Регулирование возмещения убытков при нарушении договора в коммерческом обороте стран с развитой рыночной экономикой и международной торговле(состояние и тенденции)

Комаров, Александр Сергеевич

Регулирование возмещения убытков при нарушении договора в коммерческом обороте стран с развитой рыночной экономикой и международной торговле(состояние и тенденции)текст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.03 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Регулирование возмещения убытков при нарушении договора в коммерческом обороте стран с развитой рыночной экономикой и международной торговле(состояние и тенденции)»

Г 1 0 ин

15 лег 1В9'>

Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова

Юридический факультет

На правах рукописи

Комаров Александр Сергеевич

Регулирование возмещения убытков при нарушении договора в коммерческом обороте стран с развитой рыночной экономикой и международной торговле (состояние и тенденции)

Специальность: 12.00.03 — гражданское право, семейное право,

гражданский процесс, международное частное право

Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук в форме научного доклада, выполняющего также функции автореферата

Москва 1994 г.

Диссертация в форме научного доклада подготовлена на кафедре правовых дисциплин Всероссийской академии внешней торговли.

1 у

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:

Доктор юридических наук, профессор Кабатов В.А. Доктор юридических наук, профессор Маковский А.Л. Доктор юридических наук, профессор Яковлев В.Ф.

Ведущая организация: Институт государства и права РАН

Защита состоится 9 сентября 1994 года в 14.30 часов на заседании специализированного совета Д.053.05.18 при Московском Государственном университете имени М.В.Ломоносова по адресу: 119899, Москва, Ленинские горы, 1 корпус гуманитарных факультетов, юридический факультет.

С научными трудами диссертанта можно ознакомиться в библиотеке юридического факультета Московского Государственного университета им. М.В.Ломоносова.

ный доклад, выполняющий функции автореферата, разослан ; 1994 г.

Ученый секретарь специализированного совета доктор юридических наук профессор

' (Шерстобитов А.Е.)

-у

Введение

Актуальность темы исследования. Радикальные изменения фундаментальных принципов организации экономической жизни, происходящие в настоящее время в России, привели к созданию достаточно уникальной ситуации, когда отдельные, порой весьма важные, составные части действующей правовой системы проявились в известной мере как неадекватные действительности. В ряде случаев некоторые из них вообще утратили свое значение, лишившись социальной базы, или оказались не в состоянии преодолеть деформации, обусловленные новым содержанием. Такая судьба постигла, в частности, многие области правового регулирования хозяйственных связей, которыми опосредствовались жизненно важные для экономики страны функции.

Существующие сегодня положения гражданского права, относящиеся к регулированию договора, — доминирующей в условиях децентрализованной экономической системы правовой формы хозяйственных связей, — будучи сформулированными в основном, опираясь на классические гражданско-правовые понятия, тем не менее, в процессе их применения, сопровождавшемся стремлением приспособить эти нормы к условиям социалистического хозяйства, в существенной мере утеряли свой частно —правовой характер. Естественно, это затронуло их содержание, а порой и привело к его фактическому выхолащиванию, особенно, когда такие правовые нормы трактовались в контексте экономических отношений, возникавших и регулировавшихся по существу публично—правовыми методами.1

В условиях распределительной, административно — командной экономической системы договор в значительной степени утратил свое традиционное значение. Ему отводилась второстепенная роль, которая

1 См. История советского гражданского права. 1917—1947. Юр. изд. Мин. юстиции СССР. М. 1949.

была порой необходима для маскировки наиболее одиозных методов хозяйствования, господствовавших на определенных этапах экономического развития страны. Пожалуй, единственной сферой, где нормы советского гражданского права работали в соответствии с их традиционной ролью, была сфера внешнеэкономических связей, где применялись общие гражданско-правовые нормы, которые не несли на себе печать социалистического метода ведения хозяйства и опосредствовавшие по существу частно — правовые отношения.

Договор, как юридический институт, в период строительства и развития социалистической экономики оказался фактически невостребованным во всей полноте этого, в принципе, неисчерпаемого юридического феномена и был превращен на практике из универсальной правовой конструкции в достаточно примитивный способ фиксации уже свершившихся юридических фактов. По существу, договорная форма использовалась в хозяйственных связях преимущественно как способ легитимации волевых решений, принимавшихся в административном порядке.

Отмеченные обстоятельства, естественно, отразились на развитии этого института не только в целом, но и на отдельных его элементах. Так, в хозяйственных отношениях практически оказалась атрофированной такая форма договорной ответственности, как возмещение убытков. Отдавая в принципе должное эффективности использования неустойки, взыскиваемой при нарушении договора, вряд ли будет справедливым признать ее широкое использование в качестве основной причины отсутствия практики взыскания убытков. Фактическое превращение неустойки из гражданско-правового средства защиты' в административно — правовую санкцию лишь отразило тот факт, что в планово—распределительной экономике возмещение убытков оказывается функционально бесполезным. Вместе с тем, в условиях

формирования рынка значимость этой формы ответственности резко возрастает.2 Это подтверждается также и тем, что в те периоды, когда предпринимались попытки ослабить централизм экономического руководства, придать большее значение хозрасчетным интересам отдельных предприятий, почти сразу же имели место попытки реанимировать применение института возмещения убытков.3 Следует признать, однако, что предпринимавшиеся меры не приводили к желаемым результатам, что, очевидно, объясняется тем, что причины лежали глубже, чем нежелание менять методы хозяйственной практики или отсутствие методик исчисления убытков. Именно поэтому сущесгвовашая на протяжении десятилетий весьма вялая практика взыскания убытков при нарушении хозяйственных обязательств резхо активизировалась, как только были кардинально изменены условия осуществления хозяйственной деятельности. Либерализация экономической деятельности ознаменовалась "обвальным" ростом числа исков по взысканию убытков при нарушении договорных обязательств.4

Перспективность изучения проблематики, связанной с возмещением убытков в сфере хозяйственных отношений, обусловлена генеральным направлением развития народного хозяйства. В настоящее время по причинам, отмеченным выше, необходимость решения данных вопросов обострилась как в практическом, так и теоретическом плане. Слишком общий характер реально действующих сегодня в экономической области норм создает известную юридическую неопределенность на фоне

1 Б.И.Путинский, ДН.Слфиуллин. Правовая экономика: проблемы становления. Юр ид.

литература, 1991 г., стр. 222.

1 См., например, О разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных нарушением обязательств по договору поставки. Инструктивные указания Государственного арбитража СССР от 23 сентября 1974 г. № П—1—33; Временная методика определения размера ущерба (убытков), причиненного нарушениями хозяйственных договоров. Одобрена Государственной комиссией Совета Министров СССР по экономической! реформе 21 декабря 1990 г.

4 В.Яковлев. Арбитражный суд сегодня. Экономика и жизнь. Ноябрь 1993 г., № 48.

постоянно изменяющихся, как в количественном, так и качественном аспектах правовых ситуаций, которыми сопровождается хозяйственная практика, приобретающая в последнее время все больше очертания коммерческого оборота. Вместе с тем, в то время как развитие соответствующих положений отечественного права оставалось на протяжении десятилетий в состоянии стагнации, аналогичные им, а порой и прямо совпадающие по формальному содержанию нормы права стран с развитой рыночной экономикой постоянно эволюционировали вместе с обслуживаемой ими экономической системой, обрастали богатой практикой применения, восполнявшей и конкретизировавшей их позитивное содержание.

Безусловно, наибольший интерес с этой точки зрения представляет анализ современного состояния и тенденций развития соответствующих положений права применительно к коммерческому обороту, под которым для целей данного исследования понимается функционирование товарно-денежных отношений в предпринимательской сфере наиболее промышленно развитых зарубежных стран, а также правовое регулирование коммерческих операций в рамках международных экономических отношений. Поэтому предмет настоящего исследования составляет правовое регулирование возмещения убытков при нарушении договорных обязательств в коммерческом обороте и, в частности, проблемы установления оснований возмещения убытков, определения их размера, а также допускаемых правом пределов договорного регулирования этих вопросов.

Цель иссдедоваАря состоит в выявлении современного понимания таких элементов правового регулирования указанных отношений, как юридическое содержание обязанности возместить убытки, вызванные нарушением договора, а также направлений, в которых развивается позитивное право и практика его применения в условиях коммерческого

оборота. Была поставлена задача определить характер и содержание реакции, которой ответило правовое регулирование на изменения, имевшие место в последние десятилетия в коммерческом обороте. В число таких факторов входят ставшие почти постоянными серьезные конъюнктурные колебания, дерегуляция рынка и одновременное появление дополнительных препятствий для осуществления коммерческих операций, как результат проведения определенной социально-экономической политики государством, ставшие неразрывными с современным развитием большие или малые конфликты самого различного характера (трудовые, социальные, межнациональные, межгосударственные и т.п.), существенным образом влияющие на стабильность экономической ситуации. Немаловажную роль в этих процессах играют и факторы технологического порядка. Очевидна также и "обратная связь": возникновение новых видов коммерческой практики, массовый характер сделок, связанных с оборотом материальных ценностей, расширение возможностей адекватного реагирования на возникающие в коммерческом обороте риски.

Основу методологии работы составляло сравнительно —правовое исследование законодательных текстов, судебной и арбитражной практики, в основном Англии, США, Франции, ФРГ. При этом во внимание принималось не только действующее национальное законодательство, но и материалы осуществляемой в ряде стран работы по реформе законодательства. Учитывая значительное влияние, оказываемое на зарубежную правоприменительную практику юридической доктриной, анализу были подвергнуты также и научные исследования в данной области за границей, в частности, работы английских, американских, немецких, французских авторов, признаваемые наиболее авторитетными источниками существующей в соответствующих странах правовой доктрины.

Убедительные свидетельства состояния и тенденций развития представлений об объективном содержании современного права в рассматриваемой области дают разрабатываемые на международном уровне документы, призванные установить унифицированный подход к регулированию международного экономического оборота. В отраженных в этих документах компромиссах, безусловно, проявляются доминирующие тенденции развития объективного права, указывающие в известной мере на перспективы совершенствования норм позитивного национального права, пока еще отличающихся от международного стандарта.

В сферу исследования были вовлечены не только международно— правовые инструменты, такие как Конвенция ООН о договорах международной купли —продажи 1980 г. (Венская конвенция). Было рассмотрено содержание приобретающих в последнее время все больший международный авторитет материалов, представляющих собой неформальные кодификации, осуществляемые в целях выявления наиболее адекватных и юридически совершенных правил, которые в силу этого должны получить широкое распространение на практике. К числу таких документов относятся в первую очередь Принципы международных коммерческих контрактов Международного института унификации частного права (УНИДРУА) и разработанный Комиссией по европейскому договорному праву свод положений "Европейское договорное право", работа над которыми завершается в 1994 г. Значительный материал для проведения анализа был почерпнут из • публикаций о разрешении международных коммерческих споров, в частности, издаваемых Международной торговой палатой, а также из практики отечественного внешнеторгового арбитража, в особенности, что касается применения норм отечественного права в сфере международного коммерческого оборота.

Положительную роль при проведении исследования в методологическом плане сыграли теоретические разработки, имеющиеся в отечественной юридической литературе, по вопросам, относящимся к предмету исследования как непосредственно, так и имеющие более общий характер. Вопросы договорной ответственности традиционно привлекали внимание отечественных ученых. Уже во второй половине прошлого века в послереформенный период, а затем в еще большей мере в процессе кодификации русского гражданского и торгового права, регулированию договорных отношений уделялось самое серьезное внимание ведущими российскими юристами, неоднократно подчеркивавшими общественное значение договора как одного из центральных институтов гражданского права. И хотя традиционно в доктрине нарушение договора и его последствия преимущественно не выделялись из контекста гражданского правонарушения5, тем не менее, в литературе можно найти и весьма интересные попытки выявить особенности юридического содержания договорного нарушения, трактовавшегося как нечто, отличающееся от гражданского правонарушения и обозначенное как "гражданская неправда".®

В период становления науки советского гражданского права проблемы ответственности за нарушение договорных обязательств были предметом теоретических разработок, хотя и преимущественно в более широком контексте роли и содержания договора в условиях формирования новой хозяйственной системы (Агарков ММ, Аскназий С.И., Венедиктов A.B., Гойхбарг А.Г., Мартынов B.C., Пашуканис Е.Б., Стучка П.И. и др.). На более поздних этапах договорная проблематика применительно к сфере хозяйственных отношений исследовалась также

s См.,например, Г.Ф.Шершеневич. Учебник русского гражданского права. Шестое издание. С—Петербург, 1907 г., стр.569— 585.

* В. Голевинский. О происхождении и делении обязательств. Варшава, 1872, стр. 135— 142.

