АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции на тему «Становление и развитие государственности Северокавказских республик в 90-е годы XX века»
35
1
На правах рукописи
□□3445223
Корзенников Владимир Николаевич
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ РЕСПУБЛИК В 90-Е ГОДЫ XX ВЕКА
(НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕЯ, КАБАРДИНО-БАЛКАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И РЕСПУБЛИКИ ДАГЕСТАН)
Специальность: 12.00.01 - теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических
наук
АВТОРЕФЕРАТ
Краснодар
з I ыЭП &
2008
003445223
Работа выполнена на кафедре Теории и истории государства и права государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кубанский государственный университет»
Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор
Момотов Виктор Викторович
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор
Некрасов Евгений Ефимович
кандидат юридических наук, доктор философских наук, профессор Макеев Василий Васильевич
Ведущая организация: государственное образовательное
учреждение высшего профессионального образования Южный Федеральный университет
Защита состоится 12 сентября 2008 г. в 12-00 часов на заседании Диссертационного совета Д 212.101.02 в Кубанском государственном университете по адресу: 350640, г. Краснодар, ул Ставропольская, 149, ауд. 231.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного университета, а с электронной версией текста автореферата также на официальном сайте Кубанского госуниверситета ЬНр://\у\у\у киЬэи ги
Автореферат разослан //июля 2008г
Ученый секретарь Совета кандидат юридических наук, -—-М. В. Феоктистов
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования определяется начавшимися в 90-е годы XX века существенными изменениями в экономической и политической, духовной и правовой сферах, одной из составляющей которых явилось становление новой системы федеративных отношений после распада СССР.
Провозглашение суверенитета национальными республиками в составе РФ в начале 90-х годов XX века привело к возникновению целого комплекса новых, доселе неизвестных России проблем в отношениях центра с отдельными частями государства
Наиболее остро эти проблемы проявили себя в отношениях федерального центра с республиками Северного Кавказа, что было вызвано множеством причин культурного, экономического, исторического характера Республики Северного Кавказа (Адыгея, Карачаево-Черкессия, Кабардино-Балкария, Северная Осетия-Алания, Ингушетия, Чечня и Дагестан) традиционно принято выделять в единый субрегион, что обусловлено общностью их культур, единым географическим и экономическим пространством, историческим развитием. Следует заметить, что наряду с непростыми отношениями с центральной властью для Северного Кавказа характерна постоянная напряженность и на внутрирегиональном уровне, а также внутри самих республик. Многочисленные конфликты часто с использованием вооруженной силы вывели Северный Кавказ в лидеры рейтинга напряженности среди регионов РФ и позволяют говорить о наличии постоянного очага нестабильности на южных рубежах России
В сложившейся ситуации политической нестабильности только создание действенной системы правоотношений между центральной и региональными властями, урегулированной нормами конституционного права как на федеральном так и на местном уровнях позволили остановить центробежные тенденции в развитии регионов и добиться верховного действия федерального законодательства на всей территории России
Одной из основных задач проводимых преобразований стало построение единой системы конституционного законодательства федеративного государства наиболее корректно воплотившей бы в себе принцип разделения государственной власти на местный и федеральный уровни.
Актуальность работы также обусловлена отсутствием комплексного научного историко-правового исследования процессов становления и развития государственности северокавказских республик в период демократических преобразований в России
Степень научной разработанности проблемы. Анализ историографии вопросов, освещенных в диссертационном исследовании, дает представление о степени изученности данной проблемы, позволяет наметить пути дальнейшей ее разработки, обозначить те аспекты, которые не получили глубокого анализа или совсем не рассматривались в юридической науке.
В настоящее время существует значительное число научных работ теоретико-государственного и конституционно-правового характера, посвященных моделям федеративного устройства, статусу субъекта федерации, экстерриториальным формам этнической социализации К последним, в частности, относятся монографии В Н Лексина, А. Н. Швецова, Т. Я Хабриевой.
Подробный анализ теоретико-правового положения национальных меньшинств, зарубежной практики их социальной субъективизации проведён в монографии С. С. Юрьева. Определенный интерес представляют диссертационные исследования X. А. Аджиева, 3 К Каширокова, С. М Воробьёва, М. В Сакун. Особо стоит отметить работу М. В. Золотарёвой, в которой автор подробно проанализировала существовавшие противоречия между федеральной и республиканскими конституциями
Отдельные аспекты данного исследования, посвященные социальной субъектности этноса и его роли как основы построения государственности, нашли свое отражение в работах Л. Н
Гумилева, Ю В Бромлея, С А Арутюнова, С М. Червонной, Р Абдулатипова, В А Тишкова, В Р Филиппова и др
Глубокий научный анализ этнополитических процессов, происходивших на Северном Кавказе в 90-е годы XX века, дан в трудах Г. С Денисовой, М. М Кучукова, Г. П Предвечного, В. Н Рябцева, В. П Уланова, В Г Бабакова и др
Работы А Малашенко, В. О. Бобровникова, Э Ф Кисриева, В. В Дегоева посвящены изучению истории и современного состояния традиционных правовых институтов, политических сил и факторов влияния на Северном Кавказе и в отдельно взятых республиках.
Наибольшее внимание вызывают труды авторов, комплексно анализирующие общественно-политическую и государственно-правовую обстановку в отдельно взятых изучаемых республиках. Особо стоит отметить коллективный труд А X Борова, X. М Думанова, В X. Кажарова, представляющий собой фундаментальное научное исследование истории кабардино-балкарской государственности и его современного состояния. Отдельным аспектам становления современной адыгской государственности посвящена монография А Ю Чирга, Н. Н Денисовой, Т. П Хлыниной Однако данное исследование носит скорее обзорно-исторический характер без необходимого анализа соответствующих процессов и изучения законодательного массива, регулирующего эту важнейшую сферу.
Следует также упомянуть в данной связи работы А. М Халилова, Я. Б Гамзатова, В Мейланова, диссертационные исследования М -А. М.-Г. Садыки, У -X. Ш. Шахманаева, Ш. Б. Магомедова, содержащие богатый эмпирический материал по вопросам формирования конституционно-правовых основ государственного строительства в некоторых республиках Северного Кавказа
В диссертационных исследованиях А М. Дроздовой, М К. Ажаховой, Л А. Тхабисимовой, 3. А Алиевой, М. Р. Дышековой, Д. Ш Пирбудаговой рассмотрены вопросы правового статуса и истории развития отдельных органов государственной власти изучаемых республик.
Существует большое количество научных статей, материалов научно-практических конференций и симпозиумов, посвященных анализу в основном политического либо культурного положения в отдельных республиках Северного Кавказа, снижению конфликтности социальной обстановки в регионе.
Однако на сегодняшний день отсутствует комплексное системное исследование характерных процессов становления и развития демократических государственных институтов, присущих всем республикам Северного Кавказа как специфическому субрегиону России Большинство авторов ограничиваются либо рамками одной, часто «родной» республики, либо весьма поверхностно описывают общую политическую ситуацию на Северном Кавказе, не вдаваясь в подробный комплексный анализ различных факторов, влияющих на государственное устройство его субъектов. Кроме того, в основном исследователи не ограничивают свои работы какими-либо временными рамками, что характеризует их как исторически неупорядоченные Представляется, что для более эффективного развития России как федеративного государства в начале третьего тысячелетия просто необходимы тщательная научно-правовая обработка накопленного в течение десяти лет процессов суверенизации государственного законодательства её субъектов, анализ основных факторов, влиявших на перипетии процессов формирования региональной государственности, выявление общих тенденций их развития. Только с учетом полученных результатов возможна выработка конструктивных решений в области федеративного строительства, а значит и всего государственного развития РФ
Объектом диссертационного исследования являются процессы становления современной постсоветской государственности северокавказских республик РФ с 1989 по 2000 год, отраженные в динамике развития правовых систем изучаемых республик и РФ в целом.
Предмет исследования - правовое регулирование процессов становления постсоветской государственности на Северном Кавказе, позволяющей выделить особенности данного региона для целей оптимизации федеративных отношений.
Цель исследования - выявление общих характерных черт развития государственности республик Северного Кавказа в
течение последнего десятилетия XX века, определяющих специфику построения государственно-правового поля и функционирования государственных институтов в данном субрегионе РФ
Для достижения поставленной цели в рамках работы необходимо решить следующие задачи
- определение понятия «республиканской государственности» через системный анализ признаков понятия «государственность», с учетом теории переходного периода;
- оценка начального этапа становления северокавказских республик в период начала переходного этапа от советской к либеральной модели (конец 1980-х- начало 1990-х гг ),
- изучение и оценка политического развития исследуемых республик в процессе суверенизации (1991-1997 гг);
- оценка процессов развития государственности исследуемых республик после принятия ими конституций, совершенствования методов политического руководства обществом,
- выявление основных общественно-политических факторов, влиявших на развитие государственности и их анализ применительно к каждой республике,
- определение наиболее важных задач, решение которых было необходимо на каждом этапе исследования для дальнейшего развития государственности республик и оценка, прежде всего, правовых способов их решения,
- описание и анализ предложений и способов реформирования государственности республик различными общественно-политическими силами и научными исследователями,
- исследование изменений в конституционном законодательстве республик для выявления динамики развития качественного состояния элементов государственности,
- изучение принципов взаимовлияния исследованных политических процессов и изменений в правовых системах республик и РФ в целом
В основу методологии данного научного исследования положены метопы систе*'::сгс I; стр>мурно-функционапьного анализа. Использован исторический подход, при котором процессы развития государственности изучаются в динамике, а всё
исследование разбито на три основных временных этапа, разграниченные такими важнейшими событиями политического и правового характера, таких как объявление суверенитета и принятие новых Конституций Определяющее значение данных событий обусловливает также существование в течение каждого этапа исследования своих специфических задач, стоявших перед республиканскими государственностями, что и определило в конечном итоге логику построения исследования и разбивку работы на отдельные главы.
Основным эмпирическим методом исследования, используемым в рамках работы, является сравнение. Также широко использовались аналогия, структурный анализ и синтез, индукция
Объективная репрезентативность исследования обусловлена, прежде всего, географическим фактором Адыгея расположена в западной части Северного Кавказа, Кабардино-Балкария - в центре, Дагестан - на востоке Пространственное положение определяет разницу в национальном составе, культуре, политических традициях изучаемых республик
Научная новизна исследования выражается в том, что в настоящей работе на основе исследования, прежде всего, первичных источников, таких как законодательные и подзаконные акты и их проекты, декларации и иные программные документы различных политических сил Северного Кавказа, предпринята попытка объективного анализа становления государственных институтов в регионе в девяностых годах XX века при помощи методологического инструментария науки теории и истории государства и права
Научная новизна исследования также выражается в следующих положениях, выносимых на защиту. 1. В условиях современной динамики развития политических и правовых систем в Российском государстве традиционные формы социально-политической организации, использовавшиеся в процессе создания и функционирования государственных институтов на Северном Кавказе, продемонстрировали свою низкую эффективность и последующую нежизнеспособность 2 Создание демократических режимов в республиках Северного Кавказа при наличии большой доли неавтохтонного населения невозможно без вмешательства федерального центра, так как
пришлое население не вписывается в систему местных традиционных властеотношений
3. «Многотитульность» северокавказских республик - исторически не обусловленный результат советской национальной политики, использовавшийся для перенесения национальных антагонизмов на внутриреспубликанский уровень Сейчас существование многотитульных республик является лишним подтверждением социальной субъектности этносов, а соответственно и примата коллективных прав над индивидуальными
4 Сложившиеся системы государственной власти в республиках Северного Кавказа доказали свою жизнеспособность и определенную эффективность в условиях острого политического кризиса. Однако их направленность на консервацию хрупкой стабильности, неприятие любых изменений свидетельствуют о неспособности обеспечить необходимое развитие в регионе, что ставит вопрос о необходимости реформирования принципов создания и функционирования государственного аппарата.
5. Период становления современной (постсоветской) республиканской государственности республик Северного Кавказа исторически можно разделить на три основных этапа, разграниченных во времени такими важнейшими политико-правовыми событиями, как провозглашение суверенитета и принятие республиканских конституций. Все три этапа имеют самостоятельное историческое значение и свой вектор развития политических процессов, определявших формы и содержание институирования элементов государственности
6. Несмотря на принадлежность к традиционно выделяемому региону Северного Кавказа, процессы развития государственности во всех трех республиках, на примере которых проведено данное исследование, обладают своими отличительными чертами Для Адыгеи характерно, прежде всего, стремление к политическому и экономическому обособлению от Краснодарского края и повышение роли титульного адыгейского этноса в политической сфере. На практике это привело к становлению Адыгеи как равноправного субъекта РФ и воплощению принципа «паритетя* ир:: формировании органов власти в республике
Двухтитульность Кабардино-Балкарии - тот политический нерв, который определял процессы развития государственности в
данной республике Результатом противостояния национальных движений кабардинцев и балкарцев стало силовое прекращение деятельности последнего, что положило конец проектам географического разделения республики по национальному признаку. Основным следствием данного обстоятельства явилось формальное нивелирование этнического начала в системе государственного законодательства Кабардино-Балкарии в конце изучаемого периода
Дагестан мог остаться единым субъектом РФ только в результате достижения компромисса между всеми значимыми политическими силами республики, формализованными в виде крупнейших этносов и религиозных групп в исламе (традиционалисты и ваххабиты) Можно определённо констатировать, что стабильная форма компромисса в исследуемый период найдена не была Определенным паллиативным решением стало создание госсовета и широкого применения принципа пропорционального этнического представительства в органах власти Однако наряду с Чечней процессы становления республиканской государственности в Дагестане оставались наименее завершенными к концу изучаемого периода
Теоретическая значимость исследования выражена в исследовании вопросов переходного периода в развитии государственности, содержания республиканского суверенитета, определения государственного статуса республик, применения различных правовых моделей построения государственности
Практическая ценность работы предопределена тем, что содержащиеся в ней рекомендации могут найти практическое применение в нормотворческой деятельности и правореализации, принципах взаимоотношений федерального центра с регионами
Результаты исследования также возможно применять в преподавании таких предметов, как история государства и права России, конституционное право РФ и её отдельных субъектов, политология
Апробация результатов исследования. Рукопись диссертации обсуждалась и рецензировалась на заседаниях кафедры теории и истории государства и права Кубанского государственного университета
Основные выводы и положения диссертации опубликованы автором в виде статей научных журналах и вузовских сборниках.
Структура исследования. Поставленная проблема, объект, предмет и цели исследования предопределили внутреннюю логику и структуру данной работы Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих четыре параграфа, заключения и списка использованной литературы
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается выбор темы диссертации, определяется ее актуальность, объект и предмет, анализируется состояние ее научной разработанности, определяются цели, задачи, раскрывается методологическое обоснование исследования, его новизна, приводятся основные положения, выносимые на защиту, показывается научно-практическая значимость полученных результатов и их апробация
Глава 1 «Начальный этап становления постсоветской государственности в северокавказских республиках (1989-1991
гг.)» посвящена анализу теоретических аспектов переходного периода в развитии государственности, политическим и правовым предпосылкам инициации процессов суверенизации как на Северном Кавказе, так и в СССР - России в целом, характеристике политической обстановки в изучаемом регионе накануне провозглашения государственного суверенитета в республиках, исследованию деклараций о государственном суверенитете и формированию новых органов власти, содержанию и смыслу провозглашенного «суверенитета»
Параграф 1.1 «Переходный период в развитии государственности» содержит анализ различных подходов к определению качественных характеристик переходного периода в развитии государств и правовых систем, определяется понятие «государственность», используемое в диссертационном исследовании в дальнейшем Конкретное выражение «переходное состояние государственности// находит в период развития государства и права между их двумя различными политическими и
юридическими типами. При этом не имеет принципиального значения то обстоятельство, что типология политической и правовой систем может проводиться как на формационной основе, так и на основе критериев, неразрывно связанных с типом цивилизации. Межтиповое переходное состояние национальных политико-правовых институтов, как объективно существующее явление, сохраняется и вполне отчетливо обнаруживается в практике государственного строительства или юридической деятельности в любом случае, независимо от формационной или цивилизационной привязки и принятых в той или иной научно-теоретической традиции названий Наработки теорий переходного состояния государственности в целом применимы и при анализе государственности республик в составе РФ в период последнего десятилетия двадцатого века
В параграфе 1.2 «Политические условия и правовая основа формирования суверенитета северокавказских республик» обосновывается положение, согласно которому инициирование правовых процессов суверенизации республик, бывших автономных образований, произошло с подачи федерального, а точнее союзного, центра в 1989 году.
