АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Международно-правовые аспекты концепции открытого неба»
На правахрукописи
МАМЕДОВ ЭМИЛЬ ТОФИКОВИЧ
МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ КОНЦЕПЦИИ ОТКРЫТОГО НЕБА
Специальность 12.00.10 - Международное право. Европейское право.
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Москва - 2004
Диссертация выполнена на кафедре международного права юридического факультета Российского университета дружбы народов
Научный руководитель: доктор юридических наук,
профессор КОПЫЛОВ Михаил Николаевич
Официальные оппоненты: доктор юридических наук,
профессор МАЛЕЕВ Юрий Николаевич
доктор юридических наук,
доцент МОЛОДДОВА Елена Степановна
Ведущая организация Дипломатическая академия М ИД России
Защита состоится «Л » НОЯБРЯ 2004 г. в час. на заседании
диссертационного совета К212.203.05 в Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, ауд. 347.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов.
Автореферат разослан
Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат юридических наук, доцент
ггмэч
Актуальность исследования. 18 апреля 2001г. Государственной Думой РФ принят Федеральный закон «О ратификации Договора по открытому небу 1992г.», который одобрен Советом Федерации 16 мая 2001г. и 24 мая 2001г. подписан Президентом РФ.
Заключение Договора рассматривается как крупный шаг на пути укрепления стратегической стабильности, поскольку, как предполагается, он содействует контролю за выполнением существующих и будущих соглашений в области разоружения, расширению усилий по укреплению безопасности, предпринимаемых в рамках ОБСЕ и других международных организаций, в том числе -в целях борьбы с международным терроризмом. В тоже время Договор является уникальным и эффективным средством ведения разведывательной работы, что вызывает к нему особый интерес с точки зрения обеспечения обороноспособности государства.
Проблематика «Открытого неба» издавна привлекает внимание политических, научных и журналистских кругов многих стран(Р.Хартман, В.С.Верещетин, В.А.Подберезный, Ю.Н.Малеев, Е.Гришин, и др.). Основное число соответствующих публикаций и выступлений носит военно-политическую направленность. Правовой (международно-правовой) анализ в них, как правило, представлен слабо, что вызвано, как полагает диссертант, как спецификой самой проблематики, так и тем, что мало кто предполагал, что данный Договор вступит в силу.
Со вступлением Договора в силу, после его ратификации Россией, существенно изменились политические, военные и научные приоритеты и акценты в его исследовании. Особенно актуальной стала задача исследования данного Договора именно с международно-правовых позиций.
Объектом настоящего исследования являются правоотношения, возникающие между субъектами международного права по поводу толкования и применения положений Договора по открытому небу в целях эффективного применения его положений.
Предметом исследования является содержание правовых норм, регулирующих данную сферу правоотношений, а также правовые (международно-правовые) проблемы обеспечения жизненно важных интересов государств, юридических и физических лиц, связанные с результатами применения Договора по открытому небу, с точки зрения его вклада в режим укрепления доверия и разоружения, а также в такие дополнительные виды использования как охрана окружающей среды, борьба с терроризмом и т.п.
Целью настоящей диссертации является исследование военно-правовых и международно-правовых аспектов действия Договора по открытому небу в интересах укрепления обороноспособности РФ.
В соответствии с целью исследования диссертант ставит перед собой сле-, гук >п гие мАачи:
раскрыть международно-правовьк особеннорннвыполнения полетов в суверенном воздушном пространстве
3
контексте достижения возможности эффективного выполнения Программы «Открытое небо»;
• выявить правовой статус воздушных судов, задействованных в Программе «Открытое небо»;
• раскрыть военно-правовые аспекты правового режима «Открытого неба» в контексте общепризнанных принципов международного права и отраслевых принципов международного воздушного права;
• исследовать условия разрешения и выполнения полетов по Программе «Открытое небо» в их взаимодействии с другими видами полетов в воздушном пространстве, в том числе - для целей решения оборонных задач;
• исследовать механизм наземного, космического и иного обеспечения полетов по Программе «Открытое небо» с использованием военной составляющей;
• выявить возможность оптимизации реализации Программы «Открытое небо» применительно к современным задачам укрепления обороноспособности РФ;
• изучить возможность расширения региональных обязательств по Программе «Открытое небо» до обязательств erga omnes с учетом интересов обороноспособности государства.
Научная новизна настоящего исследования объясняется тем, что в нем впервые в рамках диссертационной работы, с учетом истории разработки и принятия Договора по открытому небу, в комплексе исследуются новейшие (в контексте вступления Договора в силу в 2001г.) теоретические и практические проблемы правового содержания и эффективности применения положений данного Договора с особым акцентом на военно-правовые аспекты.
Разработка темы диссертационного исследования позволила автору сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:
1. Правовой режим «Открытого неба», как и меры доверия в целом, не нарушает общепризнанных принципов и норм международного права, а также принципов международного воздушного права. Его реализация не означает вмешательства во внутренние дела государств или нарушения принципа полного и исключительного суверенитета государств над их воздушным пространством.
2. В настоящее время Договор носит с очевидностью региональный характер, связанный с задачами ОБСЕ. В дальнейшем как основные, так и новые (дополнительные) формы его использования должны расширяться не только за счет предметной части (включения вопросов защиты окружающей среды, борьбы с терроризмом и т.п.), но и повышения уровня обязательств между участниками Договора до обязательств erga omnes, а также адаптации Договора к действию в других региональных системах.
3.Порядок выполнения полетов в суверенном воздушном пространстве по Программе «Открытое небо» носит особый характер (sui generis), согласно которому наблюдаемое государство не может отказать в выполнении полета над его территорией, мотивируя отказ действием безусловного разрешительного
порядка выполнения любых полетов над его территорией в соответствии с принципом полного и исключительного суверенитета.
4. Воздушные суда Программы «Открытое небо» должны считаться государственными, хотя они не укладываются в жесткую формулу ст. 3(b) Чикагской конвенции 1944г. о международной гражданской авиации, в которой дается определение государственных воздушны судов.
5. В системе приоритетов (государственных приоритетов) по использованию воздушного пространства - выполнению полетов в воздушном пространстве, как предусмотрено ст. 13 Воздушного кодекса РФ, полеты по Программе «Открытое небо» в «обычном режиме» подпадают под действие п. 6 данной статьи, но в ситуациях чрезвычайного характера могут подпадать под действие п. 1 данной статьи (в части предотвращения нарушения Государственной границы РФ или вооруженного вторжения на территорию РФ), а также её п. 2 (оказание помоши при чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера).
6. Система наземного, космического и иного обеспечения полетов по Программе «Открытое небо» должна быть специальной, не растворяться в общей системе Организации воздушного движения (ОВД), а также должна иметь отдельную строку в бюджете данной Программы. Одновременно должны быть использованы все коммерческие возможности данной Программы по обеспечению указанных полетов.
7. Оптимизации реализации Программы «Открытое небо» применительно к современным задачам укрепления обороноспособности РФ может идти по пути «совместной обороны» государств-участников Договора только применительно к конкретным обязательствам РФ по международным договорам. Собственно разведывательные задачи должны иметь самостоятельное значение при реализации указанной Программы.
8. Расширение сферы действия Договора по его предметной части не должно дополнительно ограничиваться только вопросами защиты окружающей среды, как это предусмотрено в тексте Договора. Договор должен оперативно использоваться для ответа на новые вызовы безопасности государств-участников, региональной и международной безопасности в целом, как, например, в целях борьбы с международным терроризмом.
Методологическую основу настоящего исследования составляют логический, сравнительно-правовой, системно-структурный и исторический анализ, а также метод диалектико-материалистического познания. Использован также метод дедукции, в соответствии с которым правовой (международно-правовой) режим «Открытого неба» рассматривается как частное по отношению к международным мерам доверия, контроля за разоружением и вооружением, инспекции.
Теоретическую основу настоящей диссертации составляют работы А.Х. Абашидзе, И.Н. Арцибасова, К.А Бекяшева, И.П. Блищенко, А.Н. Верещагина, B.C. Верещетина, А.Н. Вылегжанина, Ю.Н. Жданова, Г.П. Жукова, Л.А. Ива-нащенко, А.Я. Капустина, Б.М. Клименко, А.Н. Ковалева, Ю.М. Колосова, М.Н. Копылова, И.И. Котлярова, А.И. Котова, В.И. Кузнецова, М.И. Лазарева, Е.Г.
Ляхова, Ю.Н. Малеева, В.И. Рыжего, В.П. Серегина, Г.И. Тункина, М.Д. Товма-сяна, О.Н. Хлестова, СВ. Черниченко, Л.М. Энтина.
В работе использованы также труды таких западных юристов как: Дж. Бал-фур, А. Блондель, Ж-П. Блош, Г.А. Вассенберг, Дж. К. Купер, М. Лемуан, Р.Х. Манкиевич, А. Манин, Н.М. Матте, А. Мейер, М. Милде, П. Фошиль, Б. Ченг.
Теоретическая значимость настоящего исследования определяется тем, что оно позволяет глубже понять системообразующие правовые и иные факторы мер доверия и обеспечения безопасности в современных международных отношениях, теоретически обосновать особый (sui generis) характер самого режима выполнения наблюдательных полетов по Программе «Открытое небо» по сравнению с иными видами полетов в воздушном пространстве.
Практическая значимость исследования определяется тем, что его основные положения и выводы могут быть использованы: в практической деятельности Минобороны России, ФСБ России и ФПС России в целях укрепления обороноспособности РФ; в дипломатической деятельности МИД России, в урегулировании отношений с конкретными государствами в связи с Программой «Открытое небо»; в организации и выполнении полетов по Программе «Открытое небо»; в научно-исследовательских целях; в учебном процессе по курсам «Военное право», «Международное воздушное право», «Право международной безопасности» в военных и иных высших и средних учебных заведениях РФ, государств-участников СНГ, а также других государств.
Апробация результатов исследования. Результаты настоящего исследования обсуждены на заседании кафедры международного права юридического факультета Российского университета дружбы народов. Основные положения данной работы отражены диссертантом в двух брошюрах и двух научных статьях, в проработке позиции Генерального Штаба РФ в отношении ратификации и реализации Договора по открытому небу, при проведении семинарских занятий в Военном университете Министерства обороны РФ.
Структурно работа состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы.
Основное содержание работы Во Введении раскрыта актуальность темы диссертации, её научная новизна, определены цели и задачи, дана характеристика предмета и методологии исследования, показаны его теоретическая и практическая значимость, а также степень разработанности проблемы, сформулированы основные положения, выносимые на защиту.
В Гл. I «Основополагающие политические, правовые и военные аспекты Программы «Открытое небо»» указанные вопросы рассматриваются, прежде всего, в исторической ретроспективе(§1). Изначальная суть данной Программы состояла в разведке территории потенциального противника.
Формально первыми выступили в 1954г с этой идеей США, и она была задумана исключительно для шпионажа в отношении СССР. 21 июня 1955г. Президент США Д. Эйзенхауэр предложил СССР заключить соответствующую конвенцию.
Даже в 1955г. в политическом документе такого рода не мог быть использован язык «проводить воздушную разведку территории друг друга» (чем регулярно занимались американские самолеты в отношении территории СССР). Поэтому предложение Д. Эйзенхауэра формально исходило из необходимости «исключить возможность внезапного нападения друг на друга». Эта риторика хорошо вписывалась в политическую лексику того времени, да и в наши дни звучит вполне адекватно основным императивам межгосударственных отношений.
До середины 80-х гг. СССР резко отрицательно относился не только к возможным наблюдениям иностранной территории с помощью воздушных судов, но к любым формам международного (иностранного) контроля и наблюдения. Поворотным явился 1986г., когда на Стокгольмской конференции представитель советской делегации сделал заявление о возможности обсуждения идеи о контроле с воздуха. В июне 1988г. ЭА Шеварднадзе направил письмо в адрес Генерального секретаря ООН, где подтверждалось большое значение, которое придает СССР открытости и гласности в международных отношениях, реальному упрочению доверия, повышению предсказуемости действий государств.
