Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в.

Куемжиева, Яна Николаевна

Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в.текст автореферата и тема диссертации по праву и юриспруденции 12.00.01 ВАК РФ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции на тему «Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в.»

На правах рукописи

Куемжиева Яна Николаевна

Специальность 12.00.01 -теория и история права и государства; история учений о праве и государстве

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Краснодар 2005

Диссертация выполнена в Краснодарской академии МВД России

Научный руководитель:

Рассказов Л.П. - доктор юридических наук, профессор

Официальные оппоненты:

Малько A.B. - доктор юридических наук, профессор Упоров И. В. - доктор исторических наук, кандидат юридических наук, профессор

Ведущая организация - Уфимский юридический институт МВД РФ

Защита диссертации состоится "_" _2005 г.

в "_" час., в ауд._на заседании диссертационного совета по присуждению ученой степени доктора юридических наук ДМ 220.038.10 при Кубанском государственном аграрном университете (350044 Краснодар, ул. Калинина, 13).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного аграрного университета (350044 Краснодар, ул. Калинина, 13).

Автореферат разослан "_"_2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор юридических наук, профессор Камышанский В.П.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования.

Первая половина Х1Х в. в России характеризуется прежде всего формированием предпосылок либеральных преобразований в российском обществе. В этот период усложнялся весь спектр общественной жизни, накапливались элементы новых социально-экономических укладов в хозяйственной сфере, мно-гообразилась социальная структура, все громче стал звучать голос оппозиции самодержавию. Все это свидетельствовало о том, что в России обострялись старые и возникали новые противоречия, на новый цивилизационный уровень поднималось российское самосознание. И для этого были причины - внутренняя и внешняя политика Российской империи, массовые репрессии против прогрессивно мыслящих дворян, польских патриотов, участников солдатских и других народных выступлений, жестокое подавление выступлений против крепостничества и многое другое обострили историческую ситуацию в нашей стране первой половины XIX в., давили тяжелым грузом на государственность, жизнь населения, значительно осложняли систему управления. В стремлении сохранить статус-кво, самодержавие, как и ранее, активно использовало правоохранительные органы. Однако при этом власть вынуждена была считаться с последствиями буржуазных революций на Западе. Поэтому политически репрессии облекались в законно-судебную форму, и яркий пример тому - уголовно-политический процесс по делу декабристов. Еще одна особенность заключается в том, что в течение буквально четверти века существенно изменилось отношение к органам политического сыска - если в начальный период правления Александра I их значимость заметно снизилась, и даже торжественно было заявлено о ликвидации Тайной экспедиции, то после восшествия на престол Николая I ситуация коренным образом изменилась, и создание Третьего отделения с его особым статусом показало, что власть не собиралась поступаться возможностью использовать в своих целях тайные политические органы. Вместе с тем в историко-правовой литературе о первой половине XIX в. при освещении вопросов государственно-правового развития, в том числе связанным с государственными преступлениями, основное внимание уделяется, как правило,

политическим аспектам. При этом из поля зрения выпадает правовая проблематика. Это касается и развития уголовно-процессуального права, организационно-правовых основ ведения сыска по политическим преступлениям, особенностям правового регулирования и практики осуществления основных следственных действий. Нужно еще учесть и то обстоятельство, что и в целом развитие права в рассматриваемый период в научном плане исследован сравнительно слабо. Это касается, в частности, вопросов развития уголовного процесса, где имело место определенная систематизация уголовно-процессуального законодательства, однако она была осуществлена в рамках Свода законов уголовных как составной части т.15 Свода законов 1832 г. Происходит закрепление двух стадий предварительного расследования - предварительного (полицейского) следствия и формального следствия, признание обвиняемых и подсудимых становится решающим доказательством их вины и др. Однако данным аспектам в историко-правовой литературе уделяется крайне мало внимания. Указанные обстоятельства диктуют необходимость обращения к данной проблематике для научного исследования на монографическом уровне - с тем, чтобы, полнее и глубже изучив судопроизводство по государственным преступлениям в первой половине XIX в., выявить тенденции развития уголовного процесса, учесть опыт того времени при реализации судебной реформы в современной России. Важно также проследить структурное развитие основных сыскных органов - Особенной канцелярии МВД, Третьего отделения е.и.в.с.к., Корпуса жандармов, сопоставить их фактическую деятельности с нормами действующего уголовно-процессуального законодательства, показать степень личного участия монархов в производстве по особо важным политическим преступлениям.

Степень разработанности темы.

Вопросы, связанные с развитием судопроизводства по государственным преступлениям в период первой половины Х1Х в. исследовались различными авторами и разных эпох - как периода Империи, так и советского и современного периодов. Отдельные аспекты были предметом научного анализа в работах таких ученых, как Анисимов Е.В., Голикова Н.Б., Баршев Я.И., Бернер А.Ф., Есипов Г. В., Владимирский-Буданов М.Ф., Кистя-ковский А.Ф., Сергеевский Н.Д., Сергеевич В.И., Дмитриев Ф.М., Беляев И.Д., Линовский В.А., Фойницкий И.Я., Чебышев-

Дмитриев А. О., Семевский М.И., Эйдельман Н.Я., Чукарев А.Г., Кручинин В.Н., Троцкий И.М., Семевский М.И., Розин H.H., Неч-кина М.В., Кони А.Ф., Гессен С.Я., Власов Г.И., Басков В.И. Гер-нет Н.М. и др. Однако авторы исследований затрагивали, во первых, только отдельные вопросы уголовно-политического процесса, и, во-вторых, хронологически охватывали время правления, как правило, либо одного императора (императрицы) либо сразу нескольких. Кроме того, не подвергалась историко-правовому анализу взаимосвязь материального и процессуального права, системы следственных и судебных органов и другие аспекты уголовного судопроизводства по политическим делам. Соответственно специальных и обобщающих исследований уголовно-процессуальных особенностей политических процессов в рассматриваемый период, имея в виду прежде всего комплексное освещение вопросов, в современной юридической литературе до сих пор не было. Автор диссертации предпринял попытку определенным образом восполнить этот и другие пробелы.

Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом исследования являются уголовное судопроизводство по государственным преступлениям в первой половине Х1Х в. Предмет исследования составляют законодательные акты уголовно-процессуального характера, правоприменительные акты, касающиеся уголовно-политической сферы, приговоры судов, решения органов политического сыска по конкретным делам, практика проведения отдельных следственных действий, порядка исполнение приговоров, а также научные труды по этой теме.

сии до судебной реформы 1864 г. Одновременно в первой половине Х1Х в. наблюдается сначала снижение роли органов политического сыска, а затем, после выступления декабристов в 1825 г., их резкое усиление. Таким образом, период первой половины Х1Х в. позволяет выявить важные особенности развития уголовного процесса в целом, и по делам по преступлениям против государства в частности.

Цель и задачи исследования.

Основная цель диссертационного исследования заключается в комплексном изучении особенностей развития судопроизводства по политическим делам в российском государстве в первой половине Х1Х в. и на этой основе углублении познаний в истории развития российского судопроизводства по государственным преступлениям.

Для реализации этой цели поставлены следующие исследовательские задачи:

- дать характеристику преступлениям против государства в нормах уголовного права и показать особенности их регулирования в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.;

- проанализировать развитие судебной системы и уголовно-процессуального права в дореформенный период;

- исследовать вопросы правового регулирования и практики производства основных розыскных и следственных действий по преступлениям против государства;

- выявить особенности вынесения и исполнения приговора суда по государственным преступлениям;

- охарактеризовать тенденции развития органов политического сыска и методы их работы, и прежде всего Третьего отделения е.и.в.с.к. и Корпуса жандармов;

- дать анализ дела декабристов с уголовно-процессуальной точки зрения, в том числе исследовать вопросы возбуждения уголовно-политического процесса против декабристов и организации деятельности Следственного комитета, производства допросов и очных ставок, учреждения и деятельности Верховного уголовного суда по делу декабристов;

- проанализировать особенности уголовно-процессуального производства по особо важным политическим делам.

Методология исследования основывается на методах материалистической диалектики, историзма и системности науч-

ного анализа, являющиеся общепринятыми в историко-правовом исследовании. Характер диссертационного исследования обусловил также применение таких методов, как статистический, сравнительно-правовой, анализа и синтеза и др. В процессе исследовательской работы диссертантом использовались результаты исследований, содержащиеся в научных трудах дореволюционных, советских и современных авторов. Автором использовались материалы архивов, а также ряд литературных и публицистических работ, где в той или иной мере находила отражения исследуемая проблематика. Нормативно-правовой базой диссертационного исследования послужили законы и другие правовые акты, которые регламентировали различные аспекты судебной деятельности, в числе Свод законов уголовных 1832 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., указы об образовании Третьего отделения 1826 г. и др. Важнейшим источником стали также материалы конкретных следственно-судебных дел, и прежде всего дела декабристов, содержащиеся в нескольких томах известного сборника документов «Восстание декабристов».

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые осуществлено монографическое комплексное научное историко-правовое исследование уголовного судопроизводства по политическим делам в период первой половины XIX в., включая исследование норм как материального, так и процессуального права, структурного развития основных карательных органов политического сыска (Особенная канцелярия МВД, Третье отделение е.и.в.с.к., Корпус жандармов), особенностей производства отдельных следственных действий, и прежде всего допросов и очных ставок, где добывались «совершенные» доказательства, содержания и. исполнения приговоров по государственным преступлениям. Автором проанализирован ряд правовых актов, которые еще не были предметом научного исследования с точки зрения выявления закономерностей развития уголовно-процессуальных процедур при совершении преступлений против государственной власти. В работе на примере дела декабристов показана роль императора в осуществлении судопроизводства при решении конкретных политических дел.

В результате проведенного исследования разработаны следующие основные положения, выносимые автором на защиту:

1. Составы преступлений против государства в первой половине XIX в. по своей сущностной оставались теми же, которые имели место в течение всего XVIII в. Более того, вплоть до первой трети XIX в. действовали соответствующие нормы Соборного уложения 1649 г., Артикула воинского 1715 г. и других отдельных законов уголовно-правового характера. Положение изменилось с проведением известной систематизации российского законодательства и изданием в ее рамках Свода законов Российской империи 1832 г., в котором были кодифицированы и уголовно-правовые нормы. Однако это касалось только формы и степени регулирования составов государственных преступлений и ответственности за их совершение. Кроме того, некоторые составы преступлений стали регулироваться более подробно. На основе Свода законов уголовных в 1845г. было издано Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, в котором нашла отражение более углубленная и расширенная систематизация уголовно-правовых норм, в частности, были выделены разделы и главы, где отдельно обобщались составы преступлений собственно против политической власти (бунты, восстания и др.), против порядка управления, должностные преступления и т.д. По своему содержанию диспозиции государственных преступлений были направлены на защиту существующего строя (абсолютной монархии), при этом предусматривались достаточно жесткие наказания, в частности, бунт против власти карался смертной казнью и ссылкой на каторгу.

2. В Своде законов 1832 г. блок уголовно-процессуальных норм был сконсолидирован и даже получил свое название - «О судопроизводстве по преступлениям», но этот блок норм стал лишь составной частью Свода законов уголовных в виде Книги второй этого Свода. При этом она являлась непосредственным продолжением Книги первой и даже не имела самостоятельной нумерации, начинаясь со статьи 766. Данные уголовно-процессуальные нормы в своей основе применялись и в отношении дел по преступлениям против государства. Степень законности по такого рода делам была повышена (в XVIII и тем более в XVII вв. уголовно-политические процессы проходили во многом по личному усмотрению власть имущих). Однако по наиболее важным политическим делам императоры и другие крупные государственные чиновники, имевшие отношение к такого рода процессам, устанавливали особые процедурные правила,

и в этом находила отражение абсолютистская сущность Российского государства того времени.

3. В рамках систематизации законодательства были довольно четко разделены две основные стадии предварительного, то есть до передачи в судебную инстанцию, расследования: первая стадия предполагала дознавательные действия, производимыми силами полиции, и вторая стадия, при наличии достаточных к тому оснований, производилась следователями (предварительное следствие и формальное следствие). По существу такая же схема будет действовать и все последующее время. Однако при расследовании преступлений против государства делались исключения из общих уголовно-процессуальных норм, что свидетельствовало о том, что государственная власть делала все, чтобы не допустить ни малейших поползновений на существующий строй.

4. С вступлением Александра I на российский трон одиозная Тайная экспедиция была ликвидирована. Однако тайная служба осталась. Сначала, с образованием министерств в 1802 г. в структуре министерства внутренних дел эти функции выполняла вторая экспедиция - «экспедиция о спокойствии и благочинии». Затем при образованном в 1810г. министерстве полиции была образована Особенная канцелярия при министре (впоследствии, когда министерство полиции было включено в МВД, соответственно и Особенная канцелярия стала относиться к новому ведомству). Особенная канцелярия выполняла и функции политической полиции, что обусловило ее превращение из вспомогательного, технического органа министерства, как было предусмотрено в «Общем учреждении министерств», в одно из его важнейших подразделений, о чем свидетельствует, например, тот факт, что её начальник делал личные доклады императору, часто без предварительного согласования со своим непосредственным руководством. Таким образом, в период правления Александра I, характеризующийся, как известно, определенным либерализмом в начале Х1Х в., в целом после событий в Семеновском полку 1820 г. произошел поворот от попыток реформ к политике укрепления самодержавия и, в том числе, к усилению политического надзора за «благомыслием» в обществе. С образованием 111 Отделения е.и.в.с.к. после выступления декабристов власть однозначно избрала стратегию полицейского государства.