Уже на I съезде народных депутатов СССР в мае-июне 1989 года был поднят вопрос о перестройке федерации с учетом реального суверенитета. На сентябрьском (1989 г) Пленуме ЦК КПСС, который был посвящен национальной политике партии, М С. Горбачев развил идею придания нового статуса советской автономии, а именно «преобразовать некоторые автономные республики в союзные» 19 декабря 1989 г в развитие этих идей на II съезде народных депутатов СССР было принято постановление «О поручениях Верховному Совету СССР и Конституционной Комиссии по некоторым конституционным вопросам»1 Верховный Совет СССР учел рекомендации съезда и 26 апреля 1990 года принял закон № 1457-1 «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации»2, который выравнивал правовой статус автономных и союзных республик. Автономные республики рассматривались в качестве советских
1 Ведомости СНД и ВС СССР 1989 №28. Ст 537
2 Там же 1990 № 19. Ст 329
социалистических государств - субъектов Федерации (Союза ССР) Им давалось право передавать полномочия Союзу ССР, минуя союзные республики, в состав которых они входили. Отношения же автономных республик и даже автономных образований - округов и областей - со «своими» союзным республиками предписывалось строить на основе договоров и соглашений.
Закон закреплял теоретическую конструкцию двух типов субъектов федерации Исходя из его содержания, можно сделать вывод, что союзные республики - это государства, которые первоначально сконструировали федерацию путем объединения, и только они обладают суверенитетом, на что прямо указывалось в законе Автономные республики «входят в состав союзных республик на основе свободного самоопределения народов»3 То есть законодатель не презюмировал изначальную государственность автономных образований, в отличие от союзных республик, а связывал ее возникновение со свободным самоопределением народов В соответствии с данной логикой конструируется и основное отличие в правовом статусе автономной республики по сравнению с союзной - она не обладает суверенитетом Основным подтверждением государственного суверенитета союзной республики является закреплённое ст 2 Закона № 1457-1 право выхода союзной республики из состава СССР. Автономии такой возможности не имели
Местная партийная элита в автономных республиках и областях оперативно отреагировала на правовые импульсы союзного центра по поводу суверенизации автономий, развернув активную деятельность по усилению властных полномочий на местах.
Использование национализма как основного инструмента утверждения у власти оказалось очень удобным, потому что, с одной стороны, партийная элита автономий состояла, как правило, из представителей титульных этносов (из них же состояли и наиболее радикальные либеральные движения), с другой стороны в общественном сознании твердо укоренилась ленинско-стапинская концепция нации, согласно которой «народы» или «нации» понимяпиг^ пре::сде пссгс, как ииьекшвно существующие
3 Там же
социальные этнические общности, обладающие определенным «историческим» правом на «свое» государство, а не как совокупности индивидов, имеющих единое гражданство Этнонационализм в развитии «социалистического федерализма» исходил из того, что каждый этнос должен иметь свое государство, иначе говоря, национально самоопределиться
Исходя из вышеобозначенных общероссийских тенденций во всех уголках страны, где к этому находился малейший повод, происходило гипертрофирование национального начала Естественно, не остался в стороне от данных процессов и Северный Кавказ с его пестрым этническим составом населения
На начальном этапе политических преобразований основной задачей руководителей местных органов власти стала легитимация своего положения с учётом новых политических реалий В различных республиках Северного Кавказа, исходя из своей специфики данная задача решалась по-разному
В Адыгее власть солидаризировалась с национапвозрожденцами, вводила новые совещательные органы, опираясь на политические традиции автохтонного населения
Руководству Кабардино-Балкарии наоборот суждено было стать своеобразным «медиатором» между национальными движениями балкарцев и кабардинцев, только позиционирование в качестве наднационального центра силы позволило в тот момент сохранить республику от неизбежного распада
Полиэтничность Дагестана противоречивым образом напротив способствовала сплочению населяющих его этносов в единое целое В республике не было ни одной серьёзной политической силы, которая могла бы предложить внятный проект размежевания по национальному признаку. Именно поэтому руководство Дагестана использовало в качестве основного инструмента своей легитимации проведение демократических выборов
Начальный этап политических преобразований в изучаемых республиках характеризуется небольшим массивом принятых правовых актов в области государственного устройства, что объясняется как неопределенностью взаимоотношений между СССР и Россией, так и неурегулированностью статуса республик
Стоит отметить, что к началу исследуемого периода в регионе Северного Кавказа существовало два вида автономных образований автономная республика и автономная область Исходя из различных правовых статусов данных образований, перед местными органами власти стояли отличные по своей направленности и содержанию задачи в области государственного переустройства, направления их решения и пути суверенизации.
Однако, несмотря на приведенные отличия, конечным результатом политических преобразований на начальном этапе стало провозглашение государственного суверенитета республиками в 1991 г Данное событие произошло как в декларативной форме (Адыгея, Кабардино-Балкария), так и в нормативно - правовой (Дагестан)
В параграфе 1.3 «Провозглашение государственного суверенитета и формирование государственных институтов» проводится анализ провозглашенного республиками государственного суверенитета, оценивается его содержание с позиций юридической науки
В Адыгее и Кабардино-Балкарии суверенитет обосновывался «неотъемлемым правом народов (наций) на самоопределение» В проведённом исследовании акцентируется внимание на неоднозначности трактовок понятий «нация» и «народ» в юридической науке и политической практике Подробно анализируются два основных подхода к пониманию данных дефиниций, - когда под «нацией» понимается определенный этнос и когда согражданство. Отсутствие точности понятий в текстах декларативных документов позволяет неоднозначно трактовать смысл изложенного, приводит к контрадикторное™ ключевых положений, что недопустимо для столь важных в политической практике документов как декларации о государственном суверенитете
Исходя из положений о национальном характере провозглашенного суверенитета, можно говорить о появлении у вновь образованных государств новой функции, не вписывающейся в рамки демократического политического режима, которую можно определить как пбргпеченне условий и механизмов воспроизводства этнической специфичности того или иного народа. В дальнейшем эта функция только усиливалась с принятием
республиками новых конституций и соответствующего конституционного законодательства
В Дагестане принципиальная неразрешимость вопроса о сущности суверенитета, выявленная еще на стадии публичного обсуждения различных проектов деклараций о государственном суверенитете республики, привела лишь к принятию соответствующего постановления съезда народных депутатов ДАССР, следствием чего явилась наименьшая противоречивость юридического статуса данной республики в составе РФ
Стоит подчеркнуть, что единственным формально-юридическим способом обретения подлинного государственного суверенитета в его классическом понимании в исследуемый период времени была возможность воспользоваться правом свободного выхода из состава СССР, предоставленным ст 72 Конституции СССР Однако такой возможностью обладали лишь союзные республики. Для автономий необходимо было предварительно повысить свой государственно-правовой статус до уровня союзной республики, что находилось в исключительной компетенции органов власти СССР. До распада СССР ни одна из республик Северного Кавказа не воспользовалась данной процедурой, Конституция РСФСР такой возможности в принципе не предоставляла В соответствии с этим актуальным является вопрос о качественных характеристиках провозглашённого «суверенитета».
Классическая теория суверенитета, разработанная Ж Боденом, наделяет его такими свойствами как абсолютность и неделимость В связи с данными посылками в государственно-правовой теории существует множество различных подходов к определению суверенитета применительно к федеративному государству, - от конструкции «составного суверена» до противопоставления федерализма теории суверенитета как таковой. Проанализировав различные подходы к пониманию суверенитета субъекта федерации, в исследовании сделан вывод о том, что в отношении республик Северного Кавказа можно говорить только об «усеченном», «рассеянном», «мягком» и т п. суверенитете, введенном в теоретико-государственный обиход России в начале ] 990-х годов такими учёными, как Н. А. Михалева, О Г. Румянцев и др, который не позволяет определить изучаемые
республики в качестве государств в общепринятом понимании. В целом стоит также обметить, что в формально-юридическом плане статус автономной республики как формы национальной государственности был более четко выражен в Конституции РСФСР 1978 г, нежели в ныне действующей Конституции РФ 1993 г..
Глава 2 «Политическое развитие республик в условиях провозглашённого суверенитета». Здесь рассматриваются вопросы формирования органов государственной власти и местного самоуправления, разработки и принятия республиканских конституций, а также комплексного влияния «этнизации» политической сферы на государственно-правовое развитие в регионе
Хронологически второй этап развития современной государственности республик Северного Кавказа определяется процессом разработки и принятия республиканских конституций, завершившимся в середине 1990-х годов В политическом отношении рассматриваемый период связан с глобальными потрясениями основ всей российской государственности, начиная августовским путчем 1991 года и заканчивая первой чеченской войной Именно в этот временной отрезок Северный Кавказ становится основным средоточием внутриполитических проблем новой российской государственности
В параграфе 2.1 «Становление органов государственной власти и местного самоуправления» анализируется процесс построения новой системы органов государственной власти в период между провозглашением суверенитета и принятием Конституций в изучаемых республиках В Адыгее и Кабардино-Балкарии установившуюся форму правления можно было характеризовать как смешанную президентско-Парламентскую Характерными для отмеченного периода были Такие явления как конкуренция компетенций между президентом и парламентом, отсутствие системы «сдержек и противовесов», что является необходимым элементом разделения властей, введение цензов оседлости и обязательного знания титульного языка республики для занятия Быиших 1 осударственных должностей. В Дагестане период от провозглашения суверенитета до принятия Конституции стал самым кратким среди изучаемых республик, поэтому
реформирование органов власти в этой республике началось уже на конституционной основе.
В параграфе 2.2 «Разработка и принятие конституций» подробно освещен процесс разработки и принятия республиканских конституций в условиях провозглашенного суверенитета и раскрываются их основные положения. Отличительными чертами принятых в середине 1990-х годов конституций в республиках стали закрепление суверенного характера республиканской государственности, делегирование полномочий центру, что возможно только в договорных федерациях, установление международной правосубъектности республик, провозглашение высшей юридической силы республиканских конституций и возможности приостановления действия федеральных нормативно-правовых актов, не соответствующих республиканскому основному закону, возможность приобретения республиканского гражданства без одновременного принятия гражданства российского и др
В диссертации проведен подробный анализ коллизий между республиканскими конституциями и федеральным законодательством, вскрыты некоторые причины возникновения данных противоречий.
Следует заметить, однако, что одним из основных поводов для существования такого количества несоответствий дает сама Конституция РФ, в частности положение ст. 5, где республика в составе РФ определяется как государство
Анализ конституционных коллизий позволяет сделать вывод о том, что конституции республик Северного Кавказа в противоречие федеральному основному закону установили договорную, а не конституционную модель федерализма в отношении России. Однозначно провозглашался суверенный характер государственности республик, приоритет их законодательства перед общефедеральным Причем основным обоснованием суверенитета выступило превратно толкуемое «неотъемлемое право народов на самоопределение»
В параграфе 2.3 «Этнонационалыше особенности государственно - правового развития северокавказских республик» на основе анализа позиций ряда авторов, занимающихся изучением северокавказской проблематики, делается вывод об отсутствии исторических предпосылок
возникновения государственности у северокавказских народов Так, А. Цуциев утверждает, что в регионе Северного Кавказа административные границы, легитимные, прежде всего, для российской государственности, впервые возникли в результате административно-территориального деления по этническому признаку в 1865-1870 гг До этого периода существовали лишь этнические границы, установленные, скорее, по праву сильного, нежели освященные традицией или имеющие сколько-нибудь существенное формально-правовое закрепление4 По мнению Э Ф Кисриева складывание отдельных национальностей (народностей) как социально значимых категорий происходило уже в период коммунистического режима Этот процесс осуществлялся в рамках разработанных большевиками и принятых на вооружение понятий нации и народности и в русле доктрины «самоопределения народов»5
Проведя обстоятельный анализ исторического развития правового статуса национальных меньшинств, С С Юрьев убедительно показал, что принцип «неотъемлемого права на национальное самоопределение» был выработан как действенный инструмент международной политики крупнейшими европейскими державами задолго до большевиков и успешно применялся ими в частности для развала Австрийской империи6 Причём в различных политических ситуациях его удобно применять, просто по-разному интерпретируя понятие «нации» либо как этнической общности, либо как территориальной
Исходя из приведенных доводов, справедлив вопрос о целесообразности этатизации этносов, которые были «взращены» в условиях и при прямом участии российской государственности Как показала политическая практика, ни в одном из субъектов Северного Кавказа и не существовало реальных попыток по воплощению в жизнь провозглашённых деклараций о государственном суверенитете, за исключением Чечни, где
4 А Цуциев, Л Дзугаев Северный Кавказ 1780-1995 история и границы. Владикавказ 1997 Г О
5Э Ф Кисриев Почему Дагестан оказался стабильным, а Чечня - нет// Кавказский сборник М , 2004 Т 1 С 249
6 С С Юрьев Правовой статус национальных меньшинств М , 2000
сепаратизм был во многом спровоцирован прямой военной агрессией федерального центра
Таким образом, вопрос определения статуса субъектов федерации, во всяком случае применительно к России, имеет не столько конкретно-политическое, сколько теоретико-правовое значение.
В диссертации дается подробный анализ различных теоретико-правовых подходов к определению статуса субъекта федерации как зарубежных, так и отечественных исследователей, раскрывается противоречивость толкования составного суверенитета в федерации.
Во второй главе отдельно рассматриваются вопросы влияния этнизации общественного сознания на становление государственных институтов в республиках
В Адыгее основным средством реализации политики этнонационализма явилась практика формирования высших органов власти на основе принципа «паритета» В программных документах «Адыгэ Хасэ», ведущей политической силы в республике в изучаемый период, устанавливалось, что принцип «паритета», то есть равного представительства в органах власти титульного и нетитульного населения есть основной принцип подлинной демократии Законодательное воплощение принцип паритета получил прежде всего в законе о выборах в парламент Адыгеи В результате непропорциональной нарезки избирательных округов удалось обеспечить равное представительство титульного и нетитульного населения.
Правительство также формировалось на основе паритета, однако официально данное правило закреплено не было.
