СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Васин, Александр Львович, кандидата юридических наук
Введение.
Глава I. Методологические основы исследования конституционной теории прав личности.
§ 1. Взаимодействие философии права с общей теорией государства и права.
§ 2. Теория естественного права.
§ 3. Позитивистские теории права и социологическое направление.
§ 4. Единство и взаимопроникновение научных школ права.
Глава II. Права личности в российском государствоведении конца XVIII начала XIX вв.
§ 1. С.Е. Десницкий.
§ 2. А.П. Куницын.
§ З.Г.И. Солнцев.
Глава III. Права личности в теории российского конституционализма второй половины XIX - начала XX веков.
§ 1. А.Д. Градовский.
§ 2. Б.Н. Чичерин.
§ 3. Н.М. Коркунов.
§ 4. М.М. Ковалевский.
§ 5. П.И. Новгородцев.
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Права личности в российском государствоведении дореволюционного периода"
Конец 80-х - начало 90-х годов нынешнего столетия стали периодом крупных общественно-политических изменений в российском обществе и положили начало новому правовому мышлению в отечественной науке. Впервые в истории России был введен институт конституционного контроля: сначала Комитет конституционного надзора СССР, а затем Конституционный Суд Российской Федерации. Российская Конституция 1993 г. впервые закрепила естественно-правовой характер прав человека. В развитие конституционных положений (глава 7) 23 октября 1996 г. был принят Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации", сформировавший самостоятельную судебную систему в Российской Федерации, а в связи с принятием Федерального закона "О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации" от 19 декабря 1997 г. суды окончательно превратились в независимую ветвь государственной власти. В Постановлении № 8 Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" от 31 октября 1995 г. отмечается, что суды общей юрисдикции вправе решать вопросы соответствия федеральных и местных законов нормам Конституции РФ и при наличии сомнений обращаться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации. В настоящее время можно констатировать: в России создана мощная система правосудия с широкими полномочиями по защите прав человека и гражданина и гарантиями независимости от исполнительной власти.
Наряду с организационными реформами существенные изменения произошли в российском правосознании, включая теорию конституционализма. Конституционализм, по определению И.М. Степанова, - "понятие емкое. Оно объемлет собой теорию конституции вообще, историю и практику конституционного развития той или иной страны, группы стран и мирового сообщества в целом. В собственном, узком смысле, - продолжает он, - под конституционализмом можно понимать особую систему знаний о фундаментальных политико-правовых ценностях демократии: их сущности, формах выражения, методах и степени реализации"1. В настоящее время данное понятие включает в себя не только правление в рамках Конституции, как это представлялось прежней социалистической концепцией права, по сути исключившей из научного оборота понятие конституционализма. Ныне общепризнано, что конституционализм — "это прежде всего система ценностей, идей и взглядов на характер политико-правовой организации государства, философия юридического мировоззрения, основанного на
1 Степанов И.М. Права человека в концепции конституционализма (российский опыт). -политическое реформирование. — М., 1997. — С. 63.
Права человека и у постулатах правового государства" , а "конституционное право является базовой отраслью нормативно-ценностной ориентации, состоящей из идей, принципов и норм"3.
Не секрет, что едва ли не краеугольным камнем конституционализма является теория прав и свобод личности. Как отмечается, "в системе ценностей конституционализма приоритет принадлежит правам и свободам человека"4. Наряду с суверенитетом и разделением властей права и свободы личности относят к трем китам российского конституционализма3. Поэтому можно без преувеличения сказать, что от того, насколько полно и всесторонне будет исследована проблема прав и свобод личности, зависит уровень развития конституционализма в целом.
В прежние годы нормы Конституции рассматривались исключительно как принципы законодательства, поскольку их нельзя было применять непосредственно на практике. Без соответствующей деятельности законодательной власти, т.е. принятия дублирующего закона, они превращались в застывшие и неработающие положения декларативного характера6. Не случайно многие конституционные нормы оставались нереализованными, существующими лишь на бумаге. Более того, Верховный Совет сначала СССР, а затем и Российской Федерации мог в любую минуту изменить Конституцию по своему усмотрению. Тем самым Конституция лишалась своего гарантирующего свойства, а в государстве по сути отсутствовала учредительная власть7. Все это подрывало правовые устои общества и приводило к искажению правовой природы Конституции: вместо основного закона, имеющего высшую юридическую силу, она превращалась в декларацию.
Для правового положения личности подобный подход имел самые печальные последствия, поскольку права и свободы осуществлялись лишь настолько, насколько это позволяло текущее законодательство. Ссылки на Конституцию как документ, обладающий высшей юридической силой, и субъективный характер прав личности, который не ставит их осуществление в зависимость от наличия или отсутствия соответствующих законодательных норм, были обречены на провал. В правоведении того периода безраздельно господствовал юридический позитивизм с его основополагающим тезисом:
2 Кабышев В.Т. Конституционализм и права человека в России. — В сб.: Права человека в России и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Материалы конференции. — Саратов: СГАП, 1997. — С. 25—26. См. также: Степанов И.М. Уроки и парадоксы российского конституционализма: Очерк-эссе. — М„ 1996. — С. 3. Тихомиров Ю.А. Развитие теории конституционного права. // Государство и право, 1998, № 7, с. 6.
4 Кабышев В.Т. Указ. соч., с. 25.
5 Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд. — М., 1997. — С. 39—40.
6 См.: Демидов И.Ф. Проблема прав человека в российском уголовном процессе. (Концептуальные положения). — М.: НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, 1995. — С. 5, 7—8.
7 В связи с этим Председатель Конституционного Суда РФ М.В. Баглай пишет: "Слава Богу, что политические дискуссии не затрагивают гл. 1 и 2, устанавливающих основы конституционного строя, права и свободы граждан - о них моя главная забота." См.: Государство и право, 1998, № 2. — С. 5.
Нет права без закона". Согласно данному подходу считалось, что "искать права человека где-то вне и помимо государства — пустая иллюзия и самообман, к которым охотно прибегают идеологи, страдающие идиосинкразией к революциям, не способные к. радикальному отрицанию всяческого бесправия, уходящие от борьбы с государством за права человека"8. На этом основании права человека рассматривались как дар государства, которым оно вправе распоряжаться по своему усмотрению, поскольку, как отмечают исследователи, позитивизм равнозначен патернализму государства по отношению к личности9. Не случайно такой подход, низводящий личность и ее права до уровня прихоти государственных органов и отдельных должностных лиц, зачастую рассматривается как печальное наследие эпохи сталинизма, в связи с чем отмечается: "Представление о праве как совокупности юридических норм, установленных государством, сложилось в 1938 году (в принципе является превалирующим и до настоящего времени)"10. Между тем еще со времен французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. установлено, что общество, где нет гарантии прав и не проведено разделение властей, не имеет Конституции (ст. 16). Издержки прежнего правосознания, делавшего упор на догму, а не теорию конституционализма, отмечались и зарубежными исследователями: "Американская Конституция является живым законом, поскольку она проведена в жизнь, русская же конституция — нет. Некоторые моменты проводятся в жизнь судами при помощи "судебного контроля". когда люди говорят о Конституции как о живом законе, они обычно имеют в виду доктрины и трактовки, которые были изобретены, развиты и распространены судами"11.
Нынешняя Конституция Российской Федерации закрепляет верховенство и прямое действие конституционных норм (ч. 1 ст. 15), а также непосредственное действие прав и свобод человека и гражданина (ст. 18). Это означает, что Конституция — живой работающий механизм, а ее теория представляет собой не оторванный от жизни проект, а реальное руководство по применению правовых норм. Все это проясняет ту новую возрастающую роль конституционного права, которую оно приобретает в последнее время. Наряду с этим в общей теории государства и права достойное место приобретает философия права, значение которой в прежние времена недооценивалось или полностью игнорировалось.
Для теории прав и свобод личности это означает отход от старой позитивистской трактовки в пользу концепции естественного права. Действующая Конституция Российской Федерации закрепляет данный подход в нормах, содержащихся в ч. 2 ст. 17, ч. 1 ст. 55 и ч. 3 ст. 56. Естественно
8 Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. — М., 1977. — С. 189.
9 Общая теория прав человека (под редакцией Е.А. Лукашевой). — М.: йзд-во НОРМА, 1996. — С. 11.
10 Кузнецов Э.В. Философия права в России. — М.: Юридическая литература, 1989. — С. 60.
11 Фридмэн Л. Введение в американское право: Пер. с англ./Под ред. М. Калантаровой. — М.: Издательская группа "Прогресс"-"Универс'\ 1993. — С. 150—151. правовой характер прав человека означает, что они приобретаются индивидом с момента рождения. Как отмечается, "естественные права и свободы не зависят от усмотрения государства ("дам" или "отниму"), не даруются государством, партией или правительством. Уяснение природы общечеловеческих начал в праве позволило существенно изменить отечественную концепцию
12 философию) прав человека" . На этом основании признается недопустимость трактовки прав личности как октроированных прав: "Права человека и гражданина — не дар государства, они — неотъемлемое свойство человеческой личности. Именно благодаря этим правам - экономическим, социальным и культурным, а также гражданским и политическим - государственная власть не только ограничивается по сферам своего проявления и способам воздействия, но и становится подзаконной"13. Согласно данной теории полагается, что ряд прав имеет абсолютное непререкаемое значение, в связи с чем "государство не может не признать права человека на жизнь, достоинство, неприкосновенность личности, жилища"14. Поэтому в новых условиях совершенно недостаточно догматического толкования прав личности — необходимо их разностороннее и всеобъемлющее понимание.
В пользу естественно-правового характера прав и свобод личности свидетельствуют универсальные и региональные международно-правовые акты. Так, в связи со вступлением Российской Федерации в Совет Европы важно отметить, что Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950), как и ряд других международных актов (в частности Всеобщая декларация и Пакты о правах человека), признает естественно-правовой характер прав и свобод личности15. На этом основании утверждается, что права человека являются главным средством приобщения государственно-правовой жизни к международным стандартам, а "без признания этих прав в качестве естественных и неотъемлемых от личности любая страна остается в стороне от общего направления развития общечеловеческой культуры, рискует возвратиться к тоталитарному режиму и экономическому застою"16.
Новое качество конституционализма в России существенно повышает роль судов, поскольку только при наличии судейского нормотворчества возможна действенная и полноценная защита прав личности. Как отмечается, "если конституционное право не регламентируется никаким законом, то его
12 Белых B.C. Сущность права: в поисках новых теорий, или "консерватизм" старого мышления. // Российский юридический журнал, 1993, № 2. — С. 57. ь Эбзеев Б. С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд: Учебное пособие для вузов. — М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1997. — С. 92.
14 Общая теория прав человека (под редакцией Е.А. Лукашевой). — М.: Изд-во НОРМА, 1996. — С. 13.
15 См.: Карташкин В.А. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и становление правового государства в России. - В сб.: Права человека и политическое реформирование. — М.: Институт государства и права РАН, 1997. — С. 44—45.
16 Петришин A.B. К вопросу об общетеоретическом понятии прав человека. // Проблемы законности. Республиканский междуведомственный сборник (Отв. редактор В.Я. Таций). Выпуск 32. — Харьков: Национальная юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого, 1997. — С. 7. реализацию обеспечивает суд в случае, когда это право кем-то ущемляется" .
Данное положение вытекает из смысла нормы, закрепленной в ч. 1 ст. 46
Конституции Российской Федерации, согласно которой каждому человеку гарантируется судебная защита его прав и свобод. Согласно ч. 1 ст. 6
Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод любой индивид имеет право на судебное определение его гражданских прав и обязанностей. Это означает, что закон не может считаться единственным источником прав и свобод личности — наряду с ним таким источником является судебное решение. Таким образом, правотворческая функция распределяется между учредительной, представительной и судебной ветвями власти. Поэтому в последнее время изменяется отношение к судебным прецедентам в сторону их признания в качестве источника права. Как известно, судебная практика наряду с конкретизацией законодательных норм восполняет неизбежные пробелы права, что способствует более полной и эффективной защите прав личности. На этом основании высказываются предложения о придании более высокого юридического статуса судебной практике и признании права судов ссылаться в своих решениях на прецеденты, созданные
18
Верховным Судом Российской Федерации . Международно-правовой опыт защиты прав человека свидетельствует в частности о том, что Европейский суд достаточно широко трактует термин "закон", включая сюда как писаное, так и неписаное право19. При таком подходе судебный прецедент является источником права20. Роль судебных прецедентов в практике Совета Европы столь велика, что, как отмечают специалисты, "не только или не столько сама Европейская конвенция рассматривается ныне как общее достояние европейских народов, сколько прецедентное право, являющееся ее конкретным
9 1 воплощением и обеспечивающее ее прогрессивное развитие" .
