АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Субъективное вменение в уголовном праве»
МОСКОВСКАЯ ВЫСШАЯ ШКОЛА МИЛИЦИИ МВД РФ
РП 03
На правах рукописи
КУЛИШИ Владимир Владимирович
СУБЪЕКТИВНОЕ ВМЕНЕНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
Специальность 12.00.08—уголовное право и криминология,-, исправительно-трудовое право
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
■и саз //I/в/-о су. 94.
Москва - 1994
Диссертация выполнена на кафедре уголовного права Московской высшей школы милиции МВД Е&
Научный руководитель: доктор юридических наук,
профессор А.В.НАУМОВ
Официальные оппоненты: доктор юридических наук,
профессор В.В.ЛУНЕЕВ
кандидат юридических наук,
доцент
Н.Г.ИВАНОВ
Ведущая организация - Саратовская высшая школа МВД РФ
Защита состоится " У " 199 ^ г.
Л//'??
в У7 часов на заседании специализированного совета (К.052.04.01) по присуждению ученой степени кандидата юридических наук в Московской высшей школе милиции МВД Р£ (117437, ул.Волгина, 12).
С диссертацией можно ознакомиться в общей библиотеке школы.
Ученый секретарь
специализированного
совета
кандидат юридических наук,// . старший научный сотрудник /О Я .
"П.П.ЛСМСЕВ
ОБЩАЯ ХШКТЕИ4СТИКЛ РАБОТЫ
Актуальность исследования. Провозглашение задачи построения правового государства в России с неизбежностью требует совершенствования правового регулирования общественных отношений. К числу основных методов решения этой задачи относятся обновление и совершенствование законодательства и практики его применения.
В полной мере это относится и к уголовному праву. На протяжении нескольких последних лет устойчивой тенденцией уголовно-цравовой политики государства является гуманизация уголовного законодательства, выражающаяся в декриминализации ряда деяний, сокращении возможностей применения смертной казни, упразднении некоторых видов наказаний и режимов лишения свободы и т.д. Но даже несмотря на это, по общепринятому мнению, действующий Уголовный кодекс безнадежно устарел и не отвечает нынешним социально-политическим и экономическим реалиям.
К числу явных пробелов дейсгвувдего Кодекса можно отнеси и недостаточную уголовно-правовую регламентацию вины. Аналогичное положение наблюдается и в сфере практической реализации уголовного закона. Оно проявляется хотя бы в том, что высшие судебные инстанции бывшего СССР и РСФСР не посвятили такой важнейшей проблеме, как установление и доказывание вины,ни одного руководящего постановления.
Таким образом сложилась достаточно парадоксальная ситуация. С одной стороны,принцип вины, виновной ответственности провозглашается и в литературе,и в судебной практике
одним из основополагающих, фундаментальных принципов уголовного права, но одновременно с этим он не находит соответствующего отражения ни в законе, ни в практике его применения, и потовд, по сути, до настоящего времени является более декларацией, нежели реальным "инструментом" применения уголовно-правовых норм.
Нельзя сказать, что этот вопрос не рассматривался в науке уголовного права. Во многих работах по теории вины указывалось на необходимость разработки ее прикладных аспектов. Такие авторы,как Г.А.Злобин и Б.С.Никифоров, П.С.Дагель и Д.П.Котов, А.И.Еарог, В.В.Лунеев достаточно подробно исследовали практические моменты учения о вине и много сделали в направлении сближения теории с практикой. Остается только сожалеть, что большая часть этих предложений и рекомендаций осталась вне поля зрения законодателя и правоприменителя.
Отмечая большую теоретическую и практическую значимость научных трудов названных авторов, а также многих других ученых, посвятивших свои усилия разработке практических аспектов проблемы вины в уголовном праве, следует все же заметить, что отечественной уголовно-правовой наукой до настоящего времени не выработано сколь-либо приемлемой концепции, не говоря уже о теории, субъективного вменения. Это проявляется даже в отстутствии терминологического единства в подходе к идее субъективного вменения; никак не определены ни содержание, ни объем данного понятия. Разумеется, многие из отмеченных "недостатков" объясняются чисто идеологическими соос
ранениями, поскольку советская наука, в том числе и уголовно-правовая, была вынуждена выполнять определенный социальный заказ.
