АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Ограничения конституционной свободы собраний: сравнительно-правовой анализ»
На правах рукописи
Храмова Татьяна Михайловна
Ограничения конституционной свободы собраний: сравнительно-правовой анализ
12.00.02 - конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
1 з ПАИ 2015
Москва - 2015
005568371
Работа выполнена на кафедре конституционного и административного права Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики"»
Научный руководитель:
кандидат юридических наук, доцент Васильева Светлана Викторовна Официальные оппоненты:
Нудненко Лидия Алексеевна, доктор юридических наук, профессор кафедры правового обеспечения государственной и муниципальной службы Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ;
Кряжкова Ольга Николаевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного права им. Н.В. Витрука Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Российский государственный университет правосудия».
Ведущая организация:
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации».
Защита состоится 23 июня 2015 года в /¿г часов на заседании диссертационного совета Д 212.048.04. по защите докторских и кандидатских диссертаций при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» по адресу: 109017, г. Москва, ул. Малая Ордынка, д. 17, аудитория 315.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке и на сайте Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики". Адрес сайта: http://www.hse.ru/sci/diss/.
Автореферат разослан « ¿¿dj> Cor елА+Я- 2015 года.
Ученый секретарь диссертационного совета кандидат юридических наук
Е. С. Герасимова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ
Актуальность темы исследования
Одной из основополагающих ценностей демократического плюралистического государства является признание и защита свободы мирных собраний. Эта свобода выступает как неотъемлемое свойство любой демократической системы, поскольку дает гражданам возможность открыто высказывать свои мнения, в том числе о несогласии с принимаемыми публично-властными решениями, привлекать внимание широкого крута лиц к актуальным проблемам, самостоятельно выдвигать и оперативно реагировать на инициативы по изменению правового регулирования и тем самым участвовать в делах государства. Степень признания и эффективность гарантий свободы собраний являются показателями открытости и подконтрольности власти обществу.
В настоящее время в зарубежной научной литературе и практике сформировались стандарты восприятия, регулирования и защиты свободы мирных собраний, следование которым выступает необходимым условием реального признания данной свободы в качестве фундаментальной. Эти стандарты основаны на презумпциях правомерности мирных манифестаций, наличия у государства обязательства содействовать мирным собраниям и по возможности не вмешиваться в их ход. Не менее важным принципом, зафиксированным, в частности в Руководящих принципах по свободе мирных собраний ОБСЕ, является принцип пропорциональности ограничений1.
Необходимость установления соразмерных ограничений свободы собраний не вызывает сомнений ни в одной правовой системе. Свобода собраний разрешает и регулирует демонстрацию «деструктивных» страстей2. Она осознанно допускает такие проявления гражданской активности,
1 Руководящие принципы по свободе мирных собраний (2-е изд.), п. 2.4 - [Электронный документ]. - URL: http://www.o5ce.org/ru/odihr/83237?download=true (по состоянию на 02.02.2015).
2 Шайо Л. Сдерживание страстей: собрания, религия и народный суверенитет // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. № 5 (84). С. 146.
которые при «умелом» руководстве могут разрушить защищающий их же конституционный порядок. Даже исключительно мирные и полностью укладывающиеся в рамки закона публичные мероприятия причиняют неудобства и беспокойство не участвующим в них гражданам, препятствуя реализации иных прав (права собственности, права беспрепятственного прохода или проезда, свободы предпринимательства).
Поиск четких и понятных критериев оценки допустимости ограничений свободы собраний как никогда актуален в России. Несмотря на то что право собираться мирно, без оружия провозглашается в качестве основополагающего и неотъемлемого элемента правового статуса личности и гарантируется статьей 31 Конституции РФ, в последние годы наблюдается тенденция законодателя к сдерживанию проявлений этой свободы посредством установления различного рода дополнительных ограничений3, нуждающихся в научном осмыслении. В Постановлении Конституционного Суда РФ, подвергшем проверке на конституционность некоторые из законодательных нововведений, обнаруживается указание на «очевидность» и «объективность» рисков, связанных с реализацией права на мирные собрания*. Создается впечатление, что и законодатель, и правоприменитель, руководствуясь представлениями о небезопасности публичных мероприятий, зачастую отводят свободе собраний второстепенную роль в современном государстве и считают излишним последовательное и убедительное обоснование ее ограничений. Данный тезис подтверждается высказываемыми в литературе мнениями об игнорировании в России
3 См.: Федеральный закон от 8 июня 2012 г. № 65-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» // Собрание законодательства РФ. 2012. № 24. Ст. 3082; Федеральный закон от 21 июля 2014 г. № 258-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях» // Собрание законодательства РФ. 2014. № 30 (ч. I). Ст. 4259.
4 См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2013 г. № 4-П по делу о
проверке конституционности Федерального закона «О внесении изменений в 'Кодекс Российской Федерации
об административных правонарушениях и Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобой гражданина Э.В. Савенко, п. 2.4//Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 8. Ст. 868.
демократических стандартов регулирования свободы собраний и о желании отпугнуть людей от организации протестных акций5.
Происходящие процессы ставят вопрос о поиске правовых критериев, с помощью которых широкая свобода усмотрения законодателя будет поставлена в жесткие рамки, не допускающие чрезмерного посягательства на фундаментальные демократические ценности. Накопленный различными государствами опыт конституционно-правового регулирования и практики органов правосудия предоставляет обширный материал, сравнительный анализ которого создает предпосылки для разработки общих правил ограничений свободы собраний и установления критериев их оценки. Последовательная проверка различных видов ограничений права собираться мирно, без оружия на предмет их допустимости позволяет, во-первых, сделать значимые для науки теоретические обобщения относительно роли свободы собраний в демократическом государстве, а, во-вторых, сформулировать практические предложения по исключению из правовой системы неоправданных, непригодных и несоразмерных ограничений данной свободы.
Степень разработанности темы
За рубежом как свобода собраний, так и различные аспекты ограничения прав постоянно находятся в центре внимания юридической науки. Большое количество исследований посвящено вопросам теории ограничения конституционных прав (работы А.Т. Алейникоффа, Р. Алекси, А. Барака, А. Гевирта, Д. Гримма, A.B. Дайси, Дж. Левинсона, О. Лепсиуса, П. Лерхе, К. Меллера, Дж.С. Милля, С.Ф. Муни, Ф. Мюллера, Е.-У. Петерсманна, А. Ристрофа, Д. Сандерса, К. Хессе, Ж.Л. Хиберта, А. Шайо, Б. Шлинка, Ф.Е. Шнаппа, К. Экштайна, Р. Янгса). Проводятся исследования, определяющие роль свободы собраний в современном демократическом государстве, разрабатываются практические подходы к установлению и
5 См. Бланкенагепь А., Левин И. Свобода собраний и митингов в Российской Федерации - сделано в СССР?: «Лучше мы не можем» или «По-другому не хотим»? // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. №2 (93) С. 59,61.
