Автономия воли во внешнеэкономических сделках

Малкин, Олег Юрьевич

Автономия воли во внешнеэкономических сделкахтекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.03 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Автономия воли во внешнеэкономических сделках»

Современная гуманитарная академия

На правах рукописи

МАЛКИН ОЛЕГ ЮРЬЕВИЧ

АВТОНОМИЯ ВОЛИ ВО ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ СДЕЛКАХ

Специальность 12.00.03 - Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право.

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Москва - 2005

Работа выполнена на кафедре гражданского права Современной !уманитарной академии

Научный руководитель:

доктор юридических наук, профессор Эрделевский Александр Маркович

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ Вилкова Нина Григорьевна

кандидат юридических наук, доцент Гришаев Сергей Павлович

Ведущая организация:

Международный университет в Москве

Защита состоится ч. на заседании

диссертационного совета К 521.003.02 при Современной гуманитарной академии lio адресу: 109029, г. Москва, ул. Нижегородская, д. 32, Зеркальный зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Современной гуманитарной академии.

Автореферат разослан: CC^^Sfiг.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор юридических наук, профессор Г.А. Свердлык

Ц/6 6/С0

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы обусловлена, по меньшей мере, тремя обстоятельствами.

Во-первых, после отмены государственной монополии на внешнюю торговлю в 1991 г. резко активизировалось торгово-экономическое сотрудничество отечественных предприятий различных организационно-правовых форм с зарубежными партнерами. Подобное кардинальное изменение внешнеэкономического курса выявило очевидное противоречие между потребностями в профессиональном сопровождении внешнеторгового оборота и реальным уровнем правовых знаний его участников, которое, в свою очередь, выступило мощным фактором появления и накопления различных трудностей юридического характера в осуществлении внешнеэкономической деятельности. Одной из них стала проблема определения права, применимого к сделке, опосредующей международный обмен товарами, работами и услугами.

В настоящее время в большинстве случаев субъекты внешнеэкономической деятельности используют такой способ разрешения коллизионной проблемы, как заключение соглашения о выборе права. Будучи непосредственным проявлением автономии воли, подобное соглашение служит перспективным способом устранения многочисленных трудностей определения применимого права на основании объективной привязки, особенно если последняя является «гибкой».

Однако, даже определяя применимое право по соглашению между собой, участники внешнеторгового оборота не защищены от возможных проблем, связанных со способами выражения автономии воли, возможностью выбора лишь отдельных правовых источников, действующих в государстве, вненационального права и кумулятивного осуществления автономии воли.

Во-вторых, на рубеже ХХ-ХХ1 веков произошло существенное обновление отечественного законодательства в области международного частного права. Речь идёт не только о принятой в 2001 г. части третьей Гражданского кодекса РФ, но и о международных договорах о правовой помощи с участием России, заключённых в последнее последние не

содержат развернутой регламентации вопросов определения права, подлежащего применению к договорным обэательствам, их положения о выборе права, как и соответствующие установления внутригосударственного законодательства, по прошествии нескольких лет действия настоятельно требуют своей оценки не только в сравнении с предшествующим регулированием в данной области, но и в контексте перспектив дальнейшего развития. В последнем случае ориентиром вполне могут служить те тенденции, которые уже обозначили себя на международном уровне и в законодательстве зарубежных стран. ^

В-третьих, нуждается в обобщении и всестороннем анализе практика применения норм об автономии воли отечественными правоприменительными органами, начавшая складываться ещё в первой половине прошлого века и обогащенная новыми подходами после демонополизации внешнеэкономической сферы. Её способность служить богатой эмпирической базой для науки международного частного права вкупе с имевшим место при подготовке части третьей ГК РФ учётом положений, устоявшихся в арбитражной практике, позволяет оценить последнюю как первичный фактор выявления пробелов правового регулирования выбора права сторонами договора и корректировки законодательной политики государства в этом направлении.

Кроме того, требуют своего сопоставления подходы к решению ряда вопросов осуществления автономии воли, применяемые государственным и международным коммерческим арбитражем. В случае выявления расхождений между ними, не основанных на предписаниях законодательства, возникает необходимость определения отвечающего указанным предписаниям подхода, в частности, по вопросу кумулятивного выбора применимого права.

Степень разработанности темы позволяет сделать вывод о том, что на сегодняшний день отсутствуют комплексные исследования автономии воли, посвященные анализу всего спектра возможностей по выбору применимого права, предоставляемых современным российским правом участникам внешнеэкономической сделки. Отдельные работы были посвящены анализу теоретической модели автономии воли (С.В. Третьяков), особенностям её

применения в международном коммерческом арбитраже (Д.К. Мосс), ограничениям автономии воли (Ю.Г. Морозова, А.И. Муранов), либо, имея достаточно широкий предмет исследования, основывались на положениях прежнего законодательства (М Г. Розенберг, A.A. Рубанов, Н.В. Тригубович).

В то же время до настоящего времени не получили адекватного освещения в юридической литературе вопросы определения действительности соглашения о применимом праве, выбора вненациональных источников для разрешения споров по международным коммерческим сделкам, минимально изученной остается проблема кумулятивного осуществления автономии воли.

Цель исследования состоит в комплексном анализе возможностей сторон внешнеэкономической сделки по избранию права, применимого к их правам и обязанностям.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда исследовательских задач, главными из которых являются:

- анализ юридической природы автономии воли и ретроспективы развития её регулирования в отечественном праве;

- определение сферы действия соглашения о применимом праве по видам внешнеэкономических сделок и кругу контрактных взаимоотношений сторон;

- классификация указанных соглашений в зависимости от способа выражения воли, времени заключения и характера критерия, положенного в основу соглашения;

разработка концепции определения права, регламентирующего действительность соглашения о выборе права;

- исследование особенностей выбора источников национального права, а также допустимости выбора вненационального права и справедливости при осуществлении автономии воли;

- анализ частных возможностей при реализации автономии воли, а именно: выбора права «третьего» государства, избрания применимого права к части договора, кумулятивного осуществления автономии воли;

формулирование на основе изученного научно-теоретического, нормативного и практического материала предложений, направленных на совершенствование действующей регламентации автономии воли и практики её применения.

Объектом исследования выступают положения международных договоров (конвенций, соглашений), нормы действующих, а также утративших силу к настоящему времени нормативных правовых актов Российской Федерации и ряда зарубежных государств, решения государственного и международного коммерческого арбитража.

Предметом исследования являются правоотношения между участниками внешнеэкономических сделок, складывающиеся по поводу реализации возможностей, предоставленных действующим отечественным правом в части выбора применимого к такой сделке правопорядка.

В рамках настоящей работы не рассматривается проблема выбора права к сделкам, осложненным иностранным элементом, но не являющимся внешнеэкономическими (потребительским договорам, соглашениям в семейно-правовой сфере и др.).

Вопрос об ограничениях автономии воли действием оговорки о публичном порядке и императивными нормами исследован лишь постольку, поскольку указанные ограничения влияют на реализацию частной возможности по выбору права любого государства.

Методологические и теоретические основы исследования состоят в том, что автором использовалась совокупность методов научного исследования, а именно: формально-юридический, сравнительно-правовой, системно-правовой, юридико-исторический, грамматический, правового моделирования, формальной логики и др. Это позволило достичь максимальной глубины исследования рассматриваемых вопросов.

Теоретическую основу исследования составили труды следующих отечественных ученых: Л.П. Ануфриевой, М.П. Бардиной, C.B. Бахина, М.М. Богуславского, Н.Г. Вилковой, Г.К. Дмитриевой, И.В. Елисеева, А.Н. Жильцова,

В .П. Звекова, И.С. Зыкина, В.А. Кабатова, Е.В. Кабатовой, A.C. Комарова, В.В. Кудашкина, JI.A. Лунца, Ю.Э. Монастырского, Ю.Г. Морозовой, Д.К. Мосс, А.И. Муранова, Д.Ф. Рамзайцева, М.Г. Розенберга, A.A. Рубанова, В.Л. Толстых, C.B. Третьякова, Н.В. Тригубович, а также таких общепризнанных зарубежных специалистов как: М. Иссада, У. Магнуса, Дж. Чешира, К. Шаха и К. Шмиттгоффа.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в комплексном подходе к анализу автономии воли во внешнеэкономических сделках с учётом последних изменений в отечественном праве, произошедших как на национальном, так и на международном уровнях. При этом особое внимание уделено недостаточно разработанным на сегодняшний день вопросам определения действительности соглашения о выборе права, возможности выбора вненациональных источников и справедливости, кумулятивного осуществления автономии воли.

