АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Экстремизм в российском уголовном праве»
На правах рукописи
СЕРГУН Евгений Петрович
ЭКСТРЕМИЗМ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
Специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Тамбов 2009
003472645
Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная академия права»
Научный руководитель: Заслуженный деятель науки
Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Разгильдиев Бяшир Тагирович
Официальные оппоненты: Заслуженный деятель науки
Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Игнатов Алексей Николаевич
кандидат юридических наук, доцент Ююкина Марина Валентиновна
Ведущая организация: Федеральное государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования «Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации»
Защита диссертации состоится 2 июля 2009 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.261.10 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» по адресу: 392000, г. Тамбов, ул. Советская, 6, зал заседаний диссертационного совета.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина».
Автореферат диссертации размещен на официальном сайте ГОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» http/: tsu.tmb.ru.
Автореферат разослан « / » июня 2009 г.
Ученый секретарь диссертащ кандидат к профессор
диссертационного совета В.М. Пучнин
кандидат юридических наук, / 3
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы диссертационного исследования объясняется необходимостью пересмотра устоявшегося в российском законодательстве и науке российского уголовного права понимания сущности экстремизма как с учетом психологического свойства данного явления, так и его политической природы.
Поннмание экстремизма как антонима понятию «демократия», а равно как его антипода демократическому устройству общества стало аксиоматическим в Европе задолго до того, когда в России этому явлению придали актуальный научный характер. Еще двадцать лет назад известный германский политолог Uwe Backes отметил, что «экстремистская позиция прямо или косвенно отрицает демократическое конституционное государство»1. Кроме того, такое научное положение получило международно-правовое закрепление в части 3 Резолюции 1344 (2003 г.) Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), согласно которой «экстремизм по своей природе является такой формой политической деятельности, которая прямо или косвенно отвергает принципы парламентской демократии и очень часто строит свою идеологию, политическую практику и поведение на интолерантности, исключительности, ксенофобии, антисемитизме и ультранационализме»2.
В России, несмотря на то что она тоже является членом ПАСЕ, экстремизм понимается иначе. С момента подписания Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 года в нашей стране начались разработки так называемого «юридического определения» понятия «экстремизм» без учета политической сущности данного явления и, в первую очередь, без учета его психологического, а не поведенческого (деятельного) характера, играющего второстепенную роль. Это не могло не отразиться соответствующим образом на состоянии действующего законодательства в сфере противодействия экстремистской деятельности.
В частности, речь идет о преобладании в российской науке спорной, по мнению диссертанта, позиции относительно возможности существования экстремизма в форме уголовно наказуемого деяния в отрыве от специфического мотива преступления, основанного на антидемократических, антиконституционных установках. Практическим воплощением такого подхода явился Федеральный закон Российской Федерации от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
1 См.: Extremismus in Deutschland. Erscheinungsformen und aktuelle Bestandsaufnahme // Bundesministerium des Innern. Berlin. 2004. S. 11. См. также: Backes, Uwe: Politischer Extremismus in demokratischen Verfassungsstaaten. Elemente einer normativen Rahmentheorie; Opladen: Westdeutscher Verlag. 1989.
2 См.: Resolution 1344 (2003) «Threat posed to democracy by extremist parties and movements in Europe» на официальном сайте ПАСЕ http://assembly.coe.int/.
Впрочем введение Федеральным законом РФ от 24.07.2007 № 211-ФЗ в статью 282.1 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (далее - УК РФ) «Организация экстремистского сообщества» примечания 2 и наделение мотивов, указанных в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, основополагающим квалификационным признаком преступлений экстремистской направленности также породило массу вопросов как теоретического, так и практического характера. Причем важно принять во внимание, что речь идет фактически о политических мотивах, которые согласно действующему российскому законодательству и целенаправленной антиэкстремистской правовой политике России косвенно возводят преступления экстремистской направленности в ранг наиболее общественно опасных уголовно наказуемых деяний. Вопрос лишь в том, насколько вообще в уголовном законодательстве демократического государства такие мотивы уместны и особенно в том виде, в каком они отражены в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ в настоящее время.
Проблема состоит даже не в том, что многие положения российского законодательства в области противодействия экстремистской деятельности, включая ряд статей уголовного закона, можно поставить под вопрос правомерности и допустимости при существующем в нашей стране политическом режиме, а в том, что оно в большей степени неэффективно, содержит пробелы, логические ошибки и очевидные противоречия. При этом чрезмерно интенсивная правовая кампания в области противодействия противоправным формам экстремизма привела к тому, что в России начали открываться специализированные юридические консультации для лиц, пострадавших от неправомерного применения антиэкстремистского законодательства. Одна из таких, например, находится на сайте информационно-аналитического центра «СОВА».
Разработанное в России за последнее десятилетие антиэкстремистское законодательство не сказывается положительным образом на динамике преступлений экстремистской направленности. Так, по официальным данным сайта МВД РФ в период с января по декабрь 2004 г. без учета преступлений «террористического характера» было зарегистрировано 130 преступлений экстремистской направленности. В 2005 г. количество таких преступлений возросло до 152, в 2006 - до 263, в 2007 - до 356, а в 2008 - уже до 460 случаев, что отчетливо демонстрирует крайне неблагоприятную криминальную тенденцию. При этом учитываются лишь те немногочисленные, можно сказать, единичные преступления, по делам о которых мотив п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ был установлен на стадии предварительного следствия. В действительности преступлений, совершаемых на почве экстремизма, в России несоразмерно больше, если не сказать, что приведенная статистика просто не может отражать реальный масштаб интолерантности, ксенофобии и иных видов социальной нетерпимости в российском обществе.
Кроме того, ряд законодательных мер, направленных на установление судебного порядка признания организованной группы преступным сообществом по ст. 282.1 УК РФ и общественного объединения экстремистской организацией по ст. 282.2 УК РФ, лишь пошел на пользу экстремистам. Неудивительно, что за последние семь лет общественных и религиозных объединений, иных некоммерческих организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности», насчитывается всего восемь1.
Получается, что в России политические мотивы преступлений выступают обстоятельством, отягчающим уголовное наказание, что не характерно для уголовного законодательства демократических стран, равно как и внедрение термина «экстремизм» и всех производных от него понятий в уголовные законы Германии, Испании, Швейцарии, Франции, Голландии, Дании, Швеции и ряда других правовых государств. Однако существующая в нашей стране правовая модель противодействия преступлениям экстремистской направленности по-прежнему остается неэффективной.
Вместе с тем путь, по которому пошло развитие российского уголовного законодательства в сфере противодействия криминальным формам экстремизма.. по мнению диссертанта, имеет и положительные стороны, которые, однако, нуждаются в последующих комплексных междисциплинарных исследованиях, дополнительной научной аргументации и, конечно же, в существенной законодательной доработке и ликвидации многочисленных правовых недостатков. Но следует учитывать, что грань между вынужденным условным отступлением от принципов демократического государства в целях обеспечения дополнительной безопасности его конституционного строя и преувеличением важности государства как объекта уголовно-правовой охраны довольно размыта и относится прежде всего к области философско-политических полемик, в рамках которых сложно прийти к однозначному мнению.
Степень научной разработанности темы исследования характеризуется наличием определенного количества монографических и диссертационных работ, научных статей и книг, подготовленных российскими учеными по проблемам экстремизма, с одной стороны, и отсутствием до настоящего времени эффективного правового противодействия криминальным формам экстремизма в России, а также однозначного понимания сущности этого явления в науке российского уголовного права - с другой.
На диссертационном уровне уголовно-правовые и криминологические аспекты экстремизма в России рассматривали В.А. Бурковская, К.К. Деми-ров, Э.Т. Жээнбеков, P.O. Кочергин, Д.Е. Некрасов, A.B. Павлинов,
1 См.: Российская газета. 2008. 27 ноября.
5
A.B. Ростокинский, A.T. Сиоридзе, H.B. Степанов, P.M. Узденов, C.H. Фри-динский, А.Г. Хлебушкин и др. Но большинство диссертационных работ было подготовлено до внесения существенных по своей значимости поправок и дополнений в УК РФ Федеральным законом РФ от 24.07.2007 №211-ФЗ, изменивших в российском уголовном праве представление о преступлениях экстремистской направленности. Кроме того, лишь в небольшой части работ указанных авторов основное внимание уделяется вопросам уголовно-правового характера. Остальные диссертации посвящены, главным образом, криминологическому исследованию экстремизма.
Политико-правовые аспекты экстремизма отражены в диссертационных работах C.B. Азевой, И.В. Воронова, A.C. Киреева, B.C. Ковалева, М.Е. Косяковой, Х.Т. Курбанова, И.Д. Лопатина, Н.Е. Макарова, Р.И. Мороза, Е.С. Назаровой, Д.В. Новикова, A.M. Семенцова, Т.А. Скворцовой, Л.Л. Тамайко, М.П. Телякавова, Е.В. Ульяновой, Р.В. Упорникова и др. Однако исследованию политической сущности экстремизма в контексте норм УК РФ путем объединения научной теории с практической разработкой положений уголовного законодательства достаточного научного внимания уделено не было.
Кроме названных ученых, экстремизм относится к области научных интересов и исследований Ю.И. Авдеева, P.A. Адельханяна, Д.И. Аминова, Ю.М. Антоняна, В.Н. Арестова, А.Н. Варыгина, В.В. Витюка, Н.В. Володиной, A.C. Грачева, М.И. Дзлиева, H.H. Даниленко, А.Г. Залужного, Н.Г. Иванова, A.A. Игнатенко, С.М. Иншакова, А.Г. Кибальника, A.A. Козлова, О.Н. Коршуновой, С.М. Кочои, A.C. Куликова, С.Я. Лебедева, H.A. Лопа-шенко, В.В. Лунеева, A.A. Нуруллаева, B.C. Овчинского, Р.Э. Оганяна, Д.В. Ольшанского, Э.А. Паина, В.Е. Петрищева, А.Ю. Пиджакова, А.Р. Ра-тинова, Б.Т. Разгильдиева, У.Т. Сайгитова, В.Ю. Сокола, Е.А. Степановой, Л.Р. Сюкияйнена, И.Л. Трунова, О.М. Хлобустова, A.A. Чичановского,
B.Е. Эминова, Н.П. Яблокова, М.Я. Яхьяева и др.
Теоретическую основу настоящего исследования составили как труды ранее перечисленных ученых и публикации других российских специалистов, посвященные философским, психологическим, политическим и правовым аспектам экстремизма, так и зарубежные источники. В частности, на концепцию настоящего исследования оказали влияние научные работы германских политологов и правоведов Armin Pfahl-Traugber, Eckhard Jesse, Hans-Gerd Jaschke, Johannes Urban, Matthias Ermert, Steffen Kailitz, Uwe Backes и других зарубежных ученых.
Нормативную базу исследования составляют Конституция Российской Федерации, УК РФ (с изм. и допол. в послед, ред. Федерального закона РФ от 13.02.2009 № 20-ФЗ), Федеральный закон РФ от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изм. и допол. в послед, ред. Федерального закона РФ от 29.04.2008 г. № 54-ФЗ), а также широкий спектр иного действующего федерального законодательст-
ва, положения которого прямо или косвенно регулируют отношения в сфере противодействия экстремистской деятельности в Российской Федерации.
Методологическую основу исследования составляет всеобщий диалектический метод познания социально-правовых явлений и процессов. В диссертации применяется нехарактерный для российского уголовного права подход к определению сущности экстремизма - теоретико-дедуктивный, который составляет методическую основу исследования. Названный подход осуществляется с применением иных формальнологических, общенаучных, частнонаучных и частноправовых методов исследования.
Объектом исследования выступает экстремизм как сложное психолого-политическое явление, выступающее мотивом преступного поведения, и общественные отношения, возникающие в сфере противодействия преступлениям экстремистской направленности в России.
Предметом исследования являются: УК РФ, в частности, п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, а также ст. 239, 278, 279, 280, 282, 282.1 и 282.2 УК РФ, некоторые составы преступлений против общественной безопасности и другие нормы уголовного закона; Федеральный закон РФ от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» и иные нормативные правовые акты, регулирующие отношения в сфере противодействия преступным формам экстремизма; уголовное законодательство зарубежных стран; научно-теоретические и специальные источники; материалы судебно-следственной практики; статистические данные и результаты проведенного анкетирования сотрудников ОВД.
Цель, диссертационного исследования состоит в комплексном изучении экстремизма в российском уголовном праве, в разработке основного понятийно-категориального аппарата и предложении поправок и изменений норм уголовного закона, способных, по мнению автора, разрешить некоторые проблемы квалификации преступлений экстремистской направленности; в изменении устоявшихся в российской науке стереотипов относительно толкования сущности экстремизма и расширении научного видения этого сложного явления.