Адыгейский закон о Президенте содержал сугубо националистический ценз обязательного владения адыгейским языком, что автоматически перекрывало дорогу на высший государственный пост любому представителю не коренного этноса, так как адыгейский язык используется в основном в сельской местности в местах компактного проживания адыгейцев
Следует отметить, что принцип паритета, отстаиваемый «Адыгэ Хасэ» в Адыгее, в Кабардино-Балкарии, напротив, не нашел поддержки у национального движения кабардинцев с тем же названием С идеей паритетного формирования органов власти в
этой республике выступило балкарское национальное движение «Tepe»
Официальным обоснованием требований балкарцев на повышение своей роли в политической сфере стал закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» Следует согласиться с оценкой данного нормативно-правового акта как не возможного для реализации на практике. Положения Закона изначально не могли быть претворены в жизнь в условиях компактного проживания малочисленных народов, каждый из которых мог претендовать на самоопределение и «свободное развитие», что характерно для Северного Кавказа Действие данного закона также входило в противоречие с Законом СССР «О свободном национальном развитии граждан СССР, проживающих за пределами своих национально-государственных образований или не имеющих их на территории СССР»
В исследуемый период во всех без исключения республиках Северного Кавказа произошел серьезный перекос функций государства, вызванный активной реализацией «права на самоопределение народов» Состоялась масштабная экспансия духовной по сути функции подержания этнической самобытности в политическую сферу
В политической системе общества наиболее активные и влиятельные элементы также имели этнический окрас Речь идёт, прежде всего, об общественных организациях националистического характера, таких как «Адыгэ Хасэ», «Тёре», «Бирлик», «Садвал» и пр В отличие от общефедеральной тенденции и ситуации в иных регионах, именно националистические организации стали наиболее значительными акторами политического процесса в республиках Северного Кавказа к середине 1990-х годов. Особого внимания заслуживает такой малоизученный наукой феномен, как съезды народов. В зависимости от отношения между официальными властями и националистическими организациями разнится и место съезда народов в политической системе республик. В Дагестане работали съезды двух уровней Съезды отдельных народов - это прежде всего инструмент этнической мобилизации, используемый няпипняпнстичес:;:::.;;; движениями для легитимации своих амбиций и политических требований, не имевший серьёзного влияния на власть Съезды дагестанского народа власть, наоборот,
использовала для одобрения своих инициатив и важнейших программных документов. Такие съезды созывались в наиболее критические для республики моменты. В Кабардино-Балкарской республике очевидно серьёзное отношение к решениям съездов народов вплоть до середины 1990-х годов, что в частности, проявилось даже в подготовке специального законопроекта, регулировавшего статус и компетенцию съезда народа, а также отдававшего исключительную инициативу по его созыву в руки государственной власти. Однако к 1996 году ситуация резко изменилась, что выразилось в признании незаконными всех сепаратистских решений съезда балкарского народа и запрете оппозиционного балкарского движения В Адыгее официальная власть широко использовала съезд народа для легитимации своих действий, иногда фактически наделяя его признаками государственного органа. В частности следует отметить приведение к присяге съездом адыгейского народа президента Джаримова в январе 1992 года. Можно допустить, что проведение съездов было во многом данью советской политической традиции. Однако если коммунистические съезды формально являлись собраниями партийного актива, а съезды народных депутатов представляли все население независимо от каких-либо признаков, то съезды народов, под которыми понимались этносы, онтологизировали коллективные субъекты как основных носителей политических прав, тем самым нивелируя основной демократический принцип - приоритет прав человека
Стоит отметить, что единственной республикой Северного Кавказа, законодательно оформившей статус съезда народа, стала Ингушетия. Там в 1999 г. был принят закон «О Съезде народа Ингушетии», после чего последовало принятие поправки к Конституции республики В результате приведения Основного закона республики в соответствие с принятым парламентом законом Съезд народов Ингушетии стал высшим представительным органом республики.
Приведенные доводы не позволяют характеризовать сложившийся к середине 1990-х годов политический режим в республиках Северного Кавказа как демократический Ущемление индивидуалистского начала в пользу коллективного можно по
аналогии с «диктатурой пролетариата» назвать «диктатурой этноса», или «этнонационализмом».
Глава 3 «Развитие государственности северокавказских республик после принятия конституций (1994-2000)» посвящена вопросам развития органов государственной власти и местного самоуправления на основе принятых конституций На примере политического кризиса в Дагестане 1997-1999 годов показана бесперспективность политики суверенизации, исследуются предпосылки и тенденции приведения политического статуса и правовых систем республик Северного Кавказа в соответствие с федеральным законодательством Российской Федерации.
В параграфе 3.1 «Конституционное развитие органов государственной власти и местного самоуправления» отмечается, что конституционное развитие органов государственной власти в республиках Северного Кавказа характеризовалось неоднородностью проводимых преобразований
В Адыгее происходило определенное усиление позиций Президента, в частности серьезно осложнилась процедура импичмента Парламент также упрочил свое положение в плане возможного роспуска Формально Хасэ стало занимать доминирующее положение в системе разделения властей, так как получило право контроля принимаемых указов Президента и постановлений Правительства В ноябре 2000 года Хасэ было преобразовано в двухпалатный орган, нижняя палата избиралась по одномандатным округам, верхняя представляла административные районы, в результате чего ее состав почти полностью комплектовался представителями титульной нации. При этом основная законотворческая работа проходила в нижней палате
Усилению президентской власти в Кабардино-Балкарии способствовало создание многочисленных советов при Президенте, в состав которых входили как представители общественности, так и государственные служащие. Конституция предусматривала необходимость знания кандидатом в Президенты одного из государственных языков республики, - балкарского, кабардинского или русского. Формально данное погтжрчче ураЕ::::калс возможности кандидатов различных национальностей на занятие высшего должностного поста В Адыгее в изучаемый период имели
место случаи отказа в регистрации кандидатов в президенты из-за незнания адыгейского языка.
В соответствии с Конституцией Дагестана функции главы государства стал исполнять Госсовет, коллективный орган, состоящий из 14 должностных лиц, представляющих основные национальности республики. Фактически руководство республики осуществлял Председатель Госсовета, так как остальные его члены работали на непрофессиональной основе и не могли реально влиять на существо принимаемых им решений Представляется, что подобная конструкция высшего органа управления была обоснована только необходимостью легитимации власти Председателя Госсовета
Особенностями формирования и функционирования парламента Дагестана - однопалатного Народного Собрания являлось закрепленное в законе правило о необходимости представительства всех народов республики Обеспечивалось это правило особой нарезкой избирательных округов, созданных по национальному признаку До 1999 года избирательный закон предусматривал также возможность образования специальных женских избирательных округов, причем женщины могли избираться только русской, кумыкской и лезгинской национальностей
Следует также отметить, что избирательное законодательство Дагестана позволяло избираться в Народное собрание на непрофессиональной основе главам местной исполнительной власти, что идет вразрез с принципом разделения властей.
Основное логическое допущение, объясняющее справедливость этнического квотирования в органах власти, видимо сводилось к тому, что народные избранники и государственные служащие определенной этнической принадлежности априорно будут заботиться о представлении интересов всех иных лиц, относящихся к той же национальности Однако практика показывает, что данное допущение вовсе не является правилом, в том числе и для Дагестана. Э. Ф. Кисриев отмечает тот факт, что определяющим фактором политической (как и любой иной) консолидации в Дагестане является принадлежность не
национальная, а джамаатная.7 Об определяющем значении джамаата в политической организации дагестанского общества и тейпа - у чеченцев свидетельствуют и иные исследователи Северного Кавказа, в частности С А. Арутюнов8 Представляется, что консервация антидемократических, националистических начал электоральной системы в нормах закона в дальнейшем лишь будет искусственно актуализировать реальное значение фактора этнической принадлежности
Существенной особенностью государственного
законодательства республики Дагестан является тот факт, что роспуск Народного Собрания возможен лишь в одном исключительном случае - на заключительной стадии инициированной самим же Народным Собранием процедуры импичмента члену Государственного Совета Решение о роспуске парламента может принять только специально созываемое Конституционное Собрание, причем это решение является альтернативой отрешению от должности члена Госсовета
При характеристике систем органов государственной власти, порядка их формирования многие исследователи, особенно применительно к Дагестану, констатируют закрепление в государственном законодательстве и применение в политической практике принципов модели так называемой «согласительной демократии» (consociational democracy)
В диссертации подробно проанализированы соответствующие доводы отечественных исследователей и ставится под сомнение возможность действенного функционирования на Северном Кавказе институтов «согласительной демократии», а также нецелесообразность данной модели для складывания единого политического и правового пространства Российской Федерации.
В параграфе 3.2 «Особенности развития политического режима северокавказских республик в составе России в условиях политического и религиозного экстремизма» в частности
7 Э Ф Кисриев Ислам и власть в Дагестане М, 2004 g
С А Арутюнов Этнократия или демократия Традиции Сег?ррнг>гп Кавказа// Традиция разрешения конфликтов на Кавказе и методы институтов гражданского общества // Http //www kavkaz-uzel ru С 174
анализируются причины возникновения острого политического кризиса в Дагестане во второй половине девяностых годов. Вызвано это было как соседством мятежной Чечни, так и невнятной политикой местного руководства, не пользующегося серьёзной поддержкой у населения.
В области национальной политики в данный период наиболее остро стоял вопрос разделённого лезгинского народа В диссертации исследованы различные подходы к его решению с использованием института национально - культурной автономии, введенным соответствующим федеральным законом в 1996 году.
Недееспособность местных властей провоцировала политических радикалов всех мастей к совершению актов политического экстремизма, одним из самых дерзких среди которых стал захват толпой под руководством братьев Хачилаевых в 1998 году здания правительства в Махачкале
Наиболее радикальную позицию среди экстремистских политических сил заняли ваххабиты, поставившие своей целью создание на территории Дагестана независимого исламского государства
Единственной реакцией властей на вызовы исламских экстремистов стали принятие новых законов «О свободе совести и религиозных организациях», запретивших для ваххабитов возможность иметь свои мечети, религиозные школы, распространять литературу, и «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории республики Дагестан» Однако для того, чтобы эти законы реально заработали, понадобилось проведение широкомасштабной войсковой операции в августе - октябре 1999 года.
В диссертационном исследовании сделан вывод о принципиальной невозможности претворения в политической практике Северного Кавказа доктрины исламского государства
К девяностым годам XX века на Северном Кавказе не существовало ни исторических, ни культурных условий и предпосылок, необходимых для успешного становления и функционирования исламских государственных институтов В О Бобровников считает, что даже в самой исламизированной республике региона - Дагестане влияние и культура ислама были всерьез подорваны культурными преобразованиями советской
власти, и сейчас нет тех фундаментальных оснований, которые необходимы для становления исламской государственности9. Так, после введения в «независимой» Чечне шариатской юстиции оказалось, что в стране нет квалифицированных мусульманских юристов, способных разобраться в Шариате Подобные доводы приводили также такие известные специалисты, как Л. Р. Сюкиянен10 и Р. Абдулатипов11.
Другая причина неприятия исламских порядков государственного устройства кроется в том, что тотальная исламизация общества здесь также грозит потерей национальной и региональной самоидентификации, что для горцев является недопустимым фактом Показательным в этом отношении является проект документа (конституции) «Об основах государственной власти Чеченской республики Ичкерия», предложенного известным чеченским предпринимателем Х.-А Нухаевым. В данном документе констатируется, что чеченцам чужды модели запада и востока, поскольку они не европейцы и не азиаты, а кавказцы12. Оценивая причины неудачи имама Шамиля в построении исламского государства на Северном Кавказе в XIX в, многие исследователи важнейшее значение уделяют активному внедрению шариата в ущерб применению местных обычаев, что вело к уничтожению культурного своеобразия кавказских народов13.
На основе анализа ряда работ известных исламских правоведов показан кризис доктрины исламского государства в условиях современного мира, невозможность адекватного реагирования традиционных исламских государственных институтов на вызовы времени
К концу изучаемого периода демократических преобразований, прошедших под знаменем суверенизации и
9 В О Бобровников Мусульмане Северного Кавказа Обычай, право, насилие М , 2002 С 278
10 Там же. С 270
11 НГ-религии. 1999. 3 марта
12 А Малагиенко Исламские ориентиры Северного Кавказа М , 2001 С 129
13 Я Я Великая, В Б Виноградов Лозунг чистоты ислама и народная культура // Кавказский сборник М , 2004 Т 1 С 132
национального самоопределения, во всех республиках Северного Кавказа сложилась обстановка политического кризиса разной степени сложности. Результатом перманентного экономического кризиса, многократно обострившегося после августа 1998 года, необходимости дальнейшего нахождения у власти закрепившихся во главе республик представителей национальных элит, которые исчерпали все возможные методы поддержания своего положения, предоставляемых использованием национал-самоопределенческой риторики с одной стороны, осознания эфемерности провозглашённого суверенитета общественностью и нарастания недовольства среди населения республик деятельностью различного толка экстремистских организаций - с другой стороны, явилась ситуация, когда существование республик стало возможным лишь в случае отказа от курса на дальнейшую суверенизацию, взятого в начале 1990-х годов
Ситуация в полной мере понималась и на федеральном уровне. Основными предпосылками центра на укрепление «единой вертикали исполнительной власти» стали возросшая финансовая мощь в результате бурного роста экономики в 1999 г, приход к власти нового политического руководства во главе с В. В. Путиным, на деле доказавшего свою жесткую позицию в борьбе с политическим сепаратизмом и экстремизмом, и формально не связанным политикой уступок национально-территориальным образованиям, проводившейся федеральным центром на протяжении 1990-х годов
Начав укрепление федеральной власти с введения поста полномочных представителей президента и разделения территории России на федеральные округа, центр использовал и судебно-правовой ресурс для приведения в соответствие положений республиканских конституций, противоречащих федеральному Основному закону. Основными правовыми средствами данного процесса стали два судебных акта Конституционного суда РФ
В диссертации проведен подробный анализ положений Постановления Конституционного суда РФ от 07.06.2000 г и Определения от 27.06 2000 г, их влияния на изменение государственного законодательства северокавказских республик, значения для укрепления единого конституционного поля Российской федерации
В заключении содержатся выводы, обобщающие результаты диссертационного исследования и намечаются перспективы дальнейшего анализа темы
По теме диссертации опублнковапы следующие работы автора общим объемом 2,4 п.л.:
I В ведущих рецензируемых журналах и изданиях, выпускаемых в РФ согласно перечню ВАК/
1 Корзенников В. Н Специфика региональных процессов государственного строительства на Северном Кавказе в 90-е гг XX века // Право и политика 2007 № 8 0,6 п л
2 Корзенников В Н Понятие государственности Государственность республики как субъекта федерации // Право и политика. 2008. № 5. 0,4 п.л.
II В иных научных изданиях и журналах-
3 Корзенников В Н Влияние «национально-реабилитационного» законодательства на политические процессы в Кабардино-Балкарии начала 1990-х годов // Объединенный научный журнал 2004. № 24. 0,3 п л
4 Корзенников В Н Изменения и развитие положений Конституции Республики Адыгея и развитие государственно-правового законодательства во второй половине 90-х годов XX века //Право1 теория и практика 2006 № 5 0,1 п л
5. Корзенников В Н Ислам в системе суверенизации северокавказских республик (историко-правовой аспект) // Закон, судебная практика' Сборник научных статей ученых - юристов Краснодарского края и Республики Адыгея Краснодар, 2002. 0,5 п л
6. Корзенников В Н Конституционный процесс в Кабардино-Балкарии в 90-х годах XX века // Право теория и практика. 2006. № 4. 0,1 п.л.
7. Корзенников В. Н Конституционный процесс в Республике Дагестан в 90-х годах XX века // Право1 теория и практика. 2006. № 6. 0,1 п.л.
8 Корзенников В Н Легитимация власти партноменклатуры в условиях демократизации в республиках Северного Кавказа // Право, теория и практика. 2004. № 13. 0,2 п л.