С учетом указанных факторов объясняется возросший интерес и потребность в полномасштабной теории конституционализма. А теория, как
17 Трошкин Ю.В. Права человека: Нарушения и защита прав человека и прессы. — M., 1997. — С. 117.
18 См.: Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права. — В сб.: Судебная практика как источник права. — М.: ИГПАН РФ, 1997. — С. 16—23. Подобной точки зрения придерживается Р.З. Лившиц. См. его: Судебная практика как источник права. — Там же, с. 3—15. См. также: Наумов A.B. О судебном прецеденте как источнике уголовного права. - В сб.: Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. — М.: Институт государства и права РАН, 1994. — С. 31—32.
19 См.: Го.мьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. — М.: Изд-во МНИМП, 1998. — С. 163, 273—274. Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека (Практика и комментарии). Пер. с англ. — М.: "Права человека", 1997. —С. 252.
20 Впрочем, не все ученые согласны с такой постановкой вопроса. Так, профессор И.Л. Петрухин, комментируя указанные положения, отмечает: "При трактовке понятия законности задержания и ареста Европейский суд в решении по делу Малоне разъяснил, что закон — это не только писаное, но и не писаное право. В условиях России, где суды применяют только статутное право, такое истолкование закона неприемлемо". См.: Го.мьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Указ. соч., с. 198. Против признания судебной практики источником права выступает также B.C. Нерсесянц. См. его: Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право (о правоприменительной природе судебных актов). - В сб.: Судебная практика как источник права, с. 34—4L
21 Энтин М.Л. Международные гарантии прав человека: опыт Совета Европы. — М.: Изд-во МНИМП, 1997. — С. 28. известно, тесно связана с историей предмета. История любой правовой науки способствует приращению новых знаний и обогащает уже существующие в ней
22 теории . "Логическое всегда производно от исторического, в логическом отражается процесс познания исторического. Наука сочетает в себе историю и
23 логику изучаемого предмета" . История науки государственного права в России свидетельствует, что в отличие от конституционного законодательства, берущего начало с Конституции РСФСР 1918 г., история российского конституционализма имеет не только советский (социалистический) период, но и достаточно глубокие корни, уходящие в глубь веков. Эта история, творческий потенциал предшествующих поколений все еще остаются недостаточно изученными и освещенными, чему "способствовала общая критическая негативная оценка дореволюционного правоведения в советское время"24. Между тем признано, что "преемственность идей и взглядов так же неоспорима, как и наследственность в природе". Поэтому современные исследователи указывают на ошибочность правовых изысканий в новых условиях "с чистого листа" и высказывают необходимость обязательного изучения дореволюционного опыта отечественной науки23. Отмечается, что история науки государственного права в России имеет своих классиков, многие из которых до сих пор остаются непревзойденными. Наряду с этим признается недостаточная изученность данного потенциала, поскольку советский период прервал творческое и поступательное развитие конституционно-правовой мысли в России . Идеи естественного права и правого государства, которые исследовались в работах таких российских ученых как Б.Н. Чичерин, П.И. Новгородцев, Б.А. Кистяковский, В.М. Гессен, Л.И. Петражицкий и др., "являются пока еще не оцененным вкладом в создание идеала права,
27 обеспечение свободы личности и ее прав" . Не случайно в одном из последних учебников по конституционному праву отдельный параграф посвящен
28 дореволюционной истории этой науки . См.: Богданова H.A. Историческое и логическое в советском государственном праве. — В кн.: Методологические и теоретические проблемы юридической науки. Сборник научных трудов. — М.: Изд-во Московского университета, 1986. — С. 22.
23 Фельдман Д.И., Курдюков Г.И., Лазарев В.В. Теоретические проблемы методологии исследования государства и права. — Казань: Изд-во Казанского университета, 1975. — С. 34.
24 Емельянова И.А. Введение в проблему системы наук, преподававшихся на юридическом факультете Императорского Казанского университета в XIX - нач. XX вв. — Казань, 1995. — С. 4—5.
25 Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. — М., 1997. — С. 8.
26 Конституционное право (Отв. ред. А.Е. Козлов). — М.: БЕК, 1997. — С. 23.
27 Лукашева Е.А. Права человека и формирование правового государства в условиях реформирования политического и экономического строя России. - В сб.: Центральная и Восточная Европа: проблемы прав человека и демократии. Материалы Международной конференции ЮНЕСКО "Опыт процесса консолидации демократии в странах Центральной и Восточной Европы" (Москва, 26-28 апреля 1995 г.). — М.: Изд-во МНИМП, 1995. —С. 23.
28 Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. — M.: ИНФРА-М—НОРМА, 1997. — С. *Ь—43. Автор вкратце характеризует учения Б.Н. Чичерина, H.M. Коркунова, M.M. Ковалевского и др. Характерно, что в числе видных российских конституционалистов упоминается А.Д. Градовский, фамилия которого написана с ошибкой. Вероятно, это обычная техническая опечатка, но нельзя не признать, что она достаточно символична и лишний раз свидетельствует о необходимости более активного обращения к отечественной дореволюционной государственно-правовой науке.
Положение усугубляется еще и тем обстоятельством, что, провозгласив новые ориентиры в области прав человека и взявшись за реформирование судебной системы, перед Россией со всей остротой встала проблема выбора путей реформирования и реального наполнения правовых гарантий конкретным содержанием. В этом смысле столкнулись два основных подхода к праву и модели правосудия: англо-американская и континентальная. По большому счету выбор уже сделан: Россия вступила в Совет Европы и ратифицировала важнейшие правовые документы этой организации. Однако ряд перекосов, необдуманного и поспешного копирования неприемлемых образцов все еще сохраняется как в теории, так и в практике российской судопроизводства. Как отмечается, "отказ от собственных традиций и опыта, - а он не всегда был плохим, - и слепое копирование чужих образцов — свойство нищих духом людей. Нам ведь предлагают перечеркнуть отечественную процессуальную систему, основы которой были заложены судебной реформой 1864 г., игнорировать достижения родственных континентальных (Германия, Франция, Италия и др.) и переписывать институты англо-американской формы
29 " судопроизводства" . Особенно ярко эти противоречия проявились в ходе затянувшейся научной дискуссии по поводу принятия нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. С учетом этого осознание собственных традиций способно помочь правильно сориентироваться по многим спорным вопросам современного правоведения.
По вопросам теории прав и свобод личности высказывались лучшие умы российской интеллигенции. В настоящей работе исследуются взгляды крупнейших отечественных ученых-специалистов в области конституционного права. Следует отметить, что термин "конституционное право" достаточно редко применялся в российской дореволюционной правовой науке. Первоначально ему соответствовало понятие "естественное право", которое объединяло современные конституционное право и общую теорию государства и права. Впоследствии после введения Устава российских университетов 1861 г. появился термин "государственное право". Необходимо также иметь в виду, что отраслевое деление дореволюционной правовой науки не вполне соответствует современному. Поэтому вопросами конституционного права отчасти занимались теоретики, энциклопедисты, историки и философы права. Между тем в современной науке высказывается справедливое мнение о том, что государственный стандарт отраслевого деления не должен довлеть над развернутой системой конституционного права и ограничивать исследования в этой области^0. Не случайно известный французский правовед К. Васак, равно как авторы доклада "Изучение прав человека в университетах" (1973 г.), подготовленного Международным институтом по правам человека, признал науку о правах человека "наукой наук", которая не ограничена рамками
29 Бойков А.Д. Третья власть в России. Очерки о правосудии, законности и судебной реформе 1990—1996 гг. М„ 1997. —С. 73.
См.: Тихомиров Ю.А. Развитие теории конституционного права. // Государство и право, 1998, № 7. — С. 7. национального или мирового правопорядка, а охватывает все науки, как общественные, так и естественные. Поддерживая эту точку зрения, российские исследователи отмечают, что "юридическая наука о правах человека развивается, опираясь прежде всего на положения и выводы общей теории и истории государства и права, конституционного и международного права. У этой научной дисциплины есть связи и с другими отраслями права (семейным, трудовым), хотя и не такие тесные"31.
Конечно, нельзя отрицать, что по вопросам прав личности имеются оригинальные и заслуживающие внимания идеи отдельных политиков, писателей, государственных и общественных деятелей. Однако именно в академических кругах российского общества среди профессоров-преподавателей университетов решение подобных проблем представляется наиболее ценным. В отечественной науке давно признан тот факт, что научное правоведение в России "связано прежде всего и в основном с университетским образованием"^2.
В самом деле, обращение к этим источникам убеждает, что в российском государствоведении конца XVIII - начала XX веков ставились наиболее актуальные проблемы по вопросам прав личности, которые подвергались научному анализу и теоретическому обоснованию. Многие из полученных выводов не потеряли значения до настоящего времени, что заставляет пристальней вглядываться в их содержание и примерять к условиям современной действительности. В полной мере подтверждается высказанная столетие назад мысль о том, что в области отечественной юриспруденции "мы можем пожаловаться разве только на малое число людей, посвятивших себя научному изучению права, но никак не на их качество"33.
Как отмечается в современной литературе, "режим, установленный после Октябрьской революции, исторически явился шагом назад, поскольку он отверг главные демократические ценности — свободу, господство права, права человека, правовое государство"34. Этим объясняется тот интерес к истории российского конституционализма, который сейчас наблюдается в нашей правовой науке. Это — не просто стремление вернуться к собственным истокам и лучшим образцам отечественной правовой мысли, но и желание почерпнуть наиболее ценные проверенные временем идеи и мнения. л1 Карташкин В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. — М., 1995. — С. 57. Подобное мнение см. также: Вагизов Р.Г. Внутригосударственный механизм осуществления международных стандартов и норм в сфере гражданских и политических прав человека (Российская Федерация и Республика Татарстан). — Автореф. дисс. на соиск. уч. степени к.ю.н. — Казань, 1998. — С. 1.
Емельянова И.А. "Всеобщая история права" в русском дореволюционном правоведении (XIX в.). 4.1. — Казань: Изд-во Казанского университета, 1981. — С. 8.
33 Коркунов Н.М. История философии права. — С. 245. м Лукашева Е.А. Права человека и формирование правового государства в условиях реформирования политического и экономического строя России. - В сб.: Центральная и Восточная Европа: проблемы прав человека и демократии. Материалы Международной конференции ЮНЕСКО "Опыт процесса консолидации демократии в странах Центральной и Восточной Европы" (Москва, 26-28 апреля 1995 г.). — М.: Изд-во МНИМП, 1995. — С. 25 и далее.
Цель настоящего исследования — проследить развитие и выявить характерные черты теории прав личности в государственно-правовых доктринах российских ученых дореволюционного периода, а также определить их ценность и значение для современной теории российского конституционализма. Для достижения данной цели поставлены следующие задачи:
1) рассмотреть ключевые вопросы теории прав личности в связи с развитием отечественного государствоведения;
2) выявить особенности научных школ, основанных ведущими российскими государствоведами, по вопросам прав и свобод личности;
3) раскрыть социально-историческую сущность и общественно-политическую обусловленность различных оценок прав личности;
4) показать специфику отдельных методологических подходов к изучению прав личности в рамках развития плюралистической концепции и их значение для современной теории российского конституционализма;
5) сопоставить уровень развития дореволюционных концепций с современным состоянием теории прав личности и отразить вопросы преемственности научных воззрений.
