Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе

Арановский, Константин Викторович

Конституционная традиция и ее распространение в российском обществетекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе»

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

АРАНОВСКИЙ КОНСТАНТИН ВИКТОРОВИЧ

КОНСТИТУЦИОННАЯ ТРАДИЦИЯ И ЕЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Специальность: 12.00.01 - теория и история права и государства; история учений о праве и государстве; 12.00.02 - конституционное право; муниципальное право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Санкт-Петербург 2004

Работа выполнена на кафедре государственного права Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный консультант: доктор юридических наук, профессор

ГРИЦЕНКО Елена Владимировна

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

БОГДАНОВА Наталья Александровна

доктор юридических наук, профессор ГРЕБЦОВ Юрий Иванович

доктор юридических наук, доцент БОЙЦОВА Виктория Валентиновна

Ведущая организация: Уральская государственная юридическая академия

(г. Екатеринбург)

г. в

Защита диссертации состоится « ис-^^с^лх^ г. в * у часов на заседании

диссертационного совета Д 212.232.31 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете: 199026, €анкт-Петербург, В.О:, 22-я линя, д. 7, зал заседаний Ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. А.М. Горького при Санкт-Петербургском государственном университете, по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9.

Автореферат разослан

2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор юридических наук, профессор

А.В. Поляков

feom з

2005-4

11963 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Актуальность темы исследования. Исследовательский интерес к развитию конституционного права в России получает основания в том, что образование ее конституционного строя нельзя считать делом вполне решенным. Само учреждение Конституции РФ и тот факт, что за ее принятие подано нужное большинство голосов на референдуме 12 декабря 1993 г., важны. Но они составляют лишь часть условий конституционного правопорядка. Попытки его создания в разных обществах давали до сих пор неодинаковые итоги, от образования устойчивых конституционных укладов до отторжения конституционализма. Между этими крайностями еще больше случаев, когда общество избирательно перерабатывает конституционный материал, оставляя от конституции иной раз лишь ее внешность, по-своему «оживляя» ее институты.

У России больше причин считаться реципиентом, чем автором конституции. Само наличие конституционного законодательства и соблюдение процедур его принятия нельзя считать решающими еще и потому, что наиболее успешные конституционные страны, не отличаются совершенством в этом смысле. Формальное включение конституции в систему источников позитивного права - только шаг к ее признанию. За ним можно предположить и уверенный успех конституционализма, и его неудачу в обществе, которое, пользуясь конституционной техникой, сохранит собственные предпочтения в государственном праве. Страны Азии, например, дают поводы думать так о себе. Возможен и раздел «сфер влияния» между внеконституционными традициями и конституционным правом или прямое столкновение национальной культуры и конституции, где ее успех, если и состоится, то выразится не столько в конституционном созидании, сколько в политическом и этическом распаде местной культуры. Не исключено даже, что контакт устоявшейся культуры и западных, включая конституционные, ценностей может привести к реставрации уже поколебавшихся было основ исконного государственного права, как в исламской революции Ирана.

А.Д. Градовский замечал, что именно «государства, основанные народами германской и латинской расы в Европе и Америке, представляют собой особый политический тип...», признаки которого образуют «одно общее понятие, выражаемое словом конституционализм».1 Мнение о том, что конституционный приоритет прав человека есть магистральный путь всего человечества, разделяют не все. Л.С. Мамут, например, полагает ошибочным «...объявлять только права и свободы индивида единственной высшей ценностью».2

В отношении России конституционализм называют подчас паллиативным, замечая, что «...демократический вариант правил наталкивается в жизни на сложность их применения..., а то и вообще ни о каком применении Конституции не идет речи».1 Выяснение участи конституционного права - не праздное дело, поскольку российское общество нельзя бездоказательно считать вполне открытым для беспрепятственного конституционного прогресса.

Цели исследования. Из обозначенной проблематики выясняется ряд вопросов: имеются ли предпосылки укоренения конституционного права в российском обществе, если брать во внимание опорные качества их обоих; в каких областях имеются совпадения конституционной и российских традиций, где возможен их синтез, в чем он может выразиться; до какой степени распространением конституции в России можно управлять и ждать от него положительных итогов; о каких потерях в российском праве и государственности нужно беспокоиться, ибо неверно рассчитывать на одни лишь выгоды от конституционного обновления. Попытка разрешить указанные вопросы составляет цель исследования. Оно призвано также обозначить решения, действия и настроения, необходимые в связи с освоением конституционного права. Главный смысл исследования в том, чтобы углубить понимание государственно-правовой действительности и условий осуществления Россией ее конституционных намерений.

1 Градовский АД. Государственное право важнейших европейских держав. - СПб., 1985. -С. 1.

2 Мамут Л С. Государство в ценностном измерении. - М., 1998. - С. 37.

Во исполнение целей диссертационного исследования поставлены следующи е основные его задачи:

1. Представить социопсихическую сторону государственного права в понятии государственно-правовой традиции, обосновать само это понятие и на его основе объяснить разнообразие типов государственного права, определив общие условия их совместимости и распространения.

2. Разработать методологию изучения государственно-правовых традиций, выяснив их опорные признаки.

3. Выяснить природу и влияние на государственное право таких условий, как аномия (с ее разновидностями) и массовость, учесть их в отношении к конституционной традиции.

4. Представить конституционное право как традицию с особенными мифологическими и мировоззренческими основаниями, качествами воображения и восприятия, эмоциональности, нормативности, поведенческих навыков, интерпретации, архетипов, то есть в признаках государственно -правовой традиции. Выясняя содержательные расхождения между понятиями «конституция» и «основной закон», представить конституционализм в исторических и системных связях с отвечающей ему социальностью и в его географии.

5. Рассмотреть известные способы распространения конституционного права на новые для него общества, определить условия его укоренения.

6. Изучить способы и пути получения конституционных заимствований в России и обстоятельства, побуждающие Россию к освоению конституционного права.

7. Выяснить традиционные предпочтения российского общества в области государственного права, сходства и расхождения между ними и конституционной традицией, динамику и возможные итоги конституционного обновления России, его перспективные и проблемные стороны.

Объектом исследования выступает правовая действительность в со-циопсихическом измерении, в части, охваченной государственным пра-

1 Авакьян СА Конституция России: природа, эволюция, современность. - М, 2000. - С. 196.

вом, включая конституционное право с его собственными качествами в коренной для него культуре, а также государственно-правовое регулирование в России в том же контексте.

Предмет исследования образуют признаки, описывающие государственно-правовую традицию, конституционное право как ее особая разновидность и российская социальность во взаимодействии с ним.

Методологическая основа исследования составлена совокупностью общенаучных методов (дедуктивного, индукции и синтеза, синхронного и диахронного сопоставления, сравнительного и системного анализа, диалектической методологии, включенного наблюдения, феноменологии, семиотики, герменевтики) и специальных приемов изучения права (методы формально-догматического, сравнительно-правового анализа, историко-правового исследования, правовой антропологии, социологии, психологии). В исследование вовлечены доступные неспециалисту понятия, категории и элементы методологии из других наук и областей знания, включая философию, этимологию, культурологию, религиоведение, теософию, социологию, антропологию и психологию (общую, объективную, социальную, юридическую, психологию установки, эмоций, психологию личности, психологию народов и другие ее отрасли). Общей методологической предпосылкой исследования выступает относительная свобода от авторских ценностных предпочтений, уклонение от возведения на них критического анализа. Принятие какой-либо традиции, конституционной или иной, за наилучшую не отвечает методологии исследования. Политические, этические предпочтения в науке могут заменить стремление к истине, будучи ее ценностным основанием. Достоверное понимание действительности проясняет намерения и делает более основательными решения, предназначенные сохранить и улучшить государственность и право. Другой стороной методологии выступает тот взгляд на связи между государственным правом и окружающей его действительностью, где выясняются по большей части их корреляционные отношения. Это можно считать отличием методологии, если учесть, что научные изыскания часто опираются на причинно-следственные (каузальные) отношения между

правом и его причинами, чаще экономическими. Положения работы выведены, преимущественно, из корреляций, без деления на причины и следствия, исходя из того, что и право, и окружающая его социальность получают жизнь постольку, поскольку включены в состав мыслей, переживаний, мотивов человека, образуя в личной, общественной психике и поведении взаимосвязанные сочетания.

Теоретическую основу диссертации образуют труды отечественных и зарубежных исследователей в области государственного права, правовой истории и теории, общей и отраслевой психологии, социологии, философии, опубликованные в монографических сочинениях и учебниках, периодических изданиях, представленные в материалах диссертаций и авторефератов, в интернет-ресурсе. Среди них труды отечественных юристов дореволюционного времени - Н.Н. Алексеева, В.М. Гессена, И.В. Гессена, А.Д. Градовского, Б.А. Кистяковского, Н.М. Коркунова, П.И. Новгородце-ва, Л.И. Петражицкого, Е.Н. Трубецкого, Б.Н. Чичерина и др., а также сочинения зарубежных мыслителей, включая юристов, политиков, моралистов, философов, теологов, психологов, историков, социологов - А. Августина, А. Бергсона, А. Гамильтона, М. Вебера, В. Виндельбанда, В. Вунд-та, Л. Гумпловича, Дж. Джея, Г. Еллинека, А.Д. Иннса, Г. Кельзена, Н. Макиавелли, К. Маркса, Дж. Маршалла, Ш.-Л. Монтескье, С. МоскчИШИ, Дж. Мэдисона, Б. Рассела, Ж.-Ж. Руссо, А. Тойнби, Л. Уорд, В. Франкла, Б. Франклина, 3. Фрейда, О. Шпенглера, Ф. Энгельса и др. Подходы к правопониманию, взятые в обоснование государственно-правовой традиции, сложились под влиянием работ по теории права, юридической психологии, социологии и антропологии таких авторов, как Г.М. Андреева, М.Ю. Арутюнян, Г. Дж. Берман, Н.Н. Богомолов, В.Л. Васильев, Ю.И. Гревцов, Л. Дюги, О.М. Здравомыслова, Р. Иеринг, Ж. Карбонье, А.И. Ковлер, К. Кулчар, Ш. Курильски-Ожвэн, В.В. Лапаева, Л.И. Петражицкий, Л.А. Петровская, А.В. Поляков, Н. Рулан и др.

Автор обращается и к сочинениям отечественных ученых-правоведов современности, среди которых С.А. Авакьян, А.С. Автономов, С.С. Алексеев, М.В. Баглай, Ю.Я. Баскин, Д.Н. Бахрах, А.А. Белкин, С.А. Белов,

Н.А. Богданова, И.Ю. Богдановская, Л.Д. Воеводин, И.В. ВЫдрин, Е.В. Гриценко, Л.Б. Ескина, А.В Зиновьев, Д.Л. Златопольский, Т.Д. Зражев-ская, В.П. Казимирчук, С.Д. Князев, Д.А. Ковачев, И.Ю. Козлихнн, А.Н. Кокотов, А.Н. Костюков, И.А. Кравец, М.А. Крутоголов,-Н.С. Крылова, В.А Кряжков, В.Н. Кудрявцев, М.И. Кукушкин, О.Е. Кутафин, Д.И. Лу-ковская, В.О. Лучин, В.В. Маклаков, Л.С. Мамут, Авг.А. Мишин, Ал.А. Мишин, В.А. Савельев, Б.А. Страшун, В.М. Сырых, А.Б. Таранин, В.О. Тененбаум, Ю.А. Тихомиров, Б.Н. Топорнин, В.А. Четвернин, В.Е. Чир-кин, А.П. Угроватов, Н.Ю. Хаманеева, К.Ф. Шеремет, Ю.А. Юдин, Л.С. Явич, В.Ф. Яковлев и др.

Сравнительно-правовая методология, вовлеченная в исследование, осмыслена под влиянием идей и работ авторов в области юридической компаративистики, среди которых В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова, М.Э. Глен-дон, М.В. Гордон, Р. Давид, X. Кётс, Э. Ламбер, М.Н. Марченко, К. Осак-ве, Ф.М. Решетников, И.В. Решетникова, Р. Салейль, А.Х. Саидов, В.Н. Синюков, Л. Р. Сюкияйнен, К. Цвайгерт и др. Материалы, идеи, относящиеся к юридическому страноведению, были получены в исторических, страноведческих сочинениях и энциклопедических изданиях, а также в результате изучения работ таких авторов как А.А. Ан-Наим, М. Асад, Т.М. Беляева, Э.Р. Бланкенбург, Ж. Ведель, К.С. Гаджиев, А.В. Германович, ЛЛ. Дадиани, Р. Драго, Е.С. Ерасов, А.Б. Зубов, И.П. Иванова, Л.И. Мед-ведко, А.А. Омар, Э.С. Онан, А. Осука, К. Сун-Чжон, Р. Уолкер, М.П. Шарма, А. Шлезингер, А.Ю. Шумилин, Л.П. Чахоян, М.А. Эйзенберг, Д.К. Юн, Шан Ян и др.

В разработку вопроса о существе и содержании конституционной традиции вовлечены идеи и суждения таких исследователей, как Т.А. Алейникофф, Ф. Ардан, В.Д. Валент, Дж. X. Гарвей, К.С. Глушко, Т. Гоббс, А. Дайси, Е. Камисар, В. Кэлин, В.Б. Локарт, Дж. Локк, Е.А. Лука-шева, Дж. Ст. Милль, Ф.В. Мэйтланд, М.А. Никифорова, Б. Ньюборн, А.С. Пивоваров, А. Токвиль, В.А. Туманова, Ф.А. фон Хайек, М. Дж. Хердеген, К. Хессе, С.Х. Шиффрин, Дж. Чоупер и др.

В работе нашли применение исследования в области общей и специальных отраслей психологии. Авторами работ, с которыми знакомился автор, стали, в частности, В.М. Аллахвердов, В.М. Бехтерев, К. Изард, Е.П. Ильин, В.Н. Квинн, И.Н. Козлов, А.А. Крылов, В.Н. Куницына, Г.С. Никифоров, С.Л. Рубинштейн, М.И. Сеченов, Д.Н. Узнадзе, А.И. Юрьев и др.

Социологические материалы, которые нашли применение в исследовании, были получены как из работ по юриспруденции, социологии, психологии, так и в специальных источниках, включая публикации ВЦИОМ, НАНУ, Фонда ИНДЕМ и др.

При изучении вопроса о месте архетипов, мифологии в государственно-правовой традиции и, в частности, в конституционном праве автор обращался к идеям и высказываниям мыслителей прошлого и современных ученых, среди которых Аврелий Августин, Фома Аквинский, М.В. Архипенко, Р. Бендикс, Э. Дюркгейм, Ж. Кальвин, Дж. Кэмпбелл, В.И. Ленин, М. Лютер, К. Маркс, А.И. Неусыхин, М. Элиаде, К.Г. Юнг и др.

Возможность составить емкие представления о российских общественных предпочтениях в области государственного права сложилась с изучением работ ряда авторов, таких как Н.А. Бердяев, Н.Я. Данилевский, Е. Звягинцев, И.А. Ильин, К.Д. Кавелин, Н.И. Кареев, А.Н. Кокотов, К.Н. Леонтьев, Е.Л. Мороз, И.Б. Михайловская, А.Б. Петрищев, К.П. Победоносцев, В.Ф. Пустарнаков, В.В. Розанов, Р. Роуз, B.C. Соловьев, Е.В. Спекторский, М.М. Сперанский, Д.И. Фонвизин, В.Г. Узунова и др.

права в признаках государственно-правовой традиции. До сих пор российское конституционное право рассматривалось преимущественно как данность, представленная в нормах соответствующей отраслевой принадлежности, в институтах, учреждениях публичной власти и правоприменительной практике. В предлагаемом исследовании выясняются отношения между конституционным правом как традицией, сложившейся за пределами российской социальности, и предпочтениями российского общества в области государственного права.

Основные положения, выносимые на защиту. В диссертации получили разработку и выносятся на защиту следующие положения:

1. Положение и развитие конституции в обществе открывается в социологическом и психологическом ракурсах правопонимания, выводимых из правовой действительности, представленной в социальных явлениях, в поведении людей.

2. Право развернуто в социальном общении (коммуникации), но не замкнуто в личной психике обособленного индивида. Регулируя поведение субъектов в социальных отношениях, имея для них императивный смысл и нормативный, преимущественно, характер, оно отличается от прочих этико-нормативных образований тем, что в понимании участников правоотношений обязанностям сторон корреспондируют права.

3. Действующее государственное право представляет собой в сложившемся обществе традицию, то есть исторически обусловленное, выраженное в устойчивых навыках и нормах правообразование, обусловленное религиозными или светскими верованиями, мировоззрением, эмоцио-наяьными и интерпретационными предпочтениями, свойствами восприятия и качеством потребляемой информации. Традиция складывается под влиянием окружающих ее условий таких, как аномия и массовость.

4. Имея признаки, общие для права, государственно-правовая традиция предметно ограничена областью отношений по поводу организации и деятельности государства в связи с устройством, осуществлением, ограничением политической власти.

5. Транскультурное перемещение элементов государственно -правовой традиции возможно, но происходит неравномерно и зависит от того, какого рода заимствования предприняты. Наибольшей лабильностью отличаются рациональные, наиболее подвижные ее элементы: законодательство, учреждения публичной власти. Обновление идейных оснований государственного права, смена восприятия, интерпретации государственно-правовых явлений протекают дольше и сложнее. Скорость перемен снижается при усвоении навыков, ценностей, образов, представляющих элементы государственно-правовых отношений. Изменение архетипов, участвующих в правообразовании, сопряжено с коренным пересмотром национальной культуры, что может привести к ее разрушению.

6. Конституционное право образует традицию, которую нельзя представить в описании одного лишь законодательства. Конституцию определяет не понятие «основной закон государства», а исторически сложившееся единство правоположений, выражающих народовластие, личную и политическую свободу, верховенство права, правила территориального устройства государства.

7. Сущность конституции функционально и телеологически открывается в ее миротворческом назначении: конституция представляет собой юридически устроенный гражданский мир, то есть общественное согласие на условиях личной и политической свободы, верховенства права с признанием власти подотчетного государства. Известное суждение о «расстановке сил в классовой борьбе» и его умеренные версии типа «соотношения социальных сил» передают не сущность, а лишь одно из условий образования и действия конституции.

зум, закон, равенство и права человека, подозрительность к власти выражены в навыках поведения. Конституционная традиция устойчива к организованной аномии коррупционного и диссидентского происхождения. Массовость современных обществ не противопоказана конституции.

9. Известную в сравнительном правоведении правовую карту мира дополняет география конституционной традиций. Ойа неоднородна и условно представлена сектором с миссионерски настроенными конституционными обществами; областью устойчивого и несколько замкнутого конституционализма; обществами показавшими себя способными перейти в неконституционное состояние; обществами зависимого, но имеющего историю конституционного права; областью «ведомого» конституционализма, замыкающей конституционную географию. Эта география пространственно выражает пределы распространения конституционного права.

10. Конституционной традиции отвечает социальность определенного качества. Привитие конституции невозможно и даже небезопасно, если не учитывать особенностей национальной культуры. Распространение конституционализма на новые общества обеспечено тем, что он укоренился в наиболее влиятельных странах мира. Заимствования конституционного материала явно оправданны в части технических средств, правовых институтов (парламентская процедура, конституционная и административная юстиция, разделение властей, избирательное право, федерализм и другие).

11. Россия освоила конституционное право в академическом знании, законодательстве и системе учреждений публичной власти, в парламентских, избирательных процедурах, в конституционном судопроизводстве, референдуме. Она пользуется обширными заимствованиями конституционного права, которые вообще распространены как путь его продвижения. Отличие оригинальных (для западных обществ) от заимствованных конституций позволяет выяснить разницу в способах распространения конституционной традиции за пределы первоначального ее ареала. Одни страны-реципиенты получили конституцию с переносом западной культуры (вместе с ее носителями), обеспечившим ее глубокое укоренение. Дру-

гие предприняли конституционные заимствования под давлением и отвечают ему сопротивлением. В России имеют место оба типа заимствования.

12. Конституционная традиция и государственно-правовые предпочтения российского общества показывают важные совпадения. Их, однако, недостаточно, чтобы видеть развитие конституции вполне обеспеченным. Сохранение отличных от конституции верований, ценностей, образов, навыков поведения в право- и властеотношениях, свидетельствует о признаках собственно российской государственно-правовой традиции. Предпосылки к длительному присутствию институтов конституционного права в российском обществе имеются, что может обеспечить его укоренение, но не исключить возобновления образований, противостоящих конституции. На время освоения конституции важно не предпринимать конституционных поправок и вообще умерить оживленное законотворчество.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Положения, обоснованные в исследовании, могут быть полезны в построении более полных и достоверных представлений о положении конституции в российском политико-правовом укладе. Предложенная методология изучения права могла бы дать способы его исследования, приближая право-понимание к реалистическому. Исследование предназначено обрисовать выходящую за рамки законодательства и правоприменительной практики картину происхождения конституционализма в России и природы его противоречий с российским обществом. Взгляд на российскую государственно-правовую действительность в таком изложении, возможно, убавит малоосновательную досаду на неуспехи в отечественном конституционном праве и представит их издержками, вызванными самим существом отечественной культуры. Это могло бы скорректировать отношение к обновлению отечественного политико-правового уклада, внести больше взвешенности в принятие законодательных решений и проведение реформ, переместить внимание и усилия с многочисленных реорганизаций и нормо-творческой поспешности к сохранению и образованию государственности и права, пригодных для России. Предпринятый анализ конституционного права выявляет и собственные его издержки, так что образуются предпо-

сылки более оптимистически оценить симптомы сопротивления, которое российская социальность выставляет этой традиции. Разработанные положения могут быть использованы при чтении курсов конституционного права России, государственного права зарубежных стран, теории государства и права и других.

Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования опубликованы в монографии, учебнике и учебных пособиях, статьях в общероссийских и региональных периодических изданиях, в университетских сборниках научных трудов и материалах научных конференций. Общий объем публикаций составил 108 печатных листов. Положения и выводы диссертации нашли применение при подготовке лекционных курсов по курсам государственного права зарубежных стран и сравнительного правоведения на всех факультетах и подразделениях Юридического института ДВГУ в течение последних пятнадцати лет. Диссертант выступал с докладами и сообщениями по темам, связанным с конституционным правом, на научных конференциях и семинарах, имея возможность сравнить идеи, получившие развитие в исследовании, со взглядами и мнениями научной общественности. В ходе обучения по курсу Американские правовые институты (Школа права Университета штата Висконсин, США) в 1999 г. диссертант апробировал свои представления о предмете диссертационного исследования в общении с представителями американского юридического сообщества. Практика деятельности в качестве адвоката с 1991 г., а также общение с представителями публичной власти, юридического сообщества и частными лицами позволили обосновать и проверить положения, изложенные в диссертации. Представления о праве, конституции, государственности, выраженные в диссертационном сочинении, нашли отражение при подготовке проекта Устава Приморского края, участником которой выступил автор, а также в его публицистических выступлениях в печати и в электронных средствах массовой информации регионального уровня. Диссертация прошла обсуждение на кафедрах государственного и административного права, теории и истории права Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура диссертации. Диссертацию предваряет введение; основная часть исследования изложена в трех главах, которые разделены на параграфы. Завершает работу заключение. В диссертацию входит список литературы из 775 наименований источников, к которым обращался автор. Работа выполнена в объеме 413 страниц.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

В первой главе поставлена проблема исследования государственного права в признаках традиции. Государственность и ее правовое регулирование образуются не в произвольно взятом наборе институтов и правил, а в обществе, где государственное право развивается в относительно целостную и устойчивую традицию, которую нельзя свободно перемещать из одной культуры в другую. Поскольку конституционные намерения подчас осуществляются в России не вполне успешно, то в изучении нуждаются условия развития конституционализма в российском обществе.