оценке ограничений свободы собраний (работы Э. Барендта, А. Бионди, А. Бланкенагеля, А. Боднара, Р. Гаргарелла, Т. Гиорфи, Д. Митчелла, М. Кона, JI. Ликсински, Н.Л. Натансона, Д. Смилова, Дж. Стоуна, К. Санстейна, Г. Фаченны, М. Хамильтона). Важно отметить, что научный интерес к проблеме за рубежом в последние десятилетия продолжает расти, и некоторые аспекты реализации свободы собраний становятся популярным объектом исследований в рамках смежных с правом областей знаний (психология, социология, политология, экономика, урбанистика).
В отечественной правовой науке исследований, посвященных анализу ограничений свободы манифестаций, крайне мало. Работы дореволюционного периода (В.Ф. Матвеев, Ю.Д. Скобельцына и др.), посвященные праву на мирные собрания, немногочисленны и носят в большей степени описательный характер. В российской и советской правовой науке проблема ограничений свободы собраний глубоко не изучалась, а обозначалась либо как частный случай общетеоретической проблемы ограничения прав, либо как сюжет в работах о конституционных правах и свободах. Отдельные правовые аспекты данной проблематики затрагиваются в исследованиях ученых-конституционалистов С.А. Авакьяна, Н.С. Бондаря, Н.В. Варламовой, Н.В. Витрука, Л.Д. Воеводина, Г.А. Гаджиева, Л.И. Глухаревой, Ю.А. Дмитриева, В.Д. Зорькина, A.B. Должикова, М.А. Краснова, В.И. Крусса, В.В. Лазарева, В.А. Лебедева, Е.А. Лукашевой, Л.А. Нудненко, C.B. Пчелинцева, A.A. Троицкой, A.B. Ушакова, В.Е. Чиркина, Н.И. Шаклеина, Б.С. Эбзеева и других ученых. Проблема ограничения прав нашла отражение в работах специалистов в области общей теории права и государства С.С. Алексеева, В.В. Лапаевой, О.Э. Лейста, B.C. Нерсесянца, A.B. Малько, В.А. Четвернина и других авторов.
Ряд диссертационных исследований посвящен изучению правовой природы и законодательного регулирования права собираться мирно, без оружия в Российской Федерации. В частности, эта тема отражена в работах
P.C. Буянтуевой, Ю.А. Дмитриева, И.С. Полянской, A.B. Сивопляса, М.А.
6
Яковенко. Между тем данные исследования не в полной мере отражают состояние современной научной дискуссии по проблемам реализации свободы собраний за рубежом, а также практически не затрагивают вопросы, связанные с выработкой критериев допустимости ограничения прав организаторов и участников протестных акций.
Итак, за последние полвека вопрос о пределах вмешательства государства в свободу мирных собраний получил глубокое и разноаспектное научное осмысление за рубежом. В то же время в отечественной науке исследований, посвященных ограничениям свободы манифестаций, гарантированной не только действующей Конституцией РФ, но и советскими конституциями 1936 и 1977 годов, недостаточно. Налицо существенное отставание российской науки в отсутствие серьезной академической дискуссии по этому вопросу. Настоящая работа является попыткой частично восполнить образовавшийся пробел в науке и дать практические рекомендации.
Объект и предмет исследования
Объектом диссертационного исследования выступает совокупность общественных отношений, связанных с установлением ограничений конституционной свободы собраний.
Предмет исследования составляют: положения международных актов о правах человека, конституций и иных нормативных правовых актов, регулирующие ограничение основных (конституционных) прав и свобод в целом и свободы собраний в частности; практика Европейского Суда по правам человека, Европейского Суда Правосудия, арбитражного трибунала МЕРКОСУР (общего рынка стран Южной Америки), судов различных уровней России, США, Великобритании, ФРГ, Австралии, Канады, Аргентины, Австрии, Латвии, Польши, Японии, Замбии по различным аспектам ограничения свободы собраний.
Цель и задачи исследования
Целью диссертационного исследования является проверка допустимости существующих в различных правовых системах видов ограничений свободы собраний с помощью тестов на пропорциональность и сохранение основного содержания права, позволяющих выявить отклонения от надлежащего уровня конституционной защиты рассматриваемой свободы.
Указанной целью предопределена необходимость постановки и решения ряда взаимосвязанных задач:
• определение правовых характеристик и социального предназначения свободы собраний в современном демократическом государстве;
• выявление содержания понятия «ограничение конституционного права» и принципов установления пределов ограничений;
• характеристика тестов на пропорциональность и сохранение основного содержания права как критериев допустимости ограничений конституционных прав;
• изучение особенностей свободы мирных собраний с точки зрения применения к ней отдельных компонентов тестов на пропорциональность и сохранение основного содержания права;
• анализ конкретных видов ограничений свободы собраний в зависимости от преследуемых ими целей в России и зарубежных странах, выявление чрезмерных ограничений;
• формулирование предложений об устранении или существенном смягчении конкретных ограничений свободы собраний в России. Методологическую основу исследования составили основные
современные научные методы познания: общенаучные диалектический и связанные с ним методы (логический, анализ и синтез, индукция и дедукция), а также специальные методы: историко-правовой, формально-юридический, системный, сравнительно-правовой. Последний метод выбран в качестве основного.
Историко-правовой метод был использован для рассмотрения права на проведение публичных мероприятий в контексте его развития. Данный метод позволил подтвердить преимущественно политическую природу свободы собраний, а также изначальное отсутствие сомнений в необходимости установления ее разумных ограничений.
Формально-юридический метод применялся при анализе правовых актов, регулирующих материальные и процедурные ограничения свободы собраний.
Системный метод сыграл важную роль для демонстрации различных аспектов социального предназначения свободы собраний и, как следствие, ее важности и незаменимости в современном демократическом обществе.
