АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Применение вооруженных сил в рамках превентивных миротворческих операций»
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ (У) МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ МИД РФ
( на правах рукописи
Бигуаа Батал Геннадьевич
у I
ПРИМЕНЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ В РАМКАХ ПРЕВЕНТИВНЫХ МИРОТВОРЧЕСКИХ ОПЕРАЦИЙ (международно-правовые вопросы)
\ I
Специальность 12.00.10 - Международное право. Европейское право.
1'
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
> )
\
Москва - 2003
Диссертация выполнена на кафедре международного права Московского государственного открытого университета Министерства высшего образования Российской Федерации
Научный руководитель:
Доктор юридических наук, профессор МАЛЕЕВ Ю.Н.
Официальные оппоненты:
Доктор юридических наук, профессор ЧЕРНИЧЕНКО С.В.
Кандидат юридических наук, профессор КОТЛЯРОВ И.И.
Ведущая организация:
Российский университет дружбы народов
Защита состоится 2003 г. в {5л часов на заседании Диссертационного совета
Д.209.002.05 по юридическим наукам при Московском государственном институте международных отношений (Университете) МИД России (117454, г. Москва, проспект Вернадского, 76, тел. 434-00-89). Ауд. Зв* а/И
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГИМО (У) МИД Российской Федерации.
Автореферат разослан "21" /ФиГОРУ 2003 года.
Ученый секретарь Диссертационного Совета, кандидат юридических наук, доцент ЕЛ. Павлов
1 О Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. Вопрос о правомерности принятия превентивных вооруженных действий одних государств (группы государств) против других издавна является остро проблемным в международном праве. Указанная острота свойственна и применению вооруженных сил в рамках традиционных операций по поддержанию мира (ОПМ) и превентивных миротворческих акций, действий, которые в последние годы приобретают типологизированные черты превентивных миротворческих операций (ПМО).
Актуализации данной проблематики способствуют такие новые угрозы как нарастание волны терроризма в мире, увеличение числа и характера очагов экологического бедствия, нарастание расовой (этнической) и религиозной нетерпимости в отдельных странах и регионах и связанные с этим случаи массового и грубого нарушения прав человека, угроза цивилизационного противостояния. Эти угрозы обостряются в связи с накоплением ядерного, бактериологического, химического и других новейших видов оружия массового уничтожения (ОМУ), которое становится достоянием крайних экстремистских и террористических сил.
Мир подошел к той черте, когда традиционные методы, сводящиеся в большинстве случаев к реагированию на уже совершенные акции насилия, на возникшие конфликты и споры, угрожающие национальной, региональной и международной безопасности, более не отвечают в полной мере задачам укрепления и поддержания такой безопасности. Речь не идет о том, чтобы отказываться от указанных традиционных методов, в частности - от ОПМ, выполняющих определенную роль. Имеется в виду настоятельная необходимость акцента именно на ПМО, способные не допустить возникновения и разрастания наиболее опасных кризисных ситуаций.
Состоялись два заседания Совета Безопасности ООН по вопросу о предотвращении конфликтов (последнее - в июле 2000 года).1 Соответствующие заявления в пользу превентивных мер все чаще делают видные политики и общественные деятели,2 а также ученые.3 Япония и Бразилия предложили включить в Устав
1 См.: Доклад Генерального секретаря ООН "Мы, народы: роль Организации Объединенных Наций в XXI веке". Док. А/54/2000.
2 Из числа наиболее свежих материалов на эту тему см.: Рогов С. (Директор Института США и Канады, член-корреспондент РАН) в интервью "Не время хоронить ООН" // Российская газета.
9 июня 2003 года. С. 3.
ООН дополнительную статью, касающуюся ОПМ с акцентом на вопросы принуждения к миру, т.е. допускающую участие сил ООН в вооруженной борьбе. Это юже близко к идеологии ПМО. Уотсонский институт (США) выработал проект ОПМ "второго поколения", который, кроме прочего, предусматривает: превентивное развертывание вооруженных сил и силовые меры по урегулированию внутреннего конфликта в рамках мер по принуждению к миру, а также санкции (военную интервенцию). Акцент здесь смещается в сторону широкомасштабного применение вооруженных сил, действующих под эгидой ООН, или какой-либо региональной организации в любой "горячей точке" земного шара.
Новые вызовы времени и современные угрозы настоятельно требуют изменения акцента в международном миротворчестве в пользу принятия соответствующих ПМО, которые несут в себе великую историческую миссию действенного обеспечения международной и национальной безопасности.
С учетом изложенного в настоящей диссертации ставится цель дать анализ возникновения и развития концепции превентивного применения вооруженных сил в международных отношениях в целом и в рамках миротворческого процесса - в частности, выявить правовые основы их формирования и порядка практического применения, необходимых действий соответствующих государств и международных организаций в "постконфликтной фазе", представить соображения относительно совершенствования соответствующих правовых и политических механизмов, а также практических действий в данной области.
Методологической базой исследования являются законы системного анализа, дедукции и индукции. Используется также междисциплинарный подход, особенно в тех случаях, когда тема касается практических аспектов применения вооруженных сил, затрагивающих важные вопросы военного права.
При написании данной работы автор опирался на теоретические положения и выводы российских и зарубежных авторов. При использовании российской международно-правовой литературы были изучены вопросы как теории международного права, так и практики.
Прежде всего были использованы труды таких ученых как А.Х. Абашидзе, Л.Н. Анисимов, Ю.Л. Атливанников, Ю.Г. Барсегов, К.А. Бекяшев, Ю.М. Бирюков, И.П. Блищенко, Е.Ю. Гуськова, С.А. Егоров, Ю.Н. Жданов, Д.В. Иванов, Г.В.
1 См.,, например: Морозов Н.В. Глобализация мировых процессов и вопросы развития миротворчества в современном международном праве // Российский ежегодник международного права. СПБ., Россия-Нева. 2002. С. 245-251.
Игнатенко, В.А. Карташкин, А.Я. Капустин, Б.М. Клименко, Ю.М Колосов, Е.А. Коровин, К.И. Котляров, Э.С. Кривчикова, С.Б. Крылов, В.И. Кузнецов, М.М. Лебедева, И.И. Лукашук, Ю.Н. Малеев, С.А. Малинин, Ю.Я. Михеев, А.П. Мовчан, Л.А. Моджорян, Е.Г. Моисеев, Н.В. Морозов, P.A. Мюллерсон, Т.И. Нешатаева, В.А. Петровский, В.А. Романов, П.В. Саваськов, B.C. Семенов, Э.И. Скакунов, Г.Б. Старушенко, Б.Р. Тузмухамедов, Г.И. Тункин, H.A. Ушаков, В.Н. Федоров, О.Н. Хлестов, О.О. Хохлышева, И.А. Хрипунов, C.B. Черниченко, A.A. Шведов, В.Г-. Шкунаев, Л.М. Энтин, М.Л. Энтин.
Автор также изучил зарубежную литературу по данной проблеме, в частности, работы Э. Аречага, Д. Брайерли, С. Гишерта, Э.Давида, Т. Дервотта, М. Нор-дквиста, А. Роберте, Д. Дж. Шеффера, а также ряда других авторов.
В ходе решения поставленных задач применялись современные методы познания: сравнительно-правовой, логический и другие методы научного исследования.
Источниковедческую базу диссертации составили документы, принятые в рамках ООН, ОВСЕ, ОАЕ, ЛАГ, НАТО, СНГ и некоторых субрегиональных организаций.
Степень исследованности темы. К проблематике данной диссертации имеют непосредственное отношение ряд общих вопросов по обеспечению коллективной и национальной безопасности, исследованных в трудах таких авторов как К.А. Бекяшев, Л.А. Лазутин, И.И. Лукашук, С.А. Малинин, Г.М. Мелков и др., а также по политическому и международно-правовому урегулированию конфликтов, разработанных в трудах Л.Н. Анисимова, И.Н. Арцибасова, С.А. Егорова, В.А. Кременюка, М.М. Лебедевой, Д.Б. Левина и др. Миротворческая тематика в целом, ОПМ, здесь затрагивается, как правило, кратко и попутно с основной тематикой, а ПМО не являются предметом специального рассмотрения. Это характерно и для абсолютного большинства соответствующих работ иностранных авторов.
Специальные работы по миротворческой тематике многочисленны. Среда последних такого рода следует выделить труды 0.0. Хохлышевой, в частности ее монографию "Международно-правовые проблемы силового миротворчества ООН и возможные варианты их решения" 2000 года.4 Для данной работы характерен критический взгляд на миротворчество в рамках ООН и выявление причин, по ко-
торым необходим кардинально новый подход в данной области. Вместе с тем, такой новый подход не определяется и не рассматривается.
В принципе такую же оценку можно дать и упоминавшейся выше статье Н.В. Морозова, несмотря на весь ее остро критический тон в адрес миротворчества ООН и лнергичный призыв к резкому усилению мер по предотвращению конфликтов.
• Вообще соответствующие научные работы, как отечественные, так и зарубежные, за редким исключением, предлагают лишь комплексный анализ традиционного миротворчества под эгидой ООН и на основании положений Устава ООН. К таким редким исключениям относятся работы C.B. Черниченко,'статьи Б.Р. Тузмухамедова6 и Г.А. Золотухина,7 используемые в настоящей диссертации. В этих работах анализ тех миротворческих операций в рамках СНГ, которые не укладываются в ООН-овский миротворческий механизм, представлен с позиций оценки их происхождения под влиянием объективных чрезвычайных ситуаций на конкретном политическом пространстве, требующих и чрезвычайных, нетиповых решений в области миротворчества, в том числе - превентивного. Но и в этих работах проблема лишь называется, без концептуального ее исследования
Вместе с тем, существует настоятельная необходимость исследования международно-правовых основ осуществления ПМО не только в рамках и под эгидой ООН, но и региональными и субрегиональными организациями безопасности, не оставляя без внимания также превентивные военные акции на территории иностранного государства на основе двустороннего договора или даже в одностороннем порядке.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она является первым комплексным международно-правовым исследованием проблематики превентивных миротворческих операций на универсальном, региональном и субрегиональном уровнях.
4 Хохлышева О.О. Международно-правовые проблемы силового миротворчества ООН и возможные варианты их решения. Н. Новгород, 2000.
1 Черниченко C.B. Правовое обоснование операций по восстановлению и поддержанию международного мира и безопасности (опыт и проблемы). Аналитическая разработка // Дипломатическая академия МИД РФ: Институт актуальных международных проблем. М., 1998.
6 Тузмухамедов Б.Р. Правовые основы проведения операций по поддержанию мира в Содружестве независимых государств // Московский журнал международного права. 2/2000/38. С. 73-89
7 Золотухин Г.А. Правовые источники участия вооруженных сил Российской Федерации в операциях по поддержанию мира в Содружестве независимых государств // Московский журнал международного права. 2/2000/38. С. 90-96.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Новые угрозы и вызовы международному миру и безопасности и правам человека изменяют характер миротворческих операций в направлении поиска новых средств силового миротворчества. Наиболее эффективным из таких средств являются превентивные миротворческие операции (ПМО), составляющие прогрессивное развитие превентивных действий, акций, выполняемых в рамках традиционных операций по поддержанию мира (ОПМ).
2. Как общее правило, под превентивными миротворческими операциями (ПМО) следует понимать совокупность действий по предотвращению вооруженных конфликтов и других реальных угроз международному миру и безопасности, стабилизации обстановки в районах потенциальных конфликтов и других реальных угроз международному миру и безопасности, и созданию условий, способствующих их мирному урегулированию и постконфликтному миростроительству, предпринимаемых с согласия либо без согласия конфликтующих сторон или государств, на территории которых возникает ситуация, угрожающая международному миру и безопасности, и которую они не намерены или не в состоянии разрешить самостоятельно, взаимосвязанных по целям, задачам, месту и времени, при участии беспристрастного международного военного и гражданского персонала, проводимых ООН или международными универсальными, региональными и субрегиональными организациями в соответствии с мандатом Совета Безопасности ООН (по соглашению с ООН).
3. В чрезвычайных обстоятельствах, не оставляющих иного выбора и не терпящих отлагательства, ПМО могут проводиться на временной основе без мандата Совета Безопасности ООН и при отсутствии соглашения с ООН, до тех пор, пока не перестанут действовать такие чрезвычайные обстоятельства или Совет Безопасности не выдаст мандат на продолжение ПМО.
4. ПМО не направлены против суверенитета государства или суверенитета народа. Когда ПМО осуществляется на территории государства при отсутствии его согласия, цель состоит в предотвращении крайне нежелательных, катастрофических явлений, действий, событий, угрожающих миру и безопасности и правам человека.
5. Субъекты федераций не вправе самостоятельно, без санкции федерального центра, участвовать в ПМО на территории иностранного государства или давать согласие на проведение ПМО на своей территории.
6. В настоящее время складывается новая (но не альтернативная) региональная модель миротворчества и, в частности, ПМО. Эта модель опирается на возрастающий, а зачастую более высокий, чем у ООН, потенциал региональных и субрегиональных организаций безопасности в вопросах миротворчества. Но, по возможности, проведение таких ПМО должно быть привязано к решению (мандату) СБ и руководству операциями с его стороны. Как исключительная формула (в чрезвычайных ситуациях) - "тесное сотрудничество с Советом Безопасности".
7. В целях, кроме прочего, создания твердой международно-правовой основы для осуществления ПМО в международном праве и внутригосударственном праве должны быть выработаны определения непосредственной угрозы агрессии и непосредственной угрозы массового и грубого нарушения прав человека.
8. В сьете новых угроз и новых задач, которые стоят сегодня перед силами ОПМ/ПМО (не только ООН) дальнейшая ориентация на легкое стрелковое вооружение таких сил препятствует выполнению ими необходимых задач, с одной стороны, и антигуманно по отношению к таким силам - с другой, поскольку противник во многих случаях хорошо вооружен, вплоть до оружия массового уничтожения.
Апробация результатов диссертационного исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре международного права Московского государственного открытого университета, обсуждена на кафедре международного права Московского государственного института (университета) международных отношений МИД РФ. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в публикациях автора и в ходе проведения семинарских занятий в Московском государственном открытом университете.
Структура работы определяется целями и задачами настоящего исследования, которое состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Основное содержание диссертации
В Главе 1 диссертации исследуются общие международно-правовые вопросы применения вооруженных сил в рамках превентивных миротворческих операций.
