Деятельность государственных органов власти Российской Федерации по охране памятников истории и культуры. 1917-1929 годы (историко-правовой аспект)

Галай, Юрий Григорьевич

Деятельность государственных органов власти Российской Федерации по охране памятников истории и культуры. 1917-1929 годы (историко-правовой аспект)текст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Деятельность государственных органов власти Российской Федерации по охране памятников истории и культуры. 1917-1929 годы (историко-правовой аспект)»

Министерство внутренних дел Российской Федерации Нижегородский юридический институт

, ^ С -!

- 5 ¡'¡^ На правах рукописи

УДК 340.158

ГАЛАЙ Юрий Григорьевич

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ОХРАНЕ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ. 1917-1929 ГОДЫ. (ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АСПЕКТ)

Специальность: 12.00.01 - теория права и государства; история права и государства; история политических и правовых учений

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Нижний Новгород 1997

- г -

Работа выполнена на кафедре государственно-правовых дисциплин Нижегородского юридического института МВД РФ

Официальные оппоненты:

Заслуженный деятель науки Российской Федерации доктор юридических наук, профессор Е. А. Скрипилев; доктор юридических наук, профессор Л. П. Рассказов; доктор юридических наук, профессор В. И. Гойман.

Ведущая организация: Ярославский государственный университет им. П. Г. Демидова.

Защита состоится " 23 " апреля 1997 года в _ час. на заседании Диссертационного совета Д-052.09.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора юридических наук в Нижегородском юридическом институте МВД РФ.

(603600 Нижний Новгород, ГСП-268, Лнкудиновское шоссе, 3)

С диссертации можно ознакомиться в библиотеке Нижегородского юридического института МВД РФ (603600 Нижний Новгород, Лнкудиновское шоссе. 3)

Автореферат разослан "_" марта 1997 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат юридических наук, доцент

В.А. Толстик

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Б эпоху глубоких и интенсивных государственно-общественных изменений, переоценок (иногда политико-вульгаризированных) истории прошедших советских десятилетий возникает потребность оглянуться на прошлое. Данная тема выбрана неслучайно, потому что в проблеме сохранения историко-культурного наследия может быть, как ни в одной другой, сфокусировались многие неразрешенные вопросы общественного, государственно-правового и интеллектуального развития нашего Отечества. Тем не менее, историкс-правовая оценка деятельности российских государственных органов власти по охране памятников истории и культуры, остается за рамками интересов исследователей.

Обращение к этому сложному вопросу обусловлено такне назревшей общественной потребностью, потому что в нынешнее сложное вре мя вопрос с охраной памятников крайне обострился, а в некоторых принципиальных положениях даже произошел отход от ранее завоеванных позиций. Закон "Об охране и использованию памятников истории и культуры" от 1Э76 г. Фактически бездействует, войдя в противоречия с современными нормами права. Общественные структуры, занимающиеся сохранением историко-культурного достояния, деморализованы, а Комитеты по охране и использованию памятников истории и культуры находятся в подчинении местной администрации. Назрела необходимость вспомнить опыт действующей ранее системы сохранения национальных богатств, проанализировать положительные стороны и вскрыть ошибки в ее деятельности, с тем, чтобы извлечь урок и на научной основе усовершенствовать существующую охранную структуру памятников истории и реликвий старины.

Хронологические рамки диссертации охватывают период 1917-1929 гг. Первая дата обусловлена началом существования советского государства, а также практическими и правовыми шагами по реализации мер в области охраны памятников истории и культуры. Конечная - это год ярко выраженного кризиса внутриполитической системы советского государства, в том числе и в отношении историко-культурного достояния. Усиливается и становится доминирующим отрицательное отношение к памятникам старины, художественным ценностям прошедших веков вообще. Этот "переломный" год обусловил

идейную, административную и организационную систему планомерного уничтожения памятников.

Объектом исследования является, во-первых, состояние законодательной базы охраны памятников старины в дореволюционной России; во-вторых, становление советских органов охраны памятников истории и культуры в центре и на местах; в-третьих, законотворческая и административная деятельность государственных органов власти в области сбережения историко-культурного наследия; в-четвертых, советское государство и правовое положение церковных художественно-исторических памятников; в-пятых, отношение к этой проблеме населения, интеллектуальной и политической элиты России, т. е. специфика массового правосознания.

Методология и источниковая база исследования. Автор диссертации придерживается эволюционного воззрения на историко-право-вые процессы. Исходя из этого, он использует важнейшие принципы исторического познания, как-то; сравнительно-исторический, диалектический и аналитический. Обращается и к такому частно-научному методу, как историко-правовой анализ выявленного комплекса нормативного и официального делопроизводственного материала. Диссертант разделяет существующее современное науковедческое воззрение и считает, что задача любого историка, в том числе и историка права, заключается не в обвинении или защите чего-либо, а в том чтобы понять закономерности развитая исторического процесса.

Диссертация написана на основе разнообразных источников. В первую очередь законодательного и иного нормативно-правового материала, почерпнутого из официальных сборников: Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР (СУ РСФСР); Декреты советской власти; "Еженедельник НКП РСФСР", в котором публиковались распоряжения Наркомпроса республики по вопросам охраны памятников.

В работе использовались периодическая печать, сборники документов и материалов по строительству советской культуры. Обязательные постановления, издаваемые местными органами власти, а также распоряжения и инструкции центральных ведомств - в первую очередь Наркомпроса и Наркомюста РСФСР.

Значительный материал содержится в отчетах республиканских и провинциальных органов охраны памятников, а также в их переписке по данной проблеме. Он извлечен из фондов Народного комиссариата просвещения (фонд 2306} и Главного управления научными, художест-

венными и музейными учреждениями (фонд 2307), Наркомюста РСФСР (фонд 353) Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ).Важнейший материал был найден в Государственном музейном фонде (фонд 36), Отделе имуществ Республики Наркомпроса (фонд 292), Центрального Государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ Спб.).

При написании диссертации активно привлекались источники Отдела Рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), Государственного архива Нижегородской области (РАНО) и Государственного архива Тверской области (ГАТО).

В работе также использован небольшой, дошедший до нас, пласт эпистолярного и мемуарного наследия современников.

Цели и задачи диссертации. Многие важнейшие историко-право-вые аспекты новейшей истории нашего государства остаются еще недостаточно изученными, к комплексная их постановка в рамках проблемы "Роль государства, права в сохранении историко-культурного наследия прошлого" и составили цель настоящей работы. В ходе исследования решались следующие задачи: - выявление характера законодательного обеспечения сохранности памятников старины и отношение художественно-научной общественности к данной проблеме в дореволюционной России; воссоздание процесса становления и развития центральных и местных органов охраны памятников в советской России; анализ политики новой власти в области охраны историко-культурного достояния и как она менялась в зависимости от внутренне-политической ситуации: выявление мотивов и показа процесса выработки законодательных мероприятий в данном направлении; оценка практики в осуществлении декретов и их эффективность; обобщение нормативно-административных методов борьбы против вывоза гражданами страны реликвий старины за границу и показа трансформации зтих взглядов в отношении государственной целесообразности продажи памятников искусства за рубеж; раскрытие противоречивости законодательных и практических мер советской власти по отношению культовых памятников, показав методы изъятия церковных сокровищ из использования религиозных обшин; исследование дальнейшей законодательной и административной практики государственных органов власти в отношении культовых памятников.

- е -

Степень разработанности проблемы. Вопросы сбережения и использования памятников искусства и старины в период с 1917 по 1929 годы слабо изучены. Появлявшиеся работы, в основном касались роли В. И. Ленина как идейного вдохновителя монументальной пропаганды и охраны памятников, а также посвящались, в основном, исследованию первых шагов советского правительства в данном направлении. До 40-х годов обращение историков к проблемам сохранения историко-культурного наследия носило эпизодический характер.

Ситуация стала меняться в период "оттепели". Тогда увидели свет статьи В. К. Гарданова, 0. В. Ионова, И. А. Булыгина, С. М. Троицкого.

Особо привлекает статья Д. А. Равиковича, вышедшая в 1970 г. и посвященная истории охраны памятников истории и культуры за 50-летний период советской власти1.

Своеобразный перелом в более глубоком и менее политизированном аспекте изучения данной проблемы наступает в 80-х годах. Это, прежде все публикации журналиста Е. В. Кончина, завершившееся выпуском беллетризованной книги "Эмиссары восемнадцатого года". Интересна работа Г. А. Богуславского, исследовавшего причины, приведшие к изданию одного из первых и важных декретов о регистрации. учете и охране памятников искусства и старины2.

Заметный вклад в разработку вопроса внесли работы Ю. Н. Жукова. которым была защищена диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук3. Несмотря на обязательные для то-

1. Равикович Д. А. Охрана памятников истории и культуры в РСФСР. 1917-1967 г г1. // Труды НИИ музееведения и охраны памятников истории и культуры. N.. 5970. Вып. 22

2. Богуславский Г. А . Из истории советского законодательства об охране памятников. (Декрет от 5 октября 1918 г.). // Правоведение. 1987. И 5.

3. Жуков Ю. Н. Первые мероприятия Советской власти по охране историко-художествеиного наследия. (Петроград 1917-1918 гг.) // История СССР. 19 8 3. N 5: он же. Роль права в охране культурно-исторического наследия в первый год Советской власти. // Советское государство и право. л 9 8 3 . н 11; он же. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры. 1917-1920 гг. М.. 19 8 9.

го времени акценты на положительную роль В. И. Ленина, партии и советской власти в сохранении историко-культурного наследия, исследования Ю. Н. Жукова продолжают оставаться до сих пор самыми серьезными работами по данной проблеме.

В 1937 г. защищается еще одна диссертация, на сей раз на соискание ученой степени кандидата исторических наук М. А. Поляковой "Охрана и использование памятников истории и культуры. 1917-1941 гг. Воронежская и Тамбовские области".

До перестроечного времени советские историки не касались такой сложной и деликатной проблемы, как вывоз за границу художественных ценностей. Б 1991 г. появляется большая статья А. Мосяки-на, анализирующая работу Экспертного фонда Наркомата внешней торговли1 .

В первой половине 90-х годов печатаются статьи В. Ф. Козлова, И.3.Белозерова по вопросам сохранения памятников.