Тенденции и характер развития конституционной теории прав личности исследуются по ряду узловых вопросов, имеющих определяющее значение по данной теме. Прежде всего важно установить методологию ученого, его общий подход к рассмотрению правовых явлений, поскольку от качества научного инструментария зависит глубина анализа и достоверность выводов. Как известно, русское дореволюционное государствоведение развивалось на фоне идейного противостояния различных научных течений, представители которых отстаивали определенные подходы к изучению права. Нередко выводы этих школ оказывались актуальными лишь спустя некоторое время, а их ценность открывалась далеко не сразу. Известен пример, когда идеи прямого действия конституции и субъективных прав личности дважды вносились в конституционные проекты: проект Русской Конституции 1894 г. и проект Конституции СССР 1977 г., однако получили общественное признание и были законодательно закреплены лишь в Конституции Российской Федерации 1993 г., то есть спустя целое столетие^0. Современное конституционное право, признающее плюрализм научных исследований, вбирает в себя лучшие достижения этих течений, отсеивая все случайное и несостоятельное, не подтвержденное опытом конституционализма.
Научные школы формировались на основе своей методологии, в результате чего традиционно выделяются следующие направления: естественное право, историческая школа права, юридический и социологический позитивизм, психологическая школа, возрожденное л5 См.: Эбзеев Б. С. Указ. соч., с. 53. Об этом: Песиков Ю. Саратовская находка: проект Русской Конституции.—Саратов, 1993. естественное право, плюралистическое направление36. Основные различия этих школ проявляются в трактовке вопросов о природе прав личности, соотношении права и нравственности, сочетании права и закона, а также по другим аспектам. Эти вопросы тесно связаны с проблемой взаимоотношения
37 личности, общества и государства . Существуют два противоположных подхода к конституционным правам человека и гражданина, что неоднократно отмечалось в российском государствоведении38. Один из них, характерный для британской системы общего права, исходил из преобладающей ценности личности, а другой, свойственный германо-континентальному праву, базировался на приоритете государственной власти. Для теории прав личности выбор указанных подходов был равнозначен основному вопросу философии, поскольку в зависимости от избранной методологии решалась судьба юридической природы прав и свобод личности. Не случайно замечено, что "государство и личность — центральная проблема конституционных прав, свобод и обязанностей граждан. Можно без преувеличения утверждать, что именно в ней содержится концепция свободы личности'" . Поэтому необходимо учитывать, как и по каким критериям отдельные авторы проводят разграничение интересов и сфер влияния личности и государства, что по их мнению является первичным и значимым с точки зрения соотношения ценностей. Характеристика методологии включает рассмотрение общего научно-правового течения (школы), к которому принадлежит ученый, и особенности индивидуальной позиции автора в русле данного направления.
Следующим аспектом настоящего исследования является вопрос о соотношении права и закона, значении и допустимости применения принципов права. В теории российского конституционализма по данному вопросу высказываются различные мнения. Так, Б.С. Эбзеев считает необходимым использовать противопоставление права и закона крайне осторожно и в строго ограниченных рамках: "Научный спор о соотношении закона и права, - пишет он, - перенесенный в практику деятельности правоприменительных органов, способен стать источником многих потрясений.". Обход закона под предлогом соблюдения принципов права может, по его мнению, лишить Конституцию стабилизирующего действия и оправдать любые действия государства, его органов и должностных лиц. Увлечение принципами, полагает он, уводит
Впрочем, имеются и другие подходы к классификации основных научных школ в российской правовой науке дореволюционного периода. Например, A.B. Корнев выделяет в числе таких направлений государственно-организационную (государственно-повелительную) теорию, психологическую школу права, социологическую теорию и нормативную школу. См.: Корнев A.B. К вопросу о правопонимании в дореволюционной России. // Государство и право, 1998, № 5. — С. 96.
7 Златопольский А. А. Некоторые методологические вопросы взаимоотношений личности и государства. - В сб.: Права человека: время трудных решений. — М. 1991. — С. 169. jS См., например: Котляревский С.А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. — СПб. 1907. — С. 84—85. j9 Златопольский Д.Л. Государство и личность: основы взаимоотношений. // Вестник Московского Университета. Серия II (право). 1993, № 1. — С. 4. См. также: Шамшурин В.И. Человек и государство в русской философии естественного права. // Вопросы философии, 1990, № 6. — С. 132—140. Серебрякова М.Ю. Личность в правовом государстве. Н Правоведение, 1994, № 1. — С. 61—63. правосудие с твердой дороги конституционализма и ввергает его в пучину политических страстей. На этом основании он отрицает значение абстрактных политических и правовых идеалов, сложившихся до и вне Конституции, усматривая задачи конституционного правосудия в строгом и неуклонном проведении в жизнь только тех положений и ценностей, которые заданы Конституцией40. Односторонние приоритеты как в сторону естественного права, так и позитивизма, по его мнению, недопустимы, поскольку одинаково опасны как применение неправомерного закона, являющегося по сути произволом, так и "отказ от законности под флагом борьбы за естественные права и заключаемые в них ценности", вследствие чего интерпретатор Конституции, по его образному выражению, "поставлен перед необходимостью пройти между Сциллой позитивизма и Харибдой естественного права, своими решениями обеспечивая равновесие индивидуального (личность) и коллективного (коллектив, общество, государство) начал организации социума"41. Таким образом, принципы права он допускает лишь постольку, поскольку речь идет о конституционных принципах, применяемых специальным уполномоченным судебным органом — Конституционным Судом.
Подобной точки зрения придерживается Е.А. Лукашева, которая полагает, что в процессе правоприменения любые рассуждения о соответствии права закону с целью обхода действующего законодательства "ведут лишь к дестабилизации обстановки"42. Эту же позицию отстаивает А.Д. Бойков, отмечая, что дискредитация принципа законности в немалой степени базируется на преимущественной перед законами силе общепризнанных принципов и норм международного права. В связи с этим он негативно оценивает положения ст. 1 Российской Декларации прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 года, которая впервые ввела данную формулу в отечественную правовую систему4"5. Аналогичная норма, закрепленная в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, не дает исчерпывающего ответа на вопросы о том, имеют ли международные договоры Российской Федерации приоритет над ее Конституцией44, а также имеют ли общепризнанные принципы и нормы международного права верховенство над Конституцией и законодательством РФ. Сторонником буквального толкования данной нормы Конституции
40 Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд. — М., 1997. — С. 65—66, 102— 103.
41 Эбзеев Б.С. Толкование Конституции Конституционным судом Российской Федерации: теоретические и практические проблемы. // Государство и право, 1998, № 5. — С. 6.
42 Конституция Российской Федерации и совершенствование механизмов зашиты прав человека. — М., 1994, —С. 31.
43 Бойков А.Д. Указ. соч., с. 79.
44 Небезынтересно, что в отличие от Конституции (Основного Закона) Российской Федерации — России, принятой 12 апреля 1978 года, действующая Конституция Российской Федерации не содержит каких-либо упоминаний, что является Основным Законом. Это вполне естественно с учетом того обстоятельства, что она является произведением учредительной (всенародный референдум), а не законодательной власти, чем подчеркивается ее особое место в правовой системе Российской Федерации. является, например, В.И. Андрианов, который полагает, что "нормы международных договоров преобладают над нормами внутреннего права, а общепризнанные принципы и нормы такого преимущества не имеют", а также что "международные договоры могут обладать приоритетом только в отношении законов и не могут иметь преимущества над конституционными нормами"43.
В отличие от данной позиции И.А. Ледях считает необходимым более дифференцированно соблюдать принцип различения права и закона, лежащий в основе конституционного контроля46. Соглашаясь с Б.С. Эбзеевым, что Конституционный Суд РФ является "стражем Конституции и хранителем ее ценностей", она наряду с этим подчеркивает высокую морально-политическую ответственность, которую несет на себе этот орган государственной власти47. И.И. Лукашук отмечает, что отказ государства от выполнения своего обязательства по международному договору допустим лишь в случае коренного порока воли при заключении такого договора, а относительно общепризнанных принципов и норм международного права никаких исключений не допускается и они имеют безусловный приоритет перед Конституцией48. К такой точке зрения склоняется целый ряд других ученых49.
В порядке сравнения можно отметить, что данный подход признается Конституцией Республики Татарстан (1992), которая гласит: "Общепризнанные принципы и нормы международного права имеют приоритет над законами Республики Татарстан" (ч. 2 ст. 62). При этом Конституция РТ, в отличие от Конституции РФ, содержит прямое указание на то, что является основным законом республики (ст. 165).
О приоритете норм международного договора над внутригосударственным законодательством, включая Конституцию, свидетельствует позиция Европейского суда по правам человека. Так, в решении по делу Оцтюрк против ФРГ (1984) Суд указал об отсутствии суверенитета у национальной государственной власти по вопросам прав человека и основных свобод30. В целом ряде других прецедентов Суд отмечал, что решения Конституционного
45 См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации. / Общ. ред. Ю.В. Кудрявцева. — М.: Фонд "Правовая культура", 1996. — С. 80^-81.
46 Ледях И.А. Зашита прав человека как функция конституционного правосудия. — Конституция Российской Федерации и совершенствование механизмов защиты прав человека. — М., 1994. — С. 42.
47 Ледях И.А. Защита прав человека и конституционное правосудие. — Права человека и политическое реформирование. —М., 1997. — С. 83—84.
48 Лукашук И.И. Международное право и конституции государств. // Журнал Российского права, 1998, № 1. — С. 46—47.
49 Картошкин В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. — М., 1995. — С. 36, 51. Черниченко C.B. (Выступление на конференции). См.: Государство и право, 1998, № 7. — С. 113—114. Талалаев А.Н. Два вопроса международного права в связи с Конституцией РФ. // Государство и право, 1998, № 3. — С. 65—66.
50 ГомиенД. Путеводитель по Европейской Конвенции о Защите Прав Человека. — Страсбург: Издательство Совета Европы, 1994. — С. 33. суда попадают под контроль страсбургских органов в той мере, в какой они могут повлиять на исход спора, к которому применяется статья 6 Конвенции51.
История конституционализма в России свидетельствует, что научный спор о применении принципов права, соотношении права и закона, а также роли и значении общественного идеала не является новым для отечественного государствоведения: его истоки уходят корнями в дореволюционный период. По сути речь идет о природе субъективных прав личности: позитивисты видели в них лишь отражение законодательных норм, сторонники естественного права доказывали самостоятельное значение этих прав. В этом споре соперничали государственно-охранительное и индивидуалистическое начала. Сторонники законности, строгого соблюдения буквы закона выступали за ограничительное толкование прав и свобод личности, а почитатели правопорядка становились их оппонентами. Анализ аргументации видных российских ученых прошлого столетия не потерял научной ценности до настоящего времени и способен, по нашему мнению, обогатить современную правовую доктрину. Представляется, что весьма продуктивной по этому вопросу могла бы стать, например, идея А.Д. Градовского, высказанная более столетия назад, о строгой определенности правовых оснований, не допускающих никаких произвольных допущений. Правовые исследования, по мысли ученого, могут базироваться только на научно обоснованных и надежно аргументированных положениях. Любое суждение, высказанное в правовой науке, требует обязательного строгого и четкого обоснования52. Поэтому в соответствии с логикой А.Д. Градовского всякое преобразование, основанное на принципе "contra legem" (вопреки закону), допустимо и имеет право на существование только в том случае, если оно сочетается с правилом "concorda jus" (согласно праву), вследствие чего при соблюдении данного условия оно не может заключать в себе каких-либо отрицательных или разрушительных начал.
Отдельного внимания заслуживает классификация прав и свобод, выделение различных категорий и их соотношение. Известно, что "всякая научная классификация конституционных норм является важным инструментом познания и имеет право на существование"53. Современная наука демонстрирует многообразие подходов к систематизации прав и свобод личности, каждый из которых имеет свои достоинства. Так, например, не являются тождественными понятия "права человека" и "права гражданина"54. И.Ф. Демидов отмечает, что первое свойственно международному праву, а м Гротрайан Э. Указ. соч., пар. 50. См. решения Европейского суда по делам Доймеланд (1986), Пуасс (1987) и Бок (1989). Как известно, в советский период господствовала прямо противоположная тенденция, выраженная в строках известного пролетарского поэта о том, что "мы и кухарку выучим управлять государством". Само собой разумеется, что такое вторжение неспециалистов в "правовую кухню" способно породить опасения за состояние законности и правопорядка в стране.
Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд. — М., 1997. — С. 43.