Научная новизна работы отражена в положениях, выносимых на защиту, в которых обоснованы выводы о том, что:

1) соответствуют законодательству встречающиеся на практике двусторонние соглашения о применимом праве, которые начинают действовать лишь после определения критерия, положенного в их основу. Эти соглашения являются выражением выбора, сделанного после заключения договора (п. 3 ст. 1210 ГК РФ), и могут служить одним из способов достижения компромисса в решении коллизионного вопроса;

2) необходимо нормативно закрепить решение проблемы определения действительности соглашения о выборе права с точки зрения содержания. Соответствующие вопросы, во избежание дополнительного «расщепления» договорного статута, осуществления потенциально более сложного процесса применения объективных привязок, а также имея в виду возможность выбора вненациональных источников, целесообразно альтернативно подчинить правопорядку, избранному сторонами сделки, и законодательству страны места рассмотрения спора;

3) некорректно оперировать в международных договорах с участием России при формулировании положений о подлежащем применению праве категорией «законодательство», так как буквальный смысл этой категории входит з противоречие с целями заключения подобных соглашений. Для устранения этого необходимо в каждом вновь заключаемом договоре использовать термин «право», означающий всю совокупность правовых источников, действующих в конкретном государстве, а в действующие международные договоры внести соответствующие изменения;

4) целесообразно избрание участниками внешнеэкономических сделок (в ряде случаев) не всех объективно действующих в конкретном государстве правовых источников, а лишь его внутреннего законодательства. Вероятную при этом проблему правильного истолкования используемых в соглашении о выборе права категорий «право» и «законодательство» могут устранить сами стороны путём специального указания на возможность применения или неприменения международных правовых актов к сделке;

5) допустимо расширение предмета соглашения о применимом праве за счёт включения в него положений о распределении бремени предоставления одной из сторон информации о содержании избранного правопорядка. Такой подход не противоречит действующему законодательству, поскольку означает одновременную реализацию участниками сделки права на содействие суду в установлении содержания иностранных норм;

6) исторически сложившийся дуализм в определении объектов автономии воли, присущий законодательству о международном коммерческом арбитраже и гражданскому законодательству, может быть позитивно использован при дальнейшем совершенствовании последнего: идеи, касающиеся возможного использования в качестве средств разрешения споров по внешнеэкономическим сделкам вненациональных источников, получившие определенный опыт своего применения в международном коммерческом арбитраже, вполне могут быть воспроизведены в ГК РФ;

7) недопустимо расширительное толкование ограничений, закреплённых в п. 5 ст. 1210 ГК РФ, как исключающих возможность выбора права, не имеющего связи с договором. Смысл данной нормы следует устанавливать прежде всего из её сопоставления с имевшейся в проекте раздела о международном частном праве части третьей ГК РФ 1996 г. нормой о последствиях обхода закона.

Практическое значение диссертации состоит в том, что результаты её могут быть использованы в дальнейших научных разработках проблемы автономии воли, при совершенствовании российского законодательства в области международного частного права, в практической деятельности участников внешнеэкономических отношений, а также в процессе преподавания курса «Международное частное право» в юридических высших учебных заведениях и отдельных спецкурсов по данной проблематике.

Апробация результатов исследования осуществлялась при обсуждении диссертации на кафедре гражданского права Современной гуманитарной академии. Теоретические положения и выводы работы использованы при чтении лекций и проведении практических занятий со студентами Челябинского филиала Современной гуманитарной академии по курсу «Международное частное право» Основные результаты диссертации опубликованы в печати.

Диссертация состоит из введения, трех глав, объединенных в девять параграфов, заключения, библиографии и двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Глава 1 «Общие положения об автономии воли во внешнеэкономических сделках» посвящена юридической сущности автономии воли, истории её регулирования, сфере действия и видам соглашения о выборе права, а также оценке действительности последнего.

В § 1 этой главы «Юридическая природа автономии воли и ретроспектива её регулирования в отечественном праве» излагаются основные концепции, определяющие правовую природу автономии воли, которые объединены в три группы. В рамках первой из них сущность автономии

воли объясняется через категории международного права, как проявление обычая, получившего признание в международно-правовой практике государств (Д.Ф. Рамзайцев). Вторая группа объединяет ряд теорий, связывающих автономию воли с внутригосударственным правом. В них автономия воли либо наделялась материально-правовой природой (ММ. Богуславский), либо квалифицировалась в качестве разновидности коллизионной нормы генерального характера (Л.А. Лунц). Третья группа включает теории (А.Л. Маковский, А.А. Рубанов, C.B. Третьяков), рассматривающие автономию воли как особый институт.

По результатам рассмотрения указанных концепций диссертантом установлено наличие в автономии воли как договорных, так и коллизионных начал. Соответствующий вывод подтверждается и анализом части третьей ГК РФ, в которой наряду с положениями, свидетельствующими о коллизионной природе автономии воли (одинаковое с объективными привязками функциональное назначение, возможность применения императивных норм правопорядка, на который не распространяется выбор сторон, только в исключительных случаях), имеются вкрапления её материально-правовой концепции (необходимость достижения согласия сторон по вопросу о применимом праве, правила о действии императивных норм страны, с которой договор реально связан).

В диссертации показано развитие регламентации автономии воли в отечественном праве. Если во второй половине 30-х гг. XX века автономия воли применялась Внешнеторговой арбитражной комиссией преимущественно в качестве обычая, то в части третьей ГК РФ ей посвящена уже отдельная статья (1210). Её нормы не ограничиваются признанием выбора права сторонами договора в качестве генерального способа решения коллизионной проблемы, а устанавливают также правила его осуществления, касающиеся времени и формы выражения воли сторон, возможности избрания применимого права лишь к части договора и соотношения избранного правопорядка с императивными нормами правовой системы, с которой договор реально связан.

Что же касается участия России в международно-правовом регулировании автономии воли на рубеже ХХ-ХХ1 веков, то оно практически не нашло своего внешнего выражения. Так, из почти двух десятков договоров о правовой помощи, заключённых в этот период, лишь в трёх (с Польшей, Вьетнамом и Монголией) содержатся специальные нормы об автономии воли, ограничивающиеся, однако, одним предложением: «Обязательства по договорам определяются в соответствии с законодательством государства, которое будет избрано сторонами».

Ещё менее адекватная потребностям развития внешнеторгового оборота ситуация сложилась в сфере унификации права СНГ. Нормы о праве, подлежащем применению к правам и обязанностям сторон по сделке, которые закреплены в Соглашении о порядке разрешения хозяйственных споров 1992 г., Конвенциях о правовой помощи 1993 и 2002 гг., полностью повторяют соответствующую норму Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 г., согласно которой «права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места её совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон». Это позволяет сделать вывод о том, что по истечении более чем четырёх десятилетий с момента принятия Основ 1961 г., действовавших практически в тех же территориальных пределах, что и названные договоры, разработчики последних так и не смогли привнести в регламентацию автономии воли, как и объективных критериев определения применимого права к договорным обязательствам на уровне СНГ достижений современной науки и практики.

В § 2 главы 1 «Сфера действия и виды соглашения о применимом праве» определены виды внешнеэкономических сделок, применительно к которым законодатель допускает выбор права, а также круг вопросов взаимоотношений сторон по сделке, которые регламентируются избранным правопорядком. Отмечено, что при конкретизации последнего современный российский законодатель отказался от исключительного использования «негативного» подхода, закрепив в части третьей ГК РФ по образцу многих

международных правовых и зарубежных актов примерный перечень вопросов, попадающих в сферу действия обязательственного статута Подобный открытый характер перечня, содержащегося в ст. 1215 ПС РФ, позволяет доктрине и арбитражной практике восполнять его с учётом неразрывной связи соответствующих вопросов с правами и обязанностями сторон На основе обобщения материалов последних сделан вывод: выбор применимого права распространяется также на регламентацию вопросов перехода риска случайной гибели товара, оснований недействительности сделки, прав выгодоприобретателей из договоров, заключённых в их пользу и др.

Относительно всего спектра вопросов, составляющих сферу действия обязательственного статута, действующее законодательство открывает множество вариантов заключения соглашения о выборе права, различающихся по способам выражения, времени заключения и критериям, положенным в их основу. Из их числа наименее исследованы двусторонние соглашения, в основу которых положен процессуальный критерий определения применимого права (избрано законодательство страны истца или ответчика).

В диссертации опровергнуты доводы В.Л. Толстых о неэффективности указанных соглашений в силу возможной подачи встречного иска, ориентации сторон на «случайный» правопорядок. Автор полагает, что проблемы с установлением применимого права при подаче встречного иска могут возникнуть лишь в том случае, если такой иск, основанный на нормах иного правопорядка, нежели первоначальный иск, будет подан после дня первого заявления сторон по существу спора, а ответчик по встречному иску прямо или молчаливо согласится на применение иного правопорядка. В подобной ситуации, учитывая нецелесообразность переориентации суда во время уже начавшегося судебного разбирательства на иной правопорядок, наиболее предпочтительным выходом видится применение того правопорядка, к которому привела подача первоначального иска. Это окажется возможным в том случае, если моментом самого позднего осуществления автономии воли признать день представления

сторонами первого заявления по существу спора (В Л. Толстых), закрепив соответствующее положение в разъяснении Высшего Арбитражного Суда РФ.