Сравнительно-правовой метод позволил сопоставить некоторые аспекты правовой регламентации свободы мирных собраний в России и других правовых системах, а также сравнить аргументацию, используемую судами для обоснования решений о признании (недопустимыми отдельных ограничений свободы собраний. Выбор конкретных стран для сравнения обусловлен богатством и релевантностью их опыта в разрешении споров об ограничениях свободы собраний с применением признанных международным сообществом стандартов, а также логикой и глубиной аргументации судебных решений о допустимости конкретных ограничений, и ограничен объемом диссертационного исследования.
Теоретическую основу диссертационного исследования составили труды российских и зарубежных авторов в области философии права, общей теории права и государства, конституционного права.
В качестве теоретической базы при изучении свободы собраний были использованы работы С.А. Авакьяна, С.С. Алексеева, P.C. Буянтуевой, Э. Барендта, Г. Ле Бона, Н.В. Варламовой, Л.Д. Воеводина, Л.И. Глухаревой, A.B. Дайси, C.B. Масленниковой, С. Московичи, X. Ортега-и-Гассета, Дж. Раза, Д. Сандерса, К. Санстейна, Д. Смилова, В.Е. Чиркина, А. Шайо, К. Шмитта, М.А. Яковенко.
При анализе подходов к определению понятий «ограничение» и «предел» права диссертант обращался к теоретическим наработкам Р. Алекси, А.Т. Алейникоффа, А. Барака, Г.А. Гаджиева, A.B. Должикова, Н.М. Коркунова, М.А. Краснова, В.И. Крусса, В.В. Лапаевой, Б. Леони, A.B. Малько, B.C. Нерсесянца, A.A. Троицкой, К. Хессе, Ж.Л. Хиберт, В.А. Четвернина, Н.И. Шаклеина, Б. Шлинка, Ф.Е. Шнаппа, Б.С. Эбзеева.
Критический анализ конкретных групп ограничений свободы собраний основан на трудах А. Боднара, Дж. Гора, Т. Джефферсона, Н. Дорсена, Л. Дюги, Г. Еллинека, М. Кона, А.П. Лопухина, О.Э. Лейста, Дж.С. Милля, С.Ю. Миролюбовой, С.Ф. Муни, Е.-У. Петерсманна, Дж. Стоуна, М. Хамильтона.
Нормативной базой работы стали международно-правовые акты о правах человека, а также конституции, законы и иные правовые акты России и зарубежных государств (Азербайджана, Албании, Армении, Беларуси, Болгарии, Боснии и Герцеговины, Великобритании, Гонконга, Ирландии, Казахстана, Кипра, Кубы, Латвии, Литвы, Малайзии, Мальты, Польши, Румынии, Сербии, США, Финляндии, ФРГ, Черногории, Эстонии, ЮжноАфриканской Республики) в части, регулирующей свободу собраний.
В эмпирическую базу исследования вошла судебная практика
наднациональных юрисдикционных органов (Европейского Суда по правам
человека, Европейского Суда Правосудия, арбитражного трибунала
МЕРКОСУР), органов конституционного контроля (Конституционного Суда
России, конституционных или верховных судов зарубежных государств),
судов различных уровней, рассматривавших конкретные дела, требующие
применения законодательства о публичных мероприятиях. Для получения
информации о состоянии и проблемах правового регулирования свободы
собраний в России и зарубежных государствах диссертант обращался к
сравнительному исследованию «Свобода мирных собраний в Европе»,
подготовленному Институтом Макса Планка по сравнительному публичному
и международному праву, аналитическому докладу Левада-Центра
ю
«Протестное движение в России в конце 2011 - 2012 гг.», ежегодным докладам Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, а также его специальному докладу о соблюдении в Российской Федерации конституционного права на мирные собрания. Также диссертантом изучены материалы электронной правовой базы БДИПЧ ОБСЕ legislationline.org в части, касающейся регулирования свободы собраний в различных государствах.
Научная новизна исследования выражается в том, что с помощью универсальных тестов (на пропорциональность и сохранение основного содержания права), определяющих допустимость ограничений прав и свобод в правовом демократическом государстве, выявлен дисбаланс в законодательстве и судебной практике ряда государств, в особенности России, между декларированием приверженности высоким конституционным стандартам защиты свободы собраний и воплощением этих стандартов в содержании конкретных ограничений. Исследование показало, что в аргументации судебных решений по ограничениям свободы собраний наблюдается фрагментарность применения компонентов тестов, намеренная неполнота и избирательность анализа, ситуативная расстановка приоритетов и акцентов.
Новизна определяется также взятым за основу сравнительным методом анализа, который позволил изучить, классифицировать и обобщить большой массив зарубежной судебной практики по спорам, связанным с ограничением свободы мирных собраний. Критическое осмысление опыта зарубежных государств дало возможность уточнить место свободы собраний в системе конституционных прав и свобод, сформулировать универсальные правила регулирования порядка организации и проведения публичных мероприятий и высказать ряд предложений российскому законодателю и правоприменителю.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Допустимость ограничений свободы собраний в правовом демократическом государстве проверяется с помощью двух универсальных тестов: теста на пропорциональность и теста на сохранение основного содержания права, с учетом их адаптации к особенностям правовой природы рассматриваемой свободы. Тест на пропорциональность включает в себя оценку легитимности цели ограничения, необходимости вмешательства, адекватности и соразмерности ограничительных мер. Тест на сохранение основного содержания права предполагает ответ на вопрос, способно ли право в условиях введенного ограничения выполнять свою первостепенную функцию в жизни общества и сохранить свое место в системе конституционных прав и свобод. Критерии допустимости ограничений свободы собраний для зарубежных демократических государств и России, признавшей свободу собраний в качестве фундаментальной демократической ценности, а также провозгласившей приверженность международным стандартам ее защиты, подлежат унификации.
2. Индивидуальный характер свободы собраний важен для понимания ее основного содержания. Свобода собраний гарантирует каждому индивиду право беспрепятственно участвовать в мирных манифестациях, а также становиться их организатором и, следовательно, предполагает индивидуальную ответственность участников и организаторов публичных мероприятий за свои действия.
3. Свобода собраний имеет комплексную природу и образуется из правомочий свободно передвигаться, выражать мнение, подавать петиции, обращения, выдвигать требования в адрес органов государственной власти, органов местного самоуправления или их должностных лиц. Каждый компонент настолько важен для полной и эффективной реализации свободы манифестаций, что произвольное государственное вмешательство в один из них (например, в правомочие лица определять форму либо тематику мероприятия, его масштаб (одиночное или массовое) или роль отдельного
индивида (организатор или участник)) означает посягательство на основное содержание права в целом.
