Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне

Гарбатович, Денис Александрович

Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной сторонетекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.08 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне»

На правах рукописи

Гарбатович Денис Александрович

Квалификация уголовно-правовых деяний \ по субъективной стороне

Специальность: 12.00.08-уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата юридических наук

Челябинск-2004

Работа выполнена на кафедре уголовного права и криминологии ГОУВПО «Челябинский государственный университет».

Научный руководитель - доктор юридических наук,

профессор Базаров Рустам Ахтамович

Официальные оппоненты: доктор юридических наук,

профессор Костюк Михаил Фёдорович; кандидат юридических наук, доцент Золотухин Сергей Николаевич

Ведущая организация: Тюменский юридический институт МВД России

Защита состоится декабря 2004 г. в «/£?» час. на заседании

диссертационного совета К 212.296.03 при ГОУВПО «Челябинский государственный университет» по адресу: 454021, г. Челябинск, ул. Бр. Кашириных, 129.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Челябинского государственного университета.

Автореферат разослан «#?» ноября 2004 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

-k

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В соответствии с ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Данное конституционное положение находит свою реализацию в ряде принципах уголовного права, в частности в принципе вины (ст. 5 УК РФ), который означает, что лицо подлежит уголовной ответственности лишь за то общественно опасное деяние и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. К сожалению, в правоприменительной деятельности в процессе квалификации уголовно-правовых деяний нередко допускаются ошибки, связанные в том числе и с нарушением данного принципа.

Анализ судебной практики свидетельствует, что многие ошибки обусловлены серьёзными недостатками, допущенными при производстве дознания и предварительного следствия. Не по всем делам обеспечивается всестороннее, полное и объективное исследование фактических обстоятельств совершённого преступления, не выясняется направленность умысла виновного, цель и мотив содеянного им1.

Иногда сами суды без надлежащей оценки обстоятельств, предшествовавших преступлению, основывают своё решение на не всегда правильном представлении о xapaicrepe происшедшего события, не уточняя мотивов поведения осуждённого, не в достаточной мере выясняют содержание и направленность его умысла, зачастую принимают во внимание лишь тяжесть причинённого вреда, что порой приводит к неправильной квалификации преступных действий виновных2. В то же время в научных рекомендациях специалистов обращается внимание на то, что именно учет

1 См.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора за 1996 год II Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 11. С. 15; Колосовский В. В. Ошибки в квалификации уголовно-правовых деяний: Дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск. 2003. С. 11.

" См.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора за 1997, 1998,1999,2000,2001 года II Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 1. С. 23; 1999. № 12. С. 13; 2000. N2 10. С. 21; 2001. № 9. С. 16-17; 2002. № 10. С. 21.; Любшев Ю. В. Адвокат в уголовном деле. М„ 1997. С. 234.; Адельханян С. Субъективная сторонз~осо6о'-*Т5('лМго преступления против здоровья (ч. 4 ст. 111 УК РФ) И Уголовное право. 2000. № I. С.

содержания субъективной стороны преступления является обязательным условием для правильной квалификации преступных деяний3.

В юридической литературе, сотрудниками правоохранительных органов уделяется недостаточно внимания установлению субъективной стороны при квалификации посткриминального поведения. В основном акцент делается на внешней, то есть объективной стороне соответствующего посткриминального поведения, в результате чего нередко допускаются ошибки при квалификации указанных уголовно-правовых деяний.

Последствием таких ошибок является необоснованное освобождение лица от уголовной ответственности за совершённое преступление либо наоборот, привлечение лица к уголовной ответственности даже в случае его деятельного раскаяния, незаконная отмена условного осуждения или условно-досрочного освобождения, противоправная замена одного уголовного наказания на более тяжкое наказание при ошибочной квалификации в поведении лица таких деяний, как неисполнение условно осуждённым возложенных на него судом обязанностей или признание лица, злостно уклоняющимся от отбывания определённого вида наказания.

Всё это говорит о том, что наука уголовного права, а также сложившаяся практика в сфере привлечения лица к уголовной ответственности и назначения наказания нуждается в более углублённом получении знаний относительно посткриминального поведения, в частности о субъективной стороне посткриминальных деяний и правилах их квалификации.

Не всегда верно сотрудниками правоохранительных органов и судьями квалифицируются общественно опасные деяния невменяемых. Порой при квалификации указанных деяний не принимается во внимание субъективная сторона в действиях невменяемого. Тем не менее, при квалификации данных деяний необходимо учитывать и особенности психического отношения невменяемого к совершённому им действию и наступившим общественно опасным последствиям. На практике психическое отношение лица,

1 См Научно-методические основы квалификации преступлений / Оте Рел М. К Кислицын М ~ Архлнеяьск. 2001 С 77

совершившего общественно опасное деяние, учитывается только при установлении состояния невменяемости. При квалификации же указанного деяния его субъективная сторона, к сожалению, во внимание не принимается, что иногда ведёт к неправильному установлению соответствующей статьи УК РФ, предусматривающей признаки конкретного состава преступления, следствием чего является необоснованное применение принудительных мер медицинского характера.

Несмотря на то, что обстоятельства, исключающие преступность деяния, имеют важное юридическое значение, которое заключается в том, что при их установлении исключается уголовная ответственность лица за совершённое им деяние, сотрудники правоохранительных органов при доказывании наличия данных обстоятельств часто ограничивается рассмотрением лишь объективной стороны соответствующего деяния. В результате такого подхода к квалификации деяний, совершённых при обстоятельствах, исключающих их общественную опасность, остаётся без должного внимания психическое отношение лица к совершённым им действиям, то есть его субъективная сторона, реализованная в соответствующем уголовно-правовом деянии. Результатом такой квалификации является неправильное установление в действиях лица наличия или отсутствии обстоятельства, исключающего преступность деяния, что ведёт к необоснованному освобождению лица от уголовной ответственности, либо наоборот безосновательному привлечению лица к уголовной ответственности.

Изложенное показывает существующую потребность сотрудников правоохранительных органов и судей в получении рекомендаций и правил квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне, что и предопределило выбор темы диссертационного исследования и его актуальность.

П.СДагель, Л. Иногамова-Хегай, М. И. Ковалёв, А. П. Козлов, Д. П. Котов, В. Н. Кудрявцев, Б. А. Куринов, А. И. Рарог, С. А. Тарарухин, Н. А. Трайнин, В. А. Якушин и другие.

Проблемы квалификации общественно опасных деяний невменяемых в своих работах освещали такие учёные как: Ю. М. Антонян, С. В. Бородин, М.И. Михеев, Г. В. Назаренко, С. Улицкий и другие.

Вопросы, связанные с квалификацией посткриминальных и иных уголовно-правовых деяний в своих трудах освещали такие учёные как: Р.А.Базаров, Ю. В. Баулин, Н. Д. Иванов, И. А. Мар^лова, К. А. Панько, P.A. Сабитов, В. В. Сверчков, В. И. Ткаченко, и другие.

Несмотря на наличие значительного числа работ, посвящённых проблемам квалификации уголовно-правовых деяний, до сих пор между специалистами происходят дискуссии по вопросам, связанным с квалификацией уголовно-правовых деяний, отсутствуют единые подходы к решению той или иной проблемы. Сотрудники правоохранительных органов и судьи порой испытывают трудности при квалификации уголовно-правовых деяний, вследствие недостаточного акцентирования свого внимания на психическом отношении лица к совершаемым им действиям (бездействию) и наступившим последствиям. Всё сказанное является следствием существующей потребности науки уголовного права, сотрудников правоохранительных органов и судей в получении специального исследования, посвященного проблемам квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является деятельность правоохранительных органов и суда по осуществлению квалификации уголовно-правовых деяний.

Предметом исследования являются нормы уголовного права, приговоры и определения судов, в которых отражена квалификация уголовно-правовых деяний, правила и рекомендации по осуществлению квалификации уголовно-правовых деяний.

Цели и задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования заключаются в формулировании и обосновании научно-практических правил и рекомендаций сотрудникам правоохранительных органов и судьям, предназначенных для уменьшения количества ошибок и устранения противоречий, связанных с квалификацией уголовно-правовых деяний по субъективной стороне; в выработке предложений по совершенствованию норм уголовного законодательства, а также некоторых руководящих постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Достижение данной цели обусловило постановку и решение следующих задач научного исследования: анализ судебной практики Верховного Суда РСФСР и Верховного Суда РФ, касающийся квалификации уголовно-правовых деяний; выявление типичных ошибок, совершаемых сотрудниками правоохранительных органов и судьями, возникающих у них в процессе квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне, а также разработка правил и рекомендаций по устранению соответствующих ошибок; анализ существующих правил и рекомендаций по вопросам квалификации уголовно-правовых деяний, выявление имеющихся противоречий между указанными правилами, попытка разработать единые подходы по устранению этих противоречий; выявление несовершенства норм уголовного законодательства, затрудняющих квалификацию уголовно-правовых деяний по субъективной стороне и внесение предложений по изменению соответствующих уголовно-правовых норм, а также по дополнению Науку уголовного права новыми определениями и понятиями.

Методология и методика исследования. Методологическая основа исследования составила диалектический и системный подходы к познанию объекта и предмета исследования.

Методику диссертационного исследования составили формально-юридический (догматический), историко-правовой, статистический, логико-юридический методы.

Эмпирическую основу исследования составили:

- опубликованная судебная практика Верховного Суда РСФСР и Верховного Суда Российской Федерации: по уголовным делам о преступлениях против жизни и здоровья граждан, собственности, в сфере незаконного оборота наркотических средств, оружия и других преступлениях; о положительных посткриминальных поступках и отрицательных посткриминальных проступках; об общественно опасных деяниях невменяемых; об иных уголовно-правовых деяниях, совершённых при обстоятельствах, исключающих их преступность (с 1969 г. по 2003 г.);

- Обзоры судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за период с 1996 г. по 2001 г. в части, касающейся квалификации уголовно-правовых деяний.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые исследование было проведено с позиции системного подхода к проблеме осуществления квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне.