5. Следствие над декабристами проводилось при многих исключениях действующих уголовно-процессуальных норм. О независимости следствия не могло быть и речи - Следственный комитет формировался лично императором и выполнял его волю как абсолютного самодержца. Соответственно в следственные материалы включались только те документы, которые считала возможных включить их самодержавная власть, а именно те, которые отражали изначально заданную концепцию - «него-дяи»-декабристы должны были быть признаны виновными. Неудивительно, что все декабристы, преданные затем суду, будут признаны виновными. Вместе с тем объективно ради следует отметить, что ни в материалах Следственного комитета, ни в воспоминаниях декабристов не говорится о реальном применении пыток. В целом же следует отметить, что крупнейший политический процесс первой половины Х1Хв. показал, что государственная власть вынуждена была придать ему законную процессуальную форму, но это не помешало достигнуть нужной цели - расправиться в очередной раз с инакомыслием в стремлении укрепить самодержавие.

6. С процессуально-технологической точки зрения производство допросов и очных ставок во время следствия над декабристами в целом отвечало и общепринятым уголовно-процессуальным нормам, сложившимся в тот период времени в цивилизованных государствах, и уголовно-процессуальному законодательству самой России, и это касается прежде всего протоколирования показаний, собственноручных письменных показаний и подписей арестованных, неприменения физических средств воздействия. Задаваемые вопросы в чисто процессуальном плане были в целом по существу, личное достоинство подследственных в общем случае не унижалось. Особенность же состояла в том, что процедура допросов была достаточно сложной, состояла из нескольких этапов, велик был и объем допросов и очных ставок., что можно объяснить, с одной стороны, исключительной важностью этого уголовно-политического процесса, а с другой стороны поступлением обширной информации о деле из разных источников. Вместе с тем, допросы велись в контексте заранее определенной верховной властью позиции -показать безусловно преступный характер действий декабристов, принизить их моральный облик. Несмотря на это, абсолютное большинстве арестованных декабристов предпочли по-

зицию сотрудничества со Следственным комитетом, что может свидетельствовать о высоком профессиональном уровне должностных лиц, производивших допросы и очные ставки.

7. Суд над декабристами в середине 1826 г. можно называть судом с большой долей условности. Желая сохранить лицо перед просвещенной Европой, самодержавный режим придал процессу над декабристами судебно-законную форму. Однако учрежденный специально для этого дела Верховный уголовный суд нарушил фундаментальный принцип уголовного процесса -непосредственность судебного рассмотрения: суд не заслушивал показания подсудимых по существу предъявляемых обвинений, не предоставил им возможности защиты, не объявил заранее о начавшимся процессе, не огласил членов суда, а свои выводы делал на основе лишь представленных Следственным комитетом документах. Составленный из верноподданных представителей властной верхушки Верховный уголовный суд даже не ставил вопроса о виновности или невиновности подсудимых, и основную часть времени обсуждал вопросы, связанные с определением степени вины и соответствующего наказания подсудимым. Вся работа суда велась под пристальным личным контролем и по указаниям императора. В этом смысле политический процесс по важнейшим государственным преступлениям первой четверти XIX в. не отличался от процессов XVIII в.

Теоретическое значение исследования. Результаты диссертационного исследования позволяют существенно расширить знания об истории российского права в целом и уголовного судопроизводства в частности. Теоретические положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут представить определенный научный интерес в изучении истории развития форм судопроизводственной деятельности в нашей стране.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что собранный и обобщенный историко-правовой материал может быть использован в учебном процессе при изучении историко-правовых дисциплин, а также соответствующих разделов ряда других правовых дисциплин (прежде всего уголовного процесса). Он представит также интерес для законодателя при осуществлении судебной реформы в России на современном этапе.

Апробация результатов исследования получила выражение в опубликованном автором статьях. Выводы и предложения доводились диссертантом до сведения научной общественности

и практических работников на международных и всероссийских конференциях и семинарах по проблемам истории права, гражданского и уголовного процесса в Ростове-на-Дону, Краснодаре, а также на межкафедральных и региональных семинарах вузовских ученых и практических работников (2000-2005 гг.). Результаты диссертационного исследования используются при проведении лекций, семинарских занятий в учебных заведениях МВД России и вузах других ведомств. Структура диссертации определена характером и объемом научного исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие восемь параграфов, заключение и список использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава «Составы преступных деяний против государства в уголовном законодательстве и общая характеристика уголовного судопроизводства» содержит два параграфа.

В первом параграфе «Преступления против государства в нормах уголовного права и особенности их регулирования в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.» отмечается, что составы преступлений против государства в российском уголовном законодательстве первой половины XIX в. органично вытекали из предшествующего периода развития нашего государства. Вместе с тем правовое регулирование государственных преступлений и ответственности за их совершение по своей форме подверглось существенным изменениям. Это связано прежде всего с систематизацией российского законодательства, завершившейся, как известно, изданием в 1832 г. Свода законов Российской империи. В рамках этого общего Свода в т. 15 был включен и Свод законов уголовных, представлявший собой по сути систематизированный уголовный закон. Причем, систематизация в области уголовного права пошла дальше, чем в других отраслях права, и завершилась изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в 1845 г. Определяя систему преступлений, Свод законов поставил на первое место преступления против веры, на второе - преступления государственные, на третье - преступления «против правительства». Далее следовали преступления чиновников по службе; преступления против безопасности, жизни и прав об-

щественного состояния лиц; преступления против уставов о повинностях, уставов казенного управления и благоустройства; преступления против прав семейственного состояния; специальные разделы определяли наказание «за противозаконное удовлетворение плотских страстей», за преступления против прав на имущества, за лживые поступки. Такая же последовательность в целом была выдержана и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Наиболее опасными считались, как и ранее, «1) злоумышление против священной особы императорского величества и членов императорского дома и поношение императорского величества злыми и вредительными словами; 2) бунт и измена противу государя и государства». Далее делается анализ этих и других составов чисто «политических» преступлений. Вместе с тем часть преступлений против порядка управления, на взгляд автора, также может считаться преступлениями против государства, поскольку речь идет о деятельности различных государственных органов, которые, безусловно, в меньшей степени, чем в предшествующих составах, но также олицетворяли собой государство. Далее указывается, что помимо Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в первой половине Х1Х в. уголовно-правовые нормы содержались и в ряде других правовых актов, распространяющих свое действие на определенные категории лиц (Устав военно-уголовный 1839 г. как составная часть Свода военных постановлений, Свод морских уголовных законов 1851 г., Сельский полицейский и сельский судебный уставы 1839 г. для государственных крестьян). Однако содержащиеся в них диспозиции составов преступлений против государства практически не отличались от указанных выше соответствующих законодательных положений.

Во втором параграфе «Развитие судебной системы и уголовно-процессуального права в дореформенный период» отмечается, что до начала 1860-х гг. при некоторых реорганизациях функционировали суды, система которых сложилась в последней трети XVIII в., то есть в период правления Екатерины II. После характеристики этой системы диссертант указывает, что в дальнейшем, в течение первой половины XIX в. указанная система судов претерпела незначительные изменения. Таким образом, дореформенную совокупность «судебных мест» представляли: уездные суды, чья юрисдикция распространялась на на-

селение низшей административно-территориальной единицы крестьянской России (уезд), где практически безраздельную по-лицейско-административную власть осуществлял исправник; магистраты и ратуши, осуществлявшие судебные функции в небольших городах; надворные суды, с перерывами функционировавшие в период 1719-1866 гг. в Петербурге и Москве; межевые конторы, разбиравшие юридические споры по поводу границ земельных владений; коммерческие суды, рассматривавшие, главным образом, дела о несостоятельных должниках; совестные суды (1775-1862 гг.). В качестве судов второй инстанции функционировали палаты уголовного и гражданского судов, в некоторых губернских городах объединявшиеся в одну палату. Третьей судебной инстанцией выступал Правительствующий Сенат. Известный российский юрист А. Ф. Кони характеризовал законодательную основу российского дореформенного суда как «бессвязное собрание самых разнородных и разновременных постановлений, механически слившихся воедино статьи уложения царя Алексея Михайловича, указы Петра ... и лишь крайние нарушения условий общежития, в которых предписания закона сливались с велением заповедей, да и то не всех, влекли за собой общий для всех суд. Все остальное для целой массы населения разбиралось специальными сословными и ведомственными судами, границы подсудности которых далеко не всегда были ясны». Однако было бы несправедливо не отметить и того, что дореформенные суды почти все были выборными. Общие суды считались коллегиальными, но ключевую роль во многих низших судах играл секретарь, докладывавший судьям дело и заранее подготовленное решение по нему. Желая упорядочить организацию выборной службы и поднять ее авторитет в глазах общества, правительство в 1820-30-х гг. принялось за разработку ряда законодательных нововведений. Именно в этот период впервые в отечественной истории правосудия возникла идея несменяемости судей. Однако эта идея оказалась преждевременной на фоне большой зависимости дореформенного правосудия от административно-полицейских властей, которая зачастую приобретала гротесковые формы. Уголовное судопроизводство в первой половине XIX в. также характеризовалось также громоздкостью, забюрокрачиванием следственных действий, произволом полицейских, производящих дознание, судов, выно-

сящих приговоры, плохими, зачастую невыносимыми условиями отбывания наказания в местах лишения свободы.

Во многом это было следствием заметного отставания уровня развития уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства от тех общественно-политических условиях, в которые входила Россия после отмены пыток в 1801 г., победы в Отечественной войне 1812 г., восстания декабристов в 1825 г. Достаточно сказать, что до издания Свода законов Российской империи 1832 г. уголовно-процессуальное законодательство вообще никаким образом не было систематизировано и, как и в случае с организационным строением судебной системы и ее управлением, до этого рубежа действовали достаточно разрозненные уголовно-процессуальные нормы предшествующего времени. Но и в Своде законов 1832 г. уголовный процесс нашел далеко не полноценную систематизацию - блок уголовно-процессуальных норм был сконсолидирован и даже получил свое название - «О судопроизводстве по преступлениям», но этот блок норм стал лишь составной частью Свода законов уголовных в виде Книги второй этого Свода. Далее автор показывает, что процесс по Своду законов 1832 г. стал делиться на стадии, что позволило довольно четко распределить функции участников процесса на каждой из них. Однако по преступлениям против государства властью устанавливались исключения из общих правил.

Вторая глава «Организационно-правовые основы производства процессуальных действий и реализации судебных решений по делам, связанным с преступлениями против государства» включает в себя три параграфа.

В первом параграфе «Правовое регулирование и практика производства основных розыскных и следственных действий» сначала дается характеристика процессуальной последовательности прохождения уголовного дела, в целом общая для всего рассматриваемого периода, затем рассмотрены основные стадии уголовного судопроизводства до издания Свода законов уголовных 1832 г. и в завершении автор показывает особенности уголовного процесса по Книге второй Свода законов уголовных 1832 г. Отмечается, что производство следствия до издания Свода по общему правилу сосредотачивалось в руках городской и земской полиции под общим наблюдением прокуроров и стряпчих и высшим надзором гражданских губернаторов,

причем в указанных в законе случаях, при следствии должны были присутствовать депутаты от того "ведомства" (духовенство, военные, купцы, мещане и т. д.), к которому принадлежал обвиняемый, при этом основой был Устав благочиния, или полицейский от 8 апреля 1782 г. Следствие разделялось на предварительное и формальное и производилось втайне. Предварительное следствие должно было установить, действительно ли имело место происшествие, заключавшее в себе признаки преступного деяния, и привести в известность все обстоятельства, указывающие на такое деяние. Формальное следствие направлялось на то, чтобы обнаружить и привести в полную ясность и известность, над каким лицом или имуществом учинено преступное деяние, в каком действии оно состояло, каким способом, когда, где, кем, с намерением или без намерения учинено и т.д., так чтобы суд не мог встретить никакого затруднения или сомнения в постановлении приговора. Поводами к возбуждению уголовного дела и соответственно начатию следствия могли быть: извещение, а также молва и слух, жалоба, донос, явка с повинной, доношения прокуроров и стряпчих. Если имеющиеся улики вызывали сильное против кого-либо подозрение, то предписывалось брать подозреваемое лицо для допроса и дальнейшего расследования, несмотря ни на какие личные преимущества, которыми это лицо обладало. Материал, добытый допросом (в присутствии депутатов), подробно записывался. Против обвиняемого принимались меры для пресечения ему способов уклонения от следствия и суда (содержание в тюрьме и при полиции, домашний арест, полицейский надзор, отдание на поруки). Затем допрашивались свидетели (непременно под присягой, также в присутствии депутатов), давалась им, если требовалось, очная ставка с обвиняемым и производился, также если было нужно, повальный обыск (допрос окольных жителей). Оконченное следствие отсылалось немедленно в надлежащее судебное место.