Параграф 1.1. называется "Основные понятия. Концепция превентивных миротворческих операций (ПМО)". Диссертант указывает, что в международном праве термин "превентивные действия (акции) по сохранению мира" употребляется как видовой по отношении к родовому термину "миротворческие операции", наряду с другими видовыми терминами: операции по установлению мира, операции по поддержанию мира, операции по принуждению к миру, постконфликтное построение мира, гуманитарные акции. Существует и более общая градация миротворческих операций: "побуждение к миру" (peace-making); "поддержание мира" (peace-keeping); "принуждение к миру" (peace-enforcement); "миро-строительство" (peace-building).
Операции по поддержанию мира (ОПМ) не получили правового закрепления в самом Уставе ООН, что дало повод квалифицировать их как осуществляемые "на основании главы VI с половиной". Очевидно, что в этой иерархии нет места для ПМО, хотя теоретически их можно поместить в ряд принудительных действий согласно Главе VIII Устава (в случаях угрозы миру).
В официальных документах ООН и дипломатической переписке общепринято также употребление таких терминов как: "коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира"; "мирные средства"; "мирное урегулирование споров"; "временные меры"; "срочные военные мероприятия"; "принудительные меры"; "принудительные действия". В отдельных случаях они могут иметь отношение к миротворческим операциям различного характера.
ОПМ разработаны и под разными названиями (Международные полицейские силы ООН, Чрезвычайные вооруженные силы, Стража ООН, Легион ООН, Операции ООН в Конго, Вооруженные силы по поддержанию мира на Кипре и др.) применялись с тем, чтобы, вследствие порой противоположных позиций постоянных членов СБ ООН, не допустить блокирования системы коллективной безопасности ООН, предусмотренной гл. VII её Устава. Термин "операции по поддержанию мира" ("peace-keeping operations") введен в оборот 18 февраля 1965 г. Генеральной Ассамблеей ООН. ОПМ, как правило, не относят к "принудительным мерам", хотя их нередко совмещают с "операциями по принуждению к миру". В научной, политической и юридической литературе под ОПМ, кроме прочего, понима'от "принудительные" меры, осуществляемые ООН или любой другой "третьей" стороной в целях урегулирования последствий вооруженного конфликта.
Выступая за введение в научный оборот нового термина "превентивные миротворческие операции" (ПМО), диссертант показывает, что он является выражением результата типологизации конкретных превентивные действий (акций) по сохранению мира. При обосновании такого подхода диссертант, прежде всего, опирается на базовые международно-правовые нормы по обеспечению мира и безопасности в рамках Устава ООН. ПМО в широком смысле можно рассматривать в контексте ОПМ и мирных средств разрешения "латентных споров" (фактически - ликвидации спорных ситуаций). Но на практике и то и другое, за редким исключением, не имеет прямого отношения к ПМО. Хотя нередко конкретные "угрозы и вызовы" здесь общие.
Сказанное не исключает применения ПМО, препятствующих возобновлению приостановленного конфликта. В противном случае "превентивными" пришлось бы считать только те меры, которые относятся лишь ко вновь возникающим угрозам и ситуациям. Такое узкое понимание ПМО возможно. Но в любом случае следует говорить о том, что признание концепции ПМО в целом расширяют понимание операций миротворчества. В настоящее время цели и принципы осуществления ОПМ существенно изменились, и многие из них (из числа порядка двадцати, имеющих место по состоянию на 1 сентября 2003 года) сближаются с ПМО.
Как полагает диссертант, превентивная дипломатия не является самостоятельным миротворческим инструментом, а сопровождает практически все действия, меры, шаги и т.п. в области обеспечения мира и безопасности. Превентивная дипломатия не может, как иногда утверждается, включать упреждающее развертывание специальных вооруженных сил и, в некоторых случаях, демилитаризацию зон конфликта. Это уже ПМО в чистом виде, предпринимаемая после того, как дипломатические средства не дали результатов.
Теоретически ПМО, как и ОПМ, предназначены не для ведения боевых действий, а для того, чтобы служить "буфером" между противниками, не допустить прямого столкновения между ними, а также предотвратить развязывание войны, агрессии, террористических актов и т.п. Но если размещение вооруженных и других сил, осуществляющих ОПМ, может происходить только с согласия враждующих сторон, то в отношении ПМО ситуация может быть различной. Если она настолько угрожает международному миру и безопасности или чревата массовыми и грубыми нарушениями прав человека, то ПМО могут осуществляться без согласия не только "враждующих сторон", но и отдельного государства и
и
группы государств, чьи действия создали такую угрозу или чье бездействие (неспособность действовать) вызывают настоятельную и не терпящую отлагательства необходимость вмешательства международного сообщества на уровне ООН или региональных организаций (как исключение, в чрезвычайных обстоятельствах - группы государств и даже отдельного государства).
Для ПМО гораздо в большей степени, чем для традиционных ОПМ, проблемным является вопрос о допустимости применения вооруженных сил в "ситуации внутригосударственного конфликта", вспыхивающего, как правило, на религиозной, межнациональной, этнической почве. Порой тончайшая грань может разделять ситуацию, относящуюся к внутренним делам государства, от ситуации, затрагивающей международный мир и безопасность, и цена субъективного оценочного элемента здесь чрезвычайно высока.
В отношении ОПМ мнения юристов-международников в этом плане разделились. Одни полагают, что под действие главы VII Устава ООН подпадают только межгосударственные конфликты и соответствующие принудительные меры предпринимаются СБ ООН с согласия конфликтующих сторон только с целью подавления агрессора. Соответственно принуждение к миру во внутригосударственном конфликте не может проводиться при помощи мер, предусмотренных главой VII Устава ООН. В этой конструкции нет места и для ПМО. Другие подчеркивают, что указанного согласия далеко не всегда удается достичь, но если международное сообщество в лице СБ или ГА ООН, тем не менее, убеждено в необходимости принятия силовых акций, операции ООН с использованием вооруженных сил изменяют свою квалификацию на принудительные, которые (на основе решений СБ в соответствии с главой VII Устава ООН) считается возможным применять как в международных так и во внутригосударственных вооруженных конфликтах. В этом плане интерес представляет точка зрения С.В. Черниченко о том, что правильным было бы признать, что любые операции ООН, связанные с использованием вооруженных сил, должны соответствовать положениям главы VII Устава ООН.
Неприятие упреждающих действий в рамках концепции ПМО приводит сегодня к трагедиям типа Югославской (а ещё ранее Кампучийской и Руандийской), хотя развитие событий в Югославии уже на раннем этапе с очевидностью диктовали необходимость прибегнуть к ПМО. В силу ряда серьезных причин, среди которых не последнее место занимает запрещение агрессии в современном между-
народном праве, Государства редко предпринимают односторонние миротворческие меры, хотя теоретически это допустимо.
С учетом сказанного диссертант предлагает определение ПМО, как оно изложено в выносимых на защиту тезисах 2 и 3. Многочисленные миротворческие операций ООН (Совета Безопасности ООН), в большинстве своем не имеют черт ПМО, связанных с применением вооруженной силы, а являются обычными ОПМ, хотя порой и перерастающими в ПМО. Таковы: миссии по спорной территории между Ливией и Чадом; миссия наблюдателей ООН в Таджикистане; миссия ООН на Гаити; миссии наблюдателей ООН в Уганде-Руанде, операция в Сомали и операция в Мозамбике; миссия наблюдателей ООН в Сальвадоре была (продленная в 1995 г.); группа военных наблюдателей ООН в Индии и Пакистане; временные силы ООН в Ливане; наблюдательная миссия ООН в Кувейте; миссия ООН по референдуму в Западной Сахаре и т.п.
Освещены также цели (объектный состав) превентивных миротворческих операций (Параграф 1.2.). Отмечено, в частности, что со временем ОПМ стали носить многокомпонентный и полифункциональный характер и, кроме прочего, выполнять задачи по ПМО, чаще всего - в условиях внутригосударственного конфликта.
Первыми в этом плане являются цели, которые относятся к предупреждению, недопущению посягательств на международный мир и безопасность. Особое значение цели превентивного применения вооруженной силы приобрели в контексте борьбы с международным и внутригосударственном терроризмом, в частности - на территории других государств. США и Великобритания в своей вооруженной акции против Ирака в 2003 году в этом плане использовали в качестве мотивации эту цель не только как ответ на террористическую акцию 11 сентября 2001 года и другие акты терроризма в мире (самооборона), но и в порядке "превентивной самообороны", с тем, чтобы не допустить дальнейших террористических акций, особенно с использованием ОМУ. Квалификация таких акций в качестве ПМО требует проверки временем.
Диссертант кратко останавливается на понятиях "международный терро-
(
ризм", "государственный терроризм", "частный терроризм" с тем, чтобы отделить и'для данных случаев объект применения ПМО.
Диссертант не исключает правомерности применения ПМО с тем, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу в каком-либо государстве, в ситуации, когда имеет место геноцид (терроризм) против своих соотечественников и ино-
странных граждан, находящихся в соответствующем государстве. В этом плане он отмечает, что концепция "гуманитарной интервенции" получает всё большее понимание, при всей неоднозначности действий НАТО в бывшей Югославии. Недопущение или прекращение массового и грубого нарушения прав человека (соответствующие события исключаются из сферы внутренних дел государства), как представляется диссертанту, становится одной из важнейших целей ОПМ и ПМО, и акции "гуманитарной интервенции", видимо, имеют тенденцию к расширению.
• В работе уделено также внимание общим вопросам целей ПМО в контексте интересов государств по защите с их помощью международного мира и безопасности и национальной безопасности, особенно в свете новых глобальных вызовов и угроз, а также тенденций к глобальному управлению.
Диссертант подчеркивает, что интересы национальной безопасности заставляют государства участвовать в ПМО и что современный мир стал настолько взаимосвязанным, что национальная безопасность стала частью системы международной безопасности. В системе национальной безопасности всегда есть приоритеты, привязанные к определенному историческому периоду, что также может влиять на цели (объективный состав) ПМО. ПМО не предназначены для ограничения (ликвидации) суверенитета государства, или суверенитета народа, как бы их не определять. И даже когда ПМО осуществляется на территории государства при отсутствии его согласия, цель состоит в предотвращении крайне нежелательных, катастрофических явлений, действий, событий, угрожающих миру и безопасности. При этом может в определенной мере и сфере приостанавливаться полновластие государства на своей территории. При условии, что ПМО (ОПМ) носят международно правомерный характер, а не являются политическим прикрытием агрессии.
Диссертант полагает, что субъекты РФ не вправе участвовать в ОПМ (ПМО) за рубежом или "принимать" ОПМ (ПМО) на своей территории без согласия федерального центра и анализирует соответствующие конституции и законы субъектов РФ в отношении их права самостоятельно распоряжаться вооруженными формированиями в определенных случаях.
Односторонностью, по мнению диссертанта, отличается позиция Движения неприсоединения (ДН) в отношении миротворческих операций. Государства-участники ДН видят в ОПМ средство вмешательства в их внутренние дела, с целью изменить традиционный уклад их жизни (подозреваются в этом западные державы, явившиеся инициаторами и разработчиками таких операций). Отчасти
эти подозрения имеют основания, что не должно подрывать сам принцип применения ОПМ и ПМО в интересах мира и международной безопасности.
Субъектный состав принятия решений о проведении превентивных миротворческих операций рассмотрен в параграфе 1.3. диссертации. Под "субъектным составом" понимаются организации (органы), которые принимают соответствующие решения, а также то существо этих решений, которое прямо вытекает из компетенции таких организаций (органов).
Первым среди указанных субъектов является ООН в лице Совета Безопасности ООН и, в отдельных аспектах - Генеральная Ассамблея ООН. ПМО хотя по сути й носят специальный характер, все еще растворяются в элементах ОПМ, не будучи выделенными в самостоятельный вид миротворческий операций ООН. Диссертантом представлен анализ компетенции ГА ООН принимать решения по вопросу применения вооруженных сил в целях миротворчества, хотя Устав и не содержит правовых оснований для проведения таких операций. В работе отмечено, что таким правом ГА обладает только в случае, когда Совет Безопасности окажется парализованным вследствие применения права veto каким-либо из его постоянных членов, в то время как остро кризисный характер рассматриваемой ситуации требует принятия такого решения немедленно. Несколько чрезвычайных сессий ГА ООН такого порядка были проведены, с принятием решений простым большинством голосов. Но подавляющее большинство государств заблокировали ту часть резолюции 377 (V), которая предусматривала использование вооруженной силы в случаях нарушения мира или акта агрессии по решению ГА ООН.
В актив ГА ООН в этом плане можно записать лишь учреждение чрезвычайных сил ООН на Ближнем Востоке (UNEF), которым предназначалась "буферная роль" без права вести боевые действия. Следующая акция, в Конго, с похожими целями, выполнялась на основании резолюции СБ, и обе акции были предприняты с согласия заинтересованных сторон.
В последние три десятилетия СБ чаще прибегает к использованию региональных организаций в данном вопросе. С учетом этого диссертант анализирует положения гл. VII Устава ООН "Региональные соглашения", особенно Ст. 53. Диссертант полагает правильным такое толкование ст. 53, в соответствии с которым принудительные операции, осуществляемые региональными организациями, в любом случае остаются таковыми. Только одни из них имеют разрешение (мандат) СБ и до тех пор, пока СБ, кроме разрешения, не станет непосредственно ру-
ководить операцией, сохраняют статус региональных. Другие принудительные операции, не получившие мандата СБ (их насчитывается много) также сохраняют статус региональных, и вовсе не обязательно должны считаться неправомерными в контексте статьи 53 Устава ООН.
Подробно рассмотрены правовая основа и особенности проведения миротворческих операций в рамках СНГ как региональной организации. Договор о коллективной безопасности (ДКБ), Основные направления углубления военного сотрудничества государств-участников ДКБ от 10 февраля 1995 года и Концепция коллективной безопасности государств-участников Договора от 10 февраля 1995 года непосредственных оснований для применения ПМО не содержат. Вместе с тем, на сессии СКБ государств-участников ДКБ (24 мая 2000 г., Минск) среди важнейших документов общего порядка утвержден Меморандум о повышении эффективности Договора и его адаптации к современной геополитической ситуации, который содержит, кроме прочего, новации, привлекающие особое внимание в контексте исследуемой темы. Это: усиление координации мер государств-участников по совместному противодействию новым вызовам и угрозам национальной. региональной и международной безопасности с акцентом на решительную борьбу против международного терроризма; в интересах предотвращения и урегулирования конфликтов на территориях государств-участников рассмотрение вопроса о создании при СКБ консультативного механизма по проблемам миротворческой деятельности и начало, в соответствии с национальным законодательством, работы по формированию коллективных миротворческих сил быстрого реагирования.
