагонадежные» граждане — выходцы из враждебных стран — с началом Второй мировой войны обнаружились не только в СССР. В США, Голландии, Бельгии, Франции; Англии были осуществлены депортации, изоляционные акции, перемещения,-выселения, увольнения из армии военнослужащих и другие меры дискриминационного характера по отношению к гражданам - выходцам из враждебных стран.

Современные историки видят в «спецпоселении» методы социальной изоляции целых групп населения, народностей, с их насильственным переселением в отдаленные регионы страны, лишением имущества и «поражением в правах» или введением политических ограничений.

В документах органов НКВД/МВД, курировавших спецпоселение, оно определялось так: «Специальное поселение состоит в принудительном поселении, на основании Указов Президиума Верховного Совета СССР, отдельных категорий граждан в определенные местности с передачей их под надзор органов МВД». Думается, что понимание сути термина и самого явления, под ним скрывающегося, станет возможным только в результате рассмотрения всего комплекса вопросов, поставленных в настоящей диссертации.

Причину выселения немцев диссертантка видит в недоверии к немцам политического режима, проявившееся уже с начала 1930-х гг. в результате ожесточенного сопротивления их политике советизации. После подписания советско-германского Пакта 1939 г., когда более чем 310 тыс. немцев из Волыни, Бессарабии и Прибалтики были переселены в рейх, у немцев в СССР началось новое эмиграционное движение, распространившееся не только в западных его частях, но даже в Сибири и Казахстане. Но переселение советских немцев в Германию не входило в планы фюрера. Более того, он

недвусмысленно заявлял, что проблема немцев в СССР не должна быть отныне камнем преткновения в отношениях между двумя странами, как это было в 1930-е гг. Немцы Советского Союза должны были оставаться в своих прежних местах поселения и ждать своего часа, чтобы затем содействовать германизации территорий, которые Германия была намерена захватить в будущем.

Находящиеся в распоряжении автора архивные материалы позволяют с большой долей уверенности предполагать, что при наличии всей совокупности причин политического свойства, приведших к «депортации» немцев в 1941 г., немаловажную роль играл и экономический мотив. Советское руководство намеревалось заселить малоосвоенные территории Сибири, Казахстана и Средней Азии, создав на них прочную тыловую базу для предстоящей войны. У немцев в этом отношении был прекрасный опыт, а способности осваивать новые земли, обживаться в экстремальных климатических и социальных условиях, они обнаружили не только в России, но и в Канаде, США и Латинской Америке. Вся дальнейшая история немецкого спецпоселения в СССР подтверждает такой вывод.

Во втором параграфе «Процедурные нормы переселения немцев на Восток» исследован нормативный материал, послуживший основой для переселения немцев. Диссертантка выделяет 4 периода в процессе переселения: довоенный, основной (1941 год), дополнительный (своего рода «зачистки») и репатриацию 1945 г. Самой массовой была волна переселений 1941 г., вызванная нападением на СССР Германии и быстрым продвижением фашистских армий вглубь страны. Предприняты попытки установить последовательность событий и численность переселенцев на каждом из этапов. Определены регионы СССР, из которых выселение немцев не производилось. Исследованы процедура принятия правительственных постановлений о переселении и сам процесс переселения.

В постановлениях и приказах НКВД определялись районы выселения и вселения, сроки проведения операции, количественные задания, финансовые затраты, процедурные нормы самого переселения. Позднее немцы, выселенные на основании этих нормативно-правовых актов, будут проходить в отчетах как «выселенные по решению правительства».

Акции выселения немцев именовались «операциями», а процедурные нормы «мероприятиями», выполнение которых поручалось отдельным подразделениям НКВД СССР. Они расценивались как эвакуации, целесообразность которых разъяснялась населению. Проведением «операции» на местах занимались оперативные группы во главе с одним из заместителей наркома внутренних дел. При проведении крупных операций в Москве, в НКВД, создавалась координационная группа, руководившая всей работой по переселению. Организацией переселения занимались также областные оперативные тройки, утвержденные приказом НКВД, и «участковые тройки», составленные из нач. РО НКВД, нач. милиции и секретарей РК ВКП(б) тех районов, где превалировало немецкое население. Они возглавляли группы

оперативных работников, сформированные как из местных, так и прибывших для проведения операции чекистов. Оперативные группы выезжали в колхозы, поселки, деревни, объезжали участки в городах с немецким населением, составляли списки подлежащих переселению лиц. Практиковалось вежливое, корректное отношение к переселенцам, факты расстрелов и других репрессивных акций, известные из зарубежной литературы, не нашли подтверждения в процессе нашего исследования, хотя согласно приказам НКВД «антисоветский элемент» из числа состоящих на оперативном учете лиц подлежал аресту.

Самой грандиозной надо признать операцию по ликвидации автономной республики немцев Поволжья, в ходе которой было выселено почти полмиллиона человек (446 480). Ей посвящен третий параграф второй главы «Операция НКВД по выселению немцев Поволжья». Она имела несколько особенностей. Во-первых, она отличалась массовостью. Во-вторых, впервые за всю историю депортаций советского периода публично была указана причина принудительного переселения как превентивная мера предупреждения политических преступлений (предыдущие же акции, да и последующие, проводились в условиях секретности). Помимо всего прочего, надо было объяснить мировой общественности мотивы ликвидации автономной республики, которая могла быть расценена как необходимая акция советского руководства в борьбе с «пятой колонной».

В главе 3 «Правовое регулирование хозяйственного и социально-бытового обустройства спецпереселенцев-немцев в новых местах жительства» исследован процесс приема и расселения переселенцев в сибирских областях и краях, организация их хозяйственного устройства, обеспечения жильем, возмещения ущерба за сданное имущество в местах выселения.

В параграфе 1 «Регулирование приема и расселения в новых местах жительства» показана та подготовительная к приему переселенцев работа, которую провели местные административные органы (планы мероприятий, назначение ответственных за все виды работ, оборудование медицинских и санитарных пунктов, подача транспорта к станциям разгрузки эшелонов, отпуск средств железнодорожным буфетам для организации питания переселенцев, подготовка жилья и рабочих мест и т.п.). Для воссоздания целостной картины рассмотрен обстоятельно весь процесс приема и расселения немцев на примере Новосибирской области.

Инструкция СНК СССР от 30 августа 1941 г. свидетельствует о наличии у государства серьезных намерений о возместить немцам хотя бы частичные потери имущества. Местное сибирское руководство, озабоченное множеством возникших с началом войны проблем, приложило немало сил и средств для быстрейшего и по возможности отвечающего требованиям устройства переселенцев. Изыскивались средства на расселение, свободные жилищные фонды, решались вопросы трудоустройства. Другое дело, что этих

возможностей было не так уж и много, да к тому же на первом месте у местного руководства стояли задачи по обеспечению нужд фронта.

Одной из главных причин возникших сложностей с обустройством переселенцев явилось отсутствие разработанной правовой базы, которая разъяснила бы правовое положение спецпереселенцев, обеспечила соблюдение их экономических и политических прав.

В параграфе 2 «Организация хозяйственного устройства переселенцев. Обеспечение жильем» проведен анализ нормативных правовых актов, касающихся хозяйственного устройства немцев, отведения им приусадебных участков, предоставления свободных домов, хозяйственных построек, организации кредитования жилищного строительства и т.п.

Утверждается мысль, что хозяйственное, правовое и бытовое положение и обустройство переселенцев-немцев в период спецпоселения менялось в зависимости от разных обстоятельств. Сказывалось положение на фронтах Великой Отечественной войны, хроническое отсутствие средств, суровые климатические условия, вызывавшие неурожайные годы. Существенную роль играл так называемый субъективный фактор. Многое в положении немцев зависело от отношения к ним местных начальников, их распорядительности и желания помочь людям обустроить начавшуюся в столь экстремальных условиях новую жизнь на новом месте.

Разницу в стоимости недвижимого имущества, домов и хозяйственных построек, сданных в местах выселения и полученных в новом месте жительства, подлежащую денежной компенсации, удалось возместить лишь частично. Качество предоставленного индивидуального жилья оставляло желать много лучшего. Указания Сельхозбанка СССР К-021-П от 15 декабря «О кредитовании переселенцев Поволжья и расчетах с ними в местах вселения», появившиеся в конце 1941 г. и разъяснявшие порядок кредитования строительства и ремонт домов переселенцами, порядок предоставления им домов, выстроенных для плановых переселенцев, выполнены не были. Помешала война.

В третьем параграфе «Нормативное регулирование возмещения материального ущерба за сданный скот, зерно, продукты питания»

анализируется начало и ход процесса возмещения немцам ущерба за утраченное в местах выселения имущество, прежде всего, за сданные в сельской местности скот и зерно. Проведено сравнение положения невольных переселенцев с положением сибиряков, испытывавших после проведения коллективизации огромные материальные трудности. Колхозы, в которых дисперсно были размещены переселенцы, были убыточными, постоянно испытывали недород и бескормицу. Немцам пришлось обустраиваться на новых местах часто в весьма экстремальных условиях. Полная компенсация имущественных потерь проведена не была ввиду отсутствия средств. Процент выданного скота колебался от 3 до 50 по разным районам Сибири и Казахстана Аналогичным было и положение с компенсацией зерна. В зависимости от обеспеченности им районов вселения немцы получили

«продовольственный хлеб» «от 3-х центнеров на одного человека против квитанции на сданный зернофураж».

Особенно сложным было положение в сибирских селах зимой 1942-1943 гг. Население испытывало не просто недоедание, ставшее хроническим, но настоящий голод. Следует признать также, что некоторые переселенцы выжили в эту зиму только благодаря тому, что органы НКВД постоянно будировали соответствующие обкомы и исполкомы о необходимости оказания им той или иной помощи. Сибирская колхозная деревня, а вместе с ней и ее невольные жители, пережив столько катаклизмов и выстояв, совершили величайший жертвенный подвиг.

В главе 4 «Регулирование трудовых отношений немцев в условиях спецпоселения» анализируется «трудоиспользование» контингента в годы Великой Отечественной войны и после нее. Исследован механизм повторных переселений в целях более рационального применения трудовых ресурсов в условиях военного времени, мобилизации в «трудовые колонны», сибирская «трудармия».

В первом параграфе «Первоначальное трудовое устройство переселенцев. Механизм повторных «трудовых» переселений» исследованы причины возникновения сложностей с трудовым устройством переселенцев в местах вселения. Практически все прибывшее население, в том числе и жители городов и райцентров, независимо от прежнего места работы и квалификации, было направлено в сельскую местность, которая не могла обеспечить работой квалифицированные кадры. Нормативные акты о повторных переселениях и мобилизации немцев в трудовые колонны появились не на голом месте. Уже в конце 1941 г. был проведен организованный набор немцев на шахты Кузбасса. 1942 год стал для них годом массовых мобилизаций и новых переселений (на предприятия и стройки ГУЛАГа НКВД, на лесозаготовки, на добычу рыбы в низовьях сибирских рек в районах Крайнего Севера и др. Восстановлены мотивы, механизм и некоторые последствия повторных переселений, воссоздана история нарымской эпопеи спецпереселенцев-немцев.

Последнему сюжету посвящен второй параграф «Нарымская эпопея поволжских немцев. Начало введения режима спецпоселения». Это история о том, как выживали переселенцы в экстремальных условиях сибирского Севера. Это одновременно и история деятельности советской бюрократии, которая руководствовалась благими намерениями, а на деле выходило «как всегда». Не единожды НКВД пришлось прибегнуть к помощи Москвы, чтобы заставить местное руководство выполнять возложенные на них функции. Главным делом было выполнение плана добычи рыбы любой ценой, на последнем месте - забота о людях. В условиях войны' все издержки такой политики можно было списать на чрезвычайные обстоятельства.

Именно эти обстоятельства заставили руководство НКВД инициировать распространение на немцев, латышей, эстонцев, молдаван, на выходцев из Западной Украины и Западной Белоруссии, переселенных в районы Нарымского округа, режим, уже

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ

бывших кулаков Аналогичные меры были предприняты с конца 1942 г. и в других районах Крайнего Севера По инициативе НКВД правительство СССР предприняло ряд мер «по улучшению материальных условий жизни» рыбаков и их семей Летом 1943 г. НКВД принял решение о создании для них новых спецкомендатур.

В третьем параграфе «Мобилизации немцев в рабочие колонны» исследовано нормативное регулирование процедуры мобилизаций немцев в «трудармию», определено само понятие «трудовой армии», призванной обеспечить работу тыла, высказано несогласие с оценкой «трудовой армии» как «изощренной формы наказания поруганных народов», данной в свое время Н.Ф Бугаем. Обосновывается вывод о необходимости введения «лагерного режима» для более эффективного трудового использования контингента и для выправления положения со снабжением его хотя бы минимумом необходимых средств, предотвращения массовой заболеваемости и смертности, поразивших трудармию в 1942 - начале 1943 гг. и вызвавших массовую демобилизацию лишившихся трудоспособности трудармейцев.

Положение трудармейцев стало меняться в лучшую сторону с середины 1943 г, после Курской битвы. Система рабочих колонн была ликвидирована в 1945-1946 гг. с закреплением части мобилизованных немцев за предприятиями соответствующих наркоматов и переводом их в постоянные кадры промышленности. Другая часть подлежала возвращению в места спецпоселения семей, где уже действовал специальный административно-правовой режим.

В параграфе 4 «Сибирская «трудармия». Положение

мобилизованных немцев» исследовано применение труда мобилизованных немцев на предприятиях сибирских городов. Главными сферами, где он использовался, были предприятия Кузбасса наркомата угольной промышленности и оборонные предприятия (наркоматов боеприпасов, вооружения, танковой промышленности и др.). Всего до 50 различных наркоматов использовали труд разных категорий спецпереселенцев, хотя главным пользователем оставался НКВД (из более чем 400 тыс. мобилизованных немцев 220 тыс. трудились в годы войны на его предприятиях и стройках). Но мобилизации не только немецкого населения были основным способом привлечения рабочей силы в годы войны, а борьба с дезертирством — одной из основных сфер деятельности спецорганов. И в Сибири, как и в других местах, рабочие в течение всего военного времени испытывали большие материальные трудности, жили в «зонах», где действовал особый распорядок труда и отдыха. Но все же их положение было несравнимо с положением сельских жителей, которое стало выправляться только к концу 1940-х гг.

В главе 5 «Правовое положение спецпереселенцев. Формирование режима спецпоселения» исследованы нормативные правовые акты, начиная с Конституции СССР 1936 г. и заканчивая приказами и инструкциями НКВД/МВД, которые определяли правовой статус спецпереселенцев, его динамику на протяжении 15-летнего спецпоселения, формировали режим, его

запреты, обязывания, дозволения и поощрения в отношении одного из главных объектов режима - немцев.

В параграфе 1 «Изменение правового статуса немцев - граждан СССР. Оформление режима спецпоселения. Первый этап (1941-1943 гг.)»

показано нарушение конституционных норм в связи с депортацией, прежде всего, провозглашенного Конституцией 1936 г. «равноправия граждан СССР независимо от национальности и расы», других прав и свобод, распространение на немцев дискриминационных мер (обучение детей только на русском языке, невозможность трудоустройства в отдельных отраслях промышленности и транспорта), объясняемое не только условиями военного времени.

Актом неправового характера следует признать ликвидацию Автономной Советской Социалистической республики Немцев Поволжья как самостоятельного национально-территориального образования в составе РСФСР и упразднение республиканских органов власти. Этим актом была проигнорирована не только Конституция республики Немцев Поволжья, ст. 15 которой предусматривала возможность изменения территориальной целостности только при получении согласия на то ее высших органов, но и Конституция РСФСР 1937 г., 16 статья которой не разрешала изменять территорию РСФСР без ее согласия. Противоправным явилось лишение граждан СССР немецкой национальности личной собственности «на их трудовые доходы и сбережения, на наличие жилого дома и подсобное домашнее хозяйство, на предметы личного потребления и удобства", закрепленной в ст. 10 Конституции СССР. Эта собственность охранялась уголовным законом от посягательства наравне с социалистической формой собственности и собственностью колхозно-кооперативной. Большая часть имущества, сданного немцами на местах выселения, не была возвращена, и потеря его списана на войну. Практически утраченной оказалась и вся собственность республики немцев Поволжья (имущество государственных и общественных организаций), переданная по актам представителям союзных структур.

В 1942 г. началось оформление режима спецпоселения, от которого теперь зависели и все изменения в правовом положении спецпереселенцев, как стали именовать с этого времени представителей немецкого этноса. Произошло «зонирование» территории, на которой они могли теперь проживать, но введенные запреты не носили еще обязательного характера, не контролировались спецорганами, не сущестовало учета формирующегося спецконтингента.

Во втором параграфе «Организация спецкомендатур. Постановление СНК СССР от 8. 01. 1945 г. «О правовом положении спецпереселенцев»

анализируются перемены в правовом статусе немцев, связанные с введение специального административно-правового режима.

К концу войны возникла необходимость закрепления спецпереселенцев в местах поселения, и НКВД занялся созданием нормативно-правовой базы

спецпоселения, что привело, с одной стороны, к введению режима, а с другой -повысило ответственность органов за положение дел у вверенного им контингента. НКВД пришлось уделить особое внимание трудовому, хозяйственному, жилищному и бытовому устройству с/п, борьбе с настроениями о временном пребывании в местах поселения, заняться учетом спецконтингента и контролем за его передвижениями.

Субъектами правового режима с 1944 г. становились отделы спецпереселений в органах НКВД и спецкомендатуры - «аппараты НКВД по обслуживанию спецпереселенцев», введенные специальными приказами и положениями наркома ВД Л.П.Берией. На с/к возлагались задачи по агентурно-оперативному обслуживанию переселенцев, главной из которых была «борьба с побегами». С/к должны были предупреждать побеги, производить дознание по делам о побегах и вести «разработку» бежавших. В их функции входило также выявление антисоветских и уголовных элементов, «отрицательных политических настроений» с/п. Они осуществляли административные и организационные мероприятия, связанные «с соблюдением установленного режима в местах расселения с/п» и оказывали содействие их «хозяйственному и трудовому устройству». С/к должны были наладить посемейный и персональный учет с/п и контролировать их передвижение в местах расселения.

Были определены права и обязанности с/п, которым посвящался специальный нормативный акт от 8.01. 1945 г. Завершила данный этап Инструкция о порядке наложения административных взысканий на спепоселенцев, объявленная в приказе НКВД СССР № 376 от 14 сентября 1945 г. В ней определялись проступки, за которые следовала ответственность в административном порядке, и были разработаны процедурные нормы наложения административной ответственности. Таким образом, можно констатировать, что уже на этом этапе, до конца 1945 г., произошло оформление правового статуса с/п как лица, ограниченного в свободе передвижения и несущего за нарушение режима спецпоселения административную (пока еще) ответственность.

В третьем параграфе «Ужесточение режима спецпоселения. 1946-1949 гг.» показано, как изменялся правовой статус немцев после войны, когда были похоронены надежды на возвращение домой, а спецпоселение превратилось в ссылку «навечно». Были введены явки на отметку в спецкомендатуру, организован точный учет, введена санкция за оставление места спецпоселения в виде 20 лет каторжных работ, повышена ответственность сотрудников МВД за состояние дел у вверенного их попечению населения.

В параграфе 4 «Система учета спецпереселенцев. Введение отчетности по спецпоселению в органах НКВД-МВД» анализируется организация учета контингентов и контроля за соблюдением режимных требований, который стал возможен с его введением. Учет велся во всех структурах НКВД, начиная от спецкомендатуры и заканчивая ОСП наркомата, в форме учетных карточек, семейных, персональных, суммарных и иных. В

1949 г. на всех с/п, достигших 16-летнего возраста, стали заводиться личные дела.

В 1944 г. была налажена и текущая отчетность отвечающих за с/п местных силовых органов перед вышестоящими органами в Москве (полугодовые отчеты с «дислокацией о расселении» с/п (форма № 1), поквартальные отчеты о наличии и движении с/п (форма № 2) и поквартальные же отчеты о количестве с/п, занятых на работах (форма № 3), ежемесячные сводки о численности и движении мобилизованных немцев (форма № 4). Кроме того, ежемесячными становились с этого времени докладные записки об агентурно - оперативной работе ОСП, по каждому контингенту отдельно, схема которых была объявлена циркуляром от 30 марта 1944 г. Все эти отчеты отправлялись в Москву почтой.

В параграфе 5 « Спецкомендатура МВД» дан анализ функций, порядка работы, прав и обязанностей комендантов и их помощников, окончательно определенных в многостраничной секретной Инструкции, введенной в действие приказом МВД от 3 июня 1949 г. Это был главный «административно-оперативный аппарат», дислоцировавшийся в населенных пунктах в центре территории, на которой расселены выселенцы (так теперь стали именовать спецпереселенцев, к которым принадлежали немцы, карачаевцы, чеченцы, ингуши, балкарцы, калмыки, крымские татары, крымские греки, крымские болгары и крымские армяне, турки, курды и хемшилы, а также выселенные из Прибалтики в 1949 г. латыши, эстонцы и литовцы).

На 1 января 1954 г., перед освобождением из-под надзора большой части с/п, в СССР, в 48 республиках, краях и областях, находилось 2 846 с/к, обслуживавших 1 915 780 лиц, в том числе 1 848 889 спецпоселенцев (так теперь именовались бывшие спецпереселенцы, а потом выселенцы), 2 007 ссыльных, 63 796 ссыльнопоселенцев.

В главе 6 «Агентурно-оперативное обслуживание спецпереселенцев» рассмотрена агентурно-оперативная работа органов, являвшаяся одним из методов регулирования в режиме спецпоселения.

В параграфе 1 «Организация агентурно-оперативной работы» она оценивается как «негласная деятельность государственной администрации», которая сейчас легализована российским законодательством. Прежнее законодательство, носившее строго секретный характер, породило мифы о беззаконности всех действий советских правоохранительных органов во все времена, В диссертации показано, как было налажено агентурно-оперативное обслуживание спецпереселенцев, главной целью которого было предупреждение в их среде преступлений контрреволюционного характера. Инструкции НКВД/МВД и данные агентурно-оперативной работы, которые обобщались в отчетах, позволяют раскрыть принципы ее организации и подвести ее итоги.

К задачам этой работы относились также выявление и пресечение попыток побегов с мест расселения; активное содействие розыску и

задержанию бежавших, выявление «упаднических» и вообще отрицательных настроений, связанных с хозяйственным и трудовым неустройством В диссертации рассмотрен процесс вербовки агентов и осведомителей (в ряде мест один осведомитель обслуживал до 15 человек взрослых с/п), организация агентурных дел и другие формы деятельности спецслужб в режиме спецпоселения.

В параграфе 2 «Значение агентурной работы для режима спецпоселения. «Расстрельные» дела» анализируется нормативная и отчетная документация Новосибирского архива ОСП, подводятся итоги работы оперативников в целях укрепления режима спецпоселения (возбуждение уголовного преследования, наложение ареста или штрафа). Возникали и дела о контрреволюционных группировках, заканчивавшиеся расстрелами. Собранные чекистами материалы подтверждали уже сложившееся у партийного руководства области мнение о необходимости активизации политической работы среди с/п. Она началась в связи с предстоявшими выборами в Верховный Совет СССР 1946 г., к которым с/п были допущены наравне с «правовым населением» СССР. Обязательным должно было стать приглашение с/п на предвыборные собрания с разъяснением их прав, с ознакомлением их «с международным положением» и с положением дел в стране и области.

Но осведомление давало в руки органам и материал о «незаконных» действиях на местах по отношению к с/п руководителей предприятий, организаций, ущемлявших «законные» права выселенцев. Соответствующая информация направлялась руководством УНКВД в областной комитет ВКП/б/, в областной исполнительный комитет, которые предпринимали те или иные ответные меры. Только за один 1947 г. в эти инстанции ушел 21 доклад ОСП о настроениях с/п, связанных с трудовым, хозяйственным и бытовым устройством, снабжением, грубым обращением, притеснениями разного рода, использованием не по назначению специалистов с высшим и средним образованием и т.п. В 1 949 г. стали практиковаться выступления главы УНКВД Ф.Петровского на совещаниях председателей РИКов о хозяйственном и бытовом устройстве с/п, о переселении их в другие районы, где они могли быть обеспечены жильем и пр. С 1950 г. председатель ОблИКа регулярно направлял председателям РИКов указания «о незаконных действиях некоторых руководителей совхозных и хозяйственных организаций, ущемляющих законные права выселенцев». По целому ряду дел местным властям удавалось восстановить справедливость.

В параграфе 3 «Соединение разрозненных семей. Борьба с побегами и дезертирством» показана еще одна сторона регулятивной деятельности органов МВД, нередко инициированная итогами работы оперативников.

Одним из главных дел, которым пришлось заняться органам НКВД-МВД после войны, стало воссоединение немецких семей, разбросанных за годы депортаций и мобилизаций, в результате арестов и скитаний по лагерям, по обширным пространствам огромной советской державы. Многие семьи за это

время были разрушены, созданы новые, дети росли в детских домах, находились на попечении колхозов, появилась значительная группа престарелых и инвалидов, которые не могли существовать без поддержки родственников. Соединение семей завершилось масштабной акцией, проведенной органами МВД во второй половине 1949 г. В результате были сформированы 10 эшелонов с выселенцами, подлежащими соединению с семьями, отправленных по специальным маршрутам (из Сибири в европейскую часть и наоборот). Здесь же характеризуются формы борьбы с побегами, поводом для которых являлось чаще всего желание соединиться с родственниками, и особенности противодействия дезертирам с объектов военной промышленности, нередко поощрявшимися руководством колхозов, заитересованных в привлечении рабочей силы.

