Теория и методология использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказываниитекст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.09 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции на тему «Теория и методология использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании»

ПОБЕДКИН АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ

ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВЕРБАЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИИ В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ДОКАЗЫВАНИИ

Специальность 12.00.09 - уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

МОСКВА - 2005

<

ПОБЕДКИН АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ

ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВЕРБАЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИИ В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ДОКАЗЫВАНИИ

Специальность 12.00.09 - уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативйо-розыскная деятельность

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

.«МООрВА - 2005

¿/гш?-

Работа выполнена на кафедре уголовного процесса Московского университета МВД России

Научный консультант: доктор юридических наук, профессор

Григорьев Виктор Николаевич

Официальные оппоненты: Заслуженный юрист Российской Федерации

доктор юридических наук, профессор Леви Александр Абрамович

Заслуженный юрист Российской Федерации доктор юридических наук, профессор Ефимичев Сергей Петрович

Заслуженный юрист Российской Федерации доктор юридических наук, профессор Шейфер Семен Абрамович (

Ведущая организация! Всероссийский научно-исследовательский

институт МВД России

Защита состоится 29 июня 2005 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 203.019.03 при Московском университете МВД России (117437, Москва, ул. Волгина, д. 12, зал диссертационного совета).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского университета МВД России.

а У

Автореферат разослан " ^^ 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат юридических наук, дойенис.

ЬКАЙ

БИБЛИОТЕКА СЛ «9

5

А.А. Шишков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАЬОТЫ

Актуальность темы исследования. В настоящее время реформу уголовного процесса в ее основной нормативной части можно считать сосюявшейся. После многолетней дискуссии о магистральных путях развития отечественного судо производства принят и более двух с половиной лет действует Уголовно процессуальный кодекс Российской Федерации'. Однако отдельные положения УГГК С1али некоторой неожиданностью по причине недостаточной обоснованности предшествующими научными разработками. К! сожалению, реализация таковых в УПК не всегда в должной степени методологически выдержана и не исчерпаны резервы ее совершенствования.

Концептуальной коррекции подвергнуто доказательственное право - центральная подотрасль уголовно-процессуального права' очевидны проявления крайней формы состязательности, нормативно определено сокращение нолномо чий суда по участию в доказывании, упрощение процессуальных форм в случае отказа от спора одной из сторон (например, согласии обвиняемого с предъявленным обвинением); предусмотрены достаточно высокие, однако жестко формализованные стандарты доказывания и ряд других положений, нетрадиционных для российского уголовного судопроизводства.

Стройная, мс I одологически и логически выдержанная регламентация процесса уголовно-процессуального доказывания - основополагающее условие достижения назначения уголовного судопроизводства, нормативно определенного в ст. 6 УГТК. Это объясняется тем, что доказывание - основное содержание уголовно-процессуальной деятельности. Однако в этой части законотворческий процесс не исчерпал резервы совершенствования, чему свидетельство уже состоявшаяся попытка устранить некоторые пробелы и прошворечия доказательственного права2. При этом показатели криминальной и судебной статистики, являющиеся прямым показателем уровня процесса доказывания в уголовном судопроизводстве, остаются тревожными. Так, по прежнему, высок уровень преступности в стране. В 2004 г. зарегистрировано 2893810 преступлений (что на 5% больше чем за 2003 год), из них не раскрыто 1264970 преступлений' (5635 умышленных убийств)4. В 2003 году из числа рассмотренных судами областного звена уголовных дел число прекращенных по сравнению с аналогичным периодом прошлого года увеличилось на 1,2 %; из числа возвращенных прокурору деп в порядке ст. 237 УПК в пятидневный срок не были устранены недостатки по 295 делам (5 %). Районными судами прокурору для устранения недостатков было возвращено 23,7 тыс. дел; по реабилитирующим основаниям прекращены уголов-

'В дальнейшем, если иное не оговорено - УПК

2 См.: Федеральный закон № 92-ФЗ от 4 июля 2004 г "О внесении изменений и допотненш! в Уготовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" //Рос. газета. 2003. 10, И июля

3 См Январь- декабрь 2004 года, по данным ГИЦ МВД России // Щит и меч 3-9 февраля 2005 г.

4 Генеральное пре -упреждение (по материалам доклада В. Устинова па расширенной кол т\ю Генеральной прокуратуры РФ) " Российская газета 2004 25 янв.

иыс дела в отношении 3,9 тыс лиц; оправдано 5,3 тыс. подсудимых. Мировыми судьями оправдано 3,9 тыс лиц; по реабилитирующим основаниям прекращены дела в отношении 7,6 тыс. лиц; 4,3 тыс. уголовных дел, возвращенных прокурору для устранения недостатков, не поступило обратно в суд. По уголовным делам, рассмотренным судами присяжных заседателей, оправданы 139 лиц из 8?7, в отношении 40 лиц дела возвращены прокурору для устранения недосга1КОВ и не возвращены в суд в установленный пятидневный срок1.

Как представляется, законо1ворческий процесс оказачея не в полной мере методологически состоятельным. Положения методологии как учения о методах являются отправным пунктом, исходной и обязательной платформой любого вида теоретической и, как следствие, практической деятельности. Использование в законотворческом процессе передовых научных достижений, теоретически выверенных и апробированных конструкций, знаний о закономерностях и специфике взаимодействия субъектов в той или иной сфере деятельности, устоявшихся и общепризнанных терминов является необходимым условием создания любого дееспособного нормативного акта.

К сожалению, вопросы методологии в последнее время не занимают должного места в научных исследованиях современной России. Принятие огромного числа новых нормативных актов, содержащих ранее неизвестные положения, на первый план ставили задачу прикладных исследований, ориентирующих практику в вопросах применения правовых новелл.

Главная причина отсутствия должной стройности и ясности в теории доказательств носит методологический характер. Она состоит в недостаточности системности научных исследований, в слабой философской, общетеоретической основе предлагаемых решений и выводов2.

Исследование методологических вопросов науки уголовного судопроизводства важно и потому, что методология - активная часть науки. Науку нельзя сводить только к объяснению тех или иных явлений объективной действительности. Наука сама способна и должна активно преобразовывать мир, влиять на происходящие в нем процессы. При этом, разработка методологических проблем любой науки - ее перманентная задача, поскольку предела в развитии научного познания, его методов, методологии науки в целом быть не может.

Отмеченные аспекты являются аргументами необходимости продолжения научных разработок, в том числе и по темам, которые уже подвергались глубоким исследованиям, однако изучавшимся в иных исторических и социальных условиях, при другом понимании задач уголовного судопроизводства, с другими задачами и на ином - меньшем уровне общности.

В этой связи исследования в области доказательственного права привлекали и всегда будут привлекать внимание ученых-процессуалистов.

1 См Работа федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей '/ Рос. юстиция 2004 №

4. С. 69-70.

"См Давлстов \ \ Основы\головио-процесс\атьною незнания Автореф лис. юм горид на>к. М.1993 С.З

В ходе производства по уюловным делам преобладающее количество способов собирания доказательств связаны с восприятием компетентными должност ными лицами словесной (устной или письменной) информации. Интерес к специальным исследованиям процесса преобразования в доказательства информации, выраженной словом, связан с существенными особенностями отражательных процессов, происходящих в Э1их случаях как на непроцессуальных этапах формирования следов преступления, так и в ходе их поиска, обнаружения и фиксации.

Вербальная (словесная) информация требует повышенною внимания также и потому, что непосредственно связана с областью таких сложных категорий как сознание, память, язык. Эти категории выступают в качестве средств создания, удержания образа и его передачи другому субъекту. Опасность искажения информации возникает соответственно, при ее восприятии субъектом, наблю дающим явление (или получающим сведения о нем иным способом^; в момент передачи субъекту, уполномоченному законом на собирание доказательств; при перенесении информации на материальный носитель. Специфика отражательных процессов остается и в случаях, когда, такая информация вовлекается в уголовный процесс, уже будучи зафиксированной на материальном носителе, поскольку субъективные особенности сознания и речи как способа сохранения и передачи сведений неизбежно обусловливаю! особый подход к такого рода информации в процессуальном доказывании.

Теоретико-методологический уровень исследования предполагает обращение к общим вопросам философии, кибернетики, лингвистики, филологам и другим наукам, которые в различных аспектах разрабатывают проблемы понятия, роли и закономерностей информационных процессов, информации, в том числе и языковой. В связи с широким распространением в современной научной уголрв-но-процессуальной литературе терминов "вербальный", "невербальный" назрела необходимость уточнить содержание этих понятий.

В ракурсе исследуемой темы невозможно оставить без внимания обострившиеся научные дискуссии о концептуальных категориях доказательственного права: понятии доказывания, доказательств и источников доказательств, процессе доказывания, субъектах и способах собирания доказательств, роли отдельных источников доказательств в установлении обстоятельств по делу; процессуальном режиме и статусе технических средств фиксации хода и результатов процессуальных действий. На сегодняшний день требует разрешения важнейший для теории и практики уголовно-процессуального доказывания вопрос: является ли позиция законодателя по ряду принципйальных вопросов (о субъектах собирания доказательств, процессуальной форме заключения специалиста, показаний отдельных участников процесса; смешении вещественных доказательств и иных документов; показаний и объяснений; показаний и протоколов допросов и др.) его принципиальной позицией, либо несовершенство практики обусловлено неправильным толкованием закона, несовершенством его отдельных формулировок.

На основе выводов по отмеченным общим проблемам необходимо подвергну ть исследованию злободневные вопросы процессуальной теории в отношения

преобразования в доказательства сведений, выраженных языковыми средствами В связи с чем, следует дап, четко определить какие субьект ы уголовного процесса вправе собирать доказательства (инициировать заключение специалиста, полу чать объяснения, истребовать документы и т.д.), какова роль в этом процессе защитника и лиц, имеющих личный интерес в исходе дела; в чем особенности формирования доказательств на основе вербальной информации на различных стадиях уголовного судопроизводства, в том числе на стадии возбуждения уголовного дела. Особенности закономерностей отражения, процессуального статуса отдельных учас(пиков судопроизводства должны предполагать особенности процессуальной регламентации процесса формирования доказательств, имеющих словесную основу. Поэтому необходимо с научных позиций обосновать объективное существование таких особенностей применительно к показаниям различных участников процесса; документам, имеющим различное содержание и ра¡личную форму; видам технических средств фиксации вербальной информации и этапам, на которых они применяются. Ввиду скудности уголовно-процессуальной регламентации относи юльно самостоятельную проблему состав ляст процедура придания доказательственного значения вербальным результатам оперативно-розыскной деятельности.

Передача информации посредством словесных сообщений возможна в ходе производства как процессуальных действий, где она составляет основное содержание, так и действий, где вербальная информация являйся лишь составной частью или способом выражения иной сущности процессуальною действия. Отсюда необходима выработка четкого классификационно! о основания, которое бы учишвало действительные особенности отражательных процессов при преобразовании вербальной информации, и, как следствие предполагало бы дифференциацию процессуальной формы действий по собиранию доказательств

Степень научной разработанное!и проблемы. Проведенное исследование основано на лучших предшествующих достижениях отечественной уголовно-процессуальной науки. Проблемы и закономерности отражательных процессов, являющихся основой преобразования информации в сведения, имеющие значение доказательств (в том числе и информации, выраженной словесно), глубоко исследовались известными российскими учеными, многие из которых являются классиками науки уголовного процесса и криминалистики. Вместе с тем, задача комплексного исследования проблем преобразования вербальной информации в доказательства (именно этот процесс понимается автором как использование вербальной информации в доказывании) до настоящего времени учеными не ставилась.

Решая задачу создания целостной концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании, автор ориентировался на научный опыт создания таких концепций, заложенный В.Н. Григорьевым, О А Зайцевым, Г.П. Химичевой и другими учеными.

Поскольку предлагаемая в работе концепция представляет собой взаимосвя-мнимо И взаимосо! ласованную совокупность подсистем меньшего уровня общности, прпменитетьно к каждому элементу концепции диссертант обращался

к трудам видных ж-следогшелей конкретных уголовно процессуальных пробмем.

Так, изучая особенности языковых информационных процессов, автор опирался на труды выдающихся философов, имевших прсдмсчом своих научных интересов проблемы языка, слова, их соотношения с обозначаемым предметом, мыслью, образом. Такими философами, в частности, являются A.C. Шишков, М.Н. KaiKOB, Ф.И. Буслаев, A.C. Хомяков, К.С. Аксаков, A.A. Лотебня, Ф.Ф. Фортунатов, А.А Шахматов, Г1.А. Флоренский, Д.Н. Овсянико-Куликовский, С.II. Булгаков, А.Ф. Лосев.

Понятие информации, информационных процессов не могло быть изучено без обращения к трудам основоположников кибернетики, теории управления - IJ. Винера, К. Шеннона, Д. Буля, A.M. Ляпунова, А.Н. Колмогорова, У.Р. Эшби, A.M. Берга, А.Д. Урсула, В.М. Глушкова, Н.С. Полевог о и др.

Общие проблемы теории доказательств, доказательственной» права, ставшие теоретической основой исследования частных вопросов темы, глубоко исследовались В.Д. Арсеньевым, P.C. Белкиным, А.Р. Белкиным, В.П. Божьевьш, Г.Ф. Горским, В.Н. Григорьевым, A.A. Давлеговым, В.Я. Дороховым, Н.В. Жошным, Л.М Карнеевой, Л.Д. Кокоревым, A.M. Лариным, H.A. Лупипской, Я.О. Мотови-ловкером, И.Л. Пегрухиным, М.С. Строговичсм, А.И. Трусовым, Ф.Н. Фпткулли-ным, М.А. Чельцовым-Бебуговым, С.А. Шейфером, П.С. Элькинд, H.A. Якубович и другими видными процессуалистами и криминалистами.

Теоретические основы собирания доказательств в уголовном процессе, что собственно и составляет основную канву настоящего исследования применительно к преобразованию вербальной информации, заложены P.C. Белкиным и С.А. Шейфером.

Процессуальные аспекты использования технических средств при придании вербальной информации статуса доказательств изучались на основе выводов, сделанных В.И. Громовым, Л.М. Карнеевой, Н.И. Порубовым, A.A. Леви, А.Я. Палиашвили, В.А. Панюшкиным, В.А. Серовым, П.А,Элькинд и др.

Рассматривая теоретико-методологические проблемы формирования различных источников доказательств, основанных на вербальной информации, диссертант опирался на результаты исследований Т.Н. Добровольской, В.Я. Дорохова, В.И. Каминской, Я.О. Мотовиловкера, Н.И. Порубова, Р.Д. Рахунова, А.Р. Рати-нова, О.Я. Соя-Серко, М.Л. Якуба (показания в уголовном процессе); A.B. Дулова, Л.М. Исаевой, Ю.К. Орлова, В.А. Пртузовой, И.Л. Петрухина, A.A. Эйсмана (заключение эксперта); А.Н. Копьевой (иные документы) А.И. Глушкова, Д.И. Беднякова, Е.А. Доли, Ю.В. Кореневского, М.Е. Токаревой, A.B. Земсковой (использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности).

Особенности собирания доказательств на основе вербальной информации на отдельных стадиях уголовного судопроизводства, в частности на стадии возбуждения уголовного дела изучались с учетом взглядов на этот вопрос В.Н. Григорьева, Ю.Н. Белозерова, В.К. Боброва, Н.П. Кузнецова, Л.Н. Масленниковой, U.E. Павлова, Г.П. Химичевой, Н.Г. Шурухнова, В.Н. Яшина и др.

Выводы и предложения, содержащиеся в исследованиях авюра, базируются. в том числе и на научном анализе законодательства зарубежных государств.

проведенных Т.В. Апаровой, К.Ф Гуценко, Л В. Головко, В И. Маховым, В.М Пиколайчиком, С.Н. Пешковым, Б.А. Филимоновым.

Труды эшх процессуалистов составили «золотой фонд» теории уголовно-процессуачьпою доказывания и, безусловно, гге потеряют своей значимости и фундаментальности независимо от колебаний пристрастий законодателя, а как следствие, и нормативной базы.

Вместе с тем, представляется, что сегодня интерес ученых к исследованию этих вопросов возродится. При этом успех такого изучения напрямую зависит от наличия паучно-обоснопанных методологических установок, которых, несмотря на разработанность отдельных аспектов, относительно вербальной информации в целом не существует.

Объектом исследования являются урегулированная уголовно процессуальным законом деятельность по собиранию доказгиельсгв посредством придания процессуальной формы словесной (как устной гак и письменной) информации, а также складывающиеся при этом правоотношения

Предмет исследования составляют уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие порядок собирания доказательств и связанные с ними нормы доказательственного права и иных уголовно-процессуальных инстшутов; теоретические работы в области уголовно-процессуальных проблем доказывания и связанные с ними работы в области философии, теории информации, кибернетики, филологии, лингвистики и других областей знания, а также практика применения уголовно-процессуальных норм при придании вербальной информации ст агуса доказательст ва.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является разработка на теоретико-методологическом уровне целостной концепции об особенностях, процессуальном порядке, формах, субъектах, способах, направлениях использования в уюловно-процессуальном доказывании вербальной информации на этапе ее преобразования в доказательства. Данная концепция разрабатывалась как подсистема общей концепции совершенствования уголовно-процессуального права, уголовно-процессуальной деятельности, значимым элементом которой должна стать концепция уголовно-процессуального доказывания.

Поставленная цель предполагает решение следующих конкретных задач:

- проанализировать и выявить содержание понятия вербальной информации, формы ее выражения;

- выявить особенности информационных процессов, сопровождающих преобразование вербальной информации в процессуально значимые сведения и потребность в нормативном учете таких особенностей;

- исследовать процессуальные нормы, регламентирующие процесс преобразования вербальной информации в доказательства, как составной части (подсистемы) доказательственного права;

- соотнести общие проблемы процессуального доказывания с теоретическими положениями о придании процессуального статуса различным видам вербальной информации; ''

- проанализировать процессуальную регламентацию вопроса о субъектах собирания доказательств в ракурсе преобразования в доказательства вербальной информации;

- комплексно исследовать способы собирания доказательств на основе вербальной информации;

- выявить особенности процессуальной формы существования и сохранения сведений о фактах вербального содержания;

- на теоре гико-ме педологическом уровне исследовать особенности формирования наиболее распространенной процессуальной формы устной вербальной информации - показаний как в цепом, так и обусловленных различным процессуальным статусом субъектов, их дающих;

осмыслить необходимое 1Ь, возможность и целесообразность учета в отечественном законодательстве отдельных положений зарубежного уголовного судопроизводства в части использования в доказывании вербальной информации;

- исследовать концептуальные особенности придания статуса доказательств вербальной информации, зафиксированной с помощью технических средств;

- предложить конкретные меры в части совершенствования уголовно-процессуального закона применительно к субъектам, способам, процессуальной форме собирания доказательств как в целом, гак и обусловленных особенностями вербальной информации и ее отдельных видов;

- выработать конкретные рекомендации по оптимизации применения уголовно-процессуальных норм, являющихся основой придания вербальной информации статуса доказательств.

Меюдология и методы исследования. Методологической основой диссертационного исследования явились положения диалектического метода познания. Процесс преобразования вербальной информации в доказательства рассматривался во взаимосвязи с иными уголовно-процессуальными институтам», общими проблемами теории доказывания, а также с учетом философских исследований и достижений в области иных наук, ставших теоретической базой диссертации. Проблемы темы рассматривались с учетом исторического опыта, современных тенденций и перспектив развития как уголовного судопроизводства в целом, так и такого его элемента, как уголовно-процессуальное доказывание.

Поскольку изучаемые процессуальные нормы представляют собой неотъемлемую органическую часть доказательственного права, логика исследования проблемы диктует необходимость движения в процессе научного познания от проблем системы большего уровня общности (общая теория доказывания) к вопросам более узкого содержания (использование в доказывании вербальной информации). При этом в диалектическом единстве с указанным способом исследования состоит и задача по генерированию новьгх научных знаний, которая может решаться посредством движения от частного к общему (изучение элементов проблемы позволяет выявить закономерности, формулируемые посредством абстрагирования от частностей). Научные понятия являются не только итогом познания действительности в самых различных ее аспектах, но и инструментом

научного поиска и научного прогресса. Таким образом, в работе использовано единство отражательного (гносеологического) и деятел(.постного подхода

При написании работы диссертант, опираясь на положения теории познания, использовал все основные доступные юридической науке методы научного исследования: системный, структурный анализ, сравнительно-правовой, комплексный, формально-юридический, статистический, социологический методы и др.

Сделанные выводы и предложения базируются на положениях Конституции Российской Федерации, уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве, международных актах о правах человека, постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, посгановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации; ряде ведомственных нормативных документов. Использован комплекс нормативных актов, действовавших на территории России в прошлом (Устав уголовного судопроизводства 1864 г., УПК РСФСР 1922, 1923 и 1960 г.г.), приняты во внимание подходы к решению аналогичных вопросов в зарубежном законодательстве. Теоретической базой исследования явились научные труды ведущих российских и зарубежных ученых в области исследуемой темы.

Эмпирической базой диссертации, обусловившей достоверность ее результатов, послужило изучение в период с 1994 по 2005 г. 770 уголовных дел и 200 материалов, по которым в возбуждении уголовного дела было отказано (из них соответственно 120 и 95 с решениями, принятыми после вступления в силу УПК РФ); интервьюирование и анкетирование по специально разработанной анкете в течение 2000-2005 г. 350 сотрудников органов внутренних дел (из них 220 следователей); 120 работников прокуратуры (из них 85 следователей), 50 судей, 110 адвокатов г. Москвы, Белгородской, Воронежской, Калужской, Липецкой, Ортовской и Тульской областей. Исследовалась опубликованная практика Верховного Суда Российской Федерации, областных судов Тульской, Воронежской, Липецкой областей, а также статистические показатели, характеризующие состояние борьбы с преступностью й обеспечение законности в деятельности органон уголовного судопроизводства в России за последние годы. При изучении и анализе правоприменительной практики использован личный опыт следственный и научно-педагогический работы диссертанта в области исследования проблем уголовно-процессуального доказывания.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на основе нового уголовно-процессуального закона предложена комплексная концепция использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании на этапе осуществления процессуальных действий по ее преобразованию в доказательства.

Основные положения, отвечающие критерию научной новизны, определяются рассмотрением вербальной (словесной) информации как сведений особого вида, придание которым статуса доказательств в уголовном процессе требует учета ее особенностей на процессуальном уровне.

Выявленные особенности отражательных процессов при формировании вербальной информации позволили обосновать позицию о необходимости широкого

понимания вербальной информации, охватывающего как устную, гак и письменную форму ее сущее 1воваиия.

Процессуальная форма использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании рассматривается как элемент общей процессуань-пой регламентации уюловно-процессуалыгого доказывания, что обусловило необходимость обращения к его концептуальным проблемам. В результате, сделан ряд новых выводов по концептуальным вопросам теории доказывятшя с учетом действующего законодательства, современных проблем и тенденций развития уголовного судопроизводства '(уточнены понятия уголовно процессуального доказывания; субъектов доказывания, собирания доказательств; выявлено несовершенство УПК в части регламентации прав участников процесса на собирание доказательств, устранение которых имеет важное теоретико-методологическое и практическое значение; обозначены возможные варианты разрешения проблем).

В ходе исследования выявлены концептуальные закономерности проявления особенностей вербальной информации при использовании различных способов собирания доказательств; предложен новый критерий классификации средств доказывания по функциональному назначению используемой вербальной информации.

Обоснование позиции о наиболее рельефном проявлении особенностей вербальной информации при формировании такого источника доказательств как показания, обусловило установление существенных признаков показаний как самостоятельного источника доказательств. Показания как источник доказательств отграничены от смежных уголовно-процессуальных и уголовно-правовых понятий: объяснений, последнего слова подсудимого; сообщений, появление и достоверность которых обеспечивается возможной уголовной ответственностью. Разработаны критерии разграничения различных видов показаний, обращено внимание на необходимость учета процессуального положения лица, дающего показания, при формировании процессуальных правил их получения.

Поскольку вербальная информация может составлять содержание материалов, ставших результатом применения технических средств фиксации хода и результатов процессуальных действий, исследованы общие проблемы процессуального статуса таких материалов и порядка их формирования.

В диссертации дана оценка целесообразности заимствования ряда положений уголовно-процессуального права зарубежных государств в части использования в доказывании отдельных видов вербальной информации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Концепция использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании, являющаяся частью концепции уголовно-процессуального доказывания, выступающей, в свою очередь, составным элементом общей концепции совершенствования уголовно-процессуального права и уголовно-процессуальной деятельности, разработка которой является приоритетной задачей современной науки уголовного процесса.

- Обоснование необходимоеш разработки концепции использования вер-бапьной информации в угоповно-процессуальном доказывании, построенное на выявлении существенных особенностей отражательных процессов при преобразовании словесной информации в доказательства, сопряженности такою преобразования с философско-прикладными языковыми проблемами и важности процес-суапьного учета таких особенностей с целью создания надежных гарантий как достоверности результата, так и защиты прав и законных интересов личности.

- Определение концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании, как имеющей важное научное и практическое значение комплексной целостной теоретической системы, являющейся частью теоретической системы большей степени общности (теории уголовно-процессуального доказывания), объединяющей совокупность теорстико-методологических положений о закономерностях формирования доказательств на основе вербальной информации, которые подлежат процессуальной регламента ции и учету в ходе практической деятельности субъектов доказывания по приданию вербальной информации процессуального статуса доказательс]в.

- Содержание предлагаемой концепции, представляющее собой положения о процессуальном порядке, формах, субъектах, способах преобразования вербальной информации в процессуально значимую.

2. Определение вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании как сведений, передаваемых в порядке, урегулированном уголовно-процессуалыгым законом при помощи слов в любой форме (устно, в том числе и после фиксации устной речи на материальном носителе, или письменно), о признаках предметов, процессов и явлений, в ходе осуществления компетентными государственными органами деятельности по установлению обстоятельств уголовного дела и могущих быть интерпретированными и использованными в соответствии с целями, стоящими перед уголовным судопроизводством.

- Положение об обусловленности опасности искажения вербальной информации при ее преобразовании в источник доказательств существенными особенностями информационных процессов на этапе формирования первичного следа («первичное отражение»), восприятия информации компетентным должностным лицом («вторичное отражение») и отражения сформированного познавательного образа в процессуальном акте («третье отражение»),

- Обоснование подлежащего процессуальному учету различного функционального назначения вербальной информации в процессе уголовно-процессуального доказывания: как сущности процессуального действия, его цели, способа реализации иного невербального смысла действия либо дополнительного, вспомогательного элемента, сопутствующего невербальным методам получения информации.

3. Положение о субъектах собирания доказательств на основе вербальной информации как исключительно должностных лицах, осуществляющих производство по уголовному делу, к числу которых относится и суд, который уполномочен производить процессуальные действия, направленные на собирание доказа-

тельспв, в том числе подавляющее большинство из них и по собственной инициативе.

- Обоснование сгагуса защитника в процессе собирания доказательств, как субъекта, который, несмотря на терминологию, используемую в УПК, доказательства не собирает; сведения, полученные им, выступают лишь как предпосылка формирования доказательств компетентным должностным лицом.

4. Различные варианты классификации следственных действий, разработанные на основе ранее предлагавшихся классификаций, в зависимости от того, является ли вербальная информация целью следственного действия, методом формирования доказательства или формой существования информации.

- Утверждение о том, что при характеристике сущности следственного действия в зависимости от роли вербальной информации в технологии формирования доказательств необходимо учитывать, что 1) ряд следственных действий объединяет метод расспроса как преобладающий метод получения информации (допрос, очная ставка, назначение экспертизы, предъявление для опознания, следственный эксперимент, проверка показаний на месте); 2) при следственном эксперименте, проверке показаний на мес ге, предъявлении для опознания основная, сущностная для данных следственных действий часть информации - невербальна (вербальная информация может активно сопровождать этот процесс, являться формой его выражения); 3) при производстве следственных действий, имеющих вербальный характер по цели, познавательному приему и методу передачи информации, в качестве сопутствующих могут осуществляться невербальные действия.

- Обоснование сущности допроса и очной ставки как следственных действий, которые относятся к числу вербальных как но цели, так и по познавательному приему, а также по способу передачи информации.

- Дополнительная аргументация предложения усовершенствовать уголовно-процессуальный закон в части указания на цель следственного действия, поскольку каждое следственное действие, отличаясь от иного по целям, поисково-познавательным приемам, способно преобразовать в доказательства только строго определенную по форме информацию.

- Обоснование положения о возможности восстановления информационных результатов следственного действия, в случае утраты ими доказательственного значения, только посредством производства следственного действия с той же познавательной сущностью.

5. Система иных, кроме следственных действий, процессуальных способов собирания доказательств, сущностью которых является преобразование словесной информации в источник» доказательств: принятие устного заявления о преступлении; принятие устного заявления о явке с повинной; принятие письменных заявлений о преступлении и явке с повинной; требование о производстве ревизий и документальных проверок; истребование документов в ходе судебного следствия; представление письменных документов уполномоченными участниками процесса для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

6. Обоснование положения о том, что к числу источников доказательств, которые чог\т быть сформированы на основе вербальной (устной или письменной)

информации, что требует учета ее особенностей в ходе формирования, относятся все виды показаний, заключение экс перга и заключение специалиста, отдельные виды иных документов и вещественных доказательств.

- Утверждение о необходимости достижения корреспондирования ч. 3 с к 80 УПК, дающей понятие заключения специалиста, с ч. 1 ст. 58 УПК, определяющей назначение специалиста в уголовном процессе, поскольку каждое действие специалиста (Ч. 1 ст. 58 УПК) должно иметь строго определенную процессуяль ную форму осуществления и фиксации.