12 мая 1989г. Президент США Дж. Буш, выступая в Техасском университете, вспомнил о концепции «Открытого неба», преподнеся её как проявление политики открытости. Почти дословно эти слова были произнесены и на сессии Совета НАТО, состоявшейся в том же году (причем предложение об «Открытом небе» было одобрено в специальном Коммюнике НАТО от 30 мая 1989г.). Во время своего официального визита в США 21-23 сентября 1989г. Э.А. Шеварднадзе выразил позитивное отношение советской стороны к концепции «Открытого неба». Затем, в беспрецедентно короткие сроки, была созвана Конференция «Открытое небо» между НАТО и Варшавским договором, которая прошла в Оттаве с 12 по 18 февраля 1990г. НАТО выступала за режим, который был бы максимально открытым, без каких-либо иных ограничений, кроме тех, которые требуются для обеспечения безопасности самих полетов. Организация Варшавского Договора (на практике, Советский Союз) настаивала на общем, используемом для целей Договора, воздушном флоте - пуле (с доступным банком данных, полученных при полете, который формировался бы также на основе пульного соглашения). После роспуска Организации Варшавского Договора и распада СССР переговоры возобновились в апреле-мае 1990г. в Будапеште и в ноябре 1991г. в Вене.
24 марта 1992г. в Хельсинки представители двадцати четырех государств подписали Договор по открытому небу. Это событие заслуживает отдельной оценки в плане международно-правовых аспектов военного сотрудничества государств, которое рассматривается некоторыми учеными(В.М.Коржев и др.) как самостоятельный институт международного права.
По мнению диссертанта, сотрудничество в военной области, составляя интегральную часть текущей внешней политики соответствующих государств, является в то же время одним из важнейших условий создания системы политико-правовых средств, направленных на обеспечение международной безопасности
вообще. Такие программы, как Программа «Открытое небо» в наибольшей мере отвечают этому двуединому качеству.
Сотрудничество в рамках Программы «Открытое небо» должно осуществляться в соответствии с общепризнанными принципами международного права. В то же время здесь действуют некоторые специальные нормы и принципы, отражающие такие цели сотрудничества как: реализация политики безопасности; достижение собственно разведывательных целей; обеспечение стабильности, доверия и предсказуемость в военно-политической области. Данное сотрудничество содержит в себе большой потенциал укрепления международного мира и безопасности, демонстрируя новый подход к вопросу о соотношении права и военной силы в межгосударственных отношениях, содействуя формированию новой модели обеспечения международной безопасности.
Применение Договора по открытому небу непосредственно затрагивает основные принципы использования воздушного пространства. Отсюда изначально необходима четкая ориентация в правовой природе и правовом режиме соответствующего воздушного пространства, чему посвящен §2 Гл.1.
Диссертант кратко освещает общие вопросы правовой природы воздушного пространства как территории, показывая, что словосочетание «Открытое небо» - лишь название Программы, не более того, имея в виду, что на практике никакого «неба», отличного от воздушного пространства, не существует.
Отмечен важный факт, что государства, по состоянию на 1 апреля 2004г., не заключили договор о высотной границе воздушного пространства (государственного суверенитета), хотя вопрос об этом стоит в повестке дня Юридического подкомитета Комитета ООН по космосу с 1979г. Диссертант разделяет мнение, что в современном международном праве сложился обычай, в соответствии с которым высота в 100-110 км над уровнем мирового океана является одновременно и высотной границей условно-юридического воздушного пространства и нижней границей условно-юридического космического пространства. До такой высоты воздушные суда, если придерживаться устоявшегося их определения, летать не могут, вследствие отсутствия там аэродинамического качества. И здесь уместна постановка такой дилеммы: либо Программа «Открытое небо» рассчитана не на высоту в 100-110 км над уровнем мирового океана (допустим, до 30 км), либо в будущем возможно использование в целях данной Программы всего объема воздушного пространства вплоть до указанной высоты, с дополнительным привлечением для целей Программы и других видов летательных аппаратов (ракет, аппаратов «Земля-Космос», спутников).
Изучение документов, относящихся к Программе «Открытое небо», не позволяет обнаружить четкой позиции по этому вопросу хотя бы одного государства. Остается полагаться на развитие практики применения Договора в рамках общепризнанных принципов и норм международного права, которые закреплены в Уставе ООН, других международных документах.
Поскольку в данном случае, пока что, вопрос идет об использовании в целях Договора для полетов только суверенного воздушного пространства, являющегося частью государственной территории, большое значение имеет отношение государств к теориям, объясняющим правовую природу государственной тер-
ритории (и воздушной территории). В этом плане диссертантом тезисно освещены объектная теория, теория компетенции (или предела) и пространственная теория. Диссертант придерживается последней теории при освещении исследуемой темы, подчеркивая важность четкого определения для целей применения Договора границ территориального моря (территориальных вод), недр, сухопутных границ, границ на реках, приграничных озерах и иных подобных водоемах, замкнутых озерах - морях, высотного предела государственного суверенитета.
Отмечен феномен установления государствами-участниками СНГ по Соглашению о гражданской авиации и об использовании воздушного пространства от 30 декабря 1991г. «единого» воздушного пространства, состоящего из воздушного пространства договаривающихся государств, а также районов открытого воздушного пространства, где, согласно международным договорам, обслуживание воздушного движения было возложено на бывший СССР. Диссертант подчеркивает функциональный характер такого «единого» пространства, созданного в целях организации выполнения полетов и управления движением воздушных судов. Такой подход предполагает, что разрешение на полет воздушного судна по Программе «Открытое небо» выдает компетентный орган конкретного государства, в воздушном пространстве которого выполняется полет. Как полагает диссертант, создание на основе указанного Соглашения региональной организации ОВД способствовало бы, кроме прочего-, должному контролю выполнения полетов по Программе «Открытое небо».
Отмечены особенности полетов по Программе «Открытое небо» над запретными зонами и опасными зонами, создание которых допускается ст. 9 Чикагской конвенции 1944г., а также в пределах воздушных зон опознания (воздушных зон безопасности), воздушных зон резервирования для военных маневров, в зонах демонстрационных полетов, групповых полетов по маршруту и т.п., в зонах действия пограничного режима (последний устанавливается в целях обеспечения: неприкосновенности границы, её содержания в надлежащем порядке, охраны, пересечения, проживания и ведения определенной деятельности в районе границы, расследования приграничных инцидентов и конфликтов и пр.).
Хотя Программа «Открытое небо» изначально была задумана для действия только в отношении государственной территории, международная территория общего пользования (включая открытое воздушное пространство) не должна, по убеждению диссертанта, обходиться вниманием в данном случае. Причины здесь две. Во-первых, при полетах по данной Программе над сухопутной прибрежной территорией, а тем более - над территориальным морем, неизбежно сенсорным наблюдением захватываются и участки открытого моря (международной территории общего пользования). Во-вторых, действие Программы неизбежно будет выведено за пределы суверенной территории вследствие возрастающего объема вооружений морского базирования. Возможно также «производное» распространение соответствующих наблюдений за пределы государственных границ в тех случаях, когда объект наблюдения перемещается в открытое море или по своей природе не ограничивается государственными граница-
ми (речное и морское судно, летательный аппарат, очаг, ареал загрязнения природной среды).
Применительно к теме исследования затронуты также территории с так называемым смешанным режимом, к которым относятся: прилежащая зона (и её подвиды: таможенная зона, фискальная зона, иммиграционная зона и санитарная зона), континентальный шельф и исключительная экономическая зона.
Как отмечает диссертант, в открытом воздушном пространстве хотя и действует принцип свободы его исследования и использования, но на практике эта «свобода» с очевидностью ограничена интересами безопасности полетов, а также интересами других пользователей открытым воздушным пространством. Для Программы «Открытое небо» не может быть исключений в этом плане, т.е. выполнение полетов в соответствии с ней не может быть приоритетным по сравнению с другими важными полетами в открытом воздушном пространстве.
Кроме того, как полагает диссертант, сама структура воздушного пространства государств и система организации воздушного движения (ОВД) должны быть признаны объектом наблюдения по Программе «Открытое небо», поскольку они имеют определяющее значение в вопросах развязывания быстрых, неожиданных агрессивных военных нападений с воздуха.
Отдельное внимание уделено в работе (§3) правовому статусу воздушных судов Программы «Открытое небо». Диссертант полагает допустимым пользоваться словосочетанием «воздушные суда Программы «Открытое небо» по аналогии с тем, как в Договоре используется словосочетание «аэродромы Программы «Открытое небо».
Собственно определение воздушного судна не порождает проблем в отношении реализации Программы. Оно общепризнанно: летательный аппарат, поддерживаемый в атмосфере за счет реакции воздуха, иной, чем реакция воздуха, отраженного от земной поверхности. Здесь существуют свои «внутренние» дефинитивные проблемы, но они не настолько актуальны для темы настоящей диссертации, чтобы уделять им специальное внимание. Во всяком случае, по Программе «Открытое небо» предусмотрено использование самолетов -и этого пока что достаточно.
Но каких самолетов с точки зрения их квалификации: гражданских или государственных? Поскольку пока что самолеты, используемые по Программе «Открытое небо», считаются военными (но переоборудованными для конкретной задачи), то они по определению относятся к государственным воздушным судам.
Однако прогрессивное развитие и кодификация международного воздушного права пошло по пути определения применимости соответствующих норм по объектам только к гражданским воздушным судам. В основном документе в области международного воздушного права - Чикагской конвенции о международной гражданской авиации 1944г. - об этом прямо сказано. Соответствующее определение государственных воздушных судов дано в п. «Ы ст. 3 Чикагской конвенции: «Воздушные суда, используемые на военной, таможенной и полицейской службах, рассматриваются как государственные воздушные суда».
Ключевым здесь является слово «использование», устанавливающее функциональный подход к отнесению воздушного судна к той или иной категории.
Остается нерешенным вопрос о том, к какому разряду воздушных судов следует относить воздушные суда Программы «Открытое небо». Практика такова, что соответствующая аппаратура наблюдения устанавливается на военные самолеты, используемые затем в целях, которые с трудом можно отнести к военным, в традиционном понимании «нахождения» или «использования» на военной службе. Строго говоря, такие воздушные суда перестают находиться именно на военной службе государства своей регистрации, хотя и не теряют его национальной принадлежности. Формально, «служба» здесь состоит в том, чтобы содействовать выполнению положений международного договора, укреплению климата доверия между государствами и т.п. Это уже как бы «международная служба». К гражданским такие самолеты также трудно отнести.
Единственным выходом из положения, полагает диссертант, является сохранение за данными самолетами (воздушными судами) статуса государственных. Но с обязательным указанием, что каждый такой самолет предназначен (и выделен) для выполнения единственной задачи - реализации Договора по открытому небу.
Диссертант касается также вопроса о возможной ответственности за вред, который может нанести воздушное судно данной Программы третьим лицам на поверхности или в воздухе. Всё-таки это-источник повышенной опасности и к тому же совершающий полеты выборочно, намеренно в необычных, а нередко и в чрезвычайных условиях. Договор по открытому небу в этом отношении устанавливает весьма общие правила: «Статья XII. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Государство - участник в соответствии с международным правом и международной практикой обязано выплачивать возмещение за ущерб, нанесенный им в процессе выполнения настоящего Договора другим государствам-участникам, либо их физическим или юридическим лицам, либо их собственности».
Коснувшись общетеоретических вопросов ответственности, диссертант резюмирует, что ответственность в данном случае несет законный владелец воздушного судна (владелец источника повышенной опасности). Им должно быть государство в силу специфики использования самолетов по Программе. Но в любом случае условия и пределы ответственности должны определяться согласно положениям Римской конвенции 1952г. об ответственности за вред, причиненный иностранным воздушным судном третьим лицам на поверхности и Монреальского протокола 1978г. к ней, а также другими международными документами и национальным законодательством.