Ещё более сомнительными представляются утверждения об отсутствии связи избранного права с договорными отношениями сторон при заключении «процессуальных» соглашений о применимом праве, поскольку в этом случае, по общему правилу, исключается возможность применения права страны, в пределах которой не нашла своей локализации одна из сторон контракта.

В § 3 главы 1 «Определение действительности соглашения о применимом праве» обращено внимание на появление в ГК РФ нормы, согласно которой на основе избранного права определяются, в частности, вопросы, касающиеся прекращения договора и последствий его недействительности (ст. 1215). Подобное положение недвусмысленно допускает ситуацию, когда договор будет признан недействительным, а оговорка о применимом праве останется в силе и будет определять правовые последствия такого признания, из чего следует её автономный характер.

Что же касается основного вопроса: по праву какого государства должна определяться действительность содержания соглашения о применимом праве, то по нему до сих пор нет единой точки зрения в доктрине. Диссертант анализирует три позиции учёных по этой проблематике. В диссертации отмечается, что, по мнению одних учёных (Л.А. Лунца, И.С. Зыкина), действительность содержания соглашения о применимом праве должна рассматриваться по закону суда, на взгляд других (Дж. Чешира), - в соответствии с объективно установленным правом, свойственным договору, по утверждению третьих (У. Магнуса, Н.В. Тритубович), - согласно избранному праву. Диссертант отдаёт предпочтение третьей позиции, поскольку она обусловлена сразу несколькими факторами: разрешением коллизии без дополнительного применения объективных коллизионных привязок; оправданием правовых ожиданий сторон; подчинением всего договора избранному праву. Но при закреплении в законодательстве такого подхода осложняется проблема определения действительности соглашения о применимом праве в случае выбора сторонами вненационального права, для

разрешения которой целесообразно использовать альтернативную привязку к закону суда.

Глава 2 «Избрание "права" как исходная возможность для сторон при реализации автономии воли» освещает вопросы выбора источников национального права, вненационального права и справедливости для регулирования отношений сторон по внешнеэкономической сделке.

В § 1 этой главы «Выбор источников национального права» подчеркнута допустимость применения отечественными правоприменительными органами положений доктрины, судебного прецедента и иных форм права, не являющихся источниками права в России, как составной части права государства, избранного сторонами.

Диссертант акцентирует внимание на возможности неприменения при выборе права того или иного государства международных соглашений с его участием, что будет иметь место прежде всего, если стороны остановят свой выбор на внутреннем законодательстве страны. Отмечается, что в ряде случаев использование данного приёма может оказаться более эффективным, чем выбор права государства в целом, например, когда обе стороны сделки имеют местонахождение и осуществляют свою деятельность, в т.ч. по её исполнению, на территории «близких» государств, представляющих одну правовую семью. Вполне очевидно, что нормы законодательства таких государств могут концептуально совпадать, поэтому замена их применения пусть и специальными, но, как правило, отражающими подходы одновременно нескольких, в т.ч. «чужих» правовых систем, международными нормами не всегда будет отвечать интересам сторон.

Автор обращает внимание на то, что в подобной ситуации возникает проблема верного истолкования оговорки о выборе права, обусловленная многоаспектностью понятия «законодательство». Она может быть разрешена не только путём определения сторонами сделки «законодательства» или «права» в качестве применимых, но и одновременным указанием на возможность или

невозможность обращения в соответствующих случаях к нормам международных соглашений.

В диссертации отмечена значимость выявленной проблемы и для международных договоров, во многих из которых для обозначения объекта автономии воли используется категория «законодательство», отождествляемая на практике с «правом» исходя из цели соответствующих договоров. В условиях отсутствия в последних специальных разъяснений на этот счёт их разработчикам предпочтительнее отказаться в дальнейшем от оперирования термином «законодательство», заменив его более широкой категорией - «право». Иначе получается несоответствие: термин «законодательство» во многих публичных актах будет пониматься как синоним «права», а в соглашениях частных лиц, по общему правилу, уже - как охватывающий исключительно внутригосударственные акты.

Вместе с тем, диссертант полагает, что возможна и обратная ситуация, когда участники сделки желают, чтобы их отношения регулировались тем или иным международным договором, а они не охватываются сферой его действия. В таком случае стороны вправе инкорпорировать положения интересующего их международного договора в свой контракт, что, однако, требует учёта ряда моментов: приоритетности включенных в контракт положений только перед диспозитивными нормами применимого права, необходимости индивидуализировать международный договор, положения которого инкорпорируются в контракт.

В контексте выбора внутригосударственного законодательства выявлена повышенная сложность установления содержания его норм, что требует поиска в рамках существующего регулирования дополнительных средств для этого. Учитывая характер последних изменений в законодательстве, касающихся повышения роли сторон в установлении содержания норм применимого права, предложено выражение «лица, участвующие в деле, могут представлять документы, подтверждающие содержание норм иностранного права ...»(ст. 1191 ГК РФ) понимать как предполагающее одновременное (общее) право сторон на

содействие суду в установлении содержания иностранных норм. В рамках его реализации участники сделки могут распределить между собой соответствующую обязанность, например, указать в оговорке о применимом праве, что сторона, законодательство которой подлежит применению, обязана в случае возникновения спора предоставить информацию о нём контрагенту и (или) правоприменительному органу. Тем самым, стороны, не дожидаясь возложения на них бремени установления содержания применимых норм судом, могут предпринять самостоятельные усилия в этом направлении.

В § 2 главы 2 «Допустимость избрания вненационального права» показано, что в условиях незначительного числа согласованных конвенций, их фрагментарности, компромиссности снять противоречие между интернациональным характером внешнеэкономических сделок и их преимущественно внутригосударственным регулированием, а также избежать предоставления одной из сторон сделки очевидных преимуществ, выражающихся в исключительном применении её законодательства, возможно путём обращения к принципам и нормам, не имеющим прямой связи с каким-либо национальным правопорядком.

При существенных различиях во взглядах учёных относительно допустимости применения вненациональных источников для регламентации отношений по внешнеэкономической сделке, диссертант выделяет два фактора, от которых зависит решение обозначенной проблемы: юридическая природа соответствующих регуляторов и законодательное допущение выбора правил, обладающих данной юридической природой.

Всё многообразие теорий, объясняющих юридическую природу вненациональных источников, диссертант объединяет в три группы Представители первой группы (А.П. Белов, Н.В. Тригубович) ассоциировали Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 1994 г. и иные «общие принципы права» с общепризнанными принципами, о которых говорится в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и п. 1 ст. 7 ГК РФ как о составной части правовой системы РФ. Другая группа учёных (Н.Г. Вилкова, В.А. Канашевский, Т.Н.

Нешатаева) видела в Принципах УНИДРУА выражение обычаев международной торговли. Третья группа концепций, объясняющих юридическую природу Принципов УНИДРУА, не сводит её к какому-либо одному источнику (C.B. Бахин, И.В. Елисеев, Г.Ю. Федосеева), выделяя наличие в них наряду с обычаями и иных правил (договорных норм, обыкновений и т.п.). Сделан вывод: факт наличия в Принципах УНИДРУА норм, совпадающих с уже существующими правовыми, вкупе с их положением о том, что они могут применяться лишь по соглашению сторон, может означать только одно - из-за наличия в них неправовых элементов, в частности, деловых обыкновений, их разработчики превентивно ввели условие ссылки, поскольку только при его соблюдении неправовые регуляторы включаются в регламентацию отношений сторон.

Соответственно, именно наличие неправовой составляющей препятствует использованию названных актов в качестве объекта выбора права на практике. По крайней мере, при рассмотрении спора государственным арбитражным судом ссылка на Принципы УНИДРУА не будет рассматриваться как выбор применимого права, поскольку государственный арбитраж в решении коллизионных вопросов руководствуется нормами, которые прямо указывают на возможность избрания сторонами сделки только «права» или «законодательства», к тому же, в последнем случае, определенного государства (ст. 1210 ГК РФ и др.).

Между тем, принимая во внимание нахождение на завершающей стадии работы по подготовке дополнения к действующей редакции Принципов УНИДРУА, диссертант соглашается с высказанным А С. Комаровым мнением об усилении предпосылок для их более широкого применения в качестве автономной системы норм, регулирующих международные коммерческие договоры. В таких условиях отсутствует практический смысл в сохранении дуализма в подходах к применению вненациональных источников при рассмотрении споров в государственном и международном коммерческом арбитраже. Его устранение возможно, в частности, если п. 1 ст. 1210 ГК РФ будет дополнен следующим положением: «Вместо права определенной страны или

наряду с ним стороны могут избрать в качестве применимых к договору принципы международного коммерческого права, признаваемые международными организациями».