Выбор в пользу понятия государственно-правовой традиции, а не культуры, например, вызван тем, что помогает высветить эволюционную сторону государственного права. Понятие традиции можно избавить от оценки ее «культурности», что ближе целям исследования, свободного от аксиологических предпочтений. В отличие от культуры, традиция больше складывается, чем воспитывается, что подчеркивает ее устойчивость к воспитательным мерам. В созидании культуры просматривается намеренность, тогда как в традиции больше выясняется ее естественное происхождение. Понятие «правовой традиции» устоялось в сравнительном праве, где оно выражает исторически сложившуюся в коренных признаках правовую целостность, объединяющую группу родственных правовых систем. Если к нему добавить указание на государственное право, образуется понятие, ограниченное признаками соответствующей части правопорядка в обществах с принципиально близкой государственностью и правовым регулированием окружающих ее отношений. Понятие государственно-правовой традиции относимо и к конституционному праву; ее черты можно выяснять и в правовом укладе России.

Состав признаков государственно-правовой традиции определяется типом правопонимания. Поскольку в науке нет общего представления о природе права, то и вопрос о правопонимании можно решать относительно известных его типов, в солидарности с одним из них, либо в их комбинации с дополнениями и поправками. Известны нормативизм, естественно-правовой подход и, с другой стороны, социологическое и психологическое правопонимание. Первые два относятся к юридической догматике, поскольку их правопонимание покоится на аксиоматических утверждениях: о праве как о нормах, данных человеку извне (государством, законодателем); о праве, вытекающем из природы вообще или из природы человека, законы которой в основе неизменны, отчего и право выражают в догматических аксиомах. Социологическое и психологическое правопонима-ние реалистично, поскольку в нем право представлено как «то, что реально определяет поведение субъектов, их права и обязанности, воплощаясь в правоотношениях».1 Здесь право выясняется в социальных явлениях и в поведении, включая психику, им управляющую.

По отдельности ни один из типов правопонимания не удовлетворяет всех потребностей: без догматики юриспруденция не получила бы системы понятий, юридической техники, веры в право, включая права человека. Социологический и психологический подходы вооружают пониманием правовой действительности, как она есть, но не догматикой. Выбор типа правопонимания определяется задачами юридических занятий. Цели представленного исследования вынуждают обратиться к социальной онтологии права и антропогенной, психической его природе, но не к позитивным нормам и не к естественно-правовым идеалам.

Понимание права как собрания действующих в обществе позитивных норм не реалистично потому, что «единственными активными элементами общества» выступают индивиды.2 Формальные правила сами по себе не регулируют правового поведения, даже если их дополнить ссылкой на

1 Поляков А.В. Общая теория права Проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. - СПб., 2004. - С. 88.

2 См: Дюркгейм Э. Метод социологии // Социология. - М., 1995. - С. 12.

правосознание. Сознание - лишь часть психики, а бессознательное вносит в правовое поведение вклад, не меньший, чем сознание или воля, которыми бессознательное тоже руководит. Категория правосознания дает лишь поправку нормативизму, где право все равно остается данными извне позитивными нормами, а сознание лишь обеспечивает их регулятивное действие.

«Право в действии состоит из законодательствующих, выносящих решения, администрирующих, договаривающихся и выполняющих иные правовые действия людей»,1 а человеческая «действительность есть то, что действует в человеческой душе».2 Словом, «право - прежде всего явление психическое»,3 и «наивно думать, что право и права существуют где-то независимо от народной психики...»4 Психика не просто отзывается на факты правопорядка, но обладает собственными качествами, от которых зависит действие и само существование права. В то же время психика людей имманентно социальна и, управляя правовым поведением, она не бывает сугубо индивидуальной, обособленной от коммуникации между ними. Поэтому право нельзя поместить в область, где нет реальности иной, чем психика одинокого индивида. Психическая жизнь формируется в социальности, а право, ею образуемое, представляет собой явление со-циопсихическое. Наличность права распознается лишь в поведении людей, отзывчивых к правовым знакам, способных думать, чувствовать и действовать в координатах права.

Право, как часть социопсихической реальности, не сливается с другими ее сторонами. Кроме того, что право регулирует поведение в социальных отношениях, оно императивно и имеет нормативный, преимущественно, характер. От нравственности, которая нормативна и тоже управляет поведением, от технической нормативности, этикета, эстетических

1 Berman H. J. Law and Revolution. The Formation of the Western Legal Tradition. - Cambridge, London, 1987. - P. 5.

2 ЮнгКГ Психологические типы. - СПб., 2001. - С. 106.

3 Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. - СПб., 1998. - С. 65.

4 Петражилкий ЛИ. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т.1. -СПб., 1909. -С. 217.

стандартов и от власти право отличает тот обязательный для него (но не обязательный для других) признак, что в понимании людей обязанностям одной стороны отношения корреспондируют права другой.

Государственное право, как часть правовой действительности, имеет общие с ней характеристики, тем более что оно играет системообразующую роль, обобщенно выражая все национальное право. Вместе с тем, из права, взятого в целом, государственное право выделяет предмет отрасли, род правоотношений по поводу организации и деятельности государства в связи с осуществлением, упорядочением, ограничением политической власти.

Правопонимание в контексте социальной психики позволяет видеть государственное право как развернутую в обществе традицию, которая в каждом народе выясняется рядом признаков. К ним относятся вовлеченные в государственное право мировоззренческие, религиозные построения, особенности воображения, восприятия, эмоциональности, нормативности, поведенческие навыки, интерпретации, архетипы культуры. Эти признаки распределены на генетические, содержательные и функциональные и по отдельности исследованы.

Мифология имеет основополагающее значение в государственно -правовой традиции. Не бывает государственности и правопорядка, образованием которых не руководила бы вера. Важна не мистика мифа, а его смысловое и правообразующее значение. Миф предлагает картину со смысловыми значениями. Правовые намерения и действия без опоры на смысл невозможны, а примитивно светское отношение к действительности чувства смысла не дает: «то, что люди делают... без обращения к мифической модели - это деятельность пустая, иллюзорная и, в конечном счете, нереальная».

Мифология участвует в образовании идей о справедливости, праве. Так, «неотчуждаемые права» получили силу из той веры, где личность образует самоценную единицу, выводимую из идеи личной связи с Богом.

1 Элиаде М. Священное и мирское. - М, 1994. - С. 23,64,68.

В конституционных нормах за аксиому приняты юридическое равенство и неотчуждаемость прав человека, извлеченные из религии или из доктрин, научность которых плохо скрывает веру: Т. Джефферсон эти «истины» назвал «самоочевидными», а наделение человека правами приписал Творцу. Мифология сохраняет силу в государственном праве, даже если общество частью утратило веру, но оставило зависимые от мифа убеждения, чувства, навыки.

В мифе «свернуты» идеи, принципы и ценности, которые, раскрывшись, образуют мировоззрение. Ценности устойчивее идей и принципов, выражая что-либо неизменно дорогое. Идеи и принципы свободнее и меняются, чтобы в новых обобщениях передать существо ценностей. Государственное право не изолировано от мировоззрения ни в целом, ни в отдельных институтах, таких как народный суверенитет, республиканская государственность, парламентаризм, избирательное право и права человека, самоуправление, так же как и монархия, советская власть, апартеид, панчаят, таклид или идея «добродетельного мужа». Мировоззрение учтено среди правообразующих агентов не потому, что само регулирует государственно-правовые отношения, а оттого, что государственное право имеет поддержку в «здоровом правовом чувстве»,1 которое без ценностей и принципов невозможно.

В государственно-правовой традиции учтены образы. Их создает воображение, в котором участвуют мысль и эмоции, знание и вера. Права и свободы человека не стали бы основанием конституционного права, когда бы наука и вера не вызвали к жизни подходящий образ человека - носителя исконной свободы. Если в Китае права человека - понятие поверхностное, это отвечает образу человека, представленного в покровительстве и послушании.

Воображение вовлекает в государственно-правовые отношения разного рода субъектов. Имя «законодатель» выражает фигуру образную, которая не равна парламенту, главе государства, сочинителям законопро-

1 Иеранг Р. Борьба за право. - М, 1991. - С. 54.

екта, не имеет часто приписываемой ему воли. Чтобы общность считалась народом и пользовалась его правами, мало территории, языка, этнических признаков. Без образа народа его правовое признание невозможно. Государство еще более «воображаемый» субъект, чем народ или личность, но это существо реальное, с той оговоркой, что относится к реальности психической, образной. Оно вызвано к жизни и приводится в действие людьми, от чувств и мыслей которых его положение зависит. Материальная составляющая правительства, его личный состав и правила работы не так известны, но большинство «знает» правительство, присваивает ему разные права и возможности. Образы не вполне поддаются описанию, что не лишает их признания.

. Воображение может препятствовать построению правоотношений, даже, если их содержание ясно названо в законе. Внести в правовой оборот новый набор образов непросто. Их прочность неодинакова в разных частях общества и в разных культурах. Подвижность образов состоит скорее в оценочных операциях с ними. Люди могут переходить во мнениях от враждебного образа государства, политического института или законодательства до одобрительного.

В рационалистических традициях воображение поставляет государственному праву лишь исходные образы, чтобы вслед «здравому смыслу» и нормам оперировать ими как разумными понятиями. В других традициях свободное воображение не только дает исходную картину государственности и права, но и участвует в управлении поступками. Образы со сходными именами могут иметь неодинаковое значение. Так, различия в правовом образе человека, связаны с образом «Я». При заимствовании инородного права важно учесть его в образах, выясняя меру их корреспонденции с местной культурой. Получаемые из чужих государственно -правовых традиций, понятия и представления с вероятностью перейдут в привычные образы.

Правовую деятельность человек осуществляет в навыках, которые «передаются нам уже вполне сложившимися...».1 Привитие навыков поведения в отношениях с властями, в пользовании правами бывает незаметным, а воспроизводятся они безотчетно. Они обеспечивают мировоззрение. Так, если «избегание» права вошло в навык, это поддержит известные ценностные установки.

Различаются общества, склонные следовать нормам, и другие, тяготеющие к поведенческим «моделям». В нормосообразности полагаются на правила, отнесенные к образу закона. Модель же свое обязывающее значение берет не столько из безличного порядка, сколько из уважения к авторитету, из целесообразности или конформизма. В нормосообразном поведении обратятся к мнению юристов, к известным правилам. Модель обращена к образцам авторитетного или обычного поведения. Склонное к нормам поведение поддается намеренному управлению лучше, чем модельное. Нормосообразность и склонность к модели представлены во всех обществах, но с перевесом в той или иной государственно-правовой традиции.

Правовые навыки отличаются методичностью поведенческих операций, которая неодинакова в разных традициях. Кроме того, они разнятся навыками поведения в конфликтах. Там, где эти навыки остаются без развития, заметная часть политических отношений выведена из правового измерения, ибо сам переход в него располагает выяснять разногласия. Это сокращает область государственного права в пользу свободной от права власти, ритуала, обрядовости, этикета, нравственных и квазинравственных мотивов. В обществе, открытом конфликтам, «больше» права и правил.

В контексте навыков представлено соотношение императивности и диспозитивности. В традициях, основанных на ценностях гражданской свободы, императивность представлена в деятельности публично-властных учреждений, исполнении гражданами законных обязанностей.

1 Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. - СПб., 1998. - С. 36.

В остальном господствует диспозитивность: и частные лица свободны от руководства власти, но сами поддерживают множество императивов, получающих признание в обществе, в суде. Другие традиции допускают изрядную свободу публичной власти, не выясняя, насколько она правомочна по закону. Граждане готовы принять ее требования в широком наборе, но развивают умения уклоняться от власти или «договориться» с ней, образуя навыки, сглаживающие строгость широкой императивности.

Если в правовую деятельность, уже освоенную навыками, вторгаются новые, происходит их интерференция, сопровождаемая ассоциативным торможением. Вновь усвоенным навыкам могут мешать прежние, не вполне подавленные, вызывая торможение репродуктивное. Во взаимодействии государственно-правовых традиций возможны оба типа столкновения навыков. «Перенос» навыков на новые области правоотношений не связан со столкновениями, но этот способ заведомо экстенсивный. Сплошная замена прежнего государственного права на инородное невозможна из-за одних лишь навыков, не говоря о других его частях.

Государственно-правовую традицию отличают качества восприятия. Право - не поток императивных знаков, которые общество непременно примет в предложенном содержании. Во внимание попадут лишь сообщения, отобранные вслед убеждениям,1 а прочие останутся фоном. От избирательности восприятия не избавлены даже юристы. Если в англоязычной среде право воспринимают в прецедентах, то конституционным нормам для верного эффекта нужно выразиться в судебном ratio decidendi. Нужно сменить образ жизни, чтобы изменилось правовое восприятие. Но перемены образа жизни в обществе не обходятся без перемен в праве, а восприятие зависит от образа жизни. Этот круг разъединяют иногда революции, меняющие и общий строй, и строй восприятия. Обычно же циклические движения восприятия совершаются в кругу знакомых впечатлений без решительных сдвигов государственно-правового уклада. Государственное право перманентно противоречиво, если мировоззрение наполнено поляр-

1 Психология. - М, 1999. - С. 162.

ными убеждениями, так что восприятие, настроенное в одной линии ценностей, время от времени смещается к противоположным.

Интерпретация явлений, отношений, действий в государственном праве не вполне подчинена логике и зависит от воображения, эмоциональности, мировоззрения, не всегда удобно устроенных для правовых намерений и предписаний. Если жители муниципальных образований не представляют себя территориальной корпорацией, а местные чиновники -менеджерами у нее на службе, то местное самоуправление, по закону обеспеченное правами и средствами, едва ли осуществится. Принцип социального государства могут понять как обещанное благосостояние, а не вспомоществование бедным.

Есть разница между склонностью к обобщенным интерпретациям и пониманием государственного права в частностях, например, в приемах получения процессуального результата в суде. Государственно-правовые заимствования могут дать нежданные итоги, если из традиции, склонной к прагматизму, правовой материал поступает в общество, склонное к рефлексии.

В государственном праве важно учесть эмоции, которые способны к автономному протеканию,1 чему человек и обязан, во многом, своей свободой от внешних условий. Есть базовые, не сводимые к другим, эмоции и эмоциональные сочетания, куда вместе с эмоциями входят усвоенные знания, впечатления, знаки. Замеченные Л.И. Петражицким правовые переживания есть вид сочетаний, где особое значение имеют эмоции стыда, вины, страха.

Страх поддерживает выбор в пользу правомерных поступков и связан не только с принуждением, но и с иными поводами. Сама возможность принуждения вещественна. Лишь учтенная в чувстве, она участвует в праве. Чувство может быть вызвано при одной лишь проекции и без реальной возможности принуждения. Само чувство, конечно, тоже можно опреде-

1 «...Эмоциональные центры помещаются в симпатической системе. ...Отправления ее преимущественно или вполне бессознательны». См.: Уорд Л. Психические факторы цивилизации. - СПб., 2001. - С. 31-32.

лять как принуждение, только психическое. Но это ведет к отождествлению разных видов реальности и путанице в понятиях.

Эмоции делят на мощные чувства и чувства подпороговые, которые часто незаметны, но имеют длительное регулятивное действие. Крайняя эмоциональность может вредить правовому общению, вытесняя из права нормативность. Государственно-правовые традиции разнятся в предпочтениях: относительно эмоций. Общества, расположенные ценить и выражать чувства, неохотно уступают по-своему понятые честь, долг, справедливость в пользу нормы или системы и отзываются заботливой либо суровой, но не бесчувственно-законной публичной власти.

Подвижность и сила эмоций зависит от ресурсов организма, памяти, интеллекта, а возможность понять работу чувств не обещает управляемости ими. Государственному праву в эмоционально свободных обществах может не хватать поддержки, а те бывают обделены преимуществами правопорядка. Сдержанные культуры, напротив, умеют хранить государственное право.

Понять государственно-правовую традицию помогают архетипы культуры. Имея психическую природу,1 архетип производит мотивы поведения из «...воспоминаний о событиях, верованиях, чувствах, хранимых веками. Все это составляет всеобщее достояние большинства. Даже если оно не осознается, даже если от него отказываются, оно остается основой... и каким-то невидимым образом влияет на наши мнения и действия».2 Определяя культуру в целом, архетипы не оставляют и государственного права. В отношении к наличному государственному праву архетипы могут быть учтены как явление неизменное. Правообразующая сила архетипа в том, что «многие виды человеческого поведения... исключают целевую мотивацию и предполагают мотивацию, исходящую из прошедшего».3 Можно говорить и о правовых архетипах, и допустить

1 Архетип «должен быть отнесен к известным внутренним предрасположениям духовной

жизни и жизни вообще». См.: Юнг К.Г. Там же. - С. 613.

3 Московичи С. Век толп: Исторический трактат по психологии масс. - М., 1998. - С. 137. 3 Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т.1. --СПб., 1909.-С. 17.

праворазрушающее их влияние. Архетип обеспечивает неповторимость, прочность традиции, перевод полученных извне приобретений в собственные условности.

Нормы и нормативность неотторжимы от психического строя вменяемой личности и правовой коммуникации. Нормативность - собирательное явление, способность воспроизводить правила, а нормы образуют в людях установку, длящееся или повторяемое эмоционально-интеллектуальное сочетание, где отнесенное к себе и к окружающим чувство должного соединяется с обобщенным представлением о том, в чем должное состоит. Нормативность не вошла бы в этику человека, если бы общество не давало психике материала для образования норм. Этическое, психическое сходство людей делает возможной нормативность, общую для многих. Между государственно-правовыми традициями есть отличия и в нормах, и в самой нормативности.

Государственно-правовую традицию характеризуют содержание, источники и способы передачи информации, правовых сообщений. К источникам отнесены ее носители в двух видах. Первый - это источники, формы права в принятом у юристов понимании; второй - неимперативные источники: радио, слухи, печатные издания, консультации специалистов. Они не «правомочны» обязывать, но дают представления о правовых событиях, отношениях. Строгие границы не разделяют их, поскольку оценка императивности зависит от субъекта. В правовой коммуникации часто обходятся сообщениями из неимперативных источников. Значительная часть государственного права, однако, прямо отнесена к информации, представленной в законе.

Государственному праву противостоит аномия - расстройство способности воспроизводить нормы, участвовать в правовой коммуникации, сопряженное с утратой ценностей. У аномии есть постоянные источники (склонность людей отторгать ценности) и ситуационные причины - кризисы и расстройство смыслов. Аномия неоднородна и делится на организованную и деградационную. Деградационную аномию вызывает общая атрофия этических и психических способностей, а организованная - не

лишена структуры, энергии, замещает собой этику и делится на оппозиционную и коррупционную. Законодательную аномию этически благополучные общества безболезненно переносят. Правовой аномии не равны соперничающие с правом религиозные, эстетические чувства, великодушие, коллективная солидарность и другие. В аномии подчас находят предпосылку к правовому обновлению.

Значимые для права явления получают гипертрофированное и упрощенное содержание в условиях массовости. Масса свободна от ответственности, правил и, не имея образа, не может быть субъектом прав и обязанностей. Многие виды современного общения отличаются от масс «обыкновенных». Но и «условные массы» не избавлены от «регресса пси-

хической деятельности», что угрожает упадком в государственном праве. Некоторые традиции склонны к развитию массовости.

Государственно-правовая традиция представляет собой историческое, выраженное в устойчивых навыках правообразование, обусловленное религиозными или светскими верованиями, мировоззрением, чувствами, качеством потребляемой информации и восприятия, собственным пониманием права, власти, государственности.

Нельзя ждать, чтобы в людях не осталось страстей, способных поколебать их согласие с наличным государственным правом, но можно допустить его относительную смысловую, эмоциональную состоятельность. Обновление государственного права может состояться с переходом в новую веру значительной части общества. Обмен элементами традиций построен неравномерно.2 Обновление законодательства можно выполнить довольно быстро. Сравнительно несложно обновлять структуру публичной власти. Сложнее смена восприятия государственно-правовых явлений, заимствование государственно-правовой идеологии. Еще сложнее овладеть новыми интерпретациями, усвоить навыки и сменить образы в государственном праве. Обмен архетипами сопряжен с коренными измене-

1 См.: Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческою Я // Я и Оно. - М., 1999. - С. 813.

2 См.: Васильев ВЛ. Юридическая психология. - СПб., М, Минск, 2000. - С. 146-150.

ниями самого народа. Полный переход в чужую государственно-правовую традицию невозможен.

Во второй главе предпринято исследование конституционной традиции.

Понятия конституции и основного закона выражают явления разного порядка. С определением конституции через основной закон пришлось бы решить, что конституционной была самодержавная Россия XIX в., а Великобритании или Новой Зеландии, где нет основного закона, в праве на конституцию отказать.

Конституция доступна пониманию не в принимаемых ею формах, а в своей сущности и содержании. Существо конституции открывается, если понимать ее исторически. Она развивалась в Европе, преимущественно в Англии с XIII до XVII -XVIII в.в. и, став образом жизни, явилась не в основном законе, а в разрозненных правоположениях. Много позже в правовом искусстве появился основной закон, чтобы дать конституции его форму. Это важное изобретение в правовой технике, и большинство конституций излагают в основном законе, чтобы наладить, например, конституционный контроль, провести правовые преобразования, ввести определенность в государственный строй, выделить особое значение конституционных норм, улучшить виды на достижение их целей. Но конституция не образуется одним лишь принятием основного закона и бывает дана в ином изложении. Не всегда основные законы конституционны по содержанию. Неубедительно и отождествление государственного права с правом конституционным. Есть государственно-правовые уклады, отличные от конституционного права. Так, основы исламского государственного права сложились до X века, то есть до образования конституционализма.

Если понимать конституцию в ее нормативном содержании, а форма основного закона этого понимания не дает,1 то определить ее нужно ком-

1 Германские ученые, при многих определениях конституции, едины в ее признании «совокупностью высших правовых норм», «основным правопорядком общества». См. Современное буржуазное государственное право. Критические очерки. В 2-х т. Т.1. Буржуазная наука

плексом положений, выражающих народовластие, личную и политическую свободу, законность и верховенство права, правила государственного устройства и местного управления.

Исторически сущность конституции выясняется в ее назначении. Начиная с Великой хартии вольностей, конституционализм выражается в намерении к миру, «глубоком стремлении к порядку, устойчивости»,1 а пересмотр конституций обычно допускается при высокой степени согласия в обществе. Но конституция предполагает согласие на условиях, которые разделяет не каждое общество. В разных частях планеты слагались и получали основание иные виды общественного мира. Сущность конституции - есть юридически устроенный гражданский мир, то есть общественное согласие, основанное на личной и политической свободе.

Сущность конституции не обсуждали, пока Ф. Лассаль, В.И. Ленин не представили ее выражением расстановки сил в классовой борьбе. Это мнение небеспочвенно, но противоречит целям и настроениям, давшим конституции силу. Конфликт и мир - разные состояния, а конституция выражает одну из версий общественного мира и проявляет себя миротворчески: в парламенте столкновения принимают вид фракционного соперничества; несогласия выражаются в свободе слова и печати; в правосудии противоречия развиваются по относительно «мирной» процедуре.