До издания Свода 1832 г. было закреплено положение, согласно которому выделялись деяния, за подозрение в совершение которых полиция обязана была произвести арест лиц, к этим деяниям причастных, и в первую очередь это касалось преступлений против государства: «1) изъявленный словами умысел противу особы, чети или здравия императорского величества; 2) измена или бунт; 3) объявление чего-либо во всенародное известие без дозволения правительства» и др. Эти пра-

вила сохранились и в последующее время. Далее отмечается, что Следует заметить, что после отмены пытки в 1801 г. в правовых актах стали появляться положения, которые касались прав подозреваемых и подсудимых и в целом укрепления законности при производстве следственных- действий. Так, Указом Сената от 31 октября 1823 г. предписывалось, что следствие «должно быть производимо с соблюдением установленного обряда и форм, с представлением подсудимому всех способов к оправданию: поелику (без того) сколь ни было бы сильно подозрение противу подсудимого, сколь ни убедительны доводы, его обвиняющие, все сие не может основать справедливого приговора, если обряды и формы были нарушены. Сии формы и обряды, ограждая подсудимого, как невинных, так и виновных, одни только могут дать правосудию его необходимое и священное достоинство». Еще раньше, в Указе Сената от 29 октября 1800 г. говорилось, что «всякое следствие производимо быть должно со всяким вниманием и осторожностью, так как от них зависит честь и жизнь подсудимых». Однако при расследовании особо важных политических дел указанные принципы не действовали. Так, в своих показаниях Пестель при аресте взял с собой яд, опасаясь того, что его будут пытать1. Нельзя не видеть в этом значительной доли декларативности указанных выше норм. Кроме того, при расследовании уголовных дел полицейскими чинами зачастую не уважалось человеческое достоинство подследственных, имело место взяточничество.

Далее автор обращается к особенностям уголовного судопроизводства, которые содержатся в Книге второй Свода законов уголовных 1832 г. Дается, в частности, характеристика следствия предварительного и следствия формального. Отмечается, что на предварительном следствии производились «безотлагательные» следственные действия: освидетельствования о увечья, и всяких следов насилия»; осмотры трупа с привлечением врача; обыски и выемки, на основании письменного приказа местного начальства; опросы «вся кого без изъятия»; отыскание вещественных доказательств, которые должны были быть «прошнурованы, тщательны» и приобщены к делу, с точной описью и т. п. Сроки предварительного следствия в законе не оговаривали, и по общему смыслу статей следствие заканчи-

1 Восстание декабристов. Документы. Т. ХУ1. М., 1986. С. 153.

валось приводом, то есть «взятием к следствию сильно заподозренного» в преступлении лица, а затем избранием в отношении его меры пресечения, либо способов не уклоняться от следствия и суда. Таким образом, производство этих важных следственных действий было полностью выведено из-под какого-либо контроля и полностью зависело от усмотрения полиции, лица, производившего предварительное следствие, или от его непосредственного начальства. Формальное следствие, как писал Я.И. Баршев, включало в себя «объем всех действий следователя, которые направляются против известного лица, поставленного в состояние обвинения по причине известного преступления чтобы иметь возможность окончательно решить, действительно ли и в каком виде и степени учинило оно рассматриваемое преступление и достойно ли оно наказания»2.

При этом автор не может полностью согласиться с мнением о том, что «формальное следствие имело гораздо большее значение по сравнению с предварительным. По существу, ему принадлежала решающая роль в предварительном расследовании преступления»3. На взгляд диссертанта, такая постановка вопроса неточна, поскольку речь идет не о двух конкурирующих стадиях предварительного расследования, а о самостоятельных и следующих друг за другом стадиях, каждая из которых выполняет свою функцию, и говорить о «решающей роли» одной из них вряд ли правильно. Автор обращает также внимание на то обстоятельство, что преступления, предусмотренные «двумя пунктами», то есть политические преступления, и здесь являются исключениями из общих уголовно-процессуальных норм, что свидетельствует о том, что государственная власть делала все, чтобы не допустить ни малейших поползновений на существующий строй. Для пресечения обвиняемому способов уклоняться от следствия и суда «приемлются следующие меры: 1) содержание в тюрьме и при полиции; 2) домашний арест; 3) надзор полицейский, 4) отдача на порук» (ст. 1008 Свода законов 1832 г.). После завершения предварительного расследования уголовное дело направлялось в суд.

2 Баршев Я.И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству. М., 1841. С. 94.

3 Тарасов A.B. Реформа расследования преступлений в Российской империи Х1Х в. и ее особенности на Кубани. Краснодар, 2003. С. 13.

Во втором параграфе «Вынесение и исполнение приговора суда по государственным преступлениям» отмечается, что в отличие от ХУ111 в. и тем более ХУ11 в., когда органы политического сыска обладали в определенных случаях полномочиями окончательно определять наказание государственному преступнику, в Х1Х в. решение по такого рода делам стал принимать только суд. В общем случае по доставлению в суд все "дело" вносилось в дежурную книгу, проверялось по описи и снабжалось дальнейшими необходимыми справками. Вслед за этим из дела составлялась выписка или докладная записка, где излагались существо и ход дела, приводились справки (о возрасте, судимости, заслугах и т. под.) и выписки из законов, и дело вносилось для доклада и решения в соответствующее характеру возбужденного уголовного дела присутственное место. В необходимых случаях суд мог подвергать подсудимых вторичному допросу и, если подсудимый запирался, а подозрений было достаточно, суд должен был, без истязаний, уликами, а в случае нужды - «увещанием» священника привести к «открытию истины».

Все доказательства, как уже отмечалось ранее, разделялись на совершенные и несовершенные. На первом месте стояло собственное признание подсудимого, далее шли «совершенные» («точные») доказательства. Окончательный подсчет доказательств, конечно, принадлежал суду. К наказанию подсудимый мог быть приговорен только на основании точных (совершенных) доказательств или явных улик. Доказательства «несовершенные», совокупно взятые, могли образовать совершенное доказательство. Если на лицо имелись только "некоторые улики", то, судя по их важности, подсудимый оставлялся в подозрении или отдавался "под надежное поручительство в добром впредь поведении" (что однако не освобождало его от подозрения), или обязывался принести присягу для очищения от подозрения, а если это грозило клятвопреступлением, дело "предавалось воле Божией".

Далее автор отмечает, что к тому времени (вторая четверть Х1Х в.) уже начиналась развиваться российская теория уголовного процесса. В частности, Я.И. Баршев в указанной выше работе следующим образом определял понятие приговора суда -это - «решение, данное уголовным судом на основании предварительного исследования и обсуждения какого-либо уголовного

дела, относительно всего дела или какой - либо его части или какой-либо стороны его, т. е. относительно главных или сторонних в нем пунктов». Не менее важной представляется следующее теоретическое положение, сложившееся в первой половине Х1Х в. и сформулированное все тем же Я.И. Баршевым. Речь идет о необходимости утверждения законности в деятельности судебных инстанций: «Чтобы уголовный приговор имел на себе печать приговора, постановленного государством, для этого необходимо, чтобы он был дан судом, уполномоченным на это самим государством, т. е. таким, которому настоящее уголовное дело подсудно и члены которого имеют все качества, под условием которых они могут участвовать в суждении и решении предлежащего случая. Только приговор суда, признанного самим государством, который имеет надлежащее число членов и с надлежащими качествами, может иметь полную силу и действие, как приговор коллегии, представляющей Государство и осуществляющей суд как бы его самого». Как нам представляется, в такого суждениях определялся и выверялся новый подход к осмыслению судебной власти в России, заключающийся в том, что суд есть орган государства, которое не ассоциируется только с монархом, то есть суды должны функционировать не по воле монарха, а в силу общественной необходимости и соответственно они обладать известной долей самостоятельности. Как нам представляется, именно такое складывающееся профессиональное правосознание во многом предопределило содержание судебной реформы 1864 г. В Своде законов уголовных подобного рода идеи уже находили определенное закрепление, и о них диссертант также подробно ведет речь. Указывается, в частности, что немалое значение законодатель придавал не только содержанию, но и форме приговоров. Предписывалось, в частности, что «приговоры должны быть составляемы с изложением в них в начале существа и хода дела, по том сведений, какие в соображение с делом приняты быть могут, за этим законов, которые должны быть положены в основание решения и наконец судейского решение» (ст. 1100 Свода законов 1832 г.). Кроме того, требовалось, чтобы «в приговорах и мнениях соблюдены были все формы и обряды» и чтобы они «были писаны ясными словами, дабы не могло произойти ни малейшего недоразумения». В самом тексте приговора должно было содержание указание на то «суд решает по указу Его Императорского

Величества», в приговоре «означается лицо, дело которого решается ... самое дело, ход его и существо; обстоятельства ею, которые приняты в соображение; законы, которые приняты в основание решения; самое решение; заключение» (ст. 1068, 1072). Собственно, такая структура по сути сохраняется и до сих пор. В параграфе нашли также отражение вопросы обжалования приговоров, его объявления подсудимым и реализации с учетом особенностей осуждаемых за государственные преступления -так, преступники, осужденные к политической смерти, согласно закону «возводятся на эшафот, кладутся на плаху или подводятся под виселицу и потом, по силе приговора, или наказываются кнутом или без наказания ссылаются на каторгу» (ст. 1189). Как известно, к политической смерти были приговорены Ф.М. Достоевский и Н.Г. Чернышевский. Если осужденный приговаривался к лишению всех прав состояния, то он просто исключался из того сословия, к которому принадлежал (ст. 1190). Ряд декабристов был осужден к такому наказанию.

В третьем параграфе «Органы политического сыска и методы их работы» отмечается, что в течение первой половины XIX в. при производстве дел по государственным преступлениям в части, выражаясь современным языком, оперативно-розыскной деятельности, произошли серьезные изменения, и они связаны прежде всего с учреждением III Отделения собственной его императорского величества канцелярии в июле 1826 г. как реакция на неудавшееся восстания декабристов, которое предшествующие органы политического сыска не смогли предотвратить. Об этом органе политического сыска имеется обширная литература. Однако, как подчеркивает диссертант, и до появления III Отделения государственная власть также располагала необходимым аппаратом для отслеживания возможных политически неблагонадежных лиц и их нейтрализации, хотя в этом вопросе до указанной даты положение было довольно противоречивым. Так, через три недели после вступления Александра I на российский трон одиозная Тайная экспедиция была ликвидирована. Однако тайная служба осталась - сначала в лице «экспедиция о спокойствии и благочинии», затем была образована Особенная канцелярия при министре полиции (впоследствии внутренних дел), и, наконец, появилось 111 Отделение и корпус жандармов. Автор дает анализ деятельности этих органов и методов их работы. Отмечается, в частности, что помимо

общей тайной полиции власть после волнений в Семеновском полку 1920 г. озаботилась военной тайной полицией, которая должна была неотступно следить за состоянием мятежных умов и предупреждать всякую возможность противоправительственных действий, и в целом завершающий период правления Александра I, характеризующийся до этого определенным либерализмом, отмечается усилением политического надзора за бла-гомыслием в обществе. После восстания и следствия над декабристами в России было образовано печально известное II! Отделения е.и.в.с.к. Диссертант делает обзор основных работ, посвященных деятельности этого органа политического сыска. Указывается, в частности, что диссертант не может согласиться с позицией, согласно которой деятельность спецслужб в России того времени в целом следует оценить положительно и признать эффективной4, поскольку совершенно очевидно, что спецслужбы охраняли не интересы Российского государства в контексте всего его населения, а обслуживали интересы лишь властвующей самодержавной верхушки. И в этом смысле планы Пестеля о важности жандармерии и в целом силовых структур, на что указывает А.Г. Чукарев, нельзя ставить в один ряд с действиями власти по учреждению и укреплению института жандармов. Учитывая, что деятельность III Отделения освещена в литературе достаточно подробно, автор акцентирует внимание на юридической стороне дела, связанной с созданием и методами работы этого органа политического сыска по предотвращению и пресечению преступлений против государства, в том числе подвергает анализу документы, отражающие учреждению и деятельность этого органа политического сыска. Отмечается, что отношение к Третьему отделению и корпусу жандармов в стране было неоднозначное. В целом авторитет этих служб постепенно падал. Хотя формально их власть значительно выросла. Это объяснялось тем, что крепостническая система, которую главным образом защищало ведомство, полностью изжила себя, а надежды на реформы и установление в стране законности с помощью жандармов не оправдывались. Не смогли жандармы покончить и с коррупцией, лихоимством, произволом чиновников и помещиков. Отсюда и падение престижа службы в «голубом

4 Чукарев А.Г. Третье отделение и русское общество во второй четверти XIX века, 1326-1855 гг.: Дис.... д-ра ист. наук. Ярославль, 1998. С.145-148.

мундире» среди офицеров армии и флота, откуда набирался командный состав корпуса.

Третья глава «Уголовно-процессуальные аспекты дела декабристов» содержит три параграфа, и полностью посвящена анализу уголовно-процессуальных аспектов крупнейшего уголовно-политического процесса первой половины XIX в.