54 В советском государствоведении эта проблема впервые была поставлена в 1967 году И.Е. Фарбером и в дальнейшем разрабатывалась рядом ученых. Об этом см.: Златопольскгт A.A. Указ. соч., с. 174—175. вплетаясь в ткань внутригосударственного права (законодательства), категория "права человека" трансформируется в понятие "права и свободы человека и гражданина" (гл. 2 Конституции РФ)"55. Подмена в послесталинскую эпоху "прав человека" "правами гражданина" означала ".стремление партийно-государственной власти законсервировать ограниченные индивидуальные права советских людей и одновременно отказ власти руководствоваться в законодательной деятельности международно-правовыми нормами о правах и 56 человека .
В конституционной теории нередко употребляется заимствованный из зарубежной литературы термин "гражданские права и свободы", который нельзя отождествлять ни с "правами гражданина", ни с правомочиями индивида в области гражданского права. В традициях западной философии права этот термин применялся для отграничения догосударственных (естественных) прав от прав в государственном (гражданском) состоянии общества и сейчас под ним, как правило, понимается вся совокупность прав и свобод человека и гражданина. Различие между терминами "права" и "свободы" в содержательном аспекте заключается в том, что "свободы" предполагают невмешательство государства в их осуществление, а "права", напротив, прямо предполагают такое вмешательство в виде содействия по их осуществлению. В российском дореволюционном государствоведении подобной классификации под влиянием работ немецкого правоведа Георга Еллинека придерживались, например, Н.М. Коркунов37 и Б.А. Кистяковский58, а в советский период сторонниками данного толкования были В.А. Патюлин, Л.Д. Воеводин и М.А. Краснов59. С учетом этих положений современный термин "гражданские и политические права и свободы" может трактоваться как права человека в сфере гражданского общества в отличие от прав человека в сфере, связанной с функционированием государства. На этом основании точнее говорить о гражданских свободах и политических правах, причем последние понимаются гораздо шире, чем права по формированию органов государственной власти.
Небезыинтересно, что в ряде случаев ученые-представители различных отраслей права в приложении к правам человека по-разному трактуют такие понятия как "человек", "личность" и "гражданин". Так, например, Л.Д. Воеводин отмечает, что в конституционном праве "термин "личность" носит универсальный характер. Он кратко выражает самую суть двух терминов — "человек" и "гражданин", соединяя их"60. По его мнению, понятие "личность"
55 Демидов И. Ф. Указ. соч., с. 20.
56 Там же.
57 Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. — СПб., 1901. — С. 414—538.
58 Кистяковский Б.А. Лекции по государственному праву (Общее и особенное). Прочитаны в Московском коммерческом институте в 1908/1909 г. — М., 1909. — С. 311.
59 Патюлин В.А. Государство и личность. — М., 1974. — С. 151—152. Воеводин Л.Д., Краснов М.А. О формах конституционного закрепления свободы личности. // Советское государство и право, 1982, № 4. — С. 6—12. Об этом см.: Златопольский A.A. Указ. соч., с. 171 — 172.
60 Воеводин Л.Д. Указ. соч., с. 7. это "общесоциальное выражение человека как члена общества, выражение его социальной природы", которое призвано сгладить крайности индивидуалистических и коллективистских концепций61. Каждый конкретный человек как носитель неповторимой индивидуальности обозначается термином "индивид"62. Понятия "личность" и "человек" по сути равноценны, поскольку "всякий человек независимо от каких-либо субъективных и объективных обстоятельств (состояние здоровья, характер политико-правовых связей с государством) признается личностью, т.е. субъектом права — носителем прав, свобод и обязанностей"63. Термин "гражданин" в отличие от понятия "человек" подчеркивает политико-юридические связи лица и государства. Общий итог этих рассуждений состоит в том, что "термины "индивид", "человек", "личность", "гражданин" совпадают, а их юридическим обозначением является "субъект права"64.
Иное значение этих терминов раскрывает М.Д. Лысов. На основе анализа норм российского уголовного законодательства он отмечает, что "понятием "человек" охватываются все живые существа человеческого рода, тогда как понятие "личность" не включает в себя новорожденных, малолетних, невменяемых и других индивидов. Точно также понятие "личность" шире, чем понятие "гражданин", под которым следует понимать политический аспект деятельности и принадлежность к определенному государству"65. Он же замечает, что в гражданском праве по смыслу ст. 17 Гражданского кодекса РФ термин "гражданин" обозначает физическое лицо в противовес юридическому лицу, и ".поскольку правоспособность гражданина возникает с момента его рождения, в этом смысле понятие "гражданин" отождествляется с понятием "человек". И в этом содержании оба понятия равнозначны"66.
Таким образом, если в гражданском праве отождествление "прав гражданина" и "прав человека" вполне допустимо, то это совершенно неприемлемо в конституционной доктрине. В связи с этим необходимо учитывать истинный смысл употребляемых терминов и скрывающихся за ними понятий.
Достаточное разнообразие наблюдается и в выделении отдельных категорий прав и свобод человека и гражданина. Традиционным считается деление на личные, политические, социальные, экономические и культурные права67. Между тем в последнее время наметилось выделение в качестве
Там же, с. 54.
62 Там же.
63 Там же, с. 55.
64 Там же.
65 Лысов М.Д. Логико-структурный анализ понятий и признаков преступлений в новом Уголовном кодексе РФ. // Ученые записки. Том 133. Юридические науки. — Казань: Издательство Казанского университета, 1998. — С. 77.
66 Там же.
67 Конституционное право (Отв. ред. А.Е. Козлов). — М.: БЕК, 1996. — С. 72—81. См. также: Воеводин Л.Д. Указ. соч., глава 5. отдельной категории естественных прав человека68. При этом подчеркивается, что естественные права лежат в основе осуществления индивидуальных интересов личности69. Всесторонний анализ конституционных прав и свобод личности нередко осуществляется в рамках отраслевой классификации права70. Следует признать устоявшейся классификацию по поколениям прав71. Кроме того существует подход, связанный с выделением основных прав-принципов и производных от них правомочий72. Подобное многообразие подходов можно наблюдать и в русской дореволюционной науке, что способствует более полному уяснению исследуемого предмета. Кроме того, в современных условиях важное значение имеет тенденция по преодолению крайностей иерархического противопоставления гражданско-политических и социально-экономических прав личности. Как известно, социалистическая концепция прав человека исходила из приоритета последней категории прав. В перестроечное время наблюдалась прямо противоположная тенденция7"'. Сейчас же господствует точка зрения о принципиальной равноценности всех прав и свобод личности.
Многие теоретики государственного права в дореволюционной России связывали свободу личности с так называемой теорией прогресса, по которой индивид может рассматриваться либо как основная самостоятельная ценность общественного развития, либо в качестве пассивного придатка в постепенном течении мировой истории. Учитывая, что решение данного вопроса непосредственно влияет на выводы о правовом положении личности, подобная тематика также находит отражение при характеристике взглядов российских ученых.
Иные вопросы государственного права затрагиваются лишь в той мере, в которой они непосредственно соприкасаются с конституционной теорией прав личности. Так, в частности, права человека нередко связываются с принципами государственного устройства. Как утверждал еще Монтескье, осуществление политической свободы невозможно без разделения властей в государстве. Поэтому рассмотрение подобных вопросов по сути оказывается лишь углубленным анализом рассматриваемой темы. В целом не увлекаясь этими
68 См.: Гуманитарная сфера и права человека. — М., 1992. — С. 8. Азаров А.Я. Права человека. Новое знание. — М., 1995. — С. 22. Естественные права человека (Материалы Московского отделения Хельсинской группы). — М., 1994.
69 Хаманева Н.Ю. Зашита прав граждан в сфере исполнительной власти. — М., 1997. — С. 24.
70 См.: Общая теория прав человека (под редакцией Е.А. Лукашевой). — М., 1996. Безлепкин Б.Т. Судебно-правовая защита прав и свобод граждан в отношениях с государственными органами и должностными лицами. — М., 1997.
71 Трошкии Ю.В. Права человека: Нарушения и защита прав человека и прессы. — М., 1997. — Глава 2. Традиционно считается, что впервые эту классификацию предложил французский ученый К. Васак, однако у данного подхода имеются более ранние предшественники. См., например: Вышеславцев Б.П. Гарантии прав гражданина. — М., 1917.
72 Люшер Ф. Конституционная защита прав и свобод личности. — М., 1993.
Так, академик А.Д. Сахаров писал: "Я защищаю тезис о первичном, определяющем значении гражданских и политических прав в формировании судеб человечества". См. его: Мир, прогресс, права человека: Статьи и выступления. —Л.: Сов. писатель, 1990. — С. 50. проблемами, в отдельных случаях мы посчитали необходимым затронуть лишь ту часть воззрений российских ученых, которая связана с судоустройством и судопроизводством, то есть сферой, наиболее приближенной к теме прав и свобод личности.
Исследование дореволюционных концепций прав человека проводится на основе историко-сравнительного анализа и сопоставления с современными достижениями конституционализма. Работа построена на использовании так называемого портретного метода, который позволяет точнее передать творчество отдельного автора и отразить особенности его мышления, суждений и выводов74. Подобный подход способен органично увязать историю и теорию предмета. Дополнительным аргументом в пользу данного метода стало то внимание, которое в настоящее время уделяется индивидуальным суждениям государствоведов и особенностям их позиции, о чем, в частности, свидетельствует институт особого мнения судьи Конституционного Суда РФ. Уважение к передовой юридической мысли проистекает еще со времен римского права73. Появление в 1984 и 1986 г.г. Сиракузских и Лимбургских принципов, комментирующих положения Международных пактов по правам человека, еще раз доказывает необходимость обращения к мнению ведущих специалистов в области теории прав личности76. Поэтому в ходе исследования освещаются роль, место и значение творчества отдельного автора по вопросам прав личности, степень новизны его идей и положений. В ряде случаев предлагается по-новому осмыслить и оценить положения, высказанные ранее в конституционной историографии. Выбор авторов, чье творчество исследуется в данной работе, не случаен и определен рядом факторов. Основные из них — это интерес того или иного ученого к проблемам прав личности и степень их разработанности, а также вклад государствоведа в развитие отечественной теории конституционализма. Как правило, представленные в исследовании ученые являлись лидерами, авторитетами и родоначальниками соответствующих научных направлений в российском государствоведении. Наряду с этим учитывались ценность и значение авторской концепции для современной теории прав и свобод человека и гражданина. Не осталась без внимания и глубина исследования работ отдельного государствоведа.
Наряду с этим в работе использован догматический метод, лежащий в основе формально-юридической теории права. В сочетании с портретным этот метод помогает "заземлить" теоретические рассуждения на конкретные правоотношения, передать частные детали, которым в современной науке придается особое значение. Как отмечал еще Б.А. Кистяковский, "для общей теории права важны правильная установка и верное освещение основных
74 Об этом методе: Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. — С. 6.
75 Как известно, в 426 году императоры Феодосий Н и Валентиниан III издали закон о цитировании, который позволял судам руководствоваться и ссылаться на взгляды корифеев юриспруденции. См.: Перетерский И.С. Дигесты Юстиниана. — М., 1956. — С. 17.
6 См.: Вестник Московского университета. Серия Право. 1992, № 4. Там же, 1996, N° 2. принципов, а не удачное решение частных вопросов"77. Необходимость более глубокого изучения конституционных прав не только в рамках системного анализа, но и каждого из этих прав в отдельности, поддерживалась и в дальнейшем78.
Характеристика оценочных суждений, анализ проблем долженствования и иных вопросов исследуются с использованием философского метода.