До сих пор мы говорили лишь об исследованиях историков СССР. Что же касается историков права, то данная проблема почему-то их не привлекала. Однако в конце 80-х годов выходит ряд статей А. А. Козлова, вылившихся в 1990 году в защиту диссертации2. Его работы можно назвать первым нетерпко -правовыми исследованиями в данной области. Им был проработан широкий и ранее не привлекавшийся архивный материал, что позволило автору, вопреки расставленным "охранительным" идеологическим акцентам, выявить закономерности развития советского законодательства но охране памятников, непоследовательность советских декретов в данной области, уловить нарушения со стороны административной власти существующего законодательства в повседневной действительности. Тем не менее, время защиты диссертации не позволило А. А. Козлову оттойти от прежних тенденций историков СССР и потому был сделан вывод о том, что изменения в деле охраны памятников во второй половине 20-х годов стали происходить по причине отказа от ленинской политики сохра-

1. Мосякин А . Антикварный экспертный фонд. Антология документов и фактов. // Haue наследия 1991 Н 2-3.

2. Козлов А. А. Правовое регулирование охраны памятников истории и культуры в 1917-1941 гг. Автореферат на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М . . 199 0.

нения историко-культурного достояния, а не по иным, более глубинным причинам.

Научная новизна исследования и основные положения, выносимые на защиту. Научная новизна в первую очередь выразилась в истори-ко-правовом исследовании деятельности Советской государственной власти в области охраны памятников истории и культуры в экстремальных условиях революции, гражданской войны и построения основ будущего строя. Новым в исследовании является и то, что тема раскрывается на анализе обширного, в большинстве своем впервые вводимого в научный оборот архивного, законодательного к административного материала и показа его реализации на практике. Синтез истории и права позволили автору еыявить новые подходы и аспекты проблемы, которые, в силу идеологических причин и методологических установок, "ускользали" от внимания историков и правоведов, занимавшихся этим вопросам.

Новым стало и обобщение "оригинального" советского государственно-административного опыта в сбережении историко-культурного достояния. В представленной диссертации впервые проведен ис-торико-правовок анализ отношения советской власти к культовым ху~ дожественно-историческим ценностям. '

Научная новизна просматривается и в выносимых на защиту основных положений:

1. В дореволюционной России не было унифицированного закона об охране памятников искусства и старины. Продолжал сохраняться в этой области законодательный партикуляризм. Государственного органа, который бы заведовал сбережением реликвий старины, несмотря на усилия определенной части российской общественности, также не было создано, что самым негативным образом сказалось на состояние отечественного национального достояния.

2. Пришедшие к власти большевики не могли игнорировать давно назревшую проблему с охраной памятников, усугубленную в период революции. Задача состояла в создании соответствующей сети государственной службы. Система охраны памятников складывалась с центра. Несмотря на центристские стремления, положение дел с сохранением народного достояния продолжало оставаться тревожным, усугубленной организационной неразберихой.

3. Еще более сложное положение складывалось с созданием провинциальных учреждений охраны памятников. Причин тому было много, главное, нежелание местной администрации связывать себя дополни-

- я -

тельными, по мнению многих, "несерьезными" и "контрреволюционными" делами. Сказывались также нехватка квалифицированных кадров, крайне недостаточное финансовое обеспечение. Все же следует признать, что создание республиканского и губернских органов охраны памятников стало важным шагом в данном направлении, по сравнению с дореволюционной Россией.

4. В течение всех 20-х годов происходило перманентное изменение центральных и местных органов охраны памятников, практиковались новые формы и методы работы, что не всегда благоприятно отражалось на существе дела.

5. Крупный шаг новой властью был сделан и в отношении законодательного обеспечения сбережения реликвий старины. Первые декреты в теоретическом плане стояли на уровне аналогичных правовых актов главнейших западноевропейских стран. Это на первых порах дало мощный импульс процессу сохранения национального достояния. Последующая практика, к сожалению, не подтвердила европейский уровень. Декреты во многом оказались лишь "регуляторами" отношений административных структур с охраняемыми государством памятникам и к тому же они оказались малоэффективными. Тем не менее, постепенно создавалась иерархия нормативных актов: законы высших органов государственных властей (по нашим подсчетам за исследуемый период таковых было выпущено 15); подзаконные акты (инструкции, обязательные постановления, ведомственные инструкции) разнообразных ветвей власти.

6. Количественное увеличение законов совпадало с возраставшим год от года масштабом разрушения реликвий старины. Важной причиной этому явились правовой нигилизм властных структур и общества, ориентация правительственных кругов на широкомасштабную распродажу исгорико-культовых ценностей за границу. В глазах новых правителей России произведения искусства, реликвии старины приобрели твердую валюту, посредством которой они надеялись разрешить политические, идеологические и экономические задачи.

7. Весьма негативно на сохранность памятников сказался и неотрегулированный механизм юридической ответственности за нарушения предписаний декретов. Причин этому много: несовершенство законодательства, неумение сотрудников органов охраны памятников ими пользоваться, некомпетентность руководства, низкий культурный уровень общества. Духовная значимость памятников искусства и старины не вписывалась в шкалу жизненных ценностей большинства со-

- 10 -

ветских администраторов и рядовых граждан.

8. Лишение церкви юридического и экономического статусов привели к уничтожению художественно-исторических церковных ценностей. Практика подтвердила, что учет подобных памятников в первые годы после революции был необходим советской власти для последующего изъятия церковных сокровищ. "Благоприятный" момент для этого наступил в голодный 1922 г. Изъятие храмовых сокровищ под благовидным предлогом спасения вымирающего Поволжья необходим был правительству для уничтожения церкви как духовного института и ограбления ее храмов.

9. Помголовская практика продолжалась и после 1922 г., перекинувшись на памятники зодчества и колокола. Наряду с существующими законоположениями об охране культовых памятников, издавались и рьяно исполнялись другие, направленные на уничтожение данного вида историко-культурного наследия. Призывы и увещевания отдельных представителей охранных ведомств положение не поправили; на всем протяжении 20-х годов ситуация с культовыми памятниками, как впрочем и другими, продолжала ухудшаться. Наступило время прагматиков от политики, видевших в памятниках лишь утилитарную пользу.

10. Деятельность государственных властей России в области-охраны памятников могла бы иметь более катастрофические последствия, если бы в органах охраны памятников и музеях не работали подлинные энтузиасты своего дела. Они не могли существенным образом повлиять на правительственную политику в данном вопросе, но оказали практическую помощь путем неустанной собирательской и учетной работы, протестами против готовившихся актов вандализма, разработкой теоретических и правовых положений, изучением и реставрацией важнейших историко-архитектурных ансамблей-памятников.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ

Исследуемая в диссертации проблема и сформулированные на основании этого теоретические положения в определенной степени дополняют историко-правовую науку в тех ее разделах, которые касаются советского государственного и правового строительства. В данном ракурсе, вопросы, поднятые в диссертации, как правило, ни в общетеоретической, ни историко-правовой научной и учебной литературе не рассматривались. На основе административно-правового опыта создания государственности автор вскрывает, объясняет фак-

- Ii -

торы и причины, приведшие к созданию общероссийской системы охраны историко-культурного наследия, показывает и анализирует сущность советского политического режима по отношению к национальным памятникам истории и культуры.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ

Практическая значимость диссертации выражается в том, что собранный, обобщенный и проанализированный в ней материал представляет определенный интерес для современных общественных организаций и государственных структур, ведающих охраной памятников истории и культуры. Результаты проведенного исследования могут быть также использованы при разработке общих курсов лекций по Отечественной истории, истерии государства и права, общей теории права, истории государственных учреждений России, а также соответствующих разделов специальных дисциплин - истории религии, культурного строительства, уголовного, гражданского и административного права. Материал диссертации может быть привлечен преподавателями, студентами и слушателями в процессе изучения указанных дисциплин и специальных курсов.

АПРОБАЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Главные положения диссертации и ее выводы, были изложены ав -тором на расширенном заседании кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородского юридического института МВД РФ. Материалы исследования использовались при подготовке методических рекомендаций по чтению лекций по охране памятников истории и культуры Нижегородского отделения ВООПИК, общества "Знания", опубликованы в виде лекций для слушателей Горьковской высшей школы МВД. По теме диссертации вышли две монографии, брошюры, научные статьи и газетные публикации в центральной и местной прессе. Основные положения диссертации стали предметом обсуждения б выступлениях автора: научной конференции "Городецкие чтения" (24-26 апреля 1991 г., г. Городец Нижегородской области); II региональной научной конференции "Проблемы исследования памятников истории и культуры Верхнего Поволжья" (12-20 марта 1991 г.. Нижний Новгород); III региональной научной конференции "Проблемы исследования памятников истории и культуры Верхнего Поволжья" (16-17 марта 1992 г.,

Нижний Новгород); IV научной конференции "Проблемы исследования памятников культуры и природы Европейской России" (6-8 апреля 1993 г., Нижний Новгород); научной конференции "Возрождение России и Русская общественная мысль" (4-6 февраля 1993 г., Нижний Новгород); семинаре "Охрана историко-культурной среды исторических населенных мест" (1-4 марта 1993 г., г. Городец Нижегородской области); V Всероссийской научной конференции "Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России" (24-25 мая 1994 г., Нижний Новгород); "Серафимовских чтениях" (28 февраля 1994 г.. Нижний Новгород); VI Всероссийской научной конференции "Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России" (19-21 сентября 1995 г.. Нижний Новгород); Всероссийской научно-практической конференции "Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия" (20-22 сентября 1995 г., Нижний Новгород); Серафимовских чтениях" (21 декабря 1995 г., Нижний Новгород); VII Международной научной конференции "Традиционная культура и ее современные аспекты. Проблемы исследования и возрождения историко-культурной среды" (24-26 сентября 1996 г., Нижний Новгород); научной конференции "100 лет нижегородским музеям" (3-5 декабря 1996 г.. Нижний Новгород); Всероссийской научно-практической конференции "История и политика: методология, историография, практика" (22-23 января 199? г.. Нижний Новгород).

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ

Работа состоит из введения, четырех глав, каждая из которых содержит три параграфа, заключения, списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ обосновываются актуальность, научная новизна и степень разработанности исследуемой темы, определяются объект, цель и задачи исследования, теоретическая и практическая значимость, формируются положения, выносимые на защиту.