На состоявшейся 25 мая 2001 г. в Ереване очередной сессии СКБ рассмотрены вопросы создания коллективных сил быстрого развертывания в Центральной Азии, противодействия нестабильности и терроризму на Кавказе, дальнейшему расширению НАТО на Восток. Соответствующее решение будут принимать главы государств при согласии запрашивающей помощи стороны, и оно не требует одобрения парламентов государств. В Бишкеке располагается Координационный штаб в Центрально-Азиатской системе.
В целом, проведение миротворческих операций "на пространстве СНГ" (это не обязательно означает проведение их самим СНГ) отличается двумя основными особенностями, не совпадающими с характеристикам ОПМ, проводимых СБ ООН. Эти особенности таковы:
1. В состав "миротворческих сил" включаются только контингента от государств, интересы которых непосредственно затронуты конфликтом (государство места конфликта и государства-союзника по договору).
2. Мандатом на проведение операций служат не резолюции СБ ООН, а Заявления Сочета Глав государств-участников СНГ или самих Глав государств или даже двусторонние межгосударственные соглашения, не устанавливающие сроков проведения операции. Политические реальности на пространстве СНГ таковы, что практически все надежды на прекращение, приостановление или предотвращение конфликтов здесь связаны с определяющей, а чаще - единственной, военной ролью России. Россия понимает эту роль и, несмотря на огромные проблемы, которые у нее есть в собственной внутренней жизни, ни в одном случае не отказывается от помощи братским государствам, с которыми история связала долгими десятилетиями совместной жизни. Идеологией этой помощи, которая, по бсеобщему признанию, оказывает стабилизирующее влияние в "горячих точках" СНГ, и на будущее пронизан ряд законов и подзаконных актов РФ, как, например, Основы (Концепция) государственной политики Российской Федерации по военному строительству на период до 2005 года, новая военная доктрина России 2003 года.
Предположительно, проведение ОПМ и ПМО на пространстве СНГ с участием российских миротворческих контингентов без участия СБ ООН и ОВСЕ будет продолжаться. Большинство государств центральноазиатского и кавказского регионов испытывают острую необходимость в дальнейшем поддержании политической стабильности в регионах и каждой отдельно взятой стране, чего они не в состоянии достичь самостоятельно, а к "западной" помощи (к которой причисляют помощь и ООН и ОВСЕ) относятся сдержанно. Характерна в этом плане позиция центрально-азиатских государств и общественных организаций, призывающих к бдительности в отношении "имплантирования общеевропейских стандартов в области прав человека и фундаментальных свобод" на их национальной почве с помощью миротворческих операций. Со стороны России и других государств-участников СНГ такая политика при ОПМ/ПМО не ожидается. Отсюда и стремление на пространстве СНГ обойтись собственными средствами, даже если они фактически выглядят как российское миротворчество.
Значительное внимание уделено военным акциям НАТО, особенно в бывшей Югославии. Диссертант анализирует Стратегическую концепцию НАТО и попытки НАТО (в том числе путем отрицания за собой качества региональной ор-
ганизапии). не следовать положениям ст. 53 Устава ООН и распространить сферу своей военной активности за рамки статьи 5 Договора о коллективной самообороне. В 1994 году, на саммите в Брюсселе руководство НАТО все же заявило о готовности сотрудничать с ООН в операциях по поддержанию мира и других операциях "под руководством Совета Безопасности ООН".
Совет Безопасности нередко предоставляет всего лишь правовое прикрытие, формальную легитимацию проводимых силовых (миротворческих) акций, тогда как региональные организации эффективно обеспечивают все практические аспекты их проведения, не нуждаясь в помощи ООН. Строго говоря, данные соображения справедливы и в отношении силовых операций на пространстве СНГ. Но одно дело, когда соответствующие военные операции ad hoc являются, как на пространстве СНГ, вынужденным "тушением пожаров" и не представляют из себя концептуально утвержденных действий, другое - когда такие же действия являются реализацией официальной политики (НАТО). Тот факт, что все государства-члены НАТО одновременно являются членами ООН и что в Уставе НАТО подчеркивается приверженность НАТО целям и задачам ООН и стремление соблюдать Устав ООН, налагает на НАТО обязательства в контексте Главы III Устава ООН и конкретно - ст. 53. И то, что в Югославском конфликте Устав ООН не был соблюден - факт очевидный. Отступление от требований ст. 53 происходит и на просгранстве СНГ. Но никогда здесь не допускалось таких крайних мер, какие были приняты НАТО и США в Югославии.
Ряд особенностей присущ полномочиям и деятельности в рассматриваемом вопросе СБСЕ/ОВСЕ. ОВСЕ, правопреемница СБСЕ, крупнейшая региональная организация, насчитывающая 54 члена из Европы, а также Северной Америки и Центральной Азии. ОВСЕ основывает свою деятельность на системе раннего предупреждения. мерах по укреплению доверич и безопасности, человеческого измерения (демократии, прав человека, власти закона), имеет в своей структуре органы, занимающиеся вопросами сотрудничества с ООН и с межправительственными региональными организациями, такими как Совет Европы, НАТО, Совет североатлантического сотрудничества, Западноевропейский союз (ЗЕС).
Не подлежит сомнению компетенция СБСЕ/ОВСЕ в деле миротворчества в европейском регионе. Но практическая деятельность СБСЕ/ОВСЕ в данной области сводится к максимальному использованию методов превентивной дипломатии и созданию условий для дальнейшего развития мира с ориентацией на права человека. Урегулирование споров и конфликтов в принципе остается за рамками
такой политики. Такое "внеконфликтное" миротворчество сохранилось у СБСЕ/ОВСЕ и после 21 ноября 1990 года, когда участники Хельсинского Заключительного акта 1975 года подписали в Париже Хартию для Новой Европы. ОВСЕ сосредоточила свои усилия, как и прежде, на стадиях предотвращения конфликтов (в мониторинге ситуаций, предупреждении об опасности и особенностях конфронтации конфликтующих сторон на латентной стадии развития споров и конфликтов) и ликвидации их последствий (постконфликтной реабилитации). Это относится и к сильным и к слабым сторонам данной Организации.
В других регионах (кроме европейского и СНГ) проведение указанных операций более привязано к решению СБ и руководству операциями с его стороны, хотя это и называется часто "тесное сотрудничество с СБ". Фактически это сотрудничество выражается в соответствующей помощи Совету Безопасности ООН.
В Африке эту помощь оказывают Организация африканского единства (ОАЕ), Лига арабских государств (ЛАГ), Организация Исламская конференция (например, в развертывании ОПМ в Сомали). Экономическое сообщество западно-африканских государств (ЭКОВАС) создало группу военных наблюдателей и разработало планы миротворческих операций.
Диссертант скептически оценивает предложение Франции, сделанное в начале 90-х годов, создать "африканские силы вмешательства" на субрегиональном уровне под политическим руководством ОАЕ. Условий для создания таких сил не существовало, и неудивительно, что окончилась эта инициатива традиционно: в 1995 г. Египет, Гана, Нигерия, ЮАР, Замбия и Зимбабве предложили провести подготовку кадров для поддержания мира в своих центрах.
Ряд африканских стран стремятся повысить роль в данной сфере субрегиональных органов и организаций, среди которых в последнее время выделяется Ассоциация южноафриканских государств, созданная в 1994 г. Именно её Южноафриканское сообщество развития предложило в марте 1995 г. рассматривать в качестве главного органа для предотвращения и разрешения конфликтов в Южной Африке и контроля над ними. Четкой концепции "предотвращения" в этом плане обнаружить трудно, но в Африке существуют значительные резервы для проведения именно ПМО, а не ОПМ в их традиционном понимании.
Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) является основной в Азии по вопросам проведения миротворческих операций. Но единственным мероприятием, которое можно записать в актив этой Организации, является урегулирование камбоджийской проблемы.
ООН в последнее время старается следовать концепции поддержания мира при тесном сотрудничестве и взаимодействии с региональными организациями, что в действительности приобретает характер переноса центра тяжести именно на региональные усилия. Характерно, что принятая ГА ООН Декларация о совершенствовании сотрудничества между ООН и региональными соглашениями или органами в области поддержания международного мира и безопасности от 9 декабря 1994 года предусматривает такие формы указанного сотрудничества как: обмен информацией и консультации и поддержка со стороны ООН региональных усилий по поддержанию мира.
Поддержка со стороны ООН - это примечательно. Можно сказать, что, с одной стороны, СБ все более устраняется от руководства ОПМ, передавая свои полномочия региональным организациям и другим многонациональным группировкам или ;<оалиции государств, так и последние всё активнее используют возможности осуществлять ОПМ/ ПМО без участия СБ, по взаимной договоренности (договорам).
В то же время, в Уставе ООН невозможно обнаружить правовые основания, позволяющие СБ самоустраниться от выполнения своей главной функции. Можно в данном случае указать на нелегетимность и противоуставной характер решений, действий и воздержания от действий СБ ООН. Но более конструктивно предложение о "необходимости четко оформленной в соответствии с положениями главы VII (и Устава ООН в целом) новой концепции поддержания мира в рамках ООН, способной адекватно ответить на вызовы времени" и о возможности создания международных систем безопасности "не только сверху, но и снизу, с регионального уровня", как об этом заявил Президент Казахстана, выступая на специальном торжественном заседании по случаю 50-летия ООН 22 октября 1995 года. Важно, однако, чтобы при принятии практических решений СБ не был вообще отодвинут в сторону. Это не должно означать отрицания за региональными организациями права вводить ПМО/ОПМ и без согласия на то ООН в чрезвычайных ситуациях, не оставляющих времени на размышление. Но обязательной должна быть процедура согласования вопроса с СБ или информация его о принятых мерах.
Параграф 1.4. посвящен вопросу формирования и состава вооруженных сил, участвующих в проведении превентивных миротворческих операций.
Применительно к ООН указано на ст.ст. 42 и 43 Устава ООН, где закреплено
право ООН применять военную силу для восстановления международного мира и безопасности и обязанность "всех членов организации...предоставлять в распоряжение Совета Безопасности по его требованию... необходимые вооруженные силы". Эти статьи оказались бездействующими, поскольку СБ с самого начала стал обращаться к государствам с просьбой, а не с требованием выделить в его распоряжение соответствующие войска, а государства выделяли их исключительно на добровольной, договорной основе.
Силы ПМО/ОПМ, как правило, не ограничены вооруженными силами. В них включается и гражданский сектор, без персонала которого невозможно обойтись и в процессе проведения акции (урегулирования конфликта) и в послекон-фликтном урегулировании.
В настоящее время обсуждается возможность создания "резервной армии ООН", которая состояла бы из выделяемых также на добровольной основе, специально подготовленных частей национальных вооруженных сил, постоянно расположенных на территории своего государства, но готовых оперативно, по решению СБ, поступить в распоряжение Генерального секретаря ООН для целей ОПМ/ПМО в различных районах мира.Видимо, появление этой армии не приведет к тому, что традиционные силы ОПМ/ПМО перестанут использоваться. Вероятнее сохранение "параллельных" ОПМ/ПМО на уровне региональных организаций, групп государств, в двусторонних отношениях. В силу ограниченности своих возможностей "Резервная армия ООН" на этапе становления увязнет в нескольких крупных операциях, оставляя без внимания множество ситуаций меньшего масштаба. ПМО в этом плане принципиально предполагают не "блиц-криг", а длительное буферование сил, изготовившихся к конфликту.
В любом случае настоятельно необходимо укрепление существующей системы ОПМ/ПМО под эгидой СБ на основе "резервных соглашений" ООН с отдельными государствами-членами ООН. Эти соглашения нередко выражаются в форме "Меморандума о взаимопонимании", которая становится все более популярной. Основные ее достоинства - в сочетании общего руководства со стороны ООН миротворческим контингентом и контроля государств-участников за проведением миротворческих акций ООН.
По сравнению с "резервными силами ООН" менее реальными выглядят предлагаемые войска быстрого реагирования ООН или постоянно действующие Вооруженные силы ООН, несмотря на то, что идею создания последних и поддержал, в частности, Генеральный секретарь ООН Бутрос Гали в своем докладе
Совету Безопасности ООН в июне 1992 г.. (Хотя элемент добровольности и "резервные силы ООН" делает все более малоэффективными).
Но самое революционное в рассматриваемом вопросе состоит в предложении комплектовать такие вооруженные силы ООН из числа добровольцев (наемников) из разных государств по срочным контрактам на период в три-пять лет. Данный вариант также уступает по своей приемлемости варианту "резервных сил ООН". Международное сообщество еще не настолько трансформировалось, чтобы большинство государств спокойно воспринимали вооруженные акции "добровольцев" на своей территории, часто ассоциируемых с пиратами и другими искателями легкой наживы.
В любом случае, как бы ни формировались войска ООН, неизбежно значительное повышение, точнее сказать - возрождение, роли Военно-штабного комитета (ВШК) СБ ООН, куда ex officio входят начальники штабов государств - постоянных членов СБ (на постоянной основе представленные в ВШК сотрудниками их национальных ведомств), и "для работы в ВШК" может быть приглашено любое государство-член ООН. Но несомненно, что в работе ВШК, особенно при планировании и проведении ПМО, как в зеркале, отразятся противоречивые позиции постоянных членов СБ в отношении конкретных операций.
В условиях, когда ООН упускает инициативу в данных вопросах из своих рук, региональные и субрегиональные структуры, предлагают свои модели формирования вооруженных сил ОПМУПМО. Так, главы Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана предложили в своем обращении к Генеральному Секретарю ООН создать совместный Центральноазиатский миротворческий батальон. Генеральный секретарь ООН назвал это решение "важным шагом в поддержании международного мира". Это событие позволяет считать что вслед за Европой тенденция создания региональных сил для использования в целях ОПМ или ПМО становится правилом, которому последуют и другие регионы.
В рамках СНГ следует особо выделить создание Коллективных миротворческих сил СНГ численностью в 16 тыс. человек на основе соглашения от 24 сентября 1993 г. с Протоколом к нему от 10 февраля 1995 г. Согласно решению глав государств СНГ от 15 апреля 1994 г. в состав указанных Сил выделили свои войска Казахстан, Кыргызстан, Россия и Узбекистан. Эти силы первоначально были задействованы в миротворческой миссии на территории Таджикистана без какого-либо мандата ООН или ОВСЕ. По своей сути это - ПМО, а сроки пребывания данных сил в Таджикистане предполагалось определять по мере достижения по-
литического урегулирования и национального примирения в стране. (Характерно, что в декабре 1998 г. из состава Коллективных миротворческих сил СНГ в Таджикистане был выведен узбекский миротворческий батальон, а марте 1999 г. -кыргызский пограничный батальон. Остались только российские и казахстанские подразделения. Это не настраивает на оптимистичный лад в отношении судеб регионального миротворчества).