4. Конституционная свобода собраний гарантирует мирный выплеск эмоций и страстей, вызванных, как правило, решениями или действиями публичной власти. Эмоциональная составляющая массовых мероприятий не дает протесту перерастать в наиболее экстремальные (и противоправные) его проявления (массовые беспорядки, революции, вооруженные мятежи и проч.), делая возможным мирное снятие накопившегося в обществе напряжения. Психологические аспекты поведения индивида в толпе (эмоциональная разрядка, роль иррациональных мотивов и др.), с одной стороны, повышают ценность конституционной свободы собраний, а с другой, диктуют необходимость установления ее адекватных и соразмерных ограничений.
5. Необходимость ограничений свободы собраний следует оценивать исходя из уровня угрозы охраняемым интересам общества и государства или правам третьих лиц. Мнимая угроза, предполагающая малую вероятность причинения вреда указанным интересам, требует от государства невмешательства в свободу собраний. Потенциальная угроза, существующая при организации большинства публичных мероприятий, предполагает введение процедурных ограничений (уведомительный порядок, ограничения места, времени), для того чтобы государство могло выполнить свои позитивные обязательства и способствовать мирной организации собраний. И, наконец, реальная угроза, при которой в отсутствие государственного вмешательства невозможно избежать нарушения конституционных прав отдельных индивидов или конституционно значимых интересов общества в целом, оправдывает наиболее серьезные ограничения, вплоть до прекращения публичных мероприятий.
6. Анализ на соразмерность и адекватность ограничительных мер
свидетельствует о том, что абсолютные запреты (как на проведение
публичных мероприятий в целом, так и на отдельные способы
13
эмоционального выражения позиции манифестантов, такие как маскировка) являются необоснованными и чрезмерными, а, следовательно, не должны допускаться в современном демократическом государстве.
7. Свобода собраний гарантирует право организовывать мирные публичные мероприятия по любой тематике. В связи с этим специальные ограничения права на свободу мирных собраний, направленные на защиту общественной нравственности и препятствующие проведению публичных мероприятий, выражающих непопулярные или шокирующие идеи и взгляды (без призывов к насилию), не могут считаться необходимыми в демократическом государстве. Допустимыми в рамках данной цели являются только те ограничения, которые распространяются на форму, а не на содержание публично выражаемых идей, и пресекают открытое и циничное пренебрежение нормами общепринятого поведения в социуме.
8. Свобода собраний должна ограничиваться для обеспечения гарантий частной собственности. Однако если собственник по своему желанию сделал объект недвижимости открытым для неограниченного числа посетителей, не исключается распространение на такие территории и помещения гарантий свободы мирных собраний. Имеются предпосылки для выделения и научного осмысления категории «квази-публичной» собственности, характеризующей частные объекты, выполняющие функции публичного форума (аэропорты, торгово-развлекательные центры, пешеходные улицы, университетские кампусы).
По результатам сравнительного анализа зарубежной судебной практики диссертантом выделено несколько моделей преодоления коллизии между свободой собраний и правом частной собственности. Подход, применяемый Федеральным Конституционным Судом ФРГ, распространяет свободу собраний на частные территории, открытые для публичного использования. Более сдержанную позицию занимают суды США, которые не считают обязательным, но и не препятствуют региональному законодателю вводить дополнительные обременения для собственников
14
«квази-публичных» территорий в целях обеспечения доступа манифестантов к открытым площадкам. Для России, где специальное правовое регулирование, правоприменительная практика и научная дискуссия по данному вопросу отсутствуют, предлагается компромиссный подход к регулированию свободы собраний на «квази-публичных» территориях, основанный на сочетании преимуществ каждой из моделей.
9. Сравнительный анализ ограничений свободы собраний показал, что доктрина и практика европейских государств, США и Канады исходят из понимания мирных собраний как неотъемлемой части плюралистической демократии, что предполагает строгость и жесткость в оценке допустимости вводимых ограничений. Ни вынужденные неудобства окружающих, ни повышенные риски агрессивного поведения манифестантов или их оппонентов, ни шокирующие лозунги и провокационные заявления участников сами по себе не являются основаниями для введения ограничений свободы собраний. Демократический режим требует высокого уровня толерантности к любым мирным формам выражения несогласия.
10. Предлагается внести изменения в правовое регулирование свободы собраний в России:
• в связи с индивидуальным характером свободы собраний следует отменить нормы, устанавливающие административную ответственность организатора за вред, причиненный здоровью человека или имуществу участниками мероприятия (статьи 20.2 и 20.2.2 КоАП РФ), а также признанные частично неконституционными, но в целом действующие положения о гражданско-правовой ответственности организатора за вред, причиненный участниками публичного мероприятия (часть 6 статьи 5 Федерального закона от 19 июня 2004 г. № 54-ФЗ «О собраниях, митингах демонстрациях, шествиях и пикетированиях» (далее - Федеральный закон № 54-ФЗ));
• ввиду комплексной природы свободы собраний, включающей правомочие индивида самостоятельно определять форму и масштаб публичного мероприятия, следует отменить положение, предоставляющее российскому суду право признавать совокупность актов одиночного пикетирования, объединенных единым замыслом и общей организацией, одним публичным мероприятием (часть 1.1 статьи 7 Федерального закона № 54-ФЗ);
• ввиду неадекватного отражения в законодательстве представлений о степени угрозы мирных собраний общественному порядку и безопасности предлагается существенно смягчить санкции за нарушение порядка организации либо проведения массовых мероприятий (статьи 20.2, 20.2.2 КоАП РФ, статья 212.1 УК РФ); отменить положение о лишении лиц, имеющих неснятую или непогашенную судимость за ряд преступлений, либо два и более раза привлекавшихся к административной ответственности за ряд административных правонарушений в течение срока, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию, права быть организатором публичного мероприятия (пункт 1.1 части 2 статьи 5 Федерального закона № 54-ФЗ); облегчить для организатора процедуры уведомления о проведении публичного мероприятия и согласования его места и (или) времени (часть 5 статьи 5, пункт 2 части 1 статьи 12 Федерального закона № 54-ФЗ); существенно уменьшить перечень обязанностей организатора, устранить его ответственность за поведение участников публичного мероприятия (части 4-6 статьи 5 Федерального закона № 54-ФЗ, статьи 20.2, 20.2.2 КоАП РФ); существенно смягчить ограничения в отношении места проведения собрания (статья 8 Федерального закона № 54-ФЗ); отменить формальный запрет на ношение масок и средств маскировки
во время публичного мероприятия (пункт 11 части 4 статьи 5, пункт 1 части 4 статьи б Федерального закона № 54-ФЗ).