Названная цель определила постановку и решение следующих задач исследования:
1) установить этимологию понятия «экстремизм»;
2) объяснить сущность экстремизма на современном этапе развития мирового сообщества;
3) изучить структурные элементы экстремизма как особого состояния психики, определить его виды и формы;
4) разработать общенаучный понятийно-категориальный аппарат, не искажающий психолого-политическое понимание экстремизма и делающий возможным подход к исследованию этого явления в рамках науки российского уголовного права и криминологии;
5) выявить недостатки устоявшегося правового понимания экстремизма в федеральном законодательстве России; оценить степень эффективности основополагающих нормативных правовых актов в сфере противодействия экстремистской деятельности;
6) определить место экстремизма в российском уголовном праве; рассмотреть обстоятельство, указанное в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ; предложить новую формулировку экстремистского мотива преступления в уголовном законе России;
7) определить соотношение преступлений экстремистской направленности с преступлениями против основ конституционного строя и преступлениями террористического характера (террористической деятельностью);
8) выявить недостатки уголовного закона в части квалификации преступлений экстремистской направленности и найти возможные пути их устранения.
Научная новизна исследования состоит в определении диссертантом сущности экстремизма в уголовном праве России путем внедрения в российскую науку особого метода его исследования, получившего преимущественное распространение в германских уголовно-правовых и политических науках. В рамках применяемого автором теоретико-дедуктивного подхода к изучению уголовно-правового экстремизма объект исследования рассматривается в контексте теоретической модели охраны основополагающих принципов демократического государства и изучается в одном ряду с понятиями «демократия» и «основы конституционного строя». По мнению диссертанта, это позволяет более эффективно подойти к оценке действующего законодательства в сфере противодействия уголовно наказуемым формам экстремизма в России, а также к пониманию сущности самого явления и определению его места в науке российского уголовного права. На основе теоретико-дедуктивного подхода диссертант предложил ряд правовых мер, направленных на приведение некоторых положений российского уголовного законодательства к тому варианту, который бы в меньшей степени противоречил теории уголовного права демократического государства и при этом бы позволял более эффективно противодействовать криминальным проявлениям экстремизма в Российской Федерации.
Эмпирическую базу исследования составили: официальные статистические данные о состоянии преступности; экстремистские материалы, размещенные на сайтах сети Интернет; материалы уголовных дел о преступлениях, предусмотренных п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ, ст. 280 УК РФ, ст. 282 УК РФ, ст. 282.1 УК РФ, ст. 282.2 УК РФ, рассмотренных судами Краснодарского края и Республики Дагестан в период с 2006 по 2008 г.; результаты анкетирования 154 сотрудников подразделений МВД РФ из 17 субъектов Российской Федерации, входящих в состав Приволжского и Южного федеральных округов России, на которых возложены функции по противодействию экстремистской деятельности в со-
ответствии с Указом Президента Российской Федерации от 6 сентября 2008 г. № 1316 «О некоторых вопросах Министерства внутренних дел Российской Федерации».
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Экстремизм - это приверженность к определенной системе взглядов н идей, основанной на нетерпимости к основополагающим принципам конституционного строя Российской Федерации и охраняемым государством демократическим правам и свободам человека и гражданина, характеризующаяся внутренней готовностью к активной деятельности, направленной на претворение в действительность таких воззрений уголовно наказуемыми способами.
Экстремизм предполагает наличие двух структурных элементов: экстремистской идеологии и специфической направленности личности. Экстремистская идеология представляет собой систему мировоззренческих представлений, враждебных и прямо противоположных ключевым принципам демократии как форме политической организации российского общества и государства. Такие идеологии можно подразделить на многочисленное количество видов, которые, в свою очередь, определяют вид экстремизма в целом. Специфическая направленность личности характеризуется приверженностью к экстремистской идеологии, т.е. осознанным признанием «правоты» такой идеологии и внутренней готовностью к претворению ее положений в действительность преступным путем.
2. Экстремизм и терроризм соотносятся между собой следующим образом: экстремизм предполагает убежденность в «правоте» положений определенной экстремистской идеологии и готовность к действию, а терроризм -это стратегия претворения в действительность положений такой идеологии с использованием террора.
3. Форма экстремизма - это его внешнее выражение, проявляющееся в совершении каких-либо деяний, направленных на претворение положений конкретной экстремистской идеологии в действительность. При этом далеко не все формы экстремизма носят уголовно-правовой характер, а лишь те, которые определяются как «преступления экстремистской направленности».
Под преступлением экстремистской направленности в науке уголовного права можно понимать совершаемое на почве нетерпимости к основополагающим принципам демократии уголовно наказуемое деяние, направленное против политического режима и основ конституционного строя демократического государства или преследующее цель демонстрации своей враждебности к охраняемым государством демократическим ценностям, дополнительным непосредственным объектом посягательства которого могут выступать жизнь и здоровье людей по дискриминационным признакам, об-щественнг я безопасность, а также мир и безопасность человечества.
4. В основу правового понимания преступления экстремистской направленности ложатся специфические мотивы, указанные в настоящее вре-
мя в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Цель этой нормы в УК РФ - дополнительная охрана демократических основ конституционного строя Российской Федерации. В целях конкретизации сущности экстремизма в российском уголовном праве и ликвидации некоторых теоретических противоречий предлагается новая формулировка обстоятельства, указанного в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ: «е) совершение преступления по экстремистскому мотиву, то есть по мотиву идеологической нетерпимости к основополагающим принципам конституционного строя Российской Федерации и охраняемым Конституцией Российской Федерации демократическим правам и свободам человека и гражданина; в частности, идеологической нетерпимости: к этническим или религиозным общностям, проживающим на территории России или иных государств, по дискриминационным признакам (пол, раса, национальность, язык, происхождение, место жительства, отношение к религии); к социальным слоям по дискриминационным признакам (возраст, имущественное и должностное положение, интересы, ценности и допустимые нормы поведения, мировоззрение и взгляды, не основанные на антидемократической идеологии); к политическим партиям, религиозным и иным общественным объединениям, а равно их членам, деятельность которых не является противоправной и не преследует антиконституционных целей; к политическому режиму в Российской Федерации и основным принципам демократии как форме политической организации российского общества и государства».
5. Ч. 1 ст. 239 УК РФ «Организация объединения, посягающего на личность и права граждан» предлагается изложить в следующей редакции: «Создание религиозного объединения, политического объединения, не являющегося политической партией, или иной организационно-правовой формы общественных объединений, деятельность которого посягает на моральные и духовные устои общества либо связана с нарушением конституционных прав и свобод человека и гражданина, либо побуждает граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей, а равно склоняет их к девиант-ному поведению, если она сопряжена с совершением преступлений небольшой или средней тяжести по мотивам, не содержащим признаки, указанные в пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса, а равно руководство таким общественным объединением». Соответственно ч. 2 ст. 239 УК РФ можно сформулировать так: «Участие в деятельности указанного общественного объединения, если такое участие сопряжено с совершением преступлений небольшой или средней тяжести по мотивам, не содержащим признаки, указанные в пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса».
6. Диспозицию ст. 278 УК РФ «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти» целесообразно изложить следующим образом: «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти, совершенные в целях свержения демократического режима, а равно насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации».
7. Диспозицию ст. 279 УК РФ «Вооруженный мятеж» правильнее сформулировать так: «Непосредственное участие в организованном вооруженном выступлении группы лиц в целях свержения демократического режима, а равно насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации».
8. Название ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» предлагается изложить в редакции, действующей до внесения поправок Федеральным законом РФ от 25.07.2002 № 112-ФЗ, т.е. как «Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации». Соответственно с учетом предлагаемых диссертантом изменений ст. 278 и 279 УК РФ, диспозицию ч. 1 ст. 280 УК РФ логично изложить следующим образом: «Публичные призывы к совершению деяний, направленных на насильственный захват власти или на насильственное удержание власти в целях свержения демократического режима, а равно насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации, а также публичные призывы к непосредственному участию в вооруженном мятеже в указанных целях».
9. Ч. 1 ст. 282.1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества» правильнее изложить в следующей редакции: «Создание экстремистского сообщества, то есть сплоченной организованной группы лиц в целях подготовки или совершения тяжких или особо тяжких преступлений по мотиву, указанному в пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса, а равно руководство таким экстремистским сообществом, его частью или входящими в такое сообщество структурными подразделениями, а также создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей частей или структурных подразделений такого сообщества в целях разработки планов и (или) условий для довершения тяжких или особо тяжких преступлений по экстремистскому мотиву». В санкции ч. 1 ст. 282.1 УК РФ должно быть предусмотрено более строгое наказание, нежели в санкции ч. 1 ст. 210 УК РФ «Организация преступного сообщества (преступной организации)». Соответственно ч. 2 ст. 282.1 УК РФ можно сформулировать так: «Участие в экстремистском сообществе либо в объединении организаторов, руководителей или иных представителей частей или структурных подразделений такого сообщества по мотиву, указанному в пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса, а равно с прямым умыслом на достижение целей указанных преступных организаций». При этом предлагается дополнить ст. 282.1 УК РФ новой частью: «Участие в экстремистском сообществе по иным мотивам и при отсутствии прямого умысла на достижение целей такой преступной организации». Таким образом, санкции всех частей ст. 282.1 УК РФ нуждаются в изменениях. Примечания 1 и 2 к ст. 282.1 УК
РФ целесообразно исключить и сформулировать только одно примечание, аналогичное имеющемуся к ст. 210 УК РФ.
10. Название ст. 282.2 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации» автор предлагает сформулировать следующим образом: «Организация общественного объединения экстремистской направленности». Соответственно с учетом ранее предложенных изменений ст. 239 и 282.1 УК РФ, диспозицию ст. 282.2 УК РФ следует изложить так: «Создание религиозного объединения, политического объединения, не являющегося политической партией, или иной организационно-правовой формы общественных объединений, деятельность которого сопряжена с совершением преступлений, предусмотренных статьями 280 или 282 настоящего Кодекса, или иных преступлений небольшой или средней тяжести по экстремистскому мотиву, а равно руководство таким общественным объединением». Ч. 2 ст. 282.2 УК РФ можно сформулировать следующим образом: «Участие в деятельности указанного общественного объединения, если такое участие сопряжено с совершением преступлений, предусмотренных статьями 280 или 282 настоящего Кодекса, или иных преступлений небольшой гаи средней тяжести по экстремистскому мотиву». Санкции обоих частей ст. 282.2 УК РФ нуждаются в изменениях. Примечание к ст. 282.2 УК РФ правильнее изложить в таком варианте: «Примечание. Лицо, добровольно прекратившее участие в деятельности общественного объединения экстремистской направленности, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления».
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в результате проделанной работы выводы и предложения могут быть использованы:
1) при научном переосмыслении сущности экстремизма в российском уголовном праве; теоретической оценке доводов «за» и «против» наличия экстремистского мотива преступления как обстоятельства, отягчающего уголовное наказание;
2) при постановке новых научных вопросов и проблем как теоретического, так и практического характера и определении дальнейшего пути развития российского уголовного права в исследуемой области;
3) при разработке общего понятийно-категориального аппарата для науки уголовного права и криминологии, исключающего возможность толкования экстремизма и производных от него понятий на основе спорных и противоречивых норм действующего законодательства;
4) при совершенствовании положений УК РФ и отдельных нормативно-правовых актов в сфере противодействия экстремистской деятельности;
5) в учебном процессе при преподавании уголовного права и криминологии, при подготовке учебных и методических пособий.
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечивается научной методологией и методикой исследования экстремизма,
опорой на фундаментальные положения различных наук при внесении предложений как общетеоретического, так и практического характера; эмпирической базой исследования: материалами судебно-следственной практики, статистическими данными и результатами проведенного диссертантом социологического опроса.
Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования были осуществлены в следующих формах:
1) участие во Всероссийском конкурсе Ассоциации юридических вузов на лучшую аспирантскую научную работу по юридическим наукам в 2007 г. с присуждением 3 места по уголовно-правовой номинации за подготовку публикации по теме диссертационного исследования;
2) участие в международных и всероссийских конференциях: Международная научно-практическая конференция, посвященная 35-летию Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации (13 октября 2005 г., Москва); Международная научная конференция «Тати-щевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (20-23 апреля 2005 г., Тольятти); Вторые Всероссийские Державинские чтения (9-10 ноября 2006 г., Москва); Всероссийский научно-практический семинар «Экстремизм и его разновидности (фашизм, религиозный фанатизм радикализм): социальная опасность, современное состояние, пути противодействия» (20 февраля 2007 г., Саратов).
3) подготовка девяти научных публикаций по теме исследования общим объемом 6,7 п.л., включая три статьи, опубликованные в журналах, указанных в перечне ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации;
4) использование ряда диссертационных положений в учебном процессе по уголовному праву в ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права» и ГОУ ВПО «Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации».
Структура диссертационной работы обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, состоящих в общей сложности из девяти параграфов, заключения, библиографического списка и приложения в виде образца анкеты с указанием результатов проведенного социологического опроса.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во впедеиии обосновывается актуальность темы диссертации, характеризуется степень ее научной разработанности, определяются цель и задачи, а также объект и предмет исследования; раскрывается научная новизна работы, формулируются основные научные положения, выносимые на защиту; указываются теоретическая и методологическая основы, а также нормативная и эмпирическая базы; отмечается теоретическая и практическая зна-
чимость, показаны апробация и внедрение результатов диссертационного исследования.
Первая глава «Экстремизм на стыке психологии, политологии и уголовного права» посвящена исследованию сущности экстремизма и выявлению того качества, в котором рассматриваемое психолого-политическое явление выражено в науке российского уголовного права.