- Предложения о совершенствовании уголовно процессуального закона и части процессуальной формы заключения специалиста- 1) предусмотреть, что заключение специалиста должно формироваться исключительно по требованию должностных лиц, осуществляющих производство по делу, поскольку указание в ст. 80 УПК на стороны, как на инициаторов формирования заключения специалиста, существенно обостряет дискуссионность вопроса о субъектах собирания доказательств; 2) исключить указание на право защитника привлекать специалиста (ст. 53 УПК); 3) указать в ч. 3 ст. 80 УПК, определяя заключение специалиста, что оно представляет собой представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом должностными лицами, осуществ ляюшими производство по делу; при этом право иных участников уголовного процесса на использование специальных познаний следует рассматривать как непроцессуальное.

- Система признаков, обусловливающих процессуальную природу документа, и составляющих критерий отграничения документов, не имеющих доказательственного значения, от документов, являющихся источниками доказательств' документ прямо упоминается в уголовно-процессуальном законе; получен посредством процессуальных способов; допустим по иным основаниям.

- Предложение дифференцировать процессуальный порядок придания свойства допустимости различным по характеру сигнала сведениям о факте применительно к письменным документам и иной форме фиксации значимой для дела информации.

- Положение о необходимости выделить в числе источников доказательств наряду с «иными документами» в качестве самостоятельного источника «письменные документы», что обусловлено их существенными особенностями в части формы существования информации.

7. Система предложений по совершенствованию процессуальной формы показаний как вербального источника доказательств.

- Определение показаний как источника доказательств, под которым следует понимать сообщение лица, обладающего указанным в законе процессуальным статусом, сделанное в ходе допроса (очной ставки), зафиксированное в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона, об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела и нормативно-определенных в качестве предмета показаний для данного участника процесса, а также об иных обстоятельствах, о которых допрашиваемый сообщил в ходе допроса (очной ставки).

- Обоснование гносеологической сущности формирования показаний, заключающейся в комплексном использовании и сочетании устной и письменной вербальной информации.

- Утверждение о недопустимости существующего в уголовном процессе двойственного характера понятия показаний: с одной стороны, показания -источник доказательс гв, сформированный в ходе допроса (очной ставки); с другой стороны, показания - сообщение в ходе любого следственного действия, влекущее в случае заведомой ложности уголовную ответственность, о чем ч. 5 ст. 164 УПК требует предупреждать соответствующих участников процесса при производстве любого следственного действия.

- Позиция о необходимости систематизированного употребления в законе понятий "показания" и "объяснения" (ст.46, 47, п.З. ч. 4 и ч. 5 ст. 44 УПК): понятия показания и обьяснения любых участников процесса, которые могут давать показания, необходимо рассматривать как часть и целое, при этом понятием "объяснения" охватываются как сообщение на допросе (показания), так и сообщения в ходе иных следственных, процессуальных действий.

- Предложение о корректировке законодательства путем указания, что уголовная ответственность наступает в случае отказа от дачи показаний или дачи заведомо ложных показаний или иных объяснений при производстве процессуальных действий, если обязанность давать правдивые показания и объяснения установлена для их участников процессуальным законодательством.

- Обоснование предложения о необходимости координирования уголовного и уголовно-процессуального законодательства в части субъектов уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний отказ от дачи показаний и соответствующих процессуальных обязанностей указанных субъектов.

- Утверждение о недопустимой нивелировке правильного по смыслу положения ч. 2 ст. 77 УПК о необходимости подтверждения виновное™ обвиняемого кроме признания им вины совокупностью иных доказательств по делу, нормами об особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (Раздел 10 УПК);

- Обоснование предложения о важности разработки надежных процессуальных гарантий, компенсирующих упрощение процедуры принятия решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, к числу которых может относиться обязательный допрос подсудимого и производство некоторых иных судебных действий.

8. Дополнительная аргументация позиции, согласно которой признание за материалами применения технических средств в ходе процессуальных действий, значения "иного документа" (или после указания об этом в законе - самостоятельного источника доказательств) позволит придать процессуальную форму использованию в доказывании сведений, сохраненных с помощью технических средств, но не отраженных в протоколе процессуального действия.

9. В рамках предлагаемой концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании в УПК необходимо внести комплекс прелагаемых диссертантом изменений и дополнений, направленных на совер-

шенствешание как процессуальной формы дока шватшя в целом, так и исномьчо-вания в ходе него вербальной информации, к числу которых относя гея: 1) уточнение понятия доказывания; 2) определение субъектов доказывания; 3) разграничение понятий «представление доказательств», «представление предмеюв и локу ментов для приобщения к делу в качестве доказательств», «заявление ходатайств о выполнении действий по собиранию доказательсгв»; 4) регламентация порядка принятия представленных предметов и документов; 5) указание на представление результатов оперативно-розыскной деятельности по обшим правилам представления предметов и документов; 6) регламентация порядка применения аудио-, видеозаписи при производстве процессуальных действий и др.

Теоретическая значимость исследования обусловлена разработкой теоретико-методологических основ использования вербальной информации в уголовно процессуальном доказывании на этапе ее преобразования в доказательства в условиях продолжающейся реформы уголовно-процессуального законодательст ва. Выводы и предложения, сделанные диссертантом на основе анализа особенностей отражательных процессов при преобразовании вербальной информации, с учетом положений иных наук (философии, кибернетики, лингвистики и т д.), призваны стать основой для дальнейшего продочжепия научных исследований в данной области по конкретным прикладным направлениям

Ряд выявленных диссертантом общих проблем уголовно-процессуального доказывания, являющихся элементом концепции большего уровня общности, послужит основанием к продолжению их теоретического осмысления в науке уголовного процесса.

Практическая значимость исследования состоит в том, что посредством исследования теоретических проблем уголовно-процессуального доказывания, и, в частности придания статуса доказательств вербальной информации, выявленных резервов для совершенствования законодательства и установленных недостатков в правоприменении, с учетом преобладающего мнения работников органов уголовного судопроизводства разработаны конкретные рекомендации, направленные на совершенствование правовой базы в виде федерального законодательства, постановлений (определений) Конституционного Суда РФ, постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Значительная часть результатов исследования предназначена для учета в ходе правоприменительной уголовно-процессуальной деятельности. Широкое применение результаты исследования М01ут найти в педагогической деятельности при преподавании курсов уголовного процесса, уголовно-процессуального доказывания, криминалистики и др.

Апробация н внедрение в практику результатов исследования Значительная часть сформулированных в диссертации идей, предложений и рекомендаций попучили апробацию в виде докладов на международных (Москва 2002, Тула, 2000, 2004), всероссийских (Тула 1998, 2000, 2002), межвузовских (Орел 1999, 2000, 2002, 2003, 2004) научных и научно-практических конференциях, обс>ждались на выездных заседаниях редакций федеральных периодических изданий (журналы "Государство и право" 1998 г., "Милиция" 2002 г), были предметом обсужчения на теоретических семинарах по проблемам уготовного процесса.

предварительною расследования; отражены в 2 учебниках, 3-х монографиях, 8 учебных пособиях, 24 научных статьях, 17 учебно-методических пособиях. Всею диссертатом но проблемам исследуемой темы опубликовано 54 научные работы общим объемом более 75 пл.

Теоретические положения и практические выводы, опубликованные соискателем, используются в учебных заведениях России (Московский университет МВД России, Воронежский государственный университет, Липецкий филиал Воронежского института МВД России, Орловский юридический пне ¡и гут МВД России и др.) при про ведении различного рода занятий по курсам "Уголовный процесс", "Уголовно-процессуальное доказывание", "Предварительное расследование" и др. Отдельные положения диссертационного исследования внедрены в правоприменительную деятельность Главного следственного управления при 1 УВД г. Москвы; следственных подразделений органов прокуратуры Тульской и Липецкой областей, органов внутренних дел Тульской области, в виде предложений по совершенствованию законодательства направлены в Правовой департамент МВД России.

Структура и объем рабо>ы определены содержанием темы и задачами исследования. Диссертация выполнена в объеме, предусмотренном ВАК РФ, и состоит из введения, 5 глав, 13 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность, степень разработанности темы, определяются цели и задачи исследования, его объект и предмет, методология, методика и эмпирическая база исследования, научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации и структуре работы.

Первая глава «Теория и методология использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании как элемент системы научного знания о доказывании в уголовном судопроизводстве» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Вербальная информация как вид информации, используемой в уголовно-процессуальном доказывании» анализируется общенаучное понятие информации, особенности преломления этого понятия в сфере уголовного судопроизводства,. особенности вербального информационного сигнала; демонстрируется сопряженность вербальных информационных процессов с проблемами сознания и языка; обосновывается необходимость процессуального учета особенностей вербальной коммуникации в процессе формирования доказательств.

Диссертант соглашается с учеными (В.В.Семенов и др.), полагающими, что понятие информации может варьироваться в зависимости от задач конкретных областей человеческой деятельности. С учетом достижений ряда ф>ндамен-

тальных и прикладных наук информацию можно определить как признаки обьекта, выделяющие его из внешней среды и характеризующие ею внуфеннее строение (данные об объекте), существующие в виде сигналов различной физической природы и формы, выполняющих функцию носителя данных к иному (воспринимающему) объекту, который, в силу высокого уровня организации, имеет возможность эти данные восприняв, переработать, интерпретировать и, при необходимости, использовать в аспекте стоящих перед ним задач.

Информация характерна для тех процессов, где воспринимающий объект (человек или иная материальная система) достаточно высоко организован для того, чтобы не просто воспринимать, но и перерабатывать, интерпретировав и использовать полученные данные.

О связи с широким использованием в обласш уголовного судопроизводства понятия «сведения», диссертант предлагает критерии разграничения этого понятия со смежными категориями. Сведения предполагают осознанное восприятие данных, влекущих приобретение знания об объекте, и потенциальную возможность использования этого знания в практической деятельности. Любое отражение влечет передачу данных, но не любое отражение характеризуется передачей сведений.

Поскольку познание посредством изучения опыта других людей является для лица, ведущего производство по делу, основным способом получения информации (В.Д. Спасович), преобладающее значение в числе информационных сигналов имеют языковые средства. Вербальная информация представляет собой основной пласт информации, используемой в уголовно-процессуальном доказывании.

Любая информация, используемая в доказывании, не может в конечном итоге не приобрести словесную форму. Однако значительная часть информации вовлекается в сферу уголовно-процессуального доказывания, будучи выраженной в словесной форме еще до приобретения процессуального статуса доказа1ельс1в. Вовлечение именно этой словесной информации в уголовный процесс сопряжено с определенными существенными особенностями и закономерностями, что и позволяет выделять и рассматривать словесную информацию как основу формирования доказательств в качестве самостоятельного предмета исследования.

Вербальная информация в широком смысле - сведения, выраженные словами и существующие в любой форме (передаваемые устно, зафиксированные на аудио-, видеопленке в виде устной речи, в письменном виде). Распрос г раненное в процессуальной и криминалистической литературе понимание вербальной информации лишь как информации, выраженной в форме устной речи (В.А. Образцов, В.В. Семенов, А.Б. Соловьев и др.), не в полной мере учитывает особенности языковых проявлений при использовании в доказывании письменной речи.

С учетом сказанного, вербальную информацию в уголовно-процессуальном доказывании можно определить как передаваемые в порядке, урегулированном уголовно-процессуальным законом, при помощи слов в любой форме (устно или письменно) сведения о признаках предметов, процессов и

явлений, в ходе осуществления комплектными государственными органами деяюльности по установлению обстоятельств дела, потенциально пригодные быть интерпретированными и использованными в соответствии с целями, стоящими перед уголовным судопроизводством.

В области уголовного судопроизводства правильное использование достижений наук о языке представляется особенно значимым. В ходе уголовного судопроизводства язык не только средство общения, позволяющее установить достаточный уровень коммуникации для понимания алгоритма действий, направленных на решение какой-либо задачи (язык как средство), но и продукт, который необходимо получить в ходе уголовно-процессуальной коммуникации (язык как цель). Обе эти категории должны исследоваться в диалектической взаимосвяш, что, все же, не исключает необходимости учитывать особенности, свойственные каждой из них. Язык как средство получения доказательств предполагает совершенствование процессуальных форм их собирания, оптимизацию направленных па это криминалистических приемов и т.д. Языковые аспекты цели процессуаль-

> ной коммуникации непосредственно связаны с разработкой проблем понятия й доказательства, соотношения этого понятия с иными категориями (источники

доказательств, факты, фактические данные и др.), совершенствованием процессуальной формы фиксации результатов следствепнйх действий, использованием передовых достижений лингвистики в области стиля процессуальных документов * и т.д.

На разработку универсального определения языка претендует философия Все другие частные науки, в том числе и уголовный процесс, основываются на фундаментальном философском понимании языка как определенного типа бытия в мире. В этой связи в диссертации приводится краткий обзор взглядов видных философов на проблемы языковой коммуникации.

Второй параграф «Основы формирования и виды вербальной информации, используемой в уголовно-процессуальном доказывании» посвящен анализу особенностей процессов отражения на основе словесного информационного сигнала, а также обусловленным такими особенностями видам вербальной информации, используемой в процессе формирования доказательств.

Осуществление любых информационных процессов подчиняется закономерностям, выявленным и обоснованным теорией отражения Однако существенную специфику информационным процессам в сфере уголовно-процессуального доказывания придает жесткая нормативная определенность стандартов, обусловливающих соответствующую пригодность информации.

> Вербальные информационные процессы протекают также с привнесением закономерностей языкового общения, которые подлежат обязательному учету как при формировании информации, пригодной для использования в доказывании, так и при ее оценке и использовании.

В зависимости от конкретных условий (особенностей исходной информации, количества промежуточных ее приемников и потребителей и т.п.) процесс передачи информации, ее движение от источника к конечному адресату может иметь многоступенчатый характер, при котором информационный сигнат и

каждый из нромсжут очныч элементов этой цени могут менять свою фи ш чес кую природу и характер устройсша. При этом на содержание информации значтель-ное влияние оказывают субъективные особенносш передающего и воспринимающего информацию субъекта. Опасность возможности искажения информации, воспроизведенной первоначально, возрастает пропорционально количеству воспроизвсдений-восприя 1ий.

Психолого-физиолошческие особенности вербальных информационных процессов дополняются языковыми проблемами адекватной передачи сведений.

Понимание общих закономерностей отражения в совокупности с особенное 1ями отражательных процессов при формировании вербальной информации, используемой в уголовно-процессуальном доказывании - необходимое условие правильного установления значимых для дела обстоятельств.

Обьекгивно можно выделить две группы закономерностей отражения, сопровождающих формирование доказательств: а) связанные с образованием следов изучаемого события — объективной основы познавательной деятельности, б) связанные с восприятием, отображением и фиксацией этих следов } полномочен-ными субъекхами, т.е. с получением доказательств.

Отграничение отражательных процессов вне рамок уголовно-процессуальных ошошений от процессуально уре1улированных, в результате коюрых информация преобразуется в сведения о фак!ах, имеющие процессуальный статус доказательств, важно как в методологическом, так и в практическом смысле. Отражение, протекающее в рамках процессуальных отношений, протекает под контролем соответствующего должноеI ного лица, поддается управленческому воздействию в аспекте задач доказывания, предполагает совершенствование процессуальных форм получения доказательственной информации.

Отражательные процессы, происходящие вне процессуальной формы и в эют момент не имеющие юридического значения, можно условно объединить в одну группу и именовать «первичным отражением».

Объективно существующие следы, воспринимаемые компетентным должностным лицом, осуществляющим производство по делу, создают в его сознании идеальный познавательный образ (вторичное отражение). Этот идеальный познавательный образ преобразовывается должностным лицом в иную форму путем протоколирования или применения иных средств фиксации (третье отражение).

Вторичное отражение сопровождает процесс придания значения доказательств информации любого вида. При этом термин «вторичное офажение» используется как собирательный, включающий любое процессуальное отражение в сознании должностного лица информации, сформированной на непроцессуальном этапе, отражающий сущность отражения, поскольку по счету такое отражение вторичным, конечно, не является.

Роль вторичного отражения в познавательном процессе, формировании доказательств, а также его формы могут быть различны. В качестве "вторичного отражения" может выступать отражение следов в сознании должностного лица, собирающего доказательства, предшествующее перенесению сформированного

им образа в протокол или иной документ. «Вторичным отражением» может выступать восприятие компетсншым должностным лицом содержания документа, как необходимое условие установления относимости и допустимости докумен та.

Существенные особенности имеют отражательные процессы при формировании заключения эксперта и заключения специалиста. В данном случае имеет место дополнительный промежуточный элемент отражательного процесса -отражение представленной для исследования информации (в том числе и следов преступления), хода и результатов исследования в сознании эксперта, и последующая объективизация этою отражения в заключении как документе. Отражательные процессы, протекающие при производстве экспертизы (исследования) экспертом (специалистом), могут быть отражением «первичным» (ход и результаты исследования) или «вторичным» (предегавлениые на исследование объекты, несущие следы преступления). В тех случаях, когда объектом экспертизы являются предметы материального мира (оружие, труп и т.д.), словесная информация в заключении эксперта (специалиста) формируется в ходе процессуальной деятельности и представляет собой первичную вербальную информацию. Информация, изложенная в заключении эксперта (специалиста), может быть производной и от вербальной информации, если объектом экспертизы являются документы, отразившие письменную или устную речь. Отражение таких сведений в сознании эксперта - вторичное вербальное отражение, а в заключении - третье отражение. Отражение вербальной информации, содержащейся в заключениях эксперта и специалиста, в сознании должностного лица при этом также необходимо, как и при формировании иных доказательств, т .к. именно такое отражение и представляет собой получение сведений о фактах. Доказательство, используемое участниками судопроизводства, не принимавшими участия в его собирании, при формировании проходит еще один дополнительный этап «вторичного отражения». Информация, содержащаяся в протоколе, станет доказательством лишь в том случае, если будет воспринята должностным лицом, осуществляющим производство по делу в конкретный момент.

При формировании некоторых видов иных документов вторичное отражение выступает не только как элемент, необходимый для придания статуса доказательства информации, уже вовлеченной в сферу уголовно-процессуального доказывания, но и как элемент вовлечения таких сведений в процесс. Такое значение вторичное отражение имеет в случае, если иной документ составляется самим субъектом доказывания (протокол принятия заявления о явке с повинной и т.д.).

Отражение, имеющее процессуальную основу, может иметь место не только посредством создания идеального образа в сознании компетентных должностных лиц, но и посредством использования технических средств. Такое отражение представляет собой «вторичное отражение». Параллельно применяемые технические средства фиксации образуют материальный носитель информации (иной документ), который для того, чтобы стать источником доказательства, должен быть воспринят компетентным должностным лицом Гаким образом.

первичные спелы в ходе следственною действия преобразуются как в идеальные образы, так и в соо1 ветствуюшую форму материальною носителя (результата применения технического средства фиксации). Применение технических средств фиксации, сопровождающее формирование образа в сознании субъекта доказыва ния может рассматриваться как «параллельное отражение».

Преобразование в предусмотренный законом источник доказательств вербальной информации по сравнению с материальными следами, не облеченными в словесную форму, сопряжено со значительно большей опасностью искажения информации в связи с существенными особенностями информационных процессов. Это определяет самобытность вербальной информации, используемой в целях процессуального доказывания и предопределяет особенности процессуальной регламентации и криминалистического обеспечения деятельности по ее использованию.

Опасность искажения следов преступления неизмеримо выше, когда компетентное должностное лицо получает информацию в виде устного или письменного сообщения, что предполагает необходимость усложнения процессуальной процедуры ее получения и фиксации, как одной из гарантий достоверности

Устная информация может вовлекаться в уголовно-процессуальное дока зывание двумя способами. Первый - это устное сообщение участника следственного действия, воспринимаемое должностным лицом, и фиксация сообщения в протоколе и, возможно, дополнительно с помощью технических средств. Второй - вовлечение в уголовно-процессуальное доказывание устных сообщений, уже будучи зафиксированных на аудионосителях. В последнем случае результаты применения технических средств фиксации устных сообщений будут выступать в процессуальном доказывании или как вещественные доказательства, или как иные документы. Отсутствие необходимости фиксировать результаты вторичного отражения в протоколе, поскольку сам предмет или документ существует в первозданном виде на протяжении всего производства по делу, существенно уменьшает опасность искажения сведений.

Вербальная информация, кроме классификации на устную и письменную, может быть классифицирована в зависимости от приобретаемой процессуальной формы (источника доказательств); функции при формировании доказательства; субъектов передачи сообщения и субъектов его восприятия.

В третьем параграфе «Содержание и значение концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании» комплексно представлено понятие, обзор истории становления, содержание, значение формирования концепции преобразования вербальной информации в доказательственную, а также содержится краткая характеристика объекта и отдельных элементов концепции.

Приоритетной задачей современной науки уголовного процесса является разработка общей концепции совершенствования уголовно-процессуального права и уголовно-процессуальной деятельности, значимым элементом которой дотжна стать концепция уголовно-процессуального доказывания и ее составная часть - концепция использования вербальной информации в \ готовно-

процессуальном доказывании. Необходимость такой концепции обусловлена существенными особенностями отражательных Процессов при преобразовании словесной информации в доказательства.

Концепцию использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании можно определить как имеющую важное научное и практическое значение комплексную целостную теоретическую систему, являющуюся частью теоретической системы большей степени общности (теории уголопно-процсссуального доказывания), объединяющую совокупность теоретико-методологических положений о закономерностях формирования доказательств на основе вербальной информации, которые подлежат процессуальной регламентации и учету в ходе практической деятельности субъектов доказывания по приданию вербальной информации процессуального статуса доказательств.

Объектом предлагаемой концепции явпяются специфические закономерности, которые проявляются при преобразовании словесной информации различных видов в процессуальную форму. Этот качественный переход представляет собой важнейший элемент системы доказывания, предопределяющий саму возможность использования в уголовном судопроизводстве полученных сведений.

Объект теоретической концепции в значительной мере предопределяет ее систему. Основное содержание элементов системы концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании составляют научно-обоснованные теоретические и методологические положения, касающиеся процессуальной формы преобразования вербальной информации в доказательства, субъектов и способов такого преобразования, места и роли источников доказа тельств, сформированных на основе вербальной информации, в уголовно-процессуальном доказывании; особенностей формирования показаний как основного источника доказательств, имеющего в своей основе вербальное содержание; процессуального порядка применения технических средств фиксации вербальной информации и процессуальною статуса такого применения.

Необходимым условием успешного изучения конкретных процессуальных форм существования вербальной информации в сфере уголовно-процессуального доказывания является четкое представление об общих стержневых положениях теории доказательств, доказательственного права и практической деятельности в сфере доказывания: о субъектах, уполномоченных собирать доказательства, способах собирания доказательств на основе вербапьной информации, источниках таких доказательств, роли и значении технических средств в придании словесной информации процессуального статуса доказательств. Безусловно, что особенности информационного сигнала (язык, речь) обусловливают и некоторую специфику преломления основных вопросов теории доказательств при изучении процессуального режима вербальной информации в доказывании.

Вторая глава «Субъекты собирания доказательств, основанных на вербальной информации, как элемент концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном Доказывании» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Понятие субъектов собирания дока ¡ательств, основанных па вербальной информации» анализируются н определяются исходные концептуальные положения теории уголовно-процессуального доказывания относительно субъектов доказывания, субъектов собирания доказательств, основанных па вербальной информации; субъектов, участвующих в доказывании, в их связи с иными общими проблемами доказывания в уголовном судопроизводстве.

Содержание понятия «субъекты доказывания», «субъекты собирания доказательств» производив от общего понятия уголовно-процессуальною доказывания.

Диссертант дополнительно аргументирует высказывавшееся в процессуальной литературе мнение (П Д. Кокорев и др.) о том, что поскольку доказывание неизбежно создает основу для принятия процессуальных решений, в качестве субъектов доказывания следует рассматривать участников судопроизводства, имеющих право осуществлять хотя бы один из элементов процесса докатывания

К таковым субъектам, кроме государственных органов и должностных лиц, относятся участники процесса, лично заинтересованные в исходе у1 оловно1 о дела, их защитники и представители Они вправе осуществлять оценку гех доказательств, с которыми по закону вправе знакомиться, и на основе таковой заявлять различного рода ходатайства или приносить жалобы. Существование этой деятельности объективно очевидно и должно быть нормативно закреплено. Кроме того, указанные участники процесса участвуют в доказывании-обосновании, выступая в судебных прениях, где представляют на рассмотрение суда и обосновывают свой вывод, мнение о доказанности или недоказанности обвинения (10 К. Орлов).

В уголовно-процессуальном законодательстве представляется необходимым предусмотреть самостоятельную статью о субъектах доказывания, где указать, что субъекты доказывания - это участники уголовного судопроизводства, которые наделены правом собирания, проверки или оценки доказательств с целью обоснования предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством решений и выводов по делу; к числу субъектов доказывания относятся дознаватель, следователь, прокурор, суд (судья), защитник, обвиняемый (подозреваемый), потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители.

В этой связи и само понятие уголовно-процессуального доказывания может быть дано в следующей редакции: «Доказывание состоит в деятельности дознавателя, следователя, прокурора, суда по собиранию, проверке доказательств, а также их оценке указанными и иными субъектами доказывания с целью обоснования процессуальных решений и выводов по делу».

Собирание доказательств - инициирующий элемент процесса доказьгвания. Признавая право авторов на различные точки зрения относительно структуры такого элемента процесса доказывания как «собирание доказательств», диссертант полагает, что, безусловно, правильной является важная методологическая позиция, представляющая собой отправной пункт изучения этого вопроса' объем понятия «собирание доказательств» не может исчерпываться лишь выявтением

значимой для дела информации. Сведения могуг стать доказательствами лишь Г01да, когда облечены в соответствующую процессуальную форму, предусмотренную ч 2 ст. 74 У11К (С.А. Шейфер, Л.Д. Кокорев, 3.3. Зинатуллин и др.).

Диссертантом анализируются возможные варианты разграничения собирания, проверки и оценки доказательств как элементов процесса доказывания.

Второй параграф «Процессуальный статус субьектов формирования доказательственной вербальной информации» посвяшен рассмотрению проблем процессуальных полномочий конкретных субъектов доказывания, уполномоченных преобразовывать словесную информацию в доказательственную.

Отправным пунктом в рассмотрении этих проблем стало положение о том, что собирать (формировать) доказательства вправе исключительно должностные лица, осуществляющие производство по делу. С этих позиций в работе предлагаются коррективы в законодательство, буквальное толкование которого может привести к выводу о возможности собирания доказательств и иными участниками процесса (ч. 3 ст. 86, ст. 80 УПК). Предоставление участникам процесса, лично заинтересованным в исходе уголовного дела, и их защитникам права самостоятельно и в полном объеме собирать доказательства - нецелесообразно и потребовало бы коренной перестройки отечественного уголовного процесса.

Субъекты собирания доказательств на основе вербальной информации -это участники уголовного судопроизводства, наделенные процессуальными полномочиями по приданию словесной информации статуса источника доказательств, предусмотренного ч. 2 ст. 74 УПК. При этом, несмотря на распространенные в настоящее время взгляды на суд как на пассивный субъект судопроизводства, диссертант дополнительно аргументирует позицию (Ю.В. Кореневский, Н.Г1. Кузнецов и др.) о том, что суд, безусловно, является субъектом собирания доказательств, уполномочен производить процессуальные действия, направленные на собирание доказа1ельсгв, в том числе подавляющее большинство из них и по собственной инициативе. Суд - субъект собирания доказательств независимо от того, выполняет ли он определенные ходатайства сторон по получению информации, или судебные действия, направленные на получение доказательств, осуществляются им по собственной инициативе. Иные участники процесса в ходе судебного разбирательства (в том числе и государственный обвинитель) участвуют в собирании доказательств судом.

В связи с неодинаковым смыслом, вкладываемым в понятие представление доказательств как самим законодателем, так и учеными, это понятие следует законодательно унифицировать, предусмотрев в законе, что представление доказательств - это заявление .участниками судебного разбирательства со стороны обвинения и защиты ходатайств перед судом об исследовании имеющихся в уголовном деле доказательств, заявленное в ходе судебного следствия. В иных случаях необходимо использовать понятия «представление предметов и документов для приобщения к делу в качестве доказательств» либо «заявление ходатайств о выполнении действий по собиранию доказательств» (например, в случае заявления ходатайства о допросе свидетеля).

Должнсхчнос лицо, в произволе 1ве которого находится уголовное дело, обязано принять представленные сведения или заявленное ходатайство, что, однако, не предопределяет их обязанность приобщить указанные материалы к делу или удовлетворить ходатайство.

Все способы собирания защитником информации могут быть сопряжены с возможностью получения вербальной информации (ч, 3 ст. 86 УПК). Несмотря на прямое указание в уголовно-процессуальном законе на право защитника собирать доказательства и предусмотренные способы такого собирания, сведения, полученные защитником, являются лишь предпосылкой формирования доказательств компете!ггным должностным лицом. Хотя защитник не несет бремени доказывания, он является субъектом обязанности доказывания, поскольку обязан выявлять обстоятельства, оправдывающие обвиняемого, смягчающие наказание, обязан с 1 сой целью оценивать доказательства и заявлять соответствующие ходатайства.

Цель и компетенцию защитника в уголовно-процессуальном доказывании следует законодательно уточнить, указав, что защита прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого рассматривается как цель оказания юридической помощи, а не как равноправный с ней элемент.

