АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Международно-правовое регулирование морской деятельности в акваториях Южного океана»
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ СССР ПО НАРОДНОМУ ОБРАЗОВАНИЮ
ОРДЕНА ДРУЖБЫ НАРОДОВ УНИВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ имени ПАТРИСА ЛУМУМБЫ
МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ МОРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В АКВАТОРИЯХ ЮЖНОГО ОКЕАНА
(12.00.10— международное право)
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
На правах рукописи
ВЕКСЛЕР Михаил Владимирович
УДК: 341 -1-347.79(21) —13)
Работа выполнена в Государственном научно-исслс-доватсльском и проектно-изыскательском институте морского транспорта МИНМОРФЛОТА СССР.
Научный руководитель —
доктор юридических наук, профессор А. Л. Колодкин.
доктор юридических наук, профессор С. А. Гуреев, кандидат юридических наук В. Н. Трофимов.
Ведущая организация — Дипломатическая академия МИД СССР.
/('Защита состоится « 1990 г. в
/час. на заседании специализированного совета К 053.22.10 по правовым наукам в ордена Дружбы народов Университете дружбы народов им. П. Лумумбы по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Университета дружбы народов им. П. Лумумбы.
Официальные оппоненты:
Автореферат разослан
Ученый секретарь специализированного сов кандидат юридических нг
'М. ТЕЛИЦИН
Актуальность темы определяется постоянно растущей ролью Южного океана в сфере морской деятельности различных стран мира. В последнее время вопрос об использовании ресурсов и пространств его акваторий, представляющих естественное продолжение Атлантического, Тихого и Индийского океанов вплоть до линии антарктической конвергенции, входит в число приоритетных направлений морской политики многих государств. Южный океан относится к самым продуктивным зонам Мирового океана, геологические исследования материка Антарктида и антарктического шельфа свидетельствуют о наличии нефти и газа, редкоземельных металлов, позволяющих рассматривать Антарктику в качестве потенциального источника минеральных и энергетических ресурсов. Вблизи Южного океана проходят важнейшие морские коммуникации, уникальная экосистема Антарктики представляет особый интерес с научной точки зрения. В этой связи в регионе переплетаются интересы практически всех круп-пых морских держав, развивающихся стран, рассматривающих Антарктику в качестве перспективного объекта применения концепции «общего наследия человечества», а также по особому ставится вопрос об экологической безопасности, военном, хозяйственном и научном использовании Южного океана.
В международно-правовом аспекте актуальность темы еще более возрастает вследствие того, что срок действия существующего Договора об Антарктике от 1 декабря 1959 г., заложившего основы правового режима антарктических территорий и омывающих их акваторий Южного океана, подходит к моменту, когда участвующие в нем страны должны определить свое отношение к нему.
Целью исследования является изучение особенностей международно-правового режима Южного океана, связанной с ними специфики форм и методов правового регулирования профилирующих видов морехозяйственной деятельности, выявление основных тенденций развития межгосударственных отношений в регионе. Автором определяется правовая сущность основных принципов международно-правового режима Южного океана применительно к регулированию главных видов морепользования в регионе.
В задачи исследования вошло рассмотрение процесса становления и анализ правого содержания ключевых принципов, определяющих правовой режим акваторий Южного океана, исследование нормотворческой деятельности государств-участников Консультативных совещаний Договора об Антарктике в основных сферах морепользования в Южном океане — судоходстве, рыболовстве, освоении минеральных ресурсов прибрежных зон Антарктиды, морских научных исследованиях, а также оценка правомерности применения концепции «общего наследия челове-
чества» к Антарктике в свете сложившегося международно-правового режима региона и необходимости сохранения упомянутого Договора.
Особое внимание уделяется анализу составляющих предмет исследования положений Договора об Антарктике, которые применимы к Южному океану, а также положений Конвенции о сохранении тюленей Антарктики 1972 г., Конвенции о сохранении морских живых ресурсов Антарктики 1980 г., Конвенции по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики 1988 г., а также рассмотрению официальных позиций различных государств и международных организаций по вопросам правового режима Антарктики, отраженных в декларациях, заявлениях, коммюнике и других документах.
Научная новизна диссертации определяется прежде всего тем, что в ней, в отличие от предпринимавшихся ранее исследований, детально рассматриваются все компоненты правового регулирования морской деятельности в Южном океане. Это позволило всесторонне и комплексно проанализировать сложившийся особый международно-правовой режим Южного океана, дать ему оценку с точки зрения новейших тенденций развития международных отношений в данной области, перспектив Договора об Антарктике и действия указанного режима в будущем.
В работе рассматриваются основные элементы правового регулирования профилирующих видов морехозяйственной деятельности в Южном океане, в том числе в развернутом виде определяется сущность и содержание правового регулирования освоения минеральных ресурсов антарктического континентального шельфа на основе упомянутой Конвенции по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики 1988 г. Также детально анализируются позиции большой группы развивающихся стран и различных международных организаций, выступающих за объявление Антарктики «общим наследием человечества», придание ей статуса «Мирового парка» и т. п. и изменение в этой связи международно-правового режима антарктического континента и прилегающих к нему акваторий Южного океана. Кроме того, в перспективе возможного созыва в 1991 г. конференции по вопросу о действии Договора об Антарктике изучается отношение к нему и установленному на его основе правовому режиму и статусу Антарктики стран—участниц Договора, обосновывается необходимость его сохранения и укрепления.
