АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Способы установления статуса юридического лица в международном частном праве»
На правах рукописи
ДЬЯЧЕНКО ЕКАТЕРИНА БОРИСОВНА
СПОСОБЫ УСТАНОВЛЕНИЯ СТАТУСА ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ
Специальность 12.00.03 - гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
12 ыдр тг
Москва-2012
005012288
Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»
Защита состоится 23 марта 2012 г. в 12.00 на заседании Диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 504.001.15 в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации по адресу: 119606, г. Москва, пр-т Вернадского, д. 84, 1-й учебный корпус, ауд. 3304.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»
Автореферат разослан «22» февраля 2012 г.
Ведущая организация:
Официальные оппоненты:
Научный руководитель
доктор юридических наук, профессор Заслуженный юрист РФ Нешатаева Татьяна Николаевна Абдуллин Адель Ильсиярович
доктор юридических наук, профессор, ГАОУ ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет», заведующий кафедрой международного и европейского права
Богатина Юлия Геннадьевна
кандидат юридических наук, Арбитражный суд Московской области, судья ФГАОУ ВПО «Национальный
исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Ученый секретарь диссертационного совета
В. В.Зайцев
I. Общая характеристика диссертационной работы
Актуальность темы исследования. Рост числа международных связей, интеграция хозяйствующих субъектов различной национальной принадлежности делает все более актуальным вопрос применения норм иностранного права, а также положений и принципов международных договоров. Первым этапом на пути применения соответствующих норм является определение личного закона юридического лица - субъекта общественных отношений с иностранным или международным элементом.
Актуальность темы исследования обусловлена неэффективностью существующих способов определения личного закона, личного статуса и национальности юридического лица, многообразием подходов к установлению упомянутых категорий, а также необходимостью формулирования критериев, позволяющих осуществить их последовательную классификацию.
Исследование тенденций зарубежного законодательства, теории и правоприменительной практики служит необходимой предпосылкой для формулирования теоретической позиции по введению в российское законодательство нормы о национальности юридического лица в дополнение к существующему определению личного закона юридического лица.
Анализ норм международно-правовых актов, актов законодательства и правоприменения различных государств демонстрирует тот факт, что на современном этапе правового регулирования деятельности компаний наблюдается процесс выделения отдельных сфер общественных отношений, в которых определение личного закона юридического лица идет не по пути применения общего правила, а осуществляется посредством введения субсидиарного критерия контроля.
Законодательные акты различных государств и правоприменительная практика демонстрируют факт восприятия критерия контроля с целью формулирования двойственной коллизионной привязки как в международных частно-правовых отношениях, так и в отношениях, не осложненных иностранных элементом.
Изучение норм зарубежного законодательства, положений международно-правовых актов, а также судебной практики позволяет сделать вывод о наличии значительных положительных последствий применения доктрины контроля.
Российская правовая действительность наглядно демонстрирует существование сфер общественных отношений, в которых применение традиционной теории инкорпорации, закрепленной в статье 1202 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту - ГК РФ), оказывается недостаточным. Введение в соответствующие сферы законодательства теории контроля позволило бы воспрепятствовать или, по крайней мере, минимизировать случаи злоупотребления формой иностранного юридического лица. Представляется, что, помимо закрепления в законодательстве, значительная роль в формулировании доктрины контроля как способа определения правового положения юридического лица отводится правоприменительной практике арбитражных судов.
Степень научной разработанности темы. Актуальность выбранной для настоящего исследования темы повышается вследствие отсутствия отдельных монографических работ, ей посвященных. Особенности теоретической базы, изученной в диссертационном исследовании, обусловлены анализом доктринальных подходов, существующих в международном праве, общем и континентальном праве, российском законодательстве, и проблемам их взаимодействия.
Теоретическую основу исследования составили труды отечественных ученых в области теории государства и права, международного частного права и гражданского права: С. С. Алексеева, Л. П. Ануфриевой, M. М. Богуславского, М. И. Бруна, А. М. Городисского, М. Г. Диканского, К. Г. Дмитриевой, Н. Ю. Ерпылевой, В. П. Звекова, В. В. Зайцева, М. И. Кулагина, В. М. Корецкого, Л. А. Лунца, А. Л. Маковского, А. В. Малько, Ф. Ф. Мартенса, M. Н. Марченко, Н. И. Марышевой, Н. И. Матузова, В. П. Мозолина, В. А. Мусина, Т. Н. Нешатаевой, И.А. Покровского, А. П. Сергеева, Е. А. Суханова, Ю К. Толстого, Г. Ф. Шершеневича, В. Ф. Яковлева, К. Б. Ярошенко; и зарубежных специалистов: Bastid S., Broches A., Brownlie I., Cheshire G., David R., Dicey, Blumberg Ph., Domke M., Farnsworth A., Fouchard, Gaillard, Goldman, Girsberg D., Hausmaninger C„ Gower 4
L.C.B., Davies P.L., Grasmann G., Graverson R., Jonson W. S., Ibid, La Morandmre L., Loussourn Y., Bourel Р., de Vareilles-Sommmres Р., Morris J.H.C., Niboyet J.-P., Perlmutter H., Pillet A., Rabel E., Sandrock O., Sauser-Hall G., Savatier R., Shihata I.
Нормативно-правовую базу и эмпирическую основу диссертационного исследования составили международные договоры, российское и иностранное законодательство, а также соответствующая правоприменительная практика.
Объектом исследования является совокупность правоотношений, складывающаяся в процессе применения норм международного и национального права, объединяющим элементом которых является установление «расщепленного» личного закона участвующего в них юридического лица как совокупности личного статуса и национальности.
Предмет исследования - международно-правовые акты, российское законодательство, судебная практика, теоретические разработки и иностранный опыт по вопросу определения понятий личного статуса и национальности юридического лица, а также в аспекте применения доктрины контроля.
Цели и задачи диссертационного исследования
Целью исследования является определение понятия личного закона юридического лица, установление соотношения понятий личный статус и национальность юридического лица как элементов «расщепленного» личного закона, решение вопроса о допустимости определения личного статуса юридического лица на основании доктрины контроля.