Тем настоятельнее выглядит в настоящее время необходимость свободного от идеологических догм теоретического осмысления названной проблемы. В последние года появились исследования, посвященные одной из ванных составных частей
т
учения о вине - ошибке , однако и здесь остается широкое поле для приложения научных усилий.
Что касается судебной практики, то проведенное автором изучение уголовных дел, опрос специалистов правоохранительных органов и т.д. выявили ряд достаточно устойчивых тенденций, находящихся иногда в завуалированном, а иногда и в явном противоречии с принципом субъективного вменения. При этом часть из них порождена пробелами и изъянами в уголовном законе, а часть является результатом совокупного, "нелинейного" воздействия иных факторов. Вероятно здесь без преувеличения можно говорить о "легитимной" практике объективного вменения.
Актуальность настоящего диссертационного исследования обусловлена еще и временем, переживаемым нашим обществом и государством, временем, которое в области уголовной полити-
* См.: В.А.Якушин. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988; С.Е.Данилюк. Ошибка в противоправности преступного деяния и ее уголовно-правовое значение. Авторе®, канд.дисс., М., 1990.
ки сопровождается решительным поворотом к проблеме уголовно-правовой охраны прав и свобод человека как основопо-
т
латающей идее уголовного законодательства.
Поскольку принцип субъективного вменения является важнейшей уголовно-правовой гарантией прав граждан и, наряду с презумпцией невиновности, важнейшим средством защиты от необоснованного уголовного преследования, постольку представляется необходимым скорейшее (но без поспешности) законодательное его урегулирование, включающее закрепление принципа виновной ответственности и норм о фактической и юрщической ошибках, уточнение законодательных определений умысла и неосторожности, и ряд других мер по оптимизации норм Общей и Особенной частей Уголовного кодекса России с позиции принципа субъективного вменения.
Указанные обстоятельства определяют актуальность разработки проблемы субъективного вменения в российском уголовном праве, что и определило выбор темы настоящей диссертационной работы.
Цель и задачи диссертационного исследования. Основной целью исследования является многоаспектное изучение проблемы субъективного вменения в историческом и сравни-телБно-правовом планах, анализ действующего уголовного законодательства и судебной практики," и выработка на этом основании понятия субъективного вменения как принципа и как деятельности; определение путей совершёнство-
1 См.: А.В.Наумов. Уголовный закон и права человека// Советское государство и право. 1990, К I, с.52-60.
вания уголовного законодательства и судебно-следственной практики.
Достижение дели исследования потребовало постановки и решения следующих задач:
1. Уточнения соотношения объема и содержания термина "субъективное вменение" с рядом родственных ему понятий.
2. Определения места и роли идеи субъективного вменения в истории уголовного права, в т.ч. и российского, а также в законодательстве некоторых зарубежных государств.
3. Проведения социолого-правовых исследований, включающих анализ судебной практики, опросы специалистов, законопослушных граждан и осужденных,
4. Построения моделей субъективного отражения в различных типах создания категорий "общественная опасность" п "противоправность".
5. Внесения предложений по оптимизации законодательного регулирования принципа субъективного вменения и некоторых рекомендаций по устранению "рецидивов" объективного вменения в судебно-следственнсй практике.
Методология и методика исследования. Методологической основой работы является метод диалектической логики. Помимо этого частными методаш познавательной деятельности, которыми руководствовался автор, являются исторический метод, метод сравнительно-правовой, логико-юридический метод. Из методов конкретно-социологических использовались метод анализа документов, метод экспертных оценок; статистические методы, метод опосредованного опроса (анкетирование).
Нормативной основой написания работы явились Конституция Российской Федерации и Уголовный кодекс №. Кроме того автором использовалась теоретическая модель Уголовного кодекса и опубликованный проект УК РФ, руководящие постановления Пленумов Верховных Судов К» и бывшего СССР.
При проведении историко-правового и сравнительно-правового анализа изучались также уголовное законодательство Российской Империи и зарубежное уголовное законодательство.