В первом параграфе «Возбуждение уголовно-политического процесса против декабристов и организация деятельности Следственного комитета» отмечается, что после драматических событий на Сенатской площади 14 декабря 1825г., во всех деталях описанных в литературе, для власти, сумевшей подавить бунт, встал вопрос об аресте и наказании виновных в этом политическом преступлении. Довольно быстро пришедший в себя после столкновения с восставшими, Николай 1 принял самое активное участие в розыске и аресте участников восстания, по сути лично возглавив оперативный штаб. В итоге под арест было взято 316 участников восстания. Следует заметить, что проводимые после арестов допросы лично Николаем I, а также по его поручению В.В. Левашовым и К.Ф. Толем, сразу же имели определенное процессуальное значение, поскольку в дальнейшем на основе этих записей составлялись так называемые вопросные пункты. Первые допросы арестованных по своему процессуальному характеру еще не составляли формального следствия. Это были дознавательные действия - такие действия обычно проводила полиция при задержании подозреваемых в совершении преступлении. В данном случае в роли главного дознавателя выступал лично император. Проявив после ряда признательных и покаянных показаний, явно показавших пораженческие настроения арестованных декабристов, необходимую «твердость ума», император распорядился придать возникшему уголовно-политическому делу нужную процессуальную форму. Для этого Указом от 17 декабря 1825 г. был учрежден «Тайный комитет для изыскания соучастников злоумышленного общества к нарушению государственного спокойствия» (в литературе и в документах этот орган именуется также как Следственная комиссия, Следственный комитет) под председательством военного министра А.И. Татищева. Каждое заседание Следственного комитета протоколировалось. На первом заседании Следственного комитета была определена организационная основа его деятельности, а именно: «Заседаниям Комитета быть

ежедневно в 6-ть часов пополудни, а членам, могут быть свободны и поутру, для ускорения хода дел собираться для продолжения разбора прочих бумаг, отобранных от злоумышленников»5. В завершающей части протокола первого заседания Следственного комитета значилось: «кончилось в 12-м часу пополудни. Военный министр Татищев, генерал-фельдцейхмейстер Михаил, князь Александр Голицын, генерал-адъютант Голенищев-Кутузов генерал-адъютант Бенкендорф, генерал-адъютант Левашов. Правитель дел Боровков»6. На последующих заседаниях Следственный комитет занимался собственно производством следственных действий, в основном допросами обвиняемых и очными ставками между ними, а также иных лиц, которые по мнению комитета могли прояснить существо дела.

В целом Следственный комитет в своей работе не был обременен какими-либо обязательными процедурами, из анализа протоколов заседаний Следственного комитета следует, что этот орган не связывал себя каким-либо уголовно-процессуальными нормами, во всяком случае ссылок на соответствующие нормативно-правовые акты не делалось. Это не значит, что работа Следственного комитета была незаконной. Дело в том, что император был легитимным, и он, как высшее должностное лицо в Российской империи, в том числе как верховный судья, как законодатель, мог учреждать те органы и определять порядок их работы так, как считал нужным. Другое дело, что, как будет показано ниже, официальные протоколы формировались в конечном итоге таким образом, чтобы представить из декабристов безусловных преступников, злодеев. Заранее был предопределен и финальный этап формального следствия - декабристы должны были быть признаны виновными и жестоко наказаны. Другой вариант просто не рассматривался. Соответственно никакой речи о том, чтобы следователи изыскивали не только обвинительные, но и оправдательные обстоятельства, не могло быть и речи. Вместе с тем самодержавие хотело сохранить лицо, и перед просвещенной Европой нужно было соблюдать видимость законности - именно для этого прежде всего проводилась работа Следственного комитета, который тщательно, непременно в русле обвинительной направленности,

5 Восстание декабристов. Документы. Т. XVI. М., 1986. С. 28.

6 Восстание декабристов. Документы. Т. XVI. М., 1986. С. 28.

формировал собственные протоколы, которые должны были стать, и стали, основой для последующего юридического обвинения декабристов. Именно по указанной причине император внял убеждению Сперанского, что судить по воинским уставам и казнить в 24 часа, - это чересчур, что «надобно дать всему форму законности, которая к тому же откроет много важного, ибо, я полагаю, не одни военные замешаны в этой истории».

Помимо журналов протоколов, Следственный комитет составлял докладные записки, предназначенные для информирования о ходе следствия императора. В работе дается характеристика таких докладных записок и замечаний к ним императора. В целом в журналах и докладных записках Следственного комитета содержатся сведения, представляющие собой: 1) ряд событийный (какие вопросы обсуждал на данном заседании Комитет, кого допрашивал и какие документы заслушивал; 2) ряд содержательный (содержание показаний, других оглашенных на заседании документов, решений Комитета). Если их сравнить по этому критерию, то выявляется, что событийный ряд представлен в журналах более полно, поскольку именно в этом их основное делопроизводственное назначение. 30 мая 1826 г. Следственный комитет обсудил и принял итоговый документ под следующим названием: «Его императорскому величеству высочайше утвержденной Комиссии для изыскания о злоумышленных обществах всеподданнейший доклад»7 (здесь название этого следственного органа вновь изменено), который поле тщательной редактуры был опубликован. Автор делает анализ этого доклада и приходит к выводу, что государственная власть, вынужденно придав процессу законную форму, сумела достигнуть в докладе нужной цели - показать декабристов как злейших врагов общества, которые должны быть жестоко наказаны.

Во втором параграфе «Производство допросов и очных ставок» диссертант подробно анализирует производство этих следственных действий, учитывая, что именно показания обвиняемых были основой для всех решений по делу декабристов. Отмечается, что процедура допросов обвиняемых во время следствия и получения их показаний была довольно сложной и не совсем обычной, на что мы выше также обращали внимание, и заключалась как правило в следующих допросных этапах: 1)

7 Восстание декабристов. Документы. Т. XVII. М„ 1980. С. 24-61.

первоначальный допрос, проводимый сразу после ареста, как правило, В.В. Левашовым, К.Ф. Толем и в некоторых случаях самим императором; 2) формирование Следственным комитетом так называемых вопросных пунктов по итогам заслушивания записи первоначального допроса; 3) устный допрос обвиняемых на заседаниях Следственного комитета по заранее заготовленным пунктам; 4) письменный допрос по тем самым пунктам. При необходимости эта процедура могла повторяться. Также при необходимости могла быть проведена очная ставка. По такой процедуре отбирались показания у большинства декабристов, хотя были и отклонения.

Диссертант отмечает основательность вопросных пунктов, они явно свидетельствуют о том, что следствие располагало огромным объемом информации о действиях и образе мыслей декабристов. Очевидна также общая направленность допросов -всячески подчеркнуть преступный характер действий подследственных. В целом же, если использовать современную терминологию, арестованные декабристы сотрудничали со следствием, во всяком случае, категорических отказов давать какие-либо показаний не встречается, многие раскаивались в содеянном, переводили вину на других. Более того, в некоторых случаях, имело место предательство (в литературе подробно описаны действия наиболее известных - Шервуда и Майбороды).

Очные ставки не были правилом, и проводились при наличии противоречий в показаниях подследственных. Решение о проведении очной ставки принимал Следственный комитет (и следственные комиссии в отношении тех декабристов, дела которых расследовались вне Санкт-Петербурга). Так, 14 января 1826 г. Комитет записал в журнале: «очную ставку Крюкову с Пестелем дать в присутствии Комитета»8. В материалах следственных дел показания, данные на очных ставках, обобщались и подписывались обвиняемыми. Так, в следственном деле декабриста подпоручика А.Ф. Вадковского содержатся следующие записи о проведении очной ставки между ним и Муравьевым-Апостолом: «1826 года генваря 1 дня в присутствии дежурного генерала 1-й армии подполковник Черниговского пехотного полка Муравьев-Алостол на вопрос показал: что 29-го числа декабря прошлого 1825 года из селения Ковалевки посылал я капте-

8 Восстание декабристов. Документы. Т. XVI. М., 1986. С. 59.

нармуса Какаурова с запискою к подпоручику 17-го егерского полк Вадковскому, в которой записке было написано, чтобы он, Вадковский, приехал ко мне в город Васильков, что мне очень нужно его видеть, по каково записке он, Вадковский, 30-го того ж декабря и приехал ко мне, тогда я ему предложил, чтобы он старался склонить нижних чинов 17-го егерского полка содействию мне в моем предприятии. На что Вадковский отвечал мне, что он не намерен того сделать, а хотя бы и имел намерение, но не в силах. Знакомств мое с Вадковским с тех пор, как мы находились вместе с ним на службе лейб-гвардии в Семеновском полку; после же того во время нахождения моего в Черниговском полку, на квартирах в Василькове, я виделся с ним только тогда, когда дивизия была в сборе или при проезде его чрез Васильков, или же во время бытности моей в Белой Церкви; да сверх того я был у него в то деревне, где он квартировал, один только раз прежде 1823 года, чтобы же он был членом известного общества, я не знаю. К сему показанию собственноручно подписываюсь подполковник Муравьев-Алостол Спрашивал дежурный генерал 1-й армии генерал-лейтенант Ольдекоп»9. Далее в деле указывается на противоречие показания и делается запись собственно об очной ставке: «По разноречию показаний подполковника Муравьева-Алостола и подпоручика Вадковкого в том, что первый сказал о записке, посланной им к Вадковскому с каптенармусом Какауровым, что оная содержала только приглашение его прибыть в Васильков, а последний объяснил, что в той записке было сказано о открытии общества, учинены им, Муравьеву-Апостолу и Вадковскому, очные ставки, при которых Муравьев-Апостол утвердил, что показание Вадковского справедливо. Подполковник Муравьев-Апостол к сей очной ставке руку приложил. К сей очной ставке подпоручик Вадковский руку приложил». Причем показания, данные на очной ставке, подписаны обоими собственноручно10. В качестве вывода отмечается, что допросы и очные ставки проводились и оформлялись по общепринятым уголовно-процессуальным нормам. Используемые при этом тактические приемы, например, обещание милости и даже наград за откровенные признания, оказание помощи некоторым женам подследственных, неофициальные угрозы пытками, предъявление признательных показаний других подследствен-

9 Восстание декабристов. Документы. Т. XIX. М„ 2001. С. 166.

10 Восстание декабристов. Документы. Т. XIX. М., 2001. С. 166.

ных и т.д.) вряд ли можно считать из ряда вон выходящими. При этом, однако, допросы велись в заранее определенном обвинительном уровне.

В третьем параграфе «Учреждение и деятельность Верховного уголовного суда по делу декабристов» отмечается, что завершающим этапом уголовно-политического дела декабристов стало судебное рассмотрение материалов Следственного комитета, вынесение приговора и его реализация. В этом смысле по общей последовательности дело декабристов не выделяется из общей уголовно-процессуальной процедуры. Вместе с тем оно имеет существенные особенности, на которых автор акцентирует свое внимание. Прежде всего это касается того обстоятельств, что декабристов судил специально созданный для этого Верховный уголовный суд, учрежденный манифестом 1 июня 1826 г., в котором в первой части (почти половина текста) содержатся достаточно пространные рассуждения о необходимости создания Следственной комиссии (так стал называется ранее именуемый Тайный, а затем Следственный комитет), дается высокая оценка работы Следственной комиссии и заявляется об учреждении специального суда. В частности, в этом Манифесте, подписанным императором, указывается: «в течение с лишком пяти месяцев ежедневно занимаясь вверенным ей делом, трудами поистине неусыпными, сличая и поверяя каждое обстоятельство, каждое показание, каждое происшествие, устраняя вероятности, отвергая мнимые подозрения, утверждаясь на единой очевидности, на собственном признании обвиняемых или на уликах, ничем не опровергаемых, и вместе с тем представляя им все возможные способы к оправданию, Комиссия, наконец, достигла цели, ей предназначенной, и в окончательном Донесении представила нам всю совокупность ее изысканий с приложением в подлиннике всех доказательств, на коих они утверждаются»11. Автор отмечает, что тем самым заранее определялась бесспорность всех результатов работы Комиссии, что и неудивительно, поскольку сам же император руководил следствием и принимал заключительный доклад Следственного комитета. Он же учреждал суд, в который были включены члены Государственного Совета, правительствующего Сената и святейшего Синода, «присоединив к оным несколько особ из выс-

11 Восстание декабристов. Документы. Т. XVII . М., 1980. С. 70.

ших воинских и гражданских чиновников». Император же впоследствии будет утверждать приговор. Циничным выглядело и утверждение о предоставлении «всех возможностей для оправдания». При таких обстоятельствах работа суда становилась не более чем формальностью, превращалась в правовой спектакль, была данью просвещенной Европе - вот, дескать, в России существует правосудие.