Анализ российских ограничений свободы собраний в целях охраны общественного порядка и безопасности подтверждает предположение о том, что законодатель явно переоценивает угрозу утраты мероприятием мирного характера. В последние годы под предлогом охраны общественного порядка и безопасности в законодательство введено большое количество несоразмерных, неадекватных ограничений, не являющихся необходимыми, но существенно затрудняющих организацию и проведение публичных мероприятий, а также беспрепятственное и полноценное участие граждан в манифестациях.
Обнаруженная в нормативном регулировании тенденция к усилению ограничений свободы собраний в России в целях поддержания охраны общественного порядка и безопасности указывает на отступление от международных стандартов признания и защиты свободы манифестаций и позволяет прогнозировать увеличение потока обоснованных жалоб в Европейский Суд по правам человека на нарушение Россией статьи 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Научно-практическая значимость работы определяется тем, что в
ней проведен анализ допустимости ограничений свободы собраний с
помощью критериев (тестов), подходящих для оценки правомерности
ограничений любых конституционных прав в любом государстве,
определяющем себя как правовое и демократическое. Выводы,
сформулированные диссертантом, обогащают научную дискуссию по
проблемам ограничения прав и месту свободы собраний в системе
конституционных прав и свобод, стимулируют проведение дальнейших
исследований допустимости ограничений отдельных конституционных прав.
Результаты исследования интересны для использования в научно-
педагогическом процессе по дисциплинам «Конституционное право России»
и «Конституционное право зарубежных стран», «Сравнительное
17
конституционное право», «Конституционное правосудие», а также по темам специальных курсов, посвященным правам человека и способам их защиты.
По результатам проведенного исследования правоприменителю предлагается ряд конкретных рекомендаций и правил оценки допустимости отдельных ограничений свободы собраний. Кроме того, изложенный в диссертации подход может быть использован в качестве основы для совершенствования российского законодательства о публичных мероприятиях с целью устранения или существенного смягчения непропорциональных ограничений, введенных федеральными законами от 8 июня 2012 г. № 65-ФЗ и от 21 июля 2014 г. № 258-ФЗ, а также недопущения принятия новых законов, ограничивающих различные формы мирного выражения протеста.
Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертационного исследования были отражены в шести публикациях автора по теме диссертации общим объемом 5 п.л. и выступлениях на научно-практических конференциях. Выводы, сделанные в настоящей работе, были положены в основу докладов диссертанта на VI Международной научно-практической конференции «Современные тенденции развития юридической науки и правоприменительной практики» (Волго-Вятский институт (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МПОА)», г. Киров, 19-20 апреля 2013 г.); Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Эволюция права-2013» (МГУ им. М.В. Ломоносова, г. Москва, 11 октября 2013 г.); VI межвузовской (международной) научно-практической конференции «Правовая система России: история и современность» (МГОУ, г. Москва, 4 декабря 2013 г.); XXI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов» (МГУ им. М.В. Ломоносова, г. Москва, 7-11 апреля 2014 г.).
Отдельные положения исследования применялись автором при ведении семинаров по курсу «Конституционное право» в НИУ ВШЭ, а также при подготовке студенческой команды НИУ ВШЭ к всероссийскому конкурсу по конституционному правосудию среди студенческих команд «Хрустальная Фемида - 2014», где диссертант участвовал в качестве тренера команды.
Важнейшие положения диссертации были представлены и обсуждены на научном семинаре «Экспертная оценка гражданами деятельности органов власти путем реализации свободы слова и собраний: пути оптимизации» (факультет права НИУ ВШЭ, 11 июня 2013 г.), где диссертант выступил в качестве основного докладчика, а также на заседании кафедры конституционного и административного права НИУ ВШЭ.
Структура диссертации отражает логику исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения и библиографии.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обоснованы актуальность темы диссертационного исследования, степень ее научной разработанности, обозначены цель, задачи, объект и предмет исследования, а также методологическая и теоретическая основы, нормативная и эмпирическая база исследования. Сформулированы положения, выносимые на защиту, раскрыта научная новизна и практическая значимость исследования, формы апробации его основных результатов.
Глава первая «Значение свободы собраний и необходимость ее ограничений в конституционном демократическом государстве: общие подходы» состоит из трех параграфов и посвящена анализу социального предназначения свободы собраний как одной из основополагающих ценностей демократического государства, а также исследованию смысла и критериев допустимости ее ограничений.
В первом параграфе первой главы «Социальное предназначение
свободы собраний» отмечается, что признание различными государствами, в
19
том числе Россией, свободы собраний в качестве неотъемлемого конституционного права и фундаментальной демократической ценности неизбежно ведет к унификации подходов к ее правовой регламентации и оценке допустимости ограничений. При формировании стандартов правовой защиты учитывается социальное предназначение свободы собраний, различные аспекты которого детально раскрываются в диссертации.
Наиболее важным в этой связи является предназначение свободы собраний гарантировать гражданам возможность участия в управлении делами государства. В силу своей массовости и публичности манифестации являются эффективным инструментом, удерживающим власть от противоправных действий и нежелательных, неэффективных или чрезмерно ограничивающих права граждан решений, помогающим установить границы, пренебрегая которыми правящие политические группы рискуют потерять поддержку существенной части электората6. В этом смысле свобода собраний выступает одновременно и как самодостаточное политическое право, и как механизм защиты других конституционных прав.
Немаловажна роль свободы собраний в качестве площадки для выражения мнений и обмена информацией (коммуникации) как между гражданами и властью, так и внутри гражданского общества. Данное предназначение сближает свободу собраний со свободой слова и правом на обращение, соотношение между которыми устанавливается диссертантом.
Кроме того, личное присутствие на мирных собраниях создает у граждан эффект причастности (принадлежности) к некому конституирующему субъекту, коллективной общности («народу», «оппозиции», «меньшинству» и т.п.), взгляды которых они разделяют.