Необходимо законодательно закрепить полномочия защитников, не имеющих статус адвоката. С этой целью в УПК достаточно закрепить положение о том, что полномочия защитника по собиранию сведений с целью использования их в доказывании определяются законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре.

Третья глава «Процессуальная форма использования вербальной информации в ходе собирания доказательств» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Понятие и содержание способов собирания доказательств, основанных на вербальной информации» дается краткий анализ основных теоретико-методологических проблем способов преобразования вербальных сведений в доказательства.

Способы собирания доказательств - это основанные на закономерностях теории познания, предусмотренные (в некоторых случаях и урегулированные) уголовно-процессуальным законом познавательные операции, осуществляемые компетентными участниками уголовного судопроизводства и направленные на придание сведениям о фактах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, процессуального статуса доказательств.

Сущностной чертой способов собирания доказательств на основе вербальной информации является сопряженность процессуальной формы получения и преобразования информации с языковыми проблемами, что проявляется в особенностях отражательных процессов.

Поиск и обнаружение доказательств как составляющая собирания доказательств, нельзя рассматривать как непроцессуальную деятельность, поскольку' выявление предметов, документов, имеющих значение для дела, или лиц, владеющих информацией о предмете доказывания, если речь идет о процессуальном доказывании, могут осуществляться лишь посредством предусмотренных у голов-

но процессуальным законом мероприятий, направленных па получение доказательств.

Все способы собирания доказательств могут быть классифицированы в зависимости от уровня процессуальной урегулированное™• 1) производство следственных действий; 2) иные процессуальные способы собирания доказа-тельса».

Иные ироцессуапьные способы формирования доказательств - широкий спекф действий. Все иные процессуальные способы собирания доказательств могут быть сопряжены с преобразованием словесной информации в источники доказательств. Однако некоторые из них имеют именно такую сущность: требование о производстве ревизий и документальных проверок; принятие устного заявления о преступлении; принятие устного заявления о явке с повинной; принятие письменных заявлений о преступлении и явке с повинной, истребование документов в ходе судебного следствия; принятие представленных документов уполномоченными участниками процесса для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств (преобразование письменной вербальной информации в иные документы).

Основным способом собирания доказательств являются следственные действия, поскольку относительно детальная процессуальная регламентация следственных действий, их осуществление в процессуальной форме является важнейшей уголовно-процессуальной гарантией, позволяющей добиваться решения задач уголовного судопроизводства наиболее оптимальными способами при условии обеспечения прав и свобод личности, участвующей в уголовно-процессуальных отношениях. Отсутствие в законе дстапьпой процедуры производства некоторых процессуальных действий свидетельствует об ограниченной возможности применения в ходе этих действий государственного принуждения.

Наиболее ярко составляющие собирания доказательств - поиск; обнаружение и фиксация доказательств проявляются именно при производстве следственных действий. Однако и иные (кроме следственных действий) способы собирания доказательств также являются процессуальной формой поиска, обнаружения, восприятия и фиксации сведений о фактах.

Вполне достаточно ограничиться выделением таких составляющих собирания (формирования) доказательств, как их поиск, обнаружение и фиксация. При этом не будет методологической ошибкой поиск рассматривать как составную часть обнаружения доказательств и выделять лишь два элемента собирания доказательств: обнаружение и закрепление (фиксация)

Второй параграф «Система следственных действий как способов собирания доказательств на основе вербальной информации» посвящен системному концептуальному рассмотрению форм проявления, роли и значения вербальной составляющей в различных следственных действиях, на основе которого даются некоторые предложения по совершенствованию процессуальной регламентации следственных действий.

Система следственных действий предполагает их классификацию Обоснованное классификационное основание и четкое опредетенпе классификационных

групп позволяет не только от имитировать процесс научного познания, определить его направление и средства, но и сориентировать правоприменительную практику на учет особенностей классифицируемых объектов в конкретном виде деятельности В научной литературе давно и усюйчиво используется классификация следс!венных действий на вербальные и невербальные (С.А Шейфер, В.А. Образцов, А.Б. Соловьев, А.Н Григорьев и др.) Вместе с тем, различный смысл, вкладываемый авторами в основание классификации, не позволяет выработать единый взгляд на содержание классификационных групп.

С точки зрения уголовно-процессуальной теории и практики важное значение имеют различные варианты классификации следственных действий в зависимости от того, является ли вербальная информация целью спедственного действия, меюдом формирования доказательства ими формой существования информации.

Получение вербальной информации может быть целыо большинства следственных действий, в том числе и тех, результатом которых становится вовлечение в уголовное судопроизводство материальных объектов, содержащих словесную информацию (фонограмма, видеозапись с синхронной звукозаписью, элек тронный носитель информации; дневники, письма и другие документы). С этой точки зрения лишь освидетельствование, следственный эксперимент, проверка показаний на месте и предъявление для опознания не имеют целыо получение именно словесной информации. Сами по себе такие следственные действия как обыск, выемка, осмотр, контроль и запись переговоров, выемка почтово-телеграфных отправлений ни но познавательному приему, ни по методу передачи информации не являются вербальными. Получение вербальной информации посредством указанных следственных действий яе связано со всеми особенностями ее формирования и вовлечения в процесс, какие имеют место, например, при допросе, очной ставке.

Ряд следственных действий объединяет преобладающий метод, инициирующий получение информации - метод расспроса (постановка задачи в устной пли письменной форме на воспроизведение информации). Иные методы, к числу которых относятся- наблюдение, сравнение, измерение, моделирование, эксперимент и другие методы, могут в процессуальной или непроцессуальной форме сопровождать основной метод - расспрос, однако не являются определяющими при характеристике основного метода познания. По данному признаку к числу вербальных следственных действий могут быть отнесены не только допрос, очная ставка, назначение экспертизы, но и предъявление для опознания, следственный эксперимент, проверка показаний на месте. Вместе с тем, очевидно, что для определения сущности трех последних следственных действий характеристики метода, инициирующего передачу информации, недостаточно. Постановка задачи на воспроизведение информации в этих случаях не предполагает получение устной или письменной вербальной информации как самоценной категории. При следственном эксперименте, проверке показаний на месте, предъявлении для опознания основная, сущностная для данных еле тственных действий часть информации невербальна и воспринимается посредством наблютения. При этом

вербальная информация может активно сопровождать этот процесс, являться формой его выражения.

Сущностью предъявления для опознания является не получение устной информации, а факт узнавания игш неузнавания опознаваемого опознающим. Устная информация опознающего (возможно и опознаваемого) в ходе предъявления для опознания может служить выяснению степени узнавания, уверенности в опознании, т.е. выполнять обслуживающую роль.

При этом вербальная информация, полученная в ходе следственных действий, не имеющих в своей основе метод расспроса, может иметь доказательственное значение Устные пояснения участников таких следственных действий, отраженные в протоколе, также могут быть доказательствами. Однако такие сообщения не являются показаниями в смысле источников доказательств, а составляют содержание протоколов следственных действий.

При производстве следственных действий, имеющих вербальный характер по цели, познавательному приему и методу передачи информации, в качестве сопутствующих могут осуществляться действия, которые не имеют вербальной основы. Так, при допросе лица допрашиваемый может опознать предъявленный ему в качестве доказательства предмет (документ). Однако такое опознание не может фиксироваться по правилам фиксации значимых для дела обстоятельств в протоколах следственных действий, являющихся самостоятельными источниками доказательств (как, например, в протоколах осмотра, выемки, обыска, следственного эксперимента и т.д.), поскольку допрос исключительно вербальное следственное действие. Поэтому факт совершения в ходе допроса каких-либо действий, не имеющих вербальную основу, должен находить отражение в протоколе допроса в качестве устных пояснений допрашиваемого относительно предъявленного предмета (документа). Схожая ситуация имеет место при представлении предметов (документов) следователю допрашиваемым лицом. Кроме того, что сам факт представления должен найти отражение в самостоятельном процессуальном документе (оптимально - в протоколе представления), в виде устной информации допрашиваемого этот факт должен найти отражение в протоколе допроса.

По мнению диссертанта, контроль и запись переговоров следственным действием не является, поскольку сведения о фактах становятся доказательствами не в результате собственно процедуры контроля и записи, а после самостоятельного следственного действия - осмотра и прослушивания фонограммы. Диссертант соглашается с высказанным в литературе мнением (С.А. Шейфер и др.) о том, что устранение из закона данного действия полностью компенсируется оперативно-розыскным мероприятием с последующими процессами придания полученным сведениям процессуальной формы доказательства.

Сущностью проверки показаний на месте также не является получение вербальной информации. Получение новых показаний в ходе данного следственного действия, хотя часто и имеет место на практике, не соответствует закону. Проверяться должны ранее данные показания. Основной метод получения информации здесь - наблюдение. Вербальная информация носит вспомогательный, разъяснительный характер.

Допрос и очная ставка - следственные действия, которые, бе!условио, можно относить к числу вербальных как rio ((ели получение устных сообщений, гак и по познавательному приему - расспрос, и по способу передачи информации - описание. Законодатель достаточно детально регламентировал порядок произволе isa допроса и фиксации его результатов (Глава 26, ст.ст. 187-191 УПК) Поскольку предьявление для опознания и проверка показаний на Mecí с строится на иных закономерностях и по сущности вербальными следственными действиями (как допрос и очная ставка) не являются, их процессуальную peí ламентацию следует предусмотрен, в самостоятельной главе УПК.

Хотя непосредственная цель очной ставки несколько иная, показания как самостоятельный источник доказательств, предусмотренный ч. 2 ст. 74 УПК, формируются и в ходе допроса, и в ходе очной ставки.

Распространенная позиция о невозможности оглашения в ходе допроса каких-либо материалов уголовного дела, предъявления допрашиваемому предметов, документов, слишком категорична. Как предъявление предметов и документов, так и оглашение протоколов иных следственных действий, воспроизведение результатов применения технических средств фиксации следственных действий может, по сути, являться наводящим вопросом, а может иметь целью получить пояснения допрашиваемого по поводу получения, содержания предъявляемого доказательства. Законодатель указывает, что постановка наводящих вопросов -единственное ограничение при вьгборе тактических приемов допроса (ч 2 ст. 189 У11К) Несмотря на высказывавшиеся предложения (ЛМ. Карнеева, Е.В. Никитина и др.) о допустимости в определенных случаях наводящих вопросов, подобные предложения обоснованно не были восприняты уголовно-процессуальной наукой, законодателем и практикой.

УПК необходимо усовершенствовать в части указания на цель следственного действия, дабы устранить основу для производства одного следственного действия под видом другого. Каждое следственное действие, отличаясь от иного по целям, поисково-познавательным приемам, способно преобразовать в доказательства только строго определенную rio форме информацию. Информационные результаты следственного действия, в случае утраты ими доказательственного значения, могут быть восстановлены (имеется в виду получение аналогичной информации) только посредством производства следственного действия с той же познавательной сущностью. В этой связи неприемлемы предложения (C.B. Некрасов) нейтрализовать нарушения закона, допущенные при производстве следственных действий, допросами специалистов, понятых, иных лиц, принимавших участие в этом действии, в том числе и субъектов, его производивших (восполнение недостатков информацией вербального характера). Для разрешения вопроса о допустимости доказательств, выяснения нарушена или нет при производстве действия процессуальная форма такие действия, конечно, возможны. Однако Они не могут использоваться для восполнения содержательной стороны процессуального действия, проведенного с нарушением закона.

В третьем параграфе «Иные процессуальные способы собирания доказательств на основе вербальной информации» рассматриваются процессуальные

проблемы придания процессуальной формы исшчников доказагельств словесной информации посредством предусмотренных, но дуально не регламентированных УПК, способов собирания доказательств.

Псе иные, кроме следственных действий, способы собирания доказа тельств могут быть сопряжены с преобразованием в процессуальную форму вербальной информации, а некоторые из них служат приданию процессуальной формы доказательств именно словесной информации. Особенно ярко проблема процессуальной регламентации способов собирания доказательств приобрела применительно к стадии возбуждения уголовного дела.

В действующем УПК процессуальная форма проверки сообщений о преступлениях де1ализирована в недостаточной степени. Вместе с тем, деятельность компетентных должностных лиц по проверке сообщений о преступлениях на стадии возбуждения уголовного дела полностью соотве1с 1 вует все.м критериям уголовно-процессуального доказывания, хотя и осуществляется в особых, определенных правовыми нормами условиях и формах.

Из числа обозначенных способов собирания доказательств на основе вербальной информации проверке сообщения о преступлении присущи икие, как принятие устного и письменного заявления о преступлении, устного и письменного заявления о явке с повинной, требование о назначении ревизии и документальной проверки; требования, поручения, запросы; требования от редакции (главного редактора) средства массовой информации представить имеющиеся в их распоряжении документы и материалы, подтверждающие сообщение о преступлении, а также данные о лице, предоставившем указанную информацию; представления предусмотренными законом участниками процесса письменных документов и предметов для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

Поскольку принятие сообщения о преступлении - дейс гвие процессуальное и, кроме тою, составлает обязанность дознавателя, органа дознания, следователя и прокурора (ч. 1 ст. 144 УПК), факт производства такого, действия должен находить обязательное отражение в процессуальных актах. Вариантом такого отражения, в случае принятия письменных заявлений о преступлении и о явке с повинной, может стать придание процессуального статуса регистрации заявлений о преступлении или о явке с повинной.

Представляется, что положение ч. 4 ст. 21 УПК, где указано на возможность предъявления требований, дачи поручений и направления запросов, носит универсальный характер и может использоваться, в том числе, и на стадии возбуждения уголовного дела.

Процедура истребования необходимых материалов должна отвечать не только потребностям познавательной стороны проверки заявлений и сообщений, но и полностью обеспечить удостоверительную сторону процесса доказывания на стадии возбуждения уголовного дела, т.е. быть детально регламентирована

Представляется, что возможность применения отдельных элементов принуждения в ходе проверки сообщений о преступлениях при отказе представить истребуемые предметы или документы, повысило бы ее эффективность, однако

основания, условия и порядок применения такого принужденна должны получит» четкое законодательное закрепление.

При этом законодатель прямо указывает на особые случаи требований (ч. I и 2 с1. 144 УПК) Однако требования, урегулированные указанными нормами являюIся разноплановыми по сути Требование представить в распоряжение компетентного органа, осуществляющего производство но делу, материалы, имеющиеся в редакции или у I лавного редактора - это, по сути, обязательный для исполнения запрос о предоставлении документов (предметов), информационная база которых сформирована за рамками процессуальных отношений. Требование о производстве ревизий и документальных проверок - это обязательное для исполнения поручение о выполнении действий по формированию сведений, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела. В связи с этим, недопустимо отождествление требования о производстве ревизий (инвентаризаций) и документальных проверок с истребованием необходимых для решения вопроса о возбуждении уголовно!о дела материалов. »

Требование предполагает обязательность выполнения предписанных дей- |

сгвий, но указанный термин сам по себе отнюдь не выражает сущность этих дейс(вий. Поэтому целесообразно и в законодательстве, и в правоприменительной практике применительно к производству ревизий и документальных проверок «

использовать понятие «поручение». Способом собирания доказательств в данном I

случае является не сама ревизия или документальная проверка, а поручение о се производстве.

В качестве способа проверки сообщения о преступлении на протяжении длительного времени широко применялись и применяются на практике до на стоящего времени специальные исследования, несмотря на отсутствие прямого указания на возможность их производства как в УПК РСФСР 1960 г., так и в ныне действующем уголовно-процессуальном законе. По суш поручение о произвол стве ревизии или документальной проверки и поручение о производстве специ алытого исследования являются аналогичными. Ревизия, документальная проверка, специальное исследование являются мероприятиями непроцессуальными, а характер процессуального действия - поручения, урегулированного ч. 4 ст. 21 УПК, может быть различен. ^

В действующем уголовно-процессуальном законодательстве не указывается на возможность получения объяснений как на способ получения информации в ходе проверки сообщений о преступлениях. Вместе с тем, этот способ, имеющий ярко выраженный вербальный характер, продолжает активно использоваться у

правоприменителем. Однако принятие процессуальных решений на основе непроцессуальной информации не соответствует концептуальным положениям о процессуальной форме в уголовном судопроизводстве. В этой связи выход из ситуации может быть только один: не только предусмотреть в уголовно-процессуальном законе возможность получения объяснений, но и детальную процедуру этого действия.

Как и при производстве любого допроса, при получении объяснений дающему его лицу должно быть разъяснено положение ст. 51 Конституции РФ о

иргте не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и Слижих родственников, круг которых определяется федеральным законом.

К числу предусмотренных законодателем иных процессуальных способов собирания доказательств законодатель относит представление письменных документов и предметов подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим, фаждан-ским истцом, гражданским ответчиком, их представителями письменных документов и предметов для приобщения их к уголовному делу в качестве доказа-тельеш (ч. 2 ст. 86 УПК). Указанный способ собирания доказательств может придавать процессуальную форму вербальной' информации, поскольку таковая составляет содержание письменных документов и таких предметов, как фоно-i раммы и видеозаписи с синхронной звукозаписью.

Отсутствие процессуального порядка представления предмешв и документов существенно ограничивают применение данного способа как самостоя тельного способа собирания доказательств Па необходимость процессуального ypeiy лироваиия принятия представленных предмегов и документов в процессуальной и криминалистической литературе обращалось внимание (В.Н Грш орьеи, Ю Н. Белозоров, Ю.В. Кореневский, А.Р. Белкин и др.). В этой сбязи вполне обоснованным можно рассматривать предложение о составлении в случае добровольного представления следователю, прокурору, органу дознания предметов и документов протокола их представления (ГО.Н. Белозеров, H.A. Громов и др.). Следуе1 отметить, что в некоторых регионах России это предложение получило и поддержку практики. Сущность данного протокола заключается в отображении самого факта представления, т.е. фиксации действия. Однако отразить факт представления предмета, не указав признаки такового, значит создать неусграни мые в будущем сомнения в идентичности представленного и приобщенного к делу предмета (документа). Представляется, что решение проблемы заключайся и применении известного процессуальной форме приема, именуемого «совмещением». Под совмещением следует понимать фиксацию двух пли более процессуальных действий в одном процессуальном акте (Н.Г. Муратова). В рассмафиваемом случае совмещение в одном процессуальном документе - протоколе факта представления и осмотра представленных объектов было бы оптимальным решением законодателя.

В случае придания представлению предметов (документов) процессуального порядка этот способ собирания доказательств приобретет недостающий признак следственного действия - процессуальную урегулированность.

К существенным недостаткам действующей редакции ч. 2 с г. 86 УПК следует отнести ограничение возможности представления предметов и документов иными участниками процесса, кроме субъектов, прямо заинтересованных в исходе дела и их представителей, а также физическими и юридическими лицами, не имеющими процессуального статуса. В этой связи ч. 2 ст. 86 УПК следует толковать расширительно, имея в виду, что право представления предметов и документов должностным лицам, ведущим производство по делу, для рассмотрения вопроса о приобщении таковых в качестве доказательств, принадлежи г

любым физическим и юри

крОСлМДЦИйНАнашп" в законе на возможность SHMHOTEKA j

СОсмИУК J

* O« W ut !

представления предметов и документов любыми предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами снимет проблему нормативной основы представления на стадии возбуждения уголовного дела и пред ставлсния результатов оперативно-розыскной деятельности

Кроме того, не вполне ясно, по какой причине законодатель указывает на возможность представления лишь письменных документов. В законе достаточно указать на право представлять «предметы и документы», либо «документы и иные предметы», если законодатель предпочитает широкую трактовку термина «предмет»

Существует мнение, что представляться может как письменная, так и устная информация (Н.И. Канинус) Для представления как способа собирания доказательств на стадии предварительного расследования, что слишком широкая трактовка. Устная информация, сообщаемая лицом непосредственно компетентному субъекту, осуществляющему произволе/во по делу, преобразуется в доказательства посредством процессуальных действий, в основе которых лежит такой метод передачи информации, как описание. Представление к таким действиям, как указывалось выше, не относится Под представлением доказательств (точнее представление предметов и документов для приобщения их к делу в качестве доказательств) можно понимать добровольную и инициативную передачу лицом только предметов или докуменюв, относящихся к делу, субъекту, уполномоченному приобщать их к делу в качестве доказательств (H.A. Громов и др ) Вместе с тем, устная информация, зафиксированная с помощью технических средств, может быть представлена компетентным должностным лицам в форме предмета (фонограммы).

В работе отдельно рассматриваются недостатки процессуальной регламентации порядка использования в доказывании имеющих вербальную основу результатов оперативно-розыскной деятельности. Основной вывод, сделанный диссертантом: результаты оперативно-розыскной деятельности имеют одинаковый статус с иной непроцсссуальной информацией, используемой в доказывании Поэтому и приобретение ею процессуального статуса должно осуществляться с использованием аналогичных правовых процедур.

При решении вопроса о допустимости в качестве доказательств представленных предметов, документов (ч 2 и 3 ст. 86 У11К) обязательному разрешению подлежит вопрос о том, не был ли нарушен федеральный закон лицами, в распоряжении которых оказались указанные предметы (документы). Для определения допустимости доказательств, полученных на основе оперативно-розыскных данных, важно, чтобы и законодательство об оперативно-розыскной деятельности не было нарушено. В связи с этим в литературе правильно предлагается дополнить Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» нормой о порядке оформления результатов оперативно-розыскной деятельности, представляемых лицу или органу, в производстве которого находится уголовное дело, для использования в уголовно-процессуальном доказывании (Е.А. Доля и др.).

В четвертом параграфе «Источники доказательств, сформированные на основе вербальной информации» .-на ленове проблем понятия доказатетьства

■ ак П' • *

анализируется понятие источника доказательств, а также рассматривается процессуальный режим источников доказательств, яьляющихся процессуальной формой вербальной информации.

Используемое в теории yiоловно процессуального доказывания понятие источника доказательств жестко зависимо oi тото содержания, которое учеными вкладывается в понятие доказательства.

Как правильное решение следует оценить указание в У11К па го, что доказательства - прехеде всею сведения о фактах, а не «фактические данные», как определялось в ранее действовавшем законе, поскольку понятие «фактические данные» нередко трактовало«, как факты. Не вызывающей сомнений представляется методологическая посылка о том, что факты доказательствами быть не могут, так как если понимать под фактами явления реальной действительности, то они находятся вне уголовного дела, вне человека, а нередко и вообще уже ие существуют. Если рассматривать факт как достоверное знание об определенных обегоя-« тельствах (научный факт), то это знание само должно основываться на доказа-

j тельствах, т.е. сведениях. Доказательственные (промежуточные) факты так же не

могут быть доказательствами, поскольку такого рода факты - мысленный (идеальный) образ познаваемого, который играет роль аргумента в логическом, а не в информационном доказывании. ® Нельзя согласиться с высказываемым в литературе мнением о необходи-

мости заменить в определении доказательств понятие «сведений» на «информа цию» (A.M. Ларин). Как указывалось выше, сведения - это информация, воспринимаемая именно людьми. В этой связи, рассмотрение сущности доказательств именно как сведений наиболее методологически точно. Однако в определение доказательства (ч. 1 ст. 74 УПК) необходимо заложить его неотъемлемое свойство - допустимость.

Не отрицая дискуссионность вопроса о понятии источника доказательств и существовании такого явления в уголовно-процессуальной теории и практике, представляется, что не столь важно каким термином обозначать процессуальную форму существования сведений о фактах либо материальный носитель доказательственной информации, однако желательно, чтобы этим терминам гтридава-. лось единообразное значение.

' Лицо, предмет, которые несут информацию, потенциально значимую для

производства по уголовному делу, являются носителями информации. После того, как в отношении таковых произведены процессуальные действия, они становятся f носителями доказательственной информации. В последнем случае их допустимо

именовать источниками доказательств. Однако это не снимает проблемы обозначения единым термином процессуальной формы существования сведений о фактах.

В случае если доказательства понимаются как единство сведений о фактах и процессуальной формы их существования, последнюю правомерно именовать как источник сведений о факте. При рассмотрении в качестве доказательства только сведений о фактах (Ф.Н. Фаткуллин), однако полученных в порядке, предусмотренном законом, и облеченных в соответств)ютую процессуальную

форму, процессуальную форму их еущеовования и сохранения правильно имснова1ь «источником Д0каза1сльсгв». В этом случае источник дохала!ельства понимался не в генетическом смысле (в таком смысле исючником доказательства является даже не человек и не предмет, а доказываемое событие), а как процессуальная категория, с ошичным от обыденного содержанием, характеризующая особенное 1 и процессуальной формы получения и фиксации сведений о фактах в процессе собирания доказательств.

Процессуальная форма существования сведений о фаыах и ч. 2 ст. 74 УПК фактически именуется доказателынвами. Методоло1 ическая ошибочность этой концепции заключается в том, что сведения о фактах рассматриваются в отрыве 01 их процессуальной формы и при эюм и то, и другое рассматривается как доказательство, т.е. одним и тем же термином обозначаются различные категории.

К числу источников доказательств, которые могут быть сформированы на основе вербальной (устной или письменной) информации, относятся: все виды показаний, заключение эксперта и заключение специалист, отдельные виды иных документов. Докуметьг, которые подпадают под признаки вещественных доказательств, также могут иметь вербальную основу.

Наиболее ярко вербальная сущность источника доказательств проявляется в показаниях. При формировании показаний цель заключается в получении вербальной информации, средство - расспрос, способ передачи информации -описание.

Заключение эксперта - вербальный источник доказательств не только но форме, но и по способу формирования, и по познавательному приему, используемому должностным лицом, ведущим производство по дену Постановка вопросов в письменном виде перед экспертом в соответствующем постановлении о назна чении экспертизы и есть ни что иное, как использование расспроса в качестве поисково-познава1ельного приема. Отвечая на поставленные вопросы, эксперт составляет письменный документ - заключение эксперта. Содержание заключения эксперта - письменная вербальная информация. Посредством проведения исследований экспертом создаются новые данные, которые ранее в виде письменной или устной информации не существовали. Поэтому эксперт не преобразует в доказательства сформированную вне рамок производства по уголовному делу письменную или устную словесную информацию. Вербальная информация как содержание заключения эксперта формируется непосредственно в ходе процессуального действия - производства экспертизы. Сходные познавательные процессы происходят и при формировании показаний как самостоятельного источника доказательств. В том, и в другом случае первоначально вербальная информация формируется непосредственно в ходе процессуального действия. Однако в ходе допроса дополнительно задействуется познавательный этап в виде преобразования познавательных образов в протокол самим должностным лицом, производящим допрос или очную ставку.

По гносеологическим закономерностям формирования с заключением эксперта схож такой самостоятельный источник доказательств, как заключение специалиста. В этой связи принципиально важно, чтобы источники доказа-

-тельств (как процессуальная форма их существования) являлись итогом прнмепс пия иных процессуальных норм, задействованных в ходе формирования доказа тельгтяа, придания ему процессуальной формы. В эюй сняли любая коррекция в системе источников докашельстп должна быть согласована с содержанием иных процессуальных институтов Такой согласованности нет между положениями ст. 80 УПК, определяющей заключение специалиста, и нормой ч. 1 ст. 58 УПК, которая определяет назначение специалиста в процессе. Необходимо четкое соответствие дейс!вий специалиста (ч. 1 ст. 58 УПК) и процессуальной формы их фиксации

Право защитника привлекать специалиста (ч. 1 ст. 58 УПК) не может рассматриваться как право по своему усмотрению включать п состав участников процессуального действия специалиста Производство следственного денет кия организует и состав его участников определяет должностное лицо, его осущсств ляющее, а никак не защитник, который вправе лишь заявлять соспьегсгвующие ходатайства. Защитник вправе лишь ходатайствовать о допуске специалиста к участию в процессуальном действии.

Привлечение специалиста для постановки вопросов эксперту, а также разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в профессиональную компетенцию специалиста (ч. 1 ст. 58 УПК), представляют собой консультационную V деятельность, однако это деятельность процессуальная, она должна облекаться п

Л процессуальную форму. Именно эти направления деятельности специалиста, по

мнению диссертанта, могут реализоваться путем формирования заключения специалиста.

Анализ законодательства не дает оснований для рассмотрения деятельности специалиста, привлекаемого для постановки вопросов эксперту, в качестве деятельности, осуществляемой исключительно по ходатайству защитника, кат; полагают некоторые авторы (Ю.К. Орлов) В таком случае речь должна идти, как минимум, и о других участниках процесса со стороны защиты Однако законодательное определение заключения специалиста прямо свидетельствует, что и участники процесса со стороны обвинения могут инициировать его формирование.

На взгляд автора, законодатель не дает оснований отраничивать процессуальную форму привлечения специалиста для постановки вопросов эксперту лишь * письменным актом или только устным сообщением, оформляемым в виде

показаний специалиста. Выбор процессуальной формы в данном случае должен осуществляться должностным лицом, осуществляющим производство по делу. Л Иные участники процесса со стороны обвинения и защиты, как не имеющие право

производить допрос специалиста, вправе, в данном случае, рассчитывать лишь на письменную справку специалиста, которую имеются все основания рассматривать как заключение специалиста в форме вывода о необходимости поставить перед экспертом те или иные вопросы.

Привлечение специалиста для разъяснения сторонам и суду вопросов, в\о-тящих в профессиональную компетенцию специалиста, также может облекаться в процесс\атьн\ю форм\ заключения специалиста. При этом вря т ли можно

согласиться с мнением (Ю.К. Орлов, Е.В. Селина) о том, что данная форма участия специалиста в процессе характерна лишь для судебного разбирательства.