Члены Следственной комиссии согласно Манифесту не могли участвовать в суде. Но и этот кажущийся элемент объективности суда сводится к нулю, если учесть, что составы Следственного комитета и Верховного уголовного суда при разных лицах не отличались по своему статусу в государстве, то есть их должностное положение опять же определялось лично императором (в меньшей степени в отношении духовных лиц). Во всех вопросах, связанных с деятельностью Верхового уголовного суда, активнейшее участие принимал Сперанский. Не без его участия был разработан «обряд» суда, в котором не были соблюдены даже нормы дореформенного суда: не было судебных заседаний с допросами подсудимых и вызовом свидетелей, обвиняемым не только не было предоставлено «последнего слова», но даже не было объявлено о предании их суду. По этому поводу один из декабристов A.M. Муравьев писал, что суд «судил и осудил нас, не видав нас и нас не выслушав»12. Известна знаменитая фраза-вопрос, произносимые декабристами ранним утром 12 июля 1826 г., когда их вывели из казематов для объявления им приговора: «Как, разве нас судили?»13. Сам Верховный уголовный суд в полном своем составе увидел подсудимых декабристов только в момент объявления им приговоров. Непосредственно с декабристами общались лишь члены Ревизионной комиссии, но и эта комиссия была разбита на три отделения, да и общение заключалось только в том, чтобы удостовериться, собственноручно ли и по своей ли воле подсудимые подписывали имевшиеся в деле показания. При этом подсудимый давал заранее подготовленный стереотипный текст подписки такого содержания: «Ответы на допросы Комиссии, мне в присутствии показанные, за моею подписью и составлены доб-

12 Муравьев А. М. Мой журнал // Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. T.1. М., 1930. С. 130.

13 Шильдер Н.К. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. Т. 1. С. 444.

ровольно, равно утверждаю, что мне были даны очные ставки и оные подписаны мною собственноручно»14. Эти подписки скреплялись подписями членов Ревизионной комиссии. Декабрист К. Д. Якушкин так описывал данную процедуру: «Сенатор Баранов очень вежливо предложил пересмотреть лежащие перед ним бумаги и спросил, мои ли это показания. Прочесть все эти бумаги было невозможно в короткое время, да и к тому же я очень понимал, что меня не за тем призвали, потому что 121 подсудимый должны были в одни или не более в двое суток проверить все свои показания и бумаги. Я перелистал кое-какие бумаги, которые Баранов даже не выпускал во все время из рук, и видел на одних листах свой почерк, на других почерк, мне совершенно незнакомый. Баранов предложил мне что-то подписать, и я подписал его листок, не читая. В этом случае верховный уголовный суд хотел сохранить ежели не форму, требуемую в судебных местах, то по крайней мере хоть тень этой формы»15. При этом от подсудимых тщательно скрывали, что их вызывают в Комиссию Верховного уголовного суда: им говорили, что их требует для дополнительного допроса Следственный комитет.

5 июля 1826 г. Верховный уголовный суд избрал «Комиссию для составления всеподданнейшего доклада Верховного уголовного суда», проект которого, представляющего выжимку из «решительного протокола», был написан все тем же Сперанским. 7 июля и утвержден на заседании Верховного уголовного суда 8 июля, а затем представлен на утверждение Николая 1 утром 10 июля, который своей волей смягчил наказания многим декабристам, сделав это явно «на публику». 11 июля 1825 г. Верховный уголовный суд с учетом указаний императора вынес окончательный приговор, который также анализируется автором. 12 июля состоялось объявление приговора подсудимым и его исполнение в отношении приговоренных к смертной казни. Того же дня был обнародован Манифест об итогах «беспристрастного» следствия, работе «правого» суда и приговоре над декабристами, именованными в этом документе «горстию извергов». В этом документе Николай I не преминул сообщить о своем «искреннем сострадании прискорбным чувствам» родственников осужденных декабристов, одновременно самодовольно сообщая в записках: «Смотрите, будущие Романовы, как я для

14 Восстание декабристов. Документы. Т. XVII. М., 1980. С. 86.

15 Записки, статьи, письма декабристов И.Д. Якушкина. М., 1951. С. 79.

вас оберегал российский трон, как расправлялся с теми, кто посягал на него»16. В.А. Федоров все это назвал «лицемерием судилища»17, а Л.Н. Толстой, имея в виду весь так называемый судебный процесс, - «каким-то утонченным убийством»18, и такие оценки совершенно справедливы.

В заключении сделаны основные выводы по диссертации.

* * *

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Причины учреждения 111 отделение как органа политического сыска и нормативная база его деятельности на начальном этапе // Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности на Северном Кавказе. Новороссийск, 2004. -0,35 п.л.

2. Структура и задачи деятельности 111 отделения // Сборник научных трудов филиала МГСУ г. Анапа. Анапа, 2005,0, 3 п.л.

3. Судопроизводство в России от свода законов до судебной реформы //Актуальные вопросы истории права, государства и казачества. Краснодар, 2005,- Вып.5.- 0,15 п.л.

4. Характеристика преступлений против государства в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. // Там же,- 0,4 п.л.(в соавторстве)

5. Уголовный процесс в России в первой половине Х1Хвека и его особенности по политическим преступлениям // Актуальные вопросы истории права, государства и казачества. Краснодар, 2005.- Вып.6,- 0,15 п.л.

6. Следственные и сыскные органы в дореформенной России // Там же,- 0,2 п.л.

16 Цит. по кн.: Басков В,И, Суд коронованного палача. М., 1980. С. 7.

17 Вступительная статья к Т. XVII (Восстание декабристов. Документы. Т. XVII. М„ 1980. С. 22).

18 Цит. по кн.: Басков В.И Суд коронованного палача. М., 1980. С. 129.

РНБ Русский фонд

2007-4 11937

Сдано в набор 26.10.2005 г. Подписано в печать 26.10.2005 г. Формат 60x84 1/16. Усл. п.л. 1,2. Бумага офсетная. Гарнитура Arial. Тираж 100. Заказ 186.

Сверстано и отпечатано ВРО № 100589, п-ль KyxiRggB B.B. 353240, Краснодарский край, ст. Севрская, J5^, ул. Народная, 41 « »

2 9 НОЯ 2005

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Куемжиева, Яна Николаевна, кандидата юридических наук

Введение 1

Глава 1. Составы преступных деяний против государства в уголовном законодательстве и общая характеристика уголовного судопроизводства

§ 1. Преступления против государства в нормах уголовного права и особенности их регулирования в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. 13

§ 2. Развитие судебной системы и уголовно-процессуального права в дореформенный период. 35

Глава 2. Организационно-правовые основы производства процессуальных действий и реализации судебных решений по делам, связанным с преступлениями против государства

§ 1. Правовое регулирование и практика производства основных розыскных и следственных действий. 55

§ 2. Вынесение и исполнение приговора суда по государственным преступлениям. 79

§ 3. Органы политического сыска и методы их работы. 106

Глава 3. Уголовно-процессуальные аспекты дела декабристов

§ 1. Возбуждение уголовно-политического процесса против декабристов и организация деятельности Следственного комитета. 135

§ 2. Производство допросов и очных ставок. 158

§ 3. Учреждение и деятельность Верховного уголовного суда по делу декабристов. 179

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в."

Актуальность темы диссертационного исследования.

Первая половина XIX в. в России характеризуется прежде всего формированием предпосылок либеральных преобразований в российском обществе. В этот период усложнялся весь спектр общественной жизни, накапливались элементы новых социально-экономических укладов в хозяйственной сфере, многообразилась социальная структура, все громче стал звучать голос оппозиции самодержавию. Все это свидетельствовало о том, что в России обострялись старые и возникали новые противоречия, на новый цивилизационный уровень поднималось российское самосознание. И для этого были причины - внутренняя и внешняя политика Российской империи, массовые репрессии против прогрессивно мыслящих дворян, польских патриотов, участников солдатских и других народных выступлений, жестокое подавление выступлений против крепостничества и многое другое обострили историческую ситуацию в нашей стране первой половины XIX в., давили тяжелым грузом на государственность, жизнь населения, значительно осложняли систему управления. В стремлении сохранить статус-кво, самодержавие, как и ранее, активно использовало правоохранительные органы. Однако при этом власть вынуждена была считаться с последствиями буржуазных революций на Западе. Поэтому политически репрессии облекались в законно-судебную форму, и яркий пример тому - уголовно-политический процесс по делу декабристов. Еще одна особенность заключается в том, что в течение буквально четверти века существенно изменилось отношение к органам политического сыска - если в начальный период правления Александра 1 их значимость заметно снизилась, и даже торжественно было заявлено о ликвидации Тайной экспедиции, то после восшествия на престол Николая 1 ситуация коренным образом изменилась, и создание Третьего отделения с его особым статусом показало, что власть не собиралась поступаться возможностью использовать в своих целях тайные политические органы. Вместе с тем в историко-правовой литературе о первой половине XIX в. при освещении вопросов государственно-правового развития, в том числе связанным с государственными преступлениями, основное внимание уделяется, как правило, политическим аспектам. При этом из поля зрения выпадает правовая проблематика. Это касается и развития уголовно-процессуального права, организационно-правовых основ ведения сыска по политическим преступлениям, особенностям правового регулирования и практики осуществления основных следственных действий. Нужно еще учесть и то обстоятельство, что и в целом развитие права в рассматриваемый период в научном плане исследован сравнительно слабо. Это касается, в частности, вопросов развития уголовного процесса, где имело место определенная систематизация уголовно-процессуального законодательства, однако она была осуществлена в рамках Свода законов уголовных как составной части т. 15 Свода законов 1832 г. Происходит закрепление двух стадий предварительного расследования - предварительного (полицейского) следствия и формального следствия, признание обвиняемых и подсудимых становится решающим доказательством их вины и др. Однако данным аспектам в историко-правовой литературе уделяется крайне мало внимания. Указанные обстоятельства диктуют необходимость обращения к данной проблематике для научного исследования на монографическом уровне - с тем, чтобы, полнее и глубже изучив судопроизводство по государственным преступлениям в первой половине XIX в., выявить тенденции развития уголовного процесса, учесть опыт того времени при реализации судебной реформы в современной России. Важно также проследить структурное развитие основных сыскных органов - Особенной канцелярии МВД, Третьего отделения е.и.в.с.к., Корпуса жандармов, сопоставить их фактическую деятельности с нормами действующего уголовно-процессуального законодательства, показать степень личного участия монархов в производстве по особо важным политическим преступлениям.

Степень разработанности темы.

Вопросы, связанные с развитием судопроизводства по государственным преступлениям в период первой половины XIX в. исследовались различными авторами и разных эпох - как периода Империи, так и советского и современного периодов. Отдельные аспекты были предметом научного анализа в работах таких ученых, как Анисимов Е.В., Голикова Н.Б., Баршев Я.И., Бернер А.Ф., Есипов Г. В., Владимирский-Буданов М.Ф., Кистяковский А.Ф., Сергеевский Н.Д., Сергеевич В.И., Дмитриев Ф.М., Беляев И.Д., Линовский В.А., Фойницкий И.Я., Чебышев-Дмитриев А. О., Семевский М.И., Эйдельман Н.Я., Чукарев А.Г., Кручинин В.Н., Троцкий И.М., Семевский М.И., Розин Н.Н., Нечкина М.В., Кони А.Ф., Гессен С.Я., Власов Г.И., Басков В.И. Гернет Н.М. и др. Однако авторы исследований затрагивали, во первых, только отдельные вопросы уголовно-политического процесса, и, во-вторых, хронологически охватывали время правления, как правило, либо одного императора (императрицы) либо сразу нескольких. Кроме того, не подвергалась историко-правовому анализу взаимосвязь материального и процессуального права, системы следственных и судебных органов и другие аспекты уголовного судопроизводства по политическим делам. Соответственно специальных и обобщающих исследований уголовно-процессуальных особенностей политических процессов в рассматриваемый период, имея в виду прежде всего комплексное освещение вопросов, в современной юридической литературе до сих пор не было. Автор диссертации предпринял попытку определенным образом восполнить этот и другие пробелы.

Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом исследования являются уголовное судопроизводство по государственным преступлениям в первой половине XIX в. Предмет исследования составляют законодательные акты уголовно-процессуального характера, правоприменительные акты, касающиеся уголовно-политической сферы, приговоры судов, решения органов политического сыска по конкретным делам, практика проведения отдельных следственных действий, порядка исполнение приговоров, а также научные труды по этой теме.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают российскую историю первой половины XIX в. Такие временные границы научного анализа заявленной проблематики обусловлено тем, что в этот период в сфере уголовного судопроизводства по преступлениям против государства наблюдается характерные изменения. Так, до 1832 г. действуют законы, разработанные и изданные в предшествующий период, преимущественно в последней четверти ХУ111 в., при этом рубежными актами были отмена пытки Павлом 1 и Тайной экспедиции Александром 1 в самом начале XIX в. Затем в рамках кодификации российского права 1832 г. происходят изменения в регулировании составов преступлений против государства и осуществления соответствующего судопроизводства, и такое положение по принципиальным вопросам существует практически до судебной реформы 1864 г. Одновременно в первой половине XIX в. наблюдается сначала снижение роли органов политического сыска, а затем, после выступления декабристов в 1825 г., их резкое усиление. Таким образом, период первой половины XIX в. позволяет выявить важные особенности развития уголовного процесса в целом, и по делам по преступлениям против государства в частности.