И наконец, публичные мероприятия являются для граждан местом выплеска эмоций и снятия напряжения, обычно вызванного недовольством решениями или действиями публичной власти. В диссертации объясняется,
6 См.: Dorsen, N.. Rosenfeld, М„ Sajo, A., Baer S. Comparative Constitutionalism: Cases and Materials. West Law School, 2010. P. 981.
что вследствие запуска психологических механизмов, свойственных поведению толпы, протестные мероприятия могут с легкостью утратить мирный характер и требуют установления адекватных правовых ограничений.
Анализ социального предназначения свободы собраний позволил диссертанту показать сложность поиска баланса между правом каждого организовывать публичные мероприятия или участвовать в них и интересами общества и государства в поддержании порядка, безопасности и охране иных конституционных прав граждан. Масштаб проблемы хорошо виден на примере России, где в стремлении обезопасить власть от выражения сомнений в ее легитимности, а общество - от любых помех в обычном течении жизни и призывов критически осмыслить проводимую государством политику, законодатель поставил свободу собраний в такие жесткие рамки, что принизил ее конституционную ценность и пренебрег правовыми стандартами, выработанными мировым сообществом.
Во втором параграфе первой главы «Смысл ограничений конституционных прав» сопоставляются экстерналистский и интернапистский подходы к пониманию ограничений конституционных прав. Экстерналистская теория, которая представляется диссертанту более убедительной, рассматривает права и ограничения как отдельные категории, между которыми существует определенная связь, обусловленная необходимостью примирить права одного лица с правами других индивидов и коллективных общностей7. В рамках данной теории под «ограничением свободы собраний» понимается любое сужение возможностей индивида беспрепятственно организовывать собрания по любой тематике в любом месте по своему выбору, а также свободно присоединяться к любому публичному мероприятию.
С точки зрения интерналистской теории, напротив, права и их ограничения рассматриваются как единое правовое явление. Право имеет
7 Alexy, R. A Theory of Constitutional Rights. Oxford University Press. 2009. Pp. 178-179.
определенное содержание, включающее в себя имманентные пределы, которые не умаляют свободу индивидуального субъекта, а, наоборот, являются ее составным элементом. Для свободы собраний пределы определены в формулировке «право собираться мирно, без оружия». Теоретическая конструкция имманентных пределов, хотя и не лишена достоинств, не выдерживает критики ввиду ее чрезмерного субъективизма и идеалистичности. Диссертант склонен поддержать сторонников экстерналистской теории, поскольку, в отличие от интерналистской, эта теория делает акцент не на поиске «внутренних» пределов права, которые каждый исследователь видит по-своему, а на критической оценке любых действий государства, вторгающихся в сферу свободы личности в целях обеспечения равной свободы для всех.
В третьем параграфе первой главы «Критерии допустимости ограничений свободы собраний» представлены критерии оценки ограничений конституционных прав, в том числе свободы собраний, предполагающие применение тестов на пропорциональность и сохранение основного содержания права. Пригодный для любого конституционного правопорядка, в том числе для российского, этот подход адаптируется к специфике исследуемого права, что продемонстрировано диссертантом на примере свободы собраний.
Так, при ответе на вопрос, посягает ли конкретное ограничение на существо (основное содержание) свободы манифестаций, необходимо иметь в виду три ее важнейшие характеристики.
Во-первых, свобода собраний - это индивидуальное право,
позволяющее гражданам по своему желанию участвовать в публичных
мероприятиях в качестве отдельных субъектов, отстаивающих свои личные
интересы и отвечающих за собственные действия. В связи с этим, участники
и организаторы несут индивидуальную ответственность, а нормы,
устанавливающие ответственность по принципу «круговой поруки»
(организаторов - за действия отдельных манифестантов, всех участников - за
22
действия отдельных лиц и проч.), посягают на основное содержание свободы собраний.
Во-вторых, свобода собраний - это комплексное право, поскольку состоит из отдельных правомочий, каждое из которых признается в качестве самостоятельного права. Как следствие, произвольное государственное вмешательство в отдельные компоненты (правомочия), образующие свободу собраний, означает разрушение права в целом.
В-третьих, свобода собраний - это возможность проводить мирные собрания по любому волнующему граждан вопросу. Ограничения, связанные с тематикой мероприятия и с содержанием объединяющих манифестантов идей и мнений, не направленные на пресечение реальной угрозы насилия, вторгаются в основное содержание права.
Тест на пропорциональность, включающий в себя проверку легитимности цели, необходимости, адекватности и соразмерности ограничительных мер, также имеет свою специфику применительно к свободе собраний. В частности, не любая, даже приведенная в конституционном тексте, цель оправдывает вмешательство в свободу мирных собраний: особая строгость требуется при проверке легитимности группы целей, связанных с защитой широко понимаемых интересов общества и государства (охрана общественного порядка и безопасности, общественной нравственности, общественного здоровья и проч.). Эти цели могут неправомерно использоваться в качестве предлога для воспрепятствования проведению мероприятий, направленных на критику действующей власти либо обсуждение шокирующих или непопулярных идей.
При оценке необходимости вмешательства следует в каждом случае
определять уровень угрозы охраняемым публичным или частным интересам.
Диссертант обозначает три уровня угрозы - мнимую (требующую
невмешательства государства), потенциальную (допускающую
необременительные - в основном процедурные - ограничения) и реальную
23
(оправдывающую наиболее серьезные ограничения, вплоть до прекращения собраний).
Проверка адекватности и соразмерности ограничительных мер предполагает ответ на вопрос, является ли ограничение пригодным для достижения поставленной цели и наименее обременительным из имеющихся альтернатив. По общему правилу, такой вид ограничений, как лишение права на проведение мирных собраний и участие в них, не должен рассматриваться как соразмерный, поскольку угроза охраняемым интересам чаще всего поддается сдерживанию менее серьезными средствами.
Вторая и третья главы диссертации посвящены сравнительному анализу конкретных видов ограничений свободы собраний в зависимости от преследуемых ими целей. Все цели условно разделены на две группы: защита интересов общества и государства (публичных интересов) и защита прав и свобод третьих лиц (частных интересов). Во второй главе «Ограничения свободы собраний в целях защиты публичных интересов» критически исследуются ограничения, направленные на охрану общественного порядка и безопасности, общественной нравственности (публичной морали), общественного здоровья, памятников истории и культуры, экологического благополучия населения. Вторая глава включает в себя три параграфа.