В параграфе 4 «Ослабление и ликвидация режима спецпоселения. 1950-1955 гг.» прослеживается нормативное регулирование постепенного ослабления и ликвидации режима спецпоселения, которое началось для немцев в 1954 г. и завершилось с принятием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 декабря 1955 г. Сыграли роль не только причины внутреннего характера, и прежде всего, заметное улучшение материального благосостояния объекта режима, но и внешнего, в частности, образование ГДР и установление дипломатических отношений с ФРГ. За этим последовали меры по реабилитаци немцев, начавшейся в 1964 г., а завершившейся в уже упомянутом Законе 1991 г.

В Заключении подведены итоги проведенного исследования и сфрмулированы основные результаты исследования, определяющие его научную значимость и выносимые на защиту:

1. Переселение (депортация) немецкого населения из европейской части СССР на территорию Зауралья (в Сибирь и Казахскую ССР) может быть оценена как превентивная акция советского государства, носившая правовой характер. Она была вызвана чрезвычайными обстоятельствами начавшейся войны с фашистской Германией, руководство которой видело в российских немцах своего будущего пособника и рассчитывало на то, что они будут содействовать германизации территорий, которые она была намерена захватить. Немцы, пережившие вместе с другими народами СССР все социальные эксперименты сталинского режима 1930-х гг., ненавидевшие его и желавшие избавления, о чем убедительно свидетельствует развернувшееся накануне войны (после подписания Пакта Молотова-Риббентропа) в местах их компактного проживания новое массовое эмиграционное движение, могли стать для противника «пятой колонной».

2. Депортация немцев 1941 г. не носила репрессивного характера, она проводилась на основе нормативных правовых актов, принятых, в соответствии с Конституцией СССР 1936 г., государственными органами, облеченными соответствующими полномочиями и руководствовавшимися комплексом директивной документации, частично известной обществу.

3. Переселения немцев из различных регионов европейской части СССР прошли почти одновременно, в сентябре-октябре 1941 г., отличались высокой организованностью, что обеспечило минимальные человеческие потери в ходе операций. Даже из самых отдаленных уголков Закавказья, не говоря уже об Автономной Республике немцев Поволжья, люди были вывезены в течение 1015 дней, в худшем случае трех недель. Соблюдалась норма, в соответствии с которой на семью полагалось до 1 тонны груза. В ряде мест (Поволжье, Грузия, Азербайджан) эта норма была превышена (красноармейцы, участвовавшие в акции, загружали в вагоны мебель, бочонки с вином, пианино). Не находят подтверждения известные из западной литературы факты о провокациях, устроенных органами НКВД в немецких селах. Для проверки лояльности немцев они якобы сбрасывали с самолетов красноармейцев, переодетых в форму солдат вермахта. Легендой, призванной обосновать выводы о тысячах расстрелянных перед эвакуацией немецких жителей, следует признать и рассказы о находках в подвалах и на чердаках жилых домов флажков с фашистской свастикой, заготовленных в 1940 г. в АССР немцев Поволжья для предполагаемой встречи Адольфа Гитлера.

Не соответствуют истине и рассказы об «ужасных условиях» путешествия, «нечеловеческих страданиях», отсутствии пищи и воды, большом количестве жертв в пути, запломбированных вагонах, открывавшихся лишь для того, чтобы можно было забрать умерших, о чем писали в свое время западные историки. Архивные материалы и свидетельства самих переселенцев-немцев не подтверждают эти преувеличения. Все сказанное не позволяет нам согласиться с мнениями некоторых ниспровергателей, яростно, с пеной у рта, осуждавших депортацию как «чудовищное преступление сталинского тоталитаризма».

4. Нормативно-правовое регулирование осуществлялось не только в процессе переселения немцев на Восток. Изученные автором диссертации многочисленные акты местной администрации (областных и краевых партийных и советских органов) свидетельствуют о большой подготовительной и управленческой работе, проделанной на местах по приему, расселению, бытовому обустройству и трудоустройству переселенцев. Другое дело, что возможности, в первую очередь финансовые, возможности обеспечения огромных масс эвакуированного насерения жильем, продовольствием, возмещения стоимости утраченного имущества, что необходимо было сделать, у местных органов были минимальные. Тем не менее, они сделали все, от них зависящее, чтобы процесс приема спецпереселенцев по возможности был быстрым и безболезненным для всех участвующих сторон. Органы НКВД, проводившие депортацию, и местные структуры, обеспечивазшие прием и расселение переселенцев-немцев, выполнили поставленную перед ними советским и партийным руководством задачу. Переселение прошло организованно, в сжатые сроки, с минимальными потерями и издержками, объясняемыми объективными обстоятельствами. Все немцы были расселены в составе семей, получили крышу над головой и

возможность трудоустройства, причем не только в сельской местости, как предполагалось вначале.

5. Трудовые мобилизации немцев в рабочие колонны, сочетавшие в себе элементы военной организации (мобилизация через военкоматы, структура подразделений, внутренний распорядок, единоначалие, централизация органов управления), элементы производственной сферы (работа на производстве, нормы выработки, формальная оплата труда) и элементы лагерного режима содержания («зона», охрана, административный режим, нормы снабжения) были вынужденной мерой, призванной обеспечить работу тыла, ковавшего оружие победы на фронтах Великой Отечественной войны. Мобилизации коснулись не только немцев, но и представителей других национальностей воюющих с СССР стран. Значительная часть немцев была мобилизована на оборонные предприятия сибирских и уральских городов. Как и все остальные «мобилизованные», они были обязаны подчиняться трудовому законодательству военного времени. В отношении немцев проводились и другие мероприятия охранного порядка. Однако, мы не имеем права утверждать, как это неоднократно делалось, что мобилизации заранее были рассчитаны на уничтожение немецкого этноса, для чего искуственно создавались ужасающие условия его «принудительного трудоиспользования», порождавшие многочисленные жертвы. Не меньшие жертвы принесли на алтарь войны и другие народы.

6. Правовой статус граждан СССР немецкой национальности в результате депортации был ущемлен. Права личности, провозглашенные в Конституции СССР 1936 г. , в том числе возможность иметь равные права «независимо от национальности и расы» «во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни», были нарушены. Однако, мы знаем теперь, что советские конституции никому из своих граждан не гарантировали соблюдения провозглашенных в них прав и свобод. Ведь кроме объективной стороны юридического состояния личности должна быть и другая, субъективная сторона, которая предполагает, что индивид в рамках своего юридического статуса действует свободно, то есть по своей воле, сознательно избирая вид и меру поведения, сообразуясь с логикой развития реальной действительности в целях достижения поставленных задач. В условиях антидемократического политического режима даже при формальном признании прав и свобод граждан, такая свобода вряд ли была возможна. Но и демократические государства имеют прецеденты нарушения конституционных прав граждан в экстремальных условиях, к которым, несомненно, относится война.

затраченных усилий (по труду), относительной свободой передвижения. Что касается гарантий социального характера, то они в результате войны по сути прекращали свое действие не только в отношении немецкого населения.

7. В 1944 г. вводятся правовые ограничения, которые квалифицируются в диссертации как специальный административно-правовой режим спецпоселения, введенный государством в целях обеспечения должного правового порядка, установления необходимого правового состояния социального объекта - этноса российских немцев. Оно было достигнуто при помощи известных в административном праве средств, в том числе введения дополнительных запретов и обязываний, не только ограничивающих свободное поведение, но и предусматривающих превентивный контроль за исполнением этих требований. Запрещающие и обязывающие административно-правовые нормы, образующие режимные правила спецпоселения, ограничивали общую правосубъектность физических лиц. Обязательным и главным субъектом такого режима стала полиция в лице НКВД-МВД, исполнительный орган публичной власти, которая использовала административно-правовой метод воздействия, регулируя правоотношения с подчиненным ей этносом. Была разработана система контроля и надзора за выполнением режимных требований не только физическими, но и должностными лицами, которая включала в себя «сплошную» и выборочную проверки соблюдения правил, оперативно-чекистское обслуживание, розыскные мероприятия и т.п. Нарушение установленных правил специального режима влекло за собой пресекательные меры и меры дисциплинарного и административного воздействия.

Все атрибуты такого специального административно-правового режима в спецпоселении были налицо. Но установление правовых режимов, как известно, всегда связано с определенными условиями. Условия военного времени и острая потребность восстановления разрушенного войной хозяйства заставили государство ввести такой режим, который допускал установление отдельных ограничений конституционных прав и свобод, а также возложение дополнительных обязанностей Специальный административно-правовой режим спецпоселения стал адекватной формой деятельности государства в нестандартной, экстраординарной ситуации.

что касалось условий и оплаты труда, приравнивались к остальным рабочим данной отрасли. На них распространялось законодательство о труде, социальном страховании, обеспечении пособием по временной нетрудоспособности, на рождение ребенка, погребение, пенсий по инвалидности. На многосемейных распространялось действие известного постановления ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. о государственной помощи многосемейным. Дети спецпереселенцев, окончившие среднюю школу, могли поступать в специальные средние технические и высшие учебные заведения, находившиеся в районе спецпоселения. Для строительства жилья и обзаведения скотом спецпереселенцы могли получать от государства ссуды. В течение двух первых послевоенных лет немцы и другие спецконтин-генты пользовались налоговыми льготами.

Ограничения налагались на свободу передвижения. Спецпереселенцам и их семьям запрещалось без разрешения спецкомендатуры НКВД отлучаться за пределы территории своего сельсовета, за исключением случаев, когда это связано с посещением установленных для них мест работы. Налагался запрет на выезд или уход за пределы административного района расселения (в городах), для чего в паспортах делалась отметка: "действителен для проживания только в таком-то районе или городе". Самовольное оставление мест расселения каралось в уголовном порядке как за совершение побега, если самовольная отлучка превышала одни сутки, в соответствии с существующими законами. За нарушение трудовой дисциплины они, наравне с остальным населением страны, могли привлекаться к ответственности по Указам Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. (вводил запрет на самовольный уход рабочих и служащих с предприятий и учреждений) и от 26 декабря 1942 г. (об уголовной ответственности за него).

9. Ужесточение режима происходит в конце 1940-х гг., в условиях «холодной войны», по инициативе снизу, со стороны местных органов МВД, заитересованных в «закручивании гаек», что обеспечивало их на долгие годы определенным объемом управленческой деятельности. В 1948 г. была детально проработана вся юридическая база спецпоселения, оговорены права и обязанности спецпереселенцев всех национальностей и других категорий населения, находящихся на спецпоселении, определен порядок деятельности спецслужб, реорганизован учет спецпереселенцев. Руководством к действию органов МВД стало Постановление Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 г. «О ссыпке, высылке и спецпоселках». Затем последовал известный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. о 20-ти годах каторжных работ за побег с места поселения. Стала действовать разветвленная система учета спецпереселенцев, была налажена строгая отчетность местных органов МВД перед министерством, повышена их ответственность за состояние дел у вверенного их попечению контингента.

в годы войны семьи, поднялся уровень рождаемости, переросший в первой половине 1950-х гг. в настоящий бум. Что касается сурового закона о 20 годах каторжных работ за оставление места поселения, то следов его применения обнаружить не удалось, хотя именно борьба с побегами долгое время оправдывала само существование системы спецпоселений. Судя по всему он носил характер уголовной угрозы и на практике не действовал, а в отношении беглецов, которых разыскивали и чаще всего водворяли на место прежнего жительства, действовали пресекательные нормы административного права.

10. С 1944 г. в местах спецпоселения была налажена агентурно-оперативная деятельность, которая рассматривалась как один из видов секретной работы советской разведки, а ее ведение поручалось районным и поселковым спецкомендатурам НКВД через агентурно-осведомительную сеть, вербуемую из числа спецпереселенцев. Главной задачей деятельности этой сети было выявление и изоляция контрреволюционных и враждебных советскому строю элементов, ликвидация «профашистских» и «просоюзнически настроенных» группировок, некоторые итоги реализации которых освещены в диссертации. Одно из важных положений автора в данном разделе - это оценка той роли, которую сыграли спецслужбы в разрушении национальной сам о идентификации немцев. Они уверенно реализовывали идеологические установки политического режима по созданию образа внутреннего врага, на которого можно было списать вину за провалы своей политики, за невыносимые условия жизни основной массы населения, своим героическим трудом на фронтах и в тылу приближавшего победу над могущественным внешним врагом. Российские немцы как нельзя лучше подходили на эту роль и заплатили за свою принадлежность к нации не только сотнями расстрелянных и загнанных в лагеря и тюрьмы, но и тысячами исковерканных человеческих судеб.

11. Тем не менее автор диссертации считает доказанным главный вывод своего исследования, заключающийся в следующем. Деяния советского государства в отношении народов, находившихся на спецпоселении, и прежде всего, российских немцев, не могут быть признаны наказуемыми деяниями согласно ст. П Конвенции ООН 1948 г. «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него». Мы не имеем оснований говорить об особой национальной политике советского государства, направленной на ликвидацию немецкого этноса в СССР. Преступления геноцида международное право квалифицирует как действия, «совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу», относя к таковым действиям «убийство членов такой группы», «причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства» ее членам, «предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее», «меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы» и «насильственную передачу детей из одной человеческой группы в другую».

В политике СССР по отношению к депортированным народам отсутствуют все элементы состава такого преступления как геноцид. Во-первых отсутствует объективная сторона, но нет и субъективной стороны, (она предполагает наличие вины, в данном случае - в форме прямого умысла).

Закрепление немцев и других народов в местах спецпоселения помогло решить важнейшие задачи экономического характера, закрыть практически бесплатной (а разве другие категории населения получали за свой труд адекватную заработную плату?) рабочей силой самые трудоемкие отрасли промышленности и колхозные поля. Только в Сибири трудом немцев-спецпереселенцев пользовались до 50 наркоматов. Этот труд помог СССР выстоять в войне. Но никакими благими намерениями нельзя оправдать ужесточение режима после войны, когда закручивание гаек и еще более усилившийся поиск среди спецпереселенцев шпионов и диверсантов приобрели характер болезненной мании. Система продолжала творить миф о своей полезности и необходимости, в то время как ее влияние приобретало все более отрицательное значение. Осознание этого пришло к середине 1950-х гг., и оно решило судьбу режима спецпоселения, который был ликвидирован в течение 1954 — 1959 гг. Российские немцы были первым из этносов, простившимся с режимом уже в 1955 г.

Однако немцы, лишенные государственности и прожившие 15 лет в условиях спецпоселения, не расстворились в массе «советского» народа. Это показала начавшаяся в середине 1980-х гг. демократизация российского общества. Она не просто обнаружила наличие у них «национального самосознания», но и вызвала такой его всплеск, который вылился в отчаянную борьбу за восстановление своей автономии, а затем в массовую эмиграцию в ФРГ. Главным для эмигрантов был этнический мотив, хотя, несомненно, определенную роль играли и мотивы экономического характера. В любом случае, современную эмиграцию российских немцев можно рассматривать как одно из последствий исследованной в диссертации национальной политики советского государства.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях: -Монографии

1. Россия в немецкой исторической журналистике ХУШ в. Г.Ф.Миллер и А.Ф.Бюшинг (проблемы методологии исторического исследования). Томск: Изд-во Томского университета, 1988.-15 п.л.

2. Погани Георг Гмелин. 1709-1755. (исследователь обычного права сибирских народов). М: Наука, 1990.- 8 п.л.

3. «Большой террор» и судьбы немецкой деревни в Сибири (конец 1920-1930-е годы). М.: Л итертатурное агенство «Варяг», 1995.- 17 п.л.

4. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении. 1941-1955. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003.- 20 п.л.

5. Германское консульство в Сибири в 1923-1938 гг. Правовое положение германских граждан в СССР // Klartext-Verlag, Essen, 2003.- 20 п.л. (издание осуществляется на немецком языке).

6 Политико-правовые аспекты формирования этно-социальной идентичности. Раздел в "коллективной монографии: «Этнос. Этническое самосознание. Этничность. Проблемы формирования и трансформации». Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004.- 1,5 п л. (в печати).

Статьи, научные доклады, выступления на конференциях

6. Попытка массового выезда из СССР советских немцев в 1929 г. // Встреча (Треффен). Газета немцев Новосибирской области. Новосибирск, 1992.- № 2. Сентябрь. -1 п л.

7. Свидетельствуют документы. Правда истории. (Подборка архивных документов с комментариями) // Встреча. 1922. № 3. Октябрь.- 1 пл.

8. Из истории эмиграции российских немцев (национальная политика сталинского режима глазами очевидца) // Известия Сибирского Отделения РАН. История, филология, философия. Новосибирск: Наука, 1993.- 0,7 пл.

9. Эмиграционное движение в немецкой деревне Сибири в конце 1920-х — начале 1930-х годов // Немцы Сибири: история и культура. Материалы Всероссийской научно-практической. Омск, 1993.-0,3 п.л.

10. Российские немцы: история и современные проблемы // Немцы в Сибири: проблемы исследования этнической общности и перспективы ее развития. Материалы научно-практического семинара. Новосибирск, 1993.- 0,4 п.л.

11. Хлебозаготовки 1934 г. и репрессивная политика сталинского режима в Немецком районе Западно-Сибирского края (в соавторстве с В.В.Белковцом) // Сборник научных статей. Новосибирское высшее командное училище МВД. Новосибирск, 1995.- 1 п.л.

12. Вторая мировая война: немецкие трудовые колонны против фашизма // Сибирская газета. - 1995. - 1 апреля, с. 4-5. - 0,3 пл.

13. Материалы о спецпереселенцах-немцах в архиве Управления внутренних дел Новосибирской области // Немцы Сибири: история и современность. Международная научно-практическая конференция. Омск: ОмГУ, 1995. - 4.1. - 0,4 пл.

14. О попытке массового выезда из СССР советских немцев в 1929 г. // Зарубежные экономические и культурные связи Сибири (ХУШ-ХХ вв.). Сборник научных трудов. Новосибирск: РАН, Сиб-кое отд-ние, 1995.- 1,5 пл.

15. Письмо из 1937 года- печальная память «большого террора» // Ведомости Новосибирского областного Совета народных депутатов. 1994. №11. 18-24 марта.- 0,5 пл.

16. Спецпересепенцы-немцы Новосибирской области в годы Великой Отечественной войны (в соавторстве с А.А.Шадтом) // Сб. 50 лет победы Советского народа в Великой Отечественной войне. - Новосибирск, 1995. - 03 п.л.

17. Материалы о спецпсреселенцах-нсмцах в архиве Управления внутренних дел Новосибирской области // Страницы истории Новосибирской области. Люди, события, культура. Научно-практическая конференция краеведов. М., 1995.Ч. 1.-0,3 п.л.

18. Иностранная колония Западной Сибири в 1930-е годы // Страницы истории Новосибирской области. Люди, события, культура. Ч. 2.- 0,3 пл.

19. ((Великий перелом» в немецкой деревне Сибири // Земля Сибирская, Дальневосточная. Омск, 1966. № 1.-1 п.л.

20 Из прошлого Подсоснова и Подсосиовской волости // Новое время. Газета Немцкого национального района. Славгород, 1996. № 50.20 апреля.- 0,4 п.л.

21. Политика советской власти в отношении немецкой национальной школы в Сибири в 1920-е гг. // Российские немцы. Проблемы культуры и образования. По материалам Международного научно-практического семинара. Новосибирск, 1995.-Новосибирск, 1996.- 1 пл.

22. ((Большой террор» в немецких селах Западно-Сибирского края // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. Международная научная конференция. Анапа. 20-25 сентября 1995 г. М.: Готика, 1996.-0,5 п.л.

23. Международная научная конференция «Российские немцы: проблемы историографии и источниковедения». Анапа, 1996 // Научно-информационный бюллетень. Международная ассоциация исследователей истории и культуры российских немцев. М.: Готика, 1996. № 3.- 0.5 пл.

24. Фермерское предпринимательевкое хозяйство немецких колонистов в Сибири в канун и в условиях «чрезвычайщины» // К истории предпринимателства в Сибири. (Материалы Всероссийской научной конференции. Новосибирск. 1995). Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1996.- 0,5 п.л.

25. Der Beginn des Massenterrors. Die Getreiderequirirung von 1934 im Westsibirischen Deutschen Rayon // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. 04.1994. Klartext- Verlag. Essen, 199.- 1 п.л.

26. Die Versuchte Massenausreise der Deutschen aus der UdSSR. 1929. // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. Stuttgart, 1995/1996.- 0,5 пл.

27. GPU/NKWD-Dokumеnte ueber Vcrfolgung von Sibiruindeutschen 1937-1938 // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. 5. 1995. KlartextVerlag, Essen, 1996.- 0,5 пл.

28. Podsosnowo im Wierbel der Zcitlaeufte // Zeitung fuer Dich. Deutsche Wochenschrift des Altai-Slawgorod. 1996. № 5,13 April.- 0,4 пл.

29. Wenig Geld, viel Propaganda: Sowjetische Schulpolitik in den deutschen Doer-fem Sibiriens in der Zwischenkriefszeit // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. 6. 1996. Klartext-Verlag, Essen, 1996.- 1,5 пл.

30. Немецкая национальная школа в Сибири в 1920-е - 1930-е годы // Культурный, образовательный и духовный потенциал Сибири (середина XIX -XX вв.) Сб. научных трудов. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1997.-1 п.л.

31. Архивно-с бедственные дела как источник изучения репрессивной деятельности органов НКВД в 1937-1938 гг. (в соавторстве) с В.В. Белковцом // Формирование правовой системы России. Новосибирск, 1997.- 0,5 п.л.

32. Немцы Российской империи за Уралом: Опубликованные источники // Российские немцы: историография и источниковедение. Материалы Международной научной конференции. М.: Готика, 1997.- 1 пл.

33. Нарымская эпопея немцев Поволжья в 1941 - 1945 гг. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. Материалы Международной научной конференции. М.: Готика, 1998.- 1,5 п.л.

34. Деятельность органов НКВД в 1937-1938 гг. (по архивным материалам Управления ФСБ Новосибирской области (в соавторстве с В.В. Белковцом) // Актуальные проблемы правоведения в современный период. Томск: Изд-во Томского университета, 1998.- 0,5 п.л.

35. Немецкое консульство в Сибири в 1920-30-е годы (в соавторстве с С.В.Белковцом) // Немцы России в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. Материалы Международной научной конференции. М.: Готика, 1999.-1 п.л.

36. Консульские отношения Германии и Сибири в 1920-1930-е годы (в соавторстве с С.В. Белковцом) // Немецкий этнос в Сибири. Альманах гуманитарных исследований. Вып. 1. Новосибирск: Изд-во «Гуманитарные технологии», 1999.- 1 п.л.

37. Спецпоселения Западной Сибири по материалам архивов УВД (1941-1955 гг.) (в соавторстве) с В.В. Белковцом // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Томск: Изд-во Томского университета, 1999.- 0,5 пл.

38. Образ сибирского немца-колониста в партийно-советских документах конца 1920 - начала 1930-х гг.- Немецкий этнос в Сибири. Альманах гуманитарных исследований. Вып. 2.- Новосибирск: Изд-во «Гуманитарные технологии», 2000. - 1 пл.

39. Das Bild der sibiriendeutschen Kolonisten in Partei- und Sowjetdokumenten Ende der zwanziger / Anfang der dreissiger Jahre // Die Russlanddeutschen in Russland und Deutschland. Seibstbilder? Fremdbilder? Aspekte der Wirklichkeit. Klartext-Verlag, Essen, 1999.- 1 пл.

40. Спецпоселение немцев в Западной Сибири (1941-1955 гг.) // Наказанный народ. Репрессии против российских немцев.- М.: «Звенья», 1999.— 1 пл.

41. Германское консульство и немецкие колонии в Сибири в 1920-1930-е гг. // История и культура немцев Алтая. Вып 1. Барнаул, 1999.- 0,7 пл.

42. Агентурно-оперативная работа органов НКВД среди спецпереселенцев в Зап. Сибири 1941-1955 гг. (по материалам архивов УВД) (в соавторстве с В.В.Белковцом) // Потребительская кооперация в переходной экономике России, (ч. II). Материалы конференции по итогам научно-исследовательской работы за 1998/1999 учебный год: Новосибирск, 1999.- 0,5 пл.

43. 60 лет со дня принятия Постановления Новосибирского ОК ВКП(б) и облисполкома «О расселении и трудоустройстве немцев из Республики немцев

Поволжья на территории Новосибирской области // Календарь знаменательных и памятных дат Новосибирской области. Новосибирск, 2001.- 0,5 п.л.

44. Институт отзыва в современной России: проблемы становления и развития (в соавторстве с А.А.Макарцевым, Л.И.Устиновой, О.Н.Шерстобоевым) // Вестник юридического факультета Сибирского университета потребительской кооперации. Вып. 1. Новосибирск, 2001.- 0,7 п.л.