Цель и задачи исследования.

Основная цель диссертационного исследования заключается в комплексном изучении особенностей развития судопроизводства по политическим делам в российском государстве в первой половине XIX в. и на этой основе углублении познаний в истории развития российского судопроизводства по государственным преступлениям.

Для^ реализации этой цели поставлены следующие исследовательские задачи:

- проанализировать развитие судебной системы и уголовно-процессуального права в дореформенный период;

- выявить особенности вынесения и исполнения приговора суда по государственным преступлениям;

Методология исследования основывается на методах материалистической диалектики, историзма и системности научного анализа, являющиеся общепринятыми в историко-правовом исследовании. Характер диссертационного исследования обусловил также применение таких методов, как статистический, сравнительно-правовой, анализа и синтеза и др. В процессе исследовательской работы диссертантом использовались результаты исследований, содержащиеся в научных трудах дореволюционных, советских и современных авторов. Автором использовались материалы архивов, а также ряд литературных и публицистических работ, где в той или иной мере находила отражения исследуемая проблематика. Нормативно-правовой базой диссертационного исследования послужили законы и другие правовые акты, которые регламентировали различные аспекты судебной деятельности, в числе Свод законов уголовных 1832 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., указы об образовании Третьего отделения 1826 г. и др. Важнейшим источником стали также материалы конкретных следственно-судебных дел, и прежде всего дела декабристов, содержащиеся в нескольких томах известного сборника документов «Восстание декабристов».

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые осуществлено монографическое комплексное научное историко-правовое исследование уголовного судопроизводства по политическим делам в период первой половины XIX в.^ включая исследование норм как материального, так и процессуального права, структурного развития основных карательных органов политического сыска (Особенная канцелярия МВД, Третье отделение е.и.в.с.к., Корпус жандармов), особенностей производства отдельных следственных действий, и прежде всего допросов и очных ставок, где добывались «совершенные» доказательства, содержания и исполнения приговоров по государственным преступлениям. Автором проанализирован ряд правовых актов, которые еще не были предметом научного исследования с точки зрения выявления закономерностей развития уголовно-процессуальных процедур при совершении преступлений против государственной власти. В работе на примере дела декабристов показана роль императора в осуществлении судопроизводства при решении конкретных политических дел.

1. Составы преступлений против государства в первой половине XIX в. по своей сущностной оставались теми же, которые имели место в течение всего ХУ111 в. Более того, вплоть до первой трети XIX в. действовали соответствующие нормы Соборного уложения 1649 г., Артикула воинского 1715 г. и других отдельных законов уголовно-правового характера. Положение изменилось с проведением известной систематизации российского законодательства и изданием в ее рамках Свода законов Российской империи 1832 г., в котором были кодифицированы и уголовно-правовые нормы. Однако это касалось только формы и степени регулирования составов государственных преступлений и ответственности за их совершение. Кроме того, некоторые составы преступлений стали регулироваться более подробно. На основе Свода законов уголовных в 1845г. было издано Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, в котором нашла отражение более углубленная и расширенная систематизация уголовно-правовых норм, в частности, были выделены разделы и главы, где отдельно обобщались составы преступлений собственно против политической власти (бунты, восстания и др.), против порядка управления, должностные преступления и т.д. По своему содержанию диспозиции государственных преступлений были направлены на защиту существующего строя (абсолютной монархии), при этом предусматривались достаточно жесткие наказания, в частности, бунт против власти карался смертной казнью и ссылкой на каторгу.

2. В Своде законов 1832 г. блок уголовно-процессуальных норм был сконсолидирован и даже получил свое название - «О судопроизводстве по преступлениям», но этот блок норм стал лишь составной частью Свода законов уголовных в виде Книги второй этого Свода. При этом она являлась непосредственным продолжением Книги первой и даже не имела самостоятельной нумерации, начинаясь со статьи 766. Данные уголовно-процессуальные нормы в своей основе применялись и в отношении дел по преступлениям против государства. Степень законности по такого рода делам была повышена (в ХУ111 и тем более в ХУ11 вв. уголовно-политические процессы проходили во многом по личному усмотрению власть имущих). Однако по наиболее важным политическим делам императоры и другие крупные государственные чиновники, имевшие отношение к такого рода процессам, устанавливали особые процедурные правила, и в этом находила отражение абсолютистская сущность Российского государства того времени.

4. С вступлением Александра I на российский трон одиозная Тайная экспедиция была ликвидирована. Однако тайная служба осталась. Сначала, с образованием министерств в 1802 г. в структуре министерства внутренних дел эти функции выполняла вторая экспедиция — «экспедиция о спокойствии и благочинии». Затем при образованном в 1810г. министерстве полиции была образована Особенная канцелярия при министре (впоследствии, когда министерство полиции было включено в МВД, соответственно и Особенная канцелярия стала относиться к новому ведомству). Особенная канцелярия выполняла и функции политической полиции, что обусловило ее превращение из вспомогательного, технического органа министерства, как было предусмотрено в «Общем учреждении министерств», в одно из его важнейших подразделений, о чем свидетельствует, например, тот факт, что её начальник делал личные доклады императору, часто без предварительного согласования со своим непосредственным руководством. Таким образом, в период правления Александра I, характеризующийся, как известно, определенным либерализмом в начале XIX в., в целом после событий в Семеновском полку 1820 г. произошел поворот от попыток реформ к политике укрепления самодержавия и, в том числе, к усилению политического надзора за «благомыслием» в обществе. С образованием 111 Отделения е.и.в.с.к. после выступления декабристов власть однозначно избрала стратегию полицейского государства.

5. Следствие над декабристами проводилось при многих исключениях действующих уголовно-процессуальных норм. О независимости следствия не могло быть и речи - Следственный комитет формировался лично императором и выполнял его волю как абсолютного самодержца. Соответственно в следственные материалы включались только те документы, которые считала возможных включить их самодержавная власть, а именно те, которые отражали изначально заданную концепцию - «негодяи»-декабристы должны были быть признаны виновными. Неудивительно, что все декабристы, преданные затем суду, будут признаны виновными. Вместе с тем объективно ради следует отметить, что ни в материалах Следственного комитета, ни в воспоминаниях декабристов не говорится о реальном применении пыток. В целом же следует отметить, что крупнейший политический процесс первой половины Х1Хв. показал, что государственная власть вынуждена была придать ему законную процессуальную форму, но это не помешало достигнуть нужной цели - расправиться в очередной раз с инакомыслием в стремлении укрепить самодержавие.

6. С процессуально-технологической точки зрения производство допросов и очных ставок во время следствия над декабристами в целом отвечало и общепринятым уголовно-процессуальным нормам, сложившимся в тот период времени в цивилизованных государствах, и уголовно-процессуальному законодательству самой России, и это касается прежде всего протоколирования показаний, собственноручных письменных показаний и подписей арестованных, неприменения физических средств воздействия. Задаваемые вопросы в чисто процессуальном плане были в целом по существу, личное достоинство подследственных в общем случае не унижалось. Особенность же состояла в том, что процедура допросов была достаточно сложной, состояла из нескольких этапов, велик был и объем допросов и очных ставок., что можно объяснить, с одной стороны, исключительной важностью этого уголовно-политического процесса, а с другой стороны поступлением обширной информации о деле из разных источников. Вместе с тем, допросы велись в контексте заранее определенной верховной властью позиции - показать безусловно преступный характер действий декабристов, принизить их моральный облик. Несмотря на это, абсолютное большинстве арестованных декабристов предпочли позицию сотрудничества со Следственным комитетом, что может свидетельствовать о высоком профессиональном уровне должностных лиц, производивших допросы и очные ставки.

7. Суд над декабристами в середине 1826 г. можно называть судом с большой долей условности. Желая сохранить лицо перед просвещенной Европой, самодержавный режим придал процессу над декабристами судебно-законную форму. Однако учрежденный специально для этого дела Верховный уголовный суд нарушил фундаментальный принцип уголовного процесса - непосредственность судебного рассмотрения: суд не заслушивал показания подсудимых по существу предъявляемых обвинений, не предоставил им возможности защиты, не объявил заранее о начавшимся процессе, не огласил членов суда, а свои выводы делал на основе лишь представленных Следственным комитетом документах. Составленный из верноподданных представителей властной верхушки Верховный уголовный суд даже не ставил вопроса о виновности или невиновности подсудимых, и основную часть времени обсуждал вопросы, связанные с определением степени вины и соответствующего наказания подсудимым. Вся работа суда велась под пристальным личным контролем и по указаниям императора. В этом смысле политический процесс по важнейшим государственным преступлениям первой четверти XIX в. не отличался от процессов ХУ111 в.

Апробация результатов исследования получила выражение в опубликовании автором статей научного характера общим объемом 1,55 печатных листов. Выводы и предложения доводились диссертантом до сведения научной общественности и практических работников на международных и всероссийских конференциях и семинарах по проблемам истории права, гражданского и уголовного процесса в Ростове-на-Дону, Краснодаре, а также на межкафедральных и региональных семинарах вузовских ученых и практических работников (2000-2005 гг.). Результаты диссертационного исследования используются при проведении лекций, семинарских занятий в учебных заведениях МВД России и вузах других ведомств. Положения диссертационного исследования использовались при подготовке рабочих программ по ряду тем в учебных курсах по истории государства и права России, гражданскому и уголовному процессу.

Структура диссертации определена характером и объемом научного исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие восемь параграфов, заключение и список использованной литературы.

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Куемжиева, Яна Николаевна, Краснодар

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет сделать следующие основные выводы. Составы преступлений против государства в первой половине Х1Хв. по своей сущностной оставались теми же, которые имели место в течение всего ХУ111 в. Более того, вплоть до первой трети XIX в. действовали соответствующие нормы Соборного уложения 1649 г., Артикула воинского 1715г. и других отдельных законов уголовно-правового характера. Положение изменилось с проведением известной систематизации российского законодательства и изданием в ее рамках Свода законов Российской империи 1832 г., в котором были кодифицированы и уголовно-правовые нормы. Однако это касалось только формы регулирования составов государственных преступлений и ответственности за их совершение. Кроме того, некоторые составы преступлений стали- регулироваться более подробно. На основе Свода законов уголовных в 1845 г. было издано Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, в котором нашла отражение более углубленная и расширенная систематизация уголовно-правовых норм, в частности, были выделены разделы и главы, где отдельно обобщались составы преступлений собственно против политической власти (бунты, восстания и др.), против порядка управления, должностные преступления и т.д. По своему содержанию диспозиции государственных преступлений были направлены на защиту существующего строя (абсолютной монархии), при этом предусматривались достаточно жесткие наказания, в частности, бунт против власти карался смертной казнью и ссылкой на каторгу.

Судебная система России в первой половине XIX в. не претерпела принципиальных изменений по сравнению с тем положением, которое сложилось в последней трети ХУ111 в. - суды были сословными, их структура отличалась громоздкостью, а деятельность - неповоротливостью, процветало взяточничество на всех уровнях судебной системы. Вместе с тем суды в основе своей были выборными. Что касается уголовного судопроизводства, то Свод законов уголовных 1832 г. в Книге второй, посвященной уголовному судопроизводству, некоторым образом усовершенствовал судебный процесс, но сохранил его сословность и элементы формальной системы доказательств (совершенные и несовершенные доказательства). Процесс стал делиться на стадии, что позволило довольно четко распределить функции участников процесса на каждой из них. Приговор должен был выноситься на основе достаточных доказательств виновности и соответствия закону. Устанавливалось, что при недостатке доказательств следовало освободить подсудимого, однако одно совершенное доказательство могло послужить основанием к вынесению приговора. Формальная сила доказательств была видоизменена в сравнении с предшествующим временем введением понятия «отдавать предпочтение», но сословные и иные различия участников процесса по-прежнему влияли на силу их показаний. В отношении дел по преступлениям против государства в основном применялся общий подход, однако при расследовании и судебном рассмотрении особо важных политических дел властью устанавливались специальные правила.

Правовое регулирование производства основных следственных действий в рассматриваемый период претерпело изменения прежде всего по форме закрепления соответствующих уголовно-процессуальных норм — до 1832 г. они располагались во множестве различных правовых актов, в 1832 г. они были сгруппированы в Книге второй Свода законов уголовных без принципиального изменения содержания, но в целом с изменениями более демократического характера, о чем свидетельствует прежде всего наличие норм, гарантирующих определенные процессуальные права подозреваемых и обвиняемых, требования гуманного к ним отношения, в том числе прямо запрещалось использовать физическое воздействие, а также более детальное регулирование института защиты подозреваемых и обвиняемых (институт «депутатов»). Предварительное расследование разделялось на предварительное следствие и формальное следствие. Первое производилось полицией при обнаружении признаков преступления и при наличии достаточных оснований «для подозрения» передавалось следователю. Уголовно-процессуальный закон регулировал практически все известные в настоящее время следственные действия, при этом наибольшее внимание уделялось допросу сначала в полиции, а затем при проведении формального следствия, поскольку именно показания подозреваемых и обвиняемых составляли основной источник доказательств.