Самой распространенной на практике группой ограничений свободы собраний являются ограничения в целях поддержания общественного порядка и безопасности. В первом параграфе второй главы «Ограничения свободы собраний в целях охраны общественного порядка и безопасности» обозначается тенденция многих государств, в особенности России, преувеличивать угрозу утраты публичными мероприятиями мирного характера и, соответственно, вводить чрезмерные ограничения. Подвергнув российское законодательство, в том числе новейшее, оценке на соответствие критериям допустимости (пропорциональности и сохранения основного содержания права), диссертант пришел к выводу, что законодательные ограничения в целях охраны общественного порядка и безопасности не
24
соответствуют современным демократическим стандартам и требуют существенного смягчения.
К недопустимым ограничениям диссертант относит фактически разрешительный порядок проведения публичного мероприятия (часть 5 статьи 5, пункт 2 части 1 статьи 12 Федерального закона № 54-ФЗ); полный запрет на ношение масок и средств маскировки во время публичного мероприятия (пункт 11 части 4 статьи 5, пункт 1 части 4 статьи б Федерального закона № 54-ФЗ); чрезмерные ограничения в отношении места проведения публичного мероприятия (пункт 3 части 2, части 2.1 и 2.2 статьи 8 Федерального закона № 54-ФЗ) и ряд других ограничений.
В качестве примеров адекватного отражения в правовых нормах представлений о степени угрозы общественному порядку и безопасности и о допустимых мерах государственного реагирования на риск утраты манифестациями мирного характера приводится практика США и Великобритании по вопросу о правомерности ограничений в отношении выступлений провокационного характера, Европейского Суда по правам человека - по проблеме пресечения насильственных действий со стороны манифестантов, Конституционного Трибунала Польши - по вопросу о недопустимости запрета маскировки во время собраний.
Во втором параграфе второй главы «Ограничения свободы собраний в целях защиты нравственности» диссертант ставит под сомнение легитимность такой цели ограничения права на проведение манифестаций и участие в них, как защита нравственности (общепризнанной, публичной морали, добрых нравов). Ввиду неопределенности, крайней затруднительности контроля, а также неэффективности принудительного насаждения требований публичной морали требуется, как минимум, строгая проверка ограничительных мер, с тем чтобы не допустить возможности произвольного навязывания представителями публичной власти гражданам своих личных представлений о социально желаемом поведении.
В поиске ответа на вопрос о допустимости вмешательства государства в право на проведение публичных мероприятий, выражающих нетрадиционные, шокирующие, оскорбительные и даже непристойные (с точки зрения большинства) идеи и мнения, диссертант анализирует практику Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда России и приходит к выводу, что современные правовые системы, в отличие от других форм социальной регуляции, не могут и не должны обеспечивать высокий культурный, духовный и этический облик общества, а призваны лишь пресекать внешне непристойное поведение отдельных граждан, цинично нарушающее минимальные и не подвергающиеся сомнению социальные императивы. Цель защиты нравственности может распространяться на форму выражения, а не на содержание отстаиваемых убеждений, и не требует пресечения собраний, организуемых для озвучивания идей, не связанных с призывами к насилию, но шокирующих или отличных от мнения большинства.
Третий параграф второй главы «Ограничения свободы собраний в иных публичных целях» содержит краткую характеристику таких целей ограничения свободы собраний, как охрана общественного здоровья, охрана памятников истории и культуры и защита окружающей среды, получивших отражение в законодательстве о публичных мероприятиях различных государств, но имеющих небогатую практику применения. Диссертант затрагивает некоторые проблемные аспекты применения данной группы ограничений. В частности, оценивается правомерность прекращения безопасных для окружающих публичных мероприятий по соображениям охраны здоровья участников собрания; демонстрируются правовые сложности, связанные с проведением манифестаций на территории объектов культурного и исторического наследия, актуальные в том числе для России; ставится вопрос о распределении бремени расходов на уборку территории после проведения публичных собраний.
Третья глава «Ограничения свободы собраний в целях защиты частных интересов» посвящена поиску баланса между свободой собраний и конкретными конституционными правами, затрагиваемыми в процессе реализации правомочий организаторов и участников публичных мероприятий. Она состоит из трех параграфов.
В первом параграфе третьей главы «Ограничения свободы собраний в целях защиты права частной собственности» исследуется конфликт между свободой собраний и правом частной собственности, возникающий, когда участники публичного мероприятия претендуют на его проведение на частной территории (будь то открытая или закрытая площадка). В этой связи диссертант предлагает разделять объекты частной собственности, используемые в сугубо частных целях (для удовлетворения личных нужд собственников), и объекты, используемые в качестве публичного пространства («квази-публичная» собственность). Специфика последних обусловлена тем, что частный объект недвижимости осуществляет функции публичного форума, привлекая внимание граждан в качестве желаемой площадки для манифестаций. В работе детально анализируется большой объем зарубежной практики применительно к различным видам объектов «квази-публичной» собственности (аэропорты, торгово-развлекательные центры, пешеходные улицы, университетские кампусы) и демонстрируются различные правовые модели разрешения коллизии равновеликих ценностей свободы собраний и частной собственности.
С одной стороны, существует немецкий подход, ярко проявившийся в решении Федерального Конституционного Суда от 22 февраля 2011 года по делу Фрапорт AI4, распространяющий свободу собраний на частные территории, открытые для публичного использования. С другой стороны, есть более сдержанные, смешанные правовые режимы, как в США, которые не считают обязательным, но и не препятствуют региональному законодателю вводить дополнительные обременения для собственников
8 BVerfG, Urteil des Ersten Senats vom 22. Februar 2011,1 BvR 699/06.
«квази-публичных» территорий. И, наконец, во многих государствах, в том числе в Российской Федерации, данная проблема пока не нашла правового отклика, что по умолчанию означает признание классического подхода к распространению свободы собраний исключительно на общественные территории.
Каждая из моделей обладает рядом преимуществ, однако ни одна из них полностью не решает проблему поиска оптимального баланса конституционных прав, поскольку не является достаточно гибкой. Некоторые озвучиваемые инициативы (например, предъявление требования о создании площадки для мирных собраний только к наиболее крупным торгово-развлекательным центрам или к частным объектам, возникающим на местах, традиционно использовавшихся в качестве публичного форума, при условии компенсации собственнику расходов, связанных с предоставлением помещения для проведения манифестаций, из бюджета публичного образования) могли бы быть использованы российским законодателем в качестве компромиссного варианта разрешения коллизии свободы собраний и права частной собственности.