Для достижения указанных целей в диссертационном исследовании поставлены следующие задачи:
V осуществить подробный анализ подходов российской и зарубежной теории международного частного права, международно-правовых актов и национальных законов к определению понятий личного закона, личного статуса и национальности юридического лица;
V установить зависимость доктрин определения личного статуса юридического лица от уровня политико-правового, социально-экономического и научно-технического прогресса, а также идентифицировать их взаимосвязь с теориями юридических лиц;
V изучить нормы международно-правовых актов и национальных законов, подходы международной и национальной правоприменительной практики по вопросу использования доктрины контроля с целью определения правового положения юридического лица или его отдельных элементов;
V проанализировать нормы российского права и российскую судебную
практику с целью выявления случаев применения доктрины контроля;
V выдвинуть предложения по совершенствованию российского законодательства в части разделения личного закона юридического лица на личный статус и национальность, закрепления за каждым из них собственных сфер правового регулирования.
Методологической основой исследования является диалектический метод научного познания, а также общенаучные методы познания: анализ и синтез, методы наблюдения и сравнения, индукции и дедукции. Следует отметить и частно-научные методы: определения, классификации, системного анализа, правового моделирования, а также сравнительно-правовой метод. Использование историко-правового метода дает возможность выявить объективные и субъективные факторы, оказавшие влияние на развитие правового регулирования.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в комплексном подходе к исследованию проблемы определения «расщепленного» личного закона юридического лица, соотношения понятий личного статуса и национальности юридического лица. В диссертации доктрина контроля рассматривается в неисследованном ранее аспекте - как способ определения правового положения юридического лица при введении ограничений и запретов со стороны государства в отношении компаний, подконтрольных иностранным лицам. Делается вывод о том, что в данном случае критерий контроля влияет на объем прав и обязанностей юридического лица. В отечественной юриспруденции не осуществлялось обобщение практики рассмотрения международными судами инвестиционных споров, не исследовались принципы и условия применения доктрин «проникновения под корпоративную вуаль» и «неподписавшей стороны». Отмеченные обстоятельства позволяют считать тему настоящей работы весьма актуальной как с теоретической, так и с практической точки зрения. 6
Проведенное исследование позволило обосновать и вынести на защиту
следующие основные положения и выводы, отражающие научную новизну
диссертации:
1) В диссертационном исследовании изучены существующие подходы российской и зарубежной теории международного частного права к коллизионным привязкам «личный статус» и «национальность» юридического лица, на основании которых традиционно производится выбор применимого права для юридического лица с иностранным элементом. На основании проведенного анализа сделан вывод о том, что понятием, объединяющим «национальность» и «личный статус» юридического лица, является категория «личный закон». Под «личным законом» юридического лица понимается выбор права, регулирующего вопросы учреждения и ликвидации юридического лица, а также его правосубъектности. В свою очередь, личный закон юридического лица подлежит разделению («расщеплению») на две самостоятельное, но подчиненные ему привязки: личный статус и национальность. «Личный статус» опосредует связь юридического лица с входящими в его состав физическими лицами, в то время как «национальность» представляет собой связь с государством, в котором учреждено юридическое лицо.
2) На основе анализа норм международно-правовых актов и национальных законов, подходов международной и национальной правоприменительной практики в работе сделан вывод о том, что «личный статус» или контроль означает возможность влиять на принятие решений юридическим лицом, а также определять условия осуществления им предпринимательской деятельности. Традиционным основанием возникновения контроля является принадлежность юридическим и физическим лицам долей в уставном капитале подконтрольного лица (контроль по признаку права собственности) либо возможность в силу занимаемой должности влиять на принятие основополагающих для юридического лица решений (операционный контроль). Учет критерия контроля всегда влечет изменение в объеме «личного статуса» юридического лица и, следовательно, в «личном законе» юридического лица.
Эволюция теорий сущности юридического лица, которая происходит под влиянием политических перемен в жизни общества и развитием представлений о правах человека и гражданина, влечет трансформацию доктрин определения личного закона юридического лица. Представление о юридическом лице как о фикции служит предпосылкой для формулирования теории инкорпорации. Основные тезисы теории фикции совпадают с правовыми основаниями доктрины инкорпорации: нивелирование роли частных лиц при возрастании роли государства. В основе доктрины центрального офиса, как способа определения личного закона юридического лица, лежит теория интереса. Общей чертой и теории интереса, и теории центрального офиса является первоочередное значение связи не с государством, а с физическими лицами, поскольку легитимирующую роль играет именно воля последних. Доктрина центра эксплуатации основана на теории целевого имущества. Основные критерии теории целевого имущества и доктрины центра эксплуатации соответствуют друг другу: главную роль играет место нахождения имущества, а, значит, наблюдается связь с территорией государства. Отход от теории фикции и от представлений о юридическом лице как о конструкции, опосредующей имущество, признание юридического лица объединением физических лиц, определяющих решения и действия юридического лица, приводит к появлению новой привязки определения личного закона юридического лица - привязки контроля. На основе анализа норм международных правовых актов и национальных законов в работе сделан вывод о том, что введение критерия контроля в сферу определения правового положения юридического лица приводит к созданию новой, двусоставной системы определения личного статуса и национальности юридического лица. В законодательстве закрепляется двойная привязка: инкорпорация - применительно к вопросам учреждения и ликвидации юридического лица, доктрина контроля - применительно к регулированию прав и обязанностей юридического лица. Анализ норм российского права свидетельствует о том, что сформулированное в статье 1202 ГК РФ понятие личного закона юридического лица через доктрину инкорпорации не позволяет осуществить
эффективное правовое регулирование в тех сферах общественных отношений, где требуется установить реальное наличие иностранного элемента в составе юридического лица. Несмотря на то, что в российском законодательстве имеет место фрагментарное закрепление доктрины контроля (в частности, в Федеральном законе от 09 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», Федеральном законе от 29 апреля 2008 г. № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства», Законе Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации», в Федеральном законе от 02 декабря 1990 г. №395-1 «О банках и банковской деятельности»), существующее правовое регулирование не позволяет эффективно противодействовать случаям злоупотребления формой иностранного юридического лица. Российской правоприменительной практикой доктрина контроля не воспринята.