Компетентное должностное лицо в ходе всего уголовного процесса имеет возможность разрешить вопросы, требующие специальных познаний, посредством назначения экспертизы, не прибегая к получению «заключения специалиста». Законодатель не запрещает основывать заключение специалиста на результатах проведенных им исследований Таким образом, напрашивается вывод, что заключение специалиста - источник доказательств, введенный в законодательство с целью реализации предусмотренного п. 3 ч. 1 сг. 53 УПК права защитника привлекать специалиста Все иные участники процесса, представляющие стороны, за исключением государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство но делу, правом привлекать специалист, как, например защитник, прямо не наделены. Иначе говоря, их процессуальный статус вступает в противоречие с законодательным определением заключения специалиста как самостоятельного источника доказательств.

С заключением специалиста связаны и межотраслевые проблемы. Если эксперт несет уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения (ст. 307 УПК), то вопрос об уголовной ответственности за такое же деяние специалиста - не вполне ясен. Согласно наименованию ст. 307 УК окспсрт и специалист должны нести уголовную отвостпепность как за заведомо ложные показания, так и за заведомо ложное заключение, однако диспозиция статьи не предусматривает ответственности специалиста за дачу заведомо ложного заключения. Кроме того, в отпичие от процедуры назначения экспертизы законодатель ни для каких субъектов процесса пока не предусматривает обязанность предупреждения специалиста об ответственности за дачу заведомо ложного заключения. В эюй связи уголовное и уголовно-процессуальное законодательство требует уточнений.

Поскольку законодатель не установил формы заключения специалиста, представляется, что заключение специалиста может быть выполнено в произвоть-ной форме, однако должно именоваться не актом, справкой и т.д., а заключением специалиста.

Таким образом, анализ законодательства позволяет сделать вывод, что заключение специалиста формируется лицом, обладающим специальными познаниями, по инициативе как должностного лица, осуществляющего производство по делу, так и иных участников процесса, представляющих стороны. При этом специалист посредством дачи заключения не только разъясняет специальные вопросы, но и вправе разрешать вопросы, требующие проведения исследований Специалист не несет уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения и не предупреждается о таковой. В соответствии с буквальным толкованием уголовно-процессуального закона защитник, обвиняемый, подозреваемый, их законные представители, гражданский ответчик и его представители являются субъектами, собирающими доказательства, ибо заключение специалиста, сформированное по вопросам, поставленным стороной, представляет собой полноценное доказательство. Кроме того, к числу участников процесса, наделен-

пых правом собирания дока ¡ателье г в, следует гнвести также по [српсишег о, гражданского исгца и их законных предстает елей и представшелен, поскольку они также отнесены законом к участникам процесса со стороны обвинения. Представляется очевидным, что такое толкование не укладывается в схему о субъектах, осуществляющих доказывание в современном отечественном уголовном судопроизводстве.

В 'пой связи диссертант полагает, что заключение специалиста может быть предусмотрено как самостоятельный источник доказательств Однако он должен формироваться исключительно по требованию должное!пых лиц, осуществляющих производство по делу, в случае, когда получение заключения эксперта в установленные процессуальные сроки предеI является невозможным, а 1акже для разъяснения вопросов, входящих в профессиональную компетенцию специалиста. При этом указание на право защишика привлекать специалиста из ст. 53 УПК следует исключить. В ч. 3 ст. 80 УПК, определяя заключение специалиста, необходимо указать, что оно представляет собой представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом должностными лицами, осуществляющими производство по делу. Право иных участников у головною процесса на использование специальных познаний следуе! рассматривать как непроцессуалыюе.

Кроме того, представляется необходимым предусмотреть процессуальную форму заключения специалиста, которую образуют поручение (в форме постановления) о производстве специального исследования, либо о предоставлении специальной информации справочного характера, а также заключение специалиста, в котором следует отразить основание произволетва, ход и результат исследования, если таковое проводилось, либо основание справочного заключения.

Иные документы - предметы, которые содержат сведения об обетоягельст-вах, имеющих значение для дела, в знаковой форме и при этом предмет не подпадает под признаки вещественного доказахельства, обозначенные в ст. 81 УПК. В иных документах значимая для дела информация выражена не в естественной, а в кодированной форме (Ю.К. Орлов), причем форма кодировки может быть самой разнообразной: буквенная, цифровая, графическая и иная. Однако и этот признак следует уточнить: кодировка при формировании иного документа используется для сохранения и использования информации как волевое и осознанное действие. В противном случае иным документом следовало бы признать аудиозапись вербальных звуковых проявлений события преступления. Однако в данном случае таковые кодируются в вербальную форму не специально для сохранения и передачи информации.

Нельзя согласиться с широко распространенным в прошлом, однако и ныне имеющим своих сторонников мнением, согласно которому иные документы -.это документы, изготовленные не в ходе процессуальной деятельности (Н.П. Царева и др.). Ряд «иных документов» формируются собственно должностными лицами, осуществляющими уголовное судопроизводство (протоколы принятия устного заявления о преступлении, протокол принятия заявления о явке с повин-

ной, протокол представления и др ). Статусом иных документов, на взгляд автора, обладают приложения к протоколам следственных действий, полученные в результате применения технических средств фиксации их хода и результатов.

Вместе с тем, к категории «иных документов» не могут быть отнесены во обще все материалы, которые содержат сведения об обстоятельствах, значимых для уголовкою дела, если они не подпадают под признаки вещественных доказа гольсгв Представляется, что критерием разграничения иного документа, полученного в связи с производством по делу, и документа, не имеющего докажтель с 1 венного значения, должна стать процессуальная природа формирования иного документа, а именно: документ прямо упоминается в уголовно-процессуальном законе (заявление о явке с повинной, рапорт об обнаружении признаков преступления, протокол принятия устного заявления о преступлении т.д.), либо получен в результате применения процессуальных способов, прямо направленных иа получение документов (требование о проведении ревиши или документальной проверки, применение технических средств фиксации хода и результатов следственных действий), либо действие, как минимум, предусмотрено УПК, хотя правила его процессуального оформления отсутствуют (представление в порядке ст. 86 УПК).

Правильное разграничение иных документов, вещественных доказательств, а также документов, не имеющих доказательственного значения, имеет важное практическое значение, которое в первую очередь, связано с обеспечением допустимости доказательств посредством придания материальным носителям информации надлежащей процессуальной формы.

Специальная процедура фиксации (закрепления), т.е. придания процессуальной формы иным документам в уюловно-процессуальном законе прямо не предусмотрена. Ряд процессуалистов полагают (A.M. Ларин, C.B. Некрасов), что в разработке какой-либо процедуры приобщения к делу документов нет необходимости, поскольку из самого документа видно: кем, когда, в связи с чем он составлен, какие обстоятельства удостоверяет. Постановление о приобщении к делу документов, не являющихся вещественными доказательствами, на практике не выносится. Приобщение документа к делу осуществляется "физически", т.е. он либо подшивается в материалы дела (для письменных документов), либо существует при деле (для иной формы отражения информации). Действительно, подшить в материалы дела возможно лишь письменный документ. В случае, если "иной документ" подшить в дело невозможно (аудио-, видеозаписи, кинолента, электронные носители и т.д.), в материалах дела должен быть акт, хотя бы указывающий на то, что результаты применения технических средств приложены к делу. В такой ситуации правоприменители нередко выносят постановления о приобщении этих документов к делу, вкупе с протоколом осмотра фактически придавая им статус вещественных доказательств. Представляется, что необходимость вынесения постановления о приобщении к делу «иного документа» зиждется не только на практической целесообразности, но косвенно имеет и нормативную основу. Любое процессуальное действие или решение должно находить отражение в процессуальном документе В том случае, когда его составление прямо и не

предусмотрено, необходимо использовать аналогию уголовно процессуально!« закона. Поскольку в ч. 3 ст. 84 УПК указывается на необходимость приобщения к делу «иного документа», это действие должно сопровождаться отражением в материалах уголовного дела в виде процессуального документа, в котором, как минимум, следует указать на основания приобщения его к делу. Таким образом, на взгляд автора, решение о приобщении к делу «иного документа» должно оформляться соответствующим постановлением, составляемым по аналогии со п. 476,11риложснисм 52.

Определенная дифференциация процессуального порядка придания свойства допустимости различным по характеру информационного сигнала докумсн там, должна иметь место. Такая дифференциация должна относиться к письменным документам и иной форме фиксации значимой для дела информации. Документ, представляющие собой иную, кроме письменной, форму отражения информации, поскольку существуют при уголовном деле, а не в его материалах, требуют обязательного процессуального осмотра. В противном случае, нельзя не , только разрешить вопрос об относимости к делу некоторых из них (например,

, фонотрамма), но и идентифицировать их в последующем. Несколько иная ситуа-

ция с письменными документами, которые находятся непосредственно в материалах уголовного дела Возможность их непосредственного визуального воспри-V ятия, уяснения смысла существует для любого лица, изучающею материалы дела,

* в связи с чем, осмотр письменных "иных документов" не представляется обяза-

тельным условием придания такою рода документам над нежащей процессуальной формы. Поскольку процессуальная форма различных по форме документов должна быть различной, представляется необходимым выделить в числе источников доказательств в качестве самостоятельного источника - письменные документы

Применительно к стадии судебного разбирательства уточнения требуют положения ст. 285 и 286 УПК, поскольку они в их сегодняшней редакции не предоставляют возможности придания статуса вещественных доказательств предметам (документам), представленным непосредственно в суд, а также не позволяют осматривать «иные документы», содержащие информацию, выраженную в иной, кроме письменной, форме. В ст. 285 УПК необходимо предусмотреть, что предметы и документы, приобщенные к уголовному делу, могут быть на ' основании определения или постановления суда осмотрены, оглашены полностью

или частично. В ст. 286 УПК следует указать, что в случае представления предметов или документов в судебное заседание, они, в случае необходимости, после t их оглашения, осмотра могут быть приобщены к уголовному делу в качестве

вещественных доказательств или иных документов.

Серьезные теоретические и практические проблемы связаны с пониманием процессуального статуса документов, имеющих вербальную природу, на стадии возбуждения уголовного дела. Некоторые процессуалисты полностью исключают доказательственное значение информации, содержащейся в документах, полученных на стадии возбуждения уголовного дела (С. А. Пашин, Ю.Н Прокофьев и др.). При решении вопроса о возможности использования в доказывании току ментов.

полученных до возбуждения уголовного дела, существует и дифференцированный подход (1Í.M Кипнис, В.В. Степанов). Более обоснованной представляется позиция тех авторов, которые признают за документами, полученными до возбуждения уголовного дела, статус источника доказательств без каких-либо исключений (B.I1. Григорьев, Г.ГТ Химичева, Ю Н. Белозеров, В.Н Яшин) УПК РСФСР 1960 г. предусматривал в качес1ве средств проверки наличия оснований к возбуждению уголовного дела получение объяснений. В ныне действующем УПК получение обьяснепий в качестве средства указанной проверки Не предусмотрено Большинство процессуалистов, признавало доказательственное значение объяснений, относя их к «иным документам». В связи с тем, что получение объяснений по своей гносеологической природе ближе к допросу, существуют i акже обоснованные предложения (В.Н. Яшин и др.) дополнить перечень источников доказательств «объяснениями». Последнее предложение может быть реализовано лишь в случае назревшего закрепления возможности получения объяснений в действующем УПК.

Четвертая глава «Показания участников процесса как вербальный источник доказательств» состоит из двух параграфов.

Первый параграф «Проблемы понятия показаний как источников доказательств» посвящен выработке общего понятия показаний как источника доказательств в уголовном судопроизводстве.

Показания являются наиболее распространенным и рельефно вербальным источником доказательс1В как по цели, так и по способу формирования Гносеологическая сущность формирования показаний заключается в комплексном использовании и сочетании устной и письменной вербальной информации. Формирование показаний не предполагает использование информации, уже выраженной во вне вербальным или иным способом до начала процессуальных процедур. Вербальная информация в форме устного сообщения субъекта появляется уже в ходе процессуального действия Однако до тех пор, пока она не облечена в надлежащую процессуальную форму, показаний, как самостоятельного источника доказательств не существует.

Определение показаний как сведений - положительная новация действующего уголовно-процессуального законодательства. Представляется, что понимание показаний лишь как процессуальной формы игнорирует неразрывную ейязь сведений о фактах и процессуальных правил их получения и закрепления. Определение же показаний как процесса передачи информации следователю (т.е. сообщение как действие, либо как устная речь), исключает возможность использовать показания для обоснования процессуальных решений, поскольку таковым должен являться результат действия, а не оно само. Поэтому, когда речь идет о показании как сообщении, то под ним следует понимать не деятельность по передаче информации, а результат такого действия, т.е. сообщение как известие, информация.

Сущность допроса - преобразование устной вербальной информации. Поэтому всякого рода рисунки, схемы, чертежи, диаграммы, представляющие собой невербальную информацию, не следует размещать в протоколе допроса Они

должны быть выполнены на отельных диетах, прилагаемых к протоколу допроса (ч. 5 ст. 190 УПК), и рассматриваться в уголовно-процессуальном доказывании как «иные документы».

При определении показаний необходим учет процессуального статуса участника процесса, который вправе либо обязан делать сообщения, могущие приобрести процессуальную форму показаний. Такими субъектами судопроиз водсгва являются обвиняемый, подозреваемый, потерпевший, свидетель, эксперт и специалист.

Распространенный на практике допрос лица, в отношении которого осуществляются изобличительные действия, в качестве свидетеля, хотя бы и с разъяснением ему положений ст. 51 Конституции РФ и с участием защитника, не может быть признак приемлемым. Положения ст. 51 Конституции РФ, предоставляя право не свидетельствовать против самого себя, тем не менее, не позволяют воспользоваться возможностью дачи ложных показаний, которые в качестве средства защиты вправе использовать подозреваемый. Таким образом, если следователь допрашивает лицо о его причастности к совершению преступления, это должно стать самостоятельным основанием приобретения последним статуса подозреваемого, в связи с чем ч. 1 ст. 46 УПК следовало бы дополнить пунктом, предусматривающим, что подозреваемым является также лицо, допрашиваемое о его причастности к совершению преступления. В случае приобретения лицом процессуального статуса подозреваемого он находится в нем до момента вынесения постановления о прекращении уголовного преследования, хотя бы мера пресечения была отменена либо по окончании срока задержания лицо было освобождено.

Обвиняемому (подозреваемому), как и любым допрашиваемым лицам, необходимо разъяснять положения ст. 51 Конституции РФ о праве не свидетельствовать против самою себя, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом. При этом «свидетельсаювание» в смысле ст. 51 Конституции РФ - термин охватывающий любые виды сообщений в ходе уголовного судопроизводства (как в ходе допросов, так и при производстве иных следственных и процессуальных действий) и не только сообщения свидетелей. Однако положение ст. 51 Конституции РФ охватывает не любые способы получения информации. "Свидетельствование" - это передача вербальной информации устно или посредством составления письменного документа по требованию компетентных должностных лиц, осуществляющих производство по делу. Получение органами, осуществляющими уголовное судопроизводство, материальных объектов, уже существующих в виде предметов, документов, либо иной информации без преобразования самим лицом, являющимся источником информации, мысленных образов в вербальную форму (устную или письменную) допускается с использованием государственного принуждения (получение образцов для сравнительного исследования, производство экспертизы, обыск, выемка и т.д.). Положения ст. 51 Конституции РФ распространяются на случаи сообщения информации в ходе любых следственных действий. К таковым относятся действия, где сообщение вербальной информации предполагается содержа-

'(í

пнем действия, даже если такая информация не яшмется показаниями как самостоя юлытым исючником доказательств: предьявление для опознания, проверка показаний на месче. В этой свяш в законода(ельс1ве необходимо о!рази1Ь, что «Никто не может быть принуждаем к даче показаний, а также устных или письменных объяснений против самого себя, супруга и близких родственников, Kpyi которых определяется федеральным законом».

После законоджельно закрепленной bo3víoa"hocim признания потерпевшими не только физических, по и юридических лиц, в случае причинения вреда н.х имуществу или деловой репутации (ч. J ст. 42 У11К) определенная проблема возникнет и с определением субьекш дачи показаний потерпевшим, если таковым признано юридическое лицо. Согласно ч. 9 ст. 42 УПК в случае признания потерпевшим юридического лица его права осуществляет представитель. Однако право дачи показаний - это личное право потерпевшего, которое не может быть передано предекшшелю. Показания же представителя потерпевшего в качестве процессуально допустимой категории не существую!. В этой связи представляется целесообразным вернуться к прежнему процессуальному регулированию, согласно которому потерпевшим могло быть признано только физическое лицо.

Предетвляется, что лицо, имеющее процессуальный статус эксперта, может давать показания в качестве ука<анного субьекта уголовного судопроизводства либо в качестве свидетеля. Ограничение законодателем предмета показаний эксперта сведениями, сообщаемыми в целях разъяснения или уточнения данного км заключения, как представляется, не исключает возможность допроса этого процессуального субъекта об обстоятельствах, которые стали ему известны в свали с производством экспертизы, но не связаны с ее предметом, если такие обстоятельства существенны для уголовного дела (например, относительно вмешательства каких-либо лиц в процесс производства экспертизы). Такой допрос, безусловно, необходим, однако по существующей регламентации не в качестве эксперта, а в качестве свидетеля, в том числе и до дачи заключения, если такие обстоятельсrea возникли после назначения экспершзы или в процессе ее производства.

Допрос специалиста предполагает приобретение лицом, обладающим специальными знаниями, процессуального статуса специалиста. При этом такой статус применительно к даче показаний специалист приобретает либо до возникновения необходимости дачи им показаний (привлечение специалиста для участия в процессуальных действиях, дачи им заключения), либо непосредственно после вызова на допрос в качестве специалиста.

Правовой статус эксперта и специалиста следует уточнить за счет включения в перечень их прав и обязанностей положений, связанных с дачей показаний указанными субъектами, и прямо предусмотреть возможность допроса специалиста на стадии предварительного расследования.

Предусматривая право гражданского истца и гражданского ответчика давать показания, законодатель умалчивает о том, какой источник доказательств формируется после их получения, и посредством каких процессуальных действий они должны быть получены. В этой связи в качестве самостоятельных источников

доказательств могуг быть предусмотрены показания )ражд<шского ипиа п гражданского ответчика.

Показания как самостоятельный источник докамтельпв могу! бмгьгфор миромапы не только в ходе допроса, как указывает законодатель, но и в ходе очной ставки.

Нельзя рассматривав как показания в смысле самостоя1Сльното источника доказательств сведения, сообщенные участником процесса в ходе иных, кроме допроса и очной оавки, следственных или процессуальных действий. При этом подходе показания фактически сливаются с таким источником дока ¡ателье! в, как протоколы следственных и судебных действий.

Протокол допроса (очной ставки) не может считайся самостоятельным источником доказательств, поскольку таковыми признаются зафиксированные п нем показания (ч.2 ст. 74 УПК). Если признать показания бс> их фиксации само стоя!ельным источником доказательств, то не исключается принятие на основе таких показаний процессуальных решений, что, конечно, недопустимо. Отсюда сомнительно решение законодателя, сформулированное в ст. 83 УПК, предусмотреть, чю в качестве доказательств допускаются протоколы следственных действий и протоколы судебных заседаний, если они соответствуют требованиям, предъявляемым УПК, без уточнения о протоколах каких именно следственных действий идет речь. Теоретическую проблему это не снимает, а практическими работниками может быть сделан ошибочный вывод, что и показания и протокол допроса, в котором они закреплены, являются самостоятельными источниками доказательств.

Показания как процессуальный исгочник доказательств нельзя считать существующими до тех нор, пока допрос и очная ставка не проведены с соблюдением всех требований уголовно-процессуального законодательства, включая составление и подписание протокола. Правильное оформление протокола допроса (очной ставки) является одним из условий наличия показаний. Анализируя это условие, диссертант выработал ряд предложений по совершенствованию процессуального порядка фиксации показаний

Бессистемно, и вне учета каких-либо методологических установок законодателем, на взгляд автора, употребляются понятия «показания» и «объяснения» (ст.46, 47, п.З ч. 4 и ч. 5 ст. 44 УПК). Диссертанту представляется оптимальной точка зрения, сог ласно которой понятия показания и объяснения любых участников процесса, которые могут давать показания, соотносятся как часть и целое. Термин «объяснения» применим не только к показаниям, он имеет более широкое значение. Понятием «объяснения» охватываются как сообщение на допросе, очной ставке (показания), так и сообщения в ходе иных следственных, процессуальных действий. Нецелесообразно отказываться от понятия «объяснения». В этом случае исчезает грань между показаниями как самостоятельным источником доказательств и сообщениями, сделанными в ходе различных следственных и процессуальных действий.

Проблема правильного понимания содержания понятия показаний имеет важный межотраслевой аспект, поскольку уголовное законодательно России

предусматривает ответовепность за ряд составов преступлений против правосудия, связанных с формированием показаний При этом, хотя уголовный закон конкретно не формулирует, что такое показания как категория, имеющаяся в виду применительно к указанным составам преступлений, показания в уголовно правовом смысле в теоретическом аспекте традиционно связываются лишь с таким следственным действием, как допрос. Согласно ст. 164 УПК должностное лицо, производящее следс!венное действие, обязано предупредить участвующих в его производстве свидетеля, потерпевшего, специалиста, эксперта, переводчика об ответственности, предусмотренной ст. 307, 308 УК РФ, которые предусматривают ответственность за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Таким образом, в результате осмысления этой нормы УПК напрашивается вывод о возможности формирования показаний в ходе любых следственных действий, где существует возможность сообщения устной информации.

Отсюда понятие показаний в уголовном процессе имеет двойственный характер, что неприемлемо с меюдологических позиций и дезориентирует правоприменителя. С одной сюроны, показания - источник доказательств, сформированный в ходе допроса, очной ставки (ст. 76-80 УГОС); с другой стороны, показания - сообщение в ходе любого следственного действия, влекущее в случае заведомой ложности уголовную ответственность.

Диссертант полагает, что законодательство подлежит коррекции путем указания, что уголовная ответственность наступает в случае отказа от дачи показаний или дачи заведомо ложных показаний или иных объяснений при производстве процессуальных действий, в случаях установления для их участников обязанности давать правдивые показания и объяснения процессуальным законодатель« вом.

Второй аспект соо 1 ношения уголовно-процессуального и уголовно-правового законодательства состоит в необходимости соответствия норм УПК и УК в части субъектов, дающих показания (иные объяснения) и несущих уголовную ответственность за преступные действия, связанные с таковыми. Так, согласно ст, 164 УПК эксперт и специалист, привлекаемые к участию в следственных действиях, предупреждаются об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 и 308 УК РФ. Согласно наименованию ст. 307 УК эксперт и специалист должны нести уголовную ответственность за заведомо ложные показания, однако уголовная ответственное 1ь за отказ эксперта или специалиста от дачи показаний отсутствует, что не коррелирует с ч. 5 ст. 164 УПК. Кроме того, согласно ст. 44 и 54 УПК показания вправе давать гражданский истец и гражданский ответчик. Вместе с тем, о гражданском истце, гражданском ответчике как субъектах, уполномоченных давать показания, и несущих уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний либо отказ от дачи таковых, в УК не упоминается вовсе.

Уяснение понятия показаний невозможно без рассмотрения вопроса об их предмете и содержании.

Исходя из смысла закона предметом показаний любого допрашиваемого субъекта должны считаться обстоятельства, имеющие значение для уголовного

дела (конкрс1Иыс особенности предмета показаний каждою субъекта, который може! 6i.ni, допрошен, определяются законодательно). Вместе с тем, законодатель предписывает удовлетворять ходатайства допрашиваемого о дополнении или уточнении протокола допроса в обязательном порядке (ч. 6 ст. 190 УПК). Таким образом, содержанием показаний могут быть любые сведения, сообщаемые на допросе.

Исходя из изложенного, диссертант приходит к выводу, что показания как источник доказательств - тго сообщение лица, обладающего указанным в законе процессуальным статусом, сделанное в ходе допроса (очной ставки), зафиксированное в соозвететпии с положениями уголовно-процессуального закона, об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела и нормативно-определенных в качестве предмета показаний для конкретного участника процесса, а также об иных обстоятельствах, о которых допрашиваемый сообщил в ходе допроса (очной ставки)

Во тором параграфе «Особенности формирования показаний различных участников судопроизводства» рассматриваются процессуальные особенности предмета, содержания, порядка формирования и значения показаний, обусловленные процессуальным положением участников судопроизводства.

Классификация показаний в зависимости от субъекта, их дающего, предполагает наиболее детализированные особенности процессуального режима показаний.

Показания обвиняемого являются показаниями лица, участвующего в уголовном судопроизводстве со стороны защиты и наиболее глубоко лично заинтересованного в исходе уголовного дела. Показания обвиняемого являются не только источником доказательств, но и средством защиты от предъявленного обвинения.

Защищаясь от предъявленного обвинения, обвиняемый может давать ложные показания, в том числе и сопряженные с указанием на совершение данного преступления иными конкретными лицами. Вместе с тем, обвиняемый (подозреваемый) имеют право защищаться любыми способами, если они не противоречат закону. Защищаться от обвинения или подозрения можно материальным и процессуальным способами. Материальный способ предполагает законные действия, направленные на опровержение существа обвинения, а процессуальный состоит в оспаривании законности действий должностных лиц по обоснованию обвинения или подозрения. Материальный способ предполагает возможность дачи обвиняемым (подозреваемым) ложных показаний об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, в то!»1 числе сопряженных с заведомо ложным обвинением другого лица в совершении преступления, инкриминируемого обвиняемому, если такие показания рассматриваются им как средство защиты от обвинения (подозрения). Процессуальный способ защиты не предполагает возможности заведомо ложных показаний о процессуальных нарушениях, якобы допущенных должностными лицами, осуществляющими производство по делу. Если содержанием таких показаний является заведомо ложное обвинение должностного лица в

совершении преступления, ю должен ставиться вопрос о привлечении обвиняемого (подозреваемого) к уголовной ответственности за заведомо ложный донос.

Предмет показаний обвиняемого включает в себя сведения обо всех обстоя гсльс I нах, входящих в предмет доказывания и, кроме того, отношение обвиняемого к предъявленному обвинению и к известным ему доказательствам. К предмету показаний (допроса) обвиняемого относятся лишь те обстоятельства, о которых обвиняемый может сообщить сведения о фактах. Исключение составляет отпет обвиняемого на вопрос об отношении к предъявленному обвинению Огвс! на кот вопрос входит в предмет показаний обвиняемою, хотя доказательством не является, т.к. не содержит сведений о фактах.

Диссертант полагает, что законодателю целесообразно отказаться от требования постановки перед обвиняемым данного вопроса, по причине того, что ответ на такой вопрос может дезориентировать относительно определения обвинительного или оправдательного характера покаганий обвиняемого: ответ на вопрос об отношении к предъявленному обвинению нередко противоречит содержанию дальнейших показаний (сведениям о фактах, т.е. доказательствам).

Большинство процессуалистов показания обвиняемою в зависимости от отношения к предъявленному обвинению обоснованно классифицируют на «показания обвиняемого, признающего свою вину», «показания обвиняемою, отрицающего свою вину» и «показания обвиняемого, частично признающею свою вину». Однако представляется, что вести речь о признании, отрицании либо частичном признании вины можно лишь применительно к конкретному преступ лению, квалифицируемому по соотве тст вуюгцей норме уголовного закона Поэтому вопрос об отношении обвиняемого к предъявленному обвинению должен подразумевать: признает ли обвиняемый вину именно в этом преступлс нии, квалифицированном по соответствующей норме УК РФ. Само по себе деяние без учета квалификации по соответствующей норме закона не имеет юридического значения. Поэтому неправильно считать частичным признанием вины случаи, когда обвиняемый отрицает совершение определенных вменяемых ему деяний, в результате чего подлежит применению иная норма уголовного закона. В этом случае имеет место отрицание своей вины в совершении конкретною преступления, вмененного обвиняемому. Частичным же признание будет, если отрицание обвиняемым определенного деяния не ведет к изменению уголовно-правовой квалификации деяния. Если лицу вменяется совершение нескольких преступлений, причем обвиняемый признает свою вину в одном (или нескольких) из них, но отрицает или частично признает вину в совершении других, то в целом наличествуют показания обвиняемого, частично признающего свою вину.

Можно выделить показания обвиняемого, находящиеся за пределами рассмотренной классификации. Нередко о каком-либо факте обвиняемый допрашивается отдельно, в ходе дополнительного допроса, целью которого не является выяснение отношения обвиняемого к предъявленному обвинению. В таком случае его показания не подпадают под вышеприведенную классификацию и должны рассматриваться как самостоятельный вид показаний - «иные показания обвиняемого».

) 1редставаяется, что ложные и правдивые, обвиняющие и оправдывающие показания обвиняемого и отношении других лиц следует именован, «показаниями обвиняемою относительно других лиц». В этом случае проблема определения и использования теоретически многозначною термина «оговор» перестает существовать.

До недавнего времени можно было считать теоретически преодоленным ошибочный взгляд на тгришание обвиняемым своей вины как па наиболее ценное докаттельство.

В ч 2 ст. 77 УПК 1960 т. указывалось, что признание обвиняемым своей вины могло быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу. С действующем УПК содержится сходное, на первый взгляд, правило о том, что «признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено и основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств». Представляется, чю терминологическое различие («подтверждение признания совокупностью доказательств» в УПК 1960 1". и «подтверждение виновности совокупностью доказательств» в УПК РФ) может иметь сущностное значение для определения роли в уголовно-процессуальном доказывании показаний обвиняемого, признающего свою вину.