В диссертации содержатся отличающиеся научной новизной положения, касающиеся: понятия преступления с формальным составом, совершенного умышленно; понятий умышленного положительного посткриминального поступка и умышленного отрицательного посткриминального проступка; правил квалификации посткриминальных уголовно-правовых деяний и общественно опасных деяний невменяемых по субъективной стороне; совершенствования действующего уголовного законодательства России и введения новых уголовно-правовых норм, способствующих эффективной квалификации уголовно-правовых деяний.

правовых деяний; в подготовке предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства, а также некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Результаты исследования могут быть использованы в правоприменительной практике судов и правоохранительных органов в процессе квалификации соответствующих уголовно-правовых деяний; в учебном познавательном процессе в образовательных учреждениях высшего профессионального образования по специальности «юриспруденция» - при чтении лекций и ведении семинаров по уголовному праву и спецкурсу теория квалификации уголовно-правовых деяний; в дальнейшей научно-исследовательской работе, посвящённой проблемам квалификации уголовно-правовых деяний.

Основные положения и выводы диссертации, выносимые на защиту:

1. Диссертант пришёл к выводу, что лицо при совершении умышленных преступлений не всегда осознаёт общественную опасность своего деяния, особенно указанная ситуация характерна при совершении умышленных преступлений с формальными составами.

Для квалификации умышленного преступления с формальным составом достаточно, чтобы лицо осознавало фактический характер своих действий (бездействия), желало их совершение и действовало при этом с необходимой внимательностью и предусмотрительностью.

Если же лицо осознавало фактический характер своих действий (бездействия) и желало их совершение, но при необходимой внимательности и предусмотрительности не стало бы их совершать, так как осознало бы их общественную опасность, то уголовно-правовое деяние следует квалифицировать как неосторожное преступление, совершённое по небрежности, при условии, что лицо должно было и могло осознать общественную опасность своих действий (бездействия).

2. В диссертации обосновывается необходимость внесения изменений в часть 2 статьи 26 УК РФ, которую предлагается изложить в следующей редакции:

«2. Преступление признаётся совершённым с прямым умыслом, если лицо осознавало фактический характер или общественную опасность своих действий (бездействия) и желало их совершить, а также, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления».

3. Обосновывается необходимость внесения изменений в часть 3 статьи 26 УК РФ, разработан проект данной нормы в новой редакции:

«3. Преступление признаётся совершённым по небрежности, если лицо не осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло осознавать общественную опасность своих действий (бездействия) или предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий».

4. Определённую трудность при квалификации преступлений вызывают те ситуации, когда достаточно сложно решить вопрос о том, какой именно из мотивов преступного деяния имел решающее значение, или когда для самого лица каждый из мотивов имел равную значимость, и при отсутствии одного из мотивов преступление бы данное лицо не совершило. В диссертации доказывается положение, согласно которому, если указанные мотивы и цели закреплены законодателем в диспозиции уголовно-правовой нормы в качестве признаков основного состава преступления либо в качестве квалифицирующих признаков, то при квалификации соответствующего преступного деяния необходимо учитывать все мотивы и цели, которые равным образом явились побудительными причинами, и для достижения которых было совершено квалифицируемое общественно опасное деяние.

5. Обосновывается целесообразность внесения изменений в пункт «в» части 4 статьи 290 УК РФ получение взятки, разработан проект данной нормы в следующей редакции, а именно: «в) в целях получения имущества в крупном размере».

В пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» целесообразно добавить абзац 3 следующего содержания: «Получение лицом взятки, совершённой в целях завладения имуществом в крупном размере, считается оконченным с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей, независимо от того составляет ли полученная часть ценностей крупный размер или нет».

6. Для правильной квалификации общественно опасного деяния, совершённого лицом в состоянии невменяемости, необходимо также принимать во внимание и сопутствующее совершению указанного деяния соответствующее психическое отношение лица, а не только объективную сторону соответствующего деяния.

Субъективная сторона в общественно опасном деянии невменяемого, а именно интеллектуальный и волевые элементы его психической деятельности, напрямую зависит от определённого состояния невменяемости.

7. Аргументируется положение, что лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния способно было осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и способно было руководить ими, но вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики не способно было осознавать общественную опасность совершаемых действий (бездействия), также должно признаваться находившимся в состоянии невменяемости.

В связи с данным положением, представляется целесообразным внести изменение в часть 1 статьи 21 УК РФ, а именно: союз «и», соединяющий

способность лица осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и способность лица осознавать общественную опасность совершаемого им деяния, необходимо дополнить союзом «или».

8. Разработаны и сформулированы понятия, раскрывающие содержание субъективной стороны посткриминального деяния:

- вина в посткриминальном поведении - это психическое отношение лица к совершённому им посткриминальному деянию, выраженное в форме умысла;

- отрицательный посткриминальный проступок признаётся совершённым умышленно, если лицо осознавало фактический характер и (или) общественную вредность своих действий (бездействия) и желало их совершение;

- положительный посткриминальный поступок признаётся совершённым умышленно, если лицо осознавало фактический характер и общественную полезность (или общественную безвредность) своих действий (бездействия) и желало их совершить, а также, если лицо осознавало общественную полезность своих действий, предвидело возможность наступления общественно полезных последствий и желало их наступления.

9. Обосновывается необходимость внесения изменений в часть 1 статьи 28 УК РФ, разработан проект данной нормы в новой редакции:

«1. Деяние признаётся совершённым невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не должно было или не могло осознавать общественную опасность своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть».

обязанности по отбытию наказания, должно осознавать, совершает ли оно данное деяние по уважительным причинам или нет.

Если лицо понимало, что уклоняется от отбытия определенного вида наказания по неуважительным причинам, то такое деяния следует квалифицировать как отрицательный посткриминальный проступок со всеми вытекающими из него уголовно-правовыми последствиями.

Если же лицо считало, что не исполняет обязанности по отбытию определённого вида наказания именно по уважительным причинам, то данное деяние не должно квалифицироваться в качестве отрицательного посткриминального проступка при условии, что и уголовно-исполнительный орган считает данные причины уважительными.

11. В диссертации аргументируется предложении об исключении из части 3 статьи 41 УК РФ такого признака необоснованного риска как «заведомость». Заведомость свойственна прямому и косвенному умыслу, а не легкомыслию или небрежности, которые характеризует субъективную сторону превышения пределов обоснованного риска.

Апробация результатов исследования. Диссертация прошла обсуждение на заседании кафедры уголовного права и криминологии Челябинского государственного университета. Основные положения диссертации были внедрены в учебный процесс на практических занятиях юридического факультета Челябинского государственного университета, нашли отражение в четырёх публикациях автора, на научных практических конференциях проводимых в университетах и институтах г. Челябинска: в ЮжноУральском государственном университете (апрель 2003 г., ноябрь 2003 г., январь 2004 г., апрель 2004 г.), в Российской академии правосудия (апрель 2004 г.), в Челябинском государственном университете (апрель 2004 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Структура работы соответствует целям и задачам диссертации, методологии и методике её исследования.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРАЖНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность данного исследования, состояние научной разработки по указанной теме, определяется объект и предмет исследования, цель и задачи, раскрывается методология и методика исследования, отражается научная новизна диссертации, её теоретическая и практическая значимость.

Первая глава диссертации «Квалификация преступлений по субъективной стороне» состоит из четырёх параграфов, первым из которых «Вина и квалификация преступлений». В данном параграфе автор пришёл к выводу, что на практике возможны ситуации, когда при совершении некоторых умышленных преступлений лицо не всегда осознаёт общественную опасность своих действий (бездействия).

Включение в понятие умышленного преступления осознания лицом общественной опасности своих действий (бездействия) в большей степени является следствием объективного вменения, так как лицо в некоторых случаях может и не осознавать общественно опасный характер совершаемого деяния, хотя это деяние будет относиться к числу умышленных уголовно-наказуемых поступков. Возможны ситуации, когда лицо будет осознавать и считать, что его действия (бездействие), а также их последствия создают опасность для общественных интересов, в то время как они на самом деле не будут признаваться законодателем в качестве преступных деяний4.

В тоже время, вменять данному лицу осознание общественной опасности совершённого деяния при отсутствии такого осознания является не совсем корректным. Думается, что есть смысл сформулировать правила квалификации преступлений по субъективной стороне, когда лицо не осознаёт общественную опасность своего деяния, а также учесть указанное положение при изменении формулировок соответствующих форм вины.

Существующие в Уголовном кодексе Российской Федерации законодательные формулировки прямого умысла и небрежности

1 См Скляров С. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России // Уголовное право 20003 №2 С 73

ориентированы только на преступления с материальными составами и, в соответствии с буквой закона абсолютно неприемлемы к преступлениям с формальными составами, что является свидетельством о необходимости изменения указанных формулировок.

Предложенные диссертантом изменения определений прямого умысла и небрежности теперь не требуют от правоприменителя расширительного толкования уголовного закона, чтобы квалифицировать преступное деяние по статье УК РФ, предусматривающей соответствующий формальный состав преступления, а также облегчают квалификацию преступного деяния в случаях, когда лицо, совершая преступление, не осознаёт его общественной опасности.

Во втором параграфе «Квалификация преступлений по мотиву и цели» автором рассмотрена проблема квалификации преступлений в тех ситуациях, когда бывает достаточно сложно решить вопрос о том, какой именно из мотивов преступного деяния имел решающее значение. Данная ситуация характерна в тех случаях, когда для самого лица каждый из мотивов имел равную значимость, и при отсутствии одного из мотивов преступление бы данное лицо не совершало.