Первый параграф «Этимология и история происхождения понятия «экстремизм». Психолого-политическое понимание экстремизма. Экстремизм и терроризм» начинается с установления происхождения основополагающего понятия. На основании того, что исходные латинские термины «extremitas», т.е. «крайность», и «extremus» - «крайний» не раскрывают сущность исследуемого явления, а лишь обозначают его качество (свойство), например, в выражении «extremitas mundi» - «граница мира», автором отмечается, что истоки современного понимания экстремизма находят свои корни не в античности, а в более позднем времени в рамках определенного исторического периода.
В результате изучения монографии германского юриста Mattias Ermert и публикаций ряда других зарубежных ученых, делается вывод о том, что понятие «экстремизм» получает распространение, начиная с XIX века, в высказываниях о теории государства, а в XX в. начинает употребляться для обозначения враждебных государству политических ста вместе с дифференциацией на «левые» и «правые». Термин получал широкое распространение прежде всего там, где процесс становления демократического конституционного государства находился на относительно продвинутом этапе.
Диссертант разделяет мнения докторов наук Eckhard Jesse, Hans-Gerd Jaschke, Steffen Kailitz и взгляды других политологов и юристов относительно понимания экстремизма как враждебности к основополагающим принципам демократии, как нетерпимости к демократическому устройству мира, как непризнание или отклонение основ конституционного строя демократических государств, к числу которых относится Российская Федерация. Этим констатируется политическая природа исследуемого явления.
Из общераспространенного филологического определения экстремизма как «приверженность к крайним взглядам и мерам (обычно в политике)» (С.И. Ожегов) выявляется его психологический характер, о чем свидетельствуют результаты этимологического анализа понятий «приверженец», «сторонник» и «последователь», а также мнения В.Н. Арестова, Н.В. Баш-кирова, A.A. Козлова, М.Е. Косяковой, Е.С. Назаровой и других ученых.
Исходя из определения психолого-политической сущности экстремизма, диссертант склоняется к тому, что исследуемое явление может рассматриваться в российском уголовном праве только в качестве специального мотива преступлений, в том числе образующих террористическую деятельность.
Автором исследуется природа терроризма и на примере трагических событий 11 сентября 2001 г. в США характеризуется соотношение понятий
«экстремизм» и «терроризм» как родового и видового терминов. На основе трудов известных ученых Uwe Backes и Johannes Urban диссертант отмечает, что террор как целенаправленное нагнетание страха и ужаса не является единственным признаком терроризма, которому также присуща политическая мотивация, вытекающая из сущности экстремистской идеологии.
Второй параграф «Экстремизм и экстремистская идеология. Общенаучное определение экстремизма. Виды и формы экстремизма» автор начинает с исследования двух структурных элементов экстремизма: экстремистской идеологии и специфической направленности личности.
При выявлении признаков экстремистской идеологии, имеющей первостепенное значение в понимании сущности экстремизма, автор использует научные публикации профессоров М.Я. Яхьяева и Armin Pfahl-Traughber. Отмечается, что рассматриваемой системе мировоззренческих представлений свойственны «комплекс абсолютной истинности», «детерминистское представление истории», «дуалистический ригоризм» и многие другие признаки, которые, по мнению диссертанта, являются составляющими характеристиками одного наиболее важного признака экстремистской идеологии -«непризнание принципов демократического конституционного государства».
Как только экстремистская идеология переходит из общих представлений в специфическую направленность личности, т.е. личные убеждения, определяющие мотив поведения, возникает экстремизм как особое состояние психики. В уголовно-правовом смысле, по мнению автора, такое состояние характеризуется психологической готовностью лица к совершению уголовно наказуемых деяний на почве антидемократических, антиконституционных воззрений. Такая теория позволяет совершенно иначе подойти к пониманию экстремизма в российском уголовном праве и является следствием использования в диссертации теоретико-дедуктивного подхода к исследованию сущности данного феномена вместо преобладающего в российской науке эмпирико-индуктивного метода.
Диссертантом разрабатывается общенаучный понятийно-категориальный аппарат, в который входят термины «экстремистская идеология», «экстремизм», «форма экстремистской идеологии», «форма экстремизма» и «вид экстремизма». Авторские определения перечисленных понятий не только не искажают сущность исследуемого психолого-политического явления, но и, по мнению диссертанта, делают возможным подход к исследованию экстремизма в рамках уголовного права и криминологии. Так, поскольку речь идет о нетерпимости к демократии как к определенной форме политической организации российского общества и государства, затрагивается и правовой аспект данного политического явления. В частности, возникает необходимость в правовой охране демократических основ конституционного строя Российской Федерации, главенствующую роль в которой играют нормы уголовного закона.
Отмечается, что выделение условных и неопределенных видов экстремизма (например, «политический», «идеологический», «религиозный», «националистический» и т.п.) является нецелесообразным в российском уголовном праве. Объясняется это тем, что при квалификации общественно опасного деяния как преступления экстремистской направленности характер экстремистских воззрений, на почве которых оно совершено, будь это национал-социалистские, анархистские, ваххабитские или иные взгляды, не имеет юридического значения при определении вида и меры уголовного наказания в силу отсутствия уголовно-правовой самостоятельности таких мотивов в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ.
По мнению автора, вид экстремизма всегда включает основополагающий признак родового психолого-политического феномена в целом - нетерпимость к основам демократии. Кроме него, виду экстремизма присущи и частные (конкретизирующие) признаки, вытекающие из содержания и характера соответствующей экстремистской идеологии.
Если под формой экстремистской идеологии, по мнению диссертанта, следует понимать экстремистский материал, то под формой экстремизма -любое экстремистски мотивированное поведение.
Третий параграф «Правовое определение понятия «экстремизм». Характеристика федерального законодательства в области противодействия экстремистской деятельности» начинается с анализа законодательства Российской Федерации в сфере противодействия противоправным формам экстремизма, действующего до момента введения в действие 25 июля 2002 г. Федерального закона Российской Федерации № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Автор констатирует, что необходимая правовая база противодействия экстремистской деятельности была создана уже до принятия настоящего Федерального закона, который породил лишь споры в науке российского уголовного права и криминологии относительно понимания сущности экстремизма.
По мнению диссертанта, правовое определение понятия «экстремизм» невозможно сформулировать как-то иначе, чем в политологии. В противном случае содержание данного явления придется исказить, в результате чего законодательные меры будут направлены на противодействие заведомо псевдонаучному явлению. С другой стороны, толкование экстремизма в федеральном законодательстве как «враждебность к демократии» тоже не имеет смысла, поскольку сущность такого определения может быть раскрыта только в соответствующих научных источниках.
Отмечается, что в рассматриваемом Федеральном законе понятия «экстремистская деятельность» и «экстремизм» отождествляются, что противоречит науке и формальной логике. Диссертант определяет экстремистскую деятельность как «противоправное экстремистски мотивированное поведение», а перечисление выраженных в материальном мире признаков неограниченного количества социально-правовых явлений, отнесенных законода-
телем к «экстремизму» на основе личного восприятия и субъективной оценки, является, по мнению автора, недопустимым правотворческим подходом.
В работе аргументируется несостоятельность правовых определений понятий «экстремистская деятельность (экстремизм)», «экстремистская организация» и «экстремистские материалы». Осуществляются анализ и оценка всех остальных положений Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности». В итоге диссертант приходит к выводу о том, что данный нормативный акт не имеет практического значения в сфере противодействия противоправным формам экстремизма в России.
Вторая глава «Экстремизм в Уголовном кодексе Российской Федерации» посвящена исследованию сущности экстремистского мотива преступления! в российском уголовном праве и характеристике криминальных форм экстремизма в уголовном законе России.
В первом параграфе «Понятие экстремистского мотива преступления по Уголовному кодексу Российской Федерации (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ)» экстремизм рассматривается в качестве уголовно-правового признака субъективной стороны состава преступления, в частности, как мотив совершения уголовно наказуемых деяний.
Отмечается, что на почве экстремизма могут совершаться любые правонарушения, влекущие за собой наступление различных видов юридической ответственности. Однако экстремистские воззрения наделяются юридически значимым обстоятельством только в уголовном праве, когда речь заходит о квалификации деяний как «преступлений экстремистской направленности».
По мнению диссертанта, только на основе признаков объективной стороны состава преступления невозможно говорить об его экстремистской направленности. Исключения составляют лишь те редкие случаи, когда признаки общественно опасного деяния сами выступают признаками, подлежащими установлению при доказывании экстремистского мотива преступления. Например, выражение «жид.роганый», употребленное в отношении представителя еврейской нации, охватывает не только объективную сторону оскорбления (ст. 130 УК РФ), но и одновременно может выступать основанием для дополнительной квалификации деяния по п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ.
Экстремистский мотив преступления в теории уголовного права можно определить как криминальное намерение, основанное на приверженности к экстремистской идеологии, или как преступный мотив на почве экстремизма, сущность которого принципиальным образом отличается от различного рода «низменных» мотивов (эгоизм, корысть, месть, зависть и т.п.), выделяемых в науке.
По мнению автора, термины «политический мотив преступления» и «экстремистский мотив преступления» в условиях демократического режима являются синонимами, но в философско-политическом смысле они соотносятся как родовое и видовое понятия.
В п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ перечисляются видовые криминальные мотивации антидемократического характера. Их отличительным признаком является идеологическая составляющая, что логическим образом вытекает из психолого-политической сущности экстремизма. Все они, по мнению диссертанта, основаны на нетерпимости к демократическим основам конституционного строя России. Никакие иные мотивы, выделяемые в УК РФ, не являются по своей сути политическими.
Действующую редакцию обстоятельства, указанного в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, нельзя назвать приемлемой в уголовном праве. Во-первых, законодатель перечисляет ряд специфических криминальных мотивов, образующих самостоятельную группу, но не указывает на основополагающий признак, присущий данной совокупности криминальных мотиваций в целом. Во-вторых, из содержания рассматриваемой нормы не понятно, что именно она призвана охранять. Например, не ясно, может ли ненависть к национал-социализму или фашизму рассматриваться как «идеологическая вражда». В-третьих, данная норма может толковаться очень широко и использоваться в интересах политических партий и движений, а также лиц, замещающих государственные должности. В-четвертых, она вызывает существенные трудности на практике при квалификации уголовно наказуемых деяний как преступлений экстремистской направленности.
Диссертант также отмечает, что наличие в российском уголовном праве политического мотива как обстоятельства, отягчающего уголовное наказание, не характерно для уголовного законодательства демократических государств. Однако, по мнению автора, новый предлагаемый им подход к изложению п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ в большей степени можно назвать оправданным и не противоречащим теории уголовного права демократического государства, нежели тот вид, в каком данная норма отражена в настоящее время.
Во втором параграфе «Понятие преступлений экстремистской направленности и их уголовно-правовая характеристика» раскрывается сущность преступления экстремистской направленности в российском уголовном праве, рассматриваются основные составы преступлений, относимые на практике к данной категории уголовно наказуемых деяний.
По мнению автора, столь узкое уголовно-правовое определение преступлений экстремистской направленности как преступлений, совершенных по экстремистскому мотиву, как это следует в настоящее время из примечания 2 к ст. 282.1 УК РФ, не имеет практической значимости в тексте уголовного закона, поскольку смысл такого понятия в любом случае сводится к уяснению содержания основополагающей нормы - п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Понятие «преступления экстремистской направленности» употребляется в УК РФ только один раз - в диспозиции ч. 1 ст. 282.1 УК РФ, которую можно изложить иначе. При этом диссертант отмечает, что рассматриваемый термин должен остаться в науке российского уголовного права и предлагает его новое научно-обоснованное определение.
Отмечается, что преступления экстремистской направленности могут не только ставить под прямую угрозу существование правовой структуры демократического государства (конституционный строй, демократический режим), но и преследовать цели демонстрации враждебности к охраняемым государством демократическим ценностям. В последнем случае преступление посягает на физическую структуру государства (народ и государственные органы, имущество, территорию государства). Так, если террорист-смертник. совершая взрыв в метро, посягает на физическую структуру государства (это объясняется тем, что терроризм является производным от экстремизма явлением), то участники вооруженного мятежа с последующим насильственным захватом власти в целях изменения конституционного строя Российской Федерации - непосредственно на правовую. При этом вне зависимости от того, посягает ли преступление на физическую или правовую структуру государства, основным непосредственным объектом преступлений экстремистской направленности, по мнению диссертанта, всегда выступают демократические основы конституционного строя России.
Поскольку мотивы, указанные в настоящее время в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, являются антиконституционными, они определяют основной непосредственный объект преступного посягательства вне зависимости от признаков объективной стороны состава преступления и того, по какой статье уголовного закона квалифицируется такое общественно опасное деяние. В результате выявляется некоторое логическое противоречие, изначально заложенное в УК РФ, относительно несоответствия в ряде случаев фактического объекта преступлений экстремистской направленности тем преступным объектам, с которыми такие уголовно наказуемые деяния идентифицируются в уголовном законе.
Автор полагает, что объемы понятий «преступления против основ конституционного строя» и «преступления экстремистской направленности» в демократическом правовом государстве полностью совпадают.