КОРЗЕННИКОВ Владимир Николаевич
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ РЕСПУБЛИК В 90-Е ГОДЫ XX ВЕКА
(НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕЯ, КАБАРДИНО-БАЛКАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И РЕСПУБЛИКИ ДАГЕСТАН)
АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Подписано в печать 04 07 08 Формат 60Х84'/16 Бумага типографическая. Печать трафаретная Усл.-печ. л 1,5. Тираж 100
экз. Заказ № 67 Гарнитура Times_
Отпечатано с оригинал-макета заказчика в типографии Кубанского государственного университета 350063, г. Краснодар, ул. Октябрьская, 25, тел 268-52-31
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по праву и юриспруденции, автор работы: Корзенников, Владимир Николаевич, кандидата юридических наук
Введение
Глава 1 Становление постсоветской государственности в северокавказских республиках (1989-1991 гг.)
1.1. Переходный период в развитии государственности
1.2. Политические условия и правовая основа формирования суверенитета северокавказских республик
1.3. Провозглашение государственного суверенитета и формирование государственных институтов
Глава 2 Государственно-правовое развитие республик в условиях провозглашённого суверенитета (1991—1997 гг.)
2.1. Становление органов государственной власти и местного самоуправления
2.2. Разработка и принятие конституций
2.3. Этнонациональные особенности государственно-правового развития северокавказских республик
Глава 3 Развитие государственности в северокавказских республиках после принятия конституций (1994-2000 гг.)
3.1. Конституционное развитие органов государственной власти и местного самоуправления
3.2. Особенности развития политического режима северокавказских республик в составе России в условиях политического и религиозного экстремизма
ВВЕДЕНИЕ ДИССЕРТАЦИИ по теме "Становление и развитие государственности Северокавказских республик в 90-е годы XX века"
Становление подлинного федерализма в современной России проходит в тесной взаимосвязи с глобальными структурными реформами российского общества и государства, проводимыми в связи со сменой политической системы после распада СССР. Одной из основных задач данных преобразований стало построение единой системы конституционного законодательства федеративного государства, наиболее корректно воплотившей бы в себе принцип разделения государственной власти на местный и федеральный уровни. Задача эта на первоначальном этапе была крайне осложнена отсутствием реальной политической власти и какой-либо определённой стратегии центра в отношениях с регионами. «Парад суверенитетов», необдуманно провозглашённый и поддерживаемый руководством новой России в начале 1990-х гг., чуть было не привёл к полному развалу страны и исчезновению России как геополитического образования. В данной ситуации только создание действенной системы правоотношений между центральной и региональными властями, урегулированной нормами конституционного права как на федеральном, так и на местном уровнях, позволило остановить центробежные тенденции в развитии регионов и добиться верховного действия федерального законодательства на всей территории России.
Вместе с тем нельзя не признать того, что провозглашение суверенитета национальными республиками в составе РФ привело к возникновению целого комплекса новых, доселе неизвестных России проблем в отношениях центра с отдельными частями государства.
Наиболее остро эти проблемы проявляют себя в отношениях Москвы с республиками Северного Кавказа, что вызвано множеством причин культурного, экономического, исторического характера. Республики
Северного Кавказа (Адыгея, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Северная Осетия — Алания, Ингушетия, Чечня и Дагестан) традиционно принято выделять в единый субрегион, что обусловлено общностью их культур, единым географическим и экономическим пространством, историческим развитием. Следует заметить, что наряду с непростыми отношениями с центральной властью для Северного Кавказа характерна постоянная напряжённость и на внутрирегиональном уровне, а также внутри самих республик. Многочисленные конфликты, часто с использованием вооружённой силы, вывели Северный Кавказ в лидеры рейтинга напряжённости среди регионов РФ и позволили говорить о наличии постоянного очага нестабильности на южных рубежах России.
Между тем один из основных факторов, являющихся причиной возникновения данного «очага нестабильности», — непродуманная политика федерального центра без учёта местной специфики. Только принятием недоработанных, подчас противоречивых, федеральных нормативно-правовых актов, касающихся, в частности, реабилитации репрессированных народов, и сиюминутных политических решений без учёта культурных, географических и иных особенностей региона обусловлено превращение Северного Кавказа в эпицентр напряжённости, апофеозом чего явилась чеченская война. В сложившейся ситуации лишь тщательный анализ всех общественно-политических факторов влияния в регионе, а также использование системных научных результатов исследований процессов государственного строительства в республиках являются залогом принятия правильных политических решений федерального центра в данной области.
Отсутствие комплексного научного историко-правового исследования процессов становления и развития государственности северокавказских республик в период демократических преобразований в России обусловило выбор темы диссертационного исследования и определило степень актуальности данной работы.
Исходя из изложенного, объектом данного диссертационного исследования являются процессы становления современной постсоветской государственности северокавказских республик РФ с 1989 по 2000 г.
Предмет исследования - основные отличительные черты процессов становления постсоветской государственности на Северном Кавказе, позволяющие выделить специфику данного региона для целей оптимизации федеральных отношений применительно к исследуемому региону.
Противоречивость в определении административного статуса республик в составе РФ вызвана применением по отношению к ним термина «государство» в тексте ст. 5 Конституции РФ. В. Т. Кабышев по данному поводу замечает, что «такое наименование сохранилось в связи с многолетним функционированием бывших автономных республик в составе РСФСР в качестве несуверенных государств»1. Необоснованность применения к республикам термина «государство» в его общепринятом понимании обусловлена отсутствием такого необходимого признака государства, как государственный суверенитет, понимаемый как полная независимость государственной власти в любых вопросах внешней и внутренней политики. Несмотря на то что в настоящее время некоторыми исследователями, в основном работающими в Татарстане и Башкирии, предпринимаются попытки теоретического обоснования таких понятий, как «субгосударство» в составе Федерации, «внешний» и «внутренний» суверенитет, применительно к российским республикам2, в реальной политической практике отсутствие суверенитета у республик в составе РФ было однозначно продекларировано в Постановлении Конституционного суда РФ от 07.06.2000 г. № 10-П3, а также в Определении Конституционного суда РФ от 27.06.2000 г. № 92-04.
1 Конституционное право субъектов РФ/ Под ред. В. А. Кряжкова. М., 2002. С. 151.
2 См., например: Ш. Ягудин. Государство - субъект Федерации: проблемы теории и практики // Федерализм в России и Германии: опыт сравнительного исследования: Матер, науч. конф,// ННг>://ка7апГес1.ги.:
И. Г. Илии/ев. Федерализм и актуальные проблемы национальной политики // Закон и право. 2004. № 7. С.5-10.
3 С3 РФ. 2000. № 25. Ст. 2728.
4 СЗ РФ. 2000. № 29. Ст. 3117.
Тем не менее, будучи несуверенными по статусу, республики в составе РФ номинально определяются как «государства», исходя из положений как федеральной Конституции, так и основных законов республик. В соответствии с данными нормами права формально допустимо говорить о республиканской государственности и изучать её отдельные элементы.
В данной работе исследуются те элементы государственности, которые имеют свою специфику применительно к каждой республике, что позволяет выделить их в качестве самостоятельных объектов изучения. К ним относятся прежде всего такие правовые институты, как административный статус, функции государства, органы государственной власти и местного самоуправления, конституционное законодательство республик.
Временные рамки исследования заданы объективными политическими процессами, включавшими две основные тенденции государственно-правового развития республик РФ: центробежная «суверенизация» национально-административных образований, формальное начало которой было положено принятием Программы КПСС по национальной политике в сентябре 1989 г.; ограничение центробежных тенденций, выстраивание крепкой общефедеральной пирамиды власти, сконструированной Федеральной конституцией в декабре 1993 г., однако реальное воплощение в деятельности органов государственной власти данная тенденция получила лишь в 2000 г. с принятием Определения Конституционного суда РФ № 92-0.
Исходя из особенностей процессов нормативно-правового оформления изменения политического статуса и эволюции республиканских государственных институтов определена структура работы. Диссертационное исследование содержит три главы. Первая охватывает период от начала процесса демократических преобразований до провозглашения государственного суверенитета республиками Северного Кавказа. Хронологически данный этап соответствует 1989-1991 гг. Вторая глава посвящена исследованию процессов развития государственных институтов в условиях провозглашённого суверенитета и до окончательного оформления новой демократической государственности путём принятия республиканских конституций. В целом данный этап закончился в середине 1990-х гг. В Адыгее Конституция была принята в 1995 г., в Дагестане - в 1994-м, в Кабардино-Балкарии — в 1997-м г. Третья глава охватывает период с середины 1990-х гг. до 2000 г., переломного в процессе развития федеративных отношений.
В диссертационном исследовании ставится цель выявления общих характерных черт развития демократической государственности республик Северного Кавказа в течение последнего десятилетия XX в., определяющих специфику построения государственно-правового поля и функционирования государственных институтов в данном субрегионе РФ.
Для достижения поставленной цели в рамках работы необходимо решить следующие задачи: оценка начального этапа становления северокавказских республик в период начала переходного этапа от советской к либеральной модели (конец 1980-х - начало 1990-х гг.);
- изучение и оценка политического развития исследуемых республик в процессе суверенизации (1991-1997гг.);
- оценка процессов развития государственности исследуемых республик после принятия ими конституций, совершенствования методов политического руководства обществом;
- выявление основных общественно-политических факторов, влияющих на развитие государственности и их анализ применительно к каждой республике;
- определение наиболее важных задач, решение которых было необходимо на каждом этапе исследования для дальнейшего развития государственности республик, и оценка прежде всего правовых способов их решения;
- описание и анализ предложений и способов реформирования государственности республик различными общественно-политическими силами и научными исследователями;
- исследование изменений в конституционном законодательстве республик для выявления динамики развития качественного состояния элементов государственности.
В основу методологии данного научного исследования положен исторический подход, при котором процессы развития государственности изучаются в динамике, а всё исследование разбито на три основных временных этапа, разграниченных такими важнейшими событиями политического и правового характера, как объявление суверенитета и принятие новых конституций. Определяющее значение данных событий обусловливает также существование в течение каждого этапа исследования специфических задач, стоявших перед республиканскими государственностями, что и определило в конечном итоге логику построения исследования и разбивку работы на отдельные главы.
Основным эмпирическим методом исследования, используемым в рамках работы, является сравнение. Сравнивая процессы развития государственности в различных республиках Северного Кавказа, необходимо для целей исследования найти общие черты, позволяющие в дальнейшем сделать обобщённые выводы об изучаемых явлениях.
Среди эмпирическо-теоретических методов следует выделить следующие, имеющие важное значение для получения научно обоснованных результатов.
Аналогия. На территории Северного Кавказа расположены семь республик: Адыгея, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Северная Осетия-Алания, Ингушетия, Чечня, Дагестан. Провести подробный анализ процессов развития государственности во всех семи субъектах в рамках кандидатской диссертации невозможно как в силу требований к объёму исследования, так и в силу временных ограничений. Однако наличие определённых схожих признаков среди основных определяющих факторов, влияющих на политическую обстановку и развитие государственности, позволяет в значительной степени распространить результаты исследования отдельных субъектов на иные республики Северного Кавказа.
При определении субъектов данного исследования учитывались прежде всего такие факторы, как географическое положение, этнический состав населения, степень развития государственных институтов, влияние религии.
Адыгея. Республика расположена в западной части региона, достаточно далеко от основных очагов напряжённости. Титульное население Адыгеи меньше нетитульного, соответственно к началу демократических преобразований республика имела статус автономной области в составе Краснодарского края. В Адыгее сравнительно невелико влияние религиозных институтов. Всё это позволяет сопоставить Адыгею с таким субъектом, как Карачаево-Черкесская Республика.
Адыгея, так же, как Северная Осетия, Ингушетия и Чечня, сконструирована как однотитульное национальное образование.
Кабардино-Балкария. Республика расположена в центральной части региона, сравнительно близко к очагам напряжённости, численно преобладают титульные этносы, в ней также невелико влияние религии, что делает её схожей с Республикой Северная Осетия-Алания.
Кабардино-Балкария имеет два титульных народа, так же, как Карачаево-Черкесия.
Дагестан. Расположен на востоке Северного Кавказа, на территории республики происходило вооружённое противостояние, велико влияние религии. По этим показателям Дагестан можно сравнить с Чечнёй и Ингушетией.
Дагестан имеет беспрецедентный полиэтничный состав, что также предопределяет его в качестве объекта изучения.
Указанные обстоятельства позволяют со значительной долей уверенности заявить об объективной репрезентативности исследования.
Структурно-генетический анализ и синтез. Позволяют для целей исследования вычленить из многообразия факторов, влияющих на развитие государственности, основополагающие моменты, оказывающие определяющее воздействие на изучаемые процессы, и собрать полученные результаты в необходимую совокупность.
Индукция. Основной метод, позволяющий достичь обобщённого результата исследования, распространить полученные результаты по отдельным республикам на весь Северный Кавказ.
Источниковедческой базой диссертационного исследования послужили официальные директивные документы, законодательные акты, постановления, распоряжения высших органов государственной власти Российской Федерации и республик Северного Кавказа, различные разработки и официально декларированные тексты концепции национальной политики СССР и Российской Федерации, программные документы, заявления, решения национальных движений Северного Кавказа. Немаловажным подспорьем послужили выступления и труды политических и государственных деятелей, а также исследователей, занимающихся рассматриваемым в данной диссертации кругом проблем. Большой интерес представляют материалы как общефедеральных, так и республиканских и местных средств массовой информации и периодических изданий, посвященных актуальным проблемам политического развития Северного Кавказа.
Степень научной разработанности проблемы. Актуальность изучаемых в диссертационной работе проблем определяет растущий интерес исследователей к вопросам государственно-правового и политического развития республик Северного Кавказа. Вместе с тем необходимо отметить, что в связи с этнической основой республиканской государственности основное внимание исследователей направлено на изучение этнических элементов в культуре, формирование национального самосознания, иных элементов этничности. Развитию государственности и политической сферы в целом уделяется второстепенное внимание.
Исследованием проблематики этничности, как применительно к республикам Северного Кавказа, так и относительно модели построения федеративного государства, наиболее продуктивно занимаются специалисты > Института этнологии и антропологии РАН РФ. Наверное, самым дискуссионным и неоднозначным в этнологии остаётся вопрос социальной субъектности этноса. Данная проблема чрезвычайно актуальна для любого политического либо государствоведческого исследования республик в составе РФ в целом и Северного Кавказа в частности.
Традиционная советская этнология исходила из презумпции наций (под которыми понимались этносы) как объективно существующих социальных феноменов, субъектов общественной жизни и политических процессов. Наиболее комплексно данная концепция была разработана в трудах > Ю. В. Бромлея1. В настоящее время концепции объективного бытия этноса придерживаются такие общепризнанные специалисты, как С. А. Арутюнов , С. М. Червонная3, Р. Абдулатипов4, практически все исследователи «титульных» национальностей из республик Северного Кавказа5.
Наиболее известным апологетом иного подхода к проблеме онтологии этноса, озвученного в советское время Л. Н. Гумилёвым6, является В. А. Тишков. В ряде монографий и статей он на основе глубокого анализа категорий «нация», «народ», «этнос» убедительно показывает иллюзорность объективного существования этноса как социальной субстанции . Данную 1 позицию полностью разделяет В. Р. Филиппов, который считает, что «Коллективная правосубъектность онтологизированных этносов — это миф,
1 Ю. В. Бромлей. Современные проблемы этнографии. М., 1981.
2 С. А. Арутюнов. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. М., 1989.
3 С. М. Червонная. Тюркский мир в центре Северного Кавказа: парадоксы этнической мобилизации. М., 1999.