В диссертации сделан вывод о целесообразности формулирования понятия личного статуса юридического лица как совокупности правоспособности, дееспособности и деликтоспособности юридического лица, которые определяются на основании законодательства того государства, гражданство которого имеют контролирующие юридическое лицо физические лица; а также понятия национальности как политико-правовой связи юридического лица с государством, которая опосредует создание и ликвидацию юридического лица и определяется по законодательству государства инкорпорации юридического лица. При этом, личный закон юридического лица подлежит рассмотрению как право определенного государства, которое регулирует вопросы учреждения и ликвидации юридического лица, а также его правосубъектности. Контроль над юридическим лицом предлагается рассматривать как возможность физических лиц влиять на принятие решений юридическим лицом, а также определять условия осуществления им предпринимательской деятельности. Контроль над юридическим лицом достигается благодарю принадлежности физическим лицам долей в уставном
9
капитале, достаточных для такого влияния применительно к каждой конкретной ситуации, а также благодаря принадлежности долей в уставном капитале юридических лиц, являющихся участниками подконтрольного лица.
Научная значимость исследования заключается в заполнении научного пробела в вопросах определения правового положения юридического лица в тех сферах общественных отношений, в которых принципиальное значение имеет национальная принадлежность лица, осуществляющего реальный контроль над юридическим лицом.
Теоретические и методологические выводы данной работы могут использоваться в учебном процессе посредством включения в программы учебных курсов по международному частному праву.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут использоваться в законотворческой деятельности, включая работу над внесением изменений в ГК РФ, в качестве обобщений правоприменительной практики межгосударственных и национальных, государственных и коммерческих судов, а также для дальнейших научных изысканий практики применения и перспектив развития доктрины контроля.
Апробация результатов исследования. Основные научные положения и выводы работы содержатся в опубликованных статьях общим объемом 1,5 печатных листа. Результаты исследования апробированы автором в докладе на 53-м ежегодном собрании Российской ассоциации международного права.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, а также 2 глав, состоящих из 8 параграфов.
II. Основное содержание диссертационной работы
Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи исследования, определяются объект и предмет исследования, описываются методология и теоретические основы исследования, раскрываются научная новизна и основные положения, выносимые на защиту, указывается практическая значимость, приводятся сведения об апробации результатов исследования, а также определяется структура диссертации.
Первая глава «Характеристика коллизионных привязок установления статуса юридического лица» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Понятие «личный закон» юридического лица» анализируется развитие представлений о личном законе юридического лица.
В дореволюционной науке международного частного права отсутствовала какая-либо устойчивая тенденция по определению понятия личного закона юридического лица. В советской доктрине личный закон в качестве самостоятельного правового понятия не выделялся, а личный статус рассматривался как своеобразная «привязанность» лица к определенному государству и его правопорядку.
Подходы современной российской науки к определению личного закона юридического лица сводятся к формулированию данного понятия через право, подлежащее применению к совокупности отношений, связанных с правосубъектностью юридического лица и осложненных иностранным элементом, или через правовую связь соответствующего образования со страной, правопорядок которой конституирует его как субъекта права, являющегося юридическим лицом.
В англо-саксонской теории и судебной практике формируется следующая система правовых понятий: личный закон в качестве самостоятельной правовой категории не выделяется, личный статус совпадает с национальностью и устанавливается с использованием одинаковых привязок, постоянное место нахождения детерминируется экономическими интересами компании и существует одновременно с национальностью и личным статусом, но определяется посредством иных привязок. Постоянное место нахождения используется при
решении вопроса о правовом статусе лица лишь в тех сферах, где сильно влияние публично-правовых элементов: банкротства, компетенции. Национальность компании включает в себя вопросы правового существования (возникновения и деятельности), а также ликвидации юридического лица.
По результатам анализа существующих в доктрине, законодательстве и правоприменительной практике подходов предлагается сформулировать самостоятельное понятие личного закона юридического лица как права определенного государства, которое регулирует вопросы учреждения и ликвидации юридического лица, а также его правосубъектности.
Далее в первом параграфе проводится системное исследование доктрин определения личного закона юридического лица.
Первым на уровне законодательства и правоприменительной практики был закреплен критерий места учреждения (инкорпорации) юридического лица, на основе которого впоследствии сформировалась соответствующая доктрина. В самом общем виде доктрина инкорпорации сводится к тому, что установление личного закона юридического лица должно быть произведено по законодательству того государства, в котором учреждено это юридическое лицо.
Центральное место в теории инкорпорации принадлежит системообразующей воле государства, что влечет уменьшение роли отдельных индивидов в учреждении юридического лица как нового субъекта права.
Во второй половине XIX века в континентальной доктрине формируется теория административного центра, в соответствии с которой личный статус юридического лица определяется законодательством того государства, в котором находится его центр управления.
При использовании доктрины административного центра утрачивается неразрывная связь с территорией государства.
Середина XX века считается периодом зарождения теории центра эксплуатации, в рамках которой личный статус юридического лица определяется законодательством того государства, на территории которого компания осуществляет свои основные производственные функции.
В основе доктрины центра эксплуатации лежит представление о том, что юридическое лицо имеет в качестве системообразующего элемента волю и интерес 12
физических лиц, а не санкцию государства, как это свойственно теории инкорпорации.
Помимо уже упомянутых, выделяют так называемую теорию контроля, в основе которой лежит критерий государственной принадлежности физических лиц, осуществляющих контроль над юридическим лицом.
Также в современной международной частно-правовой доктрине выделяют «примирительные теории» О. Сэндрока, Г. Грасманна и Власа. Их цель -определение личного закона юридического лица посредством установления в правовой природе юридического лица отдельных элементов, которые могут быть урегулированы только с помощью четко определенных подходов.
Второй параграф «Международно-правовая доктрина об установлении личного закона юридического лица» посвящен доказыванию тезиса о том, что в основе каждого критерия определения личного закона юридического лица лежит та или иная теория, трактующая сущность юридического лица как такового.
По утверждению П. Фьоре, А. Батиффоля, У. С. Джонсона, М. И. Бруна общетеоретической предпосылкой теории инкорпорации является теория фикции юридического лица, в соответствии с которой юридическое лицо является искусственным субъектом, созданным законом лишь для условной «привязки» к нему субъективных прав и обязанностей, которые в действительности либо принадлежат его участникам - конкретным физическим лицам, либо остаются «бессубъектными».