45. Нормативно-правовое регулирование системы спецпоселений (1940-1950-е гг.) (в соавторстве с А.А.Шадтом) // Вестник юридического факультета Сиб УПК. 2001.-Вып 1. - 0,5 пл.

46. Административно-правовое регулирование порядка пребывания на территории России иностранцев - подданных государств участников прогерманской коалиции во время Первой мировой войны (в соавторстве с О.Н.Шерстобоевым) // Немецкий этнос в Сибири. Альманах гуманитарных исследований. Вып. 3.- Новосибирск: Изд-во «Гуманитарные технологии», 2002.- 1 пл.

47. 1924 год в Сибири в докладах германского консула Георга Вильгельма Гросскопфа (в соавторстве с С.В.Белковцом) // Там же.-1,5 п.л.

48. Административно-правовой режим спецпоселения // Природные и интеллектуальные ресурсы Сибири. 9-я Международная научно-практическая конференция. 23-24 сентября 2003 г. Улан-Удэ, Россия. Доклады. - Изд-во Томского университета, 2003. - 0,3 пл.

49. Реэмиграция германских граждан - колонистов из СССР в условиях коллективизации. Проблемы ликвидации имущества и вывоза валютных ценностей (в соавторстве с С.В.Белковцом) // Немцы Сибири: история и культура. Материалы 4-ой Международной научно-практической конференции. Омск. 29-31 мая 2003 г. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003.- 1 пл.

50. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении. Новые подходы к оценке депортации и спецпоселения // История повседеневности и культурная история Германии и Советского Союза. 1920-е - 1950-е гг. Материалы Международной научной конференции. Харьков. 6-8 сентября 2003.- 0,5 п.л. (в печати).

51. Административно-правовой режим спецпоселения (новые подходы к оценке депортации и спецпоселения российских немцев) // Ключевые проблемы истории и культуры российских немцев. Материалы X Юбилейной Международной научной конференции. Сентябрь 2003 г. М.: Готика, 2003 .- 1 пл. (в печати).

52. Социальное законодательство ФРГ: опыт правового регулирования (к вопросу создания Кодекса социального обеспечения РФ) (в соавторстве с А.А.Макарцевым) // Современные проблемы юридической науки: сб. статей / Под ред. А.К.Черненко.- Томск: Изд-во Томского ун-та, 2003. - 0,5 пл.

53. Правовой статус личности по Конституции 1936 г. и режим спецпоселения // Конституционное развитие России: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Уральская Академия госу-

дарственной службы; Институт государства и права РАН,- Екатеринбург, 2003.- 0,3 пл.

54. Консульство Германии в Новосибирске. В кн.: Новосибирск. Энциклопедия. - Новосибирское книжное изд-во, 2003.- 0,5 пл.

55. Правовой быт Московской Руси XIV-XV вв. в духовных и договорных грамотах (в соавторстве с В.В.Белковцом) // Юридический вестник Сибирского университета потребительской кооперации (СибУПК).- Новосибирск, 2003. Вып. 2.- 0,5 п.л.

56. Роль спецкомендатуры в правовом режиме спецпоселения // Там же.- 0,5 пл.

57. Социальный кодекс ФРГ: опыт правового регулирования (в соавторстве с

A.А.Макарцевым) // Там же. - 0,5 пл.

58. Паспортный контроль иностранцев в России XIX — начала XX вв. (в соавторстве с О.Н.Шерстобоевым) // Там же.- 0,5 пл.

59. Правовое регулирование порядка пребывания иностранцев на советской территории в 1920-1930-е гг. (в соавторстве с С.В.Белковцом) // Там же.- 0,5 пл.

60. Административно-правовой режим спецпоселения // Российский юридический журнал.- 2004.- № 1.- 0,5 пл.

61. Переселение российских немцев и режим спецпоселения в СССР в годы Великой Отечественной войны и.в первое послевоенное десятилетие // Вестник общественных наук: Издание Новосибирской областной администрации, 2004.-Вып. 2.- 0,5 пл. (в печати).

62. Правовая оценка переселения народов и режима спецпоселения в СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Часть 18. Под ред. проф. В.Ф. Воловича.- Томск: Изд-во Томского ун-та, 2004 (в печати).- 0,4 п л.

63. Духовные и договорные грамоты как памятники права Московской Руси XIV-XV вв. (в соавторстве с В.В. Белковцом) // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Часть 15. Под ред. проф. В.Ф. Воловича.-Томск: Изд-во Томского ун-та, 2003.- 0,3 п.л.

Учебные и учебно-методические пособия

64. История Сибири. Учебное пособие, (в соавторстве). Томск: Изд-во Томского университета, 1988.- 1,5 пл.

65. История государства и права России. Учебная программа курса. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1997.- 1,75 п.л.

66. История государства и права России. Учебно-методический комплекс. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1999.- 3,5 п.л.

67. История государства и права России. Учебно-методический комплекс. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 2003.- 3,5 пл.

68. Судебная реформа 1864 г. России. Учебная программа спецкурса. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1999.- 1 пл.

69. Судебная реформа 1864 г. в России. Учебное пособие, (в соавторстве с

B.В.Белковцом). Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1999.- 6 пл.

70. Судебная реформа 1864 г. в России. Курс лекций, (в соавторстве с В.В.Белковцом). Новосибирск: Н-ское книжное изд-во, 2000.- 6,0 п.л.

71. История государства и права России. Курс лекций (в соавторстве с В.В.Белковцом). Новосибирск: Н-ское книжное изд-во, 2000.- 17,6 п.л.

72. Германия в эпоху абсолютизма. 1648-1789. Раздел в учебник для вузов «История Германии» в 3-х тт.- 8 п.л. (в печати)

В диссертации имеется приложение, которое включает в себя:

1. Перечень основных нормативных актов, регулировавших переселение и режим спецпоселения немцев (138 наименований);

2. Приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР от 7 февраля 1944 г. «О введении в действие положения о районных и поселковых спецкомендатурах НКВД»;

3. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР № 25 от 8 января 1945 г. «О правовом положении спецпереселенцев»;

4. Проект письма Обкома ВКП(б) секретарям РК ВКП(б) о работе среди спецпереселенцев в связи с предстоящими выборами в Верховный Совет Союза СССР от 27 ноября 1945 г. начальника Управления НКВД по Новосибирской области, генерал-майора Ф. Петровского.

5. Два документа о порядке представления спецпереселенцев к награждению медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

6. Распоряжение МВД СССР всем 45 МВД/УМВД от 8 апреля 1946 г. о переводе немцев и немок, которые остаются в районе лагерей и строек МВД, на спецпоселение.

7. Выписка из протокола совещания у министра внутренних дел 18 июля 1949 г. о выселении лиц немецкой национальности из БССР.

8. Численность переселенных немцев по данным НКВД СССР. 1941-1942 гг.

Подписано в печать 26.022004. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Печл. 2,5. Уч.-издл. 2,32. Заказ № 165.

Типография Сибирского университета потребительской кооперации. 630087, Новосибирск, пр.К.Маркса,26.

is - 7 5 О 8

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Белковец, Лариса Прокопьевна, доктора юридических наук

Введение.

Глава 1. Теоретическая основа диссертации как историко-правового исследования.*.

1.1. К характеристике некоторых аспектов социалистического права. Политический режим в СССР в 1940-1950-е гг.

1.2. Понятие «правовой режим» в теории права.

1.3. Административно-правовой режим и специальный административно-правовой режим. Правовое положение (статус) личности

Глава 2. Принудительное переселение немцев на зауральские территории и его нормативно-правовое регулирование.

2.1. Основные понятия: депортация, спецпоселение.

2.2. Процедурные нормы переселения немцев на Восток.

2.3. «Операция» НКВД по выселению немцев Поволжья.

Глава 3. Правовое регулирование хозяйственного и социально-бытового обустройства спецпереселенцев в новых местах жительства.

3.1. Регулирование приема и расселения в новых местах жительства.

3.2. Организация хозяйственного устройства переселенцев. Обеспечение жильем

3.3. Нормативное регулирование возмещения материального ущерба за сданный скот, зерно, продукты питания.

Глава 4. Регулирование трудовых отношений немцев в условиях спецпоселения

4.1. Первоначальное трудовое устройство переселенцев. Механизм повторных «трудовых» переселений

4.2. Нарымская эпопея поволжских немцев и начало введения режима спецпоселения

4.3. Мобилизации немцев в рабочие колонны

4.4. Сибирская «трудармия». Положение мобилизованных немцев.

Глава 5. Правовое положение спецпереселенцев. Формирование режима спецпоселения.

5.1. Изменение правового статуса немцев — граждан СССР. Оформление режима спецпоселения. Первый этап

1941-1943 гг.).

5.2. Организация спецкомендатур. Постановление СНК СССР от 8.01.1945 «О правовом положении спецпереселенцев».

5.3. Ужесточение режима спецпоселения (1946-1949 гг.).

5.4. Система учета спецпоселенцев. Введение отчетности по спецпоселению в органах НКВД-МВД

5.5. Спецкомендатура МВД

Глава 6. Агентурно-оперативное обслуживание спецпереселенцев

6.1. Организация агентурно-оперативной работы.

6.2. Значение агентурной работы для режима спецпоселения. «Расстрельные дела».

6.3. Соединение разрозненных семей. Борьба с побегами и дезертирством.

6.4. Ослабление и ликвидация режима спецпоселения (1950-1955 гг.).

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)"

Актуальность темы исследования. Специальное поселение как явление политической истории России, с которым на протяжении тридцати лет (с 1929 по 1959 гг.) были связаны судьбы многих миллионов граждан советской страны, пока еще в значительной степени остается terra incognita. Начавшись в конце 1920-х гг. как «кулацкая ссылка», спецпоселение сыграло важную, пока еще трудно поддающуюся оценке, роль в жизни многих российских этносов: крымских татар, чеченцев, калмыков, ингушей, карачаевцев, этнических болгар, венгров, румын, финнов, других наций и народностей, проживавших в СССР. Одни попали на спецпоселение в годы Отечественной войны 1941-1945 гг. как «пособники фашизма» или как «представители государств», воевавших с СССР, другие (украинцы, латыши, литовцы, эстонцы, молдаване) - после войны как оказавшие сопротивление установлению советского строя, как «бандпособники» и «кулаки». Проживавшие до переселения большей частью в компактных поселениях, а автономных областях и республиках, они были рассеяны по обширным просторам Урала, Сибири, Казахстана и Средней Азии. Дисперсное проживание в условиях спецпоселения, особый административно-правовой режим с ограничением свободы передвижения, материальные и социальные трудности военного и послевоенного лихолетья, естественно, сказались на демографических процессах, повлияли на национальное самосознание, на лингвистический и культурно-бытовой комплексы переселенных народов.

Самым многочисленным из перемещенных в годы Великой Отечественной войны в Сибирь и Казахстан из европейской части СССР был этнос - российские немцы, утративший в результате переселения свою автономную государственность. Немцы оказались, самым большим контингентом и в системе спецпоселения, составляя еще в конце 1940-х гг. более половины, а в 1950-е гг. почти половину от всей их численности.1 Вместе с другими народами немцы сыграли значительную роль в экономическом освоении малонаселенных зауральских регионов, внесли на трудовом фронте весомый вклад в победу в Отечественной войне и в послевоенное восстановление народного хозяйства страны.

Задача объективного исследования истории спецпоселения как составной части национальной политики советского государства в 1940-50-ее гг., несмотря на достигнутые уже отечественными учеными в последнее десятилетие некоторые позитивные результаты, все еще остается актуальной. Ибо не только забвение истории, но и ее субъективное освещение чревато непредсказуемыми последствиями. От того, насколько правомерными являются выводы в работах, посвященных столь сложной и щекотливой проблеме, зависит очень многое. Они не только помогают правильному прогнозу и определению направления дальнейшего развития российского общества и государственности, но являются залогом стабильности и межнационального согласия. Думается, что именно непродуманность, поспешность и скоропалительность некоторых поверхностных результатов такого рода исследований, написанных на злобу дня и отвечавших перестроечной коньюнктуре, в значительной степени, обусловили чрезвычайно низкую степень компетенции государства в решении национальных проблем, стали поводом обострения межнациональных отношений в СССР и распада державы. Последствия и противоречия, вызванные ими, Российская Федерация с трудом преодолевает до сего времени.

1 В СССР на 1 июля 1952 г, на спецпоселении находились 2 771 767 человек, из них немцев 1 208 227. регионах страны, описывать объекты, использовавшие их труд, сетовать на трудности, которые они испытывали, оценивать материальные и моральные потери и т.п., но мы не получим позитивного результата, если не поймем, что представляет собой спецпоселение как правовой феномен. Ведь пока еще никто серьезно не исследовал вопрос о правовой природе режима спецпоселения, условиях и этапах его формирования и функционирования. Остается не изученным правовое положение различных «контингентов», в отношении которых вводились административно-правовые ограничения, перемены, которые имели место в правовом статусе личности в условиях ограничительного режима, соотношение их прав и обязанностей с правами и обязанностями населения, находящегося за пределами данного режима. Важно также восстановить истину в отношении той роли, которую сыграли в обеспечении режима спецпоселения обруганные с самых разных позиций силовые структуры, выяснить, как с их помощью регулировались трудовые и иные отношения этносов-спецпереселенцев и государства.

ГАРФ, ф. Р-9479, on. 1. д. 641, л. 173-174. социальным положением населения в местах вселения, а потери, которые они понесли, с потерями и страданиями других этносов.

Для достижения указанных целей ставятся следующие основные задачи:

7. Рассмотреть правовое положение спецпереселенцев-немцев в условиях спецпоселения.

11. Проследить процесс отмены специального административно-правового режима спецпоселения. Ответить на вопрос, являлась ли политика советского государства в отношении находившихся на спецпоселении народов преступлением геноцида?

Предметом исследования является правовое положение отдельного контингента в условиях специального административно-правового режима спецпоселения, действовавшего под надзором особых органов, обладавших административной юрисдикцией и руководствовавшихся комплексом законодательно-директивной документации, практически закрытой для общества. Поскольку режим распространялся и на другие аналогичные контингенты, выводы исследования по данному предмету могут быть применимы и к ним.

Объект исследования - носитель режима в лице немецкого российского этноса - одного из самых многочисленных из перемещенных в годы войны на зауральские территории СССР народов, в современной исторической судьбе которого, трагически сплетенной с волей могущественного государства в экстремальном периоде его истории, спецпоселение сыграло едва ли не определяющую роль. Термин «этнос» в данном случае весьма условен, но он, на наш взгляд, вполне применим к объекту нашего исследования. Поскольку именно спецпоселение, вне зависимости от региона, где оно вводилось, объединило под одним режимом все категории немецкого населения СССР (городских и сельских жителей, украинских, крымских, закавказских, поволжских, сибирских немцев, католиков, лютеран, меннонитов), превратило его в единую национальную группу, заставило ее членов осознавать себя «немцами».

Историко-правовое исследование спецпоселения и правового положения граждан в условиях режима спецпоселения проводится в хронологических рамках 1941 - 1955 гг., то есть того времени, когда оно из особого административного режима для кулаков (зонированию территории проживания по социальному принципу) превратилось в специальный административно-правовой режим для отдельных народов (по национальному принципу). Учитывая тот факт, что более всего доступны для исследования были сибирские архивы, основное внимание в диссертации уделено Сибири. К тому же следует указать, что именно на территории Сибири (в Омской, Новосибирской, Кемеровской и Томской - после А выделения двух последних из состава Новосибирской в 1943 и 1944 гг. -областях, Алтайского и Красноярского краев)3 располагались основные анклавы спецпоселенческих контингентов. На остальном пространстве Сибири и всего СССР численность спецпоселенцев, в том числе и немцев, не была столь значительной. С сибирскими областями могли тягаться в этом отношении только области Казахской ССР. Исключение составляет лишь трудармейский период истории немцев, в который их «трудовое использование» осуществлялось и в регионах европейской части СССР, в

2 Указ об образовании Кемеровской области в составе РСФСР от 26 января 1943 т.НВедомости Верховного Совета СССР. 1943. № 5; Указ об образовании Томской области в составе РСФСР от 13 августа 1944 г.НВедомости Верховного Совета СССР. 1944. № 43.

3 Система спецпоселений до 1935 г. также функционировала в рамках Запсибкрая. См. вступит, ст. В.П. Данилова, С.А. Красильникова в кн.: Спецпереселенцы в Западной Сибири (1933 - 1938 гг.). С.3-11. том числе в индустриальных центрах Урала. Но здесь возможно использование результатов уже проведенных региональных исследований.

Степень разработанности проблемы. Поскольку в такой постановке проблема, поставленная в диссертации, не изучалась, речь может идти лишь о степени изученности темы в ее конкретно-историческом плане. В этом отношении необходимо отметить, что первыми проблемы советской национальной политики в связи с депортациями народов подняли зарубежные авторы, которые и ввели в научных оборот само понятие «депортация». В отличие от советских ученых, для которых на эту тему было наложено «табу», они могли изучать историю немцев в СССР сразу после окончания Второй мировой войны. Однако отсутствие доступа в российские архивы, крайне тенденциозная источниковая база большинства работ, основанных на воспоминаниях выехавших из СССР эмигрантов, не позволили создать обобщающую картину происшедшего. Работы зарубежных авторов долгое время носили фрагментарный характер, были наполнены разного рода сведениями легендарного характера. Они не выдерживают критики в отношении достоверности приведенного в них материала. Некоторым авторам, пережившим печальные события, был присущ к тому же некий обвинительный уклон, которому не должно быть места в научном исследовании. Обнаружилось также явное стремление преувеличить страдания и беды российского немецкого этноса, подать его историю как исключительную национальную трагедию.4

Среди работ зарубежных исследователей заслуживает быть отмеченной монография Л. де Йонга «Немецкая пятая колонна во Второй

4 См. к примеру: Teich G. Die russlanddeutsche Bevolkerungsbewegung in Kriegs und Nachkriegszeit 1941 - 1950 // Heimatbuch der Deutschen aus Russland (HDR), Stuttgart, 1958; Stumpp K. Die schweren Schicksalsjahre 1941 bis 1946 fuer ein Grossteil der Russlanddeutschen // HDR, 1966; Conquest R. Nations Killers: The Soviet Deportation of Nationalities. London, 1970; Pinkus B. Die Deutschen in der Sowjetunion beim Ausbruch des Zweiten Weltkrieges // HDR, 1973 - 1981; Fleischhauer I. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. Stuttgart, 1983; Pinkus В., Fleischhauer I., The soviet Germans: Past and Present London, 1986; Smith G. The Nationalities Guestion in the Soviet Union. London; New York. 1990; BohmanA. Sowjetische Nationalitaetenpolitik und deutsches Volkstum in der UdSSR. Wien, 1992; Schippan M„ Striegnitz S. Wolgadeutsche: Geschichte und Gegenwart. Berlin, 1992; Walth R. H. Strandgut der Weltgeschichte. Die Russlanddeutschen zwischen Stalin und Hitler. Essen, 1994. мировой войне»5, изданная в Чикаго в 1956 г. и опубликованная в СССР в 1958 г., в которой автор впервые показал несостоятельность обвинений российских немцев в шпионаже и терроризме, послуживших основанием для переселения. Американский историк в своей работе объяснил отсутствие в СССР «пятой колонны» в лице советских немцев их полной изоляцией от нацистской Германии, но при этом показал и полную незащищенность «этносов-иностранцев» в период войны в условиях любого политического режима.

В 1986-87 гт. была опубликована на английском и немецком языках монография Б.Пинкуса и И.Фляйшхауэр «Немцы в Советском Союзе», первый серьезный опыт исследования истории российских немцев в советской стране. История эта изображалась авторами как сплошная цепь репрессивных действий тоталитарного государства по отношению к немецкому этносу, нацеленных, по сути дела, на его физическое уничтожение. Депортация оценивалась как противоправный акт репрессивного характера, была предпринята попытка охарактеризовать географию расселения и ущемленный политико-правовой статус депортированных немцев. Однако, в силу ограниченности источников, и в первую очередь, недоступности нормативной базы депортации и спецпоселения, авторы не смогли создать объективную картину переселения и жизни немцев на спецпоселении.6

Большой фактический материал по истории российских немцев содержит издание Землячества российских немцев «Heimatbuch der Deutschen aus Russland» , выходящее с 1954 г. в Штуттгарте. Здесь собран подчас бесценный материал, извлеченный из воспоминаний, дневников и

5 ЙонгЛ. Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне. М., 1958.

6 Pinkus В., Fleischhauer I. Die Deutschen in der Sowjetunion. Baden-Baden, 1987.

7 Heimatbuch der Deutschen aus Russland - (HDR). Stuttgart, 1954 - 1998. писем российских немцев, опубликованы научные и публицистические статьи.8

С этих изданий, с книг И.Фляйшхауэр, исследований Б.Пинкуса и Карла Штумпа, прочитанных и переведенных на русский язык, начинала в свое время изучение истории российских немцев автор настоящей диссертации. Появившиеся в последнее время в Германии исследования основываются теперь не только на воспоминаниях тех, кто попал под германскую оккупацию, эмигрировал из СССР. Кроме источников личного происхождения, изучаются документы из россиимкх архивов, появились их публикации, которые заполняют исторические лакуны в этнической истории российских немцев.9 Но решение историко-правовых проблем, задачи преодоления сложившихся в литературе стереотипов, требуют более тщательного изучения закрытой прежде нормативной документации российских государственных и ведомственных архивов.

Публицистические статьи и воспоминания о прожитом самих российских немцев появилась в СССР в ходе демократических преобразований конца 1980-х - начала 1990-х гг., вызвавших у общественности огромный интерес к прошлому своей страны. Уже 14 ноября 1989 г. впавший в перестроечную эйфорию Верховный Совет СССР принял Декларацию «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечению их прав». Практика насильственных переселений народов в годы Великой Отечественной войны, о которой в Hilda R. Die Deportation aus Hevron, Kirchsriel, Hochheit Krim // HDR, 1973- 1981; P. W. Die Deportation aus Friedenheim, Kanton Lysanderhoh /Wolga. - 6ai aei; J.H. Die Deportation aus Kleinliebental. Ukraine. - Там же; Pinkus В. Die Deutschen in der Sowjetunion beim Ausbruch des Zweiten Weltkrieges // HDR, 1973 - 1981; Stumpp K. Die schweren Schicksalsjahre 1941 bis 1946 fur ein Grossteil der Russlanddeutschen // HDR, 1966; Teich G. Die russlanddeutsche Bevolkerungsbewegung in Kriegs und Nachkriegszeit 1941 - 1950 // HDR, 1958.

9 Eisfeld A. Die Russlanddeutscnen: Studienbuchreien der Stiftung Osdeutschen Kultur. Muenchen, 1992; Айсфельд А. Российские немцы в послевоенных советско-германских отношениях // Отечественная история. 1996. № 3; Вольт. P. X. Обломки всемирной истории: Российские немцы между Сталиным и Гитлером. Эссен, 1996 (на русском языке); Herdt, Viktor. Von der Autonomiedemontage zur Deportation und Entrechnung. // Referate der Kulturtragung der Deutschen aus Russland. Stuttgart, 1993, S.81-97; Dahlmann, Ditmar. Operation erfolgreich durchgefuert. Die Deportation der Wolgadeutschen 1941// Flucht und Vertreibung. Wien, 1994. S.201-226.

Декларации вообще не упоминалось, оценивалась как «тяжелейшее преступление, противоречащее основам международного права, ю п гуманистическои природе социалистического строя» . За этим последовали Постановление Верховного Совета СССР от 7 марта 1991 г. «Об отмене законодательных актов в связи с Декларацией.» и Закон РСФСР от 26 апреля 1991 г. «О реабилитации репрессированных народов», которыми были отменены все акты союзных, республиканских и местных органов и должностных лиц (кстати, тогда еще совершенно сокрытые в секретных фондах ведомственных архивов и никому не известные), принятые в отношении этих народов, которые заведомо были признаны "незаконными и преступными".11 Официальные извинения новой власти перед репрессированными советской властью народами носили, однако, сугубо политический характер. Материальных условий для подлинной реабилитации, восстановления нарушенных прав, утраченной государственности и возмещения имущественного ущерба создано не было. Более того, следует признать и популистский характер закона "О реабилитации репрессированных народов". Он пошел еще дальше Декларации и как бы приоткрыл шлюзы для всестороннего осуждения «политики клеветы и геноцида», проводившейся политическим режимом в СССР в отношении отдельных социальных и национальных групп населения и сопровождавшейся "насильственным переселением, упразднением национально-государственных образований, перекраиванием национально-территориальных границ, установлением режима террора и насилия в местах спецпоселения".

10 Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР. 1989. № 23. Ст.449. общества, вместо белых пятен создали черные. Требуя восстановления исторической справедливости, полной реабилитации депортированных в годы войны народов, возвращения им всех долгов, многие авторы подхватили тезис о политике геноцида 12 ( не вдаваясь в содержание этого понятия) в СССР, нацеленной на их полное уничтожение, приведшей к огромным потерям во время переселения и потом на спецпоселении (у немцев до 40 %).13 Надо сказать, что публицистическая шумиха, яркие речи с высоких трибун форумов деятелей немецкого автономистского движения (особенно отличался на этом поприще Александр Дитц с его лозунгом о 15-летнем "уничтожении" немцев "в лагерях ГУЛАГа") во многом поспособствовали и эмиграции немцев, рвавшихся уехать из СССР - страны, совершившей по отношению к ним преступление геноцида, если не в Германию, то куда угодно, и появлению части тех проблем, которые до сего времени отягощают жизнь народов России (другие взялись за оружие).