4 Р. Абдулатипов. Авторитет разума. М., 1995.; Парадоксы суверенитета. Перспективы человека, нации, государства. М., 1995.
5 См., например, Э. Ф. Кисривв. Ислам и власть в Дагестане. М., 2004; М. Б. Бедэ/санов. На пути национального возрождения. Майкоп, 1992; К. Чомаев. Наказанный народ. Черкесск, 1993 и др.
6 Л. Н. Гумилев. Этногенез и биосфера земли. Л., 1990.
7 В. А. Тишков. Очерки теории и политики этничности в России. М., 1997; Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003 и др. сконструированный теми, кто желает получать те или иные дивиденды, выступая в роли выразителя интересов "своего народа"1.
Следует отметить чрезвычайную значимость для любого исследования политических процессов на Северном Кавказе изданий, содержащих богатый эмпирический материал: деклараций, воззваний, программ действий, документов государственных органов, уставов политических движений и др., | : 5 также составленных специалистами Института этнологии и антропологии РАН РФ.2
Среди других исследователей этнополитической ситуации в республиках Северного Кавказа необходимо отметить сотрудников Научно-исследовательского института Кавказа при северокавказском научном центре высшей школы Министерства общего и профессионального образования Российской Федерации. В частности, глубокий научный анализ этнополитических процессов дан в работах Г. С. Денисовой , М. М. Кучукова4, Г. П. Предвечного, В. Н. Рябцева3. Также значительный ! I
6 7 интерес представляют работы В. П. Уланова , В. Г. Бабакова .
Другая категория научных работ, использованных при написании диссертационного исследования, посвящена изучению истории и современного состояния традиционных правовых институтов, политических сил и факторов влияния на Северном Кавказе и в отдельно взятых республиках. Здесь особо можно выделить монографию А. Малашенко, в которой дан подробный анализ исламского влияния на общественную, в том
1 В. Р. Филиппов, Критика этнического федерализма. М., 2003. С. 87.
2 См., например, Дагестан: этнополитический портрет. Очерки. Документы. Хроника / Сост. В.Ф. Грызлов: В 4 т. М., 1993-1995; Кабардино-Балкария. Этнополитическая ситуация / Сост. И.Л. Бабич: В 2 т. М. 1994; Реабилитация народов и граждан. 1954 - 1994 годы: Документы / Отв. ред. М.Н. Губогло. М. 1994.; Становление государственности Адыгеи: Очерки и документы этнополитической истории (1990-1995)/ Автор-сост. Т. М. Полякова. М., 1997.
3 Г. С.Денисова. Социальная субъектность этноса. Концептуальный подход. Ростов н/Д, 1997.
4 М. М. Кучуков. Национальное самосознание. Вопросы теории и истории: Автореф. дис. д-ра. филос. наук. Ростов н/Д, 1994.
5 Г. П. Предвечный, В.И. Рябцев, Г.А. Менджерицкий. Культурные и цивилизационные аспекты межэтнических конфликтов // Теоретические и прикладные проблемы этнополитологии. Ростов н/Д, 1995.
6 В. П. Уланов. Полифония этнонациональных идеологий: в поисках культурной модели модернизации // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. Вып. 18: Этническая и региональная конфликтология. М.; Ставрополь, 2002.
1 В. Г. Бабаков. Кризисные этносы. М., 1993. числе политическую, обстановку в регионе. Делается вывод о невозможности применения доктрины «исламского государства» в условиях кавказской полиэтничности1. Интересный историко-правовой материал содержат
2 ^ монографии В. О. Бобровникова и Э. Ф. Кисриева , посвященные исследованию традиций применения обычного и мусульманского права на
Северном Кавказе, возможности использования данных правовых систем в современной ситуации. Следует также отметить обновлённый «Кавказский I сборник», первый том которого после почти векового перерыва был издан
Центром кавказских исследований МГИМО. В сборник вошли статьи известных исследователей Северного Кавказа, историков и политологов, таких, как В. В. Дегоев, В. О. Бобровников, А. X. Боров, Э. Ф. Кисриев и др.4
При подготовке данного диссертационного исследования также использовались научные работы теоретико-государственного и конституционно-правового характера, посвященные моделям федеративного устройства, статусу субъекта Федерации, экстерриториальным формам этнической социализации. К последним, в частности, относятся монографии 1
B. Н. Лексина, А. Н. Швецова5, Т. Я Хабриевой6. Подробный анализ теоретико-правового положения национальных меньшинств, зарубежной -практики их социальной субъективизации проведён в монографии
C. С. Юрьева7. Определённый интерес представляют диссертационные исследования X. А. Аджиева8, 3. К. Каширокова9, С. М. Воробьёва10,
1 А. Малашенко. Исламские ориентиры Северного Кавказа. М,, 2001.
2 В. О. Бобровников. Мусульмане Северного Кавказа. Обычай, право, насилие. М., 2002.
3 Э. Ф. Кисриев. Ислам и власть в Дагестане. М., 2004.
4 Кавказский сборник. М., 2004. Т. 1.
5 В. Н. Лексии, А. Н. Швецов. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования территориального развития. М., 2003.
6 Т. Я. Хабриева. Национально-культурная автономия в Российской Федерации. М., 2003.
7 С. С. Юрьев. Правовой статус национальных меньшинств. М., 2000. X. А. Аджиев. Российский федерализм и государственное устройство республик Северного Кавказа: Дис. . канд. полит, наук. М. 1998.
9 3. К. Каишроков. Национально-государственное строительство на Северном Кавказе: Дис. канд. юр. наук. СПБ., 1998.
10 С. М. Воробьёв. Этнополитические процессы на Северном Кавказе в постсоветский период: Дис. . канд. полит, наук. Ставрополь, 2001.
М. В. Сакун1. Особо стоит отметить работу М. В. Золотарёвой, в которой автор подробно проанализировала существующие противоречия между Л федеральной и республиканскими конституциями .
Наибольшее внимание привлекают труды авторов, комплексно анализирующие общественно-политическую и государственно-правовую обстановку в отдельно взятых изучаемых республиках. Особо стоит отметить коллективный труд А. X. Борова, X. М. Думанова, В. X. Кажарова3, представляющий собой фундаментальное научное исследование истории кабардино-балкарской государственности и его современного состояния. При работе над диссертацией также использовалась монография А. Ю. Чирга, Н. Н. Денисовой, Т. П. Хлыниной4, посвящённая истории становления государственно-правовых институтов у адыгов. Однако данное исследование носит скорее обзорно-исторический характер без необходимого анализа соответствующих процессов.
Следует также упомянуть в данной связи работы А. М. Халилова, Я. Б. Гамзатова5, В. Мейланова6, диссертационные исследования М.-А. М.-Г. Садыки7, У.-Х. Ш. Шахманаева8, Ш. Б. Магомедова9, содержащие богатый эмпирический материал, послуживший фактологической основой работы.
1 М. В. Сакун. Процессы отнонационального самоопределения на примере Северного Кавказа: Дис. . канд. полит, наук. Ростов н/Д, 2001.
2 М. В. Золотарёва. Республики в составе РФ: некоторые аспекты правового положения. М., 1999.
3 А. X. Боров, X. М. Думанов, В. X. Каэ/саров. Современная государственность Кабардино-Балкарской Республики: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик, 1999.
4А. Ю. Чирг, Н. Н.Денисова, Т. П. Хлынина. Государственность Адыгеи: этапы становления и развития. Майкоп, 2002.
5 А. М. Хеттов, Я. Б. Гамзатов. Государственное устройство России и правовой статус Дагестана. Махачкала, 1998.
6 В. Мешаное. Другое небо. Ложные стереотипы российской демократии // Http://polit.kulichki.net.
1 М.-А. М.-Г. Садыки. Политическое устройство республики Дагестан в составе РФ: Дис. . канд. полит, наук. М., 1996.
8 У.-Х. Ш. Шахманаев. Конституционно-правовой статус Республики Дагестан как субъекта РФ: Дис. . канд. юр. наук. Махачкала, 2001.
9 Ш. Б. Магомедов. Российский федерализм и правовой статус республики Дагестан как субъекта РФ: Дис. . д-ра юр. наук. СПБ., 1998.
1 2
В диссертационных исследованиях А. М. Дроздовой , М. К. Ажаховой , Л. А. Тхабисимовой3, 3. А. Алиевой4, М. Р. Дышековой5, Д. Ш. Пирбудаговой6 рассмотрены вопросы правового статуса и истории развития отдельных органов государственной власти изучаемых республик.
Существует большое количество научных статей, материалов научно-практических конференций и симпозиумов, посвящённых анализу в основном политического либо культурного положения в отдельных республиках Северного Кавказа, снижения конфликтности социальной обстановки в регионе.
Однако на сегодняшний день отсутствует комплексное системное исследование характерных процессов становления и развития демократических государственных институтов, присущих всем республикам Северного Кавказа как специфическому субрегиону России. Большинство авторов либо ограничиваются рамками одной, часто «родной» республики, либо весьма поверхностно описывают общую политическую ситуацию на Северном Кавказе, не вдаваясь в подробный комплексный анализ различных факторов, влияющих на государственное устройство его субъектов. Кроме того, в основном исследователи не ограничивают свои работы какими-либо временными рамками, что характеризует их как исторически неупорядоченные. Представляется, что для более эффективного развития России как федеративного государства в начале третьего тысячелетия просто необходимы тщательная научно-правовая обработка накопленного в течение десяти лет процессов суверенизации государственного законодательства её субъектов, анализ основных факторов, влиявших на перипетии процессов
1 А. М. Дроздова. Структура, организация и функционирование органов государственной власти субъектов РФ Северного Кавказа. Сравнительно-правовой анализ: Дис. . д-ра юр. наук. Коломна, 2001.
2 М. К. Ажахова. Конституционный суд Кабардино-Балкарской Республики. Правовые основы и практика: Дис. канд. юр. наук. М., 1999.
3 Л. А. Тхабисшюва. Органы государственной власти Кабардино-Балкарской Республики. Дис. . канд. юр. наук. М., 2001.
4 3. А. Алиева. Система органов государственной власти Республики Дагестан на современном этапе. Дис. . канд. юр. наук. М., 1998.
5 М. Р. Дышекова. Становление парламентаризма в Кабардино-Балкарской Республике: Дис. . канд. юр. наук. М., 1999.
6 Д. Ш. Пирбудагова. Институт конституционного контроля в республике Дагестан: Дис. . канд. юр. наук. М., 2002. формирования региональной государственности, выявление общих тенденций их развития. Только с учётом полученных результатов возможна выработка конструктивных решений в области федеративного строительства, а значит, и всего государственного развития РФ.
В настоящей работе на основе исследования, прежде всего первичных источников, таких, как периодическая печать, законодательные и подзаконные акты и их проекты, декларации и иные программные документы различных политических сил Северного Кавказа, предпринята попытка объективного анализа становления государственных институтов в регионе в 1990-х гг. при помощи методологического инструментария науки теории и истории государства и права, что обусловливает её научную новизну.
Наработки данной теоретико-правовой науки необходимо использовать при подготовке как федеральных, так и региональных нормативно-правовых актов, несовершенство которых во многом приводит к сохранению нестабильной политической и социальной обстановки в регионе. Сказанное предполагает несомненную практическую ценность настоящей работы для возможного использования результатов исследования при разработке законодательных актов, регулирующих властеотношения в республиках Северного Кавказа, формировании принципиальной основы политики взаимоотношений федерального центра с регионами.
Результаты исследования также возможно применять в процессе преподавания таких предметов, как история государства и права России, конституционное право РФ и её отдельных субъектов, политология.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В условиях современной динамики развития политических и правовых систем в Российском государстве традиционные формы социально/ политической организации, использовавшиеся в процессе создания и функционирования государственных институтов на Северном Кавказе, продемонстрировали свою низкую эффективность и последующую нежизнеспособность.
2. Создание демократических режимов на Северном Кавказе при наличии большой доли неавтохтонного населения невозможно без вмешательства федерального центра, так как пришлое население не вписывается в систему местных традиционных властеотношений.
3. «Многотитульность» северокавказских республик — исторически не обусловленный результат советской национальной политики, использовавшийся для перенесения национальных антагонизмов на внутриреспубликанский уровень. Сейчас существование многотитульных республик является лишним подтверждением социальной субъектности этносов, а соответственно и примата коллективных прав над индивидуальными.
4. Сложившиеся системы государственной власти в республиках Северного Кавказа доказали свою жизнеспособность и определённую эффективность в условиях острого политического кризиса. Однако их направленность на консервацию хрупкой стабильности, непринятие любых изменений свидетельствует о неспособности обеспечить необходимое развитие в регионе, что ставит вопрос о реформировании принципов создания и функционирования государственного аппарата. ;
Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения диссертации опубликованы автором в виде статей в научных журналах и вузовских сборниках.
ВЫВОД ДИССЕРТАЦИИ по специальности "Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве", Корзенников, Владимир Николаевич, Краснодар
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На основании проделанной работы можно с уверенностью констатировать тот факт, что Северный Кавказ, несмотря на всю его специфику, является неотъемлемой частью Российской Федерации. Конкретно это выражалось на протяжении 1990-х гг. в том, что все изменения и основные тенденции в политической жизни региона и развитие его государственных институтов следовали непосредственно подобным же изменениям и тенденциям на федеральном уровне. Тем не менее не вызывает сомнения тот факт, что Северный Кавказ занимает особое положение во внутренней политике Российской Федерации, что объясняется следующими специфическими чертами данного региона.
1. Основная особенность процесса государственного становления и развития республик Северного Кавказа — несомненно, гипертрофированный национальный фактор, в наибольшей степени определявший специфику становления государственности в регионе в первой половине 1990-х гг. Следует отметить, что в идеальной демократической модели, в том числе и в той, что установлена основами конституционного строя России, национализму как политическому фактору места нет. На практике гипертрофирование национального начала в политическом процессе началось с подачи союзного, а потом и перехватившего инициативу российского центра с утверждения концепции национальной политики СССР, затем различного рода заявлений, деклараций центральной власти и принятием соответствующих федеральных законов. Нет ничего удивительного в том, что лозунг национализма был с воодушевлением подхвачен на местах как представителями старой партийной номенклатуры, пытавшейся таким образом удержаться у власти, так и радикальными национальными движениями, сплотившими в борьбе за власть представителей нового класса богачей, а также на первоначальном этапе интеллектуальной и творческой интеллигенции.
Законодательное закрепление этничности в качестве краеугольного принципа построения и функционирования государственных институтов в итоге повлекло фактический отход от подлинно демократического курса политических преобразований, принципа равноправия граждан независимо от национальной принадлежности. В системе функций государства на первый план выступила функция воспроизводства этнической специфичности, что обеспечивалось повсеместным закреплением в нормативно-правовых актах обязательного учёта этноколлективных прав и их фактическим преимуществом перед правами индивидуально-личными. Идеологически обосновывалась идея, согласно которой подлинная демократия есть не равенство прав индивидов, а равенство прав этносов как коллективных образований.