Диссертантом аргументируется положение, согласно которому, если указанные мотивы и цели закреплены законодателем в диспозиции уголовно-правовой нормы в качестве признаков основного состава преступления либо в качестве квалифицирующих признаков, то при квалификации соответствующего преступного деяния необходимо учитывать все мотивы и цели, которые равным образом явились побудительными причинами, и для достижения которых было совершено квалифицируемое преступное деяние.

Некоторые мотивы и цели являются несовместимыми между собой, и преступление может быть совершено по причине какого-либо одного мотива или для достижения какой-либо одной цели. Квалификация преступления признаётся неправильной, если итоговая оценка преступному деянию будет заключать в себе несовместимые между собой мотивы и цели, поэтому имеет

значение чётко определить, какие мотивы и цели между собой являются несовместимыми.

Корыстный мотив при совершении преступления не может быть совместимым с таким мотивом, как хулиганские побуждения либо одновременно являться побудительной причиной преступления, когда оно совершается по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести.

Хулиганский мотив не может быть сразу в таких преступлениях, которые совершаются из корыстных побуждений либо в целях скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а также по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести или, если преступление совершено с целью использования органов или тканей потерпевшего.

Преступление, совершаемое с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, не может совершаться из хулиганских побуждений, по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести, а так же не может быть совершено с целью использования органов или тканей потерпевшего.

Автору представляется спорной позиция Пленума Верховного Суда РФ, который в п. 13 своего постановления от 27 января 1999г. «О судебной практике по делам об убийстве» считает, что квалификация по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ совершённого виновным убийства определённого лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч< 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства5. •

' См/ Российская газета. 1999,9 февраля.

деяние уже не может быть совершено в целях использования органов или тканей потерпевшего либо по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести.

Преступление, совершаемое по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести, не может одновременно совершаться в целях использования органов или тканей потерпевшего.

Автор исследования полагает, что есть смысл точно указать, какие мотивы и цели преступления являются между собой совместимыми, то есть могут одновременно сосуществовать как побудительные причины преступления либо как желаемые результаты, для реализации которых совершается само преступление.

Корыстные побуждения могут одновременно существовать в таких преступлениях, которые совершаются: 1) в отношении лица или его близких, в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; 2) с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение; 3) в целях использования органов или тканей потерпевшего.

Преступление, совершённое в отношении лица или его близких в целях воспрепятствования правомерному осуществлению данным лицом своей служебной деятельности или выполнению им общественного долга, может быть одновременно совершено из корыстных, хулиганских побуждений, а также совершено в целях скрыть другое преступление или облегчить его совершение.

При квалификации преступлений необходимо устанавливать, какой мотив или цель имели решающее значение по сравнению с другими побудительными факторами, и тем самым определили весь ход волевого процесса соответствующего преступного деяния. В итоговой уголовно-правовой оценке преступления необходимо учитывать только этот господствующий мотив или цель.

Если виновное лицо сомневается, какой именно мотив или цель имели решающее для него значение и тем самым детерминировали его поведение, или когда каждый из установленных мотивов или целей был одинаково важен для виновного, при отсутствии одного из которых преступление не было бы им совершено, диссертанту представляется, что при квалификации соответствующего преступного деяния нужно учитывать каждый из этих мотивов или целей.

В третьем параграфе «Квалификация неоконченного преступления по субъективной стороне» исследователем обосновывается положение, согласно которому квалифицировать неоконченное преступление с квалифицирующими признаками следует в соответствии с направленностью умысла виновного.

Если лицом при совершении преступного посягательства охватывались квалифицирующие признаки, относящиеся к объективной стороне состава преступления, но реально достигнуты им не были по независящим от этого лица обстоятельствам, то содеянное виновным надлежит квалифицировать как покушение на преступление с этими квалифицирующими признаками. Указанное правило должно применяться даже в тех случаях, если содеянное уже содержит состав оконченного простого преступления.

На основании изложенного, диссертанту представляется спорной позиция, занимаемая Пленумом Верховного Суда РФ, который в п. 5 постановления от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» рекомендует убийство одного человека и покушение на убийство другого человека, независимо от последовательности преступных действий, квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ6.

Автором обосновывается, что убийство одного лица и покушение на убийство другого лица, при едином умысле виновного на убийство двух лиц, следует квалифицировать по тому же принципу, как квалифицируют кражу

" См : Российская газета. 1999, 9 февраля.

при намерении виновного совершить хищение чужого имущества в крупном размере, когда размер похищенного не является крупным. Совершённые деяния убийцей следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть как покушение на убийство двух лиц7. Дополнительной квалификации оконченного убийства по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 в данном случае не требуется. Если квалифицировать рассматриваемые действия по совокупности преступлений, то есть по ч. 1 или 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105, то итоговое уголовное наказание будет строже, чем за оконченное убийство двух лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Диссертант пришёл к выводу, что если при полном осуществлении единого общественно опасного намерения лица, соответствующее деяние квалифицируется как оконченное преступление, то логичнее признать, что в случае осуществления лицом этого же единого общественно опасного намерения не в полном объёме содеянное должно квалифицироваться как соответствующее неоконченное преступление. Складывается странная ситуация, когда при полной реализации психического отношения лица сотрудники правоохранительных органов и судьи квалифицируют уголовное деяние как одно преступление, в то время как при неосуществлении подобного психического отношения по не зависящим от этого лица обстоятельствам, деяние квалифицируется уже как два преступления: одно оконченное преступление и неоконченное (покушение).

При добровольном отказе от совершения преступления необходимо правильно оценивать те обстоятельства, которые явились причиной формировании волевого момента соответствующего уголовно-правового деяния. Лицо должно осознавать именно возможность доведения преступного деяния до конца. Если лицо не осознаёт такую возможность, общественно опасные действия прерываются и желаемые общественно

1 См.: Ииогамова-Хегай Л. Конкуренция норм уголовного права. М., 1999. С.134; Феоктистов М., Бочаров Е Квалификация убийств: некоторые вопросы теории и практики // Уголовное право. 2000. >(■_• 2. С. 66; Благов Е. Конкуренция части и целого при неокончешюм преступлении и соучастии // Уголовное право. 2004. № 1. С. 11; Бабий Н. Ответственность за убийство двух или более лиц// Законность. 2004 № 8. С 38.

опасные последствия не наступают по независящим от лица обстоятельствам, содеянное следует квалифицировать как неоконченное преступление.

Исследователю обоснованно представляется, что угрозу разоблачения или задержания виновного не следует однозначно относить к непреодолимым обстоятельствам, при наличии которых невозможен добровольный отказ от совершения преступления. Каждый человек индивидуален, а, следовательно, по-разному воспринимает те или иные события.

Если реальная угроза разоблачения или задержания виновного повлияла на волевую деятельность и желание лица таким образом, что оно восприняло данную угрозу как непреодолимое препятствие для достижения желаемого результата, а именно для завершения преступления, то при прекращении им преступной деятельности содеянное следует квалифицировать как неоконченное преступление (приготовление или покушение).

Если лицо осознавало реальную угрозу его разоблачения или задержания, осознавая одновременно возможность совершить преступление, тем не менее, не воспринимало данную угрозу как непреодолимое препятствие для достижения желаемого преступного результата, и всё же прекратило свою преступную деятельность по иным мотивам, то содеянное следует квалифицировать как добровольный отказ от совершения преступления при условии, что и другие мотивы также не являлись непреодолимым препятствием для виновного на пути достижения намеченного результата.

В четвёртом параграфе «Квалификация действий соучастников преступления по субъективной стороне» автор исследования отстаивает позицию учёных, согласно которой обязательность совпадения результатов интеллектуальной деятельности соучастников преступления не всегда должно свидетельствовать и предполагать обязательность совпадения их волевых признаков8. Возможны ситуации, когда соучастник осознаёт, что оказывает содействие в совершении преступления, желает оказать такое содействие, но в тоже время само совершение преступления может и не

* См.: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 2. М., 1970. С. 479; Дикаев С. Терроризм: некоторые проблемы квалификации // Российская юстиция. 2003. № 11. С. 34.

желать, а только сознательно допускать его совершение или относиться к нему безразлично, что как раз и характерно для соучастия с косвенным умыслом.

Принимая во внимание тот факт, что термин «умышленно» в уголовном законе раскрыт только через его отношение к преступлению, а преступление и соучастие обладают собственными значениями, представляется, имеет смысл определить также термин «умышленно» и по отношению к соучастию.

Соучастие признаётся совершённым умышленно, если лицо осознавало фактический характер или общественную опасность своих действий (бездействий), а также фактический характер или общественную опасность действий (бездействия) других соучастников, осознавало совместный характер своего деяния с деяниями других соучастников, предвидело в результате таких совместных действий (бездействия) возможность наступления общественно опасного результата и желало как совершение таких совместных действий (бездействия), так и наступление общественно опасного результата, либо не желало его наступления, хотя сознательно его допускало или относилось к нему безразлично.

Вторая глава «Квалификация непреступных уголовно-правовых деяний по субъективной стороне» состоит из трёх параграфов, в которых диссертантом рассмотрены правила и проблемы, связанные с квалификацией по субъективной стороне общественно опасных деяний невменяемых, посткриминальных деяний, а также деяний, совершённых при обстоятельствах, исключающих их преступность.