По вопросам подготовки и обучения военного и гражданского персонала для миротворческих сил подписано соответствующее Соглашение в ноябре 1995 г. в Москве на заседании Совета министров обороны и глав правительств стран СНГ. Нерешенной проблемой в рамках этого Соглашения является вопрос о специальной подготовке, оснащения и обучения воинских контингентов СНГ. В этом отношении опыт имеет только Россия.
Предметом краткого анализа в работе являются также вопросы финансирования ПМО.
В Главе 2 работы исследуются основные условия, которым должно отвечать применение вооруженных сил в рамках превентивных миротворческих операций.
Наличие латентной (скрытой) предкризисной ситуации, подтвержденной объективными данными (параграф 7.1.) диссертант относит к числу одного из таких условий, ориентируя на точное осмысление самого понятия "безопасность" и проблемы источников современных угроз.
Объективной основой ПМО (в узком значении) является наличие непосредственной внутренней или внешней угрозы, а цель, соответственно, сводится к тому, чтобы не допустить перерастания ее латентной фазы в открытую. Здесь чрезвычайно велика роль оценочного фактора: на какой стадии латентной фазы начинать ПМО.
Должна быть не просто налицо эта латентная фаза, а определенная критическая масса в ситуации, объективно диктующая принятие решения о ПМО. В противном случае ПМО превратится в ширму для произвола в международных отношениях. Определять наступление такой критической массы в конкретной ситуации, видимо, всегда будет субъект-мандатарий (самомандатарий). Но в принципе соответствующие аспекты этой латентной фазы (дестабилизирующие факторы) всегда очевидны для конкретных государств и регионов. Как правило, они неоднократно фигурируют в официальных заявлениях, документах, СМИ и т.д. Диссертант дает их примерный перечень.
Диссертант анализирует положения (пп 4 и 5) Военной доктрины Российской Федерации, отмечая, что наиболее очевидной для принятия ПМО является ситуация угрозы агрессии, определение которой представлено в Резолюции ООН 1974 года и mutatis mutandis повторено в данной Доктрине. Более сложным представляется определение непосредственной угрозы агрессии, поскольку критериев для квалификации такого рода действий в законодательстве РФ не выработано, а п. е) Военной доктрины РФ охватывает лишь один из случаев, который может служить основанием для ПМО. О непосредственной угрозе агрессии, по мнению диссертанта, могут свидетельствовать: учащение пограничных конфликтов, наращивание вооруженных сил и бандформирований в пограничных районах, резкая активизация диверсионных акций и разведывательной деятельности со стороны предполагаемого агрессора.
С учетом признаков складывающейся оперативной обстановки может быть принято решение либо о подготовке к самообороне от вероятной агрессии, либо о ПМО. Последняя может быть предпочтительнее и оправданнее в условиях, когда существуют неопровержимые данные о том, что противник готовится применить ОМУ. Главная задача ПМО - устранить возможность перерастания предкон-фликтной напряженности в реальный конфликт. При этом должно быть очевидным, что все возможные мирные средства предотвращения конфликта (прежде всего, с помощью превентивной дипломатии) исчерпаны.
Угроза целостности государственной территории является одним из наиболее болезненных для государств факторов, способных вызвать указанную латентную ситуацию. Диссертант показывает, что политически наиболее острыми в этом плане являются ситуации, вызванные стремлением некоторых членов федераций обрести независимость на основе принципа самоопределения. С самого начала в этом деликатном политическом вопросе должна быть занята твердая позиция. Диссертант формулирует её так: современные политико-правовые реалии таковы, что члены федераций (не только субъекты РФ) не вправе выражать свое самоопределение таким образом, чтобы выходить из состава федерации в нарушение её конституции, территориальной целостности, если это не санкционировано федеральным законом с одновременным внесением соответствующих изменений в конституцию федерации. Вопрос обстоит так, что в территориальном отношении (целостности территории) фактически замораживается status quo всех федераций мира, если на уровне Центра не выражено легитимное согласие на территориальное самоопределение субъекта федерации.
Диссертант приводит в этой связи положения Декларации принципов международного права 1970 года, Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г.; Специального доклада подкомиссии ООН по предупреждению дискриминации и защите национальных меньшинств 1980 г.; Итоговых документов Венской встречи 1986 г.; документа Копенгагенского совещания конференции по человеческому измерению СБСЕ 1990 г., а также ряда других документов.
Поскольку среди важных государственных интересов объектом охраны является также территориальная неприкосновенность государства (тесно связанная с территориальной целостностью), соответствующие акты посягательства на нее также создают угрозы, относящиеся к предмету настоящего параграфа.
К числу соответствующих угроз следует относить и угрозу экоцида типа того, что имело место в Кампучии, Руанде и Югославии (и ещё ранее - проводимого гитлеровской Германией в качестве части национальной политики). Отвергая методы действий США и НАТО в Югославии, тем не менее, следует считать возможным и необходимым принятие ПМО в подобных случаях как можно раньше. Что касается угрозы экологической катастрофы, то здесь трудно найти оправдание "внешним" превентивным операциям именно с использованием вооруженных сил. Последние могут вводиться в район экологического бедствия только в случае возникновения массовых беспорядков и вооруженных столкновений. А в обычной ситуации экологического бедствия свою работу должны делать подразделения служб чрезвычайных ситуаций.
Исследовано в работе также такое условие как исчерпание средств мирного воздействия (параграф 2.2.). Прежде всего, под этим имеется в виду средства мирного разрешения международных споров, как они перечислены в статье 33 Устава ООН и расширены на практике.
В этом плане диссертант толкует положения Пакта Лиги арабских государств; Устава Организации африканского единства; соответствующие действия, проводимые по результатам наблюдения за развитием кризисных ситуаций; принятого в США в 1994 году Акта о разрешении конфликтов в Африке. На основании последнего документа США помогли создать Центр по управлению конфликтами в штаб-квартире ОАЕ в Аддис-Абебе, где группа гражданских и военных специалистов круглосуточно ведет наблюдение за развитием кризисных ситуаций в Африке. В рамках этого Центра, в июне 1995 г. на саммите ОАЕ принято решение о создании Сети раннего предупреждения.
К числу средств мирного воздействия диссертант относит также семинары по раннему предупреждению, превентивной дипломатии и поддержанию мира, которые организовала Великобритания в Египте, Гане, Зимбабве и Ботсване; посещение Генеральным Секретарем СБСЕ/ОВСЕ в 1994 году всех пяти стран Центральной Азии - новых членов Организации; работу в Казахстане и Кыргызстане для изучения положения цыган в декабре 1995 года Верховного Комиссара ОВСЕ по делам национальных меньшинств и открытие бюро ОВСЕ по связи в Центральной Азии в Ташкенте в июле того же года и т.п.
» Кроме ранней диагностики конфликтных отношений, важное значение
имеют также политический менеджмент, превентивная дипломатия, такие меры как конструктивные заявления политиков и общественных деятелей, открытие представительств государств при международных региональных организациях, постоянная работа самих этих организаций и представительств в необходимом направлении. Активное сотрудничество государств региона с региональными организациями (не говоря уже про ООН и другие универсальные организации) по максимально возможному числу направлений само по себе значительно способствует стабилизации обстановки в регионе.
Отмечается также важность отношений с Верховным комиссаром ОВСЕ по делам национальных меньшинств в контексте человеческого измерения, круглые столы по вопросам межнационального согласия, военное сотрудничество (участие государств региона в Форуме по сотрудничеству в области безопасности (ФСБ) и Совместной консультативной группе по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (СКГ ДОВСЕ), ежегодный обмен информацией о вооруженных силах в рамках Венского документа по мерам укрепления доверия и безопасности 1994 г. и т.п., сотрудничество по охране окружающей среды (в частности, использования водных ресурсов государствами Центральной Азии и реализации под эгидой ОВСЕ программы "Окружающая среда для Европы").
Применение мирных средства в данном случае не означают стремления мирно урегулировать сам конфликт как таковой. Пред - миротворческие мирные средства, в принципе, имеют ту же задачу, что и ПМО, но осуществляются всегда доПМО.
Проблематика получения мандата на проведение превентивных миротворческих операций является предметом исследования в параграфе 2.3. диссертации. Круг возможных субъектов - мандатариев ПМО/ОПМ может быть довольно широк: СБ ООН; ГА ООН (в исключительных случаях); руководящие ор-
ганы международных региональных организаций; коллективно - главы государств согласно документам таких организаций (СНГ, например); коллективно - главы I осударств по собственной инициативе; единолично главы государств; высшие государственные органы. Особняком стоит ситуация, когда ПМО/ОПМ выполняются в качестве реализации договора между государствами, как в случае с Молдовой, и конкретный мандатарий как бы отсутствует (им можно считать стороны, подписавшие договор, и даже сам договор).
Касаясь ситуации, связанной с проведением вооруженной акции в 2003 году США и Великобританией против Ирака, диссертант отмечает, что возник прецедент превентивного применения вооруженных сил на территории иностранного государства без согласия последнего и без мандата ООН или региональной организации, а также при отсутствии не только нападения (агрессии) со стороны такого государства, но даже приготовлений к нему. Это тот случай, когда "превентивная составляющая" операции требует дополнительного обоснования, а квалификация самой операции как миротворческой остается под вопросом.
Далее в диссертации освещены соответствующие аспекты ОПМ/ПМО на пространстве СНГ, в частности, в Республике Таджикистан, по поддержанию мира в Абхазии (Грузия), в Южной Осетии, в Приднестровском регионе Республики Молдова. В целом же политическое решение о проведении миротворческой операции в СНГ, как правило, принимает Совет глав государств СНГ на основе обращения к нему одного или нескольких государств-участников Содружества. О принятом решении незамедлительно должны информироваться Совет Безопасности ООН и Председатель ОВСЕ. Это - новая модель миротворческих операций, вытекающая их объективных реалий международной (региональной) жизни.
Здесь есть свои специфические особенности. В частности: политический мандат на проведение указанных операции не полностью соответствуя требованиям, предъявляемым ООН. Так, правовой базой проведения операций по поддержанию мира в Приднестровье и Южной Осетии являются не резолюции СБ ООН и даже не решения (Заявления) Совета Глав государств-участников СНГ, а двусторонние межгосударственные соглашения России с Молдовой, России с Грузией, которые к тому же не устанавливают временных сроков пребывания миротворческих контингентов в зонах конфликтов. В состав сил ОПМ/ПМО включаются иногда воинские части сторон, непосредственно вовлеченных в конфликт (в Приднестровском регионе Республики Молдовы и в Южной Осетии).
Специальное внимание уделено "мандатным полномочиям" НАТО и ОВСЕ. Попытки НАТО обосновать свой статус не как региональной, а как универсальной организации свидетельствуют о стремлении лидеров НАТО вывести Организацию, по меньшей мере, на уровень ООН с выдачей мандата НАТО на ОПМ/ПМО без оглядки на полномочия СБ ООН и статью 103 Устава ООН в вопросах обеспечения международного мира и безопасности.
В этом плане (в том числе учитывая действия двух главных членов НАТО, США и Великобритании, в Ираке) следует предполагать, что самоуполномочивание НАТО (самомандат) на будущее продолжится в вопросах борьбы с распространением ОМУ и с международным терроризмом. Но вполне вероятно, что та-V кое самоуполномочивание всё более будет ненужно в силу того, что ООН, судя по всему, переходит к практике использования НАТО в качестве "вооруженной силы ООН".
Всё говорит о том, мы являемся свидетелями кардинального изменения самой концепции ООН в подходе к миротворческим операциям. Усиление в таком подходе силового начала не вызывает сомнений. Но, как представляется, одновременно всё большее понимание получает настоятельная необходимость в признании приоритетности ПМО в этом процессе.
В параграфе 2.4. исследуется вопрос соблюдения норм международного гуманитарного права при проведении превентивных миротворческих операций.
Бытует мнение, что при участии в военных действиях сил ООН или других международных организаций, соблюдение норм МГП возлагается не на государства, чьи воинские контингента выделены в состав таких сил, а на саму Организацию (в том числе - на ООН). Т.е. сама Организация может стать "стороной в конфликте". А это значит - нести ответственность.
Такая позиция представляется диссертанту искусственной. Во всяком случае, в том, что касается ООН. Во-первых, государства предоставляют войска ООН для целей ОПМ/ПМО на добровольной основе, зная, на что идут и в пределах каких норм МГП должны действовать их солдаты и офицеры. Во-вторых. ООН не имеет и не может иметь никаких собственных целей в проводимых ОПМ/ ПМО, действуя исключительно в интересах государств-членов.
Последние и должны нести ответственность за действия своих военнослужащих (не исключая и персональной ответственности самих военнослужащих в Международном Уголовном Суде и национальных судах). В-третьих, только к
области теоретических экскурсов можно отнести вопрос об ответственности ООН за действия персонала Вооруженных сил ООН при несоблюдении последними корм МГП. И по сути это неосуществимо (политическая ответственность здесь не имеет смысла, а на материальную у ООН просто нет средств, а если и найдутся, то из карманов все тех же государств-членов). И по форме неосуществимо: в каком суде будут судить ООН? В собственном Международном в Гааге? В Международном уголовном? В национальных? И возможно ли принципе представить такое событие как суд над ООН?
В своих заявлениях и соглашениях о силах по поддержанию мира ООН неизменно настаивает на том, что эти силы должны придерживаться "принципа и духа" основных Конвенций из области МГП и добросовестно осуществляет через свои органы контроль за соблюдением принципов МГП персоналом таких сил. Но это всего лишь контроль, призванный удостовериться в знании и гарантировать соблюдение личным составом, поступивших во временное распоряжение ООН, норм МГП.
Другое дело, если будут созданы постоянные Вооруженные силы ООН, части (подразделения) которых формируются не на национальной основе и изначально не имеют национального подчинения, а тем более если реализуется идея о комплектации Вооруженных сил ООН из частных формирований. Но всё это пока что в стадии проектов.
Вместе с тем, нельзя не учитывать, что именно ООН (или другая международная организация), выдавая мандат, уполномочивает "силы ООН" принимать участие в боевых действиях, применять вооруженную силу в ходе как традиционных ОПМ, так и ОПМ с направленностью ПМО. Формально это предусматривается для целей самообороны, или в ответ на любые попытки насильственными средствами воспрепятствовать выполнению ими обязательства в соответствии с мандатом. А фактически силы ООН и других организаций (в рамках СНГ в том числе) иногда оказываются втянутыми в настоящие боевые действия. (Наглядный пример - Сомали).