Практика показала, что формирование органов власти с учётом национального признака ни в коем случае не приводит к обязательному учёту интересов «представляемого народа», теоретически также сложно объяснить возможную заинтересованность власть имущего проявлять заботу именно о представителях той национальности, к которой он сам относится, особенно с учётом того, что каждый сам вправе определять свою национальность в соответствии со своим желанием. В условиях Северного Кавказа национальность не является тем основным фактором политической мобилизации и культурной самоидентификации, без всеобъемлющего доминирования которого было бы невозможно стабильное развитие республик. Таким фактором здесь является прежде всего клановость. Именно с учётом клановых связей (джамаатно-тухумных в Дагестане, тейповых в Чечне, фамильных в Кабардино-Балкарии) происходит фактическое распределение власти в регионе, существует реальная репрезентативность представления и защиты интересов местных социумов в органах власти. Таким образом, фактически гораздо большее значение в построении и функционировании органов власти к середине 1990-х гг. стал иметь не принцип учёта этнического начала, а принцип клановости, формально нигде не обозначенный. При этом, естественно, практически повсеместно произошло полное отторжение от власти представителей нетитульного населения, не вписавшихся в традиционную систему северокавказских властеотношений.
Следует отметить, что с ростом стабильности и благосостояния населения национальный фактор в политике на Северном Кавказе всё больше утрачивает своё значение, что также отразилось и в корректировке в соответствующем направлении местных конституций и иных нормативно-правовых актов, часто не без помощи Москвы.
Сказанное ещё раз доказывает отсутствие «естественных корней» национализма как в мире в целом, так и на Северном Кавказе в частности. Вместе с тем это ни в коем случае не обусловливает полный отказ от учёта национального фактора в федеральной политике в регионе. Основное внимание властей должно быть направлено на постепенное, продуманное искоренение национального начала в политической и правовой системах и обеспечение возможностей для его культурного развития и самореализации.
2. Важная отличительная черта политических систем республик Северного Кавказа - достаточно сильное влияние на общественную жизнь ислама. Недостаточное внимание властей к стремительному процессу исламизации Северного Кавказа, произошедшему в 1990-е гг., в том числе благодаря активной помощи арабских стран, привело к росту политического радикализма как официального духовенства, основным требованием которого фактически стало создание исламского государства на территории Дагестана, так и недопустимому усилению религиозных экстремистов, что в конечном счёте привело к вооружённому конфликту.
Попытки привнести в государственное устройство элементы модели исламского государства, предпринятые в некоторых республиках региона, были безрезультатными. Основным объяснением неудачи является недостаточная укоренённость исламских основ в общественной жизни, антагонизм между установками ислама и местными традициями, влияние которых чрезвычайно велико на Северном Кавказе. Так, в Чечне не нашлось необходимого количества знатоков шариата, чтобы составить какой-либо серьёзный нормативно-правовой акт на основе ислама. В Ингушетии был принят закон о мировых судьях, позволявший последним руководствоваться при осуществлении правосудия нормами шариата, но он так и не вступил в силу. В Дагестане попытка создания локальной зоны действия правил «чистого ислама» не нашла понимания у большинства населения республики, активно участвовавшего в подавлении ваххабизма в Кадарском анклаве. Концепция исламского государства доказала свою нежизнеспособность в условиях Северного Кавказа, однако в политической системе общества религиозные организации сохранили своё влияние, поэтому не считаться с их позицией не стоит.
Основные задачи властей в сложившейся ситуации - чёткое законодательное и правоприменительное регулирование функционирования религиозных организаций, заслон исламской экстремистской экспансии из зарубежных стран, а также наведение элементарного правопорядка, чтобы не давать поводов для попыток провозглашения порядка религиозного.
3. Характерной особенностью северокавказских этнополитических идеологий, одним из базовых оснований для легитимации этноколлективных претензий на власть является фактор «исторической обиды», под которой этноидеологи обычно понимают либо значительное уменьшение численности автохтонного населения российскими войсками в ходе Кавказской войны в XIX столетии, либо депортацию отдельных этносов в середине XX в. Причём если первое используется в качестве политического козыря в диалоге с федеральной властью, то депортация явилась поводом для некоторых этносов к заявлению претензий, в том числе территориальных, к своим непосредственным соседям по региону. Принятие в первой половине 1990-х гг. целого ряда противоречивых законов о репатриации депортированных когда-то народов Северного Кавказа породило очаги нестабильности на территории региона, прежде всего стоит отметить осетино-ингушский конфликт и политическое противостояние в Кабардино-Балкарии между официальными властями республики и радикальным балкарским национальным движением.
Влияние на государственное строительство фактора «исторической обиды» выразилось как в использовании последнего для легитимации коллективных прав этносов, так и в различных проектах территориального передела, восстановления ранее существовавших национальных районов, федерализации многотитульных республик, в изобилии предлагавшихся на рассмотрение властей национальными движениями.
4. Важная особенность функционирования органов государственной власти республик Северного Кавказа в обозначенный период - яркое проявление функции стабилизации противоборствующих политических сил, или медиаторской функции государства. Повсеместно позиционируя себя в качестве единственной политической силы, способной примирить враждующие стороны, найти приемлемый компромисс между крайними взглядами на переустройство общества и государства, официальные власти таким образом легитимировали своё положение в глазах населения, способствовали сохранению стабильности в условиях сложной политической обстановки в регионе. Основным способом поддержания стабильности являлось принятие паллиативных мер реагирования, «замораживание» ситуации, что в конечном итоге не отвечало реальным интересам как республиканской, так и федеральной государственности, тормозило проведение необходимых демократических преобразований, дезорганизовывало систему государственного и местного управления.
5. Неразвитость институтов гражданского общества - та особенность Северного Кавказа, которая во многом предопределила применение силы для решения наиболее сложных проблем. Необходимо стимулировать развитие мирных общественных инициатив, в том числе путём разработки соответствующих нормативно-правовых актов, дополнительного финансирования. К концу исследуемого периода наблюдались, однако, совершенно противоположные тенденции, связанные с искоренением всякой оппозиции и закрытием неугодных печатных изданий. Возможно, что в конкретной исторической ситуации подобные действия можно оправдать насущной необходимостью установления политической стабильности, однако для нормального функционирования демократических институтов пролонгация подобной ситуации неприемлема.
6. Прямое вмешательство федерального центра в урегулирование политических кризисов на Северном Кавказе — ещё одна характерная черта процессов государственного строительства в регионе, обусловленная прежде всего слабостью местных органов власти. Данное обстоятельство также свидетельствует о неразвитости политической традиции в регионе, об отсутствии должного авторитета у местных органов государственной власти, а соответственно и предпосылок существования государства как такового. Исторически традиционное восприятие государства как чего-то инородного, экспансионистского, опора только на традиционно-общинные институты общественного регулирования объективно обусловливают необходимость активного участия федерального центра в процессах государственного развития республик Северного Кавказа.
БИБЛИОГРАФИЯ ДИССЕРТАЦИИ «Становление и развитие государственности Северокавказских республик в 90-е годы XX века»
1. Нормативно-правовые, подзаконные, правоприменительные акты
2. Конвенция об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам. Заключена в г. Москве 21.10.1994 // Дипломатический вестник. 1994. № 21-22. С. 43-46.
3. Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств (ЕТБ № 157). Заключена в г. Страсбурге 01.02.1995 // СЗ РФ. 1999. № 11. Ст. 1256.
4. Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик. Принята ВС СССР 07.10.1977 // Свод законов СССР. М.,1990. Т. 3. С. 14.
5. Конституция (Основной закон) Российской Федерации России. Принята ВС РСФСР 12.04.1978 // Свод законов РСФСР. М., 1988. Т. 1, С. 13.
6. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12.12.1993 //Российская газета. 1993. 25 дек.
7. О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации: Закон СССР от 26.04.1990. № 1457-1// Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 19. Ст. 329.
8. Об Адыгейской автономной области: Закон РСФСР от 02.12.1981 // Свод законов РСФСР. М., 1988. Т. 1. С. 517.
9. О реабилитации репрессированных народов: Закон РСФСР от 26.04.1991. № 1107-1 //Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 18. Ст. 572.
10. О внесении изменений в Конституцию РСФСР: Закон РСФСР от 24.05.1991. № 1326-1 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 22. Ст. 776.
11. О преобразовании Адыгейской автономной области в ССР Адыгея: Закон РСФСР от 03.07.1991. № 1535-1//Российская газета. 1991. 24 июля.
12. О национально культурной автономии: ФЗ от 17.06.1996. № 74-ФЗ // СЗ РФ. 1996. №25. Ст. 2965.
13. О поручениях Верховному Совету СССР и конституционной комиссии по некоторым конституционным вопросам: Постановление 2-го Съезда народных депутатов СССР // Ведомости СНД и ВС СССР. 1989. № 28. Ст. 537.
14. О ходе конституционной реформы в республиках в составе РФ: Постановление Президиума Верховного Совета РФ от 28.09.1992. № 3560-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 42. Ст. 2350.
15. О любительском объединении, клубе по интересам: Положение ВЦСПС от 13.05.1986. № 05/15-38С-Т// Труд. 1986. 20 мая.
16. По делу о проверке конституционности положений статей 74 (часть первая) и 90 Конституции Республики Хакассия: Постановление Конституционного суда РФ от 24.06.1997. № 9-П // СЗ РФ. 1997. № 26. Ст. 3145.
17. Конституция Республики Дагестан от 25.07.1994 // СПС Консультант—Плюс.
18. Конституция Республики Адыгея от 10.03.1995 // СПС Консультант-Плюс.
19. Конституция Кабардино-Балкарской Республики от 01.09.1997 // СПС Консультант-Плюс.
20. Об изменении наименования ССР Адыгея: Закон Республики Адыгея от 23.03.1992. № 1-1 // СПС Консультант-Плюс.
21. О Президенте Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 25.03.1992. № 3-1 // СПС Консультант-Плюс.
22. О комитетах Верховного Совета Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 11.09.1992. № 61-1 // СПС Консультант-Плюс.
23. О кабинете министров Правительстве Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 06.04.1993. № 136-1 // СПС Консультант-Плюс.
24. О представительном и законодательном органе власти Республики Адыгея на переходный период: Закон Республики Адыгея от 10.11.1993 № 174 -1 // СПС Консультант-Плюс.
25. О внесении изменений в Конституцию (Основной закон) Кабардино -Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 06.01.1994. № 1-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
26. Об основах организации и деятельности местного государственного управления и местного самоуправления в Республике Адыгея на переходный период: Закон Республики Адыгея от 30.03.1994. № 69-1 // СПС Консультант-Плюс.
27. О языках народов Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 31.03.1994. № 74-1 // СПС Консультант-Плюс.
28. О Конституционном Собрании: Закон Республики Дагестан от 10.06.1994 // СПС Консультант-Плюс.
29. Об общественных объединениях: Закон Республики Адыгея от 14.07.1994. № 107-1 // СПС Консультант-Плюс.
30. О статусе депутата Парламента Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 04.08.1994. № 8-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
31. О внесении изменений в Конституцию (Основной закон) Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от0408.1994. № 10-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
32. О Государственном Совете Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 16.08.1994 // СПС Консультант-Плюс.
33. О внесении изменений в Конституцию (Основной закон) Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от2704.1995. № 6-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
34. О статусе депутата Народного Собрания Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 13.07.1995. № 1 // СПС Консультант-Плюс.
35. О комитетах Народного Собрания Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 13.07.1995. № 2 // СПС Консультант-Плюс.
36. О выборах депутатов Государственного Совета — Хасэ Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 01.08.1995. № 23 // СПС Консультант-Плюс.
37. О выборах главы администрации города, района: Закон Республики Адыгея от 03.08.1995. № 25 // СПС Консультант-Плюс.
38. О выборах депутатов городского, районного собрания представителей: Закон Республики Адыгея от 03.08.1995. № 26 // СПС Консультант-Плюс.
39. О выборах глав местного самоуправления сельского, поселкового округа: Закон Республики Адыгея от 17.08.1995. № 34 // СПС Консультант-Плюс.
40. О внесении изменений в Конституцию (Основной закон) Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от1810.1995. № 20-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
41. О выборах депутатов советов местного самоуправления: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 18.10.1995. № 22-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
42. О свободе вероисповеданий и религиозных объединениях (организациях): Закон Кабардино-Балкарской Республики от 28.01.1996. № 2-РЗ // СПС Консультант—Плюс.
43. О дополнении Закона Республики Дагестан «О Конституционном Собрании»: Закон Республики Дагестан от 21.03.1996. № 3 // СПС Консультант-Плюс.
44. О Конституционном суде Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 25.04.1996. № 4 // СПС Консультант-Плюс.
45. О местном самоуправлении в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от 12.05.1996. № 6 // СПС Консультант-Плюс.
46. О городском, районном собрании представителей: Закон Республики Адыгея от 04.06.1996. № 8 // СПС Консультант-Плюс.
47. О Президенте Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от0507.1996. № 19 // СПС Консультант-Плюс.
48. О статусе депутата совета местного самоуправления в Кабардино-Балкарской Республике: Закон Кабардино-Балкарской Республики от0607.1996. № 12-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
49. О выборах главы местной администрации в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от 08.07.1996. № 11 // СПС Консультант-Плюс.
50. О выборах Президента Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 26.08.1996. № 22-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
51. О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 01.10.1996. № 12 // СПС Консультант—Плюс.
52. О Кабинете Министров Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 01.10.1996. № 24 // СПС Консультант-Плюс.
53. О Государственном Совете Хасэ Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 01.10.1996. № 25 // СПС Консультант-Плюс.
54. О разграничении предметов ведения муниципальных образований: Закон Республики Дагестан от 09.10.1996. № 14 // СПС Консультант-Плюс.
55. Об ответственности органов местного самоуправления и должностных ■ лиц местного самоуправления: Закон Республики Дагестан от 09.10.1996. № 15 // СПС Консультант-Плюс.
56. О собраниях (сходах) граждан в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от 09.10.1996. № 16 // СПС Консультант-Плюс.
57. Об общественных объединениях. Закон Кабардино-Балкарской Республики от 14.10.1996. № 24-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
58. О референдуме в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от0901.1997. № 2 // СПС Консультант-Плюс.
59. О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от 11.02.1997. № 4 // СПС Консультант-Плюс.
60. О порядке отзыва главы местной администрации в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от 11.02.1997. № 5 // СПС Консультант-Плюс.
61. О внесении изменений в Конституцию (Основной закон) Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 03.03.1997. № 2-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
62. Об администрации города, района: Закон Республики Адыгея от 07.04.1997. № 37 // СПС Консультант-Плюс.
63. О нормативно-правовых актах Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 16.04.1997. № 8 // СПС Консультант-Плюс.
64. О государственной службе Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 21.06.1997. № 19-РЗ // СПС Консультант—Плюс.
65. О порядке отзыва депутата Народного Собрания Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 03.07.1997. № 12 // СПС Консультант-Плюс.
66. О статусе депутата Государственного Совета Хасэ Республики Адыгея. Закон Республики Адыгея от 18.07.1997. № 46.// СПС Консультант - Плюс.
67. Об административно-территориальном устройстве Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 27.08.1997. № 27-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
68. О выборах депутатов Парламента Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 11.09.1997. № 29-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
69. О местном самоуправлении: Закон Республики Адыгея от 08.10.1997. № 54 // СПС Консультант-Плюс.
70. О стаже государственной, муниципальной службы Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 11.10.1997. № 31-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
71. О Конституционном суде Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 12.12.1997. № 38-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
72. О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях: Закон Республики Дагестан от 16.01.1998. № 5 // СПС Консультант-Плюс.
73. О выборах органов местного самоуправления: Закон Республики Адыгея от 24.01.1998. № 63 // СПС Консультант-Плюс.
74. О внесении изменений в статью 93 Конституции Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 24.03.1998. № 10 // СПС Консультант-Плюс.
75. О внесении изменений в статью 14 Закона Республики Дагестан «О Государственном Совете Республики Дагестан»: Закон Республики Дагестан от 24.03.1998. № 11 // СПС Консультант-Плюс.
76. О выборах депутатов представительных органов местного самоуправления: Закон Республики Дагестан от 24.03.1998. № 14 // СПС Консультант—Плюс.