По мнению диссертанта, преступления экстремистской направленности недопустимо отождествлять с преступлениями, условно нарушающими положения Конституции Российской Федерации. Так, преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ, прямо нарушает право человека на жизнь, закрепленное в ч. 1 ст. 20 Конституции России, но при этом оно не является экстремистским, поскольку совершается на почве личных неприязненных взаимоотношений, из мести, из ревности или по иным не основанным на антиконституционных воззрениях мотивах. Напротив, человек становится жертвой преступления по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ не на почве возникшей конфликтной ситуации или в силу каких-либо противоправных интересов виновного (например, материальных), а на почве нетерпимости последнего к демократическим устоям российского общества, выраженным в принципах идеологического многообразия, недопустимости дискриминации и т.п. Субъектами такого рода преступлений становятся нацисты, расисты, анти-
семиты, анархисты и иные экстремисты. В таких случаях лишение человека жизни является следствием агрессии не столько к самому потерпевшему, сколько к конституционному строю России, что свойственно только преступлениям экстремистской направленности. Потерпевший становится лишь случайной жертвой антидемократической идеологии, что теоретически должно увеличивать степень общественной опасности таких деяний.
Под преступлением террористического характера, по мнению автора, следует понимать особую криминальную форму экстремизма, дополнительным характеризующим признаком которой является террор как средство достижения политических целей. В рамках теоретико-дедуктивного подхода состав преступления террористического характера должен отличаться следующими квалификационными признаками: 1) экстремистский мотив; 2) политическая цель; 3) террор, раскрывающий содержание общественно опасного деяния как признака объективной стороны состава преступления. Однако ничего подобного из законодательного понимания преступлений, относящихся к террористической деятельности, не следует, что характеризуется автором как негативное последствие применения устоявшейся в российском уголовном праве методологии к исследованию экстремизма.
По мнению диссертанта, преступление, предусмотренное ст. 277 УК РФ, относящееся согласно ч. 1 ст. 205.1 УК РФ к террористической деятельности, следует исключить из уголовного закона хотя бы потому, что такое деяние полностью охватывается составом преступления, предусмотренным п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ (с учетом предлагаемой формулировки п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ). При отсутствии экстремистского мотива в действиях виновного такое деяние не может посягать на основы конституционного строя Российской Федерации, а является преступлением, предусмотренным п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
В диссертации отдельно рассматриваются составы преступлений, предусмотренные ст. 280 (вместе со ст. 278 и ст. 279 УК РФ), 282, 282.1 и 282.2 УК РФ (вместе со ст. 239 УК РФ), предлагаются практические рекомендации по устранению ряда законодательных недостатков.
Автор констатирует тот факт, что публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) могут осуществляться из иных, не связанных с экстремизмом побуждений, а научно не обоснованный перечень деяний, относящихся к экстремистской деятельности согласно Федеральному закону «О противодействии экстремистской деятельности», включает и такие деяния, которые в силу объективных причин не способны посягать на основы конституционного строя Российской Федерации. Признавая антинаучность и противоречивость законодательного определения понятия «экстремистская деятельность (экстремизм)», а также возможность политической манипуляции уголовной ответственностью посредством внесения изменений в отраслевой нормативный акт, диссертант отмечает недопустимость существования бланкетной нормы в ч. 1 ст. 280 УК РФ.
Формулировка «публичные призывы» означает, по мнению диссертанта, «неоконченное публичное подстрекательство», что порождает теорети-ко-правоЕ:ые вопросы относительно правомерности существования такой нормы в уголовном законе. Наказуемость таких деяний, отмечает автор, может быть справедливой, а место ст. 280 УК РФ в гл. 29 УК РФ логически обоснованным, если публичные призывы будут осуществляться только к совершению преступлений, посягающих исключительно на правовую структур)' государства - ст. 278 и 279 УК РФ, совершаемых в целях свержения демо1сратического режима в России. Такой подход способен ликвидировать конкуренцию составов преступлений, предусмотренных ст. 280 и 282 УК РФ. При этом автор отмечает неприемлемость законодательных формулировок «нарушение Конституции» в ст. 278 УК РФ и «организация вооруженного мятежа» в ст. 279 УК РФ, порождающих ряд теоретических и квалификационных вопросов.
Существенный недостаток присущ словосочетанию «действия, направленные на...» в диспозиции ч. 1 ст. 282 УК РФ. Уязвимость такой формулировки состоит в том, что она, как отмечают А.Р. Ратинов, М.В. Кроз и H.A. Ратинова, не определяя объективных, т.е. доступных наблюдению и подлежащих доказыванию поведенческих признаков деяния (события), ограничивается указанием лишь на направленность действий. Вопросы возникают и относительно определения «направленности» действий, под которой можно понимать как цель совершения определенных деяний, так и предмет преступного посягательства, входящий в структуру объекта преступления.
Трудности вызывает практическая констатация «возбуждения ненависти» при публичных высказываниях, а грань между «фактическим возбуждением» ненависти и «кажущимся возбуждением» вражды, по мнению диссертанта, отсутствует в силу различной субъективной эмоционально-смысловой оценки адресатами одинаковой информации.
Неблагоприятные юридические^последствия по ст. 282 УК РФ могут наступить не только для экстремистов, но и тех, кто совершил неточность в выражении своих мыслей на бумаге или в порыве эмоций «обронил» слово, выступая публично.
Автор отмечает, что многочисленные недостатки правовой конструкции ст. 282 УК РФ объясняются не столько некорректным законодательным изложением диспозиции ч. 1 рассматриваемой статьи, сколько вытекают из самого нЕшичия такой нормы в уголовном законодательстве демократического государства. Внесение поправок, не изменяющих «духа» ст. 282 УК РФ, а равно передача смысла диспозиции ч. 1 ст. 282 УК РФ иными словами, не устранят, по мнению диссертанта, актуальные проблемы практического характера. Тем не менее, невзирая на ряд квалификационных вопросов, присутствие такой нормы в уголовном законе России является в настоящее время необходимым в качестве превентивной меры.
При характеристике ст. 282.1 УК РФ автором отмечается противоречие диспозиции ч. 1 ст. 282.1 УК РФ частям 3 и 4 ст. 35 УК РФ, состоящее в отождествлении преступного сообщества с организованной группой лиц. Экстремистское сообщество как вид преступного сообщества в настоящее время, исходя из ч. 1 ст. 282.1 УК РФ, может преследовать цель подготовки или совершения преступлений небольшой и средней тяжести, что также противоречит ч. 1 ст. 210 УК РФ. С другой стороны, введение в ч. 1 ст. 282.1 УК РФ изменений от 24.07.2007 № 211-ФЗ существенно увеличило степень общественно® опасности указанных в ней деяний, но при этом санкции рассматриваемой статьи остались прежними. Это объясняется тем, что понятие «преступления экстремистской направленности» охватывает не только категории преступлений небольшой и средней тяжести, перечень которых имел место в прежней редакции ч. 1 ст. 282.1 УК РФ (от 25.07.2002 № 112-ФЗ), но и категории тяжких и особо тяжких преступлений, совершаемых по мотиву, указанному в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ.
Диссертант предлагает новое изложение всех частей и санкций ст. 282.1 УК РФ, исходя из понимания экстремистского сообщества как наиболее общественно опасной разновидности преступного сообщества по ст. 210 УК РФ. Такое правовое решение, по мнению автора, способно устранить процессуальные сложности в доказывании экстремистского мотива в действиях виновных, поскольку первичная квалификация деяний может осуществляться по ст. 210 УК РФ. Срок предварительного следствия по таким делам, с учетом их категории (особенно когда речь идет о создании преступной организации в целях подготовки или совершения насильственного захвата власти, организации вооруженного мятежа, совершения террористических актов, убийств по дискриминационным признакам и т.п.), на практике требует продления в соответствии с частями 4 и 5 ст. 162 УПК РФ. Таким образом, на стадии досудебного производства следователь будет располагать достаточным количеством времени для проведения психолингвистических (социогуманитарных) и иных экспертиз, а также дополнительных следственно-оперативных мероприятий, позволяющих установить, что конкретное преступное сообщество было создано в целях совершения тяжких или особо тяжких преступлений именно по мотиву, указанному в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, после чего действия виновных могут быть переквалифицированы по ст. 282.1 УК РФ, влекущей назначение более строгого наказания.
Аргументируется полная несостоятельность законодательной конструкции ст. 282.2 УК РФ, обусловившая разработку и предложение по закреплению на месте указанной нормы фактически нового состава преступления. Введение автором в название и содержание рассматриваемой статьи понятия «общественное объединение экстремистской направленности» предполагает внесение соответствующих изменений в ст. 239 УК РФ, выступающую, по мнению диссертанта, общей нормой по отношению к
ст. 282.2 УК РФ. Поэтому в работе уделяется внимание законодательному совершенствованию обоих статей уголовного закона.
Эффективность выделения парных организованных форм преступного соучастия: преступное сообщество (ст. 210 УК РФ) - экстремистское сообщество (ст. 282.1 УК РФ); общественное объединение, посягающее на личность и права граждан (ст. 239 УК РФ), - общественное объединение экстремистской направленности (ст. 282.2 УК РФ), определяется прежде всего ликвидацией конкуренции между общими (ст. 210 и 239 УК РФ) и специальными (ст. 282.1 и 282.2 УК РФ) нормами. Наиболее значимым критерием их дифференциации, по мнению диссертанта, выступают категории преступлений, для подготовки или совершения которых создаются перечисленные формы криминальных образований: преступные сообщества - тяжкие и особо тяжкие преступления, общественные объединения - преступления небольшой и средней тяжести. Отмечается, что ответственность за приготовление к совершению преступлений небольшой и средней тяжести допускается как в действующей редакции ст. 239 УК РФ, так и в предлагаемом варианте изложения ст. 282.2 УК РФ. Но данный факт, по мнению автора, не противоречит положениям ч. 2 ст. 30 УК РФ и ч. 6 ст. 35 УК РФ. Ответственность по ст. 239 УК РФ и ст. 282.2 УК РФ наступает не за организацию обычной преступной группы, а за создание определенной организационно-правовой формы общественных объединений, формально прошедшей процедуру государственной регистрации, но являющейся в действительности латентной формой организованного преступного формирования. Если общественное объединение создано в целях совершения тяжких или особо тяжких преступлений, оно рассматривается как преступное сообщество.
В заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы. По мнению автора, уголовно-правовые и криминологические аспекты экстремизма в юридических вузах России должны рассматриваться в рамках специального учебного курса, а рассмотрение этой темы в существующей учебно-методической литературе по уголовному праву и криминологии является недостаточно полным.
В приложении приводится образец анкеты с указанием результатов проведенного опроса сотрудников подразделений ОВД, на которых возложены функции по противодействию экстремистской деятельности.
Публикации автора по теме диссертационного исследования
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, указанных в перечне ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации
1. Сергун Е.П. Научные подходы к определению понятия «преступление экстремистской направленности» / Е.П. Сергун // Вестник СГАП. 2008. № 4 (62). - 0,3 п.л.
2. Сергун Е.П. К вопросу о соотношении экстремистских установок с преступным поведением / Е.П. Сергун // Вестник Российской правовой академии. 2008. № 3. - 0,25 п.л.
3. Сергун Е.П. Проблемы борьбы с экстремизмом в России / Е.П. Сергун И Вестник Московского университета МВД России. 2007. № 2. -0,25 п.л.
Статьи, опубликованные в материалах международных и всероссийских конференций н других изданиях
4. Сергун Е.П. Понятие экстремизма, его соотношение с экстремистской деятельностью. Исламский экстремизм / Е.П. Сергун // 35 лет Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации и ее роль в развитии юридического образования: материалы Международной научно-практической конференции: В 2 т. (Москва, 13 октября 2005 года): Сборник / Отв. ред. И. Э. Звечаровский. Т. 2. - М.: РПА МЮ РФ, 2005.-0,3 п.л.
5. Сергун Е.П. Особенности формирования законодательства по борьбе с экстремизмом в Российской Федерации / Е.П. Сергун // Материалы Международной научной конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» // Правоотношения и юридическая ответственность. Ч. 2. - Тольятти: Волжский университет им. В. Н. Татищева, 2005. -0,2 п.л.
6. Сергун Е.П. Понятие экстремистской организации по уголовному законодательству Российской Федерации / Е.П. Сергун // Вторые Всероссийские Державинские чтения (Москва, 9-10 ноября 2006 года): сб. ст.: в 8 кн. -Кн. 4: Проблемы уголовного права и процесса / отв. ред. Н. Г. Иванов; ГОУ ВПО РПА Минюста России. - М.: РПА МЮ РФ, 2007. - 0,25 п.л.
7. Сергун Е.П. Некоторые проблемные аспекты в области борьбы с экстремизмом / Е.П. Сергун // Уголовно-правовой запрет и его эффективность в борьбе с современной преступностью / Сборник научных трудов под ред. д.ю.н., проф. H.A. Лопашенко. - Саратов, Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции: Сателлит, 2008. -0,25 п.л.
8. Сергун Е.П. Правовое обеспечение противодействия экстремистской деятельности в Российской Федерации / Е.П. Сергун // Правовая политика и правовая жизнь. 2006. № 2 (23). - 0,5 п.л.
Учебное пособие
9. Сергун Е.П. Экстремизм в Российской Федерации: уголовно-правовые и криминологические аспекты: учебное пособие / Е.П. Сергун; под ред. Б.Т. Разгильдиева. - Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2005. - 4,4 п.л.