Ограничение воздушных судов Программы только самолетами определенного типа следует признать как временную меру, полезную для того, чтобы Договор начал применяться. Но в принципе следует исходить из того, что вид и тип воздушного судна в данном случае должен максимально соответствовать поставленной задаче. Нельзя исключать применения вертолетов и других видов воздушных судов, если это диктуется задачами эффективности мониторинга.
Следует добиваться, чтобы участники Договора учредили специальный Реестр воздушных судов Программы «Открытое небо», что целесообразно еде-
лать при ККОН - учреждаемой согласно Договору Консультативной комиссии по «Открытому небу» со штаб-квартирой в Вене.
§ 4 посвящен теме «Военная доктрина Российской Федерации и Договор по открытому небу», фокусируемой в рамках проблематики «Военная доктрина Российской Федерации и международное право». Речь идет, прежде всего, о Военной доктрине России, утвержденной Указом Президента РФ №706 21 апреля 2000г. при ее последующих уточнениях.
Важным моментом в Военной доктрине России является провозглашение права РФ на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и/или ее союзников ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности РФ ситуациях. Этот тезис предполагает, кроме прочего, правомерность защиты ядерного оружия России от любых наблюдений, в том числе - по Программе «Открытое небо». Иначе не может быть гарантирована его безопасность. Что касается самой возможности применения ядерного оружия, то, как напоминает диссертант, в военной доктрине США предусмотрено нечто гораздо более серьезное - прямое указание на потенциальную возможность, при определенных условиях, применения ядерного оружия против России и Китая.
Указание в Доктрине на предпочтение политических, дипломатических и иных невоенных средств предотвращения, локализации и нейтрализации военных угроз на региональном и глобальном уровнях корреспондирует целям Договора.
В этой связи важно также, что в Доктрине подчеркивается обусловленность поддержания готовности к ведению войн и участию в вооруженных конфликтах целями предотвращения и отражения агрессии, защиты целостности и неприкосновенности своей территории, обеспечения военной безопасности РФ, а также ее союзников в соответствии с международными договорами.
Положения Доктрины о миротворческой деятельности также с очевидностью соответствуют целям Договора. Имеются в виду задачи по разъединению вооруженных группировок конфликтуюющих сторон; обеспечению условий для доставки гуманитарной помощи гражданскому населению и его эвакуации из зоны конфликта; блокированию района конфликта в целях обеспечения выполнения санкций, принятых международным сообществом; созданию предпосылок для политического урегулирования.
В Доктрине довольно большое место уделено вопросам международного военного сотрудничества и следует полагать, что сотрудничество России по Программе «Открытое небо» полностью укладывается в рамки положений Доктрины. Сказанное следует воспринимать в контексте последующих заявлений Президента РФ и Министра обороны РФ относительно возможного применения вооруженных сил РФ. В Преамбуле Доктрины, в частности, сказано, что ее положения могут уточняться и дополняться с учетом изменений военно-политической обстановки, характера и содержания военных угроз, условий строительства, развития и применения военной организации государства, а также конкретизироваться в ежегодных посланиях Президента РФ Федераль-
ному Собранию, в директивах по планированию применения Вооруженных Сил РФ, других войск, воинских формирований и органов, в иных документах по вопросам обеспечения военной безопасности РФ.
Опираясь на эти положения Преамбулы и исходя из резкого изменения военно-политической обстановки после англо-американской агрессии в Ираке, Президент РФ и Министр обороны РФ неоднократно в 2003 г. подчеркивали возможность применения Вооруженными силами Российской Федерации превентивных военных мер.
Так, согласно заявлению Министра обороны РФ от 2 октября 2003г. (в дальнейшем это было им и Президентом РФ неоднократно повторено), РФ не исключает возможности нанесения превентивного удара в различных регионах мира в интересах собственной безопасности. На расширенном совещании военного руководства РФ, в котором участвовал и Президент РФ, Министр обороны РФ отметил, что кроме классических военных угроз, таких как распространение оружия массового поражения, международный терроризм, экстремизм, торговля наркотиками, Россия сталкивается с новыми вызовами, и продолжал: «Относительно новыми для российского военного планирования следует считать такие внешние угрозы, как вмешательство во внутренние дела России со стороны иностранных государств или организаций, поддерживаемых иностранными государствами, нестабильность в приграничных странах, порожденную слабостью их центральных правительств и некоторые другие».
С очевидностью, выделение указанных угроз и программирование конкретных превентивных мер в связи с ними значительно повышает интерес России к Программе «Открытое небо», предоставляющей уникальную возможность сбора соответствующей информации.
Материал Гл. I диссертации позволяет диссертанту сделать вывод, что в настоящее время Договор по открытому небу находится во главе не только процесса проверки соглашений в области вооружения и разоружения, но и более общих задач обеспечения национальной и международной безопасности, в том числе - борьбы с международным терроризмом. Эти задачи являются общими для всех государств, как и дополнительные виды использования Договора в целях охраны окружающей среды и т.п. Это не исключает, однако, параллельного выполнения чисто национальных задач разведки территории потенциального противника.
Оценка Договора как «мероприятия доверия», которое по-новому дополняет согласованные правила для прогресса открытости и прозрачности военных сил и их деятельности на пути поворота в Европе к новому, кооперативному пониманию безопасности, может иметь место при условии наличия общего внешнего врага у участников Договора. Такой враг сегодня есть - международный терроризм. Такой общий «враг» есть и в виде катастрофического положения в области окружающей среды.
С точки зрения проблем вооружения и разоружения ограничение Договора рамками ОБСЕ сводит его к доктрине сдерживания. Но основная реальная угроза миру сегодня исходит из региона Ближнего Востока. Поэтому, ставя во-
прос об адаптации Договора к другим региональным системам безопасности, следует, прежде всего, иметь в виду Ближневосточный регион.
В Гл. II исследуются вопросы выполнения полетов в соответствии с Договором. В первую очередь рассмотрены общие условия выполнения обычных наблюдательных полетов в соответствии с Договором (§ 1): условия согласия государств -участников на взаимное проведение наблюдательных полётов на их общей (в условном, функциональном понимании) территории; действие пассивной и активной квот полетов; выделение и оснащение самолетов наблюдения; участие России в деятельности Спецкомиссии ООН в Ираке в форме обеспечения воздушного мониторинга в 1993 г. (что оказалось хорошей репетицией для РФ в плане выполнения полетов и по Программе «Открытое небо»); механизм распределения расходов.
Как подчеркивает диссертант, для России одна из самых обременительных сторон выполнения Договора может состоять в предоставлении наблюдательного самолета по «правилу такси». Поскольку основной (и почти исключительный) интерес западных стран по Программе «Открытое небо» состоит в полетах над российской территорией (соответственно, таких полетов предполагается очень много), то Россия стоит перед выбором: либо использовать указанное «правило такси» (принимая на себя обязанность, иметь в готовности достаточное количество самолетов, оснащенных необходимыми сенсорами, а также понести все соответствующие расходы), либо соглашаться на создание общего пула самолетов наблюдения и тем самым существенно снижать бремя своих расходов. Пока что Россия дипломатично объявила о своем интересе в технической кооперации с ЕС при оснащении самолетов. По-видимому, речь идет об интересе в оснащении именно российских самолетов, когда предполагается облет российской территории, без отказа от «правила такси» в принципе. Такой подход представляется диссертанту оптимальным.
Ко времени вступления в силу Договора и даже до его подписания накопился опыт полетов по самой Программе «Открытое небо». Это связано с тем, что отдельные государства, пока с перерывами велись переговоры, согласились провести испытательные полеты по этой Программе. Этим же целям служили и многочисленные полеты в рамках временного применения положений Договора.
Диссертант отмечает «большой элемент недоверия», который проявляется в вопросе сенсорного оснащения соответствующих самолетов, поскольку от технических возможностей, разрешающей способности используемой аппаратуры во многом зависит эффективность наблюдения. У самолетов наиболее технически развитых государств сенсорное оснащение в этом плане качественно выше. Отстающие государства (в том числе Россия, Беларусь и Украина) добились в этом вопросе признания принципа равенства (паритетности), который можно выразить таким образом: более продвинутые в сенсорном отношении государства обязаны ориентироваться на уровень, доступный наблюдаемому партнеру, т.е. не использовать все свои, более высокие, возможности наблюдения. Иными словами, ни одно из государств-участников не должно создавать дополнительные сенсоры для получения лучших результатов наблюдений по сравнению с
другими государствами-участниками. Установленная строгая сертификация и инспекция соответствующих самолетов создает надежную гарантию соблюдения согласованных стандартов по сенсорам.
Как полагает диссертант, принцип паритетности сенсорного оснащения, закрепленный сегодня в Договоре, должен быть и является лишь общим правилом. Это не должно означать, что заинтересованные стороны (наблюдающая и наблюдаемая) в каждом конкретном случае не могут договориться о повыше-нии.уровня сенсорного оснащения в пользу одной из сторон, располагающей более совершенными техническими средствами для этого. Диссертанту представляется, что для этого нет необходимости даже изменять Договор, в котором нет четкого запрета на самостоятельное решение заинтересованными сторонами данного вопроса. Выигрыш же от этого может быть для всех участников Договора, если наблюдающая сторона, располагающая более совершенными сенсорами, предоставляет (продает) другим участникам данные результатов наблюдений (они фиксируются на негативах и магнитных лентах), которые находятся в распоряжении наблюдающего и наблюдаемого государств, а другие государства-участники Договора могут получить их копии по умеренным ценам.
Диссертант предлагает свое видение таких спорных вопросов как: понятие «умеренные цены», распределение доходов от продажи полученных данных (по мнению диссертанта, последний, коммерческий аспект следует решить в Дополнительном Протоколе к Договору).
Диссертант настаивает, чтобы требование Договора о том, что национальные интересы безопасности наблюдаемых государств не могут служить основанием для ограничений полетов по Программе «Открытое небо», не понималось в абсолютном смысле. Наблюдаемое государство может находиться в состоянии войны, в нем может быть введено чрезвычайное положение и т.п. Законы, действующие в данном государстве применительно к таким ситуациям, должны иметь преимущественную силу. Тем более, что в Договоре не говорится о его приоритете над законами (данный вопрос будет решаться в духе общих конституционных статей о соотношении международного договора данного государства и закона).
Только для первоначального этапа действия Договора диссертант считает оправданным установление пассивной и активной квот ежегодно в зависимости от размеров территории государств-участников (в том числе их объединения в целях Договора, как Россия и Беларусь, а также государства Бенилюкс). Но в будущем, по убеждению диссертанта, указанные квоты непременно следует распределять в зависимости от объема требуемого наблюдения за выявленными или предполагаемыми объектами и источниками, подпадающими под сферу действия Договора.
Аналогичным образом, по мнению диссертанта, только на период первых пяти-шести лет действия Договора, в течение которых пройдет апробацию система Договора как таковая, целесообразно не пересматривать возможность использования иностранными участниками Договора или собственного самолета или самолета наблюдаемой стороны («правило такси»). Но в будущем следует
вернуться к инициативе советской (российской) делегации о создании общего пула самолетов для этих целей с их специальной регистрацией при ККОН.
Отдельно в работе исследован правовой режим чрезвычайных наблюдательных полетов в соответствии с Договором по открытому небу (§ 2). Под чрезвычайными наблюдательными полетами в данном случае понимаются полеты, проводимые в целях инспекции и контроля или, иначе, называемых полетами в режиме верификации.
Попытка согласовать режим воздушных инспекций была предпринята ещё до заключения Договора в 1990г. в Будапеште. Она оказалась безуспешной во многом из-за противодействия советской стороны. Для такого противодействия были свои резоны. По сути дела, «воздушная инспекция» является повторением наблюдения, т.е. удвоением активной квоты соответствующих государств, не говоря уже об особом, практически - свободном, режиме полетов с целью инспекции. Применение полетов для верификационных целей требует более длительного пребывания над определенными объектами и местами в условиях повышенной видимости наблюдаемых объектов. Причем, «сенсорных ограничений» при таких полетах уже не существует. Как следствие, соответствующие данные, став достоянием инспекторских органов, на практике работают на государства, которые становятся обладателями таких данных.