В первом параграфе «Квалификация общественно опасных деяний невменяемых по субъективной стороне» выдвигается положение, согласно которому общественно опасные деяния невменяемых следует квалифицировать не только по их объективной стороне, но и по субъективной. Субъективная сторона указанных лиц при совершении ими деяний, содержащих признаки определённых составов преступлений, не содержит привычных для нашего понимания преступных мотивов или

преступных целей, а психическое отношение лица к совершаемым им действиям (бездействию) и наступившим общественно опасным последствиям уже не сводится к умыслу или неосторожности.

Тем не менее, не смотря на то, что психическое отношение лица, совершившего общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, не представляет собой вину в уголовно-правовом понимании, определённое психическое отношение лица всё же существует, хоть непосредственно и связано с хроническим психическим расстройством, временным психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики.

Автором обосновывается положение, согласно которому для правильной квалификации общественно опасного деяния, совершённого лицом в состоянии невменяемости, необходимо также принимать во внимание и сопутствующее совершению указанного деяния соответствующее психическое отношение лица. Диссертант считает, что общественно опасные деяния невменяемых следует квалифицировать в зависимости от того, какой из элементов юридического критерия был установлен при определении состояния невменяемости.

Если в общественно опасном деянии невменяемого был установлен интеллектуальный элемент юридического критерия невменяемости, а именно, если было доказано, что лицо не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), то содеянное лицом в состоянии невменяемости следует квалифицировать по фактически содеянному и по фактически наступившим общественно опасным последствиям.

Если в общественно опасном деянии невменяемого был установлен волевой элемент юридического критерия невменяемости, а именно, если было доказано, что лицо могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), но не могло руководить ими, то содеянное следует квалифицировать по объекту, которому был или мог быть причинён вред, принимая во внимание также и

характер объективной стороны соответствующего общественно опасного деяния. В данном случае необходимо установить на совершение каких общественно опасных действий и на причинение каких общественно опасных последствий было направлено болезненное желание невменяемого, а также выяснить, насколько полностью нашла своё отражение волевая деятельность невменяемого в соответствующих объективных действиях.

Если при определении состояния невменяемости были установлены оба элемента юридического критерия (интеллектуальный и волевой), а именно, если было доказано, что лицо не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), а также руководить ими, то содеянное следует квалифицировать по фактически совершённым действиям и по фактически наступившим общественно опасным последствиям.

Автор пришёл к выводу, что если в общественно опасном деянии невменяемого было установлено, что лицо не способно было осознавать общественную опасность совершаемого деяния, при сохранённых способностях осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и способности руководить ими, общественно опасные деяния невменяемого квалифицируются также как и преступные деяния виновного, совершившего умышленное или неосторожное преступление, и не осознающего общественную опасность содеянного.

Во втором параграфе «Квалификация посткриминальных деяний по субъективной стороне» исследователем снова отмечается, что вина и умысел в уголовном законодательстве строго связаны с понятием «преступление» и в соответствии с буквой закона они не подлежат расширительному толкованию. Диссертант приходит к выводу, что наука уголовного права нуждается в дополнении новыми понятиями вины и умысла относительно посткриминальных деяний. Принимая во внимание психологическую концепцию вины в уголовном праве, предлагается определение вины в посткриминальном поведении, а также определения

умышленного положительного посткриминального поступка и умышленного отрицательного посткриминального проступка.

При раскрытии психического отношения лица к посткриминальному поведению целесообразно также учитывать, как тот или иной состав посткриминального поступка сконструирован в уголовном законе, является ли он формальным или материальным. Так, все отрицательные посткриминапьные проступки считаются оконченными в момент совершения самого деяния, а именно в момент неисполнения возложенных на лицо обязанностей, независимо от наступления последствий, то есть все проступки сконструированы как формальные составы. Следовательно, умысел в отрицательном посткриминальном поведении, нужно определять только в отношении самого деяния.

В отличие от составов отрицательных посткриминальных проступков положительные посткриминальные поступки сконструированы в УК РФ в виде формальных и материальных составов. Таким образом, психическое отношение лица в положительном посткриминальном поступке необходимо определять не только к общественно полезному деянию, но и к общественно полезным последствиям.

Сложность при квалификации таких отрицательных посткриминальных деяний по субъективной стороне как уклонение осуждённого от отбывания определённого вида наказания состоит в том, что ни уголовный закон, ни уголовно-исполнительный закон не дают точного толкования, какие причины при совершении лицом отрицательного постриминапьного проступка являются неуважительными, а какие уважительными. В данном случае необходимо принимать во внимание, как сам осуждённый относился к своему поведению.

При квалификации по субъективной стороне таких отрицательных посткриминальных проступков как злостное уклонение лица от отбывания определённого вида уголовного наказания необходимо иметь в виду, что осуждённые в большинстве случаев будут утверждать, что уклонение от

отбывания соответствующего вида наказания произошло именно по уважительной причине. Следовательно, при вынесении уголовно-правовой оценки уклонению от отбывания наказания важно субъективную сторону данного деяния оценивать в совокупности с другими объективными обстоятельствами совершённого посткриминального деяния, но в первую очередь, устанавливать, как лицо относилось к тому, что уклоняется от наказания, считает ли оно, что указанные проступки совершены по уважительным причинам или нет.

В третьем параграфе «Квалификация по субъективной стороне деяний, совершённых при обстоятельствах, исключающих их преступность» автором указывается, что субъективная сторона деяний, совершённых при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, состоит из психического отношения лица к совершаемым им действиям (бездействию) и наступившим в результате этих действий (бездействия) общественно опасным последствиям, а также из мотива, цели и эмоций, сопровождавших совершение указанных деяний.

Диссертантом поддерживается точка зрения Т. Орешкиной в том, что указание законодателя на заведомость при обоснованном риске, то есть на точное знание лицом о сопряжённости риска с угрозой для жизни многих людей, угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия представляется неудачным9. Исследователем предлагается внести изменение в соответствующее законодательное определение обоснованного риска.

Автором обоснованно предлагаются следующие правила квалификации по субъективной стороне действий, совершённых при обстоятельствах обоснованного риска.

Если лицо осознавало, что риск был заведомо сопряжён с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофой или общественного бедствия, то такое причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам не должно признаваться совершённым в условиях

* См.: Орешкина Т. Обоснованный риск в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния // Уголовное право 1999. № 1, С. 22,

превышения пределов обоснованного риска и оцениваться в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, а должно квалифицироваться как соответствующее умышленное преступление.

Если же лицо осознавало, что риск сопряжён с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофой или общественного бедствия, то есть осознавало абстрактную возможность наступления общественно опасных последствий, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, то такое причинение вреда должно рассматриваться совершённым в условиях превышения пределов обоснованного риска и оцениваться в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

Деяния, совершаемые в условиях, исключающих их преступность, формально содержат признаки какого-либо состава преступления. Но именно благодаря определённой психической деятельности, связанной с совершением указанных действий (бездействия) и причинением вреда охраняемым уголовным законом интересам, данные деяния не признаются преступлениями в связи с отсутствием у них общественной опасности.

В заключении- автор, принимая во внимание полученные в ходе диссертационного изучения результаты, основанные на системном исследовании проблем, возникающих при квалификации уголовно-правовых деяний, сформулировал научно-обоснованные выводы по основным выдвигаемым положениям. Внёс предложения по совершенствованию действующего российского уголовного законодательства в целях повышения эффективности и . законности осуществления квалификации уголовно правовых деяний.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Гарбатович Д. А. Несовершенство понятия прямого умысла в российском уголовном праве // Актуальные проблемы права России и стран СНГ - 2003 г.: Материалы 4 международной научно-практической конференции, посвящённой 60-летию ЮУрГУ и 10-летию специальности «Юриспруденция» в ЮУрГУ. - Челябинск, 2003. - Ч. 2. - С. 205 - 207.

2. Гарбатович Д. А, Добровольность как признак деятельного раскаяния, предусмотренный в примечаниях к ст. ст. 222,223 и 228 УК РФ // Реализация положений Конституции Российской Федерации в законодательстве: Материалы международной научно-практической конференции, посвященной Конституции Российской Федерации. - Челябинск, 2003. Ч. 2. -С. 472-475.

3. Гарбатович Д. А. Некоторые правила и проблемы, связанные с квалификацией преступлений по субъективной стороне И Правовая защита частных и публичных интересов: Материалы международной межвузовской научно-практической конференции (22-23 января 2004 г.). - Челябинск, 2004. -Ч. 1.-С. 301-310.

4. Гарбатович Д. А. Вопросы, связанные с квалификацией неоконченного преступления по субъективной стороне // Актуальные проблемы права России и стран СНГ - 2004г.: Материалы 4 Международной научно-практической конференции, посвященной 75-летию и памяти профессора Ю.Д. Лившица (1-2 апреля 2004 г.). - Челябинск, 2004, Ч. 1. - С. 272 - 274.

РНБ Русский фонд

2007-4

Формат 60x84 1/16. Бумага ВХИ 80 гр. Объем 3,5 усл. п. л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных оригиналов заказчиком в печатном салопе «РЕКПОЛ»

Государственная лицензия на полиграфическую деятельность

ПД № 11-0029 от 18.02.2000 года. / ' "

454048, г. Челябинск, пр. Ленина, 77

тел.(3512)65-41-09 § \

E-mail: rekpol@chel.sumet.ru |

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Гарбатович, Денис Александрович, кандидата юридических наук

Введение.

Глава 1. Квалификация преступлений по субъективной стороне.

§ 1. Вина и квалификация преступлений.

§ 2. Квалификация преступления по мотиву и цели.

§ 3. Квалификация неоконченного преступления по субъективной стороне.

§ 4. Квалификация действий соучастников преступления по субъективной стороне.

Глава 2. Квалификация непреступных уголовно-правовых деяний по субъективной стороне.

§ 1. Квалификация общественно опасных деяний невменяемых по субъективной стороне.