В теории международного частного права не получил развития вопрос об общетеоретических основах доктрины центрального офиса. Высказывалась точка зрения, в соответствии с которой доктрина центрального офиса имеет в своей основе институционную теорию, а также органическую теорию Гирке. Представляется, что в данном случае имеют место несоответствия между основными положениями упомянутых теорий сущности юридического лица и доктриной центрального офиса. С точки зрения доктрины центрального офиса определяющее значение имеет то место, в котором физические лица реализуют свое право на принятие решений от имени юридического лица, а, значит, проявляется несамостоятельный характер юридического лица - на первый план выходит деятельность его участников. Что касается институционной и
13
органической теорий, то основные их положения, напротив, сводятся к утверждению о самостоятельности юридического лица, а, значит, не имеет принципиального значения место управления юридическим лицом.
На основе системного анализа основных положений доктрины центрального офиса и теорий юридического лица в качестве общетеоретической основы доктрины центрального офиса предложено рассматривать теорию интереса Р.ф. Иеринга, в рамках которой юридическое лицо признается реальным лишь в связи с реализацией его участниками своих полномочий и функций, само по себе юридическое лицо не существует, оно является лишь своеобразным приемом юридической техники. Такой вывод является фундаментом и теории интереса, и доктрины центрального офиса. Общей чертой и теории интереса, и теории центрального офиса является первоочередное значение связи не с государством, а с физическими лицами, поскольку легитимирующую роль играет именно воля последних.
Представляется обоснованным утверждение о том, что доктрина центра эксплуатации основана на теории целевого имущества Бринца. Теория целевого имущества сводится к утверждению о том, что права и обязанности могут, в частности, служить определенной цели (объекту) в отсутствие субъекта права, роль которого выполняет обособленное с этой целью имущество, которое и наделяется свойствами субъекта права.
Представляется безосновательным сделанный в отечественной науке международного частного права вывод о том, что предпосылкой доктрины контроля является теория фикции юридического лица.
На основе анализа теорий сущности юридического лица сделан вывод о том, что общетеоретической предпосылкой доктрины контроля является реалистическая концепция сущности юридического лица. Более того, появление и развитие реалистической концепции приводит к возникновению новой привязки - привязки контроля.
В соответствии с реалистической концепцией на первый план выходит воля физических лиц, их влияние на юридическое лицо - контроль над ним.
В третьем параграфе «Расщепление» личного закона на «национальность» и «личный статус» произведен анализ понятия личного 14
закона юридического лица как составного правового понятия, которое подлежит определению с использованием различных коллизионных привязок применительно к различным сферам общественных отношений.
Тенденция к разграничению личного статуса и национальности присуща российской науке международного частного права еще с дореволюционного этапа ее развития. Прослеживается тенденция, при которой определение правоспособности обусловлено и личным статусом, и национальностью. Дееспособность и деликтоспособность определяется с использованием только личного статуса.
В советской науке международного частного права не был выработан последовательный подход к разграничению личного статуса и национальности юридического лица, а понятие личного закона вообще не получило своего развития.
В современной отечественной доктрине международного частного права отсутствует единство мнений относительно соотношения с личным законом и личным статусом такого понятия как национальность юридического лица. Отсутствию единообразия подходов, прежде всего, способствует факт непроработанности понятия личного закона юридического лица как исходной правовой категории.
В зарубежной доктрине также наблюдается плюрализм мнений по вопросу определения различных правовых понятий, с использованием которых характеризуется правовое положение юридического лица.
Имеет место зарождение процесса введения отдельного правового понятия с целью определения правового положения компании в конкретной сфере общественных отношений, а также намечающаяся дифференциация способов его определения в зависимости от уже упомянутой конкретной сферы - допускается признание связи компании с правовыми порядками нескольких государств. Происходит «расщепление» правового положения юридического лица. Для разных видов и сфер общественных отношений личный статус определяется с использованием самостоятельных критериев.
По результатам изложенного сделан вывод о том, что построение адекватной современным экономическим условиям конструкции определения права,
15
опосредующего деятельность юридического лица в международных частноправовых отношениях, должно идти через формулирование понятия личного закона юридического лица и его последующего «расщепления» на личный статус и национальность. При таких обстоятельствах понятие личного статуса юридического лица может быть сформулировано следующим образом: это совокупность правоспособности, дееспособности и деликтоспособности юридического лица, которые определяются на основании законодательства того государства, гражданство которого имеют контролирующие юридическое лицо физические лица.
Национальность - это политико-правовая связь юридического лица с государством, которая опосредует создание и ликвидацию юридического лица и определяется по законодательству государства инкорпорации юридического лица. Национальность юридического лица возникает в момент его регистрации, то есть того полномочия, которое реализует государство.
Национальность определяется с использованием традиционной доктрины инкорпорации, а личный статус дополняется критерием контроля.
В четвертом параграфе « Формирование доктрины контроля как нового способа установления личного статуса юридического лица» производится анализ эволюции доктрины контроля с целью выявления ее сущностных признаков на каждом этапе развития.
Первоначально доктрина контроля в британских прецедентах рассматривалась как имеющая подчиненное значение по отношению к теории центрального офиса - имела значение не национальность участников или директоров компании, а место, где они реализуют свои управленческие функции. Постепенно доктрина контроля приобретает самостоятельный характер, что влечет определение национальности юридического лица исключительно в зависимости от национальностей субъектов контроля.
В начале XX века критерий контроля используется также в государствах континентальной системы права, в том числе, в практике судов Швейцарии и Бельгии.
После завершения Первой мировой войны критерий контроля'был положен в основу определения личного статуса компаний в Мирных соглашениях 1919 г. о 16
ликвидации вражеской собственности: Версаль (Германия), Сен-Жермен (Австрия), Ньёли (Болгария), Трианон (Венгрия), Севр (Турция), а затем применен в деятельности Смешанных арбитражных трибуналов.