На защиту выносятся следующие основные положения:
— основные особенности международно-правового режима Южного океана определяются положениями Договора об Антарктике. В этой связи не признаются никакие попытки провозглашения зон функциональной юрисдикции в прилегающих к антарктическому материку акваториях; в то же время примыкающие к Антарктиде районы морского дна в силу специфики их природного и правового положения нельзя отнести к глубоко*
Годным районам морского дна, объявленных «общим, наследием человечества» Конвенцией ООН но морскому нраву 1982 г.;
— акватории Южного океана вплоть до 60 параллели южной широты используются исключительно в мирных целях, гак как там действует режим демилитаризации и нейтрализации; в них исключается проведение военно-морской деятельности;
— правовое регулирование судоходства в Южном океане в пространственной сфере ограничивается отдельными акваториями, где необходимо создать особые условия для проведения научных исследований, и должно основываться на согласовании позиций государств—сторон Консультативных совещаний Договора об Антарктике в отношении конкретных мер и правил, применимых к судам в таких акваториях. Правовое регулирование судоходной деятельности в Южном океане также может быть обусловлено необходимостью защиты уникальной экосистемы Антарктики от загрязнения с судов, и, в этом случае, в устанавливаемых тогда правилах мореплавания в акваториях Южного океана должны быть отражены соответствующие научно-обоснованные требования, предъявляемые к судам, равно как и исходя из общепризнанных свобод открытого моря, закрепляться законное право пользования морскими пространствами Антарктики в целях судоходства;
— правовое регулирование рыболовства в Южном океане направлено на обеспечение сохранения всей экосистемы Антарктики в целом, а не отдельных видов, являющихся объектом промысла, что представляет собой новацию в международно-правовой практике соглашений в области рыболовства; зафиксированные в Конвенции о сохранении морских живых ресурсов Антарктики принципы деятельности государств в сфере освоения биоресурсов Южного океана, функционирования механизма, призванного, согласно Конвенции, на практике обеспечивать претворение в жизнь ее положений, отражают в себе как основные особенности правового режима Антарктики, так и должны гарантировать сохранение ее уникальной окружающей среды;
— положения о пространственной сфере действия Конвенции по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики отражают компромисс в позициях государств, настаивавших на признании существования в Антарктике континентального шельфа в его юридическом понимании, и стран, отрицавших такую возможность; принятые конвенционные формулировки не дают оснований рассматривать морское дно прилегающих к Антарктиде прибрежных районов в качестве континентального шельфа в его юридическом смысле, тогда как использованный в Конвенции дистанционный критерий определения ширины таких районов, по аналогии с определением максимальной ширины континентального шельфа, принятым в международном праве, позволяет четко разграничить сферы действия режимов освоения минеральных ресурсов Антарктики и освоения глубоководных ре-
курсов морского дна, намеченного Конвенцией ООН по морскому праву;
— свобода научных исследований и сотрудничество в этих целях, так как они предусмотрены в Конвенции ООН 1982 г., в Договоре об Антарктике рассматриваются в качестве основных принципов, особо отвечающих условиям Антарктики. В этой связи широкий международный характер морских научных исследований Антарктики обусловливается соответствующими правовыми обязательствами государств—участников Консультативных совещаний Договора об "Антарктике привлекать и сотрудничать с возможно большим числом государств и международных организаций в области изучения Антарктики; относительно небольшая группа государств, посвящающая ощутимую часть своего научного потенциала изучению этого региона, действует не только в своих собственных интересах, но и в интересах всего международного сообщества;
— выдвижение концепции «общего наследия человечества» в отношении Антарктики создает угрозу слома сложившегося по-, рядка использования ресурсов и пространств Антарктики в соответствии с Договором 1959 г., что может привести к возникновению конфликтной ситуации в южно-полярном регионе; положения этой концепции неприменимы по отношению к Антарктике из-за отсутствия ключевых правовых оснований, что игнорируется развивающимися странами;
— обсуждающаяся идея объявления этого региона «Мировым парком», «Всемирным заповедником» и т. п., на чем настаивают многие межправительственные и неправительственные организации природоохранного толка, не имеет под собой достаточных правовых оснований и противоречива с научной точки зрения; существующий механизм выработки природоохранных мер в отношении Антарктики и ее акваторий обеспечивает должную правовую защиту ее окружающей среды;
— политико-правовой анализ применения Договора об Антарктике показывает, что в условиях выдвижения идей раздела и присвоения Антарктики, или преобразования ее режима по образцу режима морского дна, предусмотренного Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., единственная возможность избежать дестабилизации с непредсказуемыми последствиями состоит в сохранении и укреплении существующего международно-правового режима, обеспечивающего основные интересы всех государств в Антарктике.
Теоретическую и методологическую основу исследования составляют произведения классиков марксизма-ленинизма, документы съездов и пленумов Коммунистической партии Советского Союза, XIX Всесоюзной конференции КПСС, труды и выступления Генерального секретаря ЦК КПСС, Президента СССР М. С. Горбачева.
При подго-Говке диссертации автором использовались исследования советских юристов-международников: Л, А. Алексидзе,
П. Д. Бараболи, 10. Г. Барсегова, И. Г1. Блшценко, Л. Ф. Высоцкого, В. В. Голицина, С. Г. Горшко1!а, Л. Б. Имнадзе, Г. Ф. Ка-лпнкина, А. Л. Колодкина, М. П. Лазарева, Л. П. Мосчана, С. В. Молодцова, Г; И. Морозова, Ю. М. Рыбакова, О. Г. Савина, В. Н. Трофимова, Г. И. Тункина, Б. Г. Хабирова, И. В. Хама-иева, Е. А. Шибаевой, И. И. Яковлева и других. Широко использованы также работы зарубежных ученых и специалистов в области международного права.