Из позиции В.И. Ленина следует, что конституция, в принципе, «фиктивна», ибо при подвижности классовой борьбы «юридическая конституция» непременно разойдется с конституцией «фактической». Реальной он видел новую «конституцию социалистического типа». Та, признавая народовластие, ставит его под руководство партии; наделяя граждан правами, не возвышает их до неотчуждаемых, а назначает для социалистических целей, и дает социально-экономическим правам (кроме собственности) преимущество; наряду с законностью вводит господство политической установки над законом. При всех сходствах, социалистическая

государственного права / Под ред. В А Туманова. - М, 1987. - С. 107. Указаний на основной закон, по крайней мере в цитируемом обобщении взглядов на конституцию, не наблюдается. 1 Институты самоуправления: историко-правовое исследование. - М., 1995. - С. 97.

конституция в сущности выражает иной тип государственного права, но не собственно конституции.

В содержании конституции даны положения, для нее обязательные, и, кроме того, факультативные. Во-первых, конституция непременно определяет народ высшим источником власти,1 но, в отличие от иных традиций, связывает народовластие правовыми ограничениями. Во-вторых, «главная черта конституционных государств есть ограничение суммы прав власти по отношению к управляемым. Это ограничение является в виде провозглашения суммы... прав граждан».2 В-третьих, конституция, давая основания парламентаризму, объявляет верховенство парламента с подотчетным ему правительством либо помещает парламент в систему разделения властей. В-четвертых, конституция содержит положения об основах национального права. Наконец, конституции непременно содержат положения о территориальном строении государства. В факультативных положениях каждое государство вносит нечто особенное: принципы внешней политики, социального государства, участия в наднациональных сообществах, охраны природы и отношений с конфессиями, условия чрезвычайного положения и другие.

Сущность и содержание конституции и важно учесть при ее характеристике в признаках традиции.

В мифологических основаниях конституции выясняются ее привязанности к протестантскому христианству. Г. Дж. Берман приписывает ее основы западному христианству вообще, но выводит их из «конституции церкви», допуская сочетание с абсолютизмом и датируя образование конституции XI-XII веками,3 когда и в самой Англии оно еще не началось. Связь протестантства и конституционного права просматривается в сиб-

1 В источниках и носителях суверенитета конституция отличается, например, от мусульманского права, где «догма расчленяет это понятие на вселенский суверенитет, принадлежащий Аллаху, и земной, ограниченный волей всевышнего, который делегирует свои верховные права народу». См.: Онан Э.С. Ислам и конституционное строительство в странах Востока // Мусульманское право. - М., 1984. -С. 106.

2 Градовский АД. Государственное право важнейших европейских держав. - СПб., 1895. - С. 18.

3 См.: Berman H.J. Law and Revolution. - P. 205-221.

темных, хронологических и географических наложениях. Прочный конституционный строй сложился именно в странах с протестантской религиозной историей. К их числу относятся Англия, Швейцария. Протестантская колонизация дала основы политико-правовому строю США. Лютеранство и конституция привились в Северной Европе. Непросто сложилась судьба конституционного права в странах с преобладанием католи-

ков.

Протестантская вера обладает столь характерными с точки зрения исследования предмета особенностями, что среди известных государственно-правовых традиций именно конституция оказалась с ней в системной корреляции. Индивидуализм, вдохновляемый протестантством, проявился в правах личности, поставленных на высшую ступень не только в силу их пользы, а по религиозной убежденности. Практичность и рациональность составляют продолжение протестантской веры, а конституционализм требует от человека самоорганизации, предсказуемости, относительно свободной от иррациональных побуждений. Протестантские труд и нажива, как знак богоизбранности, отозвались в капитализме, где обогащение состоит в узаконенном стяжательстве, а развивается при частной инициативе и рынке труда, свободных от вмешательства власти. Конституционное право подтверждает эти условия и пользуется поддержкой граждан, участвующих в капиталистических отношениях. Устранив церковь из религиозных авторитетов и предложив человеку личное самоопределение, протестантство уничтожило религиозную авторитарность, как модель политической коммуникации. Упразднение вселенских истин устранило основания борьбы за них, дав предпосылки толерантности и в мировоззрении, и в политике, заменив их практическими делами, конкуренцией разных видов и свободой мнений.

Ценности, идеи, принципы конституционной традиции исследованы в составе образов. Так, в образ народа входит идея общества свободных

1 Уже мыслители XVIII века замечали, что «из христианских вероисповеданий католицизм более приходится неограниченным монархиям, протестантизм - свободным государствам». См.: Чичерин Б Н. Политические мыслители. - СПб, 1999. - С. 158.

индивидов, части которого «столь подвижны по составу, что не могут, как таковые, иметь реальную власть над отдельными своими представителями».1 Он предполагает служебное назначение правительства и вообще государственности, где учреждения власти сменяемы и ответственны. С образом народа могут соединиться идеи его особой миссии,2 «европейского дома», имея созидательное для конституции значение. Конституционный образ народа отличается от аналогов в других традициях. Так, мусульманская умма выражает и религиозное единство, и государственность, и общность, выходящую за национальные границы.

Конституционная традиция полагается на образ человека, в котором он понят как отдельное, первичное (не производное от общества)лицо, природным свойством которого считается разум (здравый смысл) и свобода. У народа нет оснований господствовать над личностью, а у публичной власти нет целей, кроме нужд сообщества частных лиц. В индивидуалистическом образе личность в состоянии противопоставить свои права всякому субъекту, включая носителей власти. Образ человека редуцирован до набора качеств, поддающихся разумному управлению, и не подразумевает связи со вселенной вроде китайской «поднебесной», мусульманской ум-мы, русской соборности или африканского рода. Конституционная традиция подразумевает человека, устремленного к пользе. Принцип социального государства не противопоставлен конституционному образу человека, но приближает его к состоянию, за которым сама возможность конституции убывает.

Государство может быть представлено безличной совокупностью условий, образующих конституционный правопорядок, или средством защиты права, закона, личных свобод. Тогда индивидуалистическим побуждениям не мешает образ государства, которое возвышалось бы над гражданином. Взамен олицетворения государства возможна персонифика-

1 Токвиль А. Демократия в Америке. - М.,1992. - С. 319.

2 «Американцы все еще считают себя нацией, находящейся во власти трансцендентного приговора». См.: Garvey J.H., AleinikoiiTA Modem Constitutional Theoiy. - St. Paul, Minn., 1989. -P. 19.

ция закона, правопорядка. Конституционной традиции отвечает образ государства, представленного общим делом, корпорацией граждан-индивидов.1 В него входят производные от политического предания, с которыми государство выражается в традиции, учреждениях и правилах, а черты его персоны стираются. Государство (state) часто выводят из правовой речи, заменяя «выбывшее», как целостность, государство образами правительства, политического строя, нации, федерации, парламента. Английские выражения «суверенитет парламента» или «суверенные права суда» коррелируют склонности обезличить государство.

Правовому государству в английской речи есть замена - «rule of law». В Европе образ государства больше впечатляет людей, а идея «правового государства» изложена с участием этого образа. Идея правового государства встроена, но не вполне совпадает с конституционной государственностью: свойства «правового государства возможны и за пределами конституционного государства»,2 - считали в России.

Каким бы правовым ни представляли государство, конституционной традиции отвечает подозрительность к власти, особенно к исполнительной. Это ставит государство под угрозу неодобрения. Общество видит высоких чиновников и политиков доказывающими свою правоту. Правила и процедуры позволяют выразить подозрительность. Разделением властей государство разъединили на части, поставленные во взаимный контроль и в зависимость от граждан и закона - основателям американской конституции казалось важнее не изложить гражданские свободы, а оградить их от угрозы со стороны государства. Недоверие поддерживают многопартийность и свободная пресса, вообще свобода мнений, независимое правосудие. Образование конституционного надзора подразумевает недоверие к парламенту.

1 Л.С. Мамут замечает во взглядах видных представителей европейской мысли ту черту, что они не усматривали в государстве иного образования, чем сообщество граждан. См.: Мамут Л.С. Метаморфозы восприятия государства // Проблемы ценностного подхода в праве. - М., 1996.-С. 59-61.

2 Палиенко Н. Правовое государство и конституционализм // Вестник права - 1906. - Кн.1. -С. 227.

Конституционную традицию обеспечивает образ закона, связанный с идеей Разума: в западной традиции, начиная с XI-XII веков, верили, что «человеческий закон происходит, в конечном итоге, из разума».1 Античная идея Закона, как разума, вошла в католическое, протестантское, гуманистическое и атеистическое мировоззрение и сделала его предметом культа, ценностью. Разум стоит выше человеческого ума, хотя и отбрасывает на «здравый смысл» блеск своей славу. Признание разумного закона руководителем помогает разгрузить работу совести, редуцируя справедливость к условностям и соблюдению правил, ставит закон над человеком: «правит закон, а не человек». Это не приводит само собой к общему знанию законов, но побуждает на них полагаться. Полагаясь на разум и закон, легче объяснять действительность, разделив ее на разумную (законную) и неправильную (незаконную). Это вооружает деятельной уверенностью. В культурах, иных, чем конституционные, видят иерархию, род или православный мир, где неверно слишком полагаться на разум и строить отношения именно в правилах, пренебрегая судьбой, общим мнением или благосклонностью властей.

В образах и мировоззрении получили основание не только общие начала, но и отдельные положения конституции, особенно личная свобода. С верой в свободу как исконную и высшую ценность человек чувствует, что «разрешено все, что не запрещено законом», а государству надлежит лишь оградить свободу и ввести ограничения ради нее самой. Она же обязывает к предварительному опубликованию законов, ограничивающих свободу. Образы народа, личности, государства дают основание избирательному праву, конституционному надзору, верховенству права и правам личности, парламентскому верховенству либо разделению властей, неприкосновенной собственности, свободе слова, печати, совести, статусу членов парламента. Так, если народ представлен сословиями, как это понимали во времена Фронды или в идеях «общей воли» по Руссо, то положение депутата выразится в императивном мандате. Но конституционному образу народа

1 Всгшап Ш. Law апё ЯетоЫоп - Р. 11. НАЦИОНАЛЬНАЯ!

) БИБЛИОТЕКА I | С Петербург ( < 09 300 аст ! о—..........и и» <

коррелирует свободный мандат депутатов, которые не связаны наказами избирателей, символизирующими мистическую «общую волю» или сословное единство.

В конституционной традиции нет образа врага, которому не дает сложиться индивидуалистическое мировоззрение: одиноко переживаемая враждебность выразится в судебном, «цивилизованном» конфликте, где нет «ничего личного», или в бессмысленном, корыстном насилии, которому нужен не образ, а ближайший предмет вражды или корысти. Направленной вражде нужны цели, убедительные при солидарности людей, обычно с общим руководством. Но индивидуализм расстраивает единение, заодно мешая переживать и образ врага. Этот образ не отвечает эмоциональности, навыкам конституционного общения и не находит места в пространстве, занятом другими персонажами: в отношениях истец-ответчик, правящие-оппозиция, в соперничестве на выборах, в разделении властей вражда делает сторону уязвимой там, где нужны расчетливая беспощадность или компромисс.

Конституционной традиции больше отвечают навыки нормосообраз-ного поведения, чем следование модели. Индивидуализм мешает образованию авторитетов, которым бы подражали, и построению моделей вслед общему мнению. В конституционных обществах человеку не уклониться от норм без борьбы с собой. Он не может безучастно терпеть их изъяны и улучшение норм дает верный способ управлять поведением, в отличие от обществ, где могут «совершенствовать законы», не обременяя себя их соблюдением. Конституционное общество, нуждаясь в нормах, способно вырабатывать и брать к соблюдению правила, не дожидаясь улучшения законов.

В навыки конституционного поведения встроено правовое, условное равенство участников правоотношений. У американцев, например, известна боязнь выглядеть «директивным», а отступлениям от равноправия отвечают исками о дискриминации или отставками чинов, показавших авторитарность. Конституционную традицию сопровождает умеренная кон-

фликтность, где получают развитие навыки правового, процессуального поведения.

Восприятию в конституционной традиции присуща редукция действительности к условностям, где знаки, не отнесенные к правилам и формам, поступают в область фона. Дисциплина восприятия позволяет принять в число допустимых явления, которые иначе распознали бы как предосудительные, и делает возможной толерантность, необходимую в свободе совести, слова, парламентских прениях, многопартийности и других конституционных свободах, принципах и статусах. Она позволяет верить в конституционное равенство. Если эту фикцию взять за направляющее начало, то восприятие высвечивает отвечающие ему впечатления и отбрасывает «липшие». Не скованное формами «зрение» вызывало бы ответы, не отнесенные к правилам конституции. Дисциплину восприятия объясняет, в частности, торможение нервной деятельности, из которого И.П. Павлов выводил формализм, относя его именно к «английскому и германскому народам».1 Редукция обеспечивает правосудие, позволяя видеть в нем путь к справедливости, хотя виды процесса неодинаковы. В Европе «инквизиционный» процесс ближе к идее справедливости, но уязвим тем, что даже невозможность найти истину не останавливает судопроизводства. Но истина составляет в нем хотя бы идеальную цель. Состязательный же процесс зависит больше от процессуальных преимуществ, и отысканием истины не озадачен.2 Но восприятие занято процессуальностью, и стремление к справедливости умещается в нем.

В конституционном поведении участвуют эмоции. Страх вмешивается в него в умеренных величинах опасения, тревоги, давая длящееся моти-вационное давление. Страх перед силой государства играет не главную роль, а в публичном принуждении находят не столько угрозу, сколько

1 См.: Павлов И.П. Основа культуры животных и человека // Павлов И.П. Рефлекс свобода. -СПб., 2001.-С. 137-138.

2 Соперничество между поиском истины и принципом поединка разрешается тем, что «процесс в адверсари системе основывается все-таки на принципе борьбы...». См.: Решетникова И.В. Основные черты системы противоборства сторон (адверсари система) // Российский юридический журнал. -1993. - № 2. - С. 71.

уверенность в порядке, им обеспеченном. Конституцию поддерживает беспокойство за прочность правопорядка. В мотивации конституционного поведения участвует страх «выпасть из системы», вызывая лояльное и деятельное участие в правопорядке, поддерживая принятые верования, избирательное восприятие.

В эмоциональности конституционного поведения господствует вина. Она получила развитие с протестантской (августинианской) идеей «виновности всего рода человеческого»1 и образует переживание безысходное в индивидуалистическом обществе. С ней можно справиться, если усвоить долг, нормы и их соблюдением отменить поводы этому чувству.

Без эмоции интереса к правам, обязанностям, правилам невозможно деятельное участие в правопорядке. Вместо созерцательного интереса западная культура воспитывает активное чувство, где человек противопоставляет себя предмету интереса, а пользу прагматически принимает за истину.

Конституционной традиции отвечает эмоциональность подпороговых величин, «окультуренная» в разумно-чувственных сочетаниях. В ней оттеснены чувства к человеку, которого кальвинизм представил изначально порочным: лишь Провидение назначает избранных и одобрять логично не человека, а знаки благости - богатство, деньги.

Полагаясь на одни чувства, конституционное общество вытесняет другие: жалость и смирение, отчаяние и сочувствие, интерес к человеку и щедрость. Гнев допущен лишь в чувстве недоверия, чтобы управлять отношением гражданина к власти. Это отзывается в конституционных понятиях, таких как «вотум недоверия». Недоверие имеет общую с гневом природу, но оно разумно, оттеняет частный интерес и опирается на правила.

Развитая нормативность образует условие конституционного права. Она обеспечивает, например, разделение властей, мешая сложиться предпочтениям в пользу президентской, исполнительной власти.

1 См : Рассел Б. Истории западной философии. - М., 1998. - С. 417.

Конституционная традиция предполагает обильную правовую информацию, ее искусную интерпретацию. Востребована стандартная, практически значимая информация без интуитивной многозначительности. Конституционное общество при посредничестве юристов имеет информационный контакт с законодательством, прецедентным правом. Политико-правовая деятельность открыта гражданам. Их нужд не покрывают дозированная информация или циркуляция слухов. В конституционной традиции получила развитие публикация парламентской и судебной практики, свобода слова и печати.

Этническая, культурная, эволюционная общность сближает конституционные народы до единства архетипов, таких как «комбинация романской институциональной идеи корпорации и германского товарищества (Genossenschaft) с христианской концепцией коллективного лица..., идея исполнительной власти, которая не может предпринимать определенные действия без «совета и согласия» совещательного органа».1 Конституция неотделима от архетипов, а ее целостная передача возможна обществу с близкими этой традиции архетипами.

Ее не отделить от христианского «архетипа подчинения», где роль Бога-законодателя перешла государству.2 Но Царство Божье и царство земное разделены, а государство избавлено от решения главной религиозной задачи - спасения. Это допускает выбор отношений с государством -от покорности до права восстать против тирании. Кроме таких крайностей, положение государства позволяет выяснять его обязательства перед личностью и обществом. Протестанты выразили их в конституции.

Если в античности, католичестве естественное право выводили из высот разума, то протестанты нашли его в личности, что сделало свободу человека основанием всего политического строя. Индивидуализм, неприкосновенная собственность, недоверие к власти и другие «исконные образы» производны от «коренных» архетипов, которые не предрешают сам

1 Berman H J. Law and Revolution. - P. 530.

2 См.: Рулан Н. Юридическая антропология. - М., 2000. - С. 236-239.

конституционализм. Конституцию нельзя считать неизбежным коррелятом христианства.

Аномия имеет разные основания в конституционных обществах. Католически воспитанные общности дают почву организованным протест-ным настроениям, а протестанты хранят к ним иммунитет. Исконная для нее культура не организует против конституции диссидентскую или коррупционную аномию, но общий этический упадок угрожает деградацион-ной аномией.

Массовость истощает в конституционной традиции народовластие, гражданство, как участие человека во власти, обедняет разнообразие прав и их носителей. Однако, упразднение градаций, многозначительности смыслов отвечает, в общем, традиции. Массовое общество не лишает возможности чувствовать себя индивидом с правами и даже освобождает пространство правовому развитию, вовлекает в конституционные отношения новые виды субъектов, объектив, прав и обязанностей.

Конституционная традиция представляет собой открытое обновлению, устойчивое и целостное правообразование. Она подразумевает влияние протестантской веры, индивидуализма, прагматической рациональности, укоренившиеся образы и веру в закон, равенство и неотъемлемые права, оставляющие следы в навыках поведения. Ее отличают восприятие с фиксацией правовых условностей, отбор и дисциплина чувств. Конституционной традиции отвечают развитые нормативность и правовая информированность.

Конституционная география неоднородна. Сектор миссионерски настроенных конституционных обществ включает США и культурно близкие им страны. Затем следует устойчивый и несколько замкнутый конституционализм Северной Европы, Швейцарии, Австралии. Ряд конституционных обществ показал склонность к переходу в неконституционное состояние. В область зависимого, но проделавшего основательную эволюцию конституционализма входят, например, Венгрия, Чехия. Конституционную географию завершают страны, где право и другие стороны культуры представляются «ведомыми» со стороны Запада. Неравномерность

распространения конституционной традиции и наличие свободных от нее пространств позволяют думать, что ей отвечает социальность не любого, но определенного качества.

В третьей главе исследуются обстоятельства и условия распространения конституционного права в российском обществе.

Россия получает конституционный материал в заимствованиях. Вообще разность происхождения конституций дает основания разделять их на оригинальные и заимствованные, где заимствования бывают сплошными либо компиляционными, как в России. Способы заимствования разделяются на перенос конституционного права вместе с его носителями и вытеснением местной культуры и давление обществ, несущих конституцию народам иных традиций.1 Встречаются их сочетания, например, в ЮАР. Конституционным заимствованиям, бывало, содействовали династические обстоятельства и способность самой конституции вдохновлять людей. Перенос обеспечивает глубокое укоренение заимствований, а давлению отвечают более или менее стойким сопротивлением. Относительно России можно назвать и признаки давления, и симптомы собственных (оригинальных) ее тяготений к конституции, но не переноса или династических факторов.

В российской социальности на государственном праве отзывается мифология, где представлены христианство и остатки языческой веры, коммунистические и светские догматы.2 Спасение в православии совершается не только Провидением и принесенной ради избранных жертвой Христа, как в протестантстве, но и в таинствах, аскетизме, страдании, любви.

Папская революция дала западным обществам новые цели («правление посредством закона и правление права - правители должны искать

1 Перенос и давление аналогичны известному в компаративистике различию рецепции и влияния, которым описывают типы укоренения римского права в Европе периода университетского права (Х1-ХУШ в.)

2 Ограниченные возможности исследования не позволили учесть ислам и буддизм как часть российской мифологической палитры.

способы осуществлять политику систематически через правовые институты и сами связаны правовыми институтами»1), которых православие не развивало. Оно, подобно католицизму, язычеству, допустило иррациональное в повседневность. В правовой системе России замечают антирационализм.2 Православие не позволяет строить жизнь в протестантской непреклонности к противникам и стяжательстве, не поддерживает идею воздаяния, на котором построено правовое общение. Граждане, например, могут не заметить соответствия между итогами выборов и качеством их голосования, а действия властей, обязанных действовать им на пользу, могут принять за благодеяние.

В православии сохраняют силу коллективность и авторитет. Коммунистическая вера их также развивает. Коммунизм рациональнее православия, хотя, в отличие от западного прагматизма, коммунистические истины выясняются не в пользе, а в авторитетных решениях и догмах. Часть российских верований сопротивляется конституционализму. Прогнозы относительно веры ненадежны, но есть признаки возобновления православия, а его общность с остальным христианством не исключает его движения к западной вере.

В российском мировоззрении правда занимает положение едва ли не основной ценности и дает основание справедливости. Ожидание справедливой государственности обеспечивает вмешательство правды в государственное право. Осуществление правды не требует форм государственности и права, гражданской и национальной общности, а предполагает общение, не разрозненное на индивидов в обезличенной массе, но наполненное взаимностью1 и неприятием лжи, где равноправие или различия -лишь постороннее условие. Правду не исчерпывают верно устроенные экономические, политические, правовые отношения. Она раскрывается не в судебном или парламентском процессе, не во взаимодействии разделенных властей и не на выборах — они могут быть лишь поводами к ее пере-

1 Barman HJ. Law and Revolution. - P. 527.

2 См.: Синюков В Н. Российская правовая система. - Воронеж, 1994. - С. 67.

живаниям. Правду находят в самом беспокойстве о ней, в подвиге и страдании, сочувствии и согласии.

Условия государственного права могут войти с правдой в противоречие и быть в преимуществе, поддержанные страхом наказания или обещанием выгод. Но чувство неправды обесценивает правовую мотивацию. Правда нормативна, поскольку образует возобновляемые мотивы, которые, однако, следуют психическому, этическому строению человека, где люди больше отличаются друг от друга, чем нормативные диспозиции и гипотезы. Кроме правды, общением могут управлять право, деятельная вражда. Но вражда вообще выводит из конституционных отношений, а право без правды в российском обществе не имеет верной поддержки. Если же субъекты следуют правде, то в согласии и взаимности они могут обойтись без прав и обязанностей, так что мотивация правды разрешится вне конституционного права.

Выше закона конституционная традиция ставит естественное право, что напоминает отношения закона и правды. Но естественное право выражается в позитивном праве, а естественные права оформлены в каталог. Оформить же метафизику правды затруднительно, ибо ее человек проживает не только рассудком, но и интуицией.