В ПЕРВОЙ главе диссертации "Проблемы сохранения памятников старины в дореволюционной России" говорится о государственно правовом обеспечении охраны памятников в Х'ЯП-начале XX вв., анализируется отношение российской общественности к охране "древностей" и раскрывается история возникновения, формирования и развития понятия "памятники истории и культуры".

Интерес русского народа к своим национальным святыням (по современному - памятники истории и культуры) уходит своими корнями в седую древность. Летописи позволяют судить о том, что наши далекие предки тщательно сберегали то, что относилось к символам духовных и ратных подвигов соотечественников.

Однако на фене многочисленных актов вандализма и уничтожения древнейшего историко-культурного наследия, все это были лишь единичные случаи. Осознание "памятника'1. или. как говорили в XVIII-XIX вв., "древностей", на государственном уровне стало наблюдаться в эпоху Петровских преобразований. Первый законодательный акт по этому поводу появился 13 февраля 1718 г. "О сдаче старинных редкостей комендантам". К этой законотворческой работе подключился и Сенат, который обратил внимание на сбор и охрану рукописных и печатных" книг, грамот и иных исторических документов, хранившихся в епархиях и монастырях. Надо отметить, что указы Сената дублировались императором, а петровские повеления в своп очередь дополнялись сенаторскими.

Наряду с "куриозными" вещами обращалось внимание и на реликвии недавней истории (увековечивание мест славных побед, охраны "потешной флотилии"). За все петровское время было выпущено 8 императорских и сенатских указов. Однако они, основываясь ка свидетельствах современников и практике тех лет, делает вывод диссертант, в большинстве своем не выполнялись местной администрацией.

Законодательное творчество Петра I по охране древностей при последующих правителях России не получило практического закрепления, выливаясь в спорадически издаваемые нормативные акты: до конца XVIII в. было издано всего 4 указа и одно определение. Выпущенные по отдельным случаям, они на общее состояние памятников старины реально не влияли.

Положение стало меняться в ХТХ в. , когда одним из предметов ведения МВД стало наблюдение за сооружением и сбережением данного историко-культурного наследия. Роль министерства в сохранении памятников старины усилилась в 60-х годах. На основании ст. 1311,

т. 1, ч. 2 продолжения Свода законов издания 1862 г. сбором сведений о древнем зодчестве и памятниках старины в основном занимался Департамент общих дел МВД, а также Департамент полиции, исполнительный, техническо-строительный и центральный статистический комитеты.

Первый раз мы встречаемся с ролью МВД по охране памятников в Положении Комитета министров "О мерах охраны древностей в Крыму" от 4 июля 1822 г. Считается, что именно этим документом впервые в России древние архитектурные сооружения официально были отнесены к памятникам зодчества.

Как правило, данного рода деятельность осуществлялась министерством посредством циркуляров, которые предписывали гражданским губернаторам доставлять сведения об архитектурных памятниках и запрещении их разрушать. Подобные циркуляры издавались неоднократно, но не всегда они на местах выполнялись. К примеру, на предписание министра А. Е. Тимашева от 11 ноября 1869 г. доставить в Техническо-строительный комитет подробное описание древних сооружений с их чертежами и объяснениями, 15 губернаторов вовсе не откликнулись, а 17 отделались отписками об отсутствии таковых.

Путем неоднократных повторений, только к 1905 г. МВД удалось получить "окончательный" список памятников. По этим данным, в России по 70 губерниям, 20 областям, 9 городам и острову Сахалин было выявлено 2456 архитектурных и 1652 исторических памятников.

Кроме сохранения древних архитектурных сооружений с 60-х гг. XIX в/ в поле зрения МВД попали памятники археологического происхождения. Это было связано с неотрегулированностью археологических раскопок, усиливавшимися рецидивами кладоискатеяьства. В результате чего исторические и культурные сокровища не только пополняли собрания коллекционеров, но и стали (что было новым) вывозиться за границу. Очередной циркуляр МВД "О запрещении кладоискательтва и о порядке сдачи археологических находок" от 31 мая 1884 г. впервые официально высветил тревожный симптом, который впоследствии продолжал развиваться, достигнув апогея во время первой мировой войны и особенно при Временном правительстве - это вывоз за границу национального достояния. Кроме того, данное предписание еще раз подтвердило истину о бездеятельности или нарочитом равнодушии губернских властей к сохранению отечественного историко-культурного наследия. Достаточно указать на то, что с 1866 по 1892 гг. было издано 5 однотипных

циркуляров (всего же МВД по данной проблеме выпустило 11 циркуляров). Несмотря на это, в начале XX в. министр внутренних дел А. А. Макаров констатировал: "Правила, установленные в нашем законодательстве и меры, предпринятые Министерством внутренних дел ... не достигли своей цели". Московское Археологическое общество в своих выводах пошло еще далее, заявив в 1912 г., что требование закона о наблюдении губернаторами и полицией за сохранностью памятников "является в большинстве случаев мертвой буквой".1

Циркуляры - одна из сторон правотворческой деятельности МВД по сбережению памятников старины. В 1876 г. товарищ министра внутренних дел А. Б. Лобанов-Ростовский возглавил особую комиссию, созданную по указанию Сената при Министерстве народного просвещения, которая обсуждала предложения о мерах к "охранению памятников древностей". Основой обсуждения стал проект, выработанный Вторым археологическим съездом 1871 г. В состав комиссии вошли пять представителей правительственных учреждений и столько же от ученых обществ.

Новый проект, однако, застопорил министр финансов, который "при настоящих обстоятельствах" не мог "изъявить согласие" ассигновать 36 900 руб. на годовое содержание создаваемой постоянно-действующей комиссии и полагал ее учреждение отложить до более благоприятного времени.

Новый импульс в разработке общегосударственного закона был вызван многочисленными фактами неудовлетворительного состояния памятников в стране. В этой связи Государственный совет поручил МВД пересмотреть существующие законы об охране памятников. Член совета МВД С. П. Суходольский становится в 1904 г. председателем очередной комиссии по пересмотру законодательства об охране исторических памятников, которая в феврале-апреле 1905 г. выработала по данной проблеме "Основные положения".

К 1908 г. на него были получены отзывы от 66 учреждений и научных обществ. Новый состав одной из последующих комиссий из 23 человек к 1910 г. вырабатывает окончательный проект "Положения об охране древностей", а 25 октября 1911 г. министр внутренних дел

1. Охрана памятников истории и культуры в России хм111-нача-ло XX вв. Сб. документов. П.. 19 7 8. С. 216. 2 9 4.

- 16 -

А. А. Макаров выступил с ним в Государственной Думе.

Диссертант отмечает, что "Положения" вызвали ожесточенную критику со стороны деятелей науки и искусства. Особое неприятие вызвал раздел о заведовании МВД делами охраны памятников, т. к. по мнению оппонентов это должно находиться не в ведении полиции, а быть под охраной культурных масс.

Обсуждение проекта затянулось, а во время войны в деле сбережения памятников возникли новые проблемы, для решения которых МВД выходит с инициативой образовать при нем Особое совещание по вопросам сохранения национального достояния. Одновременно из Думы был отозван для переработки законопроект об охране памятников, обсуждение и согласование которого затянулось, да так и не было закончено.

Автор делает вывод, что несмотря на усилия МВД по охране памятников, они так и не достигли желаемого результата. Не в последнюю роль в этом сыграла нерасторопность, а порой и нежелание губернских властей обременять себя "несерьезным" делом, а также неподготовленность общественности к решению важных историко-культурных задач. Как результат всего этого, в России не был создан единый закон об охране памятников и не учрежден общегосударственный орган, ведавший этим делом.

Следует отметить, что МВД занималось охраной не всех древностей. Многие из них находились в распоряжении Русской православной церкви, которые, по многочисленным свидетельствам и вопреки существующему расхожему мнению, гибли от невежества самого духовенства, что позволило поэту А. К. Толстому в 1861 г. в письме к Александру II категорически заявить, что "духовенство - отъявленный враг старины"1.

По существующим законам, без ведома Синода обновление церковных памятников старины не разрешалось. На основании анализа источников диссертант констатирует, что в повсеместной практике эти законы почти никогда не соблюдались, несмотря на неоднократные напоминания высшего духовного ведомства подведомственным учреждениям о правилах ремонта и реставрации древних церквей. Старинная храмовая утварь расхищалась, продавалась, а древнейшая фресковая живопись "поновлялась" и "облагораживалась". Совсем

1. Толстой А.К. Собр. соч. В 4 т. М. . 1969. Т.4. С. 295-296.

неслучайно е апреле 1908 г. председатель Московского археологического общества П. С. Уварова предлагала Николаю II объявить все древние законы, склады, ризы и прочие старинные богослужебные предметы "государственной собственностью без права какого-либо отчуждения с строжайшей ответственностью преосвященных, за нарушение этого закона"1.

С целью предотвращения случаев расхищения церковных древностей Синод в том же году вырабатывает проект закона об учреждении синодальной Архивно-археологической комиссии, с отделениями в губерниях и важнейших уездных исторических городах. Автор диссертации обращает внимание на то, что Синод стремился самостоятельно разрешать возникшую проблему, ревностно отстаивая свою автономность, не допуская даже малейшего контроля со стороны государственных ведомств и научно-общественных организаций за находящимися в его ведении церковными ценностями. Это подтверждает и дискуссия, проходившая в Междуведомственной комиссии в 1909-1910 гг. при обсуждении проекта Положения об охране памятников. Представители Синода настаивали изъять охрану храмовых реликвий из "светского" проекта. На что товарищ министра внутренних дел С. Е. Крыж-жановский заметил, что необходима общегосударственная вневедомственная охрана и что данный вопрос "возник и развивался преимущественно на почве фактов, свидетельствующих с том, что церковные древности гибнут и расхищаются и вообще остаются без должной охраны"2. О подобных многочисленных фактах в начале XX в. много писал журнал "Старые годы".

Российская научная и культурная общественность с середины прошлого столетия пыталась привлечь внимание государственных органов власти к проблеме охраны всех видов памятников. Однако к мысли сохранять отечественное историческое и культурное достояние русское образованное общество пришло не сразу. Во время преклонения перед античностью, а впоследствии и западничеством затормозилось распространение самопознания, изучения своей истории и это сыграло негативную роль в судьбе отечественных памятников старины.