В качестве документальных источников исследования использованы: Договор об Антарктике 1959 г., Конвенция о сохранении тюленей Антарктики 1972 г., Конвенция о сохранении морских живых ресурсов Антарктики 1980 г., Конвенция по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики 1988 г., материалы Консультативных совещаний стран—участниц Договора об Антарктике, рекомендации Консультативных совещаний, материалы слушаний вопроса об Антарктике в Первом Комитете ООН, выступления и доклады представителей СССР в Первом Комитете ООН, документы и заявления официальных представителей ряда других стран в Первом Комитете ООН и на III Конференции ООН по морскому праву, а также рекомендации Генеральной Ассамблеи ООН по вопросу об Антарктике.
Практическое значение работы заключается прежде всего в опенке путей развития институционного механизма правового регулирования всех основных видов морской деятельности в Антарктике в условиях интенсивного роста морехозяйственных отношений в регионе. Раскрываются основные составляющие международно-правового режима Южного океана в контексте складывающейся политической ситуации в этом районе. В диссертации обосновывается принципиальная и конструктивная позиция СССР по вопросам использования пространств и ресурсов Южного океана, сохранения и укрепления Договора об Антарктике, намечаются пути дальнейшего сотрудничества в этой сфере международных отношений. Дается оценка позиций группы развивающихся стран по различным вопросам режима Антарктики.
Выводы, вытекающие из данного исследования, могут быть использованы при определении позиции Советского Союза в свете возможного созыва конференции по вопросу о действии Договора об Антарктике, а также для оценки возможных подходов к этому соглашению со стороны государств как являющихся, так и не являющихся его сторонами. Исследование может быть, в частности, полезным и в дальнейшем, для использования практическими организациями, занимающимися обеспечением морских интересов СССР, при решении ими ряда конкретных вопросов, связанных с использованием пространств и ресурсов Южного океана.
Структура и содержание работы. Комплексный подход к исследованию вопросов правового регулирования морской деятельности в Южном океане определил структуру диссертации, состоящую из введения, трех глав и заключения.
Во введении показана актуальность темы диссертации, сформулированы цели и основные задачи диссертации, ее теоретическая, методологическая и документальная основа, научные положения, выносимые на защиту, определена научная и практическая значимость диссертационного исследования.
В Главе I «Особенности международно-правового режима Южного океана» рассматривается история становления основных принципов, на которых строится международно-правовой режим Южного океана, раскрывается их правовое содержание и характерные особенности, показана их взаимосвязь и соотношение с общепризнанными свободами открытого моря, анализируется принцип использования антарктических акваторий только в мирных целях.
Отмечается, что становление международно-правового режима Южного океана находилось в тесной связи с формированием правового режима материковой части Антарктики. Поэтому, начальная стадия процесса становления международно-правового режима Антарктики отмечена попытками некоторых стран добиться признания заявленных ими в одностороннем порядке территориальных притязаний и на этой основе сепаратно решить вопрос о правовом статусе территорий и прилегающих к ним акваторий Антарктики.
В период с 1908 и до конца 40-х годов Великобритания, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Норвегия, а также Аргентина и Чили, пользуясь методом секторального деления, заявили территориальные претензии на различные антарктические острова, а также на прилегающие к ним акватории Южного океана. Практика стран, заявивших претензии, показывает, что воды, примыкающие к провозглашенным антарктическим территориям, автоматически включались в пространственную сферу заявленных претензий, причем внешние пределы распространения таких притязаний на морские пространства Антарктики определялись общим подходом того или иного государства к максимально допустимой ширине территориального моря.
В связи с очевидным непринятием международным сообществом попыток раздела и присвоения Антарктики по секторам как в доктрине, так и в практике государств была выдвинута концепция установления здесь совместного или общего владения н осуществления международного управления небольшой группой государств. Такого подхода придерживались США, стремившиеся гарантировать свои права на всем континенте и в прилежащих акваториях. Поэтому США выступили против территориального раздела Антарктики. Заявляя, с одной стороны, о непризнании территориальных претензий в Антарктике, США резервировали за собой возможность в будущем предъявления претензий на права в отношении земель, открытых в Антарктике американскими исследователями. В 1947—1948 гг. США предприняли попытку выработать международный режим Антарктики, предложив
установление над ней кондоииннмума со странами, заявившими территориальные притязания.
Секторальный раздел Антарктики государствами, заявившими там территориальные притязания, равно как и установление над Антарктикой кондоминиума в составе стран, заявивших территориальные притязания, и США полностью игнорировали права и интересы Советского Союза в Антарктике. СССР всегда исходил из того, что международно-правовой режим Антарктики как пространства общего пользования должен устанавливаться всеми заинтересованными государствами. При этом у СССР было не меньше, чем у любого другого государства оснований для претензий на ту или иную область антарктического материка. Советский Союз никогда не признавал территориальных притязаний, выдвинутых другими государствами в Антарктике, но, вместе с тем, с нашей стороны отмечалось, что Советский Союз всегда сохранял и сохраняет за собой все права, основанные на открытиях и исследованиях русских мореплавателей и ученых в Антарктике, включая право на предъявление соответствующих территориальных претензий.