Существуют два основных варианта подтверждения признания иными доказательствами. Во-первых, в ходе проверки показаний обвиняемого, признающего спою вину, доказательствами подтверждаются частные элементы показаний («последовательное подтверждение»). Во-вторых, подтверждающими признание доказательствами могут являться иные прямые либо косвенные доказательства виновности, которые сами по себе подтверждают обосновываемый обвиняемым тезис («параллельное подтверждение»), В ч. 2 ст. 77 УПК речь идет не о подтверждении иными доказательствами признания обвиняемого, а о подтверждении ими виновности обвиняемого, т.е. фактически только о «параллельном подтверждении» признания. Объективно не всегда возможно, помимо признания обвиняемым своей вины, получить доказательства, которые бы непосредственно подтверждали виновность обвиняемого («параллельное подтверждение») Однако практически всегда есть шанс собрать доказательства, которые подтверждали бы правдивость отдельных элементов показаний обвиняемого, признающего свою вину, хотя бы и не сам факт совершения им преступления («последовательное подтверждение»).

Норма, обозначенная в ,ч.2 ст. 77 УПК, не дает оснований рассматривать призналие виньг обвиняемым в качестве наименее ценного доказательства. Назначение этой нормы лишь в том, чтобы предостеречь правоприменителя от придания преувеличенного значения показаниям обвиняемого, признающего свою вину. Вместе с тем, представляется, что правильное по смыслу положение ч 2 ст. 77 УПК нивелируется нормами об особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (Раздел 10 УПК).

Вопрос о сокращенных процессуальных процедурах в зависимости от позиции обвиняемого вновь обостряет «вечный» вопрос уголовно-процессуальной теории о доказательственном значении показаний обвиняемого. Распрос[раненная в США и Англии (в последнем случае в несколько модифицированном виде) система «сделок о признании вины» между обвинением и защитой не столь широко распространена п странах с континентальной системой права Тем не менее, сокращенные процедуры в уголовном процессе континентальных госу-дарсиз (Испания, Италия, Германия и др.) в последние годы уже не выглядят абсолютно инородно.

Поскольку процедура принятия решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением лишена важной гарантии обоснованности принимаемых решений - непосредственного исследования судом доказательств, упрощение судопроизводства должно быть компенсировано надежными гарантиями, следование которым должно минимизировать риск постановления незаконного, необоснованного и несправедливого приговора. УПК предусматривает недостаточную систему таких гаражий. Указание на то, что наказание может быть назначено без судебного следствия лишь при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, а не при признании вины, не предполагает выслушивание судьей даже показаний обвиняемого. Кроме того, буквальное толкование закона даст основание считать, чю признание обвиняемым своей вины (не как голословный ответ на соответствующий вопрос, поставленный на допросе, а как сообщение сведений о фактах) как обязательное условие особого порядка судебного разбирательства, не обязательно должно иметь место и в ходе предварительною расследования. Ничего не меняет и требование ст. 316 УПК установить при вынесении приговора подтверждение обвинения доказательствами, собранными по уюловному делу. Выясншь под1верждас!ся ли обвинение иными доказательствами можно лишь путем непосредственного исследования доказательств в ходе судебного разбирательства судьей. В противном случае роль судьи сводится к назначению наказания без участия в процессе доказывания.

С целью усиления процессуальных гарантий справедливости приговора, защиты прав и законных интересов граждан законодателю есть смысл, как минимум, предусмотреть необходимость обязательного допроса подсудимого при решении вопроса о возможности принятия судебного решения в особом порядке (И.Л. Петрухин). Кроме того, не лишним было бы допустить частичное судебное следствие, которое состояло бы из оглашения обвинительного заключения (обвинительного акта), допроса подсудимого, а при необходимости и допроса потерпевшего, свидетелей и оглашения некоторых материалов предварительного расследования. В отношении подсудимых, требующих дополнительных гарантий защиты их прав и законных интересов (несовершеннолетние; лица, страдающие физическими или психическими заболеваниями, не позволяющими самостоятельно осуществлять свое право на защиту и т.д.), необходимо полноценное судебное следствие.

Показания подозреваемою по гносеологической и процессуальной природе сродни показаниям обвиняемого Несмотря на аналогичность гносеологн-

ческой и процессуальной природы показаний подозреваемою и обвиняемого, законодатель необоснованно не предусматривает одинаковых правил получения показаний этих субъектов (форма ра гьяснения нрав, порядок разъяснения подозрения, допроса подозреваемого).

Показания свидетеля - это отвечающее требованиям, предьявляемым к формированию показаний, сообщение лица, имеющею процессуальный статус свидетеля. Предпосылкой появления такого субъекта, как свидетель, является наличие дока (ательеiв, дающих основание предположить, что данному лицу могут быть известны значимые для уголовного дела обстоятельства

Предметом показаний свидетеля являются имеющие значение для уголовного дела обстоятельства, о кот орт,тх свидетелю может быть известно. Мнения и умозаключения как свидетеля, так и потерпевшего не являются доказательствами, так как не представляют собой сведения о фатах, однако входят в содержание показаний и должны быть проверены. Однако такая проверка не может быть обоснована ссылками на эти умозаключения и мнения как в случае со свидетелем, так и в случае с потерпевшим, поскольку такие сведения не являются доказательствами.

Буквальный анализ п. 2 ч 2 ст. 75 УПК дает основание предположить, что в случае, если потерпевший не может указать источник своей осведомленности, то, в отличие от показаний свидетеля, такие показания могут быть признаны допустимыми в качестве доказательств. Однако если потерпевший не может указать источник своей осведомленности, то данные сведения не могут быть основаны ни на чем ином, как на догадке, предположении, слухе, а в этом случае согласно п. 2 ч 2 ст. 75 УГГК недопустимыми должны признаваться как показания свидетеля, так и потерпевшего.

Смысл, вкладываемый в понятие «свидетельский иммунитет» в отечественном уголовном судопроизводстве не совпадает с содержанием этого понятия в англо-американском уголовном процессе. В последнем случае свидетельский иммунитет означает предоставляемую государством возможность в случае дачи свидетельских показаний освобождения его от уголовного преследования на основании этих показаний. Освобождение от обязанности давать показания следует рассматривать как «привилегию против самообвинения» либо как «иную свидетельскую привилегию».

Правила о свидетельских привилегиях, предусмотренные УПК, нельзя признать совершенными. Так, в литературе (A.A. Петуховский) верно обращается внимание на необоснованность устранения из числа лиц, которые не могут быть допрошены, тех, кто в силу физйческих или психических недостатков не способен правильно воспринимать или воспроизводить значимые для дела обстоятельства (данное правило было предусмотрено п. 2 ч 2 ст. 72 УПК РСФСР); необходимость охватить свидетельской привилегией наряду с судьями и присяжными заседателями также и арбитражных заседателей. Кроме того, не обо всех обстоятельствах, ставших известными судье и присяжному заседателю в связи с участием в производстве по данному уголовному делу, их нельзя допрашивать. Важно, что судью (присяжного и арбитражного заседателя) нельзя допросить опюситеть-

но вопросов, возникавших в свя!и с обсуждением обстоятельств дела при поста новлснии приговора или вынесении иного судебного решения.

Законные представители и представители потерпевшего, гражданского истца и част ною обвинителя имеют те же процессуальные права, что и представ ляемме ими лица (ч. 3 ст. 45 УПК). Вместе с тем, законодатель не учитывает, что некоторые права носят исключительно личный характер, в связи с чем право давать показания за потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя не может быть предоставлено ни представителю, ни законному представителю. Однако в части регламентации процессуального статуса законных представителей уголовно-процессуальный закон сформулирован недостаточно логично 1ак, процессуальный статус законных представителей подозреваемых и обвиняемых сформулирован иначе, чем процессуальный статус законных представителей потерпевшего, траждаиского истца и частного обвинителя. Мало того, права законного представителя подозреваемого и обвиняемого на досудебных стадиях уголовного судопроизводства регламентированы принципиально по другому, чем права законного представителя несовершеннолетнего подсудимого в судебном заседании (ст. 426, 428 УПК) Законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого в ходе судебного разбирательства имеет право давать показания (ст. 428 УПК), чего не предусмотрено для предварительною расследования. Однако в каком качестве законный представитель вправе давать такие показания и какой источник доказательств формируется в результате дачи показаний законным представителем законодатель не предусматривает. Единственный приемлемый вариант - допрос законного представителя в качестве свидетеля. Причем, нет никаких оснований исключать возможность допроса в качестве свидетеля законного представителя любого участника уголовного судопроизводства (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, частного обвинителя) как на досудебном производстве, так и на судебных стадиях процесса. Однако ввиду прямого указания ви 2 ч 1 ст. 428 УПК законный представитель подсудимого не т'олько обязан давать показания в качестве свидетеля, но и имеет право это делать. В этой связи представляется правильным вернуться к существовавшему в ранее действовавшем уголовно-процессуальном законе прямому указанию на то, что участие в уголовном деле в качестве законного представителя не исключает возможности допроса данного лица в качестве свидетеля.

К числу особых случаев свидетельских показаний, существенных нюансов правил о недопустимости показаний свидетеля, представляющих собой выводы, умозаключения, предположения следует отнести вопрос о показаниях, так называемых «сведущих свидетелей» (в действующем УПК - «показания специалиста»). Существует мнение (Ю.К. Орлов, Е.В. Селина) о том, что отличие сведущих свидетелей от остальных заключается в том, что в показаниях сведущих свидетелей доказательственное значение имеют также его выводы, умозаключения, диагнозы, сделанные на основе специальных познаний. Диссертант полагает, что в любом случае свидетель сообщает об известных ему фактах.

Однако в рассматриваемом случае они обусловлены не личным восприятием, а специальными знаниями лица.

Такие процессуальные полномочия специалиста, как привлечение для по стаповкк вопросов эксперту; разъяснение сторонам и суду вопросов, входящих в профессиональную компетенцию специалиста, в том числе и с целью разьяснсния ранее данного им заключения, мбгут быть реализованы посредством его показаний Следует учитывать, что получение показаний специалиста, в отличие 01 его заключения, исключительная преротатипа должпоепшх лиц, осуществляющих производство по делу. Бели заключение специалиста не может быть иницииропа но судом, то показания специалиста, напротив, могут бьпь сформированы п ходе допроса специалиста судом.

В связи с вышеизложенным, понятие показаний специалист следует .законодательно скорректировать, предусмотрев, что показания специалиста - это его сообщение, данное на допросе (очной ставке) в качестве специалиста, и зафиксированное в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке, о значимых для разрешения уголовного дела обстоятельствах, составляющих предмет специальных знаний специалиста, а также об обстоятельствах, выяснение которых необходимо с целью разъяснения данного им заключения либо иных его процессуальных действий.

Показания эксперта отличаются от показаний свидетеля и специалиста прежде всего и главным образом по предмету. Показания эксперта это сведения, сообщенные им на допросе, проведенном после получения его заключения, в целях разъяснения или уточнения данною заключения в соответствии с требова ниями статей 205 и 282 УПК. Иначе говоря, предмет показаний эксперта -сведения, разъясняющие и уточняющие данное им же заключение. 11с следует полагать, что в отличие от эксперта свидетели лично воспринимают обстоятельства, имеющие значение для дела. Экспер! также лично воспринимает обстоятельства, о которых дает показания. Однако его сведения всегда (в отличие от свидетеля, где это бывает не всегда) связаны с получением им значимой для депа информации в рамках этого же уголовного дела.

Глава пятая «Процессуальная форма применения технических средств фиксации вербальной информации» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Методологические проблемы процессуального порядка применения технических средств фиксации вербальной информации в уголовном судопроизводстве» рассматриваются концептуальные вопросы законодательной регламентации, процессуального порядка и значения применения технических средств фиксаций вербальной информации в ходе процессуальных действий.

Технических средств, предназначение которых - фиксировать исключительно вербальную информацию, не существует. Вместе с тем, аудиозаписываю-щая техника - единственное техническое средство фиксации устной вербальной информации, в связи с чем информационные и гносеологические процессы, протекающие при преобразовании вербальной информации в процессуальный

источник доказательств с помощью аудиотехники, в наибольшей степени сопря жены с особенностями в закономерностях отражения.

Целью нормативного закрепления порядка применения технических средств является установление процессуальных гарантий получения достоверных сведений об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела (общая регламентация), однако если необходимость такой гарантии обусловлена особенностью технической стороны используемого средства, то следует предусмотреть и особенность процессуальной регламентации

В ныне действующем уголовно-процессуальном законодательстве России проблема процессуального статуса и порядка формирования материалов, представляющих собой результаты применения технических средств фиксации, не получила принципиального развития. В этой связи формулировку ч. 6 ст. 164 УПК представляется целесообразным скорректировать, указав, что при производстве следственных действий могут применяться технические средства и способы фиксации их хода и результатов, изготовления протокола, обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления, предметов и документов, которые могут использоваться в доказывании в качеств вещественных доказательств или иных документов. Отсутствие необходимости перечислять в УПК конкретные технические средства, применяемые в ходе производства следственных действий, не устраняет потребности наличия общей нормы, которая бы определяла, что именно имеется в виду под техническими средствами, каким требованиям они должны отвечать, и каковы критерии их допустимости.

Процессуальное регулирование применения технических средств в ходе процессуальных действий должно быть прямым, т.е. необходима самостоятельная норма, где бы указывалось, в какой момент должностное лицо, производящее следственное действие, предупреждает его участников о применении технических средств, цели такого применения и характере применяемых технических средств; какими правами обладают участники следственного действия в части используемых технических средств, порядок разъяснения им этих прав; основные процессуальные правила применения технических средств, порядок отражения в протоколе следственного действия применения технических средств и его результатов.

Действующая процессуальная регламентация порядка применения технических средств фиксации хода и результатов процессуальных действий не препятствует применению их не с начала производства следственного действия, а при возникновении необходимости.

Поскольку допрос и очная ставка предполагают сообщение устной вербальной информации, которая, в отличие от материально фиксированной информации существует в виде устных сообщений и воспринимается исключительно в момент передачи, специальное правило о недопустимости повторения специально для звукозаписи сообщения в ходе допроса или очной ставки должно найти законодательное отражение, поскольку иное создавало бы неустранимые сомнения в содержании первоначального сообщения. При этом выборочная звукозапись должна быть разрешена при возникновении необходимости в ходе допроса и очной ставки по решению следователя, принимаемому по собственной инициати-

вс либо по ходатайству допрашиваемою. Обязанность удовлетворения ходатай сгоа допрашиваемого о применении звукозаписи на любом этане допроса станет важной гарантией защиты прав и законных интересов допрашиваемого и эффек типпым средством проверки допустимости сведений в качестве доказательств.

Права участников процесса относительно использования в ходе следственных действий технических средств должны разъясняться перед началом следственною действия, на случай их возможного использования. Перечень этих прав должен бьиь закреплен законодательно.

Г! УПК должна быть предусмотрена специальная норма, регламентирующая порядок ознакомления участников следственною действия с содержанием аудио , звукозаписи, обусловленная особенностью закономерностей фиксации информации посредством видео- и звукозаписи.

В УПК необходимо предусмотреть процедуру, обеспечивающую сохранность содержания фонограммы. Упаковка и опечатывание фонограммы должно иметь место непосредственно после удостоверения ее правильности по окончании допроса (очной ставки). Все последующие случаи нарушения упаковки и последующего нового опечатывания должны оформляться протоколом, составляемым, как минимум, в присутствии понятых.

Фонограмма в обязательном порядке должна воспроизводиться допрашиваемому, однако по его желанию возможно выборочное прослушивание фонограммы (просмотра видеозаписи) с отражением этого факта и правильности фиксации в протоколе допроса (очной ставки).

Во в юром параграфе «Процессуальный статус результатов применения технических средств фиксации вербальной информации в ходе собирания доказательств» на основе проведенного анализа существующих точек зрения и правоприменительной практики предлагаются варианты процессуального статуса результатов применения технических средств фиксации хода и результатов процессуальных действий.

Результаты применения технических средств нельзя считать не имеющими никакого самостоятельного значения, так как они всегда используются для восполнения пробела, который может иметь место при составлении протокола. Правильно и то, что рассматривать материалы технических средств фиксации в качестве приложений к протоколам следственных действий - значит не отражать существа рассматриваемого вопроса, ибо это не проясняет их процессуально-правовую природу.

Материалы, ставшие результатами применения технических средств фиксации хода и результатов процессуальных действий, позволяют придать полученным сведениям о фактах нормальное доказательственное значение, установить добровольность и допустимость сообщения. Однако этим значение таких материалов ограничиваться не может, поскольку кроме сведений о процедуре производства действия, результаты применения технических средств фиксации содержат сведения о фактах, имеющие значение для дела.

Признание за материалами, являющимися результатами применения технических средств в ходе следственных действий, значения "иного доку мента"

(или поело указания об этом в законе - самостоятельного источника доказательств) полностью снимает проблему использования в доказывании сведений, сохраненных с помощью технических средств, но не отраженных в протоколе следственного действия.

В заключении приводятся основные выводы и предложения, вытекающие из проведенного исследования.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих работах автора:

Монографии, учебные пособия, учебники

1 Побсдкин A.B. Теория и методология использования вербальной информа ции в уголовно-процессуальном доказывании. М.: МосУ МВД России, 2005. -16,9 п.л.

2. Химичева Г П., Победкин A.B. Показания обвиняемого в уголовном процессе Учебное пособие. - М.: ЮИ МВД России,1999. 2,0/1,0 п.л. (в соавторстве)

3. Григорьев В.II., Победкин A.B., Яшин В.Н. Аксенов В.В. Проверка сообщения о преступлении как форма уголовно процессуального доказывания. Моно графия. - М.: МосУ МВД России. 2004. -11,0/3,0 п.л. (в соавторстве).

4 Победкин A.B., Яшин В.Н. Предварительная проверка первичных материалов о преступлении. Учебное пособие. - М.: ЮИ МВД РФ, 2000. - 6,0/3,2 п.л. (в соавторстве).

5 Победкин A.B., Яшин В.Н., Аксенов В.В. Возбуждение уголовного дела б уголовном процессе России. Монография, - Тула: ИПП "Гриф и К0", 2001. 15, 5/ 7,0 п.л. (в соавторстве).

6. Яшин В.Н., Победкин A.B. Возбуждение уголовного дела. Теория, практика, перспективы: Учеб. гтос. для вузов. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2002. -11,5 /5,5 п.л. (в соавторстве).

7. Головин А.Ю., Грибков A.B., Победкин A.B. Уголовно-процессуальные документы: правовая регламентация, составление, ошибки.-Тула ТулГУ, 1999. -9,0/4,5 п.л. (в соавторстве).

8. Григорьев B.IL, Победкин AB., Яшин В.Н. Уголовный процесс: Учебник. -М: Изд-во Эксмо, 2005. - 52,0 / 17,3 п.л. (в соавторстве).

9. Победкин A.B., Яшин В.Н. Уголовный процесс: Учебник / Под ред. д.ю.н., проф. В.Н. Григорьева. -М: Книжный мир, 2004. -39, 5/ 18,8 п.л. (в соавторстве).

10. Попов К.И. Победкин A.B. Порядок судебного разбирательства; особый порядок судебного разбирательства. Приговор. Учебное пособие // Уголовный процее: Сборник учебных пособий. Особенная часть. Вып. 2 - М.: Информационно-методический центр ГУК МВД РФ, 2003. - 2,0/1,0 п.л (в соавторстве).

11. Победкин A.B., Яшин В.Н. Следственные действия. Учебное пособие /Под ред. д.ю.н., проф. В.Н. Григорьева. - Тула, 2003. - 3,1/2,0 п.л. (в соавторстве).

12. Победкин A.B. Производство по делам о преступлениях несовершеннолетних (процессуатьные аспекты). Учебное пособие. - К\рек. РОСИ, 2001. - 3,75 п..т.

И Победкин А В., Яшин В.II Становление, современное состояние и перспективы развития прокуратуры России. Учебное пособие. - М.: ЮИ МВД РФ, 2001 2,5/2,1 и л. (в соавторстве).

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных 1ÎAK Министерства образования н няукн Российской Федерации

И. Победкин АП Некоторые вопросы собирания доказательств гю новому уголовно-процессуальному законодательству России // Государство и право. 2003. № 1. - 1,0.п.л.

15. Григорьев В.II., Победкин A.B. О меюдологии совершенстьоиания доказа-течьст венного права // Государство и право. 2003. № 10. -1,0/0,5 пл. (в соаыорсг-ве).

16. Победкин А.В , Гаврикон В.А. О некоторых проблемах определения допустимости доказательств в уголовном процессе // Государство и право 1999. № 7. 0,8 / 0,7 п.л. (в соавторстве).

17. Победкин A.B., Гавриков В.А. Допустимость показаний лица, страдающего психическим запотеванием, в уголовном процессе // Государство и право. 1999. Xo 8 - 0,8/0,7 п.л. (в соавторстве).

18. Победкин AB., Анненков А., Дадонов С. Применение правила Маслова требует изменений У11К // Российская юстиция. 2001. № 4. - 0,3/0,25 п.л.

19. Победкин A.B. Некоторые аспекты фиксации показаний в уголовном процессе // Известия Тульского государственного университета. Серия: Современные проблемы законодательства России, юридических наук и правоохранительной деятельное!и. Вып. 2. Тула: ТулГУ, 2000. - 0,5 п.л.

20. Победкин A.B., Дадонов C.B., Анненков А.Ю. "Защитник" как утоловло-процессуальная катеюрия // Известия Тульского государственною университета. Серия: Современные проблемы законодательства России, юридических наук и правоохранительной деятельности. 'Гула' ТулГУ. 2000. - 0,5/0,3 п.л. (в соавторстве).

21. Победкин A.B. Апелляционное производство в уголовном процессе Россия: проблемы становления / Государство и право. 2001. № 3.-1,0 п.л.

22. Победкин A.B. О концепции преподавания уголовного процесса в современной России // Известия Тульского государственного университета. Серия. Современные проблемы законодательства России, юридических наук и правоохранительной деятельности. Вып. 1. - Тула: ТулГУ. 1999. - 0,5 п.л.

23. Победкин A.B. Прокурорский надзор в судебных стадиях уголовного процесса // Известия Тульского государственного университета. Серия: история и теория государства и права. Вып. 2. Тула: ТулГУ, 2000. - 0,5 п.л.

Статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях

24. Победкин A.B. Своевременность предъявчения обвинения и концепция "конфликтного следствия" Р Вестник Юридического института МВД России

Выпуск. 1. Проблемы становления современного гражданского общества и правового государства. - М.-Тула. 1997. - 0,3 пл.

25. Химичева Г.П , Победкин A.B. Состязательноеib на досудебном производстве в уголовном процессе // Вестник Юридического института МВД России. Выпуск 2. - М.-Казань, 1998.-0,5/0,3 п.л.

26. Победкин A.B. К вопросу о реформе уголовно-процессуального закона // Современное состояние российского законодательства и его систематизация. Материалы "круглого стола" журнала "Государство и право" (23-24 сенгабря 1998 г.). - Тула: ЮИ МВД России. 1999. - 0,5 п.л

27. Победкин AB., Яшин В.11. О некоторых проблемах применения решений Конституционного Суда РФ в ходе производства по уголовным делам // Общество и право в новом тысячелетии: Материалы международной научно-теоретической конференции, посвященной 200-летию МВ/1, России и 10-летию со дня образования Тульского филиала ЮИ МВД России (4-5 октября 2000 г , Тула)- В 2 т. М.Тула: ЮИ МВД России, 2001. Т.2. - 1,0/0,8 п л. (в соавторстве)

2.8. Победкин А.В К вопросу о роли признания обвиняемым своей вины в уголовно-процессуальном доказывании // Актуальные проблемы совершенствования деятельности органов внутренних дел в новых экономических и социальных условиях . Сборник научных трудов / Под ред. профессоров Н.Г. Шурухнова, Н.И Ветрова, доцента Г.П. Химичевой. - М: ЮИ МВД РФ, 1997. - 0,5 п.л

29. Победкин A.B. О некоторых концептуальных положениях использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании // Актуальные вопросы теории и практики раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. Сборник материалов международной научно-практической конференции - Тула: ТулГУ. 2004. - 0,4 п.л

30. Победкин A.B. К вопросу об использовании вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании // Материалы Всероссийской научно-практической интернет-конференции (1-10 сентября 2002 Тула). - Тула: ТулГУ, 2002. - 0,3 п.л.

31. Победкин AB Субъекты собирания доказательств по УПК РФ // Материалы международной научно-практической конференции, посвященной принятию нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (4-6 февраля 2002. МГТОА).- М.: МГЮА, 2002. - 0,3 п л.

32. Победкин A.B. О преподавании уголовного процесса в высших учебных заведениях // Современные образовательные технологии, их применение в учебном процессе и перспективы подготовки специалистов с высшим образованием, Материалы межвузовской научно-практической конференции (10 февраля 2000 г. Тула). - М.- Тула, 2000. - 0,3 п.л.

33. Победкин A.B. О проблеме практической направленности обучения при преподавании курса уголовного процесса на современном этапе // Проблемы экономики и информатизации образования. Материалы международной научно-практической конференции. - Гула, 2004. - 0,3 п.л.

34. Победкин A.B. Значение в уголовно-процессуальном доказывании показаний обвиняемого, признающего свою вину, в свете нового законодательства России И Законность и правопорядок: проблемы и исследования. Вып. 1. Тульский региональный филиал РГТА Министерства юстиции РФ. - Тула: ТРФ РИА Минюста РФ, -1,0 пл.

35. Победкин A.B. Некоторые теоретико-методологические аспекты использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании // Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы борьбы с преступностью в современных условиях. (Материалы межвузовской научно-практической конференции. Орел. 2004). - Орел: ОрЮИ МВД России, 2005. - 0,4 пл.

36. Победкин A.B. Порядок судебного разбирательства и роль в уголовно-процессуальном доказывании признания обвиняемым своей вины // Материалы межвузовской научно-практической конференции. Орел. 2002). - Орел: ОрЮИ МВД России, 2003. - 0,4 пл.

37. Победкин A.B. Теория доказательств как основа реформирования доказательственного права // Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы борьбы с преступностью в современных условиях. (Материалы межвузовской научно-практической конференции. Орел. 2003). - Орел: ОрЮИ МВД России, 2003.-0,4 пл.

38. Победкин A.B. Процессуальный режим видео-, аудиодокументов в уголовном процессе // Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы борьбы с преступностью в современных условиях. (Материалы межвузовской научно-практической конференции. Орел. 2002). - Орел: ОрЮИ МВД России, 2002. - 0,7 пл.

39. Победкин A.B. Принцип состязательности и обязанность доказывания в уголовном процессе // Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы борьбы с преступностью в современных условиях. (Материалы межвузовской научно-практической конференции. Орел. 2000). - Орел: ОрЮИ МВД России,

2000. - 0,5 пл.

40. Победкин A.B. О некоторых проблемах участия защитника в уголовном судопроизводстве // Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы борьбы с преступностью в современных условиях. (Материалы межвузовской научно-практической конференции. Орел. 2001). - Орел: ОрЮИ МВД России,

2001.-0,5 пл.

41. Победкин A.B. О проблеме практической направленности обучения при преподавании курса уголовного процесса на современном этапе /У Проблемы экономики и информатизации образования (Материалы международной научно-практической конференции. Тульский институт экономики и информатики. 2004). - Тула: ТИЭИ, 2004. - 0,3 Пл.

ПОБЕДКИН АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ

ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВЕРБАЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИИ Й УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ДОКАЗЫВАНИИ

АВТОРЕФЕРАТ

Формат 60x84 1/16 Подписано в псчать16.05.2005

Усл. псч. л. 3,75 , Печать офсетная.

Уч.- изд. л. 3,5 Заказ № 615 Тираж 75 экз.

Ошсчатано с оригинал-макета в ГУИПП «Тульский полиграфист». 300600, г. Тула, ул. Каминского, 33.

í

I ! i

Л >

t

*

Л5-1 3« 1 О

РНБ Русский фонд

2006i4 9296

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по праву и юриспруденции, автор работы: Победкин, Александр Викторович, доктора юридических наук

Введение.

Глава 1. Теория и методология использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании как элемент системы научного знания о доказывании в уголовном судопроизводстве.

§ 1. Вербальная информация как вид информации, используемой в уголовно-процессуальном доказывании.

§ 2. Основы формирования и виды вербальной информации, используемой в уголовно-процессуальном доказывании.

§ 3. Содержание и значение концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании.

Глава 2. Субъекты собирания доказательств, основанных на вербальной информации, как элемент концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании.

§ 1. Понятие субъектов собирания доказательств, основанных на вербальной информации.

§ 2. Процессуальный статус субъектов формирования доказательственной вербальной информации.

Глава 3. Процессуальная форма использования вербальной информации в ходе собирания доказательств.

§ 1. Понятие и содержание способов собирания доказательств, основанных на вербальной информации.

§ 2. Система следственных действий как способов собирания доказательств на основе вербальной информации.

§ 3. Иные процессуальные способы собирания доказательств на основе вербальной информации.

§ 4. Источники доказательств, сформированные на основе вербальной информации.

Глава 4. Показания участников процесса как вербальный источник доказательств.

§ 1. Проблемы понятия показаний как источников доказательств.

§ 2. Особенности формирования показаний различных участников судопроизводства.

Глава 5. Процессуальная форма применения технических средств фиксации вербальной информации.

§ 1. Методологические проблемы процессуального порядка применения технических средств фиксации вербальной информации в уголовном судопроизводстве.

§ 2. Процессуальный статус результатов применения технических средств фиксации вербальной информации в ходе собирания доказательств.