Способы применения доктрины контроля до Первой мировой войны, на ее протяжении, а также по окончании свидетельствуют о том, что с использованием данной доктрины определяется исключительно объем прав и обязанностей компании. Доктрина контроля не вторгается в сферу учреждения юридического лица и его ликвидации - данные вопросы продолжают рехулироваться теорией инкорпорации. Изложенное подчеркивает, что происходит уже упомянутое «расщепление» личного закона юридического лица: часть элементов его правового положения подчиняется одним критериями (инкорпорации), а часть - другим (контролю).
В период между Мировыми войнами формулируется возможность применения различных критериев для определения правового положения юридического лица в различных сферах деятельности. Подобной точки зрения придерживались французские теоретики Нибуайе, Ибид, Бастид и Люшер, а также Ля Морандьер.
Регулирование правового положения юридических лиц за рубежом во время Второй мировой войны влечет возвращение к доктрине контроля, но с некоторыми особенностями. На первый план выходит осуществление правомочий собственности - владение имуществом юридического лица враждебными иностранцами превращает компанию в иностранную. Контроль представляет собой не активную деятельность по управлению, а характеризуется пассивными возможностями владеть и распоряжаться имуществом. Такой подход обосновывает необходимость рассмотрения в качестве субъекта контроля владельца акций или долей компании, а не ее директора.
В исторической ретроспективе прослеживается устойчивая тенденция, в соответствии с которой доктрина контроля приводит к «расщеплению» личного закона юридического лица. Часть элементов правового положения юридического лица (вопросы учреждения и ликвидации) подчиняется традиционным критериям: инкорпорации и центрального офиса, но вопросы приобретения и реализации прав
и обязанностей следуют доктрине контроля. Применение доктрины контроля влечет изменение в объеме прав и обязанностей юридического лица.
Вторая глава «Оформление доктрины контроля в актах права и правоприменения» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Применение доктрины контроля в международно-правовом регулировании инвестиционной деятельности» производится системный анализ способов установления контроля над юридическими лицами, определяется круг субъектов контроля и их основные признаки, нашедшие отражение в решениях Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (далее по тексту - Центр), а также оценивается допустимость применения доктрины контроля в решениях Международного суда ООН.
О «критерий контроля» в нормативно-правовых актах о международных частных инвестициях
Конвенция об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств от 18 марта 1965 г. (далее по тексту - Вашингтонская конвенция) является одним из наиболее авторитетных актов в сфере разрешения инвестиционных споров, в тексте, которого, к тому же, закреплена доктрина контроля.
Пунктом 1 статьи 25 Вашингтонской конвенции предусмотрено, что юрисдикция Центра распространяется на все непосредственно связанные с инвестициями правовые споры между договаривающимся государством (или любым подразделением или учреждением договаривающегося государства, указанным Центру этим государством) и физическим или юридическим лицом другого договаривающегося государства, которые стороны в письменной форме согласились передать Центру. Подпунктом «Ь» пункта 2 статьи 25 Вашингтонской конвенции предусмотрено, что юридическое лицо другого договаривающегося государства - это любое юридическое лицо, которое имело национальность иного договаривающегося государства, нежели государство, являющееся стороной в споре, на день, когда стороны согласились передать такой спор на примирение или арбитраж, и любое юридическое лицо, которое на этот день имело национальность 18
договаривающегося Государства, являющегося стороной в споре, но которое ввиду иностранного контроля стороны согласились рассматривать как юридическое лицо другого договаривающегося государства по смыслу данной конвенции
Анализ применения доктрины контроля в сфере регулирования инвестиционной деятельности свидетельствует о том, что в данном случае критерий контроля используется в своем непосредственном значении - для определения национальности юридического лица как устойчивой политико-правовой связи с государством национальности его участников, обуславливающей применение к вопросам приобретения и реализации прав и обязанностей компании иного, чем к прочим аспектам деятельности, правового режима. При таких обстоятельствах доктрина контроля имеет ограниченную сферу применения - она распространяется на реализацию и приобретение не всяких прав и обязанностей юридического лица, а лишь тех, которые связаны с осуществлением им инвестиционной деятельности, то есть непосредственно входят в сферу регулирования Вашингтонской конвенцией.
На основании изложенного в диссертации сделан вывод о том, что формулирование нормы о контроле в Вашингтонской конвенции свидетельствует о применении в данном акте с целью определения правового положения юридического лица двух взаимодополняющих доктрин: инкорпорации или центрального офиса и контроля. Несмотря на то, что доктрина контроля носит субсидиарный характер, ее введение в международно-правовой акт, а также закрепление в законодательствах отдельных государств и в двусторонних международных договорах создает принципиально новую систему определения правового положения юридического лица.
Введение нормы о контроле в Вашингтонскую конвенцию предопределяет ее восприятие и в иных законодательных актах национального и международного уровня, принятых в развитие Конвенции, что способствует формированию тенденции по закреплению двойной привязки. Данный процесс наглядно проявляется не только в двусторонних международных договорах (например, между Великобританией и Турцией, Великобританией и Непалом, Аргентиной и Нидерландами, Швейцарией и Ямайкой и другими), но и в многосторонних актах,
таких как Североамериканское соглашение о свободной торговле и Договор к энергетической хартии.
Применительно к установлению правового положения юридического лица с использованием доктрины контроля большое значение имеет формулирование критериев определения субъекта контроля. На первом этапе применения Вашингтонской конвенции источником контроля признается собственник большинства долей в уставном капитале компании, что в полной мере соответствует представлению об участнике юридического лица как о той стабильной величине, посредством которой само юридическое лицо приобретает права и реализует обязанности. Принадлежность большей части уставного капитала иностранным лицам как условие для признания наличия иностранного контроля имела место, в частности, по делам Kluckner v . Republic of Cameroon и LETCO v. Liberia. Принадлежность большинства долей в уставном капитале может характеризовать как непосредственный контроль над компанией (как, например, по делу Compañía de Aguas del Aconquja S. A. and Vivendi Universal S. A. v. Argentine Republic), так и опосредованный контроль, когда субъектом контроля является не непосредственный собственник компании, учредившей юридическое лицо на территории и по законам государства-реципиента, а лицо, контролирующее компанию-учредителя (например, дело Socmtft Ouest Africaine des Bfitons Industriels v. Senegal).
В конце 1990-х приоритетным становится более гибкий подход, связанный с необходимостью сопоставления формального критерия - принадлежности долей в уставном капитале - с реальными возможностями конкретных лиц или групп лиц оказывать влияние на дела компании.