В историческим плане на судьбу данного вопроса значительное влияние оказала передислокация Советским Союзом в 1990 г. вооружений из Европы за Урал, что формально помогло СССР избежать сокращения вооружений в своей Европейской части, но побудило Запад оказывать буквально прессинг на СССР с целью заключения Договора по открытому небу. И когда (в июне 1991г.) было достигнуто обязательство СССР уничтожить значительную часть этих вооружений, соответствующее заявление гласило, что соблюдение этого обязательства должно гарантироваться способом, «который создавал бы достаточную ясность в том, что вооружения разрушены или приведены в непригодность для военного использования», причем имелось в виду, что исполнение этого обязательства предполагало возможность его обнаружения как посредством спутниковой разведки, так и наблюдательными полетами в рамках Договора по открытому небу.
После подписания Договора и до настоящего времени ведутся разговоры о том, что прогресс демократического развития в Восточной Европе, интенсивная кооперация между странами ОБСЕ, и несомненное сближение НАТО и России в 2002г., вероятнее всего, приведут к повышению военной прозрачности и к устранению политических напряжений и региональных военных угроз. Соответственно, должен снизиться интерес как к Программе «Открытое небо» (и подобным другим программам), так и к верификации (инспекциям), о которых говорилось выше. Основания для такой позиции существуют. Тем не менее, по мнению диссертанта, наблюдательные полеты и режим верификации по Программе «Открытое небо» должны постоянно поддерживаться на максимально высоком уровне, будучи уникальным механизмом, обладающим рядом ценнейших преимуществ над всеми другими международными механизмами инспекции и контроля.
Очень важно то, что режим «Открытого неба» предполагает право на инспекцию (не собственно право на наблюдение) в любое время, без права инспектируемого государства на отказ. Несомненно, что режим такой инспекции в состоянии серьезным образом влиять на систему организации движения любого государства (России, в первую очередь, учитывая огромный интерес к полетам, прежде всего, над территорией России). Поэтому и система инспекций по Договору должна быть упорядочена хотя бы оговоркой в Дополнительном Протоколе «при условии, что это не угрожает безопасности, регулярности, эффективности и экономичности воздушного движения инспектируемого государства-участника». Диссертант согласен с тем, что подобная «оговорка» давала бы широкие возможности для произвольного лишения права проводить инспекцию в нужное время и в нужном месте. Но в этом и цель такого предложения.
Особенно большое бремя система верификации по Договору налагает на органы ПВО России и ВВС ВС России, которые вынуждены постоянно отслеживать соответствующие инспекционные самолеты и адаптировать воздушную обстановку и свои действия к постоянно изменяющейся ситуации. Видимо, всё хорошо в меру. И эта мера должна быть найдена.
В работе отмечено мнение Рудигера Хартмана, что наблюдательные полеты с успехом могут использоваться для преодоления кризисных ситуаций, особенно для распознавания военных активов в критических ситуациях или для контроля за соблюдением согласованных договоренностей как, например, демаркационных линий или военного перемирия. Выделяя позитивные моменты в позиции Р. Хартмана, диссертант полагает, что тем самым фактически предусматривается выделение дополнительной квоты на полеты (полет). Можно ставить вопрос и таким образом, что такие полеты вообще выполняются вне установленных квот. И даже лучше, по мнению диссертанта, придерживаться последнего подхода, поскольку квоты (активные и пассивные) выделяются государствам, в то время как полеты в данных, чрезвычайных целях предоставляются ОБСЕ как организации.
Тщательному анализу подвергнут подготовленный делегаций России для ККОН проект Концепции применения самолетов наблюдения «Открытого неба» в области предотвращения конфликтов и регулирования кризисных ситуаций (далее - Концепция). В этом отношении диссертант предлагает свои соображения по поводу распоряжения полученными данными, конкретных функций ККОН в системе возникающих правоотношений по реализации Договора, возможности создания самостоятельного парка самолетов открытого неба ККОН и т.п.
Отмечены сходные подходы со стороны западных участников Договора, выраженные, например, в 1995г. в посольстве Испании в Москве во время совещания группы участников Договора - членов Западноевропейского Союза (ЗЕС), в завершение которого они сделали соответствующее Политическое заявление.
В целом же чрезвычайные наблюдательные полеты (проводимые в целях инспекции и контроля или, иначе - в режиме верификации) должны постоянно
поддерживаться на максимально высоком уровне, будучи уникальным разведывательным механизмом, обладающим рядом ценнейших преимуществ над всеми другими международными механизмами инспекции и контроля, в том числри возможности проведения инспекции в любое время, без права инспектируемого государства на отказ. В будущем правом принимать решение о выполнении инспекционных полетов в рамках Договора должны обладать: Совет Безопасности ООН; Комитет старших должностных лиц ОБСЕ после обращения государств-членов ОБСЕ; ККОН в рамках Договора по открытому небу после обращения государств- участников Договора; государства - участники Договора по открытому небу на двусторонней добровольной основе; государства, не являющиеся участниками Договора по открытому небу, которые обратились в ККОН с просьбой о проведении чрезвычайных наблюдательных полетов.
Как полагает диссертант, расходы на проведение чрезвычайных наблюдательных полетов следует производить за счет средств, выделяемых на поддержание миротворческих сил ООН; из отдельной строки в бюджете ОБСЕ; за счет средств государств, не являющихся участниками Договора, но которые обратились в ККОН с просьбой о проведении таких полетов.
Далее в работе анализируются вопросы организации воздушного движения и полетов по Программе «Открытое небо» (§ 3).
Указанные аэронавигационные вопросы диссертант освещает не только потому, что они могут представлять несомненный интерес для целей Программы «Открытое небо», но больше потому, что самолеты, используемые в целях этой Программы, попадают в сложнейшую «сеть» правил полетов и системы аэронавигационного обслуживания с непредсказуемыми последствиями в случае их нарушения. Поэтому в работе представлена сжатая информация о принципах разделения воздушного пространства в интересах безопасности полетов, о существующих системах и региональных органах воздушной навигации.
По убеждению диссертанта, сама структура воздушного пространства, организация воздушного движения могут быть объектом наблюдения по Программе «Открытое небо», поскольку они играют важную роль как в современной воздушной войне, так и в быстром реагировании на кризисные ситуации в различных районах мира и в борьбе с актами терроризма.
В России большую актуальность проблематика организации воздушного пространства приобрела в последнее время в связи с деятельностью воздушных судов авиации общего назначения (АОН), особенно в свете того, что действующее законодательство РФ не препятствует приобретению воздушных судов в частную собственность. При этом пользователи АОН очень часто заинтересованы в полетах ниже нижнего эшелона по уведомлению, без получения предварительного разрешения. На огромных незаселенных или чрезвычайно мало населенных просторах Севера и Дальнего Востока эти интересы вполне понятны: здесь «малая авиация» является единственным средством быстрой связи в условиях бездорожья. И лишние формальности мешают таким связям.
В то же время, в условия ужесточения мер по борьбе с терроризмом, к которым привлекается и Программа «Открытое небо», следует тщательно взвесить
все достоинства и недостатки введения подобного либерального режима полетов для воздушных судов АОН. По мнению диссертанта, его действие, с учетом выше сказанного, должно вводиться в специальном порядке для конкретных районов типа Крайнего Севера, но не в общем порядке во всей РФ. И командирам воздушных судов, совершающих над Россией полеты по Программе «Открытое небо», должны сообщаться такие районы с тем, чтобы они, в случае необходимости, могли четко отслеживать маршруты полетов таких воздушных судов АОН.
Отдельного внимания заслуживает проблема установления и соблюдения приоритетов в использовании воздушного пространства. Статья 13 Воздушного кодекса РФ гласит, что «все пользователи воздушного пространства обладают равными правами на его использование». Здесь право на аэронавигацию (полет) юридически «уравнивается» с правом на другие виды деятельности в воздушном пространстве.
С этим, как полагает диссертант, можно согласиться только в общем плане равенства прав на сам вид деятельности. Но из данной нормы не следует и не может следовать вывод о том, что все указанные виды деятельности также равны в праве их реализации и в отношении обеспечения их безопасности. Воздушные кодексы почти всех стран (российский в том числе) устанавливают соответствующую систему приоритетов в очередности выполнения полетов. Можно полагать, что аэронавигация обладает еще и «собственным приоритетом», связанным с использованием источников повышенной опасности. А безопасность международной аэронавигации (к которой, как правило, относятся и полеты по Программе «Открытое небо») должна быть приоритетно выделена и в рамках этого «первичного приоритета» в связи с тем, что кроме охраняемых прав и интересов данного государства (России) как такового и субъектов права данного государства здесь еще примешиваются интересы других государств и субъектов права других государств, а порой и всего мирового сообщества.
В Воздушном кодексе Российской Федерации (ст. 13) определены «Государственные приоритеты в использовании воздушного пространства», среди которых необходимо определить место и для международной аэронавигации и, в частности, для полетов по Программе «Открытое небо». Как полагает диссертант, полеты по Программе «Открытое небо» некуда иначе поместить в этой иерархии как в «выполнение полетов воздушных судов или иную деятельность по использованию воздушного пространства, осуществляемые в соответствии со специальными договорами». Представляется, что такое толкование данной нормы эполне корректно. В крайнем случае, можно дополнить её словами «в том числе - полеты по условиям Договора по открытому небу». Но острой необходимости в этом нет.
В Гл. III анализируются практические и нормативно-правовые аспекты реализации Договора по открытому небу. И прежде всего представлены сравнительные характеристики наблюдений в рамках Договора и других видов наблюдений из космоса и воздушного пространства (§ 1).
Указанный сравнительный анализ выполнен в рамках сопоставления космических и воздушных возможностей дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ). Диссертант особо останавливается на материалах Конференции, проходившей в Кельне осенью 2001г., где был представлен доклад на тему «Государственная безопасность - новая роль спутников, выполняющих гражданское дистанционное зондирование». Отмечено, что тема космического зондирования издавна вызывает тревогу у развивающихся стран, опасающихся неподконтрольного им распространения данных об их ресурсах.
Указанная озабоченность сказалась и на содержании Принципов ДЗЗ из космоса, одобренных Генеральной Ассамблеей ООН в 1986г. Эти принципы касались только защиты окружающей среды и человека от катастроф природного характера, но обходят молчанием такие бедствия как война и вооруженные конфликты. Тем не менее, использование ДЗЗ в разведывательных целях развивалось параллельно. Применительно к Договору об ограничении обычных вооруженных сил и вооружений в Европе от 19 ноября 1990г. некоторые авторы, сравнивая возможности космического и воздушного ДЗЗ, высказываются даже в пользу первого, подчеркивая лишь тот его «недостаток», что не все государства располагают возможностью пользоваться им.
Кроме чисто разведывательных спутников, в космос запускаются спутники связи, навигационные, метеорологические и геодезические спутники.
Более детальное представление об этом можно получить по специальной литературе(В.А.Яковенко, М.Н.Копылов, В.М.Постышев, Е.Амброзетти).
Возможности космического ДЗЗ весьма велики. Вместе с тем, они (при всей общности целого ряда параметров) не могут заменить преимуществ воздушного ДЗЗ, в том числе - по Программе «Открытое небо».
Полеты по Программе «Открытое небо» обладают некоторыми преимуществами по сравнению с ДЗЗ из космоса: быстрое реагирование на конкретные ситуации по времени, маршруту и высоте полёта; возможность эффективного наблюдения при любой погоде благодаря наличию соответствующего сенсорного оснащения; относительно низкие расходы; относительно равная и быстрая возможность для всех участников Договора располагать данными, полученными при полётах.
Кроме того, все участники располагают реальными возможностями совместно формировать и использовать «Центральный банк данных открытого неба», который создан по решению ККОН от 23 октября 1995г. Для стран, не располагающих космической техникой, это решение особенно важно.