Подлисано в печать 28.05.2009 г. Формат 60x84/16. Объем 1,4 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1373. Бесплатно. 392008, Тамбов, ул. Советская, 190г. Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина.
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Сергун, Евгений Петрович, кандидата юридических наук
Введение.
Глава I. Экстремизм на стыке психологии, политологии и уголовного права
§ 1. Этимология и история происхождения понятия «экстремизм». Психолого-политическое понимание экстремизма. Экстремизм и терроризм.
§ 2. Экстремизм и экстремистская идеология. Общенаучное определение экстремизма. Виды и формы экстремизма.
§ 3. Правовое определение понятия «экстремизм». Характеристика федерального законодательства в области противодействия экстремистской деятельности.
Глава II. Экстремизм в Уголовном кодексе Российской Федерации
§ 1. Понятие экстремистского мотива преступления по Уголовному кодексу
Российской Федерации (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ).
§ 2. Понятие преступлений экстремистской направленности и их уголовноправовая характеристика.
§2.1. Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ).
§ 2.2. Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ).
§ 2.3. Организация экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК РФ).
§ 2.4. Организация деятельности экстремистской организации ст. 282.2 УК РФ).
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Экстремизм в российском уголовном праве"
Актуальность темы диссертационного исследования объясняется необходимостью пересмотра устоявшегося в российском законодательстве и науке российского уголовного права понимания сущности экстремизма как с учётом психологического свойства данного явления, так и его политической природы.
Понимание экстремизма как антонима понятию «демократия», а равно как его антипода демократическому устройству общества стало аксиоматическим в Европе задолго до того, когда в России этому явлению придали актуальный научный характер. Ещё двадцать лет назад известный германский политолог Uwe Backes отметил, что «экстремистская позиция прямо или косвенно отрицает демократическое конституционное государство»1. Кроме того, такое научное положение получило международно-правовое закрепление в части 3 Резолюции 1344 (2003 г.) Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), согласно которой «экстремизм по своей природе является такой формой политической деятельности, которая прямо или косвенно отвергает принципы парламентской демократии и очень часто строит свою идеологию, политическую практику и поведение на интолерантности, исключительности, ксенофобии, антисемитизме и ультранационализме»2.
В России, несмотря на то что она тоже является членом ПАСЕ, экстремизм понимается иначе. С момента подписания Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 года в нашей стране начались разработки так называемого «юридического определения» понятия «экстремизм» без учёта политической сущности данного
1 См.: Extremismus in Deutschland. Erscheinungsformen und aktuelle Bestandsaufnahme // Bundesministerium des Inriern. Berlin. 2004. S. 11. См. также: Backes, Uwe: Politischer Extremismus in demokratischen Verfassungsstaaten. Elemente einer normativen Rahmentheorie; Opladen: Westdeutscher Verlag. 1989.
2 См.: Resolution 1344 (2003) «Threat posed to democracy by extremist parties and movements in Europe» на официальном сайте ПАСЕ http://assembly.coe.int/. явления и, в первую очередь, без учёта его психологического, а не поведенческого (деятельного) характера, играющего второстепенную роль. Это не могло не отразиться соответствующим образом на состоянии действующего законодательства в сфере противодействия экстремистской деятельности.
В частности, речь идёт о преобладании в российской науке спорной, по мнению диссертанта, позиции относительно возможности существования экстремизма в форме уголовно наказуемого деяния в отрыве от специфического мотива преступления, основанного на антидемократических, антиконституционных установках. Практическим воплощением такого подхода явился Федеральный закон Российской Федерации от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
Впрочем введение Федеральным законом РФ от 24.07.2007 № 211-ФЗ в статью 282.1 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (далее - УК РФ) «Организация экстремистского сообщества» примечания 2 и наделение мотивов, указанных в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, основополагающим квалификационным признаком преступлений экстремистской направленности также породило массу вопросов как теоретического, так и практического характера. Причём важно принять во внимание, что речь идёт фактически о политических мотивах, которые согласно действующему российскому законодательству и целенаправленной антиэкстремистской правовой политике России косвенно возводят преступления экстремистской направленности в ранг наиболее общественно опасных уголовно наказуемых деяний. Вопрос лишь в том, насколько вообще в уголовном законодательстве демократического государства такие мотивы уместны и особенно в том виде, в каком они отражены в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ в настоящее время.
Проблема состоит даже не в том, что многие положения российского законодательства в области противодействия экстремистской деятельности, включая ряд статей уголовного закона, можно поставить под вопрос правомерности и допустимости при существующем в нашей стране политическом режиме, а в том, что оно в большей степени неэффективно, содержит пробелы, логические ошибки и очевидные противоречия. При этом чрезмерно интенсивная правовая кампания в, области противодействия противоправным формам экстремизма привела к тому, что в России начали открываться специализированные юридические консультации для лиц, пострадавших от неправомерного применения антиэкстремистского законодательства. Одна из таких, например, находится на сайте информационно-аналитического центра «СОВА».
Разработанное в России за последнее десятилетие антиэкстремистское законодательство не сказывается положительным образом на динамике преступлений экстремистской направленности. Так, по официальным данным сайта МВД РФ в период с января по декабрь 2004 г. без учёта преступлений «террористического характера» было зарегистрировано 130 преступлений экстремистской направленности. В 2005 г. количество таких преступлений возросло до 152, в 2006 — до 263, в 2007 - до 356, а в 2008 - уже до 460 случаев, что отчётливо демонстрирует крайне неблагоприятную криминальную тенденцию. При этом учитываются лишь те немногочисленные, можно сказать, единичные преступления, по делам о которых мотив п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ был установлен на стадии предварительного следствия. В действительности преступлений, совершаемых на почве экстремизма, в России несоразмерно больше, если не сказать, что приведённая статистика просто не может отражать реальный масштаб интолерантности, ксенофобии и иных видов социальной нетерпимости в российском обществе.
Кроме того, ряд законодательных мер, направленных на установление судебного порядка признания организованной группы преступным сообществом по ст. 282.1 УК РФ и общественного объединения экстремистской организацией по ст. 282.2 УК РФ, лишь пошёл на пользу экстремистам. Неудивительно, что за последние семь лет общественных и религиозных объединений, иных некоммерческих организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности», насчитывается всего восемь1.
Получается, что в России политические мотивы преступлений выступают обстоятельством, отягчающим уголовное наказание, что не характерно для уголовного законодательства демократических стран, равно как и внедрение термина «экстремизм» и всех производных от него понятий в уголовные законы Германии, Испании, Швейцарии, Франции, Голландии, Дании, Швеции и ряда других правовых государств. Однако существующая в нашей стране правовая модель противодействия преступлениям экстремистской направленности по-прежнему остаётся неэффективной.
Вместе с тем путь, по которому пошло развитие российского уголовного законодательства в сфере противодействия криминальным формам экстремизма, по мнению диссертанта, имеет и положительные стороны, которые, однако, нуждаются в последующих комплексных междисциплинарных исследованиях, дополнительной научной аргументации и, конечно же, в существенной законодательной доработке и ликвидации многочисленных правовых недостатков. Но следует учитывать, что грань между вынужденным условным отступлением от принципов демократического государства в целях обеспечения дополнительной безопасности его конституционного строя и преувеличением важности государства как объекта уголовно-правовой охраны довольно размыта и относится прежде всего к области философско-политических полемик, в рамках которых сложно прийти к однозначному мнению.
Степень научной разработанности темы исследования характеризуется наличием определённого количества монографических и
1 См.: Российская газета. 2008. 27 ноября. диссертационных работ, научных статей и книг, подготовленных российскими учёными по проблемам экстремизма, с одной стороны, и отсутствием до настоящего времени эффективного правового противодействия криминальным формам экстремизма в России, а также однозначного понимания сущности этого явления в науке российского уголовного права — с другой.
На диссертационном уровне уголовно-правовые и криминологические аспекты экстремизма в России рассматривали В.А. Бурковская, К.К. Демиров, Э.Т. Жээнбеков, P.O. Кочергин, Д.Е. Некрасов, А.В. Павлинов, А.В. Ростокинский, А.Т. Сиоридзе, Н.В. Степанов, P.M. Узденов, С.Н. Фридинский, А.Г. Хлебушкин и др. Но большинство диссертационных работ было подготовлено до внесения существенных по своей значимости поправок и дополнений в УК РФ Федеральным законом РФ от 24.07.2007 № 211-ФЗ, изменивших в российском уголовном праве представление о преступлениях экстремистской направленности. Кроме того, лишь в небольшой части работ указанных авторов основное внимание уделяется вопросам уголовно-правового характера. Остальные диссертации посвящены, главным образом, криминологическому исследованию экстремизма.
Политико-правовые аспекты экстремизма отражены в диссертационных работах С.В. Азевой, И.В. Воронова, А.С. Киреева, B.C. Ковалёва, М.Е. Косяковой, Х.Т. Курбанова, И.Д. Лопатина, Н.Е. Макарова, Р.И. Мороза, Е.С. Назаровой, Д.В. Новикова, A.M. Семенцова, Т.А. Скворцовой, J1.JI. Тамайко, М.П. Телякавова, Е.В. Ульяновой, Р.В. Упорникова и др. Однако исследованию политической сущности экстремизма в контексте норм УК РФ путём объединения научной теории с практической разработкой положений уголовного законодательства, достаточного научного внимания уделено не было.
Кроме названных учёных, экстремизм относится к области научных интересов и исследований Ю.И. Авдеева, Р.А. Адельханяна, Д.И. Аминова, Ю.М. Антоняна, В.Н. Арестова, А.Н. Варыгина, В.В. Витюка, Н.В. Володиной,
А.С. Грачёва, М.И. Дзлиева, Н.Н. Даниленко, А.Г. Залужного, Н.Г. Иванова,
A.А. Игнатенко, С.М. Иншакова, А.Г. Кибальника, А.А. Козлова, О.Н. Коршуновой, С.М. Кочои, А.С. Куликова, С .Я. Лебедева, Н.А. Лопашенко,
B.В. Лунеева, А.А. Нуруллаева, B.C. Овчинского, Р.Э. Оганяна, Д.В. Ольшанского, Э.А. Паина, В.Е. Петрищева, А.Ю. Пиджакова, А.Р. Ратинова, Б.Т. Разгильдиева, У.Т. Сайгитова, В.Ю. Сокола, Е.А. Степановой, Л.Р. Сюкияйнена, И.Л. Трунова, О.М. Хлобустова, А.А. Чичановского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова, М.Я. Яхьяева и др.
Теоретическую основу настоящего исследования составили как труды ранее перечисленных учёных и публикации других российских специалистов, посвящённые философским, психологическим, политическим и правовым аспектам экстремизма, так и зарубежные источники. В частности, на концепцию настоящего исследования оказали влияние научные работы германских политологов и правоведов Armin Pfahl-Traugber, Eckhard Jesse, Hans-Gerd Jaschke, Johannes Urban, Matthias Ermert, Steffen Kailitz, Uwe Backes и других зарубежных учёных.
Нормативную базу исследования составляют Конституция Российской Федерации, УК РФ (с изм. и допол. в послед, ред. Федерального закона РФ от 13.02.2009 № 20-ФЗ), Федеральный закон РФ от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (с изм. и допол. в послед, ред. Федерального закона РФ от 29.04.2008 г. № 54-ФЗ), а также широкий I спектр иного действующего федерального законодательства, положения которого прямо или косвенно регулируют отношения в сфере противодействия экстремистской деятельности в Российской Федерации.
Методологическую основу исследования составляет всеобщий диалектический метод познания социально-правовых явлений и процессов. В диссертации применяется нехарактерный для российского уголовного права подход к определению сущности экстремизма — теоретико-дедуктивный, который составляет методическую основу исследования. Названный подход осуществляется с применением иных формально-логических, общенаучных, частнонаучных и частноправовых методов исследования.
Объектом исследования выступает экстремизм как сложное психолого-политическое явление, выступающее мотивом преступного поведения, и общественные отношения, возникающие в сфере противодействия преступлениям экстремистской направленности в России.
Предметом исследования являются: УК РФ, в частности, п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, а также ст. 239, 278, 279, 280, 282, 282.1 и 282.2 УК РФ, некоторые составы преступлений против общественной безопасности и другие нормы уголовного закона; Федеральный закон РФ от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» и иные нормативные правовые акты, регулирующие отношения в сфере противодействия преступным формам экстремизма; уголовное законодательство зарубежных стран; научно-теоретические и специальные источники; материалы судебно-следственной практики; статистические данные и результаты проведённого анкетирования сотрудников ОВД.
Цель диссертационного исследования состоит в комплексном изучении экстремизма в российском уголовном праве, в разработке основного понятийно-категориального аппарата и предложении поправок и изменений норм уголовного закона, способных, по мнению автора, разрешить некоторые проблемы квалификации преступлений экстремистской направленности; в изменении устоявшихся в российской науке стереотипов относительно толкования сущности экстремизма и расширении научного видения этого сложного явления.