В § 3 главы 2 «Проблема выбора справедливости» в рамках наметившейся в последние десятилетия тенденции на использование гибких механизмов регулирования в международном частном праве рассмотрен вопрос о возможном разрешении международных коммерческих споров по справедливости.

Допустимость применения справедливости для разрешения внешнеэкономических споров предусмотрена целым рядом международных и зарубежных актов. Однако в Российской Федерации эта тенденция не нашла своего проявления. Статья 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» 1993 г. не содержит положений, допускающих применение иных, помимо норм материального права, средств разрешения споров, что можно объяснить теми трудностями, с которыми вынуждены будут столкнуться органы, применяющие справедливость, при установлении содержания данной категории, поскольку доктрина ещё не пришла к единому мнению по вопросу о её соотношении с правом и иными регуляторами контрактных взаимоотношений сторон.

Между тем, в современной практике отечественного международного коммерческого арбитража выявлены случаи применения в ходе разрешения отдельных споров по внешнеэкономическим сделкам критерия справедливости, но не как самостоятельного регулятора, а в качестве одного из требований, принимаемом во внимание при аналогии права (п. 2 ст. 6 ГК РФ). Содержание справедливости в указанных случаях выражалось, в частности, в невозможности возложения на одну из сторон всего объема ответственности при наличии смешанной вины, недопустимости несения стороной ответственности в полном объёме при существенном изменении обстоятельств, на которые другая сторона не отреагировала внесением изменений в договор.

Итогом научного исследования этого параграфа является вывод о том, что с учётом общемировой тенденции на предоставление сторонам максимальной свободы при выборе регуляторов их отношений в случае рассмотрения спора в международном коммерческом арбитраже, а также постепенной кристаллизацией арбитражной практикой постулатов справедливости, отечественный законодатель уже в ближайшей перспективе может столкнуться с необходимостью пересмотра закреплённого в Законе РФ «О международном коммерческом арбитраже» негативного отношения к возможности выбора справедливости в качестве самостоятельного средства разрешения споров.

В главе 3 «Частные возможности для сторон при осуществлении автономии воли» исследованы вопросы избрания права любого государства, выбора права к части договора, а также кумулятивного осуществления автономии воли.

В § 1 этой главы «Выбор права "третьего" государства» обозначены два подхода к проблеме территориальных пределов осуществления автономии воли: субъективный, согласно которому стороны могут избрать право абсолютно любой страны (Германия, Тунис, Швейцария), и объективный, предполагающий ограничение усмотрения сторон при выборе права кругом тех правовых систем, которые имеют связь с договором (США, Португалия).

Показано в целом либеральное отношение отечественной доктрины к решению проблемы выбора права «третьего» государства, следствием чего стало отсутствие в ст. 1210 ГК РФ и иных актах специальных указаний о наличии определенной связи избранного права с договором. Столь широкие возможности по выбору применимого права позволяют участникам сделки, во-первых, в максимальной степени реализовать собственное стремление к подчинению своих отношений наиболее совершенному с их точки зрения правопорядку, а во-вторых, облегчить процесс достижения компромисса в вопросе о применимом праве.

Диссертант обосновывает несоответствие традициям отечественной науки и современным потребностям развития внешнеторгового оборота позиции

отдельных авторов (В Л. Толстых), сомневающихся в целесообразности закрепления территориально свободного выбора права по причине нарушения в этом случае принципа связи права и общественных отношений. Если понимать связь между договором и регулирующим его правопорядком достаточно широко, то под неё вполне может попадать, например, и стремление сторон договора обеспечить с учётом особенностей последнего более совершенное его регулирование. В противном случае может получиться так, что, выбирая право одного из государств, имеющее непосредственное отношение к договору, стороны могут столкнуться с определенными неудобствами при его использовании (неурегулированность тех или иных отношений, устаревшие подходы в регулировании и т.п.), что не оправдывается никакой связью договора с такой правовой системой.

Диссертант обращает внимание на проблему, связанную с признанием выбора сторонами «нейтрального» права при рассмотрении спора в государстве, внутреннее законодательство которого не придерживается концепции абсолютной автономии воли. Решение указанной проблемы зависит от того, к какому правопорядку отсылает коллизионная норма, определяющая действительность соглашения о применимом праве по существу. В большинстве стран соответствующие вопросы определяются по праву, избранному сторонами. Это означает, что если последнее ограничивает стороны в выборе применимого права путём возможного указания только на тот правопорядок, который имеет связь с договором, то подчинение договора иному правопорядку не должно, по общему правилу, влечь юридических последствий, даже если соответствующие ограничения отсутствуют в законодательстве обеих сторон контракта.

Автор обосновывает положение, согласно которому одним из факторов, сближающим субъективный и объективный подходы, является наличие в правопорядках государств правил о действии императивных норм, которые в части третьей ГК РФ представлены двумя разновидностями.

Первая из них - императивные нормы страны, с которой договор реально связан, - применяются в тех случаях, когда из совокупности обстоятельств дела

следует, что договор реально связан только с одной страной, а её право при осуществлении автономии воли было проигнорировано (п. 5 ст. 1210 ГК РФ) Подчёркнута недопустимость расширительного толкования данной нормы, как исключающей возможность выбора права, не имеющего связи с договором (В.Л. Толстых), что подтверждается её появлением после исключения из проекта раздела о международном частном праве части третьей ГК РФ нормы о последствиях обхода закона, которая предусматривала следующее: «Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом». Включение в ст. 1210 ГК РФ п. 5 было предопределено юридико-техническим превосходством соответствующей нормы над нормой о последствиях обхода закона (А.И. Муранов), а не стремлением законодателя территориально ограничить возможный выбор права.

Соответствующий вывод следует также из сопоставления п. 5 ст. 1210 ГК РФ с нормой п. 3 ст. 3 Конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г., принимавшейся во внимание при реформе отечественного законодательства в области международного частного права Согласно последней «тот факт, что стороны избрали иностранное право, . . не затрагивает, если все остальные обстоятельства дела в момент избрания связаны только с одной страной, применения правил данной страны, которые не могут быть изменены договором, именуемые в дальнейшем императивные нормы». Нет сомнения, что в Конвенции речь идёт о договорах, в которых иностранный элемент проявляется лишь в выборе иностранного правопорядка в качестве применимого, т.е. о внутренних договорах, а не об ограничениях по избранию применимого права для внешнеэкономических контрактов.

Вторая разновидность императивных норм - императивные нормы, регулирующие отношения независимо от подлежащего применению права (ст.

1192 ГК РФ). Диссертант обосновывает невозможность их сведения лишь к нормам о форме внешнеэкономической сделки, что подтверждает редакция ст. 1192, имевшаяся в проекте раздела о международном частном праве части третьей ГК РФ. В соответствии с ней £ нормам, регулирующим отношения независимо от подлежащего применению иностранного права, относились, в частности, нормы об основных началах гражданского законодательства, о пределах осуществления гражданских прав, о недействительности сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности, о свободе договора. Отказ законодателя от их прямого закрепления в Кодексе в условиях несложившейся практики по вопросам применения императивных норм может способствовать её «уходу» в другую крайность - слишком широкому пониманию рассматриваемой категории, а потому представляется неоправданным.

Кроме того, недопустимость отождествления императивных норм, регулирующих отношения независимо от подлежащего применению права, с нормами о форме внешнеэкономической сделки подтверждает тот факт, что в п. 1 ст. 1192 ГК РФ речь идёт о двух одинаковых по своей природе, но различающихся по внешним признакам императивных нормах: тех, которые являются таковыми вследствие соответствующего указания в них самих, и тех, императивный характер которых можно определить через их особое значение. При этом указанные способы внешнего выражения не могут совпадать, поскольку законодатель использует союз «или». Иначе говоря, кроме императивных норм первой группы, законодатель признает наличие и иных предписаний, охватываемых исследуемой категорией.

В контексте изложенного особой значимостью обладает проблема отнесения к числу императивных норм, регулирующих отношения независимо от подлежащего применению права, норм, определяющих требования, на которые исковая давность не распространяется. Диссертант поддерживает позицию И.С. Зыкина, М.Г. Розенберга, в соответствии с которой по указанным вопросам в настоящее время не могут быть использованы положения п. 1 ст. 1192 ГК РФ о

применении императивных норм российского законодательства, что следует прежде всего из отсутствия в новом законодательстве односторонней коллизионной нормы, определяющей в качестве применимого для обозначенных требований отечественное право. В её пользу свидетельствует также то обстоятельство, что в проекте раздела о международном частном праве части третьей ПС РФ среди примерного перечня императивных установлений российского законодательства, регулирующих отношения независимо от подлежащего применению права, не оказалось норм, определяющих требования, на которые исковая давность не распространяется.

В § 2 главы 3 «Избрание применимого права к части договора» обращено внимание на тенденцию, связанную с детализацией регулирования отношений сторон по выбору применимого права, одним из наиболее заметных проявлений которой является легализованная в законодательстве многих стран возможность участников сделки определять применимое право лишь к её части (Германия, Квебек, Румыния).