Больший практический интерес представляет анализ в данном отношении Стокгольмского документа по мерам укрепления доверия и безопасности. Данный документ предусматривает создание системы наблюдений за военной деятельностью в Европе, с использованием как инспекции с воздуха, так и наземных средств контроля (ст. 76).
Согласно положениям Договора об ОБСЕ (ограничению вооружений и сотрудничеству в Европе), подписанного 19 ноября 1990г., государства-участники обязаны принять согласованное количество воздушных инспекций для проверки в целях Договора. При этом с самого начала предполагалось, что получен-
ные изображения должны иметь достаточную разрешающую способность, позволяющую различать, например, боевую бронированную машину.
Таким образом, Договор об ОБСЕ основан на инспекции и проверке, в то время как Договор по открытому небу на «открытости» и «прозрачности», на «укреплении доверия». Это различие дает порой основание утверждать, что уровень разрешающей способности сенсорной аппаратуры в рамках режима «Открытого неба» изначально предполагался меньшим, чем тот, который требуется для целей проверки по Договору об ОБСЕ. Иными словами, если следовать этой логике, соответствующие положения Договора по открытому небу следует относить к области обычного мониторинга.
Диссертант категорически не согласен с таким подходом, поскольку Договор по открытому небу предполагает не только собственно наблюдательные полеты, но и проведение инспекций, проверок в рамках положений о верификации. Кроме того, в принципе сенсорные возможности по Программе «Открытое небо» могут быть установлены сторонами предельно высокими. Все зависит от их договоренности.
Диссертант не отрицает, что возможности космического ДЗЗ велики. Однако они не могут заменить преимуществ воздушного ДЗЗ, в том числе - по Программе «Открытое небо». Кроме прочего, участники Договора по открытому небу, а также другие государства, пользующиеся его услугами, имеют возможность совместно формировать и использовать «Центральный банк данных открытого неба», который создан по решению ККОН. Это особенно важно для государств, не располагающих космической техникой.
В заключение данного параграфа диссертант кратко освещает содержание основных отечественных научных работ по вопросам ДЗЗ из космоса: В.Д. Бордунова, Э.Г. Василевской, B.C. Верещетина, Г.П. Жукова, Е.П. Каменецкой, Ю.М. Колосова, М.Н. Копылова, В.М. Постышева, Б.Сайфулае, В.Г. Эмина.
В результате диссертант приходит к выводу, что из космического ДЗЗ ни в коей мере нельзя извлечь все те практические выгоды, которые предоставляет Договор. Во-первых, в отношении космического ДЗЗ Комитет ООН по космосу в 1986г. принял специальные принципы, что изолирует данную деятельность от норм воздушного права. Во-вторых, пользование указанными спутниками -весьма дорогостоящее мероприятие. В-третьих, спутники ДЗЗ слишком привязаны к своей орбите, тогда как оперативная обстановка требует маневрирования воздушных судов в целях Программы «Открытое небо».
С учетом сказанного, данные, получаемые по Программе «Открытое небо», имеют ряд преимуществ, хотя при наличии межгосударственной договоренности и данные космического ДЗЗ могут быть полезными для тех же целей, для каких заключался Договор об открытом небе.
Возможности использования Программы «Открытое небо» в целях укрепления обороноспособности РФ являются предметом рассмотрения в § 2.
Как полагает диссертант, следует постоянно (и преимущественно) иметь в виду, что объективно каждое государство не может не исходить из собственных интересов при участии в Договоре. Это означает, что наблюдающая сторона всегда будет стремиться к тому, чтобы использовать большие возможности, ко-
торые предоставляет Договор по открытому небу для решения специальных национальных задач (в том числе задач военной разведки).
Если сравнивать в этом плане сопоставимые выигрыши и проигрыши, то при прочих равных условиях в пользу России играет пространственный фактор, позволяющий использовать гораздо большие возможности передислокации предположительных или реально засеченных объектов нежелательного наблюдения. Вместе с тем, диссертант отдает должное и противоположным точкам зрения, высказанным в отношении Договора во время слушаний в Государственной Думе.
Как подчеркивает диссертант, российская сторона может осуществлять контрмеры, чтобы закрыть доступ к чувствительной информации, превышающей ту, что достаточна для целей Договора. Такая возможность вытекает из того, что уведомление о каждом планируемом полете должно поступать в Москву за трое суток до прибытия наблюдающей стороны на территорию России, а сам наблюдательный полет не может начаться ранее, чем через 24 часа после представления конкретного маршрута. Соответственно существующая схема оповещения позволит своевременно информировать важные объекты о пролете над ними самолета наблюдения. Запас времени будет вполне достаточен для принятия на этих объектах соответствующих контрмер.
Повышению обороноспособности РФ в данном случае способствует дополнительная разведывательная и инспекционная информация, получаемая посредством воздушных наблюдений территории других государств.
Безопасности РФ в широком смысле способствует и закрепленная в Договоре (по настоянию российской стороны) возможность применения Договора для целей мониторинга состояния окружающей среды, выявления и фиксации экологических катастроф и стихийных бедствий, а непосредственно обороноспособности РФ - для целей воздушного наблюдения в районах действительных и возможных вооруженных конфликтов, а также (что, по мнению диссертанта, наиболее перспективно в современных условиях) - для борьбы с международным терроризмом.
В отношении количества квот наблюдательных полетов РФ оказывается в более выгодном положении, чем западные государства-участники Договора. Так, в ходе одного наблюдательного полета покрывается 3,5% всей территории ФРГ, 5% территории Великобритании, тогда как аналогичный полет над зафиксированной в Договоре группой сторон Беларусь-Россия позволяет покрыть лишь 0,3% территории РФ. И хотя это не компенсирует суммарную разведин-формацию об РФ, которую в состоянии иметь страны НАТО при координации своих действий, аналогичная «суммарность» в рамках СНГ (в случае достижения налаженного обмена государствами-участниками СНГ данными воздушного наблюдения по Договору) оказывается значительно более высокой. Кроме того, есть данные, что Чехия, Словакия, Болгария, Венгрия, Румыния и другие государства бывшего соцлагеря, даже в случае вступления в НАТО, не планируют совершать полеты над РФ по условиям Договора по открытому небу.
Высказываемые критические соображения в отношении Договора имеют свои основания. Их, как и отказ США от договора по ПРО и силовую програм-
му НАТО, следует учитывать, но в контексте тех возможностей, которые дает Договор по открытому небу, в свою очередь, для России. Диссертант раскрывает эти возможности.
В работе подчеркнуто то важное практическое значение в плане оптимизации концепции «Открытое небо» в целях укрепления обороноспособности РФ, которое имеет Положение о взаимодействии федеральных органов исполнительной власти при реализации международного Договора по открытому небу, утвержденное Постановлением Правительства РФ от 20 апреля 1995г. № 375.
Это Положение, принятое ещё до присоединения РФ к Договору (как и принятое ранее Постановление Правительства РФ от 26 сентября 1994г. № 1083 «О мероприятиях, связанных с реализацией международного Договора по открытому небу»), как полагает диссертант, если и не ставит точку в дискуссиях относительно правовых проблем применения Договора, то вносит полную ясность в позицию Правительства РФ по самому важному вопросу: приемлем или нет Договор для РФ. Ответ однозначно положительный.
В свете сказанного, изложенные выше доводы о возможных негативных сторонах действия Договора по открытому небу, при всей их логичности, не свидетельствуют о возникновении каких-либо правовых (международно-правовых) принципиальных проблем, угрожающих обороноспособности РФ в связи с присоединением последней к Договору и вступлением его в силу.
Значительное внимание в работе уделено новым видам использования Программы «Открытое небо» (§ 3). Возможность использования Договора для таких «новых видов» предусмотрена в Преамбуле Договора («...возможность распространения режима открытого неба на новые области, такие как защита окружающей среды») и в Разделе IV «Дополнительные области применения режима открытого неба».
Сравнивая термины «новые области» в Преамбуле Договора и «дополнительные области» в разделе IV, диссертант приходит к выводу, что они употребляются как синонимы. Но более точным ему представляется термин «новые области», поскольку, например, меры по защите окружающей среды обладают очевидной спецификой по сравнению с мерами доверия в военной области и в принципе не могут рассматриваться как дополнительные к последним. Исключение могут представлять меры борьбы с экоцидом как средством ведения военных действий. Но такое узкое толкование с очевидностью не входило в намерения участников Договора.
Диссертант выделяет виды необходимой аппаратуры для целей экологического мониторинга и мотивирует свою точку зрения о том, что для ее применения при полетах в рамках Договора потребуется несколько дополнительных соглашений, касающихся допуска специальных сенсоров, способных к фотосъемкам воздушных проб, методов наблюдения (контроля), применяемых в сомнительных случаях и т.п. Но, учитывая, насколько широко развито экологическое сотрудничество в мире и нормы международного экологического права, считает, что в данной области невозможна выработка каких-то сепаратных мер контроля вне сложившейся не только международной нормативной системы (дан краткий анализ важнейших документов в области охраны окружающей среды),
но и национального законодательства, например, положений нового Федерального закона РФ от 10.01. 2002 № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды», принятого Государственной Думой РФ 20.12. 2001 (представлен анализ последнего).
Анализ содержания основополагающих международных документов в этой важной международной сфере позволяет диссертанту сделать два основных вывода.
Во-первых, все указанные документы обладают тем существенным недостатком, что не предусматривают механизма осуществления воздушного контроля, который, как представляется, органически необходим для эффективной реализации этих документов.
Во-вторых, невозможно представить, чтобы экологическое наблюдение согласно Договору по открытому небу осуществлялось само по себе, в отрыве от указанных документов. Экологическая ниша сотрудничества государств уже полностью занята, и участникам Договора по открытому небу (собственно, это те же самые страны) предстоит предложить услуги Договора для реализации перечисленных выше документов. Диссертант видит только такой выход из положения.
В заключение диссертант останавливается на двух других возможных видах использования Программы «Открытое небо». Первый из них связан с новейшими данными о возможности разведки недр Земли путем сенсорного наблюдения, второй - для предупреждения наводнений и ликвидация их вредных последствий.
Заключительный параграф диссертации посвящен нормативно-правовым основам реализации Договора по открытому небу в Российской Федерации. Здесь представлен краткий анализ соответствующих применимых актов. При этом диссертант стремился очертить контуры того нормативно-распорядительного массива, в котором можно определить, обнаружить свойства системности и который, таким образом, представлял бы некое единое целое в плане национальной реализации Договора по открытому небу на правовом уровне.
Реализация Договора по открытому небу требует заблаговременного проведения целого ряда крупных, организационно - и финансово-емких мероприятий. Работа эта, с учетом предусмотренной в Договоре возможности осуществления пробных наблюдательных полетов, была начата в России сразу же по подписании Договора в мае 1992г. на основании Директивы Начальника Генерального штаба. При этом каждому управлению министерства, связанного с реализацией Договора, были определены в этом отношении конкретные задачи. Функции координатора по подготовке к выполнению Договора в рамках Министерства обороны РФ были возложены на национальный Центр по уменьшению ядерной опасности.
Основные направления подготовки к реализации Договора анализируются.
Приведенная информация свидетельствует о том, что российской стороной проведены все практически возможные в наших условиях мероприятия, направленные на добросовестное выполнение Россией своих обязательств по Договору об открытом небе.
Диссертант исходит из того, что между актами законодательства, а также подзаконными актами существует твердая иерархия. В частности, в рассматриваемом здесь случае нормативные акты Минобороны России имеют преимущественную силу перед актами других государственных органов России, за исключением актов Президента, Государственной Думы, Совета Федерации и Правительства РФ. Это должно быть аксиомой, очень важной для выполнения полетов по Программе «Открытое небо».
В Заключении содержатся общие выводы, к которым пришел диссертант в результате проведенного исследования.
Основные положения диссертации нашли отражение в следующих опубликованных автором работах:
1. Мамедов Э.Т, Политические и военно-правовые аспекты концепции «Открытое небо» / Московский журнал международного права, 2002. №4/48. С.103-109.(0,44п.л.)