Следует признать также, что в угоду политической конъюнктуре, не владея полноценной информацией о реалиях прошлого, российские правоведы стали характеризовать "высылки целых народов" и историю деятельности ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ как своеобразную цепь злоупотреблений властных структур, как проявления некомпетентности,

11 Там же. 1991. № 11.Ст.302.

12 "Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказания за него", принятая ООН 9 декабря 1948 г., понимает под геноцидом следующие действия, "совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу, как таковую: а) убийство членов такой группы; Ь) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; с) предумышленное (курсив мой - Л.Б.) создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую".- Ведомости Верховного Совета СССР. 22 июня 1954 г., № 12, ст. 244. В угоду политической конъюнктуре российские юристы добавили в это определение "насильственное переселение" как способ создания "жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы».- См. Большой юридический словарь, М., 1999, с. 116. По нашему мнению, переселение немцев и других народов не носило такого характера.

13 Вормсбехер Г.Г. Немцы в СССР // Знамя. 1988. № 11; Исаков К. 1941: Другие немцы. Была ли в Поволжье "пятая колонна"? // Новое время. 1990. № 17; Он же. Чтобы остаться немцем // Новое время. 1991. № 7; Вольтер Г. Зона полного покоя. М., 1991; Кичихин А.Н. Советские немцы: откуда, куда и почему? // Военно-исторический журнал. 1990. № 8; Он же. В бессрочную ссылку.// Московские новости. 1990. № 41; Дизендорф В. Прощальный взлет. Судьбы российских немцев и наше национальное движение. М., 1997. Кн. 1: От национальной катастрофы - к попытке возрождения; Дитц А. Особая линия: От репрессий по признаку крови - к геноциду // Советские немцы: история и современность. М., 1990; и др. халатности должностных лиц и, в конечном счете, как административный произвол.14 Конечно, право в СССР в указанные годы не являлось высшей ценностью, оно рассматривалось как производное государства, отождествлялось с законом, призванным стоять на страже завоеваний советской власти (диктатуры пролетариата. социалистической собственности, задач укрепления независимости и обороноспособности страны). Поэтому принуждение, применявшееся в СССР, в том числе и при помощи охранительных органов государства, должно рассматриваться как средство охраны своеобразного правопорядка, как метод государственной деятельности. Оно осуществлялось посредством юрисдикционных, правоприменительных актов. Юридические нормы советского права регулировали, какие меры, при каких условиях, в каком порядке и кем они могут применяться.15 Мы вернемся чуть позже к этой проблеме с позиций права.

Думается, что пришло время разобраться, наконец, с тем, как было на самом деле, исходя из реалий сохранившихся документов, и попытаться преодолеть некоторые стереотипы, сложившиеся в последнее десятилетие. Мы слишком вольно манипулировали страшными в своей сути словами: «геноцид», «уничтожение народа», «убийство народа», заслуженно и не совсем проклинали сталинский режим за репрессии, дискриминацию, унижение национального достоинства. И если произносимые в публицистическом пылу конца 1980-х - начала 1990-х гг. утверждения подобного рода имели определенное оправдание, то теперь, по прошествии времени, когда почти 2,5 миллиона российских немцев обрели свою историческую родину, а оставшиеся (считается, что еще не менее 2,5 миллионов, хотя на самом деле около 800 тыс. человек) - свою культурно-национальную автономию, в известной мере удовлетворившую политические амбиции отдельных руководителей общественного движения,

14 См. Бахрах Д.Н. Административное право России. М., 2000, с. 441. пришла пора снизить накал борьбы. Время для появления брошюры под названием «Убить народ»16 уже прошло. Ее многоуважаемый автор все еще ищет ответ на вопрос «почему, вопреки всем законам логики и интересам Российского государства, вот уже шестьдесят лет (!) продолжается процесс последовательного убийства народа, давшего России так много?» Возможно, ответ на один из вопросов, поставленных в его книге, - почему российские немцы так и не добились восстановления своей государственности,- как раз и заключается в той непримиримой мощи, с какой наиболее активные представители «неубитого» народа потребовали в начале 1990-х гг. восстановления исторической справедливости.

С начала 1990-х гг. началось рассекречивание части закрытых прежде советских архивов, и перед исследователями, в действительности, открылась невиданная прежде картина, заставившая их заняться переосмыслением отечественной истории. Надо признать, что в условиях своеобразного кризиса, в котором оказалась историческая наука, в том числе и история права, в переходном от социализма к капитализму периоде, первыми ощутили поддержку, прежде всего, материального характера, исследователи истории и культуры российских немцев. На деньги германского и отчасти российского правительств они получили возможность проводить конференции разных уровней, обсуждать назревшие проблемы, издавать сборники статей и документальных материалов. В результате история немцев в России оказалась в 1990-е гг. гораздо более «продвинутой», чем, скажем, история других этносов. Произошел также некий перевес в исследованиях в сторону изучения внутренней политики тоталитарного государства, истории массовых репрессий, национальных депортаций,

15 Бахрах Д.Н. Указ. соч., с. 442.

16 Она издана недавно в Новосибирске и принадлежит весьма титулованному автору, члену Союза журналистов СССР и Союза писателей СССР, Председателю разного рода общественных организаций российских немцев, члену важных государственных комиссий (СССР и Российско-Германской) по проблемам советских и российских немцев, вице-президенту Федеральной национально-культурной автономии российских немцев, Гуго Вормсбехеру.- Убить народ. Новосибирск, 2002, 130 с.

ГУЛАГа, то есть тех тем, которые прежде были закрыты для изучения.17 В эти годы сложился круг исследователей, для которых немецкая тема стала главной темой их научной работы (А.А.Герман, Н.Вашкау, Р.Бикметов, О. Гербер, В.И.Бруль, А.А.Шадт, Л.Бургарт, А. Курочкин, И.Шульга и др.). Началось фронтальное обследование центральных и местных архивов, из которых были извлечены и обнародованы многочисленные документы о трагической судьбе российских немцев. В местах компактного проживания немцев стали проводиться этнографические и социологические исследования. История депортаций, массовых репрессий и спецпоселения стала под указанным углом зрения обсуждаться в диссертационных работах и монографиях специалистов-историков. К сожалению, правоведы не включились тогда в исследование правового режима и правового статуса спецпереселенцев, что, возможно, ввело бы эти исследования в научное русло и избавило бы их от налета публицистичности.

Большую работу по извлечению из секретных советских, партийных и ведомственных архивов документальных источников и их изданию проделал в эти годы Н.Ф. Бугай. Именно он ввел в оборот известный уже из зарубежной литературы термин «депортация», применение которого в отношении народов, не переселявшихся за пределы государства, следует признать не совсем корректным. Он рассматривал депортации как противоправное, экономически неэффективное мероприятие, повлекшее за собой масштабные демографические и культурные потери. В своих трудах Бугай частично затронул и историю спецпоселения, что касалось, прежде всего, трудового использования депортированных народов.18

17 Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов в 30 - 40-е годы // История СССР. 1991. № 2; Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918 - 1941. Саратов, 1992. Ч. 1: Автономная область: 1918 -1924; Саратов, 1994. Ч. 2: Автономная республика: 1924 - 1941; Вашкау Н.Э. Немцы России: История и судьба. Волгоград, 1994; Малиновский Л.А. Немцы в России и на Алтае. Барнаул, 1995; Бугай Н.Ф. Л. Берия - И. Сталину: "Согласно Вашему указанию.". М., 1995; Гинцберг Л.И. Массовые депортации в СССР // Отечественная история. 1998. № 2; Марченко Г. Депортация: Из истории советской национальной политики // Дон. 1998. № 4 и др.

18 Бугай Н.Ф. За что переселяли народы? // Агитатор. 1989. № 11; Он же. К вопросу о депортации народов СССР в 1939 - 1940 годах // История СССР. 1989. № 6; Он же. Депортация // Политический собеседник. 1990. № 6; Он же. Правда о депортации чеченского и ингушского народов // Вопросы истории. 1990. № 7;

Своеобразное начало исследованию проблем депортации и спецпоселения положили статьи В.Н. Земскова с их статистическими обзорами по документам ГУЛАГа НКВД СССР. В них впервые были охарактеризованы категории подвергшихся переселению и находившихся на спецпоселении «контингентов», приведена краткая статистика основных этапов ликвидации системы. 19 Эти статистические материалы, в которых содержатся и многочисленные данные о немецком контингенте, вошли в опубликованную недавно монографию. Земсков попрежнему придерживается идеи о «сталинском варианте ликвидации в перспективе малых народов», близком к «маоистскому варианту» (политика китаизации национальных меньшинств), но в то же время имевшем ряд черт, «свойственных для гитлеровского варианта» (поголовного физического истребления еврейского и цыганского национальных меньшинств). Депортации народов, - пишет он, - служили цели ускорения ассимиляционных процессов в советском обществе, но и ликвидации в перспективе этих народов, как за счет их ассимиляции в более крупных этнических массивах (?), так и «частично за счет завуалированного геноцида (?) и ослабления их биологического потенциала, что достигалось многократным превышением смертности над рождаемостью при насильственном переселении (?) и в первые годы жизни на спецпоселении»20. Вопросы возникают один за другим. К сожалению, в монографии на них ответа нет.

Он же. Депортация: Берия докладывает Сталину // Коммунист. 1991. № 3; Он же. "Погружены в эшелоны и отправлены в места поселения"// История СССР. 1991. № 2; Он же. 40 - 50-е годы: последствия депортации народов (свидетельствуют архивы НКВД - МВД СССР) // История СССР. 1992. № 1; Он же. Немцы в структуре производительных сил СССР // Немецкий российский этнос: вехи истории. М., 1994; Он же. Л. Берия - И. Сталину: "Согласно Вашему указанию.". М., 1995 и др.

19 Земсков В. Н. Спецпоселенцы (по документации НКВД - МВД СССР) // Социологические исследования (Социс). 1990. № 11; Он же. К вопросу о репатриации советских граждан: 1944 - 1951 годы // История СССР. 1990. № 4; Он же. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. № 5; Он же. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социс. 1991. № 7; Он же. Массовое освобождение спецпоселенцев и ссыльных (1954 - 1960 гг.) // Социс. 1991. № 1; Он же. "Кулацкая ссылка" накануне и в годы Великой Отечественной войны // Социс. 1992. № 2; Он же. Судьба "кулацкой ссылки" в послевоенное время // Социс. 1992. № 8.

20 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. М., 2003.

Ряд работ, претендующих на звание монографии, где так или иначе затрагивались проблемы депортации и спецпоселения немцев, появился уже в первой половине 1990-х гг. Самой серьезной, на наш взгляд, является работа А.А.Германа «Немецкая автономия на Волге», во второй части которой освещена история ликвидации АССР немцев Поволжья и как заключительный ее этап депортация поволжских немцев. Впервые здесь была приведена статистика НКВД о количестве и размещении депортированных немцев в регионах Сибири и Казахстана. Идя вслед за Ионгом, Герман немало страниц посвятил своеобразной реабилитации немцев от обвинений Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. в измене родине.21

Депортации и спецпоселению российских немцев посвящена вторая часть монографии «Немцы в Западной Сибири» В.И. Бруля. Как «первая ласточка» она заслуживает всяческого уважения, тем более что автор пытался привлечь к исследованию разнообразный фактический материал. Он одним из первых начал собирать и публиковать воспоминания спецпереселенцев - сибиряков. Но широко поставленная проблематика и неглубокая проработка архивов, поспешность, следы которой явно просматриваются в этой работе, не позволили ему реализовать претензии на полноту их освещения и в должной мере осуществить задуманное.22 В последующих статьях автор попытался расширить проблематику своих исследований с выходом на историю других этносов и их правового положения в условиях спецпоселения.23 И все же следует признать, что В.И. Бруль не избавился от некоего обвинительного тона, в котором он

21 Герман А. А. Немецкая автономия на Волге: 1918 - 1941. Саратов, 1994. 4.2. Он же. Национально-территориальная автономия немцев Поволжья: 1918 — 1941: Автореф. дне. д-ра. ист. наук. Саратов, 1994.

22 Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. 4.2. Топчиха, 1995.

23 Бруль В.И. Депортированные народы в Сибири (1935-1965 гг.) Сравнительный анализ. // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ.- М., 1999, с. 95-118; Он же. Немецкие женщины в годы войны и спецпоселения (1941-1955 гг.) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие 1941-1955 гг. Материалы 7-й международной научной конференции. М, 2001. С.57-83 и др. продолжает разрабатывать проблему депортации и спецпоселения, что неизбежно ведет к передержкам и голословным утверждениям.24

Сдвинулась в эти годы с мертвой точки и история трудовой армии российских немцев, что произошло благодаря диссертационному исследованию «Трудармейские формирования из граждан СССР немецкой национальности в годы Великой Отечественной войны (1941 — 1945 гг.)» А.Н. Курочкина. Диссертант впервые рассматривал ее как совокупность элементов военной организации, производственной сферы и лагерного режима содержания. Однако в исследовании не нашлось места тем категориям мобилизованных немцев, которые использовались в годы войны вне системы ГУЛАГа НКВД, что делает нарисованную им картину не полной. Материалы диссертации вошли в состав монографии, опубликованной в соавторстве с А.А. Германом 25, значительная часть которой повторяет описанную прежде историю депортации. Некоторые утверждения авторов, к примеру, о том, что большая часть трудармейцев — немцев использовалась в Сибири, а не в европейской части СССР, вызывают возражения. Недостаточно изученной представляется нормативная и в целом документальная база «трудовой армии». Впрочем, пробелы объясняются, вероятно, слишком большой скупостью и краткостью изложения имеющегося в распоряжении исследователей материала.

История депортаций и спецпоселения немцев нередко затрагивалась в докладах участников ежегодной Российско-Германской научной конференции, вводивших в научный оборот новые архивные материалы.26

24 См., в частности, в последней статье выводы о том, что депортируемым из АССР НП немцам пришлось пережить «неимоверные трудности в пути», что смертность в пути была «более значительной», чем та, которая зафиксирована в официальных документах, что «немецкие женщины находились в рабочих колоннах в период войны на положении заключенных» или «на положении людей вне закона», что «доброжелательное отношение» к переселенным немцам местного населения было «исключением из правил» и т.п.

25 Курочкин А.Н. Трудармейские формирования из граждан СССР немецкой национальности в годы Великой отечественной войны (1941 - 1945 гг.): Автореф. дне. канд. ист. наук. Саратов, 1998; Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии (1941 - 1945). М., 1998.

26 Бугай Н.Ф. Депортация немцев с юга России в 40-е годы: причины, ход, последствия // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге (Матер. Рос.-Герм. науч. конф. Анапа, 22 - 26 сентября 1994 г.). М., 1995; Белковец Л.П. Нарымская эпопея немцев Поволжья в 1941 - 1945 гг. // Миграционные процессы среди российских

Особого упоминания заслуживает также единственная пока работа о спецпоселении Л.А. Бургарт "Немцы в Восточном Казахстане в 1941 - 1956 гг.: депортация и жизнь в условиях спецпоселения". На примере Восточно-Казахстанской области в ней анализируется хозяйственно-экономическое положение депортированных немцев, политический статус, демографические изменения в их среде, отношение к ним местного населения и руководства. Но Л.А. Бургарт начинает историю немецкого спецпоселения с 1945 г. - времени юридического оформления статуса спецпереселенцев, что заметно сужает фактические рамки специального режима, историю которого все же следует начинать с 1941 г.27

Особо следует отметить выход в 2001 г. материалов 7-й Международной научной конференции, проведенной в Москве в октябре 2000 г., целиком посвященной истории немцев в СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие.28 Благодаря конференциям и открывшейся в связи с ними возможностью опубликования результатов своих «штудий», круг исследователей немецкой темы заметно расширился. К сожалению, не всегда можно говорить о высоком качестве проведенных исследований. Некоторые имена, привлеченные к исследованию в силу коньюнктурности темы, так и остались именами «бабочек-однодневок». Опубликовав анонс нескольких архивных документов, они сошли со сцены. Тем приятнее последовательность в немцев: исторический аспект (Матер, международ, науч. конф. Анапа, 26 - 30 сентября 1997 г.). М., 1998; Ремпель П.Б. Депортация немцев из европейской части СССР и трудармия по "совершенно секретным" документам НКВД СССР. 1941. - 1944 // Российские немцы: проблемы истории, языка и современного положения (Международ, науч. конф. Анапа, 20 - 25 сентября 1995 г.). М., 1996; Гербер О.А. Источники изучения проблемы использования принудительного труда мобилизованных немцев в угольной промышленности Кузбасса в 1940-е годы // Там же; Бургарт Л.А. Депортация немцев в Восточно-Казахстанскую область и жизнь на спецпоселении (1941 - 1956 гг.): источники и состояние проблемы // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект (Матер, международ, науч. конф. Анапа, 26 - 30 сентября 1997 г.). М., 1998 и др.

27 Бургарт JI.A. Немцы в Восточном Казахстане в 1941 - 1956 гг.: Депортация и жизнь в условиях спецпоселения. Конспект лекций. Усть-Каменогорск, 1997.

28 Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие 1941 - 1955 гг. М.: Международный союз немецкой культуры, 2001.- 567 с. приверженности к теме таких историков, как И.В. Нам,29 И.В.Черказьянова,30 Т.Н. Плохотнюк.31 Следует признать, однако, что и в теме «Немцы в СССР в 1941-1955 гг.», в особенности, что касается концепции и теоретического подхода к событиям, в последнее время не произошло настоящих открытий, и выход материалов конференции 2000 г. практически не повлиял на концепцию и содержание уже подготовленной настоящей диссертации. Исключение составляет богатый материал из региональных архивов, введенный в научный оборот в этом издании, который помог автору расширить географию спецпоселения, в большей степени, чем это было сделано в монографии, выйти за пределы сибирского региона.,

Необходимо отметить также большой вклад в изучение истории репрессий, ГУЛАГА, военнопленных и «трудовой армии» в 1940-1950-е гг.

32 33 уральских и сибирских историков , среди которых выделяются диссертационное и иные исследования В.М.Кириллова , кандидатские диссертации Г.Я.Маламуда35, Р.С. Бикметова36, А.А.Шадта37. Для диссертантов теоретическую основу их работ на этом этапе накопления исторических знаний, по признанию самих авторов, составляло

29 См., к примеру, в последнем сборнике ее статью, написанную в соавторстве с Т.Шульгой, «Некоторые особенности расселения, материально-бытового устройства, трудового использования и правового положения немцев - спецпереселенцев в Томской области". - с.345-373.

30 Черказьянова И.В. Судьбы детей советских немцев в годы Великой Отечественной войны. - Там же, с.84-97.

31 Плохотнюк Т.Н. Немецкое население Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны,- Там же, с. 98-114.

32 Это работы А.С.Смыкалина о лагерях и тюрьмах, о статусе и содержании военнопленных в СССР, В.П.Мотревича о германских воинских кладбищах и трудармейцах на территории Свердловской области, которые вносят важные штрихи в общую картину политического режима в СССР. См. их в списке литературы в диссертации.

33 Букин С.С. Сибирская эпопея немецких военнопленных // Немецкий этнос в Сибири: Альманах гуманитарных исследований. Новосибирск: НГУ, 1999. Вып.1; Букин С.С., Долголюк А.А. Гибель в плену: к урокам Второй мировой войны // Там же. 2002. Вып 3.

34 Кириллов В.М. История репрессий на Урале (1920-е-начало 50-х гг.). (На материалах Нижнетагильского региона). Автореф. дис. д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1996; Книга памяти. Посвящается тагильчанам -жертвам репрессии 1917-1980-х гг. Екатеринбург, 1994; Кириллов В. Советские немцы в Тагиллаге // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. - М.: «Звенья», 1999. - С. 146-149 и др.

33 Маламуд Г.Я. Заключенные, трудмобилизованные НКВД, спецпоселенцы на Урале в 1940-х - начале 50-х гг. Автореф. Дис.канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.

Бикметов Р.С. Спецконтингент на шахтах Кузбасса в 1930-е середине 1950 -х гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. Кемерово, 2000.

37 Шадт А.А. Спецпоселение российских немцев в Сибири (1941-1955). Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 2000. сегодняшнее определение репрессий в законодательных документах по реабилитации» , но в них был введен в научный оборот огромный эмпирический материал, позволяющий идущим следом подняться до уровня обобщений и концептуального осмысления проблемы с позиций права.

Методологическая основа исследования включает в себя комплекс современных методов научного познания общественных процессов, как общенаучных (исторический, метод системного анализа и синтеза, восхождения от абстрактного к конкретному, логического, конкретно-социологического и типологического методов), так и специальных правовых и исторических методов (компаративного или метода сравнительного правоведения, историко-юридического, системного, статистического, ретроспекции). Использование указанных методов позволяет провести исследование правового положения объекта исследования в условиях специального административно-правового режима с учетом его исторического развития и в то же время сосредоточиться на основных правовых характеристиках этого специфического явления, показать процесс и основные этапы его становления и развития, внутреннее строение его основных структур.

При исследовании юридических фактов, которыми представлена история права, в числе самых важных ученые называют метод исторической преемственности в изучении развития институтов и явлений государства и права. Его применение подтверждает замечательный вывод, сделанный известным историком права, что все государственные и правовые явления вырастают из предшествующих и трансформируются в будущие формы. Существует тесная «связь времен», и ничто не возникает на голом месте39. Это позволяет рассматривать все явления в единой исторической перспективе. Даже революционные потрясения, нередко прерывавшие эту связь и, казалось бы, навсегда свергавшие ранее существовавшие системы политических,

38 См., в частности, автореферат дис. Кириллова B.M., С.5. правовых, экономических, религиозных и других общественных институтов и ценностей в пользу неких новых, нередко надуманных систем, не смогли уничтожить эту преемственность. Мы наблюдаем действие этого принципа и в суровой советской действительности 1940—50-х гг.

Наибольший эффект в историко-правовом исследовании достигается с помощью сравнительно-исторического и историко-юридического методов исследования юридических фактов прошлого. Многообразные события и явления, которыми представлена правовая история разных стран и народов, должны быть осмыслены в сравнении и во взаимосвязи. При этом, применяя принцип аналогии, можно выявить неизвестное (в силу разных причин, в том числе из-за недоступности источников права, многочисленных «табу», наложенных на исследования) у одних народов на основе известного у других. Этот метод помогает выявить общие закономерности в развитии, государственных и правовых институтов, форм деятельности у разных народов, на разных территориях и в разные исторические периоды. Для нас он имел значение при определении понятия «депортация» как явления правовой жизни, присущее разным народам и странам при любых политических режимах.

Компаративный метод использовался при сравнительном анализе конституционно-правовых норм, регулирующих однородные сферы общественных отношений, как в различных странах, так и на различных этапах развития отечественной правовой системы (взаимоотношения разных уровней государственных и партийных органов власти в СССР и практика их функционирования). Специальные историко-правовые методы (фронтальное исследование опубликованных и неопубликованных источников, ретроспекции, актуализации) также являются важным инструментом изучения правовых явлений и фактов, позволяющим достичь высокого уровня абстракции при оформлении обобщающих умозаключений и выводов. С их

39 Берман Гарольд Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994. С. 12. помощью возможна выработка новых подходов к определению этапов становления специального административно-правового режима, сравнение между собой их содержания и степени воздействия на объект правового регулирования.

В диссертации использовался также системный метод исследования, применяемый в социальных науках. Он позволяет расчленять исследовательский объект на группы, рассматривая его как определенным образом заданную систему функций индивидов, составляющих данную группу, с одной стороны, а с другой, выделить определенные сферы общественной жизни (экономика, политика, нравственность и т.п.) которые выступают как глобальные,, относящиеся к любому уровню социальной организации. В жизнедеятельности каждого уровня или сферы социальной системы можно выделить некоторую относительно устойчивую группу ценностей, выступающую либо в виде совокупности норм и идеалов, принятых в данной социальной системе и общих для нее, либо как совокупность ценностей в узком смысле, то есть тех ценностей, которые определяют общую ориентацию жизнедеятельности человека40. Этот метод позволил выявить понятийные средства, разработать аппарат описания важнейших характеристик системного объекта и т.п., рассмотреть институты режима и правового статуса изучаемого объекта как составные части таких правовых отраслей, как теория права и административное право, и как составную часть советской правовой системы в целом.

Статистический метод научного исследования, использование количественных показателей, помогали эффективному анализу степени воздействия нормативных правовых актов на общественные процессы, в частности, воздействие специального режима на контролируемый им этнос. Метод ретроспекции позволяет при изучении прошлого идти от явлений и юридических фактов, хорошо известных в качестве характеризующих современное развитие, к тем, которые им предшествовали, но остались неизвестными в силу скудости первоисточников. Историк права, изучая более поздние законодательные нормы, восстанавливает и более ранние правовые традиции, которые никогда не возникают на голом месте и не исчезают без следа. Особенно это касается агентурно-оперативного обслуживания спецпереселенцев, бывшего составной частью правового режима спецпоселения, разобраться с которым помогает современное законодательство об оперативно-розыскной деятельности.