Постановка и теоретическое осмысление проблемы субъективного вменения потребовало изучения литературы по уголовному праву, философии, психологии, этике и социологии.
При проведении конкретных социолого-правовых исследований было изучено по специально разработанной программе 213 определений Судебной коллегии по уголовным делам Хабаровского краевого суда по отмененным и измененным приговорам за 1991-1992 гг. и 1088 судебных приговоров по уголовным делам, вынесенных судами Дальневосточного региона (Хабаровский край, Приморский край, ЕАО, Амурская область, Камчатская область, Якутская АССР (ныне Республика Якутия-Саха) за период 1985-1992 гг. Изучению подвергалась также опубликованная судебная практика Верховных судов СССР и РСФСР (Кб).
В процессе опроса было подвергнуто анкетированию 104 профессиональных юриста;' 254 законопослушных гражданина; 114 лиц, осужденных к лишению свободы. Относительно небольшое число опрошенных специалистов и осужденных объясняется низким процентом возврата анкет, разосланных диссертантом
в другие края и области Дальневосточного региона.
Научная новизна исследования. Настоящая диссертация является первой работой, специально посвященной проблеме субъективного вменения в уголовном праве. Работа представляет собой комплексное , многоаспектное исследование данной проблемы, включающее анализ законодательства, судеб-
ной практики и теории уголовного права в их неразрывной взаимосвязи. Ранее в литературе рассматривались лишь отдельные вопросы названной проблемы, но она не являлась объектом самостоятельного изучения.
Проведенное исследование позволило автору высказать ряд новых предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства и практики его применения, по-новому интерпретировать некоторые устоявшиеся взгляды на проблемы вины и ответственности. Выдвинутые автором соображения базируются на глубоких теоретических разработках проблемы вины многими выдающимися учеными. По отдельным положениям обнаруживается несовпадение позиции диссертанта с общепринятыми воззрениями, что ни в коей мере не ставит под сомнение научной значимости критикуемых положений.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Идея субъективного вменения является специфическим правовым выражением общечеловеческой идеи справедливости.
2. Субъективное вменение следует рассматривать не только как принцип уголовного права, но и в функциональном значении как деятельность.
3. Вопреки распространенному мнению, принцип субъективного вменения находит далеко не полное выражение в уголов-
ном законе, и еще в меньшей степени реализуется в судебной практике, в том числе и по причине широкого использования в ней некоторых презумпций (знания закона, сознания общественной опасности), не имеющих официального правового статуса, что противоречит идеям и принципам правового государства.
4. Понятие общественной опасности, являясь научной абстракцией неюридического характера, не имеет отражаемых в сознании человека реальных аналогов и потому не может быть признано главным критерием обоснования уголовно-правового упрека. Его следует вывести из законодательных формул умышленной и неосторожной вины.
5. Основным умыслообразующим признаком является сознание противоправности, в большинстве случаев производное от знания лицом наличия или отсутствия уголовно-правового запрета на совершаемые действия, что тресЗует законодательного закрепления института ошибки.
6. Преступная небрежность как форма вины находится в противоречии с принципом субъективного вменения, что требует максимально возможного ограничения ответственности за небрежность.
Теоретическая и практическая значимость исследования Настоящая работа способствует более глубокой научной разработке проблемы субъективного вменения в уголовном праве. Основные положения и вывода, изложенные в диссертации,' могут быть использованы пр подготовке нового уголовного законодательства и руководящих постановлений Верховного Суда Российской Федерации, а также в дальнейших теоретических
исследованиях данной проблемы.
Практическая значимость работы заключается в возможности ее использования для совершенствования деятельности органов уголовной юстиции по применению уголовного закона.
Положения и выводы диссертации могут также использоваться в преподавании курса уголовного права в юрдаческих ВУЗах и подготовке лекций, учебных пособий и методических рекомендаций по данной проблеме.
Апробация результатов исследования. Автором подготовлена "Методика установления и доказывания винн в преступлениях со специальной противоправностью", которая внедрена в практику деятельности СУ УВД Хабаровского края.