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

по теме "Теория и методология использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании"

Актуальность темы исследования. В настоящее время реформу уголовного процесса в ее основной нормативной части можно считать состоявшейся. После многолетней дискуссии о магистральных путях развития отечественного судопроизводства принят и более двух с половиной лет действует Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации1. Однако отдель

-у— ные положения УПК стали некоторой неожиданностью по причине недостаточной обоснованности предшествующими научными разработками. К сожалению, реализация таковых в УПК не всегда в должной степени методологически выдержана и не исчерпаны резервы ее совершенствования.

Концептуальной коррекции подвергнуто доказательственное право -центральная подотрасль уголовно-процессуального права: очевидны проявления крайней формы состязательности, нормативно определено сокращение полномочий суда по участию в доказывании, упрощение процессуальных форм в случае отказа от спора одной из сторон (например, согласии обвиняемого с предъявленным обвинением); предусмотрены достаточно высокие, однако жестко формализованные стандарты доказывания и ряд других положений, нетрадиционных для российского уголовного судопроизводства.

Стройная, методологически и логически выдержанная регламентация процесса уголовно-процессуального доказывания - основополагающее условие достижения назначения уголовного судопроизводства, нормативно определенного в ст. 6 УПК. Это объясняется тем, что доказывание - основное содержание уголовно-процессуальной деятельности. Однако в этой части законотворческий процесс не исчерпал резервы совершенствования, чему свидетельство уже состоявшаяся попытка устранить некоторые пробелы и протил воречия доказательственного права . При этом показатели криминальной и

В дальнейшем, если иное не оговорено - УПК.

2 См.: Федеральный закон № 92-ФЗ от 4 июля 2004г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" // Рос. газета. 2003. 10,

11 июля. судебной статистики, являющиеся прямым показателем уровня процесса доказывания в уголовном судопроизводстве, остаются тревожными. Так, по прежнему, высок уровень преступности в стране. В 2004 г. зарегистрировано 2893810 преступлений (что на 5% больше чем за 2003 год), из них не раскрыто 1264970 преступлений (5635 умышленных убийств) . В 2003 году из числа рассмотренных судами областного звена уголовных дел число прекращенных по сравнению с аналогичным периодом прошлого года увеличилось на 1,2 %; из числа возвращенных прокурору дел в порядке ст. 237 УПК в пятидневный срок не были устранены недостатки по 295 делам (5 %). Районными судами прокурору для устранения недостатков было возвращено 23,7 тыс. дел; по реабилитирующим основания прекращены уголовные дела в отношении 3,9 тыс. лиц; оправдано 5,3 тыс. подсудимых. Мировыми судьями оправдано 3,9 тыс. лиц; по реабилитирующим основаниям прекращены дела в отношении 7,6 тыс. лиц; 4,3 тыс. уголовных дел, возвращенных прокурору для устранения недостатков, не поступило обратно в суд. По уголовным делам, рассмотренным судами присяжных заседателей, оправданы 139 лиц из 827, в отношении 40 лиц дела возвращены прокурору для устранения недостатков и не возвращены в суд в установленный пятидневный срок3. В Тульской области, например, в 2004 г. судами в порядке ст. 237 УПК возвращено прокурорам 312 дел (что в два раза больше, чем в 2003 г.), пять из которых прекращены; внесено 552 представления об устранении нарушений законов при производстве следствия и дознания4.

Как представляется, законотворческий процесс оказался не в полной мере методологически состоятельным. Положения методологии как учения о

1 См.: Январь- декабрь 2004 года, по данным ГИЦ МВД России // Щит и меч. 3-9 февраля 2005 г.

Генеральное предупреждение (по материалам доклада В. Устинова на расширенной коллегии Генеральной прокуратуры РФ // Российская газета. 2004. 25 янв.

3 См.: Работа федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей // Рос. юстиция. 2004. № 4. С. 69-70.

4 Справка прокуратуры Тульской области о состоянии преступности, следственной работы и прокурорского надзора за 2004 год. методах являются отправным пунктом, исходной и обязательной платформой любого вида теоретической и, как следствие, практической деятельности. Использование в законотворческом процессе передовых научных достижений, теоретически выверенных и апробированных конструкций, знаний о закономерностях и специфике взаимодействия субъектов в той или иной сфере деятельности, устоявшихся-и общепризнанных терминов является необходимым условием создания любого дееспособного нормативного акта.

К сожалению, вопросы методологии в последнее время не занимают должного места в научных исследованиях современной России. Принятие огромного числа новых нормативных актов, содержащих ранее неизвестные положения, на первый план ставили задачу прикладных исследований, ориентирующих практику в вопросах применения правовых новелл.

Главная причина отсутствия должной стройности и ясности в теории доказательств носит методологический характер. Она состоит в недостаточности системности научных исследований, в слабой философской, общетеоретической основе предлагаемых решений и выводов1.

Исследование методологических вопросов науки уголовного судопроизводства важно и потому, что методология - активная часть науки. Науку нельзя сводить только к объяснению тех или иных явлений объективной действительности. Наука сама способна и должна активно преобразовывать мир, влиять на происходящие в нем процессы. При этом, разработка методологических проблем любой науки - ее перманентная задача, поскольку предела в развитии научного познания, его методов, методологии науки в целом быть не может.

Отмеченные аспекты являются аргументами необходимости продолжения научных разработок, в том числе и по темам, которые уже подвергались глубоким исследованиям, однако изучавшимся в иных исторических и

1 См.: Давлетов A.A. Основы уголовно-процессуального познания: Автореф. дис. .докт. юрид. наук. М., 1993. С. 3. социальных условиях, при другом понимании задач уголовного судопроизводства, с другими задачами и на ином - меньшем уровне общности.

В этой связи исследования в области доказательственного права привлекали и всегда будут привлекать внимание ученых-процессуалистов.

В ходе производства по уголовным делам преобладающее количество способов собирания доказательств связаны с восприятием компетентными должностными лицами словесной (устной или письменной) информации. Интерес к специальным исследованиям процесса преобразования в доказательства информации, выраженной словом, связан с существенными особенностями отражательных процессов, происходящих в этих случаях как на непроцессуальных этапах формирования следов преступления, так и в ходе их поиска, обнаружения и фиксации.

Вербальная (словесная) информация требует повышенного внимания также и потому, что непосредственно связана с областью таких сложных категорий как сознание, память, язык. Эти категории выступают в качестве средств создания, удержания образа и его передачи другому субъекту. Опасность искажения информации возникает соответственно, при ее восприятии субъектом, наблюдающим явление (или получающим сведения о нем иным способом); в момент передачи субъекту, уполномоченному законом на собирание доказательств; при перенесении информации на материальный носитель. Специфика отражательных процессов остается и в случаях, когда, такая информация вовлекается в уголовный процесс, уже будучи зафиксированной на материальном носителе, поскольку субъективные особенности сознания и речи как способа сохранения и передачи сведений неизбежно обусловливают особый подход к такого рода информации в процессуальном доказывании.

Теоретико-методологический уровень исследования предполагает обращение к общим вопросам философии, кибернетики, лингвистики, филологии и другим наукам, которые в различных аспектах разрабатывают проблемы понятия, роли и закономерностей информационных процессов, информации, в том числе и языковой. В связи с широким распространением в современной научной уголовно-процессуальной литературе терминов "вербальный", "невербальный" назрела необходимость уточнить содержание этих * понятий.

В ракурсе исследуемой темы невозможно оставить без внимания обострившиеся научные дискуссии о концептуальных категориях доказательственного права: понятии доказывания, доказательств и источников доказательств, процессе доказывания, субъектах и способах собирания доказательств, роли отдельных источников доказательств в установлении обстоятельств по делу; процессуальном режиме и статусе технических средств фиксации хода и результатов процессуальных действий. На сегодняшний день требует разрешения важнейший для теории и практики уголовно-процессуального доказывания вопрос: является ли позиция законодателя по ряду принципиальных вопросов (о субъектах собирания доказательств, процессуальной форме заключения специалиста, показаний отдельных участников процесса; смешении вещественных доказательств и иных документов; показаний и объяснений; показаний и протоколов допросов и др.) его принципиальной позицией, либо несовершенство практики обусловлено неправильным толкованием закона, несовершенством его отдельных формулировок.

На основе выводов по отмеченным общим проблемам необходимо подвергнуть исследованию злободневные вопросы процессуальной теории в отношении преобразования в доказательства сведений, выраженных языковыми средствами. В связи с чем, следует дать четкое определение какие субъекты уголовного процесса вправе собирать доказательства (инициировать заключение специалиста, получать объяснения, истребовать документы и т.д.), какова роль в этом процессе защитника и лиц, имеющих личный интерес в исходе дела; в чем особенности формирования доказательств на основе вербальной информации на различных стадиях уголовного судопроизводства, в том числе на стадии возбуждения уголовного дела. Особенности закономерностей отражения, процессуального статуса отдельных участников судопроизводства должны предполагать особенности процессуальной регламентации процесса формирования доказательств, имеющих словесную основу. Поэтому необходимо с научных позиций обосновать объективное существование таких особенностей применительно к показаниям различных участников процесса; документам, имеющим различное содержание и различную форму; видам технических средств фиксации вербальной информации и этапам, на которых они применяются. Ввиду скудности уголовно-процессуальной регламентации относительно самостоятельную проблему составляет процедура придания доказательственного значения вербальным результатам оперативно-розыскной деятельности.

Передача информации посредством словесных сообщений возможна в ходе производства как процессуальных действий, где она составляет основное содержание, так и действий, где вербальная информация является лишь составной частью или способом выражения иной сущности процессуального действия. Отсюда необходима выработка четкого классификационного основания, которое бы учитывало действительные особенности отражательных процессов при преобразовании вербальной информации, и, как следствие предполагало бы дифференциацию процессуальной формы действий по собиранию доказательств.

Степень научной разработанности проблемы. Проведенное исследование основано на лучших предшествующих достижениях отечественной уголовно-процессуальной науки. Проблемы и закономерности отражательных процессов, являющихся основой преобразования информации в сведения, имеющие значение доказательств (в том числе и информации, выраженной словесно), глубоко исследовались известными российскими учеными, многие из которых являются классиками науки уголовного процесса и криминалистики. Вместе с тем, задача комплексного исследования проблем преобразования вербальной информации в доказательства (именно этот процесс понимается автором как использование вербальной информации в доказывании) до настоящего времени учеными не ставилась.

Решая задачу создания целостной концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании, автор ориентировался на научный опыт создания таких концепций, заложенный В.Н. Григорьевым, O.A. Зайцевым, Г.П. Химичевой и другими учеными.

Поскольку предлагаемая в работе концепция представляет собой взаимосвязанную и взаимосогласованную совокупность подсистем меньшего уровня общности, применительно к каждому элементу концепции диссертант обращался к трудам видных исследователей конкретных уголовно-процессуальных проблем. Так, изучая особенности языковых информационных процессов автор опирался на труды выдающихся философов, имевших предметом своих научных интересов проблемы языка, слова, их соотношения с обозначаемым предметом, мыслью, образом. Такими философами, в частности, являются A.C. Шишков, М.Н. Катков, Ф.И. Буслаев, A.C. Хомяков, К.С. Аксаков, A.A. Потебня, Ф.Ф. Фортунатов, A.A. Шахматов, П.А. Флоренский, Д.Н. Овсянико-Куликовский, С.Н. Булгаков, А.Ф. Лосев.

Понятие информации, информационных процессов не могло быть изучено без обращения к трудам основоположников кибернетики, теории управления - Н. Винера, К. Шеннона, Д. Буля, A.M. Ляпунова, А.Н. Колмогорова, У.Р. Эшби, А.И. Берга, А.Д. Урсула, В.М. Глушкова, Н.С. Полевого и др.

Общие проблемы теории доказательств, доказательственного права, ставшие теоретической основой исследования частных вопросов темы, глубоко исследовались В.Д. Арсеньевым, P.C. Белкиным, А.Р. Белкиным, В.П. Божьевым, Г.Ф. Горским, В.Н. Григорьевым, A.A. Давлетовым, В.Я. Дороховым, Н.В. Жогиным, Л.М. Карнеевой, Л.Д. Кокоревым, A.M. Лариным, П.А. Лупинской, Я.О. Мотовиловкером, И.Л. Петрухиным, М.С. Строгови-чем, А.И. Трусовым, Ф.Н. Фаткуллиным, М.А. Чельцовым-Бебутовым, С.А. Шейфером, П.С. Элькинд, H.A. Якубович и другими видными процессуалистами и криминалистами.

Теоретические основы собирания доказательств в уголовном процессе, что собственно и составляет основную канву настоящего исследования применительно к преобразованию вербальной информации, заложены P.C. Белкиным и С.А. Шейфером.

Процессуальные аспекты использования технических средств при придании вербальной информации статуса доказательств изучались на основе выводов, сделанных В.И. Громовым, JI.M. Карнеевой, Н.И. Порубовым, A.A. Леви, А.Я. Палиашвили, В.А. Панюшкиным, В.А. Серовым, П.А.Элькинд и ДР

Рассматривая теоретико-методологические проблемы формирования различных источников доказательств, основанных на вербальной информации, диссертант опирался на результаты исследований Т.Н. Добровольской, В.Я. Дорохова, В.И. Каминской, Я.О. Мотовиловкера, Н.И. Порубова, Р.Д. Рахунова, А.Р. Ратинова, О.Я. Соя-Серко, М.Л. Якуба (показания в уголовном процессе); A.B. Дулова, Л.М. Исаевой, Ю.К. Орлова, В.А. Притузовой, И.Л. Петрухина, A.A. Эйсмана (заключение эксперта); А.Н. Копьевой (иные документы) А.И. Глушкова, Д.И. Беднякова, Е.А. Доли, Ю.В. Кореневского, М.Е. Токаревой, A.B. Земсковой (использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности).

Особенности собирания доказательств на основе вербальной информации на отдельных стадиях уголовного судопроизводства, в частности на стадии возбуждения уголовного дела изучались с учетом взглядов на этот вопрос В.Н. Григорьева, Ю.Н. Белозерова, В.К. Боброва, Н.П. Кузнецова, Л.Н. Масленниковой, Н.Е. Павлова, Г.П. Химичевой, Н.Г. Шурухнова, В.Н. Яшина и др.

Выводы и предложения, содержащиеся в исследованиях автора, базируются, в том числе и на научном анализе законодательства зарубежных государств, проведенных Т.В. Апаровой, К.Ф. Гуценко, Л.В. Головко, В.Н. Маховым, В.М. Николайчиком, С.Н. Пешковым, Б.А. Филимоновым.

Труды этих процессуалистов составили «золотой фонд» теории уголовно-процессуального доказывания и, безусловно, не потеряют своей значимости и фундаментальности независимо от колебаний пристрастий законодателя, а как следствие, и нормативной базы.

Вместе с тем, представляется, что сегодня интерес ученых к исследованию этих вопросов возродится. При этом успех такого изучения напрямую зависит от наличия научно-обоснованных методологических установок, которых, несмотря на разработанность отдельных аспектов, относительно вербальной информации в целом не существует.

Объектом исследования являются урегулированная уголовно-процессуальным законом деятельность по собиранию доказательств посредством придания процессуальной формы словесной (как устной так и письменной) информации, а также складывающиеся при этом правоотношения.

Предмет исследования составляют уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие порядок собирания доказательств и связанные с ними нормы доказательственного права и иных уголовно-процессуальных институтов; теоретические работы в области уголовно-процессуальных проблем доказывания и связанные с ними работы в области философии, теории информации, кибернетики, филологии, лингвистики и других областей знания, а также практика применения уголовно-процессуальных норм при придании вербальной информации статуса доказательства.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является разработка на теоретико-методологическом уровне целостной концепции об особенностях, процессуальном порядке, формах, субъектах, способах, направлениях использования в уголовно-процессуальном доказывании вербальной информации на этапе ее преобразования в доказательства. Данная концепция разрабатывалась как подсистема общей концепции совершенствования уголовно-процессуального права, уголовно-процессуальной деятельности, значимым элементом которой должна стать концепция уголовно-процессуального доказывания.

Поставленная цель предполагает решение следующих конкретных задач:

- проанализировать и выявить содержание понятия вербальной информации, формы ее выражения;

- выявить особенности информационных процессов, сопровождающих преобразование вербальной информации в процессуально значимые сведения и потребность в нормативном учете таких особенностей;

- исследовать процессуальные нормы, регламентирующие процесс преобразования вербальной информации в доказательства, как составной части (подсистемы) доказательственного права;

- соотнести общие проблемы процессуального доказывания с теоретическими положениями о придании процессуального статуса различным видам вербальной информации;

- проанализировать процессуальную регламентацию вопроса о субъектах собирания доказательств в ракурсе преобразования в доказательства вербальной информации;

- комплексно исследовать способы собирания доказательств на основе вербальной информации;

- выявить особенности процессуальной формы существования и сохранения сведений о фактах вербального содержания;

- на теоретико-методологическом уровне исследовать особенности формирования наиболее распространенной процессуальной формы устной вербальной информации - показаний как в целом, так и обусловленных различным процессуальным статусом субъектов, их дающих;

- осмыслить необходимость, возможность и целесообразность учета в отечественном законодательстве отдельных положений зарубежного уголовного судопроизводства в части использования в доказывании вербальной информации;

- исследовать концептуальные особенности придания статуса доказательств вербальной информации, зафиксированной с помощью технических средств;

- предложить конкретные меры в части совершенствования уголовно-процессуального закона применительно к субъектам, способам, процессуальной форме собирания доказательств как в целом, так и обусловленных особенностями вербальной информации и ее отдельных видов; - выработать конкретные рекомендации по оптимизации применения уголовно-процессуальных норм, являющихся основой придания вербальной информации статуса доказательств.

Методология и методы исследования. Методологической основой диссертационного исследования явились положения диалектического метода познания. Процесс преобразования вербальной информации в доказательства рассматривался во взаимосвязи с иными уголовно-процессуальными институтами, общими проблемами теории доказывания, а также с учетом философских исследований и достижений в области иных наук, ставших теоретической базой диссертации. Проблемы темы рассматривались с учетом исторического опыта, современных тенденций и перспектив развития как уголовного судопроизводства в целом, так и такого его элемента, как уголовно-процессуальное доказывание.

Поскольку изучаемые процессуальные нормы представляют собой неотъемлемую органическую часть доказательственного права, логика исследования проблемы диктует необходимость движения в процессе научного познания от проблем системы большего уровня общности (общая теория доказывания) к вопросам более узкого содержания (использование в доказывании вербальной информации). При этом в диалектическом единстве с указанным способом исследования состоит и задача по генерированию новых научных знаний, которая может решаться посредством движения от частного к общему (изучение элементов проблемы позволяет выявить закономерности, формулируемые посредством абстрагирования от частностей). Научные понятия являются не только итогом познания действительности в самых различных ее аспектах, но и инструментом научного поиска и научного прогресса. Таким образом, в работе использовано единство отражательного (гносеологического) и деятельностного подхода.

При написании работы диссертант, опираясь на положения теории познания, использовал все основные доступные юридической, науке методы научного исследования: системный, структурный анализ, сравнительно-правовой, комплексный, формально-юридический, статистический, социологический методы и др. При этом проведенные социологические исследования основывались на современной методологии таких исследований с соблюдением общенаучных принципов (выявление устойчивости, инвариантности, повторяемость исследований и т.д.), проводились на основе специальной программы с использованием апробированных методов, техники и процедуры1.

Сделанные выводы и предложения базируются на положениях Конституции Российской Федерации, уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве, международных актах о правах человека, постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации; ряде ведомственных нормативных документов. Использован комплекс нормативных актов, действовавших на территории России в прошлом (Устав уголовного судопроизводства 1864 г., УПК РСФСР 1922, 1923 и 1960 г.г.), приняты во внимание подходы к решению аналогичных вопросов в зарубежном законодательстве. Теоретической базой исследования явились научные труды ведущих российских и зарубежных ученых в области исследуемой темы.

Эмпирической базой диссертации, обусловившей достоверность ее результатов, послужило изучение в период с 1994 по 2005 г. 770 уголовных дел и 200 материалов, по которым в возбуждении уголовного дела было отказано (из них соответственно 120 и 95 с решениями, принятыми после вступления в силу УПК РФ); интервьюирование и анкетирование по специально разработанной анкете в течение 2000-2005 г. 350 сотрудников органов внутренних дел (из них 220 следователей); 120 работников прокуратуры (из них 85 сле

1 Об основных положениях использованной в диссертации стратегии современного социологического исследования см.: Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. дователей), 50 судей, 110 адвокатов г. Москвы, Белгородской, Воронежской, Калужской, Липецкой, Орловской и Тульской областей. Исследовалась опубликованная практика Верховного Суда Российской Федерации, областных судов Тульской, Воронежской, Липецкой областей, а также статистические показатели, характеризующие состояние борьбы с преступностью и обеспечение законности в деятельности органов уголовного судопроизводства в России за последние годы. При изучении и анализе правоприменительной практики использован личный опыт следственный и научно-педагогический работы диссертанта в области исследования проблем уголовно-процессуального доказывания.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на основе нового уголовно-процессуального закона предложена комплексная концепция использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании на этапе осуществления процессуальных действий по ее преобразованию в доказательства.

Основные положения, отвечающие критерию научной новизны, определяются рассмотрением вербальной (словесной) информации как сведений особого вида, придание которым статуса доказательств в уголовном процессе требует учета ее особенностей на процессуальном уровне.

Выявленные особенности отражательных процессов при формировании « вербальной информации позволили обосновать позицию о необходимости широкого понимания вербальной информации, охватывающего как устную, так и письменную форму ее существования.

Процессуальная форма использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании рассматривается как элемент общей процессуальной регламентации уголовно-процессуального доказывания, что обусловило необходимость обращения к его концептуальным проблемам. В щ результате, сделан ряд новых выводов по концептуальным вопросам теории доказывания с учетом действующего законодательства, современных про

Описание, объяснение, понимание социальной реальности. 7-е изд. М., 2003. блем и тенденций развития уголовного судопроизводства (уточнены понятия уголовно-процессуального доказывания; субъектов доказывания, собирания доказательств; выявлено несовершенство УПК в части регламентации прав участников процесса на собирание доказательств, устранение которых имеет важное теоретико-методологическое и практическое значение; обозначены возможные варианты разрешения проблем).

В ходе исследования выявлены концептуальные закономерности проявления особенностей вербальной информации при использовании различных способов собирания доказательств; предложен новый критерий классификации средств доказывания по функциональному назначению используемой вербальной информации.

Обоснование позиции о наиболее рельефном проявлении особенностей вербальной информации при формировании такого источника доказательств как показания, обусловило установление существенных признаков показаний как самостоятельного источника доказательств. Показания как источник доказательств отграничены от смежных уголовно-процессуальных и уголовно-правовых понятий понятий: объяснений, последнего слова подсудимого; сообщений, появление и достоверность которых обеспечивается возможной уголовной ответственностью. Разработаны критерии разграничения различных видов показаний, обращено внимание на необходимость учета процессуального положения лица, дающего показания, при формировании процессуальных правил их получения.

Поскольку вербальная информация может составлять содержание материалов, ставших результатом применения технических средств фиксации хода и результатов процессуальных действий, исследованы общие проблемы процессуального статуса таких материалов и порядка их формирования.

В диссертации дана оценка целесообразности заимствования ряда положений уголовно-процессуального права зарубежных государств в части использования в доказывании отдельных видов вербальной информации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Концепция использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании, являющаяся частью концепции уголовно-процессуального доказывания, выступающей, в свою очередь, составным элементом общей концепции совершенствования уголовно-процессуального права и уголовно-процессуальной деятельности, разработка которой является приоритетной задачей современной науки уголовного процесса.

- Обоснование необходимости разработки концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании, построенное на выявлении существенных особенностей отражательных процессов при преобразовании словесной информации в доказательства, сопряженности такого преобразования с философско-прикладными языковыми проблемами и важности процессуального учета таких особенностей с целью создания надежных гарантий как достоверности результата, так и защиты прав и законных интересов личности.

- Определение концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании, как имеющей важное научное и практическое значение комплексной целостной теоретической системы, являющейся частью теоретической системы большей степени общности (теории уголовно-процессуального доказывания), объединяющей совокупность теоретико-методологических положений о закономерностях формирования доказательств на основе вербальной информации, которые подлежат процессуальной регламентации и учету в ходе практической деятельности субъектов доказывания по приданию вербальной информации процессуального статуса доказательств.

- Содержание предлагаемой концепции, представляющее собой положения о процессуальном порядке, формах, субъектах, способах преобразования вербальной информации в процессуально значимую.

2. Определение вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании как сведений, передаваемых в порядке, урегулированном уголовно-процессуальным законом при помощи слов в любой форме (устно, в том числе и после фиксации устной речи на материальном носителе или • письменно), о признаках предметов, процессов и явлений, в ходе осуществления компетентными государственными органами деятельности по установлению обстоятельств уголовного дела и могущих быть интерпретированными и использованными в соответствии с целями, стоящими перед уголовным судопроизводством.

- Положение об обусловленности опасности искажения вербальной информации при ее преобразовании в источник доказательств существенными особенностями информационных процессов на этапе формирования первичного следа («первичное отражение»), восприятия информации компетентным должностным лицом («вторичное отражение») и отражения сформированного познавательного образа в процессуальном акте («третье отражение»).

- Обоснование подлежащего процессуальному учету различного функционального назначения вербальной информации в процессе уголовно-процессуального доказывания: как сущности процессуального действия, его цели, способа реализации иного невербального смысла действия либо дополнительного, вспомогательного элемента, сопутствующего невербальным методам получения информации.

3. Положение о субъектах собирания доказательств на основе вербальной информации как исключительно должностных лицах, осуществляющих производство по уголовному делу, к числу которых относится и суд, который уполномочен производить процессуальные действия, направленные на собирание доказательств, в том числе подавляющее большинство из них и по собственной инициативе.

- Обоснование статуса защитника в процессе собирания доказательств, как субъекта, который, несмотря на терминологию, используемую в УПК, доказательства не собирает; сведения, полученные им, выступают лишь как предпосылка формирования доказательств компетентным должностным лицом.

4. Различные варианты классификации следственных действий, разработанные на основе ранее предлагавшихся классификаций, в зависимости от того, является ли вербальная информация целью следственного действия, методом формирования доказательства или формой существования информации.

- Утверждение о том, что при характеристике сущности следственного действия в зависимости от роли вербальной информации в технологии формирования доказательств необходимо учитывать, что 1) ряд следственных действий объединяет метод расспроса как преобладающий метод получения информации (допрос, очная ставка, назначение экспертизы, предъявление для опознания, следственный эксперимент, проверка показаний на месте); 2) при следственном эксперименте, проверке показаний на месте, предъявлении для опознания основная, сущностная для данных следственных действий часть информации - невербальна (вербальная информация может активно сопровождать этот процесс, являться формой его выражения); 3) при производстве следственных действий, имеющих вербальный характер по цели, познавательному приему и методу передачи информации, в качестве сопутствующих могут осуществляться невербальные действия.

- Обоснование сущности допроса и очной ставки как следственных действий, которые относятся к числу вербальных как по цели, так и по познавательному приему, а также по способу передачи информации.

- Дополнительная аргументация предложения усовершенствовать уголовно-процессуальный закон в части указания на цель следственного действия, поскольку каждое следственное действие, отличаясь от иного по целям, поисково-познавательным приемам, способно преобразовать в доказательства только строго определенную по форме информацию.

- Обоснование положения о возможности восстановления информационных результатов следственного действия, в случае утраты ими доказательственного значения, только посредством производства следственного действия с той же познавательной сущностью.

5. Система иных, кроме следственных действий, процессуальных способов собирания доказательств, сущностью которых является преобразование словесной информации в источники доказательств: принятие устного заявления о преступлении; принятие устного заявления о явке с повинной; принятие письменных заявлений о преступлении и явке с повинной; требование о производстве ревизий и документальных проверок; истребование документов в ходе судебного следствия; представление письменных документов уполномоченными участниками процесса для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

6. Обоснование положения о том, что к числу источников доказательств, которые могут быть сформированы на основе вербальной (устной или письменной) информации, что требует учета ее особенностей в ходе формирования, относятся все виды показаний, заключение эксперта и заключение специалиста, отдельные виды иных документов и вещественных доказательств.

- Утверждение о необходимости достижения корреспондирования ч. 3 ст. 80 УПК, дающей понятие заключения специалиста, с ч. 1 ст. 58 УПК, определяющей назначение специалиста в уголовном процессе, поскольку каждое действие специалиста (ч. 1 ст. 58 УПК) должно иметь строго определенную процессуальную форму осуществления и фиксации.

- Предложения о совершенствовании уголовно-процессуального закона в части процессуальной формы заключения специалиста: 1) предусмотреть, что заключение специалиста должно формироваться исключительно по требованию должностных лиц, осуществляющих производство по делу, поскольку указание в ст. 80 УПК на стороны, как на инициаторов формирования заключения специалиста, существенно обостряет дискуссионность вопроса о субъектах собирания доказательств; 2) исключить указание на право защитника привлекать специалиста (ст. 53 УПК); 3) указать в ч. 3 ст. 80 УПК, определяя заключение специалиста, что оно представляет собой представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом должностными лицами, осуществляющими производство по делу; при этом право иных участников уголовного процесса на использование специальных познаний следует рассматривать как непроцессуальное.

- Система признаков, обусловливающих процессуальную природу документа, и составляющих критерий отграничения документов, не имеющих доказательственного значения, от документов, являющихся источниками доказательств: документ прямо упоминается в уголовно-процессуальном законе; получен посредством процессуальных способов; допустим по иным основаниям.