1. охрана памятников... с. 3 43.

2 . там же. С. 209-210.

Тем не менее, подспудно внимание отдельных представителей общественных кругов к своему прошлому укрепляло идею изучать его и эти слабые ростки живительного интереса постепенно пробивали заскорузлость общественного мнения. Большую роль в данном процессе сыграли археологи и возникшие затем археологические общества.

Чтобы памятники истории из раздела "куриозных" перешли в разряд национальных культурных святынь, необходимо было пройти определенный этап развития, для чего необходимо было проделать комплекс государственно-правовых, воспитательных, патриотических, образовательных и иных мероприятий.

К середине XIX в. стали возникать организации, которые одно из направлений своей деятельности посвятили спасению и защите реликвий старины. В диссертации дается краткая характеристика работы некоторых из них (Императорское археологическое общество. Московское археологическое общество, общество защиты и сохранения в России памятников искусства и старины), а также археологических съездов и губернских ученых архивных комиссий по практической охране памятников и попыток их законодательной инициативы в данной области.

Однако круг людей, объединенных ими в масштабе России, был очень узок, чтобы повлиять на консервативную администрацию и массовое сознание народа о необходимости беречь свое национальное достояние. Показателем отношения интеллигентного русского общества к памятникам старины служит библиографический анализ, проведенный автором диссертации восьми ведущих литературных и научных журналов за 1896-1905 гг., которые на своих страницах не опубликовали ни одной статьи по вопросам сбережения историко-культурного наследия.

Все это в совокупности позволяли современнику бросить тяжелое обвинение о том, что охрана памятников старины "не в обычае русского человека" и что "это явление повсеместное, общерусское"1.

С таким отношением к своим памятникам общество подошло к февральскому рубежу 1917 г. Со страниц журналов и газет зазвучали призывы к уничтожению памятников рухнувшего режима, требования как можно скорее убрать "от глаз народа" монументы императоров, превратив их в расплавленный металл. В "Союзе деятелей искусств"

1. Труды Ставропольской ученой архивной комиссии. Ставрополь . 1911. С. 1 .

даже возникла идея образовать комиссию по уничтожению монументов.

Вандализм, погромы помещичьих усадеб и вывоз за границу российского музейного достояния пыталась остановить, так называемая, "Комиссия Горького" официально поддержанная Временным правительством. В бесконечных метаниях, противостояниях и бесплодных спорах о судьбе отечественных памятников старины заканчивалось правление Керенского.

Общества же были бессильны, а агитация художественной интеллигенции, делает вывод автор, была запоздалой или направленной не по адресу.

Решению зопроса охраны памятников несомненно мешала и неразработанность понятия "памятники истории и культуры". По причине его неразвитости в отечественном законодательстве и научной литературе денифинитивного единства в дореволюционной России не существовало. Первые нормативные акты толковал;! "памятник" аморфно, давая скорее описательное, чем правовое определение. Указы XVIII в. о "куриозных" вещах в начале 30-х гг. XIX е. получили интерпретацию "достопримечательные произведения природы и искусства". В нормативных документах с качала XIX столетия и вплоть до начала XX в. закрепляется определение историко-культурного наследия как "древности" или "памятники древности". Однако в бытовом употреблении и в научном мире "древности" появились в XVIII в. и считались равноценными понятию "археология". В XIX з. эти слова применялись параллельно.

Термин "памятники" в литературе и обыденном сознании также стал фигурировать с XVIII в. Причем им пользовались как в привычном смысле (монумент, надгробие), так и в научно-литературном (памятники художеств 'А искусства). В последнем случае это относилось, как правило, к творениям древнего Египта, Греции и Рима. Потом к "памятникам" стали относить археологию, эпиграфику, палеографию, летописи, архитектуру, курганы и монументы.

В XIX в. в обиход входит такая дефиниция, как "исторические памятники", к которым относили как исторические монументальные сооружения и места знаменитых сражений, так и актовый материал. В нормативных же документах данное словосочетание впервые было употреблено 14 декабря 1827 г. и являлось обобщающим понятием

старинных архитектурных памятников. В начале XX столетия "исторические памятники" стали ассоциироваться с зодчеством и ваянием, монументами, эпистолярным наследием, старыми печатями и даже прикладным искусством.

Словосочетание "Памятники искусства" также возникали в XIX в., но данное определение приживалось тяжело. В государственных и общественных документах продолжали употреблять названия типа "памятники старины", "церковные памятники", "предметы старины", "памятники древности".

Автор констатирует, что несмотря на перечисленные нюансы в дефиниции памятников, существовавших в России в течение всего прошлого и начала нынешнего столетия, все же вплоть до 1917 г. в официальной документации продолжало сохраняться и бытовать разнохарактерная терминология в данном вопросе. Определение "памятники истории и культуры" был выработан, укрепился и развился лишь в советское время.

Глава вторая - "Становление советских органов охраны памятников истории и культуры" начинается с истории первых мероприятий новой власти по сбережению памятников, продолжается рассмотрением вопроса создания центральных учреждений охраны памятников и заканчивается организацией их местных органов.

Перед победившей властью встали многочисленные задачи государственного, социального, экономического, военного и культурного строительства. Одна из проблем последней была охрана памятников истории и"культуры. С первых дней октябрьского переворота ей продолжали заниматься Художественно-историческая комиссия при Зимнем дворце и аналогичные учреждения окрестных петроградских дворцов. Широко известна и исследована деятельность первых советских комиссаров Петроградского военно-революционного комитета Б. Д. Ман-дельбаума и Г. С. Ятманова по спасению памятников и руководству существующими комиссиями. Фактически до июня 1918 г. в Петрограде сбережением памятников занимались два органа - Петроградская художественная комиссия и Художественно-историческая комиссия при Зимнем дворце.

На основании анализа документов и других источников автор приходит к выводу, что определенная часть творческой интеллигенции, несмотря на отрицательное отношение к новой власти, все же исполнила свой долг перед отечественной культурой и пошла на сотрудничество с властями в вопросах сохранения историко-культурного

наследия.

Сотрудниками Петроградского органа охраны памятников за 1917-1919 гг. было обследовано до 3 ООО брошенных квартир, в которых было обнаружено сотни ценнейших произведений искусств. Отмечая конструктивную деятельность петроградцев, известный художник и историк искусств А. Н. Бенуа, сам много проработавший по данной проблеме, констатировал, что опыт по спасению дворцов был заимствован Германией после революционных событий в этой стране.

Более сложный процесс охраны памятников проходил в Москве. Затяжной период революционного переворота негативным образом сказался на состояние ряда выдающихся архитектурных сооружений, в особенности кремля. Под влиянием разрушительных московских событий А. В. Луначарский даже заявил о выходе из правительства. Но под влиянием В. И. Ленина все же остался и почти сразу же написал специальное обращение ко веем гражданам России о сохранении народного достояния.

Московский совет рабочих и солдатских депутатов образует комиссию по охране памятников искусства и старины, а спустя некоторое время Московский военно-революционный комитет формирует собственную комиссию по охране художественных ценностей искусства и старины.

Специфической чертей в дело сбережения национального достояния с конца 1917 г. явилась выдача от имени советской власти охранных грамот на коллекции, отдельные предметы искусства и даже целые усадьбы. В первые послереволюционные месяцы подобная практика стала одной из главнейших форм учета и охраны памятников. Только по ведомству Наркомата нмуществ республики было выдано свыше 3 ООО таковых грамот. Однако, приходит к выводу автор, данная акция, как показала последующая практика, была направлена не на сохранение частновладельческих собраний произведений искусств, а скорее с целью учета их, с последующей национализацией.

Положение в области сбережения памятников осложнялось массовыми погромами дворянских имений. В провинции местные власти не всегда оперативно предпринимали меры против крестьянской вольницы, а в отдельных случаях даже невольно потворствовали ей. Именно в то время погибли усадьбы, связанные с выдающимися деятелями Отечества: Михайловское - Пушкина, Спасское-Лутовиново - Тургенева, Клейменово - Фета, Шахматово - Блока и др.

Диссертант отмечает, что в первых практических законодатель-

ных шагах советского правительства по охране памятников явно просматривалась интернациональная направленность. Так например, по распоряжению Наркомата по делам национальностей мусульманам был передан "Священный коран Османа", возвращены исторические реликвии башкирам, татарам и украинцам. 19 января 1918 г. Совнарком принимает декрет "Об охране предметов старины и искусства, принадлежащих польскому народу" и т. п. Все эти шаги были предприняты за несколько месяцев до осознания проблемы законодательного обеспечения охраны Российского историко-культурного достояния.

Особняком стоит декрет "О памятниках республики" от 12 апреля 1918 г. Импульс идеологической и политической полезности памятников идет от этого закона.

Инициатива по созданию государственного органа охраны памятников. обращает внимание эетор, исходила от а. В. Луначарского, который предложил учредить Государственный совет по заведованию дворцами и музеями республики:, а следовательно и охране памятников. Однако это не встретило поддержки со стороны петроградской интеллигенции.

Все же в Петрограде возникает первый такой орган - Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины, а 21 марта 1918 г. учреждается соответствующая Коллегия при Народном комиссариате имуществ республики. Работа коллегиального органа складывалась из двух направлений: музейное строительство и охрана памятников. В последнем случае планировалась разработка декретов о предотвращении вывоза за границу художественно-исторических памятников и о регистрации памятников искусства и старины, находящиеся у частных лиц.

Диссертант отмечает, что в Петрограде в делах сбережения памятников сложилось двоевластие: Коллегия по делам музеев и охране памятников подчинялась Наркомату имуществ республики, а Художественно-историческая комиссия при Зимнем дворце - Наркомпросу и это шло не на пользу делу.

В феврале 1918 г. в Москве Всероссийский кооперативный съезд учреждает "Комитет (фонд) охраны памятников культуры и художественных сокровищ России", который должен был заниматься вопросами пропаганды охраны памятников, а на образованный денежный фонд приобретать для музеев произведения искусства.