В российском мировоззрении ценность любви сохраняется и участвует в обосновании государственности, гражданства, народовластия. Она способна исправлять поведение мотивами, не всегда близкими законности, правопользованию, соблюдению обязанностей. Сообщества «своих» и привязанности вводят в государственно-правовое общение участников и неопределенные, но действенные модели поведения, свободные от прав и обязанностей.

Хотя человека в российском мировоззрении признают ценностью, но и православный, и светский его секторы затрудняют абсолютизацию прав

1 По НА Бердяеву в русском мышлении «общение в любви, соборность есть критерий познания». См.: Бердяев НА Русская идея // Вопросы философии. -1990. - № 2 - С. 107,104.

индивида.1 Хотя ст. 2 Конституции России называет человека и его права высшей ценностью, личность не может быть уверена, что ей ответят признанием «просто так», что презумпция его невиновности, например, значит больше, чем борьба с преступностью. Институты власти, многие граждане не удержатся от того, чтобы поставить права в зависимость от достоинств правопользователя либо их суррогатов (должности, доступа к власти и других).

К российским ценностям относится свобода.2 Но в конституционной традиции свобода ограничена, в основном, лишь правами других лиц и законом, а в российском обществе ее осуществлению без одобряемых целей возразят. Права и свободы осуществляются в преимуществе, если объяснять это благом государства, интересами службы и обладать признаваемыми достоинствами.

По конституции частная собственность пользуется признанием и, объявляя равную защиту всех форм собственности, ч. 2 ст. 8 Конституция России называет эту собственность первой. Но абсолютной ценностью собственность в России не стала, а приобретательство оставлено в подозрении. Дистанция с конституционной традицией сохранится, пока собственность не станет высокой ценностью.

Мировоззрение вмешивается в государственно-правовое общение не только ценностями, но также идеями и принципами. Так, иррациональность, допущение судьбы или случая, мешают идее разума получить верную поддержку. Вера в правду питает опасения узаконить в рациональных правилах заблуждения ума, а неизбежное торжество справедливости вдохновляет, но мало поощряет правопритязания. Находя должностных лиц безответственными и корыстными, а судебное решение несправедливым, становясь жертвой произвола, гражданин сохраняет спасительную

1 «Россия так и не смогла возвысить человека, его интересы и права до признания их высшей ценностью, целью государства». См.: Конституционное право России. - Екатеринбург, 2001. -С. ПО.

2 См., напр.: Здравомыслова О. М. Представления о праве и социальная среда // Курильски-Ожвэн Ш., Арутюнян М.Ю., Здравомыслова О.М. Образы права в России и Франции. - М., 1996.-С. 162,158.

возможность не отчаиваться, поскольку правда все равно победит. Прихода во власть явных демагогов и преступников тревожит избирателя не настолько, чтобы «разумное распорядиться голосом.

Конституционный принцип толерантности российское мировоззрение замещает терпимостью, которую обеспечивает склонность к единодушию, способность прощать обиду или чужое заблуждение, а не признание чужой свободы мнений. Терпимость соседствует с нетерпимостью: если «правда одна», то нельзя допустить иного, чем правда.

Принцип индивидуализма российскому мировоззрению больше понятен в бессмысленном значении, так что и права человека не были взяты за смысл политического уклада. Практический индивидуализм россиян бывает зыбким в отличие от принципиального индивидуализма. Права гражданина в отношении власти возможны лишь при их мировоззренческой основательности. В России ее можно видеть там, где права осуществляются как деятельное правдолюбие. Индивидуализму необходимо невмешательство правды и расстройство социальных ожиданий граждан по отношению к государству. Образование конституционного права и укоренение индивидуализма шли рука об руку с идеями «свободы действия» и государства - «ночного сторожа». Если общество участвует в конституционной традиции, частные лица должны обходиться без множества услуг власти. Этому помогло бы сокращение должностей и учреждений, полномочий государства и муниципалитета.

Принцип авторитета сохраняет в России силу. Авторитет образуется не только стараниями носителя, но больше интуицией его «потребителей». Россияне умеют олицетворять ценности в субъектах, поставленных над личностью (президент, начальники) либо в сообществе, которому принадлежат. Конформизм тоже вызывает авторитарность, но не отменяет ее и как принцип. Принципиальный авторитаризм расходится с народовластием, законностью, равноправием, идеологическим плюрализмом, многопартийностью.

Конституция России называет все условия общедозволительного принципа (ст. 2, ч. 3 ст. 15, ч. 1,2 ст. 17, ст. 18, ч. 1 ст. 55) в правовом ста-

тусе личности. Но в российском мировоззрении есть оппозиция и этому принципу.

Конституция вводит принцип законности, но его дополняет комплекс установок: правилам лучше не противоречить (пассивная мотивация); отступать от закона можно, если к тому есть этические основания (справедливость, личные привязанности и др.), а само нарушение не задевает нравственного чувства и не выходит за рамки терпимого риска.

Конституция России называет принцип равноправия предметом гарантии, условием защиты прав и свобод, распространяет его на иностранцев, лиц без гражданства, объединения, организации, партии, субъектов федерации и народы. Но правовому равенству есть возражения: привязанности, солидарность не могут сойтись с равенством, где нельзя различать близких, «достойных» и «низких», отделять «своих» от безразличных. Деньги дали бы равную меру, чтобы неизбежные различия субъектов заслоняла разница состояний. Но в российском мировоззрении они еще не дают нужного эквивалента другим ценностям.

В российской традиции еще не сложился конституционный образ народа, хотя прежние его образы стерты. Образ «общества песочных часов» передает непрочное соединение признаков гражданского общества (дистанция граждан от государства) и неуверенной свободы индивида в разрозненной социальности, где узкое сообщение между частями «часов» изображает отчуждение населения от элиты и власти.1 Конституционный образ народа обоснован тем, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» (ст. 2 Конституции РФ), но в России от гражданина ждут усилий во благо народа. Конституционные образы других коллективных субъектов тоже не получают нужной отзывчивости. Муниципальному образованию, например, получить признание мешают образы других субъектов и его недостаточная емкость и близость человеку, чтобы вобрать ценность правды, идею единства.

1 См.: Роуз Р. Россия как общество песочный часов: Конституция без граждан // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. - 1995 - № 3 (12). - С. 2-9.

Образ государства в России отличается дуализмом: с одной стороны - это единство соотечественников с общей судьбой и пространственной протяженностью, с надеждой на справедливость, силу, гордость, покровительство и заботливое руководство. Но, как любая высокая идея, такое государство удалено от повседневности. С другой стороны государство редуцировано в образ ближайшей, опасной и бессмысленной силы. У чиновничества государство представлено особым делом, предметом служения, где образ «народного дела», республики не господствует. В вытеснении этого образа можно всерьез полагаться не на воспитательные меры, а на расстройство среды его носителей, понимая, что это отзовется огромными затратами и расстройством бюджетов, хозяйственных отношений и общим сопротивлением. В России не исключено поглощение принципа правового государства образом, близким к «царству правды».

Образ закона в России близок конституционному аналогу: закон не сводят к акту государства и держат расстояние между справедливым законом и обыкновенным законодательством, которое, однако, берет убеждающую силу из образа закона. Этот образ дает опору конституционному развитию. Но при множестве правил и быстром их обновлении, расхождении с длящимися интересами людей, психика вяло им отзывается, а законодательство теряет связь с образом закона. Это либо дискредитирует законоположения, либо разрушает сам образ закона. Важно умерить число официальных правил, особенно подзаконных актов, а также нормотворче-скую активность..

Собирательный образ «начальства» в России сопровождают знаки власти, покровительства, закрытости, непредсказуемости. Не законные полномочия и должностная компетенция создают начальство, а сама начальственность дает признание обширных прав и власти начальства. Пассивное избирательное право, когда им пользуется начальственное лицо, отзывается чуть ли не обязанностью избирателя отдать свой голос. Начальственность делает конституционное общение бессодержательным. Ее непредсказуемость рождает сомнения в праве, выводит из употребления процессуальные средства защиты личности, права на участие в управле-

нии государством. Сделав начальника «своим», получают преимущества, более надежные, чем право.

Образу начальства можно противопоставить российскую этику: из справедливости развиваются правовые чувства и гражданственность в ответ на «неправды» и коррупцию чиновников. Правда, протестные мотивы еще не избавляют от прежних образов, и с ними можно остаться в ожидании «хороших» президентов, губернаторов, мэров.

Образ суда еще не сложился в единицу, отдельную от начальства, а налоговая, уголовная, административная политика выступает чуть ли не прямым делом правосудия. Конституционное право получает силу в убеждениях и ценностях, распространяемых проповедью, которую излагают именно судьи, сами плененные верой в право и свое высокое назначение. Судейству нужно чувствовать себя готовым противостоять общему или начальственному мнению, для чего необходимо многое, включая расстройство привязанностей, соединяющих судей с политическим и административным их окружением. Перемены образа правосудия кажутся почти невозможными, хотя они и необходимы для распространения конституционного права.

Отбор исходных впечатлений дает восприятие. Кроме ряда замечаний, например И.П. Павлова «о русском уме», нет авторитетных указаний на природное неумение россиян владеть восприятием. Поэтому остается обсуждать качества восприятия, обусловленные «второй сигнальной системой», то есть убеждениями, верой, привычкой. Влечение к правде выводит го восприятия частности, включая нормы, детали судопроизводства, отдельные права. В России лучше различают моральные значения,1 выводя из них мотивы, близкие, но не равные правовым. Когда восприятие уложено в линии нравственности, оно скорее даст знаки не норм, а какой-либо высокой фигуры: Бога, народа, государства и даже начальства, которое иной раз дает начало нравственным ожиданиям. Притязания на руководство нравственными чувствами заметны во власти, и можно понять

1 Преимущественно «моральный склад русского мышления» отмечал Н.А. Бердяев. См.: Бердяев НА Русская идея // Вопросы философии. -1990. - № 2. - С. 91.

отзывчивость граждан, расположенных видеть над собой нравственную власть. Правовые впечатления получают уверенный прием в начальственных предписаниях. Но конституция выбывает из восприятия, если исход выборов, судебного спора, успехи и безопасность лиц зависят от начальственных указаний.

Судьбу конституционных положений определяет их интерпретация. В России ни рациональная генерализация, ни прагматическая партикуляр-ность не имеют явного преимущества. Интерпретационные обобщения нередко бывают интуитивно-эмоциональными и дают суждения, сообразные личности и ожиданиям истолкователя. Обязанности выборного лица могут не связать с полномочиями, а обобщить как долг заботиться о народе и справедливости. Их же могут понять в частностях и, минуя общие законные основания, вывести прямо из житейских нужд - снабдить лекарствами или жильем, дать воду или наказать обидчика. Интерпретация выборных лиц народными избранниками выражает высокие ожидания, что мешает образоваться сословию политиков: избранников не может быть много, как нет многих правд. Заметные фигуры отмечены чуть ли не святостью либо демонизированы, а представительные учреждения или партии лишены значимой интерпретации. Местное управление интерпретируют иначе, чем самоуправление, предложенное Конституцией: в земской версии его понимали то сортом самодеятельности, то продолжением государства, а советская власть и вовсе включила его в государство. Эти интерпретации не остались без последствий.

Навыки конституционной традиции предполагают методичность поведения. Российское же общество не так склонно воссоздавать условленные ситуации и действия, как интуитивно-чувственные состояния. Навыки «очеловечивать» государственно-правовое общение не только вытесняют конституционное право, но поощряют этическое разложение, образование при должностных лицах сообщества предпочитаемых и посредников, которые заняты переводом правоотношений в отношения «человеческие».

Навыки поведения в публично-властных отношениях, где граждане позволяют властям много больше, чем Конституция и федеральный закон,

дают простор дискреции, диспозитивности в отправлении власти. У части россиян вошло в привычку уклоняться от контакта с властью. Оставленная без их требовательного попечения, она сравнительно свободна от императивов Конституции и закона. С другой стороны образуется возможность войти в диспозитивные, договорные отношения с властью, которая вольна обременить либо избавить лицо от обременении. Навыки поведения в публично-властных отношениях образуют своего рода social contract: граждане признают за властью широкие, свободные от закона возможности, имея в виду, что чаще всего и для большинства из них это не отзовется лишениями и непрерывным ее давлением.

При некотором предпочтении поведенческой модели она не подавляет в России навыков соблюдать норму. Но есть навык комбинировать норму и модель со способностью отступать от обеих, и, примиряя их в пределах одной личности, общности или одного дела, следовать чувству правды.

Навыки прятать противоречия уживаются с умением враждовать, что контрастирует навыкам ведения правового конфликта. Склонность к единству и согласию вызывает концентрацию власти и отталкивает граждан от парламента с его фракционной борьбой, побуждает депутатов к единению с исполнительной властью, отвлекая от конституционного разделения властей. Эта склонность мешает сложиться умениям соперничать, которые дают жизнь многопартийности, выборам, правосудию, рынку.

Контакт российских навыков с конституционными вызывает их интерференцию (наложение). Но связанное с ней ассоциативное и репродуктивное торможение не исключает получения и воспроизводства конституционных навыков. Во всяком случае, в новых типах отношений, учреждений, юрисдикции они укореняются. Перенос же наличных навыков на новые виды поведения можно представить как распространение давних умений, например законопослушания или законотворчества, либо навыков, уже усвоенных в недавних конституционных заимствованиях.

В российском обществе эмоции явно руководят поведением. В отличие от конституционного поведения, гнев остается знакомым чувством, а

его откровенное протекание мешает укорениться толерантности и конкуренции, сдержанно расходовать эту эмоцию в недоверии, окультурить ее в правовом чувстве. Эмоциональность страха тоже не снижена до умеренных опасений власти, и, поскольку начальство непредсказуемо, она вызывает гражданскую бездеятельность, легкомысленное бесстрашие или отважное преодоление страха. Все они не укладываются в масштаб беспокойств конституционного человека.

Эмоция стыда не близка конституционной традиции, но известна российскому обществу и побуждает покоряться авторитетам, общему мнению и прятать отличия в фактическом равенстве, мешает возвышаться успехами, полученными в «честной конкуренции» и равноправии. Вина тоже участвует в совести, но российское общество дает послабления этому чувству. Оно же воспроизводит в эмоциональных действиях любовь, жалость, несоразмерные конституционному праву.

В России имеет спрос информация о законах, судебной практике, получаемая в официальных источниках, суждениях юристов, средствах массовой информации. Это сближает с конституционной традицией. Однако информации доверяют больше, если она поступает во мнениях должностных лиц. Суждения юристов пользуются доверием, но и они зависят от бюрократической информации, поскольку не образуют самостоятельной силы. Расслоение сообщества юристов помогло бы им выставить себя кастой с особыми амбициями, где престиж элиты побудит ее к независимости от властей, а прочие юристы сместят внимание от начальства к своим иерархам и не смогут безопасно для профессионального положения добиваться успехов личными связями с бюрократией. Участие судей в юридической корпоративности могло бы отвлечь их от привязанности к административному сословию, чтобы судебная практика вместе с суждениями юридической элиты вернее конкурировала с начальственными мнениями среди источников информации.

В России информации ждут не столько от инстанций, компетентных издавать нормативные акты, сколько от «власти», которую видят либо в высокопоставленных субъектах, либо в тех, кто ближайшим образом рас-

поряжается людьми и ресурсами. Законодательные собрания субъектов федерации не отвечают обоим этим признакам, что выводит местные законы из числа популярных источников информации. Правовая информация из обыденного общения бывает столь убедительной, что заменяет знание Конституции, законодательства. Внушительна информация о запретах и обременениях, даже беспочвенная, отчего их становится больше, чем предусматривает закон. На государственно-правовые отношения влияет внеправовая осведомленность, например о нравах «начальников», личных связях и группировках.

Положение правовой нормативности в России представляется сложным при мировоззрении, эмоциональности, которые не всегда действуют в одном с ней направлении.

В российском обществе не сложилась сама конституционная традиция, но имеются ее предпосылки. Ей не хватает убежденного индивидуализма, рациональности и прагматизма. Не вполне сложилось восприятие правовых форм и образуемого ими конституционного порядка. Эмоциональность отличает свобода чувств и неотчетливая их селекция. Информационные предпочтения и сбивчивая нормативность также создают отличия от конституционной традиции. Российская социальность насыщена высокой этической требовательностью, что навлекает опасность неудач в конституционных начинаниях. В российском обществе различимы убеждения, верования, образы, навыки поведения в право- и властеотношени-ях, где проступают черты собственной государственно-правовой традиции. После распада монархической, православной и советской государственности наблюдаются рецидивы, позволяющие допустить ее продолжение, включая почитание начальства, очаговую и пульсирующую законность, неучастие в конфликтах, неуверенность в правах и нравственные ожидания.

Даже решившись на конституцию, люди не устраняют себя, свои навыки, чувства и остаются в итоге главной причиной, которая даст решению исполниться или помешает. В этических, правовых действиях человеку нужны смыслы, вера, а беспочвенно верить и преднамеренно захо-

теть он не в состоянии. Выбор ограничен не только внешними обстоятельствами, но больше всего им самим. России негде взять людей для освоения конституции, кроме граждан, в своем обществе сложившихся и его продолжающих. Конституционному праву необходимо их соучастие. Оно не получит развития, если обращаться за конституцией время от времени, не полагаясь на нее всей жизнью, и находить себя в координатах, иных, чем конституционные права и обязанности, оставаться от власти в удалении или в терпеливом с ней согласии.

Даже множественные расхождения психики, этики людей с конституционным правом еще не обрекают его на неуспех. Они осложняют, но не отменяют конституционализм французского, итальянского, испанского народов, католиков Бельгии, Квебека. Если близкие протестантизму движения совершались и в католичестве, и в православии, то позволительно думать, что христианская культура вообще допускает то развитие, которое на Западе предпринято протестантами. Если России не отказать в этой возможности, нельзя считать невозможной и конституцию. В конституционализме России можно ждать итогов, близких католическим обществам или Греции.

Образованию конституционного права нужно время, относительно спокойное, чтобы укоренились его институты. Это время нужно прожить без конституционных поправок, чтобы само намерение изменить Конституцию пугало трудностью и новизной, а прочность Основного Закона давала почву уверенности в конституционном праве.

Конституционные заимствования имеют смысл, поскольку ими можно воспользоваться для России, а не только ради победы мирового конституционализма. Поскольку распространение конституционной традиции в российском обществе обещает быть долгим, нужно учитывать сопряженные с этим риски, не обнадеживаясь скорыми конституционными успехами.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ: Монографии:

1. Конституционная традиция в российской среде: Монография. - Санкт-Петербург, 2003. - 43 п.л.

Статьи:

2. Конституционность нормативных актов исполкомов местных Советов народных депутатов // Вестник ЛГУ: Сер. 6. - 1990. - Вып.1. - № 6. -0.3 п.л.

3. Договорная форма управления в нормотворческой деятельности местных исполнительно-распорядительных органов // Современное государство и право: вопросы теории и истории: Сборник научных трудов.

- Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1992. - 0.7 п.л.

4. Об объекте государственно-правовых отношений // Проблемы российского государственного строительства и законодательства: Сборник научных трудов. - Владивосток, 1994. - 0.5 п.л.

5. В преддверии сравнительного правоведения // Правоведение. - 1998. -№2.-0.5п.л.

6. Суверенитет в системе федеративных отношений // Право и политика. -2001.- №1.-0.9п.л.

7. Мифология и мировоззрение в соотношении с государственно-правовым регулированием // Журнал российского права. - 2002. - № 9.

- 0.7 п.л.

8. Конституция как государственно-правовая традиция и условия ее изучения в российской правовой среде // Правоведение. - 2002. - № 2. -0.7 п.л.

9. Проблемы включения конституции в российскую правовую среду // Правовая политика субъектов Российской Федерации: Материалы

круглого стола. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. - 0.4 п.л.

10. Начало сравнительного права в России // Российский журнал сравнительного права. - 2002. - № 1. - 0.4 п.л.

11. Поведенческие навыки в структуре государственно-правового регулирования и их значение в освоении конституционной традиции // Государственная власть и местное самоуправление. - 2003. - № 1, № 2. - 0.6 п.л.

12. Конституционное развитие России: отечественная практика и зарубежный опыт // Правовая политика и правовая жизнь. - 2003. - № 3 (12). -0.5 п.л.

13. Протестантское христианство и конституционное право в отношениях соответствия // Конституционное и муниципальное право. - 2004. -№ 1.-0.5 пл.

14. Архетипы национальной культуры и государственное право // Академический юридический журнал. - 2003. - № 4. - 0.4 п.л.

15. Аксиология правды в русском мировоззрении и государственное право // Правоведение. - 2003. - № 6. - 0.5 пл.

16. Власть В отношении к праву и нравственности. // Ученые записки Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов. 2003, № 11. - 0,5 п. л.

Рецензии:

П.Князев С.Д., Хрусталев Е.Н. Российское муниципальное право // Правоведение. - 1998. - № 2. - 0.3 п.л.

18.Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Грамматика свободы. Конституционное право России и зарубежных стран (англосаксонская,, континентальная и иные правовые системы): Учебные и научно-информационные материалы. // Государство и право. - 2002. - № 8; Конституционное и муниципальное право. - 2002. - № 3. - 0.4 п.л.

19. Гриценко Е.В. Местное самоуправление и системе публичного управления федеративного государства: значение опыта ФРГ для России // Государство и право. - 2002. - № 2. - 0.4 п.л.

Тезисы докладов:

20. Перспективы конституционного судебного надзора в условиях советской государственности // Проблемы современного законодательства и перспективы его развития. - Владивосток: Изд-во Даль-невост. ун-та, 1991.-0.8 п.л.

21. Ответственность в системе гарантий конституционности нормотворчества исполкомов //Юридическая ответственность: общие проблемы и отраслевые особенности. - Владивосток: Изд-во Даль-невост. ун-та, 1990. - 0.2 п.л.

22. Политические культуры стран АТР и конституция: степень совместимости // Актуальные проблемы юридической науки и практики в условиях становления в России правового государства. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1997.0.2 п.л.

Учебно-методические работы:

23. Курс лекций по государственному праву зарубежных стран (сравнительному государствоведению): Учебное издание. 4.1, 4.2. -Екатеринбург: Уральский университет экономики и права, 1995. -21.38 п.л.

24. Государственное право зарубежных стран. Сравнительное государ-ствоведение: Курс лекций. - Владивосток: Изд-во Дальневост. унта, 1996.-27п.л.

25. Государственное право зарубежных стран: Учебник для вузов. Издание 3-е, дополненное и переработанное. - Москва: ФОРУМ-ИНФРА-М, 1998.-30.5 п.л.

26. Государственное право зарубежных стран: Программа курса. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999.-2.09 п.л.

27. Сравнительное правоведение: Учебно-методическое пособие. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2004. - 2.5 п.л.

Подписано в печать 01.07.2004 г.

Формат 60 х 84 1/16 усл. печ. л. 3,1. Тираж 100 экз. Заказ № 93

Отпечатано в ООО «Издательство «ЛЕМА» 199034, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24

04 - 1 51 44

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Арановский, Константин Викторович, доктора юридических наук

Введение.

Глава 1. Государственно-правовые традиции, их содержание, условия контакта и распространения

1. Постановка вопроса о понятии государственно-правовой традиции.

2. Догматическое и реалистическое правопонимание в изложении государственно-правовой традиции.

3. Признаки государственно-правовой традиции.

4. Участие мифологии в государственно-правовой традиции.

5. Участие мировоззрения в государственно-правовой традиции.

6. Участие образов в государственном праве.

7. Поведенческие навыки в государственном праве.

8. Значение восприятия в государственном праве.