Не стало исключением и действующее российское законодательство (п. 4 ст. 1210 ПС РФ), из положений которого о возможности выбора права к части договора логически следует, что стороны могут также исключить применение права отдельных стран к этой части либо подчинить различные вопросы своих взаимоотношений праву разных стран.

На основе анализа практики применения норм об автономии воли показано, что если участники сделки и используют обозначенную возможность, то, в основном, ограничиваются оговоркой о праве, применимом к части договора, что, соответственно, оставляет открытым вопрос о правопорядке, регламентирующем оставшийся спектр договорных взаимоотношений сторон. В таком случае арбитражная практика обоснованно использует подход, согласно которому «тот факт, что один аспект договора регулируется правом одной страны, вовсе не обязательно означает, что это право и есть право, свойственное договору в целом» (Дж. Чешир).

Диссертант обращает внимание на то, что полная законодательная легализация возможности выбора применимого права к части договора не привела к прекращению дискуссий среди учёных относительно целесообразности её закрепления в части третьей ГК РФ, а наоборот, обусловила их новый виток. Представители одного направления (И.В. Елисеев, В.Л. Толстых) негативно оценивают описанные законодательные положения, полагая, что их применение на практике будет чрезвычайно осложнено и не отвечает интересам участников Международного торгового оборота. Напротив, другая группа учёных (Г.К. Дмитриева, Е.В. Кабатова) положительно воспринимает прямое закрепление возможности избрания применимого права к части договора, объясняя это стремлением законодателя обеспечить более полное и свободное волеизъявление сторон, что подразумевает возможность предусматривать максимально тщательную и удобную для сторон регламентацию каждого аспекта их договорных отношений, а также достигать компромисса в решении коллизионной проблемы. Соглашаясь с последней позицией, диссертант отмечает, что допущение ГК РФ возможности выбора права разных государств к различным частям договора выглядит логичным и с той точки зрения, что соответствующий правовой результат может следовать из применения объективных коллизионных привязок (п. 5 ст. 1211).

В § 3 главы 3 «Кумулятивный выбор правопорядков» подробно рассмотрена проблема кумулятивного осуществления автономии воли, практически не исследовавшаяся ранее. Диссертант полагает, что кумуляция -это избрание в качестве потенциально применимых к договору или его части несколько правовых систем без определения круга вопросов, регулируемых каждой их них.

При рассмотрении практической ценности кумулятивного выбора права обращено внимание на то, что далеко не всегда при его осуществлении достигается позитивный эффект. О последнем можно вести речь применительно к кумулятивному выбору наряду с правом (законодательством) государства вненациональных источников и «подвыбору» права, который аналогичен

ситуации подназначения наследника в наследственном праве. Но в большинстве случаев одновременный выбор правовых систем обусловлен низким уровнем правовых знаний участников внешнеэкономических отношений и порождает немало трудностей на практике, поскольку параллельное применение к одним и тем же вопросам норм двух правовых систем невозможно.

Отмечено, что отечественное законодательство изначально не уделяло внимания рассматриваемым вопросам. Оно содержало либо отсылки к «законодательству государства», что позволяло не признавать кумуляцию, либо закрепляло негативный подход применительно к данному способу реализации автономии воли. Между тем, арбитражная практика вне зависимости от того, на основе норм каких актов оценивается кумулятивный выбор, склоняется к не признанию за соответствующими соглашениями юридической силы.

Практическим последствием такого подхода может служить применение норм правопорядка, на использование которого при исполнении своих обязательств не рассчитывали стороны сделки, а также применение международных договоров в условиях, когда в контракте содержалась отсылка не к «праву», а «законодательству» государств. Однако, несмотря на свою уязвимость, подобная позиция правоприменительных органов подкрепляется мнением авторитетных представителей доктрины международного частного права (И.С. Зыкин, A.C. Комаров).

Во избежание нарушений интересов сторон диссертант предлагает механизм разрешения противоречий кумулятивного выбора законодательства нескольких государств, состоящий в применении на основании п. 2 ст. 1186 ГК РФ критерия наиболее тесной связи. В том случае, если применение правопорядка, выявленного таким способом из числа оговоренных сторонами, невозможно по каким-либо причинам, например, в силу не установления содержания его норм, к регулированию должны подключаться нормы другого избранного правопорядка («запасного»), пусть и не обладающего тесной связью с контрактом. Если и его невозможно применить либо если связь с соответствующим правоотношением отсутствует у обоих правопорядков,

применимое право должно определяться на основании объективной коллизионной нормы, как если бы вообще отсутствовало соглашение о применимом праве. Иначе говоря, необходимый правопорядок отыскивался бы уже из всех правовых систем, а не только из тех, которые стороны указали.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ АВТОРОМ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

1. Возможность подчинения договора нескольким правовым системам как один из аспектов осуществления автономии воли. - В ж.: Научные труды Института послевузовского профессионального образования СГА. 2004. № 11. С. 88-97.

2. Внешнеэкономические сделки. Проблемы выбора применимого права. -В ж.: Капитал и право. 2004. № 3. С. 30-32.

3. Международный коммерческий арбитраж. - В ж.: Капитал и право. 20042005. № 5-6. С.24-26.

4. Автономия воли во внешнеэкономических сделках: история и перспективы регулирования в отечественном праве. - В ж.: Южно-Уральский юридический вестник. 2004. № 6. С.124-126.

5. Особенности избрания внутреннего законодательства государства при осуществлении автономии воли. - В кн.: Актуальные проблемы права России и стран СНГ-2005 г. Материалы VII международной научно-практической конференции 7-8 апреля 2005 г. - Челябинск: Издательство ЮУрГУ, 2005. Ч.П. -С.157-159.

Подписано в печать 09.09.2005 г. Объем 1,75 п.л. Тираж 110 экз. Зак. № 5983 454091, г. Челябинск, ул. Свободы, д. 155/1, ООО «Фотохудожник»

4M 7 1 49

РНБ Русский фонд

2006-4 11263

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Малкин, Олег Юрьевич, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ОБ АВТОНОМИИ ВОЛИ ВО ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ СДЕЛКАХ.И

1.1 Юридическая природа автономии воли и ретроспектива её регулирования в отечественном праве.

1.2 Сфера действия и виды соглашения о применимом праве.

1.3 Определение действительности соглашения о применимом праве.

ГЛАВА 2. ИЗБРАНИЕ «ПРАВА» КАК ИСХОДНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ДЛЯ СТОРОН ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ АВТОНОМИИ ВОЛИ.

2.1 Выбор источников национального права.

2.2 Допустимость избрания вненационального права.

2.3 Проблема выбора справедливости.

ГЛАВА 3. ЧАСТНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ АВТОНОМИИ ВОЛИ.

3.1 Выбор права «третьего» государства.

3.2 Избрание применимого права к части договора.

3.3 Кумулятивный выбор правопорядков.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Автономия воли во внешнеэкономических сделках"

Актуальность темы обусловлена, по меньшей мере, тремя обстоятельствами.

В настоящее время примерно в 65% случаев субъекты внешнеэкономической деятельности используют такой способ разрешения коллизионной проблемы, как заключение соглашения о выборе права (см. Приложение 1). Будучи непосредственным проявлением автономии воли, подобное соглашение служит перспективным способом устранения многочисленных трудностей определения применимого права на основании объективной привязки, особенно если последняя является «гибкой».

Во-вторых, на рубеже XX-XXI веков произошло существенное обновление отечественного законодательства в области международного частного права. Речь идёт не только о принятой в 2001 г. части третьей Гражданского кодекса РФ (далее ГК РФ), но и о международных договорах о правовой помощи с участием России, заключённых в последнее десятилетие. Несмотря на то, что последние не содержат развернутой регламентации вопросов определения права, подлежащего применению к договорным обязательствам, их положения о выборе права, как и соответствующие установления внутригосударственного законодательства, по прошествии нескольких лет действия настоятельно требуют своей оценки не только в сравнении с предшествующим регулированием в данной области, но и в контексте перспектив дальнейшего развития. В последнем случае ориентиром вполне могут служить те тенденции, которые уже обозначили себя на международном уровне и в законодательстве зарубежных стран.

Степень разработанности темы позволяет сделать вывод о том, что на сегодняшний день отсутствуют комплексные исследования автономии воли, посвященные анализу всего спектра возможностей по выбору применимого права, предоставляемых современным российским правом участникам внешнеэкономической сделки. Отдельные работы были посвящены анализу теоретической модели автономии воли1, особенностям её применения в международном коммерческом арбитраже2, ограничениям автономии воли3, либо, имея достаточно широкий предмет исследования, основывались на положениях прежнего законодательства4.