При этом, в любом случае определяющим является контроль по признаку права собственности (контроль акционеров), а не оперативный контроль (контроль директоров). Проявлением подобного подхода является норма статьи 1117 Североамериканского соглашения о свободной торговле, предоставляющая право на иск по инвестиционному спору не компании-инвестору, а лицу, осуществляющему над ней контроль. Иным отражением данного процесса является современная практика применения Вашингтонской конвенции, обуславливающая принадлежность лицу процессуальных прав самим фактом владения долями в 20
уставном капитале компании, а не объемом контроля (дела Champion Trading Company and Ameritrade International, Inc. v. Arab Republic of Egypt, Enron Corporation and Ponderosa Assets, L. P. v. the Argentine Republic и CMS Gas Transmission Со. v. Argentine Republic).
В данном параграфе подчеркивается, что, несмотря на эволюцию представлений о субъекте контроля и о критериях его определения, принципиальной является именно допустимость установления правового положения юридического лица с использованием двойной привязки, одной из которых всегда будет привязка контроля, и связанное с этим «расщепление» личного закона юридического лица.
ii") «критерий контроля» при осуществлении государством дипломатической защиты частных инвестиций
В исторической ретроспективе более значимую, чем в настоящее время, роль играла дипломатическая защита иностранных инвестиций. Органом, оценивавшим допустимость такой защиты, являлся Международный суд ООН, и, хотя, его практика по данному вопросу исчерпывается лишь двумя делами (Barcelona Traction, Light and Power Company, Limited и Electrónica Sicula S.p.A.), подходы, высказанные Судом имеют большое значение.
В решении по делу Barcelona Traction, Light and Power Company, Limited Международный суд ООН указал на недопустимость применения доктрины контроля с целью установления наличия у Бельгии (государства, национальность которого имели акционеры компании) права инициировать процесс. В основе решения Суда лежал общеправовой принцип раздельности имущественных прав акционеров и компании.
При этом, Международный суд ООН выделил, по крайней мере, три ситуации, при которых возможно неприменение общего правила об оказании дипломатической защиты со стороны государства инкорпорации компании (а, следовательно, защита может быть осуществлена государством национальности акционеров). Во-первых, это ситуация, при которой компания прекращает свою деятельность. Второй случай - это неспособность государства действовать в интересах компании. Третий случай относится к возникновению соответствующего
права у государства национальной принадлежности акционеров, если ответчиком выступает государство инкорпорации, являющееся «соучастником» банкротства.
Несмотря на то, что критерий контроля в данном случае носит субсидиарный характер, его введение в сферу определения правового положения юридического лица свидетельствует о тенденции к созданию новой, двусоставной системы определения личного статуса и национальности юридического лица.
Иной подход к определению правового положения юридического лица имел место при рассмотрении Международным судом ООН дела Electrónica Sicula S.p.A. В своем решении Суд указал на наличие неразрывной связи между компанией и государством национальности ее акционеров, основанной на факте прямого контроля над компанией, и предоставил США (государству национальности акционеров) право выступать в защиту интересов ELSI до тех пор, пока государство инкорпорации нарушает права компании. Таким образом, Суд продемонстрировал допустимость применения двойной привязки с целью определения правового положения юридического лица.
Во втором параграфе «Применение доктрины контроля в законодательстве иностранных государств» анализируются нормативно-правовые акты иностранных государств с целью установления случаев применения критерия контроля в качестве субсидиарной привязки для определения национальности юридического лица.
Определение национальности с использованием доктрины контроля является способом ограничения деятельности иностранных компаний и прямо закрепляется в нормативно-правовых актах на уровне Конституций и законов. Так, в законодательстве Панамы, Бразилии и Чили принадлежность долей в уставном капитале компании иностранным лицам влечет запрет для этой компании на приобретение земельных участков определенных категорий . Законами Японии о радио и о трансляциях 1950 г. с изменениями от апреля 2008 г. предусмотрено, что лицензии на радиовещание и телетрансляции не выдаются иностранным компаниям или компаниям, подконтрольным иностранным лицам.
Несмотря на то, что в упомянутых законодательных актах не указано на то, какая правовая категория определяется с использованием доктрины контроля, в
диссертационном исследовании сделан вывод о том, что речь идет именно о личном статусе юридического лица.
Другим способом ограничения деятельности компаний является установление так называемого «национального» контроля. Критерием допускав определенные сферы деятельности является принадлежность акций или осуществление управленческих функций гражданами того государства, законодательство которого закрепляет критерий контроля. Такое регулирование имеет место, в частности, в сфере гражданских авиаперевозок в Италии, США, Аргентине, Чили и Перу.
Иной целью определения наличия иностранного контроля над юридическим лицом является установление зависимости между возможностью компании осуществлять конкретный вид деятельности и составом ее директоров. Такое применение критерия контроля свойственно законодательствам Австрии, Канады, Дании, Мексики.
Установление критерия «национального» контроля, в конечном счете, достигает той же цели, что и введение в законодательство условия об «иностранном» контроле. Компания, в которой доля иностранного капитала или количество иностранных директоров либо членов совета директоров превышает предусмотренную в качестве предельно допустимой, не имеет возможности осуществлять деятельность в определенных сферах. Возникает ситуация, при которой объем правосубъектности компании, подконтрольной иностранным лицам, менее, чем объем правосубъектности компании, подконтрольной гражданам соответствующего государства. Таким образом, применение критерия контроля влечет изменение объема прав юридического лица.
Результатом установления критерия контроля является не только создание ограничений для компаний, подконтрольных иностранным лицам, но и возложение дополнительных обязанностей на субъект или объект контроля. В данном случае речь, прежде всего, идет о сфере налогового права. Детально проработанный критерий контроля является одним из способов установления национальности компаний в соответствии с Актом Великобритании о подоходном и корпоративном налогах 1988 г., а также в соответствии с Актом Финляндии от 16 декабря 1994 г.
(1217/1994) о налогообложении акционеров, контролирующих иностранные компании.
Прослеживается уже упомянутая тенденция, в соответствии с которой применение доктрины контроля приводит к изменению объема прав и обязанностей юридического лица.