Названная цель определила постановку и решение следующих задач исследования:
1) установить этимологию понятия «экстремизм»;
2) объяснить сущность экстремизма на современном этапе развития мирового сообщества;
3) изучить структурные элементы экстремизма как особого состояния психики, определить его виды и формы;
4) разработать общенаучный понятийно-категориальный аппарат, не искажающий психолого-политическое понимание экстремизма и делающий возможным подход к исследованию этого явления в рамках науки российского уголовного права и криминологии;
5) выявить недостатки устоявшегося правового понимания экстремизма в федеральном законодательстве России; оценить степень эффективности основополагающих нормативных правовых актов в сфере противодействия экстремистской деятельности;
6) определить место экстремизма в российском уголовном праве; рассмотреть обстоятельство, указанное в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ; предложить новую формулировку экстремистского мотива преступления в уголовном законе России;
7) определить соотношение преступлений экстремистской направленности с преступлениями против основ конституционного строя и преступлениями террористического характера (террористической деятельностью);
8) выявить недостатки уголовного закона в части квалификации преступлений экстремистской направленности и найти возможные пути их устранения.
Научная новизна исследования состоит в определении диссертантом сущности экстремизма в уголовном праве России путём внедрения в российскую науку особого метода его исследования, получившего преимущественное распространение в германских уголовно-правовых и политических науках. В рамках применяемого автором теоретико-дедуктивного подхода к изучению уголовно-правового экстремизма объект исследования рассматривается в контексте теоретической модели охраны основополагающих принципов демократического государства и изучается в одном ряду с понятиями «демократия» и «основы конституционного строя». По мнению диссертанта, это позволяет более эффективно подойти к оценке действующего законодательства в сфере противодействия уголовно наказуемым формам экстремизма в России, а также к пониманию сущности самого явления и определению его места в науке российского уголовного права. На основе теоретико-дедуктивного подхода диссертант предложил ряд правовых мер, направленных на приведение некоторых положений российского уголовного законодательства к тому варианту, который бы в меньшей степени противоречил теории уголовного права демократического государства и при этом бы позволял более эффективно противодействовать криминальным проявлениям экстремизма в Российской Федерации.
Эмпирическую базу исследования составили: официальные статистические данные о состоянии преступности; экстремистские материалы, размещённые на сайтах сети Интернет; материалы уголовных дел о преступлениях, предусмотренных п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ, ст. 280 УК РФ, ст. 282 УК РФ, ст. 282.1 УК РФ, ст. 282.2 УК РФ, рассмотренных судами Краснодарского края и Республики Дагестан в период с 2006 по 2008 г.; результаты анкетирования 154 сотрудников подразделений МВД РФ из 17 субъектов Российской Федерации, входящих в состав Приволжского и Южного федеральных округов России, на которых возложены функции по противодействию экстремистской деятельности в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 6 сентября 2008 г. № 1316 «О некоторых вопросах Министерства внутренних дел Российской Федерации».
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Экстремизм - это-приверженность к определённой системе взглядов и идей, основанной на нетерпимости к основополагающим принципам конституционного строя Российской Федерации и охраняемым государством демократическим правам и свободам человека и гражданина, характеризующаяся внутренней готовностью к активной деятельности, направленной на претворение в действительность таких воззрений уголовно наказуемыми способами.
Экстремизм предполагает наличие двух структурных элементов: экстремистской идеологии и специфической направленности личности. Экстремистская идеология представляет собой систему мировоззренческих представлений, враждебных и прямо противоположных ключевым принципам демократии как форме политической организации российского общества и государства. Такие идеологии можно подразделить на многочисленное количество видов, которые, в свою очередь, определяют вид экстремизма в целом. Специфическая направленность личности характеризуется приверженностью к экстремистской идеологии, т.е. осознанным признанием «правоты» такой идеологии и внутренней готовностью к претворению её положений в действительность преступным путём.
2. Экстремизм и терроризм соотносятся между собой следующим образом: экстремизм предполагает убеждённость в «правоте» положений определённой экстремистской идеологии и готовность к действию, а терроризм — это стратегия претворения в действительность положений такой идеологии с использованием террора.
3. Форма экстремизма — это его внешнее выражение, проявляющееся в совершении каких-либо деяний, направленных на претворение положений конкретной экстремистской идеологии в действительность. При этом далеко не все формы экстремизма носят уголовно-правовой характер, а лишь те, которые определяются как «преступления экстремистской направленности».
Под преступлением экстремистской направленности в науке уголовного права можно понимать совершаемое на почве нетерпимости к основополагающим принципам демократии уголовно наказуемое деяние, направленное против политического режима и основ конституционного строя демократического государства или преследующее цель демонстрации своей враждебности к охраняемым государством демократическим ценностям, дополнительным непосредственным объектом посягательства которого могут выступать жизнь и здоровье людей по дискриминационным признакам, общественная безопасность, а также мир и безопасность человечества.
4. В основу правового понимания преступления экстремистской направленности ложатся специфические мотивы, указанные в настоящее время в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Цель этой нормы в УК РФ — дополнительная охрана демократических основ конституционного строя Российской Федерации. В целях конкретизации сущности экстремизма в российском уголовном праве и ликвидации некоторых теоретических противоречий предлагается новая формулировка обстоятельства, указанного в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ: ч е) совершение преступления по экстремистскому мотиву, то есть по мотиву идеологической нетерпимости к основополагающим принципам конституционного строя Российской Федерации, и охраняемым Конституцией Российской Федерации демократическим правам и свободам человека и гражданина; в частности, идеологической нетерпимости: к этническим или религиозным общностям, проживающим на территории России или иных государств, по дискриминационным признакам (пол, раса, национальность, язык, происхождение, место жительства, отношение к религии); к социальным слоям по дискриминационным признакам (возраст, имущественное и должностное положение, интересы, ценности и допустимые нормы поведения, мировоззрение и взгляды, не основанные на антидемократической идеологии); к политическим партиям, религиозным и иным общественным объединениям, а равно их членам, деятельность которых не является противоправной и не преследует антиконституционных целей; к политическому режиму в Российской Федерации и основным принципам демократии как форме политической организации российского общества и государства».
5. Ч. 1 ст. 239 УК РФ «Организация объединения, посягающего на | личность и права граждан» предлагается изложить в следующей редакции: }
Создание религиозного объединения, политического объединения, не являющегося политической партией, или иной организационно-правовой формы общественных объединений, деятельность которого посягает на моральные и духовные устои общества либо связана с нарушением конституционных прав и свобод человека и гражданина, либо побуждает граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей, а равно склоняет их к девиантному поведению, если она сопряжена с совершением преступлений небольшой или средней тяжести по мотивам, не содержащим признаки, указанные вг пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса, а равно руководство таким общественным объединением». Соответственно ч. 2 ст. 239 УК РФ можно сформулировать так: «Участие в деятельности указанного общественного объединения, если такое участие сопряжено с совершением преступлений небольшой или средней тяжести по мотивам, не содержащим признаки, указанные в пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса».
6. Диспозицию ст. 278 УК РФ «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти» целесообразно изложить следующим образом: «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти, совершённые в целях свержения демократического режима, а равно насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации».
7. Диспозицию ст. 279 УК РФ «Вооружённый мятеж» правильнее сформулировать так: «Непосредственное участие в организованном вооружённом выступлении группы лиц в целях свержения демократического режима, а равно насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации».
8. Название ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» предлагается изложить в редакции, действующей до внесения поправок Федеральным законом РФ от 25.07.2002 № 112-ФЗ, т.е. как «Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации». Соответственно с учётом предлагаемых диссертантом изменений ст. 278 и 279 УК РФ, диспозицию ч. 1 ст. 280 УК РФ логично изложить следующим образом: «Публичные призывы к совершению деяний, направленных на насильственный захват власти или на насильственное удержание власти в целях свержения демократического режима, а равно насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации, а также публичные призывы к непосредственному участию в вооружённом мятеже в указанных целях».
9. Ч. 1 ст. 282.1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества» правильнее изложить в следующей редакции: «Создание экстремистского сообщества, то есть сплочённой организованной группы лиц в целях подготовки или совершения тяжких или особо тяжких преступлений по мотиву, указанному в пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса, а равно руководство таким экстремистским сообществом, его частью или входящими в такое сообщество структурными подразделениями, а также создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей частей или структурных подразделений такого сообщества в целях разработки планов и (или) условий для совершения тяжких или особо тяжких преступлений по экстремистскому мотиву». В санкции ч. 1 ст. 282.1 УК РФ должно быть предусмотрено более строгое наказание, нежели в санкции ч. 1 ст. 210 УК РФ «Организация преступного сообщества (преступной организации)». Соответственно ч. 2 ст. 282.1 УК РФ можно сформулировать так: «Участие в экстремистском сообществе либо в объединении организаторов; руководителей или иных представителей частей или структурных подразделений такого сообщества по мотиву, указанному в пункте «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса, а равно с прямым умыслом на достижение целей указанных преступных организаций». При этом предлагается дополнить ст. 282.1 УК РФ новой частью: «Участие в экстремистском сообществе по иным мотивам и при отсутствии прямого умысла на достижение целей такой преступной организации». Таким образом, санкции всех частей ст. 282.1 УК РФ нуждаются в изменениях. Примечания 1 и 2 к ст. 282.1 УК РФ целесообразно исключить и сформулировать только одно примечание, аналогичное имеющемуся к ст. 210 УК РФ.
10. Название ст. 282.2 УК РФ «Организация деятельности экстремистской организации» автор предлагает сформулировать следующим образом: «Организация общественного объединения экстремистской направленности». Соответственно с учётом ранее предложенных изменений ст. 239 и 282.1 УК РФ, диспозицию ст. 282.2 УК РФ следует изложить так: «Создание религиозного объединения^ политического объединения, не являющегося политической партией, или иной организационно-правовой формы общественных объединений, деятельность которого сопряжена с совершением преступлений, предусмотренных статьями 280 или 282 настоящего Кодекса, или иных преступлений небольшой или средней тяжести по экстремистскому мотиву, а равно руководство таким общественным объединением». Ч. 2 ст. 282.2 УК РФ можно сформулировать следующим образом: «Участие в деятельности указанного общественного объединения, если такое участие сопряжено с совершением преступлений, предусмотренных статьями 280 или 282 настоящего Кодекса, или иных преступлений небольшой или средней тяжести по экстремистскому мотиву». Санкции обоих частей ст. 282.2 УК РФ нуждаются в изменениях. Примечание к ст. 282.2 УК РФ правильнее изложить в таком варианте: «Примечание. Лицо, добровольно прекратившее участие в деятельности общественного объединения экстремистской направленности, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления».
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в результате проделанной работы выводы и предложения могут быть использованы:
1) при научном переосмыслении сущности экстремизма в российском уголовном праве; теоретической оценке доводов «за» и «против» наличия экстремистского мотива преступления как обстоятельства, отягчающего уголовное наказание;
2) при постановке новых научных вопросов и проблем как теоретического, так и практического характера и определении дальнейшего пути развития российского уголовного права в исследуемой области;
3) при разработке общего понятийно-категориального аппарата для науки уголовного права и криминологии, исключающего возможность толкования экстремизма и производных от него понятий на основе спорных и противоречивых норм действующего законодательства;
4) при совершенствовании положений УК РФ и отдельных нормативно-правовых актов в сфере противодействия экстремистской деятельности с целью устранения логических противоречий и конкуренции правовых норм;
5) в учебном процессе при преподавании уголовного права и криминологии, при подготовке учебных и методических пособий.
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечивается научной методологией и методикой исследования экстремизма, опорой на фундаментальные положения различных наук при внесении предложений как общетеоретического, так и практического характера; эмпирической базой исследования: материалами судебно-следственной практики, статистическими данными и результатами проведённого диссертантом социологического опроса.
Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования были осуществлены в следующих формах:
1) участие во Всероссийском конкурсе Ассоциации юридических вузов на лучшую аспирантскую научную работу по юридическим наукам в 2007 г. с присуждением 3 места по уголовно-правовой номинации за подготовку публикации по теме диссертационного исследования;
2) участие в международных и всероссийских конференциях: Международная научно-практическая конференция, посвящённая 35-летию Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации (13 октября 2005 г., Москва); Международная научная конференция «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (20-23 апреля
2005 г., Тольятти); Вторые Всероссийские Державинские чтения (9-10 ноября
2006 г., Москва); Всероссийский научно-практический семинар «Экстремизм и его разновидности (фашизм, религиозный фанатизм радикализм): социальная опасность, современное состояние, пути противодействия» (20 февраля 2007 г., Саратов).
3) подготовка девяти научных публикаций по теме исследования общим объёмом 6,7 п.л., включая три статьи, опубликованные в журналах, указанных в перечне ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации;
4) использование ряда диссертационных положений в учебном процессе по уголовному праву в ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права» и ГОУ ВПО «Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации».
Структура диссертационной работы обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, состоящих в общей сложности из девяти параграфов, заключения, библиографического списка и приложения в виде образца анкеты с указанием результатов проведённого социологического опроса.
ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право", Сергун, Евгений Петрович, Тамбов
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В политическом смысле экстремизм представляет собой враждебность к основополагающим принципам демократии как форме политической организации общества и государства, в правовом — нетерпимость к демократическому устройству мира, непризнание или отклонение основ конституционного строя демократических государств, к числу которых относится Российская Федерация.
Экстремизм и демократия являются парными смысловыми категориями, они не могут существовать вне политики.