достаточно интенсивно (Амфитеатров Г.Н., Брагинский М.И., Басин Ю.Г., Быков А.Г., Граве К.А., Калмыков Ю.Х., Краснов Н.И., Лаптев В.В., Лукьянцев A.A., Матвеев Г.К., Мамутов В.К., Малеин Н.С., Овсиенко В.В., Петров И.Н., Путинский Б.И., Садиков О.Н., Савичев Г.П., Суханов Е.А., Рабинович Ф.Л„ Танчук И.А., Халфина P.O., Хохлов С .А., Шор Л.Н., Юдин В.Я., Язев В.А., Яковлев В.Ф. и др.). Значительное внимание анализу договорной ответственности было уделено в работах отечественных авторов, посвященных общим вопросам обязательственного права и гражданско-правовой ответственности (Братусь С.Н., Гавзе Ф.И., Генкин Д.М., Иоффе О.С., Красавчиков O.A., Лейст О.Э., Лунц A.A., Май С.К., Матвеев Г.К., Мозолин В.П., Новицкий И.Б., Ойгензихт В.А., Павлодский ЕА., Тархов В.А., Толстой B.C., Туманов В.А., Флейшиц Е.А., Шварц Х.И. и др.). Большой интерес всегда проявлялся также к изучению отдельных видов договоров, использовавшихся в хозяйственном обороте (Алексеев С.С., Баранов И., Витрянский В.В., Грибанов В.П., Картужанский Л.И., "Корнеев С.М., Коростей В.И., Кравцов А.К., Либба И., Можейко В.И. и др.).

Вопросы договорной тематики в контексте внешнеэкономической деятельности рассматривались также, в частности, в работах Богуславского М.М., Васильева Е.А., Зыкина И.С., Кабатова В.А., Лебедева С.Н., Маковского А.Л., Мусина В .А., Нарышкиной Р.Л., Позднякова B.C., Розенберга М.Г. и др.

Исследование договорной проблематики как в целом, так и в частности развивалось в отечественной доктрине "под воздействием разнопорядковых факторов, среди которых, естественно, решающая роль принадлежала происходящим в стране социально—экономическим преобразованиям".7 Представляется, что одна из особенностей отечественной доктрины по проблематике договорной ответственности

7 О.С.Иоффе. Развитие цивилистической мысли в СССР. Часть II. Ленинград, 1978, стр. 82 - 88.

заключалась в том, что исследование теоретических вопросов, в основном, имело своей целью создать теоретические модели функционирования договора в условиях экономической системы, где договору, если не в теории, то, по крайней мере, на практике отводилась вспомогательная роль и где его юридическое содержание в значительной мере не могло получить своего полного выражения. Вместе с тем, постоянным направлением исследований оставался поиск путей и методов использования договорной формы в хозяйственных отношениях по ее прямому назначению. С другой стороны, объективные условия, в которых осуществлялась экономическая жизнь, сужали возможности теоретических исследований данного института, тесно связанных с его частно — правовой природой.

Научная новизна исследования состоит в том, что автором проведен комплексный сравнительно—правовой анализ проблемы, ранее не рассматривавшейся в отечественной юридической науке применительно к условиям коммерческого оборота. Предпринята попытка выявить особенности правового регулирования возмещения убытков, предопределенные этими условиями, отметить тенденции, наиболее характерные для современного периода развития правового регулирования. На основе изученных материалов, в том числе и тех, которые ранее в отечественной доктрине не анализировались, автором сформулированы следующие положения, которые выносятся на защиту: 1. Вина, как основание обязанности возместить убытки при нарушении договора, опосредствующего коммерческую сделку, утрачивает свое значение и вытесняется объективной ответственностью, основывающейся на трактовке договора как средстве распределения между контрагентами коммерческого риска. Данная тенденция может быть расценена как свидетельство дальнейшей эволюции института гражданско-правовой ответственности в договорных обязательствах,

развитие которого началось с сосредоточения внимания на личности нарушителя договора, продолжилось перенесением на более поздних этапах внимания на имущественные санкции, применявшиеся к нарушителю с учетом субъективных моментов (вины), и в современных условиях приобретает характер отношения, регулирование которого построено лишь на учете объективных факторов. Это свидетельствует также о тенденции изменения традиционной для континентальной правовой системы позиции по этому вопросу и ее приближения к англо-американскому подходу.

2. Тенденция к изменению оснований возмещения убытков в юридико— техническом плане проявляется либо в полном отказе от ссылки на вину как основание для возмещения убытков при нарушении договора, либо, сохраняя данное основание, закон предусматривает возможность игнорировать его, если природа и характер обязательства свидетельствуют о том, что оно носит абсолютный характер.

3. Одно из важных практических последствий "объективизации" ответственности по возмещению убытков проявляется в расширении использования как в законодательстве, так и судебной практике методов "абстрактного" исчисления убытков, ориентирующихся на объективные рыночные критерии.

4. Законом или правоприменительной практикой устанавливаются — при формальном сохранении принципа полного возмещения причиненного нарушением договора ущерба — правила, позволяющие ограничить сумму присуждаемого потерпевшей стороне возмещения убытков. В качестве главного инструмента при этом используется вместо принципа "причинности" в установлении пределов возмещаемого ущерба критерий "предвидимости" ущерба.

5. Понятие возмещаемого ущерба трактуется таким образом, что включает в себя помимо уже понесенного потерпевшей стороной

ущерба, также и убытки, которые в условиях рыночных отношений с высокой степенью вероятности возникнут у нее в результате нарушения договора, и поэтому подлежат компенсации, т.н. принцип определенных (достоверных) убытков.

6. Усиление законодательного и судебного контроля за ограничениями, устанавливаемыми договорами в отношении возмещения убытков, реализуется преимущественно в результате применения общего правила о соблюдении добросовестности (добрых нравов, порядочности) при осуществлении гражданских прав и обязанностей.

7. Допущение возможности требовать возмещения убытков, вызванных недобросовестным поведением .участников переговоров о заключении договора, указывает на формирование юридической конструкции преддоговорной ответственности, цель которой в еще большей мере стабилизировать отношения в коммерческом обороте, укрепление предпосылок для создания предсказуемости поведения его участников.

Практическое значение исследования и апробапия научных результатов. В настоящее время в стране проходит интенсивная законотворческая работа, затрагивающая принципиальные положения гражданского права. Для достижения наиболее эффективных результатов в этой работе объективно неизбежным представляется учет накопленного в зарубежных странах опыта правотворчества и правоприменительной практики. Вместе с тем, успех в этом деле может быть гарантирован лишь в случае, когда использование имеющихся в зарубежных правовых системах подходов и решений для формулирования положений новых отечественных актов будет осуществляться на основе их критического анализа, выявления их содержания в свете процесса их формирования, установления причин, по которым предпочтение отдано тому или иному юридико—техническому решению, а также взаимосвязи их позитивного содержания с материальными условиями их применения. Механическое

перенесение на отечественную почву без учета объективных факторов экономической жизни правовых решений не только не поможет создать адекватную правовую систему, но и способно принести значительный вред, который станет следствием недостаточного учета диалектики правового развития в условиях переходного периода в нашей стране.

Результаты проведенного автором исследования использованы им в качестве руководителя или эксперта правительственных делегаций в процессе работы при согласовании разрабатываемых на международном уровне документов, направленных на создание базы для регулирования международных торговых сделок, в рамках Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ), Международного института унификации частного права (УНИДРУА), в переговорах по урегулированию правовых вопросов осуществления внешнеторговых операций с отдельными странами, а также при подготовке проектов нормативных актов в области внешнеэкономической деятельности. В этой связи могут быть названы, в частности, следующие документы: Конвенции УНИДРУА о международной финансовой аренде (лизинге) и международном финансовом представительстве (факторинге), Типовые законы ЮНСИТРАЛ о переводе денежных средств и о процедурах закупок (поставках и подрядах), Правовое руководство ЮНСИТРАЛ по международным встречным торговым сделкам, Принципы УНИДРУА о международных коммерческих контрактах.

Положения, касающиеся анализа правоприменительной практики в условиях рыночного хозяйства, могут быть использованы в отечественной арбитражной практике при разрешении как внутренних, так и международных споров, с точки зрения определения наиболее адекватных подходов при принятии решений в новых экономических условиях.

Выводы, сделанные в результате проведенного исследования, представляют практический интерес для российских предприятий при

заключении коммерческих сделок, при решении проблем, возникающих в связи с анализом правовых ситуаций, связанных с ответственностью при нарушении договорных обязательств, формулировании ими своих правовых позиций, прогнозировании перспективы развития отношений с партнерами в критических ситуациях.

Сделанные автором теоретические выводы неоднократно подтверждались в процессе разрешения международных коммерческих споров, рассматривавшихся в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП Российской Федерации, в иностранных арбитражных центрах, в частности в Стокгольме, Вене, в которых он принимал участие.

Основные проблемы, исследованные в опубликованных работах

1. Возмещение убытков как форма гражланско—правовой ответственности за нарушение договора с точки зрения ее социальной функции.

Институт возмещения убытков при нарушении договорных обязательств в условиях свободного коммерческого оборота подчиняется решению задачи создания определенного правового режима. Суть его заключается, по крайней мере в том, чтобы в этой сфере общественного бытия складывались и развивались отношения, предопределенные принципами свободной конкуренции и не выходящие за рамкя объективно сложившегося и существующего экономического механизма. Это должно обеспечить четкую, без сбоев работу данного механизма и исключить или значительно ослабить возможности влияния на него обстоятельств внеэкономического характера.

Компенсационная функция договорной ответственности в коммерческом обороте является доминирующей, в то время как карательная (штрафная) практически отсутствует. Этот подход характерен

для права стран с развитой рыночной экономикой. Так, отсутствие штрафной функции договорной ответственности в американской правовой доктрине связывается с объективной необходимостью развития экономической системы капитализма.8

На протяжении довольно длительного исторического периода философия экономического либерализма, отражавшая капиталистическую экспансию в хозяйственных отношениях, не могла не оказывать влияния на судебную практику, все больше исходившую в своих решениях из оценок, опиравшихся на стандарты поведения, основанные не столько на моральных критериях, сколько на абстрактных требованиях "среднего стандарта поведения".9

Компенсационный характер договорной ответственности особенно последовательно проводится в англо-американском праве, где исключение возможности взыскивать за нарушение договора ппрафиые убытки (т.е. такие убытки, размер которых значительно превышает реальный ущерб потерпевшей стороны — А.К.) считается твердо устоявшимся правовым принципом.10 Кроме того, нормативное регулирование, в частности ЕТК США, сосредоточено не столько на поведении нарушителя, сколько его контрагента, определяя в основном не обязанности должника, а правомочия кредитора в конкретной ситуации.

При таком положении, с юридико—технической точки зрения, субъект ответственности теряет роль центральной фигуры, на которую воздействует право. Все меньше, таким образом, возникает необходимость формулировать правила об ответственности как нормы, относящиеся к поведению лица, не исполняющего договор. Исчезают предпосылки, чтобы рассматривать ответственность как средство воздействия на его

* E.A.Farnsworth. Legal Remedies for Breach of Contract Columbia Law Review, vol.70, No.7, p. 1145.

• K.Fifoot Law and History in the Nineteenth Century. L. 1956, p. 7.

" G.H.Treitel. Remedies for Breach of Contract A comparative account Oxford. 1988, p.78.

поведение. Морально —этический или превентивный аспект договорной ответственности, по существу, окончательно утрачивается и в результате вытесняется ее ролью, связанной с распределением между контрагентами риска предпринимательской деятельности.

Компенсационный принцип возмещения убытков ведет к установлению ограничительных критериев при определении размера ущерба и более жестких правил их доказывания. Итог состоит в еще большем ослаблении значения убытков как дополнительного экономического "бремени", которое ложится на нарушителя договора. На практике возмещение убытков при нарушении договора в коммерческом обороте превращается порой в своеобразное отступное, когда один из контрагентов, воспользовавшись удачно сложившейся конъюнктурой рынка, нарушает один договор ради того, чтобы заключить другой, более выгодный для него.