Поворотный момент в истории Антарктики наступил в конце 50-х годов (июль 1957 — декабрь 1958 гг.), когда был проведен Международный Геофизический Год, в ходе которого СССР, США, Аргентина, Австралия, Великобритания, Бельгия, Норвегия, Новая Зеландия, Франция, Чили, ЮАР, Япония проводили обширные исследования Антарктики. Успешное развитие международного сотрудничества, начавшееся в период МГГ, на практике показало необходимость и возможность заключения соглашения о международно-правовом режиме использования Антарктики. В этот же период впервые о своем интересе к Антарктике заявила Индия, представлявшая на международной арене малочисленную, но быстро растущую группу развивающихся стран, освободившихся от колониальной зависимости. В этих условиях США направили странам, проводившим научные исследования Антарктики в. период МГГ, приглашения принять участие в международной конференции, завершившейся 1 декабря 1959 г. подписанием Договора об Антарктике, который, наряду с общепризнанными нормами международного морского права, относящимися к открытому морю, во многом определяет международно-правовой режим Южного океана в пределах 60-й параллели.
По международно-правовому режиму акватория Южного океана делится на две довольно четко определенные части по 60 параллели южной широты — границе действия Договора об Антарктике. На акватории севернее этой параллели, как и на примыкающие пространства Атлантического, Индийского и Т;:хого океанов, распространяется обычный статус открытого моря. Основу международно-правового режима этих акваторий составляют закрепленные в Женевской конвенции об открытом морс 1958 г. н Конвенции ООН по морскому праву ¡982 г. свободы от-
крытого моря. Отличительные особенности международно-правового режима акваторий Южного океана, расположенных к северу от 60 параллели, связаны с Конвенцией о сохранении морских живых ресурсов Антарктики, в сфере действия которой находятся все морские пространства, ограниченные^лннией антарктической конвергенции. Таким образом, правовой режим акваторий Южного океана, расположенных к северу от 60 гр. ю. ш. вплоть до линии антарктической конвергенции, определяется комплексом общепризнанных свобод открытого моря в сочетании с договорными обязательствами государств по сохранению и рациональному использованию морских живых ресурсов Южного океана.
Иное положение в части Южного океана в пределах 60-й параллели южной широты. Особенности международно-правового режима этой части океана заключаются в его относительном монизме: здесь нет режимов территориальных вод и зон национальной юрисдикции — континентальных шельфов, экономических и рыболовных зон. Главное же в том, что само содержание режима определяется физической и правовой связью этих акваторий, включая дно и воздушные пространства над ними, с Антарктидой. Таким образом, первостепенное значение для определения международно-правового режима этой части океана приобретает вопрос о статусе и правовом режиме антарктического материка, а специфика международно-правового режима этих акваторий состоит в сохранении здесь общепризнанных международным правом в отношении открытого моря норм, в сочетании с положениями Договора об Антарктике.
В основу Договора об Антарктике положены принципы использования ее только в мирных целях (ст. 1) и свободы научных исследований и сотрудничества в этих целях (ст. II и III), т. е. в Антарктике действует режим демилитаризации и нейтрализации. Положения Договора также запрещают в Антарктике любые ядерные взрывы и сброс в этом районе радиоактивных отходов (ст. V).
В соответствии с международно-правовым режимом, санкционированным Договором об Антарктике, не признаются территориальные претензии какого либо государства над какой бы то ни было частью Антарктики в пределах 60 параллели — материка, островов или же прилегающих к ним морских пространств. Вопрос о заявленных ранее претензиях «заморожен» на время действия Договора, а заявление новых или расширение уже существующих претензий не допускается (ст. IV).
В этой связи возникает вопрос о правомерности выдвинутых в 1946 и 1947 гг. претензий Аргентины и Чили на 200-мильные территориальные воды, а в 70-е годы — претензий Франции, Австралии и Новой Зеландии на установление 200-мильных исключительных экономических или рыболовных зон, прилегающих к частям Антарктиды, на которые заявлялись «замороженные» ныне претензии. Притязания Чили и Аргентины на установление
200-мильной ширины территориального моря незаконны сами по себе, независимо от их привязки к частям Антарктиды, на которые заявлялись притязания, гак как согласно общепризнанной норме международного права, закрепленной в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. ширина территориального моря не может превышать 12 морских миль (ст. 3 Конвенции).
Иная правовая ситуация возникает в отношении односторонних действий по установлению 200-мильных исключительных экономических или рыболовных зон у берегов Антарктиды, предпринятых в 70-е годы Францией, Австралией и Новой Зеландией. Правовой анализ показывает, что заявление такого рода претензий должно рассматриваться как нарушение обязательств, принятых по ст. IV и VI Договора. При юридической оценке этих «объявленных» претензий следует исходить из того, что они подпадают под категорию новых претензий, не допускаемых на все время действия Договора об Антарктике.
Из текста ст. VI, определяющей границы пространственного действия Договора, следует, что его положения должны применяться ко всему материку и шельфовым ледникам Антарктики. При этом понятие «шельфовые ледники», упомянутые в ст. VI Договора, нужно толковать расширительно, как включающее ледяной припай — морские районы Антарктики, находящиеся под постояным ледяным покровом,— правовой статус которого аналогичен статусу континента и шельфовых ледников.