2. Мамедов Э.Т. Правовой режим воздушного пространства и полеты по Программе «Открытое небо». М.: МГОУ, 2002. - 28 с. (1,75 п.л.)
3. Мамедов Э.Т. Правовой статус воздушных судов Программы «Открытое небо». М.: МГОУ, 2002. - 26 с. (1,63 п.л.)
4. Мамедов Э.Т. Сравнительно-правовой анализ наблюдений в рамках Договора по открытому небу 1992г. и дистанционного зондирования Земли из космоса. М. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН, 2004. №58863. - 14с. (0,86п.л.)
Мамедов Эмиль Тофикович
МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ КОНЦЕПЦИИ ОТКРЫТОГО НЕБА
Диссертация - первое междисциплинарное комплексное исследование международно-правовых вопросов разработки и применения Договора об открытом небе 1992г.
В работе представлен концептуальный анализ толкования основных понятийных проблем в данной области, правового статуса воздушных судов Программы «Открытое небо», условий выполнения обычных и чрезвычайных наблюдательных полетов в рамках Программы, соотношения Военной доктрины РФ с целями данной Программы. Исследованы особенности возможности новых видов применения Программы, сравнительная характеристика дистанционного зондирования Земли из космоса, нормативно-правовые основы реализации Договора об открытом небе в Российской Федерации.
Mamedov Emil Tofikovich
INTERNATIONAL-LEGAL ASPECTS OF THE CONCEPT OPEN SKY
This thesis is the first complex research of international-legal aspects of the elaboration and implementation of the Open sky treaty of 1992.
The work contains the conceptual analyses of the main definition problems in this area, of the legal status of the Open sky Program aircraft, of the conditions of realization of ordinary and emergency sensor flights within the framework of the Program, the correlation of the Military Doctrine of Russia with the aims of the Program. The possibilities of the new types of the Program usage, the comparative characteristics of the remote sensor, the normative-legal basis of the realization of the Open sky Treaty in Russian Federation are also under the study.
Подписано в печать 09.09.2004 г. Формат 60x90 1/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,75 Тираж 100 экз. Заказ № 963.
Отпечатано ЗАО «Экон-информ» 129329, Москва, ул. Ивовая, д 2. Тел. 180-93-05
№ \
Л
РНБ Русский фонд
2005-4 16396
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Мамедов, Эмиль Тофикович, кандидата юридических наук
Введение.4
Глава 1. ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ, ПРАВОВЫЕ И ВОЕННЫЕ АСПЕКТЫ ПРОГРАММЫ ОТКРЫТОГО НЕБА.10
§1. Международные политические и военно-правовые аспекты разработки и принятия Программы "Открытого неба" в историческом аспекте.10
§2. Общий международно-правовой режим воздушного пространства и
Программа "Открытое небо".17
§3. Правовой статус воздушных судов Программы "Открытого неба".41
§4. Военная доктрина Российской Федерации и Договор по открытому небу .53
Глава 2. ВЫПОЛНЕНИЕ ПОЛЕТОВ В СООТВЕТСТВИИ С ДОГОВОРОМ ПО ОТКРЫТОМУ НЕБУ.65
§ 1. Общие условия выполнения обычных наблюдательных полетов в соответствии с Договором по открытому небу.65
§2. Правовой режим чрезвычайных наблюдательных полетов в соответствии с
Договором по открытому небу.77
§3. Организация воздушного движения и полеты по Программе «Открытого неба».90
Глава 3. ПРАКТИЧЕСКИЕ И НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РЕАЛИЗАЦИИ ДОГОВОРА ПО ОТКРЫТОМУ НЕБУ.111
§1. Сравнительные характеристики наблюдений в рамках Договора по открытому небу и других видов наблюдений из космоса и воздушного пространства.111
§2. Возможности использования Программы "Открытого неба" в целях укрепления обороноспособности Российской Федерации.118
§3. Новые виды применения Программы "Открытого неба".130
§4. Нормативно-правовые основы реализации Договора по открытому небу в Российской Федерации. 144
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Международно-правовые аспекты концепции открытого неба"
Актуальность исследования. 18 апреля 2001г. Государственной Думой Российской Федерации был принят Федеральный закон о ратификации Договора по открытому небу 1992г., который одобрен Советом Федерации 16 мая 2001г. и 24 мая 2001г. подписан Президентом Российской Федерации.
Заключение Договора рассматривается как крупный шаг на пути укрепления стратегической стабильности, поскольку, как предполагается, он содействует контролю за выполнением существующих и будущих соглашений в области разоружения, расширению усилий по укреплению безопасности, предпринимаемых в рамках ОБСЕ и других международных организаций, в том числе - в целях борьбы с международным терроризмом.
В тоже время Договор является уникальным и эффективным средством ведения разведывательной работы, что вызывает к нему особый интерес, с точки зрения обеспечения обороноспособности Российской Федерации.
Проведенные пробные полеты по программе «Открытого неба» дали богатый материал для научного и практического обобщения, который может быть полезным для многих министерств и ведомств России.
Проблематика «Открытого неба» издавна привлекает внимание политических, научных и журналистских кругов многих стран1.
Подавляющее число соответствующих публикаций и выступлений носит военно-политическую направленность. Правовой (международно-правовой) анализ в них, как правило, представлен слабо, что вызвано, на наш взгляд, как спецификой самой проблематики, так и тем, что мало кто предполагал, что данный Договор вступит в силу. См., например: Rudiger Hartmann R. Der Vertrag ube den Offenen Himmel / Europa-Archiv 17/1992. P.483-490; Vereshhchetin V.S. «Open skies». The Metamorphosis of a Concept. - In: Air and Space Law: De Lege Ferenda. Netherlands: Kluwert Academic Publishers. 1992. P.283-292; Перспективы режима «Открытого неба» - В кн.: Разоружение и безопасность. 1997-1998; Россия и международная система контроля над вооружениями: развитие или распад. (Центр документации НАТО). М.: Наука, 1997. С.245-250; Подберезный В.А. Через «открытое небо» к «Открытому воздушному пространству» / Московский журнал международного права, 1993. №2. С.52-57; Малеев Ю.Н. Открытое небо / Международная жизнь, 2001. №9-10. С.27-35; Гришин Е. Открытое небо / Российская газета, 2002,4 апреля. №13(65). C.III.
Со вступлением Договора в силу после его ратификации Российской Федерацией существенно изменились политические, военные и научные приоритеты и акценты в его исследовании. С этих новых позиций в российской науке военного права (военных проблем международного права) исследования Договора не предпринималось. Настоящая диссертация является первым исследованием подобного рода.
Объектом настоящего исследования являются правоотношения, возникающие между субъектами международного права и внутригосударственного права по поводу толкования и применения положений Договора по открытому небу в целях эффективного применения его положений.
Предметом исследования является содержание правовых норм, регулирующих данную сферу правоотношений, а также правовые (международно-правовые) проблемы обеспечения жизненно важных интересов государств, юридических и физических лиц, связанные с результатами применения Договора по открытому небу, с точки зрения его вклада в режим укрепления доверия и разоружения, а также в такие дополнительные виды использования как охрана окружающей среды, борьба с терроризмом и т.п.
Целью настоящей диссертации является исследование военно-правовых и международно-правовых аспектов действия Договора по открытому небу в интересах укрепления обороноспособности Российской Федерации.
В соответствии с целью исследования диссертант ставит перед собой следующие задачи:
• раскрыть международно-правовые особенности выполнения полетов в суверенном воздушном пространстве и в открытом воздушном пространстве в контексте достижения возможности эффективного выполнения программы «Открытого неба»;
• выявить правовой статус воздушных судов, задействованных в программе «Открытого неба»;
• раскрыть военно-правовые аспекты правового режима «Открытого неба» в контексте общепризнанных принципов международного права и отраслевых принципов международного воздушного права;
• исследовать условия разрешения и выполнения полетов по программе «Открытого неба» в их взаимодействии с другими видами полетов в воздушном пространстве, в том числе - для целей решения оборонных задач;
• исследовать механизм наземного, космического и иного обеспечения полетов по программе «Открытого неба» с использованием военной составляющей;
• выявить возможность оптимизации реализации программы «Открытого неба» применительно к современным задачам укрепления обороноспособности Российской Федерации;
• изучить возможность расширения в целом региональных обязательств по программе «Открытого неба» до обязательств erga omnes с учетом интересов обороноспособности государства.
Научная новизна настоящего исследования объясняется тем, что в нем впервые в рамках диссертационной работы, с учетом истории разработки и принятия Договора по открытому небу, в комплексе исследуются новейшие (в контексте вступления Договора в силу в 2001г.) теоретические и практические проблемы правового содержания и эффективности применения положений данного Договора с особым акцентом на военно-правовые аспекты.
Разработка темы диссертационного исследования позволила автору сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:
1. Правовой режим «Открытого неба», как и меры доверия в целом, не нарушает общепризнанных принципов и норм международного права, а также принципов международного воздушного права. Его реализация не означает вмешательства во внутренние дела государств или нарушения принципа полного и исключительного суверенитета государств над их воздушным пространством.
2. В настоящее время Договор носит с очевидностью региональный характер, связанный с задачами ОБСЕ. В дальнейшем как основные, так и новые (дополнительные) формы его использования должны расширяться не только за счет предметной части (включения вопросов защиты окружающей среды, борьбы с терроризмом и т.п.), но и расширения обязательств между участниками Договора до обязательств erga omnes, а также адаптации Договора к действию в других региональных системах.
3. Порядок выполнения полетов в суверенном воздушном пространстве по программе «Открытого неба» носит особый характер (sui generis), согласно которому наблюдаемое государство не может отказать в выполнении полета над его территорией, мотивируя отказ действием безусловного разрешительного порядка выполнения любых полетов над его территорией в соответствии с принципом полного и исключительного суверенитета.
4. Воздушные суда программы «Открытого неба» должны считаться государственными, хотя они не укладываются в жесткую формулу ст. 3(b) Чикагской конвенции 1944г. о международной гражданской авиации.
5. В системе приоритетов (государственных приоритетов) по использованию воздушного пространства - выполнению полетов в воздушном пространстве, как предусмотрено ст. 13 Воздушного кодекса Российской Федерации, полеты по программе «Открытого неба» в «обычном режиме» подпадают под действие п. 6 данной статьи, но в ситуациях чрезвычайного характера могут подпадать под действие п. 1 данной статьи (в части предотвращения нарушения Государственной границы Российской Федерации или вооруженного вторжения на территорию Российской Федерации), а также её п. 2 (оказание помощи при чрезвычайных ситуациях природного и техногенного характера).
6. Система наземного, космического и иного обеспечения полетов по программе «Открытого неба» должна быть специальной, не растворяться в общей системе Организации воздушного движения (ОВД), а также должна иметь отдельную строку в бюджете данной Программы. Одновременно должны быть использованы все коммерческие возможности данной Программы по обеспечению указанных полетов.
7. Оптимизация реализации программы «Открытое небо» применительно к современным задачам укрепления обороноспособности Российской Федерации может идти по пути «совместной обороны» государств-участников Договора только применительно к конкретным обязательствам Российской Федерации по международным договорам. В остальном же разведывательные задачи должны иметь самостоятельное значение при реализации указанной Программы.
8. Расширение сферы действия Договора по его предметной части не должно дополнительно ограничиваться только вопросами защиты окружающей среды, как это предусмотрено в тексте Договора. Договор должен оперативно использоваться для ответа на новые вызовы безопасности государств-участников, региональной и международной безопасности в целом, как, например, в целях борьбы с международным терроризмом.
Методологическую основу настоящего исследования составляют логический, сравнительно-правовой, системно-структурный и исторический анализ, а также метод диалектико-материалистического познания. Использован также метод дедукции, в соответствии с которым правовой (международно-правовой) режим «Открытого неба» рассматривается как частное по отношению к международным мерам доверия, контроля за разоружением и вооружением, инспекции.