2. Предпосылки возникновения обязанности возместить убытки при нарушении договора

Решающим моментом конструкции обязанности возместить убытки при нарушении договора в англо-американском праве является безусловный характер принимаемого должником договорного обязательства, нарушение которого является единственным основанием ответственности. Эту систему договорной ответственности следует, таким образом, характеризовать как систему объективной ответственности, поскольку такие субъективные моменты, как вина нарушителя договора, не имеют в данной связи правообразующего значения. С другой стороны, источники права в континентальных системах (Франция, ФРГ и т.п.) указывают на вину нарушителя как на необходимое условие наступления ответственности. Вместе с тем, учение о вине и в континентальном праве все-таки более подробно было разработано применительно к

внедоговорным обязательствам, и оно распространяется лишь в большей или меньшей степени на случаи неисполнения договорных обязательств.11

Понятие вины построено на оценке поведения нарушителя договорного обязательства с точки зрения его несоответствия стандарту должного поведения, определяемому по тому или иному объективному критерию. Чаще всего наличие или отсутствие вины выявляется путем сравнения конкретного поведения стороны, нарушившей договор, с поведением, рассматриваемым правом в качестве образца, например, "разумного хозяина" или "заботливого хозяина". Такие довольно абстрактные с первого взгляда критерии определения вины приобретают конкретное содержание в зависимости от обстоятельств, с которыми связаны договорные отношения. Например, если брать коммерческий оборот, то в числе имеющих важное значение факторов будут прежде всего сложившиеся торговые обычаи и обыкновения как общего характера, так и применительно к данной сфере предпринимательской или профессиональной деятельности.

Позиция действующего права ФРГ (Германское гражданское уложение) в вопросе о роли вины как основания ответственности за нарушение договора так же, как и французского права достаточно характерна для континентальных правовых систем. Вместе с тем, в этом вопросе в последнее время отмечаются также и существенные сдвиги. Так, в рамках предпринятой впервые с момента принятия ГГУ попытки подготовки реформы действующего обязательственного права, сделано предложение об изменении нормы, устанавливающей основания ответственности за нарушение обязательств. Данное предложение имеет своей целью установить правило, в соответствии с которым должник может быть привлечен к ответственности без вины, если это оправдано

11 С.К.Май. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. М. 1953, стр.125.

содержанием или характером обязательства.12 В случае принятия этого предложения, немецкое право, формально сохранив принцип ответственности за вину, введет также возможность применения при нарушении договора ответственности без вины. Очевидно, что современное содержание и характер коммерческих договоров дают немало примеров нарушения договора, когда может возникнуть ответственность за нарушение обязательств не в зависимости от вины стороны, не исполнившей договор, а от содержания или характера принятого по договору обязательства.

По аналогичному пути пошло изменение законодательства еще одной страны, где право построено на принципах континентальной системы. Новый Гражданский кодекс Нидерландов также расширяет возможность установления ответственности за нарушение договора без вины, пользуясь, однако, иной юридической техникой, в частности, предусматривая широкое применение дня толкования судом содержания обязательств на основе общих норм о "справедливости и добрых нравах".13

Наиболее отчетливо отход от ответственности на принципах вины был продемонстрирован Венской конвенцией о договорах международной купли —продажи товаров 1980 года, а также в Принципах международных коммерческих контрактов УНИДРУА и в своде "Европейское договорное право". В этих документах вообще отсутствует упоминание о вине в связи с обязанностью возместить убытки за нарушение договорных обязательств.

Причинная связь между нарушением обязательств и убытками, подлежащими возмещению в связи с данным событием, представляет

12 Abschlussbericht der Kommission zur Überarbeitung des Schuldrechts. Buodeeanzeiger. 1992. S. 212-124.

13 U.Drobnig. Das neue niederländische bürgerliche Gesetzbuch aus vergleichender und deutscher Sicht European Review of Private Law I, 171 — 188, 1993.

важный элемент определения ответственности во всех без исключения правовых системах. Вместе с тем, роль, которую играет этот правовой момент в регулировании договорной ответственности в континентальном праве,, особенно в правовых системах, построенных на принципах Германского 1ражданского уложения, более значительна, чем в англоамериканском праве.

Германское гражданское уложение исходит из того, что должник отвечает перед кредитором за ущерб, вызванный, т.е. причиненный неисполнением своего обязательства. Что может рассматриваться в качестве причинной связи между соответствующими событиями, определяется в соответствии с теорией "адекватной" причинной связи. По существу, установление причинной связи в большинстве случаев сводится к вопросу оценки фактических обстоятельств, связанных с нарушением договора, и его решение в значительной степени зависит от усмотрения суда. Тем не менее, можно выделить некоторые общие принципы, соблюдение которых обусловлено правовым содержанием.

Теория "адекватной" причинной связи считает, что сторона, нарушившая договор, признается ответственной за ущерб, если ее проступок значительно повысил объективную возможность возникновения ущерба такого рода, который был в действительности причинен; с другой стороны, она не несет никакой ответственности, если ее действие, с точки зрения обычного хода вещей, не имеет значения в отношении наступивших последствий, и оно стало лишь условием возникшего ущерба в результате необычных и посторонних событий.

Говоря о значении критерия причинной связи во французском праве в связи с возмещением убытков за нарушение обязательств, в первую очередь следует упомянуть, что убытки должны включать в себя лишь то, что является непосредственным и прямым следствием нарушения договора (ст. 1151 ГК). Это положение установило предел объема ущерба,

подлежащего компенсации, а также разделило убытки на прямые (непосредственные) и непрямые (косвенные).

Проблема причинной связи в контексте договорной ответственности традиционно не отличается особенной остротой. В области договорных обязательств чаще всего вопрос о причинности возникает в связи с установлением последствий, которые может оказать какое—то "постороннее" событие, вклинившееся между нарушением договора и возникшим ущербом, на объем подлежащих возмещению убытков.

Можно допустить, что причины отсутствия пристального внимания к проблеме причинности объясняются следующим. Во —первых, ущерб, который должен быть возмещен при нарушении договора, обычно причиняется имуществу, а не жизни или здоровью физического лица. Установление "причинной связи" между нарушением договора и ущербом сосредоточивается поэтому на отношениях, которые возникают в результате неполучения лицом материальной выгоды. Во —вторых, ответственность в договорном праве все чаще основывается на концепции принятия контрагентами по договору на себя риска: ответчик обязан уплатить компенсацию за то, что в результате нарушения договора возник ущерб, хотя часто вряд ли можно точно утверждать, что именно ответчик был непосредственным причинителем ущерба.

Таким образом, проблема установления причинной связи имеет значение преимущественно в связи с установлением самого факта нарушения договорного обязательства, т.е. установлением основания возникновения обязанности возместить причиненный нарушением договора ущерб, но не в связи с определением размера подлежащего возмещению ущерба.

При определении размера компенсации принцип "причинной связи" уступает место другому принципу, а именно установлению "предвиденности" (foreseeability) убытков нарушителем договора.

3. Законодательное регулирование, доктрина и договорные условия освобождения от ответственности Традиционным подходом англо-американского "общего права" в вопросе о последствиях нарушения договора является принцип абсолютной ответственности: контрагент связан безусловно своим обязательством, вытекающим из заключенного им договора. Данный основополагающий подход подвергся известным коррективам, в частности в результате развития в английской судебной практике доктрины "тщетности" (frustration) договора, воспринятой в своеобразном виде в судебной практике и законодательных актах США как понятие "неосуществимости" (impracticability) договора.

Для континентальных правовых систем характерен иной подход, который может быть проиллюстрирован, в частности, на примере французского права. Если должник не может доказать, что неисполнение договора вызвано "посторонней причиной, которая не может быть поставлена ему в вину" /ст. 1147 французского ГК/, то он будет обязан возместить причиненные нарушением договора убытки.

Обстоятельство, выступающее в качестве основания освобождения должника от ответственности за нарушение договора, в теории и на практике принято называть "форс—мажором". Следует отметить, что под этим термином во французском праве понимается не только "непреодолимая сила", но и "случай", поскольку с точки зрения закона /ст. 1148/ между двумя этими понятиями стоит знак равенства.

Вопрос о том, какое содержание скрывается за словами "непреодолимая сила" /"форс—мажор"/, на протяжении длительного

времени продолжает оставаться одним из наиболее дискуссионных в доктрине и судебной практике. Теории не всегда шли в одном направлении, а порой довольно далеко расходились в своих выводах. Одни из них придают решающее значение объективному характеру явлений, относимых к непреодолимой силе, другие — субъективным моментам: оценке возможности при максимальных усилиях предотвратить действие фактов, препятствующих исполнению обязательства.

Согласно первым, под непреодолимой силой нужно понимать стихийные бедствия: землетрясение, наводнение, пожар и т.п., также события общественной жизни, такие как война, революция, восстание, а также акты государственной власти, и вообще все явления и обстоятельства, которые представляют собою по отношению к должнику постороннюю силу и устранение которых совершенно не зависит и не может зависеть от его воли и воли всякого Другого человека на его месте, что, следовательно, делает исполнение обязательства невозможным.

"Субъективные" теории ставят признание непреодолимой силы в зависимость от того, возможно ли предотвратить наступление данного обстоятельства. Более того, дрстаточным для признания "форс—мажора" представляется уже относительная невозможность предотвратить данное явление, в частности, путем принятия таких мер, которые для должника возможны лишь с подрывом его экономической базы.

Различия в подходах, вероятно, объясняются тем, что те или иные конкретные события, одни и те же обстоятельства в разных ситуациях могут иметь и различную квалификацию с точки зрения признания их непреодолимой силой. Теория и судебная практика постоянно продолжают искать такие критерии, которые смогли бы дать более или менее определенный ответ и тем самым помочь контрагентам достигать необходимой предсказуемости в их правовых , отношениях в случае

возникновения соответствующих ситуаций в процессе исполнения договора.

По германскому праву должник освобождается от обязанности исполнить обязательство, если исполнение стало невозможным по обстоятельствам, за которые должник не отвечает, если они наступили после возникновения обязательства. Должник не отвечает, таким образом, за невозможность исполнения, вызванную любыми причинами, которые выходят за рамки его небрежности или умысла, а также небрежности его служащих.

Учение о невозможности исполнения (Unmöglichkeit) в германском праве отличается своеобразием по сравнению с французской доктриной о непреодолимых обстоятельствах (force majeure). Это нашло, естественно, свое отражение и в позитивном праве. Регулирование данного вопроса в праве ФРГ имеет свои особенности как в юридической технике, так и в применении на практике, хотя обе правовые системы, как уже отмечалось, имеют одинаковые исходные посылки в регулировании института договорной ответственности, а именно ответственность за вину. Необходимо здесь же заметить, что конструкция ГТУ о нарушении обязательств, построенная на понятии невозможности исполнения, практически уже с момента ее появления подвергалась достаточно серьезной критике как не вполне удачный юридико—технический прием.14

Недостатки юридической техники пришлось корректировать

судебной практике, которая справлялась с этим достаточно успешно.

Судебная практика ФРГ всегда весьма жестко применяет в квалификации

невозможности исполнения критерий, что соответствующее событие

должно иметь характер посторонней причины для должника.

14 См. например. ДМ.Генкин. К вопросу о влиянии на обязательство невозможности исполнения. Сборник статей по гражданскому и торговому праву памяти проф. Г.Ф.Шершеневича. М. 1915, стр. 105-126.

Особенности правовой конструкции регулирования вопроса об освобождении от ответственности за неисполнение договора, а именно концепция буквальной "невозможности" исполнения, с одной стороны, и настоятельные требования надлежащего правового оформления, способствующего эффективному коммерческому обороту, с другой стороны, предопределили активность судебной практики в разработке концепций, выходивших за рамки догматических подходов.

Предложения упоминавшейся уже Комиссии по реформе германского обязательственного права, во многом опирающиеся и на судебную практику, касаются также и изменений действующего законодательства в части освобождения от ответственности при нарушении обязательства. Суть новой редакции отдельных положений ГГУ сводится к тому, что по —новому трактуется юридическое содержание обязательства. Проект отказывается от понятия "невозможности исполнения", давая по существу новое определение ответственности, конструируемой в зависимости от характера и природы самого обязательства.15

Стремление к определенности в правовых взаимоотношениях между контрагентами, с одной стороны, и не всегда четкое и ясное регулирование позитивным правом условий освобождения от ответственности, с другой стороны, привели к весьма широкому применению в коммерческой практике договорных условий об освобождении от ответственности при неисполнении договора — так называемых "форс—мажорных оговорок".

Практически во всех странах допускается согласование контрагентами таких условий, которые могут как расширять, так и сужать

,s W.Rolland. Vorschlage für ein neues Schuldrecht in Deutschland. Centro di studi e ricerche di diritto comparato e straniero. Roma —1993, p.18—19.

применение положений об освобождении от ответственности, вытекающих из действующего права.