Вместе с тем в отношении ряда составов преступлений закон допускал отход от общих уголовно-процессуальных правил, прежде всего это касалось политических преступлений. Кроме того, сложилось достаточно подробное регулирование вопросов вынесения и исполнения приговоров за совершение уголовных преступлений, при этом соответствующие требования распространялись и на осужденных за государственные преступления. Уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные нормы, связанные с процедурой вынесения приговора и его реализации, концентрировались последовательно в таких крупных законах, как Устав о ссыльных 1822г., Свод законов уголовных 1832 г., Свод уставов о содержащихся под стражею 1832 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Законодатель предписывал определять судебное решение на основании ♦достаточных доказательств и строго по закону. Приговор должен был быть объявлен подсудимому, который мог его обжаловать либо подать прошение о помиловании, при этом имелась возможность апеллировать и к Императору, который законом определялся как «верховный судья» и соответственно к нему направлялись решения судов об осуждении за политические преступления - для утверждения. В большинстве случаев осужденные за государственные преступления осуждались к наказаниям, связанным с лишением свободы. Условия отбывания наказания в местах заключения также подробно регламентировались законом, однако на практике очень часто нормы не выполнялись и состояние в тюрьмах даже в официальных сообщениях оценивалось как крайне неудовлетворительное.

Характеризуя деятельность органов политического сыска, следует отметить, что в начале XIX в. в России власть отказалась от одиозных в прошлом тайных канцелярий и тайных экспедиций. Более того, настроенный вначале либерально Александр 1 не придавал политическому сыску большого значения. Однако тайная полиция все же функционировала сначала в лице «экспедиции о спокойствии и благочинии» как структурного подразделения образованного министерства внутренних дел, а затем, после волнений в армии и среди крестьян, когда проявилась повышенная востребованность в услугах тайных спецлужб - в лице Особенной канцелярии при министерстве полиции. После восстания декабристов 1825 г. роль политического сыска резко возрастает. Учреждаются сначала 111 Отделение и затем корпус жандармов, которые сосредоточивают в своих руках огромные полномочия, аналогичные тем, которые имели тайные канцелярии и экспедиции в ХУ111 в. При этом использовались, наряду с внешним наблюдением жандармов и общей полиции, сеть секретной агентуры, доносы многочисленных верноподданных доброхотов. Ближе к середине XIX в. деятельность органов политического сыска значительно активизировалась, нагнетая в обществе атмосферу страха и одновременно ненависти к этому оплоту самодержавия.

В уголовно-политическом процессе декабристов о независимости следствия не могло быть и речи - Следственный комитет формировался лично императором и выполнял его волю как абсолютного самодержца. В следственных делах формировались только те документы, которые считала возможных включить их самодержавная власть, то есть те, которые отражали изначально заданную концепцию, связанную с заведомой виной подследственных, а затем и подсудимых, неудивительно, что все без исключения декабристы, преданные суду, были признаны виновными и преданы разным видам наказания. Вместе с тем объективно ради следует отметить, что ни в материалах Следственного комитета, ни в воспоминаниях декабристов не говорится о применении пыток (если не считать таковыми оковы, но они в первой четверти XIX в. не являлись необычной мерой для арестованных, а также тяжелые условия содержания в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, но плохие тюремные условия были в России правилом, а не исключением), хотя угроза применения пыток, видимо, имела место. На веру остается принять и заверение Комиссии о том, что «тем из допрошенных, кои оказались или непринадлежащими к злоумышленным тайным обществам, или совершенно отставшим от оных, немедленно возвращена свобода». Кроме того, как видно из следственных материалов, для такого рода решений требовалось «высочайшее повеление», которое оглашалось на заседании Следственного комитета, и которое, в свою очередь, могло состояться либо по заступничеству влиятельных лиц либо в связи известностью обвиняемого и лишь в некоторых случаях по недостаточности улик, и в любом случае «прощение» имело место на стадии следствия, Верховный же суд ни одного не оправдал. В целом же следует отметить, что крупнейший политический процесс первой половины Х1Хв. показал: государственная власть вынуждена была придать ему законную процессуальную форму, но это не помешало достигнуть нужной цели -расправиться в очередной раз с инакомыслием в стремлении укрепить самодержавие.

Производство допросов и очных ставок во время следствия над декабристами в целом отвечало и общепринятым уголовно-процессуальным нормам, сложившимся в тот период времени в цивилизованных государствах, и уголовно-процессуальному законодательству самой России, и это касается прежде всего протоколирования показаний, собственноручных письменных показаний и подписей арестованных, неприменения физических средств воздействия. Задаваемые вопросы в чисто процессуальном плане были в целом по существу, личное достоинство подследственных в общем случае не унижалось, если не считать унизительной процедуры гражданской казни, Особенность же состояла в том, что процедура допросов была достаточно сложной, состояла из нескольких этапов, велик был и объем допросов и очных ставок, что можно объяснить, с одной стороны, исключительной важностью этого уголовно-политического процесса, а с другой стороны поступлением обширной информации о деле из разных источников. Вместе с тем, допросы велись в контексте заранее определенной верховной властью позиции - показать безусловно преступный характер действий декабристов, принизить их моральный облик. Несмотря на это, абсолютное большинстве арестованных декабристов предпочли позицию сотрудничества со Следственным комитетом, что может свидетельствовать о высоком профессиональном уровне должностных лиц, производивших допросы и очные ставки. Суд над декабристами в середине 1826 г. можно называть судом с большой долей условности. Учрежденный специально для этого дела Верховный уголовный суд нарушил фундаментальный принцип уголовного процесса - непосредственность судебного рассмотрения: суд не заслушивал показания подсудимых по существу предъявляемых обвинений, не предоставил им возможности защиты, не объявил заранее о начавшимся процессе, не огласил членов суда. Суд даже не ставил вопроса о виновности или невиновности подсудимых, и основную часть времени обсуждал вопросы, связанные с определением степени вины и соответствующего наказания подсудимым. Вся работа суда велась под пристальным личным контролем и по указаниям императора. В этом смысле политический процесс первой четверти XIX в. не отличался от процессов ХУ 111 в.

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в.»

1. ПРАВОВЫЕ АКТЫ, ДОКУМЕНТЫ, АРХИВЫ

2. Свод законов уголовных // Свод законов Российской империи. СПб., 1832. Т. 15.

3. Уставе о ссыльных 1822 г. // ПСЗ-1. № 29128.

4. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в 1845 г. // Свод законов Российской империи. СПб., 1845. Т. 15.

5. Указ «О государственных преступниках, осужденных к разным казням и наказаниям» с приложением доклада Верховного уголовного суда // ПСЗ-1. Т. I. № 464.

6. Проект Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. СПб.,1871.

7. Полевое уложение 1812 года // ПСЗ-1. Т. XXXII. № 24975.

8. Военные уставы Петра Великого. Сборник документов. М., 1946.

9. Устав военно-уголовный // Свод военных постановлений. СПб., 1859.

10. Свод морских уголовных постановлений. СПб., 1851.

11. Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны. Ч. 2. СПб., 1866.

12. Книга второй Свода законов уголовных 1832 г. // Свод законов Российской империи. СПб., 1832. Т. 15.

13. Инструкция смотрителю губернского тюремного замка // Сборник узаконений и распоряжений по тюремной части / Сост. Т.М. Лопато. Пермь, 1903.

14. Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею // Свод законов Российской империи. T.XIII-XV. СПб., 1914.

15. Указ об упразднении Тайной Розыскных дел канцелярии от 17 октября 1762 г. // Судебная власть России. История. Документы. М.: Мысль, 2003. В 6 т. Т. 2. С. 307-310.

16. Указ об учреждении III отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии от 3 июля 1826 г. // ПСЗ-2. Т. 1. №449.

17. Соборное Уложение 1649 года. Текст. Комментарии. М.: Наука, 1987.

18. Артикул воинский 1715 г. // Хрестоматия по истории государства и права СССР. М., 1990. С. 198-233.

19. Учреждения для управления губерний Всероссийской империи от 7 ноября 1775 г. // ПСЗ. Собрание первое. Т. XX. № 14392.

20. Устав благочиния, или полицейский от 8 апреля 1782 г. // Законодательство Екатерины 11. М., 2000. Т. 1. С.557-604.

21. Законодательные акты Петра 1 / Под ред. Б.И. Сыромятникова. М.: АН СССР, 1945.

22. Судебная власть России. История. Документы. М.: Мысль, 2003. В 6 т.

23. Правила и формы о производстве следствий, составленные по своду законов Коллежским Асессором Е. Колоколовым. 3-е издание, без перемены. М., 1851.

24. Восстание декабристов. Документы. Т. 1.

25. Восстание декабристов. Документы. Т. 1 У.

26. Восстание декабристов. Документы. Т. X.

27. Восстание декабристов. Документы. Т. XIX.

28. Восстание декабристов. Документы. Т. ХУ1.

29. Восстание декабристов. Документы. Т. ХУ 11.

30. Восстание декабристов. Документы. Т. XX.

31. Восстание Емельяна Пугачева. Сборник документов. JI., 1933.1. КНИГИ, СТАТЬИ, ТЕЗИСЫ

32. Rapport de la Commission denquete. SPb., 1826. P. 1-138.

33. Агентурно-осведомленный аппарат Третьего отделения во второй четверти XIX века // Российский исторический журнал. 1999. N 4. С. 65-71.

34. Александр Дмитриевич Боровков и его автобиографические записки // Русская старина. 1898. № 11. С.343-351.

35. Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в ХУ 111 в. М.: Новое литературное обозрение, 1999.

36. Баршев С.И. О преимуществе следственного процесса пред обвинительным // Юридические записки, издаваемые Петром Редкиным. Т. 2. М., 1842. С. 120-148.

37. Бельский К.С. Барон М.А. Корф — видный русский государственный деятель и реформатор (к 200-летию со дня рождения) // Государство и право. 2000. № 8. С. 90-94.

38. Бильбасов В.А. История Екатерины Второй. СПб., Берлин. 1900. Т. 2. Бокова В.М. Декабристы и их время // Сб. трудов Государственного Исторического Музея. М., 1995. С.28-32.

39. Бочкарев В. Дореформенный суд // Судебная реформа / Под ред. Н.В. Давыдова и Н.Н. Полянского. М., 1915. С. 209-216.

40. Бушуев С.В. История государства российского Х11-ХУ111 вв. Историко-биографические очерки. М.: Книжная палата, 1994.

41. Варандинов Н. История Министерства внутренних дел. СПб., 1859. Веретенников В.И. История тайной канцелярии петровского времени. Харьков, 1910.

42. Владимирский-Буданов М.В. Хрестоматия по истории русского права. СПб., Киев, 1899.

43. Власов Г.И., Гончаров Н.Ф. История розыскного процесса в России (законодательство и практика). Домодедово, 1997.

44. Воронцов С.А. Правоохранительные органы. Спецслужбы. История и современность. Ростов-на-Дону, 1998.

45. Воронцов С.А. Правоохранительные органы. Спецслужбы. История и современность. Ростов-на-Дону, 1998.

46. Всемирная история шпионажа. История тайной дипломатии и разведывательной деятельности секретных служб мира / Сост. М.И. Умнов. М., 2000.

47. Гурлянд ИЛ. Приказ великого государя тайных дел. Ярославль, 1902. Данилов А.А. История России IX XIX века. Справочные материалы. М., 1998.

48. Девернуа H.JI. Источники права и суд в Древней России. М., 1869. Демченко Г.В. Из истории судоустройства в Древней России. Варшава,1909.

49. Детков М.Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. М.,1994.

50. Дмитриев Ф.М. История судебных инстанций и гражданского апелляционного судопроизводства от судебника до учреждения о губерниях. М., 1899. Т. 1.

51. Дьяконов М. Очерки истории русского права (история уголовного права и судопроизводства). Юрьев, 1905.

52. Евреинов Н. История телесных наказаний в России. Харьков, 1994.

53. Елинский В.И. История уголовного сыска в России (X начало XX в.). М.: Инфра-М., 2004.

54. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968.

55. Есипов ВВ. Уголовное право. Часть особенная: Преступления против государства и общества. М., 1906.

56. Есипов Г.В. Люди старого века. Рассказы из дел Преображенского приказа и Тайной канцелярии. СПб., 1880.

57. Ефремова Н.Н. Судоустройство России в ХУ111 первой половине XIX вв. М., 1993.

58. Жандармы России. СПб., М., 2002.

59. Жильцов С.В. Смертная казнь в истории России. М.: Зерцало, 2002.

60. Записки графа Е.Ф. Комаровского. СПб., 1914.

61. Записки декабриста Д.И. Завалишина. Т.1-2. СПб., 1906.

62. Записки, статьи, письма декабристов И.Д. Якушкина. М., 1951.

63. Звягинцев А., Орлов Ю. Неизвестная фемида. М., 2003.

64. Из записок императора Николая 1 // Былое. 1907. № 10.

65. Ильин П.В. Прощенные декабристы. Участники тайных обществ и военных выступлений 1825-1826 гг., освобожденные от наказания // Освободительное движение в России. Вып. 20. Саратов, 2003.

66. История государства и права России / Под ред. Ю.П. Титова. М.: Проспект, 1999.