§ 2. Квалификация посткриминальных деяний по субъективной стороне.

§ 3. Квалификация по субъективной стороне деяний, совершённых при обстоятельствах, исключающих их преступность.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне"

Актуальность темы исследования. В соответствии с ч. 1 ст. 46

Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Данное конституционное положение находит свою реализацию в ряде принципах уголовного права, в частности в принципе вины (ст. 5 УК РФ), который означает, что лицо подлежит уголовной ответственности лишь за то общественно опасное деяние и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. К сожалению, в правоприменительной деятельности в процессе квалификации уголовно-правовых деяний нередко допускаются ошибки, связанные, в том числе, и с нарушением данного принципа.

Иногда сами суды без надлежащей оценки обстоятельств, предшествовавших преступлению, основывают своё решение на не всегда правильном представлении о характере происшедшего события, не уточняя мотивов поведения осуждённого, не в достаточной мере выясняют содержание и направленность его умысла, зачастую принимают во внимание лишь тяжесть причинённого вреда, что порой приводит к неправильной квалификации преступных действий виновных . В то же время в научных

1 См.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора за 1996 год // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 11. С. 15; Колосовский В. В. Ошибки в квалификации уголовно-правовых деяний: Дис. . канд. юрид. наук. Челябинск. 2003. С. 11.

2 См.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора за 1997, 1998, 1999, 2000, 2001 года // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. № 1.С. 23; 1999. № 12. С. 13; 2000. № 10. С. 21; 2001. № 9. С. 16-17; 2002. № 10. С. 21.; Любшев Ю. В. Адвокат в уголовном деле. М., 1997. С. 234.; Адельханян С. Субъективная сторона особо тяжкого преступления против здоровья (ч. 4 ст. 111 УК РФ) // Уголовное право. 2000. № 1. С. 4-5. рекомендациях специалистов обращается внимание на то, что именно учет содержания субъективной стороны преступления является обязательным условием для правильной квалификации преступных деяний3.

3 См.: Научно-методические основы квалификации преступлений / Отв. Ред. М. К. Кислицын. М. -Архангельск, 2001. С. 77. невменяемого к совершённому им действию и наступившим общественно опасным последствиям. На практике психическое отношение лица, совершившего общественно опасное деяние, учитывается только при установлении состояния невменяемости. При квалификации же указанного деяния его субъективная сторона, к сожалению, во внимание не принимается, что иногда ведёт к неправильному установлению соответствующей статьи УК РФ, предусматривающей признаки конкретного состава преступления, следствием чего является необоснованное применение принудительных мер медицинского характера.

Несмотря на то, что обстоятельства, исключающие преступность деяния, имеют важное юридическое значение, которое заключается в том, что при их установлении исключается уголовная ответственность лица за совершённое им деяние, сотрудники правоохранительных органов при доказывании наличия данных обстоятельств часто ограничиваются рассмотрением лишь объективной стороны соответствующего деяния. В результате такого подхода к квалификации деяний, совершённых при обстоятельствах, исключающих их общественную опасность, остаётся без должного внимания психическое отношение лица к совершённым им действиям, то есть его субъективная сторона, реализованная в соответствующем уголовно-правовом деянии. Результатом такой квалификации является неправильное установление в действиях лица наличия или отсутствии обстоятельства, исключающего преступность деяния, что ведёт к необоснованному освобождению лица от уголовной ответственности, либо наоборот безосновательному привлечению лица к уголовной ответственности.

Состояние научной разработки темы. Значительный вклад в исследование вопросов квалификации преступлений внесли такие отечественные учёные как: С. В. Бородин, Б. С. Волков, Л. Д. Гаухман, П.С.Дагель, JL Иногамова-Хегай, М. И. Ковалёв, А. П. Козлов, Д. П. Котов, В. Н. Кудрявцев, Б. А. Куринов, А. И. Рарог, С. А. Тарарухин, Н. А. Трайнин, В. А. Якушин и другие.

Вопросы, связанные с квалификацией посткриминальных и иных уголовно-правовых деяний в своих трудах освещали такие учёные как: Р.А.Базаров, Ю. В. Баулин, Н. Д. Иванов, И. А. Маргулова, К. А. Панько, P.A. Сабитов, В. В. Сверчков, В. И. Ткаченко, и другие.

Несмотря на наличие значительного числа работ, посвящённых проблемам квалификации уголовно-правовых деяний, до сих пор между специалистами происходят дискуссии по вопросам, связанным с квалификацией уголовно-правовых деяний, отсутствуют единые подходы к решению той или иной проблемы. Сотрудники правоохранительных органов и судьи порой испытывают трудности при квалификации уголовно-правовых деяний, вследствие недостаточного акцентирования своего внимания на психическом отношении лица к совершаемым им действиям (бездействию) и наступившим последствиям. Всё сказанное является следствием существующей потребности науки уголовного права, сотрудников правоохранительных органов и судей в получении специального исследования, посвященного проблемам квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне.

Цели и задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования заключается в формулировании и обосновании научно-практических правил и рекомендаций сотрудникам правоохранительных органов и судьям, предназначенных для уменьшения количества ошибок и устранения противоречий, связанных с квалификацией уголовно-правовых деяний по субъективной стороне; в выработке предложений по совершенствованию норм уголовного законодательства, а также некоторых руководящих постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Достижение данной цели обусловило постановку и решение следующих задач научного исследования: анализ судебной практики Верховного Суда РСФСР и Верховного Суда РФ, касающийся квалификации уголовно-правовых деяний; выявление типичных ошибок, совершаемых сотрудниками правоохранительных органов и судьями, возникающих у них в процессе квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне, а также разработка правил и рекомендаций по устранению соответствующих ошибок; анализ существующих правил и рекомендаций по вопросам квалификации уголовно-правовых деяний, выявление имеющихся противоречий между указанными правилами, попытка разработать единые подходы по устранению этих противоречий; выявление несовершенства норм уголовного законодательства, затрудняющих квалификацию уголовно-правовых деяний по субъективной стороне и внесение предложений по изменению соответствующих уголовно-правовых норм, а также по дополнению науку уголовного права новыми определениями и понятиями.

Методология и методика исследования. Методологическую основу исследования составили диалектический и системный подходы к познанию объекта и предмета исследования.

Эмпирическую основу исследования составили:

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в разработке правил и рекомендаций по осуществлению квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне, включая квалификацию преступлений, положительного и отрицательного посткриминального поведения, общественно опасных деяний невменяемых и иных уголовно-правовых деяний; в подготовке предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства, а также некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Результаты исследования могут быть использованы в правоприменительной практике судов и правоохранительных органов в процессе квалификации соответствующих уголовно-правовых деяний; в учебном познавательном процессе в образовательных учреждениях высшего профессионального образования по специальности «юриспруденция» - при чтении лекций и ведении семинаров по уголовному праву и спецкурсу теория квалификации уголовно-правовых деяний; в дальнейшей научно-исследовательской работе, посвященной проблемам квалификации уголовно-правовых деяний.

Основные положения и выводы диссертации, выносимые на защиту:

Для квалификации умышленного преступления с формальным составом достаточно, чтобы лицо осознавало фактический характер своих действий (бездействия), желало их совершения и действовало при этом с необходимой внимательностью и предусмотрительностью.

Если же лицо осознавало фактический характер своих действий (бездействия) и желало их совершения, но при необходимой внимательности и предусмотрительности не стало бы их совершать, так как осознало бы их общественную опасность, то уголовно-правовое деяние следует квалифицировать как неосторожное преступление, совершённое по небрежности, при условии, что лицо должно было и могло осознать общественную опасность своих действий (бездействия).

2. В диссертации обосновывается необходимость внесения изменений в часть 2 статьи 25 УК РФ, которую предлагается изложить в следующей редакции:

2. Преступление признаётся совершённым с прямым умыслом, если лицо осознавало фактический характер или общественную опасность своих действий (бездействия) и желало их совершения, а также, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления».

3. Преступление признаётся совершённым по небрежности, если лицо не осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло осознавать общественную опасность своих действий (бездействия) или предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий».

5. Обосновывается целесообразность внесения изменений в пункт «г» части 4 статьи 290 УК РФ получение взятки, разработан проект данной нормы в следующей редакции, а именно: «г) в целях получения имущества в крупном размере».

В связи с данным положением, представляется целесообразным внести изменение в часть 1 статьи 21 УК РФ, а именно: союз «и», соединяющий способность лица осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и способность лица осознавать общественную опасность совершаемого им деяния, необходимо дополнить союзом «или».

- положительный посткриминальный поступок признаётся совершённым умышленно, если лицо осознавало фактический характер и общественную полезность (или общественную безвредность) своих действий (бездействия) и желало их совершения, а также, если лицо осознавало общественную полезность своих действий, предвидело возможность наступления общественно полезных последствий и желало их наступления.

1. Деяние признаётся совершённым невиновно, если лицо, его совершившее, не осознавало и по обстоятельствам дела не должно было или не могло осознавать общественную опасность своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть».

10. Выдвигается положение, согласно которому при осуществлении уголовно-правовой квалификации субъективная сторона состава посткриминального деяния должна иметь равное значение по сравнению с объективным выражением данного деяния. Лицо, не исполняющее обязанности по отбытию наказания, должно осознавать, совершает ли оно данное деяние по уважительным причинам или нет.

Если лицо понимало, что уклоняется от отбытия определённого вида наказания по неуважительным причинам, то такое деяния следует квалифицировать как отрицательный посткриминальный проступок со всеми вытекающими из него уголовно-правовыми последствиями.