- Предложение дифференцировать процессуальный порядок придания свойства допустимости различным по характеру сигнала сведениям о факте применительно к письменным документам и иной форме фиксации значимой для дела информации.

- Положение о необходимости выделить в числе источников доказательств наряду с «иными документами» в качестве самостоятельного источника «письменные документы», что обусловлено их существенными особенностями в части формы существования информации.

7. Система предложений по совершенствованию процессуальной формы показаний как вербального источника доказательств.

- Определение показаний как источника доказательств, под которыми следует понимать сообщение лица, обладающего указанным в законе процессуальным статусом, сделанное в ходе допроса (очной ставки), зафиксированное в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона, об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела и нормативно-определенных в качестве предмета показаний для данного участника процесса, а также об иных обстоятельствах, о которых допрашиваемый сообщил в ходе допроса (очной ставки).

- Обоснование гносеологической сущности формирования показаний, заключающейся в комплексном использовании и сочетании устной и письменной вербальной информации.

- Утверждение о недопустимости существующего в уголовном процессе двойственного характера понятия показаний: с одной стороны, показания -источник доказательств, сформированный в ходе допроса (очной ставки); с другой стороны, показания - сообщение в ходе любого следственного действия, влекущее в случае заведомой ложности уголовную ответственность, о чем ч. 5 ст. 164 УПК требует предупреждать соответствующих участников процесса при производстве любого следственного действия.

- Позиция о необходимости систематизированного употребления в законе понятий "показания" и "объяснения" (ст.46, 47, п.З. ч. 4 и ч. 5 ст. 44 УПК): понятия показания и объяснения любых участников процесса, которые могут давать показания, необходимо рассматривать как часть и целое, при этом понятием "объяснения" охватываются как сообщение на допросе (показания), так и сообщения в ходе иных следственных, процессуальных действий.

- Предложение о корректировке законодательства путем указания, что уголовная ответственность наступает в случае отказа от дачи показаний или дачи заведомо ложных показаний или иных объяснений при производстве процессуальных действий, если обязанность давать правдивые показания и объяснения установлена для их участников процессуальным законодательством.

- Обоснование предложения о необходимости координирования уголовного и уголовно-процессуального законодательства в части субъектов уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний отказ от дачи показаний и соответствующих процессуальных обязанностей указанных субъектов.

- Утверждение о недопустимой нивелировке правильного по смыслу положения ч. 2 ст. 77 УПК о необходимости подтверждения виновности обвиняемого кроме признания им вины совокупностью иных доказательств по делу, нормами об особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (Раздел 10 УПК);

- Обоснование предложения о важности разработки надежных процессуальных гарантий, компенсирующих упрощение процедуры принятия решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, к числу которых может относиться обязательный допрос подсудимого и производство некоторых иных судебных действий.

8. Дополнительная аргументация позиции, согласно которой признание за материалами применения технических средств в ходе процессуальных действий, значения "иного документа" (или после указания об этом в законе - самостоятельного источника доказательств) позволит придать процессуальную форму использованию в доказывании сведений, сохраненных с помощью технических средств, но не отраженных в протоколе процессуального действия.

9. В рамках предлагаемой концепции использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании в УПК необходимо внести комплекс предлагаемых диссертантом изменений и дополнений, направленных на совершенствование как процессуальной формы доказывания в целом, так и использования в ходе него вербальной информации, к числу которых относятся: 1) уточнение понятия доказывания; 2) определение субъектов доказывания; 3) разграничение понятий «представление доказательств», «представление предметов и документов для приобщения к делу в качестве доказательств», «заявление ходатайств о выполнении действий по собиранию доказательств»; 4) регламентация порядка принятия представленных предметов и документов; 5) указание на представление результатов оперативно-розыскной деятельности по общим правилам представления предметов и документов; 6) регламентация порядка примененения аудио-, видеозаписи при производстве процессуальных действий и др.

Теоретическая значимость исследования обусловлена разработкой теоретико-методологических основ использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании на этапе ее преобразования в доказательства в условиях продолжающейся реформы уголовно-процессуального законодательства. Выводы и предложения, сделанные диссертантом на основе анализа особенностей отражательных процессов при преобразовании вербальной информации, с учетом положений иных наук (философии, кибернетики, лингвистики и т.д.), призваны стать основой для дальнейшего продолжения научных исследований в данной области по конкретным прикладным направлениям.

Ряд выявленных диссертантом общих проблем уголовно-процессуального доказывания, являющихся элементом концепции большего уровня общности, послужит основанием к продолжению их теоретического осмысления в науке уголовного процесса.

Практическая значимость исследования состоит в том, что посредством исследования теоретических проблем уголовно-процессуального доказывания, и, в частности придания статуса доказательств вербальной информации, выявленных резервов для совершенствования законодательства и установленных недостатков в правоприменении, с учетом преобладающего мнения работников органов уголовного судопроизводства разработаны конкретные рекомендации, направленные на совершенствование правовой базы в виде федерального законодательства, постановлений (определений) Конституционного Суда РФ, постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Значительная часть результатов исследования предназначена для учета в ходе правоприменительной уголовно-процессуальной деятельности. Широкое применение результаты исследования могут найти в педагогической деятельности при преподавании курсов уголовного процесса, уголовно-процессуального доказывания, криминалистики и др.

Апробация и внедрение в практику результатов исследования. Значительная часть сформулированных в диссертации идей, предложений и рекомендаций получили апробацию в виде докладов на международных (Москва 2002, Тула, 2000, 2004), всероссийских (Тула 1998, 2000, 2002), межвузовских (Орел 1999, 2000, 2002, 2003, 2004) научных и научно-практических конференциях, обсуждались на выездных заседаниях редакций федеральных периодических изданий (журналы "Государство и право" 1998 г., "Милиция" 2002 г.), были предметом обсуждения на теоретических семинарах по проблемам уголовного процесса, предварительного расследования; отражены в 2 учебниках, 3-х монографиях, 8 учебных пособиях, 24 научных статьях, 17 учебно-методических пособиях. Всего диссертантом по проблемам исследуемой темы опубликовано 54 научные работы общим объемом более 75 п.л.

Теоретические положения и практические выводы, опубликованные соискателем, используются в учебных заведениях России (Московский университет МВД России, Воронежский государственный университет, Липецкий филиал Воронежского института МВД России, Орловский юридический институт МВД России и др.) при проведении различного рода занятий по курсам "Уголовный процесс", "Уголовно-процессуальное доказывание", "Предварительное расследование" и др. Отдельные положения диссертационного исследования внедрены в правоприменительную деятельность Главного следственного управления при ГУВД г. Москвы; следственных подразделений органов прокуратуры Тульской и Липецкой областей, органов внутренних дел Тульской области, в виде предложений по совершенствованию законодательства направлены в Правовой департамент МВД России.

Структура и объем работы определены содержанием темы и задачами исследования. Диссертация выполнена в объеме, предусмотренном ВАК РФ, и состоит из введения, 5 глав, 13 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ

«Теория и методология использования вербальной информации в уголовно-процессуальном доказывании»

1. Конституция РФ. М., 1993.

2. Всеобщая декларация прав человека // Всеобщая декларация прав человека. Декларация прав и свобод человека и гражданина. М., 1993.

3. Международный пакт о гражданских и политических нравах, одобренный Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г. // СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы. Сборник. М., 1989.

4. Основные принципы независимости судей, одобренные Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 1985 г. // СССР и международное сотрудничество в области прав человека: Документы и материалы: Сборник. М., 1989.

5. Декларация прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1856.

6. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. М., 2001.

7. Уголовный кодекс Российской Федерации (по состоянию на 1 ноября 2004). М., 2004.

8. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации. М., 2002.120 ^онцепции судебной реформы: Постановление Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г.// Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1435.

9. Федеральный закон от 31 мая 2001 года «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2001. № 23. Ст.2291.

10. Федеральный закон от № 24-ФЗ от 20 февраля 1995 г. "Об информации, информатизации и защите информации" // Собрание законодательства РФ. 1995. № 8. С. 609.

11. Приказ Генерального прокурора РФ от 21 октября 2003 г. № 45 "Об утверждении Инструкции о порядке приема, регистрации и рассмотрения в органах прокуратуры Российской Федерации сообщений о преступлениях".

12. Приказ Генерального прокурора РФ от 05.07.2002 № 39 "Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства".

13. Приказ Генерального прокурора РФ от 03.08.2002 "Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства".

14. Инструкция о порядке приема, регистрации и разрешения fe органах внутренних дел Российской Федерации сообщений о преступлениях и иной информации о правонарушениях. Утв. Приказом МВД России от 13 марта 2003 года № 158.

15. Инструкция по организации деятельности участковых уполномоченных милиции. Утв. Приказом МВД России от 16 сентября 2002 г. № 900.

16. Порядок приема, регистрации, учета и разрешения в службе судебных приставов Министерства юстиции Российской Федерации заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях. Утв. Приказом Минюста России от 27 июня 2002 года № 179.

17. Порядок приема, регистрации, учета и рассмотрения в органах федеральной службы безопасности сообщений о преступлениях и иной информации о преступлениях. Утв. Приказом ФСБ России от 14 января 2002 г. № 23.

18. Постановление Пленума Верховного Суда РФ 31 октября 1995 г. № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия //Рос. газета. 1995. 28 дек.

19. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре" // Рос. газета. 1996. 22 мая.

20. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г. № 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Рос. газета. 2004. 25 марта.МОНОГРАФИИ, УЧЕБНЫЕ ПОСОБИЯ, СПРАВОЧНИКИ

21. Алексеев В.Б. Оценка доказательств в стадии надзорного производства. М.: Юридическая литература, 1971. 128 с.

22. Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1980. 250 с.

23. Алексеев С.С. Общие дозволения и запреты в советском праве. М.: Юридическая литература, 1989. 288 с.

24. Алиев Т.Т., Громов H.A., Макаров JI.B. Уголовно-процессуальное доказывание. М., 2002. 128 с.

25. Аннерс Э. История европейского права (пер. со швед.). М., 1994. 397 с.

26. Апарова Т.Д. Суды и уголовный процесс Великобритании. Англия, Уэльс, Шотландия. М.: Триада Лтд, 1996. 157 с.

27. Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., 1964. 179 с.

28. Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 1. М., 1975.

29. Афанасьев В.Г. Социальная информация и управление обществом. М., 1975.Ю.Баев О .Я. Конфликтные ситуации на предварительном следствии. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1984. 132 с.

30. Баев М.О., Баев О.Я. Защита от обвинения в уголовном процессе. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1995. 228 с.

31. Баев О.Я. Тактика следственных действий. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1995. 221 с.

32. Бедняков Д.И. Непроцессуальная информация и расследование преступлений. М.: Юридическая литература, 1991. 208 с.

33. Бабаева Е.У. Предупреждение изменения показаний подследственным и свидетелем на предварительном расследовании. М.: Экзамен, 2001. 80с.

34. Безлепкин Н.И. Философия языка в России. СПб: «Искусство-СПб», 2001. 391 с.

35. Баев М.О., Баев О.Я. УПК РФ 2001г.: Достижения, лакуны, коллизии; возможные пути заполнения и разрешения последних. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 2002.

36. Белкин P.C. Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и методы. М., 1966. 295 с.

37. Белкин P.C. Ленинская теория отражения и методологические проблемы советской криминалистики. М.: ВШ МВД СССР, 1970.

38. Белкин P.C. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. Общая и частные теории. М.: Юридическая литература, 1987. 272 с.

39. Белкин P.C. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории к практике. М.: Юридическая литература, 1988. 304 с.

40. Белкин P.C., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы). М.: Юридическая литература, 1969. 216 с.

41. Белозеров Ю.Н., Марфицын П.Г. Обеспечение прав и законных интересов личности в стадии возбуждения уголовного дела: учебное пособие. М.: УМЦ при ГУК МВД РФ, 1994. 76 с.

42. Белоусов A.B. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2001. 174 с.

43. Бернем У. Суд присяжных заседателей. М., 1995. 128 с.

44. Бирюков Б.В. Кибернетика и методология науки. М.: Наука, 1974.

45. Бишманов Б.М, Эксперт и специалист в уголовном судопроизводстве. М.: Московский психолого-социальный институт, 2003. 224 с.

46. Боботов C.B. Правосудие во Франции. M.: ЕАВ, 1994. 198 с.

47. Бобров В.К. Стадия возбуждения уголовного дела: учебное пособие. М. :МЮИ МВД России, 1997. 69 с.

48. Бородин C.B. Разрешение вопроса о возбуждении уголовного дела. М.: Юрид. лит., 1970. 117 с.

49. Быховский И.Е., Корниенко H.A. Процессуальные и тактические вопросы применения технических средств при расследовании уголовных дел. Л., 1981.51 с.

50. Васильев А.Н., Карнеева Л.М. Тактика допроса. М.:ВШ МООП СССР, 1970. 131 с.

51. Винер Н. Кибернетика и общество. М.: Изд. ин. лит., 1958.

52. Волынский В.А. Криминалистическая техника: наука-техника-общество-человек. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 200. -311 с.

53. Вроблевский А.Б. Постатейный комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М, 1923. 381 с.

54. Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1950. 308 с.

55. Галустьян O.A. Обеспечение прав граждан в уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел: Монография. М.: ЮИ МВД России, 2000. 171 с.

56. Галустьян O.A., Смирнов М.В. Проблемы обеспечения законности при возбуждении и отказе в возбуждении уголовных дел органами дознания и предварительного следствия. М.: ЮИ МВД России, 1997. 34 с.

57. Гапанович H.H. Опознание в следственной и судебной практике (тактика). Минск: Вышейшая школа, 1978.

58. Гинзбург А.Я. Опознание в следственной, оперативно-розыскной и экспертной практике. М.: Право и закон, 1996. 122 с.

59. Головко JI.B. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. 544. с.

60. Головин А.Ю. Теоретические основы криминалистической классификации. Тула: ТулГУ. 1999. 87 с.

61. Герасимова Е.К. Явка с повинной. М., 1980. 59 с.

62. Головко JI.B. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. М.: Спарк, 1995. 130 с.

63. Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Котов Д.П. Судебная этика. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1973. 271 с.

64. Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1978. 304 с.

65. Готт B.C., Урсул А.Д., Сесенюк Э.П. О единстве научного знания. М., 1977. 123 с.

66. Грамович Г.И. Основы криминалистической техники (процессуальные и криминалистические аспекты). Минск: Вышейшая школа, 1981.

67. Григорьев В.Н. Расследование преступлений в чрезвычайных условияхправовое обеспечение, организация, методика). М., 1994. 195 с.

68. Григорьев В.Н. Организация следственной работы в условиях чрезвычайного положения. Ташкент, 1991. 180 с.

69. Григорьев В.Н. Обнаружение признаков преступления органами внутренних дел. Ташкент: ТВШ МВД СССР, 1986. 86 с.

70. Григорьев В.Н. Прушинский Ю.В. Первоначальные действия при получении сведений о преступлении (процессуальные и организационно-правовые формы): учебное пособие. М.: Книжный мир, 2002. 103 с.

71. Гриненко A.B. Конституционные основы досудебного уголовного процесса Российской Федерации. М.: Компания Спутник+, 2000. 258с.

72. Громов В.И. Материальная истина и научно-уголовная техника. М., 1930. 125 с.

73. Громов H.A., Пономаренков В.А., Гущин А.Н., Францифоров Ю.В. Доказательства, доказывание и использование результатов оперативно-розыскной деятельности. М., 2001. 208 с.

74. Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе. М.: Юридическая литература, 1981. 192 с.

75. Гуковская Н.И. Следственный эксперимент. М.: Госюриздат, 1958. 96. с.

76. Гуценко К.Ф. Основы уголовного процесса США. М.: Изд-во Московского университета, 1993. 88 с.

77. Гуценко К.Ф., Головко JI.B., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М.: Зерцало, 2002. 528 с.

78. Давлетов A.A. Основы уголовно-процессуального познания. Свердловск: СВШ МВД СССР. 1991. 150 с. '

79. Дадынский Ф.М. Латинско-русский словарь к источникам римского права: по изданию 1896 г. М., 1998.

80. Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / Под ред В.А.Власихина. М.: Юристъ, 2000. 272 с.

81. Дубинский А .Я. Исполнение процессуальных решений следователя. Правовые и организационные проблемы. Киев, 1984. 183 с.

82. Дулов A.B. Судебная психология, Минск: Вышейшая школа, 1975. 462 с.

83. Ефимичев С.П., Кулагин С.П., Ямпольский А.Е. Допрос. Волгоград: ВСШМ МВД СССР, 1978. 46 с.

84. Ефимичев С.П. Оформление уголовного дела. Волгоград: ВСШ МВД СССР, 1990.

85. Информационная безопасность а защита информации. Сб. терминов и определений. М.: 3 ЦНИИ МО РФ, 2001.

86. Каминская В.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе. М.: Юридическая литература, 1960. 183 с.

87. Карнеева JI.M. Привлечение в качестве обвиняемого. М.: Юридическая литература, 1962. 293 с.

88. Карнеева JI.M., Соловьев А.Б., Чувилев A.A. Допрос подозреваемого и обвиняемого. М., 1969. 124 с.

89. Карнеева JI.M., Ратинов А.Р., Хилобок М.П. Применение звукозаписи вследственной работе. М.: ВШ МООП СССР, 1967. 68 с.

90. Карнеева Л.М. Доказательства в советском уголовном процессе. Волгоград, ВСШ МВД СССР, 1988. 68 с.

91. Карнеева Л.М. Доказательства и доказывание в уголовном процессе. М.: УМЦ при ГУК МВД РФ, 1994. 48 с.

92. Карнеева Л.М. Привлечение к уголовной ответственности: Законность и обоснованность. М.: Юридическая литература, 1971. 131 с.

93. Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М.: Юристъ, 1995. 128 с.

94. Кокорев Л.Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1973. 276 с.

95. Кокорев Л.Д., Котов Д.П. Этика уголовного процесса. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1993. 224 с.

96. Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1995. 272 с.

97. Комарков B.C. Тактика допроса. Харьков, 1975. 66 с.

98. Котов Д.П. Установление следователем обстоятельств, имеющих психологическую природу. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1987. 213 с.

99. Криминалистика: Учебник для вузов / А.Ф. Волынский, Т.В. Аверьянова, И.Л. Александрова и др.; Под ред. проф. А.Ф. Волынского. М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 1999. 615 с.

100. Колдин В.Я., Полевой Н.С. Информационные процессы и структуры в криминалистике. М.: Изд-во Московского университета, 1985.

101. Куцова Э.Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе. М.: Изд-во Московского университета, 1972. 115 с.

102. Курс советского уголовного процесса: Общая часть / Под ред. А.Д. Войкова и И.И. Карпеца. М.: Юридическая литература, 1989. 640 с.

103. Ларин A.M. Работа следователя с доказательствами. М.: Юридическая литература, 1966.156 с.

104. Леви A.A. Звукозапись в уголовном процессе. М.: Юридическая литература, 1974. 104 с.

105. Леви A.A. Пичкалева Г.И. Селиванов H.A. Получение и проверка показаний следователем. Справочник. М.: Юридическая литература, 1987. 112 с.У

106. Лившиц Е.М., Белкин P.C. Тактика следственных действий. М.: Новый Юристъ, 1997. 176 с.

107. Лосев А.Ф. Бытие имя - космос / Сост. и ред.А.А. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1993. 958 с.

108. Лубенский А.И., Штромас А.Ю/Положение обвиняемого в стадии предварительного расследования в уголовном процессе зарубежных стран // Информация о законодательстве зарубежных стран. Вып. 61. М., 1970. 48 с.

109. Лукашевич В.З. Установление уголовной ответственности в советскомуголовном процессе. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1985. 182 с.

110. Лупинская П.А., Галкин В.М. Доказательства в советском уголовном процессе. М., 1960. 79 с.

111. Лупинская П.А. Доказывание в советском уголовном процессе. М., 1966. 102 с.

112. Люблинский П.И., Полянский H.H. Уголовно-процессуальный кодекс. Комментарий. М., 1928. 428 с.

113. Макаров Н.И., Громов H.A., Николайченко В.В., Пономаренко В.А. Представление доказательств в российском уголовном процессе. Саратов, 2000.

114. Методологические проблемы правоведения/ Под ред. М.Н. Марченко. М.: Изд-во Московского университета, 1994. 176 с.

115. Методология в свете теории и практики. Новосибирск, 1988.

116. Миньковский Г.М. Пределы доказывания в советском уголовном процессе. М., 1956. 114 с.

117. Михайлов В.А. Уголовно-процессуальные основы деятельности органов внутренних дел. М., 1988.

118. Михайловская И.Б. О положении личности в англо-американском уголовном процессе. М., 1961. 99 с.

119. Мичурина О.В. Обеспечение прав и законных интересов личности в уголовном процессе: Лекция. М.: ЮИ МВД России, 1996. 40 с.

120. Моисеев H.H. Универсум, информация, общество. М., 2001.

121. Москалькова Т.Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. М.: Спарк, 1996. 125 с.

122. Мотовиловкер Я.О. Показания и объяснения обвиняемого как средство защиты в советском уголовном процессе. М., 1956. 179 с.

123. Мотовиловкер Я.О. Установление истины в советском уголовном процессе. Ярославль, 1974. 71 с.

124. Муратова Н.Г. Процессуальные акты органов предварительного расследования. Казань: Изд-во Казанского университета, 1989. 119 с.

125. Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1971. 184 с.

126. Николайчик В.М. Уголовный процесс США. М., 1981. 224 с.

127. Новик И.Б. Философские идеи Ленина и кибернетика. М., 1969.

128. Новиков С.А. Показания обвиняемого в современном уголовном процессе России. СПб: Изд. Дом С-Петерб. Гос. Ун-та, Изд-во юридического факультета С-Петерб. Гос. Ун-та, 2004. 240 с.

129. Образцов В.А. Криминалистика: курс лекций. М., 1996. 448 с.

130. Образцов В.А., Богомолова С.Н. Допрос потерпевшего и свидетеля на предварительном следствии. М.: Изд-во «Омега-Л», 2003. 160 с.

131. Овчинский A.C. Информация и оперативно-розыскная деятельность. М., 2002. 97 с.

132. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1995. 928 с.

133. Орлов Ю.К. Заключение эксперта и его оценка по уголовным делам. М.: Юристь, 1995. 64 с.

134. Особенности предварительного расследования преступлений, осуществляемого с участием адвоката/Леви A.A., Игнатьева М.В., Капица Е.И. М.: Изд-во «Юрлитинформ», 2003. 128 с.

135. Павлов Н.Е. Обнаружение преступлений (уголовно-процессуальный аспект): Лекция. М.: Академия МВД России, 1995. 87 с.

136. Павлов Н.Е. Рассмотрение криминальной милицией заявлений и сообщений о преступлениях организованных групп и преступных сообществ: лекция. М.: Новый юрист, 1996 48 с.

137. Павлов Н.Е. Субъекты уголовного процесса: Учебное пособие. М.: Новый юрист, 1997. 144 с.

138. Пастухов М.И. Оправдание подсудимого. Минск, 1985. 112 с.

139. Парфенова М.В. Охрана конституционных прав подозреваемого и обвиняемого в досудебных стадиях уголовного процесса России. М.: «Юрлитинформ». 2004. 184 с.

140. Пашин С.А. Суд присяжных: первый год работы. М.: РПА Минюста РФ, 1995. 48 с.

141. Перлов И.Д. Судебное следствие в советском уголовном процессе. М., 1955.248 с.

142. Петрухин И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. М.: Наука, 1985. 239 с.

143. Петрухин И.Л. Личные тайны (человек и власть). М.: институт Государства и права РАН, 1998. 232 с .

144. Полянский Н.Н. Уголовное право и уголовный процесс Англии. М., 1969. 339 с.

145. Понарин В .Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1994. 192 с.

146. Порубов Н.И. Допрос в советском уголовном процессе и криминалистике / Под ред. А.Р. Ратинова. Минск: Вышейшая школа, 1968. 276 с.

147. Порубов Н.И. Допрос в советском уголовном процессе. Минск: Вышейшая школа, 1973. 367 с.

148. Порубов А.Н. Ложь и борьба с ней на предварительном следствии/ Под ред. И.И. Басецкого. Минск, 2002. 176 с.

149. Правовая информатика и кибернетика: Учебник/ Под ред. Н.С. Полевого. М.: Юридическая литература, 1993. 528 с.

150. Правовая кибернетика социалистических стран: Учебное пособие/ Под ред. Н.С. Полевого. М.: Юридическая литература, 1987. 432 с.

151. Проект общей части уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / Пашин С.А., Вицин С.Е., Михайловская И.Б. и др. М., 1994. 184 с.

152. Рахунов Р.Д. Признание обвиняемым своей вины. М., 1975. 166 с.

153. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М., 1967. 290 с.

154. Ратинов А.Р., Скотникова Т.А. Самооговор (происхождение, предотвращение и разоблачение ложных признаний). М., 1973. 143 с.

155. Ратинов А.Р. Ефимова Н.И. Психология допроса обвиняемого. М, 1988. 113 с.

156. Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М., 1977. 118с.

157. Решетников Ф.М. Правовые системы стран мира. Справочник. М., 1993. 256 с.

158. Ровенский 3., Уемов А., Уемова Е. Машина и мысль (философский очерк о кибернетике). М., 1960.

159. Розенталь М.Я. Проверка показаний на месте с использованием звуко- и видеозаписи. М., 1994. 35 с.

160. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 4. М., 1986.

161. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.8. М., 1991.

162. Рязановский В.А. Единство процесса. М.: Городец, 1996. 74 с.

163. Селина Е.В. Применение специальных познаний в уголовном процессе. М.: Изд-во «Юрлитинформ», 2002. 126 с.

164. Сердюков П.П. Доказательства в стадии возбуждения уголовного дела. Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1981. 85 с.

165. Смирнов A.B. Модели уголовного процесса. СПб: «Наука», ООО «Издательство «Альфа», 2000. 224 с.

166. Смирнов A.B., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под общ. ред. A.B. Смирнова. СПб: Питер, 2004. 697 с.

167. Смыслов В.И. Свидетель в советском уголовном процессе. М.: Юридическая литература, 1973. 160 с.

168. Советский уголовный процесс / Под ред. Н.С. Алексеева, и В.З. Лукашевича. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1989. 470 с.

169. Современный русский литературный язык: Учеб. для филол. спец. пед. ин. / П.А. Лекант, Н.Г. Гольцова, В.П. Жуков, и др./ Под ред. П.А. Лекан-та. М., 1988.416 с.

170. Соловьев А.Б. Использование доказательств при допросе. М.: Юридическая литература, 1981. 104 с.

171. Соловьев А.Б. Доказывание в досудебных стадиях уголовного процесса. М.: Изд-во «Юрдитниформ», 2002. 160 с.

172. Состязательное правосудие. Труды научно-практических лабораторий / Под ред. С.А. Пашина, Л.М. Карнозовой. Вып. 1. М., 1996. 424 с.

173. СССР- Англия: юстиция и сравнительное правоведение / Под ред. C.B. Боботова, С.Г. Келиной, A.M. Ларина и др. М., 1986. 150 с.

174. Спасович В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством. М.: «ЛексЭст», 2001. 112 с.

175. Степанов В.В. Предварительная проверка первичных материалов о преступлениях. Саратов, 1972. 141 с.

176. Стремовский В.А. Участники предварительного следствия в советском уголовном процессе. Ростов-на-Дону, 1966. 260 с.

177. Строгович М.С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М.: Наука, 1984. 143 с.

178. Строгович М.С. Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности. М.: Госюриздат, 1939. 250 с.

179. Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. 511 с.

180. Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. 384 с.

181. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М.: Наука, 1968. 470 с.

182. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2 М.: Наука, 1970.516 с.

183. Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юридическая литература, 1973. 735 с.

184. Тетерин B.C. Протокол судебного заседания. М., 1960.

185. Томин В.Т. Цель и средства в уголовном производстве. Нижний Новгород, 1991.

186. Томин В.Т. Острые углы уголовного судопроизводства. М.: Юридическая литература, 1990. 176 с.

187. Томин В.Т., Поляков М.П., Александров A.C. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации: Вводный. М., 2002. 378 с.

188. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Луписнкая. М.: Юристъ, 2003. 797 с.

189. Уголовно-процессуальное законодательство Союза ССР и РСФСР: Теоретическая модель / Под ред. В.М. Савицкого. М., 1989. 317 с.

190. Устав уголовного судопроизводства // Российское законодательство XXX веков. Т. 8. М., 1991. 495 с.

191. Уголовно-процессуальный кодекс РФ: Проект / Алексеева Л.Б., Бобров М.М., Божьев В .П. и др. М., 1994. 283 с.

192. Уголовно-процессуальные акты: Учебное пособие / Л.Д. Кокорев, Д.П. Котов, З.Ф. Коврига и др. / Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1991.192 с.

193. Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980. 631 с.

194. Урсул А.Д. Информация. Методологические аспекты. М.: Мысль, 1971.

195. Урсул А.Д. Проблемы информации в современной науке. Философские очерки. М.: Мысль, 1975.

196. Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань: Изд-во Казанского университета, 1976. 119 с.

197. Федеративная Республика Германия. Уголовно-процессуальный кодекс. М.: Манускрипт, 1994. 204 с.

198. Филимонов Б.А. Основы теории доказательств в германском уголовном процессе. М., 1994. 157 с.

199. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. СПб: Альфа, 1996. 552 с.

200. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб: Альфа, 1996. 607 с.