Приведенный выше анализ положений Договора об Антарктике показывает, что наряду с общими элементами международно-правового режима, обусловленными единством статуса Антарктики в границах 60 параллели ю. ш., имеются существенные различия в положении самого материка и прилегающих к нему акваторий открытого моря. Эта специфика проявляется и в сложной правовой ситуации, связанной с разграничением пределов режима Антарктики с международно-правовым режимом глубоководного района морского дна (Районом), объявленным «общим наследием человечества» Конвенцией ООН по морскому праву.
Поскольку морское дно в районе Антарктики прилегает к континентальным территориям с особым правовым статусом, речь, вероятно, не может идти о континентальном шельфе в его юридическом смысле, соответствующем Конвенции о континентальном шельфе 1958 г. и Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Пользуясь тем, что в сложившейся ситуации пределы национальной юрисдикции, т. е. континентального шельфа или исключительной экономической зоны, не могут быть обозначены, максималистски настроенные члены «группы 77» настаивают на том, что все примыкающие к материку Антарктида районы морского дна представляют собой часть международного района морского дна и должны рассматриваться вместе со своими ресурсами как «общее наследие человечества».
Подобный подход игнорирует целый ряд объективных нраво-
вых и природно-географических особенностей положения пространств Антарктики в пределах 60 параллели южной шпроты. Весь договорный район южнее 60 параллели ю. ш. представляет собой сферу действия режима особого рода. По правовому положению пространств, заключенных в эти пределы, можно выделить материк с прилегающими к нему прибрежными районами, статус которых аналогичен статусу Антарктиды, и часть международного района морского дна, расположенная, согласно Конвенции по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики, за географическими пределами континентального шельфа, определяемыми в соответствии с критериями, отраженными в ст. 76 Конвенции ООН по морскому праву.
Особенности правового положения морских пространств Антарктики в пределах 60 параллели ю. ш. еще более явственно проявляются и в связи с возможностью ее использования «только в мирных целях» (ст. I Договора), т. е. демилитаризацией и нейтрализацией. В силу самого факта нейтрализации Антарктики присутствие вооруженных сил любого государства в районе действия Договора следует считать противоречащим Договору и, следовательно, противоправным. Однако, принятая на Конференции формулировка статьи VI о пространственных пределах действия Договора поддается различному толкованию, в частности в том, что касается нейтрализации акваторий Антарктики. Так, ограничение военно-морской деятельности в соответствии с принципом нейтрализации в районах открытого моря к югу от 60 параллели вступает, якобы, в противоречие с общепризнанными свободами открытого моря, сохраненными, согласно ст. VI, в пределах его действия.
С другой стороны, уже сам характер информации, предоставляемой участниками Договора о военном персонале или оснащении, предназначаемом для отправки в Антарктику с соблюдением условий п. 2 ст. 1 Договора, свидетельствует о том, что стороны Договора исходят из распространения режима демилитаризации и нейтрализации на антарктические акватории и исключают возможность проведения в них военно-морской деятельности. Режим открытого моря не может быть препятствием для объявления отдельных морских акваторий нейтрализованным районом, используемым исключительно в мирных целях, поскольку нейтрализация тех или иных акваторий не только не противоречит правам государства в отношении открытого моря, а способствует наиболее полному осуществлению свобод открытого моря. В доктрине международного права и соответствующей практике межгосударственных отношений по этому вопросу также преобладает точка зрения, что положения о ст. I Договора одинаково применимы как к материку, так и акваториям Южного океана в пределах 60 параллели. В целом, можно сделать вывод о распространении действия Договора об Антарктике на все районы открытого моря южнее 60 параллели.
В Главе И — «Институционный механизм правового регули*
рования морской деятельности в акваториях Южного океана» — в комплексе исследуются особенности правового регулирования традиционных видов морской деятельности государств в Южном океане: судоходства, рыболовства, морской добычи минеральных ресурсов, морских научных исследований, рассматривается механизм разработки и процесс функционирования правовых норм, определяющих содержание такого регулирования, формы и методы их имплсменгации в практике использования пространств и ресурсов Мирового океана.
' Невозможность военного использования части открытого моря к югу от 60 параллели, о чем говорилось ранее, определяет отсутствие военно-морской деятельности в этих водах Южного океана. Вместе с тем необходимость создания беспрепятственных условий для научных исследований, являющихся приоритетным видом человеческой деятельности в Антарктике, и защиты ее окружающей среды, в ряде районов особо уязвимой и требующей минимизации внешних воздействий, по особому ставит вопрос о режиме судоходства в отдельных акваториях Южного океана в пределах 60 параллели. Распространение на отдельные акватории режима «районов, представляющих особый научный интерес» и «особо охраняемых районов», в которых ограничиваются и регламентируются практически все виды деятельности, что было сделано на XIV и XV Консультативных совещаниях, фактически означает некоторое ограничение и общепризнанных свобод открытого моря в пределах таких акваторий, в основном как раз в сфере судоходства, которое в них поставлено под строгий контроль. Хотя в свете ст. VI Договора было признано, что не должно устанавливаться никаких ограничений на право прохода судов через такие морские районы, в качестве общего требования предусматривается, что любые транспортные средства по мере возможности обязаны оставаться в стороне от района, а среди специальных положений — запрещение сброса отходов, придонной ловли и постановки на якорь. Таким образом, участники Консультативных совещаний в интересах науки приступили к правовому регулированию судоходной деятельности в некоторых районах открытого моря, расположенных южнее 60 параллели. Утверждение же того или иного морского района представляющим особый научный интерес возможно в рамках Консультативных совещаний только путем консенсуса в каждом конкретном случае.