11. В диссертации аргументируется предложении об исключении из части 3 статьи 41 УК РФ такого признака необоснованного риска как «заведомость». Заведомость свойственна прямому и косвенному умыслу, а не легкомыслию или небрежности, которые характеризуют субъективную сторону превышения пределов обоснованного риска.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право", Гарбатович, Денис Александрович, Челябинск

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведя системное исследование проблем, возникающих при квалификации уголовно-правовых деяний по субъективной стороне необходимо, принимая во внимание полученные в ходе диссертационного изучения результаты, сформулировать в заключении научно-обоснованные выводы по основным выдвигаемым положениям, а также внести предложения по совершенствованию действующего российского уголовного законодательства в целях повышения эффективности и законности осуществления квалификации соответствующих уголовно правовых деяний.

Учитывая тот факт, что в практике возможны ситуации, когда при совершении некоторых умышленных преступлений лицо не всегда осознаёт общественную опасность своих действий (бездействия), а также, что существующие в Уголовном кодексе Российской Федерации законодательные формулировки прямого умысла и небрежности ориентированы только на преступления с материальными составами и, в соответствии с буквой закона, абсолютно неприемлемы к преступлениям с формальными составами, приходим к выводу о необходимости изменения указанных формулировок.

Предложенные изменения определений прямого умысла и небрежности теперь не требуют от правоприменителя расширительного толкования уголовного закона, чтобы квалифицировать уголовно-правовое деяние по статье УК РФ, предусматривающей соответствующий формальный состав преступления, а также облегчают квалификацию преступного деяния в случаях, когда лицо, совершая преступление, не осознаёт его общественной опасности.

Определённую трудность при квалификации преступлений вызывают те ситуации, когда достаточно сложно решить вопрос о том, какой именно из мотивов преступного деяния имел решающее значение, или когда для самого лица каждый из мотивов имел равную значимость, и при отсутствии одного из мотивов преступление бы данное лицо не совершило. В данном случае считаем, если указанные мотивы и цели закреплены законодателем в диспозиции уголовно-правовой нормы в качестве признаков основного состава преступления либо в качестве квалифицирующих признаков, то при квалификации соответствующего преступного деяния необходимо учитывать все мотивы и цели, которые равным образом явились побудительными причинами, и для достижения которых было совершено квалифицируемое общественно опасное деяние.

Некоторые мотивы и цели являются несовместимыми между собой, и преступление может быть совершено по причине какого-либо одного мотива или для достижения какой-либо одной цели. Квалификацию преступления признают неправильной, если итоговая оценка преступного деяния будет заключать в себе несовместимые между собой мотивы и цели, поэтому имеет значение чётко определить, какие мотивы и цели между собой являются несовместимыми.

Если преступление совершается с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, то указанная цель не может быть в таких преступных деяниях, побудительными мотивами которых стали хулиганские побуждения или мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести, а так же в преступлении, которое совершается с целью использования органов или тканей потерпевшего.

Если преступление совершается в отношении лица или его близких, в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, то указанное общественно опасное деяние уже не может быть совершено в целях использования органов или тканей потерпевшего либо по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести.

Считаю, что есть смысл точно указать, какие мотивы и цели преступления являются между собой совместимыми, то есть могут одновременно сосуществовать как побудительные причины преступления либо как желаемые результаты, для реализации которых совершается само преступление. Как уже было сказано, если преступление совершается по причине нескольких совместимых мотивов или для достижения нескольких совместимых целей, причём каждый из мотивов или целей имеет соответственное уголовно-правовое значение, то в конечной квалификации преступления необходимо указывать каждый из указанных мотивов или целей.

Преступление, совершённое в отношении лица или его близких в целях воспрепятствования правомерному осуществлению данным лицом своей служебной деятельности или выполнению им общественного долга, может также исходить из корыстных, хулиганских побуждений, либо совершаться с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение.

Если виновное лицо сомневается, какой именно мотив или цель имели решающее для него значение и тем самым детерминировали его поведение, или когда каждый из установленных мотивов или целей был одинаково важен для виновного, при отсутствии одного из которых преступление не было бы им совершено, то при квалификации этого преступного деяния нужно учитывать каждый из этих мотивов или целей.

При вынесении итоговой уголовно-правовой оценки неоконченному преступлению с квалифицирующими признаками общественно опасное деяние следует квалифицировать в соответствии с направленностью умысла виновного.

Если лицом при совершении преступного посягательства охватывались квалифицирующие признаки, относящиеся к объективной стороне состава преступления, но реально достигнуты им не были по независящим от этого лица обстоятельствам, то содеянное виновным надлежит квалифицировать как покушение на преступление с этими квалифицирующими признаками, даже если содеянное уже содержит состав оконченного простого преступления.

На основании изложенного дискуссионным представляется мнение Пленума Верховного Суда РФ, который в п. 5 постановления от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» рекомендует, что убийство одного человека и покушение на убийство другого человека независимо от последовательности преступных действий надлежит квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ242.

Считаем, что убийство одного лица и покушение на убийство другого лица, при едином умысле виновного на убийство двух лиц, следует квалифицировать по тому же принципу, как квалифицируют кражу при намерении виновного совершить хищение чужого имущества в крупном размере, когда размер похищенного не является крупным. Совершённые деяния убийцей следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105

ОА'Х

УК РФ, то есть как покушение на убийство двух лиц . Дополнительной квалификации оконченного убийства по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 в данном случае не требуется. В противном случае, при квалификации рассматриваемых действий по совокупности преступлений, то есть по ч. 1 или 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105, лицо будет наказываться строже, чем за оконченное убийство двух лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Если при полном осуществлении единого общественно опасного намерения лица, соответствующее деяние будет квалифицироваться как оконченное преступление, то логичнее признать, что осуществление лицом этого же единого общественно опасного намерения не в полном объёме должно квалифицироваться как соответствующее неоконченное преступление. Складывается странная ситуация, когда при полной реализации психического отношения лица мы имеем дело только с одним преступлением, в то время как при неосуществлении аналогичного психического отношения по не зависящим от этого лица обстоятельства, мы уже будем иметь дело с двумя преступлениями: с одним оконченным преступлением и неоконченным (покушением).

242 См.: Российская газета. 1999. 9 февраля.

243 См.: Иногамова-Хегай Л. Конкуренция норм уголовного права. М., 1999. С.134; Феоктистов М., Бочаров Е. Квалификация убийств: некоторые вопросы теории и практики // Уголовное право. 2000. № 2. С. 66; Благов Е. Конкуренция части и целого при неоконченном преступлении и соучастии // Уголовное право. 2004. № 1. С. 11; Бабий Н. Ответственность за убийство двух или более лиц // Законность. 2004. № 8. С. 38.

Считаю, что угрозу разоблачения или задержания виновного не следует однозначно относить к непреодолимым обстоятельствам, при наличии которых невозможен добровольный отказ от совершения преступления. Каждый человек индивидуален и по-разному воспринимает те или иные события.

Поддерживаю позицию учёных, согласно которой обязательность совпадения результатов интеллектуальной деятельности соучастников преступления не всегда должно свидетельствовать и предполагать обязательность совпадения их волевых признаков. Следовательно, на практике возможна ситуация, когда соучастник осознаёт, что оказывает содействие в совершении преступления, желает оказать такое содействие, но в тоже время само совершение преступления может и не желать, а только сознательно допускать его совершение или относиться к нему безразлично, что как раз и характерно для соучастия с косвенным умыслом.

Принимая во внимание тот факт, что термин «умышленно» в уголовном законе раскрыт только через его отношение к преступлению, а преступление и соучастие обладают собственными значениями, предлагаю определить также термин «умышленно» и по отношению к соучастию.

Особенностью при квалификации общественно опасных деяний невменяемых является то, что психическое отношение лица к совершаемым им действиям (бездействию) и наступившим общественно опасным последствиям уже не сводится к умыслу или неосторожности. Субъективная сторона указанных лиц при совершении ими деяний, содержащих признаки определённых составов преступлений, не содержит привычных для нашего понимания преступных мотивов или преступных целей. Тем не менее, квалифицировать указанные деяния только по объективной стороне, то есть по внешнему их выражению, было бы не правильным. Не смотря на то, что психическое отношение лица, совершившего общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, не представляет собой вину в уголовно-правовом понимании, определённое психическое отношение лица всё же существует, хоть непосредственно и связано с хроническим психическим расстройством, временным психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики. Думаем, что для правильной квалификации общественно опасного деяния, совершённого лицом в состоянии невменяемости, необходимо также принимать во внимание и сопутствующее совершению указанного деяния соответствующее психическое отношение лица.

Вина и умысел в уголовном законодательстве строго связаны с понятием «преступление» и в соответствии с буквой закона они не подлежат расширительному толкованию. Считаем, что наука уголовного права нуждается в дополнении новыми понятиями вины и умысла относительно посткриминальных деяний. Исходя из психологической концепции вины в уголовном праве, предлагаю определение вины в посткриминальном поведении, а также определения умышленного положительного посткриминального поступка и умышленного отрицательного посткриминального проступка.

При раскрытии психического отношения лица к посткриминальному поведению целесообразно также учитывать, как тот или иной состав посткриминального поступка сконструирован в уголовном законе, является ли он формальным или материальным. Так, все отрицательные посткриминальные проступки считаются оконченными в момент совершения самого деяния, а именно в момент неисполнения возложенных на лицо обязанностей, независимо от наступления последствий, то есть все проступки сконструированы как формальные составы. Следовательно, умысел в отрицательном посткриминальном поведении, нужно определять только в отношении самого деяния.

В отличие от составов отрицательных посткриминальных проступков положительные посткриминальные деяния сконструированы в УК РФ в виде формальных и материальных составов. Таким образом, психическое отношение лица в положительном посткриминальном поступке необходимо определять не только к общественно полезному деянию, но и к общественно полезным последствиям.