Межведомственная разобщенность в деле сбережения национального историко-культурного достояния приводила к завуалированной и

даже открытой борьбе между Наркоматом имуществ республики и Нар-компрооом. Руководитель последнего проводил политику, направленную на подчинение себе петроградских органов охраны памятников, в том числе и конкурирующего в данной области наркомата. В этой связи 28 мая А. В. Луначарский добивается образования в Москве собственного Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины, переименованного вскоре во Всероссийский, с образованием его коллегиального органа. В диссертации подробно рассматривается история создания этого Отдела, его структура и направление деятельности. Для работы с провинцией 12 ноября 1918 г. создаются специальные уполномоченные - "эмиссары отдела" или, как чаще всего они фигурируют в архивных документах того времени, - "Эмиссары Центра".

Соперничество между Наркоматом имуществ республики и Нар-компросом заканчивается И июля 1918 г. вхождением первого в НКП РСФСР на правах Отдела имуществ республики. 27 февраля 1920 г. последний объединяется с Отделом по музеев и охране памятников, а тот, в свою очередь, в Отдел музеев и охране памятников искусства и старины или, по делам документации того времени. Музейный отдел.

Однако, как свидетельствовала практика, расширение полномочий органов охраны памятников мало способствовало сбережению национальных сокровищ, чему мешали бесконечные споры и дискуссии между сотрудниками по вопросам охранных мероприятий и направлениям деятельности.

Несмотря на перманентные административно-организационные пе рестройки, поиск новых форм управления сбережением памятников продолжался и в дальнейшем. 6 мая 1920 г. постановлением Наркомпро-са Отдел становиться Всероссийской коллегией по делам музеев и охране памятников искусства и старины, подчиненной Главному управлению по делам музеев и охране памятников истории и старины (Главмузей).

В феврале того же года з структуре Наркомпроса образуется Управление научными учреждениями, через год преобразованное в Главное управление научными, музейными и научно-художественными учреждениями (Главнаука). Оно создавалось с целью объединения и руководства научной, музейной жизнью и охраной памятников республики. В состав главнауки на правах особого подразделения входит и Музейный отдел состоящий из подотделов: музейного, реставраци-

онного, археологического, учета и охраны. Последний подотдел 4 марта 1923 г. разделяется на секции - церковного искусства, частные собрания.

В таком виде Отдел просуществовал до 1930 г., когда произошла реорганизация Наркомпроса и прекратила существование Главнаука.

В губерниях не успевали следить и оперативно реагировать на новации Центра и потому в документации тех лет постоянно наблюдается бюрократическая чехарда с названиями органов охраны памятников. Этот своеобразный вирус частых и порой скоропалительных перестроек можно было бы отнести к болезни роста. Как всякая болезнь, она ослабляла административный механизм; силы уходили на ее преодоление, а в результате страдало дело, особенно на местах.

В Петрограде продолжали автономно действовать органы охраны памятников. 1 июля 1918 г. там появляется Художественная комиссия по охране и реставрации памятников искусства и старины (с 5 июля она стала называться петроградской Коллегией). В этой связи 17 июля упраздняется Художественно-историческая комиссия при Зимнем дворце. 2 августа того же года петроградская Коллегия утверждает положение о Комиссии, состоящей при Наркомпросе по Отделу имуще с тв республики и'находящаяся под общим руководством петроградской Комиссии. В тоже время упраздняются и все остальные художественно-исторические комиссии петроградских дворцов.

В ноябре 1918 г. вместо Комиссий в Петрограде образуется автономный Отдел по делам музеев и охране памятников, который осуществлял свою работу в пределах, так называемого. Союза коммун северной области. По мнению диссертанта, такая ситуация не могла не отразиться отрицательно на взаимоотношениях органов охраны памятников Москвы и Петрограда, представители последнего всегда свысока смотрели на своих столичных коллег.

Перечисленные организационные мероприятия затрагивали в основном центр, слабо распространяясь на провинции. Однако без правильной постановки охраны памятников на местах, выполнение задач сбережения национальных богатств в пределах республики осуществить не удастся.

Первую инициативу в данном вопросе проявила моссоветская Комиссия, которая 19 февраля 1918 г. образовала в Сергеевском Посаде Комиссию по охране памятников искусства и старины.

Провинциальная интеллигенция, не дожидаясь распоряжений сверху, предприняла самостоятельные шаги по сбережению памятей-

ков. В некоторых губерниях инициаторами образования соответствующих органов выступили и исполкомы советов, которые создавали разнообразные по названию и структуре учреждения: секции, подотделы, комиссии, коллегии и т. п. Их связь с центральной властью была либо слабой, либо вовсе отсутствовала, что, естественно, сказывалось на их жизнеспособности.

Впервые вопрос об образовании губернских коллегий по делам музеев и охране памятников рассматривался Всероссийским отделом 21 июля 1918 г. По причине перегруженности "Известий" первоочередными официальными материалами, постановление об учреждении местных коллегий многие месяцы не было обнародовано, потому циркулярные письма в адрес губернских властей рассылались обычным канцелярским способом.

Создание унифицированной государственной системы охраны памятников должно было способствовать выполнению декретов и расширению деятельности Всероссийского отдела. Однако к первой годовщине Октября существовало лишь 13 подобных органов, которых даже не охватывали прилегающие к Москве районы. По архивным данным к началу 1919 г. было создано 21 уездный и губернский подотделов, в 1920 их стало 39, а в 1922 году - 70.

Организация провинциальных подотделов прошла трудный и в то же время закономерный этап, обусловленный "болезнью" роста. В конечном счете, делает вывод диссертант, многое зависело от благорасположения местного руководства. В некоторых губерниях встречались диаметрально противоположные воззрения на сущность охраны памятников. Из отчета Отдела по делам музеев и охране памятников явствует, что "на местах необходимость охраны культурных ценностей считалось несвоевременной и казалась в первые дни революции защитой старых устоев и буржуазного имущества"1. И даже к 1923 г. взаимоотношения между центральными органами охраны памятников и губернскими властями оставляли желать лучшего.

На эффективность губернских подотделов существенное влияние оказывало и их финансовое состояние. Большинство из них на помощь из Москвы не надеялось, а местный финансовый источник был весьма скуден. К примеру, на тверской подотдел в 1919 г. было запланировано 1 093 630 рублей, а отпущено центральной властью лишь 185 ООО, т. е. 17% от испрашиваемой суммы: в 1920 г. - 3 173 ООО

1. ГАРФ. Ф. 2307. Оп. 3. л. 53. Л. 10

руб., а получено 782 ООО или 24%; в 1921 - 6 674 ООО, а реально получено 3 550 ООО или 32 планируемой суммы.

Препятствием своевременной организации местных подотделоЕ, обрашает внимание автор, была обширность территории республики, слабая транспортная и иная связь, а также гражданская война. Существенную роль на эффективность местных органов охраны памятников сказывалась и нехватка квалифицированных кадров. К тому же, на их состав влияла и ЧК, которая к участию спасения памятников не допускала людей, приверженных прежнему строю или религиозной идеологии.

Организационные изменения в столице сказывались на губернские. 18 февраля 1920 г. по инициативе Наркомпроса при губернских подотделах народного образования образуются Коллегии (подотделы искусств) по делам искусства, учета и охраны памятников, музыкальный и театральный. 23 мая 1921 г. создаются управления (комитеты) по делам музеев и охране памятников искусства и старины, народного быта и природы (Губмузеи), с широким кругом полномочий, и с коллегиями при них, действовавшими под общим руководством Главмузея, а на местах губоно. Б феврале 1923 г. Губмузеи, в зависимости от их значимости, подразделяются на две категории: к первой было отнесено 33 подразделения, получивших статус подотделов губоно с общим количеством 195 сотрудников; ко второй - 28, учрежденных на правах Отделов при политпросветах и с 68 научными работниками. Но даже на этих 263 человека на всю Россию бюджета не хватало.

С переходом страны к мирному строительству, устанавливается жесточайшая экономия государственных расходов. Первыми это ощутили культурно-просветительные учреждения. В мае 1923 г. общее количество Губмузеев сократилось до 32, где работало всего 36 сотрудников, что привело, естественно, к упадку охраны памятников. Пытаясь выйти из труднейшей ситуации в том же году СНК предоставил Отделу по делам музеев и охране памятников право иметь спецсредства от эксплуатации земельных участков, строений и прочего имущества, находившегося на балансе Наркомпроса.

В связи с изданием в 1924 г. очередного декрета ВЦИК и СНК РСФСР "Об учете и охране памятников искусства, старины, быта и природы" изменяется система руководства сбережением памятников. Функции фактической охраны на местах передавались исполнительным комитетам автономных республик, областей, губернии, при непос-

редственном участки Губмузеев или заменяющих их органов - музеев. Такая структура сохранилась до 1930 г.

Несмотря на все негативные явления, возникавшие на пути конструирования центральных и местных органов охраны памятников, автор делает вывод, что главным положительным результатом новой власти, по сравнению с самодержавием и Временным правительством все же стало создание государственной системы охраны памятников, само существование которой позволило избежать многих катастрофических явлений в области сохранения памятников.

Глава третья "Деятельность государственно-административных и музейных органов по охране памятников" рассматривает вопрос о первой государственной регистрации памятников истории и культуры, исследует проблему - Советская власть и проблемы вывоза за границу художественно-исторических ценностей, э также административно-правовое обеспечение охраны памятников в 20-х годах.

На первых порах, изданные советским правительством нормативные акты по охране памятников касались, в основном, частных случаев, что, естественно, не могло решить проблему в целом. Необходим был закон, который бы в республиканском масштабе способствовал сбережению историко-культурного наследия.

Первая инициатива по этому вопросу исходила от Наркомата имуществ республики, приступившего в апреле 1918 г. к разработке декрета "О мерах к сохранению национальных художественно-исторических сокровищ в пределах РСФСР", а в июля к выработке закона "Об обязательном учете, охране, порядке храпения предметов искусства, памятников быта, культуры и старины".

Направленные в Совнарком законопроекты встретили возражения А. В. Луначарского, выразившего обеспокоенность ненормальным положением дел в области защиты памятников, находившихся в ведении двух центральных ведомств и предложившего упразднить конкурирующий наркомат. Вместе с этим, А. В. Луначарский представил в СНК проекты двух своих декретов о запрещении вывоза за границу реликвий старины и об образовании Коллегий по делам музеев при губсов-депах.