1 См.: Третьяков С.В. Юридическая природа автономии воли в международном частном праве. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. - М., 2003

2 См.: Мосс Д.К. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража. Дисс. канд. юрид. наук. - М., 1996

3 См.: Муранов А.И. Проблема «обхода закона» в материальном и коллизионном праве. Дисс. . канд. юрид. наук. — М., 1999; Морозова Ю.Г. Оговорка о публичном порядке в международном частном праве: понятие и современный порядок применения. Дисс. . канд. юрид. наук. - М., 2001.

4 См.: Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. — М.: «Статут», 2000; Тригубович Н.В. Автономия воли в международном частном праве. Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. - Саратов, 1999

- разработка концепции определения права, регламентирующего действительность соглашения о выборе права;

- формулирование на основе изученного научно-теоретического, нормативного и практического материала предложений, направленных на совершенствование действующей регламентации автономии воли и практики её применения.

Теоретическую основу исследования составили труды следующих отечественных ученых: Л.П. Ануфриевой, М.П. Бардиной, С.В. Бахина, М.М. Богуславского, Н.Г. Вилковой, Г.К. Дмитриевой, И.В. Елисеева, А.Н. Жильцова, В.П. Звекова, И.С. Зыкина, В.А. Кабатова, Е.В. Кабатовой, А.С. Комарова, В.В. Кудашкина, Л.А. Лунца, Ю.Э. Монастырского, Ю.Г. Морозовой, Д.К. Мосс, А.И. Муранова, Д.Ф. Рамзайцева, М.Г. Розенберга, А.А. Рубанова, В.Л. Толстых, С.В. Третьякова, Н.В. Тригубович, а также таких общепризнанных зарубежных специалистов как: М. Иссада, У. Магнуса, Дж. Чешира, К. Шаха и К. Шмиттгоффа.

Научная новизна работы отражена в положениях, выносимых на защиту, в которых обоснованы выводы о том, что:

3) некорректно оперировать в международных договорах с участием России при формулировании положений о подлежащем применению праве категорией «законодательство», так как буквальный смысл этой категории входит в противоречие с целями заключения подобных соглашений. Для устранения этого необходимо в каждом вновь заключаемом договоре использовать термин «право», означающий всю совокупность правовых источников, действующих в конкретном государстве, а в действующие международные договоры внести соответствующие изменения;

Апробация результатов исследования осуществлялась при обсуждении диссертации на кафедре гражданского права Современной гуманитарной академии. Теоретические положения и выводы работы использованы при чтении лекций и проведении практических занятий со студентами Челябинского филиала Современной гуманитарной академии по курсу «Международное частное право». Основные результаты диссертации опубликованы в печати.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право", Малкин, Олег Юрьевич, Москва

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Автономия воли во внешнеэкономических сделках предполагает наделение сторон последних широкими возможностями по выбору применимого права, все грани которых невозможно было раскрыть в рамках настоящего диссертационного исследования. Относительно тех вопросов, которые были в нём рассмотрены, можно сделать следующие выводы.

1. Юридическая природа автономии воли характеризуется сочетанием материальных и коллизионных начал. Наличие первых выражается в необходимости достижения согласия сторон по вопросу о применимом праве, правилах о действии императивных норм страны, с которой договор реально связан, а вторых - в одинаковой с объективными привязками функциональной нагрузке соглашения сторон о выборе права, возможности применения императивных норм правопорядка, на который не распространяется выбор сторон, только в исключительных случаях.

2. Для определения сферы действия права, избранного сторонами, современный российский законодатель отказался от исключительного использования «негативного» подхода, закрепив в части третьей ГК РФ по образцу многих международных правовых и зарубежных актов примерный перечень вопросов, регулируемых применимым правом. Подобный открытый характер перечня, содержащегося в ст. 1215 ГК РФ, допускает его восполнение с учётом неразрывной связи соответствующих вопросов с правами и обязанностями сторон. Обобщение положений доктрины и арбитражной практики позволяет заключить, что по избранному праву определяются также переход риска случайной гибели товара, основания недействительности сделки, права выгодоприобретателей из договоров, заключённых в их пользу и др.

3. Относительно всего спектра вопросов, охватываемых сферой действия обязательственного статута, действующее законодательство открывает множество вариантов заключения соглашения о выборе права, различающихся по способам выражения, времени заключения и критериям, положенным в основу последних. Практически каждая разновидность соглашения о применимом праве способна породить трудности на практике при неграмотном её использовании и, кроме того, целесообразность и допустимость ряда таких соглашений оспаривается на уровне доктрины.

В частности, утверждается о неэффективности двусторонних соглашений о применимом праве, отсылающих к законодательству страны истца или ответчика, в силу возможной подачи встречного иска. В связи с этим следует отметить, что проблемы с установлением применимого права при подаче встречного иска могут возникнуть лишь в том случае, если такой иск, основанный на нормах иного правопорядка, нежели первоначальный иск, будет подан после дня первого заявления сторон по существу спора, а ответчик по встречному иску прямо или молчаливо согласится на применение иного правопорядка. В подобной ситуации, учитывая нецелесообразность переориентации суда во время уже начавшегося судебного разбирательства на иной правопорядок, наиболее предпочтительным выходом видится применение того правопорядка, к которому привела подача первоначального иска, в связи с чем необходимо ограничить момент самого позднего осуществления автономии воли днем представления сторонами первого заявления по существу спора, закрепив соответствующее положение в разъяснении Высшего Арбитражного Суда РФ.

4. Являющаяся в настоящее время одной из наиболее популярных среди отечественных учёных доктрина «компетенции компетенции», состоящая в обращении при оценке действительности соглашения о применимом праве к самому праву, избранному сторонами, не учитывает возможность выбора сторонами вненационального права. Для разрешения данной проблемы в ГК РФ целесообразно ввести альтернативную коллизионную привязку к закону суда. Это будет способствовать также снижению риска признания соглашения о применимом праве недействительным.

5. Важным аспектом реализации автономии воли является возможность для сторон оговорить применение только внутреннего законодательства государства, что может оказаться весьма эффективным в тех ситуациях, когда обе стороны сделки имеют местонахождение и осуществляют свою деятельность на территории «близких» государств, представляющих одну правовую семью, в частности, на территории СНГ.

Однако в подобной ситуации возникает проблема верного истолкования соответствующей оговорки о выборе права, обусловленная многоаспектностью понятия «законодательство». Разрешена она может быть не только путём определения сторонами сделки «законодательства» или «права» того или иного государства в качестве применимых, но и одновременным указанием на возможность или невозможность применения в соответствующих случаях норм международных договоров. Тогда ситуация искаженного понимания воли сторон будет исключена, что при наличии существенных расхождений между положениями международного договора и нормами национального законодательства позволит сторонам надлежащим образом обосновать исковые требования и построить защиту своих интересов.

Следует отметить значимость соответствующей проблемы и для международных договоров, во многих из которых для обозначения объекта автономии воли используется категория «законодательство», отождествляемая на практике с «правом» исходя из цели соответствующих договоров. В условиях отсутствия в последних специальных разъяснений на этот счёт, их разработчикам предпочтительнее отказаться в дальнейшем от оперирования термином «законодательство», заменив его более широкой категорией - «право». Иначе получается несоответствие: термин «законодательство» во многих публичных актах будет пониматься как синоним «права», а в соглашениях частных лиц, по общему правилу, уже — как охватывающий исключительно внутригосударственные акты.

6. В контексте выбора внутригосударственного законодательства выявлена повышенная сложность установления содержания его норм, что требует поиска в рамках существующего регулирования дополнительных средств для этого. Учитывая характер последних изменений в отечественном законодательстве, касающихся соотношения роли суда и сторон в установлении содержания норм применимого права, выражение «лица, участвующие в деле, могут представлять документы, подтверждающие содержание норм иностранного права . и иным образом содействовать суду в установлении содержания этих норм» (ст. 1191 ГК РФ) следует понимать как предполагающее одновременное (общее) право сторон на содействие суду в установлении содержания иностранных норм, в целях реализации которого участники сделки могут распределить между собой соответствующие обязанности, например, указать в оговорке о применимом праве, что каждый из них в случае возникновения спора обязан представить информацию о своём законодательстве контрагенту и (или) правоприменительному органу. Соответствующий смысл подтверждается нелогичностью возложения на стороны бремени установления содержания применимых норм судом без предоставления сторонам возможности предпринять самостоятельные усилия в этом направлении.

7. Принимая во внимание нахождение на завершающей стадии работы по подготовке дополнения к действующей редакции Принципов УНИДРУА, обоснованными представляются утверждения об усилении предпосылок для их более широкого применения в качестве автономной системы норм, регулирующих международные коммерческие договоры. В таких условиях отсутствует практический смысл в сохранении дуализма в подходах к применению вненациональных источников при рассмотрении споров в государственном и коммерческом арбитраже. Его устранение возможно, в частности, если в п. 1 ст. 1210 ГК РФ принципы международного коммерческого права, признаваемые международными организациями, будут прямо причислены к объектам автономии воли. Данное, а также иные предложения диссертанта по совершенствованию норм раздела о международном частном праве части третьей ГК РФ отражены в Приложении 2.