Специфичное значение приобретает здесь само понятие "конфликт". Дело в том, что прибывшие к месту дислокации силы ПМО/ОПМ, как правило, оказываются втянутыми в мелкие стычки и столкновения местных лиц и групп между собой, а также против самих сил ОПМ/ПМО. Это не относится к собственно конфликту, вследствие которого и для предупреждения, прекращения которого и т.п. прибыли данные силы.
Означает ли это, что в таких стычках и столкновениях силы ПМО/ОПМ не должны руководствоваться нормами Ml II? Некоторые юристы полагают, что не должны, исходя из формальных соображений типа: "отсутствуют элементы, составляющие вооруженный конфликт".
Диссертанту эти соображения предстгвляются сомнительными. Кроме норм "Гаагского права" и "Женевского права", привязанных к вооруженным конфликтам, существует большое число норм МГП, закрепленных в других международных'документах, и, кроме прочего, основывающихся на элементарных соображениях человечности и гуманности.Собственно "гуманитарное право конфликтов" начинает применяться с момента (дня, даты), когда стороны в конфликте определенно выразили отказ выполнять предложенные силами ПМО/ОПМ меры и наступает этап непосредственного силового принуждения. Аналогичные действия применяются для обеспечения поставок гуманитарной помощи или с целью положить конец нарушениям норм МГП.
Силам ПМО/ОПМ дополнительные возможности предоставляет ст. 1, общая для всех четырех Конвенций, гласящая, что государства обязуются при любых обстоятельствах не только соблюдать, но и заставлять соблюдать (действуя при этом как индивидуально, так и коллективно) нормы МГП.
Всё чаще силы ПМО/ОПМ участвуют в предотвращении и погашении немеждународных, т.е. внутренних вооруженных конфликтов. А здесь не только психологический, но нормативный (внутригосударственный) контекст обладает спецификой.
Например, в соответствии с Военной Доктриной Российской Федерации главная цель применения Вооруженных сил РФ во внутреннем вооруженном конфликте состоит в "разгроме и ликвидации незаконных вооруженных формирований, создании условий для полномасштабного урегулирования конфликта на основе Конституции Российской Федерации и федерального законодательства".
Понятно, что даже когда вооруженные силы ПМО/ОПМ действуют уже в боевой обстановке, вынужденные отвечать на провокации или иные действия против них с применением оружия со стороны местных националистических, религиозных, этнических и прочих конфликтантов (не исключая иногда - и со стороны правительственных войск, когда ПМО осуществляется без согласия соответствующего государства) у них нет такой цели как разгром и ликвидация противника. Это во многом определяет и характер применения норм МГП в таких случаях.
Односторонние вооруженные действия I осударства на своей территории не имеют отношения к ПМО. Иное дело, когда "принимающее" государство (или его союзник) соучаствует в таких ПМО (это случалось на территории СНГ). Тогда в психологическом отношении войска ПМО условно разбиты на две части. "Местная часть" отих войск продолжает руководствоваться государственной задачей "разгромить и ликвидировать". Перед иностранной частью сил ПМО стоит задача только превенции, сдерживания и, в крайних случаях, самообороны.Кроме того, "повстанцы" воспринимают иностранные подразделения сил ПМО как союзные силам государства, против которого они восстают. А "национальная часть" сил ПМО воспринимает "иностранную часть" сил ПМО как своих союзников в противодействии "повстанцам".
Всё это резко меняет акценты в "гуманитарной составляющей", имея в виду моральные и социальные императивы, которыми руководствуется в этом конкретный солдат и офицер и в особенности их командование. Именно в силу задачи "разгромить и ликвидировать" вооруженные конфликты немеждународного характера происходят с особым ожесточением, в них почти всегда не соблюдаются элементарные требования МГП. В ст.З, общей для всех Конвенций 1949 года, применимой к немеждународным вооруженным конфликтам, эти элементарные требования установлены для сторон, находящиеся в конфликте. И хотя силы ПМО не могут быть "стороной в конфликте", они обязаны соблюдать эти требования.
В работе рассмотрены соответствующие положения Протокола I и Протокола II в отношении применимости нормы МГП к определенной категории лиц при ПМО, отмечена важность определения понятия "конфликт", которого нет в Женевских конвенциях и в Протоколах.
В этом плане диссертанту представляются полезными те положения Военной доктрины РФ, где отмечается, что "вооруженный конфликт может возникнуть в форме вооруженного инцидента, вооруженной акции и других вооруженных столкновений ограниченного масштаба и стать следствием попытки разрешить национальные, этнические, религиозные и иные противоречия с помощью средств вооруженной борьбы".
Глава 3 работы называется "Порядок проведения превентивных миротворческих операций и постконфликтные обязательства".
Параграф 3.1. посвящен базовым правилам применения вооруженных сил прй проведении превентивных миротворческих операций. Диссертант, прежде'всего, отдает, должное общему теоретическому подходу относительно действенности и эффективности системы международной безопасности, основывающейся на строгом соблюдении общепризнанных принципов международного права, в том числе - принципа воздержания от применении силы.
В частности, в контексте п.4 ст.2 Устава ООН диссертант выявляет границы правомерного применения вооруженной силы при проведении ПМО, выдвигая несколько принципиальных позиций. Отдельное внимание уделено вопросу о праве на индивидуальную и коллективную самооборону в контексте ст. 51 Устава ООН, особенно учитывая возродившийся в политике интерес к концепции превентивной самообороны. По мнению диссертанта, заслуживает внимания возможность трактовки концепции превентивной самообороны как разновидности ПМО. Но указанные операции ни в коем случае нельзя связывать с философией возмездия и в вообще с ответными действиями. . .
Концепция "превентивной самообороны" выходит за узкие рамки ст. 51 Устава ООН и приобретает, кроме прочего, оттенок превентивной самообороны всего мирового сообщества против актов международного терроризма, способных угрожать самому существованию человечества при попадании в руки террористов наиболее совершенного ОМУ. Известное решение Международного суда ООН по делу "Никарагуа против США", отвергшего довод США о превентивной самообороне. в этом плане, по мнению диссертанта, устарело.
Как полагает диссертант, Новая Стратегическая концепция НАТО с очевидностью пронизана философией превентивной самообороны, поскольку предусматривает "эффективное реагирование на кризисные ситуации", "в том числе путем осуществления операций, не предусмотренных статьей 5", иначе говоря, военных мер, не имеющих чего-либо общего с самообороной или санкциями по Уставу ООН. На проведении таких операций в Концепции делается больший акцент. чем непосредственно на обороне от реального нападения.
В Концепции к числу рисков для безопасности и стабильности в Евроатлан-тическом регионе и вокруг него отнесены: региональные кризисы "на периферии альянса", этническая и политическая вражда, территориальные споры, неадекватные или неудачные попытки реформ, нарушения прав человека и распад государств. терроризм, саботаж и организованная преступность, перебои в поставке жизненно важных ресурсов, неконтролируемое перемещение огромных масс лю-
дей. особенно в результате вооруженных конфликтов. Все эти факторы могут обусловливать военно-силовое реагирование со стороны НАТО. За расширенную интерпретацию права на индивидуальную и коллективную самооборону в ноябре 199а г. высказалась Североатлантическая Ассамблея, по мнению которой это право должно "включать защиту общих интересов и ценностей, в том числе в случае, когда последним угрожают гуманитарные катастрофы, преступления против человечности и военные преступления".
Диссертант отмечает, что руководство НАТО с очевидностью переходит на мышление категориями ПМО (не используя эту терминологию).
Анализируя межгосударственные документы СНГ в военной отрасли, диссертант отмечает, что они не содержат прямых норм о ПМО, но могут быть истолкованы в их пользу. Качественно новую ситуацию создало подписанное шестью государствами СНГ 15 мая 1992 г. в Ташкенте Договора о коллективной безопасности (ДКБ). Договор предусматривает, что в случае возникновения угрозы безопасности, территориальной целостности и суверенитету одного или нескольких государств-участников, либо угррзы международному миру и безопасности государства-участники будут незамедлительно приводить в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций и принятия мер для устранения возникшей угрозы в порядке осуществления права на коллективную самооборону в соответствии со ст. 51 Устава ООН. Решение об использовании вооруженных сил в целях отражения агрессии принимается главами государств-участников. Судя по всему, те, кто готовил проект этого документа, и собственно "государства-участники", тогда, в 1992 году, не имели в виду расширительно толковать понятия "агрессия" и "самооборона" таким образом, чтобы по Договору возникало право осуществлять ПМО.
И хотя термин "возникновение угрозы" дает возможности для подобного толкования, но в сочетании с предшествующей мотивацией такой угрозы именно актами агрессии всё равно формальных оснований для подобного расширительного толкования предмета Договора нет. Но Договор фактически оказался бездействующим.
В мае 2000 г. состоялось заседание Совета коллективной безопасности в г. Минске, во время которого была выработана практически новая модель региональной безопасности в рамках СНГ, что позволило на встрече глав государств -участников ДКБ 11 ноября 2000 г. в г. Бишкеке подписать Соглашение о формировании коллективных сил быстрого развертывания, где предусматривается ока-
зание взаимной военной помощи (вплоть до полного участия в военных операциях), и о создании региональных сил системы коллективной безопасности.
О том, что ото совсем близко к возможным ПМО говорит Заявление глав государств в отношении угрозы стабильности в Центральноазиатском регионе, где Афганистан отмечается как главный источник этой угрозы и поддерживается идея о созыве специальной миссии Совета Безопасности ООН для комплексного рассмотрения ситуации в Афганистане. Характерен и дальнейший язык: любые поползновения (!) или угрозы для центральноазиатских стран участниками ДКБ будут восприниматься соответствующим образом и по ним будут приниматься коллективные меры безопасности. В свете уже осуществлявшихся СССР и США операций в Афганистане (фактически это были ПМО) эти формулировки также близки к ПМО.
В целом же, можно согласиться с необходимостью централизации всех ОПМ/ПМО под эгидой ООН не столько с тем, чтобы фактически бездействующие статьи 43,47 Устава ООН обрели силу. Практическая необходимость ввести, наконец, в действие указанные выше статьи, кроме прочего, "исключило бы неуставной характер операций по поддержанию мира и многочисленные импровизации ООН в области создания и применения вооруженных сил".8
В параграфе 3.2. рассматриваются вопросы взаимодействия норм международного права и внутригосударственного права в отношении использования вооруженных сил в миротворческих целях. Подробно раскрыта структура и компетенция органов ООН, занятых в системе миротворчества. Показаны особенности функционального разграничения компетенции Командующего Войсками ООН, с одной стороны, и командиров национальных частей таких войск - с другой.
Диссертант полагает, что в свете новых угроз и новых задач, которые стоят сегодня перед силами ОПМ/ПМО (не только, и даже не столько ООН) ориентация на легкое стрелковое вооружение таких сил препятствует выполнению ими необходимых задач, с одной стороны, и антигуманно по отношению к таким силам - с другой (поскольку противник во многих случаях хорошо вооружен, в том числе -самым современным оружием). Затронуты вопросы качественной подготовки военнослужащих к участию в ОПМ/ПМО, тесной связи с действиями сил
8 См.: Кривчикова Э.С. Международные организа , ред. Ю М. Колосова и Э.С. Кривчиковой. М., Междуй
отаеиеляоаАШС-СПетервург 08 V»
Учебник под
ОПМ/ПМО ООН миссий военных наблюдателей ООН. Проанализированы положения ст.З Федерального Закона "О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности", в котором, кроме прочего, предусмотрено ведение в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций международных принудительных действий.
В контексте рассматриваемой темы вообще и в связи с вопросом о сотрудничестве ООН с НАТО в деятельности по поддержанию мира особого внимания, как полагает диссертант, заслуживают Дейтонское соглашение о военных аспектах. Диссертант, полагая, что это Соглашение окажет большое влияние на заключение подобных же соглашений ООН л в других конфликтных ситуациях в мире, останавливается на нем подробно, отмечая, что факт передачи Советом Безопасности своих полномочий другой международной организации в вопросах использования сил ОПМ/ПМО в данном случае предельно очевиден.
Диссертант отмечает, что конституции абсолютного большинства государств содержат норму, предусматривающую использование национальных вооруженных сил для целей обороны, а также "в иных случаях, точно допускаемых настоящим Основным законом" (цитата из Конституции ФРГ)- Конкретно такие "иные случаи", в частности - связанные с ПМО, в конституциях не указываются, поэтому их приходится выводить из тех положений конституций, где говорится о выполнении государством своих международных договоров, о примате последних над национальными законами и т.п.
Параграф 3.3. диссертации касается ответственности государств и международных организаций, проводящих ПМО, в отношении постконфликтного миростроительства.
ПМО, как и другие миротворческие операции, требуют особого внимания к миростроительству и к постконфликтному миростроительству в тех государствах, которые затрагиваются данными операциями. Основной при этом вопрос: имеют ли моральное право силы ПМО/ОПМ покидать соответствующее государство (район, регион), оставляя население в бедственном положении и в ситуации, с очевидностью чреватой очередными вспышками насилия?
ООН неоднократно призывала к осуществлению ОПМ/ПМО в узком значении: для проведения мероприятий по разведению враждующих сторон и наблюдению за прекращением огня или перемирия, и действовала вначале в таком направлении. Но уже%СкСре вынуждена была добавлять к этому, смотря по обстоя-
тельствам, организацию и наблюдению за проведением выборов и участие в гражданской администрации государства места нахождения сил ПМО/ОПМ, (в Камбодже), обеспечение доставки гуманитарной помощи, (в Сомали и Боснии) и т.п. И почти повсеместно ООН (и другие международные организации, группы государств и отдельные государства, осуществляющие ПМО/ОПМ) активно подключились к процессу постконфликтного построения мира в том его понимании, какое свойственно государствам, предоставившим свои подразделения в состав миротворческих сил.
Эти новые задачи порой значительно варьируются в зависимости от обстановки в конкретном "местном" государстве и/или регионе. Но в наиболее общем виде их обычно выражают гак: помощь при проведении выборов и наблюдение; разоружение, демобилизация и контроль за вооружениями, ликвидация незаконных вооруженных формирований; разминирование; превентивное развертывание войск (в целях недопущения повторения конфликтных ситуаций); участие в управлении страной: гуманитарная помощь; защита законных гражданских властей и населения внутри государства; защиту беженцев и вынужденных переселенцев; защита от разрушения или повреждения стратегических объектов, памятников литературы, архитектуры и искусства; применение силы для поддержания общественного порядка и государственной безопасности; осуществление специальных акций.