Тема диссертационного исследования можно сказать относится к числу вечных тем, поскольку вопросы теории прав и свобод личности остаются актуальными постоянно. Многие ученые занимались разработкой проблем, имеющих прямое отношение к правам человека. Историко-правовой анализ воззрений российских ученых дореволюционной поры, в том числе по вопросам конституционной теории прав личности, содержится в трудах П.С. Грацианского, И.А. Емельяновой, В.Д. Зорькина, Э.В. Кузнецова, Н.Я. Куприца, B.C. Нерсесянца, A.B. Полякова, С.А. Пяткиной, Е.А. Скрипилева, И.А. Экимова и других ученых. Теория прав личности активно разрабатывается в трудах А.Г. Бережнова, Н.В. Витрука, Л.Д. Воеводина, В.А. Карташкина, И.А. Ледях, Е.А. Лукашевой, Н.И. Матузова, Б.Н. Топорнина, C.B. Черниченко, Б.С. Эбзеева, М.Л. Энтина и других. В рамках отраслевых исследований по обеспечению и защите конституционных прав и свобод личности, прежде всего в области уголовного процесса, выделяются работы А.Д. Бойкова, В.М. Волженкиной, И.Ф. Демидова, З.Д. Еникеева, A.M. Ларина, A.A. Леви, Я.О. Мотовиловкера, И.Л. Петрухина, В.М. Савицкого, H.A. Якубович и других. Вместе с тем в отечественной науке ощущается определенный дефицит специальных межотраслевых исследований по теме прав человека, в первую очередь на стыке конституционного права с историей политических и правовых учений. В новых условиях отхода от старой социалистической концепции прав человека одной из первых попыток подобного рода исследований являются работы В.Ю. Багдасарова79. Однако временные рамки, подбор авторов и характер освещения проблем в данных работах могут скорее удовлетворить историков права, чем конституционалистов. В связи с этим можно говорить лишь о наметившейся тенденции к восполнению отмеченных пробелов.
Настоящая работа представляет собой одно из немногих исследований по теории прав личности в отечественном государствоведении за весь период с его становления до Октябрьской революции 1917 г. В ней изложен ряд положений, ранее не встречавшихся в советской и новейшей правовой литературе, а также недостаточно освещавшихся дореволюционными учеными. В первую очередь это относится к анализу естественно-правовой доктрины прав человека профессора Казанского университета Г.И. Солнцева, творчество которого
77 Кистяковский Б.А. Методологическая природа науки о праве. — В кн.: Радбрух Г. Введение в науку права. — M., 1915. — С. XIX.
78 См., например: Фарбер И.Е. Конституционное право на неприкосновенность личности советских граждан. // Известия вузов, 1973, № 3. — С. 13.
79 См. его кандидатскую диссертацию "Права человека в российской правовой мысли второй половины XIX - начала XX века" (М., 1995) и книгу "Права человека в Российской империи" (Ставрополь, 1996). рассматривается с использованием ранее не исследованных документов. Некоторые из них вводятся в научный оборот впервые. В работе приводится анализ теоретического обоснования А.П. Куницыным права на сопротивление насилию и угнетению, которое в современной трактовке представляет собой конституционные права на объединение, проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований. Рассмотрена позиция ученого о праве обращения в органы власти и свободе передвижения. Сделан вывод о том, что принцип, закрепленный в ст. 2 Конституции РФ, о приоритете человека и его прав и свобод над другими ценностями является производным от так называемого права личности, которое составляет сердцевину естественно-правовой теории и обосновывалось прогрессивными российскими государствоведами первой четверти XIX века (в частности, А.П. Куницыным и Г.И. Солнцевым). Работа восполняет определенный пробел в исследовании научного наследия профессора государственного права Санкт-Петербургского университета А.Д. Градовского, в частности, относительно его воззрений на культурные права личности. С учетом различий этапов научной деятельности профессора Московского университета П.И. Новгородцева автор счел возможным предложить новую периодизацию творчества, связанную с его позднейшим отношением к теории возрожденного естественного права и трактовкой культурных прав личности.
С позиций современного развития теории конституционного права даны некоторые нетрадиционные оценки воззрений наиболее известных дореволюционных российских ученых, занимавшихся вопросами прав и свобод личности. Так, в частности, по-новому освещается мировоззрение М.М. Ковалевского и его учение о личных правах. На основе анализа воззрений российских ученых по правам человека предложено руководствоваться более четким и унифицированным определением позитивизма, что должно способствовать точному пониманию этого направления в правовых исследованиях. В работе обосновывается необходимость дополнения традиционной классификации теорий прав человека на индивидуалистические и коллективистские особой категорией комплексных учений, которая отражает процесс поступательного развития российского государствоведения по вопросам прав личности.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Теория естественного права исключает произвольные основания во взаимоотношениях личности и государства. Права и свободы индивида представляют собой юридическое воплощение естественно-правовой философии, основанной на уважении личного достоинства.
2. Естественно-правовой характер прав личности означает правоспособность, не зависящую от государства. Обладание естественными правами происходит не в силу государственного дозволения, а по факту появления человека на свет. Признак прирожденности является столь же необходимым компонентом естественных прав, как их неотъемлемость и неотчуждаемость. Ограничение этих прав допустимо только на основании закона, то есть по общенародному волеизъявлению.
3. При столкновении частного и общественного интересов теория естественного права допускает в определенных обстоятельствах и при соблюдении определенных условий ограничение государством некоторых прав и свобод личности.
4. Социологические концепции права разделяются на позитивистские и непозитивистские в зависимости от отношения к вопросу о свободе воли человеческой личности. Социологический позитивизм ориентируется на фатализм исторического процесса, полное и всестороннее подчинение индивида общественным связям. Социологическая непозитивистская теория права основывается на плюралистической теории факторов и признании свободы личности.
5. В основе концепции С.Е. Десницкого лежит теория естественных прав человека с элементами исторического подхода и выделением сословных прав. Несмотря на признание неравного правового статуса различных категорий людей, прирожденные естественные права рассматриваются ученым как абсолютные ценности, присущие каждому человеку.
6. Теория прав личности Г.И. Солнцева — естественно-правовая концепция классического образца, близкая по своему содержанию воззрениям А.П. Куницына.
7. Концепции прав личности второй половины XIX - начала XX веков знаменуют переход от позитивистских подходов к плюралистическим.
8. Современный российский конституционализм сохраняет преемственность с дореволюционным российским государствоведением по целому ряду вопросов в области теории прав человека. В отличие от практики государственного строительства и реального положения личности в дореволюционной России, отечественная научная правовая мысль в своих лучших проявлениях, на каких бы методологических позициях она ни основывалась, всегда исходила из принципа уважения прав и свобод личности.
Теоретическая и практическая значимость работы определяется ее актуальностью и новизной. Данное исследование продиктовано стремлением ответить на современные требования теории конституционного права, попытаться определить новые ориентиры и углубить существующие знания по вопросам теории прав личности. Работа может оказать содействие в качестве учебного пособия для курсов по правам человека и истории конституционного права в России.
Ряд положений и выводов о творческом наследии Г.И. Солнцева могут быть использованы при подготовке материалов, посвященных истории одного из старейших высших учебных заведений России — Казанского университета, который в 2004 году отметит свое 200-летие.
Основные положения работы были освещены на Международной конференции по правам человека, посвященной 49-летию принятия Всеобщей декларации прав человека (г. Нижний Новгород, 11-12 декабря 1997 г.), в научном сообщении на тему: "Методологические и практические предпосылки оП ограничения прав человека" (тезисы выступления опубликованы ). На основе материалов диссертационной работы подготовлено научное сообщение для Итоговой конференции КГУ (6 февраля 1998 г.) "Культурные права личности в российском конституционализме: традиции и современность"81. Ряд вопросов диссертационного исследования обсужден на научном семинаре "Конституционный Суд и судебные реформы в России" (г. Казань, 27 февраля 1998 г.) в ходе выступления на тему: "Толкование прав и свобод личности в современной концепции российского конституционализма". С учетом материалов данной работы подготовлено научное сообщение на международной конференции "Формирование правового государства, демократии и защита прав и основных свобод человека в Российской Федерации" (г. Казань, 3-4 декабря 1998 г.) на тему: "Юридический иммунитет и права человека".
По теме исследования изданы следующие научные публикации: "Профессор правоведения Гавриил Ильич Солнцев" (в сб.: 275 лет Российской прокуратуре. — Казань: Издательство "Магариф", 1997. С. 135—158); "Законность и правопорядок" (III Республиканская научная конференция молодых ученых и специалистов. Т. 1. Гуманитарные науки. — Казань, 1997). Ряд положений и выводов диссертационного исследования использован в книге, написанной в соавторстве с прокурором Республики Татарстан С.Х. Нафиевым, "Европейские стандарты обеспечения конституционных прав личности при расследовании преступлений" (Казань: Издательство "Магариф",
1998. 224 е.), а также статье "Право на защиту — не беспредельно" (Законность,
1999, № 4).
Материалы диссертационного исследования о Г.И. Солнцеве упоминаются в работе И.А. Емельяновой "Юридический факультет Казанского государственного университета. 1805-1917 год: Очерки" (Казань: УНИПРЕСС, 1998. С. 15).
Отдельные практические результаты данного исследования были апробированы автором в ходе постоянно действующих курсов повышения квалификации и учебных семинаров прокурорских работников на базе прокуратуры Республики Татарстан. so Государство и право, 1998, № 7. — С. 40—41.
81 Об этом см.: Российский юридический журнал, 1998, № 2(18). — С. 165.
ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Конституционное право; муниципальное право", Васин, Александр Львович, Казань
Заключение
Естественно-правовой характер прав и свобод личности, впервые закрепленный в России ныне действующей Конституцией 1993 г. и получивший нормативное признание еще в Конституции США 1787 г. и французской Декларации прав и свобод человека и гражданина 1789 г., основан на давних и прочных традициях российского государствоведения. Современный конституционализм как отрасль научного знания, конечно, не тождественен дореволюционному государствоведению. Не все российские ученые отстаивали, например, принцип разделения властей и введение конституционного правления, что наиболее четко отразилось в творчестве таких ученых как А.Д. Градовский и Н.М. Коркунов. За прошедшие десятилетия государственное (конституционное) право существенно продвинулось вперед по многим вопросам. Однако наш нынешний конституционализм, безусловно, является преемником дореволюционного государствоведения, что особенно ярко проявляется в развитии научных воззрений относительно прав и свобод личности.
Проведенное исследование позволяет еще раз вкратце сформулировать основные выводы и проследить тенденции развития концепции прав и свобод личности в российском дореволюционном государствоведении. Признание, хотя и ограниченное, естественно-правовых норм в теории прав личности берет начало в работах первого российского правоведа С.Е. Десницкого714. Анализ работ ученого позволяет прийти к выводу, что его концепция прав и свобод личности основана на сословной иерархии российского общества с признанием за каждым человеком вне зависимости от его социального статуса прирожденных и неотчуждаемых прав, к числу которых С.Е. Десницкий неизменно относил безопасность, личную свободу (включая гарантии процедуры Habeas corpus) и право на защиту чести и достоинства. Вместе с тем он допускал определенную непоследовательность в трактовке права собственности, которое относил то к приобретенным сословным правам, то к естественным (по используемой им терминологии - натуральным) правам личности. С позиций современного конституционализма представляется весьма существенным замечание С.Е. Десницкого о возможности ограничения естественных прав человека только на основании закона. Правда, при этом имелся в виду самодержавный закон, выражающий исключительно волю монарха, а не общее волеизъявление народа. Несомненно, в эпоху самодержавия и существования в России крепостного права и ярко выраженного сословного деления общества подобная трактовка существа естественных прав человека была достаточно смелой и прогрессивной.
Концепция естественного права доминировала в российских университетах в первой четверти XIX века и нашла яркое выражение в
714 С.Е. Десницкий умер в 1789 году. Точная дата его рождения не установлена. творчестве таких ученых, как А.П. Куницын и Г.И. Солнцев. Подобно С.Е. Десницкому А.П. Куницын признавал естественные права за каждым человеком, но расширил список этих прав, включив в него личное достоинство (по принятой тогда терминологии - право личности), личную свободу, право на жизнь и здоровье, свободу слова и мысли, а также право собственности. Вместо сословных прав он выделял так называемые производные естественные права, которые закрепляются не решением самодержавной власти, а посредством общественного договора, то есть по сути Конституцией. В числе производных естественных прав ученый отмечал всеобщие равные политические права, гарантии прав меньшинств, свободу передвижения и право на сопротивление угнетению. По общеевропейским меркам это была теория естественного права классического образца. Вместе с тем ученый не избежал некоторой непоследовательности в изложении концепции прав человека и иных вопросов конституционного права, что, впрочем, связано не с его научными сомнениями или противоречиями, а с политическим гонением самодержавного правительства на науку естественного права.