9. Качества интерпретации в государственно-правовом регулировании.

10. Эмоциональность в государственно-правовом регулировании.

11. Качества архетипов в отношении к государственному праву.

12. Нормативность в государственном праве.

13. Информация в государственно-правовом регулировании.

14. Аномия в государственном праве.

15. Государственно-правовое регулирование и массовость.

16. Заключительное определение в государственно-правовой традиции.

17. Взаимодействие традиций в переустройстве государственного права.

Глава 2. Конституционное право как традиция.

1. Конституция и основной закон в соотношении понятий. Сущность конституции и ее содержание в позитивном конституционном праве.

2. Протестантские основания конституции.

3. Мировоззрение и образность в конституционной традиции.

3.1 .Конституционный образ народа и принципы, идеи и ценности, с ним сопряженные.

3.2. Образ человека в конституционном праве.

3.3.Образ государства в конституционной традиции.

3.4. Образ закона в конституционном праве.

3.5.Прочие качества мировоззрения и воображения в конституционной традиции.

4. Навыки поведения в конституционной традиции.

5. Качества восприятия в конституционной традиции.

6. Эмоциональность и конституционное право.

7. Конституционная нормативность.

8. Информация и ее носители в конституционном праве.

9. Архетипы культуры, сопровождающие конституционную традицию.

10. Аномия и конституционная традиция.

11. Конституция в условиях массовости.

12. Конституция в распространении.

Глава 3. Условия распространения конституционного права в России.

1. Поводы к неопределенности положения конституционного права.

2. Оригинальные конституции и конституционные заимствования. Перенос и давление как способы освоения конституции.

Их относимость к России.

3. Российское общество как область размещения конституционного права.

4. Мифы в российской среде. Их участие в государственном праве.

5. Участие мировоззрения в государственном праве.

5.1. Ценности в мировоззрении и в государственном праве.

5.2. Идеи и их участие в государственном праве.

5.3. Принципы в мировоззрении и в государственном праве.

6. Образы и качества российского воображения в государственном праве и во взаимодействии с конституцией.

6.1. Образ народа и других сообществ в отношении к государственному праву.

6.2. Образ государства в российской среде.

6.3. Российский образ человека относительно конституционного права.

6.4. Образ закона.

6.5. Образ «начальства» в соотношении с конституционным правом.

6.6. Правосудие в российском воображении.

7. Восприятие в российском государственном праве.

8. Государственно-правовые интерпретации в России.

9. Поведенческие навыки в отношении к конституционному праву.

10. Российская эмоциональность в освоении конституции.

11. Информационная составляющая государственного права и нормативность. Их участие в освоении конституции.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе"

У России больше причин считаться реципиентом, чем автором конституции. Само наличие конституционного законодательства и соблюдение процедур его принятия нельзя считать решающими еще и потому, что наиболее успешные конституционные страны, не отличаются совершенством в этом смысле. Формальное включение конституции в систему источников позитивного права -только шаг к ее признанию. За ним можно предположить и уверенный успех конституционализма, и его неудачу в обществе, которое, пользуясь конституционной техникой, сохранит собственные предпочтения в государственном праве. Страны Азии, например, дают поводы думать так о себе. Возможен и раздел «сфер влияния» между внеконституционными традициями и конституционным правом или прямое столкновение национальной культуры и конституции, где ее успех, если и состоится, то выразится не столько в конституционном созидании, сколько в политическом и этическом распаде местной культуры. Не исключено даже, что контакт устоявшейся культуры и западных, включая конституционные, ценностей может привести к реставрации уже поколебавшихся было основ исконного государственного права, как в исламской революции Ирана.

А.Д. Градовский замечал, что именно «государства, основанные народами германской и латинской расы в Европе и Америке, представляют собой особый политический тип.», признаки которого образуют «одно общее понятие, выражаемое словом конституционализм».1 Мнение о том, что конституционный приоритет прав человека есть магистральный путь всего человечества, разделяют не все. Л.С. Мамут, например, полагает ошибочным «.объявлять только права и свободы индивида единственной высшей ценностью».2

В отношении России конституционализм называют подчас паллиативным, замечая, что «.демократический вариант правил наталкивается в жизни на сложность их применения., а то и вообще ни о каком применении Конституции не идет речи».3 Выяснение участи конституционного права - не праздное дело, поскольку российское общество нельзя бездоказательно считать вполне открытым для беспрепятственного конституционного прогресса.

Цели исследования. Из обозначенной проблематики выясняется ряд вопросов: имеются ли предпосылки укоренения конституционного права в российском обществе, если брать во внимание опорные качества их обоих; в каких областях имеются совпадения конституционной и российских традиций, где возможен их синтез, и в чем он может выразиться; до какой степени распространением конституции в России можно управлять и ждать от него положительных итогов; о каких потерях в российском праве и государственности нужно беспокоиться, ибо неверно рассчитывать на одни лишь выгоды от конституционного обновления. Попытка разрешить указанные вопросы составляет цель исследования. Оно призвано также обозначить решения, действия и настроения, необходимые в связи с освоением конституционного права. Главный смысл исследования в том, чтобы углубить понимание государственно-правовой действительности и условий осуществления Россией ее конституционных намербшшсполнение целей диссертационного исследования поставлены следующие основные его задачи:

1 Градовский А.Д. Государственное право важнейших европейских держав. - СПб., 1985. -С. 1.

2 Мамут Л.С. Государство в ценностном измерении. - М. 1998. - С. 37.

3 Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. - М., 2000. - С. 196. основе объяснить разнообразие типов государственного права, определив общие условия их совместимости и распространения.

2. Разработать методологию изучения государственно-правовых традиций, выяснив их опорные признаки.

4. Представить конституционное право как традицию с особенными мифологическими и мировоззренческими основаниями, качествами воображения и восприятия, эмоциональности, нормативности, поведенческих навыков, интерпретации, архетипов, то есть в признаках государственно-правовой традиции. Выясняя содержательные расхождения между понятиями «конституция» и «основной закон», представить конституционализм в исторических и системных связях с отвечающей ему социальностью и в его географии.

Объектом исследования выступает правовая действительность в социоп-сихическом измерении, в части, охваченной государственным правом, включая конституционное право с его собственными качествами в коренной для него культуре, а также государственно-правовое регулирование в России в том же контексте.

Методологическая основа исследования составлена совокупностью общенаучных методов (дедуктивного, индукции и синтеза, синхронного и диахрон-ного сопоставления, сравнительного и системного анализа, диалектической методологии, включенного наблюдения, феноменологии, семиотики, герменевтики) и специальных приемов изучения права (методы формально-догматического, сравнительно-правового анализа, историко-правового исследования, правовой антропологии, социологии, психологии). В исследование вовлечены доступные неспециалисту понятия, категории и элементы методологии из других наук и областей знания, включая философию, этимологию, культурологию, религиоведение, теософию, социологию, антропологию и психологию (общую, объективную, социальную, юридическую, психологию установки, эмоций, психологию личности, психологию народов и другие ее отрасли). Общей методологической предпосылкой исследования выступает относительная свобода от авторских ценностных предпочтений, уклонение от возведения на них критического анализа. Принятие какой-либо традиции, конституционной или иной, за наилучшую не отвечает методологии исследования. Политические, этические предпочтения в науке могут заменить стремление к истине, будучи ее ценностным основанием? Достоверное понимание действительности проясняет намерения и делает более основательными решения, предназначенные сохранить и улучшить государственность и право. Другой стороной методологии выступает тот взгляд на связи между государственным правом и окружающей его действительностью, где выясняются по большей части их корреляционные отношения. Это можно считать отличием методологии, если учесть, что научные изыскания часто опираются на причинно-следственные (каузальные) отношения между правом и его причинами, чаще экономическими. Положения работы выведены, преимущественно, из корреляций, без деления на причины и следствия, исходя из того, что и право, и окружающая его социальность получают жизнь постольку, поскольку включены в состав мыслей, переживаний, мотивов человека, образуя в личной, общественной психике и поведении взаимосвязанные сочетания.

Теоретическую основу диссертации образуют труды отечественных и зарубежных исследователей в области государственного права, правовой истории и теории, общей и отраслевой психологии, социологии, философии, опубликованные в монографических сочинениях и учебниках, периодических изданиях, представленные в материалах диссертаций и авторефератов, в интернет-ресурсе. Среди них труды отечественных юристов дореволюционного времени - H.H. Алексеева, В.М. Гессена, И.В. Гессена, А.Д. Градовского, Б.А. Кистяковского, Н.М. Коркунова, П.И. Новгородцева, Л.И. Петражицкого, E.H. Трубецкого, Б.Н. Чичерина и др., а также сочинения зарубежных мыслителей, включая юристов, политиков, моралистов, философов, теологов, психологов, историков, социологов -А. Августина, А. Бергсона, А. Гамильтона, М. Вебера, В. Виндельбанда, В. Вундта, Л. Гумпловича, Дж. Джея, Г. Еллинека, А.Д. Иннса, Г. Кельзена, Н. Макиавелли, К. Маркса, Дж. Маршалла, Ш.-Л. Монтескье, С. Московичи, Дж. Мэдисона, Б. Рассела, Ж.-Ж. Руссо, А. Тойнби, Л. Уорд, В. Франкла, Б. Франклина, 3. Фрейда, О. Шпенглера, Ф. Энгельса и др. Подходы к правопониманию, взятые в обоснование государственно-правовой традиции, сложились под влиянием работ по теории права, юридической психологии, социологии и антропологии таких авторов, как Г.М. Андреева, М.Ю. Арутюнян, Г. Дж. Берман, H.H. Богомолов, В.Л. Васильев, Ю.И. Гревцов, Л. Дюги, О.М. Здравомыслова, Р. Ие-ринг, Ж. Карбонье, А.И. Ковлер, К. Кулчар, Ш. Курильски-Ожвэн, В.В. Лапаева, Л.И. Петражицкий, Л.А. Петровская, A.B. Поляков, Н. Рулан и др.

Автор обращается и к сочинениям отечественных ученых-правоведов современности, среди которых С.А. Авакьян, A.C. Автономов, С.С. Алексеев, М.В. Баглай, Ю.Я. Баскин, Д.Н. Бахрах, A.A. Белкин, С.А. Белов, H.A. Богданова, И.Ю. Богдановская, Л.Д. Воеводин, И.В. Выдрин, Е.В. Гриценко, Л.Б. Ески-на, А.В Зиновьев, Д.Л. Златопольский, Т.Д. Зражевская, В.П. Казимирчук, С.Д. Князев, Д.А. Ковачев, И.Ю. Козлихин, А.Н. Кокотов, А.Н. Костюков, И.А. Кра-вец, М.А. Крутоголов, Н.С. Крылова, В.А. Кряжков, В.Н. Кудрявцев, М.И. Кукушкин, O.E. Кутафин, Д.И. Луковская, В.О. Лучин, В.В. Маклаков, Л.С. Мамут, Авг.А. Мишин, Ал.А. Мишин, В.А. Савельев, Б.А. Страшун, В.М. Сырых, А.Б. Таранин, В.О. Тененбаум, Ю.А. Тихомиров, Б.Н. Топорнин, В.А. Четвернин, В.Е. Чиркин, А.П. Угроватов, Н.Ю. Хаманеева, К.Ф. Шеремет, Ю.А. Юдин, JI.C. Явич, В.Ф. Яковлев и др.

Сравнительно-правовая методология, вовлеченная в исследование, осмыслена под влиянием идей и работ авторов в области юридической компаративистики, среди которых В.В. Бойцова, JI.B. Бойцова, М.Э. Глендон, М.В. Гордон, Р. Давид, X. Кётс, Э. Ламбер, М.Н. Марченко, К. Осакве, Ф.М. Решетников, И.В. Решетникова, Р. Салейль, А.Х. Саидов, В.Н. Синюков, JI.P. Сюкияйнен, К. Цвайгерт и др. Материалы, идеи, относящиеся к юридическому страноведению, были получены в исторических, страноведческих сочинениях и энциклопедических изданиях, а также в результате изучения работ таких авторов как A.A. Ан-Наим, М. Асад, Т.М. Беляева, Э.Р. Бланкенбург, Ж. Ведель, К.С. Гаджиев, A.B. Германович, Л.Я. Дадиани, Р. Драго, Е.С. Ерасов, А.Б. Зубов, И.П. Иванова, Л.И. Медведко, A.A. Омар, Э.С. Онан, А. Осука, К. Сун-Чжон, Р. Уолкер, М.П. Шарма, А. Шлезингер, А.Ю. Шумилин, Л.П. Чахоян, М.А. Эйзенберг, Д.К. Юн, Шан Ян и др.

В разработку вопроса о существе и содержании конституционной традиции вовлечены идеи и суждения таких исследователей, как Т.А. Алейникофф, Ф. Ардан, В.Д. Валент, Дж. X. Гарвей, К.С. Глушко, Т. Гоббс, А. Дайси, Е. Ка-мисар, В. Кэлин, В.Б. Локарт, Дж. Локк, Е.А. Лукашева, Дж. Ст. Милль, Ф.В. Мэйтланд, М.А. Никифорова, Б. Ньюборн, A.C. Пивоваров, А. Токвиль, В.А. Туманова, Ф.А. фон Хайек, М. Дж. Хердеген, К. Хессе, С.Х. Шиффрин, Дж. Чо-упер и др.

В работе нашли применение исследования в области общей и специальных отраслей психологии. Авторами работ, с которыми знакомился автор, стали, в частности, В.М. Аллахвердов, В.М. Бехтерев, К. Изард, Е.П. Ильин, В.Н. Квинн, И.Н. Козлов, A.A. Крылов, В.Н. Куницына, Г.С. Никифоров, С.Л. Рубинштейн, М.И. Сеченов, Д.Н. Узнадзе, А.И. Юрьев и др.

Возможность составить емкие представления о российских общественных предпочтениях в области государственного права сложилась с изучением работ ряда авторов, таких как H.A. Бердяев, Н.Я. Данилевский, Е. Звягинцев, И.А. Ильин, К.Д. Кавелин, Н.И. Кареев, А.Н. Кокотов, К.Н. Леонтьев, Е.Л. Мороз, И.Б. Михайловская, А.Б. Петрищев, К.П. Победоносцев, В.Ф. Пустарнаков, В.В. Розанов, Р. Роуз, B.C. Соловьев, Е.В. Спекторский, М.М. Сперанский, Д.И. Фонвизин, В.Г. Узунова и др.

Научная новизна исследования. В диссертации государственное право исследовано в признаках традиции с ее специальными качествами, общими основаниями и связями. Категория государственно-правовой традиции пока не получила развития в науке. Состав признаков, характеризующих государственное право в качестве традиции, дает основу методологии изучения и сопоставления разнородных типов государственного права, выяснения условий их контакта и транскультурного перемещения. Опытом применения этой методологии стал анализ конституционного права в признаках государственно-правовой традиции. До сих пор российское конституционное право рассматривалось преимущественно как данность, представленная в нормах соответствующей отраслевой принадлежности, в институтах, учреждениях публичной власти и правоприменительной практике. В предлагаемом исследовании выясняются отношения между конституционным правом как традицией, сложившейся за пределами российской социальности, и предпочтениями российского общества в области государственного права.

3. Действующее государственное право представляет собой в сложившемся обществе традицию, то есть исторически обусловленное, выраженное в устойчивых навыках и нормах правообразование, обусловленное религиозными или светскими верованиями, мировоззрением, эмоциональными и интерпретационными предпочтениями, свойствами восприятия и качеством потребляемой информации. Традиция складывается под влиянием окружающих ее условий таких, как аномия и массовость.

5. Транскультурное перемещение элементов государственно-правовой традиции возможно, но происходит неравномерно и зависит от того, какого рода заимствования предприняты. Наибольшей лабильностью отличаются рациональные, наиболее подвижные ее элементы: законодательство, учреждения публичной власти. Обновление идейных оснований государственного права, смена восприятия, интерпретации государственно-правовых явлений протекают дольше и сложнее. Скорость перемен снижается при усвоении навыков, ценностей, образов, представляющих элементы государственно-правовых отношений. Изменение архетипов, участвующих в правообразовании, сопряжено с коренным пересмотром национальной культуры, что может привести к ее разрушению.

8. Конституционная традиция представляет собой обновляемое, но устойчивое и целостное правообразование. Она обеспечена индивидуалистическим мировоззрением, рационализмом и прагматизмом. Ее отличают специфические образы (народа, личности, государства, закона, суда), манеры восприятия, селекция эмоций, развитая нормативность, умение людей выстраивать, усваивать и возобновлять правила, система передачи и потребления правосодержащей информации. Свойственные ей вера в разум, закон, равенство и права человека, подозрительность к власти выражены в навыках поведения. Конституционная традиция устойчива к организованной аномии коррупционного и диссидентского происхождения. Массовость современных обществ не противопоказана конституции.

9. Известную в сравнительном правоведении правовую карту мира дополняет география конституционной традиции. Она неоднородна и условно представлена сектором с миссионерски настроенными конституционными обществами; областью устойчивого и несколько замкнутого конституционализма; обществами, показавшими себя способными перейти в неконституционное состояние; обществами зависимого, но имеющего историю конституционного права; областью «ведомого» конституционализма, замыкающей конституционную географию. Эта география пространственно выражает пределы распространения конституционного права.

12. Конституционная традиция и государственно-правовые предпочтения российского общества показывают важные совпадения. Их, однако, недостаточно, чтобы видеть развитие конституции вполне обеспеченным. Сохранение отличных от конституции верований, ценностей, образов, навыков поведения в право- и властеотношениях, свидетельствует о признаках собственно российской государственно-правовой традиции. Предпосылки к длительному присутствию институтов конституционного права в российском обществе имеются, что мржет обеспечить его укоренение, но не исключить возобновления образований, противостоящих конституции. На время освоения конституции важно не предпринимать конституционных поправок и вообще умерить оживленное законотворчество.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Положения, обоснованные в исследовании, могут быть полезны в построении более полных и достоверных представлений о положении конституции в российском политико-правовом укладе. Предложенная методология изучения права могла бы дать способы его исследования, приближая правопонимание к реалистическому. Исследование предназначено обрисовать выходящую за рамки законодательства и правоприменительной практики картину происхождения конституционализма в России и природы его противоречий с российским обществом. Взгляд на российскую государственно-правовую действительность в таком изложении, возможно, убавит малоосновательную досаду на неуспехи в отечественном конституционном праве и представит их издержками, вызванными самим существом отечественной культуры. Это могло бы скорректировать отношение к обновлению отечественного политико-правового уклада, внести больше взвешенности в принятие законодательных решений и проведение реформ, переместить внимание и усилия с многочисленных реорганизаций и нормотворческой поспешности к сохранению и образованию государственности и права, пригодных для России. Предпринятый анализ конституционного права выявляет и собственные его издержки, так что образуются предпосылки более оптимистически оценить симптомы сопротивления, которое российская социальность выставляет этой традиции. Разработанные положения могут быть использованы при чтении курсов конституционного права России, государственного права зарубежных стран, теории государства и права и других.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Арановский, Константин Викторович, Санкт-Петербург

Заключение

Если конституция образует традицию, не сводимую к основному закону государства, то конституционное право нельзя понимать лишь собранием норм, кем-то поставленных и принуждением обеспеченных. Оно есть часть психосоциальной деятельности людей, составляющих общество.

Сличая конституционную традицию с российской социальностью, можно заметить важные совпадения. Однако нужно учитывать не только отдельные части государственно-правового регулирования, а их целостную взаимосвязь. А Россия и ее государственное право пока не позволяют видеть в них вполне завершенную конституционную традицию.

Конституции не хватает убежденного индивидуализма, рациональности и прагматизма. В обществе не вполне сложилась манера восприятия, которая позволяла бы верно различать правовые условности и образуемый ими конституционный порядок. Российскую эмоциональность отличает большая, чем в конституционной традиции, свобода, подвижность, разноречивость чувств и неотчетливая их селекция. «Ненужного» качества эмоции способны привести в беспорядок конституционные правоотношения. Нормативность в российском обществе несколько сбивчива. Имеются отличия даже в составе и средствах передачи правосодержащей информации, при том, что востребована информация, заслоняющая осведомленность о праве.

Но нормативность или информация значат не так много, как стойкие убеждения, верования, образы, а заодно и навыки поведения в право- и властеот-ношениях. В них проступают черты собственно российской государственно-правовой традиции. Несмотря на разрушения, признаки ее возобновления позволяют думать, что она сохраняет известную прочность, включая почитание начальства, уклонение от формальностей и правил, неучастие в правовых конфликтах, неуверенность в правах и настойчивость в нравственно-этических ожиданиях.

Справедливо недоумение — отчего россиянам не решиться на переход в конституционную традицию, а затем и выполнить это решение? Ведь столько говорят о преимуществах жизни «как во всех цивилизованных странах». Но беспочвенно верить и преднамеренно захотеть люди не в состоянии. В этических, правовых намерениях человеку нужны смыслы. Решившись на конституцию, дюди не устраняют себя, свои навыки, убеждения и сами остаются причиной, помогающей или мешающей их решение исполнить. Когда человек сложился в личность, он связан своей этикой, психикой, которая руководит даже его мыслями и желаниями. Но путь до личности он проходит не иначе, как в заранее данной среде. Так что России негде взять людей, чтобы осваивать конституцию, кроме самих россиян, в своей этике и психике сложившихся и ее же продолжающих.

Этическое строение человека в России не восстает против конституционализма, но и не вполне к нему обращено. Многое мотивирует как неконституционное, так и внеправовое поведение, готовность обойтись без употребления прав и участия в демократической власти.1

Хотя российская социальность и конституционализм замечены в противоречиях, нужно учесть, что общественная психика способна их вмещать в себя. У католически воспитанных обществ тоже есть расхождения с конституционализмом. Однако общая европейская судьба сделала конституционализм возможным даже в обществах, которые не во всем ему близки.

Россия не входит в Западную Европу, но участвует в европейской культуре и, к тому же, сложилась в христианской вере. Конституционализм, более удаленный от России в пространстве и во времени, все же размещается в российском обществе.

Это задевает сами архетипы культуры, народной этики и психики. Такие перемены не могут проходить быстро и сопровождаются переживанием пустоты, безверием множества россиян. «Справедливость, долг, красота и истина, которые так долго и преданно любил человек, утратили притягательную силу для его сердца, и во всем этом он стал умом своим искать для себя выгодной стороны. .Мы наблюдаем возрастание всего, непосредственно связанного с идеей его благоустроения.; рост всякого рода техники, всепроницающая зоркость

1 «.Чем более ценим мы индивидуальность, - совершенно по-русски писал ГТ.И. Новгородцев, - тем более мы должны признать невозможным, что какие бы то ни было формы жизни, демократические или иные, ее обесценят и сотрут. Ведь, в конце концов, проблема индивидуальности коренится. в глубине ее собственного сознания, в ее моральных и религиозных потребностях». См.: Новгородцев П.И. Там же. С. 259. администрации, связь всех людей путами взаимно переплетенных выгод. И таким образом во всем, что разрушила, и во всем, что создала новая история, она есть только развитие одного семени: идеи, что иных целей, кроме собственного устроения на земле, человек не имеет»,1 - писал В. Розанов в XIX веке. Подобно протестантски воспитанным народам, российское общество, быть может, перенесет и уже переживает эти сдвиги.