8. Недопустимо расширительное толкование нормы о применении императивных норм страны, с которой договор реально связан (п. 5 ст. 1210 ГК РФ), как исключающей возможность выбора права, не имеющего связи с договором. Смысл данной нормы следует устанавливать прежде всего из её сопоставления с имевшейся в проекте раздела о международном частном праве части третьей ГК РФ 1996 г. нормой о последствиях обхода закона, которая предусматривала следующее: «Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом». Включение в ст. 1210 ГК РФ п. 5 было предопределено юридико-техническим превосходством соответствующей нормы над нормой о последствиях обхода закона, а не стремлением законодателя территориально ограничить возможный выбор права.

9. Отличительной чертой современных законодательных положений о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам, является их детальность, что проявляется в появлении в ГК РФ нормы о возможности выбора права только к части договора, из которой следует допустимость избрания к различным аспектам договорных отношений права разных государств. Данную возможность следует признать весьма важной для практики внешнеторгового оборота, поскольку её реализация способна обеспечить наиболее тщательную регламентацию отношений по сделке и служит способом достижения компромисса в решении вопроса о применимом праве. Однако если стороны осуществят внутренне противоречивый выбор права, подчинив одни и те же вопросы своих взаимоотношений одновременно праву разных государств, возникнет ситуация, механизм разрешения которой не предусмотрен в ст. 1210 ГК РФ.

Для её разрешения целесообразно использовать механизм, состоящий в применении на основании п. 2 ст. 1186 ГК РФ критерия наиболее тесной связи. В том случае, если применение правопорядка, выявленного таким способом из числа оговоренных сторонами, невозможно по каким-либо причинам, например, в силу не установления содержания его норм, к регулированию должны подключаться нормы другого избранного правопорядка («запасного»), пусть и не обладающего тесной связью с контрактом. Если и его невозможно применить либо если связь с соответствующим правоотношением отсутствует у обоих правопорядков, применимое право должно определяться на основании объективной коллизионной нормы, как если бы вообще отсутствовало соглашение о применимом праве. Иначе говоря, необходимый правопорядок отыскивался бы уже из всех правовых систем, а не только из тех, которые стороны указали.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Автономия воли во внешнеэкономических сделках»

1. Асосков А.В. Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте. М.: «Статут», 2003. 349 с.

2. Астанина О.Н. Международные условия поставки ИНКОТЕРМС2000 // Южно-Уральский юридический вестник. 2003. № 6. С. 96-98.

3. Бардина М.П. О праве, применимом к договорным обязательствам в странах ЕС // Хозяйство и право. 1997. № 4. С. 114-126.

4. Бардина М.П. Восполнение пробелов Венской конвенции 1980 г. В кн.: Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию её применения Россией. / Сост. М.Г. Розенберг. - М.: «Статут», 2002. С. 35-39.

5. Бардина М.П. Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров и субсидиарное применение национального права // Государство и право. 2002. № 3. С. 55-61.

6. Бардина М.П. Особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем // Международное публичное и частное право. 2003. № 5. С. 17-23.

7. Бахин С.В. Субправо (международные своды унифицированного контрактного права). СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002.311 с.

8. Белов А.П. Международное предпринимательское право: Практическое пособие. М.: Юридический Дом «Юстицинформ», 2001. 336 с.

9. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. — М.: Юристъ, 2004. 604 с.

10. Вельяминов Г.М. Международное экономическое право и процесс (Академический курс): Учебник. М.: Волтерс Клувер, 2004. 496 с.

11. Вилкова Н.Г. Международные правила толкования торговых терминов ИНКОТЕРМС 2000 // Государство и право. 2000. № 9. С. 66-73.

12. Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. — М.: «Статут», 2002. 511 с.

13. Генкин Д.М. О работе внешнеторговой арбитражной комиссии при ВТП за 1957-59 гг. // Сборник информационных материалов. Выпуск XI. — 1957.

14. Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. — Т.1. — М.: Междунар. отношения, 2004. 560 с.

15. Гуев А.Н. Постатейный комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации. М.: ИНФРА-М, 2002. 448 с.

16. Дмитриева Г.К. Международное частное право (часть третья ГК РФ). М.: Юристъ, 2002. 254 с.

17. Елисеев И.В. Гражданско-правовое регулирование международной купли-продажи товаров. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. 236 с.

18. Ерпылева Н.Ю. Международное частное право: учеб. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. 560 с.

19. Жильцов А.Н. Новое в российском международном частном праве (О новеллах раздела VI части III Гражданского кодекса РФ) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Комментарии законодательства.

20. Звеков В.П. Международное частное право: Учебник. — М.: Юристъ, 2004. 703 с.

21. Зыкин И.С. Развитие международного частного права в свете принятия части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2002. № 12. С.55-61.

22. Иванов Г.Г., Маковский А.Л. Международное частное морское право. Л.: Судостроение, 1984. 280 с.

23. Иссад М. Международное частное право: Пер. с фр. / Ред. и послесл. М.М. Богуславского. — М.: Прогресс, 1989. 400 с.

24. Кабатов В. Применимое право при разрешении споров в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате РФ // Хозяйство и право. 1998. № 5. С. 101-105; № 6. С. 105-109.

25. Кабатова Е.В. Новое коллизионное регулирование в проекте Гражданского кодекса РФ // Журнал международного частного права. 1996. №4. С. 3-13.

26. Кабатова Е. Научно-практическая конференция, посвящённая 70-летию Международного коммерческого арбитражного суда при Торговопромышленной палате РФ (МКАС) // Хозяйство и право. 2002. № 12. С. 119123.

27. Канашевский В.А. Международный торговый обычай и его место в правовой системе Российской Федерации // Журнал российского права. 2003. №8. С. 127-136.

28. Канашевский В.А. Нормы международного права и гражданское законодательство России.- М.: Междунар. отношения, 2004. 272 с.

29. Карабельников Б.Р. Признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений: Научно-практический комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 года. М.: ЗАО «Юридический Дом "Юстицинформ"», 2001. 368 с.

30. Керимов Д.А. Проблемы общей теории государства и права. — М.: Современный Гуманитарный Университет, 2000. 179 с.

31. Комаров А.С. Венская конвенция 1980 г. и Принципы УНИДРУА. — В кн.: Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию её применения Россией / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2002. С. 9-13.

32. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. В.Б. Исаков. М.: Юрайт-Издат, 2002. 304 с.

33. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации, постатейный / Под ред. Е.А. Суханова, A.JI. Маковского. — М.: Юристъ, 2002. 538 с.

34. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова; Ин-т государства и права РАН. М: Юрайт-Издат, 2004. 486 с.

35. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья (постатейный) / Отв. ред. Л.П. Ануфриева. М.: Волтерс Клувер, 2004. 656 с.

36. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Отв. ред.: Н.И. Марышева, К.Б. Ярошенко. -М: Контракт; Инфра-М, 2004. 578 с.

37. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации Часть третья (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. 304 с.

38. Кох X., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение / Пер. с нем. Ю.М. Юмашева. — М.: Междунар. отношения, 2001. 480 с.

39. Кудашкин В.В. Правовое регулирование международных частных отношений. — СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004. 378 с.

40. Кудашкин В.В. Принцип тесной связи в международном частном праве // Законодательство и экономика. 2004. № 9. С. 106-118.

41. Кукин А. Соотношение Принципов УНИДРУА и Венской Конвенции международной купли-продажи товаров // Законодательство и экономика. 2000. № 4. С. 46-50.

42. Лебедев С.Н. Листая страницы истории. В кн.: Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров. К 10летию её применения Россией / Сост. М.Г. Розенберг. — М.: «Статут», 2002. С. 4-8.

43. Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. — М.: «Спарк», 2002. 1007 с.

44. Марышева Н., Звеков В. Новая кодификация норм международного частного права//Хозяйство и право. 2002. № 5. С.З -10.

45. Международное частное право: Учебник / Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева и др.; Отв. ред. Г.К. Дмитриева. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2003. 688 с.

46. Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Н.И. Марышева. М.: Юристъ, 2004. 604 с.

47. Монастырский Ю.Э. Господствующие доктрины коллизионного права в США. Дисс. канд. юрид. наук. -М., 1999. 135 с.

48. Монастырский Ю.Э. Основные особенности пророгационных соглашений в Российской Федерации // Московский журнал международного права. 2002. № 2. С. 174-185.

49. Морозова Ю.Г. Оговорка о публичном порядке в международном частном праве: понятие и современный порядок применения. Дисс. . канд. юрид. наук. -М., 2001. 158 с.

50. Мосс Д.К. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража. Дисс. . канд. юрид. наук. — М., 1996.