Сложность при квалификации таких отрицательных посткриминальных деяний по субъективной стороне как уклонение от отбывания определённого вида наказания состоит в том, что ни уголовный закон, ни уголовно-исполнительный закон не дают точного толкования, какие причины при совершении лицом отрицательного посткриминального проступка являются неуважительными, а какие уважительными. Считаем, что в данном случае субъективная сторона состава посткриминального деяния должна иметь решающее значение по сравнению с объективным выражением данного деяния. Именно лицо, не исполняющее обязанности по отбытию наказания, должно решать, совершает ли оно данное деяние по уважительным причинам или нет. Если лицо понимало, что уклоняется от отбытия определённого вида наказания по неуважительным причинам, то такое деяние следует квалифицировать как отрицательный посткриминальный проступок со всеми вытекающими из него уголовно-правовыми последствиями. Если же лицо считало, что не исполняет обязанности по отбытию определённого вида наказания именно по уважительным причинам, то данное деяние не должно квалифицироваться в качестве отрицательного посткриминального проступка.

При квалификации данных отрицательных посткриминальных проступков по субъективной стороне необходимо иметь в виду, что осуждённые в большинстве случаев будут утверждать, что уклонение от отбывания соответствующего вида наказания произошло именно по уважительной причине. Следовательно, при вынесении уголовно-правовой оценки уклонению от отбывания наказания важно субъективную сторону данного деяния оценивать в совокупности с другими объективными обстоятельствами совершённого посткриминального деяния, но в первую очередь, устанавливать, как лицо относилось к тому, что уклоняется от наказания, считает ли оно, что указанные поступки совершены по уважительным причинам или нет.

Субъективная сторона деяний, совершённых при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, состоит из психического отношения лица к совершаемым им действиям (бездействию) и наступившим в результате этих действий (бездействия) общественно опасных последствиям, а также из мотива, цели и эмоций, сопровождавших совершение указанных деяний.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне»

1. НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ

2. Конституция Российской Федерации. М., 1993.

3. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 27.10.1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. - № 40. - Ст. 592.

4. Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996 г. № 63-Ф3 ( в ред. Федерального закона от от 8 декабря 2003 г. № 162 ФЗ) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25.-Ст. 2954.

5. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации принят Государственной Думой 18 декабря 1996 года // Собрание законодательства. -1997.-№2.-Ст. 198.

6. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. - № 52 (ч. 1). - Ст. 4921.

7. Федеральный закон от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ «О внесений изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» // Российская газета. 1998. 27 июня.

8. МАТЕРИАЛЫ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

9. Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовный делам. М., 1997.

10. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора за 1996 год // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. - № 11.-С. 15.

11. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в порядке надзора за 1997 год // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. - № 1. - С. 23.

12. Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 1998 год // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. - № 12. - С. 13.

13. Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 1999 год // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. - № 10. - С. 21.

14. Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2000 год // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. - № 9. - С. 16 -17.

15. Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2001 год // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. - № 10. - С. 21.

16. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1969. - № 1. - С. 15.

17. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1985. - № 6. - С. 11.

18. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1988. - № 6. - С. 3 -4.

19. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1993. - № 6. -С. 5 -6.

20. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. -№ 1. -С. 15.

21. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. — № 4. — С. 5-6; №7.-С. 15.

22. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. - № 10. -С. 6.

23. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. - № 3. -С. 8-9; 1997.-№4.-С. 12.

24. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. - № 6. -С. 13; № 9. - С. 7; № 10.-С. 5; № 11.-С. 10.

25. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. — № 3. -С. 18; №7.-С. 13.

26. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. - № 1. — С. 8, 9, 10-11.

27. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. - № 5. -С. 12; 2000. - № 5. - С. 12; 2000. - № 9. - С. 8, 23.

28. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. - № 2. -С. 17; №6.-С. 1; № 7. - С. 25 № 11.-С. 12.

29. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. - № 5. — С. 5; № 8.-С. 14.

30. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. - № 2. -С. 2-6; №3.-С. 10; №6.-С. 15-16; № 9. с. 12-13, 14.

31. МОНОГРАФИИ, УЧЕБНЫЕ И НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЕ ПОСОБИЯ, КУРСЫ ЛЕКЦИИ

32. Антонян Ю.М. Преступное поведение и психические аномалии / Ю. М. Антонян, С. В. Бородин. М.,1998.

33. Бабий Н. А. Уголовная ответственность за спаивание несовершеннолетних. Минск, 1986.

34. Базаров Р. А. Преступление. Состав преступления: Учеб. пособ. -Челябинск, 1997.

35. Базаров Р. А. Уголовно-правовая характеристика преступлений против жизни. Челябинск, 1998.

36. Базаров Р. А., Михайлов К. В. Освобождение от уголовной ответственности и наказания. Челябинск, 2001.

37. Базаров Р. А., Никитин Е. В. Уголовно-правовая характеристика насильственных хищений чужого имущества. Челябинск, 2001.

38. Баулин Ю В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. -Харьков, 1991.

39. Беляев Н. А. Уголовное право на современном этапе: Проблемы преступления и наказания / Под ред. Н.А.Беляев, В. К. Глистин, В. В. Орехов. СПб., 1992.

40. Благов Е. В. Назначение наказания: (теория и практика). Ярославль, 2002.

41. Бородин С. В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., 1994.

42. Бородин С. В. Преступления против жизни. М.,1999.

43. Бусырёв Н. А., Базарова Ю. Р. Квалифицирующие обстоятельства убийства, относящиеся к субъекту и субъективной стороне состава преступления. Челябинск, 2002.

44. Бушуев Г. В. Социальная и уголовно-правовая оценка причинения вреда преступнику при его задержании. Горький, 1976.

45. Волков Б. С. Мотив и квалификация преступлений. Казань, 1968.

46. Гаухман Л. Д., Максимов С. В. Ответственность за преступления против собственности. М., 1997.

47. Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. — М., 2003.

48. Григорьев Н. В., Сабитов Р. А. Освобождение от уголовной ответственности по нормам Особенной части УК РФ. — Хабаровск, 1993.

49. Дагель П. С. Субъективная сторона преступления и её установление / П. С. Дагель, Д. П. Котов. Воронеж, 1974.

50. Дагель П. С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. -М., 1977.

51. Дикаев С. У. Уголовная ответственность за терроризм. Уфа, 2000.

52. Иногамова-Хегай Л. Конкуренция норм уголовного права. М., 1999.

53. Ион Лекшас. Вина как субъективная сторона преступного поведения. -М., 1958.

54. Кириллова Н. П. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам. СПб., 1998.

55. Ковалёв М. И. Соучастие в преступлении. Монография. -Екатеринбург, 1999.

56. Козак В. Н. Право граждан на необходимую оборону. Саратов, 1972.

57. Козлов А. П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001.

58. Козлов А. П. Учение о стадиях преступления. СПб., 2002.

59. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1998.

60. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Расширенный уголовно-правовой анализ / Под ред. В. В. Мозякова. М., 2002.

61. Комментарий к Уголовно-исполнительному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. С.В.Степашина. М., 1999.

62. Коржанский Н. И. Очерки теории уголовного права. Волгоград, 1992.

63. Котов Д. П. Мотив преступления и их доказывание. Воронеж, 1975.

64. Котов Д. П. Установление следователем обстоятельств, имеющих психологическую природу. Воронеж, 1987.

65. Кригер Г. А. Квалификация хищений социалистического имущества. — М., 1971.

66. Кудрявцев В. Н. Избранные труды по социальным наукам: В 3 т. Т. 1. Общая теория права. Уголовное право. М., 2002.

67. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001.

68. Куринов Б. А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976.

69. Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1. / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского. Л., 1968.

70. Курс советского уголовного права в 6 томах. Часть общая. Т. 2. / Под ред. А. А. Пионтковского, П. С. Ромашкйна, В. М. Чхеидзе. М., 1976.

71. Любшев Ю. Ф. Адвокат в уголовном деле. М., 1997.

72. Меркушев М. Преступная самонадеянность и сознание общественной опасности. Минск, 1976.

73. Михеев Р. И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. Владивосток, 1983.

74. Назаренко Г. В. Невменяемость: Уголовно-релевантные психические состояния. СПб., 2002.

75. Научно-методические основы квалификации преступлений / Отв. ред. М.К. Кислицын. М. - Архангельск, 2001.

76. Овёзов Н. А. К вопросу об обстоятельствах, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния по советскому уголовному праву. Ашхабад, 1972.

77. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. — М., 1986.

78. Панько К. А. Добровольный отказ от совершения преступления. — Воронеж, 1975

79. Пушечников А. Необходимая оборона по советскому уголовному праву. Алма-Ата, 1970.

80. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. -СПб., 2003.

81. Сабитов Р. А. Посткриминальное поведение (понятие, регулирование, последствия). — Томск, 1985.

82. Сабитов Р. А. Квалификация уголовно-правовых деяний. — Челябинск, 1998.

83. Сабитов Р. А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний: Учеб. пособие. М., 2003.

84. Сергеева Т. Л. Вопросы виновности и вины в практике Верховного Суда СССР по уголовным делам. — М. Ленинград, 1950.

85. Ситковская О. Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998.

86. Скибицкий В. В. Освобождение от уголовной от уголовной ответственности и отбывания наказания. Киев, 1987.

87. Советское уголовное право: Учеб.: Общая часть / Под ред. В. Д. Меньшагина, Н. Д. Дурманова, В. Н. Кудрявцева. М., 1974.

88. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 1. - Тула, 2001.

89. Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступления. -Киев, 1977.

90. Ткачевский Ю. М. Освобождение от отбывания наказания. М., 1970.

91. Ткаченко В. И. Необходимая оборона по уголовному праву. М., 1979.