Нужно учесть, что родственные протестантизму движения совершались и в католичестве, и в православии. И католические, и православные общества показывали себя врагами диссидентства, и те, и другие шли на уступки, чтобы не отстать от сектантов. Правда, православию в России удалось с опорой на государство возобладать над «отступниками». Католики же не одолели сектантов, что вынуждало их к толерантному сосуществованию, принимая и условия конституции. Позволительно думать, что христианская культура вообще допускает такое развитие, которое на Западе предпринято силами протестантов. Если России не отказать в этой возможности, тем более нельзя считать невозможной и конституцию. От мировоззренческого и конституционного переустройства России можно ждать итогов, сопоставимых с конституционным состоянием католических стран или Греции. Но сплошного соответствия конституционной традиции ждать не стоит, по крайней мере, еще долго.

Внутренние разлады ослабляют общество, снижают его сопротивляемость. В них выражены не отвлеченно болезненные явления, а судьбы живых людей. Оправдательным объяснением тому служит возможное «выздоровление» российского общества с призами в виде безопасности, развития культуры, наступления более прочного порядка и благополучия.

Много значит самочувствие, в котором Россия усваивает конституционное право. Смирение с неизбежным переходом к западным ценностям — состояние негодное. Немногим лучше настроение догоняющего, которое выражает досада на неумение России стать, наконец-то, «цивилизованной».

Во всяком случае, освоение конституционного права займет время, которое должно быть относительно спокойным. Эмоциональное, мировоззренческое

1 Розанов В. Там же. С. 24-25. опустошение, если продлятся, быть может, и удержат на время российское общество в непрочном спокойствии. Возможно даже, что усвоенные в значительных дозах новые ценности перейдут за это время в состояние навыков. Мировая устойчивость и сохранение США главной силой, быть может, еще продлят внешнее демократическое давление. Не исключено, это обеспечит длительное присутствие институтов конституционного права в России. И в длительности нужно видеть признак его укоренения. Но временной показатель не все решает. Тот же промежуток времени может быть занят и постепенным нарастанием противных конституции качеств государственности.

Время освоения конституции, если оно всерьез поставлено в задачу, нужно избавить, по возможности, от конституционных поправок,1 чтобы само намерение изменить Конституцию пугало новизной. Прочность конституционного уклада должна получить внешнее выражение в прочности Основного Закона, так чтобы дать силу принципу «нерушимости конституции».2 Поправка в Конституцию России, которая кажется теперь уместной, состоит в том, чтобы усложнить ее пересмотр. Запретить его неверно, ибо лучше действует не запрет, вызывающий на борьбу с собой, а то положение, когда сама возможность сохраняется, но для ее осуществления нужно много потерять. Тогда «рассудительные» сторонники пересмотра Конституции отступаются от него, а деятельные остаются без поддержки и, наконец, истощают свои силы. Вернее сделать опасным само участие в начинаниях по пересмотру российской Конституции. Вслед ст. 168 Конституции Испании можно ввести условием, что голосование Федерального Собрания за конституционную поправку влечет роспуск Государственной Думы и образование Совета Федерации в новом составе. Угроза потерять мандат лучше всего умерит обновленческие порывы депутатов.

1 «.Гарантией от заболевания «третьей российской республики» авторитаризмом будет все же не совершенствование и шлифовка конституционных норм, но дальнейшая либерализация политических нравов». См.: Шаблинский И. Некоторые аспекты формирования конституционной модели разделения властей в России II Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1996. № 3. С. 9.

2 См.: Белкин А.А. Конституционная охрана. СПб., 1995. С. 10-15.

Заимствования нужно предпринимать, поскольку они полезны и, что важнее, подходят получателю, а он в состоянии ими воспользоваться. Давление и долг соответствия сами по себе вынуждают только приспосабливаться, если нужно, то и притворно. Если бы вхождение в конституционную традицию объясняли только эти причины, то Россия свою задачу почти исполнила. Теперь время различать, по возможности, что в конституционном праве близко собственно российскому социопсихическому, этическому строю, как и то, к чему Россию вынуждает давление мировых сил и обстоятельств.

Всего же важнее не отказаться от себя, поскольку всякие приобретения, совершать их к пользе или из любезности, имеют смысл для России, пока она понимает и ценит самое себя, а не только долг участия в мировом конституционализме. Благополучие национальной этики и психики не менее важно, чем конституционные преобразования. Конституционные приобретения полезны, если их осваивать с пониманием изъянов собственной государственности, но без самоуничижения и ожиданий скорого конституционного счастья.

Этика, совесть, чувство справедливости соединяют все стороны личного и общественного бытия, не ограничены государственным правом и сами определяют его положение. Их общее состояние обусловлено возобновлением или обновлением веры, вообще стойких убеждений, снижением аномии до терпимых величин. К этому, возможно, позволит приблизиться конституция.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе»

1. НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ И ДОКУМЕНТЫ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

2. Конституция Российской Федерации. — М., 1993. — 63 с.

3. О военном положении: Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 года № 1-ФКЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. - № 5. - Ст. 375.

4. Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации: Федеральный конституционный закон от 26 февраля 1997 года № 1-ФКЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1997. — № 9. — Ст. 1011.

5. О референдуме Российской Федерации: Федеральный конституционный закон от 10 октября 1995 года № 2-ФКЗ (в ред. ФКЗ от 27.09.2002 № 5-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. -1995. №

6. Ст. 3921; Собрание законодательства Российской Федерации. - 2002. -№39.-Ст. 3641.

7. Таможенный кодекс Российской Федерации от 28 мая 2003 года N 61-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2003. № 22. — Ст. 2066.

8. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 годаИ 138-Ф3 // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. - № 46. - Ст. 4532.

9. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 годаИ 95-ФЗ // Российская газета. 2002. - № 137.

10. Гражданский кодекс Российской Федерации (Часть третья) от 26 ноября 2001 года № 146-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. - № 49. - Ст. 4552.

11. Лесной Кодекс Российской Федерации от 29 января 1997 года № 22-ФЗ (в ред. ФЗ от 10.12.3003 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. - № 5. - Ст. 610; Собрание законодательства Российской Федерации. -2003. - № 50. - Ст. 4857.

12. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 года (в ред. ФЗ от 07.07.2003 № 111-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. № 25. — Ст. 2954; Собрание законодательства Российской Федерации. - 2003. - № 28. - Ст. 2880.

13. Водный Кодекс Российской Федерации от 16 ноября 1995 года № 167-ФЗ (в ред. ФЗ от 30.06.3003 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. - № 47. - Ст. 4471.

14. О валютном регулировании и валютном контроле: Федеральный закон от 10 декабря 2003 года № 173-Ф3 // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. - № 50. - Ст. 4859.

15. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации: Федеральный закон от 6 октября 2003 года № 131-Ф3 // Российская газета. № 202, 08.10.2003.

16. О противодействии экстремистской деятельности: Федеральный закон от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ (в ред. ФЗ от 30.06.2003 № 86-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. - № 30. - Ст. 3031.

17. О гражданстве Российской Федерации: Федеральный закон от 31 мая 2002 года № 62-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. -2002.-№22.-Ст. 2031.

18. О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации: Федеральный закон от 30 апреля 1999 года № 82-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. - № 18. — Ст. 2208.

19. О порядке принятия и вступления в силу поправок к конституции Российской Федерации: Федеральный закон от 4 марта 1998 года № ЗЗ-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. — № 10. — Ст. 1146.

20. Об основах государственной службы Российской Федерации: Федеральный закон от 31 июля 1995 года № 119-ФЗ (в ред. ФЗ от 27.05.2003 № 58

21. ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1995. —№31.- Ст. 2990; Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. — №22.-Ст. 2063.

22. О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации: Федеральный закон от 13 января 1995 года № 7-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. -№ 3. - Ст. 170.

23. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. - № 33. - Ст. 1318.

24. О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации: Закон Российской Федерации от 25 июня 1993 года № 5242-1 // Российская газета.- 1993.-№ 152.

25. О недрах: Закон Российской Федерации от 21 февраля 1992 года № 2395-1 (в ред. ФЗ от 06.06.2003 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. - № 10. - Ст. 823; Собрание законодательства Российской Федерации. - 2003. - № 23. - Ст. 2174.

26. О гражданстве Российской Федерации: Закон Российской Федерации от 28 ноября 1991 года № 1948-1 (в ред. ФЗ от 31.05.2002 г. № 62-ФЗ) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. - № 6. - Ст. 243.

27. О милиции: Закон РФ от 18 апреля 1991 года № 1026-1 (в ред. ФЗ от 07.07.2003 г. № 111-ФЗ) // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. - № 16. -Ст. 503; Собрание законодательства Российской Федерации. - 2003. - № 28. - Ст. 2880.

28. НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ И ДОКУМЕНТЫ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

29. Конституция Республики Башкортостан от 24.12.93 г. // Ведомости Государственного Собрания, Президента и Кабинета Министров Республики Башкортостан. -2003. № 1 (157).-С. 3.

30. Конституция Республики Дагестан // Дагестанская правда. 2003. - № 159.

31. Конституция (Основной Закон) Республики Саха (Якутия) от 17.10.2002 // Якутия. 2002. - № 159.

32. Устав (Основной Закон) Алтайского края от 05.06.1995 г. // Алтайская правда. 1999. - № 235.

33. Устав (Основной Закон) Амурской области от 13.12.1995 г. // Ахмурская правда. 1995. - № 295-296.

34. Устав Иркутской области от 10.02.1995 // Ведомости Законодательного Собрания Иркутской области. — 1995. № 8.

35. Устав г. Москвы от 28.06.1995 г. // Тверская, 13. 2001. - № 33.

36. Устав Приморского края от 06.10.1995 г. — Владивосток, 1995.

37. Устав Санкт-Петербурга (в ред. 06.06.2002 г.) // Вестник Уставного суда Санкт-Петербурга. — 2003. № 115.

38. Устав Хабаровского края от 30.11.1995 г. // Тихоокеанская звезда. — 1996. № 7-8.

39. ПРАКТИКА КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

40. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Аванова Александра Яковлевича на нарушение его конституционных прав положением пункта 2 статьи 3 Закона Российской Федерации «О занятости населения в

41. Российской Федерации»: определение Конституционного Суда РФ от 06.02.2003 N 105-0 // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2003.-№ 4.

42. По делу о толковании статей 84 (пункт "б"), 99 (части 1, 2 и 4) и 109 (часть 1) Конституции Российской Федерации: постановление Конституционного Суда РФ от 11.11.1999 N 15-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. - № 47. - Ст. 5787.

43. По делу о толковании положений статьи 92 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации: постановление Конституционного Суда РФ от 06.07.1999 N 10-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. — 1999. № 5.

44. По делу о толковании статей 71 (пункт «г»), 76 (часть 1) и 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации: постановление Конституционного Суда РФ от 27.01.1999 № 2-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации.-1999.-№ 3.

45. По делу о толковании положений части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации: постановление Конституционного Суда РФ от 11.12.1998 № 28-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1999. - № 2.

46. По делу о проверке конституционности части 4 статьи 28 Закона Республики Коми «О государственной службе Республики Коми»: постановление Конституционного Суда РФ от 29.05.1998 N 16-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1998. - № 5.

47. По делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Тамбовской области: постановление Конституционного Суда РФ от 10.12.1997 N 19-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации.- 1998.-№ 1.

48. По делу о проверке конституционности положений статей 74 (часть первая) и 90 Конституции Республики Хакасия: постановление Конституционного Суда РФ от 24.06.1997 N 9-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997.-№ 26. - Ст. 3145.

49. По делу о проверке конституционности пункта «г» статьи 18 Закона Российской Федерации «О гражданстве Российской Федерации» в связи с жалобой

50. А.Б. Смирнова: постановление Конституционного Суда РФ от 16.05.1996 N 12-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. — 1996. № 3.

51. По делу о толковании отдельных положений статьи 107 Конституции Российской Федерации: постановление Конституционного Суда РФ от 22.04.1996 N 10-П// Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. -№ 18. -Ст. 2253.

52. По делу о проверке конституционности ряда положений Устава — Основного закона Читинской области: постановление Конституционного Суда РФ от 01.02.1996 N 3-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. -1996. -№ 1.

53. По делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Алтайского края: постановление Конституционного Суда РФ от 18.01.1996 N 2-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1996. - № 1.

54. По делу о толковании статьи 136 Конституции Российской Федерации: постановление Конституционного Суда РФ от 31.10.1995 N 12-П // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1995. № 45. — Ст. 4408.

55. По делу о толковании части 4 статьи 105 и статьи 106 Конституции Российской Федерации: постановление Конституционного Суда РФ от 23.03.1995 № 1-П // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1995. № 13. — Ст. 1207.

56. КОНСТИТУЦИИ И НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ СССР И СОЮЗНЫХ РЕСПУБЛИК

57. Конституция СССР от 31 января 1924 года // История Советской Конституции (в документах) 1917-1956 / Сост. A.A. Липатов, Н.Т. Савенков. -'М., 1957.-С.458-473.

58. Конституция (Основной Закон) СССР от 5 декабря 1936 года // История Советской Конституции (в документах) 1917-1956 / Сост. А.А. Липатов, Н.Т. Савенков. М., 1957. - С. 729-746.

59. Конституция РСФСР от 10 июля 1918 года // История Советской Конституции (в документах) 1917-1956 / Сост. А.А. Липатов, Н.Т. Савенков. -М., 1957.-С. 142-158.

60. Конституция (Основной Закон) РСФСР от 11 мая 1925 года // История Советской Конституции (в документах) 1917-1956 / Сост. А.А. Липатов, Н.Т. Савенков. М., 1957. - С. 529-546.

61. Конституция (Основной Закон) РСФСР от 21 января 1937 года // История Советской Конституции (в документах) 1917-1956 / Сост. А.А. Липатов, Н.Т. Савенков. М., 1957. - С. 749-771.

62. Положение о гражданстве Союза ССР от 22 апреля 1931 г. / СЗ СССР. -1931.-№24.-Ст. 196.

63. О выборах в Советы в 1934-1935 гг.: Инструкция Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР от 2 октября 1934 г. / СЗ СССР. 1934. -№50.-Ст. 395.

64. О конституционных вопросах: Постановление VII съезда Советов Союза ССР от 5 февраля 1935 г. / Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК, 7 февраля 1935.-№8.-Ст. 68.

65. О судоустройстве СССР, союзных и автономных республик: Закон Верховного Совета Союза ССР / Ведомости Верховного совета СССР. — 1938. -№11.

66. КОНСТИТУЦИИ И НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ

67. The Constitution of the United States / The Constitution of the United States and Washington, D.C.

68. The Declaration of Independence / The Constitution of the United States and The Declaration of Independence. Washington, D.C.

69. The British North America Act (UC) 1867 / A Consolidation of the Constitution Acts Consolidated as of January 1, 2001.

70. The Canada Act (UK) 1982 / A Consolidation of the Constitution Acts Consolidated as of January 1, 2001.

71. The Constitution Act (Can) 1982 / A Consolidation of the Constitution Acts Consolidated as of January 1, 2001.1. АВСТРИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА

72. Об общих правах граждан королевств и земель, представленных в имперском совете: Основной закон государства от 21 декабря 1867 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. JT.A. Окунькова. — М.: ИНФРА-М НОРМА , 1997. - С. 93-95.

73. Федеральный конституционный закон от 10 ноября 1920 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. JI.A. Окунькова. — М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1997.- С. 11-92.

74. О нейтралитете Австрии: Федеральный конституционный закон от 26 октября 1955 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997. - С. 96.

75. О защите личной свободы: Федеральный конституционный закон от 29 ноября 1988 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997. - С. 97-100.

76. АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА

77. Конституция Азербайджанской Республики от 12 ноября 1995 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997.- С. 234-277.1. БЕЛЬГИЯ

78. Конституция Бельгии от 7 февраля 1831 года года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. JI.A. Окунькова. — М.: ИНФРА-М — НОРМА, 1997.- С. 109-144.1. ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

79. Акт о министрах Короны 1937 года // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. М.: Юрид. Лит., 1982. - С. 61-63.

80. Акт о министрах Короны 1964 года // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. М.: Юрид. Лит., 1982. - С. 63-64.

81. Акт о народном представительстве 1969 года // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. — М.: Юрид. Лит., 1982. С. 64-65.

82. Акт о местном управлении 1972 года // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. М.: Юрид. Лит., 1982. - С. 65-69.

83. Акт о министрах Короны 1975 года // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. М.: Юрид. Лит., 1982. - С. 69-70.

84. Акт о гражданстве 1981 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997. - С. 162-165.

85. Акт о народном представительстве 1983 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА, 1997.-С. 166-168.

86. ВЕЛИКОЕ ГЕРЦОГСТВО ЛЮКСЕМБУРГ

87. Конституция Великого Герцогства Люксембург от 17 октября 1868 года с конституционными поправками от 1994 г. // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997,- С. 457-468.1. ВЕНГЕРСКАЯ РЕСПУБЛИКА

88. Конституция Венгерской Республики от 1994 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. — М., 1997.-С. 97-132.1. ГРЕЦИЯ

89. Конституция Греции от 11 июня 1975 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997.- С. 245-294.1. ГРУЗИЯ

90. Конституция Грузии от 24 августа 1995 г. // Конституции стран членов СНГ. Сборник документов. - Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997. - С. 198-231.1. ИРЛАНДИЯ

91. Конституция Ирландии от 29 декабря 1937 г. с изм. 1995 г. // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИН-ФРАМ-НОРМА, 1997.- С. 325-356.1. ИСПАНИЯ

92. Конституция Испании от 29 декабря 1978 года // Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. -М.: Прогресс, 1982. С. 29-98.

93. Органический закон от 3 октября 1979 года о Конституционном Суде // Испания, Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. М.: Прогресс, 1982.-С. 112-157.

94. Органический закон 3 от 18 декабря 1979 года о Статуте об автономии Страны Басков // Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. М.: Прогресс, 1982. - С. 317-348.

95. Органический закон 4 от 18 декабря 1979 года о Статуте об автономии Каталонии // Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. -М.: Прогресс, 1982. С. 279-316.

96. Органический закон 1 от 10 января 1980 года о Генеральном Совете судебной власти // Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп.-М.: Прогресс, 1982.-С. 175-203.

97. Органический закон 2 от 18 января 1980 года о регулировании различных видов референдума // Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. М.: Прогресс, 1982. - С. 100-111.

98. Закон 8 от 10 марта 1980 года о Статуте трудящихся // Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. — М.: Прогресс, 1982. — С. 204278.

99. Органический закон 3 от 6 апреля 1981 года о Народном защитнике // Испания. Конституция и законодательные акты. Пер. с исп. М.: Прогресс, 1982.-С. 158-174.1. ИТАЛЬЯНСКАЯ РЕСПУБЛИКА

100. Конституция Итальянской Республики от 22 декабря 1974 года // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. — М.: Юрид. Лит., 1982.-С. 124-158.1. КОРОЛЕВСТВО ДАНИЯ

101. Конституция Королевства Дании от 5 июня 1953 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. JT.A. Окунькова. М.: ИНФРА-М -НОРМА, 1997.- С. 303-313.

102. Закон о престолонаследии от 5 июня 1953 г. // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. JI.A. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА, 1997.- С. 314.1. КОРОЛЕВСТВО НИДЕРЛАНДЫ

103. Конституция Королевства Нидерландов от 17 февраля 1983 г. // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. JI.A. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997. - С. 477-503.

104. Статьи Конституции 1972 года, временно остающиеся в силе // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. JI.A. Окунькова. — М.: ИНФРА-М-НОРМА , 1997. С. 504-508.1. ЛАТВИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА

105. Конституция Латвийской Республики от 15 февраля 1922 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова.-М., 1997.-С. 135-145.1. ЛИТОВСКАЯ РЕСПУБЛИКА

106. Конституция Литовской Республики от 25 октября 1992 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова.-М., 1997.-С. 149-190.

107. О порядке введения в действие Конституции Литовской Республики: Закон Литовской Республики от 6 ноября 1992 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. -М., 1997.-С. 191-192.

108. О Литовском государстве: Конституционный закон Литовской Республики от 11 февраля 1991 г. // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. -М., 1997. С. 193.

109. Конституция Польской Народной Республики. М., 1977.

110. Конституция Польской Республики от 2 апреля 1997 г. // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. — М., 1997.-С. 197-262.1. ПОРТУГАЛЬСКАЯ РЕСПУБЛИКА

111. Конституция Португальской Республики от 2 апреля 1976 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. — М.: ИНФРА-М НОРМА , 1997.- С. 521-600.1. РЕСПУБЛИКА АЛБАНИЯ

112. Конституция Республики Армения от 5 июля 1995 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. — Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997.-С. 173-195.1. РЕСПУБЛИКА БЕЛАРУСЬ

113. Конституция Республики Беларусь от 24 ноября 1996 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997. - С. 100-134.1. РЕСПУБЛИКА БОЛГАРИЯ

114. Конституция Республики Болгарии от 13 июля 1991 года// Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. -М., 1997.-С. 57-93.1. РЕСПУБЛИКА КАЗАХСТАН

115. Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. Ер.: Изд. «Мхитар Гош», • 1997.-С. 280-316.1. РЕСПУБЛИКА КЫРГЫЗСТАН

116. Конституция Республики Кыргызстан от 5 мая 1993 г. // Конституции стран членов СНГ. Сборник документов. — Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997.-С. 344-380.1. РЕСПУБЛИКА МОЛДОВА

117. Конституция Республики Молдова от 29 июля 1994 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. — Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997.-С. 137-170.1. РЕСПУБЛИКА СЛОВЕНИЯ

118. Основная конституционная хартия самостоятельности и независимости Республики Словении от 25 июня 1991 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. — М., 1997.' -С. 361-363.

119. Конституция Республики Словении от 28 декабря 1991 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. М., 1997. - С. 363-406.

120. О введении в действие Конституции Республики Словении от 23 декабря 1991 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. М., 1997. - С. 416-418.1. РЕСПУБЛИКА ТАДЖИКИСТАН

121. Конституция Республики Таджикистан от 6 ноября 1994 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997.-С. 383-405.1. РЕСПУБЛИКА УЗБЕКИСТАН

122. Конституция Республики Узбекистан от 8 декабря 1992 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997. -С. 319-341.1. РЕСПУБЛИКА ХОРВАТИЯ

123. Конституция Республики Хорватии от 21 декабря 1990 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. М., 1997. - С. 421 -456.

124. О введении в действие Конституции Республики Хорватии: Конституционный закон от 21 декабря 1990 года (в ред. от 21 февраля 1991 года) // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. М., 1997. - С. 457-460.

125. Конституция Румынии от 21 ноября 1991 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. М., 1997. -С. 265-310.1. СЛОВАЦКАЯ РЕСПУБЛИКА

126. Конституция Словацкой Республики от 1 сентября 1992 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. М., 1997. - С. 313-357.1. СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

127. Конституция Соединенных Штатов (1787 г.) Н Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. — М.: Прогресс, Универс, 1993. — С. 29-49.

128. Конституция Массачусетса (1780 г.) // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. -М.: Прогресс, Универс, 1993. С. 50-97.

129. Конституция штата Иллинойс (1970 г.) // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Ла-.фитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993. - С.98.137.

130. Закон о сбалансированном бюджете и чрезвычайном контроле за дефицитом (1985 г.) // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова.-М.: Прогресс, Универс, 1993.-С. 169-170.

131. Закон о регулировании лоббизма (1946 г). Свод законов США — титул 2, глава 8А // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. -М.: Прогресс, Универс, 1993.-С. 171-175.

132. Закон об этике служащих государственных органов (1978 г.) // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993.-С. 176-180.

133. Закон о национальном чрезвычайном положении (1976 г.) И Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993.-С. 184-188.