"Участие в управлении страной" - наиболее противоречивый пункт в этом перечне. Такое управление почти всегда рассматривается как вмешательство во внутренние дела соответствующего государства, что непременно имеет место, когда силы ПМО/ОПМ остаются на постконфликтной территории на относительно продолжительный срок. Против такого вида "широких" ОПМ/ПМО как раз и восстают государства "третьего мира'Унеприсоединившиеся страны. Но эта вторая, социальная и политическая фаза ОПМ/ПМО всё больше становится системной составляющей планирования и проведения ОПМ/ПМО.
В Заключение сделаны основные выводы по теме исследования.
Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в следующих научных публикациях:
1. Бигуаа Б.Г. Вооруженные силы превентивных миротворческих операций // Вестник Московского государственного открытого университета. № 4 (13). Кропоткин, 2003. С. 114-118. (0,5 п.л.).
2. Бигуаа Б.Г. Превентивные миротворческие операции. М.: Экон-Информ. 2003. - 102 стр. (7,65 п.л.).
Подписано в печать 05.11.2003 г. Формат 60x90 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,25 Заказ 893. Тираж 100 экз.
Отпечатано ЗАО «Экон-информ» 129329, Москва, ул. Ивовая 2. Тел. 180-9305
Zoos-A Р 1 8 26 8
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Бигуаа, Батал Геннадьевич, кандидата юридических наук
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. Общие международно-правовые вопросы применения вооруженных сил в рамках превентивных миротворческих операций 9
1.1. Основные понятия. Концепция превентивных миротворческих операций (ПМО) 9
1.2. Цели (объектный состав) миротворческих и превентивных миротворческих операций 24
1.3. Субъектный состав принятия решений о проведении превентивных миротворческих операций 55
1.4. Формирование и состав вооруженных сил, участвующих в проведении превентивных миротворческих операций 77
ГЛАВА 2. Основные условия, которым должно отвечать применение вооруженных сил в рамках превентивных миротворческих операций 89
2.1. Наличие латентной (скрытой) предкризисной ситуации, подтвержденной объективными данными 90
2.2. Исчерпание средств мирного воздействия 103
2.3. Мандат на проведение превентивных миротворческих операций 111
2.4. Соблюдение норм международного гуманитарного права при проведении превентивных миротворческих операций 113
ГЛАВА 3. Порядок проведения превентивных миротворческих операций и постконфликтные обязательства 133
3.1. Базовые правила применения вооруженных сил при проведении превентивных миротворческих операций 133
3.2. Нормы международного права и внутригосударственного права в отношении использования вооруженных сил в миротворческих целях 153
3.3. Ответственность государств и международных организаций, проводящих превентивные миротворческие операции, в отношении постконфликтного урегулирования 171
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Применение вооруженных сил в рамках превентивных миротворческих операций"
Актуальность темы исследования. Вопрос о правомерности принятия превентивных вооруженных действий одних государств (группы государств) против других издавна является остро проблемным в международном праве. Указанная острота свойственна и применению вооруженных сил в рамках традиционных операций по поддержанию мира (ОПМ) и превентивных миротворческих акций, действий, которые в последние годы приобретают типологизиро-ванные черты превентивных миротворческих операций (ПМО).
Актуализации данной проблематики способствуют такие новые угрозы как нарастание волны терроризма в мире, увеличение числа и характера очагов экологического бедствия, нарастание расовой (этнической) и религиозной нетерпимости в отдельных странах и регионах и связанные с этим случаи массового и грубого нарушения прав человека, угроза цивилизационного противостояния. Эти угрозы обостряются в связи с накоплением ядерного, бактериологического, химического и других видов оружия массового уничтожения (ОМУ), которое становится достоянием экстремистских и террористических сил.
Мир подошел к той черте, когда традиционные методы, сводящиеся в большинстве случаев к реагированию на уже совершенные акции насилия, на возникшие конфликты и споры, угрожающие национальной, региональной и международной безопасности, более не отвечают в полной мере задачам укрепления и поддержания такой безопасности. Речь не идет о том, чтобы отказываться от указанных традиционных методов, в частности - от ОПМ, выполняющих определенную роль. Имеется в виду настоятельная необходимость акцента именно на ПМО, способные не допустить возникновения и разрастания наиболее опасных кризисных ситуаций.
Состоялись два заседания Совета Безопасности ООН по вопросу о предотвращении конфликтов (последнее - в июле 2000 года).1 Соответствующие заявления в пользу превентивных мер все чаще делают видные политики и об
1 См.: Доклад Генерального секретаря ООН "Мы, народы: роль Организации Объединенных Наций в XXI веке". Док. А/54/2000. щественные деятели,2 а также ученые.3 Япония и Бразилия предложили включить в Устав ООН дополнительную статью, касающуюся ОПМ с акцентом на вопросы принуиедения к миру, т.е. допускающую участие сил ООН в вооруженной борьбе. Это тоже близко к ПМО. Уотсонский институт (США) выработал проект ОПМ "второго поколения", который, кроме прочего, предусматривает: превентивное развертывание вооруженных сил и силовые меры по урегулированию внутреннего конфликта в рамках мер по принуждению к миру, а также санкции (военную интервенцию). Акцент здесь смещается в сторону широкомасштабного применение вооруженных сил, действующих под эгидой ООН, или региональной организации в "горячей точке" земного шара.
Новые вызовы времени и современные угрозы настоятельно требуют изменения акцента в международном миротворчестве в пользу принятия соответствующих ПМО, которые несут в себе великую историческую миссию действенного обеспечения международной и национальной безопасности.
С учетом изложенного в диссертации ставится цель дать анализ возникновения и развития концепции превентивного применения вооруженных сил в международных отношениях в целом и в рамках миротворческого процесса - в частности, выявить правовые основы их формирования и порядка практического применения, необходимых действий соответствующих государств и международных организаций в "постконфликтной фазе", представить соображения относительно совершенствования соответствующих правовых и политических механизмов, а также практических действий в данной области.
Методологической базой исследования являются законы системного анализа, дедукции и индукции. Используется также междисциплинарный подход, особенно в тех случаях, когда тема касается практических аспектов применения вооруженных сил, затрагивающих важные вопросы военного права.
При написании данной работы автор опирался на теоретические положения и выводы российских и зарубежных авторов. При использовании российской международно-правовой литературы были изучены вопросы как теории международного права, так и практики.
2 Из числа наиболее свежих материалов на эту тему см.: Рогов С. (Директор Института США и Канады, член-корреспондент РАН) в интервью "Не время хоронить ООН" // Российская газета. 9 июня 2003 года. С. 3.
3 См., например: Морозов Н.В. Глобализация мировых процессов и вопросы развития миротворчества в современном международном праве // Российский ежегодник международного права. СПБ., Россия-Нева. 2002. С. 245-251.
Прежде всего были использованы труды таких ученых как А.Х. Абашидзе, Л.Н. Анисимов, Ю.Л. Атливанников, Ю.Г. Барсегов, К.А. Бекяшев, Ю.М. Бирюков, И.П. Блищенко, Е.Ю. Гуськова, С.А. Егоров, Ю.Н. Жданов, Д.В. Иванов, Г.В. Игнатенко, В.А. Карташкин, А.Я. Капустин, Б.М. Клименко, Ю.М Колосов, Е.А. Коровин, И.И. Котляров, Э.С. Кривчикова, С.Б. Крылов, В.И. Кузнецов, М.М. Лебедева, И.И. Лукашук, Ю.Н. Малеев, С.А. Малинин, Ю.Я. Михеев, А.П. Мовчан, Л.А. Моджорян, Е.Г. Моисеев, Н.В. Морозов, P.A. Мюллер-сон, Т.И. Нешатаева, В.А. Петровский, В.А. Романов, П.В. Саваськов, B.C. Семенов, Э.И. Скакунов, Г.Б. Старушенко, Б.Р. Тузмухамедов, Г.И. Тункин, H.A. Ушаков, В.Н. Федоров, О.Н. Хлестов, О.О. Хохлышева, И.А. Хрипунов, C.B. Черниченко, A.A. Шведов, В.Г. Шкунаев, Л.М. Энтин, М.Л. Энтин.
Автор также изучил зарубежную литературу по данной проблеме, в частности, работы Э. Аречага, Д. Брайерли, С. Гишерта, Э.Давида, Т. Дервотта, М. Нордквиста, А. Роберте, Д. Дж. Шеффера, а также ряда других авторов.
В ходе решения поставленных задач применялись такие методы познания и научного исследования как сравнительно-правовой, логический и другие.
Источниковедческую базу диссертации составили документы ООН, а также ОВСЕ, ОАЕ, ЛАГ, НАТО, СНГ и некоторых региональных организаций.
Степень исследованности темы. К проблематике диссертации имеют прямое отношение ряд общих вопросов по обеспечению коллективной и национальной безопасности, исследованных в трудах К.А. Бекяшева, Л.А. Лазутина, И.И. Лукашука, С.А. Малинина, Г.М. Мелкова и др., а также по политическому и международно-правовому урегулированию конфликтов, разработанных в трудах Л.Н. Анисимова, И.Н. Арцибасова, С.А. Егорова, В.А. Кременюка, М.М. Лебедевой, Д.Б. Левина и др. Миротворческая тематика, ОПМ, здесь затрагивается, как правило, попутно, а ПМО не являются предметом специального рассмотрения. Это характерно и для абсолютного большинства соответствующих работ иностранных авторов. Специальные работы по миротворческой тематике многочисленны.
Среди последних работ такого рода следует выделить труды О.О. Хох-лышевой, в частности ее монографию 2000 года.4
Для данной работы характерен критический взгляд на миротворчество в
4 Хохлышева О.О. Международно-правовые проблемы силового миротворчества ООН и возможные варианты их решения. Н. Новгород, 2000. рамках ООН и выявление причин, по которым необходим кардинально новый подход в данной области. Вместе с тем, такой новый подход не анализируется.
Такую же оценку можно дать и упоминавшейся выше статье Н.В. Морозова, несмотря на ее остро критический тон в адрес миротворчества ООН и энергичный призыв к резкому усилению мер по предотвращению конфликтов.
Вообще соответствующие научные работы, как отечественные, так и зарубежные, за редким исключением, предлагают лишь комплексный анализ традиционного миротворчества под эгидой ООН и на основании положений Устава ООН. К таким редким исключениям относятся работы C.B. Черниченко,Статьи Б.Р. Тузмухамедова6 и Г.А. Золотухина,7 используемые в настоящей диссертации. В этих работах анализ тех миротворческих операций в рамках СНГ, которые не укладываются в ООН-овский миротворческий механизм, представлен с позиций оценки их происхождения под влиянием объективных чрезвычайных ситуаций на конкретном политическом пространстве, требующих и чрезвычайных, нетиповых решений в области миротворчества, в том числе -превентивного. Но и в этих работах проблема лишь называется, без концептуального ее исследования
Вместе с тем, существует настоятельная необходимость исследования международно-правовых основ осуществления ПМО не только в рамках и под эгидой ООН, но и региональными и субрегиональными организациями безопасности (не оставляя без внимания также превентивные военные акции на территории иностранного государства на основе двустороннего договора или даже в одностороннем порядке).
Научная новизна диссертации состоит в том, что она является первым комплексным международно-правовым исследованием проблематики превентивных миротворческих операций на универсальном, региональном и субрегиональном уровнях.
5 Черниченко C.B. Правовое обоснование операций по восстановлению и поддержанию международного мира и безопасности (опыт и проблемы). Аналитическая разработка // Дипломатическая академия МИД РФ: Институт актуальных международных проблем. М., 1998.
6 Тузмухамедов Б.Р. Правовые основы проведения операций по поддержанию мира в Содружестве независимых государств // Московский журнал международного права. 2/2000/38. С. 73-89.
7 Золотухин Г.А. Правовые источники участия вооруженных сил Российской Федерации в операциях по поддержанию мира в Содружестве независимых государств // Московский журнал международного права. 2/2000/38. С. 90-96.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Новые угрозы и вызовы международному миру и безопасности и правам человека изменяют характер миротворческих операций в направлении поиска новых средств силового миротворчества. Наиболее эффективным из таких средств являются превентивные миротворческие операции (ПМО), составляющие прогрессивное развитие превентивных действий, акций, выполняемых в рамках традиционных операций по поддержанию мира (ОПМ).
2. Как общее правило, под превентивными миротворческими операциями (ПМО) следует понимать совокупность действий по предотвращению вооруженных конфликтов и других реальных угроз международному миру и безопасности, стабилизации обстановки в районах потенциальных конфликтов и других реальных угроз международному миру и безопасности, и созданию условий, способствующих их мирному урегулированию и постконфликтному ми-ростроительству, предпринимаемых с согласия либо без согласия конфликтующих сторон или государств, на территории которых возникает ситуация, угрожающая международному миру и безопасности, и которую они не намерены или не в состоянии разрешить самостоятельно, взаимосвязанных по целям, задачам, месту и времени, при участии беспристрастного международного военного и гражданского персонала, проводимых ООН или международными универсальными, региональными и субрегиональными организациями в соответствии с мандатом Совета Безопасности ООН (по соглашению с ООН).
3. В чрезвычайных обстоятельствах, не оставляющих иного выбора и не терпящих отлагательства, ПМО могут проводиться на временной основе без мандата Совета Безопасности ООН и при отсутствии соглашения с ООН, до тех пор, пока не перестанут действовать такие чрезвычайные обстоятельства или Совет Безопасности не выдаст мандат на продолжение ПМО.
4. ПМО не направлены против суверенитета государства или суверенитета народа. Когда ПМО осуществляется на территории государства при отсутствии его согласия, цель состоит в предотвращении крайне нежелательных, катастрофических явлений, действий, событий, угрожающих миру и безопасности и правам человека.
5. Субъекты федераций не вправе самостоятельно, без санкции федерального центра, участвовать в ПМО на территории иностранного государства или давать согласие на проведение ПМО на своей территории.
6. В настоящее время складывается новая (но не альтернативная) региональная модель миротворчества и, в частности, ПМО. Эта модель опирается на возрастающий, а зачастую более высокий, чем у ООН, потенциал региональных и субрегиональных организаций безопасности в вопросах миротворчества. Но, по возможности, проведение таких ПМО должно быть привязано к решению (мандату) СБ и руководству операциями с его стороны. Как исключительная формула (в чрезвычайных ситуациях) - "тесное сотрудничество с Советом Безопасности".
7. В целях, кроме прочего, создания твердой международно-правовой основы для осуществления ПМО в международном праве и внутригосударственном праве должны быть выработаны определения непосредственной угрозы агрессии и непосредственной угрозы массового и грубого нарушения прав человека.