77. О статусе депутата представительного органа местного самоуправления: Закон Республики Дагестан от 31.03.1998. № 15 // СПС Консультант-Плюс.
78. О муниципальной службе в Кабардино-Балкарской Республике: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 04.07.1998. № 8-РЗ // СПС Консультант—Плюс.
79. О статусе депутата местного представительного органа государственной власти: Закон Республики Адыгея от 09.10.1998. № 91 // СПС Консультант-Плюс.
80. О референдуме Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от0311.1998. № 21 // СПС Консультант-Плюс.
81. О собраниях (сходах), конференциях граждан по месту их жительства в Кабардино-Балкарской Республике: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 06.11.1998. № 22-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
82. О выборах депутатов Народного Собрания Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 26.11.1998 // СПС Консультант-Плюс.
83. О референдуме Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от0601.1999. № 106 // СПС Консультант-Плюс.
84. О государственной службе Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 10.01.1999. № 1 // СПС Консультант-Плюс.
85. О свободе совести и религиозных объединениях в Республике Адыгея: Закон Республики Адыгея от 12.01.1999. № 107 // СПС Консультант-Плюс.
86. О Правительстве Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 20.02.1999. № 5-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
87. О финансовых основах местного самоуправления в Кабардино-Балкарской Республике: Закон Кабардино-Балкарской Республики от2805.1999. № 17-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
88. О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 10.07.1999. № 26-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
89. О свободе совести и религиозных объединениях: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 10.07.1999. № 27-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
90. О выборах депутатов городского, районного собрания представителей: Закон Республики Адыгея от 13.07.1999. № 135 // СПС Консультант-Плюс.
91. О порядке наделения органов местного самоуправления Кабардино-Балкарской Республики отдельными государственными полномочиями: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 26.11.1999. № 38-Р3 // СПС Консультант—Плюс.
92. О мировых судьях Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 30.11.1999. № 55-РЗ // СПС Консультант-Плюс. О мировых судьях в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от1201.2000. № 3 // СПС Консультант-Плюс.
93. О муниципальной службе в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от 10.02.2000. № 5 // СПС Консультант-Плюс.
94. О судебных участках и должностях мировых судей Кабардино-Балкарской Республики: Закон Кабардино-Балкарской Республики от 03.03.2000. № 14-РЗ // СПС Консультант-Плюс.
95. О создании судебных участков и должностей мировых судей в Республике Дагестан: Закон Республики Дагестан от 13.03.2000. № 9 // СПС Консультант-Плюс.
96. Об административно-территориальном устройстве Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 05.05.2000. № 171 // СПС Консультант-Плюс.
97. О статусе депутата представительного органа и выборного должностного лица местного самоуправления»: Закон Республики Адыгея от 03.06.2000. № 178 // СПС Консультант-Плюс.
98. О выборах депутатов Государственного Совета Хасэ Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 14.06.2000. № 182 // СПС Консультант-Плюс.
99. О поправках к подп. «н» п. 1 статьи 70, подп. «о» статьи 78, п. 3 ст. 97 Конституции Республики Адыгея: Конституционный закон Республики Адыгея от 19.09.2000. № 190 // СПС Консультант-Плюс.
100. О поправке к статье 107 Конституции Республики Адыгея Конституционный закон Республики Адыгея от 19.09.2000. № 191 // СПС Консультант-Плюс.
101. О продлении срока полномочий Государственного Совета Хасэ Республики Адыгея: Закон Республики Адыгея от 19.09.2000. № 192 // СПС Консультант-Плюс.
102. О внесении изменений в Закон Республики Дагестан «О Конституционном суде Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 25.09.2000. № 14 // СПС Консультант-Плюс.
103. О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Дагестан: Закон Республики Дагестан от 25.09.2000. № 15 // СПС Консультант—Плюс.
104. О поправках в подп. «м», «т», «у» п. 1 статьи 70, статью 71, п. 2 ст. 77, подп. «о», «р» статьи 78, пункты 3, 4 статьи 82, пункты 2, 3 статьи 83, п. 3 статьи 97, пункты 1, 2, 3, 5, 6 статьи 101, статьи 102, 103, 104, 110, 111
105. Конституции Республики Адыгея: Конституционный закон Республики Адыгея от 12.11.2000. № 201 // СПС Консультант-Плюс.
106. О поправках в статьи 1, 2, 4, 6, 11, 52, 53, 56, 70, 75 и 78 Конституции Республики Адыгея: Конституционный закон Республики Адыгея от 12.11.2000. № 202 // СПС Консультант-Плюс.
107. О поправках в гл. 4 Конституции Республики Адыгея: Конституционный закон Республики Адыгея от 12.11.2000. № 205 // СПС Консультант-Плюс.
108. О поправках в статьи 71, 93 и гл. 10 Конституции Республики Адыгея: Конституционный закон Республики Адыгея от 15.12.2000. № 219 // СПС Консультант-Плюс.
109. О Совете безопасности при Президенте Республики Адыгея: Указ Президента Республики Адыгея от 17.02.1994. № 10 // СПС Консультант-Плюс.
110. Об образовании Совета безопасности Республики Дагестан: Указ Государственного Совета Республики Дагестан от 02.08.1996. № 204 // СПС Консультант-Плюс.
111. Вопросы Совета безопасности Республики Дагестан: Указ Государственного Совета Республики Дагестан от 21.08.1996. № 250 // СПС Консультант—Плюс.
112. О пересмотре некоторых положений раздела 1 Конституции Республики Адыгея: Указ Президента Республики Адыгея от 27.07.2000. № 120 // СПС Консультант-Плюс.
113. О государственном статусе Дагестанской АССР: Постановление Съезда Народных Депутатов Республики Дагестан от 13.05.1991 // ДагестанскаяIправда. 1991. 13 мая.
114. Об основных положениях государственной политики Республики Адыгея в сфере национальных отношений: Постановление Правительства Республики Адыгея от 20.02.1995. № 60 // СПС Консультант-Плюс.
115. По запросу Президента Республики Адыгея о пересмотре некоторых положений раздела 1 Конституции Республики Адыгея: Заключение
116. Конституционной палаты Республики Адыгея от 07.08.2000 // СПС Консультант—Плюс.
117. Декларативные и программные документы
118. Национальная политика партии в современных условиях (Платформа ЦК КПСС) 20.09.1989 // Правда. 1989. 24 сент.
119. Устав национального движения «Адыгэ Хасэ» (Адыгея) // Адыгейская правда. 1989. 3 февр.
120. Устав национального движения «Адыгэ Хасэ» (Кабардино-Балкария) // Этнополитическая ситуация в Кабардино-Балкарии. М., 1994. Т. 2. С. 104— 106.
121. Устав национального движения «Тёре» // Кабардино-Балкарская правда. 1990. 24 июля.
122. Декларация о государственном суверенитете ССР Адыгея от 28.06.1991 // Советская Адыгея. 1991. 6 июля.
123. Декларация о государственном суверенитете Кабардино-Балкарской ССР от 30.01.1991 // Этнополитическая ситуация в Кабардино-Балкарии. М., 1994. Т. 1. С. 60.
124. Монографии, диссертационные исследования и авторефераты
125. Абашидзе А. X. Защита прав меньшинств по международному и внутригосударственному праву. М., 1996.
126. Абдулатипов Р. Г. Авторитет разума. М., 1995.
127. Абдулатипов Р. Г. Парадоксы суверенитета. Перспективы человека, нации, государства. М., 1995.
128. Абдуллахи А. Ан-Наим. На пути к исламской реформации. М., 1999.
129. Аджиев X. А. Российский федерализм и государственное устройство республик Северного Кавказа: Дис. . канд. полит, наук. М., 1998.
130. Ажахова М. К. Конституционный суд Кабардино-Балкарской республики: правовые основы и практика: Дис. . канд. юр. наук. М., 1999.
131. Алиева 3. А. Система органов государственной власти республики Дагестан на современном этапе: Дис. . канд. юр. наук. М., 1998.
132. Арутюнов С. А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. М., 1989.
133. Аскасов В. А. и др. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. М., 1996.
134. Атаева Ф. А. Роль политических партий и общественных движений в межнациональных отношениях на Северном Кавказе, 1917—1997 гг.: Дис. . канд. ист. наук. Нальчик, 1997.
135. Бабаков В. Г. Кризисные этносы. М., 1993.
136. Беджанов М. Б. На пути национального возрождения. Майкоп, 1992.
137. Бобровников В. О. Мусульмане Северного Кавказа. Обычай, право, насилие. М., 2002.
138. Боров А. X., Думанов X. М, Кажаров В. X. Современная государственность Кабардино-Балкарской республики: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик, 1999.
139. Бромлей Ю. В. Современные проблемы этнографии. М., 1981.
140. Вартумян А. А. Региональный аспект в деятельности новых политических партий в России, конец 1980-х середина 1990-х годов. На примере северокавказского региона: Дис. . канд. полит, наук. М., 1997.
141. Венгеров А. Б. Теория государства и права. 3-е изд. М., 2000.
142. Воробьёв С. М. Этнополитические процессы на Северном Кавказе в постсоветский период. Дис. . канд. полит, наук. Ставрополь, 2001.
143. Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера земли. Л., 1990.
144. Дагестан: этнополитический портрет: Очерки. Документы. Хроника / Сост. В. Ф. Грызлов. Сер. «Национальные движения в СССР и в постсоветском пространстве». Т.1: Этнополитическая ситуация в очерках и документах государственных органов. М., 1993.
145. Дагестан: этнополитический портрет. Очерки. Документы. Хроника / Сост. В. Ф. Грызлов. Сер. «Национальные движения в СССР и в постсоветском пространстве». Т. 4: Этнополитические организации и объединения. М., 1995.
146. Денисова Г. С. Социальная субъектность этноса. Концептуальный подход. Ростов н/Д, 1997.
147. Джаримов А. Адыгея — от автономии к республике. Майкоп, 1995.
148. Джидалаев Н. С. Национальный вопрос и проблемы народов. Поиски и суждения. Махачкала, 1995.
149. Докшоков М. И. Главная привилегия — ответственность за других. Нальчик, 1997.
150. Дроздова А. М. Структура, организация и функционирование органов государственной власти субъектов РФ Северного Кавказа: сравнительно-правовой анализ: Дис. . д-ра. юр. наук. Коломна, 2001.
151. Дышекова М. Р. Становление парламентаризма в Кабардино-Балкарской республике: Дис. . канд. юр. наук. М., 1999.
152. Залимханов 3. М. Ислам в контексте современных этнополитических процессов в Дагестане и Чечне: Дис. . канд. филос. Наук. Махачкала, 1999.
153. Золотарёва М. В. Республики в составе Российской Федерации: некоторые аспекты правового положения. М., 1999.
154. Кабардино-Балкария. Этнополитическая ситуация / Сост. И. Л. Бабич. Сер. «Национальные движения в СССР и в постсоветском пространстве»: В 2 т. М., 1994.
155. Кашироков 3. К. Национально-государственное строительство на Северном Кавказе: политико-правовой аспект: Дис. . канд. юр. наук: СПБ., 1998.
156. Керашее А., Меретуков Р., Пренко А. Аслан Джаримов Президент Республики Адыгея: десять лет и вся жизнь. Майкоп, 1999.
157. Кисриев Э. Ф. Ислам и власть в Дагестане. М., 2004.
158. Кисриев Э. Ф. Национальность и политический процесс в Дагестане. Махачкала, 1998.
159. Конституционное право субъектов РФ / Под ред. В. А. Кряжкова. М., 2002.
160. Кучуков М. М. Национальное самосознание. Вопросы теории и истории: Автореф. дис. . д-ра филос. наук. Ростов н/Д, 1994.
161. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М, 1997.
162. Лексин В. Н., Швецов А. Н. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования территориального развития. М., 2003.
163. Магомедов Ш. Б. Российский федерализм и правовой статус республики Дагестан как субъекта РФ: Дис. . д-ра юр. наук. СПБ., 1998.
164. Малашенко А. Исламские ориентиры Северного Кавказа // Нир://риЬз.сагпеа1е.ш/Ьоокз/2001 /03ат.
165. Маншаев А. А. Ваххабизм и политическая ситуация в Дагестане: Дис. . канд. полит, наук. М., 2002.
166. Мешаное В. Другое небо. Ложные стереотипы российской демократии. Анализ чеченского кризиса // Http.•//polit.kulichki.net//biblio/vazif.
167. Палчаев А. Н. Политическая система республики Дагестан в контексте Конституции РФ: Дис. . канд. полит, наук. М., 1999.
168. Пирбудагова Д. Ш. Институт конституционного контроля в республике Дагестан: Дис. . канд. юр. наук. М., 2002.
169. Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В. С. Нерсесянца. М., 2001.
170. Рамазанова Д. Ш. Актуальные проблемы межнациональных отношений в республике Дагестан и роль органов государственной власти в их регулировании: Дис. . канд. ист. Наук. Махачкала, 2000.
171. Реабилитация народов и граждан. 1954-1994 годы. Документы / Отв. ред. М. Н. Губогло. Сер. «Национальные движения в СССР и в постсоветском пространстве». М., 1994.
172. Республика Дагестан: Современные проблемы национальных отношений. Махачкала, 1992.
173. Ризванов Р. Государственный Совет республики Дагестан. Очерки деятельности. Махачкала, 2002.
174. Румянцев О. Г. Основы конституционного строя России. М., 1994.
175. Савельев (Колее) А. Н. Теория нации и государства (консервативная реконструкция) // Http://kolev3 .narod.ru/.
176. Садыки М.-А. М.-Г. Концепция новой политической самоидентификации Республики Дагестан как субъекта РФ: Дис. . д-ра полит, наук М., 2001.
177. Садыки М.-А. М.-Г. Политическое устройство республики Дагестан в составе РФ: Дис. . канд. полит, наук. М., 1996.
178. Сакун М. В. Процессы этнонационального самоопределения на примере Северного Кавказа: Дис. . канд. полит, наук. Ростов н/Д, 2001.
179. Сенин A.C. История российской государственности: Учеб. пособие для студентов ср. спец. учеб заведений. М., 2003.
180. Смирнов А. Н. Этнополитические процессы на Северном Кавказе: особенности и основные тенденции: Дис. . канд. полит, наук. М., 2000.
181. Становление государственности Адыгеи: Очерки и документы этнополитической истории (1990-1995) / Автор — сост. Т. М. Полякова. М., 1997.
182. Тишков В. А. Очерки теории и политики этничности в России. М., 1997.
183. Тишков В. А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003.
184. Торукало В. П. Нация. История и современность. М., 1996.
185. Тхабисимова Л. А. Органы государственной власти Кабардино-Балкарской Республики: Дис. . канд. юр. наук. М., 2001.
186. Федеративный договор: Документы. Комментарий. М., 1994.
187. Филиппов В. Р. Критика этнического федерализма. М., 2003.
188. Хабриева Т. Я. Национально-культурная автономия в Российской федерации. М., 2003.
189. Халилов А. М., Гамзатов Я. Б. Государственное устройство России и правовой статус Дагестана. Махачкала, 1998.
190. Хачим Ф. И. Исламские концепции государственной власти. М., 1999.
191. Хоперская Л. Л. Современные этнополитические процессы на Северном Кавказе. Ростов н/Д, 1997.
192. Цуциев А., Дзугаев Л. Северный Кавказ 1780-1995: история и границы. Владикавказ, 1997.
193. Червонная С. М. Тюркский мир в центре Северного Кавказа: парадоксы этнической мобилизации. М., 1999.