Содержание договорных условий об освобождении от ответственности различаются в зависимости от многих обстоятельств, как фактических, так и юридических. Среди них, в первую очередь, — это правовой режим договора, т.е. содержание соответствующих норм применимого права. Не вызывает сомнения, что, чем более ясные положения содержит позитивное право, тем в меньшей степени стороны вынуждены уточнять свои взаимоотношения в договоре на случай наступления обстоятельств "непреодолимой силы". Так, особенности регулирования в англо-американском праве проблемы "тщетности" или "неосуществимости" договора, связанные с ней многовариантность и широкие возможности судейского усмотрения при правовой квалификации отношений контрагентов, предопределили чрезвычайную детализацию содержания "форс — мажорных оговорок".

Данная проблема имеет особую остроту, когда она касается сделок, заключаемых в области внешнеэкономической деятельности. Возможность регулирования договора нормами различных правовых систем, содержащих различные концепции ответственности за неисполнение обязательств, толкает партнеров на включение в свой договор многословных, порой казуистических положений об освобождении от ответственности при наступлении событий, препятствующих исполнению договора.

Вместе с тем слишком широкое формулирование условий освобождения от ответственности ослабляет правовую силу договорных обязательств, что не может не вредить интересам развития делового оборота в создании достаточно твердых обязательств, позволяющих строить многообразные и длительные коммерческие связи.

Недостаточно четхое нормативное регулирование и неопределенность судебной практики в отношении проблемы правовых последствий для договорных обязательств изменившихся обстоятельств, влияющих на исполнение договора, а также заметно обострившаяся экономическая нестабильность мирового хозяйства, резкие колебания рыночной конъюнктуры привели к довольно широкому использованию в коммерческой договорной практике так называемых условий о "затруднениях" /hardship/. В договоры предпринимателей стали включаться оговорки с целью предотвратить или в значительной степени снизить эффект изменившихся обстоятельств на договорные обязательства, или создать механизм адаптации договора к новым условиям, в которых он должен исполняться. Особенно актуальной данная проблема проявила себя в связи с долгосрочными контрактами, например, на поставку сырьевых товаров, инвестиционными соглашениями, договорами о длительном производственном сотрудничестве и т.п.

Главная задача, которую решают такие договорные условия, которые необходимо отличать от "форс —мажорных" оговорок, заключается в создании механизма, который может состоять во взаимных консультациях, передаче вопроса на рассмотрение третьему лицу и т.п., и помогающего сторонам восстановить экономический баланс их интересов, отраженный в заключенном договоре, при наступлении определенных непредвиденных событий.

Вместе с тем, следует отметить тенденцию включать положения, регулирующие последствия изменившихся обстоятельств в национальное законодательство, в частности, можно упомянуть новый ГК Нидерландов и предложения Комиссии по реформе германского обязательственного права.

4. Характер компенсируемого при нарушении договора ущерба

Положения, устанавливающие правила определения убытков, подлежащих возмещению при нарушении договора, отличаются довольно значительным своеобразием, которое во многом предопределилось тем, что они возникли и развивались в рамках "прецедентного" права. Решение вопроса о методах определения размера убытков, возникших из нарушения договора, оказалось непосредственно в компетенции судов, применявших общие правила об ответственности сторон при нарушении договора.

Англо-американское право, так же как и континентальное, в регулировании случаев возмещения договорных убытков преследует цель компенсации материального ущерба, понесенного потерпевшей стороной при нарушении договора. Мысль об ограничительной функции этих норм также проходит "красной нитью" через всю систему соответствующего правового регулирования.

В доктрине заметное место, как правило, уделяется анализу возмещения убытков с точки зрения защиты различных видов имущественного интереса стороны, понесшей материальный ущерб при нарушении договора. Обычно различают два вида подлежащего правовой защите имущественного интереса, возникающего при заключении договора, — положительный и отрицательный.

Защита "положительного" договорного интереса /expectancy interest/ заключается в том, что потерпевшая сторона должна быть поставлена возмещением убытков в такое экономическое положение /насколько это возможно с помощью денег/, в каком она находилась бы, если бы договор был исполнен. Под защитой "отрицательного" договорного интереса /reliance interest/ понимается реализация права потерпевшей стороны получить возмещение расходов, которые были ею понесены в расчете на то, что контрагент исполнит свои обязательства по

договору, или ииыми словами, в котором она была бы, если бы договор вообще не был заключен.

В англо-американской судебной практике неоднократно подчеркивался основной принцип возмещения договорных убытков, заключающийся в защите положительного договорного интереса, т.е. в том, чтобы потерпевшая сторона была поставлена в положение, в котором она находилась, если бы договор был исполнен.

В этом же духе ст. 1 —106 ЕТК установила, что предусмотренные кодексом средства правовой защиты должны применяться свободно с тем, чтобы потерпевшая сторона могла быть поставлена в такое положение, в каком бы она находилась, если бы другая сторона исполнила свои обязанности. Таким образом, в англо-американском праве сделан выбор в пользу преимущественной защиты "положительного" интереса, что и определяет дальнейшее регулирование.

Вместе с тем, позиция предпочтительной защиты "положительного" договорного интереса, подвергалась, тем не менее, критике в доктрине. Защита "положительного" договорного интереса оценивалась как сомнительный вид компенсации, поскольку это дает кредитору то, что он никогда не имел.16 Аргументация этой позиции основывалась на следующих соображениях. Возмещение договорных убытков должно преследовать три цели — во—первых, недопущение неосновательного обогащения, во-вторых, защита "отрицательного" договорного интереса, имеющая своей целью создание для потерпевшей стороны положения, в котором она находилась до заключения договора, и, только в—третьих, защита "положительного" договорного интереса, которая обеспечивает кредитору получение того, что он ожидал от исполнения договора. Основываясь на понимании социальной задачи права, заключающейся

" Fuller L. and Perdue W. The Reliance Interest in Contract Damages. Yale Law Journal, vol.46, 1936, p.52.

лишь в обеспечении корректировки, а не во вмешательстве в поведение индивидуумов, сторонники этого подхода ставили на первое место необходимость защиты "восстановительного" интереса.

Практическая ценность выделения различных видов защищаемого правом договорного интереса, которые определяют методы установления размера подлежащих возмещению убытков, заключается, очевидно, в том, что путем установления, как правило, альтернативного соотношения требований, основанных на защите того или иного договорного интереса, достигается цель введения ограничительного подхода к исчислению убытков. "Несмотря на различия, существующие в решении вопроса о сочетании защиты соответствующих видов договорного интереса в разных правовых системах, имеется общий принцип, заключающийся в том, что потерпевшая сторона не может комбинировать различные виды требований для того, чтобы получить возмещение, превышающее действительный ущерб".17

Причины принятия в качестве основы компенсации ущерба защиты "положительного" договорного интереса глубоко коренятся в экономических основах договорного права стран с рыночной экономикой. Обеспечение "положительного" договорного интереса стимулирует экономическую активность, способствует уверенности в предпринимательских соглашениях и охраняет "систему кредита".18

Случаи, в которых для потерпевшей стороны более предпочтительным было бы исчисление убытков на основе защиты "отрицательного" договорного интереса, носят преимущественно гипотетический характер. Такой способ определения убытков практически означал бы, что затраты и расходы, произведенные потерпевшей стороной в расчете на заключенную сделку, превышают

17 G.Treitel, op.cit, р.32.

Ogus A. The Law of Damages - London. 1973, p.284 -285. Street H. The Principles of the Law of Damages — London. 1962, p.240 — 241.

ожидавшийся положительный эффект, т.е. то, что она могла бы получить от нее. Предположить такую ситуацию в условиях, когда цель заключаемых договоров, особенно в коммерческом обороте, как правило, состоит в получении прибыли, было бы слишком высокой степенью абстрагирования от условий реальной действительности. Кроме этого, предприниматели обычно полагаются на заключенные договоры, учитывая прежде всего деловые перспективы, и приспособливают свою деятельность к положительным результатам, получаемым от договоров. Таким образом, это усложняет в значительной мере расчет возмещения компенсации за нарушение договора, если его основывать на "отрицательном" договорном интересе.

Правовая теория в странах континентальной Европы, в частности Франции, ФРГ, говоря об убытках, соответствующих "положительному" договорному интересу, выделяет два элемента возмещаемых убытков. Один из них соответствует интересу кредитора в получении предмета договора, а другой — интересу в использовании его для определенной цели. Различия между этими двумя разновидностями "положительного" договорного интереса, в . определенном смысле, выражается в противопоставлении понятий положительного ущерба /lucrum cessance/ и упущенной выгоды /damnum emergens/. Такая классификация ущерба, возникающего при нарушении договора, в отличие от континентальных правовых систем в англо — американском праве не подвергалась глубокому анализу. Вместе с тем, высказывалось мнение, что "положительный" договорный интерес, защищаемый англо-американским правом, все-таки покрывает оба эти элемента.19

Подход континентальных правовых систем к определению характера ущерба, возмещаемого при нарушении договора, несколько отличается от принципов, используемых в англо-американском праве. В

19 Treitel G. Op.cit, р.29

основе континентального подхода лежит идея о том, что защищаемый договором интерес кредитора состоит в ожидании получения исполнения обещанного должником по договору и в использовании того, что будет получено, по назначению. В принципе, с точки зрения англоамериканского права, это могло бы классифицироваться как "положительный" договорный интерес, т.е. как необходимость создания имущественного положения, которого был лишен кредитор в результате неисполнения должником договора.

Вместе с тем, континентальные правовые системы различают в рамках этого определения два вида ущерба, которые в известной степени противопоставляются друг другу: действительно понесенные расходы и неполученная прибыль /упущенная выгода/. Часто эти два вида ущерба обозначаются соответственно как положительный /расходы/ и отрицательный /неполученная прибыль/ ущерб.

Установление характера подлежащего возмещению при нарушении договора материального ущерба предполагает регулирование, каким образом данный ущерб выражается в денежной форме, ибо деньги в условиях рыночной экономики реально представляют ту форму компенсации, которую получает потерпевшая сторона в качестве реализации своего права на возмещение убытков.

Денежное выражение ущерба как "отрицательного" договорного интереса не вызывает, как правило, больших трудностей, т.к. в данном случае речь идет о действительных произведенных стороной расходах. И чаще всего вопрос заключается лишь в том, чтобы ограничить это возмещение только теми расходами, которые являются нормальными, разумными с учетом конкретных обстоятельств.

Для оценки гипотетического положения потерпевшей стороны в случае выполнения ее контрагентом договора, т.е. для денежного

выражения "положительного" договорного интереса в англоамериканском праве используются два способа:

1/ определение размера затрат, необходимых потерпевшей стороне для получения адекватной замены исполнения /принцип "дополнительных затрат"/, и

2/ определение изменения материального положения потерпевшей стороны, т.е. финансовых последствий потери определенных преимуществ из—за того, что потерпевшая сторона не находится в положении, в котором она находилась бы при исполненном договоре /принцип "снижения стоимости" сделки/.

Применение первого из указанных принципов более узко, по сравнению со вторым. Это объясняется тем, что очень часто не исполнивший свое обязательство должник является единственным лицом, которое может осуществлять адекватную замену исполнения. Кроме этого, использовать принцип "дополнительных затрат" нельзя при определении убытков от просрочки, когда нарушение договора делает невозможным выполнение обязательства в другой срок. Принцип "снижения стоимости" сделки является более универсальным и ему отдается предпочтение в англо-американском праве при установлении размера убытков. Широкое использование принципа "снижения стоимости" объясняется также и тем, что его применение позволяет принять во внимание конкретные обстоятельства, в которых оказалась потерпевшая сторона, а также учесть ее реальные возможности.

5. Определение размера возмещаемых убытков Судебная практика выработала для определения размера возмещаемых убытков несколько основных "формул". Выбор той или иной формулы зависит как от характера или содержания договора, в частности, является ли он потребительской сделкой или это коммерческий

договор, так и — от характера нарушения, т.е. является ли неисполнение договора полным или частичным.

В основе практически всех применяемых в англо-американской системе способов определения убытков, подлежащих возмещению при нарушении договора, лежит понятие "стоимость" /value/.

Рыночный характер экономики отразился, как в зеркале, в действующем правовом регулировании, устанавливающем нормы и правила компенсации потерпевшей стороне причиненных нарушением договора убытков. Не случайны в этой связи характеристика системы средств правовой защиты, установленной в ЕТК США, как чрезвычайно сложной, и вывод, что препятствия и условности в использовании потерпевшей стороной этих средств являются минимальными лишь в случае, когда она добросовестно использует рыночные, и не иные, вытекающие из нарушения договора альтернативы.20

При установлении размера убыков в практике обычно под "стоимостью" понимается "рыночная стоимость" /market value/. Таким путем исключаются в качестве критериев определения стоимости субъективные моменты.