Теоретическую основу настоящей диссертации составляют работы А.Х. Абашидзе, И.Н. Арцибасова, И.П. Блищенко, А.Н. Верещагина, B.C. Верещетина, Ю.Н. Жданова, Г.П. Жукова, Л.А. Иванащенко, А .Я. Капустина, Б.М. Клименко, Ю.М. Колосова, М.Н. Копылова, И.И. Котлярова, А.И. Котова, В.И. Кузнецова, М.И. Лазарева, Е.Г. Ляхова, Ю.Н. Малеева, В.И. Рыжего, В.П. Серегина, Г.И. Тункина, М.Д. Товмасяна.
В работе использованы также труды таких западных юристов как: Дж. Балфур, А. Блондель, Ж-П. Блош, Г.А. Вассенберг, Дж. К. Купер, М. Лемуан,
Р.Х. Манкиевич, А. Манин, Н.М. Матте, А. Мейер, М. Милде, П. Фопшль, Б. Ченг.
Теоретическая значимость настоящего исследования определяется тем, что оно позволяет глубже понять системообразующие правовые и иные факторы мер доверия в военной области и обеспечения безопасности в современных международных отношениях, теоретически обосновать особый (sui generis) характер самого режима выполнения наблюдательных полетов по программе «Открытого неба» по сравнению с иными видами полетов в воздушном пространстве.
Практическая значимость исследования определяется тем, что его основные положения и выводы могут быть использованы: в практической деятельности Минобороны России, ФСБ России в целях укрепления обороноспособности Российской Федерации; в дипломатической деятельности МИД России, в урегулировании отношений с конкретными государствами в связи с программой «Открытого неба»; в организации и выполнении полетов по программе «Открытого неба»; в научно-исследовательских целях; в учебном процессе по курсам «Военное право», «Международное воздушное право», «Право международной безопасности» в военных и иных, высших и средних учебных заведениях Российской Федерации, государств-участников СНГ, а также других государств.
Апробация результатов исследования. Результаты настоящего исследования обсуждены на заседании кафедры международного права Российского университета дружбы народов. Основные положения данной работы отражены диссертантом в двух брошюрах и двух научных статьях, в проработке позиции Генерального Штаба Российской Федерации в отношении ратификации и реализации Договора по открытому небу, при проведении семинарских занятий в Военном университете Министерства обороны Российской Федерации.
ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Международное право, Европейское право", Мамедов, Эмиль Тофикович, Москва
Основные выводы по Главе 3.
По сравнению с возможностями ДЗЗ из космоса ДЗЗ из воздушного пространства по Программе «Открытого неба» имеет определенные преимущества. Кроме прочего, участники Договора по открытому небу, а также другие государства, пользующиеся его услугами, имеют возможность совместно формировать и использовать «Центральный банк данных открытого неба», который создан по решению ККОН. Это особенно важно для государств, не располагающих космической техникой.
Договор по открытому небу дополняет также Стокгольмский документ по мерам укрепления доверия и безопасности, который предусматривает создание системы наблюдений за военной деятельностью в Европе, с использованием как инспекции с воздуха, так и наземных средств контроля.
К принципиально новым видам применения Программы «Открытого неба» следует, прежде всего, отнести использование Договора в целях мониторинга окружающей среды, что предусмотрено в самом Договоре. Это имеет большое значение как в общем плане защиты окружающей среды, так и в военных целях. С учетом того, что по вопросам экологии действует целый ряд универсальных и региональных документов, это предполагает постановку Договора в правовую связь с системой таких документов.
Программа «Открытое небо» может быть также использована и используется для целей разведки полезных ископаемых либо попутно (при наблюдениях за военными объектами), либо целенаправленно. В руки отдельных государств попадают ценнейшие стратегические данные. Вопрос этот должен быть решен в рамках Дополнительного протокола к Договору.
Большую роль Программа «Открытое небо» может сыграть также в предупреждении наводнений и ликвидации их вредных последствий, в борьбе с последствиями аварий с танкерами в открытом море.
В Российской Федерации осуществлена эффективная система мероприятий и приняты все необходимые нормативные документы для целей реализации международного Договора по открытому небу. При этом нормативные акты Минобороны России имеют преимущественную силу перед актами других государственных органов России, за исключением актов Президента, Государственной Думы, Совета Федерации и Правительства Российской Федерации.
Договор по открытому небу предоставляет большие возможности для решения специальных задач военной разведки, дополняя соответствующую космическую систему наблюдения. При сравнении аналогичных возможностей в отношении России военных штабов и разведки других стран следует сделать вывод в нашу пользу.
154
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Заключение Договора по открытому небу - крупный шаг на пути укрепления стратегической стабильности. Он не только содействует контролю за выполнением существующих и будущих соглашений в области разоружения, расширению усилий по укреплению безопасности на различных континентах (пока что на европейском и в Северной Америке), но и в состоянии внести уникальный вклад в борьбу с международным терроризмом, уменьшение экологической опасности.
Учитывая это, полетам по Программе «Открытого неба» должен быть, придан особый статус в системе приоритетов по использованию воздушного пространства. Причем уже сейчас следует исходить из того, что конкретные наблюдения по Программе «Открытого неба» не могут быть абсолютно ограничены государственной территорией в силу подвижности (ареала распространения) отдельных объектов наблюдения, а в последующем - в силу необходимости выполнять те же задачи и в пределах международной территории общего пользования.
Ограничение применимых воздушных судов по Программе «Открытого неба» только самолетами (притом определенного типа) следует признать как временную меру, полезную для того, чтобы Договор начал применяться. Но в принципе следует исходить из того, что вид и тип воздушного судна в данном случае должен максимально соответствовать поставленной задаче. Отсюда следует, что нельзя исключать применения вертолетов и других видов воздушных судов для Программы «Открытого неба», если это диктуется конкретными задачами эффективности мониторинга.
За воздушными судами, используемыми для целей Программы «Открытого неба», должен сохраниться статус государственных воздушных судов с обязательным указанием, что каждое из них предназначено исключительно для реализации Договора по открытому небу.
Следует учредить специальный Реестр воздушных судов Программы «Открытого неба», что целесообразно сделать при штаб-квартире ККОН.
Следует настаивать на праве наблюдаемого государства регулировать или даже запрещать инспекционные полеты над своей территорией по соображениям безопасности полетов. В то же время чрезвычайные наблюдательные полеты не должны засчитываться в активные или пассивные квоты, в отличие от «обычных» дополнительных наблюдательных полетов, не вызванных чрезвычайными обстоятельствами.
В вопросе сенсорного оснащения соответствующих самолетов наблюдения следует и впредь твердо придерживаться принципа паритета. Вместе с тем, следует рассмотреть вопрос о признании принципа «сенсорной паритетности» как факультативного: в соответствии с ним наблюдаемая и наблюдающая стороны имели бы право договариваться об ином.
С точки зрения уменьшения бремени расходов по реализации Программы «Открытого неба» интерес представляет концепция «группа государств», разработанная немецкой делегацией, а также идея создания общего пула самолетов наблюдения при ККОН.
Организационные мероприятия, проведенные в России в целях реализации Договора по открытому небу, можно считать оптимальными. Они охватывают все необходимые направления.
При всех значительных возможностях космического ДЗЗ, оно не может заменить преимуществ воздушного ДЗЗ, применительно, во всяком случае, к Программе «Открытого неба».
Реализация Договора по открытому небу позволит повысить эффективность решения разведывательных задач, возложенных на Генеральный штаб Вооруженных Сил Российской Федерации. Одновременно военные штабы и разведка других стран, безусловно, получат аналогичные возможности в отношении России. Вместе с тем, при прочих равных условиях в нашу пользу играет пространственный эффект (величина территории). США не могут получить качественно новую информацию с помощью аппаратуры наблюдения, поскольку они имеют свои НТСК для ведения разведки. Вместе с тем, страны, не обладающие национальными техническими средствами, получат более развернутые данные о России, но заведомо хуже тех, которыми располагают США.
Новые виды использования Договора по открытому небу связаны, прежде всего, с охраной окружающей среды. Все существующие международные документы в данной области не предусматривают механизма осуществления воздушного контроля, который необходим для эффективной реализации этих документов. Экологическое наблюдение по Программе «Открытого неба» должно быть юридически увязано с такими документами.
Другими возможными новыми видами использования Программы «Открытого неба» должны стать: выявление баз подготовки международных террористических группировок, целью которых может быть нападение на территорию стран-участников или подготовка бандформирований и отдельных лиц для засылки на их территорию, разведка недр Земли путем сенсорного наблюдения, в дополнение к ДЗЗ с помощью космических аппаратов (спутников) и предупреждение наводнений и ликвидация их вредных последствий.
Большой практический интерес представляет создание системы наблюдений за военной деятельностью в Европе, с использованием как инспекции с воздуха, так и наземных средств контроля.
Проведенное исследование позволило диссертанту сформулировать основные выводы, приведенные по каждой главе в тексте работы.
Можно вполне согласиться с неоднократно высказывавшимся мнением, в том числе ведущими западными политиками, о том, что в настоящее время Договор по открытому небу с очевидностью носит региональный европейский характер (как бы не пытались трактовать его расширительно, вплоть до придания ему черт инструмента универсального характера) и что в этом плане наиболее естественным выглядит его «подключение» к системе европейской безопасности117.
Но в целом, согласно подавляющему числу оценок политических деятелей, обозревателей, журналистов и ученых, к которым диссертант присоединяется, заключение Договора явилось крупным (иногда называют даже крупнейшим) событием в области укрепления стратегической стабильности, контроля за выполнением соглашений в области разоружения, создания системы безопасности в рамках ОБСЕ и других международных организаций.
Не вызывает сомнения, что Договор потенциально предоставляет возможность установить эффективную систему контроля и мониторинга, создания системы безопасности в масштабах не только в европейского, но и других регионов и даже (в перспективе) всего мира.
117 См. Хартию европейской безопасности 1999г., особенно те положения, где говорится об инструментах раннего предупреждения, предупреждения конфликтов, регулирования кризисов и постконфликтного восстановления (п.7), а также «Платформы безопасности, основанной на сотрудничестве».
158
БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Международно-правовые аспекты концепции открытого неба»
1. Конвенция о международной гражданской авиации / 1С АО Doc 7300/6.
2. Декларация Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию / Московский журнал международного права, 1992. №4. С.207-213.
3. Декларация Хельсинской встречи СБСЕ на высшем уровне от 10.06.1992г. и др. В кн.: Действующее международное право. Избранные документы. / Сост. Колосов Ю.М., Кривчикова Э.С. М.: Изд-во Московской ассоциации международного права, 2002. С.27-36.
4. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. 30 июля-1 августа 1975 года. М.,1987. С. 13-18.
5. Монреальский протокол 1978г. к Римской конвенции 1952г., изменивший ст. 26 Римской конвенции, текстуально приблизив её к ст. 3 (Ь) Чикагской конвенции 1С АО Doc 9527.
6. Договор по открытому небу 1992г. Собрание законодательства Российской Федерации, 2002. №6. ст.552.
7. Документ ООН A/CONF.184/3. — Р. 23.
8. Ю.Вестник ОБСЕ, 2001. Т. VIII. №10. Ноябрь/декабрь.
9. Конституция Российской Федерации 1993г.
10. Воздушный кодекс Российской Федерации 1997 г. / Собрание законодательства 24.03.1997. № 12. ст. 1383.
11. Федеральный закон Российской Федерации «О ратификации Договора по открытому небу» №57-ФЗ от 24 мая 2001г.
12. Федеральный закон Российской Федерации "Об охране окружающей среды" №7-ФЗ от 10 января 2002 г.
13. Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О недрах» от 3 марта 1995г. № 27-ФЗ / Собрание законодательства 06.03.1995. № 10. ст. 823.
14. Постановление Правительства Российской Федерации от 26 сентября 1994 года № 1083 "О мероприятиях, связанных с реализацией международного Договора по открытому небу».
15. Постановление Правительства Российской Федерации от 20 апреля 1995г. №375 «Положение о взаимодействии федеральных органов исполнительной власти при реализации международного Договора по открытому небу».