201. Химичева Г.П. Досудебное производство по уголовным делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности. М.: Экзамен, 2004. 352 с.

202. Химичева Г.П. Рассмотрение милицией заявлений и сообщений о преступлении. М.:ЮИ МВД России, 1997. 138 с.

203. Химичева Г.П. Ульянова Л.Т. Конституция Российской Федерации и вопросы уголовного процесса. М.: ЮИ МВД России, 1995. 61 с.

204. Химичева О.В., Данилова Р.В. Допустимость доказательств в уголовном процессе (по материалам уголовных дел об организованной преступности) М.: МИ МВД России, 1988. 73 с.

205. Хлынцов М.Н. Проверка показаний на месте. Саратов, 1971.

206. Царева Н.П. Документы-доказательства в уголовном судопроизводстве. М.: «Приор-издат», 2003. 160 с.

207. Чельцов-Бебутов М.А. Обвиняемый и его показания в советском уголовном процессе. М.: Госюриздат, 1947. 50 с.

208. Чельцов-Бебутов М.А. Советский уголовный процесс М.: Госюриздат, 1951.

209. Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1962. 503 с.

210. Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. СПб: Равена, Альфа, 1995. 846 с.

211. Шаламов М.П. Теория улик. М., 1960. 182 с.

212. Шейфер С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе: методологические и правовые проблемы. Саратов, 1986. 169 с.

213. Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. Тольятти, 1998. 86 с.

214. Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М.: Изд-во «Юрдитинформ», 2001. 208 с.

215. Шекшуева О.Н. Некоторые аспекты теории доказательств в уголовном процессе. М.: ЦОПК МВД России, 2001. 160 с.

216. Шиканов В.И. Актуальные вопросы уголовного судопроизводства и криминалистики в условиях современного научно-технического прогресса. Иркутск: Восточно-сибирское книжное издательство, 1978.

217. Шифман М.Л. Основные вопросы теории советского доказательственного права. М., 1956. 38 с.

218. Щерба С.П. Расследование и судебное разбирательство по делам лиц, страдающих физическими или психическими недостатками. М., 1975. 144 с.

219. Щерба С.П., Савкин A.B. Деятельное раскаяние в совершенном преступлении. М: Спарк, 1997. 110 с.

220. Шестакова С.Д. Состязательность уголовного процесса. СПб: «Юридический центр Пресс», 2001. 220 с.

221. Штофф В.А. Моделирование и философия. JL, 1966.

222. Элькинд П.С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., 1967. 192 с.

223. Юрина Л.Г., Юрин В.М. Контроль и запись переговоров. М., 2002. 112 с.

224. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. -7-е изд. М.: «Добросвет», 2003. 596 с.

225. Якуб М.Л. Показания обвиняемого как источник доказательств в советском уголовном процессе. М., 1963. 80 с.

226. Якуб М.Л. Показания свидетелей и потерпевших. М., 1968. 128 с.СТАТЬИ

227. Абасов А. Учет фактов, влияющих на показания обвиняемого // Сов. юстиция. М., 1991. № 6. С. 27-28.

228. Азаров В.А. Уголовно-процессуальные и оперативно-розыскные средства достижения целей раскрытия преступлений // Государство и право. 1997. № 20. С. 45-50.

229. Алексеев В. Значение протоколов судебного заседания для вышестоящего суда / Сов. юстиция. 1965. № 5. С. 15-16.

230. Алексеев Н.С. Функции прокурора по новому УПК // Государство и право. 2002. № 5. С. 99-102.

231. Анненков С., Пономаренков В. Представление доказательств в уголовном процессе // Законность. 1997. № 3. С. 54-56.

232. Арсеньев В.Д. Вопросы теории вещественных доказательств в советском уголовном процессе // Труды Иркутского государственного университета. Т. 22. Серия юридическая. Вып. 3. Иркутск, 1957. С. 79-110.

233. Арсеньев В.Д. Понятие документов и значение их как доказательств в советском уголовном процессе // Труды Иркутского госуниверситета. Т. 13. Серия юридическая. Иркутск, 1955. С. 140-157.

234. Арсеньев В.Д. "Практическая достоверность" в уголовно-процессуальном доказывании // Проблемы надежности доказывания в советском уголовном процессе. М., 1984. С. 26-27.

235. Безлепкин Б.Т. Проблемы уголовно-процессуального доказывания // Сов. государство и право. 1991. № 3. С. 100-105.

236. Бишманов Б.М. Исследование экспертом и специалистом // Кратко о "Черных дырах" в Российском законодательстве. 2003. № 1. С. 29.

237. Бородин C.B. Проверка заявлений и сообщений о преступлениях до возбуждения уголовного дела органами дознания и предварительного следствия МВД //Проблемы повышения эффективности предварительного следствия. Сб. науч. трудов. Вильнюс, 1969. С. 105-106.

238. Бризицкий А., Зажицкий В. Относимость и достоверность доказательств в уголовном судопроизводстве // Сов. юстиция. 1982. № 3. С. 6-7.

239. Будников В. Юридическая сила доказательств в уголовном судопроизводстве //Российская юстиция. 2003. № 10. С. 45-46.

240. Головко JI.B. Новый УПК Российской Федерации в контексте сравнительного уголовно-процессуального права // Государство и право. 2002. № 5. С. 51-61.

241. Григорьев В.Н. Процессуальные формы обнаружения признаков преступления // Уголовная ответственность и ее реализация. Куйбышев, 1985. С. 103-113.

242. Григорьев В.Н. Доказывание в стадии возбуждения уголовного дела // Доказывание по уголовным делам. Красноярск, 1986. С. 156-161.

243. Григорьев В.Н. Использование фактических данных, полученных до возбуждения уголовного дела, в системе доказывания //Проблемы доказывания по уголовным делам: Межвуз. сб. Красноярск, 1988. С. 87-91.

244. Григорьев В.Н. Проблемы развития средств обнаружения признаков преступления // Пути совершенствования деятельности следственных аппаратов органов внутренних дел. Ташкент, 1987. С. 40-52.

245. Григорьева И. Принципы уголовного процесса и доказательства // Российская юстиция. 1995. № 8. С. 40-41.

246. Гриненко A.B. Система принципов и цель производства по уголовному делу //Правоведение. 2000. № 6. С. 179-182.

247. Гриненко A.B. Разграничение фактического и уголовно-процессуального задержания // Уголовное право. 2002. № 9. 76-77.

248. Гриненко A.B. Потерпевший должен иметь не меньше процессуальных прав, чем обвиняемый // Российская юстиция. 2002. № 9. С. 51.

249. Гриненко A.B. Методология уголовно-процессуальной науки // Государство и право. 2003. № 9. С. 54-60.

250. Громов Н.А., Пономаренков В.А. Процессуальное закрепление представляемых предметов и документов // Следователь, 1999. № 1. С. 37-38.

251. Гродзинский М. Допрос обвиняемого в новом процессуальном кодексе. // Право и жизнь. 1922. № 3.

252. Гуляев А.П. Чистосердечное раскаяние лица, совершившего преступление // Сов. юстиция. 1991. № 13. С. 5-6.

253. Демидов В. Некоторые вопросы применения особого порядка судебного разбирательства // Российская юстиция. 2003. № 4. С. 25-27.

254. Добровольская Т.Н. Показания обвиняемого против других лиц в советском уголовном процессе // Ученые записки ВЮИН. Вып. 5. М., 19576. С. 77-78.

255. Допустимость доказательств // Сов. юстиция. 1993. № 7. С. 27-28.

256. Джатиев B.C. О некоторых вопросов теории доказательств, обвинения и защиты // Российская юстиция. 1994. № 8. С. 16.

257. Джатиев B.C. Об устранении противоречий в уголовном процессе // Государство и право. 1995. № 5. С. 92-100.

258. Доля Е.А. Проект Общей части УПК Российской Федерации: юридический анализ // Государство и право. 1995. № 5. С. 83-92.

259. Доля Е.А. Проблема начала в теории уголовного процесса (Постановка вопроса) //Государство и право. 1996. № 10. С. 54-63.

260. Доля Е.А. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам // Рос. юстиция. 1994. № 6. С. 4243.

261. Карнеева JI.M. Значение показаний обвиняемого (подсудимого) // Сов. юстиция. 1971. № 23. С. 15-16.

262. Карнеева JI.M. Мусиенко A.B. Доказательственное значение материалов, полученных в результате применения киносъемки, видео- и звукозаписи // Сов. юстиция. 1983. № 3. С. 11-13.

263. Кобликов A.C. Законодательство об уголовном судопроизводстве и понятия теории доказательств // Актуальные проблемы доказывания в советском уголовном процессе. М., 1981.

264. Ковтун H.H. Спорные вопросы в теории доказательств (об устранении действительных и мнимых противоречий в уголовном процессе) //Государство и право. 1997. № 6. С. 70-79.

265. Кокорев Л.Д. Интересы в уголовном судопроизводстве: понятие, виды, взаимосвязь // Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве. Воронеж, 1984. С. 20-25.

266. Кокорев Л.Д. Судебная реформа: идеи и реальность // Проблемы судебной реформы. Юрид. зап. Воронежского госуниверситета. Вып. 1. Воронеж, 1994. С. 5-16.

267. Кокорев Л.Д. Судебные реформы под влиянием идей М.С. Строговича // Жизнь в науке. Юрид. зап. Воронежского госуниверситета. Вып. 2. Воронеж, 1995. С. 4-14.

268. Копьева А.Н. Спорное в понятии источника доказательств по уголовным делам // Оптимизация расследования преступлений. Иркутск. 1982. С. 108113.

269. Кореневский Ю. Нужна ли суду истина? // Рос. юстиция. 1994. № 5. С. 2022.

270. Коршик М.Г., Ларин A.M. Степичев С.С. Доказательственное значение данных, характеризующих личность обвиняемого // Сов. государство и право. 1966. № 6. С. 97-102.

271. Куцова Э.Ф. Право обвиняемого давать показания и его гарантии // Соц. законность. 1981. № 3. С. 53-54.

272. Кузнецов Н.П. Концепция судебной реформы и некоторые проблемы доказывания в уголовном процессе // Проблемы судебной реформы. Вып. 1 Юрид. зап. Воронежского госуниверситета. Воронеж, 1994. С. 51-58.

273. Кузнецова Н.А Объяснение как источник доказательств в уголовном процессе //Отдельные актуальные проблемы работы органов МВД: Сб. науч. трудов адъюнкт, и соиск. М., 1996. С. 43-45.

274. Курылев C.B. Доказывание и его место в процессе судебного познания // Труды иркутского госуниверситета. Т. 13. Серия юридическая. Иркутск. 1955. С. 37-68.

275. Куссмауль Р. Право на ложь и право на молчание как элементы права на защиту // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 33-35.

276. Ларин A.M. Рецензия на книгу «Состязательное правосудие. Труды научно-практических лабораторий / Под ред. С.А. Пашина, Л.М. Карнозовой. Вып. 1. М., 1996 // Государство и право. 1997. № 10. С. 123-126.

277. Ларин A.M. Истребование и представление предметов и документов в стадии расследования // Актуальные проблемы производства отдельных следственных действий. Ташкент, 1982. С. 66-67.

278. Леви А. Как достичь объективного отражения показаний в процессе расследования // Российская юстиция. 1995. № 9. С. 26-27.

279. Левченко О.В. Уголовно-процессуальное познание и его роль в установлении истины по делу // Государство и право. 2003. № 4. С. 68-75.

280. Леончиков Н. Проверка показаний подсудимого // Сов. юстиция. 1993. № 4. С. 10.

281. Лобанов С.А. Международный уголовный процесс: тенденции современного развития // Государство и право. 2003. № 1. С. 80-87.

282. Ломовский В.Д. К вопросу о причинах неполной раскрываемости преступлений и мерах по их устранению // Вестник ЛГУ. Вып. 4. 1970. С. 147-152.

283. Лукашевич В.З. О понятии доказательства в советском уголовном процессе // правоведение. 1963. № 1. С. 114-115.

284. Лупинская П.А. Основания и порядок принятия решений о допустимости доказательств // Российская юстиция. 1994. № 11. С. 2-5.

285. Лупинская П.А. Судебная практика- критерий надежности процессуального доказывания // Проблемы надежности доказывания в советском уголовном процессе. М., 1984. С. 75-77.

286. Лупинская П.А. Основания и порядок решения вопроса о недопустимости доказательств при рассмотрении дел судом присяжных // Рассмотрение дел судом присяжных. М., 1998. С. 128-129.

287. Макарова Н., Леви А. Использование звукозаписи в Московском областном суде // Сов. юстиция. 1971. № 15. С. 27-28.

288. Макарова З.В. Процессуальная форма представления доказательств по уголовным делам //Правоведение. 1998. № 1. С. 87.

289. Малхазов И.И. Перемещение обязанности доказывания и советский уголовный процесс // Ученые записки Ростовского университета. Т. 59. Труды юридического факультета. Вып. 3. Ростов-на-Дону. 1957. С. 171-178.

290. Манаев Ю.В. Обоснованность процессуальных решений., следователя // Сов. государство и право. 1978. № 5. С. 86-88.

291. Мосесян Г. Об актуальных вопросах теории судебных доказательств в уголовном процессе // Соц. законность. 1964. № 3. С. 47.

292. Мотовиловкер Я.О. О гарантиях интересов личности и правосудия // Сов. государство и право. 1974. № 6.

293. Мотовиловкер Я.О. Рецензия на книгу Л.Д. Кокорева "Подсудимый в советском уголовном процессе" // Сов. юстиция. 1974. № 4. С. 31.

294. Мурадьян Э.М. Итерации в судебном процессе // Государство и право. 2003. №4. С. 55-61.

295. Никандров В., Ворожцов С. Подсудимый заявил: ко мне применялись незаконные методы расследования // Рос. юстиция. 1995. № 8. С. 26-29.

296. Николюк В., Кальницкий В. Применение ст. 51 Конституции РФ в уголовном судопроизводстве // Законность. 1997. № 8. С. 14.840 значении сознания обвиняемого // Сов. юстиция. 1996. № 1. С 7.

297. Орлов Ю.К. Структура судебного доказывания и понятие судебного доказательства // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 28. М., 1978. С. 8892.

298. Пашин С. Чародей научных теорий // Российская юстиция. 1994. № 8. С. 31-33.

299. Пашин С. Теория формальных доказательств и здравый смысл // Российская юстиция. 1996. № 1.С. 52.

300. Петрухин И.Л. О значении звукозаписи в уголовном процессе // Правоведение. 1966. № 2. С. 136-139.

301. Петрухин И.Л. Имеют ли доказательственное значение ложные показания обвиняемого? // Сов. юстиция. 1965. № 7. С. 15-17.

302. Петрухин И.Л. Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России // Государство и право. 2002. № 5. С. 17-30.

303. Петрухин И.Л. Роль признания обвиняемого в уголовном процессе // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 24-26.

304. Поляков М.П. О понятии уголовно-процессуальной интерпретации результатов оперативно-розыскной деятельности // Профессионал. 1998. № 5-6. С. 30-32.

305. Прошляков А., Николаева 3. Может ли обвиняемый нести уголовную ответственность за заведомо ложный донос // Законность. 1993. № 2. С. 16-21.

306. Сафуанов Ф., Шишков С. Экспертиза "правдивости" показаний (возможности психологической экспертизы) // Законность. 1992. № 2. С. 13-14.

307. Селиванов H.A., Леви A.A. Актуальные вопросы правовой регламентации применения научно-технических средств в уголовном судопроизводстве // Соц. законность. 1979. № 11. С. 46-47.

308. Силкин П.Ф. Процессуально-правовая природа фотоснимков, используемых в доказывании // Труды Академии МВД СССР. М., 1984. С. 106-112.

309. Соколов А., Москалев И. Конституция России и проблемы судопроизводства в уголовном процессе // Рос. юстиция. 1996. № 2. С. 22-24.

310. Статкус В. Необходима процедура использования результатов оперативно-розыскной деятельности // Российская юстиция. 2003. № 4. С. 38-39.

311. Стецовский Ю.И. О допустимости доказательств в советском уголовном судопроизводстве // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 27. 1977. С. 115-116.

312. Стойко Н.Г. О понятии уголовно-процессуального доказывания // Проблемы укрепления социалистической законности в уголовном судопроизводстве. Барнаул. 1985.

313. Прокофьев Ю.Н. Процессуальная форма документов на стадии возбуждения уголовного дела //Сб. Проблемы советского государства и права. Вып. 9-10. Иркутск, 1975. ч.1. С. 125-127.

314. Строгович М.С. Признание обвиняемым своей вины в качестве судебного доказательства // Сов. государство и право. 1982. № 4. С. 68-74.

315. Темушкин О.П. Творец судебной реформы // Жизнь в науке. Юрид. зап. Воронежского госуниверситета. Вып. 2. Воронеж, 1995. С. 31-37.

316. Тетерин Б.С. О способах собирания доказательств в уголовном процессе //Правоведение. 1964. № 2. С. 69-70.

317. Тогонидзе Н.В. Научно-практическая конференция «Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ» // Государство и право. 2002. № 9. С. 89-120.

318. Ульянова JI.T. О достаточности доказательств // Вестник Московского университета. 1974. № 6. С. 22 -29.

319. Ульянова JI.T. Недостаточность доказательств // (оц. законность. 1970. №12. С. 39-42.

320. Филиппова М.А. Фиксация фактических данных на предварительном следствии // Правоведение. 1975. № 1. С. 60.

321. Филонов Л.Б., Давыдов В.И. Психологические приемы допроса обвиняемого // Вопросы психологии. 1966. № 6. С. 113.

322. Черкасов А., Громов Н. О допросе обвиняемого с позиции презумпции невиновности // Государство и право. 1995. № 12. С. 70-75.

323. Шаламов М.П. К вопросу об оценке сознания обвиняемого // Сов. государство и право. 1956. № 8. С. 44-50.

324. Шафир Г., Мазель Я. Совершенствовать порядок изготовления судебного протокола / Сов. юстиция. 1965. № 6, 1965. № 12.

325. Шейфер С.А. Привлечение в качестве обвиняемого и всесторонность расследования // Уголовная ответственность: проблемы содержания, установления, реализации. Сб. науч. трудов. Воронеж, 1989. С. 74-82.

326. Шейфер С.А. Доказательственные аспекты Закона об оперативно-розыскной деятельности // Государство и право. 1994. № 1. С. 94-102.

327. Шейфер С.А. Проблемы правовой регламентации доказывания в уголовно-процессуальном законодательстве РФ // Государство и право. 1995. № 10. С. 97-103.

328. Шейфер С.А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 9. С. 60-67.

329. Шейфер С.А. Использование непроцессуальных познавательных мероприятий в доказывании по уголовному делу // Государство и право. 1997. № 9. С. 57-64.

330. Шейфер С.А. Проблемы допустимости доказательств требуют дальнейшей разработки // Государство и право. 2001. № 10. С. 48-50

331. Шейфер С.А. Правовая регламентация следственных действий в новом УПК// Государство и право. 2003. № 2. С. 55-61.

332. Шейфер С.А. О доказательственном значении факультативных средств фиксации результатов следственных действий // Уголовная ответственность и ее реализация. Куйбышев, 1985. С. 94-96.

333. Центров Е. Наводящий вопрос и пределы использования информации при допросе // Российская юстиция. 2003. № 5. С. 43- 45; 2003. № 4. С. 2830.

334. Якуб M.JI. Проблемы оценки доказательств в советском уголовном процессе // Вестник МГУ. 1974. № 6. С. 15-20.

335. Якубович H.A. Познание в предварительном расследовании в свете теории отражения // Проблемы совершенствования предварительного расследования и прокурорского надзора за исполнением законов органами дознания и предварительного сл. М., 1982. С. 14-16.

336. Якубович H.A. Познание в предварительном расследовании преступлений // Сов. государство и право. 1970. № 11. С. 109-110.ДИССЕРТАЦИИ

337. Абасов А.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе: Дис. .канд. юрид. наук. М., 1986. 202 с.

338. Безлепкин Н.И. Философия языка в России IXX- середина XX в.в.: Дис. .докт. филос. наук. СПб, 1999. 341 с.

339. Береский Я.О. Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления (процессуальные, тактические, психологические вопросы): Дис. .канд. юрид. наук. Львов, 1991. 224 с.

340. Богатырева E.H. Феномен информации в контексте научного познания: философский анализ: Дис. .канд. филос. наук. Саратов, 2000. 142 с.

341. Григорьев А.Н. Теоретические основы информации и ее защиты в предварительном расследовании преступлений: Дис. .канд. юрид. наук. Калининград, 2002. 223 с.

342. Григорьев В.Н. Расследование преступлений в чрезвычайных условиях (правовое обеспечение, организация, методика): Дис. .докт. юрид. наук. М., 1993.451 с.

343. Добровольская Т.Н. Показания обвиняемого как доказательство в советском уголовном процессе: Дис. .докт. юрид. наук. М., 1970.

344. Дремов В.Г. Показания несовершеннолетнего обвиняемого в советском уголовном процесе: Дис. .канд. юрид. наук. М., 1970. 237 с.

345. Ильина JI.B. Участие потерпевшего и его представителя в доказывании по уголовному делу. Дис. .канд. юрид. наук. М., 1975. 203 с.

346. Князева Е.Г. Структура естественного языка в деятельностном представлении: Дис. .докт. филолог. Наук. М., 2000. 299 с.

347. Кольченко В.П. Допрос как способ доказывания и средство обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве: Дис. .канд. юрид. наук. Саратов, 2003. 201 с.

348. Корунцев И.Г. Субъект деятельности и информационные технологии: (Философско-методологический анализ): Дис. .докт. филос. наук. М., 1999.249 с.

349. Масленникова Л.Н. Процессуальное значение результатов проверочных действий в доказывании по уголовному делу: Дис. .канд. юрид. наук. М., 1990.211 с.

350. Миньковский Г.М. Косвенные доказательства при расследовании преступлений в советском уголовном процессе: Дис. .канд. юрид. наук. М., 1954. 676 с.

351. Михайленко А.Р. Вопросы теории и практики возбуждения уголовного дела в советском уголовном процессе: Дис. .докт. юрид. наук. Саратов, 1971.398 с.

352. Никитина Е.В. Проблемы совершенствования средств доказывания: Дис. .канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1994. 229 с.

353. Николаева Н.М. Письменность предварительного расследования: Дис. .канд. юрид. наук. Омск, 2002. 233 с.

354. Подголин Е.Е. Теория и практика фиксации доказательств на предварительном следствии. М., 1969. 395 с.

355. Савкин A.B. Проблемы доказывания и правовой оценки деятельного раскаяния обвиняемого (подозреваемого) на предварительном следствии: Дис. .канд. юрид. наук. М., 1994.

356. Семенов В.В. Процессуальные и криминалистические проблемы использования невербальной информации на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Дис. .канд. юрид. наук. Саратов, 2003. 240 с.

357. Семенцов В.А. Видео- и звукозапись в доказательственной деятельности следователя: Дис. .канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1994. 253 с.

358. Сереброва С.П. Проблемы рационализации досудебного производства: Дис. .канд. юрид. наук. Н.-Новгород,, 1995. 219 с.

359. Серов В.А. Использование научно-техничесикх познаний и средств в доказывании по уголовным делам: Дис. .канд. юрид. наук. М., 1979. 209 с.

360. Сорокина Т.А. Тактико-психологические приемы получения, проверки и оценки показаний свидетелей и потерпевших: Дис. .канд. юрид. наук. СПб, 2001. 219 с.

361. Федоров В.И. Значение истребования и представления документов для обоснования процессуальных решений по уголовному делу: Дис. .канд. юрид. наук. Саратов, 1990.

362. Химичева Т.П. Досудебное производство по уголовным делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности: Дис. .докт. юрид наук. М., 2004. 420 с.

363. Чачина Г.Г. Нравственные и правовые основы свидетельского иммунитета в уголовном процесе: Дис. .канд. юрид. наук. Ижевск, 1999. 162 с.

364. Шитов М.А. Оценочная деятельность следователя в процессе доказывания: Дис. .канд. юрид. наук. Краснодар, 2003. 171 с.

365. Якуб М.Л. Процессуальные проблемы оценки показаний свидетеля, потерпевшего и обвиняемого (При окончании предварительного расследования и при постановлении приговора): Дис. .докт. юрид. наук. М., 1969. 731 с.

366. Яссельская В.В. Деятельность адвоката-защитника по собиранию доказательств на стадии предварительного расследования: Дис. .канд. юрид. наук. Томск, 1999.АВТОРЕФЕРАТЫ ДИССЕРТАЦИЙ

367. Аксенов В.В. Проверка сообщения о преступлении как форма уголовно-процессуального доказывания: Дис. канд. юрид. наук. М., 2004. 23 с.

368. Абасов А.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1996. 27 с.

369. Акинча H.A. Процессуальное положение обвиняемого на предварительном следствии в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. Львов. 1991. 24 с.

370. Арсеньев В.Д. Доказывание фактических обстоятельств дела в отдельных стадиях советского уголовного процесса: Автореф. дис. . докт. юрид. наук. М., 1967. С. 24.

371. Безруков С.С. Оценочные понятия и термины в уголовно-процессуальном законодательстве: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2001. 24 с.

372. Бирюков A.B. Сущность, процессуальные формы и правовые последствия явки с повинной: Автореф. .канд. юрид. наук. М., 2000. 24 с.

373. Богданов Б.Е. Проверка вереи й и показаний обвиняемого на предварительном следствии в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1956. 15 с.

374. Вишневецкий К.В. Исследование доказательств на предварительном следствии и в судебном разбирательстве: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. Волгоград, 2001. 28 с.

375. Григорьев В.Н. Расследование преступлений в чрезвычайных условиях: Автореф. дис. .докт. юрид. наук. М., 1993. 35 с.

376. Исмайлов P.A. Обвиняемый на предварительном следствии и его процессуальные права: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. Баку, 1905. 37 с.

377. Калинкин Ю.А. Участие в уголовном судопроизводстве лиц, обладающих специальными познаниями: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1981. 25 с.

378. Клепов М.Н. Теория и практика становления процессуального статуса подозреваемого в российском уголовном судопроизводстве: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2002. 36 с.

379. Кузнецов Н.П. Доказывание и его особенности на стадиях уголовного процесса России: Автореф. дис. докт. юрид. наук. Воронеж, 1998. 448 с.

380. Кузнецова H.A. Собирание и использование документов в качестве доказательств: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 1996. 24 с.

381. Камышин В.А. Иные документы как «свободное доказательство» в уголовном процессе: Автореф. Дис. .канд. юрид. наук. Ижевск, 1998. 23 с.

382. Копьева А.Н. Документы как доказательства в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1969. 21 с.

383. Лифанова M.B. Выявление и разоблачение ложных показаний на предварительном следствии: Автореф. дис. .канд. юрид. наук, фа, 1997. 32 с.

384. Ляхов Ю.А. Обвиняемый на предварительном следствии в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону. 1965. 24 с.

385. Найдис И.Д. Применение киносъемки при расследовании преступлений и использование кинодокументов как уголовно-судебных доказательств: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1967.

386. Николаева Н.М. Письменность предварительного расследования: Автореф. дис. .канд.юрид. наук. Омск, 2002. 27 с.

387. Парадеев В.М. Формирование обвинения на предварительном следствии в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. Свердловск. 1978. 19 с.

388. Парфентьев A.B. Процессуальное регулирование и доказательственное значение применения научных и технических средств в расследовании и раскрытии преступлений: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2001. 31 с.

389. Подголин Е.Е. теория и практика фиксации доказательств на предварительном следствии: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1970. 21 с.

390. Пономарев И.Б. Обвиняемый в стадии предварительного расследования: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1971. 26 с.

391. Прокудина Л.А. Возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями должностных лиц в сфере уголовного судопроизводства: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. 25 с.

392. Прушинский Ю.В. Первоначальные действия при получении сведений о преступлении (процессуальные и организационно-правовые формы): Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2000. 24 с.

393. Ратинов А.Р. Психологические основы расследования преступлений: Автореф. дис. .докт. юрид. наук. М., 1966. 54 с.

394. Савкин A.B. Проблемы доказывания и правовой оценки деятельного раскаяния обвиняемого (подозреваемого) на предварительном следствии: Ав-тореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1994 21 с.

395. Самолаева Е.Ю. Теория и практика предъявления для опознания людей: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2004. 24 с.

396. Сибилева Н.В. Допустимость доказательств в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. Харьков, 1986. 24 с.

397. Соя- Серко O.A. Допрос подсудимого в советском уголовном процессе: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1969. 25 с.

398. Тишутина И.В. Первоначальный этап раскрытия и расследования бандитизма. М., 2003. 24 с.

399. Химичева Г.П. Досудебное производство по уголовным делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности: Автореф. дис. .докт юрид. наук. М., 2003. 60 с.

400. Химичева О.В. Концептуальные основы процессуального контроля и надзора на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Автореф. дис. .доктюрид. наук. М., 2004. 47 с.

401. Шекшуева О.Н. Вероятность и достоверность в уголовно-процессуальной деятельности органов предварительного расследования: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1998. 27 с.

402. Якуб M.JI. Процессуальные проблемы оценки показаний свидетеля, потерпевшего, обвиняемого: Автореф. дис. .докт юрид. наук. Л., 1970. 30 с.

403. Ямпольский А.Е. Научные основы тактики допроса подозреваемого. Минск, 1971. 20 с.

404. Яцкевич А.Г. Процессуальное положение лиц, участвующих в производстве по применению принудительных мер медицинского характера: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 1992. 27 с.

405. Яшин В.Н. Предварительная проверка первичных материалов о преступлении: Автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2000. 24 с.