После ликвидации Наркомата имуществ республики, инициатива в законодательном плане перешла к Наркомпросу. Его проект декрета СНК утверждает 5 октября 1918 г., и через пять дней публикует под названием "О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ

и учреждений". Закон объявлял первую государственную регистрацию всех монументальных и вещевых памятников, в чьем бы обладании они не находились. Их владельцам в месячный срок предлагалось представить в музейные органы подробные списки своих коллекций. Декрет по своей сути являлся временным, действие которого должно было закончиться в указанный срок.

Работа по учету затягивалась, особенно в провинции, откуда, по признанию Комиссии по учету и регистрации, поступали сведения "единичного характера" и что там, до истечении указанного в декрете срока, регистрация фактически не предпринималась. Даже официальные власти вынуждены были признать, что декрет не дал результатов на которые они рассчитывали. Потому было решено продлить срок регистрации: 1 января 1919 г. для Москвы и 15 января для остальных мест республики.

Практика и официальные документы подтверждали малую эффективность декрета, поэтому возникла необходимость введения побудительных мер, вплоть до конфискации имущества и лишения свободы за его невыполнение. Для успешной реализации декрета подключались советские, административные и культурно-просветительные учреждения и даже ВЧК, издав 5 ноября 1918 г. циркуляр о "Мерах против расхищения художественных ценностей".

Совместными усилиями дело удалось сдвинуть с мертвой точки. Впереди шли столичные города: в Москве к 1923 г. было взятс на учет 438 художественных собраний; в Петрограде в Музейном фонде сконцентрировалось свыше 40 ООО, а в Зрмитаже до 60 ООО музейных предметов.

Более успешно проходил учет архитектурных памятников.За то же же время по стране было зарегистрировано 2 900 памятников зодчества и 523 помещичьих усадеб. В крупнейших из них были изъяты художественные произведения, оцененные в несколько миллиардов рублй в ценах того времени. Масштабы изъятия были колоссальными и для простоты оформлений, часто счет шел на пуды и возы.

Массовая и зачастую безразборчивая регистрация памятников привела к "затовариванию", в котором необходимо было квалифицированно разобраться.С этой целью 8 марта 1923 г.издается специальный декрет о перерегистрации памятников. Однако и на этот раз государственное мероприятие некоторыми местными властями игнорировалось и работа Музейного отдела нередко проходила в сложных для сотрудников условиях, в борьбе с отдельными лицами и целыми уч-

реждениями.

Другим направлением деятельности правительства являлась борьба с неконтролированным вывозом за границу художественных сокровищ. В диссертации проводятся многочисленные случаи подобной контрабанды.

Отдел по делам музеев и охране памятников в одном из первых своих программных документов призвал правительство издать хотя бы временный закон, запрещающий вывоз за границу музейных предметов. Первое постановление СНК от 30 мая 1918 года о запрещении вывоза за рубеж произведений искусства было связано с реквизицией у Е.Л. Мещерской картины Боттичелли.

Экстраординарными мерами нельзя было решить проблему. Поэтому тем же постановлением Нарксмпросу в трехдневный срок поручалось разработать декрет о запрещении вывоза за границу произведений искусств. Проект довольно долго разрабатывался и только 29 июня был одобрен Малым Совнаркомом, а 8 июля обсужден в СНК. Было решено его доработать и только 19 сентября 1918 г. декрет "О запрещении вывоза за границу предметов особого художественного и исторического значения" был утвержден. В растолкование и практической реализации его издаются инструкции и образуется специальная Комиссия по контролю за вывозом музейных предметов, а Наркомат торговли и промышленности вводит временные правила "О досмотре лиц, следующих за границу и их багажа". На практике невозможно было надежно прикрыть границу, "размываемую" гражданской войной. К тому же, в процессе реализации декрета выявились пробелы, в частности, по защите музыкальных инструментов, нот, библиотек, что было исправлено последующими постановлениями СНК.

На основании анализа официальной документации и архивного материала автор пришел к убеждению, что наряду с законодательно-практической деятельностью по запрещению вывоза за пределы республики реликвий старины, проявилась и не без поддержки правительства развивались совсем противоположные тенденции. Зажатые в тиски финансового и военного кризиса, народные комиссары нашли один из выходов в продаже за границу национальных сокровищ. Отсюда понятнее становятся ранее предпринятые меры, запрещающие частным лицам и организациям осуществлять такого рода деятельность.

В феврале 1919 г. А. М. Горький при Наркомате торговли и промышленности организует Экспертную комиссию для отбора и оценки вещей, имеющих художественную ценность, что нарушало существующее

законодательство и устраняло Наркомпрос от функций охраны памятников. В диссертации показаны основные вехи деятельности Экспертной комиссии. Например, приводится факт, что ее члены к октябрю 1920 г. осмотрели 8 из 33 национализированных петроградских складов и отобрали 120 ООО предметов музейного значения, оцененные в миллиард рублей по курсу 1915 г.

Для реализации произведений искусства и реликвий старины A.M. Горький предлагает правительству установить сеязи с крупнейшими антикварными рынками Запада. Это очень заинтересовало В. И. .Ленина, настоявшего "на чрезвычайном ускорении этого дела"1 и предложившего СНК разработать необходимое постановление и увеличить горьковскую комиссию до 200 человек.Все это было осуществлено постановлением правительства от 26 октября 1920 года. Таким образом была оформлена крупнейшая государственная акция, которая по подсчетам ее устроителей должна была принести несколько сотен миллионов золотых рублей.

С целью обезопасить свои действия от претензий эмигрантов на продаваемое их имущество, советской властью выпускается ряд соответствующих постановлений: 19 ноября 1920 г. СНК принимает декрет о конфискации движимого имущества эмигрантов к лиц, приравненных к ним; 7 февраля 1921 г. "О составлении государственного фонда ценностей для внешней торговли". Одновременно организуется Московская экспертная комиссия во главе с тем же А. М. Горьким. По договоренности с ним в нее вошли и чекисты.

Государство продавало произведения искусства и через художественные выставки-аукционы, которых с 1922 по 1940 гг. состоялось в странах Европы свыше двадцати.

Большой ущерб национальным сокровищам наносила и продолжающаяся дипломатическая и иная контрабанда, а также коррупирован-ность советских чиновников, что признавал и В. И. Ленин.

На обеспокоенность Наркомпроса неудовлетворительным состоянием охранных мер показывает факт создания в июле 1922 г. Особой комиссии по контролю за вывозом предметов искусства и старины. Год ее работы выявил недостатки некоторых декретов и мер, предпринимаемых к охране интересов РСФСР, сказывалась расплывчатость

1. Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 51. С. 312

-5 i

формулировок и неточность отдельных слов в законах, ведомственных инструкций и постановлениях. Практика также показала, что на границах СССР, в особенности Украины, Крыма и Кавказа, процветала контрабанда. Через ЦИК СССР Главнаука России поднимает вопрос о едином контроле за вывозом за границу предметов искусства и разрабатывает соответствующий законопроект. Однако на него, и то с оговорками, откликнулись лишь Грузия и Белоруссия. Переписка и убеждения продолжались несколько месяцев, и только 3 декабря 1923 г. на III совещании Наркомов просвещения союзных и автономных республик был поставлен вопрос об издании постановления ЦИК и СНК СССР о контроле за вывозом предметов искусства и старины.

Но все это касалось исключительно частных лиц, Государство же продолжало "разрабатывать" основную статью своего экспорта -вывоз художественно-исторических памятников. Однако в результате международного скандала, вызванного продажей на аукционах Амстердама и Антверпена в 1923 г. коронных бриллиантов российских царей, советское правительство на время вынуждено было прекратить свои операции. Отдел художественных ценностей Внешторга, образованный вместо Экспертной комиссии после отъезда А. М. Горького, закрывается. Но уже в 1925 г. появляется Главная контора Госторга СССР по скупке и реализации антикварных вещей - "Антиквариат". Ее сотрудники, наряду с прочими художественными предметами, занялись продажей икон и иконостасов. В феврале 1928 г. "Антиквариат" с этой целью устраивает в столицах Европы ряд грандиозных выставок-продаж древнерусской живописи, к которой были подключены солидные силы художественной интеллигенции. Цифры говорят сами за себя: в 1924 г. было продано за границу сокровищ на 59 тыс. золотых рублей; 1925 - 157 тыс.; 1926 - 1S3 тыс.; 1Э27 - 479 тыс.; 1928 - 2 330 тыс.; 1929 - 4 588 тыс. червонцев. Счет распродаж оценивался не только рублями, но и весом. В отчете того времени указывалось, например, что за первые три квартала 1929 г. продано за границу 1192. тонны, за тот же период 1930 г. - 1681 тонну культурных ценностей.

Автор подчеркивает, что все эти действия правительства, как правило, были связаны с трудными внутриполитическим и экономическим положением страны. Ошибки партийного и хозяйственного руководства старались поправить продажей отечественных сокровищ. Неслучайно, в год коллективизации СНК и СТО СССР принимает предложение Наркомвнешторга усилить экспорт предметов искусства и старины.

Складывающиеся к середине 20-х годов условия в области сбережения памятников требовали нового правового обеспечения и потому 7 января 1924 г. выходит постановление ВЦИК и СНК РСФСР "Об учете и охране памятников искусства, старины, быта и природы", которое, наряду с прочим, впервые установило порядок природоохранных мер и уголовную ответственность за нарушение декрета. Другим новшеством стало привлечение к охранным мероприятиям местных органов власти. На основании декрета Музейный отдел выработал инструкцию, по которой все памятники зодчества в вопросах хозяйственного их использования подразделялись на три категории и выработал форму договоров о сдаче памятников в аренду.

Во второй половине 20-х годов по-прежнему продолжалась работа по регистрации и перерегистрации памятников. Однако общее состояние дел в данной области оставалось тревожным. Спустя два года после постановления 7 января от многих Губмузеев так и не были получены необходимые сведения. На местах, как и раньше, не всегда знали что охранять и подчас об этом узнавали лишь после гибели объекта.