В общих методологических чертах подобной А.П. Куницыну позиции по вопросам прав личности придерживался Г.И. Солнцев. Это сходство проявляется еще более красноречиво с учетом того, что оба ученых были осуждены за свои произведения по естественному праву на показных университетских судилищах, лишены своих степеней и отстранены от преподавательской деятельности. К числу врожденных (первоначальных) естественных прав Г.И. Солнцев относил право на уважение личного достоинства (право личности, в котором наряду с общей трактовкой особо выделяется правомочие уважения "добра и имени" человека), право на существование и самосохранение, право на самоусовершенствование (повышение образовательных и иных способностей), право естественной свободы, естественное равенство. К числу приобретаемых по общественному договору, т.е. Конституции, естественных прав Г.И. Солнцев относил право собственности. Выделение таких врожденных прав личности как, например, право на существование и на самоусовершенствование является существенным вкладом в теорию прав и свобод личности того периода, значительно опередившим свое время. В частности, лишь спустя полвека Н.М. Коркунов затронул вопрос о признании права человека на существование, а еще через почти столетие в начале XX века П.И. Новгородцев вновь взялся за отстаивание права на достойное человеческое существование. Так же прогрессивно в условиях крепостничества в России выглядит право на самоусовершенствование, которое в числе прочего предполагает признание правомочий в сфере образования и культуры, поскольку под ним Г.И. Солнцев понимал необходимость совершенствования и укрепления телесных и духовных сил человека "для благополучного наслаждения своею жизнию".
После насильственного уничтожения царским режимом естественного права как науки и учебного курса, травли последователей данного направления тенденцию "возрождения" естественных прав личности как постепенного признания рациональных начал в нравственно-этическом выражении и рассмотрение их в контексте общественного идеала, высших человеческих ценностей отчасти можно усмотреть уже в творчестве А.Д. Градовского, хотя он отвергал теорию естественного права как несостоятельную вследствие ее оторванности от реальных проявлений действительной жизни. Наряду с этим он критиковал историческую школу права за недооценку роли государства в процессе развития общества. В равной степени ученый отверг теорию юридического позитивизма за ее крайний формализм. Вместе с тем ряд конкретно-исторических наблюдений автора созвучен с положениями теории естественного права. Так, например, усматриваются прямые аналогии между идеей общественного договора и глубоко анализируемой А.Д. Градовским практикой добровольного приглашения на княжение в древнерусские города князя Рюрика и его потомков.
Сущность прав и свобод личности ученый усматривал в том, что их установление и реализация полностью зависят от государственной власти. Целый ряд прав имеет важное значение, но обладание ими происходит не в силу рождения человека, а вследствие его борьбы за эти права или четко выраженных претензий на обладание ими в составе определенной социальной общности с обязательного санкционирования государством. Таким образом, государство, по мысли А.Д. Градовского, является главным распорядителем прав и свобод личности, но наделение соответствующими правомочиями отдельных социальных групп происходит не произвольно, а согласно строго определенным и закономерным тенденциям развития общества, что роднит его концепцию с социологическим позитивизмом. По сути ученый вернулся к сословному делению прав личности, которое проигрывало даже классификации С.Е. Десницкого, поскольку не предусматривало никаких единых и равных для всех прав (с единственной, пожалуй, оговоркой относительно национально-культурных прав личности). При этом ученый выдвинул идею иерархичности отдельных категорий прав и свобод личности: политические права выступают в роли гарантий личных прав. В числе последних А.Д. Градовский особо выделял культурные права, обоснование которых явилось ценнейшим вкладом в развитие российского государствоведения. Ученый высказал мнение о необходимости признания национальной самобытности народов и по сути обосновал право народа на самоопределение. Можно без преувеличения утверждать, что А.Д. Градовский более чем за столетие предвосхитил современное понимание права человека на национальную принадлежность как оно закреплено в ч. 1 ст. 26 действующей Конституции РФ. Уважение национальных чувств и культурных прав личности ученый считал основным существенным условием свободы, вследствие чего ставил национальный суверенитет выше государственного. Кроме того, в контексте культурных прав личности он специально подчеркивал важное значение права пользования родным языком и выступал за необходимость государственного содействия по сохранению и развитию национального образования. Очевидное сходство трактовки этой категории прав с естественно-правовым понятием права личности, как это наблюдалось в концепциях А.П. Куницына и Г.И. Солнцева, заключалось в том, что национально-культурные права А.Д. Градовский характеризовал как неотъемлемые права человека, без признания которых недопустимо говорить о человеческой личности.
Фактически в среде личных прав А.Д. Градовский выделял не только права, но и свободы, в том смысле, что различал сферу невмешательства государства в реализацию отдельных правомочий (свободы) и сферу государственного содействия (права). В качестве отдельной категории ученый констатировал обязанности личности, существование которых оправдывалось общественной природой личности и государства. При осуществлении обязанностей для правильного разграничения индивидуальных и корпоративных интересов первоочередная роль отводилась государству, которому вменялось руководствоваться нормами нравственности. Характерно, что обязательность этих норм в равной степени распространялась не только на личность и общество, но и само государство, власть которого, следовательно, признавалась ограниченной.
Кроме культурных прав к личным правам А.Д. Градовский относил уважение чести и достоинства личности, право на частную жизнь, личную и семейную тайну, свободу слова и печати. Ценность последних, по его мнению, столь высока, что вполне в состоянии заменить или компенсировать достоинства парламентаризма. Существенный вывод ученого заключался в том, что независимо от формы правления любая государственная власть должна обеспечить свободное выражение общественного мнения, рычагами которого в равной степени признавались парламентаризм и свобода слова. При прочих равных условиях А.Д. Градовский считал парламентаризм приоритетной формой правления по сравнению с самодержавием. Все личные права, согласно позиции ученого, должны быть закреплены законом, включая Конституцию, и защищены судом.
Методология Б.Н. Чичерина, учитывая почти полувековой период его творчества и ряд других причин, не была неизменна и в целом характеризуется как постепенное преодоление социологической теории позитивистского толка в сторону естественно-правового учения. Если в начале своей ученой карьеры Б.Н. Чичерин склонялся к признанию неравного правового статуса личности в зависимости от сословной принадлежности, то в последние годы творчества он пересмотрел этот подход. Подобно А.Д. Градовскому Б.Н. Чичерин рассматривал политические права как главное условие личной свободы. Однако коренное различие в их позициях состояло в том, что, если А.Д. Градовский выступал за скорейшее предоставление активным слоям общества политических прав в качестве условия для достижения всех иных личных и общественных благ, включая сферы образования и культуры, то Б.Н. Чичерин предлагал отложить такое предоставления на неопределенный период до достижения этими слоями общества определенного культурного и образовательного уровня. Таким образом, то, что для одного ученого представлялось первоначальным условием, другой считал конечным результатом.
Деление общества на социальные группы с различным материальным достатком ученый считал непреложным законом общественной жизни, однако сами эти группы не являются неизменными и их состав подвижен. Согласно принципиальному убеждению Б.Н. Чичерина благосостояние личности зависит не от оказанной ей поддержки материального характера, а от уровня образованности и просвещенности личности, т.е. развития ее способностей к труду. Этим объясняется то обстоятельство, что ученый отвергал блок социально-экономических прав и по сути противопоставлял их культурным правам личности. Отрицая право на труд, он считал социализм политической утопией, не имеющей ничего общего с трезвой наукой. По мнению Б.Н. Чичерина, признание этого права означает прямой и неизбежный путь к рабству. Вместо него должны господствовать свобода выбора профессии и распоряжение своими способностями к труду, что в целом созвучно положениям, закрепленным действующей Конституцией РФ (ч. 1 ст. 34, ч. ч. 1, 2 ст. 37).
Ограничение власти государства по отношению к личности и ее правам Б.Н. Чичерин усматривал в том, что существуют определенные сферы общественного влияния, достаточно четко поделенные между семьей, церковью, гражданским обществом и государством. Вмешательство одного союза в дела другого считалось недопустимым. Вместе с тем в этом вопросе проявилась некоторая непоследовательность ученого, поскольку в конечном итоге он признавал верховенство государства над всеми другими общественными институтами.
Подобно А. Д. Градовскому Б.Н. Чичерин полагал, что индивидуалистические концепции прав человека всегда предпочтительнее коллективистских, поскольку сохраняют коренное условие любого общественного союза — личную свободу. Несомненное сходство в позициях этих ученых состояло и в том, что оба они считали государство главным двигателем общественного прогресса, выразителем высших идей и ценностей, хранителем всего самого лучшего потенциала, накопленного опытом предыдущих поколений народа.
Полагаясь на верховенство государства и как следствие непогрешимость закона, Б.Н. Чичерин выступил с концепцией законности, а чтобы нейтрализовать влияние теории правопорядка, жестко разграничил сферы права и нравственности. Право как область формального воплощения определенных положений основано на принципе принуждения, в то время как нравственность, хотя ее присутствие в законе предполагается, сама по себе не обеспечена силой и отражает существенную, а не формальную сторону тех или иных императивов. Таким образом ученый уводил нравственные законы исключительно в область метафизики и снимал проблему их рассмотрения в рамках правовых исследований. Впрочем, как уже отмечалось, в последние годы он пересмотрел свой подход и высказался за большее влияние метафизики в правоведении вообще и в теории прав личности в частности.
Вместе с тем концепция законности в изложении Б.Н. Чичерина страдала существенным изъяном, поскольку распространялась исключительно на судебную власть, в то время как исполнительная власть при необходимости могла, по мнению ученого, действовать вопреки закону по своему усмотрению. При этом Б.Н. Чичерин допускал временное приостановление судебных гарантий прав личности, в чем кардинально расходился, например, с позицией А. Д. Градовского, который считал, что всякая чрезвычайщина и так называемые переходные периоды зачастую используются властью как возможность скрыть свои недостатки, объяснить зло и обосновать противоречия.
В своих работах Б.Н. Чичерин изложил подробную и развернутую систему личных прав. Отличительной чертой его подхода является системный анализ прав и свобод личности с глубокой проработкой догматического элемента. Предложенная им институционная характеристика отдельных правомочий, выяснение их взаимных связей, отношений подчиненности и соподчиненности между конкретными правами и свободами, обобщения, выводы и рекомендации по ряду вопросов в целом не потеряли своего значения до настоящего времени.
В целом Б.Н. Чичерин не поднимался выше позитивизма, однако в последний период своей научной деятельности, в частности, в "Философии права" он возвел идею прав личности до уровня развернутой полномасштабной теории, от которой оставался единственный шаг к окончательному признанию естественного права. Необходимо было лишь избавиться от позитивизма государственной (юридической) школы права, что сделали представители школы "возрожденного" естественного права.
Предложенная Н.М. Коркуновым концепция законности и правопорядка выгодно отличается от соответствующих воззрений Б.Н. Чичерина. Так, Н.М. Коркунов распространял принцип законности на исполнительную власть, в связи с чем приложил немало усилий для четкого отграничения закона от подзаконных актов, а в рамках судебной власти допускал использование правовых положений, основанных на достижениях общей теории и социологии права, идущих вразрез с законом. Н.М. Коркунов выделял личные и политические права и подобно своему наставнику А.Д. Градовскому рассматривал последние в качестве гарантий первой категории прав. Существенным пробелом его концепции, в отличие, например, от Б.Н. Чичерина, было непризнание права личной неприкосновенности. Вместе с тем его воззрения выгодно отличаются от того же Б.Н. Чичерина тем, что Н.М. Коркунов отрицал необходимость каких бы то ни было цензов для обладания политическими правами. Антиподом Б.Н. Чичерина Н.М. Коркунов выступил также в экономической сфере, поскольку отстаивал право человека на существование и обосновывал необходимость государственного вмешательства для хотя бы некоторого минимального материального обеспечения личности.