Проведение судоходной деятельности в Мировом океане тесно связано с соответствующими обязанностями государств принимать меры по предотвращению загрязнения морской среды с судов. В Антарктике это приобретает особое значение, поскольку ее акватории очень чувствительны к любым внешним воздействиям и чрезвычайно уязвимы в экологическом отношении. В этой связи участники Консультативных совещаний зарезервировали за собой возможность принятия специальных положений, определяющих порядок и условия деятельности в Антарктике судов
тех или иных типов. Очевидно, что в будущем принятие участниками Консультативных совещаний специальных природоохранных норм в отношении морской среды Антарктики будет тесно связано с установлением особых условий судоходства в акваториях Южного океана к югу от 60 параллели. Поэтому, решение об установлении специальных правил мореплавания в части открытого моря южнее 60 параллели, если оно будет принято в связи с необходимостью сохранения морской среды в этих акваториях, должно будет отражать научно обоснованные требования, предъявляемые к судам в целях предотвращения загрязнения морской окружающей среды Антарктики, и закреплять законное право пользования этими акваториями в целях судоходства согласно общепризнанным свободам открытого моря.
В качестве одной из своих первоочередных задач участники Консультативных совещаний признали необходимость разработки комплексного режима охраны и сохранения морских живых ресурсов Антарктики. Первым шагом в этой области стала разработка Конвенции по сохранению тюленей Антарктики 1972 г., вступившая в силу в 1978 г. Благодаря Конвенции и Приложению к ней, содержащему конкретные меры по сохранению и рациональному промыслу антарктических тюленей, была создана всеобъемлющая система обмена информацией, охватывающая как отсутствующий пока коммерческий промысел антарктических тюленей, так и перманентно ведущийся промысел в научных целях. Это позволило на международно-правовой основе решать любые вопросы, относящиеся к добыче антарктических тюленей, обеспечило устойчивое пополнение подорванных тюленьих популяций.
Следующим этаном формирования правового режима биоресурсов Южного океана стала Конвенция о сохранении морских живых ресурсов Антарктики 1980 г., вступившая в силу в 1982 г. Конвенция построена по принципу экосистемного подхода — цели Конвенции не ограничиваются градиционой задачей упорядочения промысла того или иного вида для обеспечения оптимальной продуктивности вылова, а включают в себя предотвращение изменений в морской экосистеме Антарктики в целом. В этой связи район действия Конвенции значительно шире районов действия Договора об Антарктике и Конвенции о сохранении тюленей Антарктики, которые совпадают,— она применима ко всему Южному океану вплоть до линии антарктической конвергенции. Таким образом, в сферу правового регулирования попадают не отдельные промысловые виды морских живых ресурсов Антарктики, а все антарктические морские живые ресурсы, рассматривающиеся как взаимосвязанные звенья единой пищевой цепи. Практическим следствием этого является то, что определение общепринятого объема максимального допустимого улова теряет смысл — при установлении, например, объема добычи криля. Согласно Конвенции 1980 г. необходимо учитывать не только желательность восстановления его запасов, но и то, как умень-
шенне запасов криля скажется на состоянии поголовья китов и тюленей — его потребителей. Подобный комплексный подход является видимым новшеством в практике международных соглашений по регулированию рыболовства.
Создание, согласно Конвенции, Научного комитета и Комиссии, принимающей решения по основе консенсуса, что также представляет собой новацию порядка функционирования подобных органов, создаваемых согласно международным соглашениям по рыболовству, позволяет надежно гарантировать обоснованность выносимых решений по сохранению морских живых ресурсов Южного океана, имманентно необходимым элементом которых должен являться комплексный учет интересов всех сторон Конвенции. В целом же, создание согласно Конвенции правового института по выработке мер, необходимых для развития рационального промысла в Южном океане и сохранения экосистемы региона, явилось важным этапом в развитии международно-правового режима Южного океана.
Произошедшие в 70-е годы изменения в мировой экономике и мирохозяйственных связях привлекли внимание к ресурсному потенциалу антарктических недр, а нефтяные кризисы, возросший спрос на стратегическое сырье, наряду с совершенствующейся технологией его добычи послужили толчком к обсуждению вопроса о режиме освоения минеральных ресурсов Антарктики в рамках Консультативных совещаний. В конечном итоге, в 1981 г. стороны пришли к выводу о необходимости созыва Четвертого Специального Консультативного совещания, специально посвященного этому вопросу (Рекомендация Х1-1).
В результате более чем шестилетних интенсивных переговоров работа Четвертого Специального Консультативного совещания успешно завершилась 2 нюня 1988 г. одобрением для подписания Конвенции по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики.
Конвенцией предусматривается создание сложного механизма, призваного обеспечивать ее функционирование—Комиссии, Комитетов по регулированию, Специального Совещания сторон, Консультативного комитета, Секретариата. Разделение функций между различными органами режима, многообразие и "многоступенчатость одобренных Конвенцией процедур принятия решений по тем или иным вопросам в зависимости от степени их важности обусловлены особенностями сбалансированного решения основного спорного вопроса — проблемы территориальных претензий, а также признанием особой роли развивающихся стран в сфере ресурсопользования и места СССР и США как стран, наиболее активно вовлеченных в дела Антарктики.