Основные положения и выводы диссертации изложены автором в 5-ти опубликованных по теме диссертации научных статьях и в выступлениях на межвузовской конференции молодых ученых в ВСШ МВД В1> в 1991 г., на научной конференции адъюнктов и соискателей в МВ11М МВД В!> в 1992 г. и межвузовской научной конференции в ХЕШ МВД Н? в 1993 г.
Положения и выводы исследования использовались при чтении лекций, проведении семинарских и практических занятий по курсу уголовного права в ХШ МВД К>.
Объем и структура диссертационного исследования. Объем работы соответствует требованиям, установленным ВАК В1>. Структура работы определяется особенностями избранной теш. Диссертация состоит из введения, двух глав (шести параграфов), заключения и библиографии.
СОДЕЕШНЕ РАБОШ
Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи диссертационного исследования, его методология и методика, научная новизна и практическая значимость, формулируются основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава работы - "Субъективное вменение как проблема" - состоит из трех параграфов.
В первом параграфе данной главы дается понятие субъек-• тивного вменения и раскрывается его содержание в функциональном аспекте. Автор отмечает, что в литературе по уголовному праву принцип субъективного вменения традиционно называется одним из фундаментальных принципов. Наряду с этим в качестве синонимов используются и другие термины: "принцип вины", "принцип виновной ответсветнностд", "принцип виновного вменения" и т.д. Характерно, что большинство этих
дефиниций не получили развернутого определения и, по мнению
»
автора, они используются в качестве синонимов термина "принцип субъективного вменения".
Известно, что категория "принцип" означает основное, исходное положение какого-либо учения, системы взглядов и т.д. Это относится и к принципу субъёктивного вменения, реализацию которого на уровне практики применения уголовного закона можно рассматривать как переход от "должного" к "сущему1*, что особенно наглядно показывает смысловой анализ термина "вмененин". Исходя из этого диссертант формирует понятие субъективного вменения, определяя его как основан-
цуга на принципе виновной ответственности п осуществляемую в рамках уголовного судопроизводства деятельность субъектов применения уголовного закона по установлению, фиксации и точной уголовно-правовой и социально-нравственной оценке процессов отражения в сознании субъекта социальных, юридических признаков совершенного им деяния и связанных с ним иных психических явлений.
Далее в параграфе автор обосновывает предложенное оп-ределаие, выделяя его функционально-прикладное значение. Ссылаясь на данные психологической науки, диссертант считает возможным отказаться от некоторых устоявшихся понятий, объясняя свою позицию их неадекватностью современному уровню знания. В первую очередь это относится к такому устоявшегося в теории вины понятию,как "психическое отношение", которое не используется собственно в психологии и подвергается критике со стороны представителей этой науки. В параграфе ставится и вопрос о допустимости оценоночного момента в субъективном вменении.
Во втором параграфе автором предпринята попытка исторического и сравнительно-правового исследования проблемы. Изучению были подвергнуты письменные источники рабовладельческой и феодальной эпох. Особое внимание было уделено Библии и трудам Аристотеля, анализ которых показал, что практика субъективного вменения была известна ранним правовым системам. Средневековое право , вопреки бытующему представлению, также учитывало принцип виновной ответственности, хотя разумеется, допускало объективное вменение. В некоторых актах феодального права, например, в своде за-
конов Королевства Кастилии к Леона ХШ-Х1У веков, уже предпринимались попытки законодательной регламентации и ограничения действия презумпции знания закона, что в определенном отношении ставит эти акты на уровень современного уголовного законодательства.
В параграфе рассматриваются философско-правовые взгляды Гегеля, оказавшие значительное влияние на немецкую школу уголовного права. Диссертант приходит к выводу, что Гегель развивал идею субъктпвного вменения в уголовном праве и рассматривал сущность вины в сознании противоправности.
В русском уголовном праве идея субъективного вменения, начиная с "Г^сской правды", получала все более развернутое закрепление в Соборном уложении 1649 года, воинских Артикулах Петра I, а во второй половине XIX и в начале XX века была глубоко разработана в трудах А.Лохвицкого, С.В.Познышева, Н.Д.Сергиевского и Н.С.Таганцева, что нашло отражение в Уголовном уложении 1903 года.