16. Постановление Правительства Российской Федерации от 19 октября 1996г. №1242 «О федеральной целевой программе «Предотвращение опасных изменений климата и их отрицательных последствий».
17. Международные воздушные сообщения Союза ССР: Сборник документов. М., 1969. T.l. С.220.
18. Охрана окружающей среды. Международные правовые акты. -Справочник. СПб. 1994.
19. Учебники, монографии и научные статьи на русском языке
20. Агуассэ-Данхо Л.И. Международно-правовые вопросы ответственности за вред, причиненный иностранным воздушным судном третьим лицам на поверхности. Автореф. дисс. канд. юрид. наук /РУДН. М., 1998.
21. Актуальные вопросы международного воздушного права М., Междунар. отношения. 1973.
22. Арцибасов И.Н., Жданов Ю.Н. Правовые аспекты военной доктрины России / Государство и право, 1993. №4. С.3-9.
23. Балаховский Я.М. Разрешение споров в международном воздушном праве (роль Совета ИКАО). Советский ежегодник международного права 1984. М., 1986.
24. Барри Сайфулае. Международно-правовые аспекты дистанционного зондирования Земли из космоса / Автореф. дисс. канд. юрид. наук. РУДН. М., 2001.
25. Барсегов Ю.Г. Территория в международном праве. М.,1958.
26. Бордунов В.Д., Копылов М.Н. Правовой режим международного воздушного пространства. В кн.: Вопросы морского и воздушного права. М., 1979.
27. Бордунов В.Д., Котов А.И., Малеев Ю.Н. Правовое регулирование международных полетов гражданских воздушных судов. М.: Наука.1988.
28. Быков О.Н. За атмосферу доверия. М.,1986.
29. Ю.Василевская Э.Г. Правовое содержание понятия «космическое пространство». В кн.: Космос и право. М.,1980.11 .Васильев Н.И. Международные авиационные регламенты: юридическая природа и практическое применение. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М.,1981.
30. Вылегжанин А.Н. Исторические воды: проблема обоснования статуса. -В кн.: Актуальные проблемы современного международного права. Международно-правовые проблемы территории / Отв. ред. Э.С. Кривчикова. М.,1980. С.90-102.
31. Вылегжанин А.Н., Самохвалов А.Ф. Управление природными ресурсами России: к учету международно-правового и иностранного законодательного опыта / Государство и право, 2000. №1.
32. Н.Грабарь В.Э. История воздушного права. В кн.: Вопросы воздушного права. М., 1927. Вып. 1.
33. Гришин Е. Открытое небо / Российская газета, 2002, 4 апреля. №13(65).
34. Евстигнеев В.А. Международно-правовые проблемы предупреждения наводнений и ликвидации их вредных последствий / Государство и право, 2000. №2. С.36-43.
35. П.Евстигнеев В. А. Правовые средства борьбы от наводнений / Законодательство и экономика, 1998. №1. С.22-30.
36. Жуков Г.П. Космические полеты и проблема высотной границы суверенитета / Советское государство и право, 1967. № 12.
37. Жуков Ю. Открытое небо новые факторы укрепления доверия / Правда, 1989. 2 ноября.
38. Иванащенко Л.А. Формирование новой модели обеспечения военной безопасности. В кн.: Международное право в современном мире. М.,1991. С.15-18.
39. Ивашов JI.A. НАТО приобретает новое качество / Независимое военное обозрение. 2002. № 42.
40. Иойрыш А.И. Атомная энергия: Правовые проблемы. М.: Наука, 1979. С.227.23 .Кларк Р. Системный подход к проблеме безопасности полетов / Бюллетень ИКАО, 1986. №3. С.32.
41. Клименко Б.М. Международно-правовая природа государственной территории / Советский ежегодник международного права, 1968. М.,1969.
42. Кокеев М.Е. Кодекс экологической этики и развития / Московский журнал международного права, 1992. №4. С.205-206.
43. Экология и международное право. М., 1996.
44. Колбасов О.С. Международно-правовая охрана окружающей среды. М., 1982.
45. Колосов Ю.М. Космос и атмосфера: суверенитет и границы / Авиация и космонавтика, 1967. №10.
46. Кондаков А.В. Постоянный нейтралитет в международном праве: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 2002.
47. Копылов М.Н., Постышев В.М. Дистанционное зондирование Земли из космоса. В кн.: Международное космическое право и развивающиеся страны. М.: Изд-во УДН, 1990. С.33-44.
48. Коржев В.М. Военное сотрудничество государств самостоятельный институт современного международного права / Международное право, 2001. №1(10), янв.-февр.С.77-84.
49. Котляров И.И. Международно-правовое регулирование деятельности вооруженных сил государств / Военная мысль, 1990. №12. С.18-26.
50. Лобанов С.А. Военная доктрина России и международное право / Московский журнал международного права, 2000. №4 (40). С.346-3 50.
51. Лопатин М.Л. Международные проливы и каналы: правовые вопросы. М., 1985.
52. Малеев Ю.Н. Открытое небо / Международная жизнь, 2001. №9-10. С.27-35.
53. Малеев Ю.Н. Воздушный кодекс Российской Федерации и международное право / Московский журнал международного права, 1997. №4.
54. Малеев Ю.Н. Международное воздушное право: вопросы теории и практики. М.: Междунар. отношения, 1986.
55. Малеев Ю.Н., Копылов М.Н. О правовом содержании понятия «воздушное пространство» / Советский ежегодник международного права, 1976. М., 1978. С.93-103.
56. Малеев Ю.Н,, Подберезный В.А. Полет без посадки. М., 1996.
57. Малинин С.А., Мусин В.А. Правовые проблемы морской атомной деятельности. Л.: Изд-во ЛГУ. 1974.
58. Мартене Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1898. Т.1 и 2.
59. Нечаев Б.Н. Статус исторических вод (доктрина и практика). В кн.: Океан, техника, право / Отв. ред. М.И. Лазарев, JI.B. Сперанская. М., 1972. С.44-51.43 .Перетерский И.С. Воздушное право. М., 1922.
60. Перспективы режима «Открытого неба» В кн.: Разоружение и безопасность. М., 1997-1998.
61. Печуров C.JI. Объединенная доктрина вооруженных сил США: процесс разработки / Военная мысль, 1998. №1. С.73.
62. Подберезный В.А. Через «открытое небо» к «Открытому воздушному пространству» / Московский журнал международного права, 1993. №2. С.52-57.
63. Разоружение и безопасность. Россия и международная система контроля над вооружениями: развитие или распад? М.: Наука, 1997.
64. Россия и международная система контроля над вооружениями: развитие или распад. (Центр документации НАТО). М.: Наука, 1997. С.245-250.
65. Руководство России допускает нанесение превентивного удара в любой точке мира / Аргументы и факты. 2 октября 2003 г., а также http://news.aif.ru/news.php?id=l 2716
66. Саваськов П.В. Исторические воды в международном морском праве. В кн.: Морское право и международное торговое мореплавание. М.,1987. С.29-42.
67. Сапрыкин Ф.И. Международно-правовые проблемы использования воздушного пространства государств-участников СНГ / Московский журнал международного права. 1993. № 4.
68. Серёгин В.П. Международное воздушное право. М.,1978.
69. Словарь международного воздушного права / Отв. ред. Ю.Н. Малеев. М.: Междунар. отношения, 1988. С. 124.
70. Сосна С. Право на исследование недр как разновидность прав недропользования (по зарубежному и российскому законодательству) / Государство и право, 2000. №6. С.27-33.
71. Талалаев А.Н. Соотношение международного и внутригосударственного права и конституция Российской Федерации / Московский журнал международного права, 1994. №4. С.З.
72. Товмасян М.Д. Актуальные проблемы пересмотра Конвенции о международной гражданской авиации (Чикагской конвенции 1944г.). Автореф. дисс. канд. юрид. наук / МГИМО (У) МИД России. М., 2001. -18С.
73. Товмасян М.Д. Правовой режим воздушного пространства и международный воздушный транспорт. М., 2001. С.6.
74. Травников А.И. Структура воздушного пространства. В кн.: Словарь международного воздушного права. С. 167.
75. Тузмухамедов Б.Р. Меры по укреплению доверия. — В кн. Международное право и международная безопасность. Диалог советских и американских экспертов. М.,1991.
76. Ушаков Н.А. Основания международной ответственности государств. М.: Междунар. отношения. 1983.
77. Хлестов О.Н. Международно-правовые проблемы окружающей среды / Московский журнал международного права, 1996. №4.
78. Щербак И.Н. Международная безопасность и проблемы доверия в военной области. М.,1987.
79. Экология и международное право. М., 1996.
80. Эмин В.Г. Проблема высотного предела государственного суверенитета. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1970.
81. Яковенко А.В. Дистанционное зондирование Земли из космоса / Московский журнал международного права, 2000. № 1(37). С.107-114.
82. Учебники, монографии и научные статьи на иностранном языке
83. Agreement on North Atlantic Ocean Stations / ICAO Doc7510- JS/559/.
84. Agreement on the Joint Financing of Certain Air Navigation Services in Greenland and the Faroe Islands / ICAO Doc. 7726-JS/563.
85. Agreement on the Joint Financing of Certain Air Navigation Services in Iceland / ICAO Doc. 7727-JS/564.
86. Ambrozetti E. The Relevance of Remote Sensing to Third-World Economic Development: Some Legal and Political Aspects / New York University Journal of International Law and Politics, 1980. Vol. 12. №13.
87. Booth B. Open Skies Over the Ands. Airline Business. Sep. 1991.
88. Borarnki J. Confidence Building Measures. Rescuing Arms Control. - The Fletcher Forum. 1986. №1.
89. Cocca A.A. The Chicago Convention and Technological Development in Air and Space / 1994 Annals of Air and Space Law. Vol. XIX. Part I.
90. Cooper J.C. The Legal Status of Aircraft. Princeton, 1949.
91. Darilek R. Future of Conventional Arms Control in Europe. / SIPRI Year-book 1987. Oxford: Oxford University Press, 1987. P.
92. Hawks, Doves and Owls. An Agenda for Avoiding Nuclear War. (Eds. G. Allison, A. Carnesale). N.Y., 1985.
93. Hoist I.I. Western Perspective to the East-West Arms Control Agenda. / NATO Review. Brussels. 1983. Vol.30. №2.
94. Implications of Remote Sensing from Outer Space / Leiden, 1976.15Jasani B. Secutity A new Role for Civil Remote Asensing Satellites.- Im: Luft - und Weltraumrecht im 21. Jahrhundert. Liber Amicorum Karl-Heinz Bockstiegel. Koln: Heymanns, 2001.
95. Journal officiel de la Republique Algerienne Democratique et Populaire, 1984. №5.
96. Kolosov Y., Maleev Y., Travnikov A. Common Airspace of the CIS Member-States Im: Luft-und Welraumrecht im 21. Jahrhundert (Air and Space Law in the 21st Century). Koln, Berlin, Bonn, Munchen. 2001. P. 108-111.
97. Lissitzin O. J. The Treatment of Aerial Intruders in Resent Practice and International Law / American Journal of International Law, 1953. Vol. 47. P.559, 586, 589.
98. Luft- und Weltraumrecht im 21. Jahrhundert. Liber Amicorum Karl-Heinz Bockstiegel. Koln: Heymanns, 2001.
99. Milde M. The Chicago Convention are Major Amendments Necessary or Desirable 50 Years Later? / Annals of Air and Space Law, 1994. Vol. XIX-I.
100. Milde M. Status of Military Aircraft in International Law Im: Luft - und Weltraumrecht im 21. Jahrhundert. Koln. Berlin. Bonn. Munchen, 2001.
101. Teclaff L.A. Transboundary ground water pollutions: survey and trends in treaty law / Natural Resourses Journal (USA). 1979. № 3.
102. UN Res 41/65, 3 December 1986.
103. Vereshhchetin V.S. «Open skies». The Metamorphosis of a Concept. In: Air and Space Law: De Lege Ferenda. Netherlands: Kluwert Academic Publishers. 1992. P.283-292.