8. В свете новых угроз и новых задач, которые стоят сегодня перед силами ОПМ/ПМО (не только ООН) дальнейшая ориентация на легкое стрелковое вооружение таких сил препятствует выполнению ими необходимых задач, с одной стороны, и антигуманно по отношению к таким силам - с другой, поскольку противник во многих случаях хорошо вооружен, вплоть до оружия массового уничтожения.
Апробация результатов диссертационного исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре международного права Московского государственного открытого университета, обсуждена на кафедре международного права Московского государственного института (университета) международных отношений МИД РФ. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в публикациях автора и в ходе проведения семинарских занятий в Московском государственном открытом университете.
Структура работы определяется целями и задачами настоящего исследования, которое состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Международное право, Европейское право", Бигуаа, Батал Геннадьевич, Москва
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Превентивные миротворческие операции являются сегодня не просто привлекательным, а единственным средством удержания мира от новых, невиданных по масштабам катастроф. В этом плане кардинальное изменение миротворческой концепции ООН в духе предложений, высказанных в работах ряда юристов и политических деятелей, а также в настоящей диссертации, представляется делом недалекого будущего.
Не вызывает сомнений острая необходимость обеспечить, чтобы этот процесс не вышел из-под контроля ООН. Примеры регионального творчества в этом плане, состоящего порой чисто в формальной связи с ООН или даже игнорирующего эту связь, не обязательно следует оценивать негативно.
Концепция ПМО является выражением уже существующих политических реалий и научных представлений о пути кардинального изменения идеологии миротворческих операций, безотносительно к тому, совершаются ли они под эгидой ООН или иным образом.
В этой концепции выделяются основные принципы, основу которых составляют принципы, которые сложились в сфере ОМП, а также специальные нормы, существо которых диссертант постарался выразить в тезисах, выносимых на защиту.
То определение ПМО, которое предлагает диссертант, следует понимать как наиболее общий ориентир в данном вопросе, имея, во-первых, в виду известные трудности с выработкой определений в международном праве и, во-вторых, чрезвычайный характер самих ПМО, связанных с острыми политическими проблемами, в результате чего достичь здесь единообразного определения так же трудно, как и определения понятия "терроризм".
Вместе с тем, уже на данной стадии исследования проблематики ПМО не вызывает сомнений необходимость акцентирования четкой мотивации предпринимаемых ПМО, в частности - исчерпания средств мирного воздействия.
Понятную настороженность многих политиков и юристов вызывает региональная модель миротворчества в целом и особенно - ПМО, производящая впечатление распада системы миротворчества ООН. Как представляется, эти опасения преувеличены. ООН плодотворно сотрудничает со многими региональными организациями по чрезвычайно широкому кругу вопросов. А по ряду вопросов эти организации действуют полностью самостоятельно в пределах своей компетенции, не конкурируя с механизмом ООН, а выполняя задачи, которые просто не под силу ООН. И в области миротворчества, в том числе -осуществления ПМО, ряд региональных (субрегиональных) организаций обладают более высоким, чем у ООН, потенциалом, который нельзя не использовать в полной мере в интересах сохранения и укрепления международного мира и безопасности. Тезис диссертанта о том, что по возможности проведение таких ПМО региональными организациями должно быть привязано к решению (мандату) СБ и руководству операциями с его стороны, а как исключительная формула (в чрезвычайных ситуациях) - "тесное сотрудничество с Советом Безопасности"- не дань традиции или простого уважения к ООН. Взаимосвязанность, глобальность вопросов международных отношений, международного мира и безопасности, особенно в современный критический период, выдвигает императив укрепления ООН, ее руководящей роли в принципе и в осуществлении ПМО - в особенности. Но в рамках тех, отмеченных в диссертации, особенностей взаимного распределения компетенции с региональными организациями в отношении ПМО, которые уже наметились и имеют тенденцию к закреплению.
По убеждению диссертанта, концепция ПМО должна заменить собой концепции превентивной самообороны и гуманитарной интервенции, которые в определенной мере дискредитировали себя. Но вопрос не столько в дискредитации, сколько в том, чтобы повернуть обе последние концепции в русло коллективного миротворчества, которое должно является единственной целью при
ПМО. Отсюда повышается значение скорешей выработки в международном праве и внутригосударственном праве определения непосредственной угрозы агрессии и массовых и грубых нарушений прав человека.
Диссертант не стал выделять в качестве тезиса, выносимого на защиту, предложение о дополнении (изменении) Устава ООН положениями, связанными с проведением миротворческих операций (а именно, статей 39-51 с особым вниманием к статье 42). Это предложение уже высказывалось в научной литературе, в частности - О.О. Хохлышевой. Вместе с тем, он является горячим сторонником такого подхода и полагает, что в нем должны получить отражение и вопросы ПМО.
БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Применение вооруженных сил в рамках превентивных миротворческих операций»
1. Декларация о соблюдении суверенитета, территориальной целостности и неприкосновенности границ государств-участников Содружества Независимых Государств (Москва, 15 апреля 1994 г.) // Бюллетень международных договоров. 1994. № 7.
2. Декларация Стамбульского саммита. 19 ноября 1999 г. // Деловая неделя. 1999.10 декабря.
3. Док. ГА ООН, Доп. 34, 1974.
4. Док. ООН. А50/60 от 3 января 1995 г.
5. Доклад Генерального секретаря ООН "Мы, народы: роль Организации Объединенных Наций в XXI веке". Док. А/54/2000.
6. Документы ООН. Е/С № 4. 1980. № 60, 89, 90.
7. Заключительный акт СБСЕ (Хельсинки, 1 августа 1975 г.) // Действующее международное право. М., МНИМП. 1996. Т. 1. С. 73-79.
8. ООН. Резолюции Генеральной Ассамблеи на XXV сессии. Нью-Йорк, 1970.
9. Права человека: Основные международные документы. М., 1991.10.Резолюция ГА ООН 3314.
10. Резолюция, принятая XXIX сессией Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии» от 14 декабря 1974 г. // Действующее международное право. В 3 т. // Сост.: Колосов Ю.М., Кривчикова Э.С. М., МНИМП. 1996. Т. 2. С. 199-202.
11. Статут Лиги Наций // Международное право в избранных документах. Т. II. М., Изд-во ИМО. 1997.
12. Устав Организации Объединенных наций. // Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. Действующее международное право (Избранные документы). М., Московская ассоциация международного права. 2002.
13. Устав Содружества Независимых Государств (Минск, 22 января 1993 года) // Бюллетень международных договоров. 1994. № 1.1.. Нормативно-правовые акты Российской Федерации
14. Ведомости Федерального Собрания Российской Федерации. 1995. № 21. Ст. 908.
15. Военная Доктрина Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 г. № 706 «Об утверждении Военной Доктрины Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 17. Ст. 1852.
16. Декларация о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики от 12 июня 1990 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. №2. Ст. 22.
17. Постановление Правительства РФ от 16 января 1997 г. № 45 // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 4. Ст. 547.
18. Конституции республик в составе Российской Федерации. Вып.2. М., Гос. Дума. Известия, 1996.
19. Концепция национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г. № 1300.
20. Основные положения концепции внешней политики Российской Федерации //Дипломатический вестник. Специальный выпуск. Январь 1993. С. 5.
21. Основы пограничной политики Российской Федерации (утв. Президентом РФ 5 октября 1996 г.) // Российская газета. 1996. 6 ноября.
22. Постановление Правительства РФ от 15 сентября 1999 г. № 1040 «О мерах по противодействию терроризму» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 38. Ст. 4550.
23. Приказ Министра обороны СССР № 75 от 16 февраля 1990 г. «Об объявлении Женевских конвенций о защите жертв войны от 12 августа 1949 года и Дополнительных протоколов к ним». М., 1990. С. 2.
24. Указ Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г. № 24. // Собрание законодательства РФ. 10.01.2000. № 2. Ст. 170.
25. I. Монографии, учебники, учебные пособия
26. Акселърод Р. Эволюция сотрудничества. Прорыв: Становление нового мышления. Советские и западные ученые призывают к миру без войн // Под ред. А. Громыко, М. Хеллмана и др. М., Прогресс. 1988.
27. Анисимов JI.H. Международно-правовые средства разрешения международных споров (конфликтов). Л., 1975.
28. Аречага Э.Х. Современное международное право. М., 1983.
29. Арцибасов И.Н., Егоров С.А. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. М., Междунар. отношения. 1989.
30. Бородкин Ф.М., Коряк Н.М. Внимание: конфликт! Новосибирск, Наука. 1989.
31. Гаджиев К.С. Введение в геополитику. М,: Логос. 1998.
32. Гали Б.Б. Повестка дня для мира. Превентивная дипломатия, миротворчество и поддержание мира. Нью-Йорк, 1992.
33. Гозман Л.Я., Шестопал Е.Б. Политическая психология. Ростов-на-Дону, Феникс. 1996.
34. Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. М., МККК. 2000.
35. Дорогин В. Суверенитет в советском государственном праве. М., 1948.
36. П.Доронина Н.И. Международный конфликт. М., Междунар. отношения. 1981.
37. Дугин А. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., Арк-тогея. 1997. 670 с.
38. З.Егорова Е.В. США в международных кризисах (политико-психологические аспекты). М., Наука. 1988.14.3дравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., Аспект Пресс. 1996.
39. Исмаилов Н.Ф. Перспективы национальной безопасности России. Казань, 1998.-271с.
40. Исраэлян B.JT. Дипломаты лицом к лицу. М., Междунар. отношения. 1990.
41. П.Калугин В.Ю., Павлова JI.B., Фисенко И.В. Международное гуманитарноеправо. Учебное пособие. Минск, Тесей. 1999.
42. Касенов У.Т. Безопасность Центральной Азии: национальные, региональные и глобальные проблемы. Алматы, Университет "Кайнар". Центр стратегических и международных исследований. 1998. 280 с.
43. Кассессе А. Соблюдение гуманитарных норм в немеждународных вооруженных конфликтах // Современные войны. Гуманитарные проблемы. М., 1988.
44. Киссинджер Г. Дипломатия. М., Ладомир. 1997. 847 с.
45. Ковалев А.Н. Азбука дипломатии, 5-е изд., перераб. и доп. М., Междунар. отношения. 1988.
46. Комментарий к Конституции Российской Федерации. М., 1994.
47. Корнелиус X., Фэйер Ш. Выиграть может каждый. Как разрешать конфликты. М., Стрингер. 1992.
48. Кузнецов В.И. Принципы суверенитета, суверенного равенства и самоопределения народов // Международное право и международная безопасность: военная и политическая области: Диалог советских и американских экспертов. М., Междунар. отношения. 1991.
49. Курдюкова З.Н. К вопросу о понятии государственного суверенитета // Вестник Международной академии бизнеса и банковского дела. Сер.: Юриспруденция. Тольятти, 1995. № 3.
50. Лебедева М.М. Вам предстоят переговоры. М., Экономика. 1993.
51. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. М., Аспект Пресс. 1997. 271 с.
52. Левин Д.Б. Международное право и сохранение мира. М., 1971.
53. Левин Д.Б. Юридические основы разрешения международных конфликтов. М., 1988.
54. Левин И.Д. Суверенитет. М., 1948.
55. Луков В.Б. Современные дипломатические переговоры: проблемы развития //Дипломатический вестник. Год 1987. Под ред. О.Г. Пересыпкина. М., Ме-ждунар. отношения. 1988.
56. Международное право // Учебник под ред. Ю.М. Колосова и Э.С. Кривчико-вой. М., Междунар. отношения. 2001.
57. Международные конфликты современности // Под ред. В.И. Гантмана. М., Наука. 1983.
58. Менжинский В.И. Неприменение силы в международных отношениях. М., 1976.
59. Мурадян A.A. Самая благородная наука. Об основных понятиях международно-политической теории. М., Междунар. отношения. 1990.
60. На страже границ Отечества. Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в. М., Граница. 2000. Т. 3.
61. Нергеш Я. Поле битвы стол переговоров // Пер. с венгер. М., Междунар. отношения. 1989.
62. О процессе международных переговоров (опыт зарубежных исследований) // Отв. редакторы Р.Г. Богданов, В.А. Кременюк. М., ИСКАН. 1989.39.0жегов С. Словарь русского языка. М., Советская энциклопедия. 1963.
63. Пикте Ж. Развитие и принципы международного гуманитарного права. М., МККК. 1994.
64. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. 3-е изд., перераб. и доп. М., Аспект Пресс. 1996 (гл. 20 «Политические конфликты»).
65. Розанов A.A., Шарапов A.B. Безопасность: Подходы Запада. Минск, 1994. -124 с.
66. Семенов В. Вооруженные силы ООН. М., Междунар. отношения. 1976.
67. Скакунов Э.И. Самооборона в международном праве. М., 1973.
68. Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода: Методологические, теоретические, технологические проблемы. М., Центр конфликтологии. Институт социологии РАН. 1996.
69. Тункин Г.И. Основы современного международного права. М., 1956.
70. Ушаков H.A. Правовое регулирование использования силы в международных отношениях. М., 1997.
71. Фарамазян P.A. Военно-экономические аспекты национальной безопасности. М., 1996.-164 с.
72. Фишер Р., Юри У. Путь к согласию. Или переговоры без поражения. М., Наука. 1990.
73. Фредерик Де Мулинен. Право войны. Руководство для вооруженных сил. M., МККК. 1993.
74. Хохлышева О.О. Международно-правовые проблемы силового миротворчества ООН и возможные варианты их решения. Н. Новгород, 2000.
75. Цыганков П.А. Международные отношения. М., Новая школа. 1996.
76. Шлезингер A.M. Циклы американской истории. М., Прогресс. 1992. 686 с.
77. Юридическая конфликтология // Под ред. В.Н. Кудрявцева. М., Институт государства и права РАН. 1995.1.. Авторефераты
78. Аманжолов Ж.М. Международно-правовое обеспечение национальной безопасности Республики Казахстан. Автореферат дисс. к.ю.н. М., МГИМО (У) МИД РФ. 2001.
79. Хохлышева О.О. Механизм международно-правового регулирования операций ООН по поддержанию мира. Автореферат дисс. к.ю.н. М., МГИМО (У) МИД РФ. 2000.
80. Хабачиров М.Л. Международно-правовые проблемы борьбы с ядерным терроризмом. Автореферат дисс. к.ю.н. М., МГИМО (У) МИД РФ. 2000.
81. V. Статьи и научные сообщения
82. Аннан А.К. Общая судьба новая решимость: Годовой доклад о работе организации за 2000 год. ООН, 2000.
83. Афсане Бассир Пур. Интервью с Кофи Аннаном, Генеральным секретарем ООН. Журнал МИД Франции, № 34, декабрь 1998.