По результатам анализа упомянутых правовых норм в диссертации сделан вывод о том, что на законодательном уровне в различных государствах получает свое развитие тенденция двойной привязки определения правового положения юридического лица: использование одной из традиционных доктрин применительно к вопросу приобретения прав и реализации обязанностей дополняется критерием контроля.
В третьем параграфе «Реализация доктрины контроля в судебной практике» анализируется применение критерия контроля в отношениях, не осложненных иностранным элементом, при формулировании доктрин «проникновения под корпоративную вуаль» (piercing the corporate veil) и «группы компаний» (the group of companies doctrine) или «неподписавшей стороны» («поп-signatories» doctrine).
i) «проникновение под корпоративную вуаль» как разновидность привязки контроля во внутреннем обороте
В самом общем виде под «проникновением под корпоративную вуаль» понимается возложение на акционера или иного участника юридического лица ответственности по долгам компании, независимо от принципов имущественной самостоятельности и обособленности юридического лица. Данный термин в различных вариантах присутствует в праве Франции, Германии, Бельгии и Нидерландов, а в наиболее полном виде - в правоприменительной практике США.
Контроль в целях применения доктрины «проникновения под корпоративную вуаль» представляет собой совокупность действий, направленных на управление текущей деятельностью компании, а также на определение общих принципов ее развития.
Факторы, которые в разных правовых системах обуславливают контроль, классифицируются на операционные, финансовые и смешанные. К числу операционных факторов относят общую собственность основного и зависимого 24
лиц, единый состав директоров и управляющих и единые отделы в компаниях, отсутствие у дочерней компании какой-либо хозяйственной деятельности, за исключением той, что осуществляется совместно с основной. Финансовые факторы включают в себя неадекватную (чрезвычайно низкую) капитализацию зависимой компании, вследствие чего основная компания становится единственным источником финансирования зависимой. К числу смешанных факторов относят совершение нетипичных сделок между компаниями и представление консолидированной финансовой отчетности субъекта и объекта контроля.
Отличительной особенностью субъекта контроля служит наличие у него возможности (основанной на законе, соглашении сторон или на фактических взаимоотношениях контролирующего и подконтрольного лиц) давать обязательные для зависимого лица указания. Анализ правоприменительной практики показывает, что таким лицом является как акционер - физическое или юридическое лицо, так и директор или управляющий компании.
Обстоятельства и основания применения доктрины «проникновения под корпоративную вуаль» свидетельствуют о наличии существенных изменений в правовом положении и субъекта, и объекта контроля. Возложение ответственности по обязательствам зависимого лица на лицо, его контролирующее, влечет сближение, а подчас и совпадение их правового положения - обязательства зависимой компании становятся обязательствами основной компании.
Таким образом, применение доктрины «проникновения под корпоративную вуаль» демонстрирует тот факт, что правовое положение юридического лица определяется посредством двух взаимосвязанных критериев: традиционных представлений о юридической самостоятельности и имущественной обособленности компании и ее участников, дополненных возможностью возложения ответственности на участника или акционера юридического лица при применении доктрины контроля. При этом, использование критерия контроля адресовано исключительно определению объема прав и обязанностей и ни при каких обстоятельствах не может быть распространено на вопросы учреждения и ликвидации юридического лица. В данном случае прослеживается аналогия с применением привязки контроля при определении личного статуса юридического лица.
На основании анализа зарубежной судебной практики сделан вывод о том, что «проникновение под корпоративную вуаль» представляет собой разновидность трактовки применения привязки контроля к правам и обязанностям юридического лица.
Ш процессуальные аспекты привязки контроля в правоприменительной практике
Процессуальный аспект привязки контроля в правоприменительной практике находит свое отражение в доктринах «группы компаний» или «неподписавшей стороны».
В соответствии с доктриной «группы компаний» или «неподписавшей стороны» арбитражное соглашение может быть распространено на основную или аффилированную компанию, являющуюся стороной контракта, при условии, что эта компания так или иначе была вовлечена в заключение (подписание), исполнение или прекращение контракта, причем данное обстоятельство должно было быть известно всем сторонам контракта.
Впервые в наиболее полном виде доктрина «неподписавшей стороны» была сформулирована в решении третейского суда Торгово-промышленной палаты Парижа по делу Dow Chemical v. Isover Saint Gobain, а затем получила развитие в практике международных и национальных коммерческих арбитражей.
Именно в решении по делу Dow Chemical v. Isover Saint Gobain впервые было указано на то, что, независимо от юридической самостоятельности и обособленности каждой компании, входящей в группу, именно в совокупности они образуют то экономическое единство, которое имеет значение для хозяйственного оборота.
По мнению автора, свойство экономического единства в рассматриваемом случае является проявлением контроля. В правоприменительной практике США свойство экономического единства было рассмотрено как неразделимость фактических обстоятельств, связывающих основную компанию и зависимое лицо, при условии, что именно эти обстоятельства являются основанием для предъявления требований к зависимому лицу (дело JJ. Ryan & Sons v. Rhone Poulenc Textile, SA).
Анализ практики третейских судов показывает, что в общем виде условия контроля могут быть охарактеризованы через принадлежность контролирующим лицам имущественных и корпоративных прав (прежде всего, права влиять на принимаемые решения) в подконтрольной компании и через принадлежность неимущественных прав и санкционированного государством права осуществлять какую-либо деятельность. При этом, субъектом контроля может быть как юридическое, так и физическое лицо.
Изложенное позволяет автору сделать вывод, что доктрина «неподписавшей стороны» является одной из разновидностей трактовки применения привязки контроля во внутреннем обороте. В рассматриваемом случае, как и применительно к концепции «проникновения под корпоративную вуаль», имеет место изменение в объеме прав и обязанностей юридического лица в связи с установлением в его отношении факта осуществления контроля.
В четвертом параграфе «Доктрина контроля в российском законодательстве и в практике российских судов» анализируются нормы российских законов и отечественная правоприменительная практика с целью установления тех правовых конструкций, в которых для определения правового положения юридического лица субсидиарно применяется критерий контроля.
Анализ российского законодательства свидетельствует о том, что использование доктрины контроля в Российской Федерации, как и в зарубежных государствах, обусловлено необходимостью специального регулирования отдельных сфер общественных отношений, для которых критерий инкорпорации оказывается недостаточным.