Сегодня право воспринимается преимущественно как масса законодательных, административных и судебных правил, процедур и технических приемов, действующих в данной стране. Ценных рекомендаций,, как писать историю права, по сути дела нет. Другое дело, когда речь заходит о теоретико-правовом исследовании, когда на выручку ученым приходит разработанная теоретиками целая система методов познания41. Она во многом применима и к другим отраслям права. Скажем, важно само понимание метода, которое дают теоретики, как «подхода к изучаемым явлениям и процессам» и как «планомерный путь. .установления истины». Не открытие фактов представляет самую большую трудность во всех высших отраслях знания, «а открытие верного метода, согласно которому законы и факты могут быть установлены»42.

Мы же имеем дело лишь с превосходными образцами историко-правового исследования, представленными в трудах наших предшественников, таких, как М.Ф. Владимирский-Буданов43 или С.В. Юшков И в учебниках по истории государства и права перестали освещаться вопросы методологии и методики такого исследования. Историки права поэтому ориентируются, прежде всего, на общую методологию исторического

40 См.: Проблемы методологии системного исследования. Ред. коллегия И.В Блауберг и др. М., 1970. С.30-31; Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973. С.243-244.

41 См., к примеру, труд Матузова Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М., 2001. С. 16-21.

42 К этим словам известного английского историка и социолога присоединяются авторы. -Там же. С. 17.

43 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995.

44 Юшков С.В. История государства и права СССР. М., 1961. Ч. 1. исследования. Взгляд же на историю, сопровождающий указанное восприятие права, ограничивается скорее взглядом на текущую политику и некоторые правовые ценности. Этот взгляд слишком узок, он не дает возможности эффективно исследовать право не только историкам, но и другим представителям общественных дисциплин. Отношение к праву всего лишь как к господствующим нормам, процедурам и приемам при обращении к истории представляет мало интереса для общества или для гуманитариев. Очевидно, что историки права должны придерживаться также одного из самых важных для историко-правового исследования принципов научного познания — принципа историзма. Он требует, чтобы каждое явление рассматривалось в историческом контексте, в непосредственной связи с данными конкретными условиями исторической реальности. Историк права должен стремиться к тому, чтобы ответить на вопрос «как было» (говоря словами известного немецкого методолога и «великого» историка XIX в. Леопольда фон Ранке, "wie es eigentlich gewesen sein"). «Это не означает, что важны только подробности или что они важны только сами по себе. Напротив, это значит, что подробности, частности важны, когда мы видим в них отражение универсальных реалий, как в капле воды отражается небо»45.

Все правовые учреждения и процедуры, правовые ценности, правовые понятия и правила имеют историческое измерение. Все эти элементы имеют смысл, который частично является производным от их истории. Недостаточно пытаться интерпретировать и объяснять правовое правило (или понятие, ценность, учреждение) сугубо с помощью логики, политики или справедливости. Чтобы преуспеть, надо обратиться и к тем обстоятельствам, которые породили его, и к тем событиям, которые влияли на него со временем. Догматический метод, политический метод, метод справедливости всегда следует дополнять историческим методом интерпретации46.

4S Берман Гарольд Дж. Указ. соч. С. 14.

44 Там же. С.ЗЗ.

Еще определеннее высказал свое мнение об историческом подходе как методологическому средству исследования проблемы действия права известный методолог В.И.Гойман. Он полагает, что использование исторического подхода позволяет «максимально учесть опыт, аспекты новизны и преемственности в современных подходах к проблематике, глубоко разобраться в ее состоянии и наметить пути радикального решения. Реализация исторического подхода предполагает исследование генезиса в развитии проблемы в теоретическом и практическом аспектах»47.

В историко-правовом исследовании должно обязательно присутствовать описание, повествование (narratio), в противном случае оно утрачивает свою специфику. Историк права обязан проследить, как явление возникло, какие этапы в своем развитии прошло и во что, в конечном счете, трансформировалось. Для нашей темы это было очень важно, поскольку, как считают теоретики права, установление правовых режимов всегда связано с определенными условиями. Именно условия военного времени и острая необходимость восстановления разрушенного войной хозяйства заставили государство ввести особый правовой режим деятельности государственных органов, организаций и должностных лиц, допускающий установление отдельных ограничений конституционных прав и свобод, а также возложение дополнительных обязанностей. Специальный административно-правовой режим спецпоселения стал «адекватной формой деятельности государства в «нестандартных», экстраординарных ситуациях».48

47 Гойман В.И. Действие права. (Методологический аспект). М., 1992. С.6.

48 Шамсумова Э.Ф. Категория «правовой режим» в юриспруденции. Екатеринбург, 2003, с.5-6. что и статуты и решения»49. Применительно к исследуемой проблеме необходимо с уверенностью утверждать, что в условиях сталинского тоталитаризма такое право подчас играло в жизни гораздо более важную роль, нежели все суровые правила и предписания. Оно помогает нам оценить право в позитивном смысле, ибо право вообще получает свой смысл и авторитет от прошлой истории того народа, которому принадлежит, от обычаев этого народа, от его исторических ценностей.

В исследовании истории спецпоселения автор исходил из соображений о праве человека на жизнь и свободу, на этические ценности, справедливость, нравственность - смыслов, без осознания которых невозможно продуктивное существование современного общества. Любой народ или отдельный человек имеет право на национальное самоопределение, свободу выбора места жительства, работы, образования и государства, стоящего на страже указанных прав. Применительно к нашей теме сказанное означает, что необходимо оценивать действия государственной власти не только с позиций политической и экономической целесообразности, их соответствия или не соответствия юридическим нормам, но и с общечеловеческих позиций, с точки зрения соблюдения прав человека и гражданина. Однако сделать это довольно сложно, когда речь идет о государстве с антидемократическим режимом. Тем не менее, разве можно утверждать, что в советское время и даже в условиях сталинского тоталитаризма эти смыслы не действовали? Разве не руководствовались люди, хотя бы на уровне подсознания, в процессе жизнедеятельности, привычными христианскими заповедями: не убий, не укради, не возлюби жену ближнего твоего.?

Кроме признания того факта, что право справедливости, конечно же действовало и в нашей стране в те суровые годы, следует подчеркнуть еще одно обстоятельство. Правовой нигилизм, присущий марксизму-ленинизму

49 Берман Гарольд Дж. Указ. соч. С. 28. предложения об упразднении и права, и юристов, или, в крайнем случае, о резком ограничении их значения как явлений ненужных и вредных для общества, выдвигавшиеся в 20-30-е гг в СССР, и под его влиянием в других странах Запада), стал осуждаться и преодолеваться именно в конце 30-х гг. После введения в действие новой демократической Конституции СССР 1936 г. советское государство стало менять свое политическое лицо. Но к характеристике политического режима СССР в исследуемое время, чтобы не отягощать введения к диссертации, у которого своя конкретная цель, мы вернемся в первой главе.

Не оправдывая многих деяний политического режима в СССР, автор диссертации хотела бы призвать ученых к отказу от чисто умозрительных логических схем, когда речь идет о необходимости наполнить их реальным содержанием, в том числе и с обращением к конкретной истории. История должна воспитывать политиков, ученых, служителей муз, укреплять нравственные устои общества. Она, как утверждали наши историки прошлого, есть «зерцало человеческих действий, по которому о всех приключениях нынешних и будущих времен, смотря на прошедшие, рассуждать можно»50.

В своей исследовательской практике автор монографий всегда придерживалась также правила, воспитанного методологической и источниковедческой школой Томского государственного университета в лице ее замечательных учителей, профессоров Зои Яковлевны Бояршиновой, Бориса Георгиевича Могильницкого и других, что ни одно утверждение, ни один вывод, ни одно положение не должны прозвучать, не будучи подкреплены основательным фундаментом свидетельств, извлеченных из источников и осмысленных в их взаимосвязи и взаимозависимости. Должность историка требует соблюдать правило: «быть верным истине,

50 Эти слова принадлежат первому российскому историографу, жившему в 18 в., Г.Ф. Миллеру.- См. о том: Белковец Л.П. Россия в немецкой исторической жерналистике ХУШ в.Г.Ф.Миллер и А.Ф.Бюшинг. Томск, 1988. С. 116. беспристрастным и скромным». Нельзя поддаваться ошибке, способной свести на нет поиск истины историком, которую рождает «тщеславие нации», не любящей распространяться о темных сторонах своей истории, а наоборот, склонной изображать ее в наиболее выгодном для себя свете51, чем мы так долго грешили. Но историку «следует также воздерживаться от поношения» и «не писать ничего такого, что принесет бесчестие его народу у других народов». Так учил мудрый российский историограф ХУШ в. Миллер, который признавал, что такое положение, хотя и находится «не в полном соответствии с основным историческим законом, который предписан Цицероном» (историк - искатель истины - Л.Б.), но вполне основательно, если соотнести его с «нынешними обстоятельствами» . «Нынешние обстоятельства» в нашем государстве, переживающем столь сложный, переходный к демократии период своей истории, в еще большей степени требуют соблюдения этого положения, чем во времена Миллера. В несоблюдении этого правила, пожалуй, наши современные историки нагрешили гораздо больше своих предшественников.

Источниковая база исследования. В основание исследования положены, главным образом, нормативные правовые источники, законы и подзаконные нормативные акты, директивная и делопроизводственная документация, статистический материал, извлеченный из архивов. Изучение архивов, в том числе ведомственных (МВД и ФСБ), было начато автором еще в начале 1990-х гг., когда они хотя бы частично приоткрыли свои секретные фонды. Центральное место принадлежит документам из Государственного архива Российской Федерации в Москве, часть которых, вместе с материалами из других центральных архивов, была опубликована в 1990-е гг., что заметно облегчило усилия исследователей по их поиску. Начало было положено сборником «История российских немцев в

51 Эту мысль сформулировал Джамбатисто Вико в 18 в. - См. о том: Коллингвуд Р. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 67.

52 Белковец Л.П. Россия в немецкой исторической журналистике ХУШ в. С.119. документах», составленным В.А. Ауманом и В.Г. Чеботаревой 53. Почин был подхвачен Н.Ф. Бугаем, а затем и издателями документов регионального характера.54

В ходе работы над диссертацией были изучены материалы Новосибирских архивов: Государственного архива Новосибирской области (ГАНО), в котором сосредоточен теперь и бывший партийный архив, и архива Управления МВД, где хранятся документы (отчеты, докладные записки, спецсообщения Отдела спецпоселений УНКВД/МВД, коллекция нормативной документации: постановления правительства, приказы, директивы, циркуляры, распоряжения, инструкции органов, курировавших спецпоселение (НКВД/МВД). Автор выражает также благодарность своему ученику, к.и.н., А.А.Шадту, за предоставленные материалы из других сибирских архивов, в том числе Алтайского края (ГААК, ЦХАФАК), Красноярского края (ГАКК, ЦХИДНИКК) и Омской области (ЦЦНИИОО). Значительная часть использованных материалов вводится в научный оборот впервые. Характеристике некоторых фондов посвящены отдельные статьи.55

Для правопонимания периода 20-30-х гг., как считает Ю.А Тихомиров, было характерно сугубо нормативное понимание права как правил поведения, установленных государством. Оно было закреплено в итоговых решениях Совещания по вопросам науки Советского государства и права в 1938 г. Предвоенные годы развития отечественной науки административного права характеризовались более строгим вычленением ее предмета и составных правовых институтов. Во многом такой подход объяснялся новой системой и

53 издан в 1993 г.

54 Иосиф Сталин - Лаврентию Берия: «Их надо депортировать.» . Документы, факты, комментарии. Вступительная статья, составление, послесловие H. Ф. Бугая. М., 1992; «Мобилизовать немцев в рабочие колонны.» И. Сталин: 1940-е годы / Сост. Н.Ф.Бугай. М., 1998; Депортации народов СССР (1930 - 1950-е годы). 4.2. Депортация немцев (сентябрь 1941 - февраль 1942 гг.) / Сост. О. Л. Милова. М,, 1995; Неизвестный Кузбасс (1943 - 1991 гг.) / Под ред. В. А. Сергиенко. Кемерово, 1993; История республики немцев Поволжья в событиях, фактах, документах / Сост. А.А. Герман. М., 1996; Спецпереселенцы в Западной Сибири: 1939 - 1945 гг. / Под ред. В.П. Данилова, С.А. Красильникова. Новосибирск, 1996;

33 См.: Белковец Л.П. Материалы о спецпереселенцах - немцах в архиве Управления внутренних дел Новосибирской области // Немцы Сибири: история и современность. Омск, 1995, с.8-12; Шадт А.А. Материалы о немцах-спецпереселенцах в Государственном архиве Новосибирской области.// Российские немцы: историография и источниковедение. М.: Готика, 1997. С. 118-126. классификацией государственных органов по новой Конституции СССР 1936 г. и конституциям союзных и автономных республик. Исполнительно-распорядительные органы рассматривались как самостоятельные органы государственного управления, «отделенные», но и подотчетные советам всех уровней как единой системе органов государственной власти, Закон четко отграничивался от подзаконных актов.

Военный период истории нашей страны подтвердил возможность органов управления быстро и маневренно перестраиваться. Жесткая централизация управления, дисциплина и порядок были слагаемыми воено-тыловой деятельности аппарата управления. И этот опыт весьма поучителен56. Считаю эту характеристику важной при анализе источников (форм) права, положенных в основание диссертации.

Источники права в СССР в указанном периоде, если рассматривать их как формы внешнего выражения и закрепления правовых норм, можно подразделить на законы, указы, постановления и распоряжения, приказы и инструкции. Высшей юридической силой по отношению к другим нормативным актам обладали законы, принятые высшим органом государственной власти - Верховным Советом СССР и Верховными Советами союзных и автономных республик. На практике таких актов, имевших самую высокую степень легитимности, было немного, поскольку первый Верховный Совет в СССР был созван на основании Конституции СССР 1936 г. в результате выборов в 1937 г., а последующий только в 1947 г. Законы носили, как правило, декларативный характер, а их применение требовало издания многочисленной документации подзаконного характера. Переселения народов, их правовой статус и правовой статус личности в условиях спецпоселения определялись указами Президиума Верховного Совета СССР, постановлениями правительства. Президиум ВС СССР был органом, которому Конституция СССР (ст. 49, п. "б"), помимо толкования

56 Тихомиров Ю.А. Административное права и процесс. Полный курс. М., 2001. С.23. действующих законов, предписывала издание актов нормативного характера в виде указов. После утверждения на сессии указ превращался в закон. «На практике,- как уже отмечал В.М.Курицын,- утверждение указов стало число формальной процедурой, поскольку указы утверждались без обсуждения по докладу секретаря Президиума Верховного Совета СССР. Аналогичный порядок существовал и во всех союзных и автономных республиках».57 В военные и послевоенные годы, в виду отсутствия высшего органа власти, указы Президиума ВС в течение длительного времени де-факто регулировали важнейшие общественные отношения в государстве. Поэтому юристы - практики 1950-х гг. расценивали, к примеру, Указ Президиума ВС СССР о выселении немцев Поволжья от 28 августа 1941 г. в качестве закона.

57 Курицын B.M. История государства и права России. 1929-1940. - М.: Международные отношения, 1998, с. 191. местах (исполнительные комитеты республиканских, областных (краевых), районных советов депутатов трудящихся). Согласно ст. 64 Конституции СССР 1936 г. СНК и наркоматы характеризовались как исполнительные и распорядительные органы государственной власти. Они издавали постановления и распоряжения (СНК), приказы и инструкции (народные комиссариаты), которые обладали всеми признаками актов государственной администрации. 58 Согласно авторитетному мнению Д.Н.Бахраха таковыми можно считать акты, которые: а) принимаются органом государственной администрации, являются правовой формой исполнительной распорядительной деятельности; б) носят подзаконный характер (ст. 66 Конституции 1936 г. устанавливала право СНК издавать постановления и распоряжения лишь на основе и во исполнение законов, а ст. 72 - вводила то же правило в отношении приказов и инструкций наркоматов); в) носят официальный характер, то есть издаются уполномоченными на то органами или уполномоченными лицами при исполнении служебных обязанностей (те же самые статьи Конституции определяли и указанные выше виды актов государственной администрации);59 г) опираются на властные полномочия его автора и являются односторонним властным волеизъявлением; д) их принятие требует соблюдения определенных процедур (в нашем случае это были наименование органа, дата и номер акта, указания степени его секретности, подписи должностных лиц).

58 Мы используем современное доктринальное понятие администрации, в то время как в указанном периоде в СССР под административным органом понимали, как правило, только правоохранительные органы. академик В.С.Нерсесянц, «надлежащее обнаружение закона во вне и общедоступное осведомление о нем являются необходимыми составными частями и чртами того, что называется официальным законом государства: без этого нет и самого закона как такового»60.

Наконец, еще один признак, выделяемый административистами, это то, что акты государственной администрации влекут юридические последствия, то есть устанавливают, изменяют и отменяют нормы права, (в нашем случае это постановления СНК, приказы народных комгушйсаров, постановления исполкомов), либо приводят к возникновению, изменению и прекращению правоотношений, служат юридическими фактами61 (это распоряжения СНК и инструкции НКВД/МВД). На практике существовали также и нормативные распоряжения и инструкции, каковой, к примеру, была "Инструкция для комендантов спецкомендатур МВД по работе среди выселенцев -спецпереселенцев" от 3 июня 1949 г. Как уже верно было подмечено В.М. Курицыным, управленческий аппарат успешно оттеснял на второй план представительные органы государственной власти в СССР, и «сам законодательствовал, издавая многочисленные приказы, инструкции и т.д.,

59 Конституция (основной закон) Союза Советских Социалистических Республик (5 декабря 1936 г.).- Титов Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России. M., 1990, с. 349.

60 Нерсесянц B.C. Право и закон. M., 1980. С.20. имевшие фактически силу закона, хотя формально они являлись подзаконными актами».62

Такой же характер носили и постановления комитетов Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), как правило, предварявшие аналогичные решения органов государственной власти и управления. Уже с середины 1930-х гг. получили широкое распространение в качестве своеобразного источника права совместные постановления ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР. С формальной точки зрения они должны рассматриваться как подзаконные акты, но в реальной жизни им придавалась подчас «наивысшая юридическая сила».63 Более того, и отдельные постановления ЦК ВКП(б) имели общеобязательную силу для всех государственных органов и учреждений и общественных организаций. В соответствии с Конституцией 1936 г. ВКП(б), хотя сама и считалась общественной организацией, получила согласно ст. 126 значение «передового отряда трудящихся в борьбе за укрепление и развитие социалистического строя» и превратилась в «руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных» (курсив мой - Л.Б.).64 На местах значение постановлений партийных комитетов также превосходило юридическую силу актов исполнительных комитетов советов, поскольку в них содержались не простые рекомендации, а прямые предписания администрации в отношении дальнейших действий.

Автором изучен большой массив документов - актов государственной администрации на местах вселения немцев и спецпоселения. Это постановления, решения, циркуляры областных и краевых комитетов ВКП (б)) и исполнительных комитетов советов, принятые во исполнение правительственных решений и обращенные к местным районным властям, производственникам, управленцам. Обл. и крайисполкомы, являясь органами

61 Бахрах Д.Н. Административное право России. М. 2000, с. 323,273-275.

62 Курицын B.M. Указ. соч, с. 194.

63 Курицын B.M. Указ. соч., с.191. государственной власти на подведомственной территории, фактически выполняли указания партийных органов, акты которых первичны по отношению к актам исполкомов. Бюро обкомов и крайкомов партии принимали тогда даже такого характера постановления, как о снабжении переселенцев теплой одеждой и обувью, не говоря уже о том, что с них начиналось решение проблем хозяйственного и трудового устройства переселенцев. Регулятивные функции заставляли партийные органы заниматься контролем за подготовкой районов к приему переселенцев, указывать на недостатки, связанные с несвоевременным размещением переселенных немцев, наказывать нерадивых исполнителей. В них можно наблюдать проведение в жизнь образчиков идеологии того времени, которая проявлялась в требованиях «не допускать национальной дискриминации при приеме немцев на работу», рассматривать их как эвакуированных с полным набором всех принадлежащих советским гражданам прав.

Как генерирующий управленческие идеи и формы центр обком (крайком) требовал от всех своих подчиненных органов разного рода

Конституция (основной закон) СССР., с.355-356. информацию о ходе операции по приему и обустройству переселенцев. Сюда стекались количественные данные о прибывших эшелонах, количестве семей, разделении их членов по полу и возрасту, наличии трудоспособных, членов партии и комсомола, на которых можно было опереться при проведении столь масштабных работ. В оргинструкторском отделе, к примеру, собирались и фиксировались, в том числе и исходящие от органов НКВД, сведения о настроениях переселенцев, их положительные и отрицательные высказывания о присходящем. Думается, что целью этого сбора являлось не только стремление субъекта права разобраться с инакомыслящими, но по возможности сделать процесс обустройства более отвечающим потребностям объекта управления.

Поскольку акты директивного характера зачастую дают информацию лишь о благих намерениях властей, для уяснения вопроса о том., что конкретно делалось, чтобы облегчить людям тяготы переселения, полезно использовать особый вид делопроизводственной ведомственной документации, представленной разного рода отчетами, направлявшимися снизу в адрес вышестоящих органов управления и содержащими обширную информацию о выполнении конкретных функций и отдельных предписаний. У отчетов богатое видовое разнообразие. Здесь и доклады, и докладные записки из районных комитетов ВКП(б), райисполкомов, управлений и районных отделов (РО) НКВД, милиции и прокуратуры, поступавшие в вышестоящие партийные и советские органы.

Наибольшее значение для исследования имела отчетная документация органов НКВД/МВД (справки, спецсообщения и докладные записки), дававшую наиболее полную и достоверную информацию о происходящем. Кстати, должна подчернуть, что на это обстоятельство -наиболее компетентный анализ состояния дел на местах именно в «компетентных органах», мною было обращено внимание еще при исследовании национальной политики в сибирской деревне в 1930-е гг. 65 Однако более подробный анализ отчетных документов УНКВ/МВД будет дан далее в тексте диссертации, в разделе о системе учета спецпереселенцев и о введении отчетности по спецпоселению в органах НКВД-МВД. Здесь следует только подчеркнуть, что особую ценность для исследователя имеют оригиналы отчетных документов, хранящиеся в ГАРФе, в Москве, в архиве бывшего Отдела спецпереселений (спецпоселений), нежели их копии, сохранившиеся в архивах на местах. На многих документах сохранились замечания на полях высокого начальства, заместителей наркома (министра) внутренних дел, самого наркома Л.П. Берии (министра С.Н. Круглова), сделанные красным или синим карандашом. Они фиксировали реакцию руководства на описываемое в отчетах состояние дел на местах и, как выясняется в дальнейшем, могли стать своеобразным руководством к действию по отношению к тем лицам или тем событиям, о которых шла речь в документе. Недовольство деятельностью подчиненных, зафиксированное на полях документа, могло стать причиной силового воздействия на них по служебной линии: понижения в должности, ареста, увольнения из органов.

Из материалов учета (он был весьма многообразным) наибольший интерес представляют личные дела спецпереселенцев, в которых, начиная с 1949 г., аккумулировалась практически вся информация о состоящем на учете в спецкомендатуре лице. В дело вкладывались подробные анкеты (до 21 пункта), отражавшие все основные биографические характеристики состоящего на учете лица, в том числе его отношений с властью (судимость, проживание на оккупированной территории, за границей, в плену и т.п). Анкета дополнялась собственноручно (или комендантом) заполненной автобиографией спецпоселенца, справкой, представлявшей собой основание введенного режима (категория спецпоселенца: «выселенный», «местный», «мобилизованный», «репатриированный»). Каждая такая справка заканчивалась выдержкой из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. о том, что спецпоселенец «оставлен навечно в местах обязательного поселения без права возврата к прежнему месту жительства».

В личных делах хранились отобранные у спецпоселенцов расписки, отражающие ту законодательную базу спецпоселения, которая им была известна, и об обязательстве исполнения которой они расписывались. Тут фигурируют 4 нормативных акта, имевших для них силу закона: Постановление СНК СССР от 8 января 1945 г. «О правовом положении спецпереселенцев», которое, судя по датам в расписках, было объявлено им

65 См. о том: Белковец Л.П. «Большой террор» и судьбы немецкой деревни в Сибири (конец 1920- • 1930-е лишь после выхода Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. о бессрочном режиме и о 20 годах каторжных работ за побег с места поселения. Две последние расписки связаны уже с введением послаблений режима и его отменой в 1950-е гг. Все это позволяет делать вывод о строгом режиме секретности для спецпоселения, о сути которого не знало не только окружающее спецпоселенцев «правовое» население, но и они сами. Для понимания того, как осуществлялся режим на практике, важны содержащиеся в делах регистрационные листы (учетные карточки), словесные портреты, заявления об изменениях в семье, об отлучках, выездах с места поселения, жалобы на действия хозяйственников (увольнениях, выселениях из домов, других «ущемлениях законных прав» и т.п.).

Личные дела спецпереселенцев, таким образом, являются важным источником не только как отражение судьбы отдельного человека, судьбы этноса66, но и как характеризующие режим спецпоселения. К сожалению, эти дела в большинстве регионов России хранятся до сих пор в закрытых для исследователей архивах местных управлений МВД.