134. Судебная власть и судебный процесс. Свод законов США — титул 28// Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993.-С. 197-226.

135. Правила Верховного суда Соединенных Штатов (в редакции 1980 г.) II Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. — М.: Прогресс, Универс, 1993. С. 227-252.

136. Правила административной процедуры. Свод законов США — титул 5, глава 5 // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993. - С. 256-286.

137. Закон о реформе гражданской службы (1978 г.) II Соединенные Штаты 'Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И.

138. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993. - С. 287-293.

139. Кодекс этики правительственной службы (Резолюция Конгресса 1958 г.) // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993. - С. 294-295.

140. Гражданские права. Свод законов США — титул 42, глава 21 // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993. - С. 351-377.

141. Закон о гражданских правах (/957 г.) // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993. - С. 378381.

142. Закон о контроле за организованной преступностью в Соединенных Штатах (1970 е.) // Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты: Пер. с англ. / Сост. В.И. Лафитский; Под. Ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993. - С. 577-586.

143. СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ВЬЕТНАМ

144. Конституция Социалистической Республики Вьетнам. М., 1982.1. ТУРКМЕНИСТАН

145. Конституция Туркменистана от 18 мая 1992 г. С изм. и доп. от 27 декабря 1995 г. // Конституции стран — членов СНГ. Сборник документов. — Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997. С. 408-427.1. УКРАИНА

146. Конституция Украины от 28 июня 1996 г. // Конституции стран членов .СНГ. Сборник документов. - Ер.: Изд. «Мхитар Гош», 1997. - С. 51-97.

147. ФЕДЕРАТИВНАЯ РЕСПУБЛИКА ГЕРМАНИЯ

148. Основной закон Федеративной Республики Германии от 23 мая 1949 года // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. М.: Юрид. Лит., 1982.- С. 170-233.1. ФИНЛЯНДИЯ

149. Форма правления Финляндии от 17 июля 1919 года И Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М -НОРМА, 1997.- С. 613-628.

150. Акт о Государственном суде от 25 ноября 1922 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М -НОРМА, 1997.- С. 631.

151. Акт об Эдускунте от 13 января 1928 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997.- С. 632-654.1. ФРАНЦУЗСКАЯ РЕСПУБЛИКА

152. Конституция Французской Республики от 4 октября 1958 года с изм. от 1995 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997. - С. 665-682.

153. Преамбула Конституции Французской Республики 1946 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. — М.: ИНФРА-М НОРМА , 1997. - С. 683-684.

154. Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. -М.: ИНФРА-М НОРМА, 1997. - С. 685-686.1. ЧЕШСКАЯ РЕСПУБЛИКА

155. Конституция Чешской Республики от 16 декабря 1992 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. -М., 1997.-С. 487-513.

156. Хартия основных прав и свобод от 9 января 1991 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. — хМ., 1997.-С. 514-528.1. ШВЕЦИЯ

157. Форма правления от 27 февраля 1974 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. — М.: ИНФРА-М — НОРМА , 1997.- С. 701-728.

158. Акт о престолонаследии от 26 сентября 1810 года (в ред. Закона 1979:935) // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997. - С. 729-730.

159. Акт о свободе печати: Закон 1949:105 (с изменениями, внесенными Законом 1994:1475) // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА , 1997. - С. 731-768.

160. Акт о Риксдаге: Конституционный закон от 28 февраля 1974 года // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л.А. Окунькова. -М.: ИНФРА-М НОРМА , 1997. - С. 769-802.1. ЭСТОНСКАЯ РЕСПУБЛИКА

161. Конституция Эстонской Республики от 28 июня 1992 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. -М., 1997.-С. 531-571.

162. О введении в действие Конституции: Закон Эстонской Республики от 28 июня 1992 года // Конституции государств Центральной и Восточной Европы / Отв. ред. Н.В. Варламова. М., 1997. - С. 572-575.1. ЯПОНИЯ

163. Конституция Японии // Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков.-М.: Юрид. Лит., 1982.-С. 247-263.239240241,242,243,244,245,246,247,248,249,250,251,252,253,254255,

164. СПЕЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА Абрамов Ю.К., Головина Т.Ю. Политические партии и движения России. -М., 1996.

165. Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. -М., 2000.

166. Автономов А. Некоторые юридические проблемы всеобщих федеральных выборов 1999-2000 годов. // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 2000. — № 2.

167. Агитационная публикация в пользу кандидата в депутаты Законодательного собрания Приморского края по избирательному округу № 5 г. Владивостока Бредюк И. Б. (31 мая 20002 г.).

168. Адигамов И. Конституция: преемственность и обновление // Экономика иуправление.-2003.-№ 1.-С. 9-11.

169. Административное право зарубежных стран. М., 1996.

170. Азаркин Н.М. История юридической мысли России: Курс лекций. М.:1. Юридлит., 1999.

171. Азаров А.Я. Права человека. Новое знание. М., 1995. Алдер Г. Технология НЛП. - СПб., М., Минск, 2001.

172. Александров A.C. «Похвала» теории формальных доказательств // Правоведение. — 2000. № 4.

173. Алексеев A.C. Русское государственное право: Пособие к лекциям. М., 1905.

174. Алексеев H.H. Основы философии права. СПб., 1999.

175. Андреас С. Миссия НЛП: новейшие американские психотехнологии. — М.,2000.

176. Аристотель. Никомахова этика. Сочинения в 4-х т. Т.4.

177. Аристотель. Политика. Сочинения в 4-х т. Т.4.

178. Ахмедов А. Социальная доктрина ислама. М., 1982.

179. Баглай М. Конституционное правосудие в России состоялось // Российская юстиция. 2001. - № 10. - С. 2-4.

180. Баглай М.В., Габричидзе Б.Н. Конституционное право Российской Федерации. -М., 1996.

181. Балытников В., Иванов В. Конституционная модернизация: обновляя -сохранять, сохраняя обновлять // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. - 2000.

182. Бахрах Д.Н. Конституционные основы действия правовой нормы во времени // Журнал российского права. 2003. - № 5. - С. 40-53.

183. Барг М.А. Великая английская революция в портретах ее деятелей. — М., 1991.

184. Барнар К. Пути и способы распространения информации о судебных решения в Великобритании // Судебная практика как источник права. — М., 2000.

185. Баскин Ю.Я., Баскин Д.А. Павел Иванович Новгородцев (из истории русского либерализма). СПб., 1997.

186. Безруков A.B. Конституционная модель разделения предметов ведения и полномочий Российской Федерации и субъектов Российской Федерации // Российский юридический журнал. -2001. № 3. - С. 12-16.

187. Белкин A.A. Конституционная охрана: три направления российской идеологии и практики. — СПб., 1995.

188. Белкин A.A. Социальное воспроизводство и государственное право. — Л., 1991.

189. Белоусова Е.В. Государственно-правовое регулирование национальных отношений в Канаде // Правоведение. 1992. - № 6.

190. Бельсон Я.М., Ливанцев К.Е. История государства и права США. Л., 1982.271272273,274275276277278.279280281282283284285286287288289290

191. Бендикс Р. Образ общества у Макса Вебера // Вебер М. Избранное. Образ общества. M., 1994.

192. Бергсон А. Два источника морали и религии. М., 1994. Бердяев Н. А. Русская идея // Вопросы философии. - 1990. — № 2. Бердяев Н. Русская идея. - М., 2000.

193. Бердяев Н. Свободный народ // Народоправство. 1917. - № 1. Бердяев H.A. Государство // Власть и право. - Д., 1990. Бердяев H.A. Самопознание. — М., 1990.

194. Берени III., Самел Д., Барацка Р., Иванчич И. Венгерское административное право. М., 1990.

195. Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 1999. Берман Г. Дж. Западная традиция права. - М., 1994.

196. Бехтерев В. М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб., 2001. Бехтерев В.М. Объективная психология. — М., 1991.

197. Бланкенбург Э. Р. Голландская правовая культура // Голландская правовая культура. М., 1998.

198. Боброва В.К. Конституционные (уставные) суды субъектов РФ // Журнал российского права. — 2000. № 3. - С. 171-175.

199. Боброва И. Конституция РФ основа договоров о разграничении полномочий между Федерацией и её субъектами // Российская юстиция. - 2002. - № 4. - С. 24-25.

200. Богдановская И.Ю. Закон в английском праве. М., 1981.291292293294295,296,297,298,299,300.301.302.303.304.305.

201. Бойцова В.В., Бойцова JI.B. Общая характеристика права Нидерландов (Опыт компаративистского исследования) // Голландская правовая культура.-М., 1998.

202. Бойцова В.В., Бойцова JI.B. Стабильность системы «кооперативного федерализма» в Германии // Федерализм: Теория. Практика. История. -1992.-№2.

203. Бокоев Ж.А. Модели современного конституционализма и опыт постсоциалистических государств: На примере Кыргызской республики: Авто-реф. дис. . канд. юрид. наук. М.: Б.и., 1998.

204. Боржо Ш. Учреждение и пересмотр конституций // Издание М. и С. Сабашниковых. М., 1918.

205. Варламова Н. Конституционная модернизация: игра в термины, игра в реформу или игра с огнем? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2000. - № 2. - С. 122-125.

206. Василевич Г.А. Конституционный контроль и практика правоприменения в Республике Беларусь // Журнал российского права. 2001. - № 1. - С. 127-137.

207. Введение к уложению государственных законов М.М. Сперанского // Конституционное право России. Новосибирск, 2000. Введенский А. Условия допустимости веры в смысл жизни // Смысл жизни.-М., 1994.

208. Вебер М. Социология религии (типы религиозных сообществ) // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.

209. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий // Макс Вебер. Избранное.-М., 1994.

210. Вед ель Ж. Административное право Франции. М., 1973. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. - М., 1989.

211. Вернадский В.И. Из истории идей // В.И. Вернадский, труды по всеобщей истории науки. М., 1988.

212. Виндельбанд В. О свободе воли. — Минск, М., 2000. Власть и право. JI., 1990.

213. Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. М., 1997. Воеводин Л.Д., Златопольский Д.Л., Куприц Н.Я. Государственное право зарубежных социалистических стран. — М., 1972.

214. Воронков A.B. Правовое регулирование государственной службы в Российской Федерации. СПб., 2001. Вундт В. Проблемы психологии народов. - СПб., 2001.324,325326327328,329330331,332,333,334335,336,337338

215. Гаврилов O.A. Стратегия правотворчества и социальное прогнозирование. -М., 1993.

216. Гаджиев Г. Конституция: основные экономические права // Закон. 2001. -№11.-С. 73-75.

217. Гаджиев Г.А. Конституционные принципы добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными правами // Государство и право. -2002.-№7.-С. 54-62.

218. Гаджиев Г.А. Конституционный принцип самостоятельности судебной власти в Российской Федерации: На основе решений Конституционного Суда РФ 2000-2002 годов // Журнал российского права. 2003. - № 1. - С. 9-17.

219. Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. М., 2001.

220. Гачек Ю. Общее государственное право на основе сравнительного правоведения. — Рига: Изд-во «Наука и жизнь», 1912.

221. Геро У. Конституция для Европы // Internationale Politik, 2001. № 2. - С. 40-52.

222. Гершов З.М. Вудро Вильсон. М., 1983.

223. Гессен В.М. Основы конституционного права. — Пг., 1917.

224. Гессен В. О правовом государстве. СПб., 1905.

225. Гессен И. В. Искания общественного идеала // Антология правовой мысли. В 5-ти томах. Т. 5. / Под ред. Кудрявцева В. Н., Кутафина О. Е., Яковлева В.Ф.-М., 1999.

226. Глейзнер Дж. Выборы в Государственную Думу в 1999 году в Татарстане: заметки наблюдателя // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. - № 2.

227. Глинский Д. Мусульмане России: обретение политической субъектности // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2002. -№ 2 (39).

228. Глушко С.К. Современный конституционализм. — М., 1990. Голландская правовая культура. М., 1998.339340341342,343344345346347348,349350351352353

229. Головнин В. Можно ли договориться с японцами? // Известия. 1991. -№42.

230. Государственное право СССР / Под ред. проф. С.С. Кравчука. М.: Юрид. лит., 1967.

231. Градовский А.Д. Государственное право важнейших европейских государств: Лекции, читанные в 1885 г. А.Д. Градовским / Под ред. и с пре-дисл. Н.М. Коркунова. СПб., 1895.

232. Градовский А.Д. Начала русского государственного права. Т. 1-3. СПб., 1883-1889.

233. Градовский А.Д. Общее государственное право. — СПб., 1985. Графский В.Г. Традиции и обновление в праве: ценностное измерение // Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. — М., 1996.

234. Гревцов Ю.И. Прямое действие Конституции? // Журнал российского права. 1998.-№ 6.

235. Гревцов Ю.И. Социология права. — СПб., 2001.

236. Гриценко Е.В. Местное самоуправление в системе публичного управления федеративного государства. Значение опыта ФРГ для России. — Иркутск, 2001.

237. Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. -М., 1994.

238. Грушкин Д.В. Право народов на самоопределение: идеология и практика. -М.,1997.

239. Гудошников Л. Конституция КНР в процессе исторических перемен и реформ // Проблемы Дальнего Востока. 2002. - № 3. - С. 12-21. Гумплович Л. Общее учение о государстве. - СПб., 1910. Гунель М. Введение в публичное право. — М., 1995.

240. Гурвич Г.С. Основы Советской Конституции. Вып. 1. М.: Гос-издат, .1921; 2-е изд., 1922; 3-е изд., 1923.

241. Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1989.

242. Дадиани Л Л., Шумихин А.Ю. «Ливанизация» как модель этносоциальной конфликтности и положение в зоне Кавказа: сопоставительный анализ. М., 1994.

243. Дай Т., Зиглер X. Демократия для элиты: введение в американскую политику.-М., 1984.

244. Даниелян С.А. Эволюция государственного строя Швейцарии в период с 1848 по 1939 г.г. Автореф. канд. дисс. М., 1989.

245. Данилевский Н. Россия и Европа // Византизм и славянство. Великий спор. М., 2001.

246. Дебидур А. Дипломатическая история Европы. В двух томах. М., 1947.

247. Депутат парламента в зарубежных странах. — М., 1995.

248. Деханов С.А. Бундестаг и бундесрат ФРГ. М, 1995.

249. Джефферсон Т. Автобиография. Заметки о штате Виргиния. — Л., 1990.

250. Джиффорд К. Правовая система Австралии. М., 1988.

251. Дик Ховард А.Е. Конституционализм // Верховенство права. — М., 1992.

252. Дмитриев Ю., Хышыктуев О. К вопросу о неделимости государственного суверенитета // Право и жизнь. — М., 1996. — № 10.

253. Добровольская С. Конституция под контролем // Домашний адвокат. -2001. -№ 10.-С. 2-3.

254. Документ Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ от 29 июля 1990 г. // Международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. М., 1993.

255. Домрин А.Н. Конституционный институт чрезвычайного положения в зарубежных странах: Автореферат кандидатской диссертации. М., 1992.

256. Драго Р. Административная наука. М., 1982.

257. Дрангау Т. Введение в теорию и практику правового государства. — Клуж-Напока, 1992.

258. Дюверже М. Политические партии. М., 2000.

259. Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства. М., 1908.

260. Дюги Л. Общество, личность и государство. — СПб., 1909.374375376377378379.380381.382.383384,385,386387388389

261. Дюркгейм Э. Метод социологии // Социология. — М. 1995. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. - СПб., 1998. Егоров С.А. Политическая юриспруденция США. — М., 1989. Ежегодник Большой советской энциклопедии. Выпуск тридцать третий. -М., 1989.

262. Ефремова Н. Н. Судебные реформы в России: преемственность и обновление // Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. -М., 1996.

263. Журавлева А., Комаров В. Суверенитет в федеративном государстве //

264. Право и жизнь. — М., 2000. № 29.

265. Завадская Л.Н. Механизм реализации права. М., 1992.

266. Западная демократия: основы стабильности. — М., 1990.

267. Захаров A.A. Конституционная юстиция в Германии и России: сравнительно-правовой анализ // Российский юридический журнал. — 2002. -№ 3. С. 128-134.

268. Звягинцев Е. Общественное движение в России в начале XIX века. — Ростов-на-Дону, 1904.

269. Здравомыслова О.М. Представления о праве и социальная среда / Куриль-ски-Ожвэн Ш., Арутюнян М.Ю., Здравомыслова О.М. Образы права в России и Франции. — М., 1996.

270. Зивс СЛ. Источники права. -М., 1981.

271. Зиновьев A.B. Концепция первоочередных поправок в Конституцию России // Правоведение. 2000. - № 4.

272. Златопольский Д.Л. Новые конституции в странах Восточной Европы: некоторые аспекты // Очерки конституционного права иностранных государств. М., 1999.

273. Зражевская Т.Д. Реализация конституционного законодательства. Проблемы теории и практики: Автореф. дис. .докт. юрид. наук. — Саратов, 2000.

274. Зубов А. Б. Парламентская демократия и политическая традиция Востока. -М., 1990.

275. Иваненко B.C. Конституции государств участников СНГ и международное право: некоторые проблемные вопросы их соотношения // Известия высших учебных заведений. Сер.: Правоведение. - 2002. - № 1. - С. 159172.

276. Иванов А.И., Князев С.Д. Основы конституционного права на Корейском полуострове. Владивосток, 2002.

277. Иванов A.M., Князев С.Д. Конституционное развитие республики Кореи: история и современность // Российский юридический журнал. 2002. - № 4.-С. 136-145.

278. Иванова И.П., Чахоян Л.П., Беляева Т.М. История английского языка. -СПб., 2001.402,403.404.405,406,407,408,409,410,411,412.413414415416417418419420421,422

279. Ивановский B.B. Учебник государственного права. 3-е изд. — Казань, 1910.

280. Ильин В.В., Ахиезер A.C. Российская цивилизация: содержание, границы,возможности. М., 2000.

281. Ильин Е.П. Психология воли. СПб., 2000.

282. Ильин И.А. Для русских. Смоленск, 1995.

283. Ильин И.А. Предпосылки творческой демократии // О грядущей России. — М., 1993.

284. Ильин И.А. Об органическом понимании государства и демократии / Ильин И.А. О грядущей России. Избранные статьи. -М., 1993. Инако Ц. Современное право Японии. М.,1981. Иностранное конституционное право. - М., 1997.

285. Исаков В.В. Конституционно-правовые основы лоббизма в России. Владивосток, 2004.

286. История буржуазного конституционализма XIX в. М.,1986. Кабышев В.Т. Российский конституционализм на рубеже тысячелетий // Известия высших учебных заведений. Сер.:Правоведение. - 2001. - № 4. -С. 61-70.

287. Кавелин К.Д. Наш умственный строй. М., 1989.423.424,425.426,427,428429430431432433434435436437438439440441

288. Казначеев П. Прагматизм и либеральное мировоззрение. — М., 2003. Караваев А. Институционализация политической демократии: Бразильский опыт // Мировая экономика и международные отношения. — 1991. — №5.

289. Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986. Кареев Н. И. Основы русской социологии. — СПб., 1996. Кареев Н.И. Мысли об основах нравственности. — СПб., 1895. Квинн В.Н. Прикладная психология. - СПб., 2000.

290. Керимов А.Д. Проблемы конституционной реформы и государственного строительства. — М., 2000.

291. Кики P.JL, Райфа X. Принятие решений при многих критериях: предпочтения и замещения. М., 1981.

292. Князев С.Д. Очерки теории российского избирательного права. -Владивосток, 1999.

293. Князев С.Д. Российское избирательное право. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001.

294. Ковалевский М.М. Общее конституционное право. — СПб., 1908. Ковачев Д.А. Закон и исполнительный акт // Очерки конституционного права иностранных государств. М., 1999.

295. Ковачев Д.А. Конституционный принцип: понятие, реальность и фиктивность // Очерки конституционного права иностранных государств. М., 1999.

296. Ковачев Д.А. О регламентации организации и деятельности центральных органов власти // Исполнительная власть: Сравнительно-правовое исследование.-М., 1995.442,443,444,445446447,448,449,450,451,452453,454455456

297. Ковачев Д.А. Предмет, способы и формы конституционного регулирования // Журнал российского права. — 1997. — № 2. Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002. Ковлер А.И. Избирательные технологии. — М., 1995.

298. Ковлер А.И. Конституция «формальная» и «реальная» // Полис. — 1998. — №6.

299. Ковлер А.И. Кризис демократии? // Демократия на рубеже XXI века. — М., 1997.

300. Коврякова Е. Конституционно-правовые отношения между законодательной и исполнительной властями США в области контроля над экспортом оружия // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. — 2001.-№3 (36).

301. Кожокин Е.М. Государство и народ. От Фронды до Великой Французской революции. М., 1989.

302. Козлихин Ю.И. Идея правового государства: история и современность. -СПб., 1993.

303. Козлов Н.И. Формула личности. СПб., 1999.

304. Кокарев К.А. О китайском праве // Проблемы Дальнего Востока. — 1996. — №2.

305. Кокотов А.Н. Конституционно-правовое принуждение // Российский юридический журнал. -2003. № 1. - С. 17-22.

306. Кокотов А.Н. Русская нация и российская государственность. Екатеринбург, 1994.

307. Кокошкин Ф.Ф. Лекции по общему государственному праву. 2-е изд. — М., 1912.

308. Колотова H.B. Мораль и право: анализ традиции исследования ценностных аспектов проблемы // Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. М., 1996.

309. Колпакова Т.П. Конституционно-договорные основы международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации // Журнал российского права. 2001. - № 6. - С. 80-87.

310. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М., 1990.

311. Кондрашев A.A. Конституционно-правовая ответственность субъектов Российской Федерации: вопросы теории и проблемы реализации // Журнал российского права. 2000. - № 2. - С. 25-34.

312. Конституционное законодательство России / Ред. Ю.А.Тихомирова; Институт законодательства и сравнительного правоведения при правительстве,- М.: Городец, 1999.

313. Конституционное право зарубежных стран / Под ред. Баглай M.B. — М., 2002.

314. Конституционное право развивающихся стран. Общество, власть, личность. -М., 1990.

315. Конституционное право развивающихся стран. Основы организации государства. М., 1992.

316. Конституционное право развивающихся стран. Предмет, наука, источники.-М., 1987.

317. Конституционное право России. Екатеринбург, 2001.471472473474475476477,478479480481482.483.484485

318. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1995. — № 2 (11).

319. Конституционное правосудие на защите прав человека // Российская юстиция. 2002. - № 3. - С. 35-36.

320. Конституционное развитие Индийской республики (этапы, основные тенденции и проблемы): Автореф. докт. дисс. — М., 1994. Конституционный строй России: Вып. 1 / Ред. Глушко Е.К./ РАН. Институт государства и права. М., 1992.

321. Коркунов Н.М. Очерк теории административной юстиции // Сборник статей. СПб., 1898.

322. Коркунов Н.М. Русское государственное право. В 2 т. — СПб., 1892-1893. Корнай Я. Путь к свободной экономике. М., 1990.

323. Корнев В.Н. Проблемы конституционализма в русском либеральном го-сударствоведении начала XX века // Известия высших учебных заведений. Сер.: Правоведение. 2001. - № 3. - С. 238-244.486487488489490491492493494,495496497498499500

324. Кортунов A.B. Дезинтеграция Советского Союза и политика США. — М., 1993.

325. Корягин А.Г., Фролов Б.И. Социальная утопия Дж. Гэлбрейта. М., 1978. Косолапов М.Ф. Конституционный механизм взаимодействия законодательной и судебной власти в Российской Федерации // Правовая политика и правовая жизнь. -2002. - № 1. - С. 98-103.