Центральные органы охраны памятников пытаются обобщить сложившуюся практику использования охраняемых зданий общественными к хозяйственными учреждениями. 17 января 1928 г. ими издается руководящее письмо о распределении памятников архитектуры на охранные категории. В основу схемы был положен хронологический признак, согласно которому памятники делились на высшую и три категории. Однако в то время эту схему было сложно осуществить, т. к. не были собраны и достаточно изучены архивные и иные источники. Не способствовало тому и разрушительная тенденция государства, приобретавшая все более и более острые и откровенные формы, которые напрасно пытались сгладить краеведческие общества того времени.

Новый импульс в законотворчестве наступает с юбилейными датами: 100-летие восстания декабристов и 10-летие Октябрьской революции. Принимаются практические и правовые меры охраны могил декабристов, закрепившиеся в завизированном 16 июня 1927 г. М. И. Калининым документе "О включении работ по охране и поддержанию могил выдающихся деятелей в области общественно-политической работы, науки, искусства и пр. в планы коммунальных общественных работ". 16 мая того же года президиум ВЦИК обращается к местной исполнительной власти с призывом выявлять и охранять памятники революционного движения. Несмотря на важность для большевиков

поставленной задачи, дело велось весьма слабо, а обший список всех архитектурных памятников по республике так и не был составлен.

В главе четвертой "Советское государство и правовое положение культовых художественно-исторические памятников" речь идет об отделении церкви от государства и проблеме сбережения культовых памятников, о деятельности ЦК Помгола по изъятию церковных цен-костей в 1922 г. и о политико-правовом состоянии культовых памятников в 20-х годах.

Пришедшая к власти партия, исходя из принципа идеологической монополии сделала все возможное, чтобы "избавить" народ России от воздействия на него церкви. Декретом "Об отделении церкви от государства и школы от церкви" последняя была поставлена в строго обусловленные рамки, лишена собственности и статуса юридического лица.

Проведение в жизнь декрета вызвало массу вопросов как со стороны местных органов власти, так и общин верующих. По причине отсутствия в законах практической регуляции их применения, приходилось сочинять всевозможные подзаконные акты, уясняющие и толкующие порядок применения закона и даже иногда корректировавшие его. Это, подчеркивает диссертант, характерная черта советского законотворчества того времени.

Для приема храмов,, монастырей и церковного имущества, имеющих музейное значение, образовывались специальные комиссии. Окончательное суждение о значимости того или иного памятника остава -лось в компетенции Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников. Ей же принадлежало право изъятия и окончательного разрешения вопроса об отторжении их у верующих.

Ответственность за сохранность передаваемых верующим зданий и богослужебного имущества возлагалась на прихожан, путем заключения с ними договоров, за нарушение которых они могли подвергнуться уголовной ответственности.

Прихожане, естественно, также были заинтересованы в сбережении храмовых ценностей и в некоторых местностях ими даже создавались добровольные организации, (союзы)по охране церквей и имущества. С подобной "самодеятельностью" власти и ЧК решительно боролись, прибегая к самым жестоким морам подавления.

Провинциальные власти, вопреки законам, не церемонились с верующими, богохульно используя даже не закрытые церкви в своих

политико-просветительных целях, что не лучшим образом сказывалось на их сохранность.

К середине 20-х годов было закрыто 673 монастыря, которые приспособлялись под учреждения социального обеспечения, военного ведомства, концентрационные лагеря, детские дома и т. п. В результате этого гибли замечательные памятники зодчества и фресковая живопись.

Верхи русской православной церкви пытались повлиять на ситуацию, борясь с произволом, выпуская различного рода увещевания и обращения к пастве. Однако последняя, делает вывод диссертант, за исключением одиночных и разрозненных выступлений, в подавляющем большинстве взирала на происходящее с безразличием. Имеются свидетельства, что в некоторых губерниях к отделению церкви от государства отнеслись индифферентно, ке заметив и не поняв смысла декрета.

По новой инструкции 1920 г., существенно дополнившей декрет об отделении церкви от государства, все богослужебные предметы имеющие художественно-исторический интерес переходили от верующих в заведование Музейного отдела, который мог по собственному усмотрению изымать их. За группами верующих оставались лишь декларативные права. На первый взгляд цель инструкции была благой и насыщенной пафосом сбережения национального достояния. С другой стороны документ, возможно неосознанно со стороны его составителей, подготовлял будущую акцию по изъятию церковных ценностей. Чтобы ее осуществить быстро и конкретно, необходим был строжайший учет. Это пригодилось в 1922 г.

Продолжительное время в атеистической и научной советской литературе восхвалялась деятельность советской власти по борьбе с голодом и оправдывались "вынужденные" изъятия храмовых сокровищ. Культивировалась мысль о повсеместном сопротивлении духовенства "христианским" стремлениям государственных властей помочь голодающим. Факты же рисуют иную картину.

Как только проявились черты грядущего народного несчастья, патриарх Тихон в августе 1921 г. под своим председательством основывает "Всероссийский общественный комитет помощи голодающим", в который вошли известнейшие общественные деятели, большей частью политические противники нового режима или не разделяющие принципы социализма. Поэтому уже в конце августа ВЦИК распускает эту организацию и образует свою "Центральную комиссию помощи голодающим"

- ^ -

(ЦК Помгола). По решению Политбюро ЦК РКП (б) 11 ноября 1921 г. Л. Троцкий назначается ответственным за объединение и ускорение работ и формирует секретную комиссию по драгоценностям.

27 декабря председатель ВЦИК М. Калинин подписывает декрет "О ценностях, находящихся в церквах и монастырях", которые по своей значимости подразделялись на три группы: историко-художест-венные предметы, находящиеся в ведении Музейного отдела; имущество, выделенное в Гохран; имущество обиходного характера. Зто как бы явилось прелюдией к последующим законодательным мероприятиям властей. 23 февраля 1922 г. (опубликовано 26 февраля) увидел свет декрет ВЦИК "О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих". Е месячный срок предписывалось изъять из действующих храмов всех конфессий предметы из зелота, серебра и драгоценных камней, которые должны были передаваться органами Наркомата финансов па счет фонда ЦК Помгола.

Для планомерного проведения мероприятия образовывались специальные губернские комиссии. Очень важно и показательно, подмечает автор, декрет не предполагал включение в них представителей учреждений охраны памятников. Правда б тот же день по подсказке музейщиков ЦК Помгола совместно с Наркомюстом издает постановление "О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих" пунктом 6 которого веши "беспорно музейного значения" должны были передаваться на хранение в музей.

В то же время Музейный отдел гдавнауки для внутреннего употребления составляет инструкцию, разъясняющая, что ликвидации подлежали исключительно предметы, не имеющие музейного значения. Запрещалось при изъятии нарушать целостность предметов и ансамблей, имеющих историко-художественное значение.

Несмотря на все эти действия, на местах продолжали руководствоваться первым декретом, т. е. представителей Губмузеев на изъятия не приглашали, ценные предметы в музеи не передавали. Поэтому по настоянию Главнауки, спустя месяц после издания декрета "О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих" председателям губисполкомов направляется подписанное М. И. Калининым циркулярное письмо, предлагающее следить за точным исполнением 6 пункта декрета и извещать Г'убмузеи о предстоящих изъятиях.

Одним из важных пунктов антирелигиозной пропаганды и деятельности ЦК Помгола стало разжигание алчных вожделений люмпени-

зированной массы населения к богатствам церкви. В диссертации приводятся примеры таковых действий правительства.

Власти надеялись провести задуманное также относительно спокойно, как и закон об отделении церкви от государства. На сей раз этого не произошло. Со времени первого декрета и до реализации закона об изъятии ценностей их храмоЕ, было отмечено 1414 столкновений между уполномоченными властями и верующими, большинство которых приходится на начало 20-х годов. Самое крупное выступление произошло 15 марта 1922 г. е г. Шуе. в результате чего 4 человека были убиты и 10 ранено.

19 марта В. И. Ленин пишет строго секретное письмо В. М. Мо-лотову для членов Политбюро, советуя воспользоваться ситуацией и "разбить неприятеля наголову", произвести изъятие ценностей "с самой бешеной и беспощадной энергией". Из письма видно, что церковные сокровища в первую очередь нужны были для политического маневра на переговорах в Генуе.1

22 марта на заседании Политбюро решено было создать центральную и губернские секретные комиссии по изъятию церковных ценностей. Наряду с ними при комитете помощи голодающим учреждались официальные несекретные комиссии или столы для приема сокровищ, переговоров с верующими и пр.

На заседании Политбюро рассматривался также вопрос о противодействии духовенства изъятию церковных сокровищ. Было признано необходимым арестовать членов Синода и патриарха, повсеместно устроить судебные процессы попов. Последнее решение было немедленно взято на вооружение властными структурами и уже 27 марта 1922 г. Наркомюст разослал всем заведующим отделам юстиции, председателям народных судов и уездным бюро юстиции секретный циркуляр о пресечении "твердой рукой" срыва духовенством, кулацким и белогвардейским элементами помощи голодающим. Предлагалось установить "строжайшее наблюдение" за производством следствий по кражам из зданий религиозного культа. В случае же не обнаружения похитителей, советовалось привлекать к ответственности хранителей церковного имущества.

В развитии циркуляра, 25 апреля Верховный трибунал обращается к губревтрибуналам с предписанием тщательно наблюдать за ско-

1 Известие ЦК КПСС. 1 990.11 4.С.1 90 - 1 9 3.

решим прохождением таковых дел.

В фонде Наркомюота Государственного архива Российской Федерации хранятся дела - своеобразная хроника судебных преследований духовенства и граждан по сопротивлению мероприятиям советской власти. В диссертации приводятся характерные примеры приговоров трибуналов. По подсчетам исследователей, в течение 1922-1923 гг. были расстреляны 2591 свяшенник. 1962 монаха и 3477 монахинь.

Для изъятия сокровищ широко использовались солдаты, которые, по утверждению командующего Московским военным округом Н. й. Му-ралова, радостно принимали такие приказы и "не только чувствовали жажду мести", но и выражали желание "пострелять в попов и спекулянтов"1 . Комиссий охотно использовали военнослужащих, что же касается специалистов Губмузея, то их зачастую приглашать забывали, чему имеются многочисленные архивные подтверждения, некоторые из них приводятся в диссертации.