66 Изучавшая личные дела немцев в Архиве УВД Восточно-Казахстанской области Л.Бургарт пришла к выводу о важности этих источников не только для историков, но и для политологов, социологов, демографов.- См. ее статью «Судьба человека - судьба народа. Личные дела немцев-спецпереселенцев как источник по проблеме депортации и режима спецпоселения // Наказанный народ. С. 180-187.

67 Фукс В. Роковые дороги поволжских немцев (1763-1993). Красноярск, 1993; Дизендорф В.Ф. Прощальный взлет. Судьбы российских немцев и наше национальное движение. М., 1997; Айрих Э. Строки жизни. Заметки о былом // Немецкая газета (Алма-Ата). 1991. № 1; № 3 и др.

68 Боль и память: Сборник воспоминаний. М., 1993; Вольтер Г. Зона полного покоя: Российские немцы в годы войны и после нее. Свидетельства очевидцев. М., 1998;, Дизендорф В. Прощальный взлет / Судьбы российских немцев и наше национальное движение / Кн. 1. От национальной катастрофы - к попытке возрождения. М., 1997; Книга памяти. Екатеринбург; 1994; Судьба российских немцев: Коллективная исповедь в письмах. M., 1993; Фитц А. Боль в наследство. Советские немцы: история через судьбы. Ташкент, 1990; Фукс В.Г. Указ. соч.; Эйзенберг А. Если не выскажусь - задохнусь! М., 1994 и др. отношения. Однако они дают возможность, при всей своей субъективности, выявить их отношение к происходящему и степень влияния специального режима на менталитет переживших спецпоселение. Ддя нашего исследования, посвященного режиму, этот вид исторического источника также сыграл свою роль.

Изученные источники, как извлеченные из архивов самим автором настоящего исследования, так и открытые и опубликованные другими учеными, составили достаточный базис для исследования, отвечающего требованиям объективности. Если все же читатель найдет в нем места, в которых, возможно, сказалась некоторая излишняя увлеченность автора предметом своего исследования, пусть простит ей это увлечение, помня о том, что научный поиск — это всегда диалектика гносеологического и эмоционального69. Пафос нашего исследования направлен на то, чтобы воссоздать обобщающую картину немецкого спецпоселения в СССР не в отрыве от объективной действительности, его породившей, а на ее фоне и в непосредственной связи с ней. Эта картина по возможности должна хотя бы приблизиться к истине. Прекратим проклинать наше прошлое, ибо проклятия ничего не созидают, они лишь будят рознь и ожесточают сердце. У науки другая цель: исследования, и прежде всего, в столь щекотливой области, каковой являются национальные отношения, отношения государства и этносов, должны способствовать прогнозированию перспектив их дальнейшего развития, выработке приемлемых способов разрешения межнациональных противоречий и преодоления межнациональной розни. «Изучение прошлого спасет общество», неотвратимо движущееся в будущее. Но оно это делает как бы идя задом наперед, обратив свой взор в прошлое. Оливер Кромвель сказал, демонстрируя уважение к традиции в эпоху

69 Исаков B.M. Диалектика гносеологического и эмоционального в научном поиске. Автореф. дис. канд. Философ, наук. Томск, 1988. - 18 с. кризиса: «Никогда человек не достигает столь высокого удела, когда он не знает, куда идет». Путь в будущее освещает прошлое.

70 Цит. по: Шамсумова Э.Ф. Указ. соч. С.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Белковец, Лариса Прокопьевна, Екатеринбург

Заключение

Проведенное исследование отношений государства и этноса помогает нам глубже понять советскую реальность военных и послевоенных лет. Нормотворчество партийного и советского аппарата, концентрировавшего в своих руках все ветви власти, регулировало эти отношения. Государство через свои охранительные органы устанавливало и осуществляло полномасштабный контроль над всеми сторонами жизни общества и отдельного этноса. В экстремальных ситуациях до поры до времени это помогало ему сохранять себя и свои ценности.

Тем не менее, можно смело утверждать, что, несмотря на внешнюю схожесть с «кулацкой» ссылкой, выражавшуюся в подчинении с/п-немцев спецорганам - НКВД-МВД, правовые ограничения, многочисленные нарушения «законных прав», система спецпоселений сама по себе не была репрессивным механизмом. Спецпоселение не превратилось в часть системы исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа НКВД. Играя контролирующую роль, спецпоселение органично вписалось в существовавшую в СССР командно-административную систему, выполнив свою главную задачу -изоляция, надзор и налаживание трудового использования отдельных национальных «групп риска».

В результате проведенного исследования диссертантка пришла к следующим выводам:

1. Депортация немецкого населения из европейской части СССР на территорию Зауралья (в Сибирь и Казахскую ССР) может быть оценена как превентивная акция советского государства, носившая правовой характер. Она была вызвана чрезвычайными обстоятельствами начавшейся войны с фашистской Германией, руководство которой видело в российских немцах своего будущего пособника и рассчитывало на то, что они будут содействовать германизации территорий, которые она была намерена захватить. Немцы, пережившие вместе с другими народами СССР все социальные эксперименты сталинского режима 1930-х гг., ненавидевшие его и желавшие избавления, о чем убедительно свидетельствует развернувшееся накануне войны (после подписания Пакта Молотова-Риббентропа) в местах их компактного проживания новое массовое эмиграционное движение, могли стать для противника «пятой колонной».

2. Депортация (переселение) немцев 1941 г. не носила репрессивного характера, она проводилась на основе нормативных правовых актов, принятых, в соответствии с Конституцией СССР 1936 г., государственными органами, облеченными соответствующими полномочиями и руководствовавшимися комплексом директивной документации, частично известной обществу. Акции выселения немцев именовались «операциями», а процедурные нормы «мероприятиями», выполнение которых поручалось отдельным подразделениям НКВД СССР. Они расценивались как эвакуации, целесообразность которых разъяснялась населению. Проведением «операции» на местах занимались оперативные группы во главе с одним из заместителей наркома внутренних дел. При проведении крупных операций в Москве, в НКВД, создавалась координационная группа, руководившая всей работой по переселению. Организацией переселения занимались также областные оперативные тройки, утвержденные приказом НКВД, и «участковые тройки», составленные из нач. РО НКВД, нач. милиции и секретарей РК ВКП(б) тех районов, где превалировало немецкое население^ Они возглавляли группы оперативных работников, сформированные как из местных, так и прибывших для проведения операции чекистов. Оперативные группы выезжали в колхозы, поселки, деревни, объезжали участки в городах с немецким населением, составляли списки подлежащих переселению лиц, заполняли учетные карточки на каждую семью с обязательным перечислением всех ее членов. Практиковалось вежливое, корректное отношение к переселенцам, факты расстрелов и других репрессивных акций, известные из зарубежной литературы, не нашли подтверждения в процессе нашего исследования.

3. Переселения немцев из различных регионов европейской части СССР прошли почти одновременно, в сентябре-октябре 1941 г., отличались высокой организованностью, что обеспечило минимальные человеческие потери в ходе операций. Даже из самых отдаленных уголков Закавказья, не говоря уже об Автономной Республике немцев Поволжья, люди были вывезены в течение 10-15 дней, в худшем случае трех недель. Не находят подтверждения известные из западной литературы факты о провокациях, устроенных органами НКВД в немецких селах. Для проверки лояльности немцев они якобы сбрасывали с самолетов красноармейцев, переодетых в форму солдат вермахта. Легендой, призванной обосновать выводы о тысячах расстрелянных перед эвакуацией немецких жителей, следует признать и рассказы о находках в подвалах и на чердаках жилых домов флажков с фашистской свастикой, заготовленных в 1940 г. для предполагаемой встречи в республике Адольфа Гитлера.

4. Нормативно-правовое регулирование осуществлялось не только в процессе переселения немцев на Восток. Изученные автором диссертации многочисленные акты местной администрации (областных и краевых партийных и советских органов) свидетельствуют о большой подготовительной и управленческой работе, проделанной на местах по приему, расселению, бытовому обустройству и трудоустройству переселенцев. Другое дело, что возможности, в первую очередь финансовые, возможности обеспечения огромных масс эвакуированного населения жильем, продовольствием, возмещения стоимости утраченного имущества, что необходимо было сделать, у местных органов были минимальные. Тем не менее, они сделали все, от них зависящее, чтобы процесс приема спецпереселенцев по возможности был быстрым и безболезненным для всех участвующих сторон. Органы НКВД, проводившие депортацию, и местные структуры, обеспечивавшие прием и расселение переселенцев-немцев, выполнили поставленную перед ними советским и партийным руководством задачу. Депортация прошла организованно, в сжатые сроки, с минимальными потерями и издержками, объясняемыми объективными обстоятельствами. Все немцы были расселены в составе семей, получили крышу над головой и возможность трудоустройства, причем не только в сельской местности, как предполагалось вначале.

5. Трудовые мобилизации немцев в рабочие колонны, сочетавшие в себе элементы военной организации (мобилизация через военкоматы, структура подразделений, внутренний распорядок, единоначалие, централизация органов управления), элементы производственной сферы (работа на производстве, нормы выработки, формальная оплата труда) и элементы лагерного режима содержания («зона», охрана, административный режим, нормы снабжения) были вынужденной мерой, призванной обеспечить работу тыла, ковавшего оружие победы на фронтах Великой Отечественной войны. Мобилизации коснулись не только немцев, но и представителей других национальностей воюющих с СССР стран. Значительная часть немцев была мобилизована на оборонные предприятия сибирских и уральских городов. Как и все остальные «мобилизованные», они были обязаны подчиняться трудовому законодательству военного времени. В отношении немцев проводились и другие мероприятия охранного порядка. Однако, мы не имеем права утверждать, как это неоднократно делалось, что мобилизации заранее были рассчитаны на уничтожение немецкого этноса, для чего искусственно создавались ужасающие условия его «принудительного трудоиспользования», порождавшие многочисленные жертвы. Не меньшие жертвы принесли на алтарь войны и другие народы.

6. Правовой статус граждан СССР немецкой национальности в результате депортации был ущемлен. Права личности, провозглашенные в Конституции СССР 1936 г. , в том числе возможность иметь равные права «независимо от национальности и расы» «во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни», были нарушены. Однако, мы знаем теперь, что советские конституции никому из своих граждан не гарантировали соблюдения провозглашенных в них прав и свобод. Ведь кроме объективной стороны юридического состояния личности должна быть и другая, субъективная сторона, которая предполагает, что индивид в рамках своего юридического статуса действует свободно, то есть по своей воле, сознательно избирая вид и меру поведения, сообразуясь с логикой развития реальной действительности в целях достижения поставленных задач. В условиях тоталитарного государства, даже при формальном признании прав и свобод граждан, такая свобода вряд ли была возможна. Но и демократические государства имеют прецеденты нарушения конституционных прав граждан в экстремальных условиях, к которым, несомненно, относится война.

Признав это, автор диссертации категорически возражает против утверждений, что у советских немцев сразу после депортации были отняты все гражданские права. Вплоть до 1944 г., начала оформления режима спецпоселения, они, за исключением тех, кто был мобилизован в рабочие колонны, пользовались, как и все остальные граждане в условиях военного времени, правом на труд, вознаграждение за него в соответствии с объемом затраченных усилий (по труду), относительной свободой передвижения. Что касается гарантий социального характера, то они в результате войны, по сути, прекращали свое действие не только в отношении немецкого населения.

7. В 1944 г. вводятся правовые ограничения, которые квалифицируются в диссертации как специальный административно-правовой режим спецпоселения, введенный государством в целях обеспечения должного правового порядка, установления необходимого правового состояния социального объекта — в данном случае - этноса российских немцев. Оно было достигнуто при помощи известных в административном праве средств, в том числе введения дополнительных запретов и обязываний, не только ограничивающих свободное поведение, но и предусматривающих превентивный контроль за исполнением этих требований. Запрещающие и обязывающие административно-правовые нормы, образующие режимные правила спецпоселения, ограничивали общую правосубъектность физических лиц. Обязательным и главным субъектом такого режима стала полиция в лице НКВД-МВД исполнительный орган публичной власти, которая использовала административно-правовой метод воздействия, регулируя правоотношения с подчиненным ей этносом. Была разработана система контроля и надзора за выполнением режимных требований не только физическими, но и должностными лицами, которая включала в себя «сплошную» и выборочную проверки соблюдения правил, оперативно-чекистское обслуживание, розыскные мероприятия и т.п. Нарушение установленных правил специального режима влекло за собой пресекательные меры и меры дисциплинарного и административного воздействия.

К режимным приемам регулирования в специальном административно-правовом режиме относятся «зонирование территории», на которой действуют особые правила, определение специальных постоянных или временных органов, наделенных компетенцией по поддержанию режима, введение особых режимных правил жизнедеятельности населения, пребывания и передвижения по режимной территории, пользования имуществом, пропускной режим и т.п. Все атрибуты такого специального административно-правового режима в спецпоселении были налицо.

8. Постановлением СНК СССР от 8 января 1945 г. «О правовом положении спецпереселенцев» были определены их права и обязанности. Закон этот не носил репрессивного характера, хотя известная дискриминационная мера в нем присутствовала. Положение закрепляло, что спецпереселенцы "пользуются всеми правами гражданскими, за исключением некоторых ограничений, предусмотренных отдельными решениями органов государственной власти». Они могли «беспрепятственно вступать в существующие колхозы, сельхозартели, производственные товарищества, входящие в систему промысловой кооперации или организовывать самостоятельные колхозы, объединяться в артели промысловой кооперации, в сельхозартели на общих основаниях». Немцы, работающие в промышленности, что касалось условий и оплаты труда, приравнивались к остальным рабочим данной отрасли. На них распространялось законодательство о труде, социальном страховании, обеспечении пособием по временной нетрудоспособности, на рождение ребенка, погребение, пенсий по инвалидности. На многосемейных распространялось действие известного постановления ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. о государственной помощи многосемейным. Дети спецпереселенцев, окончившие среднюю школу, могли поступать в специальные средние технические и высшие учебные заведения, находившиеся в районе спецпоселения. Для строительства жилья и обзаведения скотом спецпереселенцы могли получать от государства ссуды.

9. Ужесточение режима происходит в конце 1940-х гг., в условиях «холодной войны», по инициативе снизу, со стороны местных органов МВД, заитересованных в «закручивании гаек», что обеспечивало их на долгие годы определенным объемом управленческой деятельности. В 1948 г. была детально проработана вся юридическая база спецпоселения, оговорены права и обязанности спецпереселенцев всех национальностей и других категорий населения, находящихся на спецпоселении, определен порядок деятельности спецслужб, реорганизован учет спецпереселенцев. Руководством к действию органов МВД стало Постановление Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 г. «О ссылке, высылке и спецпоселках». Затем последовал известный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. о 20-ти годах каторжных работ за побег с места поселения. Стала действовать разветвленная система учета спецпереселенцев, была налажена строгая отчетность местных органов МВД перед министерством, повышена их отвественность за состояние дел у вверенного их попечению контингента.

Следует подчеркнуть также, что именно в этом периоде произошло существенное улучшение материального положения всех категорий спецпереселенцев, и в первую очередь, немцев, были соединены разрозненные в годы войны семьи, поднялся уровень рождаемости, переросший в первой половине 1950-х гг. в настоящий бум. Что касается сурового закона о 20 годах каторжных работ за оставление места поселения, то следов его применения обнаружить не удалось, хотя именно борьба с побегами долгое время оправдывала само существование системы спецпоселений. Судя по всему он носил характер уголовной угрозы и на практике не действовал, а в отношении беглецов, которых разыскивали и чаще всего водворяли на место прежнего жительства, действовали пресекательные нормы административного права.

10. С 1944 г. в местах спецпоселения была налажена агентурно-оперативная деятельность, которая рассматривалась как один из видов секретной работы советской разведки, а ее ведение поручалось районным и поселковым спецкомендатурам НКВД через агентурно-осведомительную сеть, вербуемую из числа спецпереселенцев. Главной задачей деятельности этой сети было выявление и изоляция контрреволюционных и враждебных советскому строю элементов, ликвидация «профашистских» и «просоюзнически настроенных» группировок, некоторые итоги реализации которых освещены в диссертации. Одно из важных положений автора в данном разделе - это оценка той роли, которую сыграли спецслужбы в разрушении национальной самоидентификации немцев. Они уверенно реализовывали идеологические установки политического режима по созданию образа внутреннего врага, на которого можно было списать вину за провалы своей политики, за невыносимые условия жизни основной массы населения, своим героическим трудом на фронтах и в тылу приближавшего победу над могущественным внешним врагом. Российские немцы как нельзя лучше подходили на эту роль и заплатили за свою принадлежность к нации не только сотнями расстрелянных и загнанных в лагеря и тюрьмы, но и тысячами исковерканных человеческих судеб.

11. Тем не менее автор диссертации считает доказанным главный вывод своего исследования, заключающийся в следующем. Деяния советского государства в отношении народов, находившихся на спецпоселении, и прежде всего, российских немцев, не могут быть признаны наказуемыми деяниями согласно ст. П Конвенции ООН о предупреждении преступления геноцида. Мы не имеем оснований говорить об особой национальной политике советского государства, направленной на ликвидацию немецкого этноса в СССР. Преступления геноцида международное право квалифицирует как действия, «совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу», относя к таковым действиям «убийство членов такой группы», «причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства» ее членам, «предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее», «меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы» и «насильственную передачу детей из одной человеческой группы в другую».

Закрепление немцев в местах спецпоселения помогло решить важнейшие задачи экономического характера, закрыть практически бесплатной (а разве другие категории населения получали за свой труд адекватную заработную плату?) рабочей силой самые трудоемкие отрасли промышленности и колхозные поля. Только в Сибири трудом немцев-спецпереселенцев пользовались до 50 наркоматов. Этот труд помог СССР выстоять в войне. Но никакими благими намерениями нельзя оправдать ужесточение режима после войны, когда закручивание гаек и еще более усилившийся поиск среди спецпереселенцев шпионов и диверсантов приобрели характер болезненной мании. Система продолжала творить миф о своей полезности и необходимости, в то время как ее влияние приобретало все более отрицательное значение. Государство потеряло за это время гораздо больше, чем приобрело. Лишенный возможности компактного проживания, строительства собственной национальной государственности, немецкий этнос был вынужден пережить нелегкие времена. Стало разрушаться национальное самосознание, которое не позволяло немцам ранее растворяться среди остальной массы народов и национальностей СССР. Система спецпоселений, ограничивавшая свободу выбора места жительства и работы, понизила не только правовой статус личности, но и самооценку российских немцев, подорвала доверие к государству, лишила в значительной степени предприимчивости и веры в свои силы. Запрет на профессиональную свободу - отсутствие доступа к некоторым специальностям и должностям после снятия с режима спецпоселения, и затянувшаяся реабилитация, вылились в стремление найти себе и своим детям место на исторической родине.

Однако немцы, лишенные государственности и прожившие 15 лет в условиях спецпоселения, не растворились в массе «советского» народа. Это показала начавшаяся в середине 1980-х гг. демократизация российского общества. Она не просто обнаружила наличие у российских немцев национального самосознания, но и вызвала такой его всплеск, который вылился в отчаянную борьбу за восстановление своей автономии, а затем в массовую эмиграцию в ФРГ. Главным для эмигрантов был этнический мотив, хотя, несомненно, определенную роль играли и мотивы экономического характера. В любом случае, современную эмиграцию российских немцев можно рассматривать как одно из последствий исследованной в диссертации национальной политики советского государства.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)»

1. Нормативные акты:

2. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. М., 1993.- 80 с.

3. Конституция (основной закон) Российской Советской Федеративной Социалистической республики (1937 г., января 21). Хрестоматия по истории государства и права России // Сост. Ю.П. Титов. - М., 1997. - с. 357374.

4. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР от 1 июля 1941 г. «О расширении прав народных комиссаров СССР в условиях военного времени» // Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1968. Т. 3. С.40-41.

5. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) от 13 апреля 1942 г. «О повышении для колхозниковобязательного минимума трудодней» // Собрание постановлений СССР. 1942. №4. Ст. 61.

6. Постановление Государственного Комитета Обороны от 26 мая 1945 г. «О мероприятиях по перестройке промышленности в связи с сокращением производства вооружения» // Там же. С.231-232.

7. Всеобщая декларация прав человека, одобренная Генеральной Ассаиблеей ООН 10 декабря 1948 г. // Международные акты о правах человека: Сб. документов. М., 1999. С.40-41.

8. Закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года с изменениями и дополнениями, внесенными Законами Российской Федерации от 26.06. 1992 г., 22.12. 1992 г. и 03.09. 1993 г. // Там же. С. 5-16.

9. Постановление Правительства Российской Федерации от 1 июня 1994 г. «О погребении реабилитированных лиц в случае их смерти за счет государства //Там же. С. 17.

10. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР от 1 июля 1941 г. «О расширении прав народных комиссаров СССР в условиях военного времени» // Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М., 1968. Т. 3. С.40-41.

11. Уголовный кодекс РСФСР. М., 1929.

12. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1941 г. «Об уголовной ответственности несовершеннолетних // Там же. 1941. № 25. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении» // Там же. 1941. № 29.

13. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 г. «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время» // Там же. 1941. № 30.

14. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 июня 1945 г. «Об отпусках рабочим и служащим» // Там же. 1945. № 37.

15. Указ Президиума Верховного Совета СССР об образовании Томской области в составе РСФСР от 13 августа 1944 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1944. № 43.

16. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. // СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349.

17. Федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» от 21 июня 2002 г. Российская газета, № 140 от 31.07.2002.

18. Федеральный закон «Об организации федеральной службы безопасности в Российской Федерации. СЗ РФ. 1995. № 15. Ст.1269.

19. Опубликованные источники (сборники документов, воспоминания):

20. Айрих Э. Строки жизни. Заметки о былом // Немецкая газета (Алма-Ата). 1991. - № 1. - С.З; - № 3. - С.З.

21. Берг П.А. Воспоминания о давно прожитом // Жертвы репрессий. Нижний Тагил 1920 1980-е годы. - Екатеринбург: Изд-во УГТУ, 1999. -С.178-199.

22. Боль и память: сборник воспоминаний. М.: МСНР, 1993. - 274 с.

23. Бугай Н.Ф. Л. Берия И. Сталину: «Согласно Вашему указанию .».-М, 1995.-265 с.

24. Вольтер Г.А. Зона полного покоя: Российские немцы в годы войны и после нее (свидетельства очевидцев) // Под ред. В.Ф. Дизендорфа.- М.: Варяг, 1998.-416 с.

25. Депортации народов СССР (1930-е 1950-е годы). 4.2. Депортация немцев (сентябрь 1941 - февраль 1942 гг.) / Сост. О.Л. Милова. - М., 1995. -247 с.

26. Дизендорф В. Прощальный взлет. Судьбы российских немцев и наше национальное движение / Книга 1. От национальной катастрофы к попытке возрождения. - М.: МСРН, 1997. - 347 с.

27. Из истории земли Томской. 1940-1956. Невольные сибиряки. Сборник документов и материалов. Томск, 2001. 349 с.

28. Из истории немцев Казахстана (1921-1975 гг.): Сб. документов. Алма-Аты; М., 1997.- 205 с.

29. Иосиф Сталин Лаврентию Берия. «Их надо депортировать.» / Вступит, статья, сост., послесловие Н.Ф. Бугай. - М.: Дружба народов, 1992. -288 с.

30. История республики немцев Поволжья в событиях, фактах, документах / Вступит, статья, сост. А.А. Герман. М.: Готика, 1996. - 320 с.

31. История российских немцев в документах (1763 1992 гг.) / Вступит, статья, сост. В.А. Ауман, В.Г. Чеботарева. - М.: МГУП, 1993. - Т.1. - 445 с.

32. Книга памяти. Екатеринбург: УИФ «Наука», 1994. 418 с.

33. Матис К.В. «Трудармия» в воспоминаниях участников // История и культура немцев Алтая. Вып.1. - Барнаул: изд-во Алтайского госуниверситета, 1999. - С.31-37.

34. Мобилизовать немцев в рабочие колонны. И. Сталин»: Сб. док. (1940-е годы) / Сост., предислов., коммент. Н.Ф. Бугая. М.: Готика, 1998. -352 с.

35. Мунтаниол А. Виноват в том, что немец // Нойес Лебен. 1994. - № 33.- С.3-4.

36. Наджаров Б. (сост.) Депортация. Сб. документов. Баку, 1998.- 230 с. Неизвестный Кузбасс (1943 1991 гг.) / Сборник архивных документов- Вып.1. / Сост. Н.В. Галкин, С.А. Суздальцева, Р.С. Бикметов. Кемерово: Современная отечественная книга, 1993. - 176 с.

37. Наша малая родина. Хрестоматия по истории Новосибирской области. 1921 1991 / Сост. В.И. Баяндин, В.А. Ильиных, С.А. Красильников, И.С. Кузнецов и др. - Новосибирск: ЭКОР, 1997. - 768 с.

38. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923 1960: Справочник / О-во «Мемориал», ГАРФ / Сост. М.Б. Смирнов. Под ред. Н.Г. Охотина, А.Б. Рогинского. - М.: Звенья, 1998. - 600 е., карт.

39. Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1939 1945 гг. / Предисловие, ред., В.П. Данилов, С.А. Красильников / Сост. С.А. Красильников, В.Л. Кузнецова, Т.Н. Осташко, Т.Ф. Павлова, Л.С. Пащенко, Р.К. Суханова. -Новосибирск: ЭКОР, 1996. - 311 с.

40. Судьбы российских немцев: Коллективная исповедь в письмах / Сост. Т. Иларионова. М.: Готика, 1993. - 311 с.

41. Фитц А. Боль в наследство. Советские немцы: история через судьбы. -Ташкент, 1990. 172 с.

42. Фукс В.Г. Роковые дороги поволжских немцев (1763-1993). -Красноярск, 1993. 220 с.

43. Челябинская область, 1917-1945: Сб. документов и материалов. Челябинск, 1999.

44. Deportation, Sondersiedlung, Arbeitsarmee. Deutsche in der Sowjetunion 1941 bis 1956 / Herausgegeben von A. Eisfeld und V. Herdt. Koln, 1996. -555s.1. Архивные материалы:1. ГАРФ

45. Ф. 9401 - «Приказы НКВД-МВД СССР»

46. Ф. Р- 9408 «Отдел проверочно-фильтрационных лагерей НКВД СССР»

47. Ф. Р-9479 «Отдел спецпоселений (4-й спецотдел) НКВД- МВД СССР»1. ГАНО

48. Ф. П 4: Новосибирский областной комитет ВКП (б). Ф. Р. - 1020: Исполнительный комитет Новосибирского областного Совета народных депутатов (облисполком).

49. Ф. Р. 1030: Отдел по хозяйственному устройству эвакуированных и переселенцев при Новосибирском облисполкоме.1. ГААК

50. Ф. 1: Алтайский краевой комитет ВКП (б).

51. Ф. Р. 834: Исполнительный комитет Алтайского краевого Совета народных депутатов (крайисполком).1. ЦХАФАК

52. Ф. Р. 1732: Коллекция воспоминаний немцев, депортированных из Поволжья в годы Великой Отечественной войны, и трудармейцев.1. ЦДНИИОО

53. Ф. 17: Омский обком ВКП (б).1. ГАКК

54. Ф. Р. 1386: Исполнительный комитет Красноярского краевого Совета народных депутатов.1. ЦХИДНИКК

55. Ф. 26: Красноярский Крайком КПСС.1. Архив УМВД НСО

56. Коллекция нормативных актов;

57. Ф. 5: Отдел спецпоселений УМВД Новосибирской области. Тт. 1 (1944 г.)-25 (1955 г.)1. Литература:

58. Авторханов А.Г. Технология власти. М., 1991.

59. Алдажуманов КС. Расселение депортированных немцев в Казахстане в 1941-1945 гг. // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. -С.113-120.

60. Алдажуманов К. Трудармейцы Казахстана: история и судьбы // Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы. Алматы: Арыс-Казакстан, 1998 С. 315-327.

61. Айсфельд А. Российские немцы в послевоенных советско-германских отношениях // Отечественная история. 1996. - № 3. - С. 115-128.

62. Акулов М.Р. Сибирский тыл в 1941 1945 гг. // Сибирь в Великой Отечественной войне. Новосибирск: Наука, 1976. - С. 190-200.

63. Акулов В.Г. Размещение эвакуированного населения в Сибири // Промышленное развитие Сибири в годы Великой Отечественной войны. -Новосибирск: Наука, 1986. С.3-31.

64. Алдажуманов КС. Расселение депортированных немцев в Казахстане в 1941-1945 гг. // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. С.110-123.

65. Александров H.Y. Роль права в советском социалистическом обществе. М.: Знание, 1957.- 40 с.

66. Алексеев С. С. Социальная сущность права в советском обществе. М.: Юрлитература, 1971.

67. Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М.: Юрлитература, 1966.- 187 с.

68. Алексеев С.С. Проблемы теории права. Курс лекций. Т. 2. Нормативные юридические акты. Применение права. М.: Юрлитература, 1973.- 401 с.

69. Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.: Юрлитература, 1989.- 287 с.

70. Алексеев С.С. Основы правовой политики в России. Курс лекций. Екатеринбург; М.: Де-Юре, 1995.- 124 с.

71. Алексеев С.С. Право. Опыт комплексного исследования. М., 1999.

72. Алексеев В.В., Исупов В.А. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны // Промышленное развитие Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск: Наука, 1986. - 348 с.

73. Анисков В.Т. Жертвенный подвиг деревни. Новосибирск: Наука, 1992.-115 с.

74. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993.

75. Ауман В.А. Депортация российских немцев в восточные районы СССР (1941 г.) // Немецкий российский этнос: вехи истории. М., 1994. - С.77-84.

76. Бакунин А.В. Советский тоталитаризм: генезис, эволюция и крушение. -Екатеринбург, 1993. 110 с.

77. Бакунин А.В. История советского тоталитаризма / Книга 1. Генезис. -Екатеринбург, 1996. 254 е., Книга 2. Апогей. - Екатеринбург, 1997. - 224 с.

78. Бауэр В.А., Иларионова Т.С. Российские немцы: право на надежду. К истории национального движения народа (1955-1993). М.: Республика, 1995.-457 с.

79. Бахрах Д.Н. Административное право России. М.: Норма, 2000.- 623 с.

80. Бектурова А., Адышева К. Состояние религиозных общин немцев Кыргызстана в послевоенный период (21945-1955 гг.) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.397-408.

81. Белан П.Б. Малоизвестные страницы истории советских немцев в годы Великой отечественной войны // История немцев Центральной Азии. -Алматы, 1998. — С. 104—113.

82. Берман Гарольд Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М.: Изд-во Московского университета, 1994.- 591 с.

83. Бессонов А. Фашизм: идеология, политика. М.:Высшая школа, 1985.

84. Бибиков А.И., Хныкин Г.В. Сборник статей. 1997.

85. Бикметов Р.С. Трудмобилизованные немцы на шахтах Кузбасса в годы Великой Отечественной войны // Из прошлого Сибири. Межвузовский сборник научных трудов. Новосибирск: НГУ, 1996. - Вып.2. -4.1. -С.67-77.

86. Бикметов Р.С. Спецконтингент на шахтах Кузбасса в 1930-е середине 1950 -х гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. Кемерово, 2000. 28 с.

87. Бикметов Р.С., Заболотская К.А. Трудармейцы-немцы на шахтах Кузбасса в годы Великой Отечественной войны // Немецкий российский этнос: вехи истории. М.: Готика, 1994. - С.90-97.

88. Болтина В Д. Документы госархива Павлодарской области о политических репрессиях, депортации и расселении немецкого населения (30-е-нач. 50-х годов). // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. - С.235-241.

89. Борискова КВ. Теория государства и права. Материалы к лекциям // Теория права. Воронеж, 1999. Т.2. 4.2.

90. Бруль В.И. Особая линия в политике по отношению к российским немцам (на примере Немецкого района Алтая) И Немецкий российский этнос: вехи истории. М.: Готика, 1994. - С.67-72.

91. Бруль В.И. Немцы в Западной Сибири. Топчиха, 1995 — Ч.2.-223 с.

92. Бруль В.И. Повторная депортация немцев в Нарым и районы Крайнего Севера // Из прошлого Сибири. Межвузовский сборник научных трудов. Новосибирск: НГУ, 1996. - Вып.2. - 4.2. - С.96-102.

93. Бруль В.И Миграционные процессы среди немцев Сибири в 1940-1955 гг. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М.: Готика, 1998. - С.338-350.

94. Бруль В.И. Сравнительный анализ причин и последствий депортаций российских немцев, поляков, калмыков, литовцев, эстонцев, латышей в Сибирь (1935-1965). // Немцы России в контксте отечественной истории.М.: «Готика», с. 321-346.

95. Бруль В.И. Депортированные народы в Сибири (1935-1965 гг.) Сравнительный анализ // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М.: «Звенья», 1999. - С.95-118.

96. Бруль В.И. Немецкие женщины в годы войны и спецпоселения (1941-1955 гг.) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и впервое послевоенное десятилетие. 1941-1955 г. Материалы 7-й международной научной конференции.- М., 2001, с. 57-83.

97. Бугай Н.Ф. За что переселяли народы? // Агитатор. 1986. № 11. С. 3-15.

98. Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов СССР в 1939 -1940 годах // История СССР. 1989. - № 6. - С. 136-144.

99. Бугай Н.Ф. Правда о депортации чеченского и ингушского народов // Вопросы истории. 1990. - № 7. - С.32-49.

100. Бугай Н.Ф. Иосиф Сталин Лаврентию Берия. «Их надо депортировать.» / Вступит, статья, сост., послесловие Н.Ф. Бугай. — М.: Дружба народов, 1992. - 288 с.

101. Бугай Н.Ф. «Погружены в эшелоны и отправлены в места поселения» // История СССР. 1991. - № 1. - С. 143-160.

102. Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов в 30 40-е годы И История СССР. - 1991. - № 2. - С.48-76.

103. Бугай Н.Ф. 40-е годы: Автономию немцев Поволжья ликвидировать // История СССР. 1992. - № 2. - С. 171-193.

104. Бугай Н.Ф. 40 50-е годы: последствия депортации народов (свидетельствуют архивы НКВД - МВД СССР) // История СССР. - 1992. - № 1. - С.122-143.

105. Бугай Н.Ф. Немцы в структуре производительных сил СССР // Немецкий российский этнос: вехи истории. М. Готика, 1994. - С.84-90.

106. Бугай Н.Ф. Депортация немцев с юга России в 40-е годы: причины, ход, последствия // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. -М. Готика, 1995. С.40-55.

107. Букин С.С. Денежные доходы и потребление рабочих Сибири в годы Великой Отечественной войны // Социальная сфера Сибири: тенденции и проблемы развития: Сб. научных трудов. Институт истории СО РАН. -Новосибирск, 1992. С.73-82.

108. Букин С.С. Сибирская эпопея немецких военнопленных // Немецкий этнос в Сибири: Альманах гуманитарных исследований. -Новосибирск: НГУ, 1999. Вып.1. - С.94-108.

109. Бургарт JI.A. Немцы в Восточном Казахстане в 1941-1956 гг.: депортация и жизнь в условиях режима спецпоселения: Конспект лекций. -Усть-Каменогорск, РИА Центр, 1997. 251 с.

110. Бургарт JI.A. Депортация немцев в Восточно-Казахстанскую область и жизнь на спецпоселении (1941-1956 гг.); источники и состояние проблемы. // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. М.: Готика, 1996. - С. 116-124.

111. Бургарт JI.A. Миграционные процессы среди немецкого населения в условиях режима спецпоселения в 1949-1955 гг. (на примере Восточного Казахстана) // Миграционные процессы среди российских немцем: исторический аспект. М.: Готика, 1998. - С.350-359.

112. Бургарт JI.A. Особенности демографического поведения немцев Восточного Казахстана в условиях спецпоселения (1941-1955 гг.) // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. - С. 129-139.

113. Бургарт JI.A. Положение немцев-спецпереселенцев в регионах накануне «освобождения» 1955 г. (На примере Восточно-Казахстанской области) // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. - С. 139-148.

114. Бургарт JI.A. Судьба человека судьба народа. Личные дела немцев-спецпоселенцев как источник по проблеме депортации и режима спецпоселения // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. -М.: «Звенья», 1999. - С.180-187.

115. Бургарт Л. Агентурно-оперативная деятельность органов МВД-МТБ СССР в отношении немецкого населени в условиях режима спецпоселения в 1948-1955 гт. (На примере Восточного Казахстана) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.409-443.

116. Валып P. X. Обломки всемирной истории. Российские немцы между Сталиным и Гитлером. Эссен, 1996. - 524 с.

117. Вашкау Н. Э. Немцы России: История и судьба. Волгоград, 1994.-198 с.

118. Вашкау Н.Э. Участие российских немцев в «трудармии» в годы Великой Отечественной войны // Немцы Сибири: история и современность. -Омск, 1995. 4.1. С.33-36.

119. Вашкау Н.Э., Алексеева Е.А. Российские немцы в трудармии // Вторая мировая война и преодоление тоталитаризма: Российско-германская конференция историков в Волгограде (май 1995 г.). М., 1997. - С.56-62.

120. Вебер Р. Чего ждут «приволжские немцы» // Дружба народов. 1988.-№ 11. С.238-244.

121. Великая Отечественная война. 1941-1945. Энцикл. М., 1985.

122. Венгеров А.Б. Теория государства и права М.: Юриспруденция, 1999.- 522 с.

123. Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. Учебное пособие. М.: Норма, 1997.-299 с.

124. Вормсбехер Г.Г. Немцы в СССР // Знамя. 1988. - № И. -С.193-203.

125. Вормсбехер Г.Г. Российские немцы: у последней черты? // Общественные науки и современность. М., 1999. - № 2. - С.75-84.

126. Вормсбехер Гуго. Убить народ. Новосибирск, 2002.

127. Гербер О.А. Источники изучения проблемы использования принудительного труда мобилизованных немцев в угольнойпромышленности Кузбасса в 1940-е годы // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. М.: Готика, 1996. - С.97-115.

128. Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1981 -1941. Часть I. Автономная область. 1918-1924. Саратов: изд-во Саратовского госуниверситета, 1992. — 192 с.

129. Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918 1941. Часть II. Автономная республика 1924-1941. — Саратов: изд-во Саратовского госуниверситета, 1994. - 416 с.

130. Герман А. А. Национально территориальная автономия немцев Поволжья. 1918. - 1941: Автореф. дис. док. истор. наук. -Саратов, 1994.-32с.

131. Герман А.А. Депортация // Нойес Лебен. 1995. - 1 сент. - С.5.

132. Герман А.А. Депортация немецкого населения из Саратова, Саратовской и Сталинградской областей // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М.: Готика, 1998. - С.277-284.

133. Герман А.А. Большевизм и российские немцы // Немцы России в контексте отечественной истории. С.284-293.

134. Герман А.А. Репатриация советских граждан немецкой национальности: характер проведения и результаты. // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие 1941-1955 гг. М., 2001, с. 257-284.

135. Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии (1941-1945). -М.: Готика, 1998. 208 с.

136. Гинцберг Л.И. Массовые депортации в СССР // Отечественная история, 1998. № 2. - С. 190-196.

137. Гойман В.И. Действие права (методологический анализ). М.: Академия МВД, 1992.- 180 с.

138. Головкин Р.Б. Право в системе нормативного регулирования современного российского общества. Владимир, 1999.- 124 с.

139. Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972.

140. Грибанова Е.М., Зулкашева А.С. Из истории депортации немцев в Казахстан. 1936 год: переселение и обустройство. (По документальным источникам). // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. -С.222-229.

141. Гришаев В. Реабилитированы посмертно. Барнаул: Алтайский госуниверситет, 1995. - 234 с.

142. Джафарли М. Депортация немецкого населения из Южного Кавказа в 1941 г. (По документам НКВД Азербайджанской ССР) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С. 127-139.

143. Джафарли М. Политический террор и судьбы азербайджанских немцев. Баку, 1998.

144. Дитц А. Особая линия. От репрессий по признаку крови к геноциду // Советские немцы: история и современность. М., 1990. - С. 168184.

145. Дитц А. Социальная реабилитация российских немцев и память // Нойес Лебен. 1995. - № 7. - С.-8.

146. Ерина Е.М. Очерки истории культуры Немецкой автономии на Волге. Саратов: Саратовский университет, 1995. - 112 е., 16 ил.

147. Земское В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан 1944 1951 годы // История СССР. - 1990.-№ 4. - С.26-40.

148. Земское В.Н. Спецпоселенцы (по документации НКВД МВД СССР) // Социологические исследования. - 1990. - № 11.- С.3-27.

149. Земское В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. - № 7. - С.3-17.

150. Земское В.Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991 -№ 5 - С.151-165.

151. Земское В.Н. Массовые освобождения спецпереселенцев, спецпоселенцев и ссыльных (1954—1960 гг.) // Социологические исследования. 1991. - № 1. - С.5-26.

152. Земское В.Н. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзной переписи населения 1937 и 1939 гг. // Социологические исследования. 1991. - № 2. - С.74—75.

153. Земское В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» в послевоенное время // Социологические исследования. 1992. - № 8. - С. 18-37.

154. Земское В.Н. «Кулацкая ссылка» накануне и в годы Великой Отечественной войны // Социологические исследования. 1992. - № 2. -С.3-26.

155. Земское В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. М.: Наука, 2003.- 305 с.

156. Зибен В. Депортация немцев из Эстонии 15 августа 1945 г. и ее последствия // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.271-284.

157. Зулкашееа А. Дискриминация лиц немецкой национальности в различных сферах общественной жизни Казахской ССР // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.383-396.

158. Иларионоеа Т.С. Немецкая печать в СССР. 1917-1941. М.: Луч, 1992.- 105 с.

159. Иларионоеа Т.С. После репрессий, накануне «оттепели»: положение немцев в СССР как проблема установления советскозападногерманских дипломатических отношений (1953-1955 гг.) // Немцы России в контексте отечественной истории. С.359-376.

160. Иларионова Т. С. Проблема немцев в СССР в дебатах 1-го и 2-го Бундестага (1949-1957 гг.) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.463-479.

161. Иларионова Т.С., Бауэр В.А. Российские немцы: право на надежду. К истории национального движения народа (1955-1993) М.: Республика, 1995.- 457 с.

162. Иларионова Т.С. Этническая группа: генезис и проблемы самоидентификации (теория диаспоры). М.: Нейес Лебен, 1994.- 168 с.

163. Исаков В.Б. Механизм правового регулирования правовые режимы // Проблемы теории государства и права. М., 1987.

164. Исаков К 1941: другие немцы. Была ли в Поволжье «пятая колонна»? // Новое время. 1990. - № 17.

165. Исаков К. Чтобы остаться немцем // Новое время. 1991. - № 7.

166. Исупов В.А. Третий фронт: Спецпереселенцы в годы войны // Возвращение памяти. Новосибирск, 1991. - С.51-60.

167. Йонг Л. де. Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне. М.: «Международная литература», 1958. - 395ё с.

168. Казаков Е.Э. Сибирский тыл в Великой Отечественной войне: мобилизованные немцы // Немцы Сибири: история и современность. Омск: ОмГУ, 1995. 4.1.-С.63-67.

169. Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. М., 1994.

170. Кашкин С.Ю. Политический режим в современном мире. М., 1993. Кириллов В.М (сост., ред., автор вступит, статьи) Книга памяти. Посвящается тагильчанам жертвам репрессии 1917-1980-х гг. Екатеринбург, 1994.

171. Кириллов В. Советские немцы в Тагиллаге // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М.: «Звенья», 1999. - С.146-149.

172. Кириллов В., Разинков С. Советские немцы трудармейцы Тагиллага (1942-1946 гг.) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С. 148-167.

173. Китаев ЕА. «Бакалстрой» стройка НКВД // Акция (Челябинск). 1995. 17-23 марта.

174. Кичихин А.Н. Советские немцы // Нойес Лебен. 1990. - № 50. -С.2.

175. Кичихин А.Н. В бессрочную ссылку. // Московские новости. -1990. -№ 41. С.З.

176. Кичихин А.Н. Советские немцы: откуда, куда и почему? // Военно-исторический журнал. 1990. - № 8. - С.32-38.

177. Кнышевский П.Н. Государственный комитет обороны: методы мобилизации трудовых ресурсов // Вопросы истории.- 1994. № 2. - С.54-80.

178. Козыбаев М. Принудительный труд в СССР: трудармейцы Казахстана на защите Отечества // Феникс. 1996. № 13. С. 245-250.

179. Колдаев В.М. Власть. М., 1995.

180. Комаров СЛ., Малько А.В. Теория государства и права. Учебно-методическое пособие. М.: Норма-Инфра М., 1999.- 440 с.

181. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1897.- 354с.

182. Красильников С.А. Тылоополченцы. // ЭКО: Экономика и организация промышленного производства. Новосибирск, 1993. - № 3. -С.176-188.

183. Кривец Н.В. Депортация немцев с Украины в 1930-х начале 1940-х гг. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. - М.: Готика, 1998. - С.267-273.

184. Кригер В. Свидетели преступлений. Письма российских немцев из «Трудовой армии» в 1942-1945 гг.// Немцы на Урале и в Сибири, с.229-246.

185. Кроневольд И.И. Незаживающая рана // Книга памяти. Екатеринбург, 1994.

186. Курочкин А.Н. Создание военизированных формирований из граждан СССР немецкой национальности в годы Великой Отечественной войны // Военно исторические исследования в Поволжье. - Саратов: изд-во Саратовского университета, 1997. - Вып.1. - С.91-98.

187. Курочкин А.Н. Роль НКВД в организации и функционировании «трудовой армии» // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.140-146.

188. Кызаева Д. Трудовое использование немцев в годы Великой Отечественной войны (по материалам центральных госархивов Кыргызской республики) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С. 187195.

189. Маломуд Г. Мобилизованные советские немцы на Урале в 1942-1948 гг. // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. -М.: «Звенья», 1999. С. 128-146.

190. Маламуд Г.Я. Бакаллаг // Челябинск неизвестный: Краеведч. сб. Вып. 2. Челябинск, 1998. С. 240-247.

191. Малиновский JI.B. История советских немцев в современной историографии ФРГ // Вопросы истории. 1991. - № 2. - С.23 8-241.

192. Малиновский JJ.B. Немцы в России и на Алтае. Барнаул: Позиция, 1995.-221 с.

193. Малиновский Л.В. История немцев в России. Барнаул: Позиция, 1996. - 186 с.

194. Малиновский JI. В. Заблуждения и ходячие стереотипы в истории российских немцев // Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. М., 1996. - С.127-131.

195. Малова Н. Депортация и «трудармия» в судьбах поволжских немцев (по материалам историко-этнографических экспедиций в Поволжье 1955-1998 гг.) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С. 178-186.

196. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве: теоретико-информационный аспект. Саратов, 1994.- 182 с.

197. Малько А.В. Новые явления в политико-правовой жизни России: вопросы теории и практики. Тольятти, 1999.- 198 с.

198. Малько А.В., Родионов О.С. Правовые режимы в российском законодательстве // Журнал российского права. 2001, № 9, с. 19-25.

199. Марченко Г. Депортация: из истории советской национальной политики // Дон. 1998. - № 4. - С.212-224.

200. Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Саратов, 1972.- 292 с.

201. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М.: Юрист, 2001.-511 с.

202. Мотревич В.П. Германские воинские кладбища второй мировой войны в Свердловской области: численность, дислокация и современное состояние//Немцы на Урале и в Сибири. (ХУ1-XX вв.). Екатеринбург: Изд-во «Волот», 2001, с.247-259.

203. Мотревич В.П., Шефер Е.А. Немецкая «трудовая армия» в Свердловской области в 1940-е годы // Немцы Сибири: история и современность. Омск: ОмГУ, 1995. Ч.1.- С.82-84.

204. Мухсинова З.Г. Документы Кустанайского облгосархива и его филиалов о размещении и обустройстве депортированных немцев (1941-1950 гг.) // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. - С.241-246.

205. Надь Ф.К. Трагедия советских немцев // Немцы Сибири: история и современность. Омск: ОмГУ, 1995.4.1. - С.84-88.

206. Население Западной Сибири в XX веке. Новосибирск: Наука, 1997.

207. Нам К, Шулъга Т. Некоторые особенности расселения, материально-бытового устройства, трудового использования и правового положения немцев-спецпереселенцев в Томской области // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С. 345-373.

208. Наумова НИ. О снятии со спецучета немцев в Томской области (1955-1956 гг.) // Немцы Сибири: история и современность. Омск: ОмГУ, 1995. 4.1.-С.92-94.

209. Некрич А. Наказанные народы // Нева. 1993. - № 9. - С.223-261; № 10. -С.246-284.

210. Нелипович С.Г. Роль военного руководства России в «немецком вопросе» в годы первой мировой войны 1914 1917)// Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения. - М.: Готика, 1996. — С.262-284.

211. Нелипович С.Г. Репрессии против подданных «центральных держав». Депортации в России 1914 1918 гг. // Военно-исторический журнал, 1997, - № 6. - 32-42.

212. Нерсесянц B.C. Право и закон. М., 1980.

213. Обердерфер Л. Демографическое положение немецкого населения в Новосибирской области в 1940-е гг. // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.321-344.

214. Овсянников В.П. Была ли немецкая «пятая колонна» в России (СССР)? // Сб. 50 лет победы Советского народа в Великой Отечественной войне. Новосибирск, 1995 г. - С.265-269.

215. Папков С. А. Сталинский террор в Сибири 1928-1941. -Новосибирск: издательство Сибирского отделения РАН, 1997. 271 с.

216. Парсаданова B.C. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белорусии // Новая и новейшая история. 1989. - № 2. - С.36-57.

217. Плохотнюк Т. Российские немцы Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны // История и культура российских немцев. -Саратов: ПАГС, 1996. - Вып. 3. - Ч. 2. - С.78-98.

218. Популярный энциклопедический словарь М., 1999. С.1261.

219. Право и политика современной России. М.: Былина, 1996.- 215 с.

220. Проблемы методологии системного исследования. Ред. коллегия Блауберг И.В., Садовский В.Н, Юдин Э.Г. М.: Мысль, 1970.- 453 с.