326. Котикова Н. Конституционный парадокс // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. — 2000. № 2. - С. 110-115. Котляревский С.А Власть и право. Проблема правового государства. -СПб., 1915.

327. Коток В.Ф. Наказы избирателей в социалистическом государстве. М., 1967.

328. Коупленд К., Томсон JI. Руководство к действию по слову божьему. Деньги освобождаются Электронный ресурс. — Режим доступа: // http: // godone.medin.nsc.ru/Stakni/html/dengi-osvob.html.

329. Кравец И.А. Верховенство конституции принцип конституционализма // Журнал российского права. - 2002. — № 7. - С. 15-26. Кравец И.А. Конституционализм и российская государственность в начале XX века. - М., 2000.

330. Кравец И.А. Российский конституционализм: содержательные компоненты и основные этапы развития // Конституционное право России. — Новосибирск, 2000.

331. Кравец И.А. Формирование российского конституционализма: Автореф. докт. дисс. — Екатеринбург, 2002.

332. Крутоголов М.А., Ковлер А.И. Парламентское право Франции // Очерки парламентского права. М., 1993.

333. Крылова Н.С. Британский парламентаризм // Очерки парламентского права.-М., 1993.

334. Крылова Н.С. Британский парламентаризм // Очерки парламентского права.-М., 1993.

335. Кудинов O.A. Белый конституционализм России в годы Гражданской войны и в эмиграции: 1918 1940-е гг. // Право и политика. — 2002. - № 1. -С. 101-110.

336. Кудрявцев В.Н. Законность в Российской Федерации. — М., 1998.

337. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. — М., 1995.

338. Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. М., 2000.

339. Кузнецов Э.В. Философия права в России. — M., 1989.

340. Кулинченко О.М. Конституционное производство в Республике Адыгея // Государство и право. — 2001. № 2. - С. 27-28.

341. Кулчар К. Основы социологии права. — М., 1981.

342. Курашвили К.Т., Салхинашвили М.Э. Конституционные основы горизонтальной и вертикальной организации государственной власти в Грузии // Конституционное и муниципальное право. — 2000. № 2. - С. 37-40.

343. Курильски-Ожвэн Ш. Правовая социализация и культурная модель / Ку-рильски-Ожвэн Ш., Арутюнян М.Ю., Здравомыслова О.М. Образы права в России и Франции. — М., 1996.

344. Куримов Д.А. Философско-правовые основания политико-правовых исследований. М., 1986.

345. Куртов А. Демократия выборов в Казахстане: авторитарная эволюция // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. - № 2.

346. Кэмпбелл Дж. Мифический образ. М., 2002.

347. Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. Т. 1-2. = СПб., 1910.

348. Лазаревский Н.И. Русское государственное право. Т. 1. Конституционное право.-СПб., 1913.

349. Лапаева В.В. Социология права: в поисках новой парадигмы // Государство и право. — 1992. — № 7.

350. Лаптева Л.Е. Самоуправление в российской государственной традиции // Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. М., 1996.

351. Лассаль Ф. О сущности конституции // Сочинения. Т. 2. — М., 1925.

352. Лафитский В.И. Основные черты и тенденции развития федерации в зарубежных странах // Очерки конституционного права иностранных государств.-М., 1999.

353. Левин И. Д. Суверенитет. М., 1948.

354. Лезов C.B. Реферат по: А. Блекман «От субъективного принципа правового государства к объективному» // Актуальные проблемы правоведения за рубежом. -М., 1990.

355. Ленин В.И. Как социалисты-революционеры подводят итоги революции и как революция подвела итоги социалистам-революционерам // Полн. собр. соч. Т.17.

356. Леонтьев К. Византизм и славянство // Византизм и славянство. Великий спор. — М., 2001.

357. Ливанцев К.Е, Луковская Д.И., Беляков В.Г., Дусаев Р.Н., Королев А.И. Рождение французской буржуазной политико-правовой системы. — Л., 1990.

358. Лоюс Дж. Сочинения в 3-х томах. Т.З. — М., 1988.

359. Лукашева Е.А. Правовое государство и обеспечение прав человека // Права человека: проблемы и перспективы. —М.: ИГПАН, 1998.

360. Лукашевич В.З., Комарова H.A. Конституционный Суд Российской Федерации не может и не должен подменять законодателя // Известия высших учебных заведений. Сер.: Правоведение. 2001. - № 2. - С. 53-62.

361. Луковская Д.И. Социологическое направление во французской теории .права.-Л., 1972.531532533534535536537538539540541542.543.544.545.546.547.548.

362. Лучин В.О. Конституционные институты // Современный конституционализм.-М., 1990.

363. Магазинер Я.М. Общее учение о государстве: Курс лекций, читанных в Петроградском университете в 1918-1922 г.г. Пг., 1922. Майерс Д. Социальная психология. - СПб., 2000.

364. Макаренко В.П. Кризис власти и политическая оппозиция // Советское государство и право. — 1990. № 11. Макиавелли Н. Государь. — М., 1990.

365. Мамаева Р.Б. Конституционно-правовые признаки республики в составе Российской Федерации: на примере Кабардино-Балкарской республики // Право и политика. 2002. - № 9. - С. 31-40.

366. Мертон P.K. Социальная структура и аномия // Социология преступности. -М., 1966.

367. Мертон Р., Мид Дж., Парсонс Т., Шюц А. Американская социологическая мысль. — М., 1996.

368. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. — М., 1998.

369. Мышляева M.JI. Конституционный суд России: новый подход к международному праву // Московский журнал международного права. 2001. - № 3. - С. 24-37.

370. Мюллерсон P.A. Права человека: идеи, нормы, реальность. — М., 1991.563564565566567568569570571572573574,575576577578579580581

371. Некрич A.M., Поздеева JI.B. Государственный строй и политические партии Великобритании. М., 1958.

372. Нерсесянц B.C. Ценность права как триединства свободы, равенства и справедливости // Проблемы ценностного подхода в праве: традиции и обновление. М., 1996.

373. Николаев Е.А. Конституционный Суд в системе государственной власти РФ // Право и политика. 2001. - № 11. - С. 20-26. Ницше Ф. Воля к власти. - М., 1994.

374. Новгородцев П.И. Введение в философию права. — СПб., 2000. Нольде Б.Э. Очерки русского государственного права. — СПб., 1911. Носов Е.К. К вопросу о теории советской административной юстиции // Советское право. 1925. - № 4.

375. Ньюборн Б. Судебная защита свободы слова и вероисповедания в Соединенных Штатах // Верховенство права. М., 1992.

376. Ньюборн Б. Судебная защита свободы слова и вероисповедания в Соединенных Штатах // Верховенство права. М., 1992. Общая теория прав человека. — М., 1996.

377. Обыденкова A.B. Провинция Квебек в системе канадского федерализма.

378. Вестник МГУ. — Сер. 12 «Политические науки». — 2001. — № 2.

379. Ойгензихт В.А. Воля и волеизъявление. Душанбе, 1983.

380. Ойзерман Т.И. Вопросы философии. — 1990. № 10.

381. Окуньков Л.А., Рощин В.А, Вето президента. М., 1999.

382. Омар A.A. США, исламский Ближний Восток и Россия. М., 1995.

383. Онан Э.С. Ислам и конституционное строительство в странах Востока //

384. Мусульманское право. М., 1984.582583584585586587588589590591592593594595596597598

385. Оппенгейм Л. Международное право. Т.1. — М., 1948. Опря О.В. Конституционный суд Республики Болгария // Журнал российского права. 2002. - № 9. - С. 131-138.

386. Остром В. Смысл американского федерализма. М., 1993.

387. Павлов И.П. Основа культуры животных и человека // Рефлекс свободы. —1. СПб., 2001.

388. Павлов И.П. Рефлекс свободы. СПб., 2001.

389. Палиенко Н. Правовое государство и конституционализм // Вестник права.-1906. Кн. 1.

390. Панфилов О. Власть и пресса // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. — 2000. № 2.

391. Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика. — М., 1997.

392. Парфенова М. Конституционное право на свободу и личную неприкосновенность в досудебных стадиях уголовного процесса // Уголовное право. 2002. - № 4. - С. 58-60.

393. Петрищев А.Б. По пути к синоду (из истории Восточной государственной церкви). СПб., 1908.599600601602603604,605606607608609610611612613614615

394. Пивоваров Ю.С. Правовое государство в современной американской либеральной мысли: реферат по Furniss N., Political Futures // Актуальные проблемы правоведения за рубежом. — М., 1990.

395. Пилипенко А.Н. Конституционная регламентация статуса исполнительной власти в зарубежных странах // Очерки конституционного права иностранных государств. — М., 1999.

396. Пименов Р.И. Происхождение современной власти. Кн. I. Россия в борьбе за конституцию (1855—1905). Кн. II. Россия конституционная (1906— 1917). -М., 1996.

397. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени // Антология правовой мысли. В 5-ти томах. Т. 5. / Под ред. Кудрявцева В.Н., Кутафина O.E., Яковлева В.Ф. М., 1999.

398. Политическая власть и конституция в развивающихся странах зарубежного Востока. М., ИВАН, 1991.

399. Померанц Г. Восточный религиозный нигилизм // Выход из транса. М., 1995.

400. Правительство, министерства и ведомства в зарубежных странах. — М., 1994.

401. Право народов на самоопределение: Идеология и практика. М, 1997. Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник / Отв. ред. Сухарев А.Я. - М., 2001.

402. Прело М. Конституционное право Франции. — М., 1957.

403. Привалова C.B. Конституционно-правовая реформа в современной России: Науч.-практ. конф. // Государство и право. — 2000. № 5. - С.88-98.

404. Протасов В.Н. Правоотношение как система. -М., 1991.

405. Пряхина Т.М. Конституционная доктрина как фактор оптимизации правовой политики современной России // Правовая политика и правовая жизнь. 2001. - № 1. - С. 28-37.

406. Пряхина Т.М. Конституция и конституционность: диалектика взаимосвязи // Право и политика. 2001. - № 9. - С. 13-17.

407. Психология / Под. ред. Крылова A.A. М., 1999.

408. Радзиховский JL Гражданское общество на руинах империи // Правозащитник. — 1996. № 2.

409. Рассел Б. История западной философии. М., 1998.

410. Рассел Б. История западной философии. М., 1998.

411. Решетников Ф.М. Правовые системы стран мира. — М., 1993.

412. Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. Екатеринбург, 1997.

413. Решетникова И.В. Основные черты системы противоборства сторон (ад-версари система) // Российский юридический журнал. 1993. - № 2.

414. Розанов В. Цель человеческой жизни // Смысл жизни. М., 1994.

415. Романов В.В. Юридическая психология. — М., 1999.

416. Российское государство и правовая система. — Воронеж, 1999.

417. Роуз Р. Россия как общество песочных часов: Конституция без граждан // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. — 1995. № 3.

418. Рубинштейн C.JT. Основы общей психологии. — СПб., Москва, Минск, 2000.

419. Руденский Е.В. Социальная психология: Курс лекций. М., Новосибирск, 1999.

420. Рулан Н. Юридическая антропология. М., 2000.

421. Русский конституционализм: от самодержавия к конституционно-парламентской монархии: Сборник документов / Сост. А.Гоголевский, •Б.Ковалев. М., 2001.635636637638639640,641,642,643,644,645,646647,648,649650,

422. Сабо И. Идеологическая борьба и права человека. М., 1981.

423. Савельев В.А. Римское частное право. Проблемы истории и теории. — М.,1995.

424. Савельев В.А. Капитолий США: прошлое и настоящее. М., 1989. Савельев В.А. Капитолий США: прошлое и настоящее. - М., 1989. Сажина В.В. Административная юстиция Великобритании: Дисс. канд. юрид. наук. - М. — 1984.

425. Салищева Н.Г. О некоторых способах защиты и охраны прав, свобод, и законных интересов граждан в сфере исполнительной власти в Российской Федерации // Конституция Российской Федерации и совершенствование механизмов защиты прав человека. — М., 1994.

426. Сантер Ж. Голос Европы должен быть услышан // Россия в глобальной политике. 2003. -№ 2. - Т.1.

427. Сахаров А.Н. Конституционные проекты и цивилизационные судьбы России // Отечественная история. 2000. - № 5. - С. 3-37. Свешников М.И. Очерк общей теории государственного права. — СПб., 1896.

428. Селихов О.Г. Конституционное право на свободу и личную неприкосновенность: понятие и характеристика // Российский юридический журнал. -2001.-№4.-С. 50-56.

429. Серый кардинал «Белого дома»? // Московский комсомолец во Владивостоке. 2001. - № 34 (201).

430. Сеченов М.И. Кому и как разрабатывать психологию? // Элементы мысли. -СПб., 2001.

431. Сеченов М.И. Элементы мысли // Элементы мысли. СПб., 2001. Сийес Э.-Ж. Что такое третье сословие. — СПб.: Голос, 1906. Силинов П.М. О некоторых концепциях федерализма в современной литературе // Государство и право. - 2000. — № 5.

432. Симеонова И.В. Права гражданина: политико-правовая природа: Опыт болгарского конституционализма: Автбреф. дис. канд. юрид. наук.- М.: Б.и., 2001.651,652,653,654,655,656,657,658,659,660,661662663664665666667668669

433. Соловьев В. Великий спор и христианская политика // Византизм и славянство. Великий спор. М., 2001.

434. Соловьев В. Византизм и Россия // Византизм и славянство. — М., 2001. Соловьев B.C. Право и нравственность // Власть и право. JL, 1990. Спекторский Е. В. Что такое конституция? — М., 1917. Сравнительное конституционное право. - М., 1996.

435. Студеникина М.С. Нужен ли специальный федеральный закон об административной юстиции? // Закон: создание и толкование. — М., 1998. Судебная практика как источник права. — М., 1997.

436. Сун-Чжон К., Пиков Г.Г. Жан Кальвин и некоторые проблемы швейцарской Реформации Электронный ресурс. Режим доступа: http: // lib.ru/ HISTORY/CAL VrNVcalvin.txt.

437. Сухарев В.А., Сухарев М.В. Психология народов и наций. М., 1997. Сюкияйнен JI.P. Структура мусульманского права // Мусульманское право.-М., 1984.

438. Сюкияйнен Л.Р. Шариат и мусульманская правовая культура. — М., 1997. Тененбаум В.О. О сущности права // Правоведение 1980. — № 1.670671672673674675676677,678679680681682683684,685686687

439. Тиунова Л.Б. Системные связи правовой действительности. — СПб., 1991. Тоинби А. Дж. Постижение истории. М., 1991. Токвиль А. Демократия в Америке. — М., 1992.

440. Топорнин Б. Конституционный Суд РФ эффективный фактор развития права // Российская юстиция. — 2001. - № 10. - С. 35.

441. Топорнин Б.Н. Система источников права: тенденции развития // Судебная практика как источник права. — М., 2000. Трубецкой E.H. Энциклопедия права. СПб., 1998.

442. Туманов В.А. Буржуазная конституция на современном этапе. М., 1983. Угроватов А.П., Таранин А.Б. Вступительная статья // Конституционное право России. Основные законы, конституции и документы веков: Хрестоматия. - Новосибирск, 2000.

443. Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М., 1998.

444. Уолкер Р. Английская судебная система. — М., 1980.

445. Уорд Л. Психические факторы цивилизации. СПб., 2001.

446. Урьяс Ю.П. Парламентское право ФРГ // Очерки парламентского права. —1. М., 1993.

447. Ушаков H.A. Суверенитет в современном международном праве. — М., 1963.

448. Фадеева A.M. Европейский союз: федералистские концепции европейского строительства. М., 1996.

449. Фихте И.Г. Назначение человека // Немецкая классическая философия. — М., 2000.

450. Фонвизин Д.И. Рассуждение о непременных государственных законах // •Конституционное право России. Новосибирск.688,689,690691,692,693,694,695,696,697.698,699,700,701,702,703,704,705,706,

451. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

452. Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Сумерки богов. М., 1990.

453. Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия //Я и Оно. М., 1999.

454. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого Я Н Я и Оно. — М.,1999.

455. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого Я // Я и Оно. — М., 1999.

456. Фрейд 3. Человек по имени Моисей и монотеистическая религия //Я и Оно. М., 1999.

457. Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы философии — 1990. № 10. Халипов В.Ф. Власть. Кратологический словарь. - М., 1997. Хаманеева Н.Ю. Судебный контроль за реализацией прав граждан в сфере исполнительной власти. - М., 1999.

458. Хартли Т.К. Основы права Европейского сообщества. М., Будапешт, 1998.

459. Хеллман Дж. Конституции и экономическая реформа в переходный период // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1996. -№2.

460. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М., 1981. Хропанюк В.Н. Теория государства и права. - М., 1996. Хюбнер К. Истина мифа. — М, 1997.

461. Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. М., 1995.

462. Цымбурский В. Идея суверенитета в посттоталитарном контексте // Полис.- 1993.-№ 1.

463. Цымбурский В. Понятие суверенитета и распад Советского Союза // Страна и мир. 1992. - № 1.

464. Чайка Ю. Конституционной безопасности страны нужна активная защита // Законность. 2001. - № 4. - С. 2-6.

465. Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке •и практике. Екатеринбург, 1993.707708.709710711.712713.714.715.716.717.718.719,720.721.722.

466. Черниченко C.B. Государство как личность, субъект международного права и носитель суверенитета // Российский ежегодник международного права 1993-1994.-СПб., 1995. Черчилль У. Мускулы мира. — М., 2002.

467. Четвернин В.А. Реферат по работе В. Кэлина «Конституционная юрисдикция в демократическом государстве» // Актуальные проблемы правоведения за рубежом. — М.,1990.

468. Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. М., 2002. Чиркин В.Е. Мусульманская концепция права // Мусульманское право. -М., 1984.

469. Чиркин В.Е., Тихонов A.A., Рябов C.B. Формы государств в буржуазных странах Латинской Америки. — М., 1982. Чиркин В.Е. Государствоведение. М., 1999.

470. Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран: Учебник. — М., 1997.

471. Чиркин В.Е. Основы государственной власти. М., 1996. Чиркин В.Е. Президентская власть // Государство и право. - 1995. — № 5. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. 1. Общее государственное право.-М., 1894.

472. Шабо Ж.-Л. Конституция и конституционализм (Анализ понятий) // Полис. 1998.-№ 6.

473. Шайо А. Как верховенство права погубило реформу социальной защиты в Венгрии // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. -1996.-№2(15).

474. Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма): Пер. с венг. М.: Юристь, 2001.

475. Шаланд Л.А. Русское государственное право. — Юрьев, 1908. Шарма М.П. Государственный строй Индийской республики. — М., 1958. Шевцов B.C. Государственный суверенитет (вопросы теории). — М., 1979. Шейндман Б.В. Сущность права. Л., 1952.

476. Шелли Л.И. Коррупция в эпоху после Ельцина // Конституционное право:

477. Восточноевропейское обозрение. 2000. - № 2.

478. Ширер У. Взлет и падение Третьего Рейха. М., 1991.

479. Шлезингер А. Циклы американской истории. М., 1992.

480. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Немецкая классическаяфилософия. М., 2000.

481. Шпенглер О. Закат Европы. — М., 1993.

482. Шульженко Ю.Л. Конституционный контроль в Российской Федерации. — М., 1998.

483. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.

484. Энтин Л.М. Разделение властей: опыт современных государств. — М., 1995.

485. Эсмен А. Основные начала конституционного права. — М., 1898. Юнг К.Г. Психологические типы. СПб., 2001. Юридическая жизнь в Китае. — М., 1990. Явич Л.С. Общая теория права. - М., 1976. Япония.-М., 1992.

486. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994.

487. В ei Iah, American Civil Religion in the 1970's, Anglican Theological Review. 8 (Supp. Ser. 1 (July 1973)).

488. Bellah, Civil Religion in America, 96 Daedalus 1,4(1967).

489. Benditt T.M. Law as Rule and Principle. Problems of Legal Philosophy. Stanford, Calif., 1978.

490. Berman J.H. Law and Revolution. The Formation of the Western Legal Tradition/Cambridge, Mass., London, 1983.

491. Bogdan M. Comparative Law. Kluwer, 1994.

492. Cohen M.L., Berring R.C. Finding the Law. St. Paul, Minn., 1984.

493. Cruz P. Comparative Law in a Changing World. L., 1995.

494. Diver Colin S. Polisymaking Paradigms in Administrative Law // Harvard Law Review, Vol. 95, N 2, 1981, P.421- 422.

495. Eizenberg M.A. The nature of the common law. Harvard, Cambridge, London, 1991.

496. Garvey J.H., Aleinikoff T.A. Modern Constitutional Theory. A Reader. St. Paul, Minn., 1989.

497. Glendon M.A., Gordon M.W., Osakwe C. Comparative legal traditions. Text, materials and cases. St. Paul, Minn., 1985.

498. Glendon, Gordon & Osakwe. Comparative legal traditions. St.paul, Minn., 1985.

499. Hart Herbert L.A. The concept of Law. N. Y., 1961.

500. Herdegen M. J. Unjust Laws, Human Rights, and German Constitution: Germany's Recent Confrontation with the Past // Columbia journal of transnational law. 1995, №3 (32), P. 592.

501. Innes A.D. A History of the British Nation. L.,1912, P. 457.

502. Kelsen H. Reine Rechtslehre. Wien, 1960, P. 314.

503. Laurent Cohen-Tanugi Legal Cultures compared European legal Cultures. Sydney, 1996.

504. Law and Economic Policy in America. Chicago, London, Phoenix, 1981.

505. Lochart W.B., Kamisar Y., Choper J.H., Shiffrin S.H. Constitutional Law. St. Paul, 1986, P. 2.

506. Me. Mahon Ch. Autonomy and Authority // Philosophy and public affairs -•Prinston, 1987, Vol. 16, N 4, P.306.

507. Mc.Closkey R.G. The Modern Supreme Court. Cambridge, Mass., London, 1979.

508. Osuka A. Constitutional Protection and Guarantee of Rights and Freedom: The Case of Japan. // Waseda Bulletin of Comparative Law. Vol. 7. Tokyo, 1988, P. 3-4.

509. Presidential Frontiers: Underexplored issues in White House Politics. Westport-London, 1998.

510. Schräder D.E. Ethics and Practice of Law. Englewood Cliffs, New Jersey, 1988.

511. Sinnot E.W. The Bridge of life. N.Y., 1966, P. 181-182.

512. The Federalist (by A. Hamilton, J. Madison, J. Jay). Cambrige, Mass., 1961.

513. The Impact of War on America's Life. The Twentieth Experience. N.Y., 1971.

514. The Supreme Court and the Constitution. N.Y., London, 1977.

515. Valente W.D. Local Government Law. St. Paul, 1987.

516. Widmalm Sten. Democracy and Violent separatism in India. Kashmir in a Comparative Perspective. Uppsala, 1997.

517. Yoon D.K. Law and Political Authoriti in South Korea. Seoul, 1990, P. 18. .

518. Zahlan R.S. The Making of the Modern Gulf States. N-Y., 1986, P. 41.

Автор: Арановский, Константин Викторович
Город: Санкт-Петербург
Год: 2004
Звание: доктора юридических наук
КОД ВАК: 12.00.01

Диссертация

Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

Конституционная традиция и ее распространение в российском обществетекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Арановский, Константин Викторович, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе"

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Арановский, Константин Викторович, доктора юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе"

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Конституционная традиция и ее распространение в российском обществе»