Для определения размера убытков на основе принципа "снижения стоимости" из этой категории выделяются две составляющие. Первый элемент представляет собой "потерю на сделке" /loss on the bargain/, ставшую результатом неполучения потерпевшей стороной того, что она предполагала. Второй элемент — прочий ущерб, причиненный потерпевшей стороне или ее имуществу нарушением договора, а также расходы, возникшие в результате действий, направленных на "спасение" сделки после ее нарушения.

21 Peters A Remedies for Breach of Contracts relating to Sale of Goods under the Uniform Commercial Code. The Yale Law Journal, vol,73, No.2, p.286.

Практический смысл этой методики становится ясным после того, как понятие "потеря на сделке" рассматривается применительно к полному нарушению договора, когда потерпевшая сторона не обязана выполнять свою часть обязательства. Дело в том, что в случае полного нарушения договора такая методика дает возможность выделить такой компонент, как расходы, сбереженные потерпевшей стороной, поскольку она не выполняла своего обязательства /cost avoided/. Для установления "потери по сделке" эти расходы должны быть вычтены из суммы, составляющей фактическое "обесценение" /loss in value/ сделки. Разница между "стоимостью" для потерпевшей стороны того, что она должна была получить по договору, и тем, что она имеет фактически составляет "обесценение" сделки.

Предложенной методике расчета возмещаемых убытков, дающей возможность локализовать расходы, сбереженные потерпевшей стороной на сделке /cost avoided/, отдается предпочтение по сравнению с методикой разделения убытков на положительный ущерб и упущенную выгоду.21

Компенсационный принцип исчисления убытков имеет ряд ограничений, вытекающих из применения к оценке их размера критериев, лежащих в основе определения любого вида компенсации в англо — американском праве об убытках. Убытки, которые может получить потерпевшая сторона, должны быть непредотвратимыми, непосредственными /предвидимыми/ и достоверными /опрелеленными/.

Первый из названных критериев, а именно "непредотвратимость". весьма серьезно наложивший отпечаток на все регулирование возмещения убытков, вытекает из применения доктрины, суть которой заключается в том, что потерпевшая сторона в случае причинения ей ущерба должна своими действиями, носящими разумный характер,

21 E.A.Farnsworth, Legal remedies..., p. 1161.

попытаться уменьшить неблагоприятные последствия, вызванные нарушением договора /to mitigate damage/. Независимо от того, предприняла ли фактически потерпевшая сторона какие—либо действия, ограничивающие ее ущерб, она будет иметь право на возмещение только тех убытков, которые она не смогла бы предотвратить разумными действиями.

Рыночный характер экономики предопределил содержание регулирования в вопросе о характере действий, которые рассматриваются как наиболее адекватные предотвращению дополнительных убытков. Это выразилось в установлении правил, ориентирующих потерпевшую сторону прежде всего на осуществление заменяющей сделки. ЕТК США /ст.2 —712/ прямо предусмотрел, в качестве первого средства защиты право покупателя, не получившего исполнение по договору, произвести закупку заменяющих товаров. В случае осуществления потерпевшей стороной заменяющей закупки необходимых товаров, ее убытки определяются размером "обесценения" сделки, т.е. разницей между ценой заменяющих товаров и договорной ценой /ст.2—713/.

Использование метода исчисления "конкретных" убытков, т.е. сравнение с фактически совершенной заменяющей сделкой, не является исключительным. В настоящее время несомненно большее значение имеет применение формулы, основанной на сравнении договорной цены с ценой на товар, существовавшей на рынке в установленный момент.

Использование такого способа в определении убытков, который иногда называют "абстрактным", прямо предусмотрен в законодательстве ряда стран.

Особенность англо — американского регулирования об определении размера убытков составляет требование, которое в английской доктрине обозначается термином как "непосредственность"

или "отдаленность" /remoteness/ убытков, а в американском праве — "предвиденность" /foreseeability/.

Применение в определении размера убытков критерия "непосредственности" /"предвиденности"/, теоретически в известной мере переплетается с проблемой установления причинной связи, предопределившей возникновение ущерба. Однако в отношении исчисления размера договорных убытков, в силу сложившейся в англоамериканском праве традиции, эта проблема не является проблемой установления объективного характера причинной связи. Здесь более важное значение приобретают субъективные моменты взаимоотношений договаривающихся сторон, а именно, можно ли было предвидеть нарушившей договор стороной при заключении договора возникновение ущерба.

Возникновение принципа "предвиденности" убытков явилось, в первую очередь, отражением процесса энергичного экономического развития и было вызвано, как и во многих других случаях выбора альтернатив правового урегулирования, возникавших из недр рыночной экономики, стремлением минимизировать предпринимательский риск путем ограничительного применения принципа компенсации. В противном случае его применение могло бы наложить на нарушителя несоразмерное — в сравнении с предполагаемой от сделки прибылью — бремя возмещения причиненного нарушением договора ущерба. "Необходимость ограничения особенно очевидна в отношении компенсации потери экономически предопределенных возможностей /economic stipulated opportunities/, поскольку условия для реализации возможностей получения прибыли могут иметь эффект снежного кома: одни возможности порождают другие."22

22 Hart H.L and Honore A.M. Causation in the Law. Oxford, 1959, p.281.

Наиболее часто критерий "достоверности" /certainty/ убытков применяется в случае требования компенсации утраты "коммерческих прибылей" /упущенной выгоды/. Аналогично критерию "предвиденности" он применялся как удобное средство для поддержания в границах разумного ожидания риска, который возникает для коммерческого предприятия в связи с судебным спором.23

Проблема установления действительного размера убытков возникает, например, в случае, когда в результате нарушения продавцом договора покупатель, не имея возможности произвести заменяющую закупку товаров, теряет выгоду в связи с нарушением им заключенных параллельно договоров на перепродажу данных товаров. В том случае, когда покупатель выступает как посредник, он может допустить с достаточной определенностью свои потери, основываясь на перепроданных контрактах. Если они уже заключены, то основой для исчисления неполученной прибыли могут быть цены этих контрактов. Если же они еще не заключены к моменту нарушения договора, то сравнение делается с существующей рыночной ценой на перепродаваемые товары.

Доктрина "достоверности" убытков включает в себя следующие положения:

а/ если факт ущерба достоверно доказан, его объем и сумма могут быть

предметом разумного предположения; б/ трудность установления размера ущерба не является препятствием к возмещению;

в/ математическая точность в установлении точной суммы ущерба не требуется;

г/ если представлено самое убедительное- свидетельство /best evidence/,

которое позволяет ситуация, это является достаточным;

23 McCormick. The Law of Damages. StPaul, 1935, p. 105.

д/ истец может компенсировать "стоимость" своего договора, которая

может быть определена ожидаемыми прибылями /expected profits/; е/ "прибыли", если их потерю нельзя возместить, могут иногда все-таки рассматриваться как доказательство ущерба.24

Французский гражданский кодекс устанавливает два критерия, которые являются решающими при определении размера убытков: убытки должны быть непосредственными /прямыми/ и предвидимыми. Критерий "непосредственности" убытков обнаружил более широкое применение в случае нарушения договора. Недостаточная определенность критерия "непосредственности" часто приводила к тому, что в практике он смешивался с критерием "предвидимости" ущерба, несмотря на то, что он имеет самостоятельное значение при решении проблемы установления размера подлежащей при нарушении договора компенсации.

До определенного времени во французской юриспруденции шли споры о том, что должно быть предвидено нарушителем договора для того, чтобы установить предел его ответственности в компенсации причиненного нарушением договора ущерба. Так высказывалось мнение, что нарушитель должен предвидеть характер возможного ущерба, но совсем не обязательно, чтобы он предвидел его объем. Однако, данный подход не получил широкого распространения во Франции, поскольку было признано, что его применение необоснованно сузило бы возможности правовой защиты.

Другим аспектом применения критерия "предвидимости" ущерба, который в настоящее время вполне определенно установился в судебной практике, является однозначный подход к нему как носящему "абстрактный" характер. "Предвидимость" ущерба устанавливается с точки зрения "разумного лица", а не определяется как субъективная возможность конкретного нарушителя договора. Иными словами,

zt McCormick, р. 101-102.

контрагент, нарушивший договор, не может избежать ответственности, выражающейся в его обязанности возместить причиненный ущерб, ссылаясь на то, что лично он мог предвидеть менее того, что в соответствующем случае доступно "разумному лицу".

Французское право так же, как и другие правовые системы континентальной Европы не устанавливает жесткого критерия "определенности" ("достоверности") убытков. Во французской доктрине указывается, что "эвентуальные" /возможные, гипотетические/ убытки не подлежат возмещению. Вместе с тем, проводится различие между названными убытками и ущербом от "потери возможностей" /perte d'une chance/. С точки.зрения современной французской доктрины и судебной практики, могут быть возмещены убытки, связанные с "потерей возможностей". Такие убытки определяются не с учетом всей прибыли, которую потерпевшая сторона надеялась получить, или всего ущерба, который она надеялась избежать, а принимая во внимание степень вероятности использования соответствующих возможностей в пользу потерпевшей стороны.

Правовое регулирование проблемы определения размера убытков, подлежащих возмещению при нарушении договора, в законодательстве и судебной практике ФРГ разработано более детально по сравнению с французским правом. Это регулирование в его практическом применении построено на основе так называемой "теории разницы" /Differenztheorie/. В соответствии с этой теорией в случае неисполнения содержащего взаимные обязательства договора, эти обязательства превращаются в право требовать возмещения убытков; причем обязательство кредитора не должно быть исполнено в действительности, а рассматривается лишь как момент, подлежащий учету при сопоставлении с обязательством, возлагаемым на неисправного должника. Разница, образующаяся при

сравнении обязательств кредитора и должника, и составляет убыток, который понес кредитор.

В основе установления размера компенсации потерпевшей стороне в связи с нарушением договора лежат следующие положения Гражданского уложения. Исходным моментом действующего права с точки зрения договорной ответственности является обязанность лица, нарушившего договор, восстановить состояние, существовавшее до причинения ущерба.

Если восстановление прежнего состояния невозможно или недостаточно для удовлетворения кредитора, должник обязан возместить убытки; подлежащие возмещению убытки включают и упущенную выгоду. Эти положения законодательства ФРГ оцениваются как выражение принципа "тотальной ответственности", т.е. ответственности, когда имеющая право на возмещение убытков сторона, может потребовать, чтобы ей была обеспечена компенсация за все имущественные потери, находящиеся в адекватной каузальной /причинной/ связи с явлением, вызвавшим ущерб. Таким образом, решающим критерием установления размера убытков, возместить которые обязан нарушивший договор контрагент, здесь выступает не обстоятельство, насколько могли быть предвидены характер и объем возможного ущерба, как следствие нарушения договора, а то, находится ли возникший ущерб в причинной связи с нарушением договора.

В соответствии с ГГУ в понятие убытков включается упущенная выгода. Неполученной считается выгода, которую можно ожидать по обычному ходу вещей или сообразно с особыми обстоятельствами, в частности, в связи со специально принятыми мерами и приготовлениями. Гипотетический характер ожидаемой прибыли обусловливает трудности, которые связаны с ее подсчетом и доказательством. Определенность /достоверность/, которую должны иметь такие убытки, вытекает из

необходимости для потерпевшей стороны доказать, что ею упущена прибыль, которую она получила бы при обычном ходе вещей.

В судебной практике определился подход к решению проблемы установления упущенной выгоды, который предполагает, в первую очередь, решение вопроса о том, насколько вообще вероятно ее получение. Однако считается, что утверждение о получении определенной прибыли, которая в данной ситуации упущена, допускает несколько меньшую степень вероятности по сравнению с предполагаемой стоимостью обязательств контрагентов при применении "теории разницы" в определении положительного ущерба от нарушения договора.

Очень часто в судебной практике правило, устанавливаемое ГГУ относительно характера упущенной выгоды, рассматривается не столько как критерий, ограничивающий размер возмещаемых убытков, сколько ему придается лишь значение правила, возлагающего бремя доказательства на потерпевшую сторону. Абсолютной определенности в получении упущенной выгоды не требуется: вполне достаточной считается вероятность ее наступления. В соответствии с таким подходом предполагается, что могла бы быть получена такая выгода, которая должна считаться вероятной в результате общей оценки всех имеющих значение обстоятельств. При определении размера упущенной выгоды допускается применение "абстрактного" метода исчисления убытков, т.е. ориентация на рыночные критерии. В сфере коммерческого оборота является типичным рассматривать заключение сделки как обусловленное получением прибыли, поэтому нарушение таких договоров, как правило, имеет своим последствием обязанность нарушившей договор стороны возместить, компенсировать упущенную выгоду.