О многочисленных актах вандализма по отношению к сокровищам церкви сообщали в правительство Главмузей, Российская академия наук и Академия истории материальной культуры, простые граждане. Ко все было безрезультатно. Более того, в середине 1922 г. к реализации художественных ценностей подключился и Главмузей, спеша -листы которого советовали не превращать в лом богослужебные предметы, а реализовать их через антикварно-ликвидационный Фонд Пом-гола. К тому времени из храмоЕ было изъято 34 пуда золота, 23 996 пудов серебря, 82 пуда иных ценных металлов, 33 456 бриллиантов и алмазов. К осеки общая стоимость всего изъятого оценивалось в восемь триллионов рублей в ценах того времени.

Из 26 ООО пудов благородного металла, просмотренных к началу 1923 г., эксперты Главмузея отобрали 400 пудов предметов, имеющих художественно-историческое значение; 10 ООО вещей поступило в Оружейную палату и около 3 ООО в Эрмитаж.

Ликвидация религиозных общин превратилась в разгром, в уничтожение выдающихся культурных сокровищ. По своим последствиям это было огромной и непоправимой потерей для отечественной культуры, приходит к выводу автор.

Разрушительная практика ЦК Помгола и после официального прекращения существования данного органа продолжала незримо ви-

Отечественные архивы. 1993. н 6. С. 58.

тать в коридорах правительственных учреждений. Последовавший за тем период считается массовой антирелигиозной пропагандой, к которой подключились писатели поэты, журналисты и искусствоведы.

Декрет об отделении церкви от государства и изданная в развитие его инструкции Наркомюста оставались основными нормативными актами, на которых основывались все распоряжения и действия местных властей. В этой связи 19 июня 1923 г. из недр Наркомюста и НКВД выходит совместный документ "По вопросам, связанным с проведением декрета об отделении церкви от государства". Новым в кем явилось то, что теперь решения о закрытии церквей принимали не волостные или уездные власти, а президиумы губернских и областных исполкомов.

С целью своевременного надзора со стороны Глазмузея за реставрационными работами в действующих храмах, Главнаука советовала местным властям издавать свои Обязательные постановления. С целью обеспечения научной постановки вопроса по ремонту и реставрации памятников церковного- зодчества и богослужебных историко-худо-жественннх предметов, в августе 1923 г. Главнаукой издается еще одна инструкция.

Почти одновременно с ней, в сентябре СНК запрещает отпуск государственных средств на ремонт зданий религиозного культа. В счет не бралась даже их архитектурная значимость.

Своеобразным развитие совнаркомовского постановления явился декрет от 15 сентября 1923 г. "О реализация церковного имущества обиходного характера", с передачей вырученных от этого сумм в доход государства.

К 1923 г. на учете Главнауки состояло 1500 церквей и около 200 монастырей, которые остались без финансовой поддержки со стороны государства. Главнаука также пыталась разрешить острую проблему, возникшую с арендой архитектурных памятников, но не всегда это было удачно, особенно в провинции. Мощный удар по состоянию церковной архитектуры нанесла столица, в которой в середине 20-х годов началась реконструкция, по генеральному плану которой предполагалось уничтожить до 90? памятников архитектуры и ценной городской застройки, в основном храмового зодчества.

Вторая половина 20-х годов стала переломным для сохранения всех еидов культовых памятников. Храмы в массовом порядке закрывались. Их здания продавались на слом строительным организациям. В это время возобладал принцип, по которому чуть ли не единствен-

нам мерилом полезности церковного сооружения стало качество в нем кирпича. К примеру, е Нижнем Новгороде он оценивался в 25 руб. за 1000 шт. храмового кирпича.

Этот процесс затронул еще один вид богослужебных предметов -колокола. Государство, испытывающее острый сырьевой голод особенно в цветных металлах, обратило внимание на колокола. Началось мероприятие без большой огласки и согласия с Главнаукой. С мест в адрес последней стали поступать тревожные сигналы с самоуправстве представителей Рудметаллтсрга, уничтожающие колокола без учета их ценности. К тому же, изымались они самым варварским способом, разрушая архитектурные памятники.

В сложившейся ситуации, когда план реконструкции народного хозяйства довлел над культурными задачами, руководству Главнауки приходилось маневрировать, чтобы как-то смягчить очередное разрушение историко-культурного наследия. За короткий период становления с мая 1926 г. по май 1927 г. ею было издано 4 инструкции, постановления, рекомендации касающихся колоколов. Но все ото не стыковалось с тогдашней обыденностью: жизнь проходила по своим законам, зачастую далеким от нормативно-правовых требований и здравого смысла. Утилитарные проблемы переплетались с политическими, идеологическими и "гармонично" дополняли друг друга.

Следует подчеркнуть, что все эти антирелигиозные и антихудожественные по своей сути действия правительства, как. правило, проходили на фоне безразличия или страха за свою судьбу одной части населения, и слабых попыток противодействия другой.

В заключении диссертации, на основе анализа архивных и иных источников, обобщены основные положения и выводы исследования, имеющие теоретическое и практическое значение для совершенствования общественных и государственных структур, ведающих охраной памятников истории и культуры.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

Монографии и брошюры

1. Власть и историко-культурные ценности в Российской Федерации. 1917-1929 гг. (Историко-правовой аспект). Н. Новгород. 1997. 11,6 п. л.

2. Хранить истории следы. Охрана памятников истории и культуры на Нижегородской земле. 1917-1941 гг. Горький. 1939.

8,4 п. л.

3. Политико-правовые вопросы охраны культурных ценностей в первые годы Советской власти. Лекция. Горький. 1989. 2 п. л.

4. Макарьевский монастырь. Н. Новгород. 1993. 1,8 п. л.

5. Федоровский монастырь. Городец. 1994. 2 п. л.

статьи

6. Сбережение памятников в Нижегородской губернии в

1917-1S20 гг. // Памятники Отечества. 1Э87. М 2. 0,5 п. л.

7. Сокровища Шереметевского замка. /У Волга. 1988. N 10. О, 5 п. л.

8. Подготовка и чтение лекций по охране памятников истории и культуры. Методические рекомендации. // Сб. "Тематика рекомендуемых лекций и экскурсий по памятникам истории и культуры города Горького и области". Горький. 1989. 1 п. л.

9. Правовая охрана памятников в первые годы Советской власти. // Сб. "Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья". Горький. 1990. 0,5 п. л.

10. Нижегородские краеведы и охрана памятников искусства и старины. // Сб. "Верхнее Поволжье. Памятники истории, архитектуры, градостроительства". Горький. 1990. 0,5 п. л.

11. Губернские и областные органы охраны памятников в РСФСР.

1918-1941 гг. // Сб. "Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья". Н. Новгород. 1991. 0,5 п. л.

12. Нормативные акты об охране колоколов и их практическая реализация в Нижегородской губернии. // Сб. "Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья". Тезисы докладов III региональной конференции "Проблемы исследования памятников истории и культуры

- -11 -

Верхнего Поволжья". Н. Новгород. 1992. О, 1 п. л.

13. Губернские ооганы охраны памятников и Городец в первые годы Советской власти. // Городецкий чтения. Материалы научной конференции. Городец. 1992. 0,5 п. л.

14. Охрана памятников искусства и старины в Тверской губернии. 1917-1921 гг. // Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. Сб. научных трудов НИИ культуры. М, 1992. 1 п. л.

15. Бакунинское Прямухино в Советское время. // Памятники истории, культуры и прпролы Европейской России. Тезисы IV научней конференции "Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России". Н. Новгород. 1993. О, I п. л.

16. Спасский Староярмарочиый собор. // Сеятель. 1993. N 2-3. О, Ь п. л.

17. Ревнитель церковных древностей архиепископ Макарий. // Румянцзвский чтения. К 240-летию со дня рождения Н. П. Румянцева. Ч. 1. Тезисы докладов и сообщений научно-практической конференции ,14-15 апреля 1994 г.,. М. , 1994. 0.2 п. л.

18. Судьба нижегородских памятников культового зодчества XVII века. // Памятники истории, культуры и природы Европейской России. Тезисы докладов V Всероссийской научной конференции. К. Новгород. 1994. 0,1 л. л.

19. Циркуляры МВД Российской империи об охране памятников старины. // Нижегородские юридические записки. Вып. 1. Н. Новгород. 1995. 0,5 п. л.

20. Первая государственная регистрация памятников искусства и старины в РСФСР. // Актуальные проблемы в области гуманитарных наук: от теории к практике. Сб. научных трудов. Н. Новгород. 1995. 0,4 п. л.

21. Частновладельческие памятники старины и проблемы их сбережения в дореволюционной России. // Памятники истории, культуры и природы Европейской России. Тезисы докладов '"'I научной конференции. Н. Новгород. 1995. 0,1 п. л.

22. Смолкнувшие колоксла. // Сеятель. 1895. Н 4-6. 0,5 п. л.

23. Послереволюционная хроника Благовещенского монастыря. // Благовест, звучащий сквозь века. Благовещенский мужской монастырь. Н. Новгород. 1996. 0,5 п. л.

24. Судьба нижегородских дворянских имений и их художественно-исторических сокровищ. // Дворянский альманах. Вып. 1. Н. Ное-

город. 19Э6. 0,5 п. л.

25. Из истории вывоза за границу нижегородских культурных ценностей в 20-30-х годах нашего столетия. // Традиционная культура и ее современные аспекты. Проблемы исследования и возрождения историко-культурной среды. Материалы VII международной научной конференции. Н. Новгород. 1997. 0,5 п. л.

26. Голод 1922 года в России и сокровища Православных храмов. /' Нижегородский Православный сборник. Н. Новгород. 1997. Вып. 1. 0,5 п. л.

27. Продажа за границу сокровищ Нижегородских православных храмов. // Нижегородский православный сборник. К. Новгород.

Вып. 1. 0,5 п. л.

28. Правовая эффективность первых советских декретов по охране памятников истории и культуры. // Нижегородские юридические записки. Вып. 3. 1997. 0,5 п. л.

Размножено в отделении оперативной полиграфии Нижегородского юридического института МВД Российской Федерации. Тираж 100 экз. Заказ

Автор: Галай, Юрий Григорьевич
Город: Нижний Новгород
Год: 1997
Звание: кандидата юридических наук
КОД ВАК: 12.00.01

Автореферат

Деятельность государственных органов власти Российской Федерации по охране памятников истории и культуры. 1917-1929 годы (историко-правовой аспект) тема автореферата диссертации по юриспруденции

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