Наиболее полно и последовательно в отечественном законодательстве критерий контроля применен при регулировании инвестиционной деятельности, а, в частности, в Федеральном законе от 29 апреля 2008 г. № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Подобная ситуация в полной мере согласуется с нормами международных договоров и, прежде всего, с Вашингтонской конвенцией, в которой закреплена возможность на уровне норм национальных законов и соглашений вводить критерий контроля для определения правового положения
юридического лица - субъекта отношений по инвестированию. Между тем, в отличие от норм Вашингтонской конвенции, целью которой является подчинение инвестиционного спора юрисдикции Центра, в российском законодательстве правовое положение юридического лица определяется посредством доктрины контроля с тем, чтобы предоставить лицу, в отношении которого установлен иностранный контроль, дополнительные льготы и преференции или ввести для него дополнительные ограничения и обязанности.
Помимо инвестиционного законодательства, доктрина контроля применяется и при регулировании отдельных сфер деятельности (банковской, страховой), в которых для государства принципиально ограничить участие иностранного капитала или, по крайней мере, осуществлять за таким капиталом постоянный контроль.
Опосредованное использование доктрины контроля в Законе Российской Федерации от 07 июля 1993 г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» влечет наделение компаний, в отношении которых осуществлены иностранные инвестиции, правом на обращение за разрешением споров в международный коммерческий арбитраж.
Анализ Законопроекта «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и иные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования реабилитационных процедур», внесенного Министерством экономического развития и торговли Российской Федерации, позволяет сделать вывод об использовании критерия контроля в двух значениях: с целью определения национальности компании-должника и права, применимого к процедурам банкротства, правам и обязанностям участников данной процедуры, в отношениях, осложненных иностранным элементом (при трансграничном банкротстве), а также в целях установления правового положения субъектов и объектов контроля в отношениях, не осложненных иностранным элементом.
На основании изложенного в диссертации сделан вывод об использовании в российском законодательстве двойной привязки, а также о том, что во всех случаях применение критерия контроля носит субсидиарный характер по отношению к критерию инкорпорации. В соответствии с общим правилом инкорпорации определяется совокупность вопросов, связанных с учреждением, ликвидацией, 28
реорганизацией, организационно-правовой формой, правосубъектностью и деликтоспособность юридического лица. Использование критерия контроля детерминирует определение прав и обязанностей юридического лица применительно к конкретной сфере общественных отношений, влечет изменение пределов правоспособности компании.
Представление о личном законе юридического лица как о правовой связи соответствующего образования со страной, правопорядок которой конституирует его как субъекта права, являющегося юридическим лицом, претерпевает изменения. Юридическое лицо оказывается в состоянии наличия правовой связи, по крайней мере, с двумя государствами: государством его учреждения (в данном случае - Российской Федерацией) и государством, национальность которого имеют контролирующие его лица.
По мнению автора, наиболее целесообразно формулирование самостоятельного понятия контроля и определение с его помощью личного статуса юридического лица как элемента «расщепленного» личного закона посредством закрепления соответствующих правовых категорий в части 3 ГК РФ. В связи с этим предлагается внести изменения в статью 1202 ГК РФ и изложить пункты 1, 2 в новой редакции: пункт 1: «личный закон юридического лица представляет собой право определенного государства, которое регулирует вопросы учреждения и ликвидации юридического лица, а также его правосубъектности»; пункт 2: «личный статус юридического лица - это совокупность правоспособности, дееспособности и деликтоспособности юридического лица, которые определяются на основании законодательства того государства, гражданство которого имеют контролирующие юридическое лицо физические лица. Национальность юридического лица - это политико-правовая связь юридического лица с государством, которая опосредует создание и ликвидацию юридического лица и определяется по законодательству государства инкорпорации юридического лица. На основе национальности юридического лица определяются статус организации в качестве юридического лица, организационно-правовая форма юридического лица, требования к наименованию юридического лица, вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства». Также статью 1202 ГК РФ предлагается дополнить пунктом 21 следующего содержания:
«контроль над юридическим лицом представляет собой возможность влиять на принятие решений данным юридическим лицом, а также определять условия осуществления им предпринимательской деятельности и достигается благодарю принадлежности долей в уставном капитале, достаточных для такого влияния применительно к каждой конкретной ситуации, а также благодаря принадлежности долей в уставном капитале юридических лиц, являющихся участниками подконтрольного лица».
Представляется, что понятие контроля, введенное в ГК РФ, по своему содержанию должно быть максимально общим, в связи с чем обоснованно формулирование понятия контроля без введения в него положений о принадлежности субъектам контроля определенных долей в уставном капитале юридического лица, а исключительно посредством указания на возможность влиять на принятие решений и определять условия осуществления предпринимательской деятельности. Вместе с тем, принципиально определение контроля именно через указание на собственника долей в уставном капитале как на субъекта контроля.
По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:
Научные работы, опубликованные в журналах, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Минобрнауки РФ для публикации результатов диссертационных исследование на соискание ученой степени кандидата юридических наук (обидим объемом 1 п.л.)
1. Дьяченко Е. Б. Иностранные субъекты в стратегических отраслях экономики: правовое регулирование // Научно-практический журнал «Вестник федерального государственного учреждения Государственная регистрационная палата при Министерстве юстиции Российской Федерации». 2010. №4 С. 47-54 (0,51 п.л.)
2. Дьяченко Е . Б. Решения Международного центра по урегулированию инвестиционных споров: применение доктрины контроля // Научно-практический журнал «Вестник федерального государственного учреждения Государственная регистрационная палата при Министерстве юстиции Российской Федерации». 2011 г. №1 с. 64-72 (0,56 п.л.)
Иные работы
3. Дьяченко Е. Б. Определение иностранного контроля по смыслу ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» // Журнал «Слияния и поглощения». 2010 г. № 10 (92) С. 42-45 (0,43 п.л.).
Подписано в печать 20.02.2012 г. Формат 60x84 1/16 Объем 1,5 п. л. Тираж 120 экз. Заказ № 151 Отпечатано в ООО РПП "Мир печати" 443045, г. Самара, ул. Уссурийская 2 тел. (846) 262-48-95