Сравнительно-правовое исследование строилось диссертантом на критическом изучении и осмыслении работ советских авторов и переведенных на русский язык трудов зарубежных ученых, а также изучении уголовного законодательства зарубежных государств, опубликованного в последние "годы в соответствующих сборниках. Изучение показало, .что уголовное право и законодательство большинства зарубежных государств основываются на принципе субъективного вменения, но при этом наиболее развернутое выражение он находит в германской и связанных с
ней уголовно-правовых доктринах. Б системе Общего права действие принципа субъективного, вменения во многом ограничено, однако в целом прослеживается достаточно устойчивая тенденция на гуманизацию уголовного права в том числе и за счет сокращения практики т.н. абсолютной ответственности.
По мнению автора широкое и последовательное развитие идеи субъективного вменения в уголовном праве различных эпох и государств объясняется тем, что названный принцип является специфическим выражением общечеловеческой идеи справедливости в уголовном праве, чем и объясняется его распространенность и универсальный характер.
Третий параграф посвящен рассмотрению проблемы субъективного вменения в советском уголовном праве. Анализируя работы авторов послереволюционного периода диссертант приходит к выводу о том, что на первых этапах советской государственности произошел отказ от принципа виновной ответственности, а практика объективного вменения' была санкционирована на самом высоком уровне. Б 30-е годы произошла своего рода рецепция института виновной ответственности в науке уголовного права, но это обстоятельство фактически не отразилось на реальной практике применения уголовного закона. По мнению автора именно в этот период произошел опасный разрыв между тремя сферами системы уголовного права: наукой, законодательством и судебной практикой, в результате чего наука оказалась замкнутой на себя с минималышми выходами в другие сферы бытия уголовного права. Диссертант полагает, что именно этим объясняется несоответствие между декларируемым
господством принципа субъективного вменения и реальным положением дел.
Далее в параграфе рассматривается вопрос о состоянии проблемы субъективного вменения применительно к вменению умышленных преступлений. Отмечается, что наибольшего единодушия ученые достигаютв понимании вменения в вину фактических признаков содеянного. Иначе обстоит дело с вменением социального элемента деяния - общественной опасности. Отсутствие сколь-нибудь заметного единства мнений в этом вопросе автор объясняет неурегулированностью понятия общественной опасности в теории уголовного права, в подтверждение чего приводит ряд несовпадающих, а порой прямо противоположных мненпй известных ученых. В связи с этим диссертант поднимает вопрос о фиктивности требования ст.8 действующего Уголовного кодекса о сознании общественной опасности как главном признаке умышленной вины, если сама наука уголовного права не тлеет единого понимания этого феномена.
На практике выход из этого положения осуществляется за ' счет жесткого презюмирования сознания общественной опасности каждым вменяемым человеком. Сходным образом обстоит дело и с сознанием противоправности, которое, не являяоь, по общепринятому мнению, обязательным признаком умысла, также не подлежит специальному доказыванию в силу другой презумпции - знания закона.
Диссертант отмечает существование в уголовно-правовой литературе последних лет тенденции на признание за сознанием противоправности значения самостоятельного элемента
умысла, а таете возрождение в науке уголовного права интереса к проблеме ошибки, в том числе и юридической, о чем свидетельствует появление ряда "специальных исследований.
В заключение параграфа диссертант суммировал изложенные в первой главе диссертации несколько предварительных выводов, вытекающих из теоретической постановки проблемы субъективного вменения в уголовном праве.
Вторая глава работы - "Субъективное вменение как реальность" состоит из трех параграфов. В первом из них автор предпринимает попытку обозначить юридические (формальные) границы области виновного вменения на основе анализа уголовного законодательства и судебно-следственной практики.
Анализ ряда норм действующего Уголовного кодекса к практики их реализации позволил выявить некоторые пробелы и дефекты уголовного закона, которые диссертант называет легитимными источниками объективного вменения. II их числу относится несовершенство законодательной формулы умысла в части ссылки закона на сознание общественной опасности. Изучение судебной практики, включая опубликованную практику высших судебных инстанций СССР и РСФСР (Р5) и судебную практику Дальневосточного региона показало, что органы уголовной юстиции при установлении и доказывании вины не включают вопрос о сознании субъектом общественной опасности содеянного в предают доказывания по уголовному делу. Анкетированный опрос специалистов правоохранительных органов, проведенный диссертантом, подтвердил существование презумпции сознания общественной опасности в правопримени-
тельной практике и выявил противоречия позиции юристов-практиков требованиям уголовного закона.