Безусловный интерес с точки зрения анализа норм о возмещении убытков, существующих в германском праве, в их применении к коммерческому обороту представляет институт ликвидации убытков

третьего лица /ОпексЬасЗепИср^аиоп/. Суть этого института заключается в том что лицо, имеющее право на иск к причинителю ущерба, может в силу договоренности или по закону взыскать также убытки, которые фактически причинены не ему, а третьему лицу.

Такая ситуация может возникнуть, например, в случае, когда продавец нарушает договор, заключенный с посредником, и в результате этого у третьего лица, которому посредник перепродает товар, возникают значительные убытки /как положительный ущерб, так и упущенная выгода/. В этом случае в силу упомянутой доктрины посреднику предоставляется право предъявить продавцу требование о возмещении /ликвидации/ убытков, которые понес вследствие нарушения договора конечный покупатель.

6. Договорные условия о неустойках (штрафах), ограничительные и исключительные оговорки При заключении договоров в коммерческом обороте довольно распространенной практикой является согласование условий, предусматривающих уплату нарушившей договор стороной определенной суммы, называемой неустойкой или штрафом. Регулирование правовых последствий включения в договор такого условия значительно отличается в разных правовых системах.

Неустойки обычно включаются сторонами в договоры с намерением обеспечить достижение одной или нескольких из следующих целей25: а/ определить размер суммы, подлежащей уплате в качестве компенсации за нарушение договора, уже во время его заключения, что дает возможность избежать расходов, вызываемых доказыванием размера фактических убытков;

25 Оговорки о заранее оцененных убытках и штрафных неустойках. Доклад Генерального секретаря. Комиссия ООН по праву международной торговли. /А/СЫ.9/161/.

б/ установить подлежащую уплате при нарушении договора денежную сумму, которая оказывала бы давление, чтобы побудить контрагента не нарушать договор;

в/ установить предел ответственности нарушителя договора в отношении размера возмещаемых им убытков.

Нормы англо-американского права значительно отличаются от соответствующих положений права стран, относящихся к континентальной системе, что проявляется в прямо противоположной оценке характера допускаемых договорных условий, устанавливающих обязанность уплаты нарушившим контрагентом определенной в договоре денежной суммы.

Вопрос о том, подлежит ли уплате сумма, предусмотренная договором, в случае его нарушения, зависит в английском праве от того, какой характер по отношению к предполагаемому ущербу имеет данная сумма, т.е. является ли она действительной предварительной оценкой будущего ущерба, который может произойти от нарушения договора, или она установлена с целью воздействовать на другую сторону, чтобы она добросовестно исполнила свое обязательство, т.е. носит характер штрафа /penalty/. Здесь можно ' заметить последовательное соблюдение английским правом принципа, касающегося регулирования возмещения убытков, который заключается в том, что возмещение убытков не может быть наказанием за несоблюдение договорных обязательств, а является всего лишь компенсацией за потерю в имуществе, которая была вызвана действиями контрагента.

Является ли зафиксированная в договоре денежная сумма штрафом /penalty/ или заранее согласованными убытками /agreed and liquidated damages/ устанавливается судом. Правила, относящиеся к решению этого вопроса, содержатся в прецедентном праве.

В случае признания судом суммы, установленной договором, заранее определенными убытками, он присуждает указанную в договоре сумму в пользу истца, не требуя представления потерпевшим доказательств о действительном размере ущерба. Суд не может присудить ни больше, ни меньше этой суммы, независимо от того больше действительные убытки или меньше, чем "заранее согласованные убытки".

В случае признания определенной в договоре суммы "штрафом", потерпевшая сторона имеет право на возмещение только тех убытков, наличие которых она может доказать обычным путем. В том случае, если суд признает условие о неустойке как согласование возможных убытков, потерпевшая сторона получает указанную сумму, независимо от того, соответствует ли она реально возникшему от нарушения договора ущербу.

В отличие от англо-американского права континентальные правовые системы основывают свой подход к проблеме договорных неустоек на признании возможности предусматривать их штрафной характер.

Практически все регулирование вопроса о неустойках во французском праве, как впрочем и в праве ФРГ, исходит из презумпции, что указанное договорное условие носит характер штрафной /карательной/ оговорки. Давая определение штрафной оговорке, ФГК указывает, что такая оговорка представляет собой договорное условие, посредством которого лицо в целях обеспечения исполнения соглашения обязывается к чему—либо в случае его неисполнения. Закон не предусматривает каких—либо требований к форме штрафной неустойки. Вместе с тем, она должна быть достаточно определенной с точки зрения характера и объема обязательства, исполнение которого она обеспечивает.

Важная особенность французской системы регулирования договорных неустоек, отличающая ее от подхода в англо-американском праве, состоит в предусматриваемой законом возможности изменять

судом размер возмещения, предусмотренного условием о неустойке. В 1975 году было отменено ранее действовавшее положение, не допускавшее вмешательство суда. Новелла была направлена на предотвращение злоупотреблений предоставленной сторонам автономией в согласовании договорной неустойки. Судье было предоставлено право уменьшить или увеличить размер неустойки, предусмотренной в договоре, если она явно чрезмерна или незначительна. Является ли неустойка явно чрезмерной или незначительной решается применительно к моменту нарушения обязательства. Вопрос о том, насколько соответствует возникший ущерб тому, что можно было предвидеть при заключении договора, не играет никакой роли для установления соотношения неустойки и возникшего ущерба.

В принципиальных положениях, касающихся регулирования неустоек в договорах, германское право аналогично соответствующим нормам французского права: оно исходит также из штрафного характера неустойки. В том случае, когда потерпевшая сторона имеет право на возмещение понесенных убытков в соответствии с общими правилами о договорной ответственности, предусмотренный в договоре размер неустойки рассматривается как низший предел размера подлежащих возмещению ей убытков, и она может предъявить требование о взыскании убытков, превышающих размер неустойки.

Принципиальные различия в правовых системах, касающиеся положений о договорных неустойках и штрафах, а также их широкое применение в международной коммерческой практике предопределило желание международного сообщества прийти к более или менее единообразному регулированию этого важного момента деловых взаимоотношений. Так, весьма большую работу в этом направлении проделала Комиссия ООН по праву международной торговли /ЮНСИТРАЛ/, разработав проект Единообразных правил, касающихся

договорных условий о согласованной сумме, причитающейся в случае неисполнения обязательства.26

Названные Единообразные правила были рассмотрены Генеральной Ассамблеей ООН, которая рекомендовала своей резолюцией27 государствам серьезным образом рассмотреть их и, где уместно, применять эти правила либо в форме типового закона, либо в форме конвенции.

В соответствии с Единообразными правилами кредитор не имеет права на согласованную сумму, если должник не несет ответственности за неисполнение обязательства. В случае, когда договор предусматривает право кредитора на получение согласованной суммы при просрочке исполнения, то он имеет право как на исполнение обязательства, так и на согласованную сумму. В случае, когда неустойка предусмотрена в отношении прочих, кроме просрочки, нарушений договора, упомянутые правомочия кредитора предоставляются ему альтернативно, за исключением случая, если согласованная сумма не может разумно рассматриваться как компенсация за неисполнение, когда действует первое правило.

Как принцип устанавливается исключительный характер неустойки: кредитор не может требовать возмещения убытков в части, не покрываемой согласованной суммой. Однако это правило не действует, когда ущерб существенно превышает согласованную сумму — в этом случае неустойка приобретает зачетный характер. Полномочие суда или арбитража уменьшать размер неустойки ограничено лишь ситуациями, когда согласованная сумма существенно несоразмерна по сравнению с ущербом, понесенным кредитором.

28 Комиссия ООН по праву международной торговли. Ежегодник. Том XIV: 1983 г. ООН. Нью-Йорк. 1985 г. Я А/ЯНБ/38/135 от 27 января 1984 г.

Следует также упомянуть еще одну попытку международной унификации национального регулирования штрафных неустоек при нарушении договора, а именно принятый в рамках Совета Европы документ по этому вопросу28. Суть этого документа состояла в том, чтобы рекомендовать правительствам соответствующих стран принимать во внимание сформулированные в нем принципы при разработке национального законодательства. Основная идея указанных принципов состояла в необходимости осуществления судебного контроля за содержанием условий о штрафных неустойках с тем, чтобы предотвратить злоупотребление свободой договора в результате экономического превосходства одного партнера над другим.

В числе проблем договорной ответственности, стоящих рядом с вопросами о взыскании неустоек (штрафов) и которые в последнее время привлекают все большее внимание, значительное место занимает договорная практика ограничения или исключения ответственности за нарушение обязательств. Такие договорные условия часто называют оговорками об изъятии ответственности /exemption clauses/. Их использование тесно переплетается с широко распространенным применением стандартных проформ договоров /формуляров/, поскольку в коммерческом обороте подавляющее большинство сделок заключается на основе формуляров. Появление типовой проформы договора или "договора присоединения", как его иногда называют, расценивалось как одно из наиболее важных событий в области договорного права за последнее столетие.29

Юридическая оценка условий об ограничении или исключении

договорной ответственности проводится в контексте всего договора, а не

изолированно. Разработка приемлемой и достаточно эффективной

28 Resolution (28)3 of the Committee of Ministers of the Council of Europe relating to penal clauses in civil law (1). Adopted on 20 January 1978.

28 В.Ансон. Договорное право, M. 1984, стр. 113.

системы контроля за исключительными оговорками рассматривается как одна из основных проблем совершенствования договорного права. При этом основным направлением развития такой системы считается осуществление контроля за содержанием формуляров договоров.

Одним из способов, с помощью которых английская судебная практика осуществляла коррекцию правовых норм, было использование правил толкования договоров. В отношении исключительных оговорок основным стал принцип "регулятивного" толкования. В соответствии с ним условия, которые могли быть неоднозначно истолкованы, суд применял в более узком смысле в отношении лица, к чьей выгоде они установлены /contra proferentem/. Кроме этого было установлено правило буквального толкования исключительных оговорок. Освобождение или ограничение ответственности могло распространяться только на те события и обстоятельства, которые были прямо указаны в ней.

Разработанные и применявшиеся в судебной практике различные правила толкования оговорок о договорных изъятиях ответственности не всегда создавали предпосылки к установлению правовой определенности. Тенденция, которая привела к относительной консолидации, была связана с применением правила, предусматривавшего, что их действительность должна рассматриваться с точки зрения выполнения ответчиком своего основного обязательства. Исходным моментом развития новой концепции оказался выработанный судебной практикой "принцип несовместимости" /the rule of repugnancy/, в соответствии с которым нарушение прямого или подразумеваемого обязательства, например, поставить товары, предусмотренные в договоре, не может быть нейтрализовано никакой исключительной оговоркой.

Основываясь на обобщении судебной практики, в 1977 г. в Англии был принят закон о недобросовестных условиях договора /Unfair Contract

Terms Act, 1977/, который подвел определенный итог развития прецедентного права в этом вопросе.

Последствия осуществления судом контроля за содержанием исключительных _или ограничивающих ответственность оговорок выражаются либо в том, что такие оговорки признаются ничтожными, либо они признаются действительными, поскольку их содержание удовлетворяет критерию "разумности". С точки зрения закона разумным является условие, включение которого в договор представляется разумным и справедливым, учитывая обстоятельства, известные или которые должны бы быть разумно известными сторонам при заключении договора.

Следует также подчеркнуть, что подавляющая часть регулирования касается так называемой "коммерческой ответственности", т.е. в первую очередь ответственности за нарушение обязательств в процессе осуществления предпринимательской деятельности.

В американском праве регулирование проблемы договорных ограничений и исключений ответственности отразило в себе распространенную практику, заключавшуюся в том, что такие оговорки имели своим содержанием не столько ограничение ответственности стороны, нарушившей договор, сколько ограничение средств правовой защиты /remedies/, предоставляемых потерпевшей стороне при нарушениях, допускаемых ее контрагентом. Основным критерием, хоторый применяется к правовой оценке исключительных оговорок, является правило о "неоправданности" /unconscionability/ договорных условий, имеющее значение не только для действительности таких оговорок, но и для всего договора, также как и любой его части.

Доктрина "неоправданных" условий весьма широко применяется в США. Включение в ЕТК положения об отказе в принудительном исполнении всего или части договора, если договор или отдельное условие

будут признаны "неоправданными", относилось к числу центральных положений регулирования договорных отношений. Комментарий к ЕТК дает лишь довольно общие направления для установления содержания данного понятия. Указывается, что основным при решении данного вопроса должно быть выяснение в свете общих коммерческих предпосылок, а также особенностей коммерческого оборота в конкретной области или конкретной торговой операции, является ли данное договорное условие настолько односторонним, чтобы быть "неоправданным", принимая во внимание обстоятельства, существовавшие в момент заключения договора.