Другим методологическим направлением в развитии теории прав и свобод личности было течение, которое последовательно отрицало аксиологию права и делало ставку на опытные исследования. Его представители исходили из того, что если опыт учит, то, значит, должна существовать некая метафизика опыта, а не чистого (в понимании этого направления — пустого) разума. Как говорят об этом современные исследователи, "опыт не может не учить, и он учит. Гуманистические идеалы и ценности, несмотря ни на что, сохраняют свою силу"7Ь. Типичным представителем этого направления был М.М. Ковалевский. Подобно А.Д. Градовскому, он отчаянно критиковал теорию естественного права, но это была критика другого рода. Если А.Д. Градовский все-таки признавал самостоятельное значение нравственных норм, то М.М. Ковалевский относился к ним исключительно как к атрибуту опытно-исторической действительности и рассматривал в контексте реальных общественных отношений. При этом отсутствие метафизического начала он компенсировал сравнительным анализом. Основное кредо концепции М.М. Ковалевского заключалось в преодолении крайностей индивидуалистической и коллективистской теорий прав человека на основе идей солидарности. Ученый поддержал идею судейского нормотворчества, сославшись на опыт английской системы прецедентного права и отметив, что положительное право никогда не в состоянии урегулировать все необходимые правоотношения. Полагая, в отличие от Б.Н. Чичерина, что невозможно создать единый и неизменный список прав и свобод личности, он вместе с тем не отрицал необходимости законодательного закрепления такого списка в качестве своего рода ориентира. Этим объясняется тот факт, что М.М. Ковалевский, даже несмотря на специальное обращение к исследованию личных прав, не стремился к их перечислению, зато приложил немало усилий для объяснения взаимных связей и соотношения различных прав между собой.
В учении М.М. Ковалевского о личных правах достойное место отведено блоку социально-экономических прав. Ученый отрицал право собственности, но вместе с тем в интересах солидарности признавал право на труд, право ассоциаций, а также необходимость обязательного образования.
Общественная солидарность, по мысли ученого, имеет строго определенные законы и традиции, которые не допускают никакого произвола или усмотрения. Подлинную и глобальную задачу правовой науки вообще и учения о личных правах в частности он усматривал в правильном установлении этих законов и традиций, что возможно на основе изучения историко-правового наследия общества в мировом масштабе. Из этого постулата М.М. Ковалевский выводил требование правовой связанности государства, что по сути означало
715 Клевцур Л.А., Лысков А.П. Ценностные отношения и ценность жизни. — Личность и общество. (Межвузовский тематический сборник научных трудов). Вып. 8. — Калининград, 1994. — С. 6. уважение общественной солидарности и, как выражался сам ученый, "замиренности" среды.
Один из лидеров школы "возрожденного" естественного права П.И. Новгородцев также отстаивал идею судебного нормотворчества, которая, по его мнению, является необходимым условием обеспечения и защиты прав и свобод личности. Ученый внес существенный вклад в обоснование социально-экономических и культурных прав личности, в частности, права на достойное человеческое существование, права на национальную культуру, свободы совести и вероисповедания. Подобно М.М. Ковалевскому П.И. Новгородцев стремился преодолеть крайности индивидуализма и коллективизма при обосновании прав и свобод личности, для чего использовал концепцию так называемого общественного идеала, в основе которого лежали представления о правовом социальном государстве.
Сходство и различие между идеалистами и материалистами заключались в том, что первые исходили из нравственных принципов, другие склонялись к необходимости их признания, но и те, и другие требовали нравственных законов. Разница в подходах проявлялась также в том, что сторонники юридического позитивизма требовали подобных законов от государства, а представители социологического направления — от общества.
Таким образом, как показывает исторический анализ отечественной науки государственного права, в конце ХУ1Н - начале XIX веков идея прав личности обосновывалась с позиций естественного права, а во второй половине прошлого - начале нынешнего веков прошла путь от теории "призвания граждан во власть" А.Д. Градовского к упрочению аксиологической ценности личности, ее прав и свобод, на философско-метафизической и социологической основе.
Как видно, хотя российское государствоведение развивалось на базе и под огромным влиянием зарубежной правовой науки, оно содержало немало самостоятельных оригинальных разработок и обоснований в области прав и свобод личности. Особого внимания и уважения заслуживает то обстоятельство, что несмотря на административные препоны теория прав человека в естественно-правовой интерпретации в ходе борьбы с другими научными течениями неоднократно возрождалась и в настоящее время всецело ориентируется на мировые общепризнанные стандарты. Научная дискуссия по вопросам прав человека приводила в взаимному обогащению различных научных школ, в результате чего естественно-правовая теория восприняла новые идеи, заимствованные из других школ. Теоретический опыт наших предшественников подчеркивает не только преемственность знаний в области прав человека, но и представляет богатый материал для совершенствования механизмов правовой защиты личности в современном демократическом государстве.
БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Права личности в российском государствоведении дореволюционного периода»
1. Конституция Российской Федерации. — М.: Юрид. лит., 1993.
2. Конституция Республики Татарстан. — Казань: Татарское книжное издательство, 1993.
3. Закон РТ "О внесении изменений в конституцию Республики Татарстан" от 8 декабря 1995 года. // Ведомости Государственного Совета Республики Татарстан. — 1995, № 12.
4. Закон РТ "О внесении изменений в статью 108 Конституции Республики Татарстан" от 27 ноября 1996 года.
5. Агафонов Н.Я. Гавриил Ильич Солнцев. — Из Казанской истории. — Казань, 1906.
6. Агафонов Н.Я. Краткие сведения о жизни Гавриила Ильича Солнцева. — Казань, 1867.
7. Азаров А.Я. Права человека. Новое знание. — М., 1995.10Алексеев H.H. Естественное право и историзм. // Вопросы права, 1911, кн. 5.11 .Архимандрит Гавриил. История русской философии. Т. VI. — Казань, 1840.
8. Бабушкин В. У. О природе философского знания. — М., 1978.13 .Багдасаров В.Ю. Права человека в Российской империи. — Ставрополь,1996.
9. А.Багдасаров В.Ю. Права человека в российской правовой мысли второй половины XIX начала XX века. Канд. дисс. — М., 1995.
10. SJ5acKUH Ю.А., Баскин Д.А. Павел Иванович Новгородцев: (Из истории русского либерализма). — СПб.: ООО "Алмаз", 1997.
11. Безлепкин Б.Т. Судебно-правовая защита прав и свобод граждан в отношениях с государственными органами и должностными лицами. — М.,1997.
12. Белых B.C. Сущность права: в поисках новых теорий, или "консерватизм" старого мышления. // Российский юридический журнал, 1993, № 2.
13. Бережное А.Г. Права личности. Некоторые вопросы теории. — М. Изд-воМГУ, 1991.
14. Бойков А.Д. Третья власть в России. Очерки о правосудии, законности и судебной реформе 1990—1996 гг. — М., 1997.
15. Брук Г. Компетенция исполнительной власти и судебное вмешательство. — В сб.: Тюрьмы и права человека, (Материалы российско-британского семинара. Москва, 27-29 мая 1996 г. Под редакцией Б. Бауринга). — М.: ТО "Эребус", 1997.
16. Ведерников В.В. Проблема парламентаризма в нелегальной публицистике либералов (1894-1900-е г.г.). — В кн.: Общественная мысль в России XIX в. — Л.: "Наука", 1986.
17. Вестник Московского университета. Серия Право. 1992, № 4.
18. Вестник Московского университета. Серия Право. 1996, № 2.
19. Ъ2.Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. — М.: Изд-во1. МГУ, 1997.
20. ЪЪ.Воеводин Л.Д., Краснов М.А. О формах конституционного закрепления свободы личности. // Советское государство и право, 1982, № 4.
21. Вышеславцев Б.П. Гарантии прав гражданина. — М., 1917.
22. ЪЪ.Гессен В.М. Возрождение естественного права. — СПб., 1902.
23. ЪЬТессен В.М. О науке права. — Введение в изучение социальных наук. — СПб., 1903.37Тессен В.М. Основы правопорядка. — На рубеже (Сборник работ). — СПб., 1906.
24. ЪЪТессен В.М. XIX век. — На рубеже (Сборник работ). — СПб., 1906.
25. Гессен И.В. Искания общественного идеала. — Пг., 1918.
26. Голицын В.Г., Ковалев СЛ. Послесловие. — Конституционный вестник: Власть права в современном обществе. — М., 1990.
27. Традовский АД. Национальный вопрос. — Трудные годы. — СПб., 1880.47Традовский А.Д. О свободе русской печати (посмертное издание). — СПб., б/г.48Традовский А.Д. Парламентаризм во Франции. — Политика, история и администрация. — М., СПб., 1871.
28. А9Традовский А.Д. Социализм на западе Европы и в России. — Трудные годы. —СПб., 1880.50Традовский А.Д. Теория представительства. — Политика, история и администрация. — М., СПб., 1871.
29. Трацианский П.С. А. Смит, Дж. Миллар и С.Е. Десницкий о происхождении и сущности государства. — Историко-правовые исследования: Россия и Англия. —М., 1990.52Трацианский П.С. Десницкий. — М.: Юрид. лит-ра, 1978.
30. ЪЪТротрайан Э. Статья 6 Европейской Конвенции по Правам Человека: Право на справедливое судебное разбирательство (Досье по правам человека № 13). — Издательство Совета Европы, 1994.
31. Гуманитарная сфера и права человека. — М., 1992.
32. Егоров С. А. Политическое и правовое наследие декабристов Северного общества: Историко-юридическое исследование. — Ярославль: Изд-во Ярославского госуниверситета, 1997.
33. Емельянова И.А. "Всеобщая история права" в русском дореволюционном правоведении (XIX в.). Ч. 1. —Казань: Изд-во КГУ, 1981.
34. Емельянова И.А. Введение в проблему системы наук, преподававшихся на юридическом факультете Императорского Казанского Университета в XIX -начале XX в.в. — Казань: Изд-во КГУ, 1995.
35. Емельянова И.А. Некоторые аспекты научного правоведения России в пореформенный период (XIX в.) — Казань, 1992.
36. Естественное право. — ОРРК библиотеки им. Н.И. Лобачевского Казанского университета. Ед. хр. 6076.
37. Естественные права человека (Материалы Московского отделения Хельсинской группы). — М.5 1994.69Желтова В.П., Дробницкий О.Г. Философия и правосознание. — В кн.: Философия и ценностные формы сознания. — М., 1978.
38. ЮЖуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права. — В сб.: Судебная практика как источник права. — М.: ИГПАН РФ, 1997.
39. Жуйков В.М. Применение судами Конституции Российской Федерации. — Комментарий российского законодательства. Вып. 1. — М., 1995.
40. Зорькин В.Д. Муромцев. — М.: Юрид. лит-ра, 1980.
41. Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. — М., 1978.81 .Иеринг Р. Цель в праве. Т. 1. — СПб, 1881.
42. Ильин И. Понятие права и силы. — М., 1910.8Ъ.Кабышев В.Т. Конституционализм и права человека в России. — В сб.: Права человека в России и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Материалы конференции. — Саратов: СГАП, 1997.
43. Казмер М.Э. Социологическое направление в русской дореволюционной правовой мысли. — Рига: Зинатне, 1983.
44. Каюмое АД. Закон как основной гарант прав человека. — В сб.: Распространение знаний о международном гуманитарном праве. Материалы международной конференции (Казань, 15—16 мая 1997 года). —Казань, 1997.
45. Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований.1. М., 1986.91 .Кистяковский Б.А. Лекции по государственному праву (Общее и особенное). Прочитаны в Московском коммерческом институте в 1908/1909 г.1. М., 1909.
46. Кистяковский Б.А. Методологическая природа науки о праве. — В кн.: Радбрух Г. Введение в науку права. — М., 1915.
47. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. — М., 1916.
48. Клевиур Л.А., Лысков А.П. Ценностные отношения и ценность жизни. — Личность и общество. (Межвузовский тематический сборник научных трудов). Вып. 8. — Калининград, 1994.
49. Ковалевский М.М. Современные социологи. —СПб., 1905.
50. Ковалевский М.М. Социология и сравнительная история права. // Вестник воспитания. 1902, №2.
51. Ковалевский М.М. Социология. Т. 1. — СПб., 1910.
52. Ковалевский М.М. Учение о личных правах. — М., 1906.99 .Колотова Н.В. Права человека как сфера взаимодополнения права и морали. — Права человека и политическое реформирование. — М.: ИГПАН РФ, 1997.
53. Комментарий к Конституции Российской Федерации (общ. ред. Ю.В. Кудрявцева). — М.: Фонд "Правовая культура", 1996.