Другим легитимным источником проникновения в сферу следственно-судебной практики многочисленных нарушений принципа субъективного вменения является, по мнению диссертанта, законодательная формулировка преступной небрежности. На примерах конкретных судебных решений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР и кассационных определений Хабаровского Краевого суда автор демонстрирует практику принятия решений, основанных на "собственном сознании высокого суда", и приходит к выводу, что ответственность за преступную небрежность не может быть обоснована с позиций принципа субъективного вменения.
В силу системных связей между Общей и Особенной частями Уголовного кодекса дефекты законодательных определений умысла и неосторожности неминуемо переносятся на материал Особенной части. Наиболее наглядно пробельность в действии принципа субъективного вменения проявляется при вменении преступлений, описанных в законе с использованием оценочных признаков, а также преступлений, "пограничных" с административными проступками. Это демонстрируется автором на примере применения ст.ст. 228, 228* и 163 УК №.
Еще один источник, репродуцирующий практику объективного вменения,проистекает, по мнению автора, из несопряжен-ностп законодательных определений умысла и неосторожности с описанием субъективной стороны конкретных составов преступлений в Особенной части УК. Исследование шявило, что около 10$ судебных ошибок из общего массива отмененных и измененных Хабаровсшзм краевым судом приговоров вызвано
неверным толкованием судами первой инстанции субъективного режима некоторых уголовно-правовых норм.
Специальному изучению, результаты которого нашли отражение в первом параграфе, была подвергнута практика использования органами уголовной юстиции презумпции знания закона. Опрос юристов-практиков показал,.что 61,5% респондентов признают названную презумпцию, 33^ согласны с ней, но допускают ее опровержимосгь, при этом &2% опрошенных заявили, что им приходится ссылаться на презумпцию знания закона в свое!; работе. В продолжении исследования этого вопроса автором была изучена практика вменеш1Я в вину преступлений, тлеющих бланкетный способ описания в законе. Изучение подтвердило вывода других ученых о том, что при вменении в вину преступлений с бланкетными диспозициями, следователи и судьи не включают в предмет доказывания по делу вопрос о знании субъектом специальных норм, нарушение которых ставится лицу в вину, хотя в этих случаях установление сознания противоправности содеянного с точки зрения существующей уголовно-правовой доктрины является обязательным.
Во втором параграфе второй главы диссертант предпринял попытку обозначить психологические (внутренние) границы области вменения. С этой целью были проведены опросы законопослушных граждан и осужденных; результаты опросов были интерпретированы с применением знаний из области психологии как головной науки о личности и поведении. Исследование выявило, что категория "общественная опасность" не воспринимается непосредственно сознанием действующего субъекта, так как ввиду своей специфичности и высокого уровня абстракции не включена
в субъективны!"; тезаурус человека с обыденным (репродуктивным) типом мышления. Этот момент, с точки зрения диссертанта, выявляет не единственное, но одно из узловых несоответствий между реалиями "преступного бытия" человеческой психики и предстжлением о них в науке уголовного права. Респондентам предлагался на выбор перечень, состоящий из различного вида правонарушений и аморальных проступков, из которого они должны были выбрать наиболее общественно опасные. Результаты опроса показали, что наивысший процент правильных ответов наблюдался в той группе респондентов, которые связывали общественную опасность деяния с существующим уголовно-правовым запретом. Значительно меньшее количество правильных ответов допустили респонденты, связывающие уровень опасности деяния с его вредностью или аморальностью. По мнению автора это означает, что наиболее адекватно оценка общественной опасности деяния производится посредством связи ее со знанием об уголовной противоправности данного поведения. Если сознание не опосредовано правом, то происходит значительны!: разброс мнений в индивидуальных оценках опасности того или иного вида поведения. Этот вывод проверялся автором при опросе респондентов - осужденных, около 2/3 которых связали сознание общественной опасности с позицией закона в отношении совершенного поступка. Проанализировав полученные результаты, автор пришел к выводу о существовании двух моделей построения "логической цепочки" зависимости сознания общественной опасности н противоправности в сознании человека. Выбор модели зависит от типа мышления. В сознании людей, об-
