АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Юридическая природа автономии воли в международном частном праве»
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М.ВЛОМОНОСОВА
ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
На правах рукописи
Третьяков Сергей Васильевич
ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРИРОДА АВТОНОМИИ ВОЛИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ
Специальность 12.00 03 - гражданское право, семейное право, международное частное право.
АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата юридических наук.
\
Москва 2003
Д иссертация выполнена в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова
Научный руководитель доктор юридических наук, профессор ЕА. Суханов
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Н.Г. Внлкова кандидат юридических наук, доцент А.Н. Жильцов
Ведущая организация: кафедра международного частного и гражданского права МГИМО(Университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации.
Защита состоится jf.P1 2003г. В 15 ч. на заседании
специализированного совета зМ• 00/- /Ж"У в Московском государственном университете им. М.В Ломоносова по адресу: 119899, Москва, Воробьевы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов, юридический факультет, аудитория 753.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. По адресу 119899, Москва, Воробьевы горы, 2-й корпус гуманитарных факультетов.
Автореферат разослан: 2003 г.
21099
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Диссертационное исследование посвящено рассмотрению юридической конструкции автономии воли в международном частном праве. Актуальность данной проблематики обусловлена следующими обстоятельствами.
Бурное развитие международной торговли и интернационализации экономических связей в последние два десятилетия поставили вопрос об учёте особенностей, вытекающих из международного характера коммерческого оборота, на уровне национальных правовых систем. Это получило выражение, в частности, в интенсификации процессов международной унификации норм международного частного права, особенно широко и успешно развивающихся в последние десятилетия именно в сфере договорного права.
В тоже время, необходимо иметь в виду наметившиеся в тот же период тенденции «дерегламентации», то есть уменьшения вмешательства национальных правовых систем в регулирование отношений в сфере международного коммерческого оборота. Экономической основой этой тенденции является сокращение вмешательства государства в экономические процессы в духе неолиберальных экономических теорий.
Кроме того, чрезвычайно широкое развитие международных хозяйственных связей, усложнение их содержания привели к появлению как на национально-правовом, так и на международно-правовом уровне проблемы выработки такой модели правового регулирования, в рамках которой оказалось бы возможным учесть максимальное число разновидностей, вариантов указанных отношений.
Основной проблемой юридической регламентации отношений,
складывающихся в сфере международного коммерческого оборота, является
необходимость такого правового регулирования, которое могло бы в
максимальной степени ^соответствовать------отмеченным тенденциям
рос. н»! • >'\ЛЬНАЯ
Б г'а, ьКА
С.¡1: Зсрбург
200.JP К __
интернационализации и усложнения указанных отношений при ограничении вмешательства государства.
Первым противоречием, которое необходимо отметить в этой связи, является противоречие между тенденцией интернационализации экономических отношений и национальным происхождением правовых норм, призванных регулировать эти отношения. Основным юридическим механизмом, в рамках которого ранее решалась эта проблема, был коллизионно-правовой метод. С одной стороны, применение этого метода обеспечивало равное положение различных национальных правопорядков, «притязающих» на регулирование определённого общественного отношения, осложнённого иностранным элементом. С другой стороны, с момента определения правопорядка компетентного регулировать соответствующее отношение, оно становилось эквивалентным аналогичным отношениям, лишённым иностранного элемента. Последнее обстоятельство значительно снижает регулятивный потенциал этого классического механизма правового регулирования в сфере международного коммерческого оборота с учётом отмеченной тенденции к росту специализации указанной сферы.
Вторым противоречием является проблема обоснования перенесения акцента в регулировании отношений в сфере международного коммерческого оборота на инициативные действия субъектов этих отношений В рамках национального правопорядка возможность субъектов частного права своими действиями порождать юридически значимые последствия обеспечивается приданием индивидуальной воле юридического значения в соответствии с определёнными в этом правопорядке критериями. В сфере международного коммерческого оборота установление аналогичной процедуры оказывается проблематичным вследствие отсутствия возможности безошибочного определения исходного компетентного правопорядка, призванного регулировать соответствующие отношения.
Таким образом, ключевой теоретической проблемой юридической регламентации отношений в сфере международного коммерческого оборота
является соотношение инициативных действий субъектов отношений, осложненных иностранным элементом, и национальных правопорядков. Именно это соотношение и определяет юридическую конструкцию автономии воли.
Еще одним обстоятельством, с которым связано значение рассматриваемой проблематики, является эволюция нормативной структуры автономии воли в большинстве развитых национальных правопорядков. Основными направлениями этой эволюции являются расширение правовых возможностей субъектов международного коммерческого оборота в сфере определения содержания складывающихся между ними правоотношений, расширение сферы применения автономии воли в международном частном праве и изменение характера вмешательства национальных правопорядков в указанные отношения. Изменение нормативного содержания института вновь поставило проблему его теоретической конструкции.
Степень разработанности проблемы. Первым в отечественной юридической литературе специальным исследованием теоретической конструкции автономии воли в международном частном праве является статья А.А. Рубанова «Автономия воли в международном частном праве как теоретическая проблема»(Советский ежегодник международного права. 1986,-М., 1987). В этой работе были подробно проанализированы выдвигавшиеся в зарубежной юридической литературе теоретические модели автономии воли и предложена собственная теоретическая модель института, сформулированная автором с учётом новейших тенденций в правовом регулировании автономии воли.
Особенности применения института автономии воли в международном коммерческом арбитраже были исследованы в диссертации Д.К. Мосс «Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража» (М., 1996). Важность этого исследования с точки зрения эволюции теоретической конструкции автономии воли определяется прежде всего сильным влиянием, которое оказывает практика международного коммерческого арбитража на
развитие правового регулирования общественных отношений, осложненных иностранным элементом.
Попытки построения теоретической модели автономии воли на базе коллизионно-правового метода были предприняты в диссертационном исследовании НВ. Тригубович «Автономия воли в международном частном праве» (Саратов, 1999).
Таким образом, можно констатировать увеличение интереса к разработке различных аспектов автономии воли в международном частном праве в отечественной юридической литературе.
В иностранной (главным образом, европейской) юридической литературе проблема юридической конструкции автономии воли подверглась всестороннему рассмотрению в специальных исследованиях А Батиффоля, А. Викки, Ф. Вишера, Ф. Гамилльшега, П. Гото, X. Григера Наона, Ж.-М. Жакке, Э. Жайме, К. Жиальдино, М. Жулиано, П. Зайлера, М. Калеба, В. Кассира, О. Ландо, Г. Майера, Р. Мозера, П. Найя, К. X. Нимейера, Ж.-П. Нибуаэ, М. Пака, С. Стояновича, К. Ферри, В. Хаудека, В. Эзе, и др.
Цель исследования состоит в попытке определения юридической природы автономии воли в международном частном праве, учитывая современные тенденции развития юридической конструкции автономии воли в развитых национальных правопорядках. Анализ указанной проблемы позволяет определить место института автономии воли в ряду характерных для международного частного права способов регулирования общественных отношений, осложненных иностранным элементом.
Предметом исследования являются теоретические концепции автономии воли, выдвинутые в юридической литературе, действующие нормативные акты, положения международных конвенций, решения национальных судов, национальных и международных коммерческих арбитражных судов, закрепляющих законодательную конструкцию автономии воли.
Основными вопросами, подлежащими рассмотрению в рамках настоящего исследования, являются определение связи института автономии воли и
национальных правовых систем, изучение механизма, с помощью которого субъектам отношений в сфере международного коммерческого оборота предоставляется возможность своими действиями определять юридическое содержание этих отношений.