194. Чирг А. Ю., Денисова Н. Н., Хлынина Т. 77. Государственность Адыгеи: этапы становления и развития. Майкоп, 2002.
195. Чиркин В. Е. Современное федеративное государство. М., 1997.
196. Чомаев К. Наказанный народ. Черкесск, 1993.
197. Шмитт К. Политическая теология. М., 2000.
198. Этнополитическая ситуация в Кабардино-Балкарии. М., 1994. Т. 1.
199. Этнополитическая ситуация в Кабардино-Балкарии. М., 1994. Т. 2.
200. Эфендиева Д. С. Федеральная лезгинская национально-культурная автономия. Дис. . канд. полит, наук. М., 1998.
201. Юридическая энциклопедия / Под ред. Б.Н. Топорнина. М., 2001.
202. Юрьев С. С. Правовой статус национальных меньшинств. М., 2000.
203. Научные статьи и периодика
204. Авдокушин А. В., Магоров В. Г. Право наций на самоопределение следует конкретизировать // Московский журнал международного права. 1999. № 3. С. 20-22.
205. Ажахов К М. Защита конституционных прав и свобод человека и гражданина в Кабардино-Балкарской Республике // Государство и право. 1999. №4. С. 12-19.
206. Ажахова М. К. Конституционный суд Кабардино-Балкарии и проблемы федерализма // Государство и право. 1999. № 6. С. 17—27.
207. Аккиева С. Лозунг национального самоопределения и политическая борьба в Кабардино-Балкарии. 1989-1996 // Нир:/Ауулу.тето.ги.
208. Амелин В. В. Роль этнического фактора в многонациональных регионах в становлении российского федерализма // НИр://Тес1 eralmcart.ksu.ru.
209. Арановский К. В. Суверенитет в системе федеративных отношений // НЦр://1ед151.Ьоот.ги.
210. Аринин А. Н. Российская государственность и проблемы федерализма // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. 1997. № 105.
211. Артёмов В. К. Мусульманское право: исторический очерк // Российская юстиция. 1997. № 10. С. 10-21.
212. Арутюнов С. А. Этнократия или демократия? Традиции Северного Кавказа // Традиция разрешения конфликтов на Кавказе и методы институтов гражданского общества // НИр://ЧууАУ.каукаг-иге1 .ги.
213. Астемиров 3. А. Проект Конституции Республики Дагестан // Дагестанская правда. 1992. 23 марта.
214. Бакатин Д. В. и др. Иммунитет государства в конституционном праве: отдельные аспекты теории государства // Вестник МГУ. 1996. № 6. С. 26-39.
215. Баранов В., Лапшин И. Суверенитет республики: реальность и закон // Нйр .•//www.rg.ru.
216. Батаева Т. В. Этнополитическая ситуация в постсоветской России // Россия и современный мир. 2000. № 1. С. 16-29.
217. Батиев Л. Проблемы федерализма на Северном Кавказе // Http:// www.ballcaria.narod.ru.
218. Белое А. П. Иммунитет государства от иностранной юрисдикции // Право и экономика. 1997. № 3. С. 17-22.
219. Беретарь Т. А. Конституция Республики Адыгея // Журнал российского права. 1999. № 7/8. С. 57-64.
220. Боброва В. К. Конституционные суды субъектов РФ // Государство и право. 2000. № 5. С. 3-12.
221. Бобровский Д. Призыв не по адресу // Казанское время. 2000. 22—28 июня.
222. Боров А. X. Адыги в XX веке: на путях к современности // Кавказский сборник. М., 2004. Т. 1. С. 186-201.
223. Бутенко А. П., Миронов А. В. Нация, национализм, суверенитет // Социально-политический журнал.1998. № 3. С. 113-120.
224. Бушков В., Поляков С. Межнациональные конфликты и смена власти: опыт СССР // Http://icsps-proiect.arcon.ru.
225. Ваххабиты и власть: анатомия конфликта // Http:// www.dagestan.com.ru.
226. Вдовин А. И. Российский федерализм и русский вопрос // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 2000. № 5. С. 7-42.
227. Великая Н. Н, Виноградов В. Б. Лозунг чистоты ислама и народная культура//Кавказский сборник. М., 2004. Т. 1. С. 130-137.
228. В Ингушетии пройдёт третий съезд народа // Http://www.strana.ru.
229. Вишняков В. Г. Конституционное регулирование федеративных отношений // Государство и право. 1998. № 12. С. 20-28.
230. Волков Л. Не могу молчать (10 лет Декларации о государственном суверенитете РСФСР) // Независимая газета. 2000. 10 июня.
231. Гушер А. Лезгинский фактор: Кавказ // Азия и Африка сегодня. 1999. № 7. С. 2-11.
232. Денисов В. От национальной розни к резне // Наш современник. 2000. № 6. С. 218-229.
233. Дэ/сидалаев Н., Дыдымов 3. Проект Конституции Дагестана // Кази-Кумух. 1993. 1 февраля.
234. Дзуцев X. В., Першиц А. И. Ваххабиты на Северном Кавказе // Вестник РАН. 1998. Т. 68. № 12. С. 1113-1116.
235. Дышекова М. Г. Кабардино-Балкарская Республика: от системы советов к современному парламентаризму // Государство и право. 1999. № 4. С. 29-37.
236. Егоров С. А. Бедна ли Россия демократическими традициями? // Государство и право. 1997. № 6. С. 102-109.
237. Журавлёв А., Комарова В. Суверенитет в федеративном государстве // Право и жизнь. 2000. № 29. С. 3-11.
238. Жученко А. А. Соотношение Конституции РФ и конституций республик в составе РФ // Конституционное и муниципальное право. 1998. № 1. С. 26—34.
239. Задворнов И. А. Северный Кавказ: этнополитические и религиозные особенности социокультурной идентичности // Социологические исследования. 2000. № 10. С. 52-57.
240. Замятин Д. Н. Пространство российского федерализма // Полис: политические исследования. 2000. № 5. С. 98-109.
241. Златопольский Д. Л. Государственный суверенитет и проблема возрождения федеративного государства // Нйр://улу\у.па51есНе.ги.
242. Златопольский Д. Л. Федерация и национальный вопрос // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1998. № 5. С. 26-42.
243. Золотарёва М. В. Правовые основы изменения состава субъектов РФ // Государство и право. 2001. № 1. С. 91-96.
244. Зубов А. Б. Унитаризм или федерализм: к вопросу о будущей организации государственного пространства России // Полис: политические исследования. 2000. № 5. С. 32-54.
245. Зубов А. Б. Политическое будущее Кавказа: опыт ретроспективно-сравнительного анализа // Знамя. 2000. № 4. С. 141-173.
246. Илишев И. Г. Федерализм и актуальные проблемы национальной политики // Закон и Право. 2004. № 7. С. 5-10.
247. Интервью с Председателем Совета Представителей Республиканской общественной организации балкарского народа «Малкъар Ауазы» («Голос Балкарии») генерал-лейтенантом Беппаевым Суфияном Узеировичем // Http ://icsps-proj ect.arcon.ru.
248. Каграманов Ю. Многоликий Джинн (о проблемах Северного Кавказа) // Новый мир. 2000. № 5. С. 168-173.
249. Кисриев Э. Ф. Почему Дагестан оказался стабильным, а Чечня — нет // Кавказский сборник. М., 2004. Т. 1. С. 238-262.
250. Комарова В. В. Полномочия главы республики (государства) в составе РФ // Конституционное и муниципальное право. 1999. № 2. С. 28-32.
251. Корзенников В. Н. Влияние «национально-реабилитационного» законодательства на политические процессы в Кабардино-Балкарии начала 1990-х годов // Объединённый научный журнал. 2004. № 24. С. 30-34.
252. Корзенников В. Н. Изменения и развитие положений Конституции Республики Адыгея и развитие государственно-правового законодательства во второй половине 90-х годов XX века // Право: теория и практика. 2006. № 5. С. 67,68.
253. Корзенников В. Н. Ислам в системе суверенизации северокавказских республик (историко-правовой аспект) // Закон, судебная практика: Сборник научных статей учёных юристов Краснодарского края и Республики Адыгея. Краснодар, 2002. С. 19-28.
254. Корзенников В. Н. Конституционный процесс в Кабардино-Балкарии в 90-х годах XX века // Право: теория и практика. 2006. № 4. С. 9-11.
255. Корзенников В. Н. Конституционный процесс в Республике Дагестан в 90-х годах XX века // Право: теория и практика. 2006. № 6. С. 68—70.
256. Корзенников В. Н. Легитимация власти партноменклатуры в условиях демократизации в республиках Северного Кавказа // Право: теория и практика. 2004. № 13. С. 68-71.
257. Корзенников В. Н. Специфика региональных процессов государственного строительства на Северном Кавказе в 90-е гг. XX века // Право и политика. 2007. № 8. С. 94-97.
258. Кулинченко О. М. Конституционное производство в Адыгее // Государство и право. 2001. № 2. С. 27-28.
259. Лейкофф С. Оппозиция «суверенитет — автономия в условиях федерализма»: выбор между «или или» и «больше - меньше» // Полис. 1995. № 1. С. 177-190.
260. Мазаев В. Д. Национальную идею нужно искать в праве // Комсомольская правда. 1999. 19 июня.
261. Макаров Д. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане // Http://icsps-proiect.arcon.ru.
262. Малашенко А. В. Ислам в России. Заметки политолога // Свободная мысль-XXL 1999. № ю. С. 44-50.
263. Мандельбаум М. Будущее национализма // Http ://www-russ.ru.
264. Медведев Н. Будущее России: беспредел в удельных княжествах или единое правовое государство? // ЭЖ Юрист. 1999. № 8. С. 1,2.
265. Мелешкина Е, Ю. Региональная идентичность как фактор становления региональных политий в РФ // Вестник МГУ. Сер. 12. Полит, науки. 1999. № 6. С. 48-59.
266. Митюков М. Толкование региональных конституций и уставов // Российская юстиция. 2000. № 8. С. 5-6.
267. Михалева Н. А. Конституционные реформы в республиках — субъектах РФ // Государство и право. 1995. № 4. С. 3-10.
268. Михалева Н. А. Эволюция и перспективы нового российского федерализма // Право и жизнь. 1994. № 6. С. 10-17.
269. Моджорян Л. А. Терроризм и национально-освободительные движения // Государство и право. 1998. № 3. С. 82-87.
270. Государственность и право республики в составе РФ: Науч.-практ. конф. // Известия вузов Северокавказского региона. Обществ. Науки. 1996. № 3. С. 88-92.
271. Новикова Н. И. «Родовые угодья»: перспективы правового плюрализма (представления представителей коренных народов и законодателей) // Государство и право. 2000. № 6. С. 102-107.
272. Новицкая Т. И. Вопросы методологии истории государства и права // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1997. № 1. С. 3-19.
273. Омаров М. Д., Халитов М. X Проект Конституции Дагестана // Дагестанская правда. 1992. 21 июня.
274. Пиголкин А. Суверенитет РФ и верховенство федерального законодательства // Право и экономика. 1998. № 2. С. 8-11.
275. Предвечный Т.П., Рябцев В.Н., Менджерицкий Г.А. Культурные и цивилизационные аспекты межэтнических конфликтов // Теоретические и прикладные проблемы этнополитологии. Ростов н/Д, 1995.
276. Пустогаров В. В. Общеевропейский процесс и проблемы федерализма // Советское государство и право. 1991. № 6. С. 29-38.
277. Распопов Н. 77. Социально-политическая стабильность региона — субъекта РФ // Полис: политические исследования. 1999. № 3. С. 89-99.
278. Рыбаков В. В. Ислам и гражданское общество // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 8. С. 95-104.
279. Салыпин Е. Н. Теократические тенденции современной государственности // Общественные науки и современность. 1996. № 5. С. 83— 89.
280. Семья народов Дагестана готова к пополнению // Http://www.strana.ru.
281. Сергевнин С. А. О соотношении политической науки, науки о государстве и правоведения // Известия вузов. Правоведение. 1991. № 6. С. 40-50.
282. Силинов 77. М О некоторых концепциях федерализма в зарубежной литературе // Государство и право. 2000. № 5. С. 13-24.
283. Смирнов А. Н. «Свои» и «Чужие»: слагаемые национального неприятия // Родина. 1995. № 7. С. 25-26.
284. Смирнов А. Н. Этнические контуры северокавказской геополитики // Мировая экономика и международные отношения. 2000. №5. С. 40-48.
285. Солженицын А. Традиции российской государственности и перспективы федерализма// Общая газета. 1996. 6-12 июня.
286. Стелъмах В. Парадоксы российского федерализма // Http://icsps-proiect.arcon.ru.
287. Тавадов Г. Т. Современные федерации и их субъекты // Социально-политический журнал. 1997. № 1. С. 34-43.
288. Тадевосян Э. В. Рецензия к монографии Джунусова М., Мансурова Т. Лики суверенитета // Государство и право. 1996. № 3. С. 151-154.
289. Тихомиров Ю. А. Государство: развитие теории и общественная практика // Правоведение. 1999. № 3. С. 3-13.
290. Тихомиров Ю. А. Теория компетенции // Журнал российского права. 2000. № 10. С. 22-32.
291. Тиъиков В. А. Как преодолеть интеллектуальные провокации // Http ://balkaria.narod.ru.
292. Тишков В. А. Феномен сепаратизма // Общество и экономика. 1999. № 5. С. 75-88.
293. Торлопов В. Становление регионального парламентаризма // Человек и труд. 1998. № 2. С. 2-7.
294. Уланов В. П. Полифония этнонациональных идеологий: в поисках культурной модели модернизации // Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. Вып. 18: Этническая и региональная конфликтология. М.; Ставрополь, 2002. С. 316—337.
295. Умнова И. А. Совместное ведение РФ и её субъектов как предмет конституционного регулирования // Журнал российского права. 1999. № 11. С. 22-35.
296. Филиппов В. Р. Этнополитические детерминанты кризиса российского федерализма // Http://federalmcart.ksu.ru.
297. Хавчаев А. Проблемы конституционной реформы государственности Дагестана// Дагестанская правда. 1994. 31 мая.
298. Хачим Ф. И. Вопросы государства и права в идеологии исламского фундаментализма//Правоведение. 2000. № 1. С. 20-27.
299. Хмара Н. Межнациональные отношения и безопасность России // Http://www.nasledie.ru.
300. Хунагов Р. Д. Диалог культур и проблемы новой политики на Северном Кавказе на основе системного подхода // Известия вузов северокавказского региона. Общ. науки. 2000. № 2. С. 50-52.
301. Честное И. Л. Природа и этапы развития государственности // Известия высших учебных заведений. 1998. № 3. С. 35-47.
302. Четвернин В. А. Размышления по поводу теоретических представлений о государстве // Государство и право. 1992. № 5. С. 3-11.
303. Чиркин В. Е. Государственная власть субъекта федерации // Государство и право. 2000. № 10. С. 5-12.
304. Ягудин Ш. Государство субъект федерации: Проблемы теории и практики // Федерализм в России и Германии: опыт сравнительного исследования: Материалы научной конференции // Http://kazanfed.ru.
305. Язькова А. Национальные движения в Кабардино-Балкарии и их роль в развитии политической системы в республике // Http ://icsps-proj ect.arcon.ru.
306. Адыгейская правда. 1988-1990 гг.
307. Дагестанская правда. 1989-2000 гг.
308. Кабардино-Балкарская правда. 1989-2000 гг.
309. Независимая газета. 1997-2000 гг.
310. Советская Адыгея. 1991-2000 гг.1. Tepe. 1992 г.а