Подтверждая специфику правового положения всего района к югу от 60 параллели южной широты применительно к ресурсной деятельности государств в Антарктике, в Конвенции материк Антарктида с примыкающими прибрежными районами отнесен к особым категориям пространств со специальными формами
правового регулирования хозяйственной деятельности по освоению минеральных ресурсов. По вопросу о пространственной сфере действия Конвенции (ст. V) были приняты положения, носящие характер компромисса между участниками переговоров, утверждавшими о существовании в Антарктике статуса континентального шельфа в юридическом смысле, и отрицавшими правомерность подобного подхода (в частности СССР). Хотя ст. V Конвенции и содержит упоминание о континентальном шельфе, однако этот термин используется исключительно в пространственном аспекте, безотносительно к его правовому содержанию, как дистанционный критерий для определения пространственных границ правового регулирования деятельности по освоению минеральных ресурсов в прибрежных районах Антарктики. Это позволило разрешить еще одну конфликтную ситуацию, связанную с разграничением сферы действия режима освоения минеральных ресусров Антарктики и районов компетенции создаваемого, согласно Конвенции ООН 1982 г., Международного органа по морскому дну. В результате, без ущерба для правомочий государств—участников Консультативных совещаний в сфере ресурсной деятельности во всем районе к югу от 60 параллели, компетенция создаваемого Органа по морскому дну сможет распространяться только на глубоководные районы морского дна, простирающиеся за географические пределы континентального щельфа, определяемые в соответствии со ст. 76 Конвенции ООН по морскому праву, и только в тех пределах и в той степени, как она будет признана Консультативными сторонами Договора об Антарктике.
Создав институционную правовую основу освоения антарктических минеральных ресурсов, Конвенция внесла значительный позитивный вклад в развитие международно-правового режима Антарктики.
В связи с отмеченной выше спецификой международно-правового режима части Южного океана южнее 60 параллели, состоящей в сохранении в нем действия прав, признанных международным правом в отношении открытого моря, следует особо обратить внимание на действие в этом районе свободы морских научных исследований. В Договоре об Антарктике, охватывающем значительную часть Южного океана, свобода научных исследований и сотрудничество в этих целях так, как они предусмотрены в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., рассматриваются в качестве основных принципов, особо отвечающих условиям Антарктики. Исходя из этого в рамках Консультативных совещаний было принято множество рекомендаций относительно научных исследований Антарктики, в частности и в сфере морских научных исследований. Отличительной особенностью указанных правовых норм является ориентировка государств— членов Консультативных совещаний, как наиболее активных участников освоения Антарктики, к развертыванию научных исследований Антарктики, в частности морских научных исследова-
ний Южного океана, на возможно более широкий международной основе на благо всего мирового сообщества. Поэтому, наиболее специфическая и, вместе с тем, характерная черта морских научных исследований Южного океана — проведение их на широкой международной основе, с привлечением максимального числа заинтересованных сторон как в лице отдельных государств, так и международных организаций. Именно в международном характере морских научных исследований Антарктики, главным гарантом которого являются соответствующие обязательства государств—участников Консультативных совещаний обеспечивать через международные организации пользование результатами исследований всеми членами международного сообщества, заключается главная особенность морских научных исследований в акваториях Южного океана.
В Главе Ш — «Тенденции развития межгосударственных отношений и перспективы морской деятельности в регионе» — рассматриваются позиции развивающихся стран, различных международных организаций по вопросам правового режима Антарктики, в контексте возможного созыва в 1991 г. конференции для рассмотрения вопроса о том, как действует Договор 1959 г. Показывается отношение к этому соглашению его участников, даются прогнозные оценки перспектив развития морской деятельности в Южном океане в зависимости от пути по которому пойдет развитие международно-правового режима Антарктики.
Укрепление Договора об Антарктике последнее время приобретает особую актуальность как в связи с определенной активизацией сепаратистских начал планируемой перспективной политики ряда государств — его участников, прежде всего латиноамериканских стран, так и в свете так называемой «инициативы Малайзии», основной целью которой является замена системы Договора об Антарктике новым режимом, в основе которого лежит идея объявления данного региона «общим наследием человечества». В этом плане вопрос об Антарктике с 1983 г. обсуждается в Первом Комитете ООН, где до сегодняшнего дня можно констатировать резкую поляризацию мнений по рассматриваемой проблеме. Развивающиеся страны, возглавляемые Малайзией, начиная с 40 сессии Генеральной Ассамблеи ООН вносят на голосование резолюции по вопросу об Антарктике, в которых последовательно продвигается идея провозглашения Антарктики «общим наследием» и создания в этих целях комитета ad hoc по Антарктике при Генеральной Ассамблее ООН для подготовки нового договора об Антарктике. Параллельно с этим принимаются резолюции, осуждающие переговоры и режим освоения минеральных ресурсов, разработанный Консультативными сторонами. Идея объявления Антарктики «общим наследием» находит поддержку у Лиги Арабских государств, Организации Африканского единства, Движения неприсоединения.