54. Комментарий к Конституции Российской Федерации (под ред. Л.А. Окунькова). — М.: БЕК, 1996.
55. Конституционное право (Отв. ред. А.Е. Козлов). — М.: БЕК, 1997.
56. Конституционный вестник: Власть права в современном обществе. — М., 1990.
57. Конституция Российской Федерации и совершенствование механизмов защиты прав человека. — М., 1994.105 .Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий (под ред. Б.Н. Топорнина). — М.: Юристъ, 1997.
58. Ю6.Коркунов Н.М. Государство и свобода. // Юридическая летопись, 1892. Том 1.
59. Коркунов Н.М. История философии права. — СПб., 1908.
60. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. Изд. 7-е. — СПб., 1907.109Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. Изд. 8-е. — СПб., 1908.
61. Коркунов Н.М. Наука права и естествознание. — Сборник статей. —1. СПб., 1898. '111 .Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. I. — СПб., 1892.
62. Коркунов Н.М. С.Е. Десницкий — первый русский профессор права. — СПб., 1894. '
63. Коркунов Н.М. Указ и закон. — СПб., 1894.
64. Корнев А.В. К вопросу о правопонимании в дореволюционной России. // Государство и право, 1998, № 5.
65. Котельников А. Философия права как самостоятельный предмет юридического факультета. // Наблюдатель, год XII, 1893, июнь.116Котляревский С.А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. — СПб. 1907.
66. Кравец И.А. Конституционализм в России в начале XX века. Автореф. канд. дисс. — Томск, 1995.
67. S.Краковский К. Предисловие к книге М.Ф. Владимирского-Буданова "Обзор истории русского права". — Ростов-на-Дону, 1995.
68. Кузнецов КА. История философии права. — Одесса, 1917.
69. Кузнецов Э.В. Философия права в России. — М.: "Юрид. литература", 1989.121 .Кузнецов Э.В., Экимов A.M. Законность и справедливость в реализации юридических норм правоохранительными органами. — В сб.: Вопросы профилактики преступлений. — Л., 1978.
70. Кульчар К. Основы социологии права. — М., 1981.
71. Куницын А.П. Изображение взаимных связей государственных сведений. — СПб., 1817.
72. Куницын А.П. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. — СПб., 1843.
73. Куницын А.П. Право естественное. Ч. I. — СПб., 1818.12вЖуницын А.П. Право естественное. Ч. II. — СПб., 1820.
74. Куприц Н.Я. Ковалевский. — М.: Юр. лит., 1978.13\.Кучинский Ю. Права человека и классовые права. — М.: Изд-во "Прогресс", 1981.
75. Ъ2Лебедев В.М. Прямое действие Конституции Российской Федерации и роль судов. // Государство и право. 1996, № 4.
76. ХЪЪЛедях НА. Защита прав человека и конституционное правосудие. — Права человека и политическое реформирование. — М., 1997.
77. ХЪЪЛедях И.А. Защита прав человека как функция конституционного правосудия. — Конституция Российской Федерации и совершенствование механизмов защиты прав человека. — М., 1994.
78. ХЪЪЛедях И.А. Социальное государство и права человека (из опыта западных стран). — Социальное государство и защита прав человека. — М., 1994.
79. Мейлах Б. "Лицейские лекции" по записям A.M. Горчакова. // Красный архив, 1937, № 1 (80).
80. Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века. — Саратов, 1982.
81. Михайловский И.В. Очерки философии права. Т. 1. — Томск, 1914.
82. Моряков В.И. Компаративный метод в изучении просветительской мысли России и Франции второй половины XVIII века. — Источниковедение и компаративный метод в гуманитарном знании. — М. 1996.
83. Научно-практический комментарий Конституции Российской Федерации (под ред. В.В. Лазарева). — М.: Спарк, 1997.
84. Невважай И.Д. Проблема признания прав человека и традиции русской философии права. — Права человека в России и Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Материалы конференции. — Саратов: СГАП, 1997.
85. Неволин К. Энциклопедия законоведения. Т. 1.—Киев, 1839.
86. Нерсесянц B.C. Личность и государство в политико-правовой мысли (Из истории идей). — М.: Знание, 1980.
87. Новгородцев П.И. Восстановление святынь. — Об общественном идеале. — M.: "Пресса", 1991.
88. Новгородцев П.И. Государство и право. // Вопросы философии и психологии. 1904, кн. 74.160Новгородцев П.И. Два правовых идеала. // Научное слово. Кн. X. — М., 1904.161 .Новгородцев П.И. История философии права. — М., 1897.
89. Новгородцев П.И. Кант как моралист. // Вопросы философии и психологии. Кн. 76. — М., 1905.6Ъ.Новгородцев П.И. Кризис современного правосознания. —М., 1909.
90. Новгородцев П.И. Нравственный идеализм в философии права. (К вопросу о возрождении естественного права). — Проблемы идеализма. — М., 1902.
91. Новгородцев П.И. О путях и задачах русской интеллигенции. — Из глубины. —Париж, 1967.
92. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. — М.: "Пресса", 1991.
93. Новгородцев П.И. Право на достойное человеческое существование. — О праве на существование. — СПб., М., б/г.16%.Новгородцев П.И. Предисловие: Проблемы идеализма. (Под редакцией П.И Новгородцева). — М., 1902.
94. Общая теория прав человека (под редакцией Е.А. Лукашевой). — М.: Изд-во НОРМА, 1996.170.0тдел редких рукописей и книг (ОРРК) библиотеки им. Н.И. Лобачевского Казанского университета. Ед. хр. 7717 (тетрадь С.И. Васильева).
95. Палиенко Н.И. Учение о существе права и правовой связанности государства. — Харьков, 1907.
96. Патюлин В.А. Государство и личность. — М., 1974.173Пахман C.B. О современном движении в науке права. — СПб., 1882.
97. Перетерский И.С. Дигесты Юстиниана. — М., 1956.
98. Песиков Ю. Саратовская находка: проект Русской Конституции. — Саратов, 1993.
99. Петери 3. О некоторых чертах доктрины "возрожденного" естественного права. — Критика современной буржуазной теории права. — М., 1969.
100. Печников Г. Система "здравого юридического смысла" в уголовном процессе. // Российская юстиция, 1998, № 3.
101. Покровский И. А. Право на существование. — О праве на существование. — СПб., М., б/г.
102. А.Потапенков A.B. Политико-правовые воззрения Б.Н. Чичерина. // Весы Фемиды, 1998, № 1 (8).185Ляткина С.А. Идеи естественного права в методологии русской философско-правовой мысли (конец XIX начало XX века). // Труды ВЮЗИ, том 44. —М., 1975.
103. Пяткина С.А. Русская буржуазная правовая идеология. — М., 1980.
104. Пяткина С.А. Школа "возрожденного естественного права" в России. // Правоведение, 1969, № 6.
105. ХЪЪ.Пяткина С.А. Юридический позитивизм в России (Из истории русской буржуазной правовой мысли). Автореф. канд. дис. — Л., 1965.
106. РейнгардХ.Фр. Естественное право. — Казань, 1816.
107. Рождественский A.A. Основы общей теории права. — М., 1912.191 .Савкин A.C. Семья как общественная ценность. — Личность и общество. (Межвузовский тематический сборник научных трудов). Вып. 8. — Калининград, 1994.
108. Сахаров А.Д. Мир, прогресс, права человека: Статьи и выступления. — Л.: Сов. писатель, 1990.
109. Сборник документов Совета Европы в области защиты прав человека и борьбы с преступностью / Сост. Москалькова Т.Н. и др. — М.: Издательство "Спарк", 1998.9в.Серебрякова М.Ю. Личность в правовом государстве. // Правоведение, 1994, № 1.
110. Слонимский Л.З. Новая юриспруденция. // Слово, 1879, № 7.
111. Смирнов Ф.Н. "Дело" русского просветителя-правоведа А.П. Куницына. // Вестник Московского Университета, 1964, № 1, серия право.
112. Смирнов Ф.Н. Мировоззрение А.П. Куницына. // Вестник Московского Университета, 1963, № 5, серия VIII.
113. Солнцев Г.И. Российское уголовное право. —Ярославль, 1907.
114. Социалистическая концепция прав человека. —М.: Наука, 1986.
115. Социологическая мысль в России. — Д., 1978.
116. Спутник по Казани. Под ред. Н.П. Загоскина. — Казань: Типолитогр. Имп. Казанского ун-та, 1895. — С. 280.
117. Степанов И.М. Права человека в концепции конституционализма (российский опыт). — Права человека и политическое реформирование. — М., 1997.
118. Степанов И.М. Уроки и парадоксы российского конституционализма: Очерк-эссе. — М., 1996.
119. Талалаев А.Н. Два вопроса международного права в связи с Конституцией РФ. // Государство и право, 1998, № 3.
120. Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. — Юрьев, 1917.2Ю.Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, A.B.
121. Малько. — М.: Юрист, 1997.т.Тихомиров Ю.А. Развитие теории конституционного права. // Государство и право, 1998, № 7.
122. Тихонравов Ю.В. Судебное религиоведение. — М.: ЗАО "Бизнес-школа "Интел-Синтез", 1998.
123. Фарбер И.Е. Конституционное право на неприкосновенность личности советских граждан. // Известия вузов, 1973, № 3.
124. Федоров М.Г. Русская прогрессивная мысль XIX в. От географического детерминизма к историческому материализму. — Новосибирск: Наука, 1972.
125. Э.Федосеев П.Н. Социальные и биологические факторы развития человека. // Вопросы философии, 1972, № 9.
126. Федотова Г.А. Политическое учение М.М. Ковалевского. Автореф. канд. дисс. — М., 1973.221 .Фельдман Д.И., Курдюков Г.И., Лазарев В.В. Теоретические проблемы методологии исследования государства и права. — Казань: Изд-во Казанского университета, 1975.
127. Фельдман Д.И., Лазарев В.В. Из истории правовой мысли на юридическом факультете в дооктябрьский период. — Факультет, на котором учился Ленин. — Казань, 1990.
128. Феоктистов Е.М. Магницкий. // Русский вестник (том 52). — М., 1864.
129. Фридмэн Л. Введение в американское право: Пер. с англ./Под ред. М. Калантаровой. — М.: Издательская группа "Прогресс"-"Универс", 1993.
130. Фролова Е.А. Политическое и правовое учение П.И. Новгородцева. Автореф. канд. дисс. — М., 1996.226Хаманева Н.Ю. Защита прав граждан в сфере исполнительной власти. — М., 1997.
131. Цетлин Л. С. Из истории научной мысли в России. — М.: Изд-во АН СССР, 1958.22Чичерин Б.Н. Воспоминания. Земство и московская дума (кн. IV). — М., 1934.
132. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки (т. 2). —М., 1894.
133. Чичерин Б.Н Курс государственной науки (т. 3). — М., 1898.
134. Чичерин Б.Н. Несколько современных вопросов. — М., 1862.
135. Чичерин Б.Н. О народном представительстве. — М., 1866.
136. Чичерин Б.Н. Опыты по истории русского права. — М., 1858.
137. Чичерин Б.Н. Положительная философия и единство науки. — М., 1892.
138. Чичерин Б.Н Россия накануне XX столетия. — Берлин, 1900.
139. Чичерин Б.Н Собственность и государство, ч. I. —М., 1881.
140. Чичерин Б.Н. Собственность и государство, ч. II. — М., 1883.
141. ХЪЪ.Чичерин Б.Н. Философия права. —М., 1900.
142. Шамшурин В. И. Человек и государство в русской философии естественного права. // Вопросы философии, 1990, № 6.
143. Шериленевич Г.Ф. История философии права. — СПб., 1907.
144. Шкуринов П.С. Позитивизм в России XIX века. — М.: Издательство Московского университета, 1980.
145. Экимов A.M. Коркунов. — М.: Изд-во "Юр. лит-ра", 1983.245 .Энтин М.Л. Международные гарантии прав человека: опыт Совета Европы. — М.: Изд-во МНИМП, 1997.
146. Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей (под общ. ред. С.А. Покровского). — М., 1959.247Ячменев Ю.В. Правовая теория К.А. Неволина. Автореф. канд. дисс. — СПб., 1995.