ладающпх творческим, теоретическим мышлением в сочетании с определенными специальными познаниями (Ученый и Законодатель) модель построения "логической цепочки" выглядит следующим образом:
ДЕЯНИЕ 0ЩЕСТ-_. ОНО УГОЛОВНО_. УГОЛОВНО
' ВЕННО ОПАСНО ^ ПРОТИВОПРАВНО НАКАЗУЕМО
В сознании человека с репродуктивным, обыденным типом мышления, общественная опасность не находит прямой апелляции к непосредственно чувственно данному бытию л проявляется через такие категории как,"вред", "ущерб" и "преступление". Соответственно схема "логической цепочки" имеет, по мнению диссертанта, следующий вод:
ДЕЯНИЕ УГОЛОВНО_ч ОНО ПРОТИВСЬ_.ОПАСНО ДЛЯ
НАКАЗУЕМО ^ ПРАВНО ^ ОЩЕСТВА
"преступление" "вред"
С учетом изложенного автор приходит к мнению о том, что если лицо в конкретной ситуации не осознает противоправности своих действий, то никаким иным образом оно не может адекватно оценить их антиобщественную сущность. Это предположение проверяется на примере ряда конкретных судебных казусов.
В этом плане автор считает, что введение суда присяжных полностью соответствует идее субъективного вменения, учитывая большее сходство типов мыслительной деятельности лиц, подвергающихся уголовному преследованию,и присяжных -законопослушных граждан, не отягощенных стереотипами профессионального правосознания юристов.
Итоговым результатом социально-психологических исследований, анализа судебной практики и их сопоставления с аналогичными исследованияш ученых-юристов и психологов является сформулированный в параграфе вывод диссертанта о том, что внутренняя, психологическая граница области виновного вменения проходит на рубеже знания человеком со-щально-нравственноЕ и правовой оценки его поведения со стороны общества и государства. Объективным и строго фиксированным критерием подобной оценки является наличие или отсутствие уголовно-правового запрета на те действия, которые данное лицо совершает. Если человек, выполняющий уголовно-наказуемое деяние, не знает о существовании подобного запрета или, зная о нем, в силу добросовестного заблуждения или извинительной ошибки полагает, что совершает какое-то иное, дозволенное действие, то в этих случаях обоснование уголовной ответственности с позиции принципа субъективного вменения представляется этически неоправданным и несправедливым.
Автор не находит возможным распространить этот вывод на неосторожные преступления, в особенности небрежность, в которых вопрос об ответственности жестко увязан с объективно причиненными последствиями - во многом случайными.
В завершении параграфа' рассматривается вопрос о возможных негативных последствиях ограничения бесконтрольного действия презумпции знания закона. Некоторые ученые и многие юристы-практики высказывают опасения, что ограничение действия названной презумпции (внезаконной по сути!) подорвет
возможность уголовно-правовой борьбы с преступностью. Изучение результатов опросов правонарушителей показывают относительно невысокий процент 'лиц, ссылающихся на незнание противоправности своих действий. По различным данным число таких лиц составляет от 5 до 11$, причем чем выше опасность и распространенность преступления, тем реже ссылки на его незнание, что позволяет диссертанту согласиться с выводом о том, что незнание закона на практике влияет на ответственность применительно к преступлениям, не представляющим большой общественной опасности.
Третий параграф второй главы рассматривается диссертантом как итоговый, в котором формулируются конкретные предложения по оптимизации уголовного законодательства и практики его применения.
Па основании всестороннего изучения проблемы субъективного вменения в уголовном праве автором предлагается своя редакция законодательной формулы умысла, и в качестве новеллы - норма об ошибке. Определение умысла имеет следующий вид:
Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, сознавало преступный характер своего поведения, предвидело и имело целью причинение вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом.
Преступление пр1знается совершенным с косвенным умыслом, если лицо, его совершившее, сознавало преступный характер своего поведения и предвидело причине-
нле вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом.