Подход континентальных правовых систем к проблеме действительности договорных ограничений или исключений ответственности по сравнению с англо-американским правом отличается традиционно более жестким характером. Во французском праве на протяжении долгого времени отношение к оговоркам, исключающим ответственность за нарушение договора, было отрицательным. В основе такого неприятия лежала идея, что установленная на принципе вины ответственность не может быть исключена, т.к. это противоречило бы сути договорного обязательства. До сих пор французский гражданский кодекс не имеет положений, касающихся вопроса о договорных изъятиях ответственности за нарушение договора.

Широкое применение оговорок об исключении ответственности в гражданском обороте, и в особенности, в коммерческих сделках придавало актуальность решению вопроса о правовых последствиях этих договорных условий. И в 1959 году кассационный суд определил, что оговорки об исключении ответственности признаются юридически действительными, если только они не исключают ответственность за умысел или грубую небрежность. Данный принцип до сих пор является фундаментом, на котором строится подход французской юриспруденции к

проблеме не только договорного исключения, но ограничения ответственности за нарушение обязательств, вытекающих из договора.

В связи с развитием законодательства, касающегося защиты потребителей, в 1978 году во Франции был принят декрет, затронувший помимо прочего, также и практику использования оговорок об ограничении или исключении ответственности. Было установлено, что в договорах купли—продажи, заключаемых профессиональными предпринимателями с потребителями, либо с лицами, не занимающимися постоянно коммерческой деятельностью, условия, имеющие своей целью ограничение или исключение права таких лиц на возмещение убытков при нарушении любого обязательства предпринимателем, запрещаются и тем самым объявляются юридически недействительными.

Подход права ФРГ к проблеме договорных ограничений и исключений ответственности во многом аналогичен имеющемуся во французском праве, что естественно объясняется одинаковым пониманием юридического содержания договорного обязательства и оснований ответственности за его нарушение. Должник не может быть заранее освобожден на будущее время от ответственности за умысел. Из этого положения вытекает, что договорные условия об исключении ответственности, если они касаются ответственности за умысел, являются недействительными.

7. Регулирование возмещения убытков по внешнеэкономическим

сделкам на основе международных документов Содержание Конвенции ООН о договорах международной купли— продажи (Венская конвенция) представляет компромисс между подходами, характерными для различных правовых систем, отличающихся, в первую очередь, использованием различных юридико—технических приемов.

Основная задача, которую ставили перед собой авторы Конвенции,

заключалась в отыскании таких правовых формул, которые позволили бы совместить по крайней мере два значительно отличающихся друг от друга подхода к регулированию договорных отношений. При этом, безусловно, большое значение имело то, что найденный компромисс отражал бы также и существующие тенеденции в развитии правового регулирования и отвечал бы потребностям стимулирования международного экономического оборота.

Нормы Венской конвенции, посвященные ответственности сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, построены внешне в значительной мере в соответствии с традициями юридической техники, свойственной англо-американскому праву: нормы излагаются в контексте средств правовой защиты, предоставляемых стороне в случае нарушения обязательств другой стороной договора.

Говоря об общем подходе Конвенции к регулированию ситуации, имеющей место в случае нарушения договора одним из контрагентов, следует отметить, что право на компенсацию причиненных нарушением договора убытков предоставляется потерпевшей стороне вне зависимости от осуществления своего права на другие средства правовой защиты. Основанием для возмещения убытков во всех случаях является нарушение контрагентом своих обязательств по договору или Конвенции. Для возникновения у потерпевшей стороны права на возмещение убытков не имеет значения, какой характер — серьезный или незначительный — имело нарушение договора.

Установление права требовать возмещения убытков в Конвенции не обусловлено какими—либо иными обстоятельствами, кроме самого факта нарушения договора. Отсутствует указание на вину стороны в неисполнении возложенного на нее обязательства. Такой подход может быть признан аналогичным принципу объективной /абсолютной/ ответственности, которого придерживается англо-американское

договорное право. Конвенция, иными словами, в этой части контрастирует с позицией тех правовых систем, которые используют идею "вины" в связи с договорной ответственностью.

Основания и пределы, в которых сторона, нарушившая договор, освобождается от ответственности, представляются одним из узловых моментов всей концепции ответственности за неисполнение обязательств, отраженной в Конвенции. Сторона не несет ответственности за неисполнение любого из своих обязательств, если докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий.

Использованная в Конвенции формула освобождения от обязанности возместить убытки опирается на различные концепции, сложившиеся в праве различных стран. Однако она отражает скорее доминирующую коммерческую практику, которая во многом также должна служить подспорьем в установлении ее правового содержания. Заметно стремление создать регулирование, которое в максимальной степени было бы благоприятным для участников коммерческой сделки, которые вынуждены находить компромисс между желанием иметь твердое обязательство контрагента и возможностью освободиться от собственного обязательства, содержание которого в силу определенных обстоятельств может измениться неблагоприятным образом.

Конвенция отказалась от использования принятых в национальных правовых системах подходов к освобождению от ответственности /невозможность исполнения, тщетность, непреодолимая сила/ с тем, чтобы избежать размывания унифицированного подхода применением понятий, сложившихся в разных странах. В толковании этого важного для всей Конвенции положения, источником в первую очередь должна быть международная коммерческая практика, информацию о которой можно

было бы почерпнуть, в частности, из достаточно сбалансированных с точки зрения прав и обязанностей контрагентов общих условий договоров, разработанных под эгидой международных организаций как правительственных, так и объединяющих деловые круги.

Ключевым элементом определения основания освобождения от ответственности является понятие "препятствие". Объективный характер события подчеркивается словами "вне контроля" стороны, что должно означать, что любое событие, которое не может рассматриваться как "внешнее" по отношению к деятельности нарушившей договор стороны, не будет приниматься во внимание с точки зрения освобождения от ответственности. Событие, характеризуемое как "препятствие" к исполнению обязательств, должно по существу удовлетворять требованиям непредвиденности, поскольку от стороны нельзя было разумно ожидать принятия его в расчет при заключении договора. Такой подход означает, что если событие, помешавшее исполнить договор, можно было предвидеть, то нарушившая договор сторона должна считаться принявшей на себя риск исполнения обязательства при наступлении такого события, если, конечно, в договоре стороны не обусловили иного.

Другим качеством, которым должно обладать "препятствие", является его неотвратимый характер. В частности, данный вопрос приобретает особенную остроту, когда речь идет о так называемой "экономической" невозможности исполнения, под которой в коммерческой практике подразумевается существенное изменение экономических условий исполнения договорного обязательства по сравнению с ситуацией, существовавшей в момент заключения договора.

В соответствии с Венской конвенцией убытки за нарушение договора составляют сумму, равную ущербу, включая упущенную выгоду, который понесен потерпевшей стороной вследствие нарушения договора.

Такие убытки не могут превышать ущерба, который нарушившая договор сторона предвидела или должна была предвидеть в момент заключения договора как возможное последствие его нарушения, учитывая обстоятельства, о которых она в то время знала или должна была знать.

Следует подчеркнуть, что предвидение возможности наступления ущерба стороной, нарушившей договор, должно оцениваться с точки зрения обстоятельств, о которых она знала или должна была знать в момент заключения договора. Таким образом, решающим моментом при этом должно быть презюмируемое знание, которым должен обладать нарушитель договора, а не только то, что он фактически знал о возможных последствиях нарушения договора. Нарушитель будет считаться в состоянии предусмотреть последствия нарушения, если он объективно имел возможность знать об обстоятельствах, в силу которых мог возникнуть ущерб.

Нормы Конвенции об определении размера убытков предусматривают применение сложившихся в деловой практике методов их исчисления, включающих как определение "конкретных", так и "абстрактных" убытков. В первом случае потерпевшая сторона получает разницу между ценой товаров по первоначальному договору и ценой в заменяющей сделке. При исчислении "абстрактных" убытков потерпевшая сторона вправе потребовать разницу между ценой, установленной в договоре, и текущей рыночной ценой на момент расторжения договора.

То обстоятельство, что соответствующие положения Венской конвенции о возмещении убытков при нарушении договора являются адекватными современному международному коммерческому обороту и представляют собой вполне приемлемое юридико—техническое решение, подтверждается тем, что они практически полностью воспроизведены в международных неформальных кодификациях, осуществленных в целях выявления наиболее присущих большинству современных правовых

систем принципов и подходов, относящихся к договорному праву. Как в сборнике "Европейское договорное право", подготовленном комиссией, состоявшей из ведущих юристов стран Европейского Сообщества, так и в Принципах УНИДРУА о международных коммерческих контрактах, отражающих внерегиональный подход, содержатся положения, сформулированные в соответствии с подходом Венской конвенции.

8. Возмещение убытков при нарушении отношений на преддоговорной стадии В коммерческом обороте деловые переговоры сторон иногда по разным причинам прерываются без оформления взаимных и ясных с юридической точки зрения документов. Вполне вероятно, что это может стать причиной проблем, разрешение которых возможно лишь при соответствующей правовой квалификации. В частности, возникает вопрос, может ли сторона, оставшаяся неудовлетворенной таким исходом, заявить своему партнеру по переговорам, что, отказавшись от дальнейшего ведения переговоров о заключении договора, он нарушил имеющие правовое значение стандарты делового оборота. Если это так, то каково содержание этих стандартов, и вправе ли неудовлетворенная сторона получить возмещение убытков, которые она понесла, рассчитывая на заключение договора, включая как произведенные расходы, так и упущенную выгоду.

Правовые системы различных стран по—разному подходят к оценке приведенной выше ситуации. Правовой анализ данной проблемы следует начать с права ФРГ, в котором названный круг вопросов исследован более глубоко, чем в других правовых системах.

Доктрина германского права исходит из того, что имеется потребность в такой же, как и в рамках договорных обязательств, правовой защите от нарушений обязанностей, когда партнеры вступили в

деловые отношения друг с другом с целью проведения переговоров о заключении договора/Эта идея обосновывается тем, что в данном случае участники противостоят друг другу не случайно, и не обезличенно, а они вступили в связь на уровне регулируемых правом отношений. Это оправдывает, чтобы они в то же время подчинялись определенным правилам, которые действуют в отношении участников договора, к заключению которого они устремлены.

В соответствии с современными воззрениями на коммерческий оборот, фактическое начало переговоров о заключении договора или вступление в подготовительный, направленный к началу таких переговоров деловой контакт, возлагает на контрагентов повышенную обязанность быть тщательным и осторожным по отношению к другим лицам. За нарушение этой обязанности контрагенты должны нести ответственность в такой же мере, как и за нарушение обязанностей, возникающих из договора.

Обоснование такого подхода усматривается в том, что лицо, вступившее с другим лицом в деловую связь, обычно ожидает, что ему придется иметь дело с имеющим добросовестные помыслы, лояльным контрагентом. Такое общее "предположение добросовестности" заслуживает правовой защиты, поскольку без него нормальное развитие делового оборота было бы невозможно.

Правовое основание упомянутой обязанности содержится в закрепленном Гражданским уложением принципе добросовестности /Treu und Glauben/ исполнения обязательств в соответствии с обычаями гражданского оборота. Правовые отношения, возникающие в связи с ведением деловых переговоров, являются также в соответствующих случаях источником обязанности возместить убытки.

Гражданское уложение ие содержит какого—либо определенного общего предписания, касающегося возникновения обязанности быть

внимательным и осторожным к интересам другого лица уже при переговорах о заключении договора. Оно содержит ряд специальных норм по частным вопросам, в основном касающихся обязанности одного контрагента информировать об определенных обстоятельствах своего партнера еще до заключения договора. Эти правила рассматриваются доктриной как проявление учения о "вине при переговорах" /culpa in contrahendo/, теоретически обосновывающей обязанность возместить убытки, виновно причиненные до заключения договора.

Для обоснования . идеи преддоговорной ответственности в германском праве также используется и иная аргументация, суть которой сводится к следующему. Если лицо определенным образом выразило свою волю, серьезно не имея в виду осуществление того, к чему относилось волеизъявление, это лицо обязано возместить убытки, которые возникли у другого лица вследствие того, что оно полагалось на серьезность сделанного заявления.

Ответственность за нарушение обязанности вести себя определенным образом по отношению к другому лицу при переговорах о заключении договора выражается в том, что нарушитель обязан возместить убытки, причиненные другой стороне в результате нарушения указанной обязанности. Объем убытков, подлежащих возмещению в данной связи, определяется во многом содержанием обязанности надлежащего поведения. В таких случаях убытки обычно включают ставшие бесполезными расходы, понесенные в расчете на осуществление вызванных поведением контрагента надежд.