67. История государства и права России / Отв. ред. С.А. Чибиряев. М.: Былина, 2001.

68. История государства и права России в документах и материалах. С древнейших времен по 1930г. / Сост. И.Н. Кузнецов. Минск: Амалфея, 2000.

69. История Отечества. Энциклопедический словарь / Сост. Б.Ю. Иванов, В.М. Кареев, Е.И. Куксина и др. М., 1999.

70. История отечественного государства и права / Под ред. О.И. Чистякова. Ч. 1. М., 1999.

71. История правительствующего сената за двести лет (1711—1911). В 5 т. СПб., 1911.Т.2.

72. История России с древнейших времен до 1861 года / Под ред. Н.И. Павленко. М.: Высшая школа, 2000.

73. История СССР с древнейших времен до конца XVIII века / Гл. ред. Б.А. Рыбаков. М., 1975.

74. История сыска в России. В 2 кн. Кн. 1 / Сост. П.А. Кошель. Минск,1996.

75. Калмыков П.Д. Учебник уголовного права. СПб., 1866. Каменский А. «Под рукой» самодержца // Методологический материал по курсу «Отечественной истории». М., 2005.

76. Карамзин Н.М. О тайной канцелярии // Записки старого московского жителя. Избранная проза. М., 1986.

77. Карательный аппарат самодержавия во второй четверти XIX века. Органы высшего Государственного управления (1825-1855 гг.). Ярославль: ЯГУ, 1996.

78. Кашкаров В.М. «Слово и дело» // Русский архив. 1912. Кн. 1. С. 312344.

79. Киянская О.И. К истории доноса капитана Майбороды // Освободительное движение в России. Вып. 19. Саратов, 2001. С. 93-98.

80. Кобахидзе М.К. К вопросу о возникновении и развитии тайного политического сыска в России ХУ11-ХУ111 веках // Труды Тбилисского государственного университета. Тбилиси, 1977. № 193. С. 52-57.

81. Кодан С.В. Реформа сибирской ссылки в первой половине XIX в. // Историко-правовые исследования: проблемы и перспективы. М., 1982. С. 108-112.

82. Колесников А.Д. Ссылка и каторга в Сибири (ХУ 111- начало XIX вв.). Новосибирск, 1975.

83. Колмаков Н.М. Старый суд // Русская старина. 1886. № 12. С. 361-380. Кони А.Ф. История развития уголовно-процессуального законодательства России. М., 1967. Т. 4.

84. Кони А.Ф. Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М., 1966.

85. Коржихина Т.П., Сенин А.И. История российской государственности. М., 1995.

86. Костылев П. Заметки о Суде по форме // Юридический вестник. №.1. СПб., 1860.

87. Костылев П.Н. За четверть столетия назад. Из дневника бывшего следователя. Следственное дело по закону 8 июня 1860 г. // Колосья. 1885. № 9. С. 301-310.

88. Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть России. История. Документы. В 6. т. Т. 3. М., 2003.

89. Кучаев М.Н. С.Р. Лепарский, комендант Нерчинских рудников с 1826 по 1837 гг. // Русская старина. 1880. №6. С. 717-723. Лапин Вл. Семеновская история. Л., 1991.

90. Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (ХУ111 и XIX вв.). М.: Зерцало, 2004. (переиздание 1894 г.).

91. Линовский В.А. Опыт исторических розысканий о следственном уголовном процессе в России. Одесса, 1849.

92. Лопухин И.В. Записки сенатора И.В. Лопухина. Лондон, 1860. Лотман Ю.М. Рецензия на работу: Н.И. Мордовченко. Заметки о творческой индивидуальности ученого // Историографический сборник. Саратов, 1973. Вып 1(4). С. 209.

93. Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. Лурье Ф.М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649-1917. СПб., 1992. С

94. Макалинский П.В. В каком виде можно допустить защиту на предварительном следствии // Журнал министерства юстиции. 1863. Т. ХУ111.Ч. 2. С. 469-475.

95. МВД России. Энциклопедия / Гл. ред. В.Ф. Некрасов. М., 2002. Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи М.-Л., 1926.

96. Министерство внутренних дел России. 1802-2002. Исторический очерк / Под ред. В.П. Сальникова. СПб.,2002.

97. Министерство юстиции за сто лет. 1802-1902. Исторический очерк / Ред. П.Н. Гусаковский. СПб., 1902.

98. Мироненко С.В. Страницы тайной истории самодержавия. М., 1990. Морошкин Ф. Об уложении и последующем его развитии. М., 1839. Мулукаев Р.С. Полиция в России (IX в. нач. XX в.). Н. Новгород,1993.

99. Муравьев А. М. Мой журнал // Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. Т.1. М., 1930. С. 130-135.

100. Некрасов Н.А. Русские женщины // Полное собрание сочинений и писем. Т.З. М., 1949.

101. Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1. Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка. СПб., 1880.

102. О губернском московском тюремном замке // Русский вестник. 1818. С. 164-167.

103. Общественное движение в России в первую половину XIX в. Т. 1. СПб., 1905.

104. Оржеховский И.В. Самодержавие против революционной России. М.,1982.

105. Парсамов B.C. К характеристике личности П.И. Пестеля // Освободительное движение в России. Вып. 19. Саратов, 2001. С. 78-84.

106. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб., 1993 (переизд. 1917 г.).

107. Порох В.И. Документы о тайной полиции М.И. Семевского в журнале «Русская старина» // Освободительное движение в России. Вып. 18. Саратов, 2000. С. 57-67.

108. Праздник в Кишиневе по поводу судебной реформы // Журнал Министерства юстиции. 1865. № 3. С. 658-665. Процесс декабристов. М., 1905.

109. Пушкарев С.Г. Россия 1801-1917: власть и общество. М., 2001. Рабинович М.Д. К истории суда над декабристами // Советские архивы. 1963. № 1.С. 117-120.

110. Рабинович Н.В. О наказуемости взяточничества и лиходательства // Право. 1916. № 11. С. 671-674.

111. Развитие русского права в первой половине XIX в. / Отв. ред. Е.А. Скрипилев. М., 1994.

112. Рассказов Л.П., Петручак Л.А., Упоров И.В. История уголовного процесса. Краснодар, 2001.

113. Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. Пг., 1916. Российское законодательство Х-ХХ веков. В девяти томах. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М.: Юрид. лит., 1986.

114. Российское законодательство Х-ХХ веков. В девяти томах. Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. М.: Юрид. лит., 1988.

115. Самодержавие в борьбе с антикрепостническим движением крестьян (1825-1855 гг.). Ярославль, ЯГУ, 1997

116. Самойлов В.И. Возникновение Тайной экспедиции при Сенате // Вопросы истории. 1946. № 1. С. 91-100.

117. Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1903.

118. Сергеевский Н.Д. Смертная казнь в России в XVII и первой половине XVIII века // Журнал гражданского и уголовного права. СПб., 1884. Кн.9. С. 12-19.

119. Серебровская Е. Записка Николая 1 о казни декабристов // Новый мир. 1958. №9. С. 277-278.

120. Сивков К.В. Общественная мысль и общественное движение в России в конце XVIII века // Вопросы истории. 1946. № 5-6. С. 74-91.

121. Систематическое изложение законов о производстве следствий, составленное титулярным советником и кавалером Андрианом Неклюдовым. М., 1833.

122. Смирнов А. Предварительный арест и заключение. Очерк из истории русского уголовного процессуального права. М., 1878.

123. Соболев А.В. Вельможная каторга и ее артельное хозяйство // Вопросы истории. 2000. № 2. С. 128-134.

124. Сокольский В.В. Главнейшие моменты в истории повального обыска. Киев, 1871.

125. Степанов П.И. Правые и виноватые. Записки следователя сороковых годов. СПб., 1869.

126. Стояновскяй Н. И. Практическое руководство к русскому уголовному судопроизводству. М., 1858.

127. Студенкин Т.И. Заплечные мастера // Русская старина. 1873. Т. 9. С. 117-129.

128. Сын Отечества. 1818. № XXXIV. С.45-59.

129. Сыромятников Б.И. Очерк истории суда в древней и новой России (до издания Свода законов) // Судебная реформа. Т. 1. М., 1913.

130. Тарасов А.В. Реформа расследования преступлений в Российской империи XIX в и ее особенности на Кубани. Краснодар, 2003.

131. Термострация как метод осведомления Третьего отделения при Николае 1 // Российский исторический журнал. 1998.N 3. С. 23-26.

132. Тимофеев А.Г. История телесных наказаний в русском праве. СПб.,1904.

133. Тихонравов М.Н. Проклятье Глебова. 1721 г. // Русская старина. 1875.1. Т. 12.

134. Толкаченко А. Толкаченко А. Из истории военных тюрем в России // Уголовное право. 1999. № 3. С.83-94.

135. Троцина К. История судебных учреждений в России. М., 1851. Троцкий И.М. III отделение при Николае Первом. Л., 1990. Трубецкой С. П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Иркутск, 1983.

136. Фельдштейн Н.Г. Ссылка. М., 1893.

137. Филиппов А.Н. Учебник истории русского права. Юрьев, 1912.

138. Филиппов М.А. Судебная реформа в России. СП., 1871.

139. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2 т. Т. 1. СПб.,1912.

140. Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. СПб.,1889.

141. Хрулев С. Суды и судебные порядки. Очерки // Юридический вестник. 1884. №9. С. 93-102.

142. Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. М., 1957.

143. Шильдер Н. К. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование. Т.1.М., 1996.

144. Ширяев В.Н. Взяточничество и лиходательство в связи с общим учением о должностных преступлениях. Ярославль, 1916.

145. Щеголев П.Е. Николай 1 и декабристы. Очерки. Пг., 1919. Щеголев П.Е. Петр Григорьевич Каховский // Былое. 1906. № 2. С. 6572.

146. Эйдельман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII начало XIX столетия. М., 1982. С

147. Эйдельман Н.Я. Журналы и докладные записки Следственного комитета по делу декабристов // Археографический ежегодник за 1972 г. М., 1974. С. 161-170.

148. Эйдельман Н.Я. Розыскное дело // Наука и жизнь. 1971. № 9-10. С. 438446.

149. Эстрин Я. Взяточничество в доктрине и законодательстве // Труды кружка уголовного права при С.-Петербургском университете. СПб., 1913. С. 181-186.

150. Юшков С.В. История государства и права России. Ростов-на-Дону,2003.1. ДИССЕРТАЦИИ, АВТОРЕФЕРАТЫ

151. Аликов В.Р. Развитие законодательства об участии прокурора в гражданском процессе России XVIII XX веков : Дис. . канд. юрид. наук. М., 2001.

152. Анисимов Н.Н. Тайная политическая полиция самодержавия и российская социал-демократия. Дис. д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1992.

153. Горячковская Ю.М. Прокуратура и прокурорский надзор России в XVIII-начале XX вв. (Историко-правовое исследование) : Дис. . канд. юрид. наук. Белгород, 2001.

154. Детков М.Г. Развитие системы исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы в России. Дис. . докт. юрид. наук. М., 1994.

155. Иванова Е.А. Правовые основы организации и деятельности общей полиции России (XVIII начало XX вв.) : Дис. . канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2003.

156. Казарян П.Л. Якутская политическая ссылка в системе карательной политики царизма. Дис. . докт. ист. наук. Владивосток, 1999.

157. Калиновский К.Б. Законность и типы уголовного процесса. Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 1999.

158. Кручинин В.Н. Становление и развитие законодательства о полиции в России в XVIII начале XX вв. Дис. канд. юрид. наук. М., 1998.

159. Мурашова С.А. Уголовное наказание в России XVIII-XIX вв. и проблемы его совершенствования в современный период : Дис. . канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 1999

160. Петренко Н.И. Организационно-правовые основы режима исполнения наказания за общеуголовные преступления в местах заключения в пореформенный период (1864-1917). Дис. канд. юрид. наук. М., 1997.

161. Смирнов А.В. Типология уголовного судопроизводства. Дис. . д-ра юрид. наук. М., 2001.

162. Ченкова В.И. Полиция и органы местного управления в феодальной России XVIII века (Историко-правовой аспект) : Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 2001.

163. Чукарев А.Г. Третье отделение и русское общество во второй четверти XIX века, 1826-1855 гг. : Дис. д-ра ист. наук. Ярославль, 1998.

164. Шабанов М.П. Ссылка и каторга в Западной Сибири в конце ХУ1 -конце XIX веков. Дис. канд. ист. наук. Кемерово, 1998.

Автор: Куемжиева, Яна Николаевна
Город: Краснодар
Год: 2005
Звание: кандидата юридических наук
КОД ВАК: 12.00.01

Диссертация

Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в. тема диссертации по юриспруденции

Автореферат

ПОХОЖИЕ РАБОТЫ

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Куемжиева, Яна Николаевна, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в."

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Куемжиева, Яна Николаевна, Краснодар

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в.»

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по праву и юриспруденции, автор работы: Куемжиева, Яна Николаевна, кандидата юридических наук

ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
по теме "Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в."

ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ
по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Куемжиева, Яна Николаевна, Краснодар

БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ
«Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской империи первой половины XIX в.»