Вместе с тем объявление Антарктики «общим наследием» и изменение в этой связи правового статуса континента и примы-
кающих к нему акваторий в конечном счете подразумевает как изменение существующего порядка деятельности государств в Антарктике, так и в перераспределение полученных в результате использования различных ресурсов Антарктики доходов в пользу третьих стран, что затруднит возможность эксплуатации живых морских и минеральных ресурсов Антарктики, проведение там научно-исследовательской, хозяйственной и морехозяйствен-ной деятельности, реально ограничит практически все виды мо-репользования. Подобный шаг приведет к .ломке устоявшихся институционных основ международно-правового режима Антарктики. Кроме того, с юридической точки зрения в случае с Антарктикой отсутствуют необходимые предпосылки применения к ней этой концепции. В Антарктике нет необходимого для этого правового вакуума, поскольку ее правовой статус и режим определяются на основе целого комплекса нормативных положений, позволяющих, среди прочего, успешно решать вопрос о претензиях на суверенитет, недопустимых, когда речь идет об общем наследии. Предложение же о создании тех или иных органов ООН для рассмотрения антарктической проблематики и пересмотра в этой связи Договора об Антарктике выходит за рамки компетенции ООН, поскольку введение практики использования ООН для оспаривания обязательств государств по открытым международным договорам противоречит прежде всего Уставу ООН. Членство в любом формировании, так или иначе связанном с вынесением решений относительно Антарктики, должно определяться вкладом государства в развитие Антарктики, его ответственности за будущее континента, а не принадлежностью к той или иной политико-экономической группировке.
Вопрос о режиме Антарктики обсуждался и обсуждается не только в ООН, но и в других международных межправительственных и неправительственных организациях. Отказавшись после короткой дискуссии от обсуждения вопросов, связанных с правовым режимом Антарктики, ФАО, в сотрудничестве с Комиссией по сохранению морских живых ресурсов Антарктики, удалось достичь важных результатов в области исследования биопотенциала Южного океана. В отличие от ФАО, в ЮНЕП ранее активно обсуждался вопрос об изменении режима Антарктики в сторону ориентирования его в природоохранную сферу, однако в последнее время эта оранизация также, сосредоточилась на научно-технических аспектах сотрудничества в деле охраны окружающей среды Антарктики. Наибольшая же критика в адрес режима, установленного Договором об Антарктике, раздается со стороны множества неправительственных природоохранных организаций, выступающих за придание Антарктике статуса «Мирового парка», создания специального агентства по охране антарктической среды, за распространение на Антарктику действия Конвенции ЮНЕСКО об охране мирового, культурного и национального наследия и т. д. Общим в этих предложениях является призыв к установлению безусловного моратория на
эксплуатацию всех видов ресурсов Антарктики, ограничение там исследовательской деятельности. По сути подобные предложения направлены на ограничение установленных в договорном порядке правомерных видов использования антарктических пространств и ресурсов, в чем нет никакой необходимости.
В настоящее время срок действия существующего договора подходит к рубежу, когда участвующие в нем страны могут определить свое отношение к нему. В этой связи в государствах, заявивших территориальные притязания, в особенности в латиноамериканских странах и Австралии, нарастает кампания, ведущаяся сторонниками раздела и присвоения Антарктики на основе заявленных по секторам претензий, которые полагают, что настал удобный момент для попытки пересмотра Договора об Антарктике в пользу государств, заявивших претензии. При этом соответствующая политика Аргентины и Чили оказывает сильное влияние на позиции таких стран, как Перу, Эквадор, Бразилия, Уругвай, первоначально просто зарезервировавших свои права в Антарктике, но постепенно склоняющихся к возможности заявления собственных конкретных претензий.
С другой стороны, на позицию этой группы государств сильное сдерживающее влияние оказывает политика развивающихся стран, призывающих объявить Антарктику «общим наследием человечества». Кроме того, среди государств, заявивших в Антарктике территориальные претензии, нет единства в том плане, что такие влиятельные страны как Великобритания, Франция, Норвегия, официально не отказываясь от своих требований, тем не менее вполне удовлетворены действием Договора 1959 г. и судя по всему не желают пересмотра, тогда как позиция Новой Зеландии в немалой степени детерминирована внутриполитической ситуацией. Еще одним фактором, свидетельствующим в пользу сохранения Договора, является безоговорочная поддержка этого соглашения со стороны СССР и США, чьи ключевые политические приоритеты в Антарктике заметно совпадают.
В целом же можно сделать вывод, что в условиях противостояния двух крайних позиций — сторонников раздела и присвоения Антарктики, с одной стороны, и сторонников преобразования ее режима по образцу режима «общего наследия человечества», нашедшего свое отражение в Конвнции ООН 1982 г.,— с другой, единственный выход избежать дестабилизации с непредсказуемыми последствиями состоит в сохранении и упрочении существуюещго режима Договора об Антарктике.
В заключении в обобщенном виде излагаются основные результаты рассмотрения особенностей правового регулирования морской деятельности в Южном океане, выводы, полученные при анализе тенденции развития межгосударственных отношений в связи с использованием ресурсов и пространств Антарктики. Отмечается важность недопущения превращения Антарктики, режим которой служит составным элементом международной безопасности, в арену или объект международных разногласий.
В этом ключевое значение будет иметь единая политика госу: дарств—участников Договора, направленная на сохранение и поддержание последнего, что полностью соответствует интересам СССР и за что последовательно выступает Советский Союз.
По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:
1) Конвенция по регулированию освоения минеральных ресурсов Антарктики //'Советский ежегодник международного права. 1988//М.: Наука, 1990.
2) Международно-правовое регулирование освоения минеральных ресурсов Антарктики // Международные проблемы мо-репользовання. Сборник трудов молодых ученых.//М.: Изд. ИМЭМО АН СССР, 1S89.
3) «Antarctica in USSR Domestic and Foreign Policy». — В кн.: Antarctica and New World Order Perspective, ed. by.: R Falk., S. Shopra. (на англ. языке). —Prinston Univ. Press., 1990.