84. Белоусов В. Коллективная безопасность обретает силу // Независимая газета. 2001. 26 мая.
85. Богданов В. В Кабуле теперь командует НАТО // Российская газета. 12 августа 2003 г.
86. Галиев А. Национальная безопасность Казахстана: задачи эпохи транзита // Горизонт. 1996.19 июля.
87. Важенин Л.В. Проблемы правового обеспечения суверенитета России как федеративного государства // Сборник научных трудов. М., Военный Университет. 1998. № 2, ч. 1.
88. Вооружение, разоружение и международная безопасность // Ежегодник СИПРИ. 1996. М., 1997.
89. Золотухин Г.А. Правовые источники участия Вооруженных сил Российской Федерации в операциях по поддержанию мира в Содружестве Независимых Государств // Московский журнал международного права. 2/2000/38. С. 9395.
90. Иванченко А.Ю. Теоретические основы международно-правового положения российских войск и военнослужащих, находящихся на территории стран СНГ // Государство и право. 2001. № 4. С. 89-96.
91. Ю.Искусство дипломатических переговоров // Международная жизнь. 1989. № 8. С. 129-139.
92. Исраэлян B.JL, Лебедева М.М. Переговоры искусство для всех // Международная жизнь. 1991. № II. С. 48-55.
93. Касаткин А. Приоритеты и другие слагаемые политического курса // Международная жизнь. № 10. 1994. С. 96.
94. Кодекс основных прав и обязанностей государств (проект) // Московский журнал международного права. 1996. № 4. С. 181
95. М.Кокошин A.A., Кременюк В.А., Сергеев В.М. Вопросы исследования международных переговоров // Мировая экономика и международные отношения. 1988. № 10. С. 3-13.
96. Колосов Ю.М., Левитт Дж. М. Международное сотрудничество в борьбе с терроризмом // Вне конфронтации. Международное право в период после холодной войны. Сб. статей. М., 1996.
97. Коровин Е.А. Некоторые основные вопросы современной теории международного права // Советское государство и право. 1954. № 6.
98. Короткое А.П., Соковых Ю.Ю. Правовые средства управления кризисными ситуациями: сравнительный анализ международно-правового и внутригосударственного регулирования //Государство и право. 1997. № 10.
99. Котляр B.C. К дискуссии среди юристов-международников стран мира по проблеме самоопределения и отделения народов // Российский ежегодник международного права. СПб., Россия-Нева. 2002. С. 67-75.
100. Кременюк В.А. На пути урегулирования конфликтов // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 12. С. 47-52.
101. Кременюк В.А. Проблемы переговоров в отношениях двух держав // США: экономика, политика, идеология. 1991. № 3. С. 43-51.
102. Кременюк В.А. Формирование системы международного общения // Дипломатический вестник. Год 1987. Под ред. О.Г. Пересыпкина. М., Международные отношения. 1988. С. 12
103. Круглый стол журнала «Советское государство и право» // Советское государство и право. 1955. № 5.
104. Лаумулин М. Становление современной государственности и проблема обеспечения безопасности Республики Казахстан // Казахстан и мировое сообщество. № 4.1996.
105. Лебедева М., Хрусталев М. Основные тенденции в зарубежных исследованиях международных переговоров // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 9. С. 107-111.
106. Лебедева М.М. Трудный путь урегулирования конфликтов // Вестник Московского университета. Серия 18: Социология и политология. 1996. № 2. С. 54-59.
107. Левин Д.Б. Понятие силы по Уставу ООН // Советское государство и право. 1968. № 8.
108. Мелков Г.М. Гуманитарное вмешательство: международно-правовые аспекты // Московский журнал международного права. 2000. № 3. С. 177-184.
109. Мингазов Л.Х. Методика социально-правового исследования проблемы повышения эффективности применения норм международного гуманитарного права // Российский ежегодник международного права. СПб., Россия-Нева. 2000.
110. Моджорян Л.А. Понятие суверенитета в международном праве // Советское государство и право. 1955. № 1.
111. Морозов Н.В. Глобализация мировых процессов и вопросы развития миротворчества в современном международном праве // Российский ежегодник международного права. СПб., Россия-Нева. 2002. С. 245-251.
112. Мухин В. Коллективная оборона становится реальностью // Независимая газета. 2001. 25 мая.
113. Мюллерсон P.A., Шеффер Д.Дж. Правовое регулирование применения силы // Вне конфронтации. Международное право в период холодной войны. Сб. статей. М., 1996.
114. Николаенко В. В соответствии с духом времени // Независимая газета. 2000. 21 июня.
115. Николаенко В. Нетрадиционные ответы новым угрозам // Независимая газета. 2000. № 8.27 сент.
116. Николаенко В. Мир и стабильность в Евро-Азиатском регионе // Международная жизнь. 2001. № 2. С. 30-37.
117. Зб.Обзор МИД СССР "Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность СССР" (ноябрь 1989 года декабрь 1990 года) // Международная жизнь. № 3. 1991.
118. ОВСЕ активизирует свою деятельность в Центральной Азии // Panorama. 1996. Март.
119. Предотвращению и пресечению терроризма адекватную международно-правовую основу // Московский журнал международного права. 3/2000/39. С. 404-414.
120. Проскурин С. Диалектика национальной и международной безопасности во внешней политике России // Власть. М. № 4. 1999. С. 50-54.
121. Прохоренко И. Национальный интерес во внешней политике: проблемы, концепции//Международная жизнь. 1991. № 12. С. 15-22.
122. Пряхин В.Ф. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе и проблемы Центральной Азии // Московский журнал международного права. 2/2000/38. С. 97-107.
123. Пустогаров В. Горячие точки в СНГ и международное право // Международная жизнь. 1994. № 5.
124. Рогов С. Не время хоронить ООН// Российская газета. 9 июня 2003 года.
125. Розыбакиев Р. Безопасность и границы //Деловая неделя. 2000. 21 апреля.
126. Романов В.А. Парижско-Дейтонские соглашения: новеллы и традиционализм в международной договорной практике // Московский журнал международного права. 1997. № 32.
127. Романова Л. В СНГ будут силы быстрого развертывания // Независимая газета. 2001. 26 мая.
128. Россия участвует в силовых акциях НАТО // Московский журнал международного права. 1998. № 2.
129. Рубин Дж., Салакюз Дж. Фактор силы в международных переговорах // Международная жизнь. 1990. № 3. С. 27-38.
130. Рубин Дж., Колб Д. Психологические подходы к процессам международных переговоров // Психологический журнал. 1990. № 2. С. 63-73.
131. Сабов А. Птица феникс, хищный клюв. С двойными стандартами в XXI век? // Российская газета, 17 июня 1999.51 .Сапаргалиев Г. Становление конституционного строя Республики Казахстан (1990-1996). Сборник статей. Алматы: Же-п жаргы. 1997.
132. Северная Корея настаивает на равноправных переговорах // Санкт-Петербургские ведомости. 22 июля 2003 г.
133. Сессия Совета коллективной безопасности государств-участников ДКБ // Дипломатический вестник. 2000. № 6.
134. Симпозиум по вопросам деятельности и осуществления операций по поддержанию мира: Отчет. Женева. МККК, 1994, 22-24 июня. Женева, 1994.
135. Сокут С. Реанимация СНГ на военный лад // Независимая газета. 2002. 28 февр.
136. Соловьев В. Новая философия мирового порядка // Независимая газета, 25 марта 1999.
137. Степанов Е.Д. Понятие "интересы" во внешней политике // Проблемы Дальнего Востока. № 3. 1990.
138. Сулакшин С. Югославские уроки для России // Российская газета, 16 июня 1999.
139. Тузмухамедов Б.Р. Правовые основы проведения операций по поддержанию мира в Содружестве Независимых Государств // Московский журнал международного права. 2/2000/38. С. 73-89.
140. Удалов В. Баланс сил и баланс интересов // Международная жизнь. 1990. № 5. С. 16-25.
141. Ушаков Н.А. Суверенитет и его воплощение во внутригосударственном и международном праве // Московский журнал международного права. 1994. № 2.
142. Хартия безопасности конституция XXI века // Казахстанская правда. 1999. 23 ноября.
143. Хартия европейской безопасности. Стамбул, 19 ноября 1999 года // Деловая неделя. 1999. 16 декабря.
144. Черниченко С.В. Правовое обоснование операций по восстановлению и поддержанию международного мира и безопасности (опыт и проблемы). Аналитическая разработка // Дипломатическая академия МИД РФ: Институт актуальных международных проблем. М., 1998.
145. Шармазанашвили Г.В. Понятие самопомощи в международном праве // Советский Ежегодник международного права 1959. М., 1960.
146. Югославия обвиняет НАТО // Российская газета, 6 января 2000.
147. VI. Литература на иностранных языках
148. A Game For a High Stakes: Lessons Learned in Negotiations with the Soviet Union // Ed. by L. Sloss, M.S. Davis Cambridge (Mass.), Ballinger, 1986.
149. Amstutz M.R. An Introduction to Political Science: The Management of Conflict. Glenview (Illinois), Scott, Foresman and Company, 1982.
150. An Agenda For Peace. Preventive Diplomacy, Peacemaking and Peacekeeping. Report of the Secretaiy-General, 17 June // SIPRI Yearbook, 1993. P. 68.
151. Azar E.E. The Management of Protractive Social Conflict. Theory and Cases. Darthmouth, Gower, 1990.
152. Booth K., Wheeler N. Contending Philosophies About Security in Europe // Machines C. (ed.).Security and Strategy in the Europe. L.: Routeledge, 1992.
153. Brownlie I. International Law and the Use of Force by States. // Oxf. 1963. P. 279.
154. Brownlie I. The UN Charter and the Use of Force 1945-1985, ibid. P. 491-505.
155. Burton J., Dukes F. Conflict: Practices in Management, Settlement, and Resolution. L., Macrnillan, 1990.
156. Buzan B. People, States and Fear. An Agend a for International Security in the Post Cold War Era. L.: Harvester Wheatsheaf, 1992.
157. O.Cohen R. Negotiating Across Cultures: Communication Obstacles in International
158. Diplomacy. Wash.(D.C.), US Institute of Peace Press, 1991.1. .Conflict Resolution Theory and Practice: Integration and Application/Ed. by D. J.D. Sandole, H. van der Merwe. Manchester, N.Y., Manchester Univ. Press, 1993.
159. Culture and Negotiation // Ed. by G.O. Fuare, J. Rubin. L., Sage, 1995.
160. Deutsch M. The Resolution of Conflict. New Haven, Yale University Press, 1973. H.Final Report of Meeting of African Heads of States and Governments. Cairo,1977.
161. Fremy D., Fremy M. Quid 1995 // Ed. Robert Laffont. Paris, 1994. P. 912-913.
162. Gacta P. The Role NATO in the Peace Agreement for Bosnia and Herzegovina // European Journal of International Law, 1996, v.7, № 1.17.1kle F.Ch. How Nations Negotiate. N.Y. a.o., Harper & Row, 1976.
163. International Mediation in Theory and Practice // Ed, by S. Touval, I.W. Zartman.
164. Wash. (D.C.), Westview Press, 1988. 19.International Negotiation: Analysis, Approaches, Issues // Ed. by V.A. Kre-menyuk. San Francisco, Oxford, Jossey-Bass, 1991.
165. Janis I. Victims of Groupthink: Psychological Studies of Policy Decisions and Fiascoes. Boston, Houghton Mifflin 1983.
166. Janis I., Mann L. Decision-Making. A Psychological Analysis of Conflict, Choice, Commitment. N.Y., Free Press, 1977.
167. Jervis R. Perception and Misperception in International Politics. Princeton, Princeton University Press, 1976.
168. Kissinger H. White House Years. Boston, 1979. 522 p.
169. Schlesinger A.M. Robert Kennedy and His Time. Boston, 1978. 509 p.
170. LTN Doc. Report of the Secretary-General on Standby Arrangements for Peacekeeping // UN document S/l995/943, 10 Nov., 1995.
171. LTN Peace-keeping Operations: Past and Present. UN Information Service. Internationales Zenntrum. Vienna, UNIS, March, 1993.
172. Marrak Gouling. International Affairs. L., 01 January 1993, Vol.72, N 4.
173. Mediation in International Relations: Multiple Approaches to Conflict Management/Ed, by J. Bercovitch and J.Z. Rubin. N.Y., St. Martin's Press, 1992.
174. Mitchell Ch.R. The Structure of International Conflict. N.Y., St Martin's Press, 1981.
175. NATO, the UN, and the Use of Force, by Ivo H. Daalder, Brookmgs Institution. 1999.31 .Pagani F. The first LTN base for peacekeeping in Italy // International Peacekeeping, Feb.-May, 1995.
176. Pruitt D., Rubin // Social Conflict: Escalation, Stalemate, and Settlement. N.Y., Random House, 1984.
177. Raiffa H. The Art & Science of Negotiation. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1982.
178. Rapoport A. Fights, Games, Debates. Ann Arbor, University of Michigan Press, 1960.
179. Ryan S. Ethnic Conflict and International Relations. Second edition. Aldershot a.o., Dartmouth Publishing Company, 1995.
180. Schelling T. The Strategy of Conflict. Cambridge, Harvard University Press, 1960.37.SIPRI Yearbook, 1996.
181. The OSCE in 1995: A Year in Print. Compilation of articles and speeches on the OSCE in 1995.
182. The Psychodynamics of International Relationships I I Ed, by V. Volkan, J. Mont-ville, D. Julius. Lexington-Toronto, Lexington Books, 1991.
183. Thomas C. New Direction in Thinking About Security in the III World // Booth K. (ed.). New Thinking About Strategy and International Security. L.: Harper, 1991. P. 267-290.41 .UN Press Release DH71804, 6 Jan., 1995.
184. Ury W.L., Smoke R. Beyond the Hotline: Controlling the Nuclear Crisis. Cambridge (Mass.), Harvard Law School, 1984.
185. Washington Post. 1994. Apr. 12.
186. Winham G. Negotiation as a Management Process // World Politics. 1977. № 1. P. 87-114.
187. Winham G. Practitioners' Views of International Negotiations // World Politics. 1979. V. 32. No l.P. 111-135.
188. Zagorski A. The CSCE and the Euro-Asian Challenge // Zucas M.R. (ed.). The CSCE in the 1990s: Constructing Security and Cooperation. Baden-Baden: Inst, for Peace and Security Policy at he University of Hamburg, 1993. P. 279-292.
189. Zartman I.W, Berman M.R. The Practical Negotiator. New Haven, Yale University Press, 1982.