Во втором параграфе «Ограничения свободы собраний в целях защиты права беспрепятственного прохода пешеходов или проезда транспорта» диссертант обращается к проблеме блокирования манифестантами дорог, приводящего к затруднению или полной остановке движения пешеходов и транспорта. Ставится вопрос о природе права, вступающего в конфликт со свободой собраний в момент перекрытия магистралей, пешеходных улиц и площадей для проведения собраний. Выдвигаются и проверяются три гипотезы. Первая - данное право покрывается содержанием свободы передвижения; вторая - оно является составной частью личной свободы или права на свободное развитие; и третья - это самостоятельное право, напрямую не поименованное в конституции, но косвенно защищаемое в виде публичного интереса.
Наиболее убедительной и перспективной с точки зрения практики
28
применения представляется вторая гипотеза. Она требует от государства вводить ограничения свободы мирных собраний в тех случаях, когда участники создают непреодолимые и длительные препятствия для свободного движения индивидов по общественным дорогам, тем самым посягая на свободу третьих лиц выбирать занятия, распоряжаться своим временем и способностями.
В третьем параграфе третьей главы «Ограничения свободы собраний в целях защиты экономических прав третьих лиц» предпринята попытка установить пределы вмешательства в свободу собраний в тех случаях, когда публичные мероприятия сопровождаются причинением существенного ущерба экономическим интересам индивидов и организаций. Диссертант анализирует три похожих дела, два из которых рассматривались в Европейском Суде Правосудия9, а третье - в арбитражном трибунале МЕРКОСУР10, созданном для разрешения споров в пределах общего рынка стран Южной Америки. Выбранные для анализа решения интересны тем, что одни и те же доводы сторон получили в них различную судебную оценку.
Анализ решений Европейского Суда Правосудия по делам Юджин Шмидбергер против Австрийской Республики и Комиссия против Франции показал, что охрана экономических прав частных субъектов как таковая может являться легитимной целью ограничения свободы собраний, особенно если во время реализации права на публичный протест манифестанты проявили неуважение к правам и интересам третьих лиц (например, использовали незаконные способы выражения протеста, причинили существенный ущерб субъектам экономической деятельности либо
9 Case С-265/95, Commission of the European Communities v. French Republic, Judgment of 9 December 1997, 1997 ECR1-6959; Case C-l 12/00, Eugen Schmidberger, Internationale Transporte und Planzüge v. Republik Österreich, Judgment of 12 June 2003,2003 ECR 1-5659.
10 Laudo del Tribunal arbitral ad hoc de MERCOSUR constituido para entender en la controversia presentada por la República Oriental del Uruguay a la República Argentina sobre "Omisión del Estado Argentino en Adoptar Medidas Apropiadas para Prevenir y/o Hacer Cesar los Impedimentos a la Libre Circulación Derivados de los Cortes en Territorio Argentino de vías de Acceso a los Puentes Internacionales Gral. San Martín y Gral. Artigas que unen la República Argentina con la República Oriental del Uruguay, §§ 19,21 // Официальный сайт МЕРКОСУР -[Электронный документ]. - URL:
http://www.mercosur.int/t^eneric.jsp?contentid=375&site=l&channel=secretaria&seccion=4 (по состоянию на 02.02.2015).
преследовали протекционистские цели). Цели экономической интеграции и защиты экономических прав обретают особую важность, если единый рынок находится в процессе формирования, как в конфликте между Уругваем и Аргентиной, и потому требует от правовой системы специальных мер поддержки.
Рассмотренные решения по схожим спорам, помещенным в различный политический, экономический и культурный контекст, наглядно демонстрируют, что принцип пропорциональности не может обеспечить полную идентичность выводов судов по результатам оценки допустимости ограничений свободы собраний или других конституционных прав. Пройдя одни и те же ступени проверки, суды могут прийти к противоположным результатам, потому что вес одних и тех же аргументов в разных правовых системах будет разным. Это реальность, которую важно признавать и понимать как самим судьям, так и анализирующим их решения исследователям. Окончательные выводы российских судов о (недопустимости ограничений свободы собраний также могут отличаться от выводов зарубежных и международных юрисдикционных органов, даже при том что и те, и другие применяют единые (универсальные) стандарты. Последовательность логических рассуждений судов, перечень факторов, подлежащих учету при вынесении решения, и глубина правовой оценки при этом должны быть одинаковыми для российского и любого другого суда, чего, к сожалению, пока не наблюдается.
Вместе с тем тест на пропорциональность как важнейший этап оценки допустимости ограничений не теряет своей привлекательности, поскольку позволяет разложить процесс принятия решения на последовательные стадии, каждая из которых требует тщательной аргументации промежуточных выводов. Основное достоинство этого теста состоит в том, что он помогает исключить главный недостаток неправосудных решений об ограничении прав - их произвольность.
В заключении подведены итоги диссертационного исследования, представлены рекомендации, изложены перспективы дальнейшей разработки темы.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:
1. Храмова Т.М. Право на контрдемонстрации: угроза или индикатор уровня демократии? // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 7. С. 10-16 (0,8 пл.).
2. Храмова Т.М. Свободы слова и собраний в интерпретации экономической теории // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. № 5 (96). С. 85-94 (0,8 п.л.).
3. Храмова Т.М. Небезопасная свобода: о пределах ограничения свободы собраний в целях охраны общественного порядка и безопасности // Сравнительное конституционное обозрение. 2014. № 3 (100). С. 42-53
(1 П.Л.).
4. Храмова Т.М. Функциональный потенциал свободы собраний: формальный атрибут или незаменимый элемент современной демократии? //Право и политика. 2015. № 1. С. 99-109 (0,7 п.л.).
Статьи, опубликованные в иных изданиях, сборниках научных трудов и материалах конференций:
5. Храмова Т.М. Свобода собраний в России проблемы правового регулирования на современном этапе // Правовая система России: история и современность. Материалы VI межвузовской (международной) конференции. М.: Издательство МГОУ. 2013. С. 178185 (0,3 пл.).
6. Храмова Т.М. Свобода собраний и ее ограничения: обзор недавних решений Конституционного Суда Российской Федерации // Право и практика. 2014. № 1(13). С. 50-53 (0,4 пл.).
Заказ № 441. Объем £ п.л. Тираж 150 экз.
Отпечатано в ООО «Петроруш». г.Москва, ул.Палиха 2а.тел.(499)250-92-06 www.postator.ru