Аналогично должны быть возмещены убытки, когда одна сторона сообщает по небрежности неправильную информацию, которая побудила контрагента вступить в договор. Если бы не было сообщено неправильных данных, договор не был бы заключен или, по крайней мере, он был бы заключен на иных условиях. Лицо, которое оказалось в такой ситуации,

должно быть поставлено в положение, в котором оно находилось бы, если бы договор не был заключен. Это означает — договор должен быть признан несостоявшимся и виновник обязан возместить расходы, предпринятые в связи с исполнением договора и ставшие теперь бесполезными. С другой стороны, если поведение одной стороны привело к тому, что подразумевавшийся договор не состоялся, то другая сторона вправе требовать, чтобы она была поставлена в положение, в котором она находилась бы, если бы договор был в действительности заключен. Естественно, она не может требовать поставить ее в лучшее положение, чем то, в котором она находилась, если бы договор имел место.

В тех случаях, когда по существу речь идет о прекращении переговоров о заключении договора, то в судебной практике применяется следующее правило. Если переговоры прекращаются без достаточных оснований одной из сторон после того, как она вызвала сначала надежды у партнера, что договор будет обязательно заключен, то сторона, отказавшаяся от переговоров, обязана возместить убытки, составляющие расходы, понесенные в расчете на заключение договора.

Достаточные основания для прекращения переговоров о заключении договора, в частности, имеют место, когда заключение договора при данных обстоятельствах было бы объективно нереальным, или когда уже имеются основания, которые представляли бы стороне право отказаться от договора после его заключения.

Практика признания ответственности в преддоговорных отношениях вызывает, тем не менее, неоднозначные оценки. Довольно энергичной критике она подвергается в связи с тем, что право на возмещение расходов при прекращении переговоров о заключении договора вряд ли совместимо с принципом свободы вступления в договор, и по существу это означает принуждение к заключению договора. В этой связи ответственность на преддоговорной стадии могла бы ограничиться

только случаями введения партнера в заблуждение относительно возможности заключения договора или злоупотребления экономическим превосходством одного контрагента над другим.

Определенным положительным шагом развития в ФРГ концепции преддоговорной ответственности можно назвать предложение Комиссии по реформе германского обязательственного права включить соответствующее положение в закон и тем самым совершенно однозначно определить позицию германского права по этому вопросу.30

Французский гражданский кодекс не содержит специальных норм, касающихся ответственности, связанной с преддоговорными отношениями. Кодекс предусматривает соблюдение принципа добросовестности при исполнении договора, однако такое положение отсутствует в отношении заключения договора. Вместе с тем, французская судебная практика придерживается мнения, что в предварительной стадии переговоров на стороны возлагаются определенные обязательства вести себя честно и добросовестно. Если контрагент вступает в переговоры, не имея серьезного намерения заключить договор, такое поведение может рассматриваться как неправомерное поведение с вытекающей отсюда обязанностью возместить причиненные этим убытки. Во французской судебной практике нашла также отражение позиция, что ответственность может наступить вследствие прекращения без надлежащих оснований переговоров о заключении договора, которые достигли достаточно зрелой стадии.

В отличие от континентальных систем англо-американское право в вопросе о правовых последствиях преддоговорных отношений строго придерживается принципа свободы вступления в договор и исходит из того, что до заключения договора никаких взаимных обязанностей участники переговоров не несут. Прецедентное право в США по традиции

30 Abschlussbericht der Kommission zur Überarbeitung des Schuldrechts, S.31, 113—115.

рассматривало контрагента свободным от договорных обязательств до того, пока не заключен договор. Общее правило состояло в том, что контрагент, участвующий в переговорах о заключении договора, может прервать эти переговоры без каких—либо правовых последствий, в любой момент, по любой причине.

В современной американской доктрине вместе с тем отмечается появление подходов, свидетельствующих об изменении традиционных концепций в вопросе о преддоговорной ответственности.31 Отмечается, что последние десятилетия свидетельствуют о возрастающей готовности судов признавать ответственность участников переговоров, в частности за неосновательное обогащение в результате переговоров, введение в заблуждение, за обещания, данные в ходе переговоров. Однако ответственность за нарушение носящей общий характер обязанности добросовестности, возникающей из самого факта участия в переговорах, пока не признавалась судами.

Неразвитость института преддоговорной ответственности объясняется иногда тем, что существующие концепции договора не могут дать адекватной защиты интересов субъектов делового оборота. С другой стороны, признается, что эти конструкции, будучи творчески примененными на практике, вполне отвечают указанным потребностям и должны применяться для этого.

Естественным следствием отмеченного состояния в праве является также н неопределенность относительно размера возмещения убытков в случаях признания преддоговорной ответственности. Думается, что наиболее вероятным подходом, на который можно рассчитывать со стороны суда, будет определение убытков в размере расходов, понесенных в расчете на заключение договора. Иными словами, речь, по

31 Подробнее см., например, Farnsworth Е.А. Precontractual Liability and Preliminary Agreements: Fair Dealing and Failed Negotiations. Columbia Law Review, vol. 87, No.2, p.217 - 294.

крайней мере, может идти о защите "отрицательного" договорного интереса, т.е. возмещение убытков должно поставить сторону в положение, в котором она находилась бы, если бы не вступила в переговоры о заключении договора.

Во многих случаях спорные вопросы вокруг преддоговорной ответственности связаны с правовой квалификацией промежуточных документов, подписываемых сторонами на различных этапах переговоров. Вопрос о правовой квалификации взаимоотношений партнеров, подписавших протокол /письмо/ о намерениях, меморандум или аналогичный документ, стал занимать все более заметное место среди сложных правовых проблем, относящихся х проблематике договоров, как с практической, так и с теоретической точек зрения.

Наиболее важным вопросом в данном контексте всегда остается проблема установления истинного намерения сторон, подписывающих протокол о намерениях, а именно, выяснение, желают ли они подписанием протокола подтвердить, что переговоры еще продолжаются, и стороны поэтому свободны и не связаны пока еще взаимными обязательствами, либо они, подписывая документ, хотят зафиксировать, хотя бы и предварительно, свои договорные обязательства.

С точки зрения полезности учета зарубежного опыта в процессе законодательной реформы, происходящей в настоящее время в России, и в частности, в связи с работой над новым Гражданским кодексом, представляется необходимым следующее заключение. Во—первых, содержание современного правового регулирования в области коммерческого оборота в странах с развитой рыночной экономикой достаточно жестко детерминировано достигнутым этими странами

экономическим уровнем, весьма высокой степенью внутренней организации рыночного механизма, его диверсифицированяостью и наличием отлаженной системы регулирования на уровне обычаев и обыкновений делового оборота.

Во—вторых, правовая определенность, сопутствующая стабильности экономических отношений, создается не столько нормативными предписаниями, сколько устойчивой правоприменительной практикой, которая, с одной стороны, укрепляет фундамент правовой определенности, а с другой стороны, — всегда в состоянии оперативно и адекватно отреагировать на изменение общей экономической ситуации и учесть особенности индивидуальных случаев.

Использование опыта и достижений зарубежных правовых систем в данной области безусловно необходимо, однако это может принести положительные результаты при условии их совместимости с объективными реалиями экономической жизни и сложившимися у нас в стране юридико—техническими традициями и уровнем правосознания.

Список опубликованных работ автора по теме диссертации

1. Ответственность в коммерческом обороте. Издательство "Юридическая литература", 1991 г. (13 пх)

2. Ответственность продавца за нарушение договора купли — продажи в праве США. Материалы секции права ТТТП СССР № 32. М. 1980 (0,7 п.л.)

3. Концепция ответственности за неисполнение обязательств в Конвенции ООН о договорах международной купли — продажи. В кн. Юридические аспекты осуществления внешнеэкономических связей. М. 1979 (0,8 пл.)

4. Некоторые вопросы гражданско-правовой ответственности за дефекты качества товара. Внешняя торговля, 1987, № 4 (1,0 п.л.)

5. Национальное право и внешнеэкономические договоры. Внешняя торговля, 1988, № 1 (0,5 п.л.)

6. Внешнеторговая поставка в рамках СЭВ. Внешняя торговля, 1989, Na 12 (0,5 п.л.)

7. Правовые аспекты внешнеторгового контракта (общие условия купли — продажи и типовые договоры). "Учебно — методическое пособие. ВАВТ, М. 1991. (1,5 пл.) (1,5 пл.)

8. Новое в правовом регулировании внешнеторговых контрактов. Внешняя торговля, 1990, № 12 (0,6 пл.)

9. Правовые последствия невыдачи экспортной (импортной) лицензии для внешнеторгового контракта. В кн. Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности. Наука, 1991 (0,7 пл.)

10. Ответственность за продукцию. Деловые связи, 1991, № 2 (0,5 п.л.)

11. Ответственность за нарушение договора. Деловые связи. 1991, № 3 (0,5 пл.)

12. Освобождение от ответственности за нарушение договора международной купли — продажи товаров. Внешняя торговля, 1993, № 5 (0,8 п.л.)

13. Внешнеэкономические сделки и Венская конвенция. Закон, 1993, № 8 (0,5 п.л.)

14. Встречные сделки: правовые аспекты. Внешняя торговля, 1994, № 2 (0,6 п.л.)

15. Международная купля—продажа товаров. Комментарий к Венской конвенции (в соавторстве) Изд. Юридическая литература, 1994 (6,0 п.л.)

16. Договор в английском гражданском праве. Внешняя торговля, 1986, № 8 (0,5 п.л.)

17. Международный институт унификации частного права. Внешняя торговля. 1993 г. № И (0,5 пл.)

18. Типовой контракт: как избежать неопределенности. Деловые связи, 1993, Ns 5, 6; 1994, № 1 (1,5 п.л.)

19. Внешнеторговые договоры: торговля, правила согласия. Совместные предприятия - JV, 1993, № 7 (0,5 п.л.)

20. Договоры о коммерческом представительстве. Учебное пособие. ВАВТ. 1993. (2 п-л.)

21. Деятельность Комиссии ООН по праву международной торговли. Внешняя торговля. 1991, № 9 (0,5 п.л.)

22. Международная унификация правового регулирования: финансовая аренда. Хозяйство и право. 1989, № 12 (0,7 п.л.)

23. Legal Regulation о! Foreign Economic Contracts. US—USSR Joint Legal Seminar. US Department of Commerce. Wash. D.C. 1989 (0,6 п.л.)

24. Правовые условия лизинга. Внешняя торговля. 1991, № 1 — 2 (0,6 п.л.)

25.Инкотермс—90. Внешняя торговля. 1991, № 5 (0,5 п.л.)

26. Переход риска случайной гибели при повреждении товара в международной купле —продаже: Внешняя торговля. 1992, № 4 — 5 (0,7 П.Л.)

27. Вступительная статья к книге "К.Шмиттгофф. Экспорт: право и практика международной торговли". Юридическая литература. 1993 (0,4

П.Л.) ' 1

28. Международно — правовое регулирование предоставления финансовых услуг ("факторинг"). Хозяйство и право. 1990, № 8 (0,7 п.л.)

29. Правовые аспекты внешнеторговых сделок. В книге "Как продать Ваш товар на внешнем рынке". "Мысль", 1990 (2.0 п.л)

30. Инкотермс: еще раз об условиях поставок. Деловые связи. 1991, № 1 (0,5 п.л.)

31. Выбор применимого права в контрактах с фирмами капиталистических стран. Материалы секции права ТПП СССР, № 38, 1988 (0,8 пл.)

Содержание

Введение

1-13 стр.

1. Возмещение убытков как форма гражданско-правовой ответственности за нарушение договора с точки зрения ее социальных функций 13-

2. Предпосылки возникновения обязанности возместить убытки при нарушении договора 15—

3. Законодательное регулирование, доктрина и договорные условия освобождения от ответственности 20 —

4. Характер комперсируемого при нарушении договора ущерба 26 -

5. Определение размера возмещаемых убытков 316. Договорные условия о неустойках (штрафах),

ограничительные и исключительные оговорки 41—50 стр.

15 стр.

20 стр.

25 стр.

31 стр. •41 стр.

7. Регулирование возмещения убытков по внешнеэкономическим сделкам на основе международных документов 50—

8. Возмещение убытков при нарушении отношений

на преддоговорной стадии 55 —

Список опубликованных работ автора по теме

диссертации 63 —

Содержание

55 стр. 62 стр.

65 стр.

66 стр.

Автор: Комаров, Александр Сергеевич
Город: Москва
Год: 1994
Звание: доктора юридических наук
КОД ВАК: 12.00.03

Автореферат

Регулирование возмещения убытков при нарушении договора в коммерческом обороте стран с развитой рыночной экономикой и международной торговле(состояние и тенденции) тема автореферата диссертации по юриспруденции

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