В рамках настоящей работы не рассматривается проблема сферы действия автономии воли в международном частном праве В этом вопросе за исходное взято положение, согласно которому основной сферой применения рассматриваемого института является область договорных обязательств, осложненных иностранным элементом.
Вопрос об ограничениях автономии воли в международном частном праве является предметом специального рассмотрения лишь в той мере, в какой указанные ограничения влияют на определение теоретической конструкции автономии воли.
Теоретическую и методологическую основу исследования составляют логический, исторический, структурный и сравнительно-правовой методы. В ходе исследования автор опирался на теоретические подходы, отражённые в трудах таких видных отечественных и зарубежных правоведов как: Р. Aro, А Батиффоль, М.М. Богуславский, Н.Г Вилкова, Б. Гольдман, Ф. Деби-Жерар, Р.Де Нова, А Н Жильцов, Э. Жайме, Й.С. Зыкин, В.П. Звеков, Ф. Кая, Г. Кегель, П. Лагард, П Лалив, Л.А. Лунц, И. Луссуарн, А.Л. Маковский, П. Мэйер, П.Х. Нейгауз, Ж.-П. Нибуаэ, Б Ода, А. Пилле, A.A. Рубанов, П. Фушар, К. Хеллер, Э. Цительманн, А. Эренцвейг и другие.
Научная новизна В итоге проведённого исследования сформулирована теоретическая конструкция автономии воли в международном частном праве, основанная на несводимости автономии воли к содержанию нормы национального правопорядка, санкционирующей её, при признании национально-правовой природы международного частного права. Проведенное исследование позволило сформулировать и обосновать следующие основные положения и выводы, выносимые на защиту
1 Институт автономии воли не относится к юридическим конструкциям, в рамках которых реализуется правовое регулирование общественных отношений, осложнённых иностранным элементом, с помощью коллизионного метода. Автономия воли обладает правонаделигельным характером, что не совместимо с выражающей коллизионный метод «классификационной» функцией, сводящейся к отнесению каждого общественного отношения с иностранным элементом к определённому национальному правопорядку.
2. Юридическая конструкция автономии воли в международном частном праве основывается на специальном материально-правовом регулировании закона суда, в рамках которого обеспечивается перенесение основной регулятивной нагрузки на инициативные действия субъектов общественных отношений, осложнённых иностранным элементом и входящих в сферу действия института автономии воли. При этом материально-правовое регулирование выполняет функцию обеспечения господства волевого начала Таким образом, представляется возможным говорить об институте автономии воли как об особом способе правового регулирования общественных отношений, осложнённых иностранным элементом
3. Институт автономии воли в международном частном праве исторически
не мог базироваться на коллизионно-правовой логике: выбор права,
основанный на изъявлении субъектами воли, в принципе не может быть
«локализован» объективно в рамках какого-либо правопорядка. В качестве
модели автономии воли был избран принцип свободы договора, что
объясняется не столько его большим совершенством в юридико-
техническом отношении, сколько внутренним единством интересов,
получающих выражение в институтах свободы договора и автономии воли.
В то же время, выделение самостоятельной теоретической модели
автономии воли диктовалось, прежде всего, коллизионно-правовыми
8
соображениями: необходимость определения права, применимого к материальным отношениям в определенной сфере. Однако способом разрешения этой коллизионной проблемы было материально-правовое решение. Это материально-правовое решение специально формулировалось с учетом специфики его объекта (т.е. с учетом наличия в материально-правовом отношении иностранного элемента). Другими словами, институт автономии воли возник как специфический материально-правовой способ разрешения коллизии, связанной с наличием в отношении иностранного элемента.
i
Коллизионно-правовая модель автономии воли сформировалась как попытка найти нормативный источник автономии воли непосредственно в коллизионной норме lege fori. В результате «наложения» коллизионно-правовой модели на правонаделительный институт юридически значимая воля превратилась в фактор локализации правоотношения. Следствием этого явилось характеризующие коллизионно-правовую теорию автономии воли противоречие между направленностью юридически значимой воли сторон на достижение материально-правового результата и специфической задачей коллизионно-правового механизма, состоящей в локализации общественного отношения, осложнённого иностранным элементом.
4. Основой особого правового режима, в рамках которою функционирует автономия воли, является своеобразное «негативное» регулирование национального правопорядка, которое заключается в устранении юридической обязательности норм внутреннего права закона суда, регулирующих группу общественных отношений, подчиненных институту автономии воли. Второй составной частью этого механизма является квалификация совместной воли сторон отношения с «иностранным элементом» соответствующей группы в качестве юридического факта по закону суда в случае «признания» этим национальным правопорядком автономии воли. При этом признание может иметь место даже в случае, если
9
соответствующий факт не обладает характеристиками юридической действительности с точки зрения внутреннего национального права.
5. Допускаемая большинством национальных прав опор ядков возможность кумулятивного применения правовых норм разных национальных правопорядков для регулирования одного и того же общественного отношения, осложненного иностранным элементом, приводит к фактическому признанию за сторонами соответствующего материально-правового отношения способности не только выбора правовых норм одного из объективно существующих национальных правопорядков, но и самостоятельного моделирования этого правоотношения, поскольку использование техники кумуляции приводит к такому сочетанию правовых норм, призванных регулировать соответствующее общественное отношение, которые не известны ни одному из национальных правовых порядков
6. Особенностью действия института автономии воли в международном коммерческом арбитраже является то, что в этом случае устраняется ■необходимость применения не только норм гражданского права, рассчитанных на регулирование «внутренних» отношений, но и обычно применяемых в таком случае норм международного частного права, что обеспечивается в свою очередь устранением действия ряда процессуальных норм, гарантирующих судебную защиту нарушенных или оспариваемых прав Сфера свободы субъектов в этом случае гораздо больше, нежели в случае «признания» автономии воли со стороны национальной юрисдикции. Единственной границей автономии воли в международном коммерческом арбитраже является противоречие материально-правового результата применения определенного сторонами права публичному порядку государства, где определено место нахождения арбитража или государства, где арбитражное решение подлежит исполнению.
Научная и практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в нём выводы, касающиеся юридической конструкции автономии воли в международном частном праве, являются теоретическим выражением эволюции правового регулирования автономии воли в развитых национальных правопорядках в последние десятилетия. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в научно-исследовательской деятельности, а так же преподавании курса международного частного права в юридических высших учебных заведениях, и отдельных спецкурсов по данной проблематике, в том числе, посещённых международному коммерческому арбитражу.
Диссертация состоит из введения и трёх глав, объединённых в шесть параграфов. Основное содержание диссертации:
Глава 1 «Основные направления эволюции доктрины автономии воли в международном частном праве» диссертационного исследования посвящена истории теоретической реконструкции автономии воли в международном частном праве.
В §1 главы 1 анализируются взгляды французского коллизиониста Ш Дюмулена, считающегося основателем доктрины автономии воли. В работе сделан вывод, что основной целью Дюмулена было не подчинение вопроса об определении применимого к некоторым частноправовым отношениям права воле субъектов этих отношений, а максимальное ослабление сферы применения строго территориальных реальных статутов путём выбора персонального статута. Таким образом, юридическая сила норм персонального статута зависит от соглашения сторон, что получило название «контрактуализации» норм применимого права.
Дальнейшая эволюция теоретической конструкции автономии воли происходило под влиянием нескольких факторов, к которым диссертант относит господство с начала XIX в. либеральной модели гражданского права,
под влиянием которой материально-правовой принцип диспозитивности стал моделью формирования соответствующих институтов в международном частном праве, и преобладание трактовки коллизии законов как выражения коллизии суверенитетов.
Юридическую конструкцию концепции «интегрированного отношения», сформировавшейся под влиянием указанных факторов, характеризует идея «инкорпорации» В результате анализа теории «интегрированного отношения» диссертант делает вывод о том, что указанная теория основана на парадоксальном сочетании нескольких сложно совместимых друг с другом элементов С одной стороны, за индивидуальной волей призна&гся способность определять применимое право, с другой стороны, коллизия законов понимается как конфликт суверенитетов, что автоматически исключает волю из числа правопорождающих факторов В этих условиях лишь материально-правовая конструкция автономии воли, рассматривавшая её как «продолжение» частной автономии в гражданском праве, могла обосновать фактическое придание индивидуальной воле коллизионных функций.
Изменение трактовки принципа частной автономии в гражданском праве с начала XX в., когда этот принцип оказался жёстко связанным с национальным правопорядком, при сохранении трактовки международного частного права как права, призванного разрешать конфликт суверенитетов, породили критику института автономии воли. Оценивая «антиавтономистов» (А. Пилле, Ж -П. Нибуаэ, М. Калеб), диссертант отмечает, что, верно определив слабые стороны концепции интегрированного отношения, школой Пилле для разрешения проблем применимого права в области договорных обязательств был предложен традиционный коллизионный метод с присущей ему системой «жестких» привязок, что не может быть приемлемым решением, поскольку в сфере договорных обязательств с иностранным элементом крайне сложно найти абстрактную привязку, которая бы учитывала все возможные варианты локализации'соответствующих отношений.
В §2 главы 1 диссертации рассматривается коллизионно-правовая концепция автономии воли. Диссертант выделяет две предпосылки её формирования: учение Ф. К. Савиньи об оседлости правоотношений и проведенное Э Цительманном разграничение понятий «материально-правовая» отсылка и «коллизионно-правовая» отсылка.
Сущность коллизионной теории автономии воли заключается в квалификации автономии воли в качестве коллизионной нормы lex fori. Следуя разработанной Савиньи «локализаторской» модели международного частного права, сторонники коллизионной теории приняли волю участников договорного обязательства с иностранным элементом в качестве критерия локализации соответствующего правоотношения. В отношении определения объёма и пределов регулирования lex fori мнения сторонников рассматриваемой концепции разделились. В работе анализируются аргументы за и против применения норм lex causae к регулированию действительности соглашения о применимом праве.
В итоге анализа коллизионной теории автономии воли диссертант приходит к выводу, что «локализаторская» модель определяет особенности реализации «волевого» элемента института автономии воли. Однако определение и обоснование соотношения между «коллизионным» и «волевым» элементами автономии воли не получило однозначного разрешения в работах сторонников коллизионной теории. Основным слабым звеном в их рассуждения было, по мнению диссертанта, отсутствие теоретической конструкции, обосновывающей саму возможность предоставления субъектам права на разрешение коллизионного вопроса. По мнению диссертанта, «коллизионный» и «волевой» элементы не возможно объединить в рамках единой конструкции. Стремление найти нормативный источник автономии воли привело теоретиков рассматриваемой школы к выводу о том, что этот источник коренится непосредственно в коллизионно-правовой норме lex fori. Именно последняя санкционирует и определяет объем и условия реализации субъектами отношений с иностранным элементом
автономии воли Полномочие определения компетентного в конкретном случае правопорядка составляет, по мнению сторонников коллизионной модели, содержание коллизионной нормы Характерно, что наделение соглашения о выборе применимого права статусом коллизионной нормы выступает как исходная предпосылка, а теоретическая возможность существования такой коллизионной нормы сомнению не подвергается и даже никак не обосновывается. Складывается впечатление, что главной задачей теории было именно нахождение какого-либо нормативного источника автономии воли, позволяющего отвести критику института автономии воли по причине отсутствия его нормативного обоснования В свою очередь применение коллизионно-правового метода при определении юридической природы автономии воли приводит к существенным последствиям для самой конструкции автономии. Прежде всего, в самой коллизионной методологии имплицируется идея о «естественной» принадлежности материального правоотношения какому-то определенному правопорядку.
В итоге проведённого исследования диссертант делает вывод о том, что в результате «наложения» коллизионно-правовой модели на правонаделительный институт юридически значимая воля превратилась в фактор локализации правоотношения Следствием этого явилось характеризующие коллизионно-правовую теорию автономии воли противоречие между направленностью юридически значимой воли сторон на достижение материально-правового результата и специфической задачей коллизионно-правового механизма, состоящей в локализации общественного элемента, осложненного иностранным элементом.
В главе 2 «Автономия воли и основные методы правового регулирования в международном частном праве» исследуется вопрос о соотношении института автономии воли и основные методы правового регулирования в международном частном праве. §1 главы 2 посвящён вопросу о соотношении автономии воли и коллизионно-правового метода.
На основе анализа понятия «иностранный элемент» диссертант приходит к выводу, что в сфере договорных обязательств с иностранным элементом отсутствует единственный критерий, который одновременно относит правоотношение к отношениям с иностранным элементом и определяет применимое право. «Как правило, действие двусторонней коллизионной нормы не подчинено тому условию, что регулируемое отношение должно иметь иностранный элемент Напротив, это условие не имеет никакого смысла, потому что сама коллизионная норма позволяет судить, должно ли соответствующее отношение регулироваться законом суда или иностранным правом, которое она и определяет» (В. Эзе). В сфере действия института автономии воли механизм «учёта» одновременного существования иных, чем lex fori, правопорядков обладает своеобразием, которое выражается в двух стадийном характере правоприменения. Во-первых, определяются случаи, в которых наличие иностранного элемента имеет существенное значение для правового регулирования соответствующего отношения Во-вторых, учбт особенностей таки отношений юридически выражается в наделении субъектов этих отношений возможностью самостоятельно определять применимое к ним право.
На основе анализа указанных особенностей в диссертации сделан вывод о правонаделительном характере института автономии воли, что не совместимо с классическим представлением о коллизионной норме как «классифицирующей» (Ж -П. Нибуаэ) материально-правовые отношения
В диссертации исследуется вопрос о понятии «объективно применимого» права к договорному обязательству с иностранным элементом. В результате проведенного анализа диссертантом сделан вывод о противоречивое!и этого понятия, поскольку в момент формирования договорного обязательства невозможно определить, с точки зрения какого правопорядка оно будет оцениваться. Это означает, что обращение в тот или иной национальный суд может привести к различным юридическим результатам, что никогда не
произойдёт в случае, когда все элемента правоотношения связанны с одним правопорядком.
В итоге рассмотрения соотношения коллизионно-правового метода и института автономии воли диссертант приходит к выводу о невозможности квалифицировать автономию воли в качестве коллизионной нормы.
Правонаделипгельный характер автономии воли, с точки зрения диссертанта, позволяет поставить вопрос о материально-правовой природе этого института Указанная точка зрения наталкивается на возражения сторонников коллизионной концепции международного частного права, аргументы которых рассмотрены в §2 главы 2. По мнению представителей анализируемой точки зрения, решение коллизионного вопроса необходимо предваряет процесс применения любой (в тч., и рассчитанной на регулирование сугубо «внутренних» отношений) нормы права, поскольку применение любой материально-правовой нормы подразумевает наличие нескольких национальных правовых систем, способных решить соответствующий правовой вопрос по существу Эта позиция, по мнению диссертанта, не может быть принята по нескольким причинам. Во-первых, её сторонникам (К. Шуриг, Э. Лоренц) не удалось чётко определить понятие «признания» национальным правопорядком факта существования иных национальных правовых систем Скрытой предпосылкой такой точки зрения выступает теория «функционального удвоения», заключающаяся в том, что международное частное право, решая по существу международно-правовую задачу (определение сферы компетенции различных правопорядков), вынуждено пользоваться при этом национально-правовыми средствами. «Следствием такой постановки проблемы не может быть ничего, кроме., необходимости видеть в этом праве (МЧП - С.Т.), даже в части, самостоятельно созданной различными национальными правопорядками, разновидность права высшего порядка, состоящего го норм, которые формально идентичны, но, в сущности, отличны от норм национального права, и принадлежат международному публичному праву» (Р. Aro). Во-вторых,
диссертант обращает внимание па существование целого ряда случаев, когда чётко сформулированная коллизионная норма отсутствует, а материально-правовая норма подлежит применению к отношению с иностранным элементом.
По мнению диссертанта, тезис о монопольном положении коллизионного права в определении круга отношений с иностранным элементом не является обоснованным С точки зрения национальной правовой системы коллизионно-правовое и материально-правове сводится к установлению особых правил, обусловленных «иностранными» характеристиками соответствующего общественного отношения. Поэтому оба указанных метода представляют собой разные формы реакции национального правопорядка на необходимость специального регулирования отношений с иностранным элементом.
В диссертации рассмотрена теоретическая конструкция, основанная на отрицании материально-правовой теории автономии воли По мнению П. Гою, нормы договорного права каждого национального правопорядка сопровождаются односторонней коллизионной нормой, разрешающей любым субъектам соответствующих отношений с иностранным элементом, подчинить это отношение регулированию, содержащемуся в нормах договорного права этого правопорядка Таким образом, применение коллизионной нормы и «существование договора, подчинённого праву определенного государства, зависит от воли сторон» (П. Гото). Отдавая должное оригинальности предложенной конструкции, диссертант отмечает, что основной еб слабостью является принципиальный отказ автора от учёта специфики правового регулирования отношений с иностранным элементом: с момента выбора права договорное обязательство с иностранным элементом теряет свои «иностранные» характеристики. Кроме того, трудности возникают в обосновании применения права при отсутствии соглашения о выборе права.
В диссертации обосновывается вывод о том, что обеспечить потребности эффективного правового регулирования в сфере договорных отношений, осложнённых иностранным элементом, в максимальной степени способно
лишь национальное материально-правовое регулирование. Учёт специфики отношений с иностранным элементом обеспечивается устранением императивного характера норм, рассчитанных на регулирование «внутренних» отношений (что не может быть достиг нуто в полной мере при коллизионно-правовом регулировании, стремящимся «национализировать» отношение с иностранным элементом). При этом не происходит замещения норм, насчитанных на регулирование «внутренних» отношений, специально предусмотренными для регулирования отношений с иностранным элементом нормами (что является основным недостатком национального материально-правового регулирования в международном частом праве). Приоритет негативного регулирования (т.е. регулирования, устраняющего обязательность применения норм lex fori) снижает остроту различий между национальными правовыми системами, поскольку акцент в регулировании переносится на инициативные действия субъектов.
В диссертации делается вывод о том, что при решении вопроса о юридической природе автономии воли необходимо исходить из единства института автономии воли, независимо от того, является ли вопрос о праве сторон самостоятельно определять применимое право предметом судебного рассмотрения Основой этого единства (т.е. независимость автономии воли от «признании» еб национальными юрисдикциями) является «негативный» характер регулирования. В связи с этим диссертант приходит к выводу о том, что специфические черты автономии воли в международном частом праве заставляют признать выдвинутые в отечественной юридической литературе точку зрения о автономии воли как об особом методе правового регулирования в международном частном праве справедливыми (A.JI. Маковский, A.A. Рубанов).
В главе 3 «Юридический механизм функционирования автономии воли» рассматриваются вопросы взаимодействия института автономии воли с национальными правовыми системами и международным коммерческим арбитражем.
В §1 главы 3 диссертант рассматривает проблему квалификации договорного обязательства с иностранным элементом со стороны национальной юрисдикции. Во внутреннем материальном праве признание воли субъектов в качестве юридического акта обусловлено наличием некоторых требований юридического характера, необходимых для того, чтобы квалифицировать соответствующую волю в качестве юридически значимой. В международном частном праве же, как указывалось, юридическое значение воли вытекает из того, что в определенной сфере правового регулирования устраняются императивные предписания, которые как раз в большинстве случаев и содержат требования, предъявляемые к воле субъектов для ее квалификации в качестве юридического акта В таком случае оказывается, что воля субъектов с момента ее «признания» национальным правопорядком в качестве юридического акта будет оцениваться по закону суда, а, например, условия его действительности будут оцениваться по праву, определенному сторонами. Для разрешения этой проблемы французским коллизионистом Ж.-М. Жакке было предложено оригинальное решение, основанное на разведении понятий юридического характера того или иного акта и условий его действительности.
По мнению Жакке, юридический характер договору (и вытекающему из него правоотношению с «иностранным элементом») придает закон суда, а условия его действительности (опять же в силу нормы закона суда) не оцениваются по этому закону Квалифицируя то материально-правовое отношение, которое является предметом спора о праве, суд признает (в силу нормы об автономии воли и в соответствии с ней) это правоотношение в качестве договорного правоотношения, те. как принадлежащего к «области права». При этом соответствующее правоотношение и договор могут являться недействительными в силу предписаний внутреннего права закона суда. Условия действительности договора определяются по праву, определенному сторонами в качестве применимого к содержанию отношений сторон.
Теоретическую основу этого разграничения составила идея Г.Кельзена, согласно которой юридический характер поведению субъекта придает отношение этого поведения к норме права. Таким образом, если, например, закон регулирует последствия недействительности сделки, то понятие недействительной сделки также становится юридическим понятием.
Теория французского коллизиониста, по мнению диссертанта, действительно позволяет разрешить сложное противоречие, описанное выше. Прежде всего, с точки зрения рассматриваемой теории отсутствует необходимость разделять волю сторон, направленную на конструирование материально-правого отношения с «иностранным элементом», на две части (соглашение о выборе права и собственно договор), оценивая их в соответствии с правовыми нормами различных правопорядков.
Правоотношение целиком и с формальной, и с содержательной точки зрения оказывается подчиненным правовому режиму, избранному сторонами. Это в значительной мере способствует стабильности и предвидимое™ юридических взаимоотношений сторон. Это позволяет также обеспечить «локализацию» материально-правового отношения с «иностранным элементом» в соответствии с интересом сторон, который, учитывая особенности соответствующих отношений, может быть единственным критерием «локализации», максимально отражающим «природу» этих отношений. Кроме того, рассматриваемая теория позволяет учесть на теоретическом уровне факт существования воли сторон, направленной на формирование их отношений, до момента ее признания каким-либо национальным правопорядком. Точка зрения Жакке, напротив, исходит из необходимости сохранения, удержания целостного характера воли после ее вхождения в контакт с каким-либо национальным правопорядком. Но это не приводит, с другой стороны, к тому, что эта воля теряет нормативный источник, «повисает в воздухе» с юридической точки зрения, как это произошло в рамках теории «единого отношения».
По мнению диссертанта, основой особого правового режима, в рамках которого функционирует автономия воли, является своеобразное «негативное» регулирование национального правопорядка, которое заключается в устранении юридической обязательности норм внутреннего права закона суда, регулирующих группу общественных отношений, подчиненных институту автономии воли. Второй составной частью этого механизма является квалификация совместной воли сторон отношения с «инострашшм элементом» соответствующей группы в качестве юридического факта по закону суда в случае «признания» этим национальным правопорядком автономии воли При этом признание имеет место даже в случае, если соответствующий факт не обладает характеристиками юридической действительности с точки зрения внутреннего национального права
В диссертации проанализированы последствия признания возможности кумуляции (depecage) при определении сторонами права применимого к договорному обязательству. На основе анализа норм различных национальных правовых систем и международных унифицированных актов в области международного частного права, допускающих кумуляцию, диссертант делает вывод о том, что стороны, создавая соответствующее отношение, могут свободно конструировать это отношение при помощи "depecage", выбирая для регулирования отдельные нормы различных правопорядков, которые соответствуют их интересам, и устраняя те нормы, действие которых противоречило бы этим интересам. В этом случае совершенно очевидно, что могут быть устранены императивные нормы. При этом речь идет не о классическом случае устранения норм lex fori путем выбора иностранного права, а о «выборочном» устранении норм lex causae (т.е. избранного правопорядка). Очевидно, что речь в данном случае уже не может идти о сохранении действия норм иностранного права (в объективном смысле) и, соответственно, сохранении здесь коллизионной логики.
В §2 главы 3 исследуется вопрос об особенностях юридической конструкции автономии воли в случае отсутствия прямого контакта
договорного обязательства с иностранным элементом с национальной юрисдикцией, т.е. при отсутствии «признания» автономии воли национальным судом, если стороны прибегают к негосударственным формам разрешения споров (международный коммерческий арбитраж). Отсутствие непосредственного контакта договорного обязательства с иностранным элементом с национальным правопорядком ведёт к трудности в определении правопорядка санкционирующего юридический характер соглашения о выборе права. Воля сторон не в состоянии обосновать юридический характер соглашения сторон о выборе применимого права: действительно, воля сторон может оправдать применение тех или иных норм к материальному правоотношению (учитывая тезис о связанности арбитража волей сторон в силу самой сути этого института), но обосновать юридическое значение самой способности воли сторон определять право с помощью той же воли невозможно В диссертации проанализированы предлагавшиеся в юридической литературе варианты определения правопорядка, нормы которого являются источником юридической обязательности соглашения о выборе права.
Не менее сложно обстоит дело и с принципами, которые определяют применение права в арбитраже при отсутствии соглашения о выборе права. В связи с этим диссертант анализирует возможные варианты определения арбитрами применимого права при отсутствии соглашения о выборе права.
На основании анализа положений Женевской конвенции 1961 г. «О внешнеторговом арбитраже», Нью-Йоркской конвенции 1958 г. «О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений», сделан вывод от том, что контроль национальных юрисдикции за процессом определения применимого в международном коммерческом арбитраже права носит весьма ограниченный характер.
Учитывая то, что Женевская конвенция и основанные на ней национальные законодательства не содержат каких-либо ограничений предоставленной субъектам отношений свободы определять применимое
22
право, а контроль за определением применимого права со стороны национальных правопорядков сведен к минимуму, в диссертации сделан вывод, что стороны не связаны необходимостью применять лишь нормы одного из объективно существующих правопорядков, а могут осуществлять полностью автономное регулирование своих отношений. Ссылка на нормы объективно существующего национального правопорядка должна рассматриваться как инкорпорация этих норм в договор
Таким образом действие автономии воли в международном коммерческом арбитраже обеспечивается устранением действия норм национального права, рассчитанных на применение в аналогичных случаях сугубо «национального характера». Нельзя не заметить очевидного соответствия юридического механизма автономии воли в международном коммерческом арбитраже и аналогичного механизма, которым обеспечивается функционирование автономии воли при ее непосредственном контакте с национальным правопорядком. Различие существует лишь в том, что в последнем случае устраняются от применения нормы частного права, рассчитанные на регулирование «внутренних» отношений. В рассматриваемом случае устраняется необходимость применения обычно применяемых в таком случае норм международного частного права, причем это обеспечивается в свою очередь устранением действия ряда процессуальных норм, гарантирующих судебную защиту нарушенных или оспариваемых прав. Сфера свободы субъектов в рассматриваемом случае гораздо больше, нежели в случае «признания» автономии воли со стороны национальной юрисдикции. В сущности, единственной границей автономии воли в международном коммерческом арбитраже является противоречие материально-правового результата 1грименения определенного сторонами права публичному порядку государства, где определено место нахождения арбитража или государства, где арбитражное решение подлежит исполнению.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
1. Автономия воли и односторонние коллизионные нормы в международном частном праве // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2002 г. № 5 - п. л. 0,6
2. Понятие иностранного элемента в доктрине международного частного права И Российская академия юридических наук. Научные труды. Ч.З. М., 2003. (в печати) - п.л. 1
i
! i
i
I )
I
I
)
I
! ! t
! I i i ! i
f
(
f
i
>
Подписано в печать 10.02.2003 г. Формат 60x90, 1/16. Объем 1,5 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 72
Отпечатано в ООО "Фирма Блок" 107140, г. Москва, ул. Русаковская, д.1. т. 264-30-73 \vww.blok01 centre.narod.ru Изготовление брошюр, авторефератов, переплет диссертаций.
РНБ Русский фонд
2005-4 21099
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Третьяков, Сергей Васильевич, кандидата юридических наук
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава I. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ЭВОЛЮЦИИ ДОКТРИНЫ АВТОНОМИИ ВОЛИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ
§ 1. Генезис концепции автономии воли в международном частном праве.
§ 2.Коллизионно-правовая модель автономии воли
ГЛАВА II. АВТОНОМИЯ ВОЛИ И ОСНОВНЫЕ МЕТОДЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ.
§ 1. Автономия воли и коллизионно-правовой метод регулирования в международном частном праве.
§ 2. Автономия воли и материально-правовое регулирование в международном частном праве.
Глава III. ЮРИДИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ АВТОНОМИИ ВОЛИ
§ 1.Автономия воли и национальная правовая система.
§ 2. Автономия воли и международный коммерческий арбитраж
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Юридическая природа автономии воли в международном частном праве"
Актуальность темы исследования. Настоящее исследование посвящено рассмотрению проблемы юридической конструкции автономии воли в международном частном праве. Актуальность данной проблематики обусловлена следующими обстоятельствами.
Бурное развитие международной торговли и глобализация экономических связей в последние десятилетия поставили вопрос об учёте особенностей, вытекающих из международного характера коммерческого оборота, на уровне национальных правовых систем. Как отмечает Н.Г. Вилкова, «Основной принцип глобализации состоит в приобретении экономикой характера не интернациональной, а глобализированной; в значительном снижении роли государства в осуществлении транснациональной экономической деятельности и её приспособлении к потребностям мирового экономического взаимодействия)/Это получило выражение, в частности, в интенсификации процессов международной унификации норм международного частного права, особенно широко и успешно развивающихся в последние десятилетия именно в сфере договорного права.
Необходимо иметь в виду наметившиеся в тот же период тенденции
2) дерегламентации» , то есть уменьшения вмешательства национальных правовых систем в регулирование отношений в сфере международного коммерческого оборота. Экономической основой этой тенденции является сокращение вмешательства государства в экономические процессы в духе неолиберальных экономических теорий.(3)
1 Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М. 2002, с. 53.
2. Термин «дерегламентация» принадлежит германскому коллизионисту проф. Э. Жайме. См. Jayme Е. Identite culturelle et integration: le droit international prive postmoderne// Recueil des cours de l'Academie du droit international. La Haye. 1995. T. 251 (V). Leyde, 1996, p. 155.
3 О проникновении неолиберальной теоретической модели в правоведение см.: Kirchgassner G. Homo Oeconomicus. 2 Auf. Tubingen. 2000. Специально о возможностях данной теоретической модели в области теории договорных обязательств, см.: Okonomische Analyse von Vertragen.// Hrsg. von W.Franz, H.Hesse, H. J. Ramser, M. Stadler. Tubingen. 2000., Rochfeld J. Cause et type de contrat. Paris. 1999, p. 112-123.
Кроме того, чрезвычайно широкое развитие международных хозяйственных связей, усложнение их содержания привело к возникновению как национально-правовом, так и на международно-правовом уровне проблему выработки такой модели правового регулирования, в рамках которой оказалось бы возможным учесть максимальное число разновидностей, вариантов указанных отношений.
Основной проблемой юридической регламентации отношений, складывающихся в сфере международного коммерческого оборота, является необходимость обеспечением такого правового регулирования, которое могло бы в наиболее полно отражать отмеченные тенденции интернационализации и усложнения указанных отношений при ограничении вмешательства государства.
Первым противоречием, которое необходимо отметить в этой связи, является противоречие между тенденцией интернационализации экономических отношений и национальным происхождением правовых норм, призванных регулировать эти отношения. Основным юридическим механизмом, в рамках которого ранее решалась эта проблема, был коллизионно-правовой метод. С одной стороны, применение этого метода обеспечивало равное положение различных национальных правопорядков, «притязающих» на регулирование определённого общественного отношения, осложнённого иностранным элементом. С другой стороны, с момента определения компетентного регулировать соответствующее отношение правопорядка оно становилось эквивалентным аналогичным отношениям, лишённым иностранного элемента. Последнее обстоятельство значительно снижает регулятивный потенциал этого классического механизма правового регулирования в сфере международного коммерческого оборота с учётом отмеченной тенденции к росту специализации указанной сферы. «Разделение экономически единого пространства на национальные правопорядки становится тормозом в реализации экономических отношений между ними, а управление глобальным пространством предполагает единообразное и адаптированное к потребностям экономики регулирования, не зависящее от национальных правовых систем».(4)
Вторым противоречием является проблема обоснования перенесения акцента в регулировании отношений в сфере международного коммерческого оборота на инициативные действия субъектов этих отношений. В рамках национального правопорядка возможность субъектов частного права своими действиями порождать юридически значимые последствия обеспечивается приданием индивидуальной воле юридического значения в соответствии с определёнными в этом правопорядке критериями. В сфере международного коммерческого оборота установление аналогичной процедуры оказывается проблематичным вследствие отсутствия возможности безошибочного определения исходного компетентного правопорядка, призванного регулировать соответствующие отношения.
Таким образом, ключевой теоретической проблемой юридической регламентации отношений в сфере международного коммерческого оборота является соотношение инициативных действий субъектов отношений, осложнённых иностранным элементом, и национальных правопорядков. Именно это соотношение и определяет юридическую конструкцию автономии воли.
Ещё одним обстоятельством, с которым связанно значение рассматриваемой проблематики, является эволюция нормативной структуры автономии воли в большинстве развитых национальных правопорядков. Основными направлениями этой эволюции являются расширение правовых возможностей субъектов международного коммерческого оборота в сфере определения содержания складывающихся между ними правоотношений, расширение сферы применения автономии воли в международном частном праве и изменения характера вмешательства национальных правопорядков в указанные отношения. Изменение нормативного содержания института вновь поставило проблему его теоретической конструкции.
4. Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М. 2002, с. 54.
Степень разработанности проблемы. Первым в отечественной юридической литературе специальным исследованием теоретической конструкции автономии воли в международном частном праве является статья А.А. Рубанова «Автономия воли в международном частном праве как теоретическая проблема»(Советский ежегодник международного права. 1986 - М. 1987). В этой работе были подробно проанализированы выдвигавшиеся в зарубежной юридической литературе теоретические модели автономии воли и предложено собственная теоретическая модель института, сформулированная автором с учётом новейших тенденций в правовом регулировании автономии воли.
Особенности применения института автономии воли в международном коммерческом арбитраже были исследованы в диссертации Д.К. Мосс «Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража» (М. 1996). Важность этого исследования с точки зрения эволюции теоретической конструкции автономии воли определяется прежде всего сильным влиянием, которое оказывает практика международного коммерческого арбитража на развитие правового регулирования общественных отношений, осложнённым иностранным элементом.
Попытки построения теоретической модели автономии воли на базе коллизионно-правового метода были предприняты в диссертационном исследовании Н.В. Тригубович «Автономия воли в международном частном праве»(Саратов 1999).
В иностранной (главным образом, европейской) юридической литературе проблема юридической конструкции автономии воли подверглась всестороннему рассмотрению в специальных исследованиях А. Батиффоля, А. Викки, Ф. Вишера, Ф. Гамилльшега, П. Гото, X. Григера Наона, Ж.-М. Жакке, К. Жиальдино, М. Жулиано, П. Зайлера, М. Калеба, В. Кассира, О. Ландо, Г. Майера, Р. Мозера, П. Найя, К. X. Нимейера, Ж.-П. Нибуаэ, М. Пака, С. Стояновича, К. Ферри, В. Хаудека, В. Эзе. и д.р.
Цель исследования состоит в попытке определения юридической природы автономии воли в международном частном праве, учитывая современные тенденции развития юридической конструкции автономии воли в развитых национальных правопорядках. Анализ указанной проблемы позволяет определить место института автономии воли в ряду характерных для международного частного права способов регулирования общественных отношений, осложненным иностранным элементом.
Предметом исследования являются теоретические концепции автономии воли, выдвинутые в юридической литературе, действующие нормативные акты, положения международных конвенций, решения национальных судов, национальных и международных коммерческих арбитражных судов, закрепляющих законодательную конструкцию автономии воли.
Основными вопросами, подлежащими рассмотрению в рамках настоящего исследования, являются определение связи института автономии воли и национальных правовых систем изучение механизма, с помощью которого субъектам отношений в сфере международного коммерческого оборота предоставляется возможность своими действиями определять юридическое содержание этих отношений.
В рамках настоящей работы не рассматривается проблема сферы действия автономии воли в международном частном праве. В этом вопросе за исходное взято положение, согласно которому основной сферой применения рассматриваемого института является область договорных обязательств, осложнённых иностранным элементом.
Вопрос об ограничениях автономии воли в международном частном праве является предметом специального рассмотрения лишь в той мере, в какой указанные ограничения влияют на определение теоретической конструкции автономии воли.
Теоретическую и методологическую основу исследования составляют логический, исторический, структурный и сравнительно-правовой методы. В ходе исследования автор опирался на теоретические подходы, отражённые в трудах таких видных отечественных и зарубежных правоведов как: Р. Аго, А. Батиффоль, М.М. Богуславский, Н.Г. Вилкова, Б. Гольдман, Ф. Деби-Жерар, Р.Де Нова, А.Н. Жильцов, Э. Жайме, И.С. Зыкин, В.П. Звеков, Ф. Кан, Г. Кегель, П. Лагард, П. Лалив, Л.А. Лунц, И. Луссуарн, А.Л. Маковский, П. Мэйер, П.Х. Нейгауз, Ж.-П. Нибуаэ, Б. Оди, А. Пилле, А.А. Рубанов, П. Фушар, К. Хеллер, Э. Цительманн, А. Эренцвейг и другие.
Научная новизна. В итоге проведённого исследования сформулирована теоретическая конструкция автономии воли в международном частном праве, основанная на несводимости автономии воли к норме национального правопорядка, санкционирующей её, при признании национально-правовой природы международного частного права. Проведённое исследование позволило сформулировать и обосновать следующие основные положения и выводы, выносимые на защиту.
1 Институт автономии воли не относится к юридическим конструкциям, в рамках которых реализуется правовое регулирование общественных отношений, осложнённых иностранным элементом, с помощью коллизионного метода. Автономия воли обладает правонаделительным характером, что не совместимо с выражающей коллизионный метод «классификационной» функцией, сводящейся к отнесению каждого общественного отношения с иностранным элементом к определённому национальному правопорядку.
2 Юридическая конструкция автономии воли в международном частном праве основывается на специальном материально-правовом регулировании закона суда, в рамках которого обеспечивается перенесение основной регулятивной нагрузки на инициативные действия субъектов общественных отношений, осложнённых иностранным элементом и входящих в сферу действия института автономии воли. При этом материально-правовое регулирование выполняет функцию обеспечения господства волевого начала. Таким образом, представляется возможным говорить об институте автономии воли как об особом способе правового-регулирования общественных отношений, осложнённым иностранным элементом.
3 Институт автономии воли в международном частном праве исторически не мог базироваться на коллизионно-правовой логике: выбор права, основанный на изъявлении субъектами воли, в принципе не может быть «локализован» объективно в рамках какого-либо правопорядка. В качестве модели автономии воли был избран принцип свободы договора, что объясняется не столько его большим совершенством в юридико-техническом отношении, сколько внутренним единством интересов, получающих выражение в институтах свободы договора и автономии воли. В то же время, выделение самостоятельной теоретической модели автономии воли диктовалось, прежде всего, коллизионно-правовыми соображениями: необходимость определения права, применимого к материальным отношениям в определенной сфере. Однако способом разрешения этой коллизионной проблемы было материально-правовое решение. Это материально-правовое решение специально формулировалось с учетом специфики его объекта (т.е. с учетом наличия в материально-правовом отношении иностранного элемента. Другими словами, институт автономии воли возник как специфический материально-правовой способ разрешения коллизии, связанной с наличием в отношении иностранного элемента.
Коллизионно-правовая модель автономии воли сформировалась как попытка найти нормативный источник автономии воли непосредственно в коллизионной норме lege fori. В результате «наложения» коллизионно-правовой модели на правонаделительный институт юридически значимая воля превратилась в фактор локализации правоотношения. Следствием этого явилось характеризующие коллизонно-правовую теорию автономии воли противоречие между направленностью юридически значимой воли сторон на достижение материально-правового результата и специфической задачей коллизионно-правового механизма, состоящей в локализации общественного элемента, осложнённого иностранным элементом.
4 Основой особого правового режима, в рамках которого функционирует автономия воли, является своеобразное «негативное» регулирование национального правопорядка, которое заключается в устранении юридической обязательности норм внутреннего права закона суда, регулирующих группу общественных отношений, подчиненных институту автономии воли. Второй составной частью этого механизма является квалификация совместной воли сторон отношения с «иностранным элементом» соответствующей группы в качестве юридического факта по закону суда в случае «признания» этим национальным правопорядком автономии воли. При этом признание может иметь место даже в случае, если соответствующий факт не обладает характеристиками юридической действительности с точки зрения внутреннего национального права.
5 Допускаемая большинством национальных правопорядков возможность кумулятивного применения правовых норм разных национальных правопорядков для регулирования одного и того же общественного отношения, осложненного иностранным элементом, приводит к фактическому признанию за сторонами соответствующего материально-правового отношения способности не только выбора правовых норм одного из объективно существующих национальных правопорядков, но и самостоятельного моделирования этого правоотношения, поскольку использование техники кумуляции приводит к такому сочетанию правовых норм, призванных регулировать соответствующее общественное отношение, которые не известны ни одному из национальных правовых порядков.
6 Особенностью действия института автономии воли в международном коммерческом арбитраже является то, что в этом случае устраняется необходимость применения не только норм гражданского права, рассчитанных на регулирование «внутренних» отношений, но и обычно применяемых в таком случае норм международного частного права, что обеспечивается в свою очередь устранением действия ряда процессуальных норм, гарантирующих судебную защиту нарушенных или оспариваемых прав. Сфера свободы субъектов в этом случае гораздо больше, нежели в случае «признания» автономии воли со стороны национальной юрисдикции. Единственной границей автономии воли в международном коммерческом арбитраже является противоречие материально-правового результата применения определенного сторонами права публичному порядку государства, где определено место нахождения арбитража или государства, где арбитражное решение подлежит исполнению.
Научная и практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в нём выводы, касающиеся юридической конструкции автономии воли в международном частном праве, являются теоретическим выражением эволюции правового регулирования автономии воли в развитых национальных правопорядках в последние десятилетия. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в научно-исследовательской деятельности, преподавании международного частного права в высших учебных заведениях.
БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Юридическая природа автономии воли в международном частном праве»
1. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации // Российская газета. 27 июля 2002 г.
2. Германское Гражданское Уложение // Германское право. Т. 1, М., 1996.
3. Гражданский кодекс Испании 1889 г. // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
4. Гражданский кодекс Квебека // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
5. Гражданский кодекс Луизианы 1825 г. / в ред. Закона 1991 г. № 923 // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
6. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая, от 30.11.94//СЗ РФ. 1994, №32, ст.3301; СЗ РФ. 1996, №9, ст.773; СЗ РФ. 1996, №34, ст.4026; СЗ РФ. 1999, № 28, ст.3471; СЗ РФ. 2001, № 21, ст.2063; СЗ РФ. 2002, № 12, ст.1093.
7. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая, от 26.01.96 // СЗ РФ. 1996, № 5, ст.410; СЗ РФ. 1997, № 43, ст.4903; СЗРФ. 1999, №51, ст.6288.
8. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья, от 26.11.2001 //СЗ РФ. 2001, № 47, ст.4552.
9. Единообразный торговый кодекс США: Официальный пакет1990 г. / Пер. с англ. Науч. Ред. Лебедев С.Н., М., 1996.
10. Женевская конвенция «О внешнеторговом арбитраже» 1961 // Ведомости Верховного Совета СССР. 1964 г. № 44. ст.485.
11. Закон Великобритании «В международном частном праве».1991 // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
12. Закон Италии «Реформа итальянской системы международного частного права» 1985 г., X» 218// Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
13. Закон Российской Федерации 27.07.93 «О международном коммерческом арбитраже» // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного совета РФ 1993, № 32, ст. 1240.
14. Закон Польши «О международном частном праве» 1965 г. // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
15. Закон Румынии 1992 г., № 105 применительно к регулированию отношений международного частного права // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
16. Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации, 30.04.99 // СЗ РФ. 1999, № 18, ст.2207; СЗ РФ. 2001, № 22, ст.2125.
17. Конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров (Гаага, 15 июня 1955 г.) // Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешения споров. М., 1998 г.
18. Конвенция о праве, применимом к договорам международной купле-продаже товаров (Гаага, 22 декабря 1986 г.) // Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешения споров. М., 1998 г.
19. Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам (Рим, 1980 г.) // в кн.: Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М., 2002.
20. Конвенция Организации Объединённых Наций о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980 г.) II Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешения споров. М., 1998 г.
21. Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам 1994 г. // // в кн.: Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М., 2002.
22. Принципы международных коммерческих договоров. Перевод А.С. Комарова. М., 1996
23. Нью-Йоркская конвенция «О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений» 1958 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1960 г. № 46. ст.421.
24. Указ Президиума Венгерской народной республики 1979 г. № 13 «О международном частном праве» // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
25. Федеральный закон Австрии «О международном частном праве» 1978 г. // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
26. Федеральный закон Швейцарии 1987 г. «О международном частном праве» // Международное частное право. Иностранное законодательство, авт. и сост. А.Н. Жильцов и А.И. Муранов. М., 2001.
27. Французский гражданский кодекс 1804 г. // Гражданское, торговое и семейное право капиталистических стран. Сб. норм, актов // под ред. В.К. Пучинского, М.И. Кулагина. М. 1986, с. 49 (автор перевода М.И. Кулагин).книги
28. Ануфриева Л.П. Международное частное право. Общая часть. М. 2000.
29. Богуславский М.М. Международное частное право. М. 1998.
30. Брун М. И. Введение в международное частное право М. 1915.
31. Брун М.И. Очерки истории конфликтного права. М. 1915.
32. Венская конвенция «О договорах международной купли-продажи товаров». Комментарий. М. 1994.
33. Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М., 2002.
34. Джудитта Кордеро Мосс Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража. М., 1996.
35. Звеков В.П. Международное частное право. М. 1999.
36. Зыкин И.С. Внешнеэкономические операции: право и практика . М. 1994.
37. Жильцов А.Н Применимое право в международном коммерческом арбитраже (императивные нормы). Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук, М. 1998.
38. Иванов Г.Г., Маковский А.Л. . Международное частное морское право. М. 1980.
39. Карабельников Б.Р. Признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений. Научно-практический комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 года. М. 2001.
40. Кузнецов М.Н. Международное частное право. Общая часть. М.1991.
41. Лунц Л.А. Курс международного частного права. Общая часть. М. 1973.
42. Макаров А.Н. Основные начала международного частного права. М., 1924.
43. Маковская А.А. Унификация международного частного права в рамках Европейского экономического сообщества. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук, М., 1991.
44. Маковский А.Л. Проблемы международного частного морского права. Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук, М., 1984.
45. Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем М.1984.
46. Розеберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. М. 1998.
47. Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи.
48. Черниченко С. В. Теория международного права. T.l, М. 1999.
49. Batiffol Н. Aspects philosophiques du droit international prive. Paris1956.
50. Batiffol H. Les conflits de lois en matiere de contrats. Paris. 1938.
51. Batiffol H. Traite de droit international prive. Paris, 1967.
52. Caleb M. Essai sur le principe de 1'autonomic de la volonte, Paris 1927.
53. Deby-Gerard F. Le role de la regie de conflit dans le reglement des rapports internationaux. Paris. 1973.
54. Dasser F. Internationale Handelsschiedsgerichte und lex mercatoria. Zurich. 1989.
55. Ferry C. La validite des contrats en droit international prive Franco -USA. These Paris. 1989.
56. Francescakis Ph. Latheorie du renvoi et les conflits de systemes en droit intenational prive. Paris, 1958.
57. Fouchard P. L'arbitrage commercial international. Paris. 1965.
58. Gamillscheg F. Der Einfluss Dumulins auf die Entwicklung des Kollisionsrechts. Berlin.Tubingen. 1955.
59. Gentinetta S. Die lex fori internationaler Handelsschiedsgerichte. Bern. 1973.
60. GrigeraNaon, H. Choice of law problems in international commercial arbitration. Tubingen. 1992.
61. Haudek Die Bedeutung des Parteiwillens im IPR. Berlin. 1931.
62. Heuze V. Le droit international prive francais des contrats. These. Paris. 1990.
63. Heller K. Realitat und Interesse im amerikanischen internationalen Privatrecht. Wien 1983.
64. Jitta J. La methode du droit international prive. La Haye. 1890.
65. Jacquet Y.M. Principe d'autonomie et contrats internationaux. Paris. 1983, p. 81.
66. Kassir W. Etude critique du contrat sans loi. These. Paris 1993.
67. Kegel G. Internationales Privatreeht. V Aufl. Munchen 1977.
68. Karaquillo J.P. Etude de quelques manifistations des lois d'application immediate dans la jurisprudence francaise de droit international prive. Paris, 1977.
69. Kropholler Y. Internationales Einheitsrecht. Tubingen 1975.
70. Kahn F. Abhandlungen zum internationalen Privatrecht. Bd. 1. Munchen.Leipzig 1928.
71. Laurent. Droit international civil. P. 1886.
72. Leonhard F. Erfullungsort und Schuldort. Berlin. 1907.
73. Lorenz E. Zur Struktur des internationalen Privatrechts. Berlin. 1977.
74. Lalive P. Tendances et methodes en droit international prive//Recueil des cours de l'Academie de droit international. La Haye. T.177. * 48.Manigk A. Willenserklarung und Willensgeschaft. Berlin 1911.
75. Meijers E.M. Etudes d'histore du droit international prive. Paris. 1967.
76. Moser R Vertragsabschluss,Vertragsgultigkeit und Parteiwille im nternationalen Obligationsrecht. Zurich. 1948.
77. Neuhaus P.H. Die Grundbegriffe des internationalen Privatrechts, 2Aufl., Tubingen. 1976.
78. Nibyet J.-P. Traite de droit international privae. T.3. Paris 1948.
79. Niederer W. Einfuhrung in die allgemeinen Lehren des internationalen Privatrechts. Zurich. 1954.
80. Рак M. Die Parteiautonomie im internationalen Kaufvertragen. Der Haag. 1964.
81. Pillet A. Principes du droit international prive. Paris. 1902.
82. Racine J.-D. L'arbitrage commercial international et l'ordec public. These Paris. 1999.
83. Romano S. L'ordre jurique. 2-eme ed. Paris. 1975. 61.SchurigK. Kollisionsnorm und Sachrecht. Berlin, 1981. 62.Savigny F.K. System des heutigen romischen Rechst, Bd. VIII, Berlin,1848.
84. Triepel H. Volkerrecht und Landesrecht. Leipzig, 1899.
85. Toubiana A. Le domaine de la loi du contrat en droit en droit international prive. Paris. 1973.
86. Wicki A.A. Zur Dogmengeschichte der Parteiautonomie. Zurich 1965.
87. Zitelmann E. Internationales Privatrecht. Bd. 1. Munchen. Leipzig 1897.СТАТЬИ.
88. Кабатова Е.В. Изменение роли коллизионного метода в международном частном праве// Международное частное право. Современная практика. Сб. статей под редакцией М.М. Богуславского и А.Г. Светланова, М. 2000.
89. Маковский A.JI. Проблема природы международного частного права в советской науке// Труды ВНИИСЗ. Вып. 29. М. 1984.
90. Маковский A.JI. Международные договоры об унификации морского права// Многосторонние международные соглашения о морском транспорте. М. 1983.
91. Рубанов А.А. «Автономия воли» в международном частном праве как теоретическая проблема //Советский ежегодник международного права. 1986, М. 1987.
92. Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли в российском международном частном праве// Актуальные проблемы гражданского права. Сб. статей под ред. проф. М.И.Брагинского.
93. Чубыкина Е.В. Принцип автономии воли сторон во внешнеэкономическом договоре// Законодательство, 2001.
94. Ago R. Regies generales des conflits de lois// Recueii de cours de l'Academie de droit international. Le Haye. Leyde. 1936. N. 58 (III).
95. Audit B. Le caractere fonctionnel de la regie de conflit // Recueii des cours de l'Academie de droit international, La Haye. 1984(11), Leyde, 1988.
96. Bauer H. Les traits et les regies de droit international prive materiel// Revue critique de droit international prive . Paris. 1966, № 4.
97. Batiffol H. Le pluralisme des metodes en droit international prive // Recueii des cours de l'Academie de droit international, La Haye. 1973(11), Leyde, 1974
98. De Nova R. Historical and Comparative Introduction to conflict of laws// Recueii des cours de l'Academie de droit international, La Haye. 1977(11), Leyde, 1968, T. 118.
99. Ehrenzweig A. Specific Principles of Private International Law//Recueil des cours., 1968 (II), t. 124.
100. Fouchard P. Les usages, l'arbitre et le juge//Etudes Goldman. Paris. 1982.
101. Garmillscheg F. Rechtswahl, Schwerpunkt und mutmasslicher Parteiwille in internationalen Vertragsrecht// Archiv fur die civilistische Prais. Tubingen. 1958.
102. Graulich P. Regies de conflit et regies d'application immediate// Melanges Dabin, Paris 1961, T. 216