221. Проблемы теории государства и права. Под ред. М.Н.Марченко. М.: Юоист, 2001.- 655 с.

222. Политология: Энциклопедический словарь / Под ред. Ю.И.Аверьянова. М., 1993.

223. Полян П. Жертвы двух диктатур. Остарбайтеры и военнопленные в третьем рейхе и их репатриация. М., 1996.

224. Рассел Б. Очерки современной политической философии Запада. М., 1989.

225. Ремпель П.Б. Депортация немцев из европейской части СССР и трудармия по «совершенно секретным» документам НКВД СССР 1941-1944 гг. // Российские немцы: проблемы истории, языка и современного положения М.: Готика, 1996. - С.69-97.

226. Розанов И. С. Административно-правовые режимы по законодательству Российской Федерации // Государство и право. 1996. № 9. С.84-85.

227. Романов И.Ю. История политических репрессий и депортации немцев в Казахстан в исторических исследованиях // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. - С.279-291.

228. Румянцев О.Г. Основы конституционного строя России. М., 1994.

229. Сабурова Т. Этнические немцы на Севере // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М.: Звенья, 1999. - С. 187-200.

230. Савранина 71 Религиозные организации немцев в Западной Сибири в 1941-1955-х гг. // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С. 313-320.

231. Саганова Л. Политика государства по отношению к советским немцам в первое послевоенное десятилетие (судьбы немцев Бурятии) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.375-382.

232. Синюков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов, 1994.

233. Смыкалин А. С. Колонии и тюрьмы в Советской России. Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1997.- 365 с.

234. Смыкалин А.С. Правовой статус и особенности содержания военнопленных в СССР в 1942-1956 гг. (по материалам Свердловской области) // Правоведение. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2001. № 1. С.209-216.

235. Смыкалин А.С. Питание в лагерях и тюрьмах Советской России: исторический аспект // Там же. 1999. № 6. С. 120-122.

236. Смыкалин А.С. «Оосбые лагеря» и «особые тюрьмы» в системе исправительно-трудовых учреждений советского государства в 40-50-е годы // Государство и право. М.: Наука, 1997. № 5. С. 84-91.

237. Смыков Ф.Н. Депортация населения из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939 1941 году // Вопросы истории КПСС. - 1990. — № 2. - С.27-48.

238. Советское административное право (особенная часть) Под ред. доц. В.Д. Сорокина. JL: Изд-во Ленинград, ун-та, 1966.- 320 с.

239. Сорокин В. Д. Метод правового регулирования. Теоретические проблемы. М.: Юрлитература, 1976.- 140 с.

240. Сорокин В. Д. Советское административно-процессуальное право. (Учебно-методическое пособие). Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1976.56 с.

241. Социальное управление: Словарь / Под ред В.И.Добренькова, И.М.Смоленкова. М., 1994.

242. Суслов А.Б. Годы террора. Пермь, 1998.- 319 с.

243. Твардовский А.Н. Особая линия // Советские немцы. История и современность. М., - 1990. - С. 12-36.

244. Терещенко А. Немецкое население Таганрогского (Миусского) округа в условиях немецкой военной администрации (октябрь 1941-август 1943 г.) // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С. 235-239.

245. Тихомиров Ю.А. Административное право и процесс: полный курс. М.: Юринформцентр, 2001.- 615 с.

246. Ханъя С. Освобождение немцев со спецпоселения: пересмтр причин в контексте внутренней политики СССР // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.453-461

247. Хердт В. Российские немцы накануне Второй мировой войны //Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.40-49.

248. Хердт В. Этнодемографические процессы в Саратовской области в 1940е годы // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге: Материалы Российско-германской научной конференции, Анапа, 22-26 сентября 1994 г. М., 1995. С.211-222.

249. Хилько Н.Ф. К вопросу о депортации немцев в Сибирь и участии трудармейцев в помощи фронту в 1941 1945 гг. // Немцы Сибири: история и современность. - Омск: ОмГУ, 1995. 4.2. - С.51-54.

250. Чебыкина Т.В. Депортация немецкого населения в Новосибирскую область // Немцы Сибири: история и современность. Омск: ОмГУ, 1995. 4.2. - С.57-60.

251. Чебыкина Т.В. Депортация немецкого населения из европейской части СССР в Западную Сибирь (1941-1945 гг.) // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М.: «Звенья», 1999. - С.118-128.

252. Ченцов В. В. Трагические судьбы. Политические репрессии против немецкого населения в 1920-е-1930-е годы. М.: «Готика», 1998.

253. Чернова Т. Проблема политических репрессий в отношении немецкого населения в СССР // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М.: «Звенья», 1999. - С.261-279.

254. Чернова Ю. Невольные сибиряки. Депортация немецкого населения из Европейской части СССР в Западную Сибирь (1941 1945 гг.) /Рабочие материалы конференции стипендиатов Фонда Г. Белля. Санкт-Петербург, 1998. - С. 57-59.

255. Чернышев В.В. Уроки по истории советских немцев // Нойес Лебен, 1988, №38.

256. Чрезвычайный съезд немцев СССР. Москва, 12-15 марта 1991 года. Сост. В.Ф. Дизендорф. - М.:МСНР, 1997. - 327 с.

257. Шадгп А.А. Материалы о немцах-спецпереселенцах в Государственном архиве Новосибирской области // Российские немцы. Историография и источниковедение. М.: Готика, 1997. - С.118-126.

258. Шадгп А.А. Прием и расселение спецпереселенцев-немцев в Западной Сибири (1941 1942 гг.) // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. - М.: Готика, 1998. - С.314-322.

259. Шадгп А.А. Российские немцы в системе спецпоселений в Западной Сибири (1941-1955 гг.) // Немцы Сибири: История и культура. -Омск: ОмГУ, 1999. С.43-46.

260. Шадгп А.А. Правовое положение спецпереселенцев-немцев в Западной Сибири (1941-1955 гг.) // Государство и право (Матер. XXXVIII Международ, науч. студен, конф. "Студент и научно-технический прогресс"). Новосибирск: СибАГС, 2000. - С. 47 - 48.

261. Шадт А. А. Правовой статус российских немцев в СССР (19401950-е гг.) // Немцы СССР в годы Великой отечественной войны. С. 287312.

262. Шамсумова Э. Ф. Категория «правовой режим» в юриспруденции. Монография. Екатеринбург, 2003.- 163 с.

263. Шевчук Н. Фольксдойче в Транснистрии // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.223-233.

264. Шелепов Е.П. Управление и исполнительная деятельность в социалистическом государстве. М., 1987.

265. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М. 1910. Вып. 1.

266. Шишкин В.И. Советские немцы: у истоков трагедии // Наука в Сибири.-1992.-№28-30.

267. Штульберг А.В. Некоторые вопросы участия немцев в трудовой армии в период 1941-1945 гг. // История немцев Центральной Азии. -Алматы, 1998. С.120-129.

268. Шульга И.И. Изъятие из рядов Красной Армии военнослужащих немцев в годы Великой Отечественной войны // Немцы России в контексте отечественной истории. С.347-358.

269. Шульга И.И. Судьбы красноармейцев — немцев Поволжья в германском плену в 1941-1945 гг. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. С.323-337.

270. Шумилова JI., Герман А. Подготовка и осуществление государственным руководством СССР снятия режима спецпоселения ссоветских немцев // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны. С.444-452.

271. Эйзенберг А. «Если не выскажусь задохнусь!» // Возвращение памяти: Историко-публицистический альманах. - Новосибирск, 1994.1. C.15-16.

272. Эйхельберг Е.А. Немцы в Тюменской области: история и современное положение. Тюмень: Изд-во Вектор Бук, 1999. -152 с.

273. Bibliographie. Zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen /

274. D. Brandes; M. Busch; K. Pavlovic. Munchen: Oldenbourg, 1992. - 370 s.

275. Bohman A. Sowjetische Nationalitaetenpolitik und deutsches Volkstum in der UdSSR.- Wien, 1992.

276. Buchsweiler M. Die Vergangenheit der Deutschen der UdSSR in Spiegel des jungsten Schrifttums // Die Deutschen in der UdSSR in Geschichte und Gegenwart. Baden-Baden, 1990. - S.287-303.

277. Canley M.Mc. Deutsche in der Kommunistischen Partei der Sowjetunion // Die Deutschen in der UdSSR in Geschichte und Gegenwart. -Baden-Baden, 1990. S.275-287.

278. Conquest R. Nations Killers. The Soviet Deportation of Nationalities. -London, 1970.

279. Dahlmann Dittmar. Operation erfolgreich durchgefuert. Die Deportation der Wolgadeutschen 1941. // Streibel, Robert (Hg.). Flucht und Vertreibung, Wien, 1994, S.201-226.

280. Die Aussiedlung der Krimdeutschen.//Heimatbuch der Deutschen aus Russland (HDR), Stuttgart, 1966, S.24-27.

281. Die Aussiedlung der Wolgadeutschen. Von G.B.// HDR, 1966, S. 28-29. Die Aussiedlung der Deutschen aus dem Suedkaukasus. Von Frau K.// HDR, 1966, S.30-32.

282. Die Aussiedlung der Deutschen aus Leningrad. Von E.E.// HDR, 1966, S.33-34.

283. Die Deutschen in der UdSSR in Geschichte und Gegenwart. Baden-Baden, 1990.-320 s.

284. Donninghaus A. Die Bevolkerung der Autonomen Sowjetischen Sozialistischen Republik Krim im Spiegel der Volkszahlunger 17-43 // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. Essen, 1997. - 1 7.-223 s.

285. Eisfeld A. Die Russlanddeutscnen. Studienbuchreien der Stiftung Osdeutschen Kultur. Munchen, 1992.

286. Fleischhauer I. Das Dritte Reich und die Deutschen in der Sowjetunion. -Stuttgart, 1983.

287. Fleischhauer I. Die Deutschen im Zarenreich. Zwei Jahrhunderte deutsch-russische Kulturgemeinschaft. Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1986.- 671 S.

288. Fleischhauer I., Pinkus B. Die Deutschen in der Sowjetunion. Baden-Baden, 1987. - 599 s.

289. Herdt Victor. Von den Autonomiedemontage zur Deportation und Entrechnung.// Referate der Kulturtragung der Deutschen aus Russland vom 15. bis 17. Oktober 1993 in Wuerzburg. Stuttgart, 1993, S. 81-97.

290. Hilda R. Die Deportation aus Hevron, Kirchsriel, Hochheit Krim I I Heimatbuch der Deutschen aus Russland. Stuttgart, 1981. - S.33-38.

291. J.H. Die Deportation aus Kleinliebental. Ukraine. // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. Shtuttgart, 1981. - S.24-29.

292. Joachim O.X. Jager und Verjagte. Rentiernomaden und Deportierte in Mittelsibirien // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. -Essen, 1997. 1 7.-S.5-17.

293. Nachwort L.V. Brucke der Verstandigund Die Deutschen in der UdSSR. Einst und jetzt // Die Deutschen in der UdSSR in Geschichte und Gegenwart. -Baden-Baden, 1990. - S.303-311.

294. Nekrych A. The Punished peoples. The Deportation and Fate of Soviet Minorities at the end of the Second World War. New York, 1978.

295. Neufeld, Thomas. Die Deportation aus der Krim. // HDR, 1973-1981, S.35-38/

296. P.W. Die Deportation aus Friedenheim, Kanton Lysanderhoh/Wolga. // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. Shtuttgart, 1981. - S.20-23.

297. Pinkus, Benjamin. Die Deportation der deutschen Minderheit in der Sowjetunion 1941-1945. // Zwei Wege nach Moskau. Von Hitler-Stalin-Pakt zum "Unternehmen Barbarossa". Muenchen/Zuerich: Piper, 1991, S.464-479.

298. Pinkus B. Die Deutschen in der Sowjetunion beim Ausbruch des Zweiten Weltkrieges // Heimatbuch der Deutschen aus Russland.- Stuttgart, 1981.- S.9-19. 246.Schippan M., Striegnitz S. Wolgabeutsche: Geschichte und Gedenwart -Berlin, 1992.

299. Smith G. The Nationalities Guestion in the Soviet Union. London, - New York, 1990.

300. Stumpp K. Die Russlanddeutschen. Zweihundert Jare unterwegs.- Stuttgart, 1981.-570 s.

301. Stumpp K. Die Schweren Schicksalsjahre 1941 bis 1946 fur ein Grossteil der Russlanddeutschen // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. Shtuttgart, 1966. - S.23-65.

302. Stumpp KJ Folgeschwere Auswirkungen der russischen politischen Entwicklung auf das Russlanddeutschen. II HDR, 1966, S. 5.

303. Teich G. Die russlanddeutsche Bevolkerungsbewegung in Kriegs und Nachkriegszeit 1941 1950 // Heimatbuch der Deutschen aus Russland.-Stuttgart, 1958. - S.82-94.

304. Unser Treck im Herbst und Winter 1943/44. Von W. Sch. // HDR, 1966, S.35-42.

305. Volk auf dem Weg 1763-1993. Stuttgart, 1993. - 96 s.

306. Volk auf dem Weg 1763-1997. Вып.6. - M., 1998. - 64 c.

307. Walth R.H. Stradgut der Weltgeschichte. Die Russlanddeutschen zwischen Stalin und Hitler. Essen, 1994. - 524 s.

308. Wissenschaftliches Informationsbulletin. Научно информационный бюллетень. Международная ассоциация исследователей истории и культуры российских немцев. Международный союз немецкой культуры (IVDK). - М.: Готика, 1996-1999.1. АВТОРЕФЕРАТЫ

309. Бикметов Р.С. Спецконтингент на шахтах Кузбасса в 1930-е середине 1950-х гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. Кемерово, 2000. 28 с.

310. Ванчинов Д.П. Саратовское Поволжье в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Автореф. дис. д-ра ист. наук. Саратов, 1973.- 50 с.

311. Герман А.А. Национально-территориальная автономия немцев Поволжья: 1918 1941: Автореф. дис. д-ра. ист. наук. Саратов, 1994.- 48 с.

312. Гойман В.И. Действие права (методологический аспект). Автореф. дис. д-ра юрид. наук. М., 1992.-42 с.

313. Иларионова Т.С. Социальное регулирование процессов образования, развития и самоидентификации переселенческих этнических групп. Автореф. дис. д-ра философ, наук. М., 1997.- 58 с.

314. Исаков В.М. Диалектика гносеологического и эмоционального в научном поиске. Автореф. дис. канд. философ, наук. Томск, 1988.- 17 с.

315. Кириллов В.М. История репрессий на Урале (1920-е-начало 50-х гг.). (На материалах Нижнетагильского региона). Автореф. дис. д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1996;

316. Козюк М.Н. Правовое равенство (вопросы теории). Автореф. дис. канд. юр. наук. СПб, 1996.- 24 с.

317. Комаров С.А. Личность в политической системе российского общества (теоретико-правовое исследование). Автореф. дис. д-ра юр. наук. СПб., 1996.- 42 с.

318. Курочкин А.Н. Трудармейские формирования из граждан СССР немецкой национальности в годы Великой Отечественной войны (1941 -1945 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. Саратов, 1998.- 21 с.

319. Маламуд Г.Я. Заключенные, трудмобилизованные НКВД, спецпоселенцы на Урале в 1940-х начале 50-х гг. Автореф. дис. канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.- 18 с.

320. Матузов НИ. Теоретические проблемы субъективного права. Афтореф. дис. д-ра юр. наук. Харьков, 1973.- 38 с.

321. Полян П.М. География принудительных миграций в СССР. Автореф. дис. д-ра географ, наук. М., 1998.- 50 с.

322. Смыкалин А. С. Пенитенциарная система Советской России 1917-начала 1960-х гг.: (Историко-юридическое исследование): Автореф. дис.д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1998.- 43 с.

323. Шадт А.А. Спецпоселение российских немцев в Сибири (19411955). Автореф. дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 2000.- 29 с.

324. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ1. ПУБЛИКАЦИЯХ Монографии

325. Россия в немецкой исторической журналистике ХУШ в. Г.Ф.Миллер и А.Ф.Бюшинг (проблемы методологии исторического исследования). Томск: Изд-во Томского университета, 1988.- 15 п.л.

326. Иоганн Георг Гмелин. 1709-1755. (исследователь обычного права сибирских народов). М.: Наука, 1990.- 8 п.л.3. «Большой террор» и судьбы немецкой деревни в Сибири (конец 19201930-е годы). М.: Литературное агентство «Варяг», 1995.- 17 п.л.

327. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении. 1941-1955. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003.- 20 п.л.

328. Германское консульство в Сибири в 1923-1938 гг. Правовое положение германских граждан в СССР (в соавторстве) // Klartext-Verlag, Essen, 2003.20 п.л. (издание осуществляется на немецком языке)

329. Политико-правовые аспекты формирования этно-социальной идентичности. Раздел в коллективной монографии: «Этнос. Этническое самосознание. Этничность. Проблемы формирования и трансформации». Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003.- 1,5 п.л.

330. Статьи, научные доклады, выступления на конференциях

331. Попытка массового выезда из СССР советских немцев в 1929 г. // Встреча (Треффен). Газета немцев Новосибирской области. Новосибирск, 1992.- № 2. Сентябрь.-1 п.л.

332. Свидетельствуют документы. Правда истории. (Подборка архивных документов с комментариями) // Встреча. 1922. № 3. Октябрь.- 1 п.л.

333. Из истории эмиграции российских немцев (национальная политика сталинского режима глазами очевидца) // Известия Сибирского Отделения РАН. История, филология, философия. Новосибирск: Наука, 1993.- 0,7 п.л.

334. Эмиграционное движение в немецкой деревне Сибири в конце 1920-х -начале 1930-х годов // Немцы Сибири: история и культура. Материалы Всероссийской научно-практической. Омск, 1993.- 0,3 п.л.

335. Российские немцы: история и современные проблемы // Немцы в Сибири: проблемы исследования этнической общности и перспективы ее развития. Материалы научно-практического семинара. Новосибирск, 1993.- 0,4 п.л.

336. Хлебозаготовки 1934 г. и репрессивная политика сталинского режима в Немецком районе Западно-Сибирского края (в соавторстве) // Сборник научных статей. Новосибирское высшее командное училище МВД. Новосибирск, 1995.- 1 п.л.

337. Вторая мировая война: немецкие трудовые колонны против фашизма // Сибирская газета. 1995. - 1 апреля, с. 4-5.-0,3 п.л.

338. Материалы о спецпереселенцах-немцах в архиве Управления внутренних дел Новосибирской области // Немцы Сибири: история и современность. Международная научно-практическая конференция. Омск: ОмГУ, 1995.-4.1.-0,4 п.л.

339. О попытке массового выезда из СССР советских немцев в 1929 г. // Зарубежные экономические и культурные связи Сибири (ХУШ-ХХ вв.). Сборник научных трудов. Новосибирск: РАН, Сиб-кое отд-ние, 1995.- 1,5 п.л.

340. Письмо из 1937 года печальная память «большого террора» // Ведомости Новосибирского областного Совета народных депутатов. 1994. № 11. 18-24 марта.- 0,5 п.л.

341. Спецпереселенцы-немцы Новосибирской области в годы Великой Отечественной войны (в соавторстве) // Сб. 50 лет победы Советского народа в Великой Отечественной войне. Новосибирск, 1995. - 0,3 п.л.

342. Материалы о спецпереселенцах-немцах в архиве Управления внутренних дел Новосибирской области // Страницы истории Новосибирской области. Люди, события, культура. Научно-практическая конференция краеведов. М., 1995.4.1.- 0,3 п.л.

343. Из прошлого Подсоснова и Подсосновской волости // Новое время. Газета Немцкого национального района. Славгород, 1996. № 50. 20 апреля.-0,4 п.л.

344. Der Beginn des Massenterrors. Die Getreiderequirirung von 1934 im Westsibirischen Deutschen Rayon // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. 04.1994. Klartext- Verlag. Essen, 199.- 1 п.л.

345. Die Versuchte Massenausreise der Deutschen aus der UdSSR. 1929. // Heimatbuch der Deutschen aus Russland. Stuttgart, 1995/1996.- 0,5 п.л.

346. GPU/NKWD-Dokumente ueber Verfolgung von Sibiruindeutschen 1937-1938 // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. 5. 1995. Klartext-Verlag, Essen, 1996.- 0,5 п.л.

347. Podsosnowo im Wierbel der Zeitlaeufte // Zeitung fuer Dich. Deutsche Wochenschrift des Altai-Slawgorod. 1996.1 5,13 April.- 0,4 п.л.

348. Wenig Geld, viel Propaganda: Sowjetische Schulpolitik in den deutschen Doerfern Sibiriens in der Zwischenkriefszeit // Forschungen zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. 6. 1996. Klartext-Verlag, Essen, 1996.- 1,5 п.л.

349. Немецкая национальная школа в Сибири в 1920-е 1930-е годы // Культурный, образовательный и духовный потенциал Сибири (середина XIX - XX вв.) Сб. научных трудов. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1997.- 1 п.л.

350. Архивно-следственные дела как источник изучения репрессивной деятельности органов НКВД в 1937-1938 гг. (в соавторстве) // Формирование правовой системы России. Новосибирск, 1997.- 0,5 п.л.

351. Немцы Российской империи за Уралом: Опубликованные источники // Российские немцы: историография и источниковедение. Материалы Международной научной конференции. М.: Готика, 1997.- 1 п.л.

352. Немецкое консульство в Сибири в 1920-30-е годы (в соавторстве) // Немцы России в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. Материалы Международной научной конференции. М.:Готика, 1999.- 1 п.л.

353. Консульские отношения Германии и Сибири в 1920-1930-е годы (в соавторстве) // Немецкий этнос в Сибири. Альманах гуманитарных исследований. Вып. 1. Новосибирск: Изд-во «Гуманитарные технологии», 1999.- 1 п. л.

354. Спецпоселения Западной Сибири по материалам архивов УВД (1941-1955 гг.) (в соавторстве) // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Томск: Изд-во Томского университета, 1999.- 0,5 п.л.

355. Образ сибирского немца-колониста в партийно-советских документах конца 1920 начала 1930-х гг.- Немецкий этнос в Сибири. Альманах гуманитарных исследований. Вып. 2.- Новосибирск: Изд-во «Гуманитарные технологии», 2000. - 1 п.л.

356. Спецпоселение немцев в Западной Сибири (1941-1955 гг.) // Наказанный народ. Репрессии против российских немцев.- М.: «Звенья», 1999. — 1 п.л.

357. Германское консульство и немецкие колонии в Сибири в 1920-1930-е гг. // История и культура немцев Алтая. Вып 1. Барнаул, 1999.- 0,7 п.л.

358. Агентурно-оперативная работа органов НКВД среди спецпереселенцев в Зап. Сибири 1941-1955 гг. (по материалам архивов УВД), (в соавторстве) // Потребительская кооперация в переходной экономике России, (ч. И).

359. Институт отзыва в современной России: проблемы становления и развития (в соавторстве) // Вестник юридического факультета Сибирского университета потребительской кооперации. Вып. 1. Новосибирск, 2001.- 0,7 п.л.

360. Нормативно-правовое регулирование системы спецпоселений (19401950-е гг.) (в соавторстве) // Вестник юридического факультета Сиб УПК. Вып 1.- 0,5 п.л.

361. Административно-правовой режим спецпоселения // Природные и интеллектуальные ресурсы Сибири. 9-я Международная научно-практическая конференция. 23-24 сентября 2003 г. Улан-Удэ, Россия. Доклады. Изд-во Томского университета, 2003. 0,3 п.л.

362. Учебные и учебно-методические пособия

363. История Сибири. Учебное пособие, (в соавторстве). Томск: Изд-во Томского университета, 1988.- 1,5 п.л.

364. История государства и права России. Учебная программа курса. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1997.- 1,75 п.л.

365. История государства и права России. Учебно-методический комплекс. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1999.- 3,5 п.л.

366. История государства и права России. Учебно-методический комплекс. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 2003.- 3,5 п.л.

367. Судебная реформа 1864 г. России. Учебная программа спецкурса. Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1999.- 1 п.л.

368. Судебная реформа 1864 г. В России. Учебное пособие, (в соавторстве) Новосибирск: Изд-во СибУПК, 1999.- 6 пл.

369. Судебная реформа в России 1864 г. Курс лекций, (в соавторстве) Новосибирск: Новосибирское книжное изд-во, 2000,- 5,2 п.л.

370. История государства и права России. Курс лекций, (в соавторстве) Новосибирск: Новосибирское книжное изд-во, 2000.- 17,6 п.л.

371. История государства и права России. Учебно-методический комплекс для студентов спец-ти 021100 «Юриспруденция». Новосибирск: Новосибирский классический институт, 2000. 3.5 п.л.

372. Германия в эпоху абсолютизма. 1648-1789. Раздел в учебник для вузов «История Германии» в 3-х тт.- 6 п.л. (в печати)

Автор: Белковец, Лариса Прокопьевна
Город: Екатеринбург
Год: 2004
Звание: доктора юридических наук
КОД ВАК: 12.00.01

Диссертация

Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.) тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)текст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Белковец, Лариса Прокопьевна, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Белковец, Лариса Прокопьевна, Екатеринбург

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Белковец, Лариса Прокопьевна, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Белковец, Лариса Прокопьевна, Екатеринбург

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении (1941 - 1955 гг.)»