92. Трайнин А. Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. -М., 1951.

93. Уголовное право: Учеб.: Общая часть / Под ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. М., 1998.

94. Флетчер Дж. Основные концепции современного уголовного права / Дж. Флетчер, А. В. Наумов. М., 1998.

95. Чезаре Беккариа. О преступлениях и наказаниях. -М., 1995.

96. Шаргородский М. Д. Избранные труды по уголовному праву. СПб., 2003.

97. Якушин В. А. Ошибка и её уголовно-правовое значение. Казань, 1998.

98. НАУЧНЫЕ СТАТЬИ И ТЕЗИСЫ ВЫСТУПЛЕНИЙ

99. Адельханян С. Субъективная сторона особо тяжкого преступления против здоровья (ч. 4 ст. 111 УК РФ) // Уголовное право. 2000. - № 1. - С. 3 -6.

100. Аликперов X. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Законность. 1995. - № 5. - С. 17-21.

101. Аликперов X. Д., Курбанов К. Ш. Уголовный кодекс Российской Федерации и некоторые проблемы освобождения от уголовной ответственности // Государство и право. 2000. - № 1. - С. 54 - 60.

102. Арутюнов А. А. Подстрекатель преступления // Государство и право. —2002. -№Ц. с. 122- 128.

103. Бабий Н. Ответственность за убийство двух или более лиц // Законность. 2004. - № 8. - С. 38 - 40.

104. Безбородов Д. Общая характеристика вины соучастников преступления // Уголовное право. 2004. - № 2. - С. 9 - 11.

105. Бикеев И. Актуальные проблемы учения о субъективной стороне преступления // Уголовное право. 2000. - № 3. - С. 9 - 14.

106. Благов Е. Конкуренция части и целого при неоконченном преступлении и соучастии // Уголовное право. 2004. - № 1. - С. 11-13.

107. Векленко С. Интеллектуальное содержание умышленной вины // Уголовное право. 2001. - № 4. - С. 15 - 21.

108. Векленко С. В. Сущность, содержание и формы вины в уголовном праве // Правоведение. 2002. - № 6. - С. 129 - 140.

109. Дикаев С. Терроризм: некоторые проблемы квалификации // Российская юстиция. 2003. - № 11. - С. 33 - 34.

110. Еникеев М. И. Психолого-правовая сущность вины и вменяемости // Советское государство и право. 1989. - № 12. - С. 76 - 82.

111. Ермакова Д., Комарова М. Цель как признак терроризма // Уголовное право. 2002. - № 2. - С. 22 - 24.

112. Есаков Г. А., Рагулина А. В., Юрченко И. А. Осознание как компонент интеллектуального элемента умысла: дискуссионные вопросы // Государство и право. — 2004. № 6. - С. 24 —30.

113. Зимин В. П. Правомерное неисполнение приказа: доктрина «умных штыков» // Правоведение. 1993. -№2.-С. 35-45.

114. Иванов Н. Г. Принципы субъективного вменения и его реализация в УК // Государство и право. 1999. - № 10. - С. 52 - 58.

115. Иванов Н. Д. Понятие добровольного отказа от начатой преступной деятельности // Правоведение. 1992. - № 2. - С. 60 - 63.

116. Иногамова-Хегай JI. Совершенствование уголовно-правовых норм об экономических преступлениях // Уголовное право. — 2001. № 1. - С. 17 - 22.

117. Комиссаров В., Дубровин И. Проблемы ответственности соисполнителей за совместные преступные действия и их вредные последствия // Уголовное право. 2003. - № 1. - С. 25 - 28.

118. Лобанова А. Об освобождении от уголовной ответственности за заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод // Российская юстиция. 1997. - № 9. - С. 25 - 26.

119. Лунев. В. В. Предпосылки объективного вменения и принцип виновной ответственности // Государство и право. — 1992. № 9. - С. 54 - 62.

120. Лустова О. С. Общие основания и условия освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием по нормам Особенной части УК РФ // Вестник Челябинского университета. Серия 9. Право. 2002. - № 2. - С. 128 - 135.

121. Мальков В. Вина основание юридической ответственности // Законность. - 1993.-№. 11.-С. 29-31.

122. Мальков В. Субъективные основания уголовной ответственности // Государство и право. 1995. - № 1. - С. 91 - 99.

123. Маргулова И. А. Юридическая природа поощрительных уголовно-правовых норм // Правоведение. — 1992. № 4. - С. 95 - 100.

124. Мазин П., Битеев В., Понамарёв Г. Обоснованный риск: проблемы толкования и практического применения // Уголовное право. 2002. - № 1. — С. 26 - 29.

125. Мастинский М. 3., Семёнов Д. Е., Юшкова Е. Ю. Применение законодательства о необходимой обороне и превышение её пределов (По результатам обобщение следственной и судебной практики) // Государство и право. 1994. - № 3. - С. 80 - 89.

126. Михайлов В. И. Нормативное регулирование исполнения приказа и некоторые вопросы уголовного права // Государство и право. 1996. - № 12. - С. 66 - 76.

127. Михайлов В. Признаки деятельного раскаяния // Российская юстиция. 1998.-№4.-С. 5-7.

128. Назаренко Г. В. Квалификация особых случаев соучастия: соучастие и невменяемость // Правоведение. 1995. - № 3. - С. 94 - 97.

129. Нерсесян В. А. Понятие и формы вины в уголовном праве // Правоведение. 2002. - № 2. - С. 67 - 82.

130. Орешкина Т. Обоснованный риск в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния // Уголовное право. 1999. - № 1. - С. 17 -24.

131. Питецкий В. Виды невиновного причинения вреда в уголовном праве // Уголовное право. 2003. № 4. С. 56 58.

132. Подрезова Л., Трошкин Е. Вопросы вменяемости при шизофрении // Социалистическая законность. 1988. - № 11. - С. 32 - 33.

133. Портнов И. П. Крайняя необходимость в свете нового уголовного законодательства // Журнал российского права. 1998. - № 4/5. - С. 99 - 105.

134. Рарог А. И., Нерсесян В. А. Неосторожная вина: проблемы и решения // Закон и право. 1999. - № 9. - С. 19 - 22.

135. Редин М. П. Осуществление преступного намерения и неоконченное преступление // Правоведение. 1999. - № 1. - С. 159- 168.

136. Российская газета. 1999. 9 февраля.

137. Российская газета. 2000. 23 февраля.

138. Российская газета. 2004. 29 июня.

139. Савкин А. Деятельное раскаяние свобода от ответственности // Российская юстиция. - 1997. - № 12. - С. 35 - 37.

140. Сверчков В. В. Актуальные вопросы освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием //Государство и право. — 1999.-№ 12.-С. 53-60.

141. Сверчков В. Место добровольного отказа от преступления в системе уголовного законодательства // Уголовное право. -№ 2.-С.28-31.

142. Селезнёв М. Неоконченное преступление и добровольный отказ //Российская юстиция. 1997. - № 11. - С. 20 - 21.

143. Сидоров Б. Причинение вреда при задержании преступника // Советская юстиция. 1990. - № 3. - С. 24 - 25.

144. Ситникова А. И. Принципы квалификации неоконченных преступлений // Следователь. 2002. - № 4. - С. 21.

145. Скобликов П. Критерии добровольности освобождения похищенного и заложника // Законность. 2002. - № 7. - С. 14-17.

146. Скляров С. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России // Уголовное право. 2003. - № 2. - С. 71 - 74.

147. Старостина Ю. Обязательность приказа, как обстоятельство, исключающее преступность деяния // Законность. 2000. - № 4. - С. 10 - 12.

148. Ткаченко В. Необходимая оборона // Законность. — 1997. № 3. - С. 26 - 29.

149. Тимербулатов А. Риск: уголовно-правовые аспекты // Государство и право. 1995. -№3.~ С. 112-116.

150. Толмачёв О. Квалификация преступлений при частичной реализации умысла // Российская юстиция. 2000. - № 12. - С. 30 - 31.

151. Улицкий С. Квалификация общественно-опасных деяний невменяемых // Законность. 2003. - № 11. - С. 21 — 22.

152. Феоктистов М., Бочаров Е. Квалификация убийств: некоторые вопросы теории и практики // Уголовное право. 2000. - № 2. - С. 65 - 67.

153. Филимонов В. Теоретические проблемы учения о вине в уголовном праве // Уголовное право. 2004. - № 3. - С. 69 - 71.

154. Чувилёв А. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Уголовное право. 1998. - № 2. - С. 12-15.

155. Чувилёв А. Деятельное раскаяние // Российская юстиция. 1998. - № 6.-С. 10-11.

156. Шишко В. Вина и преступления в сфере экономической деятельности // Уголовное право. 2002. - № 3. - С. 55 - 60.

157. Щепельков В. Ф. Квалификация посягательств при частичной реализации умысла // Журнал российского права. 2002. - № 11. - С. 25 - 29.

158. Яковлев А. М. Законодательное определение преступлений в сфере экономической деятельности // Государство и право. 1999. -№11.— С. 38 -43.

159. ДИССЕРТАЦИОННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ.

160. Колосовский В. В. Ошибки в квалификации уголовно-правовых деяний: Дис. . канд. юрид. наук. Челябинск, 2003.

Автор: Гарбатович, Денис Александрович
Город: Челябинск
Год: 2004
Звание: кандидата юридических наук
КОД ВАК: 12.00.08

Диссертация

Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной сторонетекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.08 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Гарбатович, Денис Александрович, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право", Гарбатович, Денис Александрович, Челябинск

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне»

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Гарбатович, Денис Александрович, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне"

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право", Гарбатович, Денис Александрович, Челябинск

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Квалификация уголовно-правовых деяний по субъективной стороне»