51. Муранов А.И. Проблема «обхода закона» в материальном и коллизионном праве. Дисс. канд. юрид. наук. М., 1999. 272 с.

52. Муранов А.И. Интересное коллизионное решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ: применение того национального права, которое счел бы применимым иностранный арбитраж // www.muranov.ru.

53. Нешатаева Т.Н. Международное частное право и международный гражданский процесс: Учебный курс в трех частях. — М.: ОАО «Издательский дом "Городец"», 2004. 624 с.

54. Полевая О.С. Исковая давность в российском гражданском праве. Дисс. . канд. юрид. наук. М., 2004. 194 с.

55. Поляков А.В. Общая теория права. Курс лекций. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. 642 с.

56. Принципы международных коммерческих договоров. — М.: Междунар. отношения, 2003. 288 с.

57. Рамзайцев Д.Ф. Внешнеторговый арбитраж в СССР. — М.: Госюриздат, 1952. 144 с.

58. Рамзайцев Д.Ф. Договор купли-продажи во внешней торговле СССР.-М.: Внешторгиздат, 1961. 184 с.

59. Розенберг М.Г. Исковая давность в международном коммерческом обороте: практика применения. М.: «Статут», 1999. 144 с.

60. Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. М.: Книжный мир, 2000. 832 с.

61. Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. — М.: «Статут», 2000. 299 с.

62. Розенберг М.Г. Международная купля-продажа товаров (Комментарий к законодательству и практике разрешения споров). — М.: Юрид. фирма «КОНТРАКТ», «ИНФРА-М», 2001. 368 с.

63. Розенберг М.Г. Венская конвенция 1980 г. в практике МКАС при ТПП РФ. В кн.: Венская конвенция ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию её применения Россией / Сост. М.Г. Розенберг. - М.: «Статут», 2002. С.27-30.

64. Розенберг М.Г. Из практики Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2002. № 1. С. 41-57.

65. Розенберг М.Г. Актуальные вопросы практики разрешения споров в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2003. № 12. С. 112-121.

66. Розенберг М.Г. Некоторые актуальные вопросы применения иностранного гражданского права российскими судами // Хозяйство и право. 2003. №2. С. 121-128.

67. Рубанов А.А. Принцип автономии воли. В кн.: Международное частное право. Современные проблемы. В 2-х книгах. Кн.1 / Отв. ред. М.М. Богуславский.-М.: Наука, 1993. С.165-181.

68. Саушкин Д.В. Коллизионные нормы и арбитражные соглашения во внешнеторговых контрактах. Дисс. . канд. юрид. наук. СПб., 1994. 193 с.

69. Седов В.М. Применимое право во внешнеэкономических контрактах // Южно-Уральский юридический вестник. 2002. № 7. С.74-75.

70. Словарь иностранных слов. М.: Рус. яз., 1987. 608 с.

71. Тимохов Ю. Некоторые особенности рассмотрения споров в международном коммерческом арбитраже // Хозяйство и право. 2002. № 12. С. 98-111.

72. Толстых В.Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве: проблемы толкования и применения раздела VII части третьей ГК РФ. М.: «Спарк», 2002. 244 с.

73. Толстых В.Л. Международное частное право: коллизионное регулирование. СПб.: Изд-во Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. 526 с.

74. Третьяков С.В. Автономия воли и односторонние коллизионные нормы в международном частном праве // Вестник Московского Университета. Серия 11. Право. 2002. № 5. С. 90-100.

75. Третьяков С.В. Юридическая природа автономии воли в международном частном праве. Автореф. дисс. . канд. юрид. наук. М., 2003. 24 с.

76. Тригубович Н.В. Автономия воли в международном частном праве. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Саратов, 1999. 25 с.

77. Федосеева Г.Ю. Международное частное право. — М.: Профобразование, 2002. 319 с.

78. Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли в российском международном частном праве. В кн.: Актуальные вопросы гражданского права. -М.: «Статут», 1999. С.422-461.

79. Франке У. Об арбитражной реформе 1999 года в Швеции (Приложение к Регламенту Арбитражного Института Торговой палаты Стокгольма) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Международные правовые акты.

80. Цвайгерт К., Кётц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2-х тт. Том 2. - Пер. с нем. - М.: Между нар. отношения, 1998. 512 с.

81. Чешир Дж., Норт П. Международное частное право / Пер. с англ. С.Н. Андрианова. -М.: Прогресс, 1982. 496 с.

82. Шах К. Международное гражданское процессуальное право. Учебник / Пер. с нем. -М.: БЕК, 2001. 560 с.

83. Шмиттгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. / Пер. с нем. М.: Юридическая литература, 1993. 511 с.

84. Эрделевский А. Толкование договора // Российская юстиция. 1999. №4. С. 13.

85. Эрделевский A.M. О толковании закона // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Комментарии законодательства.4

86. Материалы юридической практики

87. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16.02.1998 г. № 29 «Обзор судебно-арбитражной практики разрешенияспоров по делам с участием иностранных лиц» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. № 4. С. 38-56.

88. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 02.06.1999 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 11. С. 7-8.

89. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25.09.1998 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №3. С. 12-14.

90. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 12.05.1999 г. № КГ-А40/1344-99 // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

91. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10.08.1999 г. № КГ-А40/ 2425-99 // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

92. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 14.11.2000 г. № КГ А40/5200-00 // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика. - *

93. Постановление Федерального Арбитражного Суда Московского округа от 26.09.2002 г. № КГ А40/6329-02 // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

94. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 03.03.1995 г. (дело №304/1993) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

95. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 25.04.1995 г. (дело № 142/1994) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

96. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 10.02.1997 г. (дело № 408/1995) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

97. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 26.02.1998 г. (дело № 242/1996) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

98. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 30.12.1998 г. (дело № 62/1998) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

99. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 09.04.1999 г. (дело № 314/1999) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999-2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2002. С. 76-78.

100. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 28.05.1999 г. (дело № 243/1998) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999-2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2002. С. 99-102.

101. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 18.10.1999 г. (дело № 385/1998) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999-2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2002. С. 159-163.

102. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 24.01.2000 г. (дело № 054/1999) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999-2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2002. С. 180-191.

103. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 02.02.2000 г. (дело № 071/1999) // Практика Международногокоммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999-2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2002. С. 204 - 206.

104. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 03.02.2000 г. (дело № 427/1997) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999-2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2002. С. 207-212.

105. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 15.12.2000 г. (дело № 94/2000) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

106. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 25.01.2001 г. (дело № 88/2000) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 45-50.

107. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 27.02.2001 г. (дело № 276/1999) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 72-75.

108. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 15.05.2001 г. (дело №54/2000) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 97-102.

109. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 30.05.2001 г. (дело № 185/2000) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С.107-114.

110. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 18.09.2001 г. (дело № 243/2000) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 139-141.

111. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 05.11.2001 г. (дело № 66/2001) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. -М.: «Статут», 2004. С. 148-153.

112. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 30.01.2002 г. (дело № 90/2001) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

113. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 28.02.2002 г. (дело № 2/2001) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С.263-266.

114. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 16.04.2002 г. (дело № 222/2001) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 313-317.

115. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 05.06.2002 г. (дело № 11/2002) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 353-359.

116. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 06.09.2002 г. (дело № 217/2001) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 408-420.

117. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 11.10.2002 г. (дело № 62/2002) // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С.429-433.

118. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 24.12.2002 г. (дело № 101/2002) // Практика Международногокоммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001-2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: «Статут», 2004. С. 463-468.

119. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 25.06.2003 г. (дело № 151/2002) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

120. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 30.01.2004 г. (дело № 141/2003) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

121. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 03.02.2004 г. (дело № 71/2003) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

122. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 04.03.2004 г. (дело № 45/2003) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

123. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 09.03.2004 г. (дело № 91/2003) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

124. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 19.03.2004 г. (дело № 135/2003) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

125. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 12.04.2004 г. (дело № 11/2003) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

126. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 26.04.2004 г. (дело № 96/2003) // Справочно-правовая система : Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

127. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ от 27.04.2004 г. (дело № 156/2003) // Справочно-правовая система Консультант Плюс. Раздел Судебная практика.

Автор: Малкин, Олег Юрьевич
Город: Москва
Год: 2005
Звание: кандидата юридических наук
КОД ВАК: 12.00.03

Диссертация

Автономия воли во внешнеэкономических сделках тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

Автономия воли во внешнеэкономических сделкахтекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.03 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Автономия воли во внешнеэкономических сделках»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Малкин, Олег Юрьевич, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Автономия воли во внешнеэкономических сделках"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право", Малкин, Олег Юрьевич, Москва

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Автономия воли во внешнеэкономических сделках»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Автономия воли во внешнеэкономических сделках»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Малкин, Олег Юрьевич, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Автономия воли во внешнеэкономических сделках"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право", Малкин, Олег Юрьевич, Москва

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Автономия воли во внешнеэкономических сделках»