Далее в параграфе обосновываются преимущества предложенной редакции, к числу которых автор относит отказ от понятия общественной опасности и введения в формулу умысла указания на сознание лицом преступного характера своего поведения. Достаточно подробно аргументируются избыточность ссылки на волевой момент умышленной вины и замена термина "деяние", неизвестного психологической науке, термином "поведение".
Реализация принципа субъективного вменения настоятельно требует законодательной фиксации института ошибки. Диссертантом предлагается своя модель соответствующей уголовно-правовой нормы:
Статья... ДОБРОСОВЕСТНОЕ ЗАБВДДВНИЕ ИЛИ ОШШ
Не является преступлением поведение, причинившее вред общественным отношениям, охраня- ■ емым уголовным законом, если лицо не сознавало его преступного характера в силу добросовестного заблуждения или извинительной ошибки относительно любого из обстоятельств, определяющих данное поведение как преступное.
Положение части первой настоящей статьи распространяются на случаи извинительной ошибки в запрете, когда лицо не сознавало преступного характера своего поведения в силу незна-
ния его уголовной противоправности и не могло избежать этого незнания.
Заблуждение или ошибка неизвинительного характера влечет уголовную ответственность за неосторожность в случаях, предусмотренных Особенной частью настоящего Кодекса.
Форадлировка нормы об уголовно-правовой ошибке сопровождается комментарием, в котором также обосновывается позиция автора. Подобный вариант законодательного закрепления института ошибки обеспечил бы, во-первых, легальный правовой статус презумпции знания закона; во-вторых, ограничил бы сферу ее действия, никоим образом не ослабляя возможности уголовно-правовой борьбы с наиболее опасными проявлениями преступности, т.к. бремя доказывания факта незнания закона диссертант предлагает возложить на лицо, привлекаемое к ответственности, для чего достаточно изменить редакцию ч.2 ст.20 УПК РФ.
Другие возможности по совершенствованию уголовного законодательства на базе принципа субъективного вменения видятся в максимально допустимом ограничении ответственности за неосторожность, включая специальное указание на это в самом законе, фиксацию норм о казусе и сложной (двойной) форме вины.
В Особенной части следует продолжить работу по декриминализации преступлений, не представляющих большой общественной опасности. При конкретизировании составов преступлений, имеющих бланкетный способ описания либо содержащих указание на незаконный характер действий, необходимо шире использовать административную преюдицию. В диспозициях
статен Особенной части, предусматривающих ответственность за преступления, совершение которых возможно с любой формой вины, по мнению диссертанта, обязательно необходимо произвести дифференциацию составов по субъективной стороне на основные - с умышленной формой вины и привилегированные - с неосторожной викой.
Главным моментом реализации принципа субъективного вменения в судебной практике автор считает перенос "центра тяжести" в установлении вины с доказывания количественного размера объективно причиненного вреда на установление и оценку интенсивности психической деятельности субъекта в момент осуществления противоправного поведения. .Автором предлагается соответствующий алгоритм установления вины.
В заключении работы формулируются основные выводы диссертационного исследования, наиболее значимые из которых изложены в тексте настоящего автореферата при характеристике соответствующих разделов работы.
Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах:
1. О соблюдении принципа субъективного вменения в следственно-судебной практике Дальневосточного региона. - Социально-экономические, демографические и криминогенные особенности развития Дальневосточного региона. Хабаровск, 1990.
2. Особенности установления субъективной стороны преступления по делам о хищениях наркотических средств. - Социальные, правовые и криминологические проблемы борьбы с наркоманией. Хабаровск, 1991.
3. Добровольный отказ от совершения преступления с позиции субъективного вменения. - Проблемы повышения эффективности деятельности органов внутренних дел. Москва, 1992.
4. К вопросу о разработке нового Уголовного Кодекса РСФСР. - Проблемы современного законодательства и перспективы его развития. Владивосток, 1991.
5. Проблемы содержания углы ела в преступлениях, имеющих бланкетный характер описания. - Современные проблемы расследования преступлений. Волгоград, 1992.
Подписано к печати
Объем п.л. заказ
Тираж 70 экз.
ОП' МВШ МВД К>