В ходе настоящего исследования выявлена психолого-политическая, а не «деятельная» сущность экстремизма, и, как следствие, логическим путём установлено его место в российском уголовном законе. Вне зависимости от того, понимаем ли мы экстремизм как противоправную деятельность или как систему определённых политических установок, в основу определения уголовно наказуемого деяния, как «преступления экстремистской направленности» ложатся специфические мотивы, что прямо следует из примечания 2 к ст. 282.1 УК РФ.
Теоретико-дедуктивный подход к исследованию экстремизма позволил установить, что не только «политическая», но и «идеологическая», «расовая», «национальная», «религиозная» «ненависть либо вражда», а также нетерпимость к «социальной группе» в контексте п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ являются составляющими одного антидемократического, антиконституционного криминального намерения — экстремистского мотива преступления. Именно поэтому действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, формально не имеющие прямого отношения к посягательству на правовую структуру государства, посягают согласно ст. 282 УК РФ именно на основы конституционного строя Российской Федерации (гл. 29 УК РФ), а не на конституционные права и свободы человека и гражданина (гл. 19 УК РФ).
Вместе с тем только на основании признаков объективной стороны состава преступления невозможно однозначно говорить о его экстремистской направленности. Так, расклеивание подростками в общественных местах листовок неонацистского или антисемитского содержания может совершаться ими из корыстных побуждений по поручению членов . экстремистских организаций, а убийство* государственного деятеля в целях прекращения его политической деятельности — из мести за его участие в криминальном сообществе.
Непосредственным объектом преступления, совершённого по экстремистскому мотиву, по нашему мнению, всегда выступают демократические основы конституционного строя Российской Федерации. Поскольку названный объект преступного посягательства по своей сущности нематериален, определяющее значение при квалификации уголовно наказуемых деяний и определении суровости наказания играет процессуальное установление экстремистского мотива преступления либо цели свержения политического режима, а равно насильственного изменения конституционного строя России.
Обстоятельство, указанное в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, отражает в широком смысле слова совокупность криминальных мотиваций политического характера, что порождает философско-политические и правовые вопросы относительно правомерности наличия таких мотивов в уголовном законодательстве демократического государства.
Так, С.В. Азева отмечает: «В уголовном законодательстве демократических государств политическая мотивация как таковая не криминализирована, хотя преступления по политическим мотивам совершались и совершаются в любом обществе. В демократических странах субъекты «политических преступлений» несут уголовную ответственность не за политические убеждения, а за объективно и виновно содеянное, если оно предусмотрено в законе. Например, убийство лидера государства или партии в политических целях квалифицируется как посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ)»1.
Вместе с тем в уголовном законодательстве России — демократическом правовом государстве, как это следует из ч. 1 ст. 1 Конституции Российской Федерации — политический мотив выступает не только обстоятельством, отягчающим уголовное наказание по усмотрению суда (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ), но и обязательным квалифицирующим признаком ряда преступлений. Так, если мотив «политической ненависти или вражды» предусмотрен соответствующей статьёй Особенной части УК РФ в качестве признака состава преступления, то такое обстоятельство существенно повышает степень общественной опасности деяния и даже допускает возможность назначения виновному высшей меры уголовного наказания - пожизненного лишения свободы (например, по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
Безусловно, правовая структура демократического государства нуждается в эффективной уголовно-правовой защите. На наш взгляд, только такое государство может в полной мере гарантировать естественные права и свободы человека и гражданина. Тем не менее, возведение государства в ранг наиболее важного объекта уголовно-правовой охраны, не может не противоречить сущности демократии. Однако принципам демократического государства, по нашему мнению, также противоречит, исходя из примера С.В. Азевой, формальное отнесение посягательства на жизнь государственного деятеля к преступлениям против основ конституционного строя Российской Федерации. В последнем случае, вместо установления истинных мотивов преступления, основное квалификационное значение приобретает лишь статус потерпевшего, который рассматривается законодателем как более «важный» объект преступления, нежели жизнь других граждан, чем опять же акцентируется приоритет государства над личностью.
См.: Азева С.В. Современный политический экстремизм в России: структурно-функциональный анализ. Дис. . канд. полит, наук. Нижний Новгород, 2005. С. 6.
Таким образом, на основании положений настоящего исследования можно прийти к двум противоположным выводам. Первый вывод состоит в том, что экстремизм действительно целесообразно оставить в уголовном законе на месте п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ в качестве «экстремистского мотива преступления» - обстоятельства, отягчающего уголовное наказание, в предложенной нами формулировке. Второй вывод является полярным: политический, а равно антиконституционный мотив преступления в демократическом государстве не должен иметь какого-либо уголовно-правового значения, равно как и политические цели виновных. Сюда же можно отнести сложность доказывания экстремистского мотива преступления на практике и. потенциальную возможность необоснованного привлечения к уголовной ответственности невиновных лиц.
Определить наиболее верный из предложенных путей развития российского уголовного права чрезвычайно сложно, но не менее важно, на наш взгляд, что такую проблему удалось выявить и обозначить научными методами.
Так или иначе, мы полагаем, что наделение экстремистского мотива преступления квалифицирующим признаком уголовно наказуемых деяний в настоящее время является мерой не столько теоретически обоснованной, сколько вынужденной и даже необходимой.
Если пойти по пути формального исключения из уголовного закона п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ (включая квалифицирующие признаки соответствующих составов преступлений, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ), ст. 282.1 и 282.2 УК РФ, а также ст. 280 и 282 УК РФ, общественная опасность которых определяется лишь уровнем социальной нетерпимости в обществе, это может привести к значительному росту преступности на почве экстремистских воззрений в нашей стране. Поэтому такие меры выглядят очень рискованными на данном этапе развития российского общества.
Ксенофобия, интолерантность и многие другие составляющие экстремизма в сознании российских граждан создают благоприятную криминальную почву, которой также нужно противодействовать целым комплексом социально-экономических, политических и культурно-воспитательных мер. Установление уголовной ответственности за преступления экстремистской направленности - лишь карательная и частично превентивная мера, не способная остановить распространение антидемократических воззрений в сознании российских граждан.
Однако нельзя констатировать и то, что нормы российского уголовного закона совершенны и полностью выполняют свою превентивную функцию в той степени, насколько это теоретически возможно. Кроме того, многие из тех норм, которые направлены на противодействие криминальным формам экстремизма, почти не функционируют, а в ряде случаев идут даже на пользу экстремистам в доказывании своей невиновности и непричастности к преступлениям. Таким образом, эффективность норм УК РФ, а также норм отраслевого законодательства необходимо поднять на значительно более высокий уровень.
Полагаем, что настоящее исследование внесло определённый вклад в решение данной проблемы, выразившийся прежде всего в предложении новой формулировки п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ - нормы, призванной обеспечить дополнительную охрану основ демократического устройства российского общества с учётом текущей социально-политической обстановки в нашей стране.
В работе выявлено много вопросов как теоретического, так и практического характера, безусловно нуждающихся в последующих комплексных научных разработках. Экстремизм представляет настолько широкое поле для научных исследований, что рассмотрение этой темы в существующей учебно-методической литературе по уголовному праву и криминологии является недостаточно полным. Мы полагаем, что уголовно-правовые и криминологические аспекты экстремизма в юридических вузах России должны изучаться в рамках специального учебного курса.
БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Экстремизм в российском уголовном праве»
1. Нормативный материал
2. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 года // Московский журнал международного права. 2001. № 4.
3. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. // СЗ РФ. 2009. № 4. Ст. 445.
4. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 1. Ст. 1.
5. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954 (в ред. Федерального закона от 13.02.2009 № 20-ФЗ).
6. Кодекс РСФСР об административных правонарушениях. Официальный текст по состоянию на 25 июня 1996 г. со вступительной статьёй Заслуженного юриста Российской Федерации Н.А. Хаванского. М.: Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА. 1996.
7. Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. М.: Издательская группа ИНФРА-М НОРМА. 1996.
8. Федеральный закон Российской Федерации от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму» // СЗ РФ. 2006. №11. Ст. 1146.
9. Федеральный закон от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ «О связи» // СЗ РФ. 2003. № 28. Ст. 2895.
10. Федеральный закон Российской Федерации от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3031.
11. Федеральный закон Российской Федерации от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях» // СЗ РФ. 2001. № 29. Ст. 2950.
12. Федеральный закон Российской Федерации от 30 марта 1999 г. № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» // СЗ РФ. 1999. № 14. Ст. 1650.
13. Федеральный закон Российской Федерации от 25 июля 1998 г. № 130-Ф3 «О борьбе с терроризмом» // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3808.
14. Федеральный закон Российской Федерации от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» // СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465.
15. Федеральный закон Российской Федерации от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ «Об обороне» // СЗ РФ. 1996. № 23. Ст. 2750.
16. Федеральный закон Российской Федерации от 19 мая 1995 г. № 82-ФЗ «Об общественных объединениях» // СЗ РФ. 1995. №21. Ст. 1930.
17. Закон Карачаево-Черкесской Республики от 4 мая 2000 г. «О противодействии политическому и религиозному экстремизму на территории Карачаево-Черкесской Республики». Черкесск, 2000.
18. Закон Республики Дагестан от 22 сентября 1999 г. «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Махачкала, 1999.
19. Закон г. Москвы от 15 января 1997 г. № 1 «Об административной ответственности за изготовление, распространение и демонстрацию нацистской символики на территории города Москвы». М., 1997.
20. Закон Ивановской области от 19 апреля 1995 г. № 903 «Об ответственности за разжигание социальной, расовой и национальной розни, иные проявления фашизма и политического экстремизма». Иваново, 1995.
21. Концепция противодействия политическому и религиозному экстремизму в Российской Федерации. М., 1999.
22. Указ Президента Российской Федерации от 15 февраля 2006 г. № 116 «О мерах по противодействию терроризму» // Российская газета. 2006. 17 февраля.
23. Указ Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г. № 24 «О концепции национальной безопасности Российской Федерации» // Новые законы нормативные акты приложение к «Российской газете». 2006. № 6.
24. Распоряжение Президента Российской Федерации от 7 июня 2001 № 312-рп «О подписании Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» // СЗ РФ. 2001. № 24. Ст. 2446.
25. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 14 июля 2006 г. № 1014-р «О Российской газете» // СЗ РФ. 2006. № 29. Ст. 3283.1.. Книги, монографии, учебники
26. Алексеев А.И. Криминология. Курс лекций, М., 1999.
27. Аминов Д.И., Оганян Р.Э. Молодёжный экстремизм. М.: триада, Лтд. 2005.
28. Антонян Ю.М., Белокуров Г.И., Боковиков А.К. и др. Этнорелигиозный терроризм / Под ред. Ю.М. Антоняна. М.: Аспект Пресс. 2006.
29. Арестов В.Н. Религиозный экстремизм: содержание, причины и формы проявления, пути преодоления. «Вища школа». 1987.
30. Грачёв А.С. Политический экстремизм. М., 1986.
31. Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и её установление. Воронеж, 1974.
32. Ерохина Н.В. Традиционная формальная логика: Учебно-методическое пособие. 2-е изд., исправл. Саратов: СГАП. 2000.
33. Иншаков С.М. Криминология. М. «Юриспруденция». 2000.
34. Лунеев В.В. Субъективное вменение. М., 2000.
35. Лихачёв В. Нацизм в России. М.: РОО «Центр «Панорама»». 2002.
36. Ольшанский Д. В. Психология терроризма. СПб.: Питер. 2002.2А6,Ориана Фаллачи «Ярость и гордость». М., «Вагриус». 2004.217.0сновы борьбы с организованной преступностью. Монография / Под ред.
37. B.C. Обнинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова М.: «ИНФРА-М». 1996. 2.Павлинов А.В. Насильственный экстремизм. М., 2004.
38. Ратинов А.Р., Кроз М.В., Ратинова Н.А. Ответственность за разжигание вражды и ненависти. Психолого-правовая характеристика / Под редакцией профессора А.Р. Ратинова. М.: Издательство «Юрлитинформ». 2005.
39. Сайгитов У.Т., Исмаилов А.Г., Демиров К.К., Курбанмагомедов А.А. Религиозный экстремизм и террористическая деятельность в Дагестане: проблемы противодействия. Махачкала: Радуга-1. 2004.
40. Сергун Е.П. Экстремизм в Российской Федерации: уголовно-правовые и криминологические аспекты: учебное пособие / под. ред. Б.Т. Разгильдиева. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права». 2005.
41. Скляров С.В. Вина и мотивы преступного поведения. Спб.: Издательство Р. Асланова «Юридичесий центр Пресс». 2004.
42. Социология. Учебник для юридических вузов / Под. ред. В.П. Сальникова,
43. C.В. Степашина. Спб., 2000.
44. Терроризм в современном мире: истоки, сущность, направления и угрозы / Отв. ред. В.В. Витюк, Э.А. Паин. М.: Институт социологии РАН. 2003.
45. Терроризм и религия / науч. ред. В.Н. Кудрявцев; сост. JI.B. Брятова; Обществ.-консультативный совет по проблемам борьбы с международным терроризмом РАН. М.: Наука. 2005.
46. Томалинцев В.Н. Человек в XXI веке: Поиск на грани творчества и экстремизма. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та. 2001.
47. Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. проф. Л.Д. Гаухмана и проф. С.В. Максимова. 2-е изд., перераб., доп. - М.: Изд-во Эксмо. 2005.
48. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. И.Э. Звечаровского. -М.: Юристъ. 2004.
49. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. И.Э. Звечаровского. М.: Юристъ. 2004.
50. Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под. общ. ред. В.И. Радченко. М.: ЗАО Юстицинформ. 2004.
51. Эрик Давид Принципы права вооружённых конфликтов: Курс лекций юридического факультета Открытого Брюссельского университета. — М.: Международный Комитет Красного Креста. 2000.1.I. Справочная литература
52. Большая советская энциклопедия. Т. 48. 1957.
53. Информационно-аналитический вестник (Миссионерский Отдел Московского Патриарха Русской Православной Церкви) № 1. Издание 2-е перераб. и доп. Белгород, 1997.
54. Краткий политический словарь. Под. общ. ред. JI.A. Оникова и Н.В. Шишлина. М. Политиздат. 1989:
55. Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты. Энц. словарь / Ред. кол.: Мчедлов М.П. и др.; Авт. кол.: Андреев А.А. и др. М.: Республика. 2001.
56. Российская юридическая энциклопедия. М.: Издательский Дом ИНФРА-М., 1999.
57. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 10-е, стереотип. Под ред. докт. филолог, наук, проф. Н.Ю. Шведовой. М. «Сов. Энциклопедия». 1973.1.. Публикации в периодических изданиях и сборниках научных статей
58. Абдухалимов А. Терроризм и экстремизм в политическом контексте // Азия и Африка сегодня. 2005. № 1. С. 78-79.
59. Авдеев Ю.И. Терроризм как социально-политическое явление / Современный терроризм: состояние и перспективы. Под. Ред. Е.И. Степанова. М.: Эдиториал УРСС. 2000. С. 36-53.
60. Антонян. Ю.М. Проблемы природы и причин современного терроризма / Социальные и психологические проблемы борьбы с международным терроризмом. — М.: Наука. 2002. С. 11-21.
61. Баранов С. Сепаратистские движения в Индии. Штат Трипура // Азия и Африка сегодня. 2005. № 10. С. 40-44.
62. Борисов С.В. Противодействие экстремизму как приоритетное направление деятельности органов прокуратуры // Вестник Академии генеральной прокуратуры РФ. 2007. № 3. С. 15-20.
63. Василенко В.И. Исламский экстремизм в Северо-Кавказском регионе // Безопасность Евразии. 2002. № 1. С. 532-541.
64. Володина Н.В. Особенности экстремизма на религиозной почве // Безопасность Евразии. 2002. № 3. С. 591-596.
65. Габриель Барамки Терроризм и израильско-палестинские отношения // Азия и Африка сегодня. 2005. № 10. С. 49-51.
66. А.Ю.Залужный А.Г. Обеспечение законности в сфере государственно-конфессиональных отношений и противодействие экстремизму // Современное право. 2005. № 3. С. 25-33.
67. Зуев А.И. Задачи прокуратуры г. Москвы по противодействию проявлениям экстремизма в молодёжной среде // Прокурорская и следственная практика. 2005. № 1/2. С. 94-114.
68. Истомин А. Ф., Лопаткин Д.А. К вопросу об экстремизме // Современное право. 2005. № 7. С. 19-23.
69. Кабанов П.А: Политическая ненависть или вражда как один из мотивов преступлений экстремистской направленности // Следователь. 2008. № 2. С. 57-58.
70. Кибалъник А.Г. Борьба с экстремизмом и противоречивость уголовной политики // Научно-практический журнал «Уголовное право». 2008. № 2. С. 127-131.
71. Кибалъник А., Соломоненко И. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма7/ Законность. 2007. № 2. С. 14-16.
72. Кибалъник А:, Соломоненко И: «Экстремистское» хулиганство нонсенс уголовного закона//Законность. 2008. № 4. С. 21-23.
73. Куликов А. С. Международный терроризм глобальная, проблема современности // Безопасность Евразии. 2003. № 4. С. 465-467.
74. Миронов А В: Трансформация российского законодательства в свете противодействия угрозам экстремизма // Конституционное и муниципальное право. 2008. № 22. С. 9-12.
75. Михайлов В. Правовое обеспечение противодействия экстремизму // Российская юстиция. 2002. № 7. С. 9-11.
76. Л35.Нечаева М.В. Профилактика экстремистской деятельности религиозных организаций и общественных объединений // Бюллетень Министерства Юстиции Российской Федерации. 2004. № 7. С. 99-101.
77. АЗЪ.Павлинов А. Экстремизм в России: проблемы противодействия // Генеральная прокуратура РФ. Законность. 2003. № 11. С. 43-45.
78. Павлшов А.В. Обоснование к проекту Федерального закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в статьи 208, 278, 279, 282, 282-1, 282-2 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Российский следователь. 2005. № 12. С. 23-25.
79. А АО.Перова Т. Надзор за исполнением законодательства о противодействии экстремистской деятельности // Законность. 2005. № 12. С. 13-14.
80. ААЗ.Пчелинцев С.В. Новое законодательство о противодействии терроризму и ограничения прав и свобод граждан // «Журнал российского права». 2006. № 5. С. 36-45.4А4.Равилъ Гайнутдин Ислам против терроризма / Азия и Африка сегодня. 2005. № 6. С. 2-7.
81. ААЪ.Р'авшъ Гайнутдин Ислам' против терроризма / Азия и Африка сегодня. 2005. № 7. С. 2-8.
82. Русанова О.А. Этнорелигиозный экстремизм как социальное явление в российском обществе (на примере северокавказского региона) // Вестник московского университета. Сер. 18. Социология и политология. 2005. № 2. С. 108-124.
83. Рязанов Э. Расследование участия в деятельности экстремистской организации // Законность. 2007. № 2. С. 21-22.
84. Сазонов И.А. Политический экстремизм и проблема его категориального осмысления // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 12, Политические науки. 2000. № 2. С. 107-116.
85. Сайгитов У.Т. Виды терроризма в Дагестане (криминологический аспект) // Российский следователь. 2003. № 9. С. 21-25;
86. Устинов В.В. Экстремизм и терроризм. Проблемы разграничения и классификации // Российская юстиция. 2002. № 5. С. 34-36.
87. Устинов В.В. Правовое регулирование и механизмы противодействия терроризму и экстремизму в Российской Федерации: действующая нормативно-правовая база и перспективы её совершенствования // Государство и право. 2002. № 7. С. 30-45.
88. Устинов В.В. Создать общегосударственную'систему предупреждения и пресечения экстремизма // Российская юстиция. 2003. № 1. С. 52-54.
89. Фридинский С. Терроризм как крайняя форма проявления экстремизма // Уголовное право. 2008. № 3. С. 120-123.
90. A.56JCa3aHoe А. Лондон после терактов // Азия и Африка сегодня. 2005. №11. С. 32-35.
91. А.51 .Халиков А. Расследование преступлений экстремистского характера // Закрнность. 2006. № 8. С. 16-18.
92. Шагалъ В. Ислам и его ненавистники. Размышления по прочтении книги Орианы Фаллачи // Азия и Африка сегодня. 2006. № 4. С. 53-55.
93. Яхьяев М.Я. Экстремизм как особое состояние психики // Газета «Дагестанская правда». 2008. 25 апреля.463 .Яхьяев М.Я. Противодействие экстремизму и терроризму / Газета «Дагестанская правда». 2008. 26 марта.
94. Кто ещё остался в бандах? // Российская газета. 2006. 12 июля.465.17 особо опасных // Российская газета. 2006. 28 июля.
95. Кому на Руси не жить? // Российская газета. 2006. 8 августа.
96. Перечень общественных и религиозных объединений, иных некоммерческих организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом
97. О противодействии экстремистской деятельности» // Российская газета, 2008: 1 августа.
98. V. Диссертации и авторефераты5:1. Азева С.В. Современный политический экстремизм в России: структурно-функциональный анализ. Дис. . канд., полит, наук. Нижний Новгород, 2005.
99. Демиров К.К. Криминологическая характеристика религиозного экстремизма (По материалам Республики Дагестан). Дис. . канд. юрид. наук. Махачкала, 2005.
100. Жээнбеков Э.Т. Уголовно-правовые и криминологические меры противодействия религиозному экстремизму: по материалам Кыргызской Республики. Дис. . канд. юрид. наук. М; 2007.
101. Запиханова Л.И. Уголовно-правовая, и криминологическая характеристика возбуждения национальной, расовой и религиозной вражды. Дис. . канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2001.
102. Косарев И.И. Уголовная ответственность за преступления, совершаемые по хулиганским мотивам. Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 2008.
103. АЪ.Назарова Е.С. Политический экстремизм и его роль в современных конфликтах. Дис. . канд. полит, наук. М., 2005.
104. Некрасов Д.Е. Расово-этнический экстремизм: криминологический аспект. Дис. . канд. юрид. наук. Рязань, 2007.
105. Ростокинский А.В. Преступления экстремистской направленности как проявления субкультурных конфликтов молодёжных объединений: уголовно-правовые и криминологические проблемы. Автореф. дис. . докт. юрид. наук. М., 2008.
106. ЪАЪ.Скворцова Т.А. Религиозный экстремизм в контексте государственно-правового обеспечения национальной безопасности современной России. Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004.
107. Скляров С.В. Вина и мотивы преступного поведения как основание дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности. Автореф. дис. . докт. юрид. наук. М., 2004.
108. Сиоридзе А.Т. Групповой молодёжный экстремизм: криминологическое исследование. Дис. . канд. юрид. наук. М., 2007.
109. Степанов Н.В. Криминологические проблемы противодействия преступлениям, связанным с политическим и религиозным экстремизмом. Дис. . канд. юрид. наук. М., 2003.
110. Strafgesetzbuch vom 15. Mai 1871 in der Fassung der Bekanntmachung vom 13.11.1998 (BGB1 I 3322). Kommentar. Bearbeitet von Dr. Dr. Kristian Kuhl. 26. Auflage: Verlag C.H. Beck, Miinchen. 2007.
111. Anton Szandor LaVey Die Satanische Bibel & Die Satanischen Rituale. Index Verlag, Deutschland. 2007.
112. Baches, Uwe: Auf der Suche nach einer international konsensfahigen Terrorismusdefinition / Politischer Extremismus 2. Terrorismus und wehrhafte Demokratie. Martin H.W. Mollers / Robert Chr. van Ooyen (Hrsg.). Verlag fur Polizeiwissenschaft. 2007.
113. Ermert, Matthias: Der Extremismus im Strafrecht: Eine begriffsanalytische Analyse auf sozialwissenschaftlicher und verfassungsrechtlicher Grundlage / Matthias Ermert. Herbolzheim: Centaurus-Verl., 2007. Zugl.: Mainz, Univ., Diss., 2003.
114. Jaschke, Hans-Gerd: Politischer Extremismus / VS Verlag fur Sozialwissenschaften. GWV Fachverlage GmbH, Wiesbaden. 2006.
115. Jesse, Eckhard: Formen des politischen Extremismus // Extremismus in Deutschland. Erscheinungsformen und aktuelle Bestandsaufnahme / Bundesministerium des Innern. Berlin. 2004.
116. Kailitz, Steffen\ Politischer Extremismus in der Bundesrepublik Deutschland. Eine Einfiihrung / VS Verlag fur Sozialwissenschaften / GWV Fachverlage GmbH, Wiesbaden. 2004.r
117. Miguel Angel Cano Pahos: Die strafrechtliche Behandlung des Terrorismus im spanischen Strafgesetzbuch von 1995. Verlag ftir Polizeiwissenschaft, Dr. Clemens Lorei, Frankfurt. 2007.
118. Результаты анкетирования: а) 26%; б) - 35%; в) - 38%; г) — 1% («должно рассматриваться всесторонне»).
119. На Ваш взгляд, «экстремизм» это прежде всего понятие:а) правовое;б) политическое;в) психологическое;г) иное мнение
120. Результаты анкетирования: а) 47%; б) — 43%; в) - 8%; г) - 2% («сложносоставное понятие, объединяющее все пункты», «правовое, политическое, религиозное», «комплексное»).
121. На Ваш взгляд, понятия «экстремизм» и «экстремистская деятельность»:а) тождественны;б) тождественны, но только в правовом смысле;в) не тождественны;г) иное мнение
122. Результаты анкетирования: а) 53%; б) - 33%; в) - 14%; г) - 0.
123. Результаты анкетирования: а) 23%; б) - 68%; в) - 9%; г) - 0.
124. Результаты анкетирования: а) — 64%; б) — 8%; в) — 28%; г) 0.
125. Результаты анкетирования: а) — 31%; б) 42%; в),- 25%; г) - 2% («это два разных понятия», «терроризм - это крайняя форма экстремизма», «терроризм - это крайняя форма экстремизма»)
126. Результаты анкетирования: а) 57%; б) - 25%; в) - 18%; г) - 0.
127. Результаты анкетирования: а) — 21%; б) — 27%; в) — 51%; г) — 1% («все составы преступлений в УК РФ с окраской «экстремизм» (где включены пункты и части касаемо экстремистской деятельности)»).
128. Результаты анкетирования: а) 13%; б) — 59%; в) — 28%; г